Терехова Наталья Юрьевна : другие произведения.

Над чужим крестом (часть 3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Наталья Терехова

НАД ЧУЖИМ КРЕСТОМ

Часть 3

  
  
   Вася открыл глаза. Яркий солнечный свет неудержимо лился сквозь щель между портьерами, не оставляя сомнений в том, что день уже в самом разгаре. Сегодня с утра студенты их группы должны были выходить на практику. Но Вася об этом даже не вспомнил. За последние полгода он наведывался на занятия от случая к случаю, и из шести экзаменов летней сессии сдал только два.
   Вставать не хотелось, но лежать на влажной от пота простыне в душной комнате тоже было противно. После утреннего кайфа у него осталось странное чувство. Собственно никакого кайфа он не поймал. Было черное забытье, провал, ощущение, что, когда он отключился, кто-то распоряжался его телом как послушной куклой. Во рту было сухо, как в Сахаре, но он знал по опыту, что стоит хоть чуть-чуть отхлебнуть воды, его тут же вытошнит. Нужно было еще раз уколоться.
   Вася взглянул на часы, лежащие на стуле у кровати. Ого! Уже три часа! Мать, похоже, была дома, но просить у нее денег - бесполезно: еще вчера она сказала, что должна отдать последние отложенные "на черный день" в счет какого-то долга. К тому же, она могла наехать на него за то, что он "дрыхнет до вечера вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным".
   Можно было разжиться немного у бывшего закадычного дружка Костика. Папик-генерал регулярно снабжал его "зелеными". Как-то раз, когда Костик сам был на мели, он занимал себе на дозу у Васи. Хотя в последнее время друзья разошлись, у них практически не осталось ничего общего: Вася сидел в основном на героине, а Костик употреблял стимуляторы - амфетамины, крэк. Он берег свои вены, не кололся. Костик происходил из хорошей семьи (еще их классная руководительница любила повторять это, словно недоумевая, как мальчик из такой хорошей семьи мог оказаться в их рядовой школе). Недавно папик отчалил от этой самой семьи, чтобы устраивать новую жизнь с собственной секретаршей. В качестве отступного он подарил сыну шестую модель жигулей.
   Да, пожалуй, Костик мог бы в знак старой дружбы одолжить Васе 50 баксов. Вася поднял трубку, но услышал, что мать разговаривает по параллельному телефону:
  -- Я только вчера отдала вам деньги, а сегодня вы говорите - опять нужно. Ну, я же не Рокфеллер; и так пришлось подчистить все сбережения.
   Сейчас денежный вопрос чрезвычайно интересовал Васю, поэтому он продолжал внимательно слушать. Каково же было его удивление, когда из трубки зазвучал такой знакомый голос Жанны:
  -- Лидия Васильевна, мы с Вами договаривались обо всем на берегу, и Вы согласились на мои условия. Кто же виноват, что ваш сын дня без меня прожить не может.
  -- Когда мы договаривались, я имела в виду две-три встречи и все...ну, чтобы он почувствовал себя мужчиной. Но раз вы встречаетесь уже почти полгода, и, я смотрю, ваши свидания становятся все чаще и чаще, должно быть, это не без интереса и с вашей стороны. А вы с меня берете за это деньги.
   Жанна фыркнула:
  -- Ваша материнская любовь делает вас слепой.
   Но Лидия Васильевна продолжала:
  -- Может быть. Однако, я прекрасно вижу, что это все не идет на пользу Васе. Он стал замкнутым, у него больной вид, вобщем, вы добились не того, что я ожидала, а прямо противоположного.
  -- Не нравится - дело ваше, - прервала ее Жанна. - Не заплатите, ваш сынуля меня больше не увидит.
   Лидия Васильевна открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут в соседней комнате раздался оглушительный грохот: это разлетелся вдребезги брошенный о стену телефон. На пороге возник Вася. Лидия Васильевна застыла, прижав трубку к груди. Таким своего сына она не видела за все восемнадцать лет его жизни: его бледность перешла возможные границы, только красные прыщи на лбу горели как маяки, губы тряслись. Она подумала, что сейчас он убьет ее. Но он только прохрипел:
  -- Ты, сука! Что ты наделала! Ненавижу! Все вы суки!
   Не успела Лидия Васильевна опомниться, как за ним захлопнулась входная дверь. А она так и осталась сидеть с прижатой к груди телефонной трубкой, из которой неслись короткие гудки.
  
   Жанна курила сигарету за сигаретой. Едва затушив одну, она хваталась дрожащей рукой за следующую. Пепел сыпался прямо на заплеванный пол третьесортного летнего кафе, находящегося рядом с рынком. Джеслер, брезгливо отодвинувшись от грязного пластмассового столика, с неудовольствием смотрел на девушку:
  -- Что за кипеж? Для чего тебе понадобилось вытаскивать меня в этот крысятник?
  -- Мне надо было увидеться с тобой как можно скорее.
  -- Это я уже слышал. Что дальше?
   Жанна набрала в грудь воздуха и, наклонившись к самому уху Вентера, выдохнула:
  -- Найди надежных ребят, чтобы они убрали этого ублюдка Ковалева.
   Джеслер даже присвистнул:
  -- Экая ты крутая мадам! А кто это - Ковалев?
  -- Ну, молокосос, Вася. Он только что был у меня в павильоне, чуть было не разнес все витрины. Хорошо, что кто-то вовремя крикнул охранникам, они его оттащили. А он, гад, видит, что до меня не просто добраться, - Жанна всхлипнула, - стал звонить по телефону и угрожать, что, дескать, много про меня знает, и если я не дам ему денег, он может сообщить заинтересованной стороне, то есть Панкратьеву.
   В глазах Джеслера пробежала тень.
  -- За что он трясет с тебя бабки?
  -- Да не за что. Обычный шантаж, - соврала Жанна. - Теперь ты сам видишь, что дело приняло серьезный оборот. Подыщи надежных ребят и дай им указания.
  -- Никого я искать не буду. Ты сама прекрасно справишься с этим.
  -- Да ты что! - Жанна в ужасе отшатнулась. - Когда тебе требовался снайпер, я помогала. Теперь твоя очередь, поэтому я обращаюсь именно к тебе.
  -- Нечего впутывать сюда лишних людей, - отрезал Джеслер. - И не стоит так дергаться. Его угроза - пока что туфта. Панкратьеву он ничего не сообщит, он попросту не знает его имени.
   Жанна, наконец, сообразила, что, действительно, указывала Васе только машину и то место, где она стояла. Джеслер продолжал:
  -- Гораздо хуже, если он стукнет в ментовку. Если медлить, его чего доброго понесет и туда. А в тюрьме обращение такое, к какому ты не привыкла. Так что там долго не протянешь, - Жанна готова была расплакаться.
  -- Не надо дергаться, милая, - в его глазах и голосе появился металл. - Он всего лишь живой человек, и именно это делает нашу задачу решаемой. Не волнуйся, тебе не придется всаживать нож ему в горло. Для таких чувствительных натур, как ты, изобрели кое-что другое
  -- Что это?
  -- Устранение на расстоянии. Взрывное устройство. Я передам тебе его сегодня вечером. К нему прилагается дистанционное управление. Конечно, можно было бы подстроить передозу. Но, ты говоришь, его мать даже не догадывается, что он наркоша. Ну и не надо, чтоб потом не возникало лишних вопросов к тебе. Он просто пропадет без вести, уйдет из дому и не вернется. Тело, разумеется, не найдут. А нет тела, нет свидетеля, нет улики.
   Жанна без удовольствия восприняла его слова, но иного выхода она не видела. Они условились встретиться в семь часов на этом же месте. Джеслер увидел, как она растворилась в пестрой рыночной толпе.
   Проблемы нарастали как снежный ком. Это началось с того дня, когда он столкнулся в "Гаудеамусе" с Верой. Проклятая толстая, надменная профессорская дочка. Он ненавидел ее еще с института, как ненавидел впоследствии всех принципиальных строгих женщин. Принципы, твердость - это мужские качества, а баба должна быть мягкой и податливой как физически, так и психологически. Ее муженек, чистоплюй Панкратьев, родился даже не в рубашке, а в бронежилете. Такое ощущение, что над его головой бессменно пасется ангел - хранитель, строго держа границы его жизни на замке. Ну и мысли приходят в голову. Джеслер блаженно потянулся, подумав, что во всем винват горьковато-терпкий, пронизанный бензиновыми парами российский воздух. Воздух, от которого он уже успел отвыкнуть, и который отличался от атмосферы Западной Европы так, как чифирь отличается от чая.
  
