Тихомир Нелла. Сокровище Единорога

СОКРОВИЩЕ ЕДИНОРОГА

Часть вторая

ЗАПАДНЯ

Глава 1

Лишь на четвертый день пути беглецы выбрались из леса.

Дорога, которую обнаружил Чик, вела со старой заброшенной вырубки, что пряталась в чаще, к северу от озера. Вернее, это была и не дорога вовсе, а еле видная тропа, заросшая подорожником и повиликой, петляющая в зарослях. Ехать приходилось только в светлое время дня, чтобы не сбиться с пути. Воды нигде не было, и беглецы не раз порадовались, что сумели сделать бурдюки.

Лес кончился внезапно. Путешественники очутились на взгорке. Впереди, будто на ладони, простерлась низменность, окруженная лесистыми холмами, по правую руку, на самом горизонте, темнели горы. Пересекая долину, возделанную под поля, змеилась речка. Прозрачный воздух был тих и спокоен, и беглецы с радостью увидали на холме старинный замок, окруженный высокой каменной стеной. Под ним, спускаясь к реке, склон облепило скопище домов: будто ласточкины гнезда на утесе. Беглецы разглядели узенькие улочки, городскую ратушу на небольшой площади, крепостные стены со сторожевыми башнями и массивные ворота.

Стоя у кромки леса, путники долго совещались. Они не знали, где находятся, куда их занесло. Может, это уже Кирван... или, не приведи Творец, Эбирна?! Но делать было нечего, чтобы добраться до дому, нужны деньги -- а где, как не в городе, их можно заработать?

Ларра настаивал, чтобы принцы и барон переждали в лесу: к черной работе, мол, они непривычные, и в городе им делать нечего. Да только принцы наотрез отказались прятаться за спинами слуг и женщины. Разгорелся спор, который кончился тем, что Сэтнар приказал Ларре замолчать.

В конце концов решили, прикинувшись паломниками, которых ограбили разбойники, пешком идти в город. Шиа оставили в лесу, караулить лошадей.

Спустившись с холма, двинулись цепочкой через поля. Шагать пришлось больше часа, это только с вершины казалось, будто до города рукой подать. Солнце припекало, от высокой нивы, от земли подымался пар, и ветра в низине не было. Когда путники наконец достигли городских стен, одежда на них потемнела от пота, а сами они едва переставляли ноги.

Они подошли к мосту на цепях, перекинутому через ров. Городские стены выглядели ветхими, много раз залатанными, дерево моста почернело от времени, а ворота смахивали на дверь в амбар на деревенской мельнице.

Вода во рву была зеленая, воняла тиной и гнилью. Народу оказалось мало, лишь несколько фермерских телег стояли в очереди на проверку.

Когда путники подошли, фермеры дружно уставились на них. Напряженно вглядываясь в лица и одежду местных, Нимве не могла понять, что же это все-таки за народ. На эбирнеев вроде не похожи... только вот, поди знай, как они выглядят, эбирнеи эти самые...

Двое стражей, с пиками наперевес, подошли поближе. Оглядев пришельцев, один из них спросил:

-- Кто такие будете?

Услыхав родную речь, беглецы переглянулись и с облегчением вздохнули. Принц Сэтнар открыл было рот, но Ларра опередил.

-- Так паломники мы, добрый человек, -- шагнув вперед, он изобразил поклон. -- С дороги сбились.

-- Паломники, говоришь? -- страж с сомнением покрутил головой, а его напарник сказал:

-- А мне сдается, вы больше на побирушек смахиваете.

-- Да вишь ты, -- отозвался Ларра, -- нас по дороге разбойники обобрали. Все как есть отняли, насилу ноги унесли, вот теперь и плутаем, не знаем даже, в какие края нас занесло. Будь так ласков, скажи, где мы, а? Что это за город?

-- Да-а, -- подал голос пожилой бородатый мужик, который, сидя рядом на телеге, внимательно прислушивался к разговору. -- Расплодилось нынче этих разбойников, просто беда. Уж и паломников грабют, тьфу...

Страж ворот покосился на него, потом сказал:

-- Ну, допустим, город наш -- Тиндар. А вам куда надобно-то было?

Ларра присвистнул и обернулся к своим.

-- Так это графство Атлан, -- тихо выговорил Сэтнар.

-- Точно, Атлан, -- страж прищурился. -- А вы, голубчики, уж не кирванские ли шпионы?

-- Побойся Творца, -- укоризненно ответил Ларра, -- какие мы шпионы? Мы вон без штанов, третью неделю не жрамши -- где ты про таких шпионов слыхал-то, а? Чего мы в лесу нашпионить можем? Пусти нас в город, за-ради Творца, с голодухи помираем!

-- Это с какой такой радости вас пускать? -- страж смерил его взглядом. -- Нам, что ль, своей голодрани не достает, чужую еще прикармливать.

-- Пусти, будь человеком, помрем ведь мы в лесу-то, погляди ты на нас!

-- Чего на вас глядеть, на вас узоров нету.

-- Что ж нам, во рву утопиться, или как? -- Ларра развел руками. -- Иди-то все одно некуда.

-- А мне какое дело? -- страж пожал плечами. -- Ну, давайте, сходите с моста, добрым людям только проезжать мешаете. Давайте, давайте, чего уставились? А то ведь я могу и плетью подбодрить!

Пока парни препирались со стражниками, Нимве подобралась к повозке, с которой пожилой мельник невозмутимо наблюдал за сварой, и спросила:

-- Дедушка, может, тебе работники нужны?

Мельник смерил ее взглядом узких от прищура карих глаз.

-- Мне-то? -- морщины на лице делали его еще угрюмее. -- Работники? Может, и нужны.

-- Тогда найми нас! Найми, дедушка, мы работящие, честное слово, -- Нимве ухватилась за борт телеги.

-- Вас-то? -- мельник обвел глазами беглецов. -- Дак вы ж, небось, разбойники. Найми вас таких, а вы меня потом дочиста спалите.

Как это часто бывает, его слова попали на мгновение внезапной тишины. Беглецы обернулись. Мельник, нимало не смутившись, встретил их взгляды с каменным лицом.

-- Вот и я говорю, разбойники они, -- страж перехватил пику. -- В острог их надобно!

-- Это кто разбойники? -- Ларра хмуро подбоченился. -- Это ты нас в разбойники записал, наглая твоя рожа? Да мы еле ноги унесли. А ты, -- сказал он мельнику, -- постыдился бы! На нашем месте любой мог оказаться, вон хоть даже ты, или брат твой, допустим.

-- Да к чему ты это? -- мельник пожал плечами. -- Брат-то мой какое касательство к этому имеет?

-- Какое да какое, -- фыркнул Чик. -- Такое, что человеком надо быть! Не только твои родичи могут пострадать! Эх...

Мельник потер подбородок, переглянулся с одним из стражей и сказал:

-- Оно конечно... Да только -- вы-то мне не братья. Почем мне знать, что вы и впрямь паломники, а не бандюки какие?

-- Кажется, об этом мы уже говорили, разве не так? -- вмешался Мафхор. Стало тихо. Маг ступил вперед. Самый высокий из всех, он сильно бросался в глаза своей смуглотой и черными волосами, и от Нимве не укрылось, как насупились стражи, а мельник передвинулся на скамье. Мафхор между тем продолжил:

-- Как он уже сказал, -- маг кивнул на Ларру, -- будь мы разбойниками, мы бы не стояли сейчас пешком и в лохмотьях, и не умоляли бы впустить нас за ворота.

-- И на работу бы к тебе не уговаривали нанять, -- Нимве исподлобья зыркнула на мельника.

-- Ишь, -- тот покачал головой. -- Говорит прям как по писаному. Из благородных он, што ль? -- склонившись к Нимве и понижая голос, поинтересовался мельник.

-- Вот сам его и спроси, -- буркнула та.

-- Слышь, отец, -- сказал Ларра. -- А и впрямь, найми нас на работу. Дорого не запросим.

-- Да тебе дорого никто и не заплатит, -- заметил страж, но Ларра на него даже не взглянул.

-- Ну, а чего ты умеешь-то? -- вздохнув, поинтересовался мельник.

-- А чего понадобится, то и умею, -- твердо ответил Ларра. -- И остальные тоже.

-- Постой, постой, охолони. Всей кодлой я вас ни в жисть не найму. Я еще с ума не сбрендил. Ну... -- мельник поразмыслил, подергал ус, а потом сказал:

-- Ладно, тебя найму, и вот еще паренька, пожалуй.

-- А ее? -- Чик ткнул пальцем в Нимве.

-- Ее-то? А она этого... того... Как-то уж больно странно, все у вас мужики, а она одна девка. Она, часом, не того, не приститутка? Потому как мне в дому приститутки не надобно, это ж чего люди скажут, будто я на старости лет...

Нимве осеклась и покраснела, а Чик грубо перебил:

-- Ты, дед, ври, да не завирайся! Какая еще тебе тут проститутка? Вот старый черт... Если ты ее еще раз обзовешь, смотри! Не погляжу на твои седины, по стенке вон размажу, да и вся недолга, -- ноздри Чика раздулись, глаза сверкнули неподдельным гневом.

-- Тихо ты, -- шикнул Ларра, но юноша и бровью не повел. Мельника же его выходка ничуть не рассердила.

-- А я чего? -- промолвил он. -- Я ж ничего... А она кем тебе приходится?

-- Ну, допустим, сестра, а тебе какое дело?

-- Просто спросил, чего уж, и спросить нельзя? -- мельник пожал плечами. -- Ну, коли она тебе сестра, то и ладно. Вот вас троих я и найму. Полезайте в телегу, да и поехали.

-- Ну, и славно, -- страж поднял пику. -- А то загородили мост, проходу не даете. Лезьте на телегу, а вы, -- обернулся он к остальным, -- ступайте прочь отседова. А ну, живо, живо!

-- Эй, погоди! -- воскликнул Ларра. -- Как то-есть, "ступайте прочь"? Куда ж они пойдут? Пусти их тоже, мы за них потом заплатим.

-- Вот потом и пущу. Когда заплатишь. А пока -- геть с моста!

На лице у Ларры появилось отчаяние. Повернувшись к принцам, он тихо произнес:

-- Ваши милости, без вас не поеду.

-- Тихо! -- шикнул Сэтнар. -- Без всяких "милостей"! Поезжайте, мы не пропадем.

-- Но, ва...

-- Действительно, Ларра, -- вмешался Инис. -- Поезжайте. Мы наймемся к кому-нибудь другому.

-- Ну, вы едете, иль нет? -- окликнул мельник. -- Коли не хотите, так я...

-- Да едем, едем, -- Ларра смотрел на принцев так, будто их сию минуту должны были потащить на эшафот. -- Ваши милости, вы только...

-- Сию минуту уезжай, -- отрезал Сэтнар. -- Ты все портишь. Если поймут, что мы аристократы, никто нас не наймет!

Ларра постоял, потом махнул рукой и зашагал к повозке. Нимве тронула Мафхора за локоть.

-- Думаете, вы сможете наняться на работу? -- шепнула она, заглянув ему в глаза. -- А?

-- Конечно, -- отозвался маг. -- Все будет в порядке.

-- Обязательно дайте знать, где вы. Я имею в виду, и они тоже, -- она указала на принцев. -- Вы ведь им поможете?

-- Ни с кем ничего не случится, -- ответил маг. -- Не волнуйся.

-- Ним! Эй, Ним! -- крикнул Чик. -- Давай быстрее!

-- И все-таки, будьте осторожны. -- Нимве развернулась и бросилась догонять телегу, которая, грохоча, ехала к воротам.

* * * * * * *

Повозка мельника неторопливо тряслась по узкой улочке. Теснота в городишке оказалась не столичная. Старые двух-трехэтажные домишки с покосившимися мезонинами, крытые латаной-перелатаной разноцветной черепицей, лепились друг к другу, создавая ощущение, будто едешь в узеньком ущелье, куда редко заглядывает солнце. Через всю улицу, от окна к окну, были протянуты веревки, на них сушилось ветхое белье, и серые простыни едва не задевали волосы людей, сидевших на телеге. Пахло старым нужником, прокисшим пивом, по мостовой змеились ручейки противного коричневого цвета.

-- Вот ведь мать их так, -- пробормотал Ларра. -- Живут, будто в отхожем месте.

Ехали долго. Телега петляла по закоулкам, один другого уже, грязней и неопрятнее: казалось, городишко себя перерос, как подросток слишком тесное платье. Наконец мельник свернул еще один, бессчетный раз, и они очутились около массивной крепостной стены, преградившей путь к замку графа Атланского.

Здесь, отведенная в широкий каменный желоб, текла река. Вода, журча и пенясь, неслась, будто в горах. Телега загрохотала вдоль желоба, мельник по-прежнему молчал и смотрел перед собой.

До мельницы добрались довольно быстро.

Ворота оказались настежь. Телега въехала на широкий двор, и первое, что бросилось в глаза -- огромный, высоченный амбар без окон, с распахнутыми дверями, возле которых стояла повозка, доверху наполненная мешками. Внутри амбара было темно, что-то мерно, громко стучало, и мужской голос орал, словно распекая нерадивого работника.

-- Ну, приехали, -- мельник, кряхтя, спустился наземь и ухватился за поясницу. Путники тоже сошли с телеги, озираясь.

Дом стоял тут же, на подворье. После узких улочек двор казался целым поместьем, запах близкой воды, муки и хлеба напомнил Нимве ферму. Даже зелень тут была: возле дома росли кусты сирени. К телеге подбежал мальчонка лет десяти, взял лошадь под уздцы и, не распрягая, повел к сараям.

-- Идем за мной, -- мельник не спеша зашагал к крыльцу.

Двухэтажному деревянному дому под черепичной крышей было, наверное, немало лет. Кирпичная труба потемнела от времени, да и стены сделались коричневыми. Из плюща выглядывали небольшие окошки, ставни, украшенные незатейливой резьбой, были отворены. Путники взошли на высокое, с навесом, крыльцо, где ступеньки скрипели от каждого шага. Толкнув дверь, обитую войлоком, мельник первым ступил в переднюю.

Они прошли через сени, сплошь заставленные тяжелой, темной, старинной мебелью. Здесь пахло грибами и прелой соломой, было так тесно, что Нимве пребольно ударилась бедром об угол огромного сундука. В горнице, куда они попали, миновав мрачный коридор, стоял странный зеленоватый полусвет. Приглядевшись, Нимве поняла, что снаружи, прямо под окном, растут кусты сирени. Посредине комнаты красовался массивный дубовый стол, накрытый желтоватой от времени скатертью, у стены примостились буфет и сундук.

Мельник тут не задержался, молча двинулся дальше, мимо лестницы на второй этаж, и вскоре они очутились в просторной кухне, единственном светлом помещении после всех, которые увидали здесь.

-- Садитесь у стола, -- мельник махнул рукой, -- щас вас накормят, а то ведь голодные, небось... Карья! Эй, Карья! -- крикнул он, повернувшись к двери.

Никто не ответил. Подождав, мельник нахмурился и буркнул:

-- Опять, небось, в курятнике пьяная дрыхнет. Ладно, ждите здесь.

Когда он вышел, Ларра уселся на скамью возле длинного стола. Чик последовал его примеру, а Нимве огляделась.

Окно, широкое, с распахнутыми створками, было прямо напротив входа. У левой стены помещалась громадная плита с дверцей для угля, на панели около нее, выложенной из закопченных кирпичей, громоздились кастрюли и чугуны, а рядом, под окном, стоял разделочный стол. В углу Нимве увидала бочку с водой. На стене возле плиты висели черпаки, сковороды, стальные сита с ручками -- и еще какая-то посуда, названия которой Нимве и не знала.

-- Вроде мельник, -- заметил Ларра, -- а барахла столько, будто таверну держит.

-- Может, семья большая, -- в полголоса возразил Чик, -- у нас вон тоже в избе...

Договорить он не успел. В кухню вошла женщина, а за ней -- хозяин. Ей на вид было лет за сорок. Одетая просто, но совсем не как прислуга, с волосами, убранными под платок, она, темноглазая и темнобровая, строго оглядела гостей.

-- Хозяйка моя, -- сказал мельник, и парни, вскочив, поклонились. Женщина поклонилась в ответ, подошла к плите и принялась передвигать кастрюли.

-- Опять эта барыня, стряпуха наша, исчезла куда-то, -- мельник опустился на табурет и проворчал:

-- Садитесь, чего стоять. Перекушу с вами, пожалуй...

Он обвел пришельцев зоркими прищуренными глазами. Некоторое время молчал, потом спросил:

-- К нам надолго, или как?

-- Это как Творцу будет угодно, -- отозвался Ларра.

-- Оно конечно, -- кивнул хозяин. Повисла тишина, только хозяйка продолжала греметь посудой. Мельник повернулся к Ларре:

-- А зовут-то тебя как?

-- Меня-то? Ларрой кличут.

-- Ну, а тебя? -- хозяин метнул взгляд на Чика.

-- Чик, -- отозвался юноша, -- а ее -- Нимве.

-- Что за имя такое -- "Чик", не пойму я...

-- Прозвище. А что?

-- Прозвишша, говоришь? -- мельник опять сощурился. -- А ты это... С чего это у тебя прозвишша? Ты часом не это...

-- Не это, не это, -- буркнул юноша, а Ларра недовольно заметил:

-- Опять нас в разбойники записываешь, никак? Чего ж тогда нанимал, коли мы в твоих глазах страшные такие?

-- Были б страшные, в дом бы не привел, -- голос мельника прозвучал равнодушно. -- Любопытствую просто. Иль нельзя?

Ларра поднял бровь, но ничего не сказал.

-- Ну, а это, -- снова начал мельник, -- те-то, у ворот, они вам кем приходятся?

-- Случайно познакомились, в пути, -- ответил Ларра. -- А чего?

-- Так, ничего. Они же благородные, вот я и подумал...

Нимве и Чик изумленно переглянулись, а Ларра сдвинул брови.

-- С чего ты взял? -- спросил он. Мельник лукаво, быстро покосился на него:

-- А у меня глаз наметанный. Не первый день на свете живу. К тому ж, этот-то, черный-то -- он и говорит, слышь, будто пишет, да и ходют они, благородные, не так, как мы, серая кость. Так, говоришь, случайно познакомились?

-- Точно.

-- Ну, а это...

Тут ему пришлось прерваться: хозяйка начала расставлять посуду на столе. Гости голодными глазами провожали миски с окрошкой и хлебом, и едва дождались, покуда мельник закончит предобеденную молитву.

За едой никто не проронил ни слова. Путники старались держаться чинно, но не слишком удавалось. Нимве несколько раз ловила на себе зоркий взгляд мельника. Хозяйка совсем не ела, сидя у стола, подперев рукой подбородок, только смотрела на остальных. Ее лицо, не по годам увядшее, еще хранило следы прежней красоты, но усталость стерла былую яркость черт, прорисовав морщины возле глаз и рта.

После обеда, тут же, у стола, пришла очередь обсудить их обязанности. Ларру хозяин отправил на мельницу, как самого опытного, в прежней своей жизни он уже успел поработать и на мельницах. Чика отрядили по хозяйству, грузить уголь и смотреть за скотиной, а Нимве хозяйка взяла к себе в помощницы. Еду и одежду мельник положил хозяйские, по выходным работники получали несколько свободных часов, для того, чтобы сходить в храм или прогуляться по городу, но мельник, косясь на Ларру, строго наказал не напиваться.

Лишь встали от стола, мельник велел приступать к работе. Вслед за ним парни отправились на двор, а Нимве осталась с хозяйкой.

Никогда прежде не работавшая по найму, Нимве немного оробела: хозяйка казалась сердитой. Но, велев Нимве убрать со стола, помыть посуду и подмести, мельничиха куда-то ушла.

Покуда Нимве возилась по хозяйству, разбираясь, что и где лежит, мельничиха вернулась с ворохом вещей, принесла нитки, иглу и аккуратную стопку белья, и предложила Нимве подогнать одежду на себя и на парней. Да и, вправду сказать, лохмотья, в которых они сюда приехали, не годились даже на тряпье для мытья полов.

Закончив уборку, Нимве долго сидела у стола, ушивая хозяйскую одежду. Работы оказалось много, за время путешествия она сильно похудела, а для Ларры и Чика делать все пришлось вообще "на глазок". Но все-таки, до того часа, ближе к закату, когда мельничиха позвала готовить обед, Нимве успела помыться и привести себя в порядок.

Глава 2

Минуло два дня, а от принцев и Мафхора не было никаких известий.

Ларра начинал склоняться к мысли, что нужно отправляться на поиски. У Нимве тоже было неспокойно на сердце, но она считала, что работу бросать не стоит. Может, принцы просто не сумели ни к кому наняться, и им пришлось вернуться в лес, к Шиа. В таком случае, они втроем сумеют хоть что-то заработать здесь, на мельнице, чтобы снарядиться в обратный путь.

Работа у Нимве оказалась несложной, все было почти как дома, да и со скотиной возиться не приходилось. Кроме нее и Чика, из прислуги в доме жила лишь стряпуха с сыном. Стряпухе на вид было за тридцать. Грузная деревенская баба, она оказалась неряшливой и крикливой, почти всегда нетрезвой. Дружбы с ней у Нимве не вышло, стряпуха встретила гостью с нескрываемой враждебностью, похоже, опасаясь, что Нимве отобьет у нее место.

На третий день, ближе к обеду, когда Нимве мыла полы наверху, в хозяйской спальне, прибежал стряпухин мальчонка и с порога выпалил:

-- Слышь, сойди на двор, там тебя кличут!

-- Кто кличет-то? -- выпрямившись, Нимве вытерла руки о передник.

-- Дядька, -- мальчишка повернулся на босой пятке и исчез, только на лестнице простучали быстрые шаги.

Выжав тряпку и подхватив ведро с грязной водой, Нимве сошла на двор. Вылила воду под кусты сирени, опустила закатанные рукава, озираясь, ожидая увидеть Ларру или Чика, но вокруг не было ни души. Старый седой пес дремал в тени курятника.

Пожав плечами, она взяла ведро и начала подыматься на крыльцо, когда услышала:

-- Нимве!

Тихий, такой знакомый голос... Нимве резко обернулась.

От ворот шел Мафхор. Он был одет в коричневую домотканую куртку, шляпа, надвинутая на самые брови, скрывала лицо -- но Нимве узнала его мгновенно.

Ведро загромыхало по ступенькам. Бросившись вперед, она подбежала и выдохнула, хватая мага за руку:

-- Вы! Это вы! -- она и не представляла, что можно так обрадоваться чужому человеку, о котором еще недавно была совсем невысокого мнения.

Мафхор молчал, глаза блестели из-под шляпы. Опомнившись, Нимве отдернула руку.

-- Почему вас так долго не было? -- спросила она.

Мафхор огляделся:

-- Можно здесь где-нибудь поговорить?

Кивнув, Нимве быстро зашагала на задний двор, к сараям, остановилась за коровником, у высокой поленницы.

-- Что случилось? -- спросила она. -- Где остальные? Они же с вами? Правда? С вами?

-- Нет, -- после паузы отозвался маг.

-- А где они?

Мафхор подошел и сел на бревна у стены, снял шляпу... Лицо у него было усталое, по-прежнему осунувшееся, но спокойное и бесстрастное. Нимве, стоя перед ним, спросила:

-- Что случилось, вы можете сказать?

-- Они решили наняться к кому-то другому, -- Мафхор поднял голову.

-- К кому?

-- Я и сам хотел бы это знать.

Нимве едва не выпалила: "Как вы могли это допустить?!", но вовремя прикусила язык. Села рядом и, опершись локтями о колени, попыталась заглянуть Мафхору в лицо.

-- Вы можете рассказать, что случилось? -- спросила она. Мафхор медленно крутил в ладонях шляпу. Казалось, этим занятием поглощено все его внимание.

-- Да ничего особенного, -- отозвался он. -- Пока я вел переговоры с фермером, у которого сейчас работаю, они уже договорились с кем-то другим.

-- Но почему же вы не спросили, к кому они идут?

-- Спросил бы, если бы успел.

-- Я не понимаю...

-- Всё просто, -- Мафхор пожал плечами. -- Пока я разговаривал, они сели в телегу и уехали с тем человеком.

-- Вот так вот взяли и уехали?

Мафхор поднял брови.

-- Именно, -- ответил он. -- Да еще и ручкой помахали.

-- Вот дураки, Творец-Вседержитель, -- Нимве обхватила голову руками. Мафхор молчал, за стеной стучала копытом корова.

-- Они обязательно найдутся, -- проговорил Мафхор. -- Не беспокойся.

-- Легко сказать, не беспокойся, -- отозвалась Нимве. -- По-моему, как раз надо беспокоиться! Они ведь к жизни не приспособленные, ну, к работе, я хочу сказать...

Она покосилась на Мафхора. Тот сидел с обычным безразлично-замкнутым видом, смотрел на свои руки. Нимве ужасно захотелось заорать на него, влепить затрещину -- чтобы только стереть с его лица безучастное выражение, но вместо этого она до хруста стиснула зубы, отвернулась, терзая край фартука.

Они молчали долго. Потом Нимве произнесла:

-- Слушайте, а те стражники?

Маг не ответил. Резко обернувшись, Нимве продолжала:

-- Ну, те, что хотели прогнать нас от ворот, помните? Ну, когда мы сюда приехали... Может, они видели, как принцы уезжали! Они ведь местные, всех тут знают. Мы должны пойти, поговорить с ними! Может, они знают, с кем...

С таким же успехом можно было требовать ответа от валуна или стены. Нимве замолчала, и Мафхор молчал.

-- Да чего вы все молчите? -- вспылила она. -- Вам что, правда наплевать? Скажите хоть что-нибудь, не будьте таким!

Мафхор поднял взгляд, и Нимве осеклась, посмотрев ему в глаза.

-- Этих стражников, -- тихо выговорил маг, -- сейчас на месте нет. Они работают посменно, и разъехались по домам.

Нимве прикусила губу. Нет, он совершенно невозможный тип, пронеслось в голове. Схватить бы его и трясти, чтобы мозги на место встали!

-- Что вы за человек такой, а? -- сказала Нимве. -- Ну, почему, почему вы такой?

Мафхор смотрел, и это вывело Нимве из себя. Схватив его за рубаху на груди, она крикнула:

-- Чего вы вечно из себя бревно строите бесчувственное? Чтобы вас все ненавидели? Да вас и так ненавидят, незачем и стараться! Почему вы не ведете себя как человек? Как все люди? Это... это просто... -- резко вскочив, Нимве повернулась к нему лицом, а он по-прежнему не проронил ни слова.

-- Ведь вы их искали, -- бросила Нимве. -- Вот и ко мне ради этого приехали. Значит, вам не наплевать. А ведете себя, будто наплевать. Зачем? Объясните мне, зачем?

Вопрос повис в воздухе, потому что маг молчал. Отвел взгляд -- и молчал, будто лишился языка.

-- Вы нас всех ниже себя ставите, вот зачем, -- проговорила Нимве. -- Этот ваш Дом Таэнана -- вы там все такие. Мы вам все... мы для вас грязь, да? В подметки не годимся. А я-то думала, что вы... Да что с вами говорить, вы уж взрослый, мне вас не переделать. Ладно. Забудьте. Но как бы вы к нам не относились, мы должны найти остальных. Только одно скажите: вы поможете? -- она посмотрела в упор. Мафхор исподлобья, коротко взглянул -- и согласно нагнул голову. Лицо оставалось замкнутым, холодным, будто каменная стена. Подавив желание повернуться и уйти, Нимве сухо произнесла:

-- Вы сможете поговорить со стражниками, или мы сами это сделаем?

-- Я поговорю, -- голос мага был ровным и спокойным, будто ничего не произошло.

-- Как только хоть что-нибудь узнаете, сообщите нам. Согласны?

-- Разумеется.

-- Вот и отлично. Где вы остановились?

-- На ферме. За городом. Хозяина зовут Момо Белая Башка.

-- Мы вас отыщем, если что-нибудь случится... Если мы что-нибудь узнаем.

Нимве отвернулась.

-- Мне надо идти, -- отрывисто сказала она. -- Неровен час, хозяйка хватится.

Мафхор поднялся, Нимве этого хоть и не видела, но знала. Он молчал, и она спросила, по-прежнему стоя к нему спиной:

-- Дорогу-то найдете? Или проводить?

-- Найду, -- услыхала Нимве ровный голос. Если бы он рассердился в ответ на резкость, начал бы спорить, даже заорал, ей было бы гораздо легче. По крайней мере, так бы он сделался похож на нормального человека...

-- Тогда счастливо доехать, -- не взглянув на мага, Нимве быстро пошла прочь.

* * * * * * *

Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, мельник и работники пришли обедать. Стряпуха, к этому часу совсем пьяная, спала в коровнике, и Нимве ничего не оставалось, как одной подавать на стол.

Снуя между плитой и обеденным столом, она стала замечать, что хозяин то и дело кидает на нее странные взгляды. Доложили уже, поняла Нимве, как же, мужчина приезжал! Ой, Творец-Вседержитель, пожалуйста, сделай так, чтобы он хотя бы при всех не начал мне выговаривать...

Но молитва не помогла. Упершись в Нимве острым, как буравчик, взглядом, мельник поинтересовался:

-- У тебя, говорят, нынче гости были?

Нимве едва не поперхнулась. Все смотрели на нее, в глазах Ларры и Чика застыло ожидание.

-- Что? -- спросила Нимве, лихорадочно соображая, как отвечать.

-- Гости, говорю, были у тебя, а?

Она промолчала, и хозяин скупо усмехнулся. Некоторое время молча жевал, потом опять спросил:

-- И кто ж это к тебе приезжал?

-- Это... это знакомый, -- пробормотала Нимве. Ларра, опустив ложку, уставился на нее.

-- Знакомый, говоришь? -- хозяин покрутил головой. -- Хороши знакомства... А я ведь говорил, что в моем дому приститутки мне не надобно. Говорил я тебе, ай нет?

Нимве вспыхнула, а Чик резко распрямился, но прежде чем кто-то успел ответить, хозяйка тихо, с укором произнесла:

-- Будет тебе... Постыдился бы. Какая она проститутка, она девушка хорошая.

-- Да тебе-то почем знать, хорошая, али не хорошая? А только хорошая девушка, слышь, среди дня с мужиками не хороводится. А коли мы ее в своем дому приняли, так она, стало быть, должна не только свою честь блюсти, а и нашу. Потому как...

-- Он не чужой, -- перебила Нимве. Лицо горело, она стояла с опущенными глазами, чувствуя, как таращатся остальные.

-- Не чужой? Вот, стало быть, как, -- услыхала она голос мельника. -- А кто ж такой, позволь узнать? Вроде бы вы говорили, будто пришлые... Когда ж успели в наших краях знакомства завесть?

-- А почему обязательно в ваших? -- Нимве старалась, чтобы голос звучал спокойно. -- Мы же не втроем сюда приехали, ты нас у ворот видел.

Пауза. Мельник со стуком положил ложку.

-- Та-ак... -- выговорил он. -- Интересные дела. А не ты ль мне сказывал, будто вы все между собой по дороге только познакомились? А теперь, стало быть, случайный знакомый навещать вас прибежал? Хорошо знакомство шапошное!

Зыркнув исподлобья, Нимве увидала, что хозяин в упор глядит на Ларру. Тот пожал плечами и ответил:

-- Ну, так чего? Бывает, с человеком всю жизнь знаком, а все толку не выходит, а бывает, что и неделю -- а не разлей вода. А чего это тебе поперек горла стало? -- Ларра усмехнулся. -- Ну, приехал человек, ну, навестил, что из того? Или ты нас по-прежнему за разбойников держишь?

Мельник ответил не сразу.

-- В чужую голову, слышь, я не могу влезть. А вы люди пришлые, мало ли... Поди знай. Тут по лесам-то много разных околачивается.

-- Ну, это мы на своей шкуре испытали, -- возразил Ларра, хмурясь. -- Да только я тебе уж говорил, что мы не разбойники!

-- Брехать, слышь, не цепом мотать.

-- Ты вот чего, мельник, -- тяжело уронил Ларра. -- Мы, может, и того, люди маленькие, да только и у нас честь имеется! И нечего нас шельмовать, мы тебе не быдло. А что твой хлеб едим -- так мы это отрабатываем. Скажешь, нет?

-- Работники вы хорошие, врать не буду. И шельмовать вас не собирался. Да только и ты меня пойми, места у нас неспокойные, не остерегешься, неровен час, на дне реки очутишься, с камнем на ногах, -- тон мельника немного смягчился. Нимве начала собирать посуду. Чик и Ларра следили за ней, но она упорно не поднимала глаз.

После обеда, когда хозяева поднялись наверх, а работники разошлись, Нимве принялась возиться в кухне. Не прошло и четверти часа, как она услыхала тихие шаги в коридоре, обернулась... На пороге возник Ларра, а следом -- Чик.

Заперев дверь, Чик остался стоять, прислонясь к косяку, а Ларра вошел в кухню.

-- Кто приходил? -- спросил он. -- Барон?

Нимве покачала головой.

-- А кто?! Да не тяни, говори толком!

-- Мафхор.

-- Да? Что он сказал? Их высочества с ним? Они вместе?

Нимве снова покачала головой. Ларра глядел, будто громом пораженный.

-- Нет? -- выдохнул он. -- Нет?! А где же они? Где они? Да чего молчишь-то, язык корова отжевала?

-- Тише ты! -- шикнула Нимве. -- Не ори, криком не поможешь. Мафхор и сам не знает, где они... Они там к кому-то на работу нанялись и уехали, покуда он с другим человеком договаривался.

-- Чего за хрень, к кому это они нанялись?!

-- Говорю же, он не знает!

Ларра хлопнул себя по бедрам и заходил по кухне. Нимве отвернулась, занялась посудой. Через некоторое время Ларра произнес:

-- Так я и знал, что на этого козла Мафхора положиться нельзя. И нет ведь, послушался, бросил их там одних... -- он длинно, забористо выругался. Нимве молчала, гремя посудой, внезапно вспомнив, как и сама едва не обвинила Мафхора в том, что он такое допустил.

-- Да чего с ними может случиться, -- возразил от двери Чик. -- Ну, нанялись на работу, ну и что? Самое плохое, уволят их, и все...

-- Вот еще куриная башка, много ты понимаешь! -- отрезал Ларра. -- Тут граница близко, а ну как их в рабство продадут? Думаешь, мало такого происходит? Да сплошь и рядом!

-- Тебе откуда знать, -- буркнул Чик, но, похоже, слова Ларры порядком его смутили.

-- Ладно, -- решительно выговорил Ларра. -- Сделанного не исправишь. Надо их искать.

-- Мафхор уже ищет, -- Нимве повесила на крюк возле окна большой половник.

-- Мафхор! -- едко воскликнул Ларра. -- Толку с твоего Мафхора, как с козла молока! В гробу он нас всех видал, Мафхор твой!

-- Чего ты всё "твой" да "твой"! -- Нимве обернулась. -- Он такой же мой, как и твой! Я уж устала тебе напоминать, что это он...

-- Нас спас! -- перебил Ларра. -- Ну, да, у меня дыра в башке уже от напоминаний твоих этих! Да только спасал он не нас, а себя!

-- Если бы он спасал только себя, -- разозлилась Нимве, -- он бы преспокойно удрал один, а не тратил бы силы, чтобы нас освободить! Или ты думаешь, у него бы сил на это не хватило?

-- Чего вы разорались? -- осадил Чик. -- Хозяева услышат!

Спорщики осеклись, Нимве отвернулась к мойке и принялась в сердцах драить кастрюлю.

-- Вижу я, ты за этого Мафхора горой, -- не без горечи выговорил Ларра. -- Ладно, не стану тебя разубеждать, время тратить даром. Одно вам скажу: завтра же я иду искать принцев.

-- Я же сказала, -- снова обернулась Нимве. -- Мафхор их ищет.

-- А я тебе сказал, что Мафхор...

-- Да погоди ты, -- перебила она. -- Послушай секунду! Он их ищет, ясно тебе? Он поговорит со стражниками, которые тогда у ворот дежурили, он обещал.

-- Ах, скажите! Он ей обещал! Он поговорит! А чего ж он до сих пор не поговорил, коли ищет принцев? Чего ж он...

-- Потому что тех стражников сейчас нету на службе! -- заорала Нимве, и посуда на столе возле мойки задребезжала, а ложки с грохотом рассыпались по полу, будто их смахнула невидимая рука. -- Потому что они в смены работают! А теперь по домам разъехались! Неужто так трудно понять?

Ларра отшатнулся, вытаращив глаза, переводя взгляд с Нимве на посуду у ног, и обратно. Та приложила ладони к пылающим щекам.

-- Да потише! -- сдавленно воскликнул Чик, хватаясь за дверную ручку. -- Потише нельзя? Хозяин нам башку оторвет!

Повисла тишина. Присев на корточки, Нимве начала собирать ложки с полу.

-- Все равно, -- услыхала она голос Ларры, -- черт с ним, с Мафхором, он за их высочеств не отвечает, а я отвечаю! И как хотите, а иду их искать.

-- Опять за свое, -- Нимве вскинула голову. -- А ты не подумал, что мельник тогда тебя с работы выгонит?

-- Да плевал я на этого мельника и на эту работу!

-- Ах, плевал! А разве это не принц Сэтнар сказал, что надо вернуться в столицу? А на какие, спрашивается? На какие шиши? У нас ни жратвы, ни одежды, ни оружия, как мы вернемся? Мы зачем сюда нанимались, забыл? Ты же сам идею подал! Мы только для этого и...

-- Да пойми ты, дурья башка, если с принцами чего случится -- нам и возвращаться некуда будет! Думаешь, тебя пощадят, или мать твою, коли по нашей вине с ними стрясется чего? Об них не думаешь, так о себе подумай! -- Ларра опять заходил по кухне. -- Меня оберегать их послали... и вон как я их сберег! Без них нам назад дороги нету.

Нимве, опустив руки, смотрела на него. Остановившись, Ларра произнес:

-- Хрен с ним, с Мафхором, он, может, никому присяги не давал... Они вон, маги, плюют на всех -- кто его посмеет тронуть? Ну, выгонят его из страны, только мне сдается, что он об этом плакать не станет. А вот мы... -- он развел руками. -- Мы -- люди подневольные. Чуть чего -- кого, по-твоему, во всех грехах обвинят? Да и, признаться... Не только из страха я... Привязался я к нему очень, к принцу своему. Он же мне... Я же сызмальства его знаю, он ведь на меня надеется! Хочешь не хочешь, а я ему сейчас заместо отца, ну, или брата старшего. Кто же еще ему поможет, неужто Мафхор? -- Ларра махнул рукой и, понурясь, сел на край стола. Нимве смотрела, кусая губы, потом окликнула:

-- Ларра, послушай...

Он поднял голову.

-- Я могу тебя понять, -- проговорила Нимве. -- Я и сама за них волнуюсь... И не из-за того, что ты сказал, а просто... Я бы тоже пошла их разыскивать, но мы не можем потерять работу. Нам нужны деньги. Принцы первые нам спасибо не скажут, если мы ни гроша не заработаем. И я, в отличие от тебя, верю Мафхору. Погоди! -- воскликнула она, увидев, что Ларра сделал досадливый жест. -- Постой... Ну, я знаю, что он... он такой человек... Короче, наверное, ты прав, и он нас презирает, но он постоянно нам помогает. У меня нет причин ему не верить. Он обещал, что поможет. Давай подождем, ну, хоть пару дней. Мафхор обязательно поговорит со сторожами, вот увидишь. Не бросай пока работу! Только пару дней.

-- А если он ничего не узнает? -- спросил Ларра. -- Если все впустую?

-- Ну, тогда я сама пойду их искать, вместе с тобой.

Ларра покачал кудлатой головой:

-- Ну, уж нет. Это дело мое, мне и отвечать. Деньги нам и впрямь нужны. Ладно, вот чего: быть по-твоему. Два дня я ему даю, Мафхору твоему. Дальше -- не обессудьте, искать пойду сам. Да только один пойду, вы останетесь! Не то голыми да босыми нам отсюда никогда не выбраться, тут его высочество принц Сэтнар прав.

Нимве промолчала. Ларра слез со стола.

-- На том и порешим, стало быть, -- выговорил он. -- Ладно, время позднее, а вставать рано. Да и тебе еще тут прибираться. Пошли, Чик.

Приблизившись к двери, Ларра обернулся и сказал:

-- Только смотри, через два дня не вздумай меня снова отговаривать. Потому как надежды на Мафхора у меня никакой, и идти мне все одно придется, так что...

-- Я не буду тебя отговаривать, -- пообещала Нимве и отвернулась к мойке. -- Ступайте уже, неровен час, хозяин вас тут увидит, не оберемся потом.

