К моменту выхода в свет издания "Военный баланс 2020 года" оборонные дебаты по-прежнему доминируют в условиях нестабильной международной обстановки в области безопасности. Некоторые ранее существовавшие предположения о направленности Национальной оборонной политики и приоритетах принятия решений ставятся под сомнение. Это порождает дополнительную неопределенность и может привести к тому, что государства будут хеджировать свои оборонные отношения и приоритеты в области закупок. В то же время продолжают распространяться передовые военные возможности, дополненные потенциально разрушительными новыми технологиями.
В глобальном масштабе ключевые элементы основанного на правилах международного порядка, характерные для периода после Второй мировой войны, подвергаются сомнению. Наиболее ярким примером этого является распад Договора о ядерных силах средней дальности (РСМД), причем его крах был вызван нарушениями со стороны России, а также решимостью администрации Трампа - с учетом военной модернизации Китая - что двустороннее соглашение изжило себя. Тем не менее в конце ноября 2019 года Россия продемонстрировала американским инспекторам свой новый гиперзвуковой глиссадный аппарат "Авангард" в рамках своих обязательств по новому договору СНВ. Действительно, примечательно, что в нынешней обстановке наблюдатели нервно смотрят не только в сторону Москвы, но и с тревогой в сторону Вашингтона в поисках признаков заинтересованности в сохранении этого остающегося элемента архитектуры стратегического контроля над вооружениями, когда она будет возобновлена в 2021 году.
Конфликт на востоке Украины все еще кипит, несмотря на предварительный прогресс в контактах между Россией и Украиной в течение 2019 года. Северная Корея вновь приступила к испытаниям ракет, но в конце года до сих пор не возобновила испытания систем дальнего радиуса действия. Террористы продолжают бросать вызов силам безопасности во всем мире, равно как и конфликты и нестабильность в Африке, на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Примечательно, что войны в Ливии и Йемене продолжаются. Между тем, хотя его территориальная база могла бы быть сокращена, Исламское государство остается угрозой. Десятки его бойцов сбежали из курдских тюрем на севере Сирии в конце 2019 года. Это последовало за решением США вывести военный персонал из северной Сирии, турецким вторжением, направленным против курдских сил, а также наступлением на севере сил режима Асада. Спустя девять лет после начала гражданской войны в Сирии, и с помощью России, режим Асада находится на подъеме.
Расходы на оборону
Недовольство США союзниками по НАТО на протяжении многих лет коренится в их низком уровне расходов на оборону по сравнению с уровнем холодной войны и довоенным финансовым кризисом. Однако призывы США тратить больше денег в сочетании с изменением восприятия угрозы в европейских государствах привели к увеличению оборонных бюджетов. В то время как Европа вернулась к росту расходов на оборону уже в 2015 году, общие расходы на оборону в Европе - если измерять их в реальном выражении - в 2019 году вновь достигли уровня, наблюдавшегося при начале финансового кризиса в 2008 году. В целом расходы Европы на оборону в 2019 году выросли на 4,2% по сравнению с 2018 годом.
Этот рост в Европе является частью международной тенденции. Глобальные расходы на оборону выросли на 4,0% в реальном выражении по сравнению с данными за 2018 год, если измерять их в постоянных долларах 2015 года. Это был самый большой рост, наблюдавшийся за последние десять лет. В 2019 году расходы на оборону как Китая, так и США выросли на 6,6% по сравнению с 2018 годом. В номинальном выражении один только рост США - на 53,4 млрд. долларов - почти сравнялся со всем оборонным бюджетом Великобритании на 2019 год в размере 54,8 млрд. долларов.
НАТО и Европа
Конкуренция великих держав продолжает доминировать в Западной оборонной политике и закупках. Однако в политических ответах наблюдается менее очевидное единство, лидерство или координация, чем раньше, а национальные импульсы становятся все более заметными. За месяц до декабрьского саммита НАТО в Лондоне в декабре 2019 года французский президент Макрон заявил, что Североатлантический Союз был "мертвым мозгом" и, похоже, поставил под сомнение приверженность статье 5 коллективной обороне. Союзники, тем временем, долго нервно смотрели на президента США Трампа за его нынешнюю точку зрения по этому вопросу, и его комментарии на саммите, казалось, мало что могли дать в качестве утешения. Две из трех ядерных держав Североатлантического союза сейчас колеблются по ключевому вопросу о коллективной обороне. Кроме того, в ноябре также наблюдалось, что государство НАТО Турция установило совместное патрулирование на севере Сирии с российскими войсками. Ранее Анкара приняла поставку элементов российской системы ПВО С-400.
Ответ Макрона на проблемы НАТО состоял в том, что Европа должна быть более дееспособной в военном отношении и что она должна возобновить стратегический диалог с Россией. Французский лидер заявил, что вопросы о приверженности США должны привести к переоценке "того, что такое НАТО". Наибольшую озабоченность вызывает вопрос об обязательствах. Как внутри НАТО, так и за его пределами, и в отличие от прошлого, прибытие дополнительного американского персонала и техники не обязательно ослабляет озабоченность союзников и партнеров относительно долгосрочной стратегии США, приверженности и вовлеченности или полностью сдерживает противников. США продолжают размещать персонал в Восточной Европе и в 2019 году увеличили свое развертывание в регионе Персидского залива в ответ на иранскую активность. Однако они не смогли эффективно сдержать Тегеран, как это было показано в сентябрьском нападении на нефтяные объекты Саудовской Аравии. И хотя эти возможности подчеркивали широкий спектр военных возможностей, открытых для США, было меньше дискуссий о стратегии. Кроме того, эти развертывания высветили проблему сохранения акцента на Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Независимо от беспокойства союзников по поводу приверженности Вашингтона, им все еще предстоит пройти определенный путь, прежде чем они смогут эффективно действовать без американской военной помощи в любых обстоятельствах, кроме относительно нетребовательных. Например, неясно, будет ли нынешний ряд оборонных инициатив на уровне ЕС существенно повысить военный потенциал в ближайшем будущем. В 2019 году было согласовано больше проектов в рамках оборонной инициативы Постоянного структурированного сотрудничества (PESCO). Однако реальная проблема будет заключаться не в накоплении новых проектов, а в закрытии тех, которые не работают. Между тем, опыт Франции с 2013 года в ее военных обязательствах в Сахеле, где она не только развернула свои собственные вооруженные силы, но и полагалась на союзников и партнеров в тех областях, где ей не хватает, таких как поддержка воздушных перевозок со стороны Великобритании и США, подчеркнул ограничения и зависимость европейских государств - членов НАТО и ЕС.
Может оказаться, что Вашингтон не всегда может предоставить возможности, необходимые союзникам и партнерам. Например, государства Персидского залива, возможно, больше не смогут полагаться на то, что ИСР США восполнят свои собственные пробелы в потенциале, поскольку проблемы безопасности США углубляются в других странах. Анализ IISS в 2019 году показал, что европейским членам НАТО придется инвестировать от $288 млрд. до $357 млрд., чтобы восполнить пробелы, выделенные сценарием, когда им придется защищать свою территорию без поддержки США от нападения на государственном уровне. Стимуляторы жизненно важны. В 2019 году танкеры и транспортные самолеты стран-членов ЕС насчитывали 49 единиц, в то время как в США этот показатель составлял 555 единиц. Если бы разразился кризис, требующий быстрой мобильности американского оборудования, например в Азиатско-Тихоокеанском регионе, то весьма вероятно, что США попытались бы переместить соответствующие вспомогательные активы оттуда, где они в настоящее время дислоцируются.
Россия и Китай
Эти дебаты проходят в обстановке, когда потенциальные противники продолжают ускорять свою военную модернизацию. Судьба российского многоцелевого истребителя Су-57 улучшилась в мае 2019 года, когда президент Путин увеличил заказ по действующей госпрограмме вооружения с 16 до 76 единиц. Она также продвигается вперед в разработке более быстрых и совершенно новых видов оружия. Его крылатая ракета "Буревестник" с ядерными двигателями и ядерными боеголовками, а также автономный подводный аппарат "Статус-6" с ядерными боеголовками дальнего радиуса действия, возможно, отложены, но планы гиперзвуковых более тверды. Система "Авангард" (SS-19 Stiletto mod. 4) был на грани принятия в конце 2019 года. Баллистическая ракета воздушного базирования "Кинжал" была замечена на истребителях МиГ-31, в то время как Москва говорила о дальнейшей интеграции высокоточного оружия на военно-морских судах. В последние годы отмечается "калибровка" флота, а также в настоящее время Москва обсуждает вопрос о оснащении своих военно-морских кораблей высокоскоростной противокорабельной крылатой ракетой 3М22 "Циркон".
Военный парад Китая в октябре 2019 года, посвященный 70-летию Китайской Народной Республики, подчеркнул широту процесса военной модернизации и продемонстрировал системы, предназначенные для достижения военного эффекта быстрее и с большей дальностью, чем раньше. DF-17 гиперзвуковой планирующей аппарат был показан на юбилейном параде. Китайская система - промежуточной дальности, а Московский "Авангард" может быть межконтинентальным. Опасения по поводу военной модернизации Китая имеют большое значение в политических соображениях Вашингтона, и они являются движущей силой многих решений о поставках оборудования и закупках как в США, так и в других странах.
Подобные системы создают дополнительные проблемы для противовоздушной обороны. Они затрудняют раннее обнаружение, захват цели и успешный перехват. Достижение всех трех целей не является невозможным, хотя количество целей, которые могут прибыть быстро или медленно, высоко или низко, возможно, с функциями управления сигнатурами, означает, что потребуются инвестиции в более совершенные радары, перехватчики и командование и управление, подкрепленные все более быстрыми вычислительными мощностями и лучшей координацией со странами-партнерами. Эти виды оружия интегрируются для того, чтобы быстро достичь разрушительного эффекта, но, возможно, также и потому, что это поможет опередить и подорвать цикл принятия решений противником; это, в свою очередь, может иметь последствия для стратегической стабильности.
И Китай, и Россия продолжают модернизировать свои обычные вооруженные силы. Москва, в частности, совершенствует мобильность и ударную мощь своих Воздушно-десантных войск, а также свои артиллерийские возможности. Она более тесно интегрирует беспилотники в свой артиллерийский ударный комплекс. Китай, тем временем, создал первую оперативную группу со своим боевым самолетом Chengdu J-20A и сохранил недавний прогресс в разработке и производстве ракет воздушного базирования. Он также продолжает строить все более совершенные военно-морские суда, что является важным фактором, побуждающим другие азиатские государства делать то же самое. И Китай, и Россия стремятся повысить свой военный потенциал за счет интеграции новых технологий, таких как искусственный интеллект.
Сегодняшние проблемы
В этой обстановке постоянной, развивающейся и даже ускоряющейся конкуренции варианты реагирования для западных государств могут включать в себя интеграцию все более новых технологий или увеличение расходов, чтобы оставаться впереди. С другой стороны, они могли бы принять выравнивание игрового поля в качестве новой нормы и вместо этого адаптировать свои стратегии. Это относится не только к обычной военной мощи, но и к кибернетическому потенциалу и постоянно оспариваемой информационной среде.
Связанная с этим проблема заключается в том, что конкурирующие государства в настоящее время используют стратегии для достижения эффекта, действуя ниже порога войны. Примеры включают в себя первоначальные шаги России в Крым и ее отрицания по поводу участия в Восточной Украине, ее использование химического оружия в Великобритании и ее предполагаемое вмешательство в выборы. Еще один пример-деятельность Ирана. Его способность вести военные действия через третьи стороны "дала Ирану стратегическое преимущество перед противниками, опирающимися на обычные возможности", согласно Стратегическому досье МИС по иранским сетям влияния.