   Получив от Джеслера в условленном месте маленькую, размером не больше плейера, коробочку взрывного устройства, Жанна поспешила спрятать ее в сумочку и почти бегом бросилась к своему павильону. Там ее должен был ждать Стас Глинский. Ей так нужна была сейчас встреча с ним. Он отвезет ее в дорогой ресторан или в сауну, где в бутылке превосходного французского Помероля или в ванне с гидромассажем утонут неприятные события этого дня. Так и есть: его шикарный темно-синий джип уже на месте. Жанна открыла дверцу и обвила руками шею своего кумира, ее губы притянулись к его губам. Занятые друг другом, молодые люди не заметили, что за ними внимательно наблюдают два холодных, черных от ненависти глаза.
   Нежного романтического свидания, на которое так расчитывала Жанна, не вышло. Стас не только не пожалел ее и не стал причитать с ней вместе по поводу озверевшего гада Ковалева, но услышав о разговоре с Джеслером, тут же вспомнил о каком-то неотложном деле и отправил Жанну домой.
   Хотя взрывное устройство весило всего грамм триста, казалось, что сумочка оттягивает руку. Она пустит эту адскую машинку в ход, и что дальше? А дальше, возможно, и она сама станет опасным свидетелем, ведь могла же запомнить ее та девушка, выглянувшая из окна палаты. Неужели Вентер, Мент и Стас тогда и ее принесут в жертву? Ответ был ей известен. Жанну пробрал озноб. Ей вдруг стало ужасно жалко и бестолкового Васю, и себя, попавших в жернова обстоятельств. Вот нажмет она на кнопку, и парня разнесет в клочья.
   Она вышла из лифта, долго шарила в сумочке в поисках ключей, стараясь не притрагиваться лишний раз к взрывному устройству. Жанна знала, что оно не представляет сейчас никакой опасности, но сам факт, что она носит в сумочке бомбу, словно какая-нибудь исламская террористка, леденил ей душу и скручивал параличом пальцы, пытающиеся выудить связку ключей.
   Замок щелкнул, Жанна толкнула дверь; в ту же секунду она успела уловить боковым зрением тень, метнувшуюся к ней из-за лифта. Толчок в спину, и она оказалась придавленной к стене в собственной полутемной прихожей. Сильные руки, не давая ей и секунды опомниться, сжали горло. Жанна не могла не только крикнуть, но даже вдохнуть.
  -- Значит, мы любим денежки!? - хриплый Васин голос дрогнул, фраза, закруглившись знаком вопроса, оборвалась зловещей паузой.
   Он был выше Жанны всего на пол головы, но сейчас, возможно, оттого что ее колени подогнулись, он просто нависал над ней. Она дернулась, пытаясь разжать железное кольцо рук на своей шее, но это только разозлило его, и на нее посыпались удары:
  -- Б....! Ты трахаешься за бабки! Ты думала, ты самая хитрая, брала с матери за то, чего не было, а со мной строила из себя целку. - Удар в печень. - Да еще каждый раз получала с меня за дозу! Ты, сука, имела двойной навар! - Удар по лицу.
   Из глаз Жанны текли слезы. Самое худшее, что она не могла ничего сказать, а только хрипела и задыхалась, силы ее уже почти иссякли. Вася держал ее одной рукой за горло, а другой хлестал по щекам:
  -- Ненавижу! На, получи за все!
   Ее сумка упала и раскрылась, взрывное устройство оказалось у Васиных ног. Это отвлекло его внимание, и он слегка отпустил ее шею.
  -- Вася! Меня принуждали это делать! - хотела прокричать она, но вместо этого получился только жалкий писк.
  -- Ну, да. Ты мне сейчас еще не то споешь! - сказал он и неожиданно убрал от нее руки. Она чуть не упала. Между тем, он продолжал каким-то зловеще спокойным голосом:
  -- Умирать-то не хочется! - Неизвестно, как и откуда в его руке появился напильник, тот самый, которым были подпорчены тормоза Тойоты.
   Жанна оцепенела, понимая, что если сейчас она что-нибудь не предпримет, через мгновение может быть уже поздно.
  -- Я не брала эти деньги себе. Я отдавала все им. Вася, поверь, я не хотела этого, но они заставили меня, - ее словно прорвало, - Они помогли раскрутить мой павильон, вложили кучу денег, которые я должна теперь пожизненно отрабатывать. - Видя в Васиных глазах недоверие, она боялась остановиться и прервать отпущенную ей передышку: - Они все время держат меня на крючке, а чтобы я не сорвалась, принуждают делать ужасные вещи.
   - Этот хмырь, с которым ты целовалась у павильона, тоже ихний?
   - Ну...- Жанна замялась, но это выглядело в глазах Васи подтверждением.
  -- Ты спишь с ним? - вдруг спросил он.
   Жанна даже не знала, как лучше ответить в этой ситуации. Но Вася, не дожидаясь ее слов, удовлетворенно подтвердил: - Спишь.
  -- Он заставляет меня, - на всякий случай сказала Жанна.
   Но Вася после этого потерял к ней всякий интерес, переключив свое внимание на сумочку.
   - Ты не думаешь, что немного задолжала мне? - издевательски ухмыляясь, спросил он. - О! Да тут есть все, что мне нужно! - Распотрошив содержимое сумки, он засунул в карман 300 долларов и несколько отечественных купюр.
  -- А это для чего тебе? - осведомился Вася, поворачивая в руках взрывное устройство.
  -- Это я купила от безысходности, как последнее средство, - соврала Жанна.
   Вася по-хозяйски прошел на кухню, отыскал там цветной полиэтиленовый пакет с яблоками. Высыпав фрукты прямо на пол, он аккуратно сложил в пакет взрывной механизм.
  -- Говори адрес своего козла!
  -- Я не знаю, - испуганно залопотала Жанна. - Ну... Я же не была у него дома. Мы встречались на рынке или в клубах...
   Напильник оказался в непосредственной близости от ее горла.
  -- Он живет на улице Заславского. Внизу в его доме большой супермаркет и почта. А квартиру я, правда, не знаю. Я никогда не поднималась с ним.
  -- Почта - это клево, - сказал Вася, направляясь к двери. - Пиши письма!
   После его ухода она опустилась на пол и сидела, словно окаменев, еще минут десять, тупо глядя на свое отражение в зеркале. Когда она, наконец, собралась с силами, чтоб подняться, раздался резкий звонок в дверь.
  -- Неужели этот псих опять вернулся? - в ужасе подумала она и решила: - Не буду открывать, ни за что!
   Однако открыть ей все же пришлось. После нескольких пронзительных трелей звонка в дверь забарабанили, и требовательный мужской голос произнес:
  -- Жанна Андреевна, открывайте! Милиция! У нас ордер на ваш арест.
   В проеме открывшейся на длину цепочки двери она увидела двоих мужчин. Один из них, молодой, с располагающей внешностью, предъявил ей удостоверение на имя Тимофеева Валерия Викторовича и ордер. Когда она осторожно поинтересовалась, в чем ее обвиняют. Ей объяснили, что на основании чистосердечного признания написанного сегодня утром Ковалевым Василием ей инкриминируется покушение на убийство и распространение наркотиков.
  
   Выходной день выдался изменчивым. Лето, перевалившее за половину, как будто колебалось, то ли потомить еще разомлевший город под крышкой свинцовой жары, то ли припугнуть по-осеннему нудным дождиком. Неуверенное в себе солнце то выглядывало, то вновь уходило за облака, позволяя ветру закручивать и бросать на капоты машин дорожную пыль. Столь же неопределенно-взвинченным было и внутреннее состояние Игоря Панкратьева, движущегося на своей новой десятке в сторону Коптяков. Даша сидела рядом с ним, и ее пальцы, сжимающие ручку двери, побелели от напряжения. "Все еще боится ездить после аварии", - отметил про себя Игорь. С ним поначалу было то же самое: нахождение в любом небольшом замкнутом пространстве, а особенно в салоне автомобиля, давалось ему с трудом. Он перестал пользоваться лифтами, но, так как в силу своего бешеного распорядка, он не мог отказаться от передвижения на колесах, буквально на днях ему пришлось купить новую машину. Игорь выбрал белую десятку, изменив некогда любимой Тойоте - слишком уж неприятные ассоциации теперь навсегда связались с ней. На душе у Игоря скребли кошки, причем, чем дальше они с Дашей удалялись от города, тем этот звук становился громче и неприятнее. Хотя, возможно, дело было в саперной лопатке, которую Игорь прихватил с собой, и которая теперь дребезжала в задней части салона, стоило лишь притормозить или объехать кочку.
   Куда его понесло? Как он мог серьезно воспринять Дашины слова, произнесенные тихо, но заглушившие и музыку, и привычный гул голосов в "Гаудеамусе": "Вера никуда не уехала, Игорь. Ее убили". Наверное, события последних недель настолько сильно измотали его, что он стал легко внушаем. Чего стоят ее путанные странные объяснения о путешествиях в пространстве на границе жизни и смерти. Он должен был сразу подумать, что девушка перенесла тяжелую травму головы. Понятно, что все ее полеты не более чем галлюцинации. Но он почему-то едет с ней непонятно куда, да еще и чертову лопату приготовил. Бред собачий! Сюр! Эдгар По и Зигмунд Фрейд в одном флаконе.
   Игорь искоса взглянул на съежившуюся на сидении Дашу почти с неприязнью. Ему надо было сразу оборвать ее еще там, в ресторане, и посоветовать обратиться к врачу. А он договорился с ней пуститься на поиски таинственного озера в чаще леса. Вот и колесит теперь как последний дурак, ожидая чего-то от этой не вполне здоровой девушки.
   Уже полчаса, как они выехали на загородную трассу, Даша напряженно вглядывается в мелькающие по обе стороны сосны и молчит. Но если еще километров через десять она так и не обнаружит нужный свороток, Игорь решительно повернет назад. Он и так уже потратил достаточно времени, чтобы потешить больное воображение бывшей соседки по реанимации.
   Хотя за все время поездки, Игорь не произнес ни слова, Даша могла себе представить, что он о ней думает. Больная на голову истеричка, страдающая галлюцинациями. Она и сама уже горько жалела о своем порыве, о звонке Игорю, о встрече в действительно уютном "Гаудеамусе", о произнесенных словах, которым Игорь, как ни странно, сразу же поверил. Что только ее дернуло так поступить? Она надеялась, что это каким-то образом поможет и Игорю, и ей самой поставить крест на странной истории, начавшейся столкновением двух машин, а главное, что это необходимо неприкаянно болтающейся между высокими и низкими слоями эфира Сибеле.
   Нет, это невозможно! Даша даже помотала головой, как бы пытаясь отогнать назойливую мысль. Нельзя воспринимать увиденное там, как реальность. В худшем случае это первые приветы начинающейся паранойи, а в лучшем - просто сон. Сон, в котором вот так же шелестели ветвями сосны, путались в их стройных ногах неказистые кустарники, так же терялась в зеленом полумраке леса еле заметная тропинка.
  -- Стой! Нам сюда! - утерянная было уверенность вновь зазвенела в Дашином голосе.
  -- Здесь слишком узкая дорожка. Боюсь, на машине не проехать. Ты точно знаешь, что именно это место мы ищем? - Игорь скептически осматривал овраг, отделяющий трассу от стены сосен, которые слегка, словно бы нехотя, расступались.
  -- Точными понятиями занимается геометрия, да и то она бывает эвклидова и неевклидова. Но если я ошибаюсь, то мы не поедем никуда дальше, а повернем к городу.
  -- Хорошо. Согласен, - радуясь хоть какой-то определенности, Игорь заглушил мотор.
  -- Давай оставим машину здесь, спустимся через овраг и чуть-чуть пройдем вглубь. Здесь должно быть недалеко. - "Хотя, откуда мне это известно?", - одернула себя мысленно Даша.
   Благополучно преодолев спуск, они вошли в лесные сумерки, разбавляемые лишь солнечными бликами, падающими с зеленых сосновых вершин. Как заварившая всю эту кашу, Даша шла впереди. Она нацепляла кучу репьев на джинсы, а одним кроссовком угодила в, видимо, никогда не просыхающую грязную лужицу. Игорь шел позади нее, не говоря ни слова, а только изредка постукивая по земле железным ребром саперной лопатки.
   "А лопату все-таки взял", - отметила про себя Даша. Неужели они найдут то, за чем пришли? Или не найдут ничего, побродят по лесу, а потом уедут в таком же гробовом молчании по домам. Но тогда уже ни ей, ни Игорю вовек не видать покоя. Это Даша ясно понимала.
   Деревья впереди неожиданно расступились, и в образовавшемся пространстве появилось озерко, маленькое, заболоченное, кое-где покрывшееся ряской. Даша оцепенела, она узнавала это место. Она уже была здесь. На тех гибких ветках, спускающихся до самой воды, качалась зеленоглазая Сибеле, а в хрустальном воздухе было растворено столько тайн и знания, что ни одному человеку не постичь и за целую жизнь. Игорю передалось ее волнение, он остановился. К горлу почему-то подкатил ком. Проследив за взглядом Даши, он приблизился к воде и там, среди ветвей ивы и кувшинок, почти у самого берега, он увидел тело Веры. После дождика в четверг... я должна сказать тебе нечто важное...Вера никуда не уезжала, Игорь, ее убили. Он отшатнулся. В трупе, пролежавшем в воде несколько недель, почерневшем, поклеванном птицами, разлагающемся, почти невозможно было узнать тело женщины, которая значила для Игоря так много. Не в силах совладать с собой Игорь отвернулся. По его щекам катились слезы, но он не замечал их.
   Даша присела на траву, ее трясло, она отвела взгляд от их страшной находки. Лучше бы все это оказалось плодом ее воображения. Тут же перед ее мысленным взором предстала зеленоглазая красавица, чьи блестящие рыжие волосы развивались по ветру, а взгляд излучал теплую грусть. "Не забудь про левую руку". Даша подошла к Игорю и мягко коснулась его рукава:
  -- Тебе нужно внимательно посмотреть ее левую руку.
  -- Зачем, - сдавленным голосом еле-еле проговорил Игорь, не поворачивая головы.
  -- Я не знаю зачем, но ... постарайся. - Она понимала, что сделать это Игорю будет нелегко.
   Он поднялся, хотя ноги плохо слушались его. Превозмогая тошноту, стараясь не вдыхать удушливо-сладкий смрад разложения, он склонился к телу и разжал легко поддавшиеся остатки мертвой плоти левой руки. Ему в ладонь выпало что-то совсем маленькое и круглое, Игорь едва успел подхватить этот неожиданный предмет. Это была серебряная пуговица в форме львиной головы. Игорь застыл, уставившись на нее. Самое страшное, что он ясно помнил, у кого на пиджаке сверкали такие необычные пуговицы.
  