Глава 3

Следующий день прошел в мучительном беспокойстве. Нимве то и дело выглядывала во двор, не появится ли маг, но его и в помине не было. И на другой день Мафхор тоже не приехал. Волнение Нимве возросло до того, что она уже не соображала, что делает, и думала только об одном: что-то случилось. С ними что-то случилось, иначе бы Мафхор появился, ведь он же обещал!

Вечером, за обедом, мельник, воротившийся из города, рассказывал, как нынче городская стража поймала не то разбойников, не то конокрадов, сам он не видал, но люди сказывали, что отволокли их в городскую тюрьму, и что будто бы сам господин городской глава должен их допрашивать. И то сказать, замучили эти разбойники всю округу, проходу добрым людям не дают, вот и его, мельника, родной брат в прошлом годе тоже поехал с обозом в Кирван, так их неподалеку, в предгорьях, разбойники изловили, до нитки обобрали, всё как есть отняли, а сам он насилу домой воротился, полгода при смерти лежал, и до сих пор еще хворый...

Нимве плохо слушала. Подавая кушанья и убирая со стола, она косилась на Ларру, который угрюмо ел и глядел в свою тарелку.

После обеда, когда все разошлись, она поймала Ларру на дворе, возле сараев, и попыталась уговорить, чтобы он не уходил, чтобы подождал еще хоть сутки, но он лишь сердито отмахивался. Под конец они едва не поругались, Ларра заявил, что все равно уйдет, нравится это Нимве, или нет, а если она не хочет помочь, то он и без нее справится, и Нимве сдалась, чтобы не ссориться, пообещав сделать все, что он попросит.

Уходить Ларра решил поутру, как только проснутся остальные работники, и Нимве должна дожидаться его за сараями, принести немного одежды, и еду на дорогу. Хозяевам договорились ничего не рассказывать, а когда спросят, где Ларра -- Нимве сделает вид, будто и сама поражена его исчезновением.

Вернувшись в дом, Нимве занялась уборкой кухни, но все валилось из рук, она строила разные предположения, куда же подевался Мафхор, и каждое было страшнее предыдущих.

Она долго возилась, погруженная в невеселые мысли, пока внимание не привлек шум во дворе. Нимве замерла. Она готова была поклясться, что шумят уже несколько минут, просто, занятая размышлениями, она не обращала на это внимания. Нимве попыталась выглянуть в окно, но на улице давно стемнело, и с освещенной кухни ни зги было не видать. Между тем крики утихли. Нимве отчего-то сделалось тревожно. Вытерев полотенцем мокрые руки и опустив закатанные рукава, она вышла в переднюю. Не успела подойти к двери, как та рывком отворилась, и через порог ступил мужчина, крупный и широкоплечий. Нимве отшатнулась... и вдруг услыхала голос мельника:

-- Эта вот тоже одна из них.

Незнакомец подался к ней и схватил за плечо. Она попыталась вырваться, но он сграбастал ее бесцеремонно и грубо. Нимве, вскрикнув, начала отбиваться. Незнакомец был очень силен. Намотав ее косу себе на руку, он, сопя, вытащил Нимве во двор и куда-то поволок.

У сараев заходились лаем собаки. Свет факелов метался, швыряя оранжевые блики, рождая огромные тени, которые дергались на земле и на стенах амбаров, жуткие, страшные тени, живущие собственной жизнью.

Будто во сне, Нимве разглядела силуэты, которые дрожали, переламываясь. Рядом застыли странные четвероногие кляксы, в которых она не сразу признала лошадей. И сон этот был уже знаком. Когда-то это уже происходило, очень давно -- и совсем недавно: темнота, свет факелов, вопли -- и человек, волокущий ее неведомо куда, чужая воля, с которой невозможно бороться.

Они вдруг остановились. Из темноты возникло бородатое лицо, чужак схватил Нимве за руки, грубо, не церемонясь, обмотал веревкой запястья. И хоть путы вонзились в кожу, Нимве, тяжело дыша, затравленно озираясь, почти не ощутила боли. Факел подле трещал смолой, роняя огненные слезы. Неровный, мутный свет выхватил из темноты чье-то лицо, и Нимве вскрикнула. На нее глядел Ларра. Он стоял поблизости, между двумя крупными мужчинами в одинаковой темной одежде. Нимве разглядела, что Ларра связан, волосы растрепаны, а губы заляпаны черным. Она догадалась: это кровь. Ларра казался абсолютно спокойным, но свет метался, прыгал по рукам и лицам, и лошадиным мордам, и через несколько мгновений Ларра пропал из виду. Нимве услыхала смех и ожесточенную ругань, поблизости фыркнула лошадь, невидимая во тьме...

Нимве кто-то неожиданно толкнул, она чудом не упала, но в следующую секунду ее так дернули за запястья, что едва не вырвали руки из суставов. Высоко вверху маячило равнодушное лицо, освещенное факелом. Это всадник, поняла она, всадник... и он...

Чужак бросил в темноту:

-- Поехали, быстро! Итак уже опаздываем!

Лошадь глухо стукнула копытом, и Нимве, будто тряпичную куклу, сдернуло с места и потащило в темноту.

Они ехали очень долго. Подковы гремели по мостовой, вокруг, лишь руку протяни, смутно чернели очертания домов, с закрытыми дверями и глухими окнами. Иногда Нимве чудилось, будто она видит в тени подворотен молчаливых зевак, но в темноте ничего невозможно было разглядеть, и уже в следующий миг она думала: показалось. Мне показалось.

Минула целая вечность. Нимве не знала, где остальные, не знала, схватили Чика, или нет, а позвать не получалось, из горла, перехваченного судорогой, не вырывалось ни звука. Лишь хватало сил, чтобы дышать. Даже плакать Нимве не могла, в мозгу билась единственная мысль: "Пропали! Пропали!"

Темнота внезапно сменилась огнями, сделалось почти светло: они свернули на освещенную фонарями широкую улицу, и Нимве увидала тех, кто их схватил, с десяток всадников в бордовой форме. Заметила Ларру, которого один из всадников тащил за веревку, обмотанную вокруг запястий.

Тишина взорвалась криками, улюлюканьем и свистом, в плечо больно ударило что-то твердое, Нимве, вскрикнув, пошатнулась, едва не упала, оглянулась, втягивая голову в плечи...

Поодаль чернела толпа. Люди тыкали пальцами, что-то свистнуло в воздухе, и рядом ожесточенно выругался мужской голос. Один из всадников отделился и поскакал прямо на толпу, вскинул руку с плетью, послышались вопли и пронзительный визг, люди бросились врассыпную... Пленников, не останавливаясь, потащили вперед. Из темноты возникла коричневая глыба неведомого здания.

Они остановились у решетки. В темноте кто-то ходил, потом заскрежетало железо, и они двинулись вперед, но вскоре опять остановились. Всадники спешились, веревка дернулась, и Нимве поволокли к открытой двери, из которой наружу падал широкий прямоугольник желтоватого света.

Они очутились в большом, гулком помещении, воняло сыростью, прелой соломой и кошачьей мочой. Нимве наконец увидала Ларру и Чика. Ларра, видно, дрался со стражами, потому что у него оказалось разбито лицо и порвана рубаха. Чик, растрепанный и растерзанный, потерянно озирался по сторонам. Нимве тут же потащили вглубь комнаты, и она, отбиваясь, отчаянно завопила:

-- Чик! Ларра! А-ай! Нет! Не-ет!!!

Ларра рванулся, но ему не дали тронуться с места. Нимве боролась так ожесточенно, что сторож, выругавшись, влепил ей оплеуху. Вскрикнув, Нимве увидела, что Чик дернулся, услыхала его крик... Страж затащил ее в темный коридор и заставил идти дальше.

Здесь было холодно, как в погребе, в лицо дул ветер. Нимве не представляла, сколько они шагали под сочащимися влагой сводами, в темноте, которую разгонял лишь свет редких факелов на стенах.

Потом они остановились перед большой железной решеткой, за которой коридор, кажется, расширялся. Погремев ключами, сторож отпер замок. Нимве стояла, прерывисто дыша, дрожа всем телом, и смотрела в темноту, колышущуюся от света единственного факела сбоку, в нише, на стене.

Они вошли и двинулись дальше. Через полминуты сторож остановился перед тяжелой дверью, обитой железом, опять загромыхал ключами, негромко матерясь. Заскрежетал замок, дверь поползла в сторону. Нимве увидала черный провал, похожий на лаз в пещеру, отшатнулась, но сторож швырнул ее прямо в эту зловещую темноту.

Не удержав равновесия, Нимве упала. За спиной с лязгом захлопнулась дверь. Нимве пошарила перед собой руками. Пальцы наткнулись на что-то сырое, холодное и рыхлое. Пахло погребом и грязным старым нужником. Нимве, зажмурив глаза, снова вытянула руки -- и поймала только пустоту. Постаралась унять дыхание, но ничего не получилось, попыталась сосредоточиться, но внутри все дрожало, так, что хотелось закричать, и лишь одна мысль билась в голове, точно в клетке: "Пропали! Погибли! Мы погибли!!!"

Нимве застонала, и тут же неподалеку послышалась возня, а потом хриплый голос рявкнул:

-- Тише там! Дай поспать! -- и добавил грубое ругательство.

Нимве вздрогнула, но человеческий голос будто отрезвил, привел ее в чувство. Она кое-как поднялась, сделала неуверенный шаг, потом еще и еще... Пальцы внезапно коснулись чего-то шершавого и влажного, и Нимве, напряженная до предела, в панике отшатнулась. "Стена", -- словно со стороны, пришла мысль. -- "Это стена. Всего лишь стена. Сядь и успокойся. Немедленно! " Цепляясь за ледяной камень, она присела на корточки. Обхватила себя руками, прижимаясь к стене плечом, спрятала лицо в коленях и крепко зажмурилась. Внутренняя дрожь не оставляла. Поднялась к горлу, к глазам, сделалось трудно дышать... Нимве с силой укусила себя за палец, давила до тех пор, пока не ощутила на языке солоноватый привкус крови. Принялась тереть губы -- и тут внутри что-то прорвалось, она судорожно вдохнула, а через зажмуренные веки брызнули, потекли слезы, обжигающие, похожие на лавину, и казалось, ничто на свете не сумеет их остановить.

* * * * * * *

Кто-то тряс ее за плечо. Вскинувшись, Нимве открыла глаза. Был полумрак, впереди маячило серое пятно. Приглядевшись, Нимве поняла, что это человеческое лицо. Зашевелилась, обнаружив, что тело свело от холода, а руки и ноги подчиняются с трудом. Оглядевшись, увидела большую полутемную камеру, в оконце под потолком, забранное решеткой, пробивался свет. Рядом на корточках застыла фантастическая фигура, лохматая, в отрепьях, Нимве не сразу осознала, что это женщина. На чумазом лице поблескивали темные глаза, и возраст ее невозможно было определить.

-- Слышь, -- сказала незнакомка хриплым голосом, -- табачку у тебя не найдется?

Нимве мотнула головой. Женщина, вздохнув, почесала всклокоченную голову.

-- Это... это тюрьма? -- Нимве не узнала собственного голоса, осевшего и глухого.

-- А то чего ж? -- насмешливо отозвались из глубины камеры. -- Неужто постоялый двор?

К ним, виляя бедрами, приблизилась одна из заключенных. Выглядела она не в пример опрятнее первой, и одета была неплохо. Волосы, хоть и растрепанные, казались чистыми. Она бесцеремонно разглядывала Нимве, покачиваясь на каблуках, потом произнесла:

-- И угораздило же вас попасться! Тоже мне, разбойнички, -- голос прозвучал насмешливо. -- Тьфу!

Нимве глядела, не понимая.

-- Чего выпялилась-то? -- бросила арестантка. -- Погоди, вот потащат тебя на виселицу, поглядим, как запоешь!

-- Да разве ж их повесят? -- к ним подошла еще одна, постарше. -- Их быстрей сожгут, я думаю.

Пока товарки по камере предсказывали ей казни одна страшней другой, вплоть до четвертования, Нимве снова начало трясти. Стиснув зубы, она встала и пошла прочь, а те, увлеченные разговором, даже не заметили, что предмет спора исчез.

Пол в камере устилала солома, гнилая и вонючая. В углу, под окном, Нимве увидела деревянную кадушку с водой. С боку висел помятый жестяной ковшик, привязанный на цепочке. Из окошка падал столб света, освещая коричневую прелую солому, облупившиеся грязно-серые стены, и в луче толклись крохотные пылинки, сделанные из чистого золота. Опустив взгляд, Нимве зачерпнула ковшом, принялась пить холодную, немного затхлую воду. Потом умылась, как смогла.

Соседки тем временем прекратили обсуждать, какой смертью умрет новенькая, и занялись обычными делами. Кто-то расчесывался, рассматривая гребень на свет, несколько женщин вяло переругивались у окна, а другие просто слонялись по камере, шурша соломой и косясь на Нимве, как на новый, но не особо интересный предмет. А та сидела у стены, обхватив руками колени. В камере было сыро и холодно, и она, в одном платье, без плаща, замерзла так, что не чувствовала пальцев -- но совсем не думала об этом.

Минули, как почудилось, часы. Заскрежетало железо, дверь отворилась. На пороге возник пожилой бородатый человек в серой форменной одежде, с керосиновым фонарем в руке. Одна из арестанток резко бросила:

-- Где вас нечистый носит? Жрать пора!

-- Обождешь! -- огрызнулся пришелец. Вошел в камеру, и Нимве, замирая, поймала его взгляд.

-- Эй, ты, -- промолвил он. -- А ну, поди-ка сюда.

Нимве глядела на него, не уверенная, что он обращается именно к ней.

-- Оглохла, что ль? Поди сюда, кому сказано!

-- Кто? Я?

-- Да ты, ты, хто ж еще!

Нимве встала, и сокамерницы сразу оживились. Со всех сторон посыпалось:

-- Ну, щас тебя на дыбу вздернут!

-- Эх, и отведаешь кнута!

-- Железом прижгут, не иначе!

Нагнув голову и закусив губы, Нимве пошла к двери.

Заперев камеру, служитель повел пленницу по коридору. Когда подошли к решетке, та оказалась не заперта, и служитель, ворча под нос, подтолкнул Нимве вперед:

-- Заходи уже... Чему быть, того не миновать.

Сердце колотилось в горле, в ушах шумела кровь, и паника мертвой хваткой вцепилась в сердце, но Нимве двинулась вперед, будто сомнамбула.

Они остановились у обитой железом двери. Отворив, служитель затолкал Нимве внутрь.

В большой комнате было светло. У высокого, забранного решеткой окна помещался стол, и возле него сидел человек в темной одежде, с серым, худым, незапоминающимся лицом без возраста. Он повернул голову, проткнул Нимве взглядом маленьких и острых, совсем крысиных глазок.

-- Сюда, -- приказал он, ткнув пальцем в табурет перед столом. С трудом переставляя ватные ноги, Нимве подошла.

-- Садись!

Она послушно села.

Человек, шурша, долго рылся в ящике. Нимве оглядела комнату. От того, что увидела, ее так затрясло, что она едва удержалась на табурете, вцепившись ногтями в сидение.

Первым, что приковало взгляд, была дыба в глубине и рядом -- столб с перекладиной, с концов которой свисали ременные петли. У противоположной стены стояла скамья с рычагами. На обшарпанных стенах висели какие-то инструменты, от одного вида которых Нимве захотелось закрыть глаза и сделаться невидимой.

-- Имя? -- услышала она. Попыталась ответить, но во рту пересохло, и из горла не вырвалось ни звука.

-- Будем молчать? -- прозвучал монотонный голос дознавателя. -- Не советую. Вряд ли тебе понравятся все те штуки.

-- Нимве...

-- Очень хорошо, -- дознаватель обмакнул перо в чернильницу. -- Местная?

-- Не... нет...

-- Откуда?

-- Я... я возле столицы живу... на ферме...

-- Очень хорошо, -- повторил дознаватель. Перо порхало по бумаге. Внезапно он кончил писать, поднял голову и впился в Нимве пронизывающим взглядом.

-- Давно ты в шайке? -- спросил он. Нимве молчала, не в силах поверить ушам. Дознаватель ждал.

-- Как? -- она запнулась. -- Я не...

-- Да не прикидывайся, любезная. Ни к чему это тебе, поверь. Сообщники твои уже во всем сознались.

Нимве почувствовала, как медленно расширились глаза. Перегнувшись через стол, дознаватель сказал задушевным тоном:

-- Я тебе добра желаю, девочка, лишь потому и разговариваю с тобой сейчас. Чтобы дать тебе возможность самой во всем сознаться, облегчить свою участь. Повторяю, твои сообщники признались, так что тебе нет нужды никого покрывать.

Нимве не ответила.

-- Расскажи мне все, -- подбодрил дознаватель, -- и тогда я смогу похлопотать, чтобы тебе смертную казнь заменили каторгой, да и то не пожизненной, а лет, скажем, на пять. Ты еще молодая, а пять лет быстро пролетят. Вернешься, даже замуж сможешь выйти. Хотя... Может, ты уже замужем?

Дознаватель откинулся на стуле, глядя Нимве в глаза, а она, будто зачарованная, не могла отвести взгляда.

-- А знаешь, -- молвил дознаватель, -- какая казнь ждет у нас разбойников и конокрадов? Думаешь, я тут шучу с тобой? -- его тон изменился, в голосе появились угрожающие нотки. -- Думаешь, о вас тут хоть кто-то пожалеет? Лошадьми на площади разорвут, и все только радоваться будут! Замучили всю округу! У-у, пропасти на вас нет!

Вскочив, он занес руку для удара, и Нимве заслонила ладонями лицо. Однако дознаватель не ударил. Послышался шорох, а когда Нимве выглянула сквозь пальцы, то увидала, что он опять уселся на место, а лицо сделалось спокойным, будто ни в чем не бывало.

-- Может, ты мне не веришь? -- спросил дознаватель. -- Так не бойся, я от своих слов не откажусь, даже подпишусь под обещаниями. Это законно. Ну? Что ты надумала?

Оглушенная, растерянная, не зная, что ответить, Нимве облизала губы. Сердце колотилось где-то в горле, и предметы плавали перед глазами. Дознаватель произнес:

-- Советую не играть в молчанку. Иначе... -- он махнул рукой вглубь комнаты. -- У меня много способов, чтобы тебя заставить, поверь.

Нимве судорожно глотнула.

-- Мы... мы не разбойники, -- прошептала она. -- Это мельник вам сказал... такое? Мы же ему ничего не сделали... как же он... за что...

Дознаватель скрестил руки на груди и сухо усмехнулся.

-- Мельник тут ни при чем. У меня и без него полно доказательств. Ты просто должна мне сказать, где скрывается главарь шайки. Только тогда я смогу тебе помочь.

-- Но... но... я не знаю... я ничего не знаю ни про какого главаря. Мы не разбойники! Поверьте! Нас самих ограбили... и... и... мы паломники...

-- Ах, ограбили! -- от крика дознавателя Нимве едва не рухнула вместе со стулом. -- Ну, сейчас мы поглядим, какие вы паломники! Пеняй на себя, идиотка! Эй, там! Дежурный! Дежурный!

Заскрипела дверь, появился давешний служитель.

-- Позови остальных, -- приказал дознаватель, -- ведите сюда тех двоих, и арестанта, который в одиночке сидит!

Ждать пришлось недолго. В коридоре загремели шаги, дверь снова распахнулась, и в камеру ввалились несколько мужчин. Они вытолкнули вперед двоих, и Нимве мгновенно узнала Ларру и Чика. Окаменев, она смотрела, как парней подтащили к столу. Потом ввели какого-то бородатого, темноволосого, избитого до крови человека, который едва держался на ногах. Нимве глядела на него -- и вдруг услышала, как сдавленно охнул Чик. Дознаватель победно усмехнулся.

-- Узнал его, а? -- едва успел сказать он юноше, и тут Нимве тоже его узнала.

Это был Шиа. Шиа, которого они оставили в лесу присматривать за лошадьми -- и за все эти дни даже не вспомнили о его существовании, ни разу не навестили. Нимве едва удержалась, чтобы не зажать ладонью рот. Один лишь Ларра ухитрился сохранить на лице каменное выражение.

Дознаватель приблизился к Шиа, которого страж держал за шиворот, и спросил:

-- Это, что ли, твои дружки?

Шиа молчал. Глаза, заплывшие синяками, сделались как щелки, а губы превратились в кровавые оладьи. Дознаватель ударил его по щеке, и он, дернувшись, сдавленно застонал.

-- Это они?! -- рявкнул дознаватель. Шиа кивнул.

-- Отпираться бесполезно, как видите, -- обернулся дознаватель к арестантам. -- Ну, кто будет говорить?

-- А чего тут говорить, -- отозвался Ларра. -- Уж и не знаю, чего вам в голову взбрело, а только не разбойники мы.

-- Ну, да, -- дознаватель кивнул. -- Как же. Я знаю, кто вы. Вот этот ваш приятель нам уже порассказал. Вы в свите наследных принцев. В лесу на вас напал их дядюшка, разумеется, дядюшка принцев, герцог Окдейн, с тем, чтобы похитить наследников... Видимо, чтобы захватить престол, я полагаю, -- дознаватель усмехнулся, и стражи тоже принялись ухмыляться. -- Спаси нас Творец, какая буйная фантазия... Почище ваших паломников будет, нет? Только вот не пойму, зачем нужно было выдумывать подобную историю? Неужто ты надеялся, что я в нее поверю?

-- Да вы б, ваша милость, по башке его поменьше били, -- выговорил Ларра. -- Глядишь, он бы и не городил всякое...

Дознаватель обернулся.

-- Ладно. Тогда ты мне расскажи, как все было на самом деле!

-- Так я и говорю! Мы паломники, -- ответил Ларра. -- На нас в лесу разбойники напали, донага раздели, все как есть отняли...

-- Все как есть? -- перебил дознаватель, щурясь. -- Да неужто? Ну, а лошадки те, что в лесу вас дожидались, они тогда откуда, а? Лошадки-то породистые, и упряжь дорогая! Так что -- хватит ерунду городить, любезные! Я точно знаю, что еще четверо ваших сообщников в городе, ну, или где-то в округе. Быстренько скажите мне, где они, и где ваш главарь, да и покончим на том.

Ларра вытаращил глаза и произнес:

-- Да вы чего, ваша милость? Какие такие сообщники? И какой еще главарь? Ну, да, верно, лошади эти наши, дак мы ж и не говорили, будто нищие...

-- А утверждали, будто вас разбойники ограбили, не так ли? -- снова перебил дознаватель.

-- Ну, а я чего вам говорю?

Дознаватель некоторое время молча разглядывал Ларру, а потом, побагровев, заорал:

-- А чего же эти самые разбойники, после того, как до нитки вас раздели, лошадей с упряжью вам выдали? Так, что ли?!

Молчание. Обернувшись к стражникам, дознаватель приказал:

-- Так, берите щенка и девчонку, а этого, -- он указал на Ларру, -- к стене!

Пленников потащили в глубину камеры. Ларру за запястья приковали наручниками к стене, а Чика и Нимве подвели к дыбе.

Через минуту появился дознаватель. Оглядев пленников, осведомился:

-- Ну, не одумались еще? Может, будем говорить? Очень вам советую.

-- Но мы... -- задыхаясь, прошептала Нимве, -- мы ничего не сделали... Мы не...

-- Это я уже слышал, -- сказал дознаватель -- и, ткнув пальцем в Чика, велел своим:

-- Этого на дыбу!

Сорвав рубаху, юношу за запястья подвесили к перекладине. Дознаватель снял со стены длинную ременную плеть, примерился, размахнулся... Короткий и резкий свист. Чик дернулся, запрокинул голову, а на его груди мгновенно вспух багровый рубец. Опять удар, и еще, и еще. Брызнула кровь, и юноша закричал, мучительно изгибаясь телом. А дознаватель и не думал прекращать. Плеть свистела, полосуя Чику грудь и живот, и Нимве, позабыв себя, с воплями рвалась из рук державшего ее человека. Смутно слышала, как отчаянно матерится Ларра... Как стонет и вскрикивает Чик... Как сквозь зубы резко выдыхает дознаватель.

Прошла, казалось, вечность, пока Чик не затих, потеряв сознание. Лишь тогда палач остановился и сказал:

-- Видно, вам этого не достаточно. Что ж, ладно. Ну, а ты? -- подавшись к Нимве, он крепко ухватил ее за подбородок. -- Мельник говорил, будто это твой брат, -- он кивнул на Чика, который висел на перекладине, окровавленный. -- Или это тоже брехня? Или тебе наплевать? Или, может, ты шлюха главаря вашего? Так, да? А?!

Дознаватель наотмашь ударил Нимве по лицу, а она даже не смогла поднять руки: стражник держал крепко, прижимая локти к телу.

-- Так, что ли? -- дознаватель снова ударил -- и принялся бить кулаками по лицу, по груди и животу. Нимве задохнулась от боли, все поплыло вокруг, и свет исчез.

Она пришла в себя от того, что на лицо лилось что-то холодное. Открыв глаза, увидала над собой желтый свет, в котором маячили серые пятна. Она долго смотрела, пока не догадалась: это лица. Человеческие лица. Нимве пошевелилась. Чьи-то руки, грубо дернув, заставили ее сесть. На нее смотрел дознаватель. Неподалеку, на полу, лежал Чик. Он не двигался. Волосы в беспорядке падали на лицо. Нимве тихо застонала. Горло будто стиснула жесткая рука, да так, что не продохнуть. Дознаватель произнес:

-- А я предупреждал, что заставлю вас сознаться. Ну, будем говорить?

Нимве смотрела, чувствуя, как прыгают губы. Наклонившись, дознаватель спросил:

-- Где ваш главарь? Где он? Скажи, где он, и все прекратится, я тебе обещаю!

-- У нас нет... -- шепнула Нимве. -- Нет никакого главаря... клянусь...

-- Дура! -- дознаватель сделал знак стражу, и тот поставил жертву на ноги. -- Ну, сама напросилась. Эй! Грейте угли в жаровне!

Пока подчиненные исполняли приказание, дознаватель подошел к Нимве вплотную и принялся развязывать шнуровку на лифе ее платья. Но очень скоро ему надоело, и, махнув рукой, он вынул кинжал из ножен, вспорол ткань и, обнажив Нимве до пояса, велел привязать к столбу.

Через несколько мгновений в руках у дознавателя появился раскаленный прут. Дрожа и задыхаясь, Нимве смотрела, как дознаватель поднес железку к самому ее лицу. Ощутила жар и запах железа... Мучитель что-то сказал, но она не поняла ни слова.

Дикая боль разрезала плечо. Шипение... запах горелого мяса... Мир потемнел, и стены закачались, грозя обрушиться на голову. Боль рвала и грызла мозг, но, сколько ни пыталась, Нимве не сумела освободиться. Услыхала свой дрожащий стон, а потом -- холодный голос:

-- Где ваш вожак? Говори!

Но говорить она не могла, только стонать. Даже слез не было, потому что страх, словно каленое железо, выжег и слезы. Раскаленный прут светился перед глазами, опускался все ниже и ниже, к груди... Из горла Нимве вырвался полувздох-полувсхлип, но новой боли не последовало. Дознаватель отвел руку и что-то сердито сказал. Глядя сквозь туман, Нимве увидала, как к ним кто-то подошел. Страж, стоявший около, внезапно повернулся и побрел к выходу. Загремело железо, брошенное на пол.

Прижимаясь спиной к столбу, Нимве разглядела человека в сером плаще, с капюшоном, надвинутым на самые глаза. Застонав, попыталась отстраниться, а человек, приблизившись, скинул капюшон, и Нимве увидала его лицо, очень знакомое лицо... Сперва она подумала, что бредит, потому что этого никак не могло быть, и только когда путы внезапно, словно по волшебству, спали, поняла, что не ошиблась.

-- Ничего, -- сказал Мафхор, подхватив ее и усадив на пол. -- Ничего, сейчас.

Он оторвал рукав у своей рубахи, и, намочив ткань водой, осторожно перевязал Нимве ожог на предплечье. Потом закутал в плащ и поднял на ноги. Она молча смотрела на мага, ее трясло, и губы прыгали. Не владея собой, Нимве приникла к Мафхору и уткнулась ему в грудь.

Уже в коридоре, насквозь продуваемом сквозняком, она немного опомнилась.

-- Там... там Чик... и Ларра... -- голос дрожал и срывался. -- их... их... пожалуйста... мы должны...

-- Ш-ш-ш... -- отозвался Мафхор. -- Я знаю. Их тоже заберем. Не волнуйся.

Нимве так трясло, что она едва могла идти. Подняв на руки, маг понес ее к выходу. Она зажмурилась, спрятала лицо на его груди и ничего не видела до тех пор, покуда они не вышли на свет.

Глава 4

Нимве узнала комнату, через которую их вели в начале. Мафхор осторожно усадил ее на пол, под окошком. Возле противоположной стены, на длинной скамейке, Нимве увидала дознавателя и, кажется, всех стражников этой тюрьмы. Они смотрели перед собой с видом истуканов, а глаза были словно каменные.

Не обратив на них ни малейшего внимания, Мафхор присел на корточки и заглянул Нимве в лицо. Она молчала, пытаясь совладать с прыгающими губами.

-- Замерзла? -- голос мага прозвучал тихо. -- Сейчас.

Он подошел к стражникам. Будто с вешалок или с чурбаков, снял с неподвижно сидящих людей плащи, и, воротившись, укрыл Нимве и сказал:

-- Все будет хорошо. Оставайся здесь. Они, -- маг указал на стражников, -- тебя не тронут. Я сейчас.

Он исчез во мраке коридора. Нимве затравленно поглядела на на дознавателя, но тот не шевелился.

Она не знала, сколько времени прошло. Наконец Мафхор появился из темноты, неся на руках человека, закутанного в плащ. Ларра, растерзанный и лохматый, тащил Шиа.

Чика и Шиа уложили на расстеленные плащи возле Нимве, а Ларра тяжело опустился на лавку. Чик был без сознания. Ларра, кашляя, сплевывал кровь и вытирал ладонью разбитые губы.

Мафхор опять появился рядом. Протянул Нимве флягу. Отошел и, остановившись подле дознавателя, щелкнул пальцами у него перед носом. Тот вздрогнул, заморгал, начал озираться... Увидав Мафхора, попытался вскочить, но маг сделал легкое движение рукой, и дознаватель приклеился к лавке.

-- Ты... да ты... -- дознаватель с яростью сверлил мага глазами. -- Кто ты такой, черт побери? Что это все... Да я тебя...

-- Замолчите. -- Тону Мафхора позавидовал бы сам герцог Окдейн. -- Вы и сами могли бы догадаться, кто я.

Дознаватель со страхом покосился на него.

-- Ну, раз вы такой недогадливый, то слушайте внимательно, -- поставив ногу на скамью, Мафхор наклонился к собеседнику. -- Я -- придворный маг.

-- Маг? -- дознаватель глотнул. -- Какой еще... но... -- медленно повернув голову, он уставился на пленников.

-- Вам, похоже, об этом говорили. Не так ли? -- Мафхор выпрямился, заложил руки за спину. -- Но вы, конечно, не поверили. Так, или нет? Отвечайте!

-- Вот черт, -- дознаватель облизал губы. -- Ну, а вы бы поверили? Они тут такую галиматью несли! Будто бы сами принцы... Будто они из свиты принцев... Хотя даже дурак поймет, что они разбойники. Голодрань проклятая! Из свиты, как же, видели мы такую свиту!

-- Вы закончили? -- холодно осведомился маг. -- Ну, так вот: это правда. Мы все -- из свиты принцев, и мы...

-- Чего ты болтаешь?! -- рявкнул Ларра. -- Придержи язык! Что еще за...

-- Тихо! -- маг обернулся. -- Молчи!

-- Родичам своим приказывай! Ты мне тут не...

-- Сядь на место, -- приказал Мафхор.

-- А ты не...

-- Сядь на место, Ларра! Не дразни меня!

Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза, а потом Ларра медленно опустился на скамью. Отвернувшись, Мафхор сказал дознавателю:

-- Итак, как я уже говорил, мы из свиты принцев.

-- Я вам не верю, -- пробормотал тот. -- Докажите.

-- Зачем? -- маг усмехнулся. -- И не подумаю. Мне безразлично, поверите вы, или нет. Вы мне нужны для другого.

-- Это для чего же?

Пропустив вопрос мимо ушей, Мафхор снова щелкнул пальцами. Стражники ожили, зашевелились, хлопая глазами, но стоило одному из них сделать попытку встать, как маг двинул рукой, и мужчина прилип задом к лавке. Мафхор же, будто ни в чем не бывало, стоял перед своей пришедшей в сознание аудиторией.

-- Наследные принцы, -- обращаясь к стражам, выговорил маг, -- здесь, в округе. Понятно?

-- Чертов предатель, -- процедил Ларра и плюнул. Маг даже не обернулся.

-- А где же они? -- спросил дознаватель.

-- В надежном месте. Меня зовут Мафхор, я -- придворный маг Его высочества герцога Кендарна.

-- Козел ты, а не маг, -- сказал Ларра, но голос звучал тихо: сейчас в Мафхоре было что-то, чего они еще не видели, и что напрочь отсекало желание связываться с ним.

-- А вы, -- маг взглянул на дознавателя, -- сейчас встанете, поедете к вашему графу и все ему расскажете.

-- Ну, да, как же, -- начал было тот, но Мафхор перебил:

-- Вы поедете, -- с нажимом, веско выговорил он. -- И расскажете. Так?

-- Да... -- глаза у дознавателя были огромными и испуганными. -- Но если граф меня не примет? Если не согласится принять? Я же всего лишь...

-- Тогда вы поедете ко главе города. Расскажете ему, в чем дело. Можете заодно упомянуть, что я пригрозил выпустить из тюрьмы всех заключенных, если он откажется сюда явиться.

-- Да вы с ума сошли! Тут у нас убийцы сидят, а не...

-- Я же не сказал, что сию минуту всех выпущу. Вы что, разучились понимать родной язык? Короче, просто передайте, что я пригрозил. Ясно?

-- Я... ясно...

-- Отлично. Поднимайтесь.

Дознаватель осторожно пошевелился, будто пытался убедиться, что руки и ноги слушаются, а потом вскочил с лавки.

-- Ступайте, -- велел Мафхор. Человек повернулся, будто марионетка, и зашагал к двери.

После того, как он исчез, Мафхор подошел к спутникам. Ларра демонстративно отодвинулся, хмуро и зло покосившись. Не обратив на это внимания, маг коснулся лба Шиа, который лежал навзничь на расстеленном плаще. Чик пришел в сознание, но казался оглушенным.

-- Он... -- сказала Нимве. -- Он может привести подмогу, тот... тот...

-- Он не приведет, -- Мафхор поднял взгляд. -- Не бойся.

-- Давайте просто уйдем... -- умоляюще прошептала она. -- Убежим, и все...

-- Вот балда! -- рассердился Ларра. -- Куда ж мы убежим? А их высо... -- он покосился на стражей, походивших на деревянных истуканов, и понизил голос:

-- А остальные? Их теперь еще пуще искать станут! А все благодаря вам, ваша милость! -- он отвесил магу злой, издевательский поклон. Тот не среагировал, продолжая смотреть на Нимве.

-- Все будет в порядке, -- тихо сказал маг. -- Мы побудем здесь, дождемся графа и уйдем.

-- Дался ему этот граф, -- буркнул Ларра -- и снова Мафхор не ответил. Чик тихо застонал, поводя глазами. Краем плаща, неловко, Нимве пыталась вытереть юноше кровь, но прикосновения причиняли ему боль, и он отворачивался, а она, словно не замечая, пыталась снова и снова, пока Мафхор не остановил ее руку.

-- Тише, -- сказал он. -- Не надо. Оставь. Ты лучше ляг. Ляг, полежи, Ним, ты просто устала. Ложись. Вот так, -- он накрыл обоих плащом, взял флягу, которую выронила Нимве, и, приподняв юноше голову, начал поить. Ларра молча наблюдал за ними. Потом маг попытался напоить и Шиа, но тот, похоже, не понимал, чего от него хотят, и Мафхор оставил попытки.

После того, как Мафхор заставил ее улечься, Нимве сделалось легче. Тупое спокойствие сковало мозг, и теперь даже пожар не заставил бы ее подняться. Она слышала, как бурчит Ларра, негромко матеря Мафхора, обзывая предателем и гадом, слышала какие-то шорохи и стуки неподалеку -- а потом внезапно уснула, провалилась в спасительное небытие.

Громкий звук привел ее в чувство. Она вскинулась, села, цепляясь за лавку -- и увидала, что в комнате, прямо на полу, лежат люди в бордовой форме, а над ними стоит какой-то человек, невысокий, пузатый, в одежде зажиточного горожанина.

-- Это что за ведьмовщина?! -- заорал человек, едва не срываясь в визг. -- Вы за это ответите!

-- Обязательно, -- раздался спокойный голос. Маг стоял, прямой и высокий, и сверху вниз смотрел на собеседника. Тот снова заорал, потрясая кулаками:

-- Да кто вы такой, черт побери?

-- Я уже сказал вам, господин городской глава: придворный маг Его высочества господина герцога Кендарна, мужа нашей августейшей монархини, и зовут меня Мафхор. Возможно, вы что-то обо мне слышали.

-- Кой черт -- Мафхор! Мафхор в столице! Зачем бы вам... ему... Зачем ему переться в нашу глухомань? Дом Таэнана не вылезает из столицы, чего вы врете мне тут?

-- Хорошо, -- согласился Мафхор, -- тогда велите своим людям подняться.

-- А я чего пытаюсь сделать уже полчаса?! -- завопил пришелец. -- Прекратите это!

-- Успокойтесь и перестаньте кричать.

-- Что-о? Приказывать мне? -- городской глава выхватил плеть и замахнулся, но Мафхор двинул ладонью. Рука пришельца, словно сама собой, резко ушла назад, и плеть огрела хозяина по спине. Он вскрикнул, уставился на свою руку, точно та его коварно предала.

-- Вы... -- прохрипел чужак. -- Как вы смеете нагло сюда заявляться, самоуправствовать в моем городе, да еще угрожать выпустить арестантов? Да я вас на каторгу... да вы... А ну, подымайтесь! -- внезапно заорал он, ткнув носком башмака одного из лежащих стражей. Тот безвольно колыхнулся, точно кабанья туша.

-- Проклятье... -- пришелец в бешенстве уставился на мага.

-- Вам действительно лучше успокоиться, -- посоветовал Мафхор. Городской глава снова взмахнул плеткой -- и снова его рука ушла вверх, и плеть, свистнув, огрела хозяина по ягодицам. Он вскрикнул.

-- Я могу так долго продолжать, -- сообщил Мафхор. -- А вы?

Чужак с сердцем отшвырнул плетку.

-- Чего вам надо? -- спросил он. -- Чего вы навязались на мою голову?

-- Вообще-то я ждал его светлость графа Атланского, но поскольку он не изволил поверить вот этому достопочтенному, -- маг кивнул на дознавателя, стоявшего в тени, у порога, явно стараясь казаться как можно менее заметным, -- поскольку граф ему не поверил, то, возможно, он поверит вам. Поэтому вам придется к нему отправиться. К его светлости графу Атлану, я имею в виду.

Городской глава задохнулся от возмущения, щеки, и без того багровые, налились темной кровью.

-- Что? -- выдохнул он. -- Как вы смеете распоряжаться? Я вам что, посыльный?!

-- Ни в коей мере. Но ехать придется.

-- Это еще почему?

-- Потому что я так сказал.

Чужак некоторое время таращился на мага. Потом произнес, запинаясь от ярости:

-- Я... такой наглости... Подобной наглости я еще не видывал. Кой черт вас сюда принес... на мою голову...

-- Это был не черт, -- Мафхор усмехнулся, -- а обстоятельства. Но, знаете ли, здешние обитатели не проявили к нам гостеприимства. Вместо этого схватили моих друзей, начали их пытать -- куда это годится? А между тем, господин городской глава, они из свиты принцев.

-- Что за ерунда? Каких таких еще принцев?

-- А что, у нас их много? Лично я знаю только двоих.

-- Да вы... Может, вы действительно тот самый Мафхор, да только и вам язык не позволено распускать! Как вы смеете болтать про наследников престола!

-- Поверьте, я вовсе не люблю болтать, да ведь ничего с вами не поделаешь. Приходится. -- Мафхор поднял бровь. -- И, заметьте, я не просто так болтаю. Я пытаюсь до вас правду донести. Чтобы вы наконец поняли, что происходит. Вот этот человек, например, -- маг указал на Ларру, -- никто иной, как камердинер принца Иниса.

