8-е лето, Сюй-ву. Весною, в 1-й день 1-го месяца, Хан поехал в урочище Арбань-тохай, и там принял поздравления на новый год.
Во 2-й месяц Чен-чжи-гын сдал престол старшему своему сыну Чень-гуан-бин, который послал своего зятя с прочими вельможами к Хану с местными произведениями; Улань-хада препроводил их в местопребывание Ханское. Князь Силиху ходил для усмирения Туркистанскаго владения Фалха, и покорил оное; взял в полон тамошнего Короля, и отправил Посла к Хану с донесением о победе. Хан производил облаву в урочище Илэ-хая. Армия, шедшая в юг, остановилась при Желтой реке. По счастью, сия река покрылась льдом, и солдаты, посыпав дорогу землею, переправились по льду. Хан сам пошел на царство Сун и вступил в оное чрез Шу. Генералу Чжан-жёу приказал вместе с Хубилаем идти на Э-чжеу, а потом на Хан-чжеу; Генералу Тациру напасть на Цзин-шань, дабы сими движениями разделить силы Южнаго Китая.
Когда Китайский главноуправляющий в губернии Сы-чуань Генерал Пху-цзэ-чжи осадил Чен-ду, то Нэулэ вступил в сражение с ним, и разбивши его, осадил Юнь-дин-шань. Коммендант Яо-мэу и прочие один за другим сдались с своими отрядами. Хан произвел Нэулэ главнокомандующим. Хан, переправившись чрез реку Дун-шен-хэ, отрядил чиновника Лю-тхай-пьхин учинить перепись народу в Син-юань.
В 3-й месяц указал Генералу Хунчациору идти с войском за Чжалатаем на Корею.
Летом, в 4-й месяц, имел пребывание у Лю-пхань-шань, куда явились к нему все тамошние провинцияльные и уездные правители. Го-суй, тысячник в Фын-чжеу, в представлении просил Хана, чтобы для дополнения корпуса его набрать тысячу человек и починить город Цзинь-чжеу. Хан согласился на сие. В сие время 40.000. корпус, под именем 100.000 армии, тремя дорогами продолжал поход. Хан чрез Лун-чжеу вступил в Сань-гуань; Князь Мэгэ чрез Сянь-чжеу вступил в Ми-цан-гуань; десятотысячник Бурчак чрез Юй-гуань вступил в Мянь-чжеу. Мингань-даир произведен великим наставником и правителем области Цзин-чжао. Хан указал потребовать войска Генерала Ли-тхань, начальствовавшаго в И-ду. Ли-тхань сам приехал и представил, что войска его не должно выводить: ибо И-ду составляет важный пункт на проходе с юга на север Хан согласился и Ли-тхань, по возвращении, напал на Лянь-шуй и Хай-чжеу.
В 5-й месяц, Ханский сын Ашида производил облаву в Шу, а конница его потоптала хлеб в поле. Хан, увидевши сие, сделал ему выговор, из служивших при Князе людей наказал несколько человек телесно, а солдат, в пример прочим, за одну луковицу, вырванную у жителя, казнил смертию; после сего строго наблюдали порядок. Впрочем, Хан награждал гарнизоны во всех проезжаемых им провинциях.
Осенью, в 7-й месяц, оставя обоз при Лю-пхань-шань, выступил с войском на Бао-цзи, и осадил Чун-гуй-шань; и куда ни проходил, все покорял.
В 8-й месяц, в день Синь-чеу, Ли-тхань вступил в сражение с войском Южнаго Китая, и на голову побил оное.
В 9-й месяц Хан имел пребывание в городе Хань-чжун. Главнокомандующий Нэулэ, оставя Мираб-хочжо и Хамара охранять Чен-ду, с прочими войсками переправился чрез реку Ма-ху, взял в плен Чжан-ши, Генерала царства Сун, и послал его склонять крепость Кху-чжу-яй. Чжан-ши бежал.
Зимою, в 10-й месяц, в день Жинь-ву, Хан остановился при горе Бао-фын; в день Гуй-вэй (в след. день) вступил в город Ли-чжеу. Находя стены не очень крепкими и ров недовольно глубоким, он подарил Генералу Ван-дэ-гэ бокал, и похвалил его за то, что он мог сохранить Шу, и не допустил неприятелей производить нападений. После сего Хан переправился чрез Цзя-лин-цзян, и пришел к Бай-шуй-цзян. Здесь приказал Генералу Ван-дэ-гэ навести судовой мост для переправы. Когда же мост был приведен к концу, то Ван-дэ-гэ с прочими награжден шелковыми материями.
Хан имел пребывание в городе Цзянь-мынь. В день Сюй-цзы (в 6-й от высшего) осадил Кху-чжу-яй. Один офицер, по имени Чжао-чун, тайно сдал юго-восточные ворота, которыми войска, вошедшие в крепость, вступили в сражение с Комендантом Ян-ли, и одержали верх, Ян-ли убит и войска его разбежались. Хан запретил нападать на дом офицера Чжао-чун, и сверх сего наградивши его одеждою, перевел в Лун-цин. В день Ихай (следующий) Чжан-ши пойман и четвертован. Ван-дэ-гэ награжден яшмовым поясом, войска угощены вином и пищею, и пять сот лучших солдат оставлено для охранения крепости. Хан отправил нарочнаго для склонения города Лун-чжеу. Хан приехал к горе Гао-фын. В день Гын-цзы (в 3-й от высшего) обложил Чан-нин-шань. Комендант Ван-цзо и Генерал Сюй-синь учинили нападение, и вступили в сражение, но были разбиты.
11-го месяца, в день Сы-ю (10-й от высшего) Хан под личным предводительством прежде осадил укрепление Э-дин-пху. В день Жинь-цзы (в 4-й от высшего) упорно сражались у ворот Ван-си-мынь. На закате солнца уездный правитель Ван-чжун вышел из Э-дин-пху, и сдался. В сию ночь разбит был город, и Ван-цзо умер. В день Гуй-чеу (в следующий) казнил сыновей. Генерала Ван-цзо, Ганерала Сюй-синь и проч., всего около 40 человек офицеров. Определил Пьхин-тьхянь-сян здесь Даругацием для управления делами, Ван-чжун - помощником его.