   Даша меряла шагами пыльную обочину, где они припарковали белую десятку. Игорь сидел на камне, закрыв ладонями лицо. Ситуация была - хуже не придумаешь. С одной стороны полуразложившийся труп в чаще леса, который необходимо срочно захоронить, в общем-то, для этого и предназначалась саперная лопатка, бесполезно валявшаяся теперь у ног Игоря. А с другой стороны зловещие обстоятельства убийства Веры, которые нельзя было не расследовать.
  -- Если я заявлю в милицию, - повторил Игорь в который уже раз, словно испорченная заводная игрушка, - они зададут мне простой вопрос: откуда я узнал местонахождение ее тела. Что мне им ответить? Увидел во сне? Ходил к экстрасенсу? - Кто же поверит в такие вещи!
  -- Да, об этом лучше и не заикаться, потому что правда покажется бредом умалишенного. Сама не понимаю, как я могла увидеть все, что случилось, если я даже не была с ней знакома, - нервничая, Даша накручивала на указательный палец прядь светлых волос. - Получается, что ты будешь единственным подозреваемым: муж убил жену, скинул труп в озеро, а потом замучился угрызениями совести и заявил в милицию. Я на их месте рассуждала бы именно так.
  -- Да. Проверить алиби уже невозможно, так как время смерти не определишь из-за того, что тело в таком состоянии, - Игорь на секунду прикрыл глаза. - И как раз поэтому нельзя медлить с захоронением. Но для проведения расследования, пусть даже в частном порядке, детективу, прежде всего, надо будет обследовать тело. Я не могу просто бросить ее здесь хотя бы еще на день.
  -- Нам не обойтись без помощи со стороны, - подвела итог их размышлениям Даша. - Надо искать знакомых, работающих в морге или в больнице, и вспоминать свои связи в милиции или в уголовном розыске. Знакомых медиков у меня полно, - задумчиво протянул Игорь, его лицо выглядело серым даже в ярком свете солнца, - есть, пожалуй, и несколько близких друзей, кто сможет договориться с моргом и молчать обо всем увиденном. А вот с правоохранительными органами - труднее. Знакомая паспортистка, налоговый инспектор и гаишники не в счет. Но я не собираюсь связываться с нашими госструктурами.
  -- Дело слишком странное, - согласилась Даша, - единственное приемлимое для тебя решение - это обращение в частное детективное агентство.
  -- Я хотел сделать это сразу, как только нашел злополучную записку, но помешала авария. После выписки я нанял детектива, который ищет парня, отиравшегося возле моей машины в тот вечер. Я уверен, тормозные шланги - это его рук дело. Но теперь история приняла совсем другой оборот. Мне нужен человек, которому можно довериться. К тому же это должен быть настоящий профессионал. - Все это время Игорь говорил бесцветным голосом, уткнувшись взглядом в дорожную пыль, и только теперь поднял глаза на Дашу:
  -- Ты никого не можешь посоветовать из своих знакомых? - вопрос прозвучал в устах обычно сильного и уверенного в себе мужчины так по-детски беззащитно, что Даша внутренне содрогнулась. Наверное, зря вытащила она из чуланов своего подсознания наружу всю эту дрянь. Столь желанная правда может, порой, оказаться настолько сильной, что сметает человека с дороги, ломая ему при этом хребет.
   Она осторожно произнесла:
  -- Я, кажется, знаю, кто мог бы быть нам полезен. По крайней мере, дельный совет он точно даст.
   Игорь не стал отказываться от дельных советов, впрочем, в теперешнем своем шоковом состоянии он ухватился бы, кажется, за любую соломинку, которая в итоге привела бы к заветной иголке, потеряной в снопе неразрешимых проблем.
   А Даша всю обратную дорогу размышляла, действительно ли Олег тот человек, которому можно доверить чужую неприятную тайну. Ее настораживала та встреча в торговом центре. Что могло быть общего у Олега с этой куклой-убийцей? Хотя он - оперативник, мало ли с какими личностями ему приходится общаться по работе. Правда, их милое воркование над баночкой паштета мало походило на оперативную работу в Дашином представлении. Но как знать? Эта девица называла его совершенно другим именем. Да, скорее всего, он как раз раскручивает преступную деятельность Жанны. Наверняка те, кто дал ей в руки оружие, чтоб убрать Игоря, причастны и к убийству Веры. Это звенья одной цепи, сомневаться не приходится. Выходит, что обратиться сейчас к Олегу - это самое верное решение, своего рода ход конем, выгодный всем сторонам.
  
   Благодаря номеру телефона, который Олег оставил еще в больнице, найти его оказалось совсем не трудно. Они встретились на увитой плющом веранде летнего кафе. Внимательно выслушав всю историю, Олег задал вопрос, на который Даше было труднее всего ответить:
  -- Как Игорь обнаружил тело?
   Чтобы не ошеломлять его своими неожиданными новыми способностями, Даша не стала выкладывать всю правду так сразу:
  -- Он обращался к экстрасенсу. - Увидев скептическое выражение на лице Олега, она поспешно добавила:
  -- Он, конечно, пошел необычным путем. Но, как видишь, этот путь привел к истине.
  -- Допустим. Но как ты оказалась возле этой истины?
  -- Ну... Вообщем, это я помогла найти... экстрасенса.
  -- Игорь кого-нибудь подозревает?
  -- Да. В руке трупа было вот это. - Даша протянула Олегу прозрачный полиэтиленовый пакет, на дне которого поблескивал маленький предмет.
  -- Что это? - Олег с изумлением уставился на главную улику.
  -- Эта пуговица и есть вещдок. Она оторвалась, когда Вера боролась с убийцей.
  -- Ты так говоришь, словно своими глазами видела, как ее убивали, и как она боролась. А тебе не приходит мысль, что, может, твой Игорь сам замешан в этой странной истории.
  -- Нет! Ты говоришь сейчас, как говорил бы милицейский дежурный. Я пришла к тебе за помощью, рассчитывая, прежде всего, на твое доверие. Игорь знает человека, у которого есть пиджак с точно такими же пуговицами.
  -- Прости, но даже если выяснится, что у того человека одной пуговицы не хватает, это будет всего лишь косвеная улика. На этом только основании обвинения не предъявишь.
  -- Поэтому он и не обратился ни в какие инстанции.
   Олег застыл в странном оцепенении. Пуговица была слишком характерной, чтобы не узнать ее с первого взгляда. Немного помолчав, он медленно произнес:
  -- Ты правильно поступила, что рассказала мне об этом. Я постараюсь сделать, что в моих силах. Нам надо увидеться с ним лично. И чем скорее, тем лучше для Игоря. В каком морге сейчас находится тело?
  -- Кажется, в центральной больнице.
  -- Замечательно. Встретимся завтра в 11 у третьего корпуса больницы. Заодно и на труп взглянем. Если удастся, я договорюсь с одним знакомым патологоанатомом. И передай Игорю: ни одна живая душа не должна знать о нашей предстоящей встрече. Это в его же интересах.
   Добравшись до дома, Даша сразу набрала номер Панкратьева.
  