-- Да вы точно с ума спятили, -- пришелец откачнулся. -- Вы сумасшедший. Это же оборванец! Да по нему виселица плачет!

-- Гляди, как бы по тебе она не заплакала, -- вяло огрызнулся Ларра.

-- За это скажите спасибо добрым людям, -- парировал Мафхор, -- и отдельное спасибо вашему уважаемому дознавателю!

-- Я свою работу делал, -- пробормотал дознаватель, -- это моя работа.

-- В общем, поступим так, -- объявил Мафхор. -- Поскольку господин граф не пожелал разговаривать со следователем городской тюрьмы, то, возможно, к вам он проявит большую благосклонность, уважаемый господин глава этого достопочтенного города.

-- Ко мне? -- пришелец всплеснул руками. -- Да он же...

-- Замолчите и слушайте, -- оборвал Мафхор. -- Я вам скажу, что вы должны сделать.

* * * * * * * *

Снова потянулось ожидание. Мафхор уселся возле спутников и проговорил:

-- Потерпите немного. Мы обязаны дождаться графа.

-- Да зачем, -- в голосе Ларры не было прежней злости, чувствовалось, что он до предела вымотан. -- Чего вам дался этот граф?

-- Все, что вокруг нас, принадлежит графу Атлану, -- сказал Мафхор. -- Он здесь единственная реальная сила. И жить здесь легально без его разрешения мы не сможем. Нам нужна его протекция, потому что без этого нам придется отсюда бежать, причем немедленно.

-- Как это бежать? А их высочества?

-- Вот об этом я и говорю. Поэтому мы обязаны его дождаться. Понимаешь?

Ларра что-то пробурчал, но слов было не разобрать.

Мафхор поднялся и пошел вглубь комнаты, будто через бревна, перешагнув через стражей. Ларра продолжал ворчать, но вскоре смолк.

Нимве сидела, опершись о лавку. Дрожь, сотрясавшая ее, почти прошла, и теперь появилась боль в обожженной руке. Плечо горело так, что терпеть было почти невозможно. Нимве казалась себе лоскутной куклой без костей, без сил и воли: убери опору -- и рухнет на пол, да так и останется лежать бесформенной кучкой тряпья.

Мафхор принялся шарить по полкам в углу, у окна, по ящикам столов. Через некоторое время воротился с жестяной кружкой и бутылкой зеленого стекла, большой и пузатой. Присев возле остальных, зубами откупорил пробку и плеснул в кружку янтарной жидкости. Остро пахнуло спиртом.

-- Выпей, -- он протянул кружку Нимве. Она взяла слабой, трясущейся рукой. Там оказалось что-то, похожее на водку, со смолистым густым привкусом. Жидкость огнем разлилась в животе, сделалось тепло, спокойно, и даже боль от ожога поутихла. Прекратив сопротивляться себе самой, она легла, потянув полу плаща. Следила, как Мафхор поит Шиа и Чика, а потом глаза сомкнулись. Она не уснула, но была в ином мире, куда звуки долетали, точно из-под воды.

Она не знала, сколько времени прошло. Громкий возглас вырвал ее из оцепенения:

-- Ой, это же Мафхор!

Открыв глаза, Нимве увидала Мафхора, а у распахнутой двери -- главу города, и с ним двоих мужчин, пожилого и молодого, в богатой одежде. Граф приехал, подумала Нимве, завозилась и кое-как села, цепляясь за лавку.

Городской глава стоял, выкатив глаза. Молодой пришелец с любопытством озирался. У пожилого его спутника, седовласого, довольно высокого и полного, было такое выражение лица, будто он проглотил что-то несвежее.

-- Что у вас творится? -- весело спросил юноша. Худощавый, кудрявый, темноволосый, с живыми карими глазами, он казался ровесником Чика. -- Что это они на полу валяются, будто дрова? Это вы их так, мастер Мафхор?

-- К сожалению, пришлось, -- любезно отозвался маг. -- Они вели себя несколько агрессивно.

Юноша засмеялся, шагнул вперед.

-- Я вас едва узнал, -- сказал он Мафхору. -- Вы с этой бородой похожи на разбойника.

-- Да, виконт, мне это уже говорили.

Старший пришелец покрутил головой. Макушку венчала шапочка, расшитая золотом.

-- Я, признаться, вначале не поверил, -- выговорил он. -- Подумал, это какой-то глупый розыгрыш.

-- Помилуйте, ваша светлость... -- начал глава города, но старший досадливо отмахнулся.

-- Однако, где же их высочества? -- старший пристально вгляделся в спутников мага. -- Я что-то их не вижу.

-- Конечно, не видите, господин граф, -- ответил маг. -- Потому что их здесь нет.

-- А где же они?

-- В надежном месте. Не стоит беспокоиться.

Граф, хоть и стоял напротив Мафхора, как-то искоса глянул на него, и сразу отвернулся.

-- Но откуда мне знать, -- пробормотал он, -- откуда мне знать, что они действительно... что принцы с вами?

-- Вы изволите утверждать, что я лгу? -- маг смотрел в упор, но граф избегал его взгляда.

-- Что вы, что вы, -- поспешно отозвался вельможа. -- Просто это очень важно, и я... Все-таки наследные принцы... Я хотел сказать... -- он, похоже, совсем запутался, потому что смолк. Юноша, пристально разглядывавший спутников Мафхора, вдруг сказал:

-- Постойте-ка, но вон тот, рыжий -- он похож... Это же камердинер его высочества принца Иниса! Или нет? У него лицо разбито.

-- Вы абсолютно правы, виконт, -- заверил Мафхор. -- Это действительно личный слуга принца Иниса.

-- Ну, видишь, па! -- воскликнул юноша. -- Это правда! Но где же их высочества, мастер Мафхор? Почему их нет с вами?

-- Благодарение Творцу, что их не было с нами, -- сказал маг. -- Иначе их бы постигла та же участь, что и остальных. Ваши люди, граф, пытали их спутников.

У виконта вытянулось лицо. Граф, раздув ноздри, медленно повернулся к городскому главе.

-- Это что еще, любезнейший? -- процедил он, сверкая глазами. -- Как вы посмели? Отвечайте!

-- Помилуйте, ваша светлость, -- глава города рухнул на колени. -- Я ничего не знал!

-- А должны были знать! -- повысил голос граф. -- На то вы и поставлены! Бездарность! Полагаете, у меня на каторге не хватит места для сотни таких, как вы?

-- Ваша светлость! -- толстяк молитвенно сложил руки. -- Да они же выглядят, как голодранцы! Мы думали, они разбойники, тут же полно разбойников в лесах, а у них были лошади, и мы... Вот и их милость виконт изволил заметить, что он на разбойника похож! -- глава города указал на Мафхора.

-- Сплошные бездари вокруг, ничего поручить нельзя... Прекратите пресмыкаться и встаньте! И ты тоже, это что еще такое? -- граф ткнул ногой лежащего перед ним стража. -- Подымайся, живо!

-- Это бесполезно, граф, -- любезно заметил Мафхор. -- Пока я их не освобожу, они не встанут.

-- Ну, так освободите их!

-- И не подумаю. Только после того, как мы отсюда выйдем, и если вы обещаете простить главу города.

Граф хмуро воззрился на мага.

-- С чего это вдруг вы решили за него вступиться? -- осведомился он.

-- Он всего лишь делал свою работу, -- Мафхор пожал плечами. -- Разве вы не этого от него ожидаете?

Разговор продолжался долго, но Нимве, не в силах больше сидеть, снова легла на пол и сомкнула веки. Голоса гудели в ушах, будто пчелы, но она не разбирала слов, и они не казались больше важными. Потом -- через пять минут? через неделю? -- чьи-то руки подхватили ее, осторожно подняли с пола, куда-то понесли. Она, безвольная, покорная, слышала шаги, скрип двери, ржанье лошадей... Потом спина коснулась чего-то твердого, и знакомый голос сказал:

-- Можно ехать.

Все вокруг закачалось, словно она чудом вернулась во времени назад, и очутилась в колыбели, но, проваливаясь в спасительную темноту, Нимве не открыла глаз.

Глава 5

Когда она очнулась, было светло. Сознание постепенно возвращалось, и Нимве приподнялась на локте. Нашла себя лежащей на огромной кровати под балдахином, среди мягких подушек. В первое мгновение не могла понять, как сюда попала.

Кое-как усевшись, обнаружила, что все тело болит, а голова раскалывается. Внезапно проснувшаяся память подсказала: мы в замке. Нас привезли в замок к графу Атланскому. Но когда это было, час назад, или неделю, Нимве, хоть убей, не представляла.

Она осторожно ощупала лицо. Губы распухли, и было больно их касаться. Ужасно хотелось пить. Нимве сползла с кровати, с удивлением оглядела себя, длинную белую рубаху из тончайшего батиста, с кружевами и широкими рукавами, -- хоть сейчас на бал. Каменный пол холодил босые ноги. Нимве стояла, держась за бок, который так ломило, что не было возможности распрямиться, и оглядывалась.

Комната оказалась огромной, с высоким стрельчатым окном, в изголовье постели красовался старинный гобелен. Повсюду стояла затейливая мебель красновато-коричневых цветов, шкафчики, диван, кресла и стулья перед гигантским камином. Слева от камина Нимве увидала зеркало в полтора человеческих роста. Некоторое время ковыляла по комнате, рассматривая обстановку, стараясь отвлечься от выматывающей, поглощающей боли в обожженном плече. Жажда мучила все сильнее, и она огляделась в поисках воды, однако нигде не заметила ни кувшина, ни графина -- ничего.

Тут были две двери, одна напротив окна, а другая в углу, между камином и громоздким пузатым шкафом. Подойдя к той, что против окна, Нимве осторожно повернула медную ручку, сделанную в форме лапы грифона, и выглянула наружу. Перед ней оказался длинный темный коридор, каменные полы покрывал ковер неясного рисунка, а вдалеке, в полумраке, Нимве разглядела ступени. Сделалось жутко, да и невозможно было выйти в одной сорочке, поэтому Нимве вернулась в комнату.

Вторая дверь тоже оказалась не заперта. За ней было просторное помещение, как сразу определила Нимве, умывальня. У стены, отделанной розоватой плиткой, стояла большая ванна, за ширмой помещался мраморный туалет, и на стене под зеркалом -- золотые краны. Подойдя, Нимве осторожно повернула вентиль, и в белую раковину потекла вода. Подставив сложенные лодочкой ладони под струю, Нимве принялась с наслаждением пить.

Напившись и ополоснув лицо, она подняла голову. В умывальню вели две двери, одна -- из ее комнаты, а другая точь-в-точь такая же. Поколебавшись, Нимве все-таки подошла и повернула ручку.

Там оказалась спальня, похожая на ее собственную. Посередине стояла кровать с балдахином, приспущенный занавес на окне создавал полумрак. Нимве не могла понять, есть ли кто-то на постели, и уже отступила назад, когда услыхала стон. Замерев, прислушалась. Стон повторился, и тихий голос произнес:

-- Пить...

Нимве, вздрогнув, затаила дыхание.

-- Пи-ить... -- снова попросил человек, и Нимве бросилась вперед, позабыв про боль.

-- Чик! -- она отдернула тонкие занавески у кровати. Юноша лежал, откинув одеяло, разбросав руки, и дышал, будто после быстрого бега.

-- Чик... -- Нимве положила ладонь ему на лоб. От него так и веяло жаром, волосы облепили виски.

-- Кто вы? -- внезапно спросил юноша.

-- Это я, Нимве.

Некоторое время Чик молчал. Потом промолвил упавшим голосом:

-- Тебя не узнать... У тебя все лицо... Они тебя били, да?

-- Немножко... -- Нимве заметила, что грудь юноши выглядит странно опухшей, и осторожно отвела широкий ворот рубахи. Так и есть: грудь оказалась забинтована, толстая повязка, будто панцирь, плотно облепила кожу.

-- Вот уроды, -- хмурясь, пробормотала Нимве. -- Ничего сделать не умеют, лекари, тоже мне... Все отдирать придется.

Под окном, на столе, она заметила фарфоровый кувшин и какие-то флаконы, плеснула в чашку воды и стала поить Чика.

Потом принялась поочередно открывать флаконы, нюхая содержимое. Ничего особенного она не обнаружила, ни единого экстракта, который мог бы помочь раненому. Придворные лекари, с пренебрежением подумала Нимве, затыкая. Видно, граф не любит ведьм, или они его не любят.

Намочив полотенце, Нимве присела возле Чика. Юноша спросил:

-- Что... они с тобой сделали?

-- Так, поколотили чуть-чуть.

-- Ничего себе, чуть-чуть... -- он облизал губы. -- Тебя узнать невозможно... Ты в зеркало смотрелась?

-- Чего мне в него смотреться? -- Нимве положила ему на лоб мокрое полотенце. -- Чего я там не видела? Да лежи ты смирно, вот ведь...

Чик опустил веки, и Нимве заметила, как его пальцы судорожно скомкали простыню.

-- Больно, да? -- она погладила его по щеке. -- Ничего, мы тебя вылечим. Ларру ведь мы вылечили, вот и тебя...

-- Мы где? -- перебил он, снова открыв глаза.

-- У графа в замке.

-- У какого... какого графа?

-- У тутошнего хозяина, графа Атланского.

-- А я не пойму, -- он повел вокруг глазами. -- Комната вроде... вроде как для благородных... Да и одежда эта...

-- Я и сама не пойму, -- созналась Нимве. -- У меня такая же комната, тут, через стену. А видел бы ты умывальню! Явно это все не для птиц нашего полета. Вот разве...

-- Что?

-- Ну... Мафхор им рассказал, ну, графу и его сыну... Короче, он им рассказал о принцах, и поэтому, может быть...

-- Что? Зачем он так сделал?

-- Тише. Успокойся, я тебе говорю! Он правильно сделал, что сказал. Иначе бы нас... Ты что, ничего не помнишь?

-- Немного... урывками. Но все равно, он не должен был...

-- Он все сделал правильно. Он нас спас. Понимаешь, он ворвался прямо... ну, прямо туда, где нас допрашивали. Не помнишь?

-- Нет...

-- А я помню. Он ворвался и вытащил нас. А потом приехал глава города, а за ним граф. А сын графа его знает, Мафхора, в смысле. И Ларру, кстати, они тоже узнали. И без того было ясно, что раз Ларра здесь, то и принц Инис неподалеку. У Мафхора просто не было выхода.

-- Вечно ты его защищаешь...

-- Потому что на этот раз он точно был прав.

Чик помолчал, потом сказал:

-- Так... это он нас спас?

-- Да. Я даже думать не хочу, что бы иначе с нами там... -- Нимве зябко обхватила себя руками -- и сморщилась от боли, коснувшись ожога на плече. Чик спросил:

-- А где принцы? Тоже здесь?

-- Не знаю.

-- А Ларра... и Шиа?

-- Не знаю, Чик. Я сама только что проснулась.

-- Ним...

-- Что?

-- Я пить хочу...

Когда юноша наконец уснул, Нимве отправилась в умывальню. Долго разглядывала в зеркале свое опухшее, в багровых подтеках, неузнаваемое лицо. Раздевшись, осмотрела ушибы и ссадины на теле. Ничего серьезного не случилось, ребра остались целы. Снимать повязку с забинтованного плеча Нимве пока не решилась: под рукой все равно не было никаких трав. Умывшись, она едва успела надеть рубаху, как в дверь со стороны ее спальни негромко постучали. Вздрогнув, Нимве застыла на месте. Стук повторился.

-- Кто там? -- спросила она.

-- Мафхор, -- последовал ответ. -- Можно войти?

-- Да, входите.

Дверь приоткрылась, и маг проскользнул в умывальню. Он был в строгой дворянской одежде темных цветов -- и без бороды. Этим он сразу же, и неприятно, напомнил Нимве того Мафхора, которого она знала по столице.

-- Как вы себя чувствуете? -- маг остановился в нескольких шагах. Нимве удивленно уставилась на него: с чего вдруг он обращается к ней на вы? Он смотрел с непроницаемым видом, и ей ничего не осталось, как ответить:

-- Спасибо, я... я в порядке.

-- Как рука?

-- Ничего. Скажите...

-- Да?

-- Где остальные?

-- Внизу, -- ответил Мафхор. -- Еще спят.

-- А почему мы с Чиком здесь? Эти комнаты, они же не для...

Мафхор вдруг стремительным жестом приложил палец к губам, и Нимве осеклась.

-- Я рад, что вам лучше, -- как ни в чем не бывало, выговорил он. А следом за этим она услыхала прямо в голове: "Ним!" Это было непривычно и неприятно, будто мозг сам по себе думал чужие мысли. Мафхор пристально глядел на нее, и чудилось, что черные глаза излучают свет. А потом она снова услыхала: "Послушай меня. Здесь нельзя говорить." Нимве непроизвольно огляделась, словно ожидая увидеть соглядатаев по углам. "Почему?" -- подумала она -- и тут же пришел ответ: "Нас могут подслушивать, и наверняка подслушивают." Нимве растерялась. Только что она стояла тут нагишом, и перспектива, что кто-то может исподтишка за ней наблюдать, поразила в самое сердце. "Вряд ли они нас видят," -- тут же пришла чужая мысль, -- "но слышать -- слышат." Нимве отчаянно покраснела, будто это Мафхор подсмотрел за ней, и снова услыхала: "Прости. Но у меня нет выхода. Поговорим позже."

-- Я вижу, -- произнес маг самым непринужденным тоном, -- что вы можете ходить, сударыня?

Нимве потерянно глядела на него. Никто прежде не обращался к ней "сударыня". "Говори со мной," -- услышала она, и заставила себя отозваться:

-- Благодарю вас... Да, я могу.

-- Я очень рад. Тогда я, пожалуй, попрошу распорядиться, чтобы вам принесли одежду и завтрак.

-- Да, спасибо, -- Нимве обхватила себя руками. "К обеду сегодня не сходи," -- его мысли шли почти параллельно словам, и это сбивало с толку, почти сводило с ума. -- "Скажи, что пока неважно себя чувствуешь. Поешь, и отправь служанку. Потом выйди в коридор, поверни направо, дойди до лестницы. Поднимись на самый верх. Сможешь?"

-- Да, я... -- забывшись, начала она, но Мафхор опять приложил палец к губам. "Хорошо. Не торопись. Поднимешься наверх, увидишь галерею, иди из двери налево, до конца." Нимве вопросительно взглянула на мага. "Там мы сможем поговорить, и я тебе все объясню," -- закончил он мысль. Нимве опять кивнула, а Мафхор сказал:

-- Разрешите откланяться.

Не зная, как на это положено отвечать, она промолчала. "И, Ним, ничего не бойся. Хорошо? Не бойся."

Повернувшись, он исчез за дверью.

* * * * * * *

Когда Нимве вернулась в опочивальню, почти сразу явились служанки, одна с подносом, другая с платьем на вытянутых руках. Они вели себя очень почтительно, а Нимве старалась следить за речью, не представляя, что нужно делать. Есть не хотелось, но пришлось себя пересилить. Служанки принялись ее одевать. Для нее, привыкшей управляться самостоятельно, это показалось нестерпимым, и Нимве почти силой заставила их уйти.

Оставшись одна, Нимве подошла к большому зеркалу. Оттуда глянула дворянка, высокая и тоненькая, с красиво уложенными волосами, в темно-малиновом бархатном платье со шнуровкой. Изысканные кружева обрамляли высокий лиф корсета. Нимве неожиданно понравилось то, что она увидела. Вот если бы не жуткая синяя морда, подумала она, вообще было бы... Коснувшись распухших губ, которые отозвались болью, Нимве вздохнула и зашагала к двери.

В коридоре было темно. Ковер скрадывал шаги. Идти оказалось трудно из-за боли в избитом теле, да и корсет, впиваясь в бока, не давал вздохнуть, однако до лестницы Нимве добралась и поднялась наверх достаточно быстро, пришлось, правда, иногда отдыхать в пролетах. Узкие, словно бойницы, окошки скрывало мутное стекло, потому невозможно было разглядеть, что делается снаружи.

Наверху действительно была дверь, а лестницу, ведущую куда-то наверх, в потемки, запирала массивная решетка. Потянув за ручку, Нимве выбралась наружу.

Свет ударил в глаза и заставил зажмуриться. В лицо дул теплый ветер. Нимве, щурясь, огляделась. Увидала крытую галерею, узкие колонны, поддерживающие крышу, каменную высокую ограду с краю.

Приблизившись к ограждению, Нимве выглянула -- и у нее захватило дух. Горы, леса и город внизу казались будто на ладони. Ласковое солнце мягко касалось лица. Некоторое время она стояла, не в силах оторваться от пейзажа, потом направилась дальше, налево, как велел Мафхор. Галерея была бесконечной. Свернув, Нимве уперлась в стену -- и едва не вскрикнула: из тени выступила темная фигура.

Некоторое время маг просто стоял и молчал. Потом, внезапно улыбнувшись, отвесил почтительный поклон.

-- Не смейтесь, -- с упреком сказала Нимве.

-- Я вовсе не смеюсь. Тебе очень идет это платье, и эта прическа.

-- Ну, да, конечно, -- Нимве посмотрела исподлобья.

-- Я серьезно, -- уверил Мафхор.

-- И разбитая морда мне тоже идет?

-- Синяки не навечно.

Нимве удивил непривычно мягкий тон, и она испытующе уставилась на мага, лишь теперь заметив, что нижняя часть его лица, там, где была борода, гораздо светлее верхней.

-- Вы выглядите совсем как в столице, -- заметила она.

-- Это хорошо или плохо?

Она пожала плечами. Это причинило боль, и настроение окончательно упало.

-- Вы хотели со мной поговорить? -- подойдя к ограде, Нимве положила руки на камень, шершавый и теплый от солнца.

-- Да. -- Мафхор остановился рядом. Нимве покосилась на него. Он стоял, глядя перед собой, на равнину внизу, и, кажется, все его внимание было поглощено пейзажем.

-- Так что происходит? -- нетерпеливо осведомилась Нимве.

-- С чего начать?

-- Ну, хотя бы с того, о чем я вас давеча спросила. Почему мы с Чиком в таких комнатах? И кому нужно нас подслушивать? И еще...

-- Погоди. Давай по порядку. Насчет тебя и Чика. Видишь ли, я сказал графу, что вы с Чиком брат и сестра, и что вы дворяне.

Нимве резко повернулась, почти не обратив внимания на боль.

-- Мы -- кто?! -- выдохнула она.

-- Брат и сестра. Дворяне, -- Мафхор глянул на нее.

-- Хорошенькое дельце! Какие из нас дворяне? Да нас за версту видать! Мы ж ни ступить, ни молвить не умеем! Они нас сразу раскусят, как миленьких!

-- Тише. Нас могут услышать.

Нимве осеклась и начала беспокойно озираться:

-- Что, здесь тоже подслушивают?

-- Нет, но ты кричишь.

-- Ничего я не кричу, -- она понизила голос. -- Только чего теперь делать прикажете? Ни я, ни Чик -- мы и слова сказать не сумеем, и вести себя не знаем, как. Мало того, что все сразу поймут, так еще и стыда не оберешься! А ну как граф нас за это на конюшне выпороть велит?

-- Во-первых, он вас не тронет, -- сказал Мафхор, -- а во-вторых, все это не такая уж сложная наука. Ты просто плохо знаешь мелкопоместных дворян из захолустья. Поверь мне, их манерам мало обучают.

-- Ну, да, конечно, -- фыркнула Нимве. -- Успокоили, спасибо. Ну, вот объясните, для чего это надо было делать? Зачем было выдавать нас за дворян?

-- Потому что мне нужна ваша помощь.

Нимве уставилась на мага. Он ответил прямым взглядом.

-- Помощь? -- повторила она. -- Но какая? Что мы можем...

-- Вы можете очень многое. У графа двое детей, и вы можете с ними подружиться.

-- Это с графскими-то детьми? Да вы шутите, не иначе!

-- Нимве, послушай меня. Не сердись и успокойся.

-- Я спокойна! Вот черт! Чего вы...

-- Нимве! -- Мафхор повысил голос, и она осеклась. Помолчав, маг сказал увещевательным тоном:

-- Просто успокойся, прошу тебя. Мы должны держаться вместе. Если ты перестанешь сердиться и послушаешь, я все объясню.

Нимве дернула плечом и отвернулась. Некоторое время оба молчали. Потом Мафхор сказал:

-- Тебе, наверное, тяжело стоять?

-- Нет, ничего...

Сняв плащ, маг расстелил его под оградой.

-- Садись, -- пригласил он. Поколебавшись, Нимве подчинилась. Мафхор уселся на пол, скрестив ноги.

-- Прости, что я раньше не пришел, -- вдруг выговорил он. -- Я не знал. Я только утром приехал на мельницу, и там мне сказали, что вас увели в тюрьму. Если бы я прежде...

-- Да вы что, -- перебила Нимве. -- Вы нас и так спасли. При чем здесь вы-то?

Мафхор помолчал, глядя на свои руки, а потом сказал:

-- Возможно, это моя вина.

Нимве удивленно уставилась на него:

-- В каком смысле? Я не...

-- То, что вас арестовали -- возможно, это моя вина.

Нимве онемела, хлопая ресницами. Потом, опомнившись, пробормотала:

-- Что вы хотите этим сказать?

-- Видишь ли, я ездил в лес, к Шиа. Отвозил ему еду, и кое-что из одежды. И, скорее всего, меня кто-то заметил, а потом просто проследил. Поэтому Шиа и схватили. А вычислить вас им ничего не стоило, нас же всех видели вместе у ворот.

Замолчав, Мафхор отвернулся. Нимве во все глаза смотрела на него. Нет, похоже, он никогда не перестанет меня поражать, подумала она -- а вслух произнесла:

-- Знаете, а мы ведь напрочь забыли о Шиа. Нет, ну, то-есть, мы, конечно, помнили, но... Мы всё переживали за принцев, а вот про то, что он там, может, с голоду помирает, никто и не подумал. А вы подумали.

Мафхор поднял взгляд.

-- Вы ни в чем не виноваты, -- Нимве поборола желание взять его за руку. -- Вы же просто помочь хотели. Даже если это действительно так, и кто-то вас выследил... Совсем не обязательно, что так оно и было... Но даже если да -- вашей вины тут нету ни на сколечко, и не берите в голову!

Мафхор секунду молчал.

-- Ларра пока ничего не знает, -- с невеселой усмешкой выговорил он. -- Он и без того считает меня предателем. Интересно, когда он еще и об этом услышит, что тогда он...

-- Да ну его к черту, -- перебила Нимве. -- Ну его к черту, этого Ларру. Вы нас спасли, а мы только и делаем, что орем на вас. И я тоже хороша, даже спасибо не сказала... Спасибо вам. Правда. Спасибо. Если бы не вы, они бы так и продолжали... нас пытать... и я даже не знаю, чем бы это... Они бы нас повесили, да?

-- Зачем об этом думать? Теперь вам никто ничего не сделает.

-- Вы правы, -- Нимве опустила голову. -- Но все равно... Я все равно... забыть не могу...

-- Это пройдет. Обязательно пройдет. Поверь.

Нимве провела ладонью по глазам.

-- Ладно, -- сказала она. -- Вы правы, нечего об этом думать. Вы мне лучше скажите, что с остальными?

-- Всё в порядке.

-- Вы их видели?

-- Да.

-- Ну, и? Да говорите же, не молчите.

Мафхор пожал плечами:

-- Что ты хочешь знать? У Шиа лихорадка, а с Ларрой я говорил. Если это можно так назвать.

-- В каком смысле?

-- Он на меня зол. По-моему, он ни слова не услышал из того, что я пытался до него донести.

-- Баран этот Ларра, -- в сердцах бросила Нимве. -- Упрется лбом, с места не сдвинешь. Не обращайте внимания, он успокоится, может, тогда. Ну, а принцы? Они тоже здесь, в замке?

Мафхор покачал головой:

-- В замке их нет.

-- Вам что же, так и не удалось разузнать, где они?

-- Почему, удалось. Вернее, почти удалось.

Нимве глядела на него, а он глядел в небо над холмами. Ее снова начало раздражать это отстраненное поведение и невозмутимое лицо, но она заставила себя не заводиться.

Маг наконец нарушил молчание.

-- Дело такое, -- произнес он. -- Их нанял один человек, трактирщик. Но, видишь ли... В общем, он занимается темными делами. Перепродает краденое, и тому подобные вещи. Здесь, в окрестностях, несколько рудников и каменоломен. Туда ссылают воров, бродяг, должников -- в общем, это что-то вроде местной каторги. Наемных рабочих туда днем с огнем не заполучить, условия там ужасные, в округе все об этом знают. А рабочих рук не хватает, потому что люди там погибают очень быстро. Короче говоря, трактирщик поставляет туда рабочих. Заманивает людей, похищает, и просто продает на рудники.

-- И вы хотите сказать...

-- Именно это я и хочу сказать. Он продал туда принцев и барона.

-- Кто вам все это рассказал?!

-- Он и рассказал. Трактирщик. После того, как я его порасспросил как следует.

Нимве не ответила. Попыталась обдумать услышанное, но мешала рука, в которой дергалась боль. Жгло так, что хотелось криком кричать. Нимве бессознательно тронула толстую повязку, прислонилась спиной к стене, чувствуя себя усталой и измотанной.

-- Тебе плохо? -- спросил Мафхор.

-- Нет, ничего...

-- Можем поговорить позже.

-- Я не растаю. Мне бы в лес попасть, а то посмотрите, чем они нас лечат. Этак мы и за месяц не выздоровеем.

-- В таком состоянии тебе не стоит идти в лес, -- возразил Мафхор. -- Это плохая идея.

-- А какая тогда хорошая? Вы Чика видели? А Ларру? Про Шиа я вообще не говорю... Я тоже лишний раз шевельнуться не могу, а вы говорите -- плохая идея. Тутошние лекари ни черта не соображают, валерьянкой поят нас! Мертвому припарки, -- она замолчала, а после паузы тихо произнесла:

-- Извините... Я опять на вас ору.

-- Ничего.

-- Не знаю, что на меня нашло...

-- Ты просто нездорова. Зря я тебя сюда притащил.

-- Вы-то здесь при чем, я сама пришла...

-- Хочешь, я отведу тебя вниз?

Нимве мотнула головой:

-- Нет. Надо решать, что делать. Если принцы на руднике, я и думать боюсь... Но... как же их оттуда вытащить?

-- Сначала надо точно узнать, на каком именно руднике они находятся.

-- А их несколько?

-- Да, я ведь уже говорил.

Нимве прикусила губу.

-- Я нынче плохо соображаю, -- созналась она. -- Что вы думаете делать?

-- Для начала я научу тебя и Чика, как себя вести, -- маг усмехнулся, -- в светском обществе. Кстати, выясни, как его настоящее имя. "Чик" звучит не слишком аристократично.

-- Вам и за целый век нас не выучить, пустая затея.

-- Я так не думаю. Увидишь, это очень легко. Тебе хватит пары часов.

-- Ой, не знаю...

-- Даже не сомневайся. Тем более, выхода у нас нет. Без помощи графской семьи нам до принцев не добраться.

Взглянув на него, Нимве спросила:

-- А сам граф? Почему вы ему не доверяете? Вы думаете, это он нас подслушивает, да?

-- Я немного знаю его по столице. Очень верткий и скользкий человек.

Нимве снова коснулась повязки, откинула голову к стене. От боли потемнело в глазах, и она едва перевела дыхание. Мафхор сказал:

-- Послушай, давай поговорим позже.

-- Нет, сейчас.

-- Но тебе ведь совсем плохо.

-- Ничего мне не плохо, бывало и хуже. Так вы говорите, он предатель?

-- Этого я не знаю. Но то, что он ненадежный, могу утверждать.

-- Но что он может... Я хочу сказать, зачем ему вредить принцам? Ведь это же... это же принцы. Он вон как подскочил в тюрьме, когда узнал, что нас пытали.

Пару секунд Мафхор молчал, словно раздумывая. После произнес:

-- Ничего конкретного у меня против графа нет. Но рисковать я не могу.

-- А его дети? Они надежные? Или тоже...

-- Они всего лишь дети. Его сыну, виконту, только семнадцать, а дочери и того меньше. Посвящать их во что бы то ни было мы не станем. Согласна?

-- Ну, а чем тогда они смогут нам помочь?

-- Там увидим. А теперь давай я отведу тебя вниз. Тебе нужно отдохнуть.

-- Вот еще, ничего мне не нужно...

Не слушая, Мафхор встал и протянул руку. Нимве нехотя подчинилась. Маг помог ей подняться, поднял с пола плащ, и они направились к выходу с галереи.

Глава 6

К вечеру того же дня Мафхор привез снадобья от знахаря из деревни в долине. Благодаря этому у Чика уже через сутки спал жар, и лихорадка отступила.

Почти все время Нимве проводила в комнате юноши. Их навещал Мафхор, а еще -- дети графа Атланского. Нимве успела немного познакомиться с его дочерью Элларианой, а попросту Леле, веселой, белокурой и круглолицей пятнадцатилетней девочкой.

Нимве рассказала Чику о планах Мафхора. Говорить пришлось под одеялом, да еще и шепотом, чтобы не подслушали. Чик не слишком обрадовался, что придется изображать аристократа, да что там, это привело его в ужас, однако отступать было некуда. Заодно Нимве выяснила, что настоящее имя юноши -- Райдо.

Несколько ближайших дней новоявленные брат с сестрой оставались в своих комнатах, поднимаясь только наверх, на галерею, где Мафхор часами обучал их, как себя вести и разговаривать. Вопреки опасениям Нимве, задача и вправду оказалась не слишком сложной, единственное, чего она опасалась, это не ляпнуть что-то ненароком, в разговоре с графской семьей.

Нимве не представляла, как объяснить детям графа свое присутствие в свите принцев, а Леле это, похоже, ужасно интересовало, девочка уже начала задавать вопросы, и лишь стараниями Мафхора удавалось переводить разговор в другое русло. Маг предложил спутникам свою версию: говорить всем, будто Нимве была невестой виконта Кейтея, погибшего хозяина Чика. Юноша яростно воспротивился, да и Нимве осталась не в восторге, однако, поразмыслив, они все же пришли к выводу, что это единственный выход. Можно, конечно, было назваться и невестой барона Грида, но что делать, когда они наконец отыщут пропавших спутников? Изображать любовь с бароном Нимве отказалась наотрез, да и Чик как-то помрачнел, когда Мафхор предложил подобный вариант.

К концу третьего дня сидеть по комнатам уже не стало сил, да и Мафхор объявил, что, по его мнению, они вполне готовы к выходу "в свет". Договорились, что маг зайдет за ними утром, чтобы вместе отправиться к завтраку.

Ночью Нимве почти не сомкнула глаз, в ужасе представляя, как они с Чиком опозорятся за столом. Под конец сделалось так плохо, что она вскочила с постели еще до восхода солнца, и, пока не пришли служанки, в одной рубахе просидела на подоконнике открытого окна, подтянув к груди колени, невидяще глядя в сад и дрожа не то от возбуждения, не то от холода.

Мафхор с Чиком появились, когда служанка заканчивала причесывать Нимве. В первый момент она даже не узнала юношу: узорчатый камзол и гладко зачесанные волосы его сильно изменили. Мафхор, в котором за версту угадывался аристократ даже в подчеркнуто простой темной одежде, вежливо, без улыбки, поклонился. Нимве едва заметно ответила. В животе похолодело, тошнило, и внутри все то и дело срывалось, падало куда-то вниз, как бывает на высоких качелях. Судя по белому как мел, вытянутому лицу Чика, он чувствовал себя не лучше.

Служанка наконец закончила работу и подала серебряное зеркало на длинной ручке. Страшно хотелось отшвырнуть его прочь, вскочить и броситься бежать, но вместо этого Нимве взяла зеркало и сделала вид, будто придирчиво осматривает прическу. Чик нервно переминался с ноги на ногу, терзая кружевной манжет.

-- Вы великолепно выглядите, сударыня, -- заверил Мафхор. -- Соблаговолите руку?

Он с полупоклоном протянул руку ладонью вниз. Стараясь не дергаться, Нимве оперлась на нее и встала. По крайней мере, хоть морда уже не такая распухшая, пришло в голову, и она еле сдержала истерический смешок.

Мафхор привел их в большую залу с камином. Повсюду были расставлены кресла, а на полу лежали медвежьи шкуры. Огонь в камине не горел. На стенах они увидали роспись, деревянные панели, покрытые тонкой и затейливой резьбой, придавали комнате старинный, богатый вид.

Войдя, гости не сразу заметили, что они здесь не одни. Чик и Нимве затравленно озираясь, жались друг к другу, но Мафхор не позволил им окаменеть у входа. Едва ли не насильно он потянул Нимве за собой.

К ним внезапно кинулась девушка в белоснежно-воздушном платье, и Нимве, вздрогнув, узнала дочку графа. Подбежав и сделав реверанс, Леле с радостно сверкающими глазами выпалила:

-- Ой, как хорошо, что вы пришли! У нас тут такая скука, помереть можно!

-- Леле... -- с укоризной остановил мужской голос. С дивана поднялся граф в расшитой золотом шапочке, в длинном шелковом не то сюртуке, не то халате. -- Что за выражения!

Девочка задорно улыбнулась, ничуть не смутившись. Когда граф подошел, она обняла его и чмокнула в щеку.

-- Ты ведь не сердишься, папочка? -- она шаловливо ластилась к отцу. Тот проговорил:

-- Ах ты, бесенок... Но где же, наконец, твой брат? Придется за ним снова посылать.

-- Я сама сбегаю!

Граф не успел ответить. Вихрем сорвавшись с места, Леле бросилась к двери.

Хозяин дома перевел взгляд на гостей и перестал улыбаться. Мафхор коротко и сухо поклонился ему, как равному, и граф ответил на поклон, не отрывая глаз от Нимве. Она лихорадочно пыталась вспомнить, как надо поступать в таких случаях: кланяться первой, или нет, но на ум ничего не приходило, во рту пересохло, а в ушах шумело. Нимве беспомощно обернулась к Мафхору, и тот сказал:

-- Я убедил моих друзей присоединиться к нам за обедом.

-- Очень приятно, -- ответил граф. По его тону невозможно было понять, действительно ему приятно, или нет, а лицо у него было будто каменная маска, безо всякого выражения, под стать Мафхору. -- Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, сударыня... сударь, -- граф коротко кивнул Нимве и Чику и отступил в сторону.

-- Однако, что же мы на пороге, -- выговорил хозяин. -- Прошу, располагайтесь.

Подхватив Нимве под локоть, Мафхор подвел ее к широченному дивану с шелковой обивкой. Здесь произошла заминка, потому что граф стоял и, кажется, не думал садиться, а Нимве и Чик застыли, будто мышата перед ужом. Положение снова спас Мафхор.

-- Прошу, сударыня, -- молвил он. Это выходило у него так непринужденно, что Нимве совсем растерялась и только беспомощно смотрела на мага, кусая губы. Он едва заметно кивнул, глазами указав на диван. Спохватившись, Нимве наконец села, расправляя платье. Мафхор сделал знак Чику сесть рядом с ней, а сам опустился на стул по левую руку. Граф уселся в глубокое кресло напротив. Некоторое время все молчали, Мафхор безмятежно взирал на хозяина дома, а тот не спускал глаз с гостей. Потом он сказал:

-- Позвольте полюбопытствовать, господа, вы впервые в наших краях?

Покосившись на Чика, Нимве поймала его испуганный взгляд.

-- Д-да, -- она едва не добавила "господин", но вовремя прикусила язык. -- Да, ваша светлость.

-- Как вам у нас нравится?

Нимве не нашлась, что ответить, вместо нее заговорил Мафхор:

-- Они еще не совсем пришли в себя после того, что с ними произошло, граф.

Атлан моргнул, пошевелился и ответил:

-- Конечно, я понимаю. Мне очень жаль, что в моем городе так обошлись со спутниками принцев, но что поделаешь с этим народом? Вы же их видели, мастер Мафхор! Городской глава -- не самый умный человек, уверяю вас.

Граф отвел глаза, покрутил большими пальцами мельницу, а потом сказал:

-- Но их тоже можно понять. В округе в последнее время развелась уйма разбойников.

-- А что же ваш гарнизон? -- спросил Мафхор.

-- Ка... какой гарнизон?!

-- В городе утверждают, будто у вас в замке стоит целый гарнизон, -- объяснил маг.

-- Базарные сплетни, -- голос графа прозвучал раздраженно. -- Я не король, чтобы армию держать. У меня тут десяток инвалидов с палками, а болтовня не утихает! Не думал я, что вы слушаете сплетни.

Мафхор смотрел на него с полной невозмутимостью, и граф снова заерзал на диване.

