Думаю откуда в истории двадцатого века какое-то междуречье? Шумеры с вавилонянами?...
фельдмаршальский жезл Паулюсу Гитлер прислал в окружение самолётом. И ни слова ... про забытый в палатке, никому не нужный фельдмаршальский жезл.
Было это в стародавние времена, задолго до царя Гороха и за пару тысячелетий до рождества Христова. Историю за то время успели переписать несколько сотен раз и потому доверия к ней нет никакой. Послушайте истинную историю тех стародавних времен.
В некотором царстве, в некотором государстве, жил был царь. Но не простой царь, а секретный. Титул так и назывался - Гениальный Секретцарь. Звали его Джугараппи ибн Виссарданоссор, но в народе он получил прозвище Саин, что означает "добрый". Был он лучшим другом и физкультурников, и детей, и рабов. Да-да, не удивляйтесь, рабов, ибо строй в те давние времена был рабовладельческий. Фальсификаторы истории, дабы очернить доброго Саина переиначили смысл этого слова на противоположный. Хотя только слепой или предвзятый либераст не видит, что рабовладельческий означает, что всем владели рабы. И рудниками, и плантациями, и ремесленными мастерскими. Государственное устройство так и называлось: диктатура рабов. Называлось то государство СССР, что означало Секретный Союз Свободных Рабов.
Очень любил своих рабов добрый секретцарь Саин, считал их своими товарищами. И рабы называли его не Ваше Величество Великий Джугараппи, а попросту - товарищ Саин. А приближенные товарища Саина назывались слугами рабов. А вот рабовладельцев товарищ Саин не любил, поскольку считал, что все рабы должны только его рабами. Рабовладельцы в СССР выполняли самую тяжелую и грязную и работу, недостойную рабов. Но кто из рабов плохо себя вел, того перечисляли в класс рабовладельцев-кулаков, худо тому приходилось. И звался народ той страны Шумертским народом. И был в том государстве город Цареград, что в Междуречье, который, по просьбе благодарных рабов, переименовали в Саинград. Позже фальсификаторы, чтобы навсегда стереть ненавистное имя из памяти рабов, переименовали его в Вавилон.
Любил товарищ Саин строительство и повелел строить башню Комунизьма до самого небесного купола. Когда бы ее достроили и пробили небесную твердь, то манна небесная потоком хлынула бы на землю, и на земле наступило бы Царствие небесное. Позже фальсификаторы истории переименуют строительство башни Комунизьма в Вавилонское столпотворение, и будут ее всячески высмеивать, дабы навсегда стереть из памяти вековую мечту всех рабов о царствии Небесном на земле.
Охраняли то царство тридцать три богатыря, "все красавцы удалые, великаны молоды", и потому звали их Красивой Армией. И это название фальсификаторы позже вытравят из памяти рабов, и переименуют Красивую Армию в Шумертскую.
В соседнем государстве, что на западе, правил фюраон Гитлхатон. Он тоже любил строительство, и тоже строил грандиозные сооружения и тоже стремился достичь небесной тверди. Поскольку в архитектуре фюраон разбирался лучше своего коллеги, то строились его сооружения на надежном фундаменте и имели форму пирамид, как самого долговечного сооружения. Пирамид строилось сразу много. Но потом все они должны были слиться в одну гигантскую пирамиду, достигающую небесной тверди. Поскольку пирамиды действительно были самые устойчивые сооружения, то их до сих пор любой любопытный и неленивый может съездить и посмотреть на них, в отличие от Вавилонской башни, построенной на песке и не дожившей до наших дней. Именовали то государство Нулевым Рейхом и проживали нем арии. И был к ним фюраон очень добр и щедр. Не любил он только евреев, поскольку все беды ариев, всякие "козни египетские" типа нашествий саранчи, песьих мух и прочих жаб, были от тех евреев, сосущих кровь арийских младенцев. Когда они замучили в зоопарке любимого слона фюраона и всего арийского народа, чаша терпения переполнилась. И стал фюраон евреям в отместку душить их ядами всякими зловонными. Но евреи убежали от злого фюраона через расступившееся моря в землю обетованную, где они и поныне проживают и иногда мстят потомкам фюраона за прошлые обиды. Но давайте оставим тех злокозненныйх евреев, и вернемся отношениям между двумя дружескими царствами-государствами.
Сперва секретцарь Саин и фюраон Гитлхатон дружили и были как братья. Клялись друг другу в вечной дружбе и ненападении. Добрый Саин, чтобы показать свое миролюбие, даже сделал жест доброй воли, произвел одностороннее сокращение Красивой Армии, казнив или заковав в оковы сразу тридцать из своих тридцати трех богатырей. Но фюраон мирную инициативу по сокращению богатырей не поддержал. Ибо диявол, нашептал ему, что добрый Саин на самом деле не такой уж и добрый. Новых богатырей из своих рабов тайно набрал и хочет на него вероломно напасть. Да и зависть вызывали строительство башни Комунизьма. И стал диавол соблазнять фюраона напасть на своего брата Саина. И обещал ему помощь свою диавольскую. И дал он ему жезл-кладенец золотой с бриллиантами. Кто сей жезл обретет, перед тем ничто и никто уже не сможет устоять. Но использовать его можно, только в самом крайнем случае, когда все возможные средства уже исчерпаны, и когда другого выхода уже нет.
И поддался соблазнам фюраон, и напал на брата своего, доброго секретцаря Саина. И повелел он своим войскам дойти до того Саинграда и разрушить ненавистную башню Комунизьма. И пошла рать панцерных колесниц фюраона, поддержанная с воздуха огнедышащим драконом по имени Змей-Герингыч, сметая все на своем пути.
Обратился тогда секретцарь товарищ Саин с проникновенной речью: "Рабы мои верные, братья и сестры, други разлюбезные! Вставайте на смертный бой с супостатом, помогите истекающей красивой кровью Красной Армии. Тьфу, я хотел сказать, красной кровью Красивой Армии. И я вам тогда прощу всю вину вашу передо мной безмерную, не казнить буду, а миловать".
И приказал товарищ Саин собрать всех богатырей, чтобы рати они возглавили. Да мало богатырей после сокращения осталось, да и те самые бестолковые. Пожалел товарищ Саин что погорячился с сокращением и повелел найти не казненных богатырей.
И поскакали гонцы до города до Мурома, до села до Карачарова, где сиднем сидел в оковах приговоренный на тридцать лет и три года богатырь Илейка. Сняли с него цепи тяжкие, сняли колодки дубовые. "Иди, говорят, Илейка, возглавь рать и спаси доброго секретцаря Саина, который милость тебе великую оказал, оковы снять велел". И встал Илейка во всю свою мощь, расправил плечи, и молвил слово богатырское: "Не за тебя секретцарь и не за башню твою Комунизьма пойду я на супостата. А за рабов твоих, за вдов, за сирот, за стариков".
И встали отцы все как один, и все как один полегли. И встали их старшие сыновья, и тоже все полегли. Встали тогда младшие, мальчиши-кибальчиши. Бьются они с проклятыми ариями от темной ночи до светлой зари. Но измена великая произошла, мальчиши-власовиши за бочки варенья и корзины печенья ее совершили, и полегли храбрые мальчиши.
И встал тогда весь народ: дедки с бабками в ополчение народное. А внучки их стали хаты жечь, где арии отдыхали. Даже жучки принялись панцерколесницы арийские поджигать, жизнью своей жертвуя.
И обратился мудрый секретцарь Саин к царю заморскому: "Много царь заморский мы обид друг другу нанесли. Но не время теперь обиды поминать. Фюраон сегодня меня победит, а завтра за тебя возьмется. Напади на фюраона пока все рати его против нас стоят". Но хитер был царь заморский. Не стал он нападать на фюраона. Зато прислал мечи булатные, да стрелы каленые, да харчей подкинул в немалом количестве.
И остановилось наступление арийское в славном городе Саинграде. А когда из дальних краев, с восточных границ рати на подмогу подошли, да харчами заморскими подкрепились, то ударили так, что дрогнули непобедимые арии и оказались в котле Междуреченском.