  
   Если бы он просто устал, это было бы нормально. За последние полгода усталость и напряжение сил стали его вторым "я". Самым худшим было то, что он, кажется, перестал понимать, где его первое "я". Маска, действительно, начинала мало помалу приростать к лицу. Какие решения принимать? Как ему действовать - как Олег Егоров, капитан ФСБ, или как Станислав Глинский, рвущийся в наркобароны. Два этих персонажа (первый вполне реальный, а второй выдуманный специально для этой операции) плохо уживались в одном человеке. Зачастую интересы одного были прямо противоположны потребностям другого. Выбор, разумеется, делался всегда в пользу приоритетов, расставляемых его работой. Работой, которая отнимала время, нервы; в жертву ей приносились собственные желания и чувства, ломались отношения в семье. Но только она имела смысл в этой жизни. Она видоизменялась, раскрывая все новые и новые вариации человеческой алчности, хитрости, продажности и прочей скверны. И в то же время она оставалась неизменной, потому что она просто всегда была, то придавливая грузом сводок и отчетов, то изматывая бесконечными наблюдениями, прослушками, и главное необходимостью просчитывать каждое слово и каждый поступок.
   Олег подкинул на ладони серебряную пуговицу в виде головы льва. Разве мог он в своих расчетах предусмотреть появление этой галантерейной безделушки, всплывшей на поверхность вместе с трупом? Ювелирно отточенная операция, оказывается, может в одну секунду сорваться как пуговица с пиджака. Олег поднялся с низкого плюшевого кресла и прошелся по комнате, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы шеи.
   Его "спецквартира" на улице Заславского, в которой он проживал под именем Стаса Глинского, была с шиком отремонтирована и обставлена в модернистском стиле: низкая полупрозрачная мебель, сине-белые по последнему слову дизайнерской моды стены и многочисленные картины неправильной формы. Олег Егоров считал эту обстановочку "жутковатой", но для Стаса Глинского она вполне подходила, подчеркивая толщину кошелька и высоту амбиций хозяина.
   Свое задание вместе с легендой, именем и претенциозной квартирой впридачу Олег получил полгода назад. Папа, как за глаза величали в управлении Петра Сергеевича Асташова, вызвав Олега в свой кабинет, разложил перед ним поднятые из архива материалы давнего дела.
   История, случившаяся 12 лет назад, имела неприятный душок. Кислые запахи студенческой общаги перемешивались с горькими продуктами деятельности подпольной лаборатории по производству наркотиков.
   Два предприимчивых старшекурсника мединститута Володя Дударь и Паша Шлест, не имеющие ни денег, ни перспектив, а только безусловно редкостные способности в химии, решили по максимуму эксплуатировать этот единственный козырь. Они оборудовали пустующую в их секции комнату как небольшую лабораторию и под предлогом проведения преддипломных опытов синтезировали новый наркотик. Шлест, особенно подкованный в этом деле, вычитал где-то, что в Америке вся богема употребляет героин высшей степени чистоты, называемый "белым китайцем". Не долго думая, два закадычных дружка присвоили своему изобретению это понравившееся им имя.
   И бизнес развернулся! Самопальный "китаец" был в несколько десятков раз забористее героина, а главное, доступен всем желающим. У изобретателей быстро появилась разветвленная клиентура, в карманах приятно зашелестело. Шлест и Дударь из ничем не примечательных студентов, живущих от "стипы" до "стипы", за какие-то два-три месяца превратились в престижных друзей, желанных любовников и завидных женихов. На запах денег как бабочки на свет слетались мажористые мальчики и девочки, как правило "чьи-то" дети, которые раньше и головы бы не повернули в сторону общежитских. Блондинки, брюнетки, шатенки крутились калейдоскопом, сменяясь в их комнате порой несколько раз за одну ночь. Еще бы: мальчики могут и в ресторан сводить, и прокатить на недавно купленных жигуях.
   При такой насыщеной жизни времени на производство у приятелей оставалось все меньше и меньше, а работать в лаборатории кому-то было надо. Тогда Шлест и Дударь, чтобы ни с кем больше не делиться прибылью, решили подключить к своему бизнесу соседей по секции - первокурсников Игоря Панкратьева и Лешу Пивоварова. "Вотрем лохам, что нам нужна помощь в проведении исследований для диплома", - хитро усмехался Дударь. "Чтобы не квакали, подкинем им пару монет на мороженое", - вторил ему довольный планом Паша Шлест. Особенно на руку приятелям было то, что оба их соседа числились примерными студентами, а Панкратьев, тот и вообще учился на отлично. Значит, риск порчи продукта сводился к минимуму, а желания быть полезными столь популярным в институте личностям было у "желторотиков" хоть отбавляй.
   Такая "малина" почти в самом сердце уважаемого высшего учебного заведения, под носом у комендантши, декана и проректора по воспитательной работе, конечно, не могла просуществовать долго. Все раскрылось. Скандал разразился как майская гроза, и эта стихия посрывала многие ответственные головы. Сами же главные действующие лица были немедленно арестованы, и началось следствие. Первокурсникам повезло: их продержали трое суток в КПЗ, а затем, взяв подписку о невыезде, отпустили. В дальнейшем по делу они проходили уже только в качестве свидетелей, и все это большей частью благодаря тому, что за них похлопотал отец их однокурсницы Веры Артеньевой, знаменитый профессор-экономист, один из соавторов правительственной программы экономического развития. Его дочь Вера и Игорь Панкратьев уже в то время питали друг к другу нежные чувства.
   Шлесту и Дударю дали по семь лет. Неразлучные приятели отправились вместе в колонию общего режима. Однако там их ожидали совершенно разные судьбы. Дударь, более резкий и волевой, умеющий постоять за себя, благополучно прошел крещение зоной. Он завел друзей среди блатных, а под конец срока приобрел авторитет даже в глазах пахана. Его товарищ Шлест, имевший барские замашки, не смог установить правильных отношений с нужными людьми, и в один прекрасный день дежурный по бараку нашел его с перерезанной глоткой.
   После смерти сына его родителей, немцев по национальности, уже ничто не удерживало в России: родственники из Германии, входившие в совет директоров одного из крупнейших автомобильных заводов, давно подбивали на переезд. Даже покинув страну, Шлесты считали своим долгом поддерживать лучшего друга их покойного сына. Дударь к каждому празднику получал посылки с немецкими гостинцами. А когда его срок отмотался до конца, у ворот колонии его встречала белокурая фрау Шлест - сестра Паши. Они в срочном порядке зарегистрировали брак и покинули страну. О Володе Дударе никто в России ничего больше не слышал, и его вроде бы благополучно забыли.
   Однако вскоре в Нью-Йорке открылась компания с громким названием "Ассоциация американских фармацевтических предприятий". Фактически в "ассоциацию" входило только два предприятия, и учредителем обоих являлся некто Джеслер Вентер, гражданин Германии, который с трудом говорил по-немецки, зато козырно ботал по фене. Никто не должен был заподозрить под вывеской этой солидной фирмы прачечную по отмывке общаковских денег одной из центральных преступных группировок России. Чтобы до конца стереть связь между респектабельным американским бизнесменом и уголовником Дударем, пришлось сменить не только имя, но и лицо. Но, как известно, пластическая операция, пусть даже сделанная самым конфиденциальным образом в закрытой частной клинике, еще никого не делала недосягаемым для спецслужб.
   Вентер еще не успел заказать билет на самолет в Россию, а Петр Сергеевич Асташов в своем отделанном звуконепроницаемыми панелями кабинете уже давал инструкции капитану Олегу Егорову.
  -- По информации подтвержденной Интерполом Дударь летит, чтобы наладить здесь очень крупное производство и централизованный сбыт синтетических наркотиков. Его криминальная семья хочет поиметь монополию на это дело. Как думаешь, к кому первому он нанесет визит? - Олег знал манеру Асташова задавать вопросы. Спрашивая, он не смотрел на собеседника, а отводил взгляд куда-то в противоположную сторону. Но стоило открыть рот для ответа, как его глаза, метнувшись, двумя хищными птицами впивались в говорящего. Сейчас Папа разглядывал стеклянную дверцу книжного шкафа.
  -- Думаю, наведет мосты к старым друзьям, вспомнит молодость, - Олег уже был в курсе, чем теперь занимаются бывшие участники дела о "белом китайце".
  -- Да, - Асташов выглядел вполне удовлетворенным ответом Олега. - Нашему фигуранту с друзьями повезло. Во-первых, у них предприятие - как раз то, что надо. До недавних пор основной приток наркотиков сюда шел через экспортные каналы: ни дерево коки, ни опийный мак у нас, слава богу, не растет. Везти наркоту через несколько границ - дело дорогое и хлопотное. Конечно, выгоднее делать синтетику на территории России. А у Панкратьева с Пивоваровым площади на предприятии позволяют организовать производство с размахом. И самое главное у них есть слабина, которой Дударь не преминет воспользоваться: он будет давить на них как на своих должников. В деле были все, а на нары отправили только Дударя со Шлестом. Панкратьева и Пивоварова вовремя отмазали. С другой стороны, - продолжал Асташов, рисуя на листочке подобие схемы, - у Дударя полно самых разных знакомств в криминальных кругах. Через них-то и планируется организовать сбыт. Это, я думаю, будет многоканальная система.
  -- Если пройтись по этим канальцам, можно будет наловить крупных щук.
  -- Вот этим ты и займешься, - сказал Асташов и его взгляд переметнулся на Олега. - И чем скорее наш иностранец развернет здесь производство, чем масштабней оно будет, тем лучше для нашей охоты. Поэтому сейчас мы должны всячески способствовать претворению его идеи. Твоя задача найти с ним контакт, более того, стать его правой рукой, прослеживать все его связи. А когда эта разветвленная система будет лежать перед нами как на ладони, мы уничтожим ее вместе с корнями.
   По легенде Олег становился Стасом Глинским. Со всеми нужными людьми он познакомился через "своего" человека в окружении Витаса, авторитета криминальной группировки. Этот порекомендовавший его "человечек" получал секретные указания от Асташова и занимал в воровской иерархии далеко не последнюю ступень. Со временем доверие к Глинскому выросло настолько, что он стал работать и с поставщиками сырья, и с клиентами, скупавшими первитин. В руках у Олега теперь находились почти все каналы, по которым наркотик утекал сначала к крупным дилерам, от них - в притоны или к частным распространителям, а там уже разделенный на дозы, вкалывался в вены всем страждущим. Егоров почти вплотную подобрался к механизму прокручивания и отмывания огромных денежных сумм, которые давало прибыльное производство. Еще пара - тройка месяцев работы, и операцию можно было бы завершать.
   И тут, словно скелет из шкафа, выпадает этот труп с зажатой в кулаке пуговицей от пиджака Вентера. "Вот она, горькая пилюля нашей работы", - размышлял Олег, - "нелепая случайность грозит свести на нет многомесячные усилия целой группы оперативников". Панкратьев теперь ни за что не отступится и тем или иным образом будет расследовать это дело, пусть даже пока он не может идти через официальные инстанции.
   И все-таки как он нашел труп? Олег не поверил ни слову в Дашиной истории об экстрасенсе. Кто-то проговорился. Соответственно, этот "кто-то" должен также все знать и о событиях, предшествовавших убийству. Если это человек со стороны, случайный свидетель, увидевший, как перевозили труп, почему он так долго не проявлялся? А если это некто осведомленный, с какой целью он оповестил Панкратьева?
   О местонахождении тела знали всего два человека -Джеслер Вентер и Мент. Именно они перевозили мертвую женщину из квартиры, где она была убита, в лес. Эта квартира на самом деле была чем-то средним между блат-хатой и наркоманским притоном, но она находилась как раз на участке врача Панкратьевой, и Дударь воспользовался этим адресом, чтоб заманить Веру.
   В тот вечер Мент примчался к Глинскому домой с бутылкой водки в трясущихся руках и, чуть не плача, рассказал, как использовал Жанну, чтобы вынудить Панкратьеву написать записку. Запинаясь на каждом слове, Мент жвоописал, как потом он сам рисковал, отпирая квартиру Панкратьевых вытащенными из Вериной сумочки ключами, чтобы Игорь нашел записку дома.
   Но самым непостижимым и неприятным было то, что информация вместе со злополучной пуговицей исходила от Даши. Они были знакомы до начала операции, и Даша знает его как Олега Егорова, сотрудника ФСБ. "Неужели я где-то прокололся, чем вызвал подозрение Дударя и компании? Может быть, это проверка с их стороны?" Провал операции зловещей тенью замаячил перед Олегом. Теперь все будет зависеть от того, какие действия он предпримет. Он не должен допустить, чтобы кропотливо возводимое им здание вдруг развалилось от порыва ветра, словно карточный домик.
   Решение, при котором и волки будут сыты и овцы целы, пришло неожиданно. Завтра он предложит Панкратьеву вариант, от которого тот не сможет отказаться: полное расследование убийства Веры в обмен на его временную "смерть". Игорю придется отсидеться месяца два - три в надежном месте, куда Олег отвезет его. В том, что Игорь пойдет на это, несмотря на необходимость бросить на время дела, родных и знакомых, Олег не сомневался. Деваться Панкратьеву все равно некуда, на него и так было уже два покушения. Нет гарантий, что не последует третье. С другой стороны, Олег, сообщив об устранении Панкратьева, заработает лишние очки в глазах Вентера. Доверие этого самодовольного пеликана следует подкормить, оно понадобится Олегу еще несколько месяцев, пока не закончится операция.
  