-- Разве вы видели в замке солдат? -- спросил он. -- Ну, кроме охраны, разумеется... Вот хоть детей моих спросите.

-- Что вы, граф, помилуйте, -- любезно отозвался маг. -- Я не посмею допрашивать ваших детей. Да и, признаться, я лишь случайно упомянул про гарнизон. Просто не думал, что вас это так взволнует, -- Мафхор отвесил короткий, едва заметный поклон. Граф побагровел, снова заерзал, но ничего не сказал. Повисло молчание, через открытые окна ветер приносил отдаленное ржание лошади да чириканье невидимых за занавесом воробьев.

Распахнулась дверь. Подобно белому вихрю, в залу ворвалась Леле, запыхавшаяся и румяная, с соломенными кудрями, разметавшимися по плечам. Следом вошел виконт Хальгис, ее брат, юноша возраста Чика, -- гости уже знали, что дома его зовут просто Вьят. Нимве едва не вскочила, Мафхор успел удержать ее за руку, но граф Атлан, обернувшись к детям, ничего не заметил.

-- Наконец-то, -- сказал он сыну. -- Мы едва не сели обедать без тебя.

-- Извини, па, -- Вьят, улыбаясь, смотрел на гостей. -- Я объезжал Вихря и увлекся.

-- Ну, хорошо, хорошо, -- граф легонько потрепал сына по кудрявым русым волосам. -- Пойди, поздоровайся с гостями.

Виконт не заставил себя упрашивать, быстро зашагал через комнату, сопровождаемый сестрой.

-- Когда он подойдет, встань и поклонись, -- очень тихо сказал Чику Мафхор, но тот замер, будто каменный. Нимве потеребила его за руку:

-- Встань и поклонись ему, -- шепнула она, и вовремя: дети графа были уже рядом. Чик, вздрогнув, вскочил, отвесил глубокий поклон.

-- Я рад, что вам лучше, -- с улыбкой сказал виконт, кланяясь в ответ.

Чик замешкался, и Нимве ответила за него:

-- Благодарение Творцу, он скоро поправится, сударь, -- и с удовлетворением отметила, что голос не дрожит.

Кланяясь, Вьят произнес:

-- Надеюсь, вы тоже в добром здравии, сударыня.

-- Спасибо, виконт, -- ответила Нимве -- и услыхала мысль Мафхора: "Протяни ему руку." Нимве подчинилась. Вьят почтительно поцеловал ее ладонь. Нимве ужасно смутилась, ощутила, что краснеет, но тем не менее постаралась сохранить гордый вид.

Дверь в соседнюю комнату внезапно отворилась, и на пороге возник слуга.

-- Кушать подано, -- с поклоном возвестил он. Леле тут же вскочила и воскликнула:

-- Наконец-то! Я просто умираю с голоду!

Стараясь держаться чинно и не показывать, что цепенеет от страха, Нимве вслед за Мафхором прошла в столовую.

На огромном столе, накрытом белоснежной скатертью, -- тут бы вся соседская деревня поместилась, -- уже красовались фарфоровые тарелки. Нимве села, затравленно оглядывая приборы. Фарфор был такой тонкий, что и притронуться казалось боязно. Чик был бледней фарфора, Нимве даже испугалась, как бы он не потерял сознания.

Обед длился долго, Нимве чудилось, что эта пытка никогда не кончится. Она сидела будто на иголках, боялась сделать лишнее движение, и еле притронулась к еде. Положение немного спасали дети графа. Леле щебетала будто птичка, вела себя очень непринужденно, они с братом пересмеивались и шутили, а граф хоть и ворчал, но явно для вида. Детей графа, похоже, не слишком заботил этикет. Этим они немного напомнили Нимве принцев. Да и чего им себе голову морочить, думала она, неловко орудуя вилкой и ножом, они и без того аристократы, хоть руками ешь, с них не убудет.

Когда обед закончился, Леле предложила посидеть в гостиной, но Мафхор, видно, прекрасно понимавший состояние своих подопечных, отговорился тем, что спутники неважно себя чувствуют.

И лишь оказавшись в своих покоях, Нимве и Чик с облегчением вздохнули.

* * * * * * *

Утром гости к завтраку не спускались. Еще накануне они договорились с Мафхором, что с графской семьей будут только обедать, чтобы как можно меньше попадаться графу на глаза. У Нимве сложилось стойкое ощущение, что графу они не понравились, а может, он чутьем угадал в них самозванцев. Чаще всего Нимве безошибочно улавливала настроение людей, но с графом это оказалось неожиданно тяжело, может, из-за его дурацких, шитых золотом шапочек, которые он вечно носил.

Утром служанки принесли завтрак в комнату Нимве. Новоявленные брат с сестрой ели в молчании: отослать слуг не хватало духа, а разговаривать при них они не решались.

Наконец, оставшись наедине, Нимве и Чик принялись шепотом совещаться. Нимве не терпелось поговорить с Ларрой, но они понятия не имели, где его искать. Проспорив с четверть часа, они решили разыскать его сами, а не просить помощи у слуг. Мало ли, кому эти слуги могли потом доложить.

Стараясь избегать людей, они спустились вниз по огромной лестнице светлого мрамора. Попали в холл, а может, в зал, Нимве в этом мало разбиралась. От каменных полов несло холодом. Крадучись, вдоль стены, путешественники двигались наугад, в надежде отыскать выход. В конце концов натолкнулись на массивную дубовую дверь с обшарпанной медной ручкой в форме звериной лапы. Помешкав, Чик осторожно потянул за ручку и заглянул в открывшуюся щель. Обернувшись, поманил Нимве за собой. Они вышли -- и очутились на лестничном пролете.

Спустившись вниз почти бегом, попали в служебные помещения. Было людно, пахло кухней и прачечной. Стараясь выглядеть невозмутимо, путешественники зашагали по узкому, с низким сводчатым потолком коридору, то и дело сталкиваясь с кем-нибудь из слуг -- и все кланялись, и оттого, что она, хоть убей, не знала, как на это реагировать, Нимве чувствовала себя все хуже и хуже.

Наконец стало ясно, что самостоятельно Ларру в жизни не отыскать. Тогда Нимве остановила первого попавшегося паренька в сером фартуке.

-- Послушай... -- Нимве запнулась, не зная, как к нему обращаться. "Любезный"? Так в трактирах, кажется, зовут половых, и так герцог Окдейн обращался к ней самой, когда... При мысли о герцоге Нимве замутило, и она продолжила, сдвинув брови:

-- Послушай, мы ищем... Нам нужно видеть одного человека, он приехал с нами.

Парень моргал белесыми ресницами и безо всякого выражения таращился на Нимве. Ей вдруг пришло на ум, что он, может, и вообще не знает ни о принцах, ни о гостях в замке, но стоило об этом подумать, как парень почесал вздернутый нос, покрытый бледными веснушками, и проговорил:

-- Эта... вы, может, Ларру ищете? Ну, камильдинира принца Иниса. Потому как господин маг, он тута не живет, он, стало быть, наверху, и потому ежели вам его надобно, так он...

-- Да причем здесь маг, -- перебил Чик. -- Мы ищем Ларру. Где он?

-- Так туточки, по колидору и налево, -- парень махнул рукой в пространство, -- в сторону от кухни, вниз лестница будет, так его пятая комната с краю, а ежели его там нету, так он, стало быть, на кухне, али на дворе, хто же его знает...

-- А кухня где? -- озираясь, спросила Нимве.

-- Так вон же, впереди, -- паренек махнул рукой в том же направлении. -- Может, Ларра ваш там и сидит, там, стало быть, кухарки, а он... -- парень осекся и моргнул в сторону Нимве.

Кухню они нашли за широкой аркой. Заглянув в распахнутую дверь, увидали огромный зал, посреди которого стояли печи и широкие столы. Повсюду были кастрюли, черпаки, корзины, пустые и наполненные зеленью, битой птицей, сырыми окороками... Их оглушили крики, стук деревом о дерево и звяканье стекла, смесь запахов нахлынула, будто волна, а люди в белых фартуках и колпаках казались жрецами из какого-то храма обжорства. Нимве даже растерялась от обилия цветов и звуков, от суеты, от непривычной огромности места, стояла, озираясь и моргая, покуда тихий голос Чика не привел ее в чувство:

-- Э, да вон он.

Нимве пошарила взглядом и заметила, что отдалении, за столом, размерами смахивающим на мамин огород, маячит рыжая шевелюра. Нимве и Чик нервно переглянулись.

-- Ну... -- выговорил юноша, -- мне пойти его позвать, что ли?

Нимве не знала, что ответить. Она и без того ничего доброго не ждала от этой встречи, не представляла, как лучше подъехать к Ларре: а вдруг обидится, если пойдет один Чик? Еще решит, что Нимве с ним брезгует разговаривать.

-- Пойдем вместе, -- наконец решилась она и с тяжестью на сердце переступила порог кухни.

Ларра сидел за дубовым, изрезанным ножами столом, наблюдая за работой двух молоденьких кухарок. Он, ухмыляясь, что-то говорил одной из них, пухлой брюнетке с белым платком на волосах. Та задорно улыбалась и отвечала, но за шумом невозможно было разобрать слов.

Гостей Ларра заметил, только когда они подошли совсем близко. Уставился на них пронзительным взглядом, и улыбка мгновенно исчезла с лица.

-- Ваши милости. -- Он встал и отвесил преувеличенно церемонный поклон, а когда распрямился, глаза зло сверкнули. -- Не ожидал, не ожидал. Чем могу вам служить? -- "вам" он произнес с таким ядовитым сарказмом, что Нимве прикусила губы. А Ларра между тем не унимался:

-- Как ваше здоровье, сударыня? Как изволили почивать? Чем я, ваш раб покорный, заслужил честь вас лицезреть? Да еще в таких... -- он повел рукой вокруг, -- неподобающих вашему величию апартаментах?

-- Ларра, -- Нимве нервно стиснула пальцы. -- Нам надо поговорить.

-- Ах, ваша милость, -- Ларра сделал изумленное лицо. -- Я ваш слуга покорный! Да только чем же я, ваша светлость...

-- Хватит уже кривляться, -- буркнул Чик, но тон был растерянный. Нимве сказала:

-- Перестань. Это важно. Ну, я тебя прошу.

-- Конечно, ваша милость, -- Ларра снова поклонился с преувеличенной подобострастностью. -- Как изволите, ваша милость, я ваш покорный слуга!

-- Хватит! Хватит, понял? Давай, пошли, -- Нимве взяла Чика за рукав и потащила прочь, не оглядываясь, но зная, что Ларра следует за ними, хоть и на почтительном расстоянии.

В коридоре она замешкалась, не представляя, куда идти. Ларра нагнал. Некоторое время молчал, а потом грубо осведомился:

-- Ну, и чего же вы застыли, уважаемые господа, или как к вам теперь обращаться прикажете? Титулов ваших, каюсь, не запомнил.

-- Ой, да ладно, -- фыркнул Чик, сверкнув глазами. Нимве сказала, обернувшись к Ларре:

-- Хватит. Перестань. Нам действительно надо поговорить.

-- Да уж это я слышал, -- прежним тоном огрызнулся Ларра. -- Только чего мы тогда тут торчим? Иль дорогу запамятовали?

-- Вот именно. Запамятовали.

-- Так бы сразу и сказала. Или величие не позволяет?

Нимве не ответила.

-- Ладно, шагайте за мной, -- неохотно буркнул Ларра.

Они долго петляли по темным коридорам и переходам, пока Ларра не вывел их на широкий двор перед конюшнями. Не замедляя шага, миновал открытое пространство и устремился к саду.

Они прошли через цветник, миновали молчащий фонтан, изображающий, кажется, резвящихся русалок. Однако Нимве некогда было любоваться красотами сада. Она лихорадочно соображала, что скажет Ларре. А тот наконец решил остановиться у зарослей сирени. Повернулся и, заложив руки за спину, хмуро уставился на спутников.

-- Ну? -- осведомился он. -- Чего надо?

Нимве облизала губы.

-- Будем молчать? -- Ларра покачался на каблуках. -- Ну, ладно. Коли вам сказать нечего, так я пошел.

-- Погоди! -- поспешно выдохнула Нимве. -- Погоди. Мы просто хотели... -- она быстро глянула на Чика. -- Мы хотели, чтобы ты не думал, будто мы... Словом, этот маскарад, он для дела. Мы не думали заноситься, или что-нибудь подобное.

-- Заноситься, говоришь? -- Ларра уселся на каменную скамью и скрестил руки на груди. -- Для дела, говоришь? Это для какого же дела? Не для того ли, о котором мне давеча ваш разлюбезный Мафхор толковал?

-- Да дело-то у нас одно, -- вклинился Чик. -- Принцев отыскать.

-- И для того вы решили большими господами прикинуться?

-- Это не мы решили, -- вспыхнул Чик. -- Это Мафхор решил! Это он нас за господ выдал, будто мы брат и сестра, а... -- он осекся и покосился на Нимве.

-- Ну, да, -- насмешливо подхватил Ларра, -- и будто она -- безутешная вдовица твоего хозяина! Ну, ладно бы Мафхор или она. Им на твоего хозяина плевать. А вот ты...

-- Да хватит! -- оборвала Нимве. -- Предателей нашел. Лучше бы о своем хозяине подумал! Его-то хозяину все равно не поможешь, а твой, между прочим, на руднике пропадает.

-- Это тебе Мафхор сказал?

-- Ну, да, Мафхор! А что? Это же он бегал, узнавал, куда принцы делись, он, заметь, а не ты, когда...

-- Ну, да, бегал, -- Ларра рывком вскочил. -- Узнавал! После того, как принцев на этот самый рудник и определил!

-- Он?! -- Нимве задохнулась. -- Да ты... Причем тут он?! Они сами...

-- Ну, да, это тебе тоже твой дорогой Мафхор сказал? -- Ларра ухмылялся, но ноздри раздувались и глаза сверкали, и оттого ухмылка скорее походила на оскал. Нимве собиралась ответить, но Чик перебил:

-- Да ладно вам, хватит спорить-то! Спорами дела не поправишь, Ним права, их высочеств выручать надо.

-- Да уж слышал, -- отозвался Ларра, -- не глухой. Только не пойму пока, как ваш Мафхор их спасать собирается.

-- Никакой он не наш, -- Чик нахмурился. -- А насчет спасать -- так он один не сможет. Оттого он нас за дворян и выдал.

-- А вы много ли ему напомогали? -- к Ларре вернулось хладнокровие, и он уселся на прежнее место. -- Кроме как с графскими детками шашни крутить? А?

-- Да пошел ты, -- отозвался Чик. -- Какие еще тебе шашни? Кто они -- и кто мы... Мы свое место помним, не беспокойся. Мы просто... мы хотим, чтобы они нам помогли. Что, Мафхор тебе не говорил?

-- Много чего ваш Мафхор говорил. Только, мне сдается, господин Мафхор мозги вам крутит.

-- Знаешь, Ларра, -- промолвила Нимве, -- это уже даже не смешно, твоя ненависть к Мафхору. Все свои грехи он давно искупил, даже если они у него и были.

Ларра помолчал, потом спокойно сказал:

-- Вы вот чего. Идите сядьте, что ли, чего стоять-то передо мной столбом, я ж не дознаватель.

Дождавшись, пока собеседники усядутся рядом на скамью, он продолжил:

-- Вы мне тут все про Мафхора, мол, и не люблю я его, и речей его умных не слушаю... А я слушаю. Еще как слушаю! И прекрасно понял, чего происходит. Вы думаете, зачем он вас подослал к графским детям-то, а?

-- Чтобы они нам помогли отыскать принцев, -- отозвался Чик. -- Сколько можно...

-- А ты погодь, -- назидательно перебил Ларра. -- Погодь, не трынди. На самом-то деле, кто, кроме графа, лучше остальных может помочь нам принцев вызволить? Вот то-то и оно-то. А Мафхор велел ни в коем разе графу знать не давать, что они где-то на здешней каторге. Вот почему?

-- Мафхор сказал, что не доверяет графу, -- отозвалась Нимве.

-- Ясно, не доверяет, -- усмехнулся Ларра, -- раз помощи не ищет у него. Да только почему? Ну, кто умный?

Нимве и Чик переглянулись.

-- Вот оно и выходит, что ничего у вас не выходит, -- снисходительно заметил Ларра. -- Хоть вы десять раз благородными прикинься. А я вам скажу, почему: морочит вам голову ваш Мафхор. Помните, чего он в лесу, у озера говорил?

-- Да мало ли кто чего говорил, -- не выдержал Чик. -- Ты о чем?

-- А о том, -- Ларра вскинул палец. -- Об этом самом. Помните, как заговорили о планах герцога Окдейна, будто он хочет переворот устроить, а для этого ему надо принцев украсть? Да чего ж вы беспамятные-то такие...

-- Но причем тут герцог? -- подавленно спросила Нимве.

-- Здрасьте, пожалуйста, -- Ларра выглядел очень довольным. -- Герцог тут -- главная фигура. Ведь это Мафхор, кажется, и сказал тогда, что без сообщников дядюшке Окдейну свой план нипочем не провернуть? Ну, вот, -- Ларра довольно усмехнулся.

-- Чего -- вот? -- упирался Чик.

-- Да мозгами-то пораскинь, -- сердито ответил Ларра. -- Чего ж мне все тебе разжевывать. Граф здешний -- он и есть герцогский сообщник!

Нимве и Чик во все глаза уставились на Ларру.

-- Врешь, -- медленно вымолвил юноша. -- Откуда ты...

-- Да вот отсюда, -- Ларра постучал себя пальцем по лбу. -- Неужто же Мафхор ваш мне рассказал! Держи карман, о самом важном он всегда молчит.

-- Но, -- прошептала Нимве, -- но Мафхор ничего об этом не говорил...

-- Ясен пень, не говорил. А я тебе о чем?

-- А о чем? -- закипая, осведомилась она. -- О чем? Ты хочешь сказать, будто Мафхор обо всем знает, а нам не говорит?

-- Молодец, наконец-то догадалась.

-- Я тебе не верю, -- Нимве стиснула ладони. -- Мафхор не стал бы... он не стал бы...

-- Вас подставлять, да? Эх, и дурачки же вы доверчивые. А ведь это как раз то, что он и делает.

-- Так чего же...По-твоему выходит, герцог тут? -- Чик принялся озираться, словно ожидал под каждым кустом увидеть по притаившемуся герцогу.

-- А я разве знаю? Если он и тут, так прячется. Но я бы не удивился.

-- То-есть, ты хочешь сказать, Мафхор нас использует? -- Нимве подняла голову. -- Граф предатель, а Мафхор обо всем знает, но... Что Мафхор нас использует как марионеток? Как приманку? Это ты хочешь сказать?

-- Да зачем говорить, коли ты и сама догадалась.

Нимве вскочила и повернулась к спутникам:

-- Это неправда. Этого не может быть! Я тебе не верю!

-- Да неужто? -- Ларра прищурился. -- А я ведь и слова про Мафхора не сказал. Ты сама ему приговор-то сообразила, разве нет?

-- Я... я... -- Нимве застыла, пораженная этой мыслью. -- Неправда! Перестань мне голову морочить! Никакого приговора я не выносила! Я просто сказала, что ты неправ!

-- Ладно, -- чем больше кипятилась собеседница, тем хладнокровнее становился Ларра. -- Дело твое. Можешь сама его об этом спросить.

-- И спрошу!

-- Вот именно, спроси.

-- И спрошу!

-- Я и говорю, спроси.

-- И спрошу!!! -- стиснув кулаки, заорала Нимве. Листва сирени над головами парней зашевелилась без всякого ветра, и они отшатнулись. Осекшись от их взглядов, Нимве закусила губы, шагнула в сторону -- и пошла прочь по дорожке, усыпанной желтоватым гравием, чувствуя спиной пристальные взгляды.

Лишь отойдя на почтительное расстояние, Нимве обернулась. Ларра по-прежнему сидел на скамье, а Чик стоял, словно не решаясь пойти следом.

-- И спрошу! -- крикнула Нимве, не заботясь, что могут услышать посторонние. -- Будь уверен!!

Резко отвернулась и пошла прочь, через цветник, не обращая внимания на роскошные розы, рубинами сиявшие под солнцем.

Глава 7

После встречи с Ларрой Нимве еще долго блуждала по саду.

Сколько не убеждала себя, что Ларра ничего не может знать наверняка, что все это только его домыслы, однако это мало помогло. Нимве уже успела заметить, насколько скрытен Мафхор, а в рассуждениях Ларры была логика. Она понимала: Мафхор вполне мог скрыть, что герцог Окдейн где-то здесь, в поместье. Я должна увидеть этого типа, думала Нимве, должна с ним поговорить. Он не смеет так с нами обращаться! Он должен был... Но она тут же себя останавливала: а что он был должен? Что? А если все это только Ларрины придумки? Он же терпеть Мафхора не может!

Занятая такими размышлениями, Нимве забрела в самую глубину сада. Здесь, из-за верхушек цветущих сиреней, уже не было видно замка, и она остановилась, не имея представления, где находится, и куда теперь идти. Повернула было обратно, но быстро заплутала в путанице гравиевых дорожек, в полумраке кустов черемухи. Нельзя сказать, чтобы она встревожилась, мысли были слишком заняты другим. Сорвав несколько цветков с пушистой сиреневой кисти, Нимве опустилась на мраморную скамью.

Здесь-то ее и нашла Леле.

Девочка, будто белый дух цветущего сада, бесшумно возникла из кустов. Нимве вздрогнула, хотела встать, но вовремя удержалась. Леле подошла и, сделав грациозный реверанс, с улыбкой молвила:

-- А я вас видела в окно, когда вы были со своим братом у фонтана.

Нимве неопределенно улыбнулась, стараясь не выказывать напряжения. Теперь, когда рядом нет Мафхора, придется выпутываться самой. Она произнесла:

-- Я немного заблудилась.

-- Ой, сад у нас такой большой, -- тряхнув кудряшками, Леле села рядом на скамью. -- Я в детстве и сама тут сколько раз терялась!

Девочка снова улыбнулась, блеснув яркими серыми глазами. Голосок у нее был похож на колокольчик. Кажется, она ждала ответа, но Нимве молчала, не зная, что сказать.

-- А где ваш брат, сударыня? -- спросила Леле.

-- Пожалуйста, зовите меня Нимве.

-- Хорошо, -- девочка и не пыталась скрыть радости. -- А вы меня -- Леле.

Она протянула маленькую ладошку, и Нимве пожала, стараясь подавить смущение.

-- Я видела, ваш брат был с вами, -- сказала Леле. -- И еще камердинер принца Иниса...

-- Да, мы... мы разговаривали.

-- Скажите, -- девочка придвинулась ближе, глаза так и сверкали любопытством. -- А где принцы? Они прячутся, да?

Нимве прикусила губу.

-- Я... -- отозвалась она, -- я правда не знаю. Это известно только мастеру Мафхору.

-- А почему он не приведет их сюда?

-- Ну, он... Мы просто... -- Нимве лихорадочно пыталась придумать хоть сколько-нибудь правдоподобный ответ. -- Мастер Мафхор не все нам говорит, понимаете?

-- Да, он очень таинственный, -- по лицу девочки было ясно, что это приводит ее в восторг, будто новая захватывающая игра. Таинственный, как же, с внезапным раздражением подумала Нимве. Я ему покажу таинственность... дай только до замка добраться! Вслух она проговорила:

-- Да, он любит всё скрывать.

Леле смотрела, сияя любопытными глазами. Вопросы сыпались, как град: а правда, что Мафхор может менять облик? Правда ли, что у принца Иниса, несмотря на юный возраст, сто любовниц? А сколько лет его камердинеру? А он женат? А правда ли, что... По конец Нимве так устала от допроса, что поднялась и, ссылаясь на позднее время, сырость и прохладу, попросила девочку проводить ее до замка.

Мафхора Нимве увидала только за обедом.

Ели в молчании, под обычным пристальным взором графа. Нимве то и дело косилась на мага, с которым и парой слов не успела перемолвиться, а он сидел с вежливо-каменным лицом, перебрасываясь с хозяином ничего не значащими фразами. Хорошая нынче погода, не правда ли? Охота осенью должна быть неплохая, вы не находите, мастер Мафхор? Что вы, граф, я ничего не смыслю в охоте. Я и ружье не умею держать... Под конец обеда Нимве, многозначительные взгляды которой маг полностью игнорировал, едва не скрипела зубами. Чику явно хотелось удрать, что он и сделал, едва встали из-за стола. А Нимве все же улучила момент и смогла шепнуть Мафхору:

-- Мы должны поговорить.

Но сделать это удалось лишь час спустя.

Мафхор вышел из обеденной залы первым. Нимве нагнала его у лестницы, в полутемном коридоре, возле мраморной колонны.

-- Где вы были? -- прошипела Нимве. -- Я вас полдня ищу!

-- Что-нибудь случилось? -- сказал маг, оглядевшись.

-- Еще как случилось! Я... мы... -- Нимве остановилась. В самом деле, чего я, подумала она, может, он ни в чем не виноват.

Мафхор смотрел, черные глаза смутно блестели в полумраке.

-- Что такое, Нимве? -- его голос прозвучал тихо.

-- Послушайте, я... -- Нимве помолчала, кусая губы, а потом решительно произнесла:

-- Короче, вот что. Мы тут разговаривали... В общем, некоторые думают, что герцог Окдейн где-то здесь. И что вы это знаете, но скрываете от нас. Я хочу спросить: это правда?

Мафхор ответил не сразу. Перевел взгляд на колонну, которая, казалось, источает собственное, млечно-бледное свечение, и проговорил:

-- Это Ларра тебе сказал. -- В его голосе не было вопроса.

-- Да какая разница.

-- В общем, правильно. Разницы нет, -- маг выглядел спокойным, и по его тону, по каменному лицу Нимве не могла понять, врет он сейчас, говорит ли правду -- или лихорадочно обдумывает, что ответить.

-- Послушайте, -- она подступила ближе. -- Если это правда, мы должны знать. Мы не дети, и это, в конце концов, наша жизнь тоже. Мы хотим знать! Это правда?

Мафхор ответил прямым взглядом.

-- Я не знаю, -- выговорил он. -- Хотя, конечно, это вполне может быть правдой. Сам я герцога не видел.

-- Но вы подозреваете, что граф с ним связан, так? Поэтому вы боитесь подслушиваний, и все такое...

Мафхор отвернулся и рассеянно провел пальцами по мрамору колонны. Нимве ждала, но он молчал.

-- Это так, или нет? -- потребовала она.

-- Да, это так, -- маг снова посмотрел ей в глаза. -- Более того. Я почти уверен, что граф -- сторонник герцога Окдейна.

-- Замечательно! -- Нимве едва не задохнулась. -- Как же вы... почему вы молчали? Почему вы нам не...

-- Тише. Тише, Нимве. Я молчал, потому что ни в чем не уверен. Я не знаю, правда это, или нет.

-- Не уверены? -- озираясь, шепотом воскликнула Нимве. -- Вы нас как приманку используете, Чика и меня! Вы бессовестный... -- она умолкла, проглотив бранное слово, готовое сорваться с губ. Мафхор молчал и не отводил взгляда. Нимве отвернулась.

-- Я просто не хотел вас заранее пугать, -- услышала она. -- Пойми, я ни в чем не уверен.

-- Вы же сказали, что почти уверены!

-- Почти. Вот именно. Почти. Нимве. Посмотри на меня.

Все еще внутренне кипя, она с вызовом взглянула на собеседника.

-- У меня и в мыслях не было вам вредить, -- сказал Мафхор.-- Я только хочу, чтобы все отсюда выбрались живыми. Уверен, ты этого тоже хочешь. Я не прав?

Нимве дернула плечом.

-- Все равно, вы были обязаны нас предупредить, -- отрезала она.

-- Что сделано, то сделано. Я ведь не скрывал, что мне нужна ваша помощь.

-- Но и не сказали правды!

-- Повторяю: я ни в чем не уверен. Может быть, герцог отсюда очень далеко.

-- Но послушайте, а вы разве не можете... ну... прочитать мысли графа?

Мафхор оперся спиной о колонну.

-- А тебе это удалось? -- осведомился он.

-- Вы, верно, шутите, -- рассердилась Нимве. -- Я мыслей читать не умею, я не маг!

-- Но уверен, что ты можешь чувствовать эмоции. -- Мафхор смотрел выжидающе, и Нимве с неохотой согласилась:

-- Ну, да, вроде того.

-- Вот я и спрашиваю: тебе хоть раз это удалось?

Нимве с досадой повела плечом:

-- Да нет... Может, из-за этих его... -- ее вдруг осенило, и она медленно закончила, округлившимися глазами уставясь на собеседника:

-- Из-за его дурацких шапок... А ведь мне это уже приходило в голову, только я не...

Мафхор удовлетворенно кивнул и усмехнулся.

-- Постойте, -- сказала Нимве. -- Вы думаете, он это специально? Но тогда... тогда это ведь значит...

-- Это может ничего не значить. А может значить, что Окдейн его предупредил. Что граф сознательно загораживается. Металлы защищают мозг от проникновения эмпатов, сам граф вряд ли об этом слышал, а вот герцог знает наверняка.

-- И вы подозревали, но ничего нам не...

-- Я ведь уже сказал, -- остановил Мафхор. -- Что сделано -- сделано. Теперь ты все знаешь. И мне по-прежнему нужна твоя помощь.

Нимве отвернулась и долго молчала, глядя на лиловую ковровую дорожку, ведущую к перилам, ныряющую вниз, в темноту лестничного пролета.

-- Ладно, -- согласилась она. -- Вы правы, держаться надо вместе. Но не скрывайте от нас, когда что-нибудь узнаете, иначе будете разговаривать вот с этой колонной, ясно вам? Если хотите, чтобы мы действовали сообща, не держите нас за дураков! Вы поняли, или нет?

-- Я понял. Понял, -- примирительно заверил Мафхор.

-- Ну вот так... Мы вам не куклы!

-- Я этого и не говорил.

-- Еще бы вы это сказали, -- Нимве снова сердито отвернулась. Мафхор промолчал.

-- Ну, ладно, -- через полминуты произнесла она. -- У вас есть план? Чего нам делать-то теперь? Вам вроде помощь нужна была...

-- Да. Нужна.

-- Тогда не тяните, говорите, что надо делать.

* * * * * * *

Утром, едва Нимве и Чик сели завтракать, прибежала Леле. Распахнув дверь, сделав небрежный реверанс, бросилась к столу и защебетала:

-- Мы уже приказали седлать лошадей! Вы не забыли?

Нимве и Чик переглянулись. Накануне вечером Нимве, жалуясь на скуку, попросила детей графа покататься верхом и показать окрестности, на что те радостно согласились. А уж когда Нимве пообещала, что уговорит Мафхора присоединиться, восторгу Леле не было границ.

-- Что вы, конечно, не забыли, -- успокоила Нимве. Чик нервно облизал губы и отпил из фарфоровой чашки.

-- Тогда я сбегаю, скажу Вьяту, чтобы собирался! -- и прежде чем Нимве успела ответить, девочка вспорхнула с места и исчезла за порогом.

Выехали через полчаса. Несмотря на раннее время, в саду было жарко. Миновав цветник, всадники углубились в заросли. Лошадиные копыта шуршали по еле видимой тропе, которая уводила все дальше, в тень деревьев, скрываясь за переплетением ветвей.

Нимве мучилась, стараясь удерживать равновесие в непривычном ей дамском седле. Сидеть было неудобно, чудилось, что она постоянно сползает назад. Туго зашнурованный лиф платья давил, будто ее заперли в тесную клетку, где и дышать-то невозможно. Занятая тем, как усидеть на лошади, Нимве не замечала красот сада, и удивилась, когда они очутились перед высокой каменной стеной.

-- Сюда, -- Вьят пришпорил жеребца, и всадники двинулись вдоль преграды, по высокой траве, испещренной солнечными бликами.

Через несколько минут подъехали к воротам. Четверо мужчин, одетых в одинаковую черную униформу, вскочили, один потянулся к пистолету за поясом.

-- Господин виконт! -- узнал кто-то, и стражи поклонились.

-- Открывайте, -- велел Вьят, указав плетью на массивные ворота в два человеческих роста.

-- Но, ваша милость, -- возразил один из сторожей. -- С вами нету охраны, а его светлость не велел...

-- Довольно, -- Вьят досадливо отмахнулся. -- У себя на заднем дворе мы можем ездить и без охраны.

-- Но его светлость граф не...

-- Вот этот человек, -- юноша указал на Мафхора, -- маг, если хотите знать. Какая еще охрана требуется?

Стражи умолкли, переглянулись и, таращась на Мафхора, пошли отворять ворота.

Через лес за стеной вела узкая дорога, которой, видно, часто пользовались. Высокие деревья обступили ее по обочинам и, переплетаясь наверху ветвями, образовали сумрачный зеленый коридор.

В лесу Вьят внезапно со смехом хлестнул лошадь Чика, и юноши галопом ринулись вперед, гикая, подбадривая скакунов. Леле помчалась следом и исчезла в чаще, Нимве и Мафхор, оставшиеся позади, могли слышать лишь ее звонкий смех.

-- Ну, и что дальше? -- спросила Нимве. -- Как нам их теперь уболтать? Там же каторга местная, вы мне сами говорили.

-- Нужно их убедить, -- Мафхор поднял взгляд. -- Мы обязаны туда попасть.

-- Да кто нас пустит...

-- Я почти уверен, что виконт сумеет нас туда провести.

-- Ой, не знаю. А если им отец не велел туда ездить? Да и расскажут они потом. А если герцог и вправду здесь, он ведь может догадаться.

-- А ты попроси их не рассказывать.

-- Да вы что? Они тогда точно что-нибудь заподозрят!

-- Они не заподозрят. Скажи, что до смерти боишься их отца, и не хочешь, чтобы он рассердился.

Нимве покосилась на спутника.

-- Ну, а это... -- выговорила она. -- А магией вы не можете как-нибудь?

Мафхор молча посмотрел на нее.

-- Я имею в виду, -- пояснила Нимве, -- найти принцев с помощью магии.

-- Если бы мог, -- ответил Мафхор, -- я бы уже давно это сделал.

Юноши и Леле воротились нескоро. К тому времени Нимве едва сидела в седле, спину от непривычного положения ломило все сильнее. Поэтому, когда остальные перевели дух, Нимве попросила сделать привал. И то правда, стало совсем жарко, лица у всех раскраснелись, поэтому просьбу исполнили с удовольствием.

Мафхор помог ей слезть на землю, и Нимве с полминуты стояла, держась за поясницу, хмуро наблюдая, как спутники достают из седельных сумок провизию. Чик и Вьят расстелили на траве, под старым дубом, тканое покрывало, и на него немедленно уселась Леле.

-- Вьят, а ты питье взял? -- спросила она. -- Я тебе давала фляги, где они?

-- Да взял, взял, на, держи, -- виконт бросил на покрывало большую кожаную флягу, украшенную тиснением.

-- Нимве, садитесь со мной, -- Леле прикрылась ладошкой от солнца.

Нарезать хлеб досталось Чику. Мафхор, сидя подле, на сухом стволе упавшего дерева, молча разливал по стаканам воду, подкрашенную розовым вином.

-- Как нынче жарко... -- Леле откинула волосы со лба, на раскрасневшемся личике танцевали солнечные блики.

-- Пожалуйста, сударыня, -- Мафхор протянул Нимве стакан. Она взяла и, отпив глоток, проговорила:

-- В лесу еще ничего, прохладно. Воображаю, каково сейчас приходится тем, кто где-нибудь в карьере... на каменоломне...

-- Ой, а у нас тут есть каменоломни! -- оживилась Леле. -- В холмах!

-- Да, мы слышали, -- кивнула Нимве. -- Говорят... Вы только не обижайтесь, но говорят, там у вас каторга, одна из самых ужасных в королевстве. Что люди там мрут... то-есть, я хотела сказать, умирают.

-- Это кто же такое говорит? -- Вьят насупился. -- Может, конечно, там и не рай, но условия самые обычные, как в любом карьере. А где вы про это слышали, в городе?

-- В столице, -- вмешался Мафхор. Он сидел, сцепив ладони на колене, невозмутимый и спокойный, как обычно. Среди зелени кустов, ярких изумрудных бликов листвы, его одежда казалась пятном тени.

-- Уверяю вас, это неправда, -- сказал Вьят, хмуря прямые брови. -- Я и сам там бывал с отцом, и не видел, чтобы кого-то хлыстом стегали, или что-нибудь подобное.

Ну, да, как же, подумала Нимве, чинно вытирая руки полотенцем. Станут они при тебе...

-- В столице говорят, -- вымолвил Мафхор, -- что в холмах за карьерами братские могилы, и что люди больше пары лет на этих каторгах не живут.

Вьят вспыхнул так, что Нимве показалось: сейчас он или обругает мага, или сделает еще что-нибудь безумное. Однако юноша сдержался и сказал, покраснев до корней русых волос:

-- Когда я был в столице, мне никто не осмелился сказать этого в лицо!

Мафхор поднял бровь.

-- Поэтому, сударь, -- продолжил юноша, -- я не знаю, что у вас там говорят, но зато знаю, что видели мои собственные глаза. Вы, конечно, полагаете, что у нас тут медвежий угол... Да если хотите, можно туда съездить, и поглядите сами.

-- Кто же нас пустит, -- Нимве сделала удивленное лицо. -- Да и у вашего отца ведь нужно разрешения спросить.

-- Вовсе не нужно, -- возразил виконт. -- Я и сам могу вас туда провести, если пожелаете.

-- Но ваш отец, -- Нимве решила добиться полной ясности, -- он же рассердится. А я... если честно, я его немного боюсь.

Вьят изумленно вскинул брови, а Леле засмеялась и сказала:

-- Что вы, папа очень добрый! Да мы ему и не расскажем, а то еще волноваться будет. Верно, Вьят?

-- Конечно. Так что же? -- юноша обвел гостей глазами. -- Желаете съездить? Заодно потом сможете сказать в столице, что слухи о нас -- это выдумки.

-- Ну... -- Нимве сделала вид, будто колеблется, посмотрела на Мафхора. Тот проговорил:

-- Мы будем только рады. Если, конечно, дам это не утомит.

Через пару часов лес как-то сразу кончился. Всадники вереницей спустились с холма в каменистую долину.

Серая, едва заметная тропа петляла среди валунов. Склоны поросли чахлой, выгоревшей на солнце травой, а кусты, цепляющиеся за известковые выступы, казалось, доживают свой век. Здесь, внизу, в узкой долине, не было ни ветерка, воздух, сухой и раскаленный, казался плотным как стена, и Нимве почудилось, что, выехав из леса, они попали в совсем иной, чуждый мир. Даже Леле примолкла. Накинув на голову тонкое светлое покрывало, девочка обмахивалась другим его концом. Мафхор снял черный камзол, его рубаха ослепительно белела в лучах яростного солнца. Нимве задыхалась. Она все бы отдала, чтобы расшнуровать это проклятое платье, чтобы сесть в седле по-человечески, хоть чем-то накрыть голову... Вьят ехал впереди, не оборачиваясь, и не говорил спутникам ни слова.

Тропа вилась среди холмов, уводила все дальше. Так и чудилось, что из-за очередного поворота, из пыльных кустов можжевельника, из-за валунов покажутся лихие люди в плащах и с пистолетами за поясом. Нимве вспомнила о том, что в округе полно разбойников, и покосилась на Мафхора, который держался чуть позади. Маг ответил на ее взгляд спокойным твердым взглядом. По лицу Нимве не заметила, чтобы его так уж донимала эта ужасная жара.

Ехали долго. Так долго, что солнце успело войти в зенит, а Леле начала жаловаться. И когда Нимве забеспокоилась, что из-за девочки им придется, не солоно хлебавши, отправиться назад, они увидели ворота.

Тропинка вывернула из-за холма. Ворота, массивные, огромные, потемневшие от времени, казались частью скальной гряды. Рядом не было ни души, и Нимве уже засомневалась, что они смогут попасть внутрь, однако Вьят, не останавливаясь, уверенно направил жеребца к едва заметной калитке у самого склона.

Подъехав ближе, путники услыхали шум, доносившийся изнутри.

-- Вот, здесь у нас добывают известняк, -- объяснил Вьят. -- Лучше закутайте чем-нибудь лицо, чтобы не надышаться!

Только теперь Нимве поняла, что серое облако, висевшее над холмами, было пылью, а не невесть откуда взявшимся туманом.

Спешившись около калитки, Вьят рукоятью плети что есть сил принялся долбить о дерево. Долгое время ничего не происходило, потом недовольный голос изнутри спросил:

-- Ну, кто там еще? Чего надо? -- голос был низкий и хриплый.