Возможности, направляемые через третьи стороны, дезинформационные кампании или действия, которые прямо отрицаются, трудно решить с помощью обычных военных ответных мер. Они делают ставку не только на развитие правильного военного и разведывательного потенциала, но и на повышение адаптивности и устойчивости техники и вооруженных сил, а также, в более широком смысле, общества и процесса принятия политических решений. То же самое справедливо и в отношении развития новых военных или военно-значимых технологий. Во всех случаях эффективная работа с партнерами и использование соответствующих международных рамок могут служить в качестве мультипликатора силы. Однако, хотя конфликт по-прежнему сопряжен с жесткой военной мощью, сейчас он еще более размыт, чем раньше. В настоящее время она включает в себя большее число действующих лиц и больше возможностей, некоторые из которых традиционно не являются "военными", и ясные результаты в мире, войне и сером пространстве между ними, соответственно, менее
* Глобальные расходы на оборону продолжали восстанавливаться в 2019 году, причем реальный рост в этом году вырос на 4,0% (по сравнению с 2018 годом измеренным в постоянных долларах США 2015 года). Это был самый высокий годовой прирост, наблюдавшийся за последние десять лет. Общие расходы на оборону, за исключением программ внешнего военного финансирования США, достигли 1,73 трлн. долларов, если измерять их в текущих долларах, против 1,67 трлн. долларов в 2018 году.
* В 2019 году расходы на оборону как в Китае, так и в Соединенных Штатах выросли на 6,6%, если измерять их в реальном выражении и по сравнению с 2018 годом. В номинальном выражении только прирост США (53,4 млрд. долл.) почти сравнялся с оборонным бюджетом Соединенного Королевства на 2019 год (54,8 млрд. долл.), в то время как номинальный прирост Китая (10,6 млрд. долл.) был чуть меньше всего оборонного бюджета Тайваня на 2019 год (10,9 млрд. долл.).
* После многолетних сокращений общие расходы на оборону в Европе, измеряемые в реальном выражении, вновь достигли уровней, наблюдавшихся до финансового кризиса (277 млрд. долл.в 2008 году; 289 млрд. долл. в 2019 году). Это был рост на 4,2%, если измерять его в реальном выражении, по сравнению с 2018 годом. Это увеличение расходов все больше и больше направляется на закупки и исследования и разработки. Действительно, доля оборонных инвестиций в общем объеме расходов выросла с 19,8% в 2018 году до 23,1% в 2019 году для тех стран, по которым имеются данные.
* Однако это увеличение европейских расходов было скромным, если измерять его в номинальном долларовом выражении, и выросло с 290 млрд. долларов до 291 млрд. долларов, поскольку евро обесценился по отношению к доллару в течение года.
* В пересчете на душу населения, а также в пересчете на ВВП страны Ближнего Востока и Северной Африки больше всего тратили на оборону. В 2019 году Оман потратил на оборону более 2500 долларов, а Саудовская Аравия - более 2300 долларов на человека. Тем не менее, Австралия, Норвегия, Сингапур и США также входят в первую десятку, когда расходы измеряются на душу населения. Великобритания, тратя 837 долларов на человека, находится на 11-й позиции.
Наземные силы
* Государства, включая Израиль, Нидерланды, Россию, Турцию и Соединенные Штаты, все чаще стремятся интегрировать системы активной защиты (АЗ) в свои боевые бронированные машины либо в качестве модернизации существующих конструкций, либо в качестве интегрированных систем для будущих транспортных средств. Распространение высокоэффективного переносного противотанкового оружия увеличило потребность в защите от такого рода угроз как в конфликтах низкой, так и высокой интенсивности. Многие страны стремятся противостоять этому оружию с помощью АЗ. Поскольку многие устаревшие платформы приближаются к своим верхним пределам веса, эти системы обеспечивают повышенную защиту при относительно небольшом увеличении веса по сравнению с традиционной броней.
* Китай, Россия и США в настоящее время находятся на различных стадиях разработки, испытания и развертывания пушечно-гаубичных систем на автомобилях. Они более легко транспортируются, в том числе по воздуху, чем традиционные гусеничные бронированные системы, и обеспечивают интегральную мобильность, что потенциально делает их менее уязвимыми для контрбатарейного огня, чем их буксируемые аналоги. Это делает их особенно привлекательными для легких и средних подразделений быстрого реагирования, нуждающихся в огневой поддержке.
* Китай и Россия, по-видимому, находились в процессе развертывания гиперзвуковых глиссадных аппаратов, поскольку 2019 год подходил к концу. Ожидается также, что в начале 2020-х годов США введут в строй собственные гиперзвуковые глиссадные аппараты и гиперзвуковые крылатые ракетные комплексы, а ряд других государств в настоящее время проводят исследования в этой области. Эксплуатационные характеристики этих систем еще больше усложняют и без того сложную обстановку для противоракетной обороны.
* Относительно легкая доступность беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) как для государственных, так и для негосударственных субъектов привела к возобновлению военного интереса к системам противодействия БПЛА как с твердым, так и с мягким поражением. Как Россия, так и США развернули системы на Ближнем Востоке для защиты своих объектов и/или судов от нападения и, вероятно, будут использовать уроки своего опыта в будущей работе по развитию.
Морские силы
* Возможности ведения амфибийной войны вновь подвергаются пристальному вниманию, особенно в Азии. Китай продолжает наращивать свой потенциал с помощью все более крупных судов, Япония создала свою десантную бригаду быстрого развертывания, а Австралия развивает свой военно-морской флот в качестве целевой группы, сосредоточенной на своих десантных вертолетных доках. Соединенные Штаты, тем временем, выпустили новую операционную концепцию и стремятся использовать новые технологии и системы для обеспечения интегрированных операций в спорных условиях.
* Растущая потребность в сохранении морского присутствия на дальние расстояния означает, что все большее внимание - особенно во Франции и Соединенном Королевстве - уделяется передовому присутствию и новым моделям экипажей для повышения доступности платформ.
* Растет озабоченность, особенно среди ведущих западных морских держав, по поводу доктринальных, тактических и потенциальных последствий деятельности "гибридной" или "серой зоны" на море. В результате в настоящее время особое внимание уделяется необходимости обеспечения осведомленности в морской области и разведывательных средств, средств наблюдения и разведки, включая многоцелевые самолеты и средства дистанционного зондирования, что не в последнюю очередь повышает вероятность приписывания тайных действий.
* Аэрокосмический потенциал пятого поколения внедряется в Морскую авиационную среду. Военно-Морской Флот США и Корпус морской пехоты США продолжают экспериментировать с концепцией десантных судов ВМС США, эксплуатирующих F-35B, а военно-морской флот готовится представить F-35C. Великобритания переходит к оперативным ходовым испытаниям до первоначального оперативного развертывания своего первого авианосца нового поколения в 2021 году. Тем временем Япония и, возможно, Южная Корея планируют ввести F-35B на свои основные авиационные платформы.
* Налицо наметившаяся глобальная тенденция к рекапитализации противокорабельных ракетных потенциалов. Это обусловлено возрастом некоторых видов оружия, находящихся на вооружении, а также тем фактом, что они все больше превосходят по дальности действия и эффективности системы конкурентов.
Воздушно-космические силы
* Соединенные Штаты объявили в 2019 году, что к 2026 году прекратят приобретение усовершенствованной ракеты класса "воздух-воздух" средней дальности AIM-120 (AMRAAM). Его преемник, Lockheed Martin AIM-260, является ответом на аэрокосмические разработки в Китае и в меньшей степени в России. AIM-120 компании Raytheon уже четверть века является на Западе стандартом рынка активных радиолокационных управляемых ракет класса "воздух-воздух" (AAMs).
* Боевые самолеты с экипажами, вероятно, будут входить в состав запасов ВВС на протяжении большей части этого столетия. Часто называемые платформами шестого поколения, новейшие разработки будут предположительно поступать на вооружение с середины 2030-х годов и далее. Конструктивные соображения включают платформы, которые могут быть либо с экипажем, либо нет; имеют широкополосное пассивное управление сигнатурами с возможностью активной скрытности; интегрированные системы миссии; и полезные нагрузки направленной энергии, а также вспомогательные беспилотные летательные аппараты (БПЛА).
* Крылатые ракеты - от малозаметного дозвукового оружия до гиперзвукового оружия со скоростью Маха 5+ - представляют все большую проблему для противовоздушной обороны. Наряду с противоракетной обороной, тактическая боевая авиация в настоящее время рассматривается как элемент оборонительной архитектуры для противодействия крылатым ракетам.
* Военно-воздушные силы пересматривают предположения о живучести платформы. Ключевые средства обеспечения безопасности, такие как танкеры и платформы раннего предупреждения, часто базирующиеся на больших самолетах, уязвимы для некоторых разрабатываемых в настоящее время ракет класса "воздух-воздух" и "земля - воздух". Аналогичным образом, нынешнее поколение средних и крупных БПЛА не было разработано для эксплуатации в защищенном воздушном пространстве. В краткосрочной перспективе управление рисками может включать в себя изменение тактики, но в долгосрочной перспективе для повышения живучести необходимо будет скорректировать конструкции платформ и их возможности.
* Активные радары с электронно-сканированной антенной решеткой (AESA) все чаще интегрируются в боевые самолеты вместо механически сканируемых радаров. Все боевые самолеты нового поколения, которые сейчас проходят испытания или разработку, будут использовать один или несколько радаров AESA для обеспечения своих основных радиочастотных датчиков. Преимущества AESA включают в себя увеличенную дальность обнаружения, повышенную устойчивость к контрмерам и повышенную надежность. Кроме того, многие боевые самолеты нынешнего поколения переоснащаются радарами AESA в рамках модернизации среднего возраста, и эти радары также внедряются на AAMs.
Кибер-война
* В июне 2019 года, объявив о нанесении ответного авиаудара, президент США Дональд Трамп приказал провести кибератаку на Корпус Стражей Исламской революции Ирана после того, как Иран сбил американский беспилотный летательный аппарат 19 июня. Соразмерность, вероятно, была одним из факторов при принятии решения о применении кибернетических возможностей. Они были вновь использованы США в октябре, после того как Иран атаковал нефтяные объекты Саудовской Аравии. Выбор кибернетических вариантов может стать более заметным по мере того, как вооруженные силы США расширяют кибернетические подразделения на более низких уровнях командования, реализуют инициативу кибернетического сдерживания 2018 года и действуют в соответствии с "постоянным взаимодействием", которое призвано позволить США "наращивать устойчивость, защищаться и противостоять действиям противника в киберпространстве".
* Один офицер из Института электронной инженерии Народно-освободительной армии писал, что "конечная цель операций по информационному доминированию состоит в том, чтобы влиять на процесс принятия решений противником или уничтожать его". Основными целями, продолжала статья, должны быть вражеские командно-диспетчерские пункты, узлы связи, радиолокационные станции и системы вычислительной сети. Однако "Белая книга" Китая по обороне 2019 года не столь насыщенна, как "Белая книга" 2015 года о центральной роли киберпространства как новой арены для международной стратегической конкуренции, и это решение, возможно, в большей степени зависит от презентационных соображений, чем от какого-либо ослабления импульса к военной кибердержаве.