И обратился тогда лучший богатырь арийский, командующий ратью в Междуречье, к Гитлхатону. "О мой фюраон, не могу я никак совладать с этими недочеловеками. Колесницы наши панцирные против их колесниц К-34 никуда не годятся. Никак нам не пробить броню их кованную. А еще есть у них молнеметатели "Ксюши" и нет у нас средств борьбы с ними. Настал критический момент. Сегодня мы доедаем последний сухарь и выпускаем во врага последнюю стрелу. Иного выхода нет, кроме как вручить мне чудный жезл-кладенец. А не доставят мне жезл этот, завтра же скажу "фюраон капут" и сдамся со всей ратью своей в полон Саину".
И понял фюраон, что настал тот критический момент, о котором диавол ему говорил. И позвал он к себе летучего Змея Герингыча. Вручил он ему жезл-кладенец и велел сегодня же доставить его в Междуречье, в ненавистный город Саина.
Бухнулся в ноги всеми своими уцелевшими еще головами Змей Герингыч. "Не могу, - говорит, никак сей приказ выполнить - Голов у меня мало осталось, да и те уставшие. Да и захватил враги наши все змеедромы в Междуречье, негде мне приземлиться, чтобы жезл-кладенец вручить".
Разгневался тогда фюраон, чуть в горячке не отрубил Герингычу последние оставшиеся головы. Но спохватился, одумался и молвил: "Нет площадок, сбросишь жезл с воздуха. Ну поймите вы, дурьи головы огнедышащие, не доставите сегодня жезл-кладенец, завтра этот мой, с позволенья сказать полководец, в полон сдастся, а послезавтра и мне, и Вам тоже капут настанет".
Вздохнул змей всеми оставшимися головами, а делать нечего лететь надо. Взял он жезл-кладенец одной пастью и отправился на взлетную полосу...
Этот разговор подслушал прятавшийся под столом штандарт-фюраон Штырлец. Был он казачком засланным от товарища Саина, и на самом деле звали его Максимкой, сыном Максимкиным. Он давно уже за тем жезлом-кладенцом охотился, но все никак ему не везло. То болгарка во время пилки сейфа сломается, то вдруг Миллер в комнату войдет. Другой бы давно уже провалился, но не Штырлец. Отмазывался он каждый раз, что-нибудь уважительное придумывая.
И понял тут Штырлец, чем дело пахнет, вылез из под стола, выложил апельсины на стол, пожелал приятного аппетита изумленному фюраону, и отправился на конспиративную хату. А жила в той хате кошка по кличке Кэт. Не простая кошка, а телепатическая. Что ты этой кошке говоришь, то сразу становится известно ее сестре, телепатической кошке самого товарища Саина. И поведал Штырлец своей Кэт о подслушанном разговоре, о жезле-кладенце, о предстоящем полете змея Герингыча в Междуречье, в славный город Саинград.
Пришла кошка товарища Саина к своему хозяину, о ноги его потерлась, да и промурлыкала все что узнала от своей сестры телепатической. И понял товарищ Саин, какой ему шанс предоставляется. И вызвал он к себе крылатого быка вавилонского, которого звали Закрышкин. И велел ему перехватить змея Герингыча, отрубить оставшиеся головы и отнять заветный жезл-кладенец.
Смеркалось. Змей Герингыч летел привычным маршрутом в Междуречье. Снизу в него летели стрелы и дротики, но были они ему как слону дробина. В одной голове в пасти он держал жезл-кладенец, а остальными головами по сторонам глядел. Вдруг слышит змей далекий крик со своего змееродрома: "Ахтунг! Ахтунг! В воздухе Закрышкин!"
С ним Герингыч связываться не любил. Обычно приземлялся где-нибудь и пережидал. Но тут задание было уж больно важное и он продолжал лететь. И вот увидел он стремительно шедшего ему наперерез крылатого быка вавилонского, наставившего вперед свои грозные рога. Развернул он на него свои головы огнедышащие и выпустил струи огненные. Но быка было этим не пронять. Весь горящий, со всей бычьей силой врезался он в дракона и снес ему одну голову. Да как раз ту, которая жезл-кладенец несла. Полетели вниз в разные стороны голова и сверкающий жезл. Видя бессмысленность продолжения боя, тяжело раненые противники повернулись друг к другу спинами, да и разлетелись по домам своим докладывать, что боевую задачу де они выполнили.
На следующее утро явились к товарищу Саину его генералы и бояре с сияющими лицами и доложили, что сдался в полон арийский командующий в Междуречье.
"Жезл при нем? - спросил Саин.
"Без жезла. Да зачем он нам этот жезл, мы теперь и так супостата одолеем". Их лица светились радостью и счастьем.
"Глупцы, дуболомы, нычерта в полытике нэ смыслят. Помру я, их сожрут заморскые рыбавладелцы, все мое дело прахом пайдет" - подумал Саин и помрачнел.
Потом явился его любимый крылатый бык, весь обгоревший и поклялся мамой, что четко видел как жезл полетел вниз. И даже пленку предъявил из заморского фотокинопулемета, где это было видно. Отметил крестиком на глобусе то место, где это произошло.
"Бэрию ко мнэ" - распорядился Саин.
Вошел Бэрия: "Чего изволите, товарищ Саин"?
Саин ткунул жирным пальцем в глобус, где крестиком было отмечено место падения жезла.
"Лаврэнтий! Срочно пошлы туда людэй, пусть прочешут всю тэрриторию и найдут жезл-кладынец" - распорядился он.
"Будет исполнено, товарищ Саин" - подобострастно кивнул Бэрия и вышел на цыпочках.
Саин по старой привычке заглянул под стол, открыл шкаф и отодвинул диван. Шпионов нигде не было...
Той ночью Нюша как обычно спала в обнимку с солдатом Иваном Чункиным. Солдат этот неказистый, был еще до войны приставлен охранять упавший в Нюшин огород Летучего Змея, которого вывели генетики товарища Саина, скрестив крокодила с грифом. Когда началась война, все забыли и про незадачливого Пернатого Змея (генетикам тем за неудачу с его созданием уже отрубили головы) и про солдатика этого. А он из своей палатки перебрался в хату пожалевшей его Нюши, да так и стал с ней жить. Змей Летучий тем временем аклимался от падения, и они пахали на нем огород.
От сна их разбудил громкий хлопок, будто что-то тяжелое рухнуло с неба. Оба вскочили, да так резко, что у кровати сломалась ножка. Чункин выскочил из хаты. В крыше палатки он увидел большую дыру. "Метеорит" - подумал Чункин. К ним в часть заглянул как-то профессор и прочел солдатам лекцию о космосе, из которой Чункин запомнил, что иногда с неба падают камни. Он заглянул в палатку, надеясь найти этот камень. Но в палатке валялась какая-то палка, покрытая стекляшками. Он взял ее и пошел показывать Нюше.
"А нам говорили, что только камни с неба падают. А тут гляди, палка прилетела" - сказал Чункин, показывая ее Нюше. Нюше было не до палки. Она расстроилась из-за сломанной ножки кровати.
"Да не переживай, сделаю я тебе ножку" - сказал Иван, погладив Нюшу по спине.
"Да из чего ты сделаешь-то", - Нюша оттолкнула руку.
"Да вот из этой палки и сделаю. Гляди, как она хорошо сюда подходит", - Чункин приставил палку к кровати. Совпадение было идеальное.
"Ладно, только стекляшки отдери, я из них себе бусы сделаю", - согласилась Нюша.
Чункин быстро отодрал все стекляшки, и принялся прилаживать палку вместо сломанной ножки. Нюша в это время мастерила себе бусы. Закончили они одновременно. Нюша достала из шкапа новый сарафан, надела его вместе с бусами.
"Как тебе?" - спросила она Ивана, игриво улыбаясь. Ивану не понравилось.
"У нас в деревне девки понаряднее бусы носят, поярче. А тут стекляшки, так они стекляшки и есть", - ответил он Нюше.
Нюша надула губы.
"А ножка у кровати тоже не красивая - сказала она - Ножки должны быть все одинаковыми, а тут три красных, и одна желтая, как бельмо в глазу".
"Это дело поправимое" - ответил Чункин - Сейчас покрасим. Тащи краску".
У Нюши еще с довоенного времени оставалось немного красной краски. Она принесла краску. Чункин принялся красить ножку кровати, а Нюша тем временем покрасила стекляшки своих новых бус. Когда они закончили, то посмотрели на работу, и оба остались необычайно довольны...
