Откуда пошло есть яблоко раздора

Молодой путник медленно шел по пустыне. Он ошибся в расчетах, высадившись в Египте, и теперь был вынужден мерить шагами все южное побережье Средиземного моря. Весь свой запас ругательств он исчерпал еще в Ливии, и теперь он просто шел с мрачным видом. Целью пешехода была гора Атлас, место жительства одноименного титана. Ввиду приближающегося вечера, молодой человек устроил себе очередной привал.

- Итак, что же мы имеем? Мой драгоценный братец, наверное, решил создать сюжет для сказочки "Пойди туда, не знаю куда, приволоки то, никто не знает что". Надо найти садик, принадлежащий нимфам, которые отродясь никого постороннего не видели, и умудриться выпросить у них три золотых яблока. Которых не видел никто из посторонних.

Геракл, а это был именно он, подобрал очередную валежину, бросил ее в кучу, приготовленную для ночного костра и продолжил беседу с самим собой, что отлично характеризовало степень его раздражения.

- Просто замечательно. Исходил вдоль и поперек эту окаянную Европу, на дремучем севере продираюсь к какой-то занюханной речке, а тамошние нимфы мне заявляют: "Что ж ты, мил человек, сразу к нам не зашел? Мы бы тебе все прекрасно объяснили". И объяснили, блин. Высаживайся, говорят, в Африке, повосточнее, и дуй вдоль берега, пока не наткнешься на указатель, а там уже недалеко. Страбоны в пеплосах. Географы. Паганели несчастные. Ладно, приплываю в Египет, хотя вполне мог высадиться и в той очаровательной бухточке, где ночевал позавчера.

Путешественник отвлекся от содержательного диалога с самим собой, чтобы развести костер. Высушенные пустынным ветром дрова быстро занялись. Геракл насадил несколько кусочков мяса на палочки и воткнул их с подветренной стороны костра.

- И что же мы поимели в Египте? А в Египте мы поимели египетское гостеприимство. Это когда просыпаешься оттого, что тебя связанного волокут к жертвеннику. Ладно. Царя Бусириса я кокнул, и его верноподданные переключились на более насущную проблему - престолонаследие. А дальше? А дальше - больше. В Ливии на меня наехал Антей. Устроил соревнование по борьбе, жулик. И этого пришлось придушить. Кто он мне там? Двоюродный прадед, что ли? Гея - Уран, и этот охламон тоже, - Крон - Зевс - я. Да, прадед. Везде на родственничков нарываешься.

Путник повернул мясо другим боком к огню.

- И опять меня угораздило лечь поспать. Кто ж знал, что у этого дылды в друзьях ходят пигмеи. Они, видите ли, решили отомстить за своего дружана. Их стрелами меня, конечно, не убьешь. Только теперь меня будут спрашивать, не болел ли я оспой, - Геракл непроизвольно ощупал многочисленные мелкие шрамы на лице, - Пришлось убить полдня на то, чтобы разогнать всю эту мелюзгу, полдня на то, чтобы убедить их, что меня дешевле оставить в покое, и еще день, на то, чтобы повыдергать все их стрелы. Как-то неудобно ходить таким дикобразом. И самое паршивое, что этого указателя так и не видно. Так и до Элизиума добраться можно. Ну что же, дорогой, поужинай, и баиньки. Спасибо, с удовольствием.

Молодой человек выдернул палочки, с аппетитом съел сочащееся соком мясо, убедился, что одежда не загорится, и уснул.

Утро приятно удивило Геракла тем, что никто не пожаловал по его душу. Наскоро умывшись, и позавтракав конфискованным в Египте изюмом, путешественник двинулся дальше вдоль берега. Вскоре его внимание привлекло нечто белое, находящееся на вершине песчаного холма. При ближайшем рассмотрении, это оказалась табличка со странными письменами. Буквы были смутно знакомыми, но не слова: "Das Privateigentum. Laut dem Order des Oberkommandos ist der Eingang streng untersagt".

Впрочем, обнаружилось, что табличка частично засыпана песком. Несколько минут раскопок дали некоторый результат, правда, тоже не совсем ясный: "Private property. Infringement can entail suit".

- Вот гадство!