  
   Насыщенные событиями последние дни давали о себе знать свинцовой усталостью. Даша без сил повалилась на кровать. Но наплывшая на город светлая, душная ночь не принесла с собой снов. Даша добрых три часа проворочалась, не сомкнув глаз, слушая сначала постепенно тающие звуки голосов во дворе, а потом морзянку мчащегося где-то далеко поезда. И только заполночь ей удалось забыться тяжелым тревожным сном. Перед тем, как заснуть, она несколько раз вставала и подходила к детской кроватке, чтобы посмотреть на посапывающего Артемку. Но от этого ее тревожное состояние не проходило. Словно что-то подсказывало ей, что это ее последняя ночь дома.
   В эту ночь ей снилось детство. Даша качалась на веревочных качелях в старом родительском саду, а соседский мальчишка сгонял ее оттуда, размахивая длинной суковатой палкой. Он очень хотел качаться, и ему было абсолютно наплевать, что Даша заняла этот единственный местный аттракцион первой. Наконец, изловчившись, противный мальчишка нанес точный удар. Палка опустилась прямо на Дашину коленку. Неизвестно, что было сильнее: разламывающая боль в ноге или разорвавшая душу горькая обида. Даша валялась в пыли раздавленная и несчастная, а сосед, самодовольно ухмыляясь, уже устраивался на сидении между двух веревочных строп. Позорно покинув поле битвы, Даша с ревом взбежала на крыльцо и уткнулась головой в мамин живот.
  -- Это несправедливо, - всхлипывала она. - Я пришла первая, а он выгнал меня, только потому, что я - слабее него. Если бы я была мальчишкой, он бы не посмел бить меня палкой.
  -- Ну, что ты, - гладила мама Дашу по волосам, собирая ее крупные слезинки, как ягоды, в подол красно-белого ситцевого платья, - он со всеми дерется, без разбора.
  -- Но если бы я была парнем, я бы хоть могла дать ему сдачу. Тогда, тогда никто не обижал бы меня, - ревела Даша.
  -- Не надо горевать о том, чем ты никогда не станешь, - продолжала успокаивать мама. - Хочешь, я выполню любое другое твое желание.
   Даша с удивлением подняла глаза вверх. Ее мама никогда так не говорила, неукоснительно следуя однажды выбранной линии: детей баловать нельзя. Так и есть. Мама куда-то исчезла, а на верхней ступеньке крыльца сидела Сибеле, вся переливаясь от счастья.
  -- Ты помогла мне освободиться. Теперь моя очередь. Я выполню то, что ты пожелаешь. Скоро я буду очень далеко, поэтому торопись. Я постепенно начинаю уходить, и моя способность соприкасаться с земным бытием тает.
  -- Но почему ты не можешь выполнить именно это желание? - упрямо твердит Даша, не в силах переключиться с давней детской обиды. - Я хочу быть сильной, чтобы ни один мальчишка, какой бы огромной палкой он не размахивал, не мог сделать мне больно.
   Русалка качает своей красивой рыжей головой:
  -- Представь, как страшно не узнать себя в зеркале! Но еще хуже встретить незнакомца в своей душе. Мы с тобой можем изменить что-то лишь в русле твоей судьбы. Хочешь, ты родишь прекрасного талантливого ребенка, который будет нежным и любящим, он будет заботиться и помогать тебе до самой старости. Или продвинешься по служебной лестнице, займешь ответственную должность, вы переедете в новую квартиру и заведете коккер-спаниеля, которого ты будешь выгуливать по вечерам в парке.
  -- По-моему, именно так все и произойдет, - грустно сказала Даша. - С твоей помощью или без нее. Жаль, что я не могу изменить мою жизнь полностью, и начать писать сценарий с белого листа. Скольких ошибок и глупостей я бы тогда избежала!
   Сибеле смотрела теперь на Дашу как будто сквозь легкую дымку. Ее зеленые глаза по-прежнему сияли, но черты лица начали утрачивать свою четкость. Ее слова росинками рассыпались в траве:
  -- Ну что ж, если ты действительно так думаешь... Это твоя воля, и я не могу препятствовать ей. Жизнь устроена так, что каждый получает от нее именно то, что хочет. Главное вовремя отделить истинное желание от мнимого. Потому что обратного действия этот закон не имеет.
   Не говоря больше ни слова, не прощаясь, русалка поплыла легким полупрозрачным облачком прочь. Поравнявшись с качелями, она чиркнула своим зеленым перламутровым ногтем по натянутой до отказа веревке. Волокна, словно подрезанные бритвой, оборвались. Толстый мальчишка шмякнулся в пыль, упавшая палка больно ударила его по голове.
  -- Не так все и сложно, Даша, - обернулась русалка перед тем, как окончательно раствориться в пространстве.
  -- Вставай, - приказала она мальчишке и исчезла.
   Однако какой-то голос продолжал настойчиво твердить:
  -- Вставай! Вставай!
   Даша хотела отмахнуться от него или выключить как заевшую пластинку, но тут в ухо кинжалом вонзилась душераздирающая трель будильника. Антон поднес его почти вплотную. Что-что, а ласково разбудить он умел. Его методами можно было бы реанимировать мертвых.
  -- Кошмар! Половина десятого! Я чуть не проспала. - В воскресное утро не хотелось резко соскакивать с постели, но время поджимало. Встреча Олега и Игоря была назначена на 11 часов. Вереница странных событий, постоянно тем или иным боком касающаяся ее собственной жизни, неожиданно для Даши крепко затянула ее. Антону пришлось соврать, что она отправляется на дачный участок к подруге помочь с прополкой. Рассказывать правду про руслочьи страсти было бы, во-первых, бессмысленно: он бы все равно не поверил, во-вторых, неосмотрительно: следовало поберечь душевное здоровье мужа и свое собственное.
  
   Расколоть Жанну, как и предполагал опер со стажем, капитан милиции Валера Тимофеев, не составило труда. Она не стала, как это сначала делают многие, разыгрывать возмущенное недоумение. Было такое ощущение, что она устала, и ей все равно, что с ней происходит, и куда ее везут. В кабинете она зажгла сигарету и после нескольких жадных затяжек начала спокойно отвечать на вопросы. Безусловно, она была слегка удивлена, откуда этот молодой симпатичный опер знает так много о ее перемещениях в последнее время.
  -- Вы что следили за мной? - спросила она всего один раз, но потом, спохватившись и вспомнив, что не она задает вопросы, замолкла.
  -- Значит, вы, Жанна Андреевна, признаете, что 9 июля сего года попросили Ковалева Василия Ильича оградить вас от назойливых ухаживаний некоего мужчины и избрали для этого весьма странный способ: подрезание тормозных шлангов в его автомашине.
  -- Да, я просила защитить меня, но способ не указывала. Он сам.
  -- Хорошо. А Ковалев Василий был знаком лично с потерпевшим?
  -- Нет, он его раньше не знал.
  -- Тогда объясните мне, как же он нашел место его работы и именно его машину.
  -- Я сказала ему.
  -- А вы бывали у потерпевшего в офисе? Ездили в его машине? - Опер доверительно наклонился вперед, заглядывая в глаза девушке.
  -- Нет...- Жанна запнулась.
  -- Ясно. Тогда, может быть, вы хотя бы помните его имя и обстоятельства вашего с ним знакомства?
  -- Я не знаю его имени, он ведь не представлялся мне. Но он преследовал меня, повсюду ездил за мной на этой своей Тойоте.
  -- И это повод, чтобы отправлять человека на тот свет?
  -- Но ведь он же не умер! - воскликнула Жанна.
  -- Откуда вам это известно? Как вы могли это узнать, не помня даже имени.
   Жанна молчала. Тимофеев продолжал:
  -- Более того, вы узнали не только об этом, но и о том, в какой больнице он находится и, в какую палату его положили. У нас есть сведения, что вы приходили его навестить.
  -- Это неправда!
  -- Разумеется, вы пришли не с тем, чтобы передать цветы и фрукты. Вы являетесь и стреляете капсулой с ядом. Вы не находите странным такое настойчивое желание умертвить, пусть даже назойливого, ухажера?
  -- Он не просто приставал, он изнасиловал меня! - выпалила Жанна, совсем не ожидавшая такого поворота событий.
   Однако, это сообщение не возымело на опера ни малейшего воздействия.
  -- Очень интересно, - протянул он. - И вы подали соответствующее заявление в милицию?
  -- Нет, конечно. Я была в шоке и хотела как можно скорее обо всем забыть.
  -- Тем не менее, вы не забываете, идете и стреляете в него. Как я понимаю, сам этот факт вы признаете.
  -- Я не говорила этого. - В голове Жанны лихорадочно стучала одна единственная мысль: кто ее сдал по поводу больницы? О тормозах Вася, конечно, мог написать в своем сволочном предательском заявлении. Но обо всем остальном? Первое покушение устраивал Вентер. Стрелять ее отправляли Мент и опять-таки Вентер. Неужели блатоватый американец дал информацию ментам?
  -- Но, заметьте, и не отрицали. К тому же, Жанна Андреевна, у нас есть свидетель, который опознает вас. Ковалев Василий был так любезен, что заранее договорился со свидетельницей и оставил нам ее адрес, сократив нашу работу до минимума.
   Капитан глянул на имя и адрес, аккуратно написанные на пришпиленном к заявлению листочке: Светлова Дарья Александровна. Адрес почти тот же, что и у самого Ковалева, значит соседка.
  -- "Проклятый Ковалев Василий! Лучше бы я тебя взорвала!", - Жанна боялась, что произнесет эти слова вслух.
  -- А другие свидетели, - продалжал сладким голоском Тимофеев, - подтвердят, что вы занимаетесь распространением и сбытом наркотиков. Как видите, обвинения, которые вам предъявлены, остаточно серьезны.
   Жанна смотрела в пол. Глухое отчаяние и ненависть к Джеслеру, к Васе, к самой себе перемешиваясь, составляли взрывоопасный коктейль.
  -- И вот, что удивительно, - продолжал капитан Тимофеев. - Вы готовы принять на себя всю вину и понести за это наказание, хотя очевидно, что вашими действиями руководили. Ясно, что вы не могли бы попросту найти потерпевшего, ничего не зная о нем. Кто вас так грубо подставляет, Жанна?
   "А ведь он, действительно, просто подставил меня. С самого начала он пользовался мной как исполнителем его идей, как глупой покорной коровой, а теперь, когда дела зашатались, сам остается чистеньким, а коровку можно и под нож. Хорошо, что я не успела пустить в ход взрывчатку", пронеслось в голове у девушки.
  -- Хорошо, я расскажу, что знаю, - от волнения голос Жанны слегка сел, и характерная хрипотца стала еще более заметной. Капитан даже тайком залюбовался этой девушкой с шармом, тонкими линиями лица и грубыми линиями биографии.
  -- Того, кто организовал оба этих покушения, зовут Джеслер Вентер.
  -- Интересное имячко. Он, как я понимаю, иностранец?
  -- Да. Он, кажется, занимается поставками лекарств из Америки в Россию.
  -- Занятно. А чем же этому иностранному гражданину так не угодил господин Панкратьев? Вы не в курсе?
  -- Я не знаю. - Жанна забилась в самый дальний уголок самой себя.
  -- Подождите, но ведь должен же он вам был хоть как-то объяснить свои кровожадные намерения. Что ж вы ему так беспрекословно повиновались, что он сказал: пойди и убей, и вы, ни о чем не спрашивая, пошли и убили.
  -- Возможно, - протянула она, - у него были какие-то проблемы с Панкратьевым в бизнесе.
  -- Хорошо. Мы проверим, какой такой совместный бизнес мог стать у них камнем преткновения. Но вы-то Жанна, вы какой развернули бизнес? - вопрос прозвучал по-иезуитски невинно.
  -- У меня есть аптечный павильон на Ильюшевском рынке.
  -- Занятно, - опять повторил свое любимое словечко Тимофеев, - не ваши ли лекарства так привлекали к вам Ковалева Василия?
   Странно, но Жанна даже испытала легонький внутренний укол: все было как раз наоборот.
   Тимофеев продолжал, с безразличием перебирая ворох бумажек на столе:
  -- Ковалев показывает, что вы регулярно снабжали его наркотиками. И я так думаю, это и был ваш совместный с американцем, и, вполне вероятно, с Панкратьевым бизнес. Что вы на это скажете, Жанна?
   Что она могла сказать? По крайней мере наполовину он был прав. Жанна решила не разубеждать его относительно причастности к делу Панкратьева. Пусть менты сами разбираются.
  -- Где живет ваш иностранец?
  -- Я не бывала у него дома. - Уже второй раз за сегодняшний день Жанне приходилось признаваться в том, что она не знает адресов людей, с которыми ее связывали не только выезды на пикник. - Я знаю его сотовый телефон.
   - Ладно, давайте сотовый, - проворчал капитан и позвонил дежурному, чтоб Жанну увели. Затем он набрал три цифры внутренней связи и распорядился:
  -- Дай мне двух человек, Михалыч. Ну, опять, опять... Я понимаю, что людей в обрез. Но тут такое дело. Наркота и замешан иностранец. Я сейчас быстренько прозондирую, нет ли чего у нас на Панкратьева и на Джеслера Вентера. И нужно будет установить наружку хотя бы на несколько дней. Вдруг выплывет что-то. Иностранца девчонка сдала. Но, чувствую я, там можно будет найти много интересного. Вот и лады. Отправляй их ко мне. Дам им задание понаблюдать за обоими нашими бизнесменами.
  