Через два дня к околице деревни подкатили какие-то колесницы. Из них вышли какие-то люди, выстроились в цепь и пошли по полю, внимательно глядя себе под ноги, будто искали грибы.
"Какие сейчас грибы, зима на дворе - подумал Чункин - Значит это враги. Под видом грибников хотят подойти к его охраняемому объекту и захватить его".
Он достал свой боевой лук и когда цепь приблизилась к объекту, Чункин громко крикнул, как его учили: "Стой, кто идет! Стой, стрелять буду! Руки вверх!". И выпустил предупредительную стрелу поверх голов. Не ожидавшие этого люди, тут же подняли руки вверх и сдались в плен. Чункин с Нюшей отвели их в подвал и заперли.
Бэрия, красный как рак вошел в кабинет Саина.
"Лаврэнтий, ты принес жезл-кладынэц" - спросил Саин.
"Нэт, товарищ Саин. Жезлом завладела банда какого-то Чункина. Они взяли в плен всю розыскную группу"
"Лаврэнтий! Зачем ты мнэ это говоришь. Пошли другую группу. Две группы, три. Борьба с бандами это твоя прямая обязанность".
"Товарищ Саин! У банды Чункина жезл-кладенец. Он стоит всех моих войск. Тут нужна операция силами фронта, и даже не одного.
"Лаврэнтий, какого фронта. Наши фронты прэследуют отступающего протывника и освобождают наши города. Ты предлагаешь остановить наступление?"
"Да, товарищ Саин, иного выхода нет" - грустно сказал Бэрия.
Саин медленно раскурил трубку. Иного выхода действительно не было. Он поднял трубку и произнес: "Щукова ко мне".
"Товарищ Щуков. Приказываю нэмедленно прэкратить преслэдование отступающего протывника и силами трех фронтов разгромить и уничтожить банду Чункина в этом районе", - Саин ткнул пальцем в глобус, где крестиком было отмечено место падения жезла-кладенца.
"Товарищ Саин, зачем три фронта. Для ликвидации банды достаточно и одной дивизии, ну по крайности трех".
"Товарищ Щуков. Банда Чункина завладела жезлом-кладенцом" - мрачно сказал Саин.
Щуков побледнел и стал заикаться...
"Н-н-но тогда и трех ф-ф-ф-ронтов бу-бубу-дет мало. Н-н-нужно при-привлечь всю Кра-си-си-сивую Армию.
"Привлэкайте все что можете, даю полный карт-бланш. Но жезл-кладенец, товарищ Щуков, должен быть у меня на столе. За это будут тебе от меня золотые погоны".
На всех фронтах наступило многомесячное затишье. Все войска, со всего СССР стягивались к месту, отмеченному крестиком на глобусе.
И вот после ураганного обстрела из всех баллист и катапульт, и со всех сторон вся Красивая Армия в полном составе начала концентрическое наступление на село Красное. Чункин, одолеть всю Красивую Армию не мог. Ибо он не знал, что жезл-кладенец в его руках. И это к лучшему, что не одолел. Кабы одолел, история пошла бы по совсем иному пути и жили или нет мы сейчас, неизвестно.
Он сопротивлялся до последней стрелы в колчане. Когда стрелы кончились, они с Нюшей уселись на Летучего Змея. Змей медленно поднимался в небо. Подвергаемый ураганному обстрелу из луков, он вскоре стал походить на летучего ежа. Но это не мешало ему подниматься все выше и выше.
"Уходят, уходят, мои золотые погоны - бесился командовавший операцией Щуков - где этот чертов летающий бык".
"Бык на излечении, товарищ Щуков. В последнем бою с Герингычем он получил столько ожогов, что летать пока не в состоянии. Но есть еще Пегас", - доложил адьютант.
"Седлать Пегаса!" - распорядился Щуков - "Я лично на нем поскачу, то есть, это, как его..., полечу".
Вся Красивая Армия в оцеплении смотрела на воздушный бой Щукова с Чункиным. Но силы были не равны. Оружия на у Чункина не было, а у Щукова были и копье, и меч. Щуков пронзил Змея копьем, и тот рухнул на землю под всеобщую овацию всей Красивой Армии. Щуков таки получил и золотые погоны от Саина, и стал народным героем, названным в ознаменование этой победы ГЕОРГИЕМ ПОБЕДОНОСЦЕМ.
Чункин с его бабой-бандой были взяты в плен. Взявшие их были представлены к высшим правительственным наградам, а в главных городах царства-государства состоялись салюты с фейерверками. Была выпущена медаль "За взятие Красного", которую получали все участники штурма. Однако жезла обнаружено не было.
В селе Красном начались фантастические по масштабам поисковые работы, для чего была создана Саперная Армия Особого Назначения. Фотографии золотого жезла, украшенного бриллиантами, были розданы всем офицерам-поисковикам. Были обысканы все дома, вычерпано до дна все озеро, перекопаны все близлежащие поля, вырублены леса. Но ничего похожего нигде не находилось.
Обратили внимание на палатку с дыркой в крыше. Экспертиза установила, что дырка пробита сверху вниз продолговатым предметом. Но жезла в палатке не было.
Чункина с Нюшей допрашивали круглосуточно, и вместе и порознь. Вопрос звучал один и тот же: "Где жезл?". Они оба, не понимая, что от них хотят, твердили как попугаи: "Не знаю". Позвали знахарей, которые зелье правды варить умели. Опаивали их этим зельем до бесчувствия и снова спрашивали. Но и в бесчувственном состоянии ответ был тот же. Позвали колдунов-экстрасенцев, что в мозг залезать могли и мысли читать. Но сколько не копались в их мозгах, не находили там колдуны никакого жезла. Если бы их спросили, где палка, прилетевшая с неба, они тут же указали бы на кровать. Если бы Нюшу спросили, откуда у нее ее красные бусы, она тоже все без утайки бы рассказала. Но ни про палку с неба, ни про бусы, вопросов им не задавали, а слова жезл они и вправду никогда не слыхали. Не было в их деревни ни у кого никаких жезлов. Даже у председателя колхоза, даже у секретцаря района никакого жезла не было.
Дело было крайне неприятное. В отличие от прошлых, дел, в которых не сознавшихся ни в чем, отрубали головы и закрывали дело, этих казнить было нельзя. Казнь означала утрату последней ниточки, ведущий к жезлу, и товарищ Саин категорически запретил их убивать, запытывать до смерти или доводить до самоубийства. Сменив гнев на милость, их стали содержать в хорошей обстановке, кормить деликатесами. Бэрия даже встал на колени, умоляя сказать где жезл и обещал тут же выпустить на волю и обеспечить по гроб жизни всем, что только душа пожелает. Но они по-прежнему не понимали, что от них хотят и продолжали бубнить уже набившее оскомину: "Не знаю".
Тучи над Бэрией сгущались. И тогда он пошел на подлог, тайно вызвал лучших ювелиров, приказал им изготовить точную копию жезла-кладенца. И они задание выполнили. Правда, потом этих ювелиров никто никогда уже не видел...
Бэрия ногой открыл дверь кабинета Саина.
"Товарищ Саин, вот жезл-кладенец", - и с торжествующим видом бухнул ему на стол копию чудо-жезла.
Никто и никогда не позволял себе так входить к нему. Но тут Саин не рассердился, а развеселился.
"Нашли таки? А как? Ах Чункин сознался? У тэбя все, даже самые упоротые во всем сознаются. И в том что было, и в том чего не было. Ха-ха-ха! И где же он был? Наверное кровать подпирал? Что, угадал? Угадал-угадал! Ха-ха-ха! Я всэгда все угадываю, нэ зря меня гением всэх врэмен и народов прозвали. Ладно, давай Лаврэнтий хлопнем по этому поводу по стаканчику Хванчкары. И отпусти ты этих, как их там. Чункина с его "бабой-бандой". Я ведь обещал, что отпущу, если сознаются. Впрочем я сам напишу приказ об освобождении. Пусть знают мою доброту".
Колесница Бэрии, поблескивая мигалками, на полной скорости неслась в деревню Красное. Свидетели были не нужны и Бэрия сам правил и хлестал лошадей без всякой жалости. В его висках стучало одно слово: "Кровать! Кровать! Кровать!"