Пришлось копать еще глубже. Наконец показалась надпись на нормальном греческом языке: "Сад Гесперид. Просьба не беспокоить. Обращаться к Атласу". В самой нижней части доски имелась стрелка, указывающая на смутно темнеющую на горизонте гору.

- Наконец-то! Еще день-другой, и я на месте.

***

- Не прошло и года, как я на ме-е-есте.

С этими словами Геракл подтянулся на последний уступ и оказался на обширной плоской вершине горы. У него возникла мысль, что если туристы захотят взглянуть на место опоры небесного свода, то неплохо было бы провести сюда человеческую дорогу. Вдали виднелась монументальная фигура, и путешественник направился к ней.

- А этот мне доводится двоюродным дедом. Кажется. Атлас! Атлас!!!

Однако, ответ раздался совсем с другой стороны.

- Кого опять принесло?

Из широкой трещины появилась другая фигура, по размерам превосходящая первую, по меньшей мере, вдвое. Существо что-то несло в руках, и Геракл попытался определить, не оружие ли это. Бородатая голова нависла над героем и серые глаза внимательно принялись изучать его.

- Ты, случайно, не Зевса сынок?

- Да.

- Э-э-э-э

- Геракл.

- Это сын Алкмены?

- Да.

- Заходи, - последовал широкий приглашающий жест руки, в которой было зажато вовсе не оружие, а незаконченная статуэтка лошади.

В расщелине оказалась высеченная в скале лестница, а ниже обнаружился вполне комфортабельный дом. И только теперь Геракл сообразил, что Атлас вовсе не держит на своих плечах небо.

- Послушайте, а как же...

- Небо? Не беспокойся о нем, пошли перекусим, а потом ты мне расскажешь, что там у вас творится.

"Перекусим" у титана означало плотный, даже сверхплотный обед с обильными возлияниями. По прошествии трех часов, герой все же решился задать вопрос Атласу.

- А все же, вы же должны держать небесный свод. Как же...

- Идемте, молодой человек. Вы потом никому рассказывать не будете? Вот и хорошо.

Они опять поднялись на плато и прошли туда, где виднелась неподвижная фигура. При ближайшем рассмотрении, она оказалась бронзовой статуей мускулистого мужчины. Рядом со статуей находились какие-то непонятные предметы, а чуть поодаль - две ступенчатые блестящие колонны.

- Вот, молодой человек. Это мне ваш братец сделал. Кстати, если увидите, кланяйтесь ему от меня.

- У меня этих братцев, как собак нерезаных, извините. У папаши темперамент, сами понимаете.

- Я имею в виду Гефеста.

- А, понятно. Гера в кои веки умудрилась обзавестись законнорожденным наследником, и тот не понравился.

- Как он, все еще хромает?

- Да. Асклепий говорит, кость неправильно срослась. Или снова ломать надо, или...

- Понятно. Так вот, эти штуки - гидвра... нет гид-рав-ли-чес-кие, вот, выговорил, все-таки, домкраты. А вот эти - компрессоры. Как это все работает, не представляю. Знаю только, что работает. Вот этот парень, когда надо, качает вон ту ручку. А я только периодически приношу сюда масло. Заливаю вон в ту воронку, и все. Ну-ка, родимый, покачай.

Статуя зашевелилась, и начала качать ручку вверх-вниз. Колонны дрогнули и стали вытягиваться. Атлас одобрительно смотрел на это действо.

- Хорош. Наш кузнец специально разработал новый материал. Сталь. Берет железо и как-то там хитро варит.

- А я про такую ходячую статую где-то слышал.

- Он сделал копию царю Миносу. Того совсем пираты одолели, вот и сделал ему пограничника.

- Милое и очаровательное создание. Обнимает всех, прибывающих на остров, да так, что потом и хоронить-то нечего.

- Ну, мой поспокойнее будет. Так зачем пожаловал, ведь не для того, чтобы проведать старика?

- Увы, нет. Я безмерно счастлив, - лицо Геракла исказил озлобленный оскал, - выполнять распоряжения царя Эврисфея. По правде говоря, это должно быть последним.

- Понятно. Золотые яблоки?

- А то как же! Мне всего нужно три штуки.

- Над тобой что, издеваются?

- Не то, чтобы очень, но в принципе - да.

- Хорошо. Ты завтра поспи, а я схожу к нимфам.

Проснувшись утром, Геракл обнаружил, что хозяин уже ушел. Делать было абсолютно нечего. Скуки ради герой принялся изучать стоящие на вершине агрегаты. Слова на них были знакомыми, но что они означали в данном случае было непонятно. "Вверх", "Вниз", "Профилактика", "Освобождение", "Стоп". Повинуясь странному внутреннему чувству, Геракл нажал на кнопку "Освобождение". Компрессоры начали жужжать, но на вид ничего не изменилось.

Алкид отошел от приборов, чтобы поподробнее изучить бронзового подручного Атласа. Металлический субъект очень походил на того, что патрулировал Крит. Геракл как раз разглядывал наполненную ихором жилу, когда на его плечи опустилась немыслимая тяжесть.

Герой выдержал, хотя мышцы на его ногах непроизвольно вибрировали. Краем глаза он заметил, что блестящие колонны укоротились и легли на бок. "На моих плечах небо", - мелькнула в голове мысль.

***

Старый титан вернулся поздно вечером. Под мышкой он нес два фанерных ящика и насвистывал какой-то архаичный мотив. Хриплые стоны Геракла не смогли пробиться через немузыкальный свист. Только к утру Атлас обнаружил, что гость выполняет не свойственные гостю функции подпорки небесного свода.

- Что, дорогой, руки зачесались?

В ответ раздалось неразборчивое кряхтение.

- Ничего, милок, ночь простоял, еще несколько часов потерпишь.

Не обращая внимания на протестующее пыхтение героя, титан занялся профилактикой оборудования. Прежде всего, он слил из гидравлической системы масло. Затем заменил две гайки на рычаге и шланг, ведущий к главному цилиндру.

- Понимаешь, я всегда доверял техобслуживание вон тому бессловесному субъекту. Но когда проводишь его сам, делается как-то спокойнее на душе. Не тужься, стой свободнее, позвоночный столб рассчитан на вертикальную нагрузку, если ты скособочишься, то тебе придется тяжелее.

Атлас, посмеиваясь, поставил на место кожухи и направился по направлению к лестнице.

- Не расстраивайся сильно, я скоро вернусь.

Спустя некоторое время, показавшееся Гераклу, как минимум, годом, хотя на самом деле прошло всего полчаса, титан вернулся, нагруженный какими-то металлическими емкостями. Звук, с которым он их поставил на землю, давал возможность понять, что они не пустые.

- Теперь почти все. Залью свежее масло и можешь отдыхать. Радуйся, что не пришлось менять манжеты, это мероприятие занимает день, а то и два, - приговаривая так, Атлас заливал в приемную воронку зеленоватое масло, периодически качая рычаг, - А теперь, дай Асклепий памяти, стравить воздух, повернув клапан-гайку на полоборота вправо.

Из компрессора вырвался тонкий свист, а потом тонкая струйка масла. Техник-смотритель вернул гайку на прежнее место и с видимым удовлетворением распрямил поясницу.

- Установить опоры!

Бронзовая статуя подошла к колоннам и что-то повернула. Колонны поднялись вертикально. Затем андроид начал накачивать в них масло. Как водится в подобных случаях, последние минуты показались Гераклу самыми длинными. Как только тяжесть, страшным грузом давившая на его плечи, исчезла он со стоном повалился на землю.

- Знакомая картина. Когда твой братец осчастливил меня своими механизмами, я провалялся вот так дней десять.

В это время раздался скрипучий голос бронзового истукана:

- Гидроцилиндры номер один и номер два приведены в рабочее положение. Давление масла в норме. Течей не обнаружено.

- Что за галиматью он там бормочет?

- Он это называет "Отчет". Давай, поднимайся потихоньку, а то почки застудишь. Перекусим, отлежишься, а завтра домой э-э-э, ну, в общем, куда там тебе надо.

Этот перекус мало чем отличался от того, предыдущего, разве что тем, что герой большую часть времени хватал ртом воздух, как выброшенная из воды рыба. И только к концу трапезы он пришел в себя настолько, что смог выпить некоторое количество вина.

- И как ты держал все это до прихода Гефеста?!

- Да вот так! Только у меня на плечах была кожаная подушка. И есть очень хотелось. Хорошо Геспериды время от времени наведывались, по-соседски, приносили что-нибудь. Хоть я и бессмертный, но уж очень отощал за это время. Так что теперь удержу в еде не знаю.