-- Я -- виконт Хальгис, сын графа Атланского! -- крикнул Вьят. -- Откройте!

Молчание.

-- Открывай! -- юноша бухнул в калитку кулаком. -- Эй, вы там, слышите или нет?

-- Какой такой виконт, -- пробормотали изнутри. -- Чего еще за...

-- А тут другой виконт есть? Открывай, а то отцу пожалуюсь!

Неизвестно, что подействовало на стража, угроза пожаловаться графу, или само имя его сына, -- но стукнула щеколда, что-то натужно заскрипело, и калитка отворилась.

Когда они вошли, Нимве поняла, что Вьят говорил правду: лучше было сразу замотать лицо. Воздух оказался пропитан пылью, каждый вздох давался с трудом.

-- Вот это каменоломня, -- Вьят повел вокруг рукой, не обращая внимания на то, что с полдюжины местных охранников оторопело таращатся на непрошенных гостей.

Нимве огляделась. Огромное холмистое пространство окутал туман сероватой пыли. Казалось, ею тут все покрыто: и люди в лохмотьях, что копошились поодаль, и чахлые кустики около забора, и цепные псы на блоках под стеной, и даже лица сторожей.

Один из них, здоровенный темноволосый детина ростом на полголовы выше Мафхора, шагнул вперед и, изобразив неуклюжий поклон, спросил:

-- Ваша... э... светлость, -- он обращался к Вьяту. -- Пожалуйте. Случилось что, осмелюсь спросить?

-- Нет, ничего, -- юноша смотрел, вскинув подбородок. -- Это наши гости. Я показываю им окрестности. Это работники? -- он ткнул пальцем в оборванных людей, суетившихся около телеги.

-- Это... ну, эти тоже, -- неохотно согласился сторож. -- Эти, они того... на легких, стало быть, работах, потому как они того...

-- Они, осмелюсь доложить, нездоровые! -- выскочил вперед худощавый мужик с чахлой бороденкой, с бесцветными жидкими патлами, свисающими вокруг серого, словно запыленного лица. Цепким глазом лекаря Нимве уловила, что этот человек давно и сильно болен. И как таких в охране держат, подумала она. Детина покосился на незваного помощника, а тот продолжал юлить:

-- Мы больных на тяжелую работу не посылаем. Как же можно, ваше сиятельство, ни-ни-ни! Больные у нас еду раздают!

-- Хорошо, -- Вьят обернулся к Мафхору. -- Вот видите, мастер, у нас тут порядок, несмотря на то, что говорят в столице!

Мафхор коротко кивнул. На лице не отражалось ничего, кроме вежливого любопытства.

-- Пойдемте, посмотрите, что делается внутри, -- пригласил Вьят.

-- Ой, Вьят, я лучше тут останусь, -- протянула Леле. -- Я устала... Нимве, и вы оставайтесь, там грязно, и каторжники...

-- Нет, что вы, мне интересно, -- возразила Нимве. -- Я никогда не видела настоящей каторги.

Леле попыталась возражать, но Вьят распорядился:

-- Принесите моей сестре стул и воды. А мы пройдемся.

Карьер был огромен. Нимве не могла даже предположить, сколько здесь работников: две сотни? Три? А может, тысяча? Хотя, глядя на изможденных, покрытых пылью людей с одинаково серыми лицами, в одинаково серых лохмотьях, язык бы не повернулся назвать их работниками. Скорее уж -- рабами. К тому же, на большинстве оказались наручные кандалы, и надзирателей рядом было много.

Вьят пару раз попытался пристать с расспросами к некоторым из этих серых измотанных людей, но ответы получал одинаковые. "Как вас кормят?" -- "Хорошо, господин." "Как к вам относятся?" -- "Хорошо, господин." "Вас бьют?" -- "Нет, господин..." Большего добиться не удалось. Мафхор и Нимве молчали, Нимве -- удрученная увиденным, а маг... Поди знай, о чем он думал, когда с невозмутимым видом озирался по сторонам. Нимве давно отчаялась понять ход мыслей этого человека.

Наконец они повернули назад, к воротам. Да и вовремя: солнце сильно перевалило за полдень, нужно было успеть воротиться до темноты, чтобы граф не поднял тревогу. Нимве думала про себя: да, таким манером мы и через год принцев не отыщем. Ей ужасно хотелось узнать планы Мафхора. Может, он уже что-то почувствовал? Может, близнецы здесь, прямо на этом карьере? Но на все взгляды Мафхор отвечал каменным взглядом, а по его лицу она ничего не могла прочитать.

Поговорить с магом удалось только на обратном пути, когда спутники, усталые и измотанные жарой, уехали вперед.

-- Ну? -- нетерпеливо спросила Нимве, едва не касаясь ногой стремени Мафхора. -- Вы узнали что-нибудь?

-- Что? -- маг обернулся.

-- Я говорю, узнали что-нибудь? Они там?

-- А... Нет. Не узнал.

Нимве удивилась его рассеянному виду. Мафхор выглядел так, будто его мысли были где-то далеко.

-- Нет? -- разочарованно протянула Нимве. -- А я думала...

Маг безо всякого выражения смотрел на нее. Солнце садилось за холмы, каменные склоны потемнели, а чахлая трава сделалась черной. Лицо Мафхора было цветом будто бронза. Он внезапно показался почти старым, во всяком случае, гораздо старше своих лет.

-- Я не понимаю, -- созналась Нимве. -- Я думала, вы... Я думала, что мы туда поехали, чтобы вы могли... ну, мысленно проверить, там ли они. Но...

Мафхор покачал головой:

-- К сожалению, в подобных условиях это невозможно.

-- Нет? -- Нимве не пыталась скрыть разочарования. -- Значит, мы впустую съездили? Но тогда что же нам делать? Как мы их найдем? Вы сами сказали, что таких мест тут -- больше десятка.

Мафхор не ответил. Некоторое время они молчали, слушая глухой перестук лошадиных копыт. Наконец Нимве произнесла:

-- А вы не думаете, что лучше все-таки попросить помощи у графа? Даже если он...

-- Нет, -- отрезал маг, -- не думаю. Граф ненадежен.

-- Но они же там погибнут! Вы видели, как там люди выглядят? А они -- принцы!

-- Тише. Не кричи. Я все отлично видел. В любом случае, не стоит суетиться.

-- Это я, значит, суечусь, да?

Вместо ответа маг усмехнулся и отвел глаза. Нимве прикусила язык, подавив желание огреть спутника плеткой прямо по каменной физиономии.

-- Что же, ладно. Признаю: я суечусь, -- процедила Нимве. -- Уж такая я, господин Само Хладнокровие. До вас нам, крестьянам, далеко!

Маг не среагировал, и это окончательно вывело ее из себя.

-- Я вам, кажется, однажды говорила, что вы несносный тип? -- стараясь держаться светского тона, осведомилась Нимве. Мафхор вскинул бровь.

-- Ну, так повторю еще раз: вы просто ужасны. Легче договориться с чурбаком, чем с таким, как вы. Вы и к графским детям нас потому подослали, что сами по-человечески ни с кем не в состоянии общаться! Кто в уме и твердой памяти с таким типом дружбу водить будет? И вообще, Ларра во всем был прав. Вы нас используете, и при этом не ставите и в грош!

Мафхор промолчал, глядя в сторону. Проглотив ругательство, готовое сорваться с языка, Нимве дала шенкеля лошади и галопом помчалась по тропинке, вслед за спутниками, которые уже пропали в сумерках, надвинувшихся на узкую долину.

Глава 8

Телега неспешно громыхает по наезженной колее среди каменистых, опаленных солнцем холмов. Повсюду, куда ни глянь, громоздятся валуны, воздух звенит от крика кузнечиков. Жара... какая жара... Но воды нет, и не проси, если не хочешь получить кулаком в зубы.

Люди сидят в телеге так тесно, что приходится подтягивать колени к груди. На всех -- кандалы, соединенные общей цепью, вделанной в массивные кольца на бортах. Сзади едут трое конных, в темных камзолах, с плетями, заткнутыми за голенища сапог. Все молчат: и охранники, и люди, сидящие в телеге. Жара сморила всех.

Колея вьется, петляет через холмы, в лицо жарко веет запахом полыни, разогретой пыли и немытых потных тел. Дорога тянется бесконечно. Никто не говорит, куда мы едем, но и без того понятно: вряд ли в какое-то радостное место.

Из-за холма показываются массивные ворота. Всадники обгоняют повозку, вырываются вперед. Привстав, люди в телеге начинают взволнованно переглядываться. Похоже, мы добрались до места.

Вот мы уже у ворот. Тут полно охраны, огромные волкодавы хрипят, натягивая цепи. Звенит железо. Крики, ругань, ржание лошадей... Сэт смотрит на меня и говорит:

-- Без глупостей, Инис. Ты слышишь? Без глупостей!

Появляется охранник, хватает Сэта за плечо и сдергивает с телеги. Кто-то кричит пронзительно, с надрывом, слышно остервенелое, захлебывающееся рычание собаки. Я перелезаю через борт, и тут же сильная рука хватает меня за шиворот, швыряет, будто куклу, в толпу оборванных людей...

(Мы одни и никто нам не поможет никто не поможет мы одни одни...)

Нимве, вскрикнув, села на постели. Дико озираясь, дрожа всем телом, долго не могла понять, где она, и что происходит. Взгляд наткнулся на отдернутый прикроватный полог... На стол у высокого двустворчатого окна... Я в замке, пришла мысль. Это замок графа Атлана.

Нимве провела ладонью по мокрому лбу. Перед внутренним взором стояло лицо принца Сэтнара, его расширенные глаза и то, как он говорит: "Без глупостей, Инис!" Эта дорога... Похожа на ту, по которой мы ехали вчера. Если бы увидеть поотчетливей... Ох, Мать-Земля, им так страшно... И они совсем одни там... Совсем, совсем одни!

Нимве опустила ноги на пол. Плиты приятно охладили босые ступни. В комнате было светло, в саду за окном птицы подняли обычную утреннюю перебранку. Нимве подошла к столу и долго пила воду из большой фарфоровой кружки. Сон выбил ее из колеи, неприятное чувство, будто она выпала из реальности, или живет одновременно в обоих мирах, не пропадало. Вспоминалась давешняя поездка и ссора с Мафхором. Зачем я с ним так... Ведь он же не виноват, что... Он вытащил нас из тюрьмы, и вообще вечно нас спасает. Но одновременно снова поднялось раздражение: как можно быть таким каменным истуканом. Таким чурбаком! Он ведь был на этом карьере, видел тамошних рабов! Подумать только, принцы уже почти две недели там, в этом аду... Там и простой человек не выдюжит, а они все-таки аристократы, может, они уже...

Нимве со стуком опустила кружку на скатерть и ожесточенно потерла глаза. Нет. Они сильные. Они очень сильные! Они уже это доказали! И этот сон -- он мне не просто так приснился. Вот бы еще подробнее разглядеть дорогу... Если бы еще раз...

После завтрака в комнату прибежала Леле, и Нимве, переодевшись, отправилась гулять с девочкой по замку в надежде, что сон хоть немного сотрется в памяти.

Леле повела ее в западное, почти нежилое крыло. Анфилады пустых и темных комнат, пропахших плесенью, отслаивающаяся штукатурка на стенах и бархатно-серая пыль, толстым слоем покрывавшая остатки мебели, произвели на Нимве гнетущее впечатление и даже сгладили воспоминания о ночном кошмаре. Шаги гулко отдавались в тишине пустых коридоров, а голосок Леле разносился так далеко, что, казалось, эхо колокольчиком звенит в самых потаенных катакомбах.

-- А вот тут, говорят, жила наша прабабушка, -- весело трещала девочка, подымая лампу, ничуть не заботясь о том, что коричневый от времени портрет в углу залы взирает на нее, и его глаза -- единственное, что можно было разобрать на картине, -- страшно и дико белеют в темноте, в желтых бликах света, отбрасываемого лампой.

-- Мы тут в детстве часто играли с Вьятом, -- беззаботно продолжала Леле. -- Он вечно меня пугал. Смотрите, вон ее портрет!

-- Да, я видела, -- Нимве опасливо покосилась через плечо, но, встретив сумрачный взгляд мертвых белых глаз, поспешно отвернулась.

-- Жуткая картинка, правда? -- похоже, Леле во всем находила источник для радости. -- Правильно папа решил ее отсюда не забирать. Но это что... Я вам сейчас такое покажу... -- голос девочки понизился до шепота, а глаза весело сверкнули. Нимве зябко передернула плечами, однако не ответила, а просто последовала за Леле вглубь залы, к приотворенной двери с облезающей краской.

Они спустились по широкой темной лестнице, долго шли по узкому, почти неосвещенному, похожему на туннель коридору. Леле вдруг остановилась и принялась ощупывать каменную стену. На грубых кирпичах старинной кладки, не обезображенных штукатуркой, кое-где шевелилась паутина.

-- Вот она, смотрите, -- Леле обернулась. Нимве пригляделась и увидела, что ладонь девочки лежит на едва заметном выступе стены.

-- Теперь надо повернуть... Вот так... направо... -- девочка нажала, раздался щелчок, шорох... Часть стены двинулась, поползла в сторону, и через несколько секунд перед ними разверзся черный провал, из которого потянуло запахом погреба и сырости.

-- Нам сюда, -- радостно объявила Леле, подымая лампу. -- Не бойтесь, пауков там почти нет!

* * * * * * *

Темнота в узком проходе была плотная, осязаемая, а стены давили на плечи. Нимве казалось, что она ощущает всю огромную, вековую, каменную мощь замка. Под ногами хрустело и шуршало, Нимве старалась двигаться так, чтобы не касаться стен руками. Темный силуэт Леле колыхался впереди, и мутное световое пятно плясало, на миг выхватывая из черноты то грубые, блестевшие влагой стены, то затянутый паутиной потолок.

Потом они попали на лестницу и долго поднимались по высоким и крутым ступенькам. И когда Нимве стало казаться, что темноте не будет конца, и что они вовсе никуда не идут, а просто топчутся на месте, полоска нестерпимо яркого дневного света резанула по глазам.

-- Вот и дверь, -- сказала Леле. Раздался тихий скрип -- и даже сквозь зажмуренные веки Нимве ощутила, что они выбрались наконец из темноты.

Они очутились на пороге маленькой комнатушки, заставленной всяким хламом: ветхими стульями с продранной обивкой, столиками без ножек, древним клавесином, завалившимся набок... Его желтые клавиши походили на выбитые зубы.

Когда глаза привыкли к свету, Нимве поняла, что комната, в которую они попали, маленькая, полутемная, с единственным подслеповатым от грязи окошком. Леле, стоя у противоположной стены, поманила подругу к себе.

-- Вот, глядите, -- молвила девочка. Протянув руку, отодвинула угол истертого гобелена. За ним скрывалось маленькое оконце.

-- Да вы поближе подойдите, -- пригласила Леле, заметив непонимающий взгляд Нимве, -- и посмотрите внутрь.

Первое, что увидала Нимве -- корешки книг рядом, почти перед глазами. Чуть погодя, присмотревшись, поняла: там, внутри, еще одна комната. Вернее, кабинет. А она смотрит туда через полки, заставленные книгами.

-- Это книжный шкаф, -- сказала Леле, -- специально так поставили, чтобы из кабинета не было заметно. Вот, погодите-ка...

Что-то заскрипело, и пыльное окошко поехало в сторону. Отпрянув, Нимве наблюдала, как, вращаясь на невидимой оси, отодвигается стена.

-- Идемте, -- позвала Леле.

Войдя, они очутились в просторном кабинете. Окна до потолка скрывались за длинными портьерами, повсюду были книги, а в глубине стоял большой письменный стол. Нимве невольно вспомнила, как в почти таком же месте она впервые повстречала герцога Окдейна. Окдейн... Нимве огляделась. Наверняка внутри, в столе, полно бумаг. Если граф действительно связан с Окдейном, могут быть и письма. Вот если бы тут порыться...

-- Здорово, правда? -- вклинился в эти мысли голосок Леле. -- Это папин кабинет. А комнату сделали давно, папа оттуда никогда сюда не заходит, там противно, темно... Он вон в ту дверь ходит, глядите.

Проследив за рукой девочки, Нимве увидала массивную дверь в стене напротив окна.

-- Мы в детстве ту комнату звали подслушивательной, -- Леле улыбнулась. -- Папа все грозится ее заделать, но пока не заделывает. Смотрите, сколько книг! Я иногда отсюда беру кое-что почитать. Вы любите читать?

Нимве рассеянно кивнула. Мысли вертелись вокруг герцога. А Леле подошла к стеллажам и принялась вслух читать названия на корешках.

В кабинете они пробыли недолго, нужно было возвращаться, чтобы успеть переодеться к обеду. И к тому времени, что воротилась к себе, Нимве решила: она обязана попасть в кабинет графа еще раз, и на этот раз -- одна.

Мафхора за обедом не было. Чик пришел вместе с Вьятом, и Нимве про себя отметила, что Чик держится молодцом. Он, похоже, совсем перестал дичиться, парни увлеченно болтали, обсуждая аллюр нового жеребца, и способы охоты с гончими. Граф читал какой-то помятый пергамент, поминутно хмурился, и его мысли, похоже, настолько были заняты, что он почти не обращал внимания на то, что делается за столом.

На расспросы Леле слуги сказали, что мастер Мафхор с утра куда-то уехал. Нимве была даже довольна этим. Ну, и пусть ездит, решила она. После вчерашней вылазки, окончившейся ссорой, ей совсем не хотелось ни видеть мага, ни говорить с ним.

После обеда все разошлись по своим делам. Юноши снова отправились в конюшню, а Леле села за клавесин в каминной зале. Нимве, отговорившись тем, что хотела бы отдохнуть, сделала вид, будто удалилась в свои покои -- но вместо того, прихватив керосиновую лампу, отправилась в западное крыло.

Решив обязательно навестить еще раз кабинет графа, Нимве на обратном пути сделала куском известки пометки на стенах. Теперь эта предусмотрительность очень помогла: она без проблем добралась до секретного хода. Долго шарила по стене, прежде чем обнаружила потайной рычаг. В темноту Нимве шагнула не без содрогания. Повернув вентиль, прибавила в лампе огонь, и осторожно двинулась вперед.

Секретный ход много раз разветвлялся. Если бы не метки, можно было легко потеряться здесь, в вечной темноте -- и один Творец знает, сколько бы пришлось блуждать. Куда могли завести эти черные лазы, воняющие погребом и крысами, в какие бездонные древние недра? Даже думать об этом было страшно.

До подслушивательной комнаты Нимве добралась без приключений. Осторожно потянув за ручку, отворила ветхую дверь, постояла, привыкая к свету. Потом, прикрутив вентиль в лампе и поставив ее в углу на мягкий от пыли стол, подобралась к дырявому гобелену.

Она долго стояла, замерев, и разглядывала кабинет через потаенное окошко. Из-за полузадернутых портьер тек мягкий, золотистый предзакатный свет. Нимве нажала на рычаг в стене, отодвинулась, чтобы крутящаяся дверь ненароком не ударила ее. Перешагнув порог, решительно вошла в кабинет.

Было очень тихо. Нимве приблизилась к столу, посмотрела на пергаментные свитки, на кипы бумаг... Надо было лампу захватить, подумала она, взяв один из листов сверху, наугад, и поднося к глазам. Похоже, тут всю ночь придется провозиться.

Тихий шорох за спиной. Нимве шарахнулась, не рухнув на стол. Обернулась -- и увидела: крутящаяся дверь плавно движется, запирая выход.

Нимве бросилась вперед, но не успела. Она была от стеллажа в какой-то паре шагов, когда тот с тихим щелчком встал на место. Нимве дернула что есть силы, однако без толку. Потайная дверь не поддалась, и сколько бы Нимве не билась, дверь стояла, будто монолит, только несколько книг упало на пол, разметав крылья-страницы.

Нимве взяла себя в руки и остановилась. Спокойно... спокойно... Но до спокойствия было далеко. Кровь стучала в ушах, и не хватало воздуха. Потом она вспомнила, что здесь есть еще один выход. Подбежала ко второй двери, повернула ручку... Та, конечно, оказалась заперта. Подавив желание пнуть ее ногой, Нимве обернулась к стеллажу. Попыталась вспомнить, видела ли, чтобы Леле как-то открывала проход, но ничего припомнить не смогла. Должно быть, девочка знала, как зафиксировать дверь, чтобы та не закрывалась.

Нимве перевела дыхание, отбросила с лица растрепавшиеся пряди. Выход есть. Выход обязан быть! Спокойно. Я просто должна найти секретный рычаг.

Она снова приблизилась к стеллажу. Просунув руку, принялась ощупывать стену за корешками книг. Надвигались сумерки, солнце ушло за горизонт. Скоро станет совсем темно. Если появится граф и найдет меня здесь...

Тихие шаги за дверью в коридоре. Нимве замерла на цыпочках, с рукой, просунутой через стопки книг, глаза расширились. Шаги замерли. Через пару долгих, гулко стучащих в висках мгновений она услыхала шебуршание ключа в замочной скважине.

Паника, окатив горячей водой, сорвала Нимве с места. Она бросилась в глубину кабинета, заметалась, не зная, куда деваться, а дверь тем временем начала отворяться: медленно, будто в страшном сне.

Инстинкт подсказал единственное решение. Нимве кинулась к окну и, вскочив на широкий подоконник, забилась в самый угол, за тяжелую портьеру, съежилась там, прижимаясь плечом к стене, стараясь дышать потише.

Простучали неторопливые шаги. Темные стекла отразили желтый отблеск света. Что-то щелкнуло, хлопнула дверь, раздался тихий скрип. Нимве сидела, будто мышь в норе, почуявшая, что рядом бродит кот.

Зашелестели бумаги. В отраженье на стекле Нимве попыталась рассмотреть, чем занят пришелец, но ничего не смогла увидеть.

Так минуло очень много времени. Ноги стали затекать, но Нимве боялась переменить позу, граф бы наверняка услышал. То, что это граф, она не сомневалась. У кого же еще могли быть ключи от кабинета? И кто бы стал тут сидеть, тратить время на чтение бумаг?

Через какой-то промежуток, -- полчаса? час? целую вечность? -- раздался тихий стук. Нимве вздрогнула. Скрипнул стул, шаги простучали по полу, щелкнул ключ в замке...

-- Вы никого не встретили? -- спросил граф. Снова звук запираемой двери, и мужской голос отозвался:

-- А должен был?

Чуть хрипловатый баритон, манера чеканить каждое слово... Нимве едва не до крови прикусила палец. Голос чужака как две капли походил на голос герцога Окдейна.

-- Что вы, ваша светлость, -- отозвался граф. -- Вы же сами изволили убедиться, что в этом крыле нет ни единой живой души.

"Ваша светлость!" Точно герцог! Нимве расширенными глазами уставилась в пустоту. Между тем, послышался грохот отодвигаемого кресла. Голос, так похожий на Окдейновский, произнес:

-- Что-то плохо работает ваш сыск, господин граф. До сих пор никаких результатов.

-- Это трудно, у нас тут леса, а не столица, -- буркнул граф. -- Результаты будут, уверяю вас.

-- И когда же, позвольте узнать?

-- Скоро. Уже скоро.

-- Мне бы вашу самоуверенность. Мы должны их найти, слышите? Иначе все насмарку.

-- Я прекрасно понимаю...

-- Не уверен. Представьте, что будет с вами и вашими обожаемыми детьми, если мальчишки сбегут. Я уж не говорю об этом быдле.

"Это он про нас. Значит, граф все знает!" На миг зажмурившись, Нимве перевела дыхание.

-- Это быдло общается с моими детьми на равных, -- проворчал граф. -- У меня руки так и чешутся отправить этих голодранцев на конюшню, чтобы их там как следует высекли.

-- Можете мечтать о чем угодно, -- усмехнулся предполагаемый Окдейн. -- Придет и ваш день, господин граф. Высечете, сделаете все, что заблагорассудится. Но девчонку не трогать. Эта маленькая дрянь -- моя. У нас с ней свои счеты.

Нимве втянула голову в плечи. Сомнений больше не было. Герцог Окдейн в замке, и хочет отомстить ей за побег.

-- Ну, ладно, сударь мой, -- послышался звук зевка, снова загрохотало кресло. -- Оставим это. Жду от вас скорейшего доклада.

-- Разумеется, ваша светлость!

В комнате потемнело, а шаги прошелестели к двери.

После того, как щелкнул замок, Нимве еще долго сидела без движения. Темнота и тишина. Кое-как спустив онемевшие ноги с подоконника, она осторожно выглянула из-за портьеры.

В кабинете было темно. Нимве выбралась наружу и прокралась к столу, пошарила руками... Лампа была здесь. Повернув вентиль, Нимве сосредоточилась, поднеся ладони к выпуклым стеклянным бокам.

Наконец вспыхнул свет. Язычок пламени дрогнул, вытянулся и заплясал, кидая на стены причудливые тени. Схватив лампу, Нимве вернулась к стеллажу.

Долго, бесконечно долго и упорно она ощупывала стены в поисках потайного рычага. Иногда отчаяние овладевало ей, и тогда Нимве опускалась на пол, кусая губы, слезы текли по щекам, капали на исцарапанные руки. Потом, вскочив, с удвоенными силами кидалась к книжным полкам, и все повторялось снова.

Иногда она в ужасе замирала: в коридоре чудились крадущиеся шаги. Если зайдет граф -- ей конец. Слова Окдейна отпечатались в памяти: "У нас с ней свои счеты!" Граф знает, кто она... Ему ничего не будет стоить тут же отдать ее герцогу, и ни одна живая душа не найдет. Она должна отсюда выбраться, обязана!

Но шло время -- и ничего не менялось. Потайная дверь стояла как скала. Больше не владея собой, Нимве истерически вскрикнула, швырнула на пол несколько томов и пнула ненавистный стеллаж. Снова закричала, в исступлении бросилась на полки, но споткнулась о валявшиеся под ногами книги и рухнула наземь. Упала -- и осталась лежать, сотрясаясь от рыданий.

Когда приступ отчаяния прошел, Нимве села и вытерла лицо. Поглядела на язычок пламени, танцевавший за выпуклым стеклом. Если я буду беситься, это не поможет, подумала она. Огонек плясал, по толстым переплетам пробегали золотые блики. Надо вставать и искать дальше. Нимве вцепилась в деревянную стойку, стала подыматься, но рука соскользнула, и пальцы дернули золоченый переплет. Она не поверила глазам: тисненый корешок вдруг легко отошел, отделился от книги, обернувшись деревянной рукояткой. Рядом что-то зашипело, щелкнуло -- и потайная дверь поползла в сторону.

Задыхаясь от счастья, Нимве схватилась за рычаг, потянула до упора и, подождав, пока за дверью покажется ход, кинулась наружу, прочь из кабинета, спотыкаясь о хлам, сваленный в подслушивательной комнате.

Глава 9

Нимве воротилась к себе уже ночью. Осторожно и тихо прокравшись по тускло освещенному коридору, отворила дверь, скользнула в спальню и обессилено прислонилась спиной к стене. Немного отдышалась, выпила воды и, кое-как расшнуровав платье, забралась в постель.

Она долго лежала, глядя на призрак дуба, простиравшего подагрические ветви к самому окну. Ночь искажала очертания предметов, воздух сделался осязаемым, казалось, он беззвучно звенит лунным серебром. Занавеска слабо шевелилась, холодный свет отражался на стекле. Вздохнув, Нимве сомкнула веки. Велела себе не думать о том, что произошло в потайном кабинете -- но это мало помогло. Тут же вспомнился запах пыли в углу, за портьерой, удушливая волна паники возле стеллажа -- и голос, тихий ровный голос того страшного человека, когда он говорил: "Эта маленькая дрянь -- моя. У нас с ней свои счеты!"

Нимве резко повернулась, уткнулась лицом в подушку. Утром найду Мафхора, подумала она. Ссора, не ссора, но он должен знать. Иначе... иначе... как же тогда... я должна... рассказать...

Ей приснилось, что, раскинув руки, она летит высоко над лесом. Воздушный поток мягко и упруго обтекал тело, нес ее, как сильная ладонь. Внизу стелилось бархатное зеленое руно холмов, реки на нем синели, будто вены, а старинный замок на взгорке казался сломанным зубом.

Она опустилась ниже. Не прерывая стремительность полета, пронеслась над верхушками деревьев. Там, в кронах, был зеленый полумрак, покой, такой же, как в ее душе.

Лес вскоре кончился. Показалась вылинявшая щетина на хребтах холмов, серая долина между ними. Там, среди огромных валунов, змеилась старая двухколейная дорога. Страшное солнце стояло в зените, слепило глаза, и лицо опалило жаром -- но солнце не могло, не смело прервать ее полет.

Холмы, везде холмы... Монотонный унылый пейзаж, вырванный кем-то из другого мира. Белые выступы известки, чахлая полынь на склонах... Двухколейка бежит, петляет внизу меж валунами. Вот дорога обогнула засыхающий торн около расщелины. Здесь торчит камень, похожий на череп. Вода размыла впадинки, превратив их в черные зияющие глазницы, прочертила желобки, похожие на насмешливый оскал. Каменный череп глядел во след девушке-птице, а та, взмахнув руками, исчезла за холмом.

Дорога привела ее к воротам. Массивным дубовым воротам, огромным и неприступным, будто в крепости. Но что ей были какие-то ворота! Она легко перелетела через преграду, поглядела сверху на охрану, на дремлющих собак возле стены, на унылое, пыльно-белое, холмистое пространство.

Пустыня, изрезанная ямами. Толпы людей цвета пыли врубались в камень. Стук, звон и крики стояли над карьером. Громадные бесформенные глыбы, будто собственной волей, ползли вниз, вниз, в мертвую серую долину.

А они были высоко на склоне, под изуродованной зубилами скалой. Она узнала их мгновенно: даже в лохмотьях, даже под слоем грязи и пыли, скрывающей лица. Худые, в кандалах, они мерно долбили камень. Только по тому, как напряглись мышцы обнаженных спин, как напряглась каждая частичка тела, она поняла, какого это стоит им труда. Это вы, сказала она им. Вы здесь... Вы живы! И, услыхав ее беззвучный зов, принцы обернулись.

Инис. Сэтнар. Они стояли рядом. На худых лицах, похожих на жуткие, потрескавшиеся каменные маски, страшно блестели глаза. Она без слов почувствовала, каково им. Голодные, избитые, почти без сна, они держались из последних сил. И если им не помочь... Если их не вытащить отсюда, сейчас, сейчас, как можно скорее, они... они... Ты должна помочь. Ты должна помочь!

(Помоги помоги нам Нимве! Помоги нам Ним!!! ПОЖАЛУЙСТА! ПОМОГИ-И-И...)

Нимве очнулась на полу, от собственного крика. Задыхаясь, со стоном приподнялась и села, цепляясь за постель. Провела ладонью по лицу -- и поняла, что плачет. Растрепавшиеся волосы сделались мокрыми от слез, она ощутила на губах соленый привкус.

Уткнувшись лицом в простыню, Нимве некоторое время сидела без движения. Была еще ночь, но лунная дорожка на полу потускнела, и контуры огромного дуба снаружи обрисовались резче. Я должна найти Мафхора, думала она. Если пойти к нему сейчас... В тот миг она не вспомнила про приличия, про то, что если ее заметят, наверняка поползут сплетни. До того ли было, если перед глазами стояли лица принцев, а в ушах звенел их зов: "Помоги!"

Рассвет застал ее в постели. Нимве рывком села, сердце колотилось в горле, а лоб был мокрый. Она дышала так, будто вот только что, сию минуту, не лежала в кровати, а убегала от преследователей. Она огляделась, провела дрожащей ладонью по лицу... Я все проспала, подумала она. Я же хотела идти к Мафхору!

Спрыгнув с кровати, как была, в длинной до пят сорочке, Нимве кинулась к порогу. Подбежав к спальне Мафхора, долго стучала, но никто не отворил. Дверь оказалась заперта. Он опять куда-то уехал, в отчаянье подумала Нимве, стоя у порога. Что мне теперь делать?

Все утро она провела за поисками, но Мафхора в замке не оказалось. В конце концов удалось выяснить у слуг, что "господин маг как давеча уехали с утра, так еще не возвращались."

Наспех позавтракав, ничего не ответив на расспросы Чика, где все-таки она была вчера вечером, Нимве спустилась вниз, в помещение для слуг.

Ларру она нашла нескоро, у конюшни на хозяйственном дворе. Он о чем-то жарко спорил с высоким сутулым мужчиной в кожаном фартуке. Когда Нимве подошла, оба замолчали, а собеседник Ларры поклонился. Ларра уставился на гостью, и от его взгляда у той душа нырнула в пятки.

-- Здравствуйте, ваша милость, -- с преувеличенной вежливостью поздоровался Ларра. -- Чем обязан чести вас видеть?

-- Я хочу тебя о чем-то спросить, -- отозвалась Нимве. И зачем я пришла, подумала она, он же мне ни за что не поверит.

Незнакомец тем временем растворился в полумраке конюшни. Убедившись, что он ушел, Ларра сощурился.

-- Ну, и за каким пожаловала? -- осведомился он.

-- Я хотела что-то тебе рассказать...

-- А что же Мафхор? -- усмехнулся Ларра. -- Ты давеча собиралась его спросить, не врет ли он тебе насчет дядюшки Окдейна.

Нимве смотрела в его насмешливое лицо, и желание поделиться с ним тревогами таяло с каждой секундой.

-- Ну, так чего ж? -- съязвил Ларра. -- Что изволил сказать его светлость Мафхор?

-- По-твоему, я сюда пришла, чтобы с тобой о Мафхоре говорить?

-- Ах, нет? -- Ларра изобразил изумление. -- Тогда о чем же, ваша милость, извольте спросить?

-- Прекрати паясничать!

-- Не гневайтесь, сударыня, -- Ларра с картинной молитвенностью сложил ладони. -- Прощенья просим! Мы люди маленькие, быдло, можно сказать, куда нам с вами ровняться...

Нимве едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.

-- Очень красиво с твоей стороны, -- процедила она, чувствуя, как подступает к горлу злость. -- Стоило единственный раз попросить у тебя помощи, как ты...

-- Помощи? А когда ты помощи просила, не припоминаю что-то!

-- Сейчас! -- почти выкрикнула Нимве -- и добавила, понизив голос и оглядываясь:

-- Сейчас. Я это делаю сейчас. Ты все твердишь, что хочешь спасти принцев -- ну, так помоги мне.

Ларра вскинул бровь:

-- А ты, никак, принцев спасать намылилась? Ну-ка, ну-ка, и как же ты собираешься их спасать? Я тебя внимательно слушаю.

-- Да так и собираюсь, -- Нимве снова огляделась. -- Я... я знаю, где они.

Ларра вытаращил глаза.

-- Но откуда... -- медленно проговорил он. -- Откуда ты можешь... Тебе Мафхор сказал?!

-- Мафхор и сам не знает, -- отмахнулась Нимве. -- А я... Ну, знаю, да и все. Так поможешь?

Во взгляде Ларры мелькнула подозрительность.

-- Чего-то странно это все, -- ответил он. -- Мафхор не знает, а ты вдруг узнала. Может, это все вранье. Может, тебя специально надуть решили, ну, чтобы ты, словом... Тебе кто-нибудь из графских, что ли, мозги пудрит?

-- Вот черт! -- фыркнула Нимве. -- Никто мне ничего не пудрит! А я это сама узнала, ясно? Сама!

-- Ну, конечно! А как же! -- разозлился Ларра. -- Сама! А я и не ведал, что ты в королевском сыске подвизаешься! Впору уже бояться тебя начинать. Как ты сама-то могла чего разузнать? За дурачка, что ль, меня держишь?

-- Да ты и есть... Короче, приснилось мне это. Ясно тебе? Я это увидела во сне. Доволен?

-- Тьфу! -- в глазах Ларры вспыхнули зеленые искры. -- Так я и думал! Во дворце живет, а все от скуки мается, нет, чтоб над Мафхором своим потешаться, так она меня в шуты произвела, -- махнув рукой, он повернулся и зашагал прочь, хрустя щебенкой.

-- Идиот! -- вслед ему заорала Нимве. -- Кретин проклятый!

-- Ступай, ступай, ваша светлость, -- отозвался он, не оборачиваясь. -- Над господами, приятелями своими, шутки шути. Наше почтение дядюшке Окдейну!

Ларра скрылся за углом конюшни.

Нимве смахнула злые слезы. Какая дура, подумала она, поперлась к этому. Ясно же было, что он не поверит! И сама хороша! "Приснилось"... Ляпнула тоже, нашла кому!

Она в растерянности стояла посреди двора, длинная тень от ближнего сарая почти касалась башмаков. Что теперь делать? Нимве медленно зашагала по щебенке. Ждать Мафхора? А когда он приедет? А они там... Словно наяву, в памяти всплыли лица близнецов, худые, покрытые серой пылью, и Нимве на миг прижала к глазам ладони. Нет, нельзя. Не могу я ждать. Герцог их ищет. И если он... если он найдет их первым, тогда... тогда...

Нужно ехать.

* * * * * * *

У нее взяло не меньше часа, чтобы собраться.

Прежде всего, Нимве решила достать мужскую одежду, но это оказалось не так уж и легко. В конце концов она изловчилась стащить кое-что из вещей, сушившихся на заднем дворе, за поварской. Стянув у черного хода чью-то шапку, залатанную и потертую, Нимве затолкала все это в холщовый мешок, найденный тут же: конечно, можно было подняться наверх и взять свою котомку, но... Там она могла столкнуться с Чиком, а уж его-то Нимве твердо решила не втягивать. Он такой порывистый и неосторожный, неровен час, случится что-нибудь... Этого я себе в жизни не прощу, думала она, седлая на конюшне лошадь и озираясь по сторонам.

После вылазки на рудники с детьми графа Нимве еще помнила дорогу, поэтому до стены добралась быстро. Стражники выпустили ее неохотно, пытались задержать, но Нимве, призвав на помощь все свое нахальство, держалась с такой напористой заносчивостью, так грозила им всеми мыслимыми карами, что они не выстояли.

Очутившись в лесу, она с облегчением вздохнула. Опасаясь, что догонят и заставят вернуться, некоторое время шибко гнала лошадь, потом, успокоившись, поехала медленней.

Переоделась она в чаще, когда замок совсем пропал из виду. Собрав вещи, сложила в мешок и, перевязав бечевкой, подвесила к седлу.

Лес вокруг, чистый, словно кружевной, пронизывали золотистые лучи. Нимве долго ехала по склону, то крутому и опасно обрывистому, то пологому, устланному хрусткой прошлогодней листвой. Тропинки не было, но это не сильно беспокоило: Нимве знала, что спуск все равно приведет в долину.

Она ехала долго, часа три или четыре, прежде чем лес наконец закончился, и дорогу преградили валуны. Пришлось искать, как выбраться в низину, и это заняло много времени.

Долина меж холмами встретила жарой и горячим ветром. Нимве ехала, внимательно глядя по сторонам, выискивая приметы, что показал ей вещий сон. Двухколейка вилась среди валунов, склоны, поросшие чахлыми кустами, запирали долину с обеих сторон.

Следуя за дорогой, Нимве двигалась вперед. Быть здесь одной оказалось страшно. Зачем я не дождалась Мафхора, думала она. Даже если я и найду тот карьер, где держат принцев, что я смогу сделать без помощи?

Дорога обогнула скальный выступ -- и страх улетучился. Нимве увидала засыхающее дерево над небольшой расщелиной... Похоже на дикую сливу, прямо как во сне. И совсем довершая сходство, неподалеку торчал большой коричневатый булыжник со впадинами глаз, с размытыми водой краями, обнажившими зловещую улыбку. Камень-череп! Сердце Нимве быстро забилось. Я еду правильно. Это здесь. Я рядом. Совсем рядом.

Она не ошиблась. Повернув еще раз, двухколейка уперлась в побуревшие от времени ворота, которые, будто плотина, преградили путь.

Спешившись, Нимве потянула лошадь за повод. Забралась в чахлые кусты. Долго стояла там, прячась за ветвями, и наблюдала за въездом в карьер.

Там, за стеной, упершейся краями в холмы, висело пыльное облако. Крики и стук доносились смутно. У ворот не было ни души, двери караулки оказались заперты. Что делать, лихорадочно думала Нимве, кусая палец, что мне делать? Повернуть разве назад? Дождаться Мафхора? Но когда он вернется? А они...