В день Бин-чень (на 4-й) осадил Да-хо-шань, и Коммендант Ян-да-юань здался. Перевел Ян-да-юань советником (Ши-лан) в Сы-чуань, а войска его присоединены к армии. В день Гын-ву (в 15-й) остановился в Хо-си-кхэу, и отрядил конницу для обозрения Цин-цзюй-шань. В сем, месяце правитель города Лун-чжеу покорился. Князь Мэнгэшу осадил Ла-и-шань, но не мог взять. Князь Тацир подошел к реке Цзян, и возвратился. Они оба присоединились к Хану. Хубилаю вверено верховное начальство над всеми как Монгольскими, так и Китайскими войсками, шедшими на Южный Китай.
В 12-й месяц, в день Жинь-ву (в 13-й) Ян-да-юань с своею дивизиею и Ван-дэ-гэ напали на Сян-чжу и другие уезды. Главнокомандующий Нэулэ осадил город Цзян-чжеу и сдавшегося из царства Сун Генерала Чжан-вэй послал в передовом корпусе. В день И-ю (в 4-й) Хан остановился при Юн-шань. Ян-да-юань сделал предложение Коменданту Чжан-да-юе и сей сдался; почему и оставлен командующим Генералом. Войска пришли к Цин-цзюй-шань. Офицер Ли-юань с прочими убил Коменданта, Генерала Дуань-юань-цзянь и сдался. В день Гын-инь (6-й) отправил нарочнаго для преклонения непокоряющихся. В день Дин-ю (8-й) покорился Комендант города Лун-чжеу. В день И-хай (3-й) покорился Пху-юань-гуй, Комендант горы Да-лян-шань.
Хан запретил войскам производить грабительства. В день Гуй-мао (5-й) осадили Я-чжеу и взяли сей город приступом. Чжао-шунь, Комендант крепости Ши-цюань, покорился. В день Цзя-чень (в следующий), послал Южнаго Китайца Цзинь-го-бао для преклонения Генерала Ван-цзянь, командовавшаго в городе Хэ-чжеу. Но Ван-цзянь непринял его предложения. После сего Цзинь-го-бао возвратился. В сем году Царевич Бинь-ду скончался на южном берегу реки Цзи-хэ.
ЮАНЬ ШИ. цз.121. Урянхатай [1.1, с.511-512].
[В год] у-у [Урянхатай] повел войска к границам Сун, в ее землях с жарой и ядовитыми испарениями, воины армии [монголов] все заболели, и когда встретились с врагом, едва могли сопротивляться и войско потеряло каждого четвертого человека. Ачжу контратаковал [противника], [но] из его воинов был захвачен каждый двенадцатый человек. И когда его помощь наконец добралась до [Урянхатая], то Ачжу [смог только] тридцатью всадниками, а вспомогательный [отряд] Амату 50.000 всадниками, ударить и обратить [противника] в бегство.
В то время Урянхатай уже заболел и приказал войскам поворачивать обратно. Ачжу, у которого ночью тула-мань украли 50 боевых коней, прибыл с докладом, сказав так: "Моих коней всех до единого угнали разбойники, что прикажешь делать?" Сразу же разделили войска, чтобы искать и разузнавать. Выяснили, что имеется три частокола с загонами для лошадей на самой вершине гор. Ачжу лично повел воинов, [они] вскарабкивались на скалы и выше, разбили эти частоколы, схватили живьем разбойничьего атамана, заполучили там всего около 1700 разбойничьих лошадей и тогда вырезали город Ячи.
Сяньцзун прислал гонцов с высочайшим указом, на будущий год, в 1-й луне, собрать войска в Чанша Тогда [Уряи-хатай] повел четырех ванов с 3000 конных воинов и 10.000 человек [ополчения] из бо и мань, сокрушил укрепление Хэн-шаньчжай, открыл проход заставы Лаоцан и пошел рейдом во внутренниe земли Сун. Суны расположили 60-тысячное войско в выжидательной позиции. [Урянхатай] послал Ачжу с четырьмя ванами скрытно [пройти] по неприметным дорогам и рассечь их главные силы. [Ачжу] нанес им сокрушительное поражение, толпы их были полностью перебиты. Воспользовавшись [его] победой, [Урянхатай] атаковал и гнал побежденных, раздавил и вытоптал города Гуйчжоу и Сян-чжоу, вошел в область Цзинцзянфу, а таюке сокрушил два округа -- Чэнь[чжоу] и Юань[чжоу]' и напрямую вышел под город Таньчжоу. Таньчжоу вывел войско в 20.000 [человек], которое отрезало нашим обратную дорогу. Урянхатай послал вперед войска Ачжу и Дана с Улун-Тэмуром, а сам, с войсками четырех ванов, был сзади, [они] зажали [войско Таньчжоу] в клещи и внезапным ударом разгромили его.
Войска с момента вторжения во вражеские пределы проделали с боями 1000 ли, ни разу не потерпев поражения. Было 13 больших и малых сражений, убито 400 с лишним тысяч солдат Сун, захвачено его военачальников, больших и малых, -- три человека. Этот город [Таньчжоу] опять послал войско атаковать, но его загнали ко рвам с водой у ворот, прижали и утонили [в них] почти всех, так что более не смели делать вылазки. Под степами города стояли более месяца В это время Ши-цзун как раз переправился через [Яицзы]цзян и встал у Эчжоу (Учан). [Он] послал Ели-Мэнгу во главе войска в 2000 человек, чтобы как прийти на помощь [Урянхатаю], так и чтобы добавить усердия [в осаде] и разузнать [положение дел]. Вскоре после, [Хубилай] от берегов Эчжоу [пошел] на север, а [Урянхатай], переправившись у Хуанчжоу соединился с главной армией.
ГАН МУ. Сюй-ву, 6-е лето [2.2].
В 3-й месяц, Пху-цзэ-чжи обратно взял Чен-ду: но, будучи совершенно поражен на сражении с Монголами, возвратился.