Начальнику тюрьмы жутко надоела эта "сладкая парочка", из-за которой он совершенно выбился из колеи, постоянно подвергался выговорам и взысканиям. Что бы он ни сделал, все было не так. Поэтому, когда он вдруг получил приказ отпустить их на свободу, то пустился в пляс от радости. Но, дочитав приказ до конца, он онемел. Подпись под приказом стояла не его непосредственного начальника, и даже не товарища Бэрии. Подпись была самого товарища Саина! Такого начальник тюрьмы еще не помнил.
Согласно приказу, Нюшу следовало отпустить, а Чункина следовало передать для дальнейшего прохождения службы военным, которые за ним приедут.
Нюша с Чункиным кушали шашлычок под коньячок, когда вошли тюремщики, взяли Нюшу под белы рученьки, довели до ворот тюрьмы и пинком вытолкнули за ворота, засунув за воротник справку об освобождении. Нюша стояла в недоумении у ворот тюрьмы. Что ей делать и куда идти она совершенно не знала. Кроме справки об освобождении, которой пихнули ей, у нее больше ничего не было. Житье в тюрьме, особенно в последнее время, ей понравилось. Куда лучше, чем в деревне. И самое главное, в тюрьме остался её любимый Ваня. Расставаться с ним ей совсем не хотелось.
"Надо что-то сделать, чтобы снова посадили, - решила Нюша. Идею кого-нибудь убить, ограбить или обокрасть, она отмела сразу. Христианская мораль, привитая ей с детства, этого не дозволяла и гореть в адском пламене после смерти не хотелось. "Надо сесть по политической статье, - решила Нюша - за это Бог не наказывает". Она вспомнила, что их поп говорил, что потерпевшие от властей это великомученики, которых ждет прямая дорога в рай. Мучаться ей не хотелось и на земле. Она вспомнила, что в тюрьме ежедневно повторял следователь, что если она сознается, где лежит какой-то там жезл, то мучать ее не будут, оформят явку с повинной и условия заключения будут самые хорошие, с шашлычком и коньячком. "Мне нужно сделать явку с повинной", - решила Нюша.
В их деревне раньше жила баба Глаша, курей держала. Поехала она как-то раз в райцентр яйца на базаре продавать. И засмотрелась она на памятник, который только что поставили товарищу Стаину на площади. Да споткнулась, и яйца все и перебила. Собрались зеваки, подошел стражник, помог встать. Спрашивает ее: "Что, бабушка, случилось?"
А она при всем народе: "Да вот на чёрта окаянного засмотрелась, яйца-то и перебила".
Народ со смеху покатился, а бабу Глашу осудили по политической статье, за антишуметскую пропаганду. И Нюша решила заняться антишуметской пропагандой. Но памятников поблизости не было, да и яиц у нее не было тоже.
Она вспомнила, что Чункин говорил ей, что когда он сказал, что у товарища Саина две жены, его грозились за эти слова упечь за решетку. И только авария Летучего Змея спасла его от тюрьмы. Она обратилась к проходящему мимо человеку: "Знаете ли Вы, что у товарища Саина было две жены". Человек покрутил у виска и пошел дальше. Она решила, что для явки с повинной этого достаточно и принялась барабанить в ворота тюрьмы.
"Опять ты", - изумился охранник.
"Отведи меня к начальнику. Я сделаю явку с повинной".
Начальник тюрьмы аж подпрыгнул на стуле, когда в кабинет ввели Нюшу.
"Гражданин начальник, я хочу сделать явку с повинной", - заявила она.
"Скажешь, где спрятала жезл", - обрадовался начальник.
"Нет. Но я совершила политическое преступление. Я сказала, что у товарища Саина было две жены", - сделала она свое заявление.
Начальник тюрьмы был старым партийцем и прекрасно это знал. Несмотря на это, он посадил бы любого, это заявившего. Но от мысли, что эта дура опять окажется в его тюрьме и он снова будет получать из-за нее выговоры, ему поплохело. Однако он сдержался.
"Я знаю, - скрипя зубами ответил он, - вначале одна была, а когда она умерла, вторая. Вторая тоже умерла".
Он назвал имена обеих жен. Он даже знал, отчего умерла вторая жена товарища Саина, но просвещать Нюшу не стал, это была уже крамола.
"Все? Вот тебе пропуск на выход и проваливай отсюда" - он протянул Нюше пропуск.
Нюша ошалело взяла в руки пропуск. Взгляд ее упал на портрет товарища Саина висевший на стене. На портрете Саин был с трубкой во рту. Изо рта ее вырвалась детская дразнилка: "Саин дурак, курит табак".
Начальник задохнулся от кашля. Он недавно по совету врача бросил курить, но чахоточный кашель не проходил.
"А ты, кхе-кхе- кхе, куришь кхе-кхе-кхе табак", - спросил он, с трудом прокашливаясь.
"Что я, дура что ли, - ответила Нюша.
"Так все кто курит табак - дураки. И я был дурак, мне это доктор прямо так и сказал, и запретил курить. Теперь я не курю, поэтому теперь я не дурак".
"А Саин курит, значит дурак" - упорствовала Нюша.
"Вон отсюда!!!" - взревел начальник, и, вскочив со стула, отвесил Нюше смачную оплеуху.
Из глаз Нюши хлынули слезы. Она побежала на выход. Обида душила ее. Пройдя через проходную и бросив пропуск, она прижала руку к своим бусам и прошептала: "Будь ты проклят. Гори ты синим пламенем, и тюремщики, и тюрьма".
Она шла по улице не оглядываясь. Если бы она оглянулась, то увидела бы горящую тюрьму. Пламя, вопреки законам природы, было синее...
Саин, выпроводив Бэрию, стал разглядывать жезл.
"Какая тонкая ювелирная работа - подумал он - Умеют, сволочи делать, не то, что наши рукожопые".
Насладившись видом жезла, он захотел испробовать его магические свойства. Направив жезл на стол, он громко сказал: "Вина хочу!" На столе ничего не появилось. Озадаченный Саин задумался.
Вдруг дверь в кабинет отворилась и вошел охранник с подносом. На подносе была бутылка Хванчкары, и бокал.
"Что подать на закуску, товарищ Саин," - подобострастно спросил охранник, ставя поднос на стол.
"Почему ты пришел, кто тебя звал", - спросил Саин.
"Вы, товарищ Саин, - ответил охранник - Вы захотели вина и мы его Вам принесли.
"Это не магия - подумал Саин - Они слышат все его команды, они понимают его с полуслова и каждый раз приносят все, чего бы он ни пожелал". Он направил жезл на охранника и скомандовал: "Замри!". Тот замер как вкопанный, даже моргать и дышать перестал. Нет, это тоже не магия, они и без жезла замирали. Он снова направил жезл на охранника и скомандовал: "Умри!"
Охранник рухнул как подкошенный. Но не замертво. Он упал ему в ноги и стал целовать сапоги, причитая: "За что? Помилуйте. За что? Помилуйте. У меня жена, дети, аквариум".
"Вон отсюда" - сказал Саин, уже не направляя жезла. Охранник не поднимаясь с колен задом пополз к двери. Теперь уже не слезы отчаяния, а слезы умиления текли по его щекам: "Спасибо, товарищ Саин. Ваша доброта не знает границ".
Саин решил, что он просто не знает заклинания, и вызвал колдуна, профессора черной и белой магии Мюссинга. Этот Мюссинг, раньше жил в Нулевом Рейхе, и потому знал все их оккультные тайны. После начала гонений фюраона на евреев, Мюссинг сбежал к Саину и теперь был его придворным колдуном. Саин показал Мюссингу жезл и спросил, какое должно быть заклинание. И Мюссинг поведал ему все, что он знал о свойствах жезла.
Никаких особых заклинаний не надо. Жезл настолько умен, что понимает любую команду на любом языке. Но действует он тогда, и только тогда, когда все остальные способы исчерпаны. Он поражения превращает в победы. Товарищ Саин мог получить вино, без магии? Мог. Вот если бы Саин был в пустыне и умирал от жажды, то в последнюю минуту перед смертью коснулся бы жезла и прохрипел: "Воды!"; раскрылись бы хляби небесные, и пролился бы проливной дождь. Охранника можно было умертвить не прибегая к магии? Можно. Вот если бы охранник совершал покушение на товарища Саина, и ни пути бегства, ни возможности сопротивления у Саина бы не было, если гибель была бы неминуема, и спасти его могло только чудо, то это чудо бы совершилось. Достаточно было просто коснуться жезла и сказать "Умри!", и охранник этот упал бы замертво. Пока у Пауля были харчи и стрелы, фюраон не посылал ему жезл. Он послал только тогда, когда все средства сопротивления были исчерпаны.
