Сегодня начинается мое долгожданное путешествие к холодным берегам Арктики. На средства, полученные мною в наследство от добрейшего дядюшки Томаса, я нанял здесь корабль и команду, которым суждено стать помощниками в моих научных исследованиях. Я пребываю в состоянии восторга и трепета перед неизведанными краями. Как жаль, что ты не можешь отправиться со мной! Помнишь, в детстве, сидя в библиотеке, мы представляли, как будем вместе путешествовать по дальним краям, поровну разделяя приключения. У тебя теперь другие заботы, и мне одному предстоит исполнить мечту нашего детства.
Думаю, ты легко можешь представить, в каком нетерпении я жду отправления нашего судна. Прогуливаясь по берегу океана, слушая его размеренное дыхание, я с тоской смотрю вперед, стараясь заглянуть за горизонт, где меня ждут полные тайн белые берега. Впервые вдали от дома я чувствую себя счастливым. Буду писать тебе, как только выдастся свободная минута.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
19 мая 1800
Милый мой ангел!
Наконец настал тот долгожданный день, когда наш корабль отдал швартовые и на всех парусах устремился навстречу судьбе. Впереди нас ждут неизведанные, полные опасностей воды Ледовитого океана и одинокая арктическая пустыня, но прошу тебя не тревожить свое сердце напрасными волнениями. Поверь, мне будет гораздо легче переносить трудности долгого плавания, если я буду уверен, что ты по-прежнему ведешь размеренную жизнь на родине, нарушаемую лишь приятными хлопотами. Твое спокойствие для меня важнее собственных тщеславных устремлений и если бы я знал, что мое предприятие способно лишить тебя спокойного сна и хоть на мгновение убрать улыбку с твоего милого лица, я бы ни за что не решился сделать шаг за порог нашего дома. Но со свойственным тебе великодушием и добротой ты заверила меня, что не будешь переживать по пустякам, даже если мои письма будут приходить с существенной задержкой, ты ведь прекрасно понимаешь, что вероятность встретить корабль, готовый отвезти нашу корреспонденцию на материк, не так велика. Поэтому прошу тебя сдержать свое обещание. Каждый день старайся представлять меня в добром здравии. Вспомни, как в пору юности мы играли в саду, за домом, представляя, что поваленный старый дуб, изъеденный жуками - это огромный окенский бриг, его скрюченные ветви - паруса, а зеленая трава - холодная океанская гладь. Теперь же я стою на носу настоящего корабля, закутанный в связанный твоей заботливой рукой шарф и смотрю вдаль, где меня ждут удивительные открытия.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
1 июня 1800
Элизабет,
Утром у меня выдалась свободная минута, и я могу черкнуть тебе пару строк, дабы ты могла удостовериться, что со мной все в порядке. Погода в этих местах непредсказуема, ее благосклонность с легкостью сменяется гневом, что нам и пришлось узнать на собственном опыте. Благоприятные прогнозы, данные опытными моряками, не оправдались. Всю последнюю неделю ветер бьет закоченевшие паруса нашего корабля, а соленые волны с любопытством заглядывают за борт. Эти обстоятельства держат команду в постоянном напряжении, но я надеюсь, что в ближайшие дни погода изменится.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
15 июня 1800
Любимая,
Я намеревался беречь твое душевное спокойствие, и не собираюсь нарушать свое обещание. Однако один только Бог знает, чем закончится мое предприятие, и при общении с тобой я не могу позволить себе опуститься до презренной лжи, поэтому в данных обстоятельствах я собираюсь рассказать тебе правду. Столь необычные для этого времени года шторма не стихали все это время, словно некая злая сила поставила своей целью отправить нас на дно. В один из дней наш корабль был поврежден, и мы оказались в весьма бедственном положении. Плыть дальше значило бы наверняка отправиться в лапы смерти. Руководствуясь здравым смыслом, мы приняли решение приостановить путешествие, до тех пор, пока ситуация не изменится к лучшему. Команда всеми силами стремиться исправить поломку, но не стану скрывать, вся экспедиция оказалась под угрозой срыва.
