Четвертое лето, Цзя-инь. Весною Хан производил облаву при Цецек-чагань-норе.
Летом предприял путешествие в Ирмык. Отправил Хорци из поколения Чжалар на войну в Корею.
Осенью, в 7-й месяц, указом предписал, чтобы чиновники, служащие при Дворе и в государственном казначействе, хотя они все от первого до последнего неправы, вперед воздерживались от расточительности.
Зимою производил большую облаву в урочище Экэкцик хурчахай. Хубилай возвратился из Да-ли к Хану в облавное место, а Генерала Улань-хаду оставил для завоевания еще не покорившихся иностранцев. В сем году Хан собрал Князей по западную сторону Хухунора и принес жертвы небу, солнцу, луне и горам. Пред набором новой армии, Хан убеждал вельможей иметь осторожность в отношении к границам. Произвел Генерала Ши-цюй-чжен десятитысячником, и подчинил ему корпусы: в Чжен-дин, Сян-чжеу, Вэй-чжеу, Хуай-мын, а пребывание назначил в Тхан-чжеу и Дын-чжеу. Генерала Чжан-жеу перевел в Бо-чжеу с заведыванием должности десятотысячника; Генералу Ши-цюань назначил стоять в Дын-чжеу. Чжан-синь отряжен Генералом Чжан-жеу с восемью Китайскими полками в Ин-чжеу, а Генерал Ван-ань-го с 4 тыс. человек далеко проник в юг за Хань-цзян, и возвратился.
Как сряду несколько лет продолжалась война в стране Лян-хуай, и подвоз съестных запасов стал затруднителен, то Чжан-жеу представил, что выгоднее занять город Бо-чжеу. Хан указах ему с восемью загорными полками обвести сие место стеною, и оставить гарнизон. Как северный берег реки Кхуа-шуй по узости и мелководью неспособен для судоходства, а сие самое затрудняло подвоз хлеба для армии с северного берега Желтой реки из Пху-чжеу, Вэй-чжеу и Бо-чжеу: посему Чжан-жеу построил каменную дорогу от Бо-чжеу до плотины при городе Бянь-лян, длиною на 120 ли; на местах же глубоких, где невозможно было вести дорогу, построил до 50 мостов, в ширину около 80 футов, и поставил в двух крепостцах гарнизоны. Сунь-цы, командующий в городе Цзюнь-чжеу, прислал восковое письмо о своей покорности, и просил вспоможения. Ши-цюань с отборными солдатами занял важные пункты на границах царства Сун, и сим образом помог Генералу Сунь-цы прийти к нему. В последствии храбрые офицеры: Чжун-сянь, Ван-мэй, Ду-чжеу-юань и Ши-синь, каждый с своим отрядом покорились.
РАД. О том, как Менгу-каан послал своего брата Кубилая с войсками на восток [1.2, т.2, с.144-145].
Среднего брата, Кубилай-каана, в год барса он назначил и отправил для завоевания и охраны восточных городов и вместе с ним послал Мукали-Куянка из племени джалаир, а рассказ о том будет изложен подробно в повествовании о каждом из них, так как они были государями. Когда Кубилай-каан [уже] отправился, он послал с дороги гонцов, [извещая], что по той дороге нет съестных припасов и что движение крайне затруднительно: "Если последует [на то] приказ - мы пойдем в область Каранджан".
Разрешение вышло, и Кубилай-каан напал на область, известную здесь под названием Кандахар, разграбил [ее] и вернулся к Менгу-каану.
После того Менгу-каан устроил курилтай в местности ..., которая находится в середине Могулистана. А это то самое место, где Кутула-каан, когда ему удалось одержать какую-то победу, так плясал под одним деревом со своими нукерами, что в земле образовалась яма. Наконец, когда курилтай закончился и большинство народа разъехалось, каждый из эмиров и царевичей рассказывал какой-нибудь билик. Тогда Даракан из племени икирас, приходившийся зятем Чингиз-хану, сказал: "Государство Нангяс так близко и с нами враждует, почему мы оставляем [это] без внимания и медлим?".
Менгу-каан похвалил ту речь и сказал: "Каждый из наших отцов и старших братьев, прежних государей, совершил какое-либо деяние, брал какую-нибудь область и возвысил свое имя среди людей. Я тоже лично выступлю в поход, чтобы пойти на Нангяс".
Царевичи единодушно заявили: "Зачем такому лицу, которое является государем всего мира, лично самому отправляться на войну с врагом, [когда] у него есть семь братьев?".