   Джеслер Вентер склонился над низким стеклянным столиком в операционном зале банка. Перед ним лежала компьютерная распечатка поступлений на счет его "Ассоциации" за последнюю неделю. Финансовые дела шли даже лучше, чем он мог ожидать. Поглощенный подсчетами, он не сразу заметил мужчину появившегося у входных дверей. Человек был, по-видимому, чем-то взволнован: он залетел в банк чуть ли не бегом и стал шарить беспокойным взглядом по столикам, кого-то разыскивая. Охрана, не привыкшая к столь резким движениям, настороженно наблюдала за странным посетителем. Заметив Джеслера, мужчина бросился к нему:
  -- Мент, как ты меня тут разыскал?- Джеслер с удивлением поднял глаза от бумаг.
  -- Твой сотовый не отвечал, мне пришлось перевернуть полгорода. У нас оч-чень большие проблемы.
  -- Что случилось?
  -- Панкратьев нашел тело... - лицо Мента пошло красными пятнами. - Завтра он встречается с каким-то опером, они будут делать экспертизу и раскручивать дело, правда, пока неофициально.
  -- Как нашел?! - Джеслер отказывался верить своим ушам. Такого просто не могло быть.
  -- В том-то и дело: он старательно замалчивает, как он нашел... Я говорил тебе, надо было закапывать. А ты руки побрезговал пачкать. Говорил: в такой глуши никто не ходит.
  -- Хватит ныть, как баба, - отрезал Джеслер, правда обычный металл его голоса в этот раз словно бы подернулся ржавчиной. - Нашел - значит, искал. Не думаешь же ты, что он случайно споткнулся о тело, собирая грибы. Этот гад, видно, давно наступил нам на хвост. Что еще он успел пронюхать и рассказать своему оперку? Чертов тихушник.
  -- Подожди, ты еще не знаешь самого главного. - Мент приготовился выложить "десерт". - В кулаке трупа он обнаружил твою пуговицу. Голова льва - ее ни с чем не спутаешь.
   Джеслер окаменел. Он смотрел куда-то вниз и молчал. Со стороны могло показаться, что респектабельный бизнесмен очень внимательно изучает финансовые документы. Только вот партнер его почему-то очень явно нервничает.
   Наконец Джеслер тихо произнес:
   - Я сам положу этому конец.
  
   - Это вещь, - уважительно протянул Костик, рассматривая черную пластмассовую коробочку размером с плейер. - А где дистанционный пульт?
   Вася достал из кармана брелок с зеленой кнопкой.
  -- Надо же! Точь-в-точь такой, как для автосигнализации. А кого взрывать будем?
  -- Да так, пока никого, - уклончиво ответил Вася, расположившийся в широком кожаном кресле на лоджии у Костика. - Мне надо одного козла проучить. У тебя тачка на ходу?
  -- Да. Вон она во дворе стоит. Только я долго с тобой разъезжать не могу. В 12 чуваки зайдут. Мы решили потусоваться сегодня в "Тихой гавани".
   "Тихая гавань" - не так давно открывшееся кафе, уже имело прочную репутацию наркоманского притона. Там всегда можно было найти интересующий товар, сидя за барной стойкой, обо всем условиться с дилером, а потом в туалете в обмен на деньги или ювелирные изделия (это уж как договоришься) получить дозу. Цены были стабильны и известны всем: 1грамм кокаина шел за двести баксов, героина - около ста. Менее состоятельным клиентам предлагалось утешиться инъекцией "винта" (первитина) всего за пять баксов. Любители шумных развлечений брали экстази за двадцать долларов. А захочешь травки - отдай 10-15 "зеленых" за спичечный коробок.
  -- Вообще-то, все дело займет пару минут, но мне надо его сначала вычислить. А как оно пойдет - никто не знает. Ладно, поехали, - Вася выбросил окурок через край лоджии и поднялся. Костик тоже затушил сигарету о жестянку из-под пива, стоящую на столике, и последовал за товарищем, явно не в восторге от перспективы невесть сколько таскаться по городу, выслеживая какого-то незнакомца.
   Но им повезло. Когда они нашли на улице Заславского высотный дом с почтой и супермаркетом на первом этаже, им даже не пришлось парковаться во дворе. Из подъезда быстрой пружинистой походкой вышел тот, кого Вася искал. Он много раз видел, как этот человек заезжал в павильон за Жанной. Мужчина был одет в светлый летний костюм, на запястье левой руки болталась черная барсетка.
   "Это то, что надо", отметил про себя Вася. Человек устроился за рулем темно-синего джипа Гранд Чероки.
  -- О! Неслабый кент! - заметил Костик, и они благополучно сели джипу на хвост.
   Чероки проехал вверх по улице и свернул на Смоленский проспект. Там движение стало гораздо интенсивнее, но "шестерка" старалась не отставать, отчаянно лавируя в потоке машин. Однако, к облегчению Костика, скоро это напряженное преследование закончилось. Мигнув правым подфарником, джип съехал к автозаправке. Приятели пристроились почти вплотную за ним. Впереди заправлялась грузовая Газель, что требовало от остальных водиелей немалого терпения.
   Васин час настал. Он выскочил из машины, оббежал ее и присел на корточки со стороны водителя, делая вид, что озабочено рассматривает что-то под передним бампером. Убедившись, что его маневр не привлек ни чьего внимания, Вася достал нож и с силой проткнул шину левого заднего колеса джипа.
  -- Теперь, голубчик, далеко не уедешь, - удовлетворенно прошептал он.
   Вернувшись на свое место, он сказал Костику:
  -- Сейчас заправляйся короче. Мы должны догнать его. А когда он остановится менять колесо, ты тоже выходи и предлагай свою помощь.
  -- Ну, ты специалист, - хмыкнул Костик. - Мало того, что я катаюсь за ним, бензин жгу. Ты, значит, будешь ему шины дырявить, а я должен колеса менять!
  -- Не бойся, я тоже без дела сидеть не буду.
  -- Мне пять литров, - сказал Костик подошедшему парнишке в синем форменном комбинезоне. Джип в это время уже выезжал на проспект.
   Приятели вновь увидели его, отъехав метров на двести от заправки.
  -- Вон он! Уже остановился! - возбужденно закричал Вася. - Давай к нему!
   Костик, следуя Васиным инструкциям, припарковался впереди джипа и подошел к водителю, который склонился над задним левым колесом.
  -- Что, мужик, проблемы? Может, чем помочь? Я в этих тачках хорошо разбираюсь, у моего отца такая.
   Мужчина удивленно поднял на него глаза, но ответил вполне дружелюбно:
  -- Особых проблем тут никаких: колесо спустило.
  -- Да, бывает... Запаска-то хоть имеется?
  -- Конечно есть.
   Вася тем временем осторожно подобрался с противоположной стороны и открыл правую переднюю дверь. Главный объект его интереса - черная кожаная барсетка лежала, как он и предполагал, на переднем сидении. Трясущимися руками Вася открыл ее и вложил внутрь пластмассовую коробочку взрывного устройства, от волнения чуть не оставив там же и пульт дистанционного управления. Бесшумно закрыв дверь Гранд Чероки, Вася вернулся в свою машину и посигналил заговорившемуся Костику. Тот мило улыбнулся водителю джипа, который, кажется, уже всерьез начал рассчитывать на его помощь:
  -- Да, я б тебе вмиг помог твою запаску поставить, но только вот тороплюсь сильно. Слышишь, меня уже зовут. Ну пока! Удачи тебе!
  -- Вот козел, - произнес ему вслед Олег, вытаскивая из багажника новое колесо и домкрат.
   Сегодня он собирался поставить точку в важном деле, и то, что день начинался так бестолково, ему не нравилось.
   Васе тоже не терпелось сыграть завершающий аккорд задуманного им плана.
   "И этот аккорд прозвучит так громко, что тебе, тварь, мало не покажется", думал Вася, глядя на уменьшающийся в зеркале заднего вида джип.
  -- Куда теперь? - поинтересовался Костик.
  -- Ты сейчас сильно не гони. Когда он поменяет свое колесо, доведем его до места, куда он едет, а там я тебя отпущу, - ответил Вася. Ему не хотелось впутывать во все это Костика. Это была его, и только его месть. Он рассудил, что машина - предмет заметный, и на ней засветиться - проще простого.
  -- "Он все равно рано или поздно где-то припаркуется", рассуждал Вася. "Костик пусть катится по своим делам, а я спрячусь там в каком-нибудь подходящем месте, дождусь, пока этот урод вернется в свой джип, и тогда посмотрим, что внутри у таких крутых парней, как ты, сука".
  