В данный момент от меня почти ничего не зависит. Я стараюсь поддерживать боевой дух моряков словом, всем своим видом демонстрируя уверенность и абсолютное бесстрашие. Однако в душе у меня поселились иные чувства. Разумеется, как и любой представитель рода человеческого, я боюсь смерти, но не этот страх тревожит мою душу. В тишине, что повисла над нами, в темном мертвом небе, в голодном урчании океана есть что-то зловещее. Хищная сущность окружающей природы сомкнулась вокруг нас, она более не безразличная снежная среда, а живое существо, которому не по душе присутствие чужаков. Меня не покидает странное чувство, трудно описать его словами. Кажется, словно жизнь в здешних краях движется по установленному сценарию, и я уже знаю финал.
Милая Элизабет, помолись за меня. Господь всегда слышит мольбы чистых душ. И не теряй надежду на благополучный исход моего предприятия.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
1 июля 1800
Настал конец моим мечтам!
С огромным трудом нам удалось заживить "рану" корабля, но уставшая от постоянного напряжения команда категорически отказалась продолжать путь. Даже смельчаки давно пали духом и потребовали вернуться назад. Я пытался убедить их передумать, но что могут слова против коварства природы и вечных опасностей, коими Арктика встречает своих гостей. Испытывая невероятное разочарование, мне пришлось дать согласие на возвращение в порт.
Не буду врать, я испытываю невыносимую тоску. Неужели человек так слаб, бессилен перед лицом природы?! Неужели мы лишь рабы в этом мире?! Первые трудности показали, что мы представляем собой на самом деле. Твари дрожащие, ищущие спасения в обманчивой безопасности собственных норок. А как же странствия, славные приключения, великие открытия? Лишь миф, порожденный нашей трусливой природой. Отчаяние охватывает мою душу, когда я представляю, как переступлю порог нашего дома, так и не достигнув конечной цели, отступив на пол пути.
Милая Элизабет, знаю, со свойственной тебе мудростью ты напомнишь мне о гордыне, матери всех смертных грехов. Она сгубила множество достойных людей, и я сам рискую оказаться на пороге гибели. В твоих словах истина, но в данный момент мой разум не в состоянии взять верх над чувствами. Надеюсь, будущее подарит мне мудрость и смирение.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
19 июля 1800
Дорогая Элизабет!
Спешу сообщить, что мое возвращение на родину откладывается. Мы вновь оказались в ледяном плену, и огромные глыбы норовят поглотить наше маленькое судно. Прошу тебя, однако не изводить свой разум напрасной тревогой, я уверен в ближайшее время все образуется, и мы продолжим наше бесславное возвращение к родным берегам.
Разумеется, я мечтал о совершенно ином финале своего путешествия, но, полагаю, ничего не происходит случайно. Вначале мне было трудно принять данность, тщеславие никак не оставляло в покое мою душу, сжигая ее напрасными сожалениями, но со временем, я смог свыкнуться с необходимостью окончания моих странствий. Должен признаться, скоропалительное возвращение домой меня больше не огорчает. Кроме того, сегодня утром обнаружилось новое обстоятельство, заставившее меня на время забыть о грустных мыслях.
Выше я уже написал, что мы застряли во льдах, и утром мне пришлось спуститься на одну из льдин. Не буду утомлять тебя ненужными подробностями и сразу перейду к сути. Немного отойдя от корабля, я заметил какой-то блестящий предмет, вмерзший в лед. Подойдя ближе, я разглядел очертания небольшой шкатулки. Нетрудно предположить, что она немедленно разбудила мое любопытство. С большим трудом, я сумел вырвать ее из холодных лап вечного льда. Насколько можно судить, шкатулка пролежала здесь около десяти лет, никаких внешний повреждений я не заметил, отсюда могу сделать заключение, что ее содержимое, каким бы оно ни было, осталось в сохранности. Только представь, эта вещица пролежала в безмолвном краю столько лет, не зная прикосновения человеческого взгляда. Вполне возможно, раньше она принадлежала моряку или полярному исследователю, который, как и я, застрял среди холода, а может быть и встретил свою смерть в этих водах, и найденная мной шкатулка - единственное, что от него осталось. Мне не терпится заглянуть внутрь, но пока это не представляется возможным - петли и крышка сильно обледенели. Думаю, в следующем письме я смогу удовлетворить твое любопытство, рассказав, что скрывается внутри.