Стоило подумать о принцах, и в памяти тут же всплыли их лица под слоем пыли, траурно блестевшие глаза -- и безмолвный вопль, который и сейчас звучал в ушах: "Помоги нам, Нимве, помоги нам! "

Она на секунду уткнулась лицом в ладони. Потом, стараясь заглушить воспоминание, накинула повод лошади на ветки, и крадучись выбралась из кустов. Пространство перед воротами по-прежнему оставалось безлюдным. Нимве бегом кинулась к стене, вжалась в нее плечом, переводя дыхание. Запрокинув голову, посмотрела вверх. Высоко. Как высоко! Мне не забраться.

Она осторожно двинулась вдоль преграды. Здравый смысл шептал: оставь это. Уезжай! Но другой голос, более громкий, твердил: просто посмотрю -- и все. Загляну внутрь и посмотрю, то ли это место, что я видела во сне. Я просто посмотрю, больше ничего. (помоги нам Нимве помоги помоги...)

Хрустнув зубами, Нимве провела ладонью по глазам. Начала взбираться на холм, там, где стена упиралась в огромные валуны. Хоть и не сразу, ободрав руки, больно ударившись коленом, вползла на склон, добралась, дотянулась до верхней кромки забора, и, опираясь на руки, заглянула внутрь.

Огромное пыльное пространство лежало перед ней. Люди, копошившиеся повсюду, казались серыми призраками, продолжением унылого пейзажа. Да, все было совсем как во сне. Но ведь и карьер, куда они ездили с детьми графа, как две капли воды походил на этот! Нимве закусила губу. Тот -- или не тот? Они так похожи... Нимве продвинулась чуть вперед, посмотрела вниз... Под стеной на цепях сидели пегие волкодавы. Нимве с ужасом убедилась, что псы смотрят на нее. Миг они молчали, а потом вскочили и залаяли. Нимве в панике замерла. Собаки бесновались, прыгали, звеня цепями, и с ревом, с подвыванием, похожим на звук охотничьего рога, звали на помощь хозяев.

-- Цыц, вы, окаянные! -- к собакам подбежал здоровенный детина, замахнулся палкой, но не ударил. Нимве встретила его изумленный взгляд. Кубарем скатилась по склону и бросилась в кусты.

Лошадь, отвязавшись, ушла довольно далеко. Когда Нимве с треском продралась через колючки, животное испуганно метнулось прочь, звеня уздечкой. Напрасно Нимве пыталась ее поймать: лошадь, кося диким глазом, держалась на расстоянии.

Позади заскрипела дверь, раздались громкие голоса и остервенелый лай. Вскрикнув, Нимве бросилась вперед, через заросли, цеплявшие колючками за одежду. Кто-то орал, все ближе и ближе раздавались лай и жаркое пыхтение собак.

Свора вырвалась из кустов, и Нимве упала наземь, прикрывая голову руками. Собаки подбежали, Нимве ощутила на затылке их жаркое дыхание, услыхала рык... Они обнюхивали ее, тыкая носами, но ни одна не попыталась укусить. Тяжелая лапа наступила на спину. Нимве услыхала:

-- Ах, ты, засранец! Сбежать хотел?

Чьи-то руки схватили ее и подняли. Она увидала перед собой бородатое лицо. Мужчина, с остервенением встряхнув ее, заорал:

-- Говнюк! Как ты через стену перебрался? Кто тебе помог, говори!

Размахнувшись, незнакомец ударил Нимве по лицу, и она упала, но он снова вздернул ее на ноги, снова размахнулся...

-- Все, хватит, тащите его назад, -- распорядился низкий голос, -- не убежал, да и ладно! Тащите, обед скоро, не до темна ж теперь с этим тут валандаться!

Глава 10

До самого заката, пока надзиратели не велели прекратить работу и не построили каторжан, Нимве таскала носилки с обломками породы.

Приведя в карьер, сторожа заковали Нимве в кандалы: "А в следующий раз не будешь бегать, щенок!" -- сказал один из них, огромный, с желтым лицом и мешками под глазами, тот самый, что первым заметил ее на стене. Нимве отчаянно боялась, что сторожа обнаружат, кто она такая, но Творец миловал, и все обошлось.

К вечеру Нимве в кровь сбила руки, тело болело, точно ее лупили палками, а спина, казалось, заржавела, и стоило труда нагнуться. Поэтому, когда один из надзирателей заорал: "Кончаем работу!", Нимве бросила носилки с огромным облегчением.

Спустившись с откоса, вздымая густую пыль, рабы построились в неровную шеренгу. На многих были кандалы, и все выглядели одинаково серыми, тощими, оборванными. Нимве с трудом могла отличить одного человека от другого, да и не пыталась: она так вымоталась за эти часы, что только усилием воли держалась на ногах. С той минуты, что попала сюда, надзиратели следили за каждым ее шагом. Перерыва днем не делали, даже по нужде работники ходили едва ли не под себя. И, когда шеренгу погнали в темноте к баракам, вниз по склону, Нимве, стиснув зубы, старалась не отставать, не спотыкаться, чтобы не дать сторожам повода прицепиться хоть к чему-нибудь.

Они шли долго. Неподалеку кто-то беспрестанно и надрывно кашлял, раздавалась брань. Фонарь в руках шагавшего впереди и справа надзирателя мерно качался, рассыпая вокруг черные пляшущие тени. Изредка поворачивая голову, Нимве видела, как тускло поблескивают глаза кого-нибудь из работников. Серые лица казались масками, и Нимве поспешно отворачивалась, потому что ей было страшно.

-- Остановиться! -- скомандовал голос. Человек, шагавший впереди, резко встал. Нимве налетела на него, получила болезненный тычок...

-- Разуй глаза, -- буркнул кто-то, -- не на базаре...

Они стояли долго, переминаясь на месте. Нимве чувствовала: еще минута, и она просто упадет, и будь, что будет. Ноги болели все сильней, единственное, чего хотелось -- лечь, и хоть несколько минут полежать без движения.

-- Вперед! -- рявкнул прежний голос. Люди зашевелились, будто послушные марионетки, зашагали под мерный лязг цепей.

Вместе со всеми Нимве шла неведомо куда, пока не очутилась на ровном месте, заполненном народом. Здесь, в темноте, пылали костры, пахло подгоревшей кашей. Повсюду на земле сидели и лежали люди, кто группами, кто в одиночку. И когда надзиратель скомандовал: "Разойтись!", шеренга начала рассыпаться.

Нимве стояла на месте, озираясь. Глаза постепенно привыкли к мечущемуся отблеску костров, и она разглядела темную бесформенную толпу поодаль, издававшую приглушенный ровный гул, походящий на звук, несущийся из улья. Нимве заметила в руках у некоторых сидящих большие чашки, зачерпывая из которых прямо руками, люди что-то ели.

Есть ей не хотелось, а вот пить... Нимве медленно двинулась по темному лагерю, стараясь не наступить на чьи-нибудь ноги или руки, пока неподалеку от большого костра не заметила огромную бочку и не услыхала звук текущей воды.

Здесь толпился народ, но когда Нимве попыталась протиснуться к крану, ее так толкнули, что, отлетев, она наступила на ногу какому-то человеку, ударилась о костлявый локоть -- и тут же услыхала хриплый, очень знакомый голос:

-- Озверел, что ли?

Нимве вскинула голову. На нее смотрел принц Сэтнар. Лохматый и грязный, в отрепьях, едва прикрывавших тело, он выглядел совсем так же, как в давешнем видении.

Его глаза медленно округлились, но прежде, чем Сэтнар успел заговорить, Нимве обняла его, сколько позволяла цепь на кандалах.

-- Вы живы, -- прошептала она. -- Живы...

Принц почти силой оторвал ее от себя, схватил за руку и потащил за огромную бочку с водой, подальше от костра.

-- А где остальные? -- спросила Нимве, когда они остановились. -- Где ваш брат?

-- Они здесь, -- ответил Сэтнар. Даже в темноте было видно, как страшно он исхудал. Глядя на его ввалившиеся, сухо блестевшие глаза, на скулы, обтянутые кожей, Нимве ощутила, как болезненно сжалось сердце.

-- Что ты здесь делаешь? -- спросил принц. -- Как вообще ты сюда попала? Тебя что... тебя били?

-- Да ерунда... Я вас искала, -- отозвалась Нимве. -- Понимаете... Ну, понимаете... В общем, долгая история.

Сэтнар молча смотрел на нее.

-- У вас жуткий вид, -- сказала Нимве.

Он усмехнулся:

-- У тебя, думаешь, лучше? Слава Творцу, мы еще живы. Но тебе нельзя здесь оставаться. Где остальные?

-- Все тут, в замке у графа Атланского. Нас Мафхор сюда... Мы пытались вас найти, но...

-- Пить хочешь? -- перебил принц. Нимве кивнула.

Пробравшись между лежащими вповалку рабами, они подошли к костру. Сэтнар некоторое время что-то высматривал, потом усадил Нимве возле свернувшегося клубком человека и исчез.

Она скорчилась, обхватив колени руками. Человек приподнял лохматую голову, блеснули темные глаза... Через секунду он со сдавленным возгласом выпрямился и схватил Нимве за плечи, так, что она отшатнулась.

-- Это ты?! -- выдохнул человек -- и лишь в этот миг Нимве его узнала.

Это был принц Инис.

Он выглядел измотанным, так же, как его брат. На запястьях красовались кандалы. С минуту они забрасывали друг друга вопросами, пока не появился Сэтнар с деревянными мисками. Присев рядом, протянул одну Нимве, другую -- брату. Некоторое время все молчали, Нимве жадно глотала теплую, отдававшую ржавчиной воду.

Потом принцы снова куда-то ее повели, Нимве тупо подчинялась, даже не было сил спросить, куда они направляются.

Ответ нашелся сам собой, когда они приблизились к огромному низкому бараку.

Тут было совсем темно, и, когда они вошли, очень тихо. Воняло плесенью и мочой. Нимве слепо остановилась, но кто-то из близнецов увлек ее дальше.

Из темноты возник слабый огонек. Приблизившись, обернулся язычком пламени в руках у Сэтнара. Инис завел Нимве в узкое пространство между двухэтажными нарами, и в слабом прыгающем свете она увидала на полу, под ногами, бесформенную кучу, как сперва почудилось, тряпья. Сэтнар примостил огарок свечи прямо на постель, и близнецы присели на корточки, склонившись над грудой на полу. Нимве глядела, не понимая, и лишь когда оттуда донесся слабый стон, внезапно догадалась: там человек!

Она опустилась на четвереньки и протиснулась между принцами. Долго вглядывалась в запрокинутое безжизненное лицо, пока не узнала барона Грида.

Здесь висел ужасный запах, сразу напомнивший плен у герцога Окдейна. Барон был страшно избит, распухшие губы запеклись черной коркой, а глаза заплыли.

-- Кто его так? -- Нимве коснулась лба раненого. Так и есть, жар, юноша словно плавился, сгорая изнутри.

-- Он поругался с надзирателями, -- сухо ответил Сэтнар. Инис молча приподнял барону голову, поднес деревянную чашку к губам, пытаясь напоить.

-- Дайте, я попробую, -- подобравшись ближе, Нимве забрала чашку, пристроила голову раненого у себя на коленях...

Покуда она возилась, близнецы отошли в темноту, что-то зашуршало, стукнуло, и они опять возникли из мрака. Нимве заметила в руках у Иниса блестящий предмет.

-- Откуда у вас нож? -- изумилась она. -- Что вы собираетесь...

-- Это заточка, -- объяснил Сэтнар. -- Одного из каторжан. Не бойся, мы не собираемся поднимать восстание.

-- Просто тебе нельзя тут оставаться в таком виде, -- добавил Инис.

-- В каком... каком виде?!

-- В шапке будет жарко, -- пояснил Инис, опуская нож. -- К тому же, если кто-нибудь ее сорвет... Короче, если узнают, что ты женщина... -- он смолк.

Нимве прикусила губы.

-- Вы что, хотите... -- сказала она. -- Хотите мне волосы отрезать?

-- Так будет безопаснее, -- Сэтнар наклонился ближе. -- Если тут хоть кто-то поймет, что ты женщина, я и думать не хочу, что они с тобой сделают.

Нимве помолчала, опустив голову. Потом стащила шапку и решительно сказала:

-- Режьте. Вы правы. Режьте скорей.

Инису пришлось повозиться, прежде чем он справился с задачей. Сэтнар, дежуривший у двери, тихо свистнул как раз в тот момент, когда его брат отрезал последнюю прядь. Инис вскочил и бросился в темноту, а Нимве лихорадочно сгребла кучу волос с земляного пола, гадая, куда же теперь это спрятать.

-- Давай сюда! -- Инис неожиданно возник за плечом, выхватил из рук срезанные пряди и метнулся прочь.

-- Куда он? -- спросила Нимве появившегося Сэтнара.

-- В костер бросит, -- принц пристально смотрел, в глазах отражалось крохотное пламя. -- Так тебя и узнать нельзя.

Нимве коснулась своих волос. Непривычно короткие пряди щекотали шею, торчали во все стороны, падали на щеки и глаза... Нимве закусила губу, но сказать ничего не успела: у входа раздался шум, хриплые голоса и ругань, по утоптанному до звона полу застучали шаги.

Барак стал наполняться людьми. Скоро вернулся Инис, и принцы сели на широкие нижние нары рядом с Нимве. Она диковато озиралась, но почти никто из каторжан не обратил на нее внимания. Только какой-то заросший мужик со шрамом на щеке пробовал задираться, однако принцы оборвали так грубо и решительно, что мужик сразу исчез, а Нимве подивилась про себя, как быстро они научились такому обращению, что даже Ларра позавидовал бы.

Вошел охранник с керосиновым фонарем, зашагал по проходу. Близнецы устроили Нимве посередине, улеглись с боков, накрылись с головой рваной дерюгой. Еще долго лежали без сна, перешептываясь, изредка замирая, когда шаги надзирателя раздавались поблизости.

Принцы рассказали Нимве, что сбежать отсюда невозможно, что-то доказывать тоже бессмысленно: убьют. На их глазах убили троих, отволокли в ров у леса и бросили, едва забросав землей. Барон Грид вначале пытался доказывать, и вот результат.

Постепенно усталость брала свое, близнецы замолчали. Нимве услыхала их ровное дыхание. Охранник все ходил, и Нимве, лежа между принцами, укрытая вонючей дерюгой, слушала его шаги.

Внезапно вспомнился замок, в памяти всплыли лица спутников. Эх, и почему я не дождалась Мафхора. О чем я только думала... Нам не выбраться отсюда без его помощи.

Словно наяву, перед внутренним взором встало лицо мага. Она видела его твердо стиснутые губы, видела глаза, внимательные и умные, блестевшие, словно черные звезды. И, собрав все силы, словно для последней в жизни молитвы, Нимве подумала, расширенными глазами уставясь в темноту: где ты? Может, ты уже меня ищешь? Приезжай! Мафхор! Приезжай! Пожалуйста, прошу тебя...

НАЙДИ НАС!!!

* * * * * * *

Нимве очнулась от протяжного вопля и странных резких звуков. Распахнув глаза и покрывшись испариной, долго не могла понять, что происходит.

Было темно и холодно, она лежала, стиснутая с обеих сторон, а над головой, очень близко, лишь руку протяни, виднелось что-то, похожее на деревянный потолок. Где я, подумала она, приподымая голову -- и тут же услыхала звук ударов металлом по металлу, а следом крик:

-- По-одъе-ем!

Рядом зашевелились. Из-под покрывала вынырнула темная всклокоченная голова. Сперва Нимве пришло на ум, что это Чик, но человек повернулся, и она узнала принца Иниса. Потерев глаза, юноша тихо молвил:

-- Буди Сэта. На работу пора.

Барак просыпался. Проход между рядами нар заполнился людьми, которые зябко ежились от утреннего холода, кашляли и переговаривались хриплыми, надсаженными голосами. Проснулся Сэтнар. Ни слова не говоря, слез с постели и нагнулся над Гридом, который по-прежнему лежал на полу.

-- Сдох он у вас, -- сказал парень с соседних нар. Свесив худые босые ноги, он наблюдал за принцем. Звеня кандалами, Нимве села. После вчерашнего дня тело ломило, разбитая охранником губа опухла и саднила. Но думать об этом времени не было. Нимве подобралась ближе, наклонилась, стараясь заглянуть раненому в лицо.

-- А ты откуда? -- спросил сосед. -- Тебя я тут не видал.

-- Не твое дело, -- обойдя нары, сказал Инис.

-- Что, свежее мясцо, а? -- сосед сплюнул наземь. Нимве подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

-- Хорошенький щенок, -- сосед ухмыльнулся. -- Не хочешь ко мне на постельку? Место есть... -- он похлопал по грязному матрасу. -- Даже бить не буду.

От его пристального взгляда Нимве смутилась. Сэтнар произнес:

-- Кажется, я тебе уже раз велел заткнуть хлебало, нет?

-- Ох, ох, ох, -- парень осклабился и, сунув пятерню за пазуху, с наслаждением заскреб грудь. -- Какие мы благородные, скажите на милость. Ну, гляди, как он вам надоест, так я завсегда готов. За полчашки табаку отдашь?

-- Ну, продолжай мечтать, свинья, -- Инис присел на корточки, и, не обращая больше внимания на соседа, тихо, с тревогой спросил:

-- Как он?

-- Плохо, -- угрюмо отозвался Сэтнар.

Раненый был без сознания, горячий, будто долго лежал на солнце. Он умрет, поняла Нимве, приложив ладонь к его груди. Сухой совсем... Если не забрать его отсюда, он умрет.

-- Эй, вы! -- перебил мысли громкий голос. Все трое вскинули головы. В проходе стоял надзиратель. Увидев, что они смотрят, рявкнул:

-- Чего, особое приглашенье требуется? А ну, живо! А то щас вашего дохляка свиньям выброшу, чтоб не отвлекались! Живо в строй, собаки!

Во дворе был полумрак, солнце еще не встало. Рабы, вздрагивая от холода, построились в неровную шеренгу. Все в лохмотьях, всклокоченные, заросшие и тощие, они показались Нимве близнецами. Надзиратели пререкались в стороне, тоже небритые и нечесаные, с опухшими глазами и носами.

Сэтнар, стоявший справа, тронул Нимве за локоть и прошептал:

-- Держись около нас. Поняла?

Она обернулась, и принц добавил:

-- Тогда, может, попадем на один участок.

Через минуту надзиратели пошли вдоль строя, тыча пальцами, определяя людей на разные работы. Нимве повезло остаться с принцами, им велели отойти направо, где уже стояла группа людей.

Когда сортировка закончилась, их построили и куда-то повели.

Нимве разглядывала серую пустошь. От каждого шага в воздух поднималась едкая пыль, подолгу висела, не спеша оседать.

Дорога пошла в гору, рабы пробирались между вывороченными каменными глыбами, которые еще не накалило солнце. Добрались почти до вершины высокого холма, пока не прозвучала команда остановиться.

К ним подошел невысокий лысоватый человек, не похожий ни на раба, ни на надзирателя. Отдав каждому распоряжение, обернулся к Нимве. Критически оглядев, сказал:

-- Да-а... Этот пацан только на тачку и сгодится.

Нимве смотрела, не понимая.

-- Ну, чего пялишься? -- вмешался один из надзирателей. -- Хватай тачку, сказано. Будешь вниз породу возить, вон туда, -- он махнул рукой в пространство. Нимве проследила за его жестом. Узкая тропа, над которой висело облако пыли, петляя, вела к подножию крутого холма, а внизу, страшно далеко, копошились люди, казавшиеся черными букашками.

Нимве молча взяла тачку и, с трудом отыскав принцев среди однообразно серых лиц, подошла ближе.

Рабы начали долбить кирками скальную породу, которая оказалась неожиданно податливой. Поднялась пыль, такая, что невозможно сделалось дышать. Поснимав рубахи и замотав лица, рабы всё врубались, врубались в холм, а Нимве, уткнувшись носом в рукав, следила, как Сэтнар мерно работает киркой, а Инис лопатой сгребает щебень.

Через пару минут Инис поманил Нимве к себе, принялся нагружать тачку. Охранника рядом не оказалось, и, не прекращая работы, принц проговорил:

-- Двигайся осторожно. Когда будешь спускаться, тачку не разгоняй. Не наклоняй на поворотах, иначе упадет, и они тебя изобьют.

Встретив его взгляд, Нимве кивнула.

-- Ну, иди, -- велел Инис. -- Только держись подальше от надзирателей. И, Нимве, не спорь с ними, поняла?

Спуск оказался даже трудней, чем она предполагала. Тачка, такая тяжелая, будто туда погрузили целого осла, оттягивала руки, тащила вниз, и Нимве едва удерживала ее, не позволяя увлечь по склону. Колесо то и дело натыкалось на камни. Несколько раз тачка опасно накренилась, и Нимве едва удалось выровняться.

Она сама не знала, как добралась до котлована. Ступила на серый от пыли деревянный помост. Тут стояла очередь, люди с тачками, втянув головы в плечи и сутулясь, медленно двигались вперед. Стараясь, чтобы колесо не угодило в зазор между досками, Нимве слушала брань охранника, который впереди, у самой ямы, подгонял рабов, колотя палкой по чему придется.

Наконец подошла очередь Нимве. Стараясь не глядеть в разверзшуюся у самых ног пропасть, она накренила тачку, и порода серым водопадом посыпалась вниз. Нимве крепко вцепилась в ручки. Эта штука в любой момент может соскользнуть, и я улечу туда, вниз...

-- Двигай отсюда! -- рявкнул охранник. Нимве вздрогнула, косясь на поднятую палку. Вернула тачку в горизонтальное положение и поспешно сошла с мостков, двинулась вдоль котлована, назад, к тропе, ведущей наверх.

Отсюда, снизу, невозможно было различить людей, работавших на вершине. Солнце поднялось, пыль висела в воздухе, облепляя потные руки, едкой горечью хрустя на зубах. Скоро сделается жарко, подумала Нимве. И пить как хочется...

Перерыв сделали только ближе к полудню. Рабы забились в тень под нависшей скалой. Нимве лежала без сил, закрыв глаза и наблюдая, как мелькают, вертятся несуществующие кровавые колеса. Руки болели, ладони покраснели и распухли.

Кто-то потряс ее за плечо. С трудом разлепив веки, Нимве увидала принца Иниса. Он помог сесть, протянул воду в мятой жестяной кружке, молча опустился рядом, прислонясь спиной к прохладному камню.

Чуть погодя появился Сэтнар. Сунув каждому из спутников по большому куску черного хлеба, посыпанного солью, и по паре луковиц, уселся рядом. Вокруг, куда ни глянь, замерли другие рабы. Лица, покрытые пылью, казались жуткими потрескавшимися масками, на которых пугающе блестели глаза да розовели губы. Люди молча ели. Нимве тоже заставила себя жевать, понимая, что иначе не будет сил дотянуть до вечера.

Перерыв длился недолго. По команде надзирателя люди со стоном поднялись на ноги. Близнецы встали, помогая друг другу, подняли Нимве. Все взялись за кирки и лопаты, работа закипела снова, и длилась почти до самого вечера.

К баракам воротились, когда стемнело. У бочек с водой началась толкотня и брань, некоторые дрались, хотя едва держались на ногах.

Нимве не сумела приблизиться к воде, ее сразу затолкали. Отойдя в сторону, легла на чахлую вытоптанную траву и закрыла глаза. Через некоторое время рядом кто-то остановился, и она подняла голову.

Сэтнар, присев на корточки, протянул деревянную чашку. Нимве схватила и жадно прильнула к воде. Чуть погодя принц почти силой поднял ее и повел в темноту.

Они очутились у большого костра, вокруг которого вповалку лежали люди. Нимве заметила чуть поодаль копошащуюся черную толпу, уловила запах подгоревшей каши. Кто-то громко, начальственно вскрикивал:

-- Эй, ты! А ну, отошел! Не твоя очередь! А ты куда лапы суешь? Пшел прочь! Щас по башке двину, узнаешь тогда!

Усадив Нимве около огня, Сэтнар исчез. Рабы, не двигаясь, лежали прямо на земле. Нимве тоже улеглась, свернувшись калачиком, накрыла локтем голову...

Не прошло, как ей почудилось, минуты, как ее снова растолкали. Сэтнар и Инис сели рядом, Инис подал Нимве чашку с густой похлебкой. Есть пришлось руками, ложек не было и в помине.

Когда покончили с ужином, Инис собрал посуду и ушел.

-- Ну, идем, -- Сэтнар опять повел Нимве куда-то.

В бараке, как и давеча, стояла мертвая тишина. Сэтнар долго возился у входа, Нимве слышала сухие щелчки. Вспыхнуло крохотное пламя. Держа огарок на уровне лица, принц уверенно двинулся вперед.

У нар, на полу, сидел человек. Нимве сперва подумала, что это барон, и удивилась, но потом узнала Иниса. Юноша поднял голову и произнес:

-- Совсем плохо. Ему совсем плохо... -- и закрыл лицо руками.

-- Не раскисай, -- Сэтнар опустился рядом. -- Слышишь? Инис, посмотри на меня!

Тот только покрутил головой.

-- Мы никогда... -- услыхала Нимве. -- Нам отсюда не выбраться... мы тут сдохнем...

-- Ничего подобного, -- Сэтнар взял брата за плечи. -- Прекрати!

-- Нас найдут, -- тихо сказала Нимве.

Принцы вскинули головы. Глядя в лица, освещенные огоньком оплывающей свечи, она повторила, будто заклинание:

-- Нас найдут. Вот увидите. Мы выберемся отсюда, и все будет хорошо.

Глава 11

Их снова подняли криками и стуком по железу.

Сонные, едва соображающие, рабы выбежали во двор и тут же поняли: что-то происходит.

Стояла кромешная темнота, на ясном небе горели звезды. Повсюду метались охранники, свет факелов слепил глаза, раздавались вопли и брань.

-- Построиться! Построиться!!! -- надсаживался голос. -- Кому сказано? В строй! Вот я тебе...

В суматохе, затолканная плечами и локтями, Нимве потеряла принцев. Рабов выстроили в несколько шеренг, и она, вытягивая шею, через головы стоящих впереди пыталась рассмотреть, что происходит.

Ждать пришлось недолго. Из темноты в прыгающий оранжевый свет факелов и керосинок ступили какие-то люди. Нимве смотрела, недоумевая, покуда свет факела не выхватил из темноты одного из пришельцев: высокого, с копной черных волос... в темном камзоле...

Нимве замерла, перестав дышать.

-- Мафхор... -- шепнули губы. Словно повинуясь беззвучному зову, маг обернулся. В следующий миг Нимве сорвалась с места, бросилась вперед, расталкивая людей, и завопила:

-- Мафхор! Мафхор!

Людская масса пришла в движение, наперерез метнулся надзиратель, схватил Нимве за плечо, другой рукой вцепился в волосы... Она, задыхаясь, отбивалась -- и тут человека, который ее держал, подхватила неведомая сила. Закрутила и, неестественно выгнув, отшвырнула в сторону. Нимве увидала перед собой знакомо лицо. Черные глаза блеснули в свете факела.

Кинувшись к Мафхору, Нимве вцепилась в его одежду и спрятала лицо на груди. Ощутила, как его руки обхватили ее, как рядом кто-то вскрикнул, услыхала голоса и шум...

Через долгих полминуты Нимве заставила себя отстраниться. Увидала очень близко внимательные Мафхоровы глаза.

-- Они здесь, -- шепнула Нимве, пошатнулась и упала бы, если бы маг не подхватил.

В замок графа Атланского они приехали через несколько часов.

В дороге принцы угрюмо молчали, почти не отвечая на вопросы графа. Нимве ехала в седле у Чика, юноша укутал ее в плащ и заботливо поддерживал, чтобы не упала. Нимве уснула, а проснулась от того, что Чик и Ларра снимали ее с седла.

Оказавшись в своей опочивальне вместе с Леле, Чиком и четырьмя служанками, Нимве хотела только одного: лечь в постель и уснуть. Но Леле не позволила. Выпроводив Чика, девочка потащила Нимве в ванную, принялась хлопотать, отдавая приказания служанкам.

У Нимве не было сил спорить. Она стояла, шатаясь и закрыв глаза, пока служанки ее раздевали, молча подчинилась, когда заставили забраться в огромную ванну с горячей водой. На мгновения проваливаясь в забытье, она просыпалась -- но веки опять смыкались, и, не слушая вопросов Леле, Нимве уснула еще до того, как голова коснулась подушки.

Она проснулась лишь к обеду. Пока служанки одевали ее и причесывали, в комнате собралась целая толпа. Пришли Чик и Леле с Вьятом, девочка болтала не умолкая, так, что у Нимве под конец звенело в ушах.

Блестя округлившимися глазами, Леле рассказала новой подруге, что произошло в замке за последние пару дней. Что мастер Мафхор вчера, ближе к обеду, прискакал откуда-то как бешеный, и сразу бросился искать Нимве. И тут-то они и увидели, что в замке ее нет! "Ну, конечно", -- говорила Леле, -- "сразу поднялась суматоха, все бегали туда-сюда, а когда стало ясно, что вас нет нигде поблизости, мастер Мафхор сделался такой сосредоточенный, что все даже оробели. Начал спрашивать, не случилось ли что-нибудь странное за эти сутки, ну, может, кто-то видел, что гостья уезжала? Никто ничего толком сказать не мог, только конюх заявил, что вчера вечером в лесу за стеной поймали лошадь под седлом, со спрятанной в дорожный мешок дамской одеждой. Ну, папа, конечно, очень рассердился, почему ему не доложили -- а мастер Мафхор велел эти вещи ему показать, а еще седло, которое было на лошади."

Всем было так любопытно, что они за магом следом увязались, а он ничего, не стал прогонять. Леле сразу узнала платье, которое он вынул из дорожного мешка. Мастер Мафхор положил его на землю, возле него -- седло, сам сел рядом, опустил на эти вещи руки и очень долго просто сидел и молчал. Потом начал что-то говорить, будто бредил с открытыми глазами, никого вокруг не замечал, Леле стояла неподалеку, и ее даже дрожь пробрала, такой у него был взгляд... словно он не тут. "А потом мы увидали, что у него между пальцев будто паутина вьется, и такая... светящаяся! И все больше и больше... Слуги очень испугались, я, правду сказать, тоже, но не убежала, ждала, что будет дальше. А мастер Мафхор посидел-посидел, а потом вдруг встает и говорит: нужно ехать. Папа удивился: куда? А мастер Мафхор в ответ: она в каменоломне. Ну, папа пытался его разубедить, что, мол, как такое возможно, и зачем бы Нимве отправляться в каменоломню, но Мафхор только сказал: потом узнаете."

Дело было уже к вечеру, ведь, когда он приехал, все очень долго искали Нимве, прошло несколько часов... "Мастер Мафхор", -- добавила девочка, -- "правда, не настаивал, чтобы кто-то его сопровождал, это мы с Вьятом папу уговорили, он же ненавидит ездить верхом! Ну, вот пока собрались, пока выехали, совсем уже стемнело. А мастер Мафхор почти все время молчал, но очень волновался, я видела."

-- Вообще, какая-то странная история, -- в заключение заметила Леле, -- он же говорил, будто принцы в надежном месте! Это он, что ли, спрятал их на каторге?

Леле и Вьят выжидающе уставились на Нимве.

-- Он не прятал, -- помолчав, отозвалась та. Она сидела прямо, не шевелясь, потому что служанка расчесывала спутанные пряди. -- Мы сами не знали, где они.

-- Но он ведь говорил...

-- Так получилось, -- меньше всего Нимве хотелось объясняться с девочкой.

-- Мы ведь могли бы вам помочь их отыскать, -- промолвил Вьят. -- И вам не пришлось бы так рисковать...

Нимве не ответила. Посмотрела на Чика, сидевшего на подоконнике, и ее поразил его невеселый вид. Внезапно пронзила мысль: барон Грид умер!

-- Скажите, -- произнесла она. -- А что с бароном? Как он?

Замирая, она ждала ответа. Остальные переглянулись, и Вьят ответил:

-- С ним наши лекари, но он очень плох.

Когда они спустились в обеденную залу, тут уже все собрались. Нимве опасалась, что принцы изумятся, увидев ее и Чика в такой одежде, в месте, совсем не подобающем их положению, но близнецы и бровью не повели. При виде Нимве оба встали, Инис предложил ей руку, а Сэтнар придвинул стул.

Покуда слуги разносили кушанья, все молчали. Нимве посмотрела на Мафхора. Тот невозмутимо встретил ее взгляд. Больше всего на свете ей хотелось сказать ему, что он снова спас им жизнь, что она ужасно, ужасно рада его видеть, рассказать все, что узнала давеча в подслушивательной комнате... Но рядом были граф, были Вьят и Леле, и толпа слуг -- а Мафхор сидел с такой равнодушно-каменной физиономией...

Закусив губу, Нимве отвернулась.

Молчание длилось долго. Даже дети графа на этот раз не решались нарушить тишину. Когда наконец приступили к трапезе, первым заговорил Сэтнар.

-- Да... -- промолвил он, опустив ложку в фарфоровую тарелку и стукнув ею о край. -- А вот на вашей каторге, господин граф, так не кормят.

Нимве подняла взгляд. Принцы, вымытые, причесанные, в белых рубахах, сидели рядом, и худоба, синяки и ссадины на лице и руках еще больше бросались в глаза. Граф побледнел и глотнул.

-- Уверяю вас, ваше высочество... -- пробормотал он. -- Я... я не...

-- Я бы назвал все это положительным опытом, -- словно не расслышав, продолжил Сэтнар, -- если бы не мой друг, барон Грид. Кстати, вы заходили его навестить?

-- Конечно, ва...

-- Вряд ли он вас узнал. -- На щеках Сэтнара дернулись желваки. -- Он сейчас никого не узнает.

-- Я послал к нему лекарей, ваше высочество, -- выговорил граф. -- Уверяю вас, они приложат все усилия, чтобы...

-- Да они-то приложат! -- фыркнул Инис. -- Уж это точно! Кто бы сомневался!

-- Ваше высочество! -- граф молитвенно сложил руки. -- Клянусь вам, я ничего не знал! Мастер Мафхор уверял меня, что вы в надежном месте. Если бы я...

-- Так, выходит, это мастер Мафхор во всем виноват? -- щурясь, осведомился Сэтнар. -- Это, значит, он упек сотни людей на свои каторги, так, что ли? И заставляет работать с рассвета до заката? И замок этот ему принадлежит, -- принц обвел рукой залу.

-- А что, -- Инис принужденно усмехнулся, -- неплохая мысль. Мастер Мафхор, как вам этот замок? У вас земли есть? По-моему, наш отец вам земель не жаловал. Но это всегда можно исправить, тем более, причина есть, вы нас уже спасли... сколько раз? -- Инис обернулся к брату.

-- Ну, давай посчитаем, -- отозвался тот. -- В лесу -- это раз, -- Сэтнар загнул палец. -- Потом озеро нашел -- это два. Теперь вот -- три, я не ошибаюсь? -- Сэтнар повернулся к Мафхору. Маг коротко поклонился, вскинув бровь.

-- Он еще из тюрьмы нас вытащил, -- словно через силу, буркнул Чик.

-- Ах, ну да, -- любезно согласился Сэтнар. -- Это когда ваши люди, господин граф, изволили пытать наших друзей.

-- Но... ваше... это вовсе не мои люди... и я...

На графа было жалко смотреть, Нимве даже испугалась, что его хватит удар. Вьят сидел бледный и растерянный. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Леле не разрыдалась, громко и отчаянно, закрывая ладошками лицо.

-- Перестаньте! -- Нимве вскочила. Зазвенела посуда, бокал с вином опрокинулся на скатерть. -- Его дети ни при чем! Леле, не плачьте... -- Нимве подошла и обхватила девочку за плечи. -- От них мы, кроме добра, ничего не видели. А вы чего молчите? -- обратилась она к Мафхору. Тот снова поднял бровь, но не ответил. Чурбан проклятый, подумала Нимве -- а вслух произнесла, поглядев на принцев:

-- Пожалуйста, я прошу, не при них. Извините, что я... Я не хотела кричать, просто... Леле, тише, ну не плачьте, не надо так...

-- Ты... вы правы, сударыня, -- сказал Сэтнар. -- И мы должны просить прощения. Насчет замка -- это была шутка. Глупая, -- он поглядел на брата. -- Подобное больше не повторится, обещаю.

Остаток обеда прошел в молчании. Леле удалось успокоить, но она всхлипывала, изредка бросая на принцев испуганные взгляды и вытирая глаза кулачком.

* * * * * * *

Когда встали от стола, принцы немедленно откланялись, и Чик с Нимве -- следом. Нимве тут же отправилась к барону, проверить, как его самочувствие, и чем его лечат.

Барон был без сознания. Осмотрев его, Нимве нашла пару сломанных ребер, ужасные ушибы и язвы. Она не сомневалась, что у него отбиты внутренности. Когда понюхала настои на столе, просто разъярилась. Проклиная на чем свет стоит графа и его лекарей, принялась выдергивать пробки из стеклянных баночек.

За этим ее и застал Мафхор.

Маг вошел, как всегда, бесшумно, Нимве и Чик заметили его, только когда он приблизился к столу. Чик вздрогнул.

-- Если необходимо, можно послать за травником в деревню, -- сказал Мафхор.

-- Будто я сама не справлюсь, -- Нимве отвернулась. -- Были бы снадобья! Да я и сама могу в лес сходить.

-- Боюсь, это плохая идея, -- отозвался маг.

-- Да неужели? А что тогда хорошая? Наблюдать, как он умирает?

Мафхор присел на край стола. Нимве выдернула очередную пробку, понюхала и сунула магу под нос:

-- Вот, смотрите сами, чем они его лечат! А у него почки наверняка отбиты! Это не лекари, а... а...

Мафхор не ответил. Нимве повернулась и, натолкнувшись на его взгляд, прикусила губу.

-- Я не разбираюсь в травах, -- мягко произнес Мафхор. -- Вы ведь знаете.

-- Да. Извините, -- Нимве опустила ресницы. Вернула пробку на место. За две недели, проведенные здесь, она так и не смогла привыкнуть, что Мафхор зовет ее на "вы".

-- Простите, что я... -- сказала Нимве. -- Простите, что я на вас кричу.

-- Как будто только на него, -- буркнул Чик. Покосившись на юношу, Нимве продолжала:

-- Спасибо, что вы нас спасли. Уже в который раз.

-- Ничего, -- отозвался Мафхор. -- Я только не понимаю, как вы их нашли, и, главное, зачем это сделали.

Нимве хмуро воззрилась на собеседника.

-- Сделала что? -- осведомилась она.

-- Вы прекрасно понимаете, сударыня, о чем я. Это было очень опасно, и очень глупо.

Нимве задохнулась от возмущения. Шагнула к магу и, уперев кулаки в бока, выпалила:

-- Да неужто, Господин Совершенство? Извините, что не посоветовалась с вами! Да только вы куда-то запропали, а нам забыли сообщить, куда. Как вы, впрочем, всегда и делаете.

-- Я должен был уехать, -- спокойно объяснил Мафхор.

-- Вообще-то, -- сказала Нимве, -- вообще-то, мы собирались искать принцев. Вы разве не просили у нас помощи? Я думала, мы опять поедем вместе, а вы... Вы как всегда, всё молчком да тайком!

-- Да ты и сама ничем не лучше, -- пробурчал Чик и, когда Нимве обернулась, с вызовом добавил:

-- А чего, скажешь, нет? Будто ты сама не уехала тайком. Почему ты мне ничего не сказала?

-- Ага, только этого мне и не хватало! -- фыркнула Нимве. -- Тебе все рассказать! Воображаю, что бы ты наделал!

-- А сама ты чего наделала? -- юноша спрыгнул с подоконника. -- Тебя же запросто могли убить! А если бы он тебя не отыскал? -- Чик ткнул пальцем в Мафхора. -- Сколько бы ты там протянула? Ты вон вся в синяках, руки сбила до крови, -- а если бы кто догадался, что ты девушка?! Что бы тогда они с тобой... -- его голос внезапно пресекся, он отвернулся к окну. Нимве пару секунд смотрела, потом подошла, и, обхватив руками, уткнулась лбом ему в плечо.

-- Прости, -- сказала она. -- Ты беспокоился, да?

-- А чего, по-твоему, я деревянный? -- пробурчал юноша.

-- Ну, прости. Прости меня, пожалуйста. Скажи, что прощаешь.

-- Чего уж с тобой поделаешь, -- Чик неловко обнял ее за плечи. -- Правильно Ларра про тебя говорил... дурья твоя башка...

-- Вот грубый поросенок, -- Нимве поцеловала его в щеку. -- И послал же Творец такого братца.

-- Это не Творец послал, это... -- юноша закусил губу, и Нимве тут же вспомнила, что хотела рассказать Мафхору о подслушивательной комнате.

