Сидели мы на днях с Генкой... ну, с Генкой Дрюковым, токарем-слесарем высокого разряда, к тому же жестянщиком и известным сочинителем. У него еще дед в кавалерии служил, и он до сих пор донашивает его галифе. Ну, малиновые. Сидели, значит, на кухне и культурно выпивали. Набрались основательно, но не до упора. Не падали и за стены при ходьбе не держались. И рассказал он мне весьма занимательную историю.
- Слово, в особенности печатное, - говорит с умным видом, - обладает, елки-моталки, просто магическим действием на человеческую психику. Не веришь? Я бы сам сомневался, если бы не случай с Толиком, на судьбу которого повлияло мое литературное произведение.
- Хватит заливать, лучше закусывай, - отвечаю. Правда, из закуски у нас была только квашеная капуста, но зато целое ведро.
- Я и не заливаю, точно повлияло. Лет пять-шесть назад опубликовал я в нашей заводской многотиражке японскую притчу. Почему именно японскую? Да напиши я про нас - и читать никто бы не стал. Считается, что вся мудрость идет с Востока. Помню ее наизусть. Хочешь послушать?
-Валяй, - киваю, - не стесняйся.
На минуту Генка задумывается. Взор его туманится, а лицо краснеет и покрывается обильной испариной. Перевоплощается, короче, по системе Станиславского прямо на глазах.
- Давным-давно в провинции Тикуго на острове Кюсю...
- Э-э, брат, стой! Ведь ты речь о Японии вел, а зачем тогда какое-то Кюсю приплел?
- Япония, балда, состоит из нескольких островов! Не перебивай! И без того мысли путаются!.. Итак, давным-давно в провинции Тикуго на острове Кюсю жил один самурай по имени Отомо Ёроси. Довольно знатный, не очень богатый, но далеко и не бедный. Главное, что выделяло его среди других - так это удивительная сила духа, уравновешенность и самообладание. Кроме того, поразительная гармония с окружающим миром, редкая даже для японцев. Люди уважали и инстинктивно тянулись к нему. Но мало кому было известно, что вот уже долгие годы самураю снился один и тот же сон. А снилось ему, будто он растворен в неком саду. Знает, о чем думают капельки росы, и о чем стрекочут кузнечики в траве. Слышит, как журчит маленький ручеек, как щебечут птицы, как шумит ветер в кроне плодовых деревьев. Вдыхает нежный аромат цветов и ощущает, как растекается теплый солнечный свет по саду. Ощущает в нем каждую былинку.
Изумительные и волшебные, в общем, сны, приносящие покой и умиротворение душе. Они помогали Ёроси легко переживать все тяготы и невзгоды, выпадавшие на его долю.
Настроение у него обычно было такое же, как в песне у Фудзии, губернатора провинции Тикуго:
"У сливовых цветов теперь расцвет!
Любимые друзья, украсимся же ими,
Цветами нежными и молодыми.
У сливовых цветов
Теперь расцвет!"
Но неожиданно эти сны перестали сниться самураю. И на него сразу обрушилась череда неудач и неприятностей. Они захлестнули его словно бушующее море. Разладилось хозяйство, и Ёроси оказался на гране разорения. Покинула жена. За ней, куда глаза глядят, разбрелись дети. Отвернулись еще недавно многочисленные друзья. Начали донимать разные хвори. Он чувствовал, что его душа как бы помертвела. Ходил и повторял песню принца Оми:
"За жизнь непрочную и жалкую
Цепляясь,
Весь вымокший в волнах у Ираго,
Кормиться буду я теперь, срезая
Лишь жемчуг-водоросли возле берегов!"
И вот однажды, в момент полного отчаяния, когда он готов уже был сделать себе харакири, несчастный бесцельно бродил за городом, по извилистым сельским тропам, и внезапно натолкнулся на до боли знакомое место. Место из собственных снов. Однако никакого сада там не было. Там были утлые крестьянские строения и возделанная пашня.
На последние деньги самурай выкупил эту землю и принялся по памяти восстанавливать сад своих сновидений. Работал он долго и упорно, стараясь в мельчайших подробностях воспроизвести нужный облик. Наконец труд его был завершен. И тогда - о чудо! - возвратились и сны. А чуть погодя стала налаживаться и расстроенная жизнь самурая. Хозяйство начало приносить ощутимую прибыль. Нашли дорогу домой жена и дети. Отпустили хвори. И вновь его окружили преданные друзья.
Что касается вывода, то он напрашивается сам: облагородь природу, и она щедро тебе воздаст.
- И все? - спрашиваю.
- Ага - меланхолично отвечает Генка и сморкается. - А что еще надо?
- Нет, ровным счетом ничего. Вообще-то класс. И деньжата вроде бы опять появились. И здоровье не шалит. Да, пожалуй, покруче "Фауста" Гете будет. Единение человека и природы. Но я не врубился, почему это все произошло? Что за связь была между тем садом и самураем?
- Извини, позабыл сказать о самом главном - о духе сада. Это он посылал сны самураю, а потом стал насылать несчастья, желая, чтобы тот им всерьез занялся.
- Вот поганец этот дух сада - страх, что с бедным японцем творил, - говорю. - Да, но причем тут твой приятель?
- Какой приятель? - интересуется Генка и принимает на грудь полстакана водки.
- Закусывай, иначе захмелеешь.
- Не лезет уже капуста. Почти полведра съел. О каком приятеле ты толкуешь?
- Ну, о том, о котором ты сперва говорил.
- Ах, Толик! Он очень даже причем. Прочитал, понимаешь, мою притчу и ни на шутку призадумался. У него там отношения с начальством никак не складывались. Склочные типы попались. Потом, в семье творились всяческие безобразия. С супругой крепко скандалил, случалось, напивался. Плюс квартирный вопрос замучил. И здесь ему как раз приснился сад, деревья, цветы разные, как тому самураю из притчи. И решает, стало быть, Толик тоже отыскать его, навести в нем порядок и поправить тем самым собственную жизнь.
- Что ж, логика ясна. Как, нашел?
- Да нет пока. Ищет, всю округу обшарил. Чертовски сложно найти именно свой сад. Ведь от чужого проку мало.
- А как сейчас у него с женой, с работой?
- Скверно, жена бросила, с работы турнули, вдобавок и квартиру профукал. Как же по-другому? Все время у Толика уходит исключительно на эти поиски.
- Печально... Полагаешь, на него так сильно повлияла твоя притча?
- Поди, теперь разберись? Но, честно сказать, вряд ли. Она лишь повод. На самом деле человеку опротивело все на свете и ему захотелось просто удариться в бега. А для этого желательно иметь оправдание.
- Да, вполне вероятно. Но ты уж давай больше не сочиняй японские притчи, коль они так пагубно действуют на нашего брата, - попросил я Генку.
В стиле гоп-арт