Джеймс Роудс.
В Лондон, м-с Роудс
26 июля 1800
Мне трудно подобрать слова, чтобы описать свое возмущение по поводу этого дикого поступка! Тот, кто решил подшутить надо мной столь нелепым образом, наверняка рассчитывал внести в мою душу смятение, но смею тебя заверить, я не собираюсь идти на поводу у этого субъекта!
Милая моя Элизабет, прости мне мою горячность! Уже несколько дней я пребываю в постоянном напряжении из-за опасностей, грозящих нам на пути домой. Одно столкновение с ледяной глыбой может навсегда оставить нас здесь. Вдобавок история со шкатулкой совершенно вывела меня из себя. Уверен, ты поймешь мои чувства, как только я расскажу тебе все.
Вчера мне удалось открыть шкатулку. Внутри я обнаружил добрый десяток вскрытых конвертов с письмами. Все они были адресованы мне и написаны тобой двадцать лет назад. Я представляю, какое удивление появиться на твоем лице, когда ты прочтешь эти строки, я и сам был немало поражен и огорчен тем, что кто-то позволил себе зайти так далеко. До сих пор не понимаю, кто мог это сделать и какую цель он преследовал. Однако следует отдать должное этому весельчаку, он прекрасно подготовил свой розыгрыш - купил в Лондоне бумагу и конверты, подделал твою личную печать и старательно, буква за буквой, скопировал твой почерк, так, что даже дядюшка Томас не смог бы увидеть разницы. Впрочем, я совершенно напрасно хвалю его старательность, уделив огромное внимание внешнему сходству, наш шутник совершенно забыл про детали. Должно быть, он не предполагал, что я буду вчитываться в письма. Мало того, что он перепутал имена членов команды, так он еще и постоянно упоминает некого мистера К.С. Брауна. Ты прекрасно знаешь, от природы я наделен отличной памятью и могу смело заверить, что в жизни не встречал человека с таким именем. Совершенно необдуманно проставлены даты. Двадцать лет назад я был ребенком и только мечтал об экспедиции, но никак не мог в нее отправиться. А чего стоят эти строки про "темные воды" и "свежее мясо". Скажи на милость, откуда на корабле может взяться свежее мясо и о каких темных водах может идти речь в Арктике? Но самое главное упущение состоит в том, что ты никогда не стала бы писать мне писем, зная, что доставить их ко мне не представляется возможным. Очевидно, этот субъект плохо образован и дурно воспитан, кем бы он ни был. Подозревать кого-либо из членов команды я не могу, поскольку за время плаванья они показали себя людьми достойными. Что ж, наверное, смысл розыгрыша так и останется для меня загадкой.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
10 августа 1800
Дорогая Элизабет!
Сегодня погода благоприятствует нам, должно быть небеса, наконец, услышали твои молитвы. Мало-помалу, наш корабль уходит прочь от царства холода к приветливым огням далекого порта. И хотя я не выполнил и сотой доли задуманного, нынче я искренне радуюсь возвращению домой, где смогу увидеть твое милое лицо.
Сейчас моей единственной забавой являются письма, о которых я писал тебе ранее. Сам того не желая, день за днем я пытаюсь разгадать их загадку, разыскивая между строк тень их хитрого автора, но пока мне не удается это сделать. В самом начале письма наполнены тревогой, в них упоминается о какой-то беде, которая очевидно миновала. С твоего молчаливого позволения, я процитирую несколько отрывков:
"Исходя из настроения твоего прошлого письма, могу судить, что судну удалось вырваться из того бедственного положения, в котором оно пребывало так долго. Мне трудно передать словами, насколько мое сердце радуется этому, ведь еще недавно я всерьез опасалась, что голод и лишения подорвут твое здоровье и как мне приятно читать, что ты сыт..."