-- Вот что, -- она освободилась из объятий Чика. -- Я должна с вами поговорить. Чик, не сердись. Просто это очень важно, и...

-- Да ладно уж, ухожу...

-- Нет, ты чего? -- Нимве выразительным жестом обвела комнату и сделала круглые глаза. -- Мы выйдем ненадолго. Вы не возражаете, мастер Мафхор?

Они поднялись на галерею. Солнце спускалось к лесу, окрасив розовым золотом колонны, бросая длинные тени на стены и щебень под ногами.

У балюстрады Нимве остановилась. Невидящим взглядом скользнула по холмам, утонувшим в предзакатной дымке, по простершейся внизу долине, которую уже скрывала густая тень. Мафхор за спиной сказал:

-- Но все-таки, зачем ты поехала туда одна? Нужно было меня дождаться.

Нимве резко обернулась. В закатных лучах лицо Мафхора казалось бронзовым, а в глазах светились искры.

-- Нужно было? -- отозвалась Нимве. -- Вот как? Послушайте, вы действительно так уверены в своей правоте, как это кажется? Считаете себя непогрешимым?

Маг усмехнулся, подошел и остановился подле, положив локти на ограду.

-- А что, это именно так выглядит? -- осведомился он.

-- Это выглядит даже хуже, -- отрезала Нимве. -- Вы делаете все, что вам в голову взбредет, и не сообщаете, а стоит кому-то из нас... А я, между прочим, собиралась с вами посоветоваться. И если бы вы не исчезли неизвестно куда, я бы, может...

Повернув голову, маг глянул на нее.

-- Понимаешь, -- сказал он, -- я искал принцев.

Нимве скрипнула зубами.

-- Все-таки вы невозможный человек, -- процедила она, стараясь не раздражаться. -- С вами невозможно иметь дело. По-моему, мы договаривались, что вы перестанете скрывать, что происходит, и мы будем действовать сообща. А вы опять за свое, опять в одиночку по кустам! А потом еще в претензии, что я должна была делать, и чего не должна! Вы понимаете, что это невыносимо? -- Нимве резко развернулась. По лицу Мафхора невозможно было понять, задели ли его хоть как-то эти слова.

-- Знаете, -- сказала Нимве. -- Я и сама не пойму, зачем пытаюсь добиться от вас хоть какой-то человеческой реакции. Все бьюсь и бьюсь об вас, будто об стенку. Знаете, а ведь это больно. Это больно! Я уже просто... просто синяки себе набила об это ваше равнодушие. Но ведь вы не такой. Вы не такой, и вам не все равно! Иначе вы бы не выбивались из сил, чтобы нас вытаскивать из переделок. Вы бы нас не спасали постоянно! Зачем же вы... зачем делаете вид, будто... Зачем пытаетесь выставить себя деревянным истуканом? Ну, скажите, -- она схватила его за плечо, пытаясь развернуть к себе, -- скажите, зачем?

Мафхор молчал и глядел на опускающееся солнце, а Нимве глядела на него -- но так и не дождалась ответа.

-- Хорошо, -- она убрала руку, ощущая в горле что-то, похожее на подымающиеся слезы. -- Ладно. Видно, это вам так дорого, что никогда вам с этим не расстаться. Я больше не буду вас тревожить, не беспокойтесь. Всего хорошего, -- Нимве хотела уйти, но Мафхор удержал ее за руку:

-- Постой.

Обернувшись, Нимве увидела, что он смотрит на нее.

-- Постой, -- повторил Мафхор. Помолчал. Опершись спиной о балюстраду, наклонил голову и произнес:

-- Мне жаль, что все так получилось. Да. Ты права. Я обязан был сообщить, что уезжаю. Обязан был рассказать, что собираюсь делать. Ты ни при чем. Я сам разрушил собственные планы, потому что молчал. Потому что привык молчать, -- он коротко, быстро посмотрел на Нимве. -- Трудно сломать многолетнюю привычку, но я последние четырнадцать лет... научился решать все проблемы один. Оттого все так и... Я прошу прощения. -- Мафхор выпрямился и поднял глаза. Их взгляды встретились. Он повторил:

-- Я прошу у тебя прощения. Собственно, я и у остальных должен его просить. Если бы я не промолчал, ты бы не ездила на каменоломню одна. Не подвергала бы себя опасности. Не думай, что мне все равно. Мне вовсе... Мне не все равно, поверь. Прости меня. Пожалуйста. Прости.

Нимве молчала, хлопая ресницами. Ее так потрясло это неожиданное признание, что она не находила слов, стояла изумленная, растерянная -- и отчего-то обрадованная, -- и просто смотрела Мафхору в лицо.

-- Я знаю, что вам не все равно, -- наконец выговорила Нимве. -- И, конечно, прощаю вас. Мы все не ангелы, а уж я и подавно... Знаете... Если честно, я себя столько раз корила, что вас не дождалась, что поехала туда... А какие у вас были планы? Что вы собирались делать?

-- Ну... Я собирался их найти и увезти с каменоломни, но так, чтобы граф ни о чем не узнал.

-- Но как вы думали их отыскать? В прошлый-то раз ничего не вышло...

Мафхор кивнул, помолчал, а потом сказал:

-- В прошлый раз, когда мы ездили туда вместе... В общем, это была разведка. Нужно было узнать, как там все устроено. Как охраняется, сколько народу работает. Я и не надеялся, что мы их сразу отыщем. К тому же, детям графа я не собирался показывать принцев. Никто не должен был узнать, где именно они находятся. А в одно прекрасное утро и нас в замке бы не оказалось.

А ведь все-таки Ларра был прав, мелькнула у Нимве мысль. Все-таки он нас использовал... И, словно услыхав, а может, это и вправду было так, Мафхор сказал:

-- Прости, что я использовал тебя. Хоть и обещал этого не делать. Просто я... я пытался вас оградить, чтобы вы не пострадали. Поверь, это именно так!

Нимве собиралась возразить... Посмотрела Мафхору в глаза -- и решила этого не делать. В первый раз за все их путешествие она увидала на его лице не обычную каменную маску, а нормальное человеческое выражение. Мафхор был подавлен и, кажется, смущен. Может, это в первый раз, подумала она, что он с кем-то откровенно говорит. А если я стану наседать, то он... Меньше всего ей хотелось, чтобы он опять замкнулся. Она произнесла:

-- Я вам верю. Вы хороший человек, я это почти сразу почувствовала. Но я только не пойму... Как все-таки вы собирались их найти? Там же туча народу работает...

-- На самом деле, довольно просто. Я притворился графским управляющим, поехал на одну из каменоломен и сказал, что граф разыскивает троих юнцов, которых привезли сюда пару недель назад. И что граф обещает за них хорошее вознаграждение. Ну, и разумеется, дал их описание. Надзиратели весь участок перерыли, искали их, -- Мафхор усмехнулся. -- Приволокли семерых, одному на вид было лет за сорок. Но принцев среди них не оказалось, так что пришлось отправляться дальше.

-- Да, но... Они там разве графского управляющего в лицо не знают? -- удивилась Нимве. -- Как же они...

-- Разумеется, знают, -- Мафхор поднял бровь. -- Для этого есть... некоторые методы.

-- Какие?

-- Всегда можно притвориться другим человеком.

-- Притвориться?

Мафхор промолчал, глядя в сторону. Задыхаясь от любопытства, Нимве постаралась взять себя в руки. Раз он не хочет об этом говорить, то и...

Но он все-таки сказал.

-- Притвориться, -- пояснил маг, -- это значит, что человек будет смотреть на тебя, а видеть кого-то совсем другого.

-- Как здорово... Но только, почему же вы раньше так не сделали?

-- Видишь ли, если честно, я этого просто не умел. Нет, то-есть, теоретически умел, только на практике не использовал. Вот и пришлось целый день тренироваться, перед отъездом, -- Мафхор опять усмехнулся. -- В общем, я успел попасть на две каменоломни, а потом... потом ты меня позвала. Ночью. Только я подумал, что ты в замке. Поэтому и поехал сразу сюда, а не...

-- Да. Я знаю. Мне уже всё рассказали.

Маг наклонил голову. Помолчал, а потом добавил:

-- Теперь мне не удастся вывезти вас тайком. Но что сделано -- сделано.

Нимве вздохнула:

-- Я боюсь, что мы сейчас все равно уехать никуда не сможем. Барону нельзя... если он вообще...

-- Он так плох?

-- Очень плох, -- Нимве прикусила губу. -- Слава Творцу, что принцы-то живы. Их ведь тоже могли... там...

Мафхор не ответил. Солнце опустилось за вершины холмов, и в синеватых сумерках лицо мага казалось усталым. Поднялся ветер, легкое платье Нимве вздулось, будто парус. Она обхватила себя руками.

-- Идем, -- Мафхор выпрямился. -- Ты замерзнешь.

-- Но мы еще не договорили.

-- Внизу договорим.

-- Там подслушивают... -- начала она -- и внезапно опомнилась:

-- Ой! -- она схватила спутника за руку. -- Я же самого главного вам не сказала! Как раз насчет подслушиваний. Я тут тоже кое-что подслушала, вы обязаны это узнать, это очень, очень важно... Отойдем за колоннаду, я вам такое расскажу!

Глава 12

Рассказ Нимве о том, что произошло в подслушивательной комнате, произвел на Мафхора огромное впечатление. Он снова сделался молчалив, сосредоточенно-замкнут, и когда спустились вниз, попросил ее оставаться в своей комнате, а сам, ничего не объясняя, исчез.

Принцев сначала поселили в другом крыле, однако ближе к ночи перевели в коридор, где жили остальные: как сказали близнецы, графу пришлось это сделать по настоянию Мафхора. Мага в тот вечер Нимве больше не видела, лишь утром, проснувшись, обнаружила на столе записку, написанную ровным, четким почерком: "Нимве, пожалуйста, загляни ко мне. Мафхор."

Одевшись, кое-как уложив непривычно короткие, сделавшиеся похожими на гриву локоны, Нимве прокралась по тихому коридору к двери мага. Поскреблась, и дверь сама собой отворилась. Нимве замерла на пороге, но голос Мафхора негромко окликнул:

-- Входите.

Когда она вошла, Мафхор сидел у стола и читал какой-то документ. Вид у него был хмурый и сосредоточенный.

-- Вы хотели меня видеть? -- Нимве огляделась. Комната оказалась точь в точь как ее собственная, разве что немного меньше. Маг сказал:

-- Идемте.

Когда они вышли в коридор, Мафхор увлек Нимве под лестницу и, остановившись в темноте, проговорил:

-- Слушай внимательно. Мы должны быть очень, очень осторожны. Никуда не ходи одна. Теперь, когда принцы здесь... -- оглянувшись, он понизил голос. -- Герцог попытается добиться своего.

-- Думаете, он может постараться их украсть?

-- Может. А с тобой он захочет свести счеты. Ты сама слышала. Поэтому я прошу: не делай ничего, не посоветовавшись со мной! -- Мафхор коснулся ее локтя. -- Слышишь, Нимве?

-- Да... да, слышу.

-- Пообещай мне.

-- Обещаю, но вы... Что вы собираетесь делать?

-- Мы постараемся тайком уехать.

-- Но барон не может ехать!

-- Тише.

-- Он не может ехать, -- шепнула Нимве, озираясь. -- Он же умрет тогда.

-- Я пригласил травника из деревни. Он уже здесь. Может, с ним дело пойдет быстрее. Мы уедем отсюда все, и никого здесь не бросим. Да?

-- Да, конечно...

-- Я должен идти. Будь осторожна.

Время до обеда Нимве провела в комнате барона. Знахарь из деревни оказался мужчиной лет под сорок, худым, бородатым и загорелым. К непрошенной помощнице отнесся с недоверчивой досадой: вот, мол, приперлась благородная, травницу корчит из себя, -- но, постепенно поняв, что Нимве прекрасно разбирается в снадобьях, слегка оттаял.

Так минуло три дня. Барон почти все время был в сознании, но очень слаб. Знахарь находился при нем неотлучно и не сторонился больше помощи Нимве. Принцы сидели точно на иголках, да и Нимве тоже. Герцог мог напасть в любую минуту, она порой гадала, почему он до сих пор этого не сделал. Возможно, останавливал Мафхор -- но маг не был рядом постоянно, хотя и не уезжал из замка, это Нимве знала по разговорам слуг. В любом случае, она чувствовала: бежать придется в ближайшие дни. И помоги тогда Владыки Стихий барону Гриду, да и всем им!

Кроме всего прочего, они обнаружили, что Шиа исчез. Сколько Нимве не расспрашивала слуг, каждый клялся, что нигде его не видел. Посовещавшись, все решили, что Шиа просто-напросто сбежал. После всего, что им пришлось пережить, и при том, что еще ждало впереди, у Нимве язык не поворачивался назвать его предателем. А трусость... Пусть остается между ним и Творцом, Нимве вовсе не хотелось его судить.

На четвертый день, вернувшись из обеденной залы, Нимве зашла к больному. Просидела там до самого заката, вместе с травником, Чиком и Ларрой. Ни дети графа, ни принцы не появились: видно, играют в карты в каминной, решила Нимве.

Вернувшись к себе в сумерках, зажгла лампу на столе -- и сразу увидала сложенный кусок пергамента, прислоненный к графину с водой. Рпустилось за вершины холмов, и в синеватых сумерках лицо мага казалось усталым. а видеть кото-то соовеческое выражение.РРешив, что это от Мафхора, с забившимся сердцем схватила и поднесла к свету.

На клочке бумаги красовались неровные, совсем детские каракули, и почерк был незнакомый. Пододвинув стул, Нимве принялась разбирать написанное. "Нимве! Случилось что-то ужасное! Мне очень нужна ваша помощь! Пожалуйста, простите меня! Но мне больше не к кому обратиться! Я узнала ужасные вещи, которые происходят у нас дома, и я иду в подслушивательную комнату, которую я вам показывала, в западном крыле, возле папиного кабинета, потому что мне надо что-то проверить! Это касается вас и ваших спутников! Пожалуйста, приходите туда, вы должны, должны это увидеть! Только не говорите пока никому, я не выдержу этого, покончу с собой, если кто-то узнает! Потом, когда все поймете, решите, что делать, но пока я вас умоляю! Пожалуйста! Мне не на кого больше положиться, кроме вас! Ваша Леле."

На пергаменте расплылись водянистые кляксы, будто капала вода. Или слезы, подумала Нимве, остановившимся взглядом уставясь перед собой. Творец, что же она такое узнала? Может, про то, что ее отец предатель? Скорее всего, так... А может, она нашла какие-то документы?

Нимве встала. Надо сказать Мафхору. "Если кто-то узнает, я покончу с собой..." Нет, все равно ему надо сказать, переборов себя, решила она. Мы сможем ее остановить, уговорить... Она же ни в чем не виновата!

Но мага нигде не оказалось. Обегав жилое крыло, Нимве так его и не нашла. Опять он за свое, подумала она, стоя в коридоре возле кухни, опять исчез, ни слова не сказав. Что же, деваться некуда. Надо идти за ней, чтобы чего не натворила. Быстренько вытащу ее оттуда, и все, думала Нимве, сбегая по ступенькам неосвещенной лестницы, ведущей в западное крыло. Только бы ничего не случилось! Девчонка ведь совсем, и вправду наложит на себя руки, спаси нас Творец!

Потайной ход Нимве отыскала без труда. Вздув прихваченную с кухни лампу, пригибаясь, ступила в темноту, под покрытые слизью и паутиной низкие своды. Шаги гулко отдавались в узком коридоре. Свет лампы плясал на стенах, а впереди, за магическим золотистым кругом, притаилась безмолвная тьма.

Поднявшись по ступенькам к двери потайной комнаты, Нимве долго стояла, прислушиваясь, потом осторожно потянула за ручку. Еле слышный шорох...

-- Леле! -- Нимве сама едва услыхала собственный шепот. Подождала -- и осторожно заглянула внутрь.

Тишина. Полумрак, запах плесени и пыли. Мерное биение огонька за мутным стеклом лампы. Осторожно и бесшумно ступая, Нимве вошла и притворила дверь.

Старинная мебель громоздилась вдоль стен, и толстый слой пыли казался нетронутым. Девочки здесь не было. Наверняка она внутри, в кабинете, подумала Нимве. Придерживая юбки, двинулась вперед, стараясь не задевать сваленную как попало рухлядь. Наверное, ее уже тут нет, решила Нимве -- и уловила быстрое движение за спиной.

Она резко обернулась. Из темноты, отделившись от стен, шагнули двое. Сперва почудилось, будто это ожившие железные доспехи. Задохнувшись, Нимве метнулась прочь, уронила лампу, и та погасла. Незнакомцы, бесшумные и быстрые, во мгновенье ока очутились рядом. Нимве увидала их сосредоточенные лица, попыталась оттолкнуть ближнего, но ничего не получилось.

-- Так-та-а-ак... -- услыхала она знакомый голос. Сильные руки развернули Нимве к потайной двери в кабинет.

Та уже была открыта. Свет ударил в глаза, Нимве зажмурилась...

-- Наконец-то, -- прозвучал рядом тот же голос. -- Давненько я мечтал с тобой встретиться!

Нимве заставила себя поднять веки.

На нее смотрел герцог Окдейн. Охнув, Нимве непроизвольно отшатнулась, но ей не позволили двинуться.

-- Рад тебя видеть, -- герцог усмехнулся. Его глаза остро взблескивали в свете керосиновых ламп. -- Ведите ее внутрь. Не годится принимать даму на пороге.

Нимве втащили в кабинет. Один из охранников остался возле распахнутой потайной двери, а другой, швырнув Нимве в кресло, встал за спиной.

Кроме нее, герцога и охранников, в комнате были еще трое. Когда герцог сел напротив, двое вышли на свет. Нимве узнала графа Атлана и человека, который был с герцогом в лесу. Третий застыл в темноте, у окна, возле опущенной портьеры.

-- Видите, граф, -- промолвил герцог, -- план сработал. Письмо вашей дочурки имело небывалый успех.

Граф, сидевший на краешке стула, беспокойно заерзал, опустив глаза. Мать-Земля, подумала Нимве, он использовал собственную дочь!

-- Что... -- она едва узнала свой хриплый голос. -- Что вы с ней сделали?

-- Вряд ли тебе стоит об этом беспокоиться, -- заявил Окдейн. -- Лучше побеспокойся о себе. Тебя, в отличие от нее, папочка не защитит.

Тяжело дыша, Нимве посмотрела ему в глаза.

-- Вообще-то, я собирался расправиться с тобой, -- непринужденным тоном объяснил герцог. -- У меня здесь несколько сотен солдат, видишь ли. И они давненько не видели женщины.

При этих словах граф поморщился, но герцог продолжал, как ни в чем не бывало:

-- Думаю, ты им понравишься. К тому же, большого выбора у них здесь нет, так что...

Нимве несколько секунд выдерживала его взгляд, но потом отвела глаза. Ее трясло, и руки так дрожали, что она вонзила пальцы себе в предплечья.

-- Но я решил дать тебе шанс, -- услыхала она голос герцога. -- Если будешь хорошо себя вести, тебя никто не тронет.

Герцог откинулся на спинку кресла. Нимве не верила ни единому слову, однако ничего не оставалось, как спросить:

-- Чего вы от меня хотите?

-- Хороший вопрос, -- герцог сощурился. -- Целесообразнее всего, конечно, было убить тебя еще в лесу. Но, поскольку ты все равно уже здесь, ты можешь пригодиться. Напишешь кое-кому письмо... с приглашением на свидание.

Он хочет заманить в ловушку Мафхора, мелькнула лихорадочная мысль. Он хочет с моей помощью...

-- Он на это не клюнет, не надейтесь, -- сказала Нимве. -- Он знает, что вы...

Герцог поднял бровь и переглянулся со своим доверенным.

-- Интересно, что ты сразу подумала о Мафхоре, -- заметил вельможа. -- А ведь ты именно о нем подумала, не так ли? Гм... Ладно. Эй, а ну, иди сюда! -- позвал он в темноту.

Человек, стоявший у окна, повернулся, приблизился и, ступив в полосу света, немного сдвинул капюшон, спадавший на самые брови. И, увидав его лицо, Нимве вскрикнула.

Перед ней был Мафхор.

Комната поплыла, закачалась перед глазами, и сердце пропустило удар. Вцепившись в подлокотники кресла, Нимве смотрела на Мафхора -- а он смотрел на нее. Ей даже почудилась на его губах торжествующая улыбка.

-- Как видишь, -- словно издалека, услыхала она голос Окдейна, -- для того, чтобы его поймать, твои услуги не потребуются. Ты нужна мне для другого. Ты сделал то, что я велел? -- обратился он к Мафхору. Тот молча поклонился. Свет лампы мерно подрагивал, и по лицу мага двигались тени. Как ты мог, хотела сказать Нимве, но язык прирос к гортани, она не сумела вымолвить ни слова, и все смотрела, смотрела ему в глаза, а он не отводил пустого, равнодушного, ничего не выражающего взгляда.

-- Тогда ступай, -- приказал Окдейн. -- Сегодня ты мне больше не понадобишься.

Снова коротко поклонившись, Мафхор повернулся и зашагал к двери.

-- Я вижу, ты разочарована, -- вывел Нимве из оцепенения голос герцога. -- Что же. Бывает. Я ведь, кажется, говорил, что он людоед. К тому же, людоед он умный и циничный. Быстро сообразил, на чью сторону полезней переметнуться. Ну, а ты...

Из подслушивательной комнаты раздался шум, и герцог смолк на полуслове. Охранник у входа встрепенулся, но прежде, чем он успел хоть что-то сделать, из темноты показался человек.

-- Папа? -- выговорил он, и Нимве немедленно узнала голос Вьята. -- Пап... а что здесь...

Юноша стоял, перебегая непонимающим взглядом с лица на лицо.

-- А где Леле? -- спросил он.

Граф начал медленно подниматься с кресла.

-- Пап, где Леле?

-- Идиоты, -- процедил герцог. -- Почему вы не заперли дверь? Хватайте мальчишку, быстро!

Охранник вцепился юноше в плечо, граф бросился к сыну, а Нимве попыталась встать, но сторож удержал ее на месте.

-- Хватай его! -- рявкнул герцог. -- Не дай ему сбежать!

Вьят вывернулся из цепких рук чужого. Раздался глухой короткий стук, и охранник упал на пол, будто срубленный.

-- Бегите! -- заорал знакомый голос. -- Бегите, Вьят!!!

В комнату ворвался Чик с палкой в руке.

Охранник, что удерживал Нимве, бросился на юношей. Заметив краем глаза, как герцог вскочил, Нимве одним прыжком очутилась возле двери в потайную комнату. Чик взмахнул палкой... Раздался лязг и треск, когда его оружие столкнулось с клинком охранника. Обернувшись, Нимве увидала, что в руках у герцога блеснул меч.

-- Сынок, беги! -- крикнул граф Атланский, загородив собою Вьята. Чик снова взмахнул палкой, и Нимве услыхала свист.

-- Ним... -- прохрипел юноша, отбиваясь от охранника. -- Беги отсюда... Скорее же!

В полутьме, в неровном желтом свете, Нимве заметила, как граф попытался оттолкнуть Окдейна. Как герцог резко ударил его рукоятью меча в лицо, сбил с ног -- и всадил клинок в тело его сына. Хруст. Глаза Вьята широко распахнулись. По груди, по ткани белой рубахи, начало расплываться черное пятно.

Нимве дико завопила. Граф, хрипя, возился на полу. Мгновенье Вьят стоял, покачиваясь, а потом упал навзничь, разбросав руки. Нимве разглядела лицо герцога Окдейна: близко, в паре шагов от себя. Не соображая, что делает, схватила со стеллажа пару толстых томов и метнула в нападавшего. Тот взмахнул окровавленным клинком. Посыпались лохмотья страниц. Нимве выхватила с полки еще несколько книг...

Чья-то рука, поймав за шиворот, рванула ее к двери. Нимве успела швырнуть в герцога книгами, но уйти бы не удалось, если бы не граф. Стоя на коленях, он вцепился в камзол Окдейна и, задыхаясь, завопил:

-- Мой сын! Мой сын! Что ты сделал с моим сыном?! Я тебя убью! Убью!

Продолжения Нимве не увидела. Чик потащил ее к выходу. Наступив на чьи-то распростертые тела, на плечо человека, копошившегося на полу, они промчались через подслушивательную комнату и кинулись вниз по лестнице, в кромешную темноту, спотыкаясь на ступеньках.

* * * * * * *

Они долго бежали по проходу, натыкаясь на сочащиеся влагой стены, петляя в темноте. Наконец, обессилев, не слыша за спиной погони, остановились.

Тут, в потайных ходах, не было ни капли света. Каждый шорох гулко отдавался под низкими сводами, эхом уходил в глубину бесконечных коридоров.

Чик рядом загнанно дышал. Нимве прижалась к нему, и он обхватил ее руками.

-- Как ты меня нашел? -- она говорила очень тихо, но темнота, усилив шепот, заставила его звучать почти зловеще.

-- Ты забыла письмо на столе... письмо от Леле. А Вьят знал, о какой комнате речь, вот и...

-- Он убил его, -- Нимве зажмурилась. -- Он его убил... Ох, силы небесные...

-- Я видел.

-- Граф их использовал. Он заставил Леле написать это письмо! Заставил собственную дочь...

-- Может, на него герцог надавил, -- возразил юноша. -- Граф, конечно, козел, но своих детей любит. Ты же видела...

Стоя в темноте, на ледяном сквозняке, они начинали замерзать.

-- Как нам отсюда выбраться? -- Нимве догадалась, что Чик крутит головой.

-- Не знаю.

-- Хочешь, сядем, отдохнем?

-- Я не устала... Надо идти, а то замерзнем.

Они наугад зашагали по коридору, стараясь держаться поближе друг к другу. В темноте зрение совсем не помогало, и Нимве непроизвольно зажмурила глаза.

Стоило ей это сделать, как память нарисовала недавние картины: удивленное лицо Вьята -- и черное пятно, стремительно расплывающееся на белой рубахе. Герцог Окдейн с ухмылкой на губах... Лицо Мафхора, холодное и спокойное. Мафхор, глядящий ей прямо в глаза ничего не выражающим взглядом.

Нимве прижала ладонь к губам. Надо рассказать об этом Чику. Лишь подумав, Нимве ощутила тошноту и почти физическую боль. Как он мог... Как же... как же он... Выходит, он все время притворялся? И когда говорил со мной... и когда искал принцев. Выходит, он просто исполнял волю своего господина? А я-то думала... Мне показалось, он хороший человек.

Нимве вытерла слезы, стекавшие по щекам. Такой подлости нет названия! Даже герцог рядом с этим... Герцог, по крайней мере, не скрывает своих намерений! А я -- такая дура... Творец, такая дура! Как я могла ему поверить? Недаром говорят, что все маги Дома Таэнана коварные сволочи. Вся страна об этом знает, только одна я... тупая идиотка!

Сколько они блуждали так, в потемках, наугад, никто из них не представлял. Вымотавшись, сбившись с ног, отыскали место посуше, сели у стены, прижимаясь друг к другу, в тщетной надежде согреться, и Нимве, запинаясь, рассказала Чику обо всем, что произошло в потайном кабинете.

Юношу ошеломило известие о предательстве Мафхора. Сначала он не хотел верить, все добивался, не ошиблась ли она, не привиделось ли это в темноте. Под конец подавленно умолк, потому что Нимве твердо стояла на своем.

Немного отдохнув, беглецы двинулись в путь. Времени терять было нельзя. Пока оставался хоть малейший шанс сбить преследователей со следа и попытаться предупредить остальных, они обязаны были попытаться.

Целую вечность, дрожа от холода, терзаемые жаждой, беглецы бродили по темным коридорам. Поднимались по каким-то лестницам, с содроганием стряхивая с лица липкие нити паутины, снова спускались в темноту... И когда, уже отчаявшись, Нимве решила, что здесь им и придется умереть, Чик с возгласом схватил ее за руку.

Впереди маячил слабый свет.

Не сговариваясь, беглецы помчались по коридору.

Свет пробивался сквозь щели на двери. Потянув за ручку, Чик выглянул наружу. Прошептал, обернувшись к Нимве:

-- По-моему, мы где-то на нижнем этаже, возле кухни.

-- Там кто-нибудь есть?

-- Я никого не заметил.

После катакомб коридор показался очень светлым. Правда, пообвыкнув, Нимве поняла, что сейчас ночь или вечер: вокруг не было ни души, и огонь не горел.

Они крадучись вошли в темную кухню, где царили пустота и тишина, и Нимве, увидев темноту за окном, поняла, что не ошиблась. Чик принялся лихорадочно шарить по шкафам в поисках съестного, а Нимве попыталась отыскать какую-нибудь одежду попроще, но, кроме белых фартуков да поварских колпаков, ничего не попадалось.

-- Ним, -- тихо окликнул Чик. -- Эй, Ним, иди сюда.

В лунном свете, проникавшем через окно, Нимве увидала, что юноша стоит возле разделочного стола. Она подошла, и Чик протянул ей хлеб и мясо.

Наевшись, они долго пили воду из большой кадки в углу. Потом выбрались из кухни и направились в сторону черной лестницы, ведущей наверх, туда, где были жилые помещения. Напряженные и чуткие, начали подниматься по выщербленным, продавленным сотнями ног каменным ступеням.

Но уже на следующем пролете стало ясно, что дело обстоит гораздо хуже, чем они надеялись. По коридору прошли четверо мужчин в остроконечных шлемах, с пистолетами в руках, и беглецы едва успели отпрянуть в темноту.

Когда опасность миновала, они переглянулись.

-- Кто эти люди? -- прошептала Нимве, хотя знала ответ. -- Как думаешь, они...

-- Это патруль, -- невидяще глядя перед собой, ответил Чик. -- Мы опоздали.

У Нимве задрожали губы.

-- Но может, все-таки... Все-таки их еще не... -- произнесла она.

Чик покачал головой:

-- Ты разве не понимаешь? Если герцог уже выставил патрули, значит, весь замок в его руках, да и Мафхор с ним заодно. Принцы уже у герцога, Ним. Все пропало.

Некоторое время она молча стояли в полумраке. Потом, коснувшись руки Нимве, Чик тихо сказал:

-- Надо выбираться.

-- Мы не можем их бросить... и Леле... Леле он ведь тоже схватил...

-- Мы ничем им не поможем. Ты и сама это знаешь.

Она покачала головой, глотая слезы -- но понимала, что юноша прав. Спутникам они ничем помочь не сумеют, ни живые, ни мертвые.

-- Идем, -- Чик мягко потянул Нимве за собой. -- Соберись. Идем.

Они спустились на два пролета ниже, никого не встретив. Лунный свет лежал на мраморных ступенях, утратив яркость, как бывает перед рассветом. Переведя дух, они продолжили путь -- и у входа в коридор столкнулись с незнакомцем.

Все трое замерли. Чужак нахмурился и спросил:

-- Кто такие? Почему ночью в коридоре? Что, распоряжения не слышали?

Беглецы переглянулись, и Нимве пробормотала:

-- Извините, мы просто... Мы не...

-- Вот они! -- крикнул кто-то из темноты. -- Хватай их, это они! Те самые!

Человек бросился на Нимве. Взвизгнув, та чудом увернулась, успев заметить, что из глубины коридора возникают фигуры в плащах и шлемах.

-- Ловите их! -- надсаживался чужак. -- Не дайте уйти!

Один из нападавших попытался поймать Нимве. Чик помешал. С воплем ринувшись на врага, юноша схватил его, стараясь повалить, но получил кулаком в лицо и без звука рухнул наземь.

-- Чик! -- завопила Нимве. Кто-то сзади скрутил ей руки за спиной. Кто-то поднял юношу с пола. Из темноты показался человек, и, вглядевшись в его лицо, Нимве застонала.

На нее, ухмыляясь, смотрел доверенный герцога Окдейна.

Глава 13

В большой комнате, куда их привели, воняло табаком, и было полно народу.

Пленников подтащили к скамейке у стены. Заставили сесть. Озираясь, Нимве увидала, что здесь одни мужчины, все в шлемах и с оружием. У входа, прислоненные к стене, стояли ружья. С пленниками никто не разговаривал, хотя чужаки глаз с них не сводили.

Ждать пришлось недолго. Отворилась дверь, и вошел герцог, а с ним -- несколько мужчин в шлемах, по самые брови закрывавших лоб. Вздрогнув, Нимве заметила среди них Мафхора.

Нимве сжалась, не сводя с герцога расширенных глаз. Приблизившись, он усмехнулся и проговорил:

-- Ну, что? Набегались? Тогда за дело. Быстро, развяжите эту!

Один из его людей разрезал на Нимве путы и бесцеремонно поднял на ноги.

-- Веди к столу, -- приказал Окдейн.

Нимве подвели к массивному столу и заставили сесть на расшатанный табурет.

-- Мы с тобой не договорили, -- герцог сел подле, спокойный и невозмутимый. -- Я, кажется, объяснил тебе, что твоя судьба в твоих руках? Так, или нет?

Нимве глотнула, но промолчала.

-- Ну, вот, -- продолжил вельможа. -- Сейчас ты напишешь письмо. А потом... Если все пойдет хорошо, я не причиню тебе вреда. Договорились?

Нимве не ответила.

-- Что-то ты стала неразговорчивая, -- заметил герцог, -- а ведь обычно болтаешь без умолку. Ну, да ладно. Бумагу и чернила ей.

Перед Нимве положили небольшой пергамент и пару перьев. Герцог придвинул чернильницу.

-- Только не говори, будто грамоте не разумеешь, -- посоветовал он. -- Мы оба знаем, что это не так. Давай, бери перо. Вот так, умница.

Взяв руку Нимве, ходившую ходуном, герцог силой заставил ее обмакнуть перо в чернильницу.

-- Осторожно, не посади кляксу. Готова? Теперь пиши. Мы в замке, но не можем выбраться. Написала? Помогите нам... Что же ты? -- спросил он, когда Нимве резко отвела перо от бумаги.

Подняв глаза, она встретила взгляд герцога. Что это, пронеслась мысль, что это значит? Может... может, принцы еще не у него? Может, он их еще не схватил?! Наверное, они ухитрились исчезнуть раньше!

-- Ну, что же ты? -- спросил Окдейн. Голос был мягкий, вкрадчивый, но в нем явственно слышалась угроза. -- Продолжай писать.

-- Не буду, -- отозвалась Нимве.

Окдейн откинулся на стуле. Пару мгновений изучал пленницу, потом сказал:

-- А вот это зря. Ты же знаешь, что я могу с вами сделать.

Нимве поглядела в его холодные ястребиные глаза, и по коже побежали мурашки.

-- Знаю, -- шепотом ответила она.

-- Отлично. Тогда продолжим. На чем мы остановились? Ах, да. Помогите нам. Ну, что опять? Чернила высохли?

Стиснув зубы, не глядя по сторонам, Нимве отложила перо.

-- Решила покапризничать? -- услыхала она спокойный голос герцога. -- Не советую. Мне некогда шутки шутить. Возьми перо.

Втянув голову в плечи, Нимве молчала.

-- Немедленно возьми перо, -- голос герцога налился металлом. -- Я что сказал? Возьми перо и продолжай писать.

-- Не буду, -- прошептала Нимве.

-- Бери чертово перо! -- рявкнул герцог. Сжавшись, она закрыла ладонями лицо.

-- Значит, не будешь?

Нимве покачала головой.

Шум отодвигаемого стула. Сильная рука, схватив за запястье, резко дернула Нимве вверх. Она вскрикнула, а в следующий миг герцог отвесил ей пощечину. Не давая ни закрыть лицо, ни отвернуться, ударил еще раз и еще...

-- Оставь ее, свинья! -- заорал Чик. -- Не смей ее трогать!

Раздались ругань, тупой удар и тихий стон. Герцог даже не обернулся. Нимве, дрожа, смотрела в его стальные глаза, наполненные холодным бешенством.

-- Немедленно возьми перо, -- почти шепотом приказал Окдейн. -- Иначе, клянусь, ты пожалеешь, что вообще родилась на свет!

Нимве попыталась отвернуться, но он не позволил. Крепко сжал ей подбородок, давил так, что почудилось, будто он хочет ее задушить.

-- В последний раз говорю, возьми перо, -- выговорил он.

-- Нет! -- отозвалась Нимве.

Удар сбил ее с ног. Задохнувшись, она рухнула грудью на стол, но в следующий миг железная рука дернула за плечо, заставив выпрямиться -- и Нимве получила кулаком в живот. Застонав, скорчившись, повалилась на колени. Схватив за волосы, герцог отогнул ей голову назад.

-- Проклятая дрянь, -- процедил он, раздувая ноздри. -- Я заставлю тебя слушаться. Ты будешь делать, что я велю, стерва. Будешь делать! Или, клянусь Владыками Стихий, я тебя живьем скормлю собакам!

Нимве глядела в его бешеные глаза. Слышала крики где-то рядом и даже знала: это вопит и ругается Чик, которого двое удерживали на месте -- но посмотреть туда времени не было. Все, что она видела, это белое лицо герцога и его расширившиеся зрачки.

-- Ладно, -- выговорил он. -- Ладно. Ты мне пока нужна, и убить тебя я не могу. Но вот он, -- герцог махнул рукой в пространство, -- он мне не нужен. Тащите его сюда. Живо!

Чика подвели к столу. На губах алела кровь, но юноша держался прямо и взглянул на Окдейна с вызовом.

-- Я убью этого щенка, -- сказал герцог. -- Прямо здесь, на твоих глазах. Ты к этому готова? Готова взять на себя его смерть?

-- Не слушай его, Ним! -- выкрикнул Чик. -- Он хочет заманить принцев!

Герцог ударил юношу по щеке. Голова того мотнулась, волосы упали на глаза.

-- Ничего не пиши, -- прохрипел Чик, слизывая кровь.

Снова удар. На этот раз юноша упал бы, не держи один из наемников. Нимве скрипнула зубами, чувствуя, как слезы поднимаются, мертвой хваткой вцепляются в горло.

-- Будешь писать? -- повернулся к ней герцог. Она медлила, и Чик крикнул:

-- Нет! Не пиши! Не пиши!

-- Бейте его, -- велел герцог, отступая. Его люди бросились на юношу.

Он почти исчез в месиве рук и ног. Нимве слышала глухие удары, резкие вдохи истязателей, и иногда -- тихие стоны. Она хотела закрыть глаза, но не могла. Герцог стоял рядом и наблюдал за происходящим. Потом велел:

-- Довольно.

Его люди отступили. Чик лежал на полу, окровавленный и растерзанный, с закрытыми глазами. Вскрикнув, Нимве попыталась броситься к нему, но герцог отшвырнул ее пинком.

-- Он жив? Проверь, -- велел Окдейн Мафхору.

Маг, наклонившись, пощупал у юноши пульс. Обернулся и кивнул.

-- Как видишь, твой дорогой братец еще жив, -- усмехаясь, заметил герцог. -- Но надолго ли -- теперь зависит только от тебя.

Он вынул кинжал из ножен. Глотая слезы, Нимве узнала мамин золотой нож, который Окдейн отнял в лесу.

-- Если будешь слушаться, он останется в живых. Но если нет... -- герцог подошел и ткнул юношу носком сапога. Тот глухо застонал. Окдейн повернул кинжал, лезвие тускло блеснуло в свете ламп.

-- Твой ножик, кажется? -- спросил он Нимве. -- Премилая вещица. Ну, вот и он пригодился наконец. Так что ты решила?

Нимве молчала, сидя на полу, до крови кусая губы.

-- Хочешь поиграть? -- осведомился герцог. -- Ладно. Давай поиграем. Я сосчитаю до трех -- и убью его. Согласна? Или нет. Лучше сначала выколем ему глаз. Ты какой предпочитаешь? Правый? Левый?

Присев на корточки, Окдейн провел лезвием по шее юноши. Нимве задушено вскрикнула, когда на коже выступила кровь.

-- Мне больше нравится левый, -- объявил герцог. Чик зашевелился, застонал, веки приоткрылись. Окдейн поднес кинжал к его лицу.

-- Раз, -- уронил он.

Задыхаясь, Нимве смотрела, как нож блестит, целя Чику в глаз. А тот, оглушенный, не понимал, что происходит, не пытался защищаться.

-- Два.

-- Не надо! -- Нимве протянула дрожащие руки. -- Не надо, пожалуйста...

-- Ты передумала?

-- Да, да, но оставьте его... умоляю... Я все сделаю. Все, что велите! Только пожалуйста, не трогайте его!

* * * * * * *

После того, как Нимве закончила письмо с просьбой о помощи, герцог велел ее связать. Скатав пергамент и обмотав шнурком, немедленно ушел в сопровождении приближенных и Мафхора, а с ними -- часть солдат. В комнате остались только пленники да пятеро сторожей, которые, устроившись у стола, начали играть в карты.

