Андрей
Тертый
|
Лохин остров
В Нью-Йорке жара и
стопроцентная влажность. Несчастные
жители Сити не вылазят из домов и
спасаются, обложившись
кондиционерами. А вот нам в Москве хорошо,
у нас отличная погода! Солнышко на
улице шпарит вовсю, на небе белые
облачка, легкий ветерок шевелит сочную
зелень листвы. В такую погоду сидеть на
работе - ну, совершенно в лом. Я еще вчера
взял отгульчик, а точнее, просто
предупредил начальника, что, мол, завтра
меня не будет. С утра, сел на велик и
поехал за город. В верховьях Москвы реки
еще есть такие места, где можно ехать
по полям, по проселочным дорожкам часами
и не встретить ни одного человека. Одно
такое место называется Лохин остров. Это,
конечно не остров, а излучина Москвы
реки, скажем - полуостров. В центре
острова сосновый лес. Там уже созрела
земляника. Сейчас идет укос трав и на
полях рядками лежит скошенная трава,
стоят стожки сена. Сено под солнцем
источает пряные запахи знойного лета. И
вокруг ни одной живой души. Я разделся
догола и долго шел по скошенному полю.
Когда идешь голый по полю, ощущаешь
неимоверную свободу. Чувствуешь себя
частицей природы, и притом, далеко не
самой последней. Подошел к реке. На воде
цветут лилии. Белые и желтые. Стоя на
берегу смотрю, как у берега плавают
окуньки. Крупные, блин, с ладонь будут.
Потом снял спортивные тапочки, ничего
другого на мне уже не было, и занырнул в
прохладную воду. Неторопливым брасом
выплыл на середину реки, полежал на
спине, нырнул под воду. Кайф! Когда
плывешь, иногда ощущаешь как по животу
пробегают колючие водоросли. Ощущение
малоприятное, особенно когда знаешь, что
там же, под животом, телепается
небольшой кожистый отросток, абсолютно
ничем не защищенный (трусы то на берегу
оставил). Хрен его знает, кто там из
глубины может позариться на него. Плыву
к берегу. Вылезать неохота, плыву
обратно - черт с ним, с отростком. Наконец
вылез на берег. На солнце - пекло, а в тени
деревьев хорошо. Ну, ладно, пора ехать
дальше. Думаю о том, что вот приеду домой
и сяду дописывать роман. Осталось
немного, и скоро, скоро поставлю
последнюю точку. Последняя точка - это
как оргазм. А-а-а-ах! Кайф!!! Недавно с
Юриком, моим дружбаном, пили пиво в
скверике и спорили. Он уверял, что
творчество без зрителя не приносит
удовлетворения, что, мол, наслаждение от
творчества я получаю только тогда, когда
меня кто-нибудь читает. Ну, и,
естественно, хвалят. Я протестовал.
Последняя точка, говорил я, это и есть
наслаждение. Хотя, когда хвалят, тоже
приятно. В общем, ужрались с ним тогда
прилично. Кручу педали дальше. Еду мимо
Рублевского пляжа, вижу его с дороги.
Тела, тела, тела, даже кромки воды из-за
голов не видно. Да уж! А вон еще пляж,
Серебрянный Бор на другой стороне реки.
Там еще круче! А ведь рабочий день, блин.
Ай-яй-яй, как нехорошо прогуливать. Ох,
скорей бы добраться до дома, устал, сил
больше нет. В общей сложности проехал в
этот день 82 км (зафиксировано по
спидометру). Сейчас за окном ночь. Балкон
раскрыт настежь и в комнату струится
приятная ночная прохлада. Подгоревшая
на солнце спина почесывается. Господи,
как хорошо! Сидишь, почесываешься и
пишешь роман. Так, на чем я остановился
вчера - "...нужно было торопиться. До
отхода поезда Петроград - Париж
оставались считанные часы..."
А ведь еще гроб нужно главному герою где-то
достать и рассчитаться за смерть
возлюбленной. Короче, забот у него
предостаточно. Грохнуть его в конце, что ли?
Впрочем, попишем - посмотрим...
03.07.2002
|