Далее в таком же ключе. Должен заметить, у автора отличное воображение, хотя стиль написания оставляет желать лучшего - в некоторых местах строки несколько сбивчивы. Но особенно меня занимает фигура мистера Брауна, послушай:
"Я безмерно счастлива, что ты, наконец, нашел друга, которому мог бы поверять все свои страхи и сомнения. Если верить твоим словам, мистер Браун твоя копия, и Вы понимаете друг друга с полуслова. Что может быть лучше, чем найти родственную душу, особенно когда ты находишься в краю опасностей, но отчего же ты ничего не писал о нем раньше? Должно быть, тогда тебе еще не удалось узнать его в достаточной степени. Надеюсь, беседы с ним скрасят вечера вдали от дома... Мне и самой захотелось познакомиться с этим человеком..."
"Дорогой Джеймс, ты так живо описываешь мистера Брауна и ваше с ним общение, но по какой-то причине обходишь стороной его отношения с остальной командой, словно он существует только для тебя..."
Следует сказать, что портрет загадочного путешественника, данный в письмах, заставляет сделать вывод, что он был списан с меня. Его манеры и высказывания настолько повторяют мои привычки, что я предполагаю, автор хотел, чтобы я взглянул на себя со стороны. Это любопытный прием, однако же, он не дает ключа к пониманию цели, преследуемый этим розыгрышем. Быть может, дальнейшее изложение прольет свет на загадку.
С нетерпением жду нашей встречи, Джеймс Роудс.
В Лондон, м-с Роудс
23 августа 1800
Холодный ветер часами облизывает палубу моего судна, словно Арктика собирается съесть нас на ужин. Я слышу, как ночная мгла вокруг скрепит зубами от голода, словно стая волков, что затаилась за завесой мрака, ожидая момента, когда я ослабею настолько, что не смогу сопротивляться им. В вое метели мне чудятся стоны сотен неупокоенных душ, чьи тела погребены среди здешних льдов. Из-за жуткой духоты я не сплю уже много ночей, но, быть может, в этом виноват демон мара, который в сумерках прокрадывается в мою каюту и садиться на грудь, не давая дышать. Не я ли выпустил его на волю, собственной рукой открыв шкатулку с письмами?
Воспринятые вначале как невинная шутка, с каждой минутой эти письма кажутся мне все более зловещими. От намеков, которыми они изобилуют у меня мороз по коже, и меня начинает охватывать непонятный страх, пока я углубляюсь в их чтение. Эта проклятая шкатулка и сейчас, когда я пишу тебе, лежит передо мной. Огонь свечи пляшет на ее гранях и мне представляется, что внутри сосредоточена злая сила. Напрасно я открыл ее.
"На конверте, в котором лежало предыдущее письмо, я увидела темные капли и чуть не лишилась чувств, подумав, что это следы крови. С тобой все в порядке? Надеюсь, ты не ранен и пребываешь в полном здравии. Если же это не так, прощу не щади меня и расскажи правду!"
В следующих письмах напряжение нарастает настолько сильно, что я начинаю ощущать его через бумагу. Они словно предвестники большой беды. Кроме того, я заметил, что отношение автора к мистеру Брауну кардинально изменилось. Мне не удалось понять, с чем именно это связано. Могу лишь предположить, что в одном из ответных писем вскрылись новые обстоятельства, повлиявшие на автора:
"Я понимаю, что абсолютно неприемлемо судить о человеке, не будучи знакомым с ним, но поведение мистера Брауна вызывает у меня тревогу. Его поступки и слова, приведенные в твоем письме, говорят о его жестокости и безрассудстве, о вспыльчивом и крутом нраве. Помнишь, как дядюшка Томас просил нас остерегаться подобных людей? Теперь и я в свою очередь прошу тебя быть осторожным с ним... Я не помню, чтобы ты рассказывал о вашем знакомстве с ним. Где произошла Ваша встреча?"
"Одно лишь обстоятельство, что Браун пытается манипулировать тобой, должно было навсегда отвратить тебя от общения с этим человеком, но по непонятной мне причине, ты не желаешь его прекращать, хотя по твоим собственным словам, его присутствие негативно сказывается на твоем состоянии. Дорогой Джеймс, Вас ведь ничего не связывает и ты не обязан поддерживать эту нездоровую дружбу!"