"Дайте мне жезл на исследование, я проверю и уточню все его свойства", - попросил Мюссинг.
"Щас, губы раскатал, жид порхатый", - подумал Саин. Он, как и фюраон, уже точил зубы на евреев, из за которых были постоянные перебои с водой в водопроводе. Отдашь ему жезл, а потом придут его арестовывать, так он в безвыходном положении своем, не только исполнителей, но и заказчика порешит.
"Свободны, товарищ Мюссинг. Пока свободны", - попрощался он с колдуном и задумался. Получалось, что помочь ему одолеть фюраона жезл не поможет. После Междуреченской битвы и так ясно, что победу одержит он без всяких чар. Зачем он ему нужен?
Хотя... Вот заморский царь, случись с ним война. Если победим, то хорошо. А если проиграем - еще лучше. В безвыходном положении, из окруженного бункера махну жезлом и рассеются рати заморские, словно их и не было. Сокрушительное поражение превратится в грандиозную победу. Строительство башни Комунизьма можно будет ускорить. Рабов до последней нитки для этого ободрать. Когда дойдут рабы до предела да взбунтуются, да Красивая армия на их сторону перейдет, один взмах и все бунтовщики мертвы. А которые не взбунтовались, словно мухи дохнуть начнут. Когда до критического состояния дойдут, один взмах, и манна небесная всех накормит. И все будут его тогда славить. Нет, полезная таки штука этот жезл, хоть и не работает в обычных обстоятельствах. И как проверить? Пойти на охоту на медведя в одиночку? А вдруг да не сработает...
Колесница Бэрии подъехала к хате Нюши. Бэрия стремительно, словно молодой, подскочил к дверям. Двери были на замке и опечатаны. Бэрия сорвал печать и принялся ломать замок.
"Хейн де хох. А ну ложись, гнида и руки за голову", - вдруг послышался голос сзади. Бэрия лег лицом в грязь.
"Я Бэрия, позови начальника караула" - крикнул Бэрия часовому.
"Бэрия, Бэрия, вышел из доверия" - усмехнулся часовой.
"Ах ты сукин сын. Да я тебя в порошок сотру, и маму твою, и невесту, и всю родню" - пригрозил Бэрия.
Подошел начальник караула: "Что за шум?"
"Да вот, шпион, говорит, что он Бэрия".
"Да я Бэрия, и я вас обоих сотру в порошок. Немедленно отведите меня к своему начальству".
"Слушай, а может и вправду Бэрия" - усомнился часовой.
"Да, я Бэрия. Достаньте у меня из правого кармана пайзу", - сказал он караульным. Они достали пайзу. На золоте были выгравированы перекрещенные топор и коса, обвитые венком из конопли.
"И вправду Бэрия, - сказал начальник караула - Тогда он точно нас уничтожит, как уничтожил моего отца и старшего брата. У, гнида! Давай-ка прикончим его. Скажем, что не подчинился, оказал сопротивление. А Бэрия там или не Бэрия, какое наше телячье дело. Мы пост охраняли, мы задачу выполнили. А еще лучше, закопать да все, и ничего не докладывать. Фиг кто найдет. А когда найдут, тут столько часовых поменяется, кто на нас подумает".
Бэрия звериным инстинктом осознал, что пришел конец его жизни. Но тут смекалка его не подвела.
"Я есть арийский шпион. Сдаться в плен. Гютлер капут. Я дать ценные показания о планах арийское командования. Меня надо к комраду Саину", - с арийским акцентом сказал он.
"К Саину? А Бэрия, значит, не устроит", - съязвил начальник караула.
"К комраду Саину. Я есть рейхс-фюраон Гюммлер, - сказал Бэрия, - я изменил фюраону, капут ему. Я пришел заключить мир с комрадом Саиным. Доложить обо мне комраду Саину. Если Вы мне не верить, разрезать мой пиджак. Там настоящая, пайза, а не фальшивая, которую я Вам предъявил".
Боец ловким движением вспорол пиджак, и из него вывалилась золотая пайза с арийским орлом и свастикой. Ее сделали ему в прошлом году, когда казалось все шло прахом и, казалось, царство ждет неминуемый конец. Бэрия тогда сам зашил ее себе в пиджак, на всякий случай.
"Убедились? Теперь доложить обо мне комраду Саину. Я подписать капитуляция, а Вас наградить орден Победы".
Это было заманчиво. Особенно капитуляция и мир.
В газетах они видели карикатуры на Гюммлера. На всех карикатурах он был в пенсне. И этот тоже был в пенсне...
Нюша переночевала в сквере на скамейке. Наутро ей ужасно захотелось есть. Попробовала просить милостыню, но калеки с паперти ее прогнали. Она пошла куда глаза глядят пока не набрела на ювелирную лавку. "Отдам бусы, - решила Нюра - хоть на буханку может, дадут".
Она выложила на прилавок свои бусы. Ювелир ехидно посмотрел на нее: "Гражданочка, мы крашенные стекляшки не берём", - сказал он ей.
"Я очень хочу есть", - сказала Нюша, и заплакала.
Ювелир сжалился. Он взял бусы, взял свой инструмент и царапнул по самой крупной бусине. Красная краска отлетела. Ювелир взял лупу и стал рассматривать ее. Потом он содрал краску с другой бусинки, потом с третьей... Изумлению его не было предела. Сколько раз жулики пытались впарить ему стекляшки под видом драгоценных камней. А тут перед ним были настоящие бриллианты, да еще какие! Он пошел за деньгами, вытряс все свои заначки, но у него не было в наличности и тысячной части их стоимости.
"Милая, я могу тебе дать тысячу пятьсот шестьдесят три рубля, 35 копеек, больше у меня нет", - сказал он Нюше.
Нюша подумала, что он чиканулся. Она не считая сложила деньги в мешок и вышла из лавки.
Товарищ Саин слушал сводки. Его секретарь читал их монотонным голосом, и вдруг осекся: "Товарищ Саин, тут из Красного какую-то глупость докладывают".
"Второй жезл нашли, что ли", - пошутил Саин.
"Нет. Докладывают, что поймали рейхс-фараона Гюммлера. Он перешел на нашу сторону. Странно, что не сам фюраон," - сострил он.
Секретарь ждал любой реакции, от хохота до гнева. Но глаза товарища Саина засветились торжеством.
"Доставить немедленно сюда" - приказал он.
О! Он давно ждал этого момента, он был уверен, что когда-то он наступит, что и к нему тоже побегут. Он давно уже говорил, что сатрапы побегут от тирана, когда дела тирана пойдут плохо. Штюрлиц докладывал, что Гюммлер послал своего генерала Волка Позорного для заключения сепаратного мира к заморскому царю. Штюрлиц провернул хитрую интригу, сорвавшую эти переговоры. Теперь Гюммлеру ничего не остается делать, как ползти к нему.
Он всегда завидовал заморскому царю, что к тому, а не к нему, перебежал помощник фюраона Гюсс. Но это рыба покрупнее Гюсса будет. Заморский царь со своим Гюссом от зависти лопнет. Это же ведь не какой-то там болтун. Это начальник всей фюраоновой охраны, всей гвардии фюраона. Наступил и на его улице праздник, и каждая новая новость лучше предыдущей. Сперва Пауль со всей армией к нему в полон, потом жезл-кладенец нашли, а теперь сам рейс-фюраон, собственной персоной к нему перебежал. Понял сукин-сын, чья возьмет. Первым ведь узнал через своих агентов, моих изменников, что я жезлом завладел.
До сих пор изменяли только ему, прямо напасть какая-то. Особенно те, кто за безопасность его отвечал. Сначала этот, как его, Клубника изменническую деятельность вел. Потом Задумчивый Ежик всех богатырей извел. И Бэрия предаст. А не назначить ли мне Гюммлера на его должность? Кстати, интересно, где он...
Не успел он о нем подумать, как в кабинет с охраной вошел Бэрия.