А он изволил [сказать]: "Так как мы сказали окончательно, то поступать против этого нерассудительно и неправильно".
ЮАНЬ ШИ. цз.121. Урянхатай [1.1, с.507-508].
Осенью [года] цзя-инь Урянхатай, опять разделив войска, взял и присоединил [к владениям монголов] столицу Шань-чань. [Урянхатай], повернув, напал на речное укрепление Хэла-чжан и вырезал его. Хэлачжан как раз блокировало бай-мань. Передовые части войска [монголов], которые [были в] Лобуфу, когда старший главарь Гао-шэн собрал воинов всех племен и стал сопротивляться и воевать, разгромили его у подножия гор Икэлан, а затем продвинулись к у-мань, к их столице -- городу Ячи. Город [был] в границах озера Дяньчи, так что три его стороны были окружены водой, и [был] настолько же неудобный, насколько и крепкозащищенный. [Урянхатай] выбрал отборных храбрецов, которые камнеметами ломали его северные ворота, пускали огонь и шли в атаку на [город], но все не [помогало] овладеть [им]. Тогда, под сильный грохот барабанов и гонгов, [храбрецы] выдвигались и делали свое дело, делали и останавливались, в случае, если не удавалось удержаться.
Вот так 7 дней они караулили момент их [защитников города] усталости и утомления, а ночами гремели 5 барабанов, [пока Урянхатай не] послал своего сына Ачжу скрытно подвести воинов и рывком вспрыгнуть [на стены], ворваться, учинить смятение и разбить их [защитников]. Потому [город] и был сильно разгромлен.
Дойдя до болот кунь схватили главу их государства Дуань[-син-чжи] вместе с его атаманом Махэласи для вручения [императорскому двору]. Что касается остатков народа [кунь], которые прикрылись непроходимыми горами и ущельями, то [Урянхатаем] было по отдельности приказало бицзянам Ели, Тобо и Ячжэнь -- неожиданно ударить но ним справа, а Хэтайхувэю -- ударить по ним слева.
Примерно за три дня [они] развернулись и прошли внутрь. К тому времени, как окружение было замкнуто Ачжу, который вел 200 лучших конных лучников, прошло, как договаривались, три дня. Когда все четыре стороны [были окружены] -- [они] бросились атаковать. Урянхатай ворвался на позиции врага и вел кровопролитный бой, раз за разом атакуя укрепление Сяньчжай, пока не захватил его. Дойдя до города Ганьдэгэ, Урянхатай заболел и передал ведение боевых действий Ачжу. Город [Ганьдэгэ] был взят в кольцо, была установлена камнеметная артиллерия, травой заваливались крепостные рвы. И, как только все войско там сосредоточилось, Ачжу сразу повел войска, которые поотрядно стали сражаться врукопашную наверху городских стен и потому город был сокрушен.
ГАН МУ. Цзя-инь, 2-е лето [2.2].
Весною, в 1-й месяц, Монгольский Хубилай определил Яо-шу директором земледелия в Цзин-чжао.
Яо-шу ходил с Хубилаем в поход на Да-ли. Однажды, встретившись с ним на ночном пиру, рассказал ему, как Цао-бинь, отправленный Государем Тхай-цзу из дома Сун, для взятья города Нань-тхан, неубил при сем случае ни единаго человека, и в лавках непрерывали торговых дел. На другой день Хубилай, взявшись за седло, закричал: "Ты вчера разсказывал анекдот, как Цао-бинь не убил ни единого человека. И я сделаю это, и я сделаю это!"
Когда войска пришли к Да-ли, то Хубилай велел Яо-шу сделать вместо знамен шелковые флаги, с надписью: не убивать, и разставить оные по улицам. Сим образом жители все были спасены. Хубилай, по возвращении в Цзин-чжао, определил Яо-шу директором земледелия, чтобы наставлял народ землепашеству и шелководству.
Во 2-й месяц войска, посланные Генералом Юй-хой, построили город Цзы-цзинь-шань: но Монголы по внезапном нападении завоевали сие место.
Цзы-цзинь-шань есть важное место в Шу. Юй-хой отправил сюда Генерала Гань-жунь с несколькими десятками тысяч войска построить город. Монгольский Ван-дэ-чень с отборными солдатами ночью подошел с кляпцами в роту и совершенно разбил их: Гань-жунь один только спасся. После сего Монголы заняли город.
Монголы учинили нападение на Хэ-чжеу. Генерал Ван-цзянь разбил их. Освободили Монгольского Посланника и отпустили в отечество.
Юйлимасы уже умер.
Монгольский Чжан-жеу обвел стеною Бо-чжеу.
Как по причине войны; несколько лет продолжавшейся в стране Лян-хуай, затруднялись в перевозке хлеба для войск, то Чжан-жеу представил о выгодном положении Бо-чжеу. И так Монгольский Государь указал ему употребить восемь предгорных полков к построению городской стены и поставить гарнизон. Как северная страна реки Хуай мелководна и неудобна для судоходства, то войска много переносили трудностей, а хлеб из областей: Цао, Пху, Вэй и Бо недоходил; сверх сего Бо-чжан-кхэу есть место, часто посещаемое южными Китайцами: почему в обеих местах сделал каменные дороги, одну из Бо-чжеу до Вянь, другую от Бо-чжеу на юг; построил по оным укрепления и расставил частые караулы. После сего хлеб свободно привозили со всех сторон.
ПАКСАН-ДЖОНСАН [2.3]
Монгольский хан отправил войска в (область) Гара Джан-юл, а в следующем году вернул их обратно.
РАД. События, предшествовавшие его [Хулагу] восшествию на ханский престол (прод) [1.2, т.3, с.24-25].
В конце года быка, выпавшего на месяц зи-л-хиджджэ лета 650 [1253], Хулагу-хан прибыл к своим ставкам и осенью года барса, выпавшей на месяц зи-л-джджэ лета 651 [1254], согласно указу брата, оставив на месте обозы, направился с многочисленным войском в эти края. Окрестные эмиры, приготовив таргу, предлагали его на местах стоянок и очищали от больших камней и мусора протяжение пути, по которому был рассчитан переход его войска, а на переправах через реки и большие протоки они приготовили суда. Царевичи и эмиры, которые отовсюду с дружинами были назначены идти в Иран, сопровождая и служа Хулагу-хану, занялись каждый устройством войска и приведением его в готовность. Имена их подробно перечисляются [ниже] ...
Между тем Хулагу-хан со старшими женами своими Докуз-хатун и Олджей-хатун, старшими сыновьями Абага-ханом, Юшумутом и ..., отправились в путь, и они двигались от привала к привалу. Когда они прибыли в окрестности Алмалыка, навстречу выехала Ургана-хатун, устроила непрерывные пиршества и поднесла достойные дары.
Когда державные знамена миновали те места, сахиб Туркестана и Мавераннахра эмир Мас;уд-бек и тамошние эмиры поднялись на служение. В месяцах лета 652 [1254] летовали в тех краях.
РАД. О походе Китбука-нойона на крепости еретиков с передовой ратью Хулагу-хана, приступе его к завоеванию их, убиении Ала-ад-дина и восшествии Хуршаха на место своего отца [1.2, т.3, с.26-27].
Китбука-нойон в месяце джумада-л-ахыре лета 650 [8.1252] от Менгу-каана отправился в поход с передовой ратью Хулагу-хана на крепости еретиков. В начале месяца мухаррама лета 651 [3.1253] он, переправившись через реку, приступил к набегам в области Кухистан. Он завоевал некоторую часть этой области и оттуда с пятью тысячами конных и пеших подступил к Гирдекуху.
В месяце раби-ал-авваль 651 г.х. [5.1253] он приказал, чтобы вокруг крепости вырыли ров, а вдоль него набросали прочный вал. За этим валом войско оцепило [крепость] кругом. Позади войска возвели еще очень высокий вал и вырыли еще очень глубокий ров, дабы войско посредине оставалось в безопасности, а [враги] не могли бы сообщаться на сторону. [Китбука] оставил там Бури, [а сам] пошел к крепости Михрин, осадил [ее] и расставил камнеметы. 8 числа месяца джумада-л-ахыре того же года он подошел к Шахдизу, многих перебил и повернул обратно. Меркитай с дружиною отправился в области Тарум и Рудбар, произвел опустошения, а оттуда подступил к Мансурийе и Улухнишину и восемнадцать дней учинял резню.
9 числа месяца шавваля лета 651 [2.12.1253] из Гирдекуха произвели ночную вылазку, прорвали кольцо оцепления и перебили сто человек монголов. Эмир Бури, который был их предводителем, умер. Китбука-нойон снова сделал набег на Кухистан, угнал стада Туна, Туршиза и Зиркуха и, произведя резню и грабеж, увел пленных. 10 числа месяца джумада-л-уля упомянутого года заняли Тун и Туршиз, а в начале месяца ша;бана взяли Диз-и Михрин и 27 числа месяца рамазана Диз-и Кемали.
Из Гирдекуха известили Ала-ад-дина Мухаммеда, который был государем еретиков, что в крепости вспыхнула холера, большая часть бойцов умерла и что вскоре крепость падет. На помощь жителям Гирдекуха послали Мубариз-ад-дина Али Турана и Шуджа-ад-дина Хасана Астрабади со ста десятью славными ратными борцами за веру и с каждым по два мана хенны и по три мана соли, потому что в крепости соли больше не оставалось. Хотя в книгах не встречается, что хенна предохраняет от холеры, однако там, по случаю выдачи замуж дочери одного эмира, ей омыли руки и ноги, покрасив хенной, а так как вода была дорога для жизни, то многие эту воду пили и никто из них не умер. [По этой причине] они умудрились опытом и затребовали хенны. Между тем, эти сто десять человек так ударили на осаждавших и так проскочили, что никому не причинилось вреда, кроме одного, который упал в ров и вывихнул ногу. Его взяли на плечи и унесли в крепость. Дело Гирдекуха снова окрепло. Ночью в среду последнего числа месяца зи-л-кадэ лета 653 [31.12.1255] Хасан Мазандерани, хаджиб Ала-ад-дина, по совету Хуршаха, его [Ала-ад-дина] сына, в местности Ширкух, ночью, когда тот пьяный спал, ударил его секирой и убил. На место отца посадили на престол Хуршаха.
В убийстве Ала-ад-дина заподозрили несколько лиц. Хуршах не мог положиться на Хасана Мазандерани, хотя тот и убил по его совету его отца, написал ему письмо и отдал одному фидайи, чтобы тот отнес к нему. Когда [Хасан Мазандерани] стал его читать, он сразил его и убил. Хуршах объявил [это] и сказал так: "За то-де, что он убил моего отца, я убил его". И он приказал, чтобы на площади сожгли его сыновей. В воскресенье 26 числа месяца зи-л-хиджджэ [26.1], после трехдневной битвы, взяли Диз-и Шаль.
УЛУС ДЖУЧИ
РУКН ЭД-ДИН БЕЙБАРС [3.4]
К случившемуся в 652-м г.х. относится смерть Сартака, сына Душихана, в Северных областях. После него вступил на престол Берке, сын Батухана, сына Душихана. Это тот (самый), который сделался мусульманином и заставил принять ислам Татар, находящихся в его государстве. Мы упомянем об этом в своем месте.
АН-НУВАЙРИ Сведения о царях Северных стран из рода Чингизхана Эльтемирджи (Темучина (прод)). [3.5]
Это третий царь этого дома. Царствовал он до самой смерти своей в 652 г. (21.2.1254-9.2.1255); правление его продолжалось год и несколько месяцев. У него не было сына. Боракшин, жена Тогана, сына брата его Батухана, захотела, чтобы власть над Северными странами, после смерти Сартака, досталась сыну ее, Туданменгу. Она обладала обширным умом и умением распоряжаться. Но с нею не согласились на это ни ханы, сыновья Батухана, дяди сына ее, ни темники.
Увидев их сопротивление, она вошла в сношения с Хулаку, сыном Тули, послала к нему стрелу без перьев и кафтан без пояса и отправила к нему (посла) сказать: "нет более стрел в колчане, и налучье осталось без лука, приходи, чтобы принять царство".
Потом она отправилась вслед за послом и старалась добраться до Хулаку и привести его в страны Северные. Народ, узнав, что она замышляет, послал вслед за нею, вернул ее, не смотря на сопротивление с ее стороны, и убил ее. Этим кончается известное нам об этих трех царях, и мы не узнали, что было с каждым из них по части (разных) случаев, войн, сражений и завоеваний, так чтобы могли рассказать все это. Мы привели то, что привели, и (приведем то), что приведем, на основании слышанного нами от разных лиц.
МАГАКИЯ. История народа стрелков. гл.12 (оконч) [4.2]
Христом венчанный и благочестный царь Гетум, услышав о бедствиях, происходивших в верхней восточной стране, тронутый положением христиан, но еще более имея в виду свою собственную страну, с большими сокровищами отправился к Мангу-хану, чтоб предохранить свою землю от подобного бича. Когда он представился Хану, то получил весьма ласковый прием. Хан оказал ему большую милость и почет, исполнил все его просьбы и с почестями отправил его на родину.
ВАРДАН ВЕЛИКИЙ. Всеобщая история [4.5]
В 703 - 1254 году христолюбивый царь армянский, Хетум, отправился к Бату, великому северному царю, сроднику Чангез-хана, а оттуда к Мангу-хану, который с большими почестями сделал ему достойный прием. От него Хетум через год возвратился к престолу своему с миром.
ПАПА ИННОКЕНТИЙ IV. Послание папы христианам Восточной Европы с призывом крестового похода против татаро-монголов [6.17]
Епископ Иннокентий, раб рабов Божиих, всем христианам в пределах королевства Богемии, Моравии, Сербии и Померании [шлет] привет и апостольское благословение.
Поскольку мы, недостойные, по воле Божией, поставлены оберегать других, то обязаны думать не столько о явных, сколько о тайных опасностях, дабы сердца правоверных не дрогнули и они без особых усилий отразили бы эти опасности, тщательно подготовившись и мужественно укрепившись против них щитом Провидения, и чтобы, если, не дай Бог, они нагрянут, христианам было бы не столь тяжко, а ущерб от опасностей этих был бы не столь велик, ибо их удалось предусмотреть. Более того, мы с прискорбием сообщаем о бедствиях, жестоко причиненных некоторым христианским землям внезапным нашествием татар, о бедствиях, о которых невозможно говорить без слез, ибо, нимало не считаясь ни с возрастом, ни с полом, эти татары уничтожили многих христиан. Но хотя их отступление даст вам краткое отдохновение от перенесенных мук, все же, пока они обретаются у врат христианского мира и пока им не будет отрезан путь к вам, вы и помышлять не должны, что можно жить спокойно, ибо расплатой за это может послужить тяжкое разорение.
Воистину, недавно из посланий любезнейшего во Христе сына нашего, сиятельного короля Руссии [Даниил Галицкий], которому по причине соседства с ними стали известны многие их секреты, мы узнали, что упомянутые татары готовятся к уничтожению всех тех, кому во многих местах по благодати Божией удалось спастись от них бегством, и что, доколе не остановит их Бог, они будут яростно попирать соседние с ними христианские земли; посему, чтобы в ближайшем будущем ваши земли не разделили судьбу несчастных и чтобы пагубное нашествие, не возымев мужественного отпора, не погубило многих, то именно им [вашим землям], которые уже подверглись их нашествиям, надлежит положить предел их упрямой гордыне, чтобы сородичи этих татар встретили бы вооруженный отпор. В противном случае, если вы будете безропотно сидеть сложа руки, а не оказывать им отпор, республике и вашим [землям] будет нанесен немалый ущерб, когда они проложат свой смертоносный путь через вас к другим христианам. Впрочем, пусть в столь решительной битве считается полезным материальное оружие, было бы много полезнее осенить себя знамением спасительного креста, дабы вы, рыцари Христа, который возглавит ваше войско, вы, осененные славным крестом, с той доблестью, с какой Христос победил воздушные силы, чудом остановили бы натиск сих татар. Воистину, кажется излишним дожидаться трубного гласа, который воззвал бы вас к битве в столь решающий момент, ибо, нам представляется, вы не лишены здравомыслия и по зрелом размышлении вы и безо всякого сигнала устремитесь в битву, как если бы он прозвучал. Но, чтобы не показалось, что мы не думаем о вашем спасении, а требуем крови вашей, которую при молчаливом попустительстве может пролить меч безбожников, то мы сочли необходимым направить к вам любезного сына [нашего]... аббата Мецано, мужа редкостной честности, знакомого с упомянутыми посланиями и снискавшего своими достоинствами уважение наше и братьев наших, чтобы он сам и другие, кого он сочтет достойными, божественно наделенные мудростью Духа Святого, проповедуя слово креста, старались бы защитить вас знамением этого креста от сих татар, равно как от прочих язычников, которые не менее татар жаждут крови христианской.
Да понесет каждый христианин крест свой и последует во всеоружии за знаменем славы Всевышнего Царя, чтобы по меньшей мере смыть пятно вменяемого вам позора, будто ныне вы малодушно бежите от неверных, которым имя ваше внушит страх. А чтобы ничто не помешало столь спасительному делу, всем, кто, вдохновившись этим призывом, возьмет крест, мы щедро воздадим отпущением грехов и наделим их теми же привилегиями, что и идущих на помощь Святой земле.
Дано в Ассизи, во II Иды мая, понтификата нашего год десятый (14.5.1253).
В том же духе архиепископам и епископам и всем христианам в Русции.