Монгольский Нэулэ с передовым корпусом хотел соединиться с Адаху, главнокомандующим в Чен-ду. Пху-цзэ-чжи отрядил Генерала Лю-чжен занять на реке Нин-цзян переправу при отмели Цзянь-тхань, чтоб чрез сие отрезать дорогу на восток. Войска Генерала Нэулэ пришли и немогли переправиться. С утра до вечера продолжалось сильное сражение. Лю-чжень был разбит; после чего Нэулэ беспрепятственно пошел к Чен-ду. Пху-цзэ-чжи приказал Генералу Ян-да-юань с прочими охранять Цзянь-мынь и Линь-цюань-шань, а сам между тем обратно взял Чён-ду. В сие время Адаху умер. Нэулэ с прочими Генералами совершенно разбил Янь-да-юань при Лин-цюань-шань, потом обложил городок на Юн-дин-тань, и запер возвратную дорогу. Войска Генерала Пху-цзэ-чжи совершенно рассеялись, в городе издержали весь хлеб, убили Коммеяданта и покорились. Чен-ду, области: Пхын-чжеу, Хань-чжеу, Хуай-чжеу, Мянь-чжеу и Тангуты в Вэй-мао все покорились Монголам.
Монголы вступили во Западный край и покорили Цишими и другия царства.
В начале Монголы послали Князя Силиху воевать Западный край. Ныне Силиху чрез Генералов Чан-ноиня и Го-тхан покорил в Западном краю Цишими и до 10 других владений. Они, сражаясь, прошли около 10.000 ли; еще на Западе переправились чрез море, взяли царство Фулан и отправили посланника с донесением о победах. После сего Силиху оставлен управлять Западным краем.
Осенью, в 9-й месяц, Монгольский Государь Мункэ вступил в Цзянь-мынь; зимою, в 11-й месяц, взял Э-дин-пху и другие города.
Нэулэ получил известие, что Монгольский Государь остановился в городе Хань-чжун: в следствие чего, о ставя Мираб-хо-чжо и Хамара для охранения Чен-ду, сам с войском переправился чрез Ма-ху, и пленного Коменданта Чжан-ши послал склонять Кху-чжу-яй к сдаче: но Чжан-ши, вошедши в сию заставу, вместе с Комендантом Ян-ли начал защищаться. Монгольский Государь, переправившись чрез Цзя-лин-цзян, пришел к реке Бай-шуй, и приказал Генералу Ван-дэ-чен изготовить судовой мост для переправы. После чего остановился у Цзянь-мынь. По прибытии к Кху-чжу-яй, приказал Генералу Ши-шу немедленно осадить и взять сие место. Ян-ли вступил в сражение на улице, и будучи разбит, умер. Монголы поймали Чжан-ши и убили; после сего изрубили оставшийся гарнизон.
В 11-й месяц Хан обложил Чан-нин-шань. Коменданты Ван-цзо и Сюй-си разбиты на сражении. Монголы после сего осадили Э-дин-пху. Уездный правитель Ван-чжун покорился: после чего город взят, и Ван-цзо умер. Монгольский Государь, по вступлении в сей город, убил сына Коменданта Ван-цзо, Сюй-си и еще около 40 человек. После сего Цин-цзюй, Да-лян, Юн-шань, Ши-цюань, Лун-чжеу. Коменданты: Лю-юань, Пху-юань-гуй, Чжан-да-юе, Чжао-шунь, все покорились с своими городами. Только Ши-цзэ, провиантский чиновник в Юнь-шань, нехотел унизиться и умер. Монгольские Князья Мэгэ и Тацир, оба ходившие для завоеваний, возвратились с своими корпусами и присоединились к армии.
Монгольский Генерал Ли-тхань взял Хай-чжеу и Лян-шуй.
Ли-тхань завоевал Лянь-шуй и Хай-чжеу; приступом взял четыре города, и побил Императорския войска почти до единого.
Монгольский Государь Мункэ вступил в Лун-чжеу, Коммендант Ян-да-юань покорился с городом.
Монгольский Государь, завоевавши Лун-чжеу и Я-чжеу, пришел к Да-хо-шань, откуда послал Ван-чжун для преклонения Генерала Ян-да-юань: но Ян-да-юань убил его. Монгольский Государь, приступивши с войском, сильно осаждал. Ян-да-юань пришел в страх, почему и покорился с городом: но вскоре обратно бежал. Монгольский Государь, разсердившись, хотел вырубить город: но Генерал Лихулань-цзи сказал: "Еще не можно знать, почему бежал Ян-да-юань; надобно догнать его". II так верхом подъехал к городу, в котором ворота еще небыли затворены. Он с великим криком въехал в город и сказал: "Император послал меня успокоить войска и жителей". Он сошел с лошади, и взявши Ян-да-юань за руку, сказал: "Государь только что объявил указ о награждении, для чего же ты не дожидался?"
- "Я опасался - сказал Ян-да-юань - чтобы в крепости не воспоследовала перемена в мыслях, а посему вскоре возвратился". И так они вместе поехали. Монгольский Государь крайне был доволен и сделал Янь-да-юань командующим Генералом.
УЛУС ХУЛАГУ
РАД. О принятии Хулагу-ханом твердого решения идти на Багдад, походе войска из разных краев на Обитель мира, взятии его и конце владычества аббасидских халифов (прод) [1.2, т.3, с.41-47].
11 числа джакшабат-месяца года змеи, соответствующего 9 числу месяца мухаррама лета 656 [16.1.1258], Байджу-нойон, Бука-Тимур и Сунджак, в назначенный срок, дорогой на Дуджейль, перейдя через Тигр, достигли окрестностей Нахр-и Иса. Сунджак-нойон упросил Байджу [позволить ему] быть передовым отрядом рати, [идущей] на западную [сторону] Багдада. После [получения] разрешения он отправился в путь и прибыл в Харбийю. Муджахид-ад-дин Эйбек, даватдар, который был главою халифской рати, и Ибн Курд еще заранее построили лагерь между Бакубой и Баджисрой. Когда они услышали, что монголы подошли к западной стороне Багдада, они, перейдя Тигр, дали сражение Сунджаку и Бука-Тимуру в окрестностях Анбара у Кушк-и Мансура, выше Мадрафы, в девяти фарсангах от Багдада.
Монгольское войско уклонилось в сторону, и они пришли в Баширийю в округе Дуджейль. Когда Байджу и они [Сунджак и Бука-Тимур] подошли, то их [даватдара и Ибн Курда] повернули назад. В той местности был большой пруд. Монголы открыли его плотины, так что позади багдадского войска всю степь затопило водою. Утром на восходе, в четверг, день ашура, Байджу и Бука-Тимур ударили на даватдара и Ибн Курда и победоносно обратили в бегство багдадское войско. Фатх-ад-дин Ибн Курд и Карасонкур, бывшие предводителями войска, с 12.000 человек багдадцев были убиты, помимо тех, что утонули или увязли в иле. Даватдар с немногочисленными людьми, бежав, прибыл в Багдад, а некоторые бежали в Хиллу и Куфу. В ночь на субботу, в половине месяца мухаррама, Бука-Тимур, Байджу-нойон и Сунджак-нойон подошли к Багдаду, овладели западной стороной и стали в околотках города, на берегу Тигра, а со стороны Нахасийи и Сарсара подоспели Китбука-нойон и прочие с многочисленной ратью.
Хулагу-хан, оставив обоз в Ханекине, двинулся в путь и 17 числа джакшабат-месяца года змеи, соответствующего 15 числу упомянутого мухаррама [22.1.1258], стал на восточной стороне. Монголы, словно муравьи и саранча, подступили со всех сторон и окрестностей, сомкнулись кольцом вокруг багдадских стен и набросали вал. Во вторник 22 числа месяца мухаррама [29.1.1258], в созвездие Овна, они завязали сражение и начали битву. Со стороны Тарик-и Хорасана, на левой стороне города, против Аджамской башни, в средней рати стоял государь мира. Элькэй-нойон и ... - у ворот Кальваза, Кули, Булга, Тутар, Ширемун, Уруктуй - под городом у ворот Базара Султана, Бука-Тимур со стороны кал;ы и со стороны киблы в местности Дуляб-и Бакль, Байджу и Сунджак на западной стороне, там где Адудовская больница, бились дружно. Против Аджамской башни установили камнеметы и сделали в башне пролом.
Халиф выслал [к монголам] везира и джаслика и сказал: "Государь-де приказывал мне прислать везира, я свое слово сдержал и его послал. Надобно, чтобы и государь свое слово исполнил".
Хулагу-хан ответил: "Это условие мы под Хамаданом предлагали, теперь же мы подступили к Багдаду, и заволновалось море смятения. Как нам удовольствоваться одним. Надобно прислать всех трех, то есть даватдара и Сулейман-шаха тоже нужно прислать".
Послы отправились в город. На другой день [из города] вышли везир, сахиб-диван и толпа знатных и известных [людей]. Их вернули обратно, и шесть суток жестоко бились.
Хулагу-хан приказал написать шесть ярлыков: "Мы-де пощадим казиев, ученых, шейхов, потомков Алия, аркаунов и тех людей, что не будут воевать с нами".
Грамоты привязали к стрелами пустили их с шести сторон в город. Так как в окрестностях Багдада не было камней, то их доставляли из Джалулы и Джебель-Хумрина. Срезали пальмы и метали их вместо камней. В пятницу, 25 числа месяца мухаррама [1.2.1258] Аджамскую башню разрушили, а в понедельник 28 мухаррама [4.2.1258] со стороны, где против Аджамской башни находился государь, монгольское войско отважно взобралось на крепостные стены и очистило их верхи от людей. Со стороны Базара Султана стояли Булга и Тутар и еще не взобрались на стены. Хулагу-хан упрекнул их, и их нукеры тоже взобрались, а ночью овладели верхом всей стены восточной стороны.
Взятие монголами Багдада. Миниатюра из летописи Рашид-ад-Дина.
Во время наводки мостов государь приказал, чтобы их навели выше и ниже Багдада. Приготовив суда и поставив [на них] камнеметы, [на суда] посадили прикрытие, а Бука-Тимур с туманом войска засел на дороге из Мадаина в Басру, чтобы воспрепятствовать, если кто-либо ударится в бегство на судах. Когда борьба за Багдад ожесточилась и жителям [Багдада] пришлось туго, даватдар хотел было, сев на судно, бежать в Шиб, но когда он миновал Карьят-ал-Укаб, войско Бука-Тимура пустило в ход камни камнеметов, стрелы, бутыли [с горящей] нефтью и захватило три судна, перебив людей. Даватдар, разбитый, бежал обратно [в Багдад]. Когда халиф был оповещен об этом обстоятельстве, он совсем отчаялся за Багдадское царство, не находил для себя убежища и приюта и сказал: "Я покоряюсь".
Он выслал [к монголам] Фахр-ад-дина Дамгани и Ибн Дарнуша со скудными дарами на том основании, что если пошлет их множество, то это будет доказательством страха, и враг осмелеет. Хулагу-хан на них не обратил внимания, и они вернулись ни с чем. Во вторник, 29 числа месяца мухаррама [5.2.1258] вышел средний сын халифа Абу-л-Фазл Абд-ар-рахман, а везир отправился в город. С Абу-л-Фазлом были сахиб-диван и несколько вельмож. Они доставили много добра, [однако] и оно тоже не было принято.
На другой день, последний день месяца мухаррама, вышли с ходатайством старший сын, везир и несколько приближенных [халифа], но пользы не было, и они вернулись в город. В сопровождении с ними Хулагу-хан отправил послами к халифу Насир-ад-дина Туси и некоего Айтимура. В первый день месяца сафара они вышли. Государь отправил в город Фахр-ад-дина Дамгани, который был сахиб-диваном, Ибн Джавзи и Ибн Дарнуша, чтобы они вывели Сулейман-шаха и даватдара. Чтобы их обнадежить, он выдал им ярлык и пайзу и сказал: "Воля халифа, ежели хочет пусть выходит, а ежели нет, пусть не является. Монгольское же войско до их выхода пусть постоянно [остается] на верху стены".
В четверг, 1 числа месяца сафара, оба они вышли, но [Хулагу-хан] их снова отослал в город вывести своих приверженцев, чтобы они отправились в поход на Миср и Сирию. Вместе с ними решило выйти багдадское войско, [и] безмерное число народу надеялось обрести спасение. Их разверстали по тысячам, сотням и десяткам [монгольского войска], и те их всех перебили. Те же, что остались в городе, разбежались, [попрятавшись] в подземелья и банные печи.
Несколько городских сановников вышли и просили пощады: "Люди-де совсем покорны, им бы пожаловали отсрочку, ибо халиф сыновей своих посылает и сам тоже явится". В это время Ханду-битикчию, одному из старших эмиров, попала в глаз стрела. Хулагу-хан очень рассвирепел и приказал поспешить взятием Багдада. Он повелел ходже Насир-ад-дину отправиться к Воротам Ристалища для [дарования] пощады народу.
Приступили к выводу жителей из города. В пятницу, 2 числа месяца сафара предали казни даватдара с подначальными людьми. Доставили Сулейман-шаха с семьюстами родичей и связанного по рукам спросили: "Поскольку ты был звездочетом и сведущ в злом и счастливом влиянии [звезд] небосклона, то отчего же ты не предвидел свой злой день и не посоветовал своему господину мирной стезею пойти к нам на служение".
Сулейман-шах ответствовал: "Халиф был самовластен, звезды не сулили ему счастья, а он не слушал советов доброжелателей".
Было повелено казнить его со всеми подначальными людьми и последователями. Эмира Хадждж-ад-дина, сына старшего даватдара, тоже убили. Головы всех трех руками мелика Салиха сына Бадр-ад-дина Лу'лу отправили в Мавсиль. Бадр-ад-дин, который был дружен с Сулейман-шахом, заплакал, однако, из страха за жизнь, вздел на колья их головы. Когда халиф понял, что дело ускользнуло из рук, он призвал везира и спросил: "Как помочь этому делу?". В ответ [везир] прочел ему этот стих:
Думают, что дело легко, тогда как
Оно меч, заостренный для встречи в бою.
И после разрушения Басры [халиф] со всеми тремя сыновьями, Абу-л-Фазлом Абд-ар-рахманом, Абу-л-Аббасом Ахмедом и Абу-л-Манакибом Мубареком вышел в воскресенье 4 числа месяца сафара лета 656 [10.2.1258]. С ним было 3.000 человек сейидов, имамов, казиев, вельмож и сановников города. Он повидал Хулагу-хана, и государь не проявил никакого гнева, а ласково и любезно расспросил [о здоровьи] в затем промолвил халифу: "Скажи, чтобы жители города сложили оружие и вышли, дабы мы произвели им счет".
Халиф послал в город, чтобы кликнули клич сложить жителям оружие и выходить. Горожане толпами, сложив оружие, выходили, и монголы их убивали. Было повелено, чтобы халиф, [его] сыновья и родичи разбили шатры у ворот Кальваза, в лагере Китбука-нойона. К ним приставили нескольких монголов. Халиф уже воочию видел свою гибель и сожалел о своем неблагоразумии и что не слушал советов.
Среда 7 числа месяца сафара [13.2] была началом поголовного грабежа и убийства. Войска разом вошли в город и предавали огню сырое и сухое, кроме домов немногих аркаунов и некоторых чужеземцев. В пятницу 9 числа месяца сафара [15.2] Хулагу-хан въехал в город для осмотра дворца халифа. Он расположился во [дворце?] ... и пировал с эмирами. Он повелел призвать халифа и сказал: "Ты де хозяин, а мы гости, покажи-ка, что у тебя есть для нас подходящего".
Халиф понял правду этих слов, задрожал от страха и так перепугался, что не мог припомнить, где ключи от хранилищ. Он приказал сломать несколько замков и поднес на служение 2.000 халатов, 10.000 динаров и сколько-то редкостных предметов, усыпанных драгоценными камнями украшений и жемчуга. Хулагу-Хан не оказал им внимания, все подарил эмирам и присутствовавшим и сказал халифу: "Богатства, которые у тебя на земле, они явны и принадлежат моим слугам, а ты скажи о схороненных кладах, каковы они да где".
Халиф признался в [существовании] водоема полного золота посредине дворца. Его разрыли, и он оказался полным червонного золота, все в слитках по сто мискалей.
Было повелено пересчитать халифские гаремы. Подробно было перечислено семьсот жен и наложниц и тысяча человек прислуги. Когда халиф узнал о переписи гарема, он смиренно взмолился и сказал: "Обитательниц гарема, которых не озаряли солнце и луна, подари мне".
[Хулагу-хан] сказал: "Из семисот выбери сто, а остальных оставь".
Халиф увел с собою сто женщин из близких и родных. Ночной порою Хулагу-хан вернулся в ставку и наутро приказал, чтобы Сунджак отправился в город и отобрал все имущество халифа и отправил его [из города]. Короче говоря, все, что собирали в течение шестисот лет, горами нагромоздили вокруг ханской ставки. Большая часть почитаемых мест, как-то: соборная мечеть халифов, гробница Мусы Джавада, и могильные склепы Русафы были сожжены.
Жители города прислали Шараф-ад-дина из Мераги и Шихаб-ад-дина Зенджани и мелика Дильраста с просьбою о пощаде. Вышел указ, чтобы впредь резню и грабеж приостановили, потому-де, что Багдадское царство наше. Всем сидеть [на месте] по-прежнему и каждому заняться своим делом. Уцелевшим от меча багдадцам жизнь была пощажена. Из-за смрадного воздуха Хулагу-хан в среду 14 числа месяца сафара [20.2] выехал из Багдада и остановился в селениях Вакф и Джалябийя. Он отправил эмира Абд-ар-рахмана на завоевание области Хузистан и приказал призвать [к себе] халифа. Тот воочию узрел злые признаки своей судьбы, очень испугался и спросил везира: "Как помочь нашему делу?".
[Везир] в ответ сказал: "Борода наша долга". Он имел в виду то, что в начале события, когда он посоветовал отправить богатый груз и отразить [тем] бедствие, даватдар сказал: "Борода у везира долга", - и предостерегал от этого дела, а халиф послушал его слова, и мероприятие везира отменил. Словом, халиф потерял надежду на жизнь и попросил разрешения отправиться в баню и свершить положенное по закону омовение. Хулагу-хан приказал, чтобы он отправился с пятью монголами. [Халиф] сказал: "Я не прошу сопровождения пяти ангелов, мучающих грешников в аду", - и прочел два-три стиха из касыды.
В конце дня, в среду 14 числа месяца сафара лета 656 [20.2.1258] в деревне Вакф дело халифа прикончили вместе со старшим сыном и пятью слугами, которые при нем состояли.
На другой день казнили прочих, которые стояли с ним у ворот Кальваза. Ни одного Аббасида, кого нашли, не оставили в живых, кроме немногих, которых не включили в счет. Мубарекшаха, младшего сына халифа, подарили Олджей-хатун. Хатун отослала его в Мерагу, чтобы он находился [там] при ходже Насир-ад-дине. Ему дали в жены монголку, и он от нее имел двух сыновей. В пятницу, 16 числа месяца сафара [23.2], среднего сына халифа отправили к отцу и братьям, и власть халифов из рода Аббасидов, которые восседали [на престоле] после рода Омейядов, пресеклась. Срок их халифата был 525 лет, а числом их было 37 человек, ... Мустасим. [Последний] халифствовал 17 лет.
В тот же день, когда казнили халифа, его везира, Муаййид-ад-дина ибн Альками послали в город на должность везира и Фахр-ад-дина Дамгани на должность сахиб-дивана. Али-бахадура назначили на должность воеводы и главы торговцев и ремесленников, а наместником эмира Каракая определили Имад-ад-дина Омара Казвини. Он восстановил мечеть халифов и гробницу Мусы Джавада. Наджм-ад-дин Аби Джа'фар Ахмед Имран, которого называли Мелик Растдиль, был назначен в область восточных уездов Багдада, как то: Тарик-и Хорасан, Халис и Банданиджейн. Должность главного казия он пожаловал Низам-ад-дину Абд-ал-Му'мину из Банданиджейна. Элькэй-нойона и Карабукая с тремя тысячами всадников он назначил и отправил в Багдад, чтобы они [его] благоустроили и покончили дела, чтобы все похоронили своих убитых и приверженцев, убрали с дорог павших животных и отстроили базары. В четверг 29 числа, месяца сафара [7.3] ко двору для осведомления о делах явились и вернулись обратно Шараф-ад-дин, сын везира, и сахиб-диван.
В пятницу 23 числа месяца сафара [1.3] Хулагу-хан соизволил отправиться в путь и остановиться в Куббэ-и Шейх-и Макарим. Оттуда он следовал от стоянки до стоянки, пока не дошел до своих ставок у Ханекина. Во время осады Багдада из Хиллы явились несколько ученых алидов и просили [назначить к ним] воеводу. Хулагу-хан отправил туда Тугела и эмира Бахли Нахчувани, а вслед за ними послал Бука-Тимура, брата Олджей-хатун, для испытания жителей Хиллы, Куфы и Васита. Жители Хиллы вышли навстречу войску, навели мост на Ефрате и радовались их [монголов] приходу. Бука-Тимур нашел, что на них можно положиться. 10 числа месяца сафара он выступил и направился в Васит. 17 числа он прибыл, но тамошние жители не покорились. [Бука-Тимур] задержался, взял город, приступил к резне и грабежу и перебил около сорока тысяч человек.
Оттуда он пошел в Хузистан и взял с собою Шараф-ад-дина ибн ал-Джавзи, чтобы он привел к повиновению город Шуштар. Воины и турки халифа частью бежали, частью были перебиты. Басра и та область тоже покорились, а эмир Сейф-ад-дин-битикчи нижайше просил его высочество прислать сто человек монголов в Неджеф, чтобы они охраняли место мученической смерти эмира правоверных Али и тамошних жителей. 10 числа месяца раби-ал-авваль [17.3] Бука-Тимур пришел к войсковому лагерю, а 19 числа месяца раби-ал-авваль [26.3] халебских послов, которые приезжали в Багдад, вернули обратно, с письмом, которое ходжа Насир-ад-дин Туси по указу Хулагу-хана написал по-арабски.
Список с него таков: "Мы расположились в Багдаде в лето 656 [1258]. Бедственно будет утро предостерегаемых. Мы призвали его царя, а он отказался. И оправдалось над ним слово: и мы накажем его тяжким наказанием. Мы призвали тебя к повиновению нам, и если ты придешь [с повиновением], то будет тебе покой и удовольствие, а если ты откажешься, то будет тебе позор и гибель. Не будь же таким, как роющий себе смерть своим копытом и как отсекающий себе нос своею рукой, а то ты окажешься в отношении поступков наиболее терпящим урон, [как] те, старания которых были тщетны в настоящей жизни, в то время как они полагают, что поступают хорошо, а господу [это дело] не угодно. Мир над теми, кто следует правильным путем".
В среду 11 числа месяца раби-ал-ахыра [17.4] Хулагу-хан прибыл к большому обозу [и] остановился после того похода в окрестностях Хамадана и Сияхкуха. Он был нездоров, а [потом снова] поправился. 16 числа месяца раби-ал-ахыра умер Кокэ-битикчи, а в среду 20 раби-ал-ахыра прибыли ко двору Элькэй-нойон и некоторые эмиры. В четверг 2 числа месяца джумада-ал-ахыра [6.6] умер Муаййид-ад-дин, багдадский везир, и на его место назначили его сына Шараф-ад-дина.
РАД. О завоевании города Ирбиля рукою Урукту-нойона и осада им тамошней крепости [1.2, т.3, с.47].
В то время, когда Хулагу-хан принял решение завоевать Багдад, он соизволил назначить Урукту-нойона [взять] крепость Ирбиль, а крепость та заложена на крепкой земляной насыпи, и не имеет себе равной на обитаемой четверти земного круга. Когда Урукту-нойон занялся ее осадой, курды в крепости стали отбиваться. Правитель Ирбиля Тадж-ад-дин ибн Салайя вышел [из крепости], покорившись, и собрался оказать достойные услуги. Урукту-нойон сказал: "Признак-де настоящей покорности есть сдача крепости".
Тадж-ад-дин отправился к крепости. Курдские воины преградили ему путь. После долгих уговоров и убедительных просьб он принужден был вернуться и явился к Урукту. Тот отправил его к его высочеству Хулагу-хану. На суде он был признан виновным и казнен. Урукту долгое время осаждал крепость, но тамошние жители не покорялись, и он попросил помощи войском у султана Бадр-ад-дина Лу'лу. Тот прислал некое количество войска. Однажды ночью жители крепости вышли, напали на монголов, перебили всех, кого нашли, подожгли и сожгли камнеметы и ушли в крепость. Урукту, попав в беду, призвал Бадр-ад-дина Лу'лу и с ним советовался. Бадр-ад-дин Лу'лу сказал: "Лучше отложи до лета, когда курды убегут от жары и отправятся в горы, потому что теперь погода приятная, запасов у них много, а крепость чрезвычайно укреплена и взять ее, кроме как хитростью, невозможно".
Урукту предоставил ее [крепость] султану Бадр-ад-дину и направился в Тебриз с намерением [там] летовать. Когда погода стала жаркой, курды вышли, сдали крепость султану Бадр-ад-дину и отправились в Сирию. Султан Бадр-ад-дин разрушил ее стены, и таким путем та крепость тоже была завоевана.
РАД. О переводе в Азербайджан богатств Багдада и крепостей еретиков и сохранение [богатств] в крепости на горе Салмасского озера, и о прибытии Бадр-ад-дина Лу'лу и румского султана на служение к государю [1.2, т.3, с.47-48].
Сокровища и огромные богатства, которые добыли в Багдаде, Хулагу-хан с эмиром Насир-ад-дином, [сыном] Ала-ад-дина, сахиба Рея, отправил в Азербайджан, точно так же и [богатства], принадлежавшие крепостям еретиков, Рума, Грузии, Армении, лурам и курдам. Маджд-ад-дину, мелику Тебриза, [Хулагу-хан] приказал, чтобы он построил великолепное, чрезвычайно крепкое здание на горе, которую называют Теллэ, на берегу озера Урмии и Салмаса. Расплавив всю звонкую монету и начеканив балышей, сложили там. Из тех дорогих даров и богатств Хулагу-хан отослал часть его величеству Менгу-каану с радостной вестью о победе и славе, сделал отчет об обстоятельствах завоевания владений Иранской земли и объявил о решении идти походом на Мисрский и Сирийский края. С этим посланием отправился эмир Хуладжу, и каан весьма обрадовался этой доброй вести.
В том году султан Бадр-ад-дин Лулу согласно указу каана направился к его высочеству [Хулагу-хану] и, двигаясь поспешно, прибыл ко двору на служение в окрестностях Мераги 29 числа месяца раджаба 656 года [1.8.1258]. Лета его перевалили за девяносто. Хулагу-хан оказал ему полный почет и уважение, и он 6 числа месяца шабана [8.8] того же года вернулся обратно. 7 числа шабана прибыл на служение ради поздравления с победой над Багдадом атабек Сад, сын фарсского атабека Абу-Бекра и, будучи отличен пожалованиями, воротился назад. 4 шабана [6.8] в ..., в окрестностях Тебриза на служение прибыл румский султан Изз-ад-дин, а в среду 8 числа того же месяца вслед за ним приехал султан Рукн-ад-дин. Хулагу-хан гневался на султана Изз-ад-дина за [его] непочтение к Байджу-нойону и сражение с ним. После завоевания Багдада султан Изз-ад-дин стал весьма опасаться и задумал вызволить себя из пучины того преступления тонкой хитростью. Он приказал сшить прекрасные царские сапоги и на подборах их намалевали его облик. Во время представления и подношения даров он вручил их государю. Когда взгляд его [государя] упал на изображение, султан облобызал землю и промолвил: "Чаяние мое в том, чтобы государь благословенной стопою своею вознес голову этого раба".
Хулагу-хан сжалился над ним, а Докуз-хатун оказала ему покровительство и попросила [простить] его преступление. Хулагу-хан ему простил. В ту пору ходжа Насир-ад-дин доложил, что султан Джелаль-ад-дин Хорезмшах, будучи обращен в бегство победным нашествием монголов, пришел в Тебриз. Воины его чинили насилие над раиятами и об этом обстоятельстве доложили ему [Хорезмшаху] на суд, а он сказал: "Мы-де ныне воюем мир, а не правим, при завоевании мира оберегать ра'иятов не обязательно. Вот, когда мы станем править миром, тогда и окажем правосудие жалобщикам".
Хулагу-хан промолвил: "Мы, слава богу, и воюем мир и правим. Для врагов я завоеватель, а для покорных правитель, и не страдаю я слабостью и немощью подобно Джелаль-ад-дину".
РАД. О счастливом мовляна, султане мудрецов, пособнике общины и веры [Насир ад-дине Туси] и о постройке в Мераге обсерватории по указу Хулагу-хана [1.2, т.3, с.48-49].
В упомянутую же пору вышел указ, чтобы превеликий счастливый мовляна, учитель рода человеческого, султан мудрецов, достойнейший из деятелей последнего времени, ходжа Насир-ад-дин Туси, ;да обнимет господь его своим прощением', выстроил в местности, которую признает подходящей, здание для наблюдения звезд. Он выбрал город Мерагу и построил великолепную обсерваторию. Причиною этому обстоятельству было то, что Менгу-каан от [прочих] монгольских государей особо отличался совершенством разума, проницательностью, понятливостью и сообразительностью до того, что решал некоторые Евклидовы чертежи. Прекрасное мнение и высокий помысл его признали необходимым в пору его державы построить обсерваторию [и] он приказал, чтобы Джемаль-ад-дин Мухаммед Тахир ибн Мухаммед аз-Зейди-и Бухари приступил к этому важному делу. Некоторые дела по этой части для них были сомнительны, а молва о превосходных качествах Насир-ад-дина летала по всему миру, как ветер. [Поэтому] Менгу-каан во время прощания с братом ему сказал: "Когда крепости еретиков будут завоеваны, ходжу Насир-ад-дина пришли сюда".
В ту пору, поскольку Менгу-каан занялся завоеванием владений Мензи и [находился] далеко от столицы, Хулагу-хан приказал, чтобы он [Насир-ад-дин] и здесь построил обсерваторию, потому что он уже узнал об его прекрасном образе жизни и природной искренности и желал, чтобы он состоял при нем. После того как прошло семь лет по восшествии Хулагу-хана на ханский престол, ильханскую обсерваторию выстроили при помощи четырех ученых: Муаййид-ад-дина Арзи, Фахр-ад-дина Мераги, Фахр-ад-дина Ахлати и Наджм-ад-дина Дабирани Казвини.
МАГАКИЯ. История народа стрелков. гл.14 [4.2]
После того, созвав великий сейм, в котором приняли участие старые и новые войска, конницы армянская и грузинская, монголы в несметном числе пошли на Багдад и вскоре взяли этот великий и славный город, полный множества жителей, великих сокровищ, безчисленного количества золота и серебра. Они без всякой пощады умертвили жителей; только часть их увлекли в неволю. На долю всадников досталось множество превосходных одежд и большое количество золота из халифской сокровищницы. Татары, схватив халифа, тучного и разжиревшего владетеля Багдада, со всеми его сокровищами привлекли к Гулаву, который спросил его: "Ты владетель Багдада"? Тот отвечал: "Я самый".
Гулаву приказал бросить его в темницу на три дня без хлеба и воды. Через три дня он приказал привести перед себя халифа и спросил его: "Как поживаешь?" Халиф гневно отвечал, как бы желая устрашить Гулаву: "Так в том состоит ваша человечность, что вы в течение трех дней морили меня голодом"?
Дело в том, что еще до начала осады халиф говорил жителям города: "Не бойтесь ничего! Как только татары придут, я вынесу против них знамя магометово, от которого убегут все татарские всадники, и мы спасемся".
После того Гулаву приказал подать блюдо, наполненное червонцами и поставив перед халифом, сказал ему: "Бери, ешь золото, чтоб утолить свой голод и жажду, и насыться им"!
На это халиф сказал: "Не золотом бывает жив человек, а хлебом, мясом и вином".
Гулаву сказал халифу: "Если ты знал что человек живет не сухим золотом, но хлебом, мясом и вином, что же ты медлил прислать ко мне, все это золото? Тогда бы я не разгромил твоего города и не захватил бы тебя. Вместо того ты сидел себе беззаботно, ел да пил".
После того Гулаву приказал бросить его под ноги войску, и таким образом умертвил мусульманского халифа. Совершив это татары с несметною добычею и с сокровищами воротились в восточную страну.
ВАРДАН ВЕЛИКИЙ. Всеобщая история [4.5]
В 707 - 1258 году храбрый Хулаву взял Багдад, 515 лет спустя после построения его Джафаром и Измаильтянами, в 194 году нашего летосчисления (745), на реке Тигре, на расстоянии, как говорят, семидневного пути от древнего Вавилона. Собственными руками он убил халифа Мустасара; бывшиe же там христиане по воле и ходатайству великой царицы Дохуз все были спасены. Халифа означает наследника из рода Махмеда, появившегося в 60 году армянского летосчисления (611), последний же Халифа жил до 707 - 1258 года.
В том же году, когда Эль-хан Хулаву возвратился из разрушенного Багдада, был осажден Муфархин, Город-мучеников (Мартирополь); и осада эта продолжалась два года. Ибо султан этого города, из рода Эдилов, противился Исмуду, сыну Хулаву, запер городские ворота и продолжал войну, и тем стал предметом гнева божия. Во время осады жители ели безразлично (сначала) чистые и нечистые животные, потом нищих, а наконец детей своих и друг друта, когда бывали в состоянии. Один тамошний протоиерей, вынужденный злейшим голодом, стал зверем и съел своих детей: он сам написал эту свою исповедь на бумаге в надежде, что мы увидим ее и что он получить прощение от милосердого Создателя человеческой природы. До последнего своего издыхания он не переставал рыдать, плакать, горевать и воздыхать с беспрестанным сожалением. Мы видели, как он того надеялся, написанную им исповедь, и надеемся, что не оставит его своей милостью Знающий и Создавший нашу природу: милосердый Отец, глубина милости и бездна любви, Который из сострадания к нам принял смерть, да умилостивится и да очистить его через таинство церкви, с ним вместе и всех, кои с раскаянием возложили и возложат свое упование на Христа, Бога нашего. Вы же, читатели, в свою очередь усердно молите Его, повторяя аминь.
УЛУС ДЖУЧИ
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ [1.1, т.1, с.203]
В лето 6766... Того же лета поидоша князи в татары, Олександр, Борис, Ярослав Тверской. Чтивши Улавчия и все воеводы, и отпущены быша в свою отчину...
Той же зимы приехаша численницы в Володивир, и поидоша численницы и князи к Новгороду Великому, Александр, Андрей, Борис. Исчитоша и поехаша опять в Володимир. Александра же удержаша Новгородцы, и чтиша и много. Олександр же дав им ряд, и поеха с честью в свою отчину.
НОВГОРОДСКАЯ 1-я ЛЕТОПИСЬ [7.1 т.3, с.56]
В лето 6766... Той же зимы взяша Татарове всю землю Литовскую. А самих избиша.
ИПАТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ [7.1, т.2, с.195-196]
В лето 6767. Куремса пойде на Данила, без вести приеха. Василко же собрашется во Володимере, а Данило в Холме, посласта к Лиови, абы поехал к ним. Куремса же не перешедшу Стыра, посла люди к Володимеру; въехавшим же ратным воем к городу, изыдоша на не гражане пешцы, и бившимся с ними крепко, и выбегоша из града, идоша к Куремсе, исповедоша, яко гражане креиц борются с ними. Данило же и Василко одинако сбиратася хотяща битися с Татары. Прилучижеся сице, за грехы, загоретися Холмови от окаянные бабы. Си же потом спишем о создании града, и украшении церкви, и оного погибели мнози, яко всем сжалитися. Сицю же пламени бывшу, якоже со всее земли заре видити, якоже и со Львова зрящее видити, по полем Белзьским, от горения силного пламени. Людем же видящим, яко от Татар зажжен бе град, и вбежаша в места лесна и там не могоша сбиратися. Данило же сняся с братом и теши и, якоже от Бога бывшей беде не имел желе поганскы, но на Бога надеятися и на в возложити печаль; якоже и бысть. Потом же ехаста в Володимер, и собравша мало дружины, и молящася Богу о нашествии Татар, да Бог избавить я; не могуща же дружины собрати, сласта семо и онамо. Прилучижеся Василковым людем выехати, и обретши Татар биша я и колодники имаша. Потом же Куремесе стоящю у Лучьска, створи Бог чудо велико: Луческ бе не утвержен и не уряжен, и сбегшимся во не многим людем, и бо зим бывши и води велице, оному же пришедшу к Лучску и не могшу ему преити, хотяше мост приятии, гражаном же отсекошим мост, он же порокы постави отгнати хотя; Бог же чудо створи, и святый Иван. И святый Никола, ветру же таку бывшу, яко пороком пергшу ветр же обращаше камень на их, пакы же мечущим на их крепко изломися, божиею силою, прак их. И не успевши ничтоже вратишася во станы свои, рекше в поле. Якоже древле писахом, во Куремсину рать, о зажжении города Холма.