  
   Как и было условлено, Игорь ждал Дашу у метро в машине.
  -- Сейчас еще по дороге заберем Мента, - сказал он, открыв для Даши заднюю дверцу.
  -- Мента? Зачем ты подключил милицию? Олег же предупреждал тебя, - забеспокоилась Даша.
  -- Что ты! Мент не имеет к охране правопорядка никакого отношения. Это мой лучший друг - Лешка Пивоваров. Я ему доверяю, как себе.
  -- А, он приносил тебе в больницу тортики со взбитыми сливками и пиво? Нет, он совершенно не похож на мента.
  -- У него еще с института такое прозвище, из-за одного случая на экзамене. В конце первого курса мы сдавали анатомию. Предмет - страшнее некуда, надо было знать все названия органов по латыни. А у некоторых частей тела таких названий несколько, да к тому же у нас с Лешкой тогда возникли серьезные проблемы помимо учебы, вобщем, голова пухла. Пивоваров изобрел свою систему запоминания латинских терминов: он подбирал к каждому ассоциации не только по созвучию, но и по смыслу. Например, связка по латыни - "легоментум". Он повторял ряд слов: связка - вязать - повязали менты - менты - легоментум. Когда на экзамене ему попался вопрос про связки, у Лешки первая половина слова напрочь из головы выпала, зато он помнил, что вторая была связана с ментами. Он и назвал "ментус". С тех пор к нему так и приклеилось "Ментус", а потом кличка сократилась просто до Мента.
   Пивоваров-Мент уже дожидался на скамеечке возле следующей станции метро. Увидев издали машину, он радостно замахал рукой. Но когда приятель Игоря обнаружил в салоне еще и Дашу, жизнелюбивая улыбка сползла с его лица. Он явно не ожидал, что окажется не единственным сопровождающим. Приветствие получилось довольно кислым:
  -- Вы тоже собрались с нами? Игорь вряд ли стоит вовлекать стольких людей, тем более тех, кого ты мало знаешь. - Пивоваров говорил о Даше в третьем лице множественном числе, ни мало не смущаясь тем, что она находится тут же.
  -- Даша не посторонний человек. Она мне очень помогла и продолжает помогать. - Белесые брови заместителя при этих словах удивленно взлетели.
  -- Хорошо. Но мы едем в морг, возможно, придется осматривать тело. А это картинка, доложу я вам, не из приятных. Даже медикам иногда становится плохо. Я думаю, будет лучше отвезти девушку домой.
  -- Не стоит беспокоиться, - спокойно парировала Даша, - я уже видела тело, и со мной ничего не случилось.
   Единственная тема, которую Пивоваров обсасывал всю дорогу, касалась того, как неприятна процедура осмотра тела в морге, как далеко им всем потом придется ехать на место преступления (Даша поняла, что так он именует лесное озеро, где тело было найдено), и как запросто они могут развернуться и подбросить Дашу домой.
  -- В такую-то погоду грех себя не потешить холодным коктейлем на песке пляжа. Последние погожие денечки остались, а там опять дожди, осень.
   Он так красочно разрисовывал прелести пляжного отдыха, старательно, как выпускник художественной школы, выписывая каждую деталь, что Даша, наконец, не выдержала и резко оборвала его фантазии на тему "Как я провел лето":
  -- Почему бы вам самому в таком случае не отправиться позагорать?
  -- Ну, что вы! - Пивоваров сделал скорбное лицо. - Игорь мой ближайший друг. А у него тут такое несчастье... Я просто обязан быть. А вот вы не имеете перед ним никаких особых обязательств, - тут он скользнул сальным взглядом по лицу Даши, - Вы могли бы себе позволить и пляж.
  -- После аварии врачи запрещают мне долго находиться на солнце. Так что пляж отменяется, а остаток дня я проведу, как и планировала - вместе с вами.
  -- Даша едет с нами. Нечего тут и обсуждать, - подвел черту Игорь. - Тем более, оперативник, с которым мы встречаемся - ее хороший знакомый.
   Пивоваров только пожал плечами и, отвернувшись к окну, процедил:
   - Напрасно упорствуете.
   Оставшаяся часть пути прошла в полном молчании. Даша недоумевала, почему обычно такой веселый и любезный Пивоваров сейчас так явно не желал ее присутствия.
   Когда они, объехав вокруг старинного здания больницы, оказались на пустующей в это воскресное утро площадке перед моргом, там стояла всего одна машина - сверкающий темно-синий джип Гранд Чероки. Даша взглянула на часы. Олег обычно приезжает на встречи минута в минуту. Возможно, что-то его задержало... Каково же было Дашино удивление, когда из-за руля иномарки вышел именно Олег Егоров. А где же его любимый Ниссан?
   Мужчины сдержанно пожали друг другу руки и неспешно направились по тропинке вдоль широкой больничной террасы с колоннами, напоминающими об эпохе монументализма.
  
   Вася наблюдал за сценой рукопожатия, скрючившись в неудобной позе в кустах напротив больничной террасы. Его дыхание все еще было прерывистым, оттого, что ему пришлось нестись голопом вокруг больницы вслед за джипом. Когда он засек, что машина с его врагом въезжает на огороженную территорию больничного городка, он отпустил Костика, чтобы, во-первых, не засветить его машину, а во-вторых, самому избежать присутствия ненужного свидетеля. Для воплощения своего плана он должен оставаться свободным волком - одиночкой, не обремененным ни друзьями, ни транспортными средствами.
   Когда его объект припарковался у морга, Вася нырнул в ближайшие кусты, злорадно усмехаясь: выбор места как нельзя кстати. О более удобном уголке нельзя было и мечтать: тенистые развесистые кусты для Васи и пустынная просматривающаяся как на ладони площадка для Глинского. Он поспешно извлек из кармана дистанционное управление, готовый тут же осуществить задуманное. Но тут из-за угла здания показалась еще одна машина - белая "десятка". Она остановилась метрах в десяти от джипа.
   Пока Вася переваривал изменение ситуации, его объект покинул свой джип, и что самое худшее - не прихватил с собой надежду Васи - черную барсетку. Из второй машины вылез какой-то тип, показавшийся Васе знакомым, но откуда Вася вспомнить так и не смог. Да и не в этом было дело. Мужчины направлялись на террасу, все более удаляясь от взрывного устройства.
  -- Ничего, - решил Вася, - еще не вечер. Буду ждать. По-любому он когда-нибудь да вернется за руль. Тут уж я не проторможу. Сразу нажму на кнопку.
   И он направил дистанционку в сторону джипа, держа палец наготове.
  
   Присутствие джипа возле больницы удивило не только Дашу. Пивоваров в первый момент тоже недоуменно взглянул на машину. Теперь же он впился глазами в спины беседующих мужчин. У него был такое выражение лица, словно он увидел приведение. Наконец с трудом оторвавшись от поразившей его картины, он повернулся к Даше:
   - Так Станислав Германович и есть ваш знакомый?
  -- Никакого Станислава Германовича я не знаю. Человека, с которым сейчас беседует Игорь, зовут Олег.
  -- Подождите, - Пивоваров даже покраснел от напряженной работы мысли, - но ведь Игорь сейчас разговаривает как раз со Стасом.
  -- Вы или что-то путаете, или, простите, жара на вас так подействовала. Я очень хорошо знакома с этим человеком. Его зовут Олег Егоров.
  -- Тут не может быть никакой ошибки? - Пивоваров с подозрением смотрел на Дашу, он явно вспомнил об аварии и о том, как пострадала Дашина голова. - Чем занимается ваш Олег Егоров?
  -- Как чем? - пришла очередь Даши удивляться. - Мы зачем здесь? Чтоб помочь Игорю разобраться в странном убийстве его жены. Так кто же еще может дать в этом случае квалифицированный совет как не работник спецслужбы. А вы думали он - слесарь-сантехник?
   Пивоваров застыл на лету. Он превратился в каменную статую себя самого. Ступор продолжался так долго, что казалось уже никакой Пигмалион не сумеет вдохнуть в него жизнь. Наконец, он очень медленно и тихо спросил:
  -- Вы хотите сказать, что это ваш давний знакомый. И вы уверены, что он сотрудничает со спецслужбами?
  -- Не сотрудничает. Он офицер ФСБ. Кажется, он занимается борьбой с наркотиками, но это не важно. Он в любом случае сможет помочь....
   Закончить фразу она не успела. Пивоваров ринулся прочь из машины с такой скоростью, словно она была нашпигована тарантулами и ядовитыми змеями. С удивлением наблюдая за ним из окна, Даша обнаружила, что на площадке появилась еще одна машина - светло-зеленая перламутровая БМВ, непонятно каким образом бесшумно подкравшаяся сзади. Даша видела, как Пивоваров, словно бешенный стал дергать ее дверную ручку. Дверцу ему открыли изнутри, и чьи-то руки буквально втянули бьющегося в конвульсиях Пивоварова в салон. "Все это очень странно, - решила Даша, - что я ему такого сказала, что бы могло вызвать этот его припадок? И кто приехал на БМВ, чтоб принять Пивоварова в свои объятия?" Но времени подумать над этим у нее не оставалось, потому что последующие события стали раскручиваться со скоростью поезда, летящего под откос.
  
   Двое оперативников в штатском бежали по парку. Интересующие их Джеслер Вентер и Алексей Пивоваров могли быть только там. Заднюю часть больницы, где располагался морг, от парковых насаждений отделял небольшой пустырь. Вывернув из-за угла, оперативники сразу же увидели двоих мужчин, стоящих друг против друга на тропе.
   Теперь можно было слегка замедлить шаг, чтобы не вспугнуть беседующих, тем более, что их разговор, похоже, носил мирный характер. Но тут оперативник, бегущий первым, вдруг увидел нечто такое, что заставило его выхватить свой ПМ и рвануть вперед. Тонированное стекло БМВ поползло вниз, и из образовавшейся щели вылез ствол с навинченным глушителем.
   Бесшумный выстрел подкосил одного из стоящих на тропинке мужчин. Кажется, он был ранен в ногу. Следующая была очередь его собеседника, но, видимо, либо произошла осечка, либо заклинило патрон. Черный металл на секунду втянулся внутрь машины. Запыхавшийся от бега опер уже открыл рот, чтоб крикнуть положеное в такой ситуации: "Стой! Стрелять!", как вдруг дверца стоящей чуть поодаль белой "десятки" распахнулась и из темноты салона метнулась вперед маленькая фигурка.
   Женщина вложила в этот рывок все свои силы. Она буквально бросила себя на дверцу машины. Ее пальцы, судорожно вцепившись в ручку, отрывали ее с мясом от запертой изнутри двери. А ладонь другой руки девушка выставила вперед, как бы останавливая свинцовую смерть, готовую сорваться с конца вновь показавшегося ствола. "Что она делает?" Оперативники невольно зажмурились.
   Даша продолжала сжимать в ладони хромированную ручку. Время остановилось, потому что эта секунда приросла к предыдущей. Секунду назад она увидела пистолет, нацеленный на Олега. Мысль об осторожности не пришла ей в голову, инстинкт самосохранения покинул ее, и она бросилась вперед, как будто могла поймать пулю на лету. У нее мелькнула мысль, что, отвлекая внимание убийц на себя, она дает шанс тем двум избежать участи удобной мишени. Но она ничего не смогла предотвратить. Олег оседал на траву. Даша почувствовала, что теряет сознание. "Они еще не успели подстрелить меня, а я уже готова, ушибленная на голову истеричка", - попрощалась Даша с собой и с жизнью.
   Последняя четкая мысль погружающегося во мрак мозга: спасти, поднять Олега. Даша плыла, поднимаясь туманом над собственной головой. Как всегда в таких случаях, она стала воспринимать место действия со стороны. Черная дыра дула, медленно и надменно поворачивающего свое зиятельство в ее сторону. Игорь, покрывшийся таким же толстым слоем известковой бледности, как колонны на больничной террасе. Странный парнишка, зачем-то спрятавшийся в кустах. А вот и ее собственное тело, которое теперь, словно лишенное стержня, обмякло и потихоньку сползало вниз по дверце БМВ.
   Но она не задержалась взглядом ни на одной из этих галлактик маленькой вселенной, уместившейся на лужайке между парком и больницей. Центром ее космоса и целью ее полета был Олег. Он упал на траву, и она во что бы то ни стало должна была поднять его. Даша теперь твердо верила в свою исключительную возможность, недоступную кому-либо еще, и она была уверена в успехе задуманного. Сейчас она поможет Олегу, а потом вернется назад, как бывало много раз за последнее время. Она не боится пистолета. Даже если он и выстрелит, то поразит только ее тело, она сама как часть великого пространства будет недосягаема для пуль. Что такое тело без души? То же самое, что колонна больничной террасы, не больше чем спущенное колесо автомобиля или пустая обойма того же пистолета.
  