* В течение года Индия добилась прогресса в создании своего нового трехсервисного оборонного кибер-агентства. В феврале Сингапур заявил, что он наберет еще 300 военных кибер-специалистов, через год после того, как он создал школу киберзащиты в Вооруженных силах. В ноябре сообщалось, что Малайзия сформирует новое Кибернетическое командование для руководства кибератаками. Эти меры иллюстрируют догоняющие или адаптационные процессы, которые в настоящее время осуществляются в области создания кибернетического потенциала.
* Глава Австралийского отдела информационной войны генерал-майор Маркус Томпсон неоднократно поднимал вопрос о роли Австралийских сил обороны в защите Родины в киберпространстве. Это отражает растущий во всем мире интерес Национальных вооруженных сил к процессам адаптации, необходимым, особенно с точки зрения юридических полномочий, для усиления военной роли в киберзащите страны.
* В мае 2019 года президент Трамп объявил чрезвычайное положение в киберпространстве. Этот исполнительный указ предвещал возможное прекращение по соображениям национальной безопасности торговли ИКТ и передачи технологий между США и любой страной, если администрация объявит эту страну "противником". Это последовало за десятилетием постепенной эскалации давления США на Китай по вопросам национальной безопасности сектора ИКТ, особенно в отношении китайской фирмы Huawei Technologies.
Военная модернизация Китая ускорилась при президенте Си Цзиньпине. Это центральный компонент "китайской мечты", сформулированной Си Цзиньпином в 2013 году. В рамках этого стремления Си Цзиньпин провел далеко идущие реформы в Народно-освободительной армии (НОАК), которые изменили оборонные структуры и привели к интеграции улучшенной военной техники, и которые, по словам Пекина, создадут вооруженные силы "мирового класса" к 2049 году. В современной китайской военной документации часто встречаются три термина: механизация (机), информатизация (信) и, совсем недавно, интеллигенция (智能化). Хотя НОАК не бросает явного вызова этим концепциям публично, они были разработаны с течением времени в последовательных белых документах по обороне и полезны для понимания не только мотивов, прогресса и устремлений Китая по мере модернизации его вооруженных сил, но и взглядов НОАК на современный и будущий конфликт. Некоторые усилия Пекина, вероятно, зависят от его способности внедрять и эксплуатировать сетевые платформы, датчики и оружие, которые могут поддерживать не только более совершенные и более интегрированные системы командования и управления (С2), но и потенциально загоризонтное целеуказание на больших дальностях.
Развитие мышления
Процесс военной модернизации Китая был отчасти мотивирован его наблюдением за изменениями в современной войне с тех пор, как его войска в последний раз участвовали в крупных боевых действиях; это было в 1979 году, во время короткой войны с Вьетнамом, в которой в основном участвовали сухопутные войска. В частности, первая война в Персидском заливе против Ирака в 1991 году и позднее вмешательство НАТО в Косово в 1999 году явились для НОАК наглядным примером того, насколько она отстала от современных вооруженных сил. НОАК также изучала советскую и российскую военную модернизацию.
НОАК до сих пор действовала в соответствии со стратегией "народной войны" и "войны в современных условиях". Однако первая война в Персидском заливе показала, что современные технологии могут быть мультипликатором сил на поле боя и что НОАК необходимо активизировать интеграцию своих военных систем и улучшить совместные операции. Китайское мышление вскоре отразило этот урок. Были проведены оценки, и в начале 1993 года НОАК приняла новое "стратегическое руководство", указывающее, что она будет стремиться "выиграть локальные войны в современных высокотехнологичных условиях".
Вмешательство в Косово привело к проведению исследования Китайским национальным университетом обороны (НДУ). Это исследование, как отмечают аналитики, высветило центральную роль "информационного превосходства" и уделило пристальное внимание тому, как силы НАТО использовали технологии для подавления командного центра Сербии и телекоммуникаций. В Белой книге Китая по вопросам обороны за 2004 год отражены уроки, извлеченные из Косово, а возможно, и из Ирака в 2003 году. Вооруженные силы Китая стремились, по его словам, выиграть "локальные войны в условиях информатизации", отдавая приоритет "созданию совместных оперативных возможностей". Оценка "Белой книги" состояла в том, что информация связывает военные сферы и действует как мультипликатор сил, но также может привести к более комплексному развитию сил.
В "Белой книге обороны Китая" за 2015 год оценивалось, что внешняя среда Китая претерпевает "глубокие изменения" и что угрозы являются более разнообразными - и не обязательно локальными или действительно краткосрочными. Китай, по его словам, воспользуется периодом стратегических возможностей для создания мощных вооруженных сил. В этой Белой книге подчеркивалось растущее совершенство дальнобойного, точного, скрытного и необитаемого оружия и оборудования, а также отмечалось, что космическое пространство и киберпространство являются "новыми командными высотами" в стратегическом соперничестве. В конечном счете, как отмечалось в нем, "форма войны ускоряет свою эволюцию к информатизации".
В октябре 2017 года Си Цзиньпин выступил с речью на 19-м съезде Коммунистической партии Китая, в которой он изложил сроки достижения НОАК своих целей модернизации. К 2020 году механизация должна быть "в основном достигнута", "применение информационных технологий (ИТ)" также должно было прогрессировать, а стратегические возможности должны были значительно улучшиться. К 2035 году, по его словам, "основная модернизация нашей национальной обороны и наших сил" должна быть "в основном" завершена, и в то же время НОАК должна модернизировать свою "теорию, организационные структуры, обслуживающий персонал и вооружение". К середине следующего столетия (возможно, в 2049 году, к 100-летию Народной Республики), по его словам, НОАК должна была полностью трансформироваться в силы "мирового класса".
Современная война
Последовательные исследования НОАК и оборонные "Белые книги" показывают, что Китай характеризует современную войну как конфронтацию между противостоящими оперативными системами (作战体系). В случае успешной межсистемной конфронтации (体系对抗) оперативная система противника будет либо разрушена, либо деградирована таким образом, что это приведет к снижению военной эффективности. В оборонной Белой книге 2015 года говорилось, что "интегрированные боевые силы" будут использоваться для того, чтобы "превалировать в операциях системы против системы, характеризующихся информационным доминированием, точными ударами и совместными операциями". НОАК, утверждал он, должна быть готова противостоять противникам во многих областях, в том числе в космосе и киберпространстве. Его цели включали ключевые элементы этих оперативных систем, такие как С2, разведка и информация, а также возможности обычного оборудования и связанные с ними сети. Внимание НОАК к комплексным операциям и потенциальным целям, включая вражеские информационные и командные системы, а также признание растущего значения космоса и киберпространства свидетельствует не только о том, что мышление НОАК все еще развивается, но и о том, что достижение информационного доминирования остается ключевой задачей.
Это является основой концепции будущих боевых операций НОАК. Эффективные комплексные операции между службами потребуют точной информации о противниках, в то время как собственные системы и силы НОАК должны повысить свою способность не только собирать больше информации, но и обрабатывать и распространять ее во всех областях. В оборонной Белой книге 2015 года говорилось, что НОАК будет стремиться более эффективно использовать информационные ресурсы, совершенствовать системы разведки, раннего предупреждения и С2, развивать возможности точного удара и совершенствовать системы поддержки: информационные системы будут интегрировать оперативные силы и другие элементы и, как говорится, плавно связывать их с платформами оборудования. Действительно, Китай мог бы попытаться интегрировать свои спутниковые разведывательные и навигационные данные, чтобы обеспечить возможность загоризонтного целеуказания. Он мог бы даже подумать о разработке того, что можно было бы назвать "разведывательно-ударным комплексом", объединяющим такие системы, как высокоскоростные крылатые ракеты и высокоскоростные разведывательные беспилотники (как это было показано на параде 70-летия в 2019 году). Интеграция возможностей на его пути поможет не только нанести военные удары, но и - если они будут нацелены на узлы С2 - помочь достичь информационного превосходства над противником.
Соответствующие стимулирующие структуры
Успешное внедрение этих концепций потребует постоянного внимания со стороны старших руководителей, включая Центральную военную комиссию НОАК (ЦВК). Этот орган был сокращен в 2017 году после 19-го съезда партии. Четыре его главных отдела были расформированы и преобразованы в 15 "функциональных секций". Это давало высшему руководству НОАК прямой контроль над новыми командованиями театра военных действий и четырьмя военными службами, а также над директивными, исполнительными и надзорными органами, чтобы продвигать реформы и обеспечивать лояльность партии. Кроме того, командующие Военно-морским флотом, ВВС и ракетными войсками были сняты с должности членов КМК, а также был добавлен секретарь Комиссии по проверке дисциплины. Создание в 2015 году Сил стратегической поддержки, подчиняющихся непосредственно КМК, в значительной степени укрепило возможности НОАК в области космической, кибер-, электронной и психологической войны. Она призвана повысить готовность и создать более единый потенциал для осуществления сложных многоаспектных операций такого рода, которые могут иметь место в будущих конфликтах. Кроме того, SSF также выполняет функцию поддержки между службами и филиалами в командах театра военных действий и стремится улучшить интеграцию в отношении стратегических информационных операций. Другие органы, в том числе в рамках объединенного департамента персонала, на которые также были возложены функции С2, были сокращены после организационных реформ 2015 года, и с учетом того, что некоторые задачи были переданы SSF, их точные обязанности в настоящее время неясны.
Во время президентства Си Цзиньпина военно-гражданский союз был поднят до уровня стратегии национального уровня с акцентом на использование государственных и частных исследований и новых технологий для будущих военных действий в информационной и сетевой областях. НОАК также реорганизовала 67 университетов и колледжей в 37, с тем чтобы продолжить рационализацию разработок в области стратегических и подрывных технологий, а также в области военной доктрины, стратегии, совместных операций и информатизации. В 2017 году НОАК не набирала новых студентов для своей студенческой программы национальной обороны. Это началось в 1999 году в более чем 115 гражданских инженерных и научно-технических университетах. Эта программа прекратит свое существование, как только оставшиеся студенты закончат обучение в 2020 году.
Возможные неполадки
Си неоднократно подчеркивал, что НОАК еще не достигла своих целей на период до 2020 года. Действительно, в оборонной Белой книге 2019 года говорилось, что НОАК "еще не завершила задачу механизации и остро нуждается в улучшении своей информатизации". Тем не менее, хотя механизация и информатизация взаимосвязаны, они преследуют различные цели, каждая из которых сопряжена с определенными препятствиями. Например, хотя военно-морской флот и военно-воздушные силы извлекли выгоду из значительных инвестиций в оборонные исследования и разработки, а также в производство оборудования нового поколения, некоторые информационные системы, как сообщается, остаются несовместимыми. Дискуссии в китайской литературе указывают на то, что уровень стандартизации систем управления боевыми действиями в рамках НОАК остается низким, равно как и способность обмениваться информацией между командованиями и службами театра военных действий. Эти источники говорят, что информатизация, как ожидается, улучшит структуры C2 и облегчит сбор и обмен данными. Возможно, это также считается важным в улучшении процесса принятия решений в рамках НОАК, потенциально решая то, что было названо "неспособностью" (会会): неспособность "некоторых" офицеров оценивать ситуацию, понимать намерения вышестоящих властей, принимать оперативные решения, развертывать войска или справляться с неожиданными ситуациями. Хотя военный опыт интеграции сетевого потенциала в некоторых западных государствах позволил добиться большей гибкости в использовании FLX на более низких уровнях командования, это не нашло отражения в НОАК. Предполагается, что благодаря интеграции новых технологий улучшилась коммуникация между лицами, принимающими решения в НОАК, и подчиненными, однако мало кто может предположить, что информатизация придала КМС уверенность, позволяющую принимать более независимые решения на более низких уровнях командования. Действительно, если уж на то пошло, реформы КМК в 2015 году усилили процесс принятия решений сверху вниз, который структурирован через партийные комитеты и постоянные комитеты партии на всех уровнях НОАК и которые находятся под все более пристальным вниманием со стороны комиссий по проверке дисциплины. Между тем, нет уверенности в том, что НОАК в полной мере осознает преимущества организационных изменений, таких как создание ССФ. Как отмечают аналитики, объединение подразделений таким образом, чтобы их персонал, системы и военная культура были полностью совместимы, может занять некоторое время.
НОАК также сталкивается с проблемами в области найма и подготовки высококвалифицированных кадров, способных работать с передовым оборудованием, в то время как существует также конкуренция со стороны частного технологического сектора Китая. Были предложены более высокие оклады, а также более высокие пособия после прохождения военной службы, но они различаются между офицерами и рядовым составом. Отражая растущую озабоченность в этой области, в 2018 году было создано Министерство по делам ветеранов. Кроме того, сохраняются проблемы в совершенствовании военной подготовки, несмотря на внедрение онлайновых средств обучения и моделирования, а также продолжающиеся межрегиональные учения, призванные стимулировать интеграцию. Кроме того, привлечение в НОАК недавних выпускников с высоким техническим опытом не доказало безусловного успеха. Как утверждает один из источников, "этим профессиональным техникам нелегко адаптироваться к войскам, и в равной степени трудно командующим силами адаптироваться к новым ИТ". Наряду с приобретением новой военной техники, оснащенной информационными средствами, необходимо совершенствовать подготовку кадров, с тем чтобы китайские войска могли наилучшим образом использовать возможности этих систем.
Прогнозы
Подход Китая к будущей войне и военной модернизации, по-видимому, в значительной степени использовал уроки, которые он наблюдал при изучении других современных военных. Информатизация похожа на американскую концепцию сетецентрической войны, использующую использование современного оружия и оборудования с поддержкой ИКТ, а также улучшающую C2. НОАК сосредоточила свое внимание на повышении потенциала и количества своих высокоточных ударных систем и своих ракет, уделяя особое внимание увеличению дальности и повышению точности. Она занимается развитием электромагнитного спектра, кибернетики и космических систем. В каком-то смысле всеохватывающие амбиции, намеченные для процесса информатизации Китая, отражают понимание НОАК ее позиции по отношению к передовым западным военным силам.
В Китае, в таких местах, как Академия военных наук и НДУ, ведутся дискуссии о возможной децентрализации командных структур и потенциальной степени автоматизации в будущих системах вооружения. Но в то время как стремление к информатизации могло бы побудить НОАК рассмотреть необходимость большей гибкости в принятии решений и требованиях к военной подготовке, ужесточение контроля Си над НОАК привело к большей централизации в КМК. Хотя процесс "информатизации" может способствовать повышению потенциала НОАК в тандеме с разработкой и внедрением более совершенных военных систем, это не означает, что НОАК находится в боевой готовности или что преимущества информатизации ощущаются быстро. Эти опасения подтверждаются тем, что можно наблюдать за саморефлексией НОАК, когда она проходит через этот процесс.
В то же время остается неясным, в какой степени интеграция более интеллектуальных возможностей, таких как большие данные и искусственный интеллект, повлияет на китайские разработки в области вооружений и улучшит их. Хотя возникли опасения по поводу степени автоматизации китайских оружейных систем, из-за централизованного принятия решений китайские дискуссии, похоже, все еще предполагают присутствие человека. Вполне возможно, что первоначальные преимущества интеллектуальных возможностей будут ощущаться в большей степени в таких областях, как логистическая поддержка и C2. Пока неясно, дадут ли НОАК сравнительные преимущества перед потенциальными противниками, некоторые из которых модернизируются сходным образом, - это "информатизация" и "интеллигенция". Таким образом, НОАК будет внимательно относиться к риску внедрения в свои собственные системы уязвимостей, которые она, как представляется, использует или нацеливает в других системах. Это может объяснить сообщения о проведении китайскими войсками учений в условиях ухудшенной электромагнитной обстановки. В то же время, в то время как НОАК смотрела на результаты деятельности США в недавних конфликтах, чтобы информировать о своих планах и целях военной модернизации, она, вероятно, в будущем также будет смотреть на программы военной модернизации других азиатских государств, которые стремятся интегрировать новые технологические разработки в свое военное мышление, технику и силы. Однако для Китая реализация всего потенциала этих событий, скорее всего, займет больше времени, чем предполагалось вначале.
Современные военные силы и средства все больше полагаются на электромагнитный спектр (ЭМС) для стратегической, оперативной и тактической ситуационной осведомленности, а также для связи и навигации. Радиолокационные станции на суше, на море, в воздухе и в космосе используют радиочастотные излучения для обнаружения и отслеживания целей. Вооруженные силы, в свою очередь, используют радиочастотные передачи для передачи голоса, данных и изображений, чтобы повысить свою ситуационную осведомленность и обеспечить функции командования и управления (С2). Между тем, спутниковые радиочастотные передачи обеспечивают сигналы спутниковой навигации (Глобальная навигационная спутниковая система, или ГНСС), которые используются вооруженными силами и обществами для навигации и синхронизации.
К концу Холодной войны Соединенные Штаты и их союзники привыкли к тому, что их радиолокационные, коммуникационные и навигационные системы превосходят все остальные по уровню сложности. Это было очевидно во время военных интервенций США и НАТО начиная с 1990-х годов. Это превосходство было, во всяком случае, наследием американских военных и гражданских научно-технических разработок во время Второй Мировой Войны и холодной войны, а также послевоенного развития американскими союзниками своих собственных передовых военных технологий. В отличие от этого, ограниченный доступ к такой технологии препятствовал развитию аналогичной передовой техники, безусловно, в России, но и в других странах. Хотя во время Холодной войны Россия вкладывала значительные средства в отечественные военные технологии, сокращение доступа к зарубежным инновациям замедлило ее технический прогресс.
После окончания Холодной войны западные вооруженные силы во многих случаях были сосредоточены на операциях за пределами зоны боевых действий и все шире использовали в целом ЭМС. Западные вооруженные силы увеличили свою зависимость от ЭМС для ситуационной осведомленности, включая отслеживание океанских сил, а также для связи, разведки, навигации и определения времени, а также данных наведения и целеуказания. В то же время западные общества также углубили свою зависимость от ЭМС. Учитывая лишь ограниченное число угроз Западному использованию ЭМС, было сохранено мало военных возможностей для борьбы с ними. Кроме того, тактика и процедуры, которые тщательно соблюдались бы во время Холодной войны, такие как дисциплина голоса и контроль за выбросами, стали менее важными, а связанный с ними опыт и навыки исчезли. Один немецкий офицер радиоэлектронной борьбы, говоря об радиоэлектронной войне (РЭБ) в контексте НАТО, заметил, что "обучение РЭБ в войсках по всей НАТО потеряло фокус и навыки РЭБ атрофировались".
Бросая вызов западному доминированию
Растущая зависимость вооруженных сил США и союзников от Сэм была очевидна для Китая, России и других государств, включая Иран и Северную Корею. Были изучены западные военные операции, а также современные военные средства использования ЭМС для улучшения C2, ситуационной осведомленности, разведки, наблюдения и разведки (ISR) и целеуказания. В результате эти государства приступили к осуществлению программ, направленных на повышение их потенциала по срыву использования ЭМС с помощью электронных атак, а также на то, чтобы самим извлечь выгоду из ЭМС. Они также начали изучать, как использовать ЭМС для проведения кибератак с потенциальными целями, включая военные коммуникационные сети, радары и навигационные системы, а также гражданскую критическую инфраструктуру.
Однако эти государства также усиливают свою зависимость от ЭМС. Например, модернизация российской армии за последнее десятилетие привела к тому, что страна инвестировала средства в цифровые системы управления боевыми действиями, а также в передовые Телекоммуникации и радары. То же самое относится и к Китаю, который стремится усовершенствовать свою военную "информатизацию", развивая сетецентрические возможности C2 и ISR и более тесно интегрируя в эти структуры возможности, предоставляемые все более современной военной техникой. Такое использование ЭМС может создать возможности для таргетирования потенциальных противников, которые могут использовать его для проведения атак, в том числе с помощью электронных средств.
Прогресс России
В течение десятилетий, предшествовавших развертыванию России на Украине (2014- й) и в Сирии (2015- й), ее вооруженные силы в разной степени использовали РЭБ во время конфликта в Чечне в 1990-х и 2000-х годах, а также во время короткой войны с Грузией в 2008 году. В Чечне считается, что сбор разведывательной информации о противоборствующих силах (КОМИНТ), особенно о геолокационных источниках передачи сообщений, имел жизненно важное значение для обнаружения и фиксации вражеских позиций для нанесения артиллерийских или авиационных ударов. В отличие от этого, в Грузии российские усилия по сбору радиоэлектронной разведки (EKINT) и непосредственному подавлению наземных радаров воздушного наблюдения и управления огнем были признаны слабыми, хотя это, возможно, также было связано с грузинскими контрмерами.
С тех пор Россия предпринимает усилия по восстановлению своих возможностей в области РЭБ, а развертывание в Украине и Сирии предоставило вооруженным силам оперативную лабораторию для совершенствования и развития их доктрин РЭБ. В то же время они в какой-то мере предложили окно для наблюдения за российскими возможностями. Группа асимметричных стратегий вооруженных сил США, пишущая в общедоступном исследовании российской "Войны нового поколения" (опубликованном в 2015 году), заявила, что Россия наблюдала и стремилась использовать западные стратегии. Например "из-за того, что маневренная война опирается на связь, Россия вложила значительные средства в системы радиоэлектронной борьбы, которые способны отключать связь и сигналы в широком спектре". Российская РЭБ на Украине была откровенно наступательной. Помехи помогли прервать украинскую военную радиосвязь в Крыму, поскольку Россия оккупировала и аннексировала эту территорию в начале 2014 года. Это было поддержано системой беспилотного летательного аппарата (БПЛА) РБ-314V Леер-3, которая использовалась для глушения сотовых сетей, и системой РП-377ЛА Лорандит COMINT, которая предназначалась для высокочастотной и сверхвысокочастотной связи. Помехи также затронули радиосвязь, используемую для управления беспилотными летательными аппаратами S-100 Camcopter, помогающими наблюдательной миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе в Украине. Россия стремилась интегрировать эти возможности для совершенствования своего "разведывательно-ударного комплекса". Группа асимметричной стратегии заявила, что на Украине Россия использовала "сложную смесь беспилотных авиационных систем, средств подавления радиоэлектронной борьбы и реактивной артиллерии дальнего действия".
В Сирии позиция России в области РЭБ в целом была ориентирована на силовую защиту. Поражение боевого самолета Су-24М ВВС России двумя истребителями F-16C ВВС Турции в ноябре 2015 года побудила Москву развернуть дополнительные системы РЭБ. Месяцем ранее Россия развернула глушитель 1РЛ257 "Красуха-4", который нацелен на бортовые радары X-диапазона и Ku-диапазона, обычно используемые боевыми самолетами и ракетами, для защиты авиабазы Хмеймим на севере Сирии. "Красуха-4" была дополнена системами в контейнере Л-175В/ВЭ Хибины и Леер-3. С Л-175В/ВЭ помехи может осуществлять боевые самолеты ВВС России Су-30СМ, Су-34, Су-35.
Леер-3, возможно, был развернут для поддержки операций сирийской армии путем глушения мобильных телефонов повстанцев. Он также мог быть использован для доставки подрывающих боевой дух текстовых сообщений противоборствующим силам. Были распространены сообщения о том, что российские вооруженные силы также развертывают такие средства, как система РЭБ РБ-301Б "Борисоглебск-2", которая также используется на украинском театре военных действий, и контр-БПЛА система "Репеллент-1", предназначенная для прерывания радиосвязи между БПЛА и его наземной станцией. В июне 2019 года появились сообщения о том, что в воздушном пространстве Израиля возникли помехи ГНСС, возможно, вызванные системами Р-330Ж "Житель" российской армии, которые использовались для защиты российских баз на авиабазе Хмеймим. Было ли это глушение преднамеренным или непреднамеренным следствием операций, остается неясным.
Российские эффекты РЭБ также наблюдались в Европе. Москву обвинили в использовании помех против Норвегии и ее балтийских соседей. В марте 2019 года Осло заявил, что российские военные глушили сигналы ГНСС на севере страны во время учений НАТО в октябре-ноябре 2018 года. Ранее российские учения "Запад-2017" показали, что РЭБ используется для подготовки российских войск к боевым действиям в условиях электромагнитного противостояния. Эти усилия РЭБ не были выполнены в вакууме. Операции на Украине и в Сирии показали, что они являются частью более широкой стратегии, включающей кибератаки. Москву обвиняют в проведении кибератак на критически важную украинскую инфраструктуру, а также в кибератаках на неправительственные организации и оппозиционные группы во время ее участия в сирийском конфликте.
Китай
Китай также пересматривает свои возможности в области РЭБ - возможно, даже в большей степени, чем Россия, - поскольку он модернизирует свои вооруженные силы. В докладе Министерства обороны США о военной мощи Китая за 2018 год говорится, что Народно-освободительная армия (НОАК) считает РЭБ ключевым аспектом современной войны и что " ее доктрина РЭБ подчеркивает использование оружия электромагнитного спектра для подавления или обмана электронного оборудования противника. Потенциальные жертвы РЭБ включают в себя системы противника, работающие в радио- , радиолокационном, микроволновом, инфракрасном и оптическом диапазонах частот, а также противоборствующие компьютерные и информационные системы. "Кибер-действия, тем временем, могут атаковать систему C2 противника, с потенциалом "полностью разрушить" эти системы, тем самым "получив превосходство на поле боя". Они были бы также полезны и для других целей, включая шпионаж. Особенности РЭБ в недавних китайских военных учениях, направленных не только на улучшение способности НОАК использовать РЭБ, но и на повышение ее способности действовать в спорной электромагнитной среде. Его подразделения РЭБ регулярно тренируются, согласно Минобороны, для того, чтобы "проводить операции по созданию помех и борьбе с помехами против многочисленных систем связи и радиолокации или спутниковых систем GPS в ходе учений "сила-на-силе". В 2019 году, между тем, сообщения о том, что точность спутниковых навигационных систем ухудшается у берегов Шанхая, свидетельствуют о растущем потенциале Китая, возможно, в гражданском секторе, а также в Вооруженных силах.
НАТО и угроза РЭБ
Глушение ГНСС вызывает все большую озабоченность у государств-членов НАТО, и они стремятся восстановить свой потенциал РЭБ и его устойчивость. В своей политике радиоэлектронной борьбы на 2018 год Пентагон рекомендовал уделять приоритетное внимание обучению "в перегруженной и спорной электромагнитной оперативной среде ... как на боевых полигонах, так и в ходе обучения".
США преследуют более устойчивые к помехам спутниковые сигналы глобальной системы позиционирования (GPS), в то время как армия США рассматривает новые навигационные системы для своих транспортных средств, включая инерциальные навигационные системы (ИНС), чтобы уменьшить зависимость от GPS. Его бронированные боевые машины пехоты M-1126 Stryker получают навесную систему гарантированной точности навигации и синхронизации (MAPS), которая использует систему GPS, объединенную с атомными часами для обеспечения синхронизации, INS и антенной GNSS для защиты от подделки. Ожидается, что армия развернет карты для других бронетранспортеров, а также разработает вариант системы оснащения спешившихся солдат. Армия США также пересмотрела свою позицию по РЭБ и, как сообщается, должна была начать выставлять новые взводы РЭБ в маневренных бригадах во втором квартале 2020 года.
Военно-воздушные силы США изучают свою позицию с учетом современной обстановки в области РЭБ, поскольку они стремятся сохранить то, что они называют стратегическим преимуществом Соединенных Штатов. Военно-воздушные силы внедряют такие системы, как вариант миниатюрной воздушной приманки AGM-160C, которая добавляет радиолокационную помеху, и модернизируют свои противорадиолокационные ракеты класса "воздух-поверхность" AGM-88. Однако некоторые аналитики говорят, что приоритеты защиты платформ по-прежнему рассматриваются военно-воздушными силами как ключ к смягчению возобновившейся угрозы РЭБ, и это очевидно из соображений управления сигнатурами, наблюдаемых в проектах платформ. Военно-воздушные силы, как было сказано, могут иметь тактические помехи, но они также требуют возможностей на уровне театра военных действий - возможностей, которых у них не было с тех пор, как самолет радиоэлектронной борьбы EF-111A Raven ушел в отставку в 1998 году.
США и НАТО также наращивают свой кибернетический потенциал. После того как 20 июня 2019 года Иран сбил разведывательный беспилотник ВМС США BAMS-D, Киберкомандование США, как сообщается, осуществило кибератаку, направленную на сетевые системы C2, контролирующие иранские батареи ракет класса "земля-воздух".
В других странах НАТО продолжаются усилия по расширению возможностей союзнических сил и платформ действовать в районах с электромагнитными помехами. На стратегическом и оперативном уровнях Объединенный основной штаб Североатлантического союза по РЭБ разрабатывает новую доктрину РЭБ. Она также сделала важные инвестиции в подготовку специалистов по РЭБ НАТО и пересматривает свои возможности SIGINT с помощью инициативы НАТО EW Database-Next Generation (NEDB-NG). Это должно улучшить то, как государства-члены анализируют, хранят и обмениваются информацией, в том числе о новых системах ЭМС и связанных с ними платформах. Упражнения, практикующие и защищающие от ЭА, снова стали частым явлением.
Предпринимаются также шаги по объединению РЭБ и кибервойны. Например, в 2018 году Министерство обороны Великобритании опубликовало свою совместную доктрину кибер- и электромагнитной деятельности, направленную на согласование позиций Вооруженных сил Великобритании, а также с гражданскими учреждениями, такими как организация GCHQ SIGINT.
Платформы и оружие также разрабатываются таким образом, чтобы быть устойчивыми к РЭБ и киберугрозам. Низкая вероятность перехвата/обнаружения сигналов, передаваемых радиолокационными и коммуникационными системами, может затруднить для систем SIGINT обнаружение и определение местоположения источника передачи, помогая предотвратить помехи и, возможно, защитить от кибератак.
В области коммуникаций аналитики считают, что уроки Украины показывают, что коммуникации НАТО в целом устойчивы к попыткам российских помех. В Украину было поставлено небольшое количество тактических радиостанций, оснащенных одноканальной наземной и бортовой радиосистемой НАТО (SINCGARS). SINCGARS обеспечивает четкую и защищенную связь между сухопутными войсками, и радио SINCGARS, как считалось, хорошо работало, несмотря на действия русских помех. В долгосрочной перспективе использование сверхвысокочастотной связи для тактической связи, использующей полосу пропускания 30-300 ГГц, может привести к созданию систем, которые трудно глушить из-за их очень узкой ширины луча; это затрудняет их обнаружение, локализацию и атаку.
А что дальше?
Ряд стран-потенциальных противников внимательно изучили последние военные операции Запада. Отметив, что США и их союзники полагаются на ЭМС, они предприняли шаги для обеспечения того, чтобы это можно было оспорить. В то же время растет понимание того, что кибервойна может подорвать военный потенциал противника на тактическом и оперативном уровнях, а также его социально-экономическую и политическую жизнь на стратегическом уровне. Действительно, дисциплины электронной и кибервойны все больше сливаются в военном контексте. НАТО и страны-партнеры приняли ответные меры и переориентировали стратегии в целях устранения своих электромагнитных уязвимостей, включая повышение их способности действовать в ухудшенной или отрицательной среде ЭМС, а также инвестирование в возможности электронной и кибервойны. Для крупных игроков - включая Китай и Россию - существенным элементом успеха будет не только то, как они улучшают свою электромагнитную оборону и устойчивость, но и то, как они развивают и используют больший наступательный потенциал в рамках своих планов военной модернизации.
В 2019 году в ряде объявлений подчеркивалось растущее значение космоса для национальной безопасности и обороны. На своей встрече министров иностранных дел в ноябре 2019 года в Бельгии НАТО объявила космос "оперативной областью" для Североатлантического союза, через три месяца после того, как Соединенные Штаты активизировали Космическое командование США в качестве нового, одиннадцатого, боевого командования. По данным Министерства обороны США, США "сталкиваются с серьезными и растущими вызовами своей свободе действовать в космосе". Китай и Россия, говорилось в нем, "рассматривают контркомический потенциал как средство снижения военной эффективности США и союзников".
Космос - это важнейший аспект повседневной гражданской, а также военной деятельности. Снизились технические и стоимостные барьеры для входа, что позволило большему числу стран обладать космическими активами. Многие из них имеют двойное назначение. Все больше стран полагаются на космос для поддержки и укрепления своих военных операций, что, в свою очередь, служит стимулом для развития противокосмического и противоспутникового потенциала (АСАТ). Многие из них напоминают те, что были разработаны Советским Союзом и США во время Холодной войны. Один из рисков, как утверждают некоторые аналитики, заключается в том, что сегодня может быть меньше сдерживающих факторов, сдерживающих использование таких возможностей, особенно если государства стремятся использовать эти системы в рамках подпороговой деятельности.
Это возникающее признание того, что космос является еще одной областью военной конкуренции и потенциального конфликта, вызывает многочисленные вопросы. Они включают в себя то, как лучше всего организовать военно-космические силы и как защитить или укрепить спутники от нападения, а также разработать средства для вмешательства в работу средств противника. Есть также вопросы, касающиеся быстрого роста космических систем частного сектора и того, как они могут стимулировать конкуренцию или использоваться вооруженными силами. Еще одна проблема заключается в том, как лучше интегрировать военно-космические операции с операциями в воздухе, на суше, на море и в киберпространстве. Кроме того, перспектива наступательных военных действий в космосе или деятельности, нацеленной на восходящие, нисходящие или наземные станции, вызывает озабоченность по поводу сопутствующего ущерба глобальным космическим службам, лежащим в основе современной коммерческой и социальной жизни; как можно использовать режимы контроля над вооружениями или укрепления доверия для ограничения использования определенных возможностей; и как избежать перехватов или ошибок, которые могут привести к конфронтации или даже конфликту в космосе или на Земле.
Наследие холодной войны
Российские (тогда еще советские) и американские космические программы уходят своими корнями в производство средств доставки ядерного оружия, но это более или менее одновременно сместилось в сторону запуска спутников. Возросшие возможности советской противовоздушной обороны побудили администрацию Эйзенхауэра разработать спутники для усиления деятельности по сбору разведывательной информации. Несмотря на то, что Советский Союз добился первых публичных успехов с помощью спутника "Спутник" (который вышел на орбиту в октябре 1957 года на модифицированной баллистической ракете) и первого полета человека в космос (когда Юрий Гагарин вышел на орбиту 12 апреля 1961 года на "Востоке-1"), засекреченная программа американских разведывательных спутников Corona впервые доказала преимущества использования космоса для национальной безопасности.
Москва и Вашингтон вели военную конкуренцию в космосе на протяжении всей Холодной войны. Договор по космосу 1967 года, положивший начало международному космическому праву, ограничил Военно-космическую конкуренцию, запретив размещение ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения на орбите и создание военных баз на Луне, но также разрешил широкий спектр других видов Военно-космической деятельности под эвфемизмом "мирное использование". Первоначальные идеи создания военных космических станций с экипажами и орбитальных бомбардировщиков вскоре уступили место более практичным спутникам, которые обеспечивали важнейшие разведывательные, наблюдательные и разведывательные услуги (ISR), связь, а также услуги по позиционированию, навигации и хронометражу (PNT) из космоса. Военная полезность этих услуг побудила и Советский Союз, и США также разработать и развернуть наземные и космические противоспутниковые средства. Это оружие никогда не использовалось в военных конфликтах, главным образом потому, что использование спутников для проверки договоров о контроле над вооружениями и предупреждения о ядерном нападении сдерживало космические атаки, опасаясь, что они вызовут более широкую, возможно ядерную, конфронтацию.
Ближе к концу Холодной войны публичное стремление администрации Рейгана реализовать свою стратегическую оборонную инициативу (SDI) вызвало новый виток международной озабоченности по поводу военной конкуренции в космосе. Возросла озабоченность по поводу того, что милитаризация космоса может обернуться вооружением космоса, потенциально включая системы космического базирования, которые могут быть использованы для поражения объектов на Земле. Однако потенциал, предусмотренный для SDI, не был развернут до того, как холодная война подошла к концу.
Развитие конкуренции
США были доминирующей космической державой после падения Советского Союза. Многие российские военно-космические программы советской эпохи столкнулись с сокращением бюджета, и, как понимают аналитики, программы АСАТ были законсервированы. Для Вашингтона ценность космоса для поддержки и усиления военных операций была доказана в 1990-1991 годах первой войной в Персидском заливе и бомбардировочной кампанией 1999 года в бывшей Югославии. Это привело к увеличению военных инвестиций в космические службы и стимулировало их интеграцию в воздушные, сухопутные и морские силы. В конце 1990-х годов Вооруженные силы США разработали планы более широких усилий по достижению полномасштабного "господства" в космосе, но они потеряли импульс после 11 сентября и последующих войн в Афганистане и Ираке в пользу использования космического потенциала для поддержки и усиления этих операций.
Пока США занимались Афганистаном и Ираком, Китай и Россия начали наращивать свои инвестиции в космический потенциал национальной безопасности. Обе страны приступили к осуществлению программ военной модернизации, извлекая уроки из операций США и Запада еще во время Первой войны в Персидском заливе, а в случае России - к омоложению некоторых доселе бездействовавших военно-космических проектов с возобновлением потоков финансирования. Некоторые аналитики понимают, что это включало в себя возобновление некоторых противокосмических и противоспутниковых программ или разработку новых версий. Сообщалось, что тогдашний командующий российскими космическими силами заявил в 2010 году, что Россия "вновь разрабатывает инспекционные" и "ударные" спутники. Россия также приступила к реализации проекта по восстановлению своей спутниковой навигационной группировки ГЛОНАСС. Со своей стороны, Китай приступил к осуществлению широкомасштабной программы развития своих собственных космических возможностей в области разведки, навигации и связи для удовлетворения своих потребностей в области национальной безопасности (запуски начались в 2000 году для китайской спутниковой навигационной системы "Бэйдоу"), а также набора собственных средств космического и противоспутникового противодействия. Китай провел многочисленные испытания противоспутникового оружия, в том числе в январе 2007 года, используя ракету прямого набора высоты, которая уничтожила один из его собственных метеорологических спутников и привела к появлению нескольких тысяч осколков орбитального мусора. (США и Советский Союз сами проводили такие испытания во время Холодной войны.)
В течение 2010-х годов США все больше беспокоили угрозы своему космическому потенциалу. В 2013 году администрация Обамы составила Национальную разведывательную оценку российских и китайских контр-космических возможностей и проанализировала космическую позицию Соединенных Штатов. Это вызвало ряд инициатив, направленных на реорганизацию космического потенциала национальной безопасности и повышение устойчивости космических средств США к атакам, а также первые публичные дискуссии высших военных руководителей о возможности превращения космоса в будущую область конфликта. Администрация Трампа продолжила этот фокус с публичными заявлениями о неизбежности космоса как области военных действий и стимулом для серьезной реорганизации американской военно-космической бюрократии.
Рассеивание космической конкуренции
По мере того как космос становится неотъемлемой частью будущей военной конкуренции и конфликтов, а также по мере того, как все больше стран вкладывают средства в космический потенциал для укрепления своих национальных интересов в области безопасности, в настоящее время становится очевидной тенденция к поиску противокосмических и противоспутниковы средств. Нынешние конфликты в Сирии и Восточной Украине уже характеризуются значительным использованием наземных помех и замены спутниковых навигационных и коммуникационных систем в рамках военных операций. Это имело место и в других местах, о чем свидетельствует глушение спутниковых навигационных сигналов в Южной Корее в 2016 году, приписываемое Северной Корее Югом, а также сообщения в 2019 году о том, что спутниковые навигационные сигналы у берегов Шанхая были сфальсифицированы. Тем временем Китай и Россия продолжают свои программы тестирования и разработки ПСО. Тем временем Индия испытала свое собственное оружие ПСО прямого восхождения в марте 2019 года, и некоторые в США утверждают, что оно также должно развивать наступательный потенциал.
Типы противокосмических возможностей, которые изучаются сегодня, в основном совпадают с теми, которые были разработаны во время Холодной войны. Сообщалось, что российская ракета 51Т6 "Gorgon" (часть системы противоракетной обороны (ПРО) А-135) обладает скрытой способностью перехвата спутников, в то время как остается неясным, обладает ли российская ракета 14Ц033 Нудоль (которая может быть связана с системой ПРО А-235) аналогичной способностью. Помимо ракет наземного, морского или воздушного базирования, используемых в качестве оружия прямого перехвата для уничтожения спутников на низкой околоземной орбите, размещенные на орбите перехватчики могут использоваться в качестве орбитального оружия, маневрируя и сближаясь с спутником-целью, чтобы попытаться повредить или уничтожить его. Эти перехватчики могли бы включать в себя маневренные спутники. Мощные лазеры и другие виды оружия с направленной энергией также могут быть использованы для временного ослепления или иного вмешательства в работу спутников, хотя физическое уничтожение с помощью лазера (особенно с наземного местоположения), как утверждают специалисты, все еще находится в некотором отдалении от более непосредственных угроз, однако, это глушение спутниковых радиочастотных передач и кибератаки на наземные станции управления, которые могут нарушить военное использование спутников во время конфликта.
Защита и устойчивость
Продолжается дискуссия о том, как лучше всего защитить спутники от нападения. Россия и США были эффективно сдержаны от нацеливания спутников раннего предупреждения во время Холодной войны из-за риска начала ядерной войны. Отсутствие враждебных угроз на протяжении большей части последующего периода означало, что функциональность стала главным определяющим фактором проектирования спутников национальной безопасности. Это привело к сосредоточению внимания на крупных, способных и дорогостоящих спутниках национальной безопасности с длительными сроками разработки и замены. Некоторые аналитики утверждают, что развитие наступательных возможностей для угрозы спутникам противника само по себе может сдерживать потенциальные атаки. Тем не менее, если нация с такими наступательными возможностями сама сильно зависит от космических систем, она может быть не склонна предпринимать действия, которые, в свою очередь, могут поставить их под угрозу. Вместо этого ключевой стратегией стало повышение устойчивости космического потенциала путем перехода к новым созвездиям многочисленных более мелких спутников, потенциально разбросанных по нескольким орбитам; использование коммерческих или союзнических спутников; и генерировать оперативно реагирующие космические возможности, чтобы быстро воссоздать эти созвездия. Что касается спутниковых приложений, то там, где это невозможно, основное внимание уделялось обеспечению защиты спутников от атак, возможно, с помощью дополнительных возможностей маневрирования или бортовых систем, чтобы запутать или помешать системам наведения, или улучшенной защите от угроз, включая ослепление или помехи. Аналитики понимают, что в рамках расширения своих Военно-космических функций и исходя из опасений по поводу потенциальной уязвимости на орбите Франция рассматривает возможность пассивной и активной защиты своих будущих спутников, а также систем, которые могли бы обеспечить предупреждение о надвигающейся угрозе, позволяя тем самым осуществлять оборонительные маневры.
В то же время некоторые государства готовятся к работе в условиях, когда они больше не имеют гарантированного доступа к космосу или гарантированной надежности данных из своих космических систем. Было отмечено еще больше учений, в которых сигналы GPS были намеренно ухудшены, в то время как в 2016 году сообщалось, что ВМС США восстанавливают подготовку по небесной навигации на фоне опасений ухудшения или подделки GPS. Это также имеет важное значение для управляемого оружия, где вновь уделяется внимание системам усиления защиты от электронного нападения, а также формам резервирования, например в системах наведения, которые в противном случае могут зависеть от сигналов систем космического базирования.
Одной из важнейших современных особенностей, отсутствовавших во время Холодной войны, является вовлечение частного сектора. Программа "Аполлон" и другие крупные космические программы времен Холодной войны направлялись и финансировались правительством (хотя они использовали контрактную поддержку промышленности), в то время как сегодня коммерческие компании часто занимаются своей собственной космической деятельностью независимо от правительств. Государства обращаются к коммерческим компаниям как к источнику технологических инноваций, которые могут быть использованы в военных целях и для предоставления основных услуг, с надеждой на получение выгод от высвобождения военных бюджетов для финансирования конкретных военных потенциалов.
Ведутся также дебаты о том, как лучше всего организовать военно-космические функции. Хотя целый ряд стран выполняет военно-космические функции, они часто ограничены по масштабам, связаны с устойчивостью или управлением космическими средствами и прикреплены или подчинены более крупным организациям или службам.
Однако в последние годы несколько государств перешли к усилению интеграции космического и другого военного потенциала. В декабре 2015 года Китай создал свои силы стратегической поддержки, объединив подразделения радиоэлектронной борьбы, космоса и кибернетики, хотя аналитики по-прежнему не уверены, включает ли это в себя контр-космические силы. Также в 2015 году Россия создала свои Воздушно-Космические Силы, объединив под одним командованием свои прежние подразделения ВВС, ПВО и космонавтики. Франция объявила в августе 2019 года, что она повысит свое существующее Объединенное Космическое командование до Космического командования под наименованием французских Воздушно-космических сил. Тем временем Великобритания обнародовала свою оборонно-космическую стратегию в середине 2019 года, объявив об инвестициях в космические системы, включая разработку малых спутников.
В США, однако, и Конгресс, и администрация Трампа призвали к тому, чтобы космическое пространство было отделено от военно-воздушных сил и введено в новую военную службу. Президент Трамп настаивал на том, чтобы это был отдельный "департамент космических сил", в то время как Пентагон и Конгресс, похоже, выступают за полуотделение космических сил в рамках Департамента военно-воздушных сил, аналогично отношениям между Корпусом морской пехоты США и военно-морским флотом США. В 2018 году Конгресс поручил воссоздать Космическое командование США (USSPACECOM), чтобы вновь взять на себя функцию космических войн, которая выполнялась американским стратегическим командованием с момента гибели первоначального USSPACECOM в 2002 году. В своей новой роли USSPACECOM будет выполнять функции боевого командования, отвечающего за все военные операции на высоте свыше 100 километров и интегрирующего военно-космические возможности в планирование и операции других боевых командований. В декабре 2019 года сообщалось, что (в рамках переговоров по оборонному бюджету на 2020 год) американские законодатели согласились создать космические силы США в качестве отдельного военного подразделения.
Неурегулированные вопросы
Растущее внимание к космосу как потенциальной области военной конфронтации также способствует осознанию необходимости ограничить воздействие, которое это может оказать на невоенную космическую деятельность, как это имеет место в случае военной деятельности в других областях. Аналитики, изучающие эту проблему, предложили ряд шагов, которые можно было бы рассмотреть, включая разработку мер по обеспечению прозрачности и укреплению доверия, которые могли бы помочь уменьшить вероятность несчастных случаев, ошибок или неверных представлений, которые могут спровоцировать конфронтацию или, что еще хуже, спровоцировать конфронтацию в космосе. Такие меры также могут быть полезны для выявления необычных действий или действий, которые могут быть или могут предшествовать враждебному нападению на спутник. Вопрос о том, будет ли такое нападение равносильно применению силы, что, возможно, приведет к тому, что государство будет ссылаться на право на самооборону, обсуждается военными юристами и учеными, равно как и вопросы, касающиеся применения международного гуманитарного права и права вооруженных конфликтов к военно-космическим операциям. Эти дебаты становятся еще более сложными, если государства стремятся использовать военно-космический потенциал, который находится ниже порога обычной военной активности.
Кроме того, вновь возрос интерес к мерам контроля над вооружениями, направленным на смягчение катастрофических последствий, которые конфликт в космосе может иметь для гражданского использования космических услуг. В конце 2018 года Первый комитет Организации Объединенных Наций продолжил свои давние дискуссии относительно потенциала основанного на правилах порядка "безопасного управления" космосом. Россия и Китай особо выделили свой проект договора (представленный в 2008 и 2014 годах), который направлен на предотвращение размещения оружия в космосе. Позиция США по предложениям Китая и России, изложенным в глобальной оценке угроз разведывательного сообщества США в 2019 году, заключается в том, что они "не охватывают многочисленные вопросы, связанные с противоспутниковым оружием, которое они разрабатывают и развертывают". Эти недостатки, по мнению США, позволили Китаю и России "развивать возможности ведения космической войны, сохраняя при этом позицию, что космос должен оставаться свободным от оружия".
Космос стал важнейшей частью мировой экономики и повседневной жизни. Это необходимо для прогнозирования погоды, мониторинга климата и поддержания глобальной коммуникационной и транспортной инфраструктуры. Широкое применение разрушительного космического оружия, создающего постоянный орбитальный мусор, или неизбирательное глушение гражданских сигналов навигации может иметь последствия, выходящие за рамки их военного назначения. Таким образом, возникают вопросы относительно того, какие потенциально разрушительные космические возможности должны иметь ограничения, подобно дискуссиям, касающимся кассетных бомб, наземных мин, кибервойн и аналогичных возможностей в других областях.
Ключевая трудность заключается в том, что многие из этих космических потенциалов в настоящее время создаются не только правительствами и для них самих, но и частным сектором, причем то же самое относится и к космическим исследованиям и разработкам. Развитие и сохранение конкурентных преимуществ в космосе в будущем, вероятно, будет связано с расширением сотрудничества между государственным и частным секторами. Это также будет означать усиление конкуренции в частном секторе для стимулирования инноваций и повышения эффективности затрат. После окончания Холодной войны также появились зависимости - США, например, в настоящее время полагаются на российские двигатели и космические пусковые установки для некоторых своих основных космических потребностей. Во всяком случае, использование космических средств стало настолько рутинным делом, что пробуждение их значимости для национальной безопасности или даже информирование населения о степени их зависимости от космоса в настоящее время становится все более сложной задачей для правительств.
* В Министерстве обороны США в течение семи месяцев было назначено два министра обороны и один исполняющий обязанности министра, что создало дополнительную неопределенность в отношении направления политики и приоритетов.
*В августе 2019 года США восстановили Космическое командование на фоне растущей обеспокоенности по поводу уязвимости американских космических средств и в качестве предвестника создания американских космических сил. Продолжаются дебаты по поводу точной роли и амбиций такой силы.
* Проблемы, связанные с восстановительной готовностью, соперничают с требованиями силовой модернизации на фоне нового внимания к конкуренции великих держав. Восстановление досягаемости и мощи наступательных систем имеет ключевое значение, например, в рамках проекта армейских высокоточных ракет дальнего действия и стратегии наступательных ракет военно-морского флота.
* В руководстве по планированию, изданном комендантом Корпуса морской пехоты США, говорилось, что он больше не должен быть связан целью 38 больших десантных кораблей в свете задачи A2/AD. Это может существенно повлиять на стратегическое планирование ВМС США и их судостроительные амбиции.
* Структура военно-морских сил США остается напряженной, включая авианосцы, но также и подводные лодки, поскольку военно-морской флот, промышленность и законодатели стремятся смягчить прогнозируемое падение численности подводных меньше 40 в 2030-х годах.
* Военно-воздушные силы США продолжают борьбу за повышение боеготовности. В связи со старением флота проектировщикам приходится справляться с требованиями технического обслуживания, модернизации и внедрения новых типов, причем некоторые из них имеют свои собственные проблемы по сравнению с первоначальной готовностью.
* Канада сталкивается с долгосрочными проблемами в реализации своей оборонной стратегии на 2017 год, в которой подробно описываются значительные закупки как боевых самолетов, чтобы заменить нынешние F/A-18, так и строительство кораблей для Военно-морского флота и береговой охраны. Первоначальное увеличение бюджета до сих пор не было поддержано.
СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ
Спустя три года после начала президентства Дональда Трампа союзники и партнеры США по-прежнему пребывают в замешательстве из-за различных аспектов принятия администрацией оборонных и внешнеполитических решений.
Их уверенность в возможностях Вооруженных сил Соединенных Штатов, их персонале и технике, вероятно, остается сильной, но уверенность в принятии решений Белым домом была менее определенной. Два эпизода иллюстрируют это. Первым было решение президента Трампа объявить авиаудары по Ирану, по-видимому, когда самолеты уже были в воздухе, в ответ на сбитый Ираном 19 июня 2019 года американский беспилотный летательный аппарат BAMS-D над Ормузским проливом. Вторым было решение президента в октябре 2019 года, когда надвигалось турецкое вторжение, вывести американский персонал с позиций на севере Сирии. (В декабре 2018 года он заявил, что выведет американские войска из этого района, хотя некоторые из них впоследствии остались). Последнее решение непосредственно привело к распаду и без того хрупкой ситуации на севере Сирии: курдские силы в одних случаях оказывали сопротивление наступающим турецким войскам, а в других отступали; заключенные "Исламского государства", иначе известного как ИГИЛ, тем временем бежали из тюрем, управляемых Сирийскими демократическими силами (СДС); Россия и Турция договорились о совместном патрулировании, СДС начали переговоры с режимом Асада, а российские и сирийские войска разместились на заброшенных американских базах.
Очевидный капризный характер этих решений вызвал обеспокоенность на международном уровне. Хотя они отражали кажущееся отвращение президента к новым и длительным военным действиям, по крайней мере с 2019 года, они также подчеркивали неопределенность в отношении стратегии и политики внутри администрации, которая в то же время стремилась проводить кампании "максимального давления" против Ирана и Северной Кореи. Хотя действия администрации будут касаться партнеров, которые уже давно ценят надежность США, и, возможно, они также могут ободрить потенциальных противников, они не обязательно означают, что Вашингтон стремится ограничить свою способность вести военные операции в глобальном масштабе. И действительно, он не будет активно разрушать партнерские отношения, которые были в основе его послевоенных оборонных отношений, даже если транзакционный подход Белого дома к оборонным отношениям остается очевидным. Однако, возможно, существует более очевидная дистанция между принятием политических решений Белым домом и повседневной работой правительства, поскольку департаменты, такие как Министерство обороны (МО), продолжают - в этой общей обстановке - осуществлять стратегические руководящие документы, с которыми они были связаны.
Пентагон выполнил обязательства Вашингтона в отношении Европы, своего второго приоритетного театра военных действий, в том числе путем развертывания войск в Польше, реструктуризации командования НАТО, трехстороннего оборонного соглашения США-Финляндии-Швеции и более масштабных учений, запланированных на 2020 год (включая крупные учения Defender Europe). Союзники Вашингтона, со своей стороны, поддержали США в их утверждениях о том, что Москва существенно нарушает свои обязательства по Договору о ядерных силах средней дальности (РСМД). В то же время эти союзники также полностью ожидают, что президент США продолжит призывать их улучшить распределение бремени в области обороны.
Однако поддержка европейскими государствами американских сил и политики, в том числе в отношении Договора о РСМД, по-видимому, не превратилась во взаимную поддержку со стороны президента Трампа. Кроме того, осуществление Министерством обороны своих стратегических планов не обязательно дает союзникам уверенность в том, что президент выполнит обязательства США, если это потребуется. Эта неопределенность выбивает из колеи союзников США в Европе и других странах. Действительно, неясно, рассматривает ли Белый дом этих союзников как стратегическое преимущество или бремя. В результате Вашингтон рискует упустить стратегически важные возможности как для объединения своих союзников в борьбе с растущим Китаем, так и для получения выгод от союзнической помощи по таким проблемам безопасности, как Иран и Северная Корея. Эти возможности могли бы включать в себя вовлечение европейцев в Транстихоокеанское партнерство с возможностью тем самым улучшить консенсус в отношении установления торговых практик и стандартов; удержание вместе санкций Р5+1 в отношении Ирана, одновременно оказывая давление на Тегеран в отношении его ракетных программ и дестабилизирующего поведения; и создание коалиции по обеспечению безопасности на море в Ормузском проливе за пределами тех немногих стран, которые присоединились к этой инициативе.
Стратегический документ
Стратегия национальной безопасности на 2017 год была примечательна своим громким призывом о возвращении конкуренции великих держав, необходимостью продолжать перебалансировку Соединенных Штатов в Тихоокеанском регионе и утверждением, что в то время как Вашингтон воспринимает свои политические, экономические и военные преимущества "как должное", другие страны реализуют планы бросить вызов США. Он также заявил, что военные преимущества США сокращаются. Действительно, когда менее чем через два месяца, в январе 2018 года, тогдашний министр обороны Джеймс Мэттис заявил, что "конкурентное преимущество Соединенных Штатов подорвано во всех областях ведения войны". Уполномоченная Конгрессом комиссия по Стратегии национальной обороны подтвердила эти суждения в своем докладе за ноябрь 2018 года, одновременно осуждая Минобороны за недостаточное финансирование и недостаточную строгость в осуществлении НСД, а также критикуя документ за то, что он оставил "без ответа критические вопросы о том, как Соединенные Штаты будут отвечать на вызовы более опасного мира".
Действительно, по-прежнему остаются вопросы относительно способности МО обеспечить выполнение приоритетов, изложенных в НСД. Некоторые из архитекторов стратегии подвергли критике соответствующие документы, которые должны были способствовать ее осуществлению, такие как секретный председатель Объединенного комитета начальников штабов Национальной военной стратегии (НМС), который, по их мнению, не был согласован с НСБ. Например, некоторые из тех, кто выступает за более исключительное внимание к Китаю, считают, что НМС неохотно отказываются от потенциала борьбы с повстанцами и поэтому недостаточно финансируют модернизацию "третьего смещения". Аналитики считают вполне вероятным, что Вооруженные силы получат поддержку Конгресса по темпам их реализации. В то же время приоритетность военных средств для Индо-Тихоокеанского региона и Европы в определенной степени зависит от потребностей на других театрах военных действий. Действительно, дальнейшие нападения на Саудовскую Аравию могут увеличить потребность в дополнительных силах в районе операций Центкома.
Тем не менее, Пентагон продолжает заострять внимание на том, что он называет Индо-Тихоокеанским регионом в качестве своего приоритетного театра военных действий. Канцелярия министра обороны учредила в июне 2019 года должность заместителя помощника министра обороны (DASD) по Китаю, которая ранее входила в компетенцию DASD по делам Восточной Азии. Этот пост был создан, по словам официального представителя Пентагона, для того, чтобы "вести переговоры с Китаем по всему департаменту, поскольку мы осуществляем нашу национальную оборонную стратегию и ее реализацию". Новый офис был одобрен некоторыми бывшими должностными лицами: двусторонней работы по Китаю, как было сказано, было достаточно для одного человека, и новый офис позволит восточноазиатскому отделению сосредоточиться на союзнических отношениях в регионе. Однако другие предупреждали, что если DASD для Китая не будет тщательно согласован с другими региональными офисами, то отдельный офис для Китая рискует увеличить число ведомственных отделов.
Акцент Пентагона на своем приоритетном регионе был очевиден в его докладе об Индо-Тихоокеанской стратегии 2019 года, опубликованном в то время исполняющим обязанности министра обороны Патриком Шанаханом, присутствовавшим на диалоге МИС Шангри-Ла в Сингапуре в 2019 году. По словам Шанахана, это было сделано для того, чтобы проиллюстрировать региональную реализацию NDS. По мере того как США модернизируют свои вооруженные силы, партнеры, которые "приносят интероперабельность на стол переговоров", могут получить преимущество и "смогут получить доступ" ко многим технологиям, которые преследует Пентагон. Увеличение расходов на оборону также позволило бы улучшить военный потенциал и позиции США в регионе, включая ускорение передового присутствия сухопутных войск и размещение "некоторых из наших самых высококлассных, наиболее способных активов в Индо-Тихоокеанском регионе".
Пентагон также опубликовал обновленную арктическую стратегию в июне 2019 года. Это отражало интерес Китая и России к региону и его важность для США, в том числе как "потенциального коридора для стратегической конкуренции". Чиновники подчеркнули, что это стратегический документ, основанный на приоритетах НСД 2018 года.
В 2019 году в США было три министра обороны: Джеймс Мэттес подал в отставку и покинул свой пост в феврале; Патрик Шанахан снял свою кандидатуру с рассмотрения в июне; а Марк Эспер был утвержден в июле. Турбулентность, вызванная этим оборотом, была уравновешена корпусом гражданских служащих Министерства обороны и вооруженными силами, но отсутствие руководства уменьшило политическое влияние департамента. Выбор Белого дома для лучших рабочих мест Министерства обороны, возможно, предполагает, что президент хочет больше приглушенных голосов и меньше опыта, возможно, также отражая уверенность Белого дома в своем собственном принятии решений: Трамп, как сообщалось, сказал в конце 2017 года, что, когда речь заходит о внешнеполитических решениях, "я единственный, кто имеет значение". Действительно, некоторые аналитики полагают, что госсекретарь Эспер, по-видимому, уступает политические решения Белому дому, сосредоточившись вместо этого на таких элементах, которые в большей степени находятся под контролем Пентагона, как реализация НСД, эффективность расходов, отношения с Конгрессом США и разъяснение политики Министерства обороны общественности. Готовность Конгресса устранить бюджетные колдобины, возникшие в результате отвлечения средств на пограничную деятельность, станет проверкой того, насколько бюджет Пентагона может быть изолирован от последствий президентской политики. Конгресс оспаривает в суде отвлечение администрацией финансовых средств от санкционированных Конгрессом расходов Министерства обороны.
По собственным подсчетам Пентагона, реализация НРД требует увеличения расходов на 3-5% в год. Хотя Министерство обороны номинально получило повышение этого уровня в 2018 и 2019 годах, верхняя строка бюджета администрации на 2020 год в размере 750 миллиардов долларов представляет собой только 1%-ное увеличение, когда исключаются средства для деятельности, не связанной с Министерством обороны (главным образом для обеспечения соблюдения границ), и снижение на 3%, согласно данным Бюджетного управления Конгресса. Еще до того, как из оборонного бюджета было выделено $3,6 млрд. на пограничную деятельность, некоторые бюджетные аналитики критиковали НСД за то, что они требуют "либо больше инвестиций, либо меньше требований к США".
Контроль над вооружениями
Новый договор СНВ вступил в силу в 2011 году. Он предназначен для проверяемого сокращения и ограничения стратегических наступательных вооружений России и США и, если он не будет продлен, истекает в феврале 2021 года. Планы администрации Трампа по продлению договора включают в себя включение в соглашение Китая. Однако в июле 2019 года представитель китайского внешнеполитического ведомства заявил, что Пекин не видит "прямо сейчас ... никаких условий или оснований для того, чтобы Китай присоединился к переговорам между США и Россией". Если срок действия договора истечет в 2021 году, то бывшие официальные лица, как сообщается, заявили, что это заставит США пересмотреть план модернизации своей ядерной триады, опасаясь, что это будет означать, что "больше не будет никаких ограничений на российские программы".
Между тем, США окончательно вышли из Договора о РСМД в августе 2019 года. Россия не вернулась к соблюдению договора, и Вашингтон заявил, что Москва продолжает размещать крылатую ракету наземного базирования SSC-8. Однако некоторые наблюдатели считали, что решение США было также основано на мнении о наличии оперативных потребностей в обычных ракетах США в Тихом океане. Соглашение союзников по НАТО в 2018 году о том, что Россия "существенно нарушает" свои обязательства по договору, стало дипломатической победой администрации Трампа.
Космические войска
Предложение президента о создании отдельной космической службы продвигается вперед. 29 августа 2019 года было создано отдельное командование для этого домена, отделив космические функции от Стратегического командования США. Однако и (контролируемая демократами) Палата представителей, и (контролируемая республиканцами) Сенат отклонили предложения администрации сделать космос отдельной военной службой, а Конгресс отказался пересмотреть раздел 10 Кодекса США, который был бы необходим для создания новой военной службы. Самое дальнее, на что Конгресс, по-видимому, готов пойти, - это изменить раздел 10, чтобы разрешить космические силы в качестве составной части Военно-воздушных сил.
Конгресс, Министерство обороны и Белый дом
Возражения против того, как конгресс отнесся к предложению президента о создании космических сил, были лишь одним из 39 возражений администрации против закона О национальной обороне 2020 года. Белый дом пригрозил наложить вето на законопроект Палаты представителей (что само по себе не является чем-то необычным), предусматривающий бюджет в размере 733 миллиардов долларов и ограничивающий финансирование малодоходных баллистических ракет подводного базирования и передачу заключенных в Гуантанамо-Бей. У законопроектов Палаты представителей и Сената есть дефицит финансирования в размере 17 миллиардов долларов, но центральным яблоком раздора остается движение президента, чтобы получить больше средств для обеспечения соблюдения границ и поддержки республиканцев для этого. На момент написания настоящего доклада между Сенатом и комитетами Палаты представителей по вооруженным силам шли переговоры о проведении конференции.
Однако более серьезной проблемой, чем политические разногласия между Белым домом и Конгрессом, является вероятность того, что Конгресс не сможет достичь согласия по законопроекту О государственных расходах. Хотя в августе 2019 года президент и Конгресс договорились о двухлетнем общем бюджете в размере 2,7 триллиона долларов, Конгресс не установил крайний срок для принятия закона об ассигнованиях и действовал в соответствии с постоянной резолюцией, которая продлила действие закона о расходах предыдущего года до конца ноября. Бюджетная сделка увеличивает расходы примерно на 50 миллиардов долларов каждый год и устраняет необходимость отдельного (всегда спорного) голосования по вопросу повышения потолка госдолга. Однако принятие Конгрессом ежегодного дефицита в размере 1 трлн. долларов привело к тому, что 123 республиканца отказались от своей поддержки.
Кроме того, начало процедуры импичмента президента Конгрессом может затруднить задачу защиты Пентагона от политизации. Например, министр обороны должен выступать посредником между Белым домом и Конгрессом в вопросе разрешения Конгрессу осуществлять надзор за исполнительными указами, которые, как утверждает Белый дом, являются прерогативой главнокомандующего.
Армия США
Стратегия армии США, опубликованная в конце 2018 года, продолжила переход армии от акцента на противодействие повстанцам к конфликту высокой интенсивности "включающему крупномасштабные боевые действия с маневрами на уровне дивизий и корпусов против почти равных конкурентов". Стратегия предусматривает четыре направления деятельности: повышение готовности, модернизация, реформа и укрепление альянсов и партнерств.
Создание готовности к войне и крупномасштабным непредвиденным ситуациям остается одним из ключевых направлений деятельности. В своем позиционном заявлении в марте 2019 года армия сообщила, что с 2016 года она увеличила количество готовых бригадных боевых групп (БКТ) с 18 до 28, а готовность возросла на 11%. В то же время в бюджете на 2019 и 2020 финансовые годы было заложено 1,7 млрд. долларов для улучшения поставляемого оборудования и поставок. Армия также планирует укомплектовать свои оперативные подразделения до 105% штатной численности к 2020 году и сократила число нераскрываемых солдат с 15% в 2015 году до 6% в 2019 году, тем самым предоставив еще тысячи человек личного состава. Обучение также получает толчок, и в 2019 финансовом году в центрах боевой подготовки должно произойти больше ротаций "решительных действий". Кроме того, признавая трудности высокоинтенсивных боевых действий, два пехотных БТР были преобразованы в бронированные БТР; для одного из них, как предполагается, получить оборудование из своего корейского комплекта снаряжения. Между тем, армия увеличила пехотную и бронетанковую подготовку станционного подразделения (базовая подготовка и элементы профессиональной подготовки) с 14 до 22 недель и планирует увеличить сроки обучения в других отраслях.
Однако проблемы с готовностью сохраняются, особенно в плане набора необходимого конечного контингента. Сильная экономика США вкупе с низкой безработицей обеспечивает жесткую конкуренцию - армия не дотянула до своей кадровой цели на 2018 год на 6500 человек. С тех пор она активизировала свои усилия по подбору персонала, добавив 700 рекрутов, расширив свою онлайн-рекламу и сосредоточившись на 22 городах. Этот подход сработал в 2019 году; армия превзошла свою цель, завербовав более 68.000 новых действующих солдат.
В июле 2019 года командование армейских фьючерсов достигло полной боеспособности. Он отвечает за обеспечение единства командования усилиями по модернизации армии, так что, как говорится в заявлении о положении армии, есть один командир для "разработки концепции, определения требований, организационного проектирования, научно-технических исследований и разработки решений". Модернизационные амбиции армии нашли свое отражение в ее инициативе по реформированию. Эти усилия перераспределили средства из примерно 200 унаследованных программ на 31 ключевые усилия по модернизации, в частности на шесть главных приоритетов армии: дальнобойные высокоточный огонь; боевые машины нового поколения; будущий вертикальный подъем; армейская сеть; воздушная и противоракетная оборона; и смертность солