...Заброшенный давным-давно замок, словно выросший над скалистым ущельем, скалы же и служили ему непроходимой защитной стеной...
С тех пор как отправился путешествовать по миру, неся свет людским душам, заблудшим во тьме земных грехов и пороков, он не в первый раз видел подобное. Ибо Монарх, заручившись поддержкой Церкви, настойчиво объединял раздробленные земли страны, жестоко подавляя любое сопротивление.
...Ни деревья, ни кустарники - ничего не выжило на этой скудной земле...
И сейчас, на закате, он решил выбрать этот странную каменную громаду своим пристанищем на ночь. Конечно, можно было остаться ночевать под открытым небом. Но с Моря пришли чёрные тучи, затянувшие небо и сулившие непогоду.
...Ничего и никого....
Тяжёлая дверь протяжно скрипнула проржавевшими петлями, но приоткрылась - едва ли наполовину. Осенив себя крестным знамением, мужчина шагнул в темноту, поначалу ослепившую. Под ногами что-то неприятно похрустывало.
Кое-как пробивший сквозь тучи солнечный луч, словно последний вздох дня, высветил полуистлевшие гобелены и несколько уцелевших факелов на стене, которые незваный гость поспешил зажечь с помощью огнива.
Факелы закашлялись дымом, но спустя несколько мгновений пламя выровнялось, мягко освещая большой зал.
...Смех, танцующие люди - мужчины и женщины, яркие наряды, шумно, изысканно. Менестрели играют удивительно сладкозвучно....
Огниво выпало из ослабевших рук. Пилигрим попятился назад, недоверчиво и испуганно оглядываясь по сторонам. Но, поняв, что это лишь тени сыграли с ним злую шутку, вновь осенил себя крестным знамением. Однако злосчастный замок начал нравится ему гораздо меньше. Здесь всё выглядело так, словно люди исчезли отсюда в одночасье. Нечистое место.
Но мужество, святая вера и любопытство быстро пересилили страх. Взяв один из факелов, мужчина отправился дальше.
Выщербленные стены, местами ещё прикрытые гобеленами, местами заплесневевшие, полусгнившая мебель выглядели удручающе. Чувствовалось, что когда-то эти залы были прекрасны в своём великолепии и роскоши.
Но сейчас....
...Перешёптывания. Из ниши, занавешенной тяжёлой бархатной портьерой вынырнула юная девушка (тёмные длинные волосы... яркие, блестящие глаза... алые, словно лепестки роз, губы и аристократически бледная кожа) и юноша (высокий, гибкий, как побег тростника). Он обернулся к подруге и с улыбкой волнения отдал ей небольшой слегка помятый свёрток....
Мужчина шарахнулся прочь, с размаху ударившись спиной о заржавевшую алебарду, украшавшую нишу напротив той, откуда показались... призраки? Не может же весь замок быть призрачным! Но как иначе объяснить эти внезапные преображения?
Переборов себя, Пилигрим подошёл поближе и потрогал жалкие лохмотья, оставшиеся от тёмно-зелёного бархата портьеры.
Ещё не поздно было вернуться обратно. Но он пошёл вперёд.
"Отчего я вижу всё это?.. Происки Лукавого?.. - размышлял он, склонив голову и не замечая, куда идёт. - Или...."
Дверь. Красивая позолоченная ручка в виде змеи, глотающей свой собственный хвост. Помедлив, мужчина толкнул её от себя.
...Стол у окна, заваленный кипой бумаг, перья, дорогая чернильница. Статный мужчина, восседающий в кресле, у камина. Прочитав какое-то письмо, он с гневом швырнул его в огонь и громко крикнул прислуге, чтобы кто-нибудь позвал леди....
Увиденное на этот раз лишь подстегнуло его любопытство, страх был оставлен окончательно, и место его заняло невнятное пока ощущение причастности к чему-то запредельному для понимания и осознания.
Он ещё немного побыл в личном кабинете лорда. Взял в одну из бумаг со стола, покрытого толстым слоем пыли и паутины. Но пергамент мгновенно рассыпался в руках. Время не щадило ничего. И никого.
"Не может всё это быть истинным. Мои глаза лгут мне, как и мой разум. Но моя душа...." - он прошептал молитву и вышел прочь.
И не узнал того места, где оказался, ибо замок будто окончательно пробудился ото сна. Неизменным осталась лишь царившая тут тишина, нарушаемая треском факелов, изредка начинавших чадить.
Пилигриму даже показалось зазорным идти в своих грубых сапогах по чудесному мозаичному полу. Зато теперь он мог видеть портреты рода, гостем которого он оказался. Волевой подбородок и сурово поджатые губы мужчин, поразительно бездонные серые глаза женщин - Пилигрим почти сразу отметил фамильные черты этих людей. Вот только теперь едва ли можно было сказать, кто из них действительно жив.
Вздохнув и погасив факел - теперь и без него всё было прекрасно видно, - мужчина отправился дальше.
Внезапно послышался звонкий детский смех и мимо него промчались двое мальчишек в одинаковой одежде. Следом, охая и ворча, проковыляла старая нянька. Никто из них не обратил внимания на незваного гостя, оцепенело глядящего им вслед и вслушивающегося в незнакомые голоса, постепенно затихшие.
За очередным поворотом Пилигрим обнаружил обеденную залу. Она не пустовала. Слуги сновали туда-сюда, заполняя стол всевозможными яствами. Надзирала за ними уже знакомая Пилигриму девушка, и, похоже, её здесь боялись - стоило нахмурить тонкие брови, как перепуганный виновник недовольства спешил всё исправить.
"Дочь лорда? - подумал Пилигрим, проходя вдоль стола поближе к ней. - Нет, она не похожа ни на одну из женщин с портретов..."