   Его злейший враг пострадал, но вопреки справедливости не от рук Васи, а от выстрела из появившейся в последний момент навороченной тачки. Видать, с ним посчитались его дружки. Но что они за лохи! А по прикиду как будто крутые. Навинтили себе на ствол эту огромную халду - глушитель. А толку-то? Подбили ему ногу. Детский сад. Младшая группа! Не умеют поражать цель, так нечего и браться. Свой собственный способ мести нравился Васе куда больше. Он так и видел, как взрыв разрывает Глинского на мелкие кровавые кусочки, и его вонючие потроха разлетаются по всей округе.
  -- Живучий, гад! И тут ему подфартило! Сейчас бы его и шандарахнуть. Но какого черта он отошел так далеко от машины, - переминался Вася, сменяя одну неудобную позу в густой растительности кустарника другой.
   Его руки и ноги затекли так, что казалось во всем теле не осталось ни одной живой клеточки. Неподвижное высиживание в кустах угнетало его все больше и больше.
   Зря он медлил в начале, надо было взрывать сразу же. Наплевать на всех остальных козлов - они и так и так рано или поздно перестреляют друг друга в своих бандитских разборках. Хотя они, кажется, тут не одни.
   - Что это за телка налетела на них как фурия? Во дает! Голыми руками против ствола! Наверное, мечтает повторить подвиг Александра Матросова, - ошалело прошептал Вася.
  -- Кажется, я ее знаю, - мелькнуло в голове неясное воспоминание. Память в последнее время все чаще и чаще давала сбои, но Вася поднапряг вялые мозги и вспомнил: - Точно. Это соседка сверху. Интересно, у нее-то с ними какие счеты?
   Впрочем, сейчас не надо думать ни о чем другом, кроме его мести. Еще не поздно надавить на кнопку и запустить адскую машину разрушения. Хотя Глинский и валяется на приличном расстоянии от джипа, взрывной волной его заденет. А соседку, все же жалко, у нее ребенок, кажется, есть.
   - И как только в голову может прийти такая сопливая чушь! - тут же одернул себя Вася. - У настоящих мужчин цель оправдывает средства. - И чтобы стряхнуть с себя остатки глупой слабости, Вася энергично покрутил головой.
   Повернув голову влево, он застыл: по лестнице бежали какие-то люди с пушками, наверное, менты. Васю опередили! Взрыв отменяется! Сейчас Глинского загребут, тепленького, а в тюрьме его Васе не достать. Опять его оставили в дураках. Как они посмели так поступить с ним! Отнять у него единственное, что согревало душу - его сладкую месть!
   Дикая ярость закипела где-то внутри, на лбу выступила испарина. Снова он проиграл, а ведь так удачно все начиналось: он разработал план мести, выследил своего врага, так ловко забрал у Жанны взрывное устройство. А теперь все это, выходит, зря! И эту взрывчатку можно было засунуть себе в задницу.
   Вася размахнулся и швырнул пульт дистанционного управления о землю.
  
   Взрыв разворотил пол террасы, целомудренно закрашенные белым, окна морга осыпались стеклянным дождем. Там, где еще секунду назад сверкали лакированными боками две иномарки, рваной раной зияла воронка, от которой, спасаясь бегством, катились скрученные горящие обломки металла. Неожиданный взрыв застал людей враплох, ни у кого не было шансов не то что пригнуться, а хотя бы закрыть глаза. Игоря и двух милиционеров поцарапало фонтаном разлетевшихся осколков бетона. У одного из оперативников лицо было окровавлено, словно он упал в тарелку с кетчупом. Олега силой взрывной волны отбросило назад на лестницу. Он ударился виском о ступеньку. Тонкая струйка крови, медленно, но неумолимо ползущая по его правой щеке, казалась почти черной на фоне разливающейся под кожей мертвенной бледности. Двое мужчин из БМВ разлетелись на молекулы вместе с машинами, и от Даши, которая почти настигла их, почти отвела рукой неотвратимость черного дула, не осталось ничего...
   Ничего, кроме темноты, и в ней - бледные луны лиц, что высунулись из окон больницы. И рыжая русалка издалека машет приветливо рукой:
  -- Вот теперь пора. Соединяйся с нами. Вливайся в свободный космос.
   И я впервые понимаю, что должна остаться там безвозвратно. Но впервые магия пространства не имеет надо мной власти. Я даже чувствую привычное притяжение моей материальной оболочки, как если бы я покинула ее лишь на время. Но притягиваться мне некуда. Это что-то вроде болей в ампутированной ноге. Моего тела больше нет!
   Клубящаяся пылью воронка с рваными краями подо мной и бесконечная черная дыра космоса, разверзшаяся сверху не дают мне приюта, который я ищу. Я хочу вернуться, как я уже делала это не раз, но теперь ничто в материальном мире не может стать моей формой. Одно тело без энергетики лежит неподвижно распластанное на ступеньках. Двое людей склонились над ним, безуспешно пытаясь привести его в чувство, но уже слишком поздно. Я вижу, что его внутренняя субстанция уходит в верхние энергетические слои, ей уже не влиться обратно в оболочку. Я так хотела помочь ему, но опаздала всего на долю секунды. А ведь я могла бы....
   "Если бы я была парнем..."
   "Я хочу быть сильной, чтоб ни один... не мог меня обидеть..."
   "Жизнь дает нам только то, чего мы действительно хотим..."
   И я решаюсь на преступный, отчаянный шаг. Я столько раз проделывала это, что все получилось просто и быстро.
   Легкий ветерок закрутил оседающую после взрыва пыль, встрепенулись листья на деревьях парка; люди, оказывающие помощь пострадавшему, не заметили этого маленького порыва, хотя он пришел извне и растаял прямо под их руками. Ресницы Олега дрогнули, и он открыл глаза.
   Он открыл глаза вопреки законам космоса, вопреки заведенному порядку вещей, вопреки всему. Не имея на это никакого права, она все-таки успела и вошла в чужое тело, как входят в незнакомый неприбранный дом, попадая со света улицы в полумрак помещения, как входят со своим уставом в чужой монастырь.
   Впервые в жизни Олег взглянул на мир совсем по-другому.
  
   Когда они, старательно обходя все лужи, дошли до подъезда, мальчик обернулся и еще раз внимательно окинул взглядом припаркованную во дворе иностранную машину.
  -- Папа, а тот дяденька почему-то все время приезжает сюда. Он ведь не из нашего дома.
  -- Ну, мало ли, может у него здесь дела.
  -- А почему он никогда не выходит из машины? Остановится и сидит внутри.
  -- Наверное, кого-то ждет, - отец выбросил сигарету.
  -- Папа, мне кажется, он за нами следит.
  -- Не выдумывай, Артем! - мужчина нахмурился. После смерти матери у пацаненка совсем плохо с нервами. - Только если он будет тебя звать или о чем-нибудь спрашивать, ты к нему не подходи, - добавил отец на всякий случай, и они зашли в подъезд.
   Молодой человек за рулем Нисана повернул ключ в замке зажигания. Машина плавно тронулась.
   Когда-то Даша так хотела хоть в щелочку, хоть в замочную скважину взглянуть на свою нынешнюю жизнь. И вот, когда она припала к глазку, дверь неожиданно распахнулась, и она влетела туда, куда так стремилась попасть. Но щелчок - и замок за ее спиной захлопнулся.
   - А высока ли плата за вход? - спрашивает с неподдельным интересом рыжая русалка. Теперь ее можно увидеть только во сне. Но ее слова: "Обратного действия этот закон не имеет", часто звучат у Олега в ушах.
   Олег знает цену за свою новую жизнь: чужое имя, судьба с чужого плеча, этот двор, где он никому не знаком, и этот мальчик, у которого, кажется, скоро будет другая мама.
  -- Что ты чувствуешь?
  -- Об этом не догадывается никто. Но я чувствую, что прав был неведомый, знакомый мне лишь в прошлой жизни полковник, который привез из Афгана черный крест: у каждого он свой.
   Ребята из отдела и Асташов заметили в нем, конечно, кое-какие изменения, но отнесли их на счет контузии, полученной при взрыве, и скоро свыклись. За успешно проведенную крупномасштабную операцию по раскрытию связей наркобизнеса в управленческом аппарате Олега представили к награде. Свою работу он продолжает выполнять так же успешно, как раньше. Правда, его стиль кардинально изменился: он предпочитает больше не принимать быстрых решений, а действовать только после тщательного анализа ситуации.
  -- Право слово, по тебе аналитический отдел плачет, - подшучивает над ним Асташов.
   Жена связывает все перемены его характера с кризисом среднего возраста, считая, что он наконец-то перебесился. Один раз Олег приехал на могилу Светловой Дарьи, но, издалека увидев возле железной оградки Игоря Панкратьева, свернул в другую сторону. Игорь недавно похоронил здесь Веру и часто бывает на этом кладбище, чтобы положить цветы на обе могилы.
   У всех окружающих жизнь идет своим чередом. Люди не замечают метаморфоз в душах других. Способность переступить границы собственного "я" дается далеко не каждому.
   И только машина, порой, начинает капризничать, как будто чувствуя руку нового хозяина. Бывает, например, заглохнет в том самом месте на трассе к аэропорту, где однажды вечером в баке кончился бензин. Или вдруг резко задергается, и тогда черный эбонитовый крест, висящий на зеркале, начинает раскачиваться как тяжелый маятник, отмеряющий каждому свое...
   каждому - свое...
   каждому - свое...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"