"Бедный мой Джеймс, теперь мне совершенно очевидно, что общение с этим ужасным человеком наложило отпечаток на твою душу. Читая прошлое письмо, я не могла отделаться от мысли, что его писал не ты, а он. Даже почерк стал иным! Я не узнаю эти размашистые буквы с острыми углами! Но быть может всему виной волнение, оно заставило дрожать твою руку и затуманило разум. В любом случае, если ты хоть немного дорожишь моим спокойствием, напиши поскорее и объясни, что происходит!"
Удивительно, как быстро все меняется. К счастью, лед тронулся, и у меня нет времени дочитывать эти письма. Возможно, я вернусь к ним по возвращении домой.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
1 сентября 1800
Дорогая Элизабет!
Сегодня утром я избавился от этой проклятой шкатулки - бросил ее на одну из льдин и с облегченным сердцем наблюдал, как она растаяла вдали. Буквально на днях я дочитал письма, и они навели на меня такой ужас, что я больше не мог держать их у себя в каюте. Возможно, ты сочтешь мои страхи напрасными, но я ничего не могу поделать с собой. Образы, навеянные ими, совершенно лишили меня покоя. Мне вдруг стало тесно не только в стенах каюты, но и на палубе, будто окружающее нас монохромное царство холода сжимается, чтобы никогда не выпустить нас из своих объятий. Некоторые строчки писем так плотно засели в моей памяти, что я могу привести их тебе, не опираясь на первоисточник:
"Вижу, ты не внял моим советам. Пойми, Джеймс, я более всего беспокоюсь о твоем здоровье и одна мысль о том, что ты постоянно находишься рядом с этим человеком, не дает мне спокойно спать по ночам. Если ты хоть немного меня любишь, прошу насколько возможно, сократи свое общение с ним. Он опасен и это очевидно. Думаю, остальные члены команды разделяют мое мнение. Ты не писал о том, как они относятся к Брауну, уже очень давно ты ничего о них не сообщаешь. Неужели произошло нечто ужасное?"
Следующее письмо еще мрачнее:
"Твое последнее письмо заставило меня похолодеть. Как случилось, что Вы с Брауном остались на корабле одни и куда он мог исчезнуть? Дорогой Джеймс, зачем я отпустила тебя в это плаванье? Нет мне прощения. Теперь я вижу, ты в страшной опасности... Пожалуйста, возвращайся домой и берегись темных вод!"
Полагаю "темные воды" - это метафора, предупреждение о грозящей беде. В последнем письме нет ни слова о них, но именно эти несколько строк заставили меня выбросить шкатулку:
"По моей просьбе мистер Френсис написал в порт и запросил информацию о твоем корабле. Ему ответили, что никакой мистер Браун на борт не поднимался. Поэтому я спрашиваю: кто он?"
На этом текст обрывается. Напрасно, я взялся за чтение этих бумаг. Поскорее бы вернуться в Англию и навеки забыть весь этот кошмар.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
15 сентября 1800
Милая Элизабет!
Пожалуйста, забудь все происходившее раньше. Я пишу тебе, преисполненный радостных чувств. Моя экспедиция не была напрасной! Теперь у меня появился шанс исследовать удивительное природное явление, о котором еще никто не писал. Даже в своих самых смелых мечтах я не мог представить, что мне выпадет эта удивительная возможность. Только представь, как научное сообщество отреагирует на мое открытие! Возможно, оно станет ключом к постижению сокрытых тайн природы.
Все утро я стоял на палубе и смотрел на расстилающиеся перед нами темные воды, словно тончайший шифон, наброшенный на морскую гладь. Вода и небо превратились в два зеркала, и я уже не могу понять, где реальность, а где ее отражение. Жаль, что ты не можешь своими глазами увидеть эту красоту. Темные воды зачаровали весь экипаж, и я не могу дождаться, когда наш корабль войдет в них. Обещаю, как только это произойдет, я непременно тебе напишу.
Джеймс Роудс
В Лондон, м-с Роудс
11 мая 1810
Дорогая Элизабет!
Сегодня начинается мое долгожданное путешествие к холодным берегам Арктики. На средства, полученные мною в наследство от добрейшего дядюшки Томаса, я нанял здесь корабль и команду, которым суждено стать помощниками в моих научных исследованиях. Я пребываю в состоянии восторга и трепета перед неизведанными краями...