- Все вон! - внезапно приказала девушка. Слуги поспешили покинуть залу.
Тем временем, юная красавица извлекла из рукава платья конверт - тот самый, что был ей передан - и ловко вскрыла его. Пробежавшись глазами по строкам, девушка вдруг побледнела, скомкав письмо, швырнула его в камин, и выбежала прочь.
"Уже второй раз письмо приносит такое смятение адресату..." - разглядывая тлеющий пергамент, отметил про себя случайный свидетель, перед тем как продолжить путь по замку.
Теперь происходящее невольно заинтересовало Пилигрима - он всегда был охоч до загадок. Пожалуй, этим только и можно оправдать его желание найти ключ к тайне этого замка.
"Здесь намечается какое-то торжество...." - решил он, сворачивая в арку, которая вела, судя по сквозняку, на небольшую смотровую площадку. Но последняя была уже занята.
- ...Как можно?.. За какую-то безродную! - донеслось до него возмущённое шипение.
- Тише, нас могут услышать.... - с опаской прошептал кто-то.
- Какое теперь дело!
- Не стоит вмешиваться в дела лорда....
- Не стоит, говоришь?! Ну-ну.... У меня хватит сил, чтобы склонить чашу весов в свою сторону!
Мимо Пилигрима решительно прошагала женщина с перекошенным от гнева лицом, делавшим её похожим на какого-то языческого идола. Следом за ней с площадки вышел молодой мужчина, чем-то неуловимо похожий на хозяина замка.
- Надеюсь, она не посмеет навредить моему раскладу.... - пробормотал он, ускоряя шаг, чтобы догнать свою спутницу.
Где-то внизу заиграла приятная мелодия.
С площадки потянуло пронизывающим до костей холодом, отбив всякое желание выходить. Пилигрим притворил двери, ведущие туда, и вернулся обратно к арке.
Побродив по второму этажу, мужчина вошёл в первую же попавшуюся комнату.
Алое вино заструилось, наполняя золотой кубок, украшенный драгоценными камнями.
- За нашу долгожданную встречу, брат! - радостно улыбаясь, провозгласил молодой мужчина (тот самый, что разговаривал с рассерженной леди), первым поднимая кубок.
- За встречу! - отсалютовал ему тот, который был постарше (лорд, хозяин замка), и тотчас же осушил кубок до дна.
Младший едва пригубил, с интересом разглядывая висящую на стене рапиру с изящной рукоятью.
Понаблюдав за пляшущими в камине языками огня, Пилигрим вышёл из комнаты. Он чувствовал себя там лишним. Пусть никто не мог видеть его, но всё же....
Следующей ценной находкой оказалась библиотека. Мужчина с восторгом осмотрел кладезь мудрости, прошёлся вдоль книжных полок, едва касаясь пальцами книжных переплётов с тиснёными на них заглавиями. Один из фолиантов особо заинтересовал его.
Пилигрим бережно снял его с полки и, присев на край кресла, оббитого пурпурной тканью, принялся читать....
Истеричный крик разнёсся, казалось, по всему замку, и едва ли бы нашлась хоть одна живая душа, которая бы его не услышала.
Заметавшись, Пилигрим не сразу нашёл выход из библиотеки. Изнутри, как назло, дверь была совсем неприметной. Оказавшись в коридоре, он побежал следом за каким-то мальчишкой из прислуги. Не приходилось сомневаться в том, что произошло что-то неправильное... ужасное.
Когда в глазах начало рябить от мелькавших на стенах гобеленах, они едва не влетели в толпу, стоявшую у дверей одной из спальных комнат. Новоприбывший громким шёпотом стал спрашивать, что случилось.
- Хозяин умер!.. - запричитала нянька. Кто-то шикнул на неё.
Мужчина пробрался через толпу и уже с порога увидел лорда. Его распростёртое тело было неестественно выгнуто, голова запрокинута, словно умерший бился в конвульсиях. Инстинктивно осенив себя и покойника крестным знамением, Пилигрим обернулся к живым. Он уже догадывался, кто был виновником гибели лорда. Но сделать всё равно ничего не смог бы - разве что помолиться за упокой души. Или же?..
А мелодия всё звучала.... Изредка разбавляемая чьим-то громким смехом.
Широкая винтовая лестница с невысокими каменными ступенями змеилась куда-то вверх. Не поколебавшись ни секунды, мужчина одолел её.
Резная дубовая дверь беззвучно отворилась.
Комнатка оказалась небольшой. Посредине стоял аккуратный круглый стол, на который падал свет полный луны. Пилигрим поднял голову, рассматривая удивительный потолок с прозрачными слюдяными вставками, и неосознанно чертя пальцами какие-то узоры на поверхности столика. Внезапно он наткнулся на что-то и рассеянно опустил взгляд, нехотя отрываясь от созерцания полночного неба.
Первым, что он увидел, была книга. Затянутая в серебристый переплёт, она слабо мерцала. Рядом лежала связка ключей.
Пилигрим поднёс связку к глазам, дивясь затейливости кованых узоров ключей, как вдруг их охватило странное сияние, плавно переметнувшееся на руки мужчине. Ладони его словно пронзило тысячью маленьких острых иголок. Вскрикнув, Пилигрим выронил связку, которая, впрочем, тут же растворилась в лунном свете, оставив на прощание облачко серебристой пыли.
Закашлявшись, мужчина обошёл стол с другой стороны и стал рассматривать книгу. Дотрагиваться до неё было боязно, но это только сильнее распаляло любопытство.
Наконец решившись, он осторожно расстегнул кожаный ремешок переплёта и бережно открыл первую страницу....
Мелодия достигла своего апогея. Она была повсюду, как благоухание увядающих цветов.