- А что там за надписи у тебя на указателе калямалякские? Привате проперти, или что-то наподобие?

- Ко мне как-то забегал Гермес, возвращался из командировки, ну мы с ним посидели, он ужрался и с пьяных глаз начал прорицать, мол где-то через три-четыре тысячи лет два народа затеют здесь войну, ну и надо бы отгородиться такими надписями. Что они там знают - представления не имею, но я настоял, чтобы он, пока при памяти, указатель нарисовал. Кстати, наутро он уже ничего не помнил. Так то. Спать ложись, на тебе уже лица нет.

Утром Геракла разбудило кастрюльное звяканье. Атлас ковырялся на кухне, откуда уже доносился дразнящий запах.

- Ну что, родственник, позавтракаешь - и в путь.

- Пожалуй.

Наевшись, сын Алкмены засобирался, но был остановлен озабоченным титаном.

- Надо еще одну вещь утрясти. Вот принесешь ты эти окаянные яблоки, народ пронюхает и сюда попрутся толпы. А меня это вовсе не прельщает.

- Я порасскажу всяческих ужасов. Устроит?

- А каких?

- Ну, скажем, что в сад можешь пройти ты один, стало быть пришедшему придется подержать небо. А еще можно тебя сделать мерзавцем трам пам надоело тебе держать небо и ты попытался меня надуть, чтобы его держал я. Много найдется желающих из-за яблока, пусть даже золотого, держать все небо?

- Значит, на том и порешим. Вот тебе ящик, думаю, должно хватить.

- Разумеется.

Геракл махнул на прощание титану и с ящиком под мышкой стал спускаться с горы. Атлас проводил его фигуру глазами и принялся готовить себе обед.

***

Интересна дальнейшая судьба яблок, добытых Гераклом. Три золотых яблока он лично вручил Эврисфею. Тот тут же признал, что задание выполнено, и подарил все три яблока Гераклу. Все время, что Геракл состоял на его службе, Эврисфей опасался, что тот провернет военный переворот, или того проще, пристукнет его в порыве раздражения. Теперь он был крайне счастлив отправить знаменитого героя к семье в Фивы.

Геракл быстренько посвятил эти яблоки сестрице Афине, которая не отказывала ему в помощи. Афина, в свою очередь, собиралась вернуть яблоки Гесперидам, но так и не смогла выбрать время из-за более важных дел. Они лежали в ее покоях, и через некоторое время одно из них натурально слямзили. Причем стырил его не Гермес, на которого все подумали, а старая склочница Эрида. Эта стерва припрятала его, как, кстати, и многое другое, чтобы использовать впоследствии.

Когда Зевс по династическим соображениям устроил свадьбу Пелея с Фетидой, Эриду, понятное дело, на свадьбу не пригласили, во избежание непременного скандала. Богиня раздора озверела и затеяла пакость. Рассудив, что на простое золотое яблоко Афина не позарится, благо у нее есть еще два, она нацарапала на своем слово "Прекраснейшей", и закинула его на пиршественный стол.

Между Герой, Афиной и Афродитой возник спор, грозящий перейти в рукопашную. Но Зевс, сытый бабскими склоками по горло, спровадил конкуренток в Малую Азию на суд к некоему Парису. Все три богини беззастенчиво пытались его подкупить прямо на глазах Гермеса, благоразумно прикинувшимся слепоглухонемотупым. У Париса сработали не мозги, на которые напирали Гера и Афина, а органы воспроизводства, на которые воздействовала богиня любви. Про себя отметим, что Зевс заведомо подставил юношу, ибо при любом раскладе он получал всего одного покровителя и целых двух врагов.

Засим последовало похищение жены, троянская война, куча зверств и гибель большей части участников этого милого мероприятия. В более отдаленной перспективе это вызвало появление Римского государства, пунические войны смену мировой религии и массу других интересных вещей.

Кстати, остальные яблоки из ящика, отданного Атласом Гераклу, герой отдал своей жене и детишкам. Они не стали разбираться во всех возможных исторических перипетиях и попросту съели их всех. Единственным неприятным результатом для детей Геракла стало то, что Мегара гоняла их по всему дому мокрым полотенцем за наклеенные тут и там черные ромбики с надписью "Maroc".