Нимве сидела на лавке, со связанными за спиной руками, прислонившись затылком к холодной стене. Чик, тоже связанный по рукам и ногам, лежал, не подавая признаков жизни. Кровь стекала по его лицу, капала на грязный пол, а Нимве ничем не могла ему помочь. Молча сидела, глядя перед собой, ощущая лишь пустоту и горечь за свое малодушие. Я их предала, думала она. Если они поверят письму -- они погибли. Я ничем не лучше Мафхора. Ничем!

Стоило подумать о Мафхоре, как мысли перешли в другое русло. Почему же Мафхор до сих пор не сумел их отыскать? Зачем герцогу понадобилось письмо? И если... если ему нужно было мое письмо -- значит, есть где его оставить? Глаза Нимве широко распахнулись. Значит, герцог знает, где его нужно оставить, чтобы принцы нашли? Но почему же, почему тогда он еще их не захватил? Что, во имя Владык, происходит?!

Минуло много времени, прежде чем Нимве услыхала, как стукнула дверь. Грохот отодвигаемых стульев, мужские голоса... Открыв глаза, она увидела перед собой доверенного герцога Окдейна.

-- Развяжите им ноги, -- холодно бросил он сторожам. Те без лишних слов исполнили приказ.

-- Ты, -- ткнул доверенный в одного из наемников. -- Поможешь мне их отвести. Бери мальчишку. Да осторожней, ты, это не бревно. Его светлости они нужны живыми.

Они долго шли по коридорам, по полутемным лестницам, минуя нежилые комнаты. Доверенный герцога, холодный и надменный, за время пути не проронил ни слова.

Постепенно Нимве начинала понимать, куда они идут: в западное крыло замка. Пару раз они столкнулись с вооруженным патрулем, но, завидев доверенного Окдейна, наемники лишь отдавали честь, без вопросов пропуская его и пленников.

У входа на лестницу доверенный остановился и велел помощнику:

-- Теперь ступай. Дальше я сам.

Наемник поклонился и исчез в темном коридоре. Доверенный, оглядевшись, подхватил Чика, свободной рукой взял Нимве за локоть, и они начали спускаться по ступеням.

То, что этот человек ведет их вниз, в катакомбы, Нимве осознала не сразу. Лишь очутившись в сырых, черных как ночь подвальных коридорах, больше похожих на древние пещеры, она все поняла -- и покрылась испариной. Он нас убьет, подумала она. Герцог велел отвести нас сюда, чтобы убить. А может... может, он хочет нас живыми бросить здесь? Приковать к стене и бросить в темноте, одних... Крысам на съедение...

Нимве оледенела. А доверенный, не замедляя хода, увлекал ее все дальше, и непостижимо было, как он видит хоть что-то в этой непроглядной темноте, как знает, куда идти!

Нимве понимала, что умолять бессмысленно, но все же прошептала:

-- Прошу вас... лучше убейте... Убейте нас, только не бросайте тут...

Человек молчал. С тем же успехом она могла просить о милосердии камни, обступившие со всех сторон, делая проход похожим на лаз, ледяные камни, покрытые плесенью и слизью.

Слезы текли у Нимве по лицу, и было трудно дышать. Человек тащил ее вперед, в черную и страшную могилу, туда, где им придется медленно умирать от голода и жажды, в темноту, и где кричи, не кричи -- тебя услышат только крысы да призраки древних катакомб.

А потом вдруг они остановились. Глаза Нимве уловили далеко впереди, за контуром скалы, красноватое свечение. Человек рядом издал замысловатую трель, громко и неожиданно прозвучавшую в мертвой тишине. Впереди кто-то засвистел. Тот, кто их вел, тронулся с места, и через десяток шагов они очутились в пещере с низким сводом, освещенной керосиновой лампой, что стояла на большом плоском валуне.

Из темноты возникли двое. Нимве отшатнулась. Неверный прыгающий свет упал на лица...

Сэтнар и Ларра. Нимве вскрикнула, у нее помутилось в голове, и она бы упала, не подхвати принц Сэтнар.

Придя в себя, Нимве увидала, что сидит на покрывале. Тут были все их спутники, но не это приковало взгляд.

Человек, что их привел, сидел поодаль, на валуне, заслонив ладонями лицо. Нимве узнала его по одежде. Он замер без движения, не обращая внимания на пристальные взгляды остальных.

И на глазах у Нимве это произошло.

Он заколебался, как мираж в степи. Неуловимо изменились контуры всей фигуры: плечи стали шире, и пальцы -- длиннее, а бесцветные прямые волосы обернулись черной шевелюрой.

Отняв руки от лица, маг посмотрел прямо на Нимве -- и внезапно улыбнулся.

-- Здорово, -- услыхала она голос Иниса. -- Ничего не скажешь.

Нимве смотрела на Мафхора и не могла отвести взгляд. Страх и ярость поднимались в ней, душили, схватив за горло. А он, будто ни в чем не бывало, взял кувшин, наполнил кружку, и, встав, подошел к Нимве.

Когда он присел рядом на корточки, она откачнулась.

-- Попей, -- выговорил он.

Мгновение она глядела ему в глаза. Потом, ударив по руке и выбив кружку, вскочила на ноги.

-- Мерзавец! -- крикнула она. -- Не подходи ко мне!

-- Нимве, ты чего? -- удивился принц Инис. -- Он только хотел...

-- Я уже знаю, чего он хотел! Предатель!

Повисла тишина.

-- Слушайте, -- нарушил молчание Сэтнар, -- может, надо проверить, ей голову не разбили?

-- Ничего мне не разбили! -- закричала Нимве, не обращая внимания на резкий порыв ветра, подхвативший волосы. Взгляд был прикован к Мафхору, будто цепью.

-- Вы... вы... -- сказала она ему. -- Жаль, что я не маг. Жаль, что я не маг! Нет такой казни, которая... Как же вы могли? Как же вы...

-- Нимве, да что с тобой? -- окликнул Сэтнар. -- Что случилось? Уймись!

-- Он предатель! -- рука ходила ходуном, когда Нимве ткнула в Мафхора пальцем. -- Он был с герцогом! Он служит герцогу, я видела! Я видела их вместе! Ваш дядя ему приказы отдает!

В лампе колыхнулось пламя, порыв сквозняка прошелся по пещере. Мафхор медленно выпрямился -- и окаменел на месте.

Инис спросил:

-- О чем ты, Нимве? Этого не может...

-- Это правда... -- раздался тихий голос Чика. -- Я его видел... там, с герцогом... когда нас били...

-- Как же вы могли, -- дрожа, сказала Нимве. Силы вдруг изменили ей, и стоило труда, чтобы не упасть. -- Мы же вам верили. Мы же поверили вам... За что? Ох, Творец... За что? Ответьте мне, за что?!

Мафхор молчал.

-- Ну-ка, стойте, где стоите, -- охрипшим голосом велел вдруг Сэтнар. Оглянувшись, Нимве увидала, что принц держит мага под прицелом пистолета.

-- Нимве, отойди, -- принц передернул затвор. -- А вы... Пули на вас жалко. Я с самого начала знал, что вам верить нельзя!

Мафхор медленно поднял голову.

-- Хотите меня убить, ваше высочество? -- выговорил он тихим, надтреснутым голосом. Шагнул вперед, оказавшись с принцем лицом к лицу.

-- Не двигайтесь! Я выстрелю! -- крикнул тот.

-- Стреляйте. Вот он я. Стреляйте.

Остальные замерли, точно пригвожденные к земле.

-- Почему вы остановились? -- спросил Мафхор. -- Вам трудно выстрелить в лицо? Тогда я повернусь спиной.

И он действительно повернулся. Сэтнар нервно облизал губы, посмотрел на брата, потом на Ларру... Те молчали, будто громом пораженные.

Мафхор глухо произнес:

-- Что я ни сделай, вы так и будете меня ненавидеть. Словно на мне клеймо!

Молчание. Маг резко обернулся и воскликнул, сверкая глазами:

-- Вы всему готовы верить, да? В любую гадость обо мне поверите! И ты, Нимве, даже ты...

-- Но я вас видела, -- вздрагивая, стиснув ладони, отозвалась она, и умолкла, встретив взгляд Мафхора.

Некоторое время он смотрел. По лицу прошла едва заметная судорога, как от сильной боли. А потом он закрыл глаза -- и внезапно опустился на колени. Завел руки за голову. Тихо произнес:

-- Стреляйте, принц. Ну же.

Пистолет в руке у Сэтнара ходил ходуном. Нимве следила за оружием, как за змеей, готовой к броску. Мертвый черный глаз -- отверстие в дуле, -- пристально уставился в лицо Мафхору. И если принц только двинет пальцем, оттуда вырвется огонь, и тогда... тогда...

Пистолет вдруг дернулся, и Нимве показалось, будто он издал тихое шипение. Очнувшись, она с воплем бросилась вперед. Увидала ошеломленные глаза Сэтнара. Услышала резкий, оглушительный звук, похожий на близкий удар молнии. Щеку опалило короткое и жгучее прикосновение. Краем сознания Нимве уловила ужасный крик...

А потом все исчезло.

Когда она очнулась, было темно и холодно.

Нимве лежала в странном полусне, не имея ни сил, ни желания пошевелиться. Постепенно до сознания дошло, что где-то рядом горит огонь, и разговаривают люди. Нимве повернула голову.

В темноте светил небольшой костер. Возле, обрисованные оранжевыми бликами, двигались фигуры. Некоторое время Нимве спокойно наблюдала за ними, пока вдруг всё не вспомнила.

Она села, опираясь на руку. Одна из фигур отделилась от огня, приблизилась, обернувшись Ларрой.

-- Ну, слава Творцу, -- он присел на корточки. -- Задала же ты нам жару...

-- Где Чик? И что с Мафхором? -- Нимве провела ладонью по лбу. -- С ним все в порядке?

-- Да в порядке, в порядке, с Мафхором с ненаглядным твоим, -- Ларра сердито сверкнул глазами. -- Его высочество чуть тебя не застрелил, а ты сразу про Мафхора. Или ты ничего не помнишь?

-- Помню. Потому и спрашиваю.

Видимо, заслышав разговор, подошли остальные. Принц Сэтнар глядел виновато и подавленно.

Нимве узнала от спутников, что пуля прошла рядом с ее головой и угодила в стену пещеры. Что в первый момент все решили, будто принц убил Нимве. И что Мафхор, похоже, перепугался больше остальных: лишь она упала, схватил ее, и пришлось едва ли не силой отнимать, чтобы проверить, жива ли. Зато, когда выяснилось, что Нимве жива, маг тут же повернулся и исчез -- и до сих пор не объявлялся, а они теперь не знают, что и думать. Ведь, будь он действительно на стороне герцога, их давно бы уже сцапали, разве стал бы он их прятать? Как-то нет во всем этом логики.

Нимве пила из кружки и молча слушала. Похоже, я все поняла неправильно, думала она. Мафхор, видно, специально сделал вид, будто продался герцогу, чтобы первым знать, что у герцога на уме. А ведь обещал ничего больше не скрывать. Но Нимве тут же одернула себя: человек ради нас всем рискует, а я... Я, вместо того, чтобы разобраться, обвинила его в предательстве! Нимве отвела кружку от губ. Вспомнилось выражение его лица, когда он сказал: "И ты, Нимве, даже ты..." Я его ужасно оскорбила, подумала она. Тут и мыслей читать не надо.

-- Как хотите, -- угрюмо выговорил Ларра, -- а я все равно не верю этому типу. Он с самого начала себе на уме, никогда не знаешь, чего выкинет в следующую минуту. И если хотите знать, чего я думаю, так драпать нам пора отсюда, покуда он с герцогскими холуями не нагрянул!

-- Хватит, Ларра, -- с досадой остановил Инис. -- То, что ты Мафхора терпеть не можешь, еще не повод обвинять его во всех смертных грехах. Если бы он хотел отдать нас герцогу, разве стал бы он нас прятать? Пора головой думать, а не...

-- Да и куда мы отсюда побежим, -- заметил Сэтнар, глядя в землю. -- Даже если мы и найдем выход, через несколько дней -- как мы сможем уйти из замка? Без его помощи нам не обойтись. С дядей нам без Мафхора не справиться.

Инис покосился на брата и пробормотал:

-- Ну, да, то-то ты с такой готовностью на него пистолет наставил...

-- Неужели? А ты, если мне память не изменяет, вовсе не рвался меня остановить, -- хмуро парировал Сэтнар.

Инис, кажется, смутился, а Ларра открыл рот, но сказать ничего не успел: из темноты, со стороны входа в пещеру, появился Мафхор.

Некоторое время маг стоял и глядел на спутников, потом направился к костру. Все переглянулись, напряженные и растерянные. Маг сел возле огня, Нимве видела только его ссутулившуюся спину. Инис развел руками и посмотрел на брата, будто спрашивал: ну, и что теперь будем делать?

Нимве встала. Не обращая внимания на взгляды остальных, двинулась к костру. Маг наверняка слышал, как она идет, но не обернулся, никак не среагировал.

Она остановилась в шаге от него. У ног тихонько потрескивал костер, по потолку ходили уродливые тени. Чуть в стороне, на одеяле, спал Чик.

-- Мафхор, -- сказала Нимве, голос прозвучал чуть слышно. Хоть и не сразу, маг повернул голову. Повинуясь внезапному порыву, Нимве упала перед ним на колени.

-- Простите, -- она молитвенно сложила руки. -- Умоляю, простите меня, пожалуйста. Я не... Я не должна была верить в эти гадости про вас. Я не должна была верить герцогу! Я виновата... Я вас так обидела... -- На глаза навернулись слезы. Потекли по щекам, капнули на одежду... Опустив голову, Нимве прошептала:

-- Я понимаю, что вам теперь сложно... меня...

-- Нимве, -- тихо вымолвил Мафхор. -- Ну, что ты на коленях. Сядь. Прошу тебя, сядь.

Взяв за плечи, он заставил ее усесться. Вскинув взгляд, она увидела, что он смотрит ей в лицо.

-- Не надо так, -- голос Мафхора звучал мягко. -- Ты здесь ни при чем. Просто человек так устроен, что обычно верит собственным глазам.

-- Значит, вы не сердитесь?

Мафхор покачал головой:

-- Нет. Вовсе нет. Мне жаль, что я вышел из себя. Извини за это. Однако я очень рад, что ты меня больше не подозреваешь.

-- Простите! -- Нимве схватила его руку. -- Я знала, что и думать. Жаль, что вы не рассказали, но я... Я понимаю, что у вас были веские причины. Вы, наверное, не хотели, чтобы я вас выдала, если герцог... Не знаю, как вы на такое решились. Но в любом случае, я должна была больше вам верить.

Мафхор помолчал, потом сказал:

-- Возможно, я сейчас тебя разочарую, но за все время, что мы здесь находимся, я ни разу не встречался с герцогом. Понимаешь? И поверь, всей этой историей я поражен не меньше тебя.

У Нимве удивленно расширились глаза.

-- Так, выходит, -- услыхали они голос Иниса. Принцы и Ларра стояли рядом, Нимве даже не заметила, когда они подошли. -- Выходит... Ничего не понимаю.

-- Вы как раз все верно поняли, ваше высочество, -- отозвался Мафхор. -- Меня не было у герцога. Это был не я.

-- Но тогда кто же? -- прошептала Нимве. -- Кто?

-- Понятия не имею, -- задумчиво отозвался маг. -- Но очень хотел бы это выяснить.

Глава 14

Они покинули подземелья на четвертый день.

К этому времени Чик вполне пришел в себя и передвигался без посторонней помощи. А вот барон по-прежнему был плох. Сознания не терял, но ходить не мог, поэтому принцы и Ларра по очереди тащили его на носилках.

Мафхор вел спутников темными, запутанными ходами, по каким-то древним не то пещерам, не то коридорам. Они потеряли счет времени, не знали, где находятся, не представляли, день теперь, или ночь. Ничего, кроме оружия, беглецы с собой не несли: Мафхор велел бросить все в пещере.

Они уже знали, что путь лежит на двор. За три недели, проведенные у графа, маг времени даром не терял, этим и объяснялись его постоянные отлучки. Он без устали обследовал местность, заброшенные этажи, катакомбы замка, запасал одежду, продукты и оружие на день бегства. Он заранее отвел подозрения герцога, что беглецы могут скрываться в подвалах, устроив в нежилом крыле фальшивые следы ночевок, со словно в впопыхах затоптанными кострами и брошенной одеждой. И теперь половина герцогских наемников методично перерывала там каждую комнату, каждый темный угол -- однако расслабляться было рано. Герцог скоро догадается, что беглецов и духу нет в западном крыле, и тогда его люди наверняка ринутся в катакомбы.

И доверенный Окдейна сообщил то же самое, когда попал Мафхору в руки. Именно через него маг сумел найти Нимве и Чика. Доверенный все сказал магу под гипнозом, и про письмо, и про засаду, которую герцог собирался устроить, зная, что Мафхор наверняка станет искать Нимве. Лишь про то, что по замку гуляет его собственный двойник, Мафхор ничего не знал.

Главная проблема заключалась в том, что ходов, ведущих за стены замка, Мафхор так и не сумел отыскать, сколько ни старался. Может, их завалило камнями и землей, или уничтожили прежние владельцы еще во время долгих войн с Кирваном, -- так или иначе, из подвалов за внешнюю стену было не попасть. Поэтому путь заканчивался в старом угольном сарае, неподалеку от конюшен. А дальше... Дальше нужно было раздобыть лошадей и как-то прорываться наружу.

В какой-то момент почудилось, что идти сделалось труднее, будто они взбираются на склон. Потом Мафхор впереди произнес:

-- Осторожно. Ступеньки.

Крутой и узкой лестнице не было конца. Едва не касаясь макушками низких потолков, беглецы бесконечно долго карабкались за проводником в темноту, спотыкаясь и бранясь сквозь зубы, пока Мафхор не произнес:

-- Мы на месте. Подождите минуту. Подержите фонарь, ваше высочество.

Инис взял из его руки керосиновую лампу. Мафхор поднялся на несколько ступенек выше. Что-то зашуршало, пахнуло пылью и прелой соломой, мелькнула светлая полоска, натужно заскрипели петли -- и над головами путников распахнулся люк.

Свет снаружи показался ослепительным. На пару мгновений все зажмурились, а когда открыли глаза, увидели в проеме силуэт Мафхора.

-- Поднимайтесь сюда, -- позвал он.

Выбравшись из подземелья, они очутились в темном сарае. Мафхор замер у двери, склонив голову, положив ладонь на шершавые доски. Тихий щелчок. Взявшись за ручку, маг сказал:

-- Никого. Идемте, быстро.

Выскользнув наружу, беглецы очутились на хозяйственном дворе. Слабый ветер шевелил волосы, прохладный и свежий, какой бывает на рассвете. Мафхор поманил спутников рукой. Они осторожно двинулись вдоль стены амбара, под ногами похрустывала щебенка. Нимве наконец узнала место. До конюшен отсюда было рукой подать. И если с помощью Творца они никого не встретят, то, может...

Резко остановившись, Мафхор вскинул руку. Мгновение стоял, а потом велел:

-- За сарай, быстро!

Они кинулись в сторону, но не успели убежать.

Человек возник из темного пространства между стенами. Нетвердо ступил на щебенку, огляделся... Мутные глаза тупо воткнулись в беглецов, будто в странный, но совсем неинтересный предмет.

А те оцепенели на месте, узнав графа Атланского. Небритый и взлохмаченный, в разорванной рубахе, вельможа едва держался на ногах, потому что был пьян.

Внезапно он нагнулся, будто переломился пополам. Схватил с земли горсть камней -- и швырнул в беглецов. Пошатнулся, едва не рухнув наземь.

-- Собаки... -- услыхали они хриплый голос. -- Шляетесь, да? А мой сын по вашей милости в могиле... Нету моего мальчика... нету... А все ты, -- граф ткнул пальцем в Нимве. Заросшее лицо перекосилось пьяной ненавистью. -- Все ты-ы, шлюха... шалава подзаборная... Все из-за тебя... Радуйся теперь... Мои дети из-за вас... Где мои дети?! -- рявкнул он. Взмахнув руками, потерял равновесие и упал на колени. Закрыл ладонями лицо -- и завыл страшно, по-собачьи, раскачиваясь всем телом.

-- Уходим, -- тихо проговорил Мафхор -- и в тот же миг беглецы услышали:

-- Вот вы где. Едва вас отыскал.

Все вздрогнули, а Мафхор вскинул руки, но ничего не сделал. Проследив за его взглядом, Нимве ахнула.

Из-за сараев, за спиной у графа, возник... Мафхор. Остановился, уперев руки в бока, глядя на жалкую фигуру у своих ног. Секунду молчал, после с досадой добавил:

-- А я, между прочим, в няньки к вам не нанимался!

Голос был низкий, зычный, хрипловатый, ни капли не похожий на мягкий баритон мага. Было дико слышать чужой голос у того, кто походил на оригинал как две капли воды... почти как две капли воды, подумала Нимве, невольно покосившись на Мафхора, который по-прежнему стоял, окаменев. Потому что, присмотревшись, она поняла: отличия все-таки есть.

-- Эх, и чего ж это вы так ужрались-то, ваша светлость, -- промолвил двойник, скривившись. -- Прямо свинья, честное слово. И почему я вечно должен вас таскать... Я, между прочим, актер, а не грузчик вам тут дался. Я, если желаете знать, герцогов на сцене представлял. Да, пускай не на столичной, но зато вся Южная Провинция мое имя знает! Я не какой-нибудь там балаганщик. Да разве вам это понять... Как же, голубая кровь, и все такое. А сам свинья свиньей, хоть и граф. Тьфу, позорище... Ну, вставайте, вставайте, донесут еще господину герцогу, оба костей не соберем. Хватит кривляться уже, -- самозванец ткнул графа носком сапога в бедро. Откинул волосы со лба -- и вдруг заметил беглецов, замерших в тени сарая.

Осекшись, незнакомец замолчал, глаза расширились. Он так воткнулся в Мафхора взглядом, будто увидел привидение.

Да, сходство, конечно, поразительное, пронеслось в голове у Нимве. Но, если хорошенько приглядеться... Лже-Мафхор был упитанней оригинала, с бледной, как у северянина, кожей, с почти не вьющимися волосами. Он таращился на беглецов, а те таращились на него.

-- Ни хрена себе, -- вырвалось у Ларры.

Чужака будто толкнули. Дернувшись, он отступил -- и хриплым басом заорал:

-- Сюда! Сюда! Спасите! На помощь! Помогите!!! Карау-ул!!!

-- Бегите! -- крикнул Мафхор.

Спутники кинулись мимо хозяйственных построек, а за спиной, все нарастая, раздавались крики, топот и лязг железа. Оглянувшись, Нимве увидела: из-за сараев льется темная лавина. Герцогские наемники. Как их много... Нам ни за что не убежать!

Будто прочитав ее мысли, Мафхор резко развернулся и вскинул руки. Передние преследователи рухнули наземь, как снопы, без звука. Задние, не успев ничего понять, налетели на них. Кто-то отчаянно крикнул, и преследователи проворно скрылись за сараями.

-- Не стойте, -- Нимве потянула мага за рукав. -- Бежим!

Страшный грохот остановил дыхание, заставил быстрей забиться сердце. Грохот, перешедший в беспрерывную канонаду. Сполохи огня, острый свист у самого лица. В нас стреляют, подумала Нимве. Инстинкт толкнул ее на землю. Вздрагивая, зажимая ладонями уши, дико озираясь в поисках укрытия, она увидала спутников, тоже на земле, тоже напуганных, с бледными лицами, на которых остались одни глаза. Лишь Мафхор продолжал стоять. Пули свистели вокруг него, как градины в грозу. Со стуком врезались в стену, очень близко от его головы -- а он все стоял, как околдованный, не шевелясь, и, кажется, не слышал, не осознавал, что делается вокруг.

Будто кошка, в прыжке, Нимве вцепилась в мага и дернула. Вдвоем они рухнули на землю. Нимве увидала рядом его ошалелые глаза. Он попытался освободиться, но она держала крепко.

-- Нимве, ты что, отпусти... -- пробормотал Мафхор.

-- С ума сошел? -- отозвалась она. -- И не подумаю! Тебя убьют!

Будто в подтверждение ее слов, рой пуль со злым гудением ударился о дерево стены. Полетели щепки и труха. Поодаль кто-то орал, но слов было не разобрать. Гремели выстрелы. Мафхор пытался оторвать от себя руки Нимве.

-- Сюда! -- крикнул Ларра. -- Сюда, скорее!

Подняв голову, Нимве увидала: Ларра, скорчившись около сарая, держит приоткрытую дверь. Не говоря ни слова, толкнула Мафхора и указала пальцем в пространство. Маг перестал вырываться.

-- Иди, -- сказал он.

-- А ты?

-- Я за тобой. Иди же!

Секунду она испытующе смотрела на него. Потом, сорвавшись с места, на четвереньках кинулась к укрытию.

В сарае было темно, хоть глаз коли. Мужчины завалили дверь бревном. Сидя в глубине, возле барона, Нимве слушала, как затихает стрельба снаружи.

-- Они в два счета дверь сломают, -- сказал принц Инис.

-- Или через крышу проберутся, -- поддержал его брат. -- Мы тут, как в ловушке.

-- А где Чик? -- вдруг спохватилась Нимве. -- Где Чик?!

-- Я здесь, здесь, -- едва различимый в темноте, юноша подошел и сел рядом. Нимве прижалась к его плечу.

-- Не понимаю, почему они начали стрелять, -- выговорил Сэтнар. -- Мне казалось, мы нужны ему живыми.

-- Вряд ли по приказу герцога, -- отозвался Мафхор. -- Думаю, они просто испугались. Так или иначе, похоже, все затихло. Слышите?

Действительно, за стеной воцарилась тишина.

-- Что они делают? -- спросил Инис. -- Вы можете прочитать их мысли, мастер Мафхор?

-- Нет, -- ответил маг.

-- Нет? -- разочарованно переспросил принц. -- Но мне казалось...

-- На них шлемы, ваше высочество, -- вместо Мафхора ответила Нимве.

-- И что? -- удивился принц.

-- Металлы заслоняют от меня их мозг, -- объяснил Мафхор. -- Я не могу видеть мысли.

-- Да, я обратил внимание, -- промолвил Сэтнар. -- Они действительно в шлемах. Теперь ясно...

Они замолчали, прислушиваясь. За дверью по-прежнему было тихо. Нимве почудилось, будто она различает отдаленные голоса, хруст щебенки под чьими-то ногами...

-- Надо отсюда уходить, -- сказал Ларра. -- Может, по крышам проберемся? Сараи тут вплотную понастроены.

-- С нами раненый, -- в полголоса ответил Мафхор. -- Мы не сможем пронести его по крышам. К тому же, крыши наверняка простреливаются.

-- Ну, и чего вы предлагаете? -- разозлился Ларра. -- Сидеть тут, как кролики, пока...

-- Тише! -- вскинулась Нимве. -- Слышите?

Снаружи послышался гул. Дробный топот. Шум нарастал, в нем стали различимы отдельные голоса.

-- Что это? -- прошептал Инис.

Словно в ответ, о дверь и стены укрытия загрохотали камни.

-- Убийцы! -- заорал женский голос. -- Сволочи!

Дружный рев полусотни глоток. Дверь содрогнулась от удара.

-- За что вы его убили?! -- истерически вопила женщина. -- За что?! Будьте вы прокляты!!!

Удар, удар, и снова... Принцы нервно переглядывались. Нимве замерла, вцепившись в Чика.

-- Теперь они и их высочеств убьют! -- крикнул мужской голос -- и ему откликнулась толпа:

-- Отпустите принцев! Верните принцев! Отпустите их!!!

-- Что, -- сказал Инис. -- Что они...

-- Слуги убеждены, что мы убили Вьята, и похитили вас, -- сказал Мафхор. Он стоял, повернувшись лицом к двери.

-- Слуги? -- Сэтнар вскочил и воскликнул:

-- Перестаньте! Нас никто не похищал!

Толпа не унималась.

-- Ваши высочества! -- надрывался кто-то. -- Мы вас спасем! Не бойтесь, мы вас спасем! Ломайте двери!

Топот, вопли, беготня снаружи.

-- Отойдите подальше, -- велел Мафхор.

-- Что вы собираетесь... -- начал было Инис, но, обернувшись, блеснув во тьме глазами, маг возвысил голос:

-- Отойдите от двери! Быстро!

Близнецы отпрянули. Повернувшись к спутникам спиной, маг неподвижно застыл у входа. Толпа ревела, как море в грозу. О стены ударялись камни, челядь с проклятиями принялась крушить дверь.

Мафхор, казалось, ничего не слышал. Они не знали, молчал он, или что-то говорил: за воплями и грохотом невозможно было разобрать. Они только видели, как от его раскинутых рук, от пальцев вьются сияющие нити, разливая вокруг серебристый мерцающий свет. Теплый ореол ширился и рос, и казалось, будто прямо здесь, в темном заброшенном сарае, разгорается новое солнце.

А потом они услыхали шум. Мощный порыв ветра обрушился на стены. Тоненько завыло под крышей, в лицо посыпалась труха. Мафхор вскинул руки -- будто факелы, охваченные серебряным сиянием. Что-то негромко, раздельно произнес. Снаружи сделалось тихо, челядь перестала ломиться в дверь. Нимве вдруг представила, как они стоят там, переглядываясь, напуганные внезапным ураганом. Видение было отчетливое, она, казалось, могла видеть их вытянутые лица, испуганно округлившиеся глаза...

Через секунду на крышу рухнула шелестящая стена, близкий раскат грома заставил людей вздрогнуть. Грохот -- а следом сухой треск. Синий сполох, проникая через щели, на миг пронзил темноту, затмевая сияние, исходившее от рук Мафхора. Снаружи раздались испуганные крики, топот ног и хруст щебенки. Дверь сарая сорвалась с петель и отлетела, будто великан пнул ее ногой. В проем заглянул белесый сумрак. Нимве не сразу поняла, что это от града, от целой лавины града, обрушившегося с небес. В лицо пахнуло влажной свежестью дождя. Градины прыгали по земле, пространство двора сделалось белым, точно чудом нагрянула зима. Мафхор что-то произнес. За равномерным, оглушительным шумом они едва его услышали.

Мгновенно, прямо на глазах, град сменился обломным ливнем.

-- Пошли, -- обернувшись к своим, приказал маг.

* * * * * * *

До конюшни было недалеко, но пока они бежали, прорываясь сквозь плотную дождевую завесу, ослепленные, исхлестанные потоками воды, почудилось, будто минули часы, и вряд ли бы они нашли дорогу, если бы не Мафхор.

-- Сюда, -- сквозь шум ливня услыхала Нимве. -- Сюда, скорее!

Слепо бросившись вперед, она вытянула руки -- и пальцы коснулись мокрого дерева. Через миг на нее едва не налетел Инис.

-- Мы где? -- прохрипел он, поводя ошалелыми глазами. Вода стекала по лицу, волосы и одежда насквозь промокли.

Раздался стук и скрежет, заскрипела дверь.

-- Мы у конюшни, -- сказал Мафхор. -- Внутрь, быстро.

Лишь оказавшись под крышей, беглецы перевели дух. Огляделись и увидали дверцы денников, головы лошадей, настороженно прядавших ушами. Запах сена и навоза, тишина, нарушаемая дыханием крупных животных да шорохом соломы. Глаза лошадей, в полумраке походившие на лиловые карбункулы.

-- Ну, что вы встали? -- вывел их из оцепенения голос Сэтнара. -- Седлайте лошадей.

Покуда они бегали, отыскивая упряжь, Мафхор стоял в распахнутых воротах. Сияние окружало его теплым ореолом. Ливень снаружи не прекращался, но преследователи, похоже, пришли в себя. С уздечками в руках выскочив в проход, Нимве услышала глухие голоса. Почудилось, будто глаза различают там, в серебристой пелене, копошащиеся темные фигуры. Люди герцога, подумала Нимве. Ничего их не берет! Ничто не остановит, чтобы до нас добраться. Ничего, кроме застывшего в дверях человека-факела, живой преграды, которую придется уничтожить, чтобы...

Швырнув упряжь наземь, Нимве бросилась к Мафхору.

-- Не стойте здесь! -- рука, как через воду, прошла через золотое сияние и коснулась его плеча. -- Слышите?

Он обернулся. Посмотрел, будто из другого мира. Лишь теперь она заметила: он вовсе не промок. Ни одежда, ни волосы. Точно свет охранял, не давал ничему плохому его коснуться.

-- Вас убьют, -- шепнула Нимве, отступая. Яркий свет так странно осветил его лицо... Черты будто сгладились, и глаза сияли -- как, наверное, должны сиять у Владык Стихий.

"Все готово?" -- услыхала Нимве. Губы мага не шевелились. Она отступила еще на шаг. Ответила:

-- Я приведу вам лошадь.

Нимве была уже у денников, когда снаружи раздались выстрелы, крики и яростная ругань. Скрипнула дверца, в проходе появился Чик.

-- Чего там? -- спросил он. -- Опять стрельба?

Нимве кивнула. Мафхор по-прежнему стоял на месте, как живая светящаяся скала. Выстрелы не причинили ему вреда.

Нимве повернулась к Чику:

-- Давай заканчивать, скорее! Нужно сматываться!

Пока они седлали лошадей, стрельба не прекращалась. Вопли во дворе звучали все громче, все пронзительней, перекрывая шум бури и раскаты грома. Опять слуги собираются, подумала Нимве, срывающимися руками пытаясь застегнуть подпругу. Если они ломанутся сюда... Она попыталась представить, что будет, когда толпа попытается ворваться в конюшню. И, словно в ответ на эти мысли, бесплотный голос произнес прямо в голове: "Откройте все денники. Выпустите лошадей."

Чик тоже это услышал, глаза сделались огромными и круглыми, но успокаивать его не пришлось: не говоря ни слова, юноша метнулся в темноту, и до Нимве донесся стук отодвинутого засова.

Через пару минут конюшня наполнилась топотом копыт, фырканьем и ржаньем лошадей. Огромные звери, толкаясь, побежали к распахнутым воротам. Что он делает, подумала Нимве -- и тут же получила в ответ: "В седло! Быстро!"

Беглецы вырвались из конюшни следом за табуном.

Буря расходилась вовсю. По небу, грохоча, катались невидимые колеса. Летели сломанные ветки, а лошади с ржанием и визгом носились по двору, словно в них вселился дьявол. Хруст и треск от бьющих рядом молний доводил до безумия. Челядь испуганно жалась к сараям. Беглецы втягивали головы в плечи, -- все, кроме Мафхора. Маг казался духом грозы. Опередив остальных, он направил лошадь в сторону парка.

У выезда со двора дорогу преградил большой отряд. Вскинув ружья, наемники застыли неподвижно.

-- Сдавайтесь! -- крикнул голос.

Беглецы осадили лошадей.

-- Сдавайтесь! Мы вас не убьем!

Мафхор впереди отозвался:

-- Уйдите с дороги. -- Его голос, зычный, властный, прокатился над двором.

-- Сдавайтесь, по приказу герцога! -- было ответом.

-- Уйдите с дороги, добром прошу! -- Мафхор возвысил голос.

-- Огонь! -- заорал командир.

Шеренга блеснула россыпью огней. Залп. Грохот. Словно во сне, Нимве увидала, как Мафхор вскидывает руки. Как рой пуль, словно майские жуки, повисает в воздухе -- и градом сыплется наземь, к копытам пляшущей лошади мага.

-- Отойдите -- и никто не пострадает, обещаю! -- крикнул Мафхор.

Наемники начали нервно переглядываться.

-- Огонь! Огонь! -- надрывался командир. -- Стреляйте, ублюдки! Убейте этого дьявола!!!

Наемники опять прицелились, но дула ружей, зашевелившись по-змеиному, завязались тугими узлами.

Крики ужаса. Шеренга начала рассыпаться. Побросав ружья, многие бросились бежать, но самые упрямые выхватили пистолеты. Однако, стоило им прицелиться, как оружие в руках превратилось в сполохи огня. Оглушительный взрыв ударил по ушам, заплясали лошади. Беглецы смотрели, как впереди вспухает дымное облако. Оттуда неслись ужасные вопли.

Когда рассеялась едкая завеса, они увидали на земле окровавленных людей. Некоторые сидели, обхватив голову руками, монотонно раскачиваясь взад и вперед.

Жеребец Мафхора с визгом ринулся вперед. Грудью ударил преградившего дорогу человека, и тот отлетел прочь, будто сломанная кукла.

Остальные лошади внезапно сорвались в галоп. Казалось, они подчиняются безмолвному приказу: животные неслись за вожаком, не слушаясь поводьев, отшвыривая людей, не обращая внимания на молнии, бьющие вокруг, круша копытами кого и что попало, -- и, уцепившись за гриву, зажмурив глаза, Нимве ничего не оставалось, лишь отдаться на волю той силы, что влекла за собой.

Нимве пришла в себя, когда скачка немного замедлилась. Открыв глаза, обнаружила, что они в парке, под стеной, окружившей замок. И что огромный отряд охраны преграждает путь.

На этот раз Мафхор молчал, лишь протянул руки -- и сторожа попадали на землю. Скакун мага резко осадил у ворот, забранных засовом, захрапел, вздымаясь на дыбы. Огромный засов, сделанный из цельного бревна, переломился как лучинка. Ворота вылетели, точно выбитые пинком невидимой ноги. Лошадь под Нимве рванулась, понеслась за остальными, с неимоверной скоростью исчезавшими в лесу.

Они долго мчались среди мокрых деревьев, пока лошади не замедлили бега. Один Мафхор продолжал скакать вперед, пока не скрылся в густых зарослях осины. Очнувшись, Нимве дала лошади шенкеля. Не без труда нагнала мага, схватила за поводья его жеребца. Подъехали остальные. Остановили взбешенного, храпящего скакуна, который ни в какую не желал стоять на месте. Спрыгнув наземь, Нимве подбежала и схватила мага за руку:

-- Мафхор! Мафхор! Очнитесь же!

Сияние вокруг мага стремительно угасало. Тяжело дыша, он смотрел перед собой невидящими глазами. Дождь еще шел, и Нимве заметила, как по лицу Мафхора текут капли.

-- Помогите мне, -- обернулась она к спутникам.

Они силой сняли Мафхора с седла. Усадили под дерево. Он был словно не в себе, смотрел, не узнавая. Нимве взяла флягу и прислонила к его губам.

-- Пейте, -- сказала она. Он не среагировал. Дождь тек по волосам, одежда намокла. Нимве ладонью вытерла ему лицо. Коротко вздохнув, Мафхор повел глазами. Встретив его взгляд, она тихо произнесла:

-- Вот, пей. Попей. Тебе станет лучше.

Лишь через четверть часа Мафхор пришел в себя. Поднявшись, начал озираться, а потом сказал:

-- Поехали. Нельзя здесь оставаться. Надо ехать на восток.

-- Там что, дорога? -- осторожно осведомился Сэтнар.

-- Нет. Там припасы. Я их спрятал в тайнике.

Покуда добрались до места, начало смеркаться. Замерзшие, промокшие до нитки, беглецы не остановились и не развели костра: хоть они и не слышали за собой погони, можно было не сомневаться, что герцог не даст легко уйти. Поэтому, отыскав припасы, тут же тронулись в путь.

Беглецы провели в седле всю ночь. Несколько раз пересекли мелководную речку, долго ехали в воде, чтобы не оставлять следов.

Только поздним утром, удалившись на почтительное расстояние от замка, решились спешиться. Кое-как расседлали лошадей. Развесили на кустах сырую одежду, -- и, даже не поев, повалились на траву и уснули как убитые.

Конец второй части

Тихомир Нелла : другие произведения.

Сокровище Единорога - часть вторая

© Copyright Тихомир Нелла (tintakel@gmail.com) Размещен: 28/08/2011, изменен: 31/01/2013. 318k. Статистика. Роман: Приключения, Фэнтези Склад
Аннотация: "Лес кончился внезапно. Путешественники очутились на взгорке. Впереди, будто на ладони, простерлась низменность, окруженная лесистыми холмами, по правую руку, на самом горизонте, темнели горы. Пересекая долину, возделанную под поля, змеилась речка. Прозрачный воздух был тих и спокоен, и беглецы с радостью увидали на холме старинный замок, окруженный высокой каменной стеной. Под ним, спускаясь к реке, склон облепило скопище домов: будто ласточкины гнезда на утесе. Беглецы разглядели узенькие улочки, городскую ратушу на небольшой площади, крепостные стены со сторожевыми башнями и массивные ворота..." Продолжение романа.