Шестое лето, Бин-чень. Весною был сильный ветер с севера. От песку и дресвы поднявшихся на воздух небо среди дня потемнело. Хан собрал Князей и вельмож в урочище Орболгэту, и угощал их два месяца; потом щедро наградил золотом и материями, каждого по достоинству, и при сем случае учинил постановление о ежегодной награде Князьям деньгами и хлебом. Хубилай прислал к Хану Моргэция испросить дозволение о дополнении Китайских войск внутренних провинций. Хан утвердил сие.
Летом, в 4-й месяц, он имел пребывание у Тамира.
В 5-й месяц поехал в Шара-ордо.
В 6-й месяц Хан предприял путешествие в урочище Дайр-хада. Князь Усунь и Ханский зять Иосор представляли, чтобы идти войною на Южный Китай. Но как правительство Южнаго Китая, вопреки Ханскому указу, заключило посла его в темницу; то и сам Хан держал совет о предприятии сей войны.
Осенью, в 7-й месяц, Хан указал Князьям возвратиться к своим айманям. Войска Князя Тацира и Ханскаго зятя Тэргэ, проходя чрез Дун-пьхин, отнимали у жителей овец и свиней. Хан, узнавши о сем, нарядил чиновников для исследования. После чего войска более не производили насильств.
В сем году Корейский Король и Князья Мохэлоча и Судань из владений Сичай-фу и Юнь-дань приехали к Хану. Улань-хада усмирил народ Цзы-мань; после сего возвращаясь из страны Си-па-эр, пришел к городу Чун-цин и разбил Китайскаго Генерала Чжан-ду-тхун. Хан подарил ему дорогое одеяние и 50 ланов серебра, а войскам в награду роздал 10.200 кусков шелковых материй. Зимою имел пребывание в Адогу-тацир-аймане, и роздал Князьям и вельможам покоренных Бухарцев, живущих по реке Аму (Дария).
РАД. О выступлении его самого [Менгу] в поход, о намерении покорить города Китайского государства, которые [еще ему] не подчинились, и о прочем [1.2, т.2, с.144-146].
Они выступили в год дракона, соответствующий мухарраму 654 г.х. [30.1.1256]. На правом фланге Менгу-каана был сын Субэдай-бахадура с десятью туманами.
Менгу-каан летом дошел до области Тангут и Нангяс и закончил летовку в местности, которая называется Люпань Шань, а это то самое место, где Чингиз-хан во время похода на Хитай, прибыв туда, заболел и скончался. Осенью [Менгу-каан] выступил в поход, направляясь на ..., что находится в пределах Нангяса, и в тех окрестностях он взял двадцать крепостей, ту область называют ...
Он расположился вокруг большой крепости, которую называют Дали Шанк, и осадил [ее]. Тогачар-нойон, которого [Менгу-каан] отправил со ста тысячами всадников по дороге [вдоль] большой реки Кан-Ган осадить и покорить большие города Санк-Янк-фу и Фанк-Чинк, когда прибыл туда с войском, [целую] неделю осаждал [их], но так как победить [их] не удалось, то они повернули обратно и остановились в своих стойбищах. Менгу-каан от того события пришел в ярость, ругал их и послал известить: "Когда вы вернетесь, я прикажу вас как следует наказать", а Курикчи, брат Йисунке, послал передать Тогачару: "Кубилай-каан забрал много городов и крепостей, а вы вернулись с разодранными задницами, то есть были заняты пьянством и едой".
РАД. О том, как Кубилай-каан, согласно указу, направился в Нангяс, об осаде города Явчу, о возвращении и переходе через реку Конк [1.2, т.2, с.147].
После этого Менгу-каан приказал, чтобы Кубилай-каан, ввиду того что он болен и [уже] один раз ходил с войском в поход, передал теперь это войско Тогачару, чтобы тот вместо него отправился в поход.
Когда прибыл указ, Кубилай-каан сообщил: "Ноги мои поправились, как [это] возможно, чтобы мой старший брат пошел с войском, а я сидел бы дома?".
И тотчас сел верхом и отправился в путь, направляясь в Нангяс; ввиду того что дорога была очень дальняя и трудная, а вся та страна враждебная и климат скверный, [то] для своего избавления они каждый день по два-три раза вступали в битву и [так] продвигались, пока не дошли до города Явчу, который осаждали до тех пор, пока у них из десяти туманов [войска] осталось не больше двух. Тогда Кубилай-каан вернулся из войска, а там оставил Урянхатая с Бахадур-нойоном, сыном Чилаун-Куянка сына Мукули-Куянка, с пятью туманами войска и через реку Конк-мурэн построил на судах мост. Из Нангяса прибыло несчетное войско. Войско монголов хотело перейти через мост, но это было невозможно, многие из них попадали в воду или погибли от войска Нангяса, а некоторые остались в тех областях; в последнее время, когда Нангяс был покорен, те, что были в живых, вернулись. Затем Кубилай-каан оттуда выступил и прибыл в [свою] ставку в пределах города Джункеду и там остановился, а в это время Менгу-каан был занят осадой упомянутой крепости.
РАД. Об обстоятельствах, приведших Кубилая на престол [1.2, т.2, с.156-157].
Когда справедливый государь Менгу-каан воссел на ханский престол, а столица его была в пределах Каракорума, в местности Онон-Келурен, то после устройства дел государства он назначил своего брата Кубилай-каана в восточные города и страны Хитая, а меньшого брата, Хулагу-хана, он послал на запад и в области таджиков, как о том [уже] упоминалось в повествовании о нем. Он приказал, чтобы вместе с ним [Кубилай-кааном] в Хитай отправилось восемьдесят туманов войска сплошь из монголов и джавкут, чтобы они там остались и покорили область Нангяс, смежную с Хитаем. Кубилай[-каан] отправился, но воздержался от путей на Нангяс: поскольку тамошние государи очистили от [всего] съестного те местности, которые лежали на пути, то идти в ту сторону было очень затруднительно; [поэтому] он послал к Менгу-каану гонца и, изложив положение, просил разрешения завоевать раньше области Караджан и Чаганджан, чтобы добыть для войска провиант и тогда [уже] пойти к Нангясу. Те две области на китайском языке называют Дай-лиу, то есть Великие царства, на языке хинди ..., а на языке этих мест - Кандахар. Те области граничат с Тибетом, Тангутом, с некоторыми областями и городами Индустана, с областями Хитая и Золотозубых. В общем, каан одобрил ту речь и дал разрешение. Кубилай[-каан] в лу-ил [год дракона], соответствующий мухаррему 654 г.х. [30.1-28.2.1256], учинил в тех областях избиение и грабеж, а их государя по имени Махараз, что значит "Великий султан", захватив [в плен], привел с собой, когда вернулся из похода.
Затем, когда Менгу-каан вознамерился покорить Нангяс, он сказал: "Так как у Кубилай-каана болят ноги, до того он [уже] выступал [в поход] с войском и подчинял мятежные области, то теперь пусть он пребывает дома в покое". И согласно указанию [Менгу-каана] он отдыхал в своих ставках, что в Моголистане в местности Караун-Джидун.
ЮАНЬ ШИ. цз.121. Урянхатай [1.1, с.509].
[В год] бин-чэнь [Урянхатай] отправился в поход на государства бай-мань и Боли. Ачжу взял живьем их сильного полководца, [как] трофей [его] доставили к императорскому двору. Было распоряжение [Урянхатаю] обеспечить соответствующим образом занятые дороги для соединения с войсками Тегадара. Поэтому [он] выступил [в поход] на у-мань, быстро достигнув реки Ауцзян, сравнял с землей три города тула-мань, отразил 30.000 армию сунского генерала Чжан Ду-туна, отобрал у него 200 джонок на реке Маху, а убитых и пленных невозможно было пересчитать. Затем были проведены дороги к Цзядину и Чунцину и [Урянхатай], достигнув Хэчжоу и переправившись через реку Шуцзян, соединился с Teгадаром.
ГАН МУ. Бин-чень, 4-е лето [2.2].
Монголы построили город Кха-пьхин-фу.
Житель местечка Син-тхай, по имени Лю-бин-чжун, человек просвещенный и отважный, по причине бедности в доме, служил письмоводителем в правлении. В один день, наскучивши приказными делами, вздохнул и сказал: "В доме моем несколько колен служили чиновниками, а ныне унизились до писаря". Тотчас оставя должность, скрылся жить в гору Ву-ань-шань, и в скором времени сделался Фоистом в капище Тьхянь-инь-сы. Он часто ходил в Юнь-чжун. Когда Хубилай позвал к себе Фоиста Хай-юнь, сей взял с собою Лю-бин-чжун, который, будучи представлен Хубилаю, отвечал на все его вопросы удовлетворительно. Нет книг, которых бы не читал Лю-бин-чжун; особенно углублялся в перемены и прохождение веков ученого Шао-шы. Астрономию и естествословие понимал весьма основательно. О делах государственных рассуждал, как будто читал на ладони. Хубилай крайне полюбил его и при каждом походе обо всем советовался с ним. В сие время Монгольский Государь захотел основать город и построить дворец, чтобы сие место служило резиденциею. Для сего Хубилай представил Лю-бин-чжун, которому и предписано избрать место по гаданию. Лю-бин-чжун нашел, что место в области Хуань-чжеу на северном берегу реки Луань-шуй (Шанду-гол), именуемое Лун-ган, счастливым. И так предписано ему построить город, который назван Кхай-пьхин-фу.
ПАКСАН-ДЖОНСАН [2.3]
Карма/-бакши стал учителем монгольского хана /Мункхэ/.
УЛУС ХУЛАГУ
РАД. События, предшествовавшие его [Хулагу] восшествию на ханский престол (прод) [1.2, т.3, с.25-26].
После того как, согласно указу, остановили все суда и лодки корабельщиков и соорудили мост, двинулись для переправы через Джейхун. Первого числа месяца зи-л-хиджджэ 653 года [1.1.1256] [Хулагу-хан] с победоносным войском перешел Джейхун и, пожаловав ту братию [корабельщиков], простил им пошлину, которую взимали с судов, и обычай этот отверг. Когда он переправился, то для развлечения отправился на прогулку к реке. Внезапно из зарослей показались лесные тигры. Он повелел, чтобы всадники, став кругом, устроили облаву. Так как кони пугались тигров, то сели верхом на взъяренных верблюдов и добыли десять тигров. На другой день, выступив оттуда, расположились на луговьях Шабургана с намерением там долго не задерживаться. Был праздник жертвоприношения. Внезапно пошел снег и поднялась метель. Снег падал непрерывно семь суток и от сильной стужи погибло множество животных. Хулагу-хан ту зиму провел там и все время предавался забавам, веселью, удовольствиям и пиршествам. Весною [эмир] Аргун-ага приказал изготовить царский приемный шатер из расписного тканого золотом по золоту шелка, прекрасный жилой шатер со всеми службами, соответствующий чертогам такого государя, так что при перевозке и при перемене [места] он был удивительно легок, и к ним подобающий шатер для собраний, и в нем золотую и серебряную утварь, усыпанную драгоценными камнями. Однажды, в очень счастливый день, их воздвигли и устроили собрание с многообразным великолепием. Хулагу-хан все это одобрил. В добрый час, под счастливой звездою, он воссел на престол счастья и подушку могущества. Хатуны, царевичи и эмиры, которые состояли при нем; государственные мужи, сановники, мелики и хакимы, собравшиеся со [всех] сторон, все выполнили обряды и обычаи.
После того как покончили с пиршествами, эмир Аргун-ага, согласно повелению, направился на служение к каану. Сына своего, мелика Гирея, битикчия Ахмеда и сахиба Ала-ад-дина Ата-мелика из Джувейна он, приставив к управе дел иранских владений, оставил на служении у Хулагу-хана, чтобы они состояли при его высочестве и вершили важные дела до его приезда. Аминь.
РАД. О прибытии Хулагу-хана в Тус и пределы Кучана, приказе о возобновлении благоустройства, походе на Дамган, разрушении Аламута и Люмбесера и изъявлении покорности Хуршахом [1.2, т.3, с.28-31].
Когда Хулагу-хан прибыл в Тус, то в саду, устроенном Аргун-агой, разбили шатер из дорогой ткани, который согласно указу каана изготовили для Хулагу-хана, и он в том саду расположился. Оттуда перешли в сад Мансурийе, который Аргун-ага после полного разрушения приказал привести в благоустроенный вид. Жены эмира Аргуна и ходжа Изз-ад-дин Тахир там поднесли таргу. На другой день подались на луговья Радкана и ради прелестной и здоровой местности простояли там несколько времени. Из Мерва, Языра, Дехистана и других областей обильно доставили вина и продовольствия. Затем перешли в Хабушан, который монголы называют Кучаном. Эта касабэ, с начала прибытия монгольского войска, оставалась заброшенной и покинутой. Хулагу-хан повелел возобновить ее благоустройство и определил на это денег из казны, чтобы не нужно было отягощать ра'иятов. И [вновь] потекли оросительные протоки и [там] построили карханэ. Около соборной мечети устроили сад, а Сейф-ад-дин-ага, бывший везиром и мудаббиром, отпустил денег, чтобы соборную мечеть благоустроили. [Хулагу-хан] приказал эмирам и придворной знати, чтобы каждый из них соответственно своему значению, должности и имущественному состоянию, построил [себе] там жилище. [Затем] он оттуда уехал.
29 числа месяца джумада-л-ахыра [5.8] Бек-Тимур-корчи, Захир-ад-дин, сипахсалар-битикчи и Шах-эмир, которых [Хулагу-хан] посылал к Хуршаху, государю еретиков, объявив [ему] постановление указа, вернулись обратно. В тот же день войско подошло к крепостям еретиков и начало наступление. 10 дня месяца шабана 654 г.х. [2.9.1256] [Хулагу-хан] дошел до Харакана и Бистама и послал гератского воеводу Меркитая с Беклемишем послами к Рукн-ад-дину Хуршаху и приказал его устрашить и приневолить, пригрозить ему и сделать посулы. В ту пору счастливый мовлана ходжа Насир-ад-дин Туси, совершеннейший и разумнейший [человек] мира, и многие великие лекари Раис-ад-довлэ, Муваффик-ад-довлэ и их сыновья, попавшие не по [своей] воле в это царство, воочию убедились, что поведение и деяния Хуршаха беспорядочны и что в присущих ему свойствах заложены гнет и насилие и что в нем явны признаки безумия. Сердца их преисполнились огорчением и отвращением к службе еретикам, а склонность к приверженности к Хулагу-хану [становилась у них] все сильнее, да и раньше они об этом мечтали. Они постоянно тайно совещались друг с другом о том, как то царство наилучшим образом и наилегчайшим путем могло бы быть им [Хулагу-ханом] завоевано. Очень многие из чужаков и мусульман примкнули к ним, и в этом деле все были единодушны. По этой причине они старались побудить Хуршаха к покорности и послушанию и устрашали [его].
Он тоже выразил согласие на это дело и, оценив приезд послов, отправил на служение к Хулагу-хану своего младшего брата Шаханшаха и ходжу Асиль-ад-дина Зузани с толпою сановников своего царства. За изъявление покорности государь повелел оказать им почести и уважение. В другой раз он назначил гонцов, дабы они с Садр-ад-дином, Захир-ад-дином, Тулек-бахадуром, Бахши и Мазуком отправились послами к Хуршаху, чтобы он, если покорился, разрушил крепость и явился самолично. Хуршах ответил: "Ежели отец мой оказывал неповиновение, то я повинуюсь". Он частично разрушил несколько крепостей, как то Меймундиз, Аламут и Люмбесер и стал сносить зубцы башен, снимать ворота и срывать крепостные стены и валы. Для выхода [из крепости] он попросил отсрочки на год. Так как Хулагу-хан посчитал, что для него [Хуршаха] пришла уже пора печального конца и что от хождения гонцов никакого предостережения для него не получается, то он 10 числа месяца шабана 654 года [2.9.1256] выступил из Бистама и направился к его городам и крепостям. Он повелел, чтобы войска, которые были в Ираке и в других краях, изготовились [к походу]. На правом крыле из Мазандерана двинулись Бука-Тимур и Коке-Элькэй, на левом крыле из Хара и Семнана - Негудер-огул и Китбука-нойон, а в средней рати, которую монголы называют кул - Хулагу-хан с одним туманом славных богатырей.
Пошли - и облик земли помрачнел,
От всадников пыли небосклон потускнел.
И опять он вперед послал гонцов: "Поход-де решен. Ежели Хуршах, невзирая на преступления, встретит нас, как подобает слуге, то мы посмотрим на его грехи взором прощения".
Когда покоряющие мир знамена со славою миновали Фирузкух, гонцы вернулись обратно в сопровождении везира Кейкубада. Он с готовностью согласился [от лица Хуршаха] на разрушение крепостей, умолял, чтобы выход Хуршаха отложили на год, чтобы оставили в целости Аламут и Люмбесер, которые являются старинными жилищами [исмаилитов], а прочие крепости были бы сданы и [обещал], что всему, что будет повелено, он будет послушен и покорен. Он послал грамоту, чтобы мухташамы Гирдекуха и Кухистана явились на служение и полагал, что таким образом можно отразить божественное предопределение.
Когда [Хулагу-хан] повел покоряющие мир знамена в области Лар и Демавенд, он послал в Гирдекух Шамс-ад-дина Гилеки, чтобы тот склонил на службу тамошнего предводителя, а [сам] направился в Касран. Осадили Шахдиз, который случился по дороге, и через три дня его взяли. Еще раз послали гонцов, чтобы Хуршах явился. Тот отпустил гонцов обратно, согласился послать своего сына с тремя стами местных жителей и срыть все крепости. Хулагу-хан пребывал в Аббасабаде Рейском и ожидал. [Хуршах] 17 числа месяца рамазана 654 года [8.10.1256] прислал [своего] сына 7-8 лет, рожденного одной наложницей, в сопровождении послов и толпы вельмож и сановников. Хулагу-хан его приласкал и позволил вернуться обратно, так как он-де еще мал. "Ежели же Рукн-ад-дин сможет приехать [только] позднее, то пусть пришлет другого брата, дабы Шаханшах, который уже несколько лет как [при мне], вернулся обратно".
Рукн-ад-дин 5 числа месяца шавваля отправил на служение другого брата, Шираншаха, и ходжу Асиль-ад-дина Зузани с тремя стами человек. В окрестностях Рея они имели честь явиться на служение. 9 числа месяца шавваля они вернулись обратно с ярлыком такого содержания: "Вследствие изъявления покорности и послушания мы простили преступления отца и его приверженцев, самим же Рукн-ад-дином, за время пока он сидит на месте отца, никаких проступков совершено не было. Пусть он разрушит крепости и во всяком случае будет уверен, что я его не трону".
Было повелено, чтобы войска, которые располагались кругом, двинулись в охват и обрушились на них внезапно со всех сторон. Со стороны Эспидара подошли Бука-Тимур и Коке-Элькэ. Хуршах прислал им известие: "Раз-де мы покорились и заняты разрушением крепостей, то какова же причина, вашего прихода?".
Они ответили: "Поскольку между обеими сторонами проторен путь единодушия, то мы пришли на пастбища".
10 числа месяца шавваля лета 654 [31.10.1256] Хулагу-хан из Пишкеллэ отправился по дороге на Таликан и, наступая, достиг границ их владения. Если бы в ту ночь не было большого дождя, Хуршах был бы схвачен под крепостью. 18 числа месяца шавваля раскрыли достающий до неба зонт в местности, которая находится напротив Меймундиза с северной стороны. На другой день [Хулагу-хан] для наблюдения и ознакомления с полем битвы объехал вокруг крепости и высматривал ее внутреннее и внешнее устройство. На следующий день со всех сторон к крепости подошли войска в таком громадном числе, что не укладывается в описание, и оцепили кругом крепость, что составляет почти шесть фарсангов. Так как из-за неприступности взять крепость было невозможно, [Хулагу-хан] держал совет с царевичами и эмирами: осадить ли [крепость] или вернуться, оставаться ли или дожидаться до следующего года. Они говорили: "Сейчас зима, кони отощали. Продовольствие приходится добывать от самой Армении до пределов Кермана, лучше повернуть назад".
Бука-Тимур, Сейф-ад-дин-битикчи и эмир Китбука стояли за осаду. Хулагу-хан снова послал гонцов и соизволил и ласково и сурово сказать: "Ежели [Хуршах] сдастся, то это будет поводом [к сохранению] жизни многим немощным и бедным, а ежели он через пять дней не явится на служение, то пусть укрепляет крепости и готовится к войне".
Хуршах посоветовался с эмирами и сановниками царства. Каждый по своему разумению держал слово, и он был ошеломлен. Когда он понял, что у него нет силы сопротивляться, он сначала послал с дарами и несметными сокровищами другого брата, Ираншаха, со своим сыном по имени Таркия в сопровождении ходжи Насир-ад-дина, и ходжи Асиль-ад-дина Зузани с множеством везиров, сановников, должностных лиц и войсковых старшин. В пятницу 27 числа месяца шавваля они прибыли на служение. Их расположили отдельно и расспросили.
В воскресенье, 1 числа месяца зи-л-кадэ лета 654 [20.11.1256], Хуршах по совету сановников царства самолично в сопровождении ходжи мира Насир-ад-дина Туси, ходжи Асиль-ад-дина Зузани, везира Муаййид-ад-дина и сыновей Раис-ад-довлэ и Муваффик-ад-довлэ вышел из крепости, распростился с двухсотлетним жилищем и удостоился чести лобызания [праха] ног его высочества.
Ходжа Насир-ад-дин по этому поводу изрек та'рих:
Когда лето арабское шестьсот пятьдесят четвертое наступило,
В воскресенье первого [дня] месяца зи-л-ка'дэ, рано поутру,
Хуршах, государь исмаилитов, с престола
Поднялся [и] пред престолом Хулагу предстал.
Когда Хулагу-хан увидел Хуршаха, он понял, что [тот] юн, неопытен и неразумен. Он обласкал его и обнадежил посулами. Он [Хуршах] отправил Садр-ад-дина, чтобы тот сдал все полные оружием и запасами замки и крепости, которыми отцы и деды завладели в беге времен в Кухистане, Рудбаре и Кумисе. Число их доходило до ста. Кутувалов сняли и все [крепости] разрушили, кроме Гирдекуха и Люмбесера, потому что родичи и приверженцы его [Хуршаха] держали Люмбесер еще с год. Затем вспыхнула холера, многие умерли, а оставшиеся [в живых] сдались и были присоединены к прочим. Гирдекух же они держали около 20 лет и в конце концов в пору Абага-хана сдались и были перебиты, а [крепость] завоевана.
В общем Хуршах вывел из Меймундиза всех [своих] приверженцев и представил все унаследованные и приобретенные ценности и сокровища, хотя они сравнительно и не были столь велики, как о них говорили. Государь их роздал эмирам и воинам. Оттуда покоряющие мир знамена подошли к Аламуту. [Хулагу-хан] послал к крепости Рукн-ад-дина, чтобы тот вывел их [исмаилитов], [но] верховный воевода заупрямился. Хулагу-хан задержал Булгая для окружения и три дня нападали и притворно отступали. Затем он послал им ярлык о пощаде. В субботу, 26 числа месяца зи-л-кадэ 654 г.х. [15.12.1256], [воевода] вышел и сдал крепость. Монголы поднялись наверх, разбили камнеметы и снесли ворота. Жители попросили три дня срока для перевозки пожитков. На четвертый день явились воины и учинили грабеж. Хулагу-хан поднялся наверх для осмотра Аламута и от величия той горы прикусил зубами палец изумления. После осмотра он спустился вниз, отбыл оттуда и расположился в окрестностях Люмбесера, где была зимняя стоянка.
УЛУС ДЖУЧИ
РАД. О восшествии Берке на престол улуса Джучи-хана и об обстоятельствах [его] жизни [1.2, т.2, с.81-82].
В 654 г.х. [30.1-20.12.1255] Балакан, который был в этом государстве, задумал против Хулагу-хана измену и предательство и прибегнул к колдовству. Случайно [это] вышло наружу. Учинили о том допрос, он тоже признался. Для того чтобы не зародилась обида, Хулагу-хан отослал [Балакана] с эмиром Сунджаком к Берке. Когда они туда прибыли, была установлена с несомненностью его вина, Берке отослал его [обратно] к Хулагу-хану: "Он виновен, ты ведаешь этим". Хулагу-хан казнил его. Вскоре после того скончались также Татар и Кули. Заподозрили, что им с умыслом дали зелья. Поэтому у них возникло недовольство [друг на друга] и Берке стал враждовать с Хулагу-ханом, и, как это будет рассказано в повествовании о Хулагу-хане, они сразились в шаввале 660 г.х. [8.1262]. Войска, прибывшие с Кули и Тутаром в это государство, большей частью разбежались. Некоторые вышли через Хорасан и расположились от гор Газны и Бини-Гау до Мултана и Лахавура, которые являются границами Хиндустана. Старшим из эмиров, которые были их предводителями, был Никудер, а Ункуджене, из эмиров Хулагу-хана, шел за ними по пятам. Другие через Дербенд добрались до своих жилищ. Эта распря между Берке и Хулагу-ханом оставалась в продолжение [всей их] жизни. Полководцем Берке был Нокай, сын Джарука сына Тумакана сына Кули, царевич очень отважный и удалой.
ВАРДАН ВЕЛИКИЙ. Всеобщая история [4.5]
В 705 - 1256 году умер Бату, великий властелин севера. В том же году сын его, Сардах, был отравлен своими братьями, возбужденными завистью; ибо Сардаху передал отец власть свою с присовокуплением к тому же владений Мангу-хана. Смерть его была великим горем для христиан, ибо он был совершенным христианином и часто являлся виновником спасения многих, обращая в христианскую веру из своих и из чужих.
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ [1.1, т.1, с.203]
В лето 6764... Князь же Борис поеха в Татары, а Олександр князь послал дары. Борис же быв у Лавчия, дары дав, и приеха в свою отчину с честью.