"Он всегда приходил один. Зачем сегодня с охраной? Они пришли меня убить", - мелькнуло у Саина, и он взял в руки жезл, но применять его было еще рано, пока все попытки не исчерпаны.
"Охране покинуть кабинет", - сделал он последнюю попытку.
Охрана тут же подчинилась и вышла. Бэрия, стоял перед ним один, без оружия, и какой-то сильно помятый.
"Опять по бабам ходил, - сказал, придя в себя, Саин - Ох доведут тэбя бабы до цугундера. Ты вот госбезопасностью заведуешь, а Гюммлера, то армэйцы поймали".
"Упустили они Гюммлера. Удрал он от них", - мрачно сказал Бэрия.
"Как удрал!?", - вскочил Саин.
"Как колобок от бабки с дедкой - сострил Бэрия - что с них взять, с дуболомов армейских. Кабы мои люди его взяли, от них бы не ушел".
"Зачэм ему удирать, если он сам на нашу сторону перешел?", - недоуменно спросил Саин.
"Не переходил. Развел он их как лохов ушастых. Он явился в хату забрать жезл. Видимо Чункин ему по своим каналам сообщил, что жезл это ножка кровати. Вот он и явился за ним. Хорошо, что я его опередил, и жезл уже у Вас, товарищ Саин".
"Зря я о нем плохо подумал. Верный пес. И опередил таки Гюммлера. Молодец. Единственный, на кого можно положиться - решил Саин - а Гюммлер от нас далеко не уйдет".
"Надо объявить всеобщий розыск Гюммлера. Надо на всех столбах развесить его портреты и обещать за его... э-э-э, царевну в жены!" С перезревшей царевной, которую звали Светлушкой, у него давно проблемы были. Замуж ее никто не брал. Вернее, как у любой царевны, у Светлушки тоже женихов было как собак нерезаных. Но все добры-молодцы как только смотрели на нее, так тут же полцарства в придачу требовали, на меньшее никак не соглашались, даже под пыткой. А полцарства Саину лишаться не хотелось. А так он убивал сразу двух зайцев, и Гюммлера ловил, и Светлушку замуж пристраивал. И пусть попробует откажется, "раз-два и в тюрьму".
"И выяснить, по каким каналам Чункин передал врагу местонахождения жезла. Действуй, Лаврентий, и позови ко мне Щукова".
"Будет выполнено. А этими армейскими недотепами, а может и изменниками, я сам займусь", - сказал Бэрия.
Вошедшему Щукову Саин сказал с издевкой: "Твои орлы упустили самого Гюммлера".
Щуков был ошеломлен. Ему не докладывали о поимке Гюммлера ничего. Выслушав рассказ, он сразу сориентировался.
"Если Гюммлер явился за жезлом и знает где он находится, надо срочно послать гонца в Красное, чтобы устроили там засаду", - сказал он Саину. Саин согласился, и Щуков быстро написал приказ и вручил его своему самому быстрому гонцу.
Бэрия, выйдя из кабинета приказал своим арестовать охрану, которая его доставила, приказал объявить всеобщий розыск Гюммлера. В сопровождении колесниц охраны он выехал хорошо знакомой дорогой в село Красное. По пути его обогнал скакавший во весь гонец товарища Щукова...
Командир полка в Красном ждал своей награды. Поймал самого Гюммлера! Увидев гонца с пакетом он обрадовался - вот она награда. Тут же распечатал пакет и онемел. В пакете было сообщение Щукова о побеге Гюммлера, о возможности его нового появления в Красном и приказ устроить на этот случай засаду. Он тут же построил полк, сообщил о бегстве Гюммлера, объявил повышенную боевую готовность и приказал организовать засаду. Рассказывать как выглядит Гюммлер никому не надо было, весь полк итак уже успел на него поглазеть, как на диковинное животное.
Ждать пришлось недолго. Буквально через несколько минут после устройства засады, на дороге показалась кавалькада колесниц. Но одной из них, поблескивая на солнце пенсне, ехал Гюммлер, его сразу опознали. Как только кавалькада въехала в засаду, на нее со всех сторон из кустов выскочили бойцы и принялись рубить охрану.
"Гюммлера живым, живым брать!", - кричал командир. Он первым вскочил на колесницу Бэрии и стал буквально грудью защищать его от разгоряченных бойцов. Полк справился с задачей блестяще, но задняя колесница успела повернуть и умчаться обратно. Ее возница принес Саину жуткую весть: "Полк взбунтовался, перешел на сторону Гюммлера и взял в плен товарища Бэрию"...
Словно в сказке про белого бычка, село Красное надо было снова брать штурмом. Правда, теперь в Красном не было жезла. Для ликвидации одного взбунтовавшегося полка было достаточно и войск госбезопасности. Бой был беспощадным, в плен не брали никого. Ведь это были не враги, это были хуже чем враги, это были изменники. А изменникам пощады нет. Связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту Бэрию нашли запертым в подвале хаты. Гюммлера не нашли ни живым, ни мертвым. Еще долго его портреты висели на вокзалах, пока Штырлиц не сообщил, что лично видел Гюммлера в столице Нулевого Рейха.
"Ушел, подлец", - сказал Саин, и грязно выругался...
Когда разведка доложила фюраону, что Гюммлер перешел на сторону Саина, он рвал и метал. Мало ему Гюсса, теперь и этот, которому он доверял больше всех. Но следующее донесение гласило, что Гюммлер бежал из под стражи, поднял восстание в Красивой Армии и захватил в плен самого Бэрию. Такой прыти он от него не ожидал. Он понял, что Гюммлер отправился добывать для него жезл-кладенец, и восхитился его храбростью. Гнев сменился на надежду, однако следующее сообщение эту надежду погасило. Восстание было подавлено, Бэрия из плена освобожден. Некоторую надежду внушало, что Гюммлера ни среди живых, ни среди мертвых найте не удалось.
Нет необходимости говорить, что эти сообщения о своих подвигах в тылу врага получал и сам Гюммлер по своей сети. Он был несколько озадачен и подумал, что видимо есть там кто-то похожий на него, которых эти недочеловеки приняли за него самого. Он решил воспользоваться ситуацией для собственного возвышения в глазах фюраона. У него имелся муляж жезла-кладенца изготовленный, чтобы подсунуть его Штюрлицу с целью поймать с поличным. Теперь это было уже излишне. Взяв муляж, Гюммлер отправился на аудиенцию к фюраону. Он вошел к нему с победным видом.
"Мой фюраон, я вернулся из тыла врага, вот Вам жезл", - произнес он, протягивая ему муляж.
"Мы спасены, я этого никогда не забуду, мой Генрих", - сказал фюраон и похлопал его по щеке.
Фюраон решил, что больше никогда не будет доверять подарок диавола никому и воспользуется им сам, когда положение станет совсем безвыходным.
Освобожденный Бэрия первым делом пошел в хату Нюши. Он приказал открыть хату и вошел внутрь. Сопровождавших его охранников, он в хату не пустил, вошел один. Хата была пустой. Голые стены и голодные тараканы, разбегавшиеся по углам.
Бэрия вызвал начальника оперативного отдела, производившего арест и стал выяснять, куда делась мебель. На что получил ответ, что она конфискована согласно приказу.
"Чьему приказу," - спросил Бэрия.
"Вашему", - ответили ему оперативник, и показал приказ об аресте с конфискацией имущества. Там действительно стояла его подпись. Нашли протокол обыска. Согласно ему, кровать вскрывали, но ничего внутри не обнаружили.
"Куда дели конфискованное имущество", - спросил Бэрия.
"Как обычно, отвезли в комиссионный магазин", - получил он ответ.
Поехали в комиссионный магазин, где Бэрия пересмотрел все ножки всех кроватей магазина. Жезла не было. Директор объяснил, что кровати долго не задерживаются. Кому ее продали, естественно не помнил. Не мог даже вспомнить, как она выглядела. Но это можно было выяснить у хозяйки.
Бэрия поехал в тюрьму, где сидели Нюша с Чункиным, и узнал совершенно потрясающую историю. Тюрьма сгорела дотла. Сгорел и начальник тюрьмы, и все тюремщики. Но все заключенные были спасены, отделавшись легкими ожогами. Много их разбежалось по городу, в основном уголовники. Пришлось устраивать операцию по зачистке.
Чункин был на месте, и Бэрия допросил его. Тот ничего не скрывал и на вопрос, из чего были сделаны ножки кровати, честно сказал, что одну ножку он сделал сам из палки, прилетевшей с неба. Рассказал про бусы, которые сделала Нюша. Нюшу объявили в розыск, но искать долго не пришлось. Подозрительная гражданка с мешком денег уже была задержана и сидела в обезьяннике. Она честно рассказала, кому продала бусы. Но в ювелирной лавке хозяина не оказалось. Соседи сказали, что в тот же день он, погрузив чемодан на арбу, уехал в неизвестном направлении. Его тоже объявили в розыск, но нашли только через несколько лет, уже после окончания войны. Он переходил границу с чемоданом, попытка задержать его успехом не увенчалась, ибо на свои следы он сыпал порошок, от которого собаки кашляли и чихали. Но вскоре он вернулся обратно без чемодана, весь избитый в рваной одежде. Под следствием с пристрастием он признался, что бриллианты отняли у него вражьи пограничники. Была поставлена на ноги агентурная сеть в той стране, но найти так ничего и не удалось, ибо расползлись бриллианты те словно тараканы по все стране, и за ее пределами. Дело о бриллиантах было закрыто.
А вот за поиски кровати взялись серьезно, и не только Бэрия. Вскоре и заморский царь через свою разведку узнал, что жезл в кровати и активизировал деятельность своей агентурной сети по поиску кровати. Позже и еврейская разведка царя Соломона подключилась к поискам. Даже Остап Ибрагимыч Бендер на старости лет, услышав от Чункина в пивной эту историю, подключился к поиску той кровати. Подробности поисков до сих пор засекречены и мне неизвестно, нашли ее или нет, и если нашел, то кто. Да это и не важно. Ибо магическая сила была, как вы уже догадались, в бриллиантах, а не в золотой палке, на которую их прилепили.
А война меж тем продолжалась, и чем дальше, тем хуже были дела у фюраона. Одна за другой его армии попадали в котлы, их командующие умоляли фюраона выслать им жезл-кладенец, но фюраон был уже непреклонен. Наконец Красивая армия дошла до столицы Нулевого Рейха и окружила дворец фюраона. Все возможности сопротивления были исчерпаны, и фюраон взмахнул жезлом со словами: "Гори синим пламенем вся Красивая Армия! Гори огнем проклятый Саин! Гори огнем заморский царь!". Фюраон выглянул в окно дворца и увидел рати врага, его окружающие. Никаким огнем они не горели, ни синим, ни обычным. Он снова и снова махал жезлом, снова, снова на все лады призывал нечистую силу уничтожить врагов его, но ничто не помогало. Он приказал вызвать к себе Гюммлера, но ему доложили, что Гюммлер, переодевшись в рядового, скрылся в неизвестном направлении. "Найти и уничтожить предателя", - заорал фюраон и в гневе со всех сил трахнул жезлом о стену. Жезл переломился, украшения посыпались с него. При падении на каменный пол "бриллианты" разлетались на осколки, как обычное стекло...
А товарищем Саиным завладела настоящая мания испытать в действии жезл. Для этого надо было оказаться в безвыходной ситуации. Он необычайно обрадовался, когда узнал, что заморский царь изобрел чудо-гром, который сметает целые города. Он рассчитывал, что теперь-то он на него нападет, своим чудо-громом разгромит Красивую армию, порушит города и поставит его в безысходное положение. И тогда он одним махом жезла укокошит и заморского царя, и его ненавистное царство. Саин даже сократил Красивую армию, переименовал ее остатки шуметскую. Но заморский царь еще больше сократил свою армию, и не стал применять чудо-гром. Напасть на заморского царя Саин не мог, поскольку у того было очень много кораблей, а у Саина их было кот наплакал. Тогда он подговорил своего названного сына Кима напасть на названного сына заморского царя - Лиса. Надо сказать, что Ким и Лис были родными братьями, но когда осиротели, Кима усыновил секретцарь Саин, и Лиса усыновил заморский царь. Расчет был беспроигрышным. Заморский царь обязательно вступится за Лиса. Если армия Кима потерпит поражение и попадет в котел, то, отстреляв последние стрелы и съев последние сухари, она применит жезл-кладенец, одолженный ей Саином. Если же она одержит победу, то заморский царь или утрется, что уже неплохо, или развяжет всеобщую войну, применит чудо-гром, и поставит Саина в безвыходную ситуацию, и тогда каюк заморскому царству. Однако надежды не оправдались, в той войне не победил никто, и воспользоваться чудо-жезлом не получилось.
К тому же Штюрлиц, перебравшийся в заморское царство, прислал ему чертежи чудо-грома. А это был выход из безвыходного положения. А жезл действовал только в безвыходных ситуациях. Пришлось Саину, скрепя сердцем, делать свой чудо-гром по заморским чертежам.
Все попытки вызвать недовольство и всеобщее восстание также провалились. Он отменил старые деньги и ввел новые, однако у рабов было так мало старых денег, что их это не коснулось. Наоборот, большинство рабов встретило это с одобрением ибо всегда завидовало тем, у кого много старых денег, и они еще сильнее принялись славить доброго Саина. Какие бы драконовские законы он не вводил, они все встречались с одобрением, ибо самые жестокие законы смягчались необязательностью их исполнения.
Уморить их голодом тоже не получалось, как ни старался Саин, ибо голь на выдумки была хитра, прятала продовольствие, собирала грибы, ела мякину и славила товарища Саина, держа фигу в кармане.
Тогда он задумал уконтропупить их болезнями, но этому мешали знахари. Их надо было извести. Было сфабриковано "дело знахарей" и по всему царству знахарей стали хватать и бросать в темницы. Видя безумие Саина и понимая, что от катастрофы никакой жезл не спасет, Бэрия подсыпал Саину зелье, изготовленное арестованными знахарями. Когда зелье начало действовать, никто не мог изготовить противозелье, ибо все знахари были в темницах Бэрии и он их оттуда не выпускал.
Когда Бэрия с прочими боярами вошел к больному Саину, тот лежал полуживой, крепко сжимая в руках жезл. Увидев вошедших, он что-то еле слышно зашептал. Бэрия нагнулся к нему, чтобы расслышать и услыхал заклинания: "Перейди зелье ядовитое из тела моего в тело изменника Бэрии".
Бэрия усмехнулся, вырвал из скорченных пальцев жезл и вышел на улицу.
"Христалев, колесницу!", - скомандовал он.
После отъезда Бэрии оставшиеся бояре призадумались. Кому быть теперь царем? Законный наследник, сын Саина, Васька, был гопником и пьяницей и доверить страну и жезл...
"Жезл! - вдруг воскликнул боярин Хрущ - у кого жезл, тот и секретцарь. Жезл у Бэрии, значит он сейчас и секретцарь".
Это сильно не понравилось остальным боярам. Они все ненавидели боялись Бэрию. А теперь, когда он с жезлом, их жизни повисли на волоске. Надо было придумать, как отнять жезл. Позвали Щукова и он предложил внезапным ударом выбить жезл из рук Бэрии. Бэрии написали приглашение в боярскую думу, якобы для провозглашения его секретцарем. Он вошел, держа жезл в правой руке. Щуков внезапно ударил ногой по руке, в которой Бэрия держал жезл. Жезл улетел в дальний угол комнаты. Бояре толкая друг друга кинулись за жезлом. Завязалась потасовка. Сперва жезлом завладел боярин Масленок. Но едва он успел выкрикнуть объявиться царем, его вырвал Хрущ. Хрущ быстро отскочил в другой угол и направил жезл на остальных бояр. Те сразу приутихли и стали говорить, что лучшего царя и быть не может. Один Бэрия молчал. Тогда Хрущ направил жезл на Бэрию и произнес: "Умри злодей!". Бэрия показал ему язык.
"Жезл-то, не настоящий", - сказал боярин Масленок.
"Значит и секретцарь не настоящий", - сказал боярин Молот.
Масленков, Молот, Каган и примкнувший к ним Шепило, достали ножи и стали медленно подходить к стоявшему в углу дрожащему Хрущу.
"Стойте - раздался голос Щукова - Еще шаг и он вас уничтожит".
"Не уничтожит. Бэрию уничтожить не смог. Жезл не настоящий", - не оборачиваясь сказал Каган.
"Бэрию можно уничтожить без всякого жезла. А магия действует только в безвыходных ситуациях. Вы ставите Хруща в безвыходное положение, и поэтому магия подействует, и вы будете уничтожены", - разъяснил боярам Щуков.
Бояре, осознав угрозу, бросили ножи и стали на колени перед Хрущем.
Хрущ очнулся от оцепенения и замахал жезлом: "Умрите! Умрите! Умрите!" - кричал он.
"Раньше надо было, когда они с ножами шли, и деваться тебе некуда было. Сейчас они угрозы не представляют, ты и так можешь их казнить, и поэтому магия жезла на них уже не действует", - разъяснил Хрущу Щуков.
И стал Хрущ секретцарем, и много добрых и славных дел он совершил. Бэрию казнили без всякой магии, ибо выяснили, что был он на самом деле шпионом заморского царя. А Масленка, Молота, Кагана и примкнувшего к ним Шепило секретцарь Хрущ помиловал, ибо добр был необычайно. Выпустил он узников злого Саина, а самого Саина из царской усыпальницы выкинул. И объявил он, что наступит еще при нем на земле Царствие Небесное. А для этого простил он рабам своим долги, которые сначала Саин, а потом и сам он назанимал. Ведь какие могут быть долги в царствии небесном, где денег не будет вообще и манна небесная будет у всех.
Но чтобы построить Небесное царствие на земле, требовалось догнать и перегнать царя заморского. А царь тот заморский даром времени не тратил, и понастроил небоскребов великих. И были те небоскребы выше и пирамид арийских, и недостроенной башни Комунизьма. Почему они небоскребами назывались из самого названия догадаться можно. Доходили они до тверди небесной, и залезали на их крыши люди со скребками, и скребли твердь небесную. Из проскребанных дырок сыпалась в царство Заморское манна небесная. Поэтому были в том царстве все сытые. Одна только была проблема, куда избытки просыпавшейся манны девать. Не мог народ заморский всю эту манну съесть. В войну излишки секретцарю Саину отправляли, а как война кончилась, не стал им Саин помогать от излишков избавляться. Ибо, как мы помним, решил Саин свой народ голодом, а народ заморский обжорством извести. И повелел тогда заморский царь ману небесную в землю закапывать, да в море топить. Да назначил он скребалям тем жалованье, ежели они скребсти не будут.
Видит секретцарь Хрущ, что не под силу ему такие небоскребы построить, а что делать не знает. Как проклятого заморского царя догнать и обогнать?
Но явился к нему умелец и изобретатель, которого Королем звали за его ум необыкновенный. При злом Саине в темнице его держали. Изобрел он чудо чудное, диво дивное, огромную рогатку. Ту рогатку сорок тысяч лошадей оттягивать должны были. И летел камень из той рогатки через море-окиян, и долетал до царствия Заморского. И крушить мог камнями огромными небоскребы их проклятые, чтобы не скребли они небо синее, и не сыпалась им манна небесная. Но главное, что самим не надо строить башню великую до небесной тверди. Ибо камень из рогатки той, долетал до хрустального купола небес и пробивал его.
"Вот оно царствие небесное на земле, - обрадовался Хрущ - утру я теперь нос царю заморскому с его небоскребами гребаными".
Построили рогатку ту, запрягли сорок тысяч лошадей и запустили камень в самое небо. Пробил тот камень небесный свод, а манна не посыпалась. Видимо, не везде она там находится, искать надо. Стали тогда из рогатки той собак за небесную твердь забрасывать. У собак нюх острый, пусть они ищут, где там манны залежи лежат. Бегали собаки по тверди небесной, да так ничего не нашли. Глупые животные, что с них взять. Тогда людей стали закидывать манну небесную искать. И до сих пор закидывают, до сих пор ищут, и до сих пор найти не могут.
Царю заморскому манны небесной ему и от небоскребов хватало. Но захотел он сыру лунного. Поэтому сделал он рогатку еще большую, чем у Хруща, и запустил своих подданных на Луну, которая, как известно, из сыра сделана. И привезли они сыров лунных видимо невидимо...
Стоп, скажут некоторые ежики задумчивые. Сказки все это, не летали они на Луну и не привозили никаких сыров лунных. Сыры те на тайной подземной сыроварне сварены были. Обманул Заморский царь наивного и доброго секретцаря.
Обманул или нет, мне неведомо. Да только сыра этого в заморском царстве больше чем грязи было. Откуда этот весь там взялся, если не с Луны?
Но мы слишком от жезла нашего отвлеклись. Носил это жезл Хрущ всегда с собой. Памятуя о судьбе Бэрии, цепью прикован был жезл к руке, не выбьешь. Царя заморского просто до смерти напугал, когда с жезлом этим к нему в гости прилетел.
И свои бояре дрожали перед жезлом, никто даже гавкнуть не смел. И не боялся он их нисколько. А зря не боялся. Перехитрили его бояре...
Стала дума боярская думу думать, как им свергнуть доброго секретцаря Хруща. А как его свергнешь, если жезл при нем всегда к руке прикован? И придумал выход главный боярин Бровоносец. Поскольку магия жезла действует только тогда, когда иного выхода нет, надо сделать так, чтобы выход был. Не казнить его, и не в темницу бросать, а жизнь обеспечить хорошую, такую, какую он всем рабам своим обещал. Задумалась дума боярская. А что если мы его обманем. Жизнь пообещаем, жезл отберем, а сами потом казним, как Саин обычно делал?
"Не выйдет, - говорит Бровоносец - Хруща обмануть можно, жезл обмануть нельзя. Сила в нем нечистая такая, что наперед все видит. Увидит жезл будущее, увидит, что вы его хозяина обманули и казнили, и сработает его магическая сила, уничтожит нас. Так что придется нам после свержения Хруща следить, чтобы волосинки с его головы не упало. Хотя какие там волосы. У меня на бровях больше, чем у него на голове".
И вот собралась дума боярская и позвала секретцаря Хруща. Пришел Хрущ, с жезлом как всегда. И говорят ему бояре: "Устал ты секретцарь секретцарствовать, пора тебе на заслуженный отдых, дача благоустроенная, пенсия хорошая, жена добрая, живи так, как ты рабам своим жить обещал. Считай, построил ты себе Комунизьма башню".
Вскипел тут Хрущ, понял, что лишают его секретцарства, попятился в угол, жезл на бояр направил.
"А ну - говорит - кто тут против меня? Мое положение безвыходное, отступать некуда, нападай на меня".
А никто на него не нападает.
И говорит ему лучший его товарищ, мудрый боярин Бровоносец: "Выход, Хрущ, у тебя есть, отдать жезл и на заслуженный отдых отправиться. Жизнь у тебя будет такая, что помирать не захочешь. И мы все тебе завидовать будет".
"И ты, Бровоносец! Врешь собака! Убьете вы меня! Горите вы все пламенем", - и замахал жезлом.
Никто не загорелся. Значит, не врет, понял Хрущ. Отстегнул от руки жезл и отдал его Бровоносцу.
И жил он потом на хорошей даче с колоннами, удил рыбу, кушал яства всякие. В общем так, как обещал он всем рабам своим на старости лет жить. И даже свобода слова у него была. Рассказывал он все и о себе, и о Саине, и о нынешнем секретцаре Бровоносце, все тайны великие дворцовые выдавал. Его слова записывали, а потом в Заморском царстве печатали. Любого другого за такое четвертовали бы. А Хруща было нельзя и пальцем тронуть. Его жезл-кладенец оберегал, даже после смены хозяина, до самого смертного часа.
Хотя, как мы помним, не настоящий тот жезл был. А ему и не надо быть настоящим. Главное, что все верят, что настоящий. Ибо на Вере все держится. Если истово веришь, то и все ненастоящее действует совершенно так же, как и настоящее.
А собственно, был ли настоящий жезл настоящим? Кроме сгоревшей тюрьмы в нашей сказке ни одного магического действия не было. У меня самого уже сомненье появилось, а не загорелась ли тюрьма без магии? Скажем, разгневанный начальник снова закурил, закашлялся, да бросил горящую спичку на занавеску. Сколько в мире пожаров без всякой магии случается...
Сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/zhezl-1/winged_bull.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/zhezl-1/georg.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/zhezl-1/hr1.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/zhezl-1/hr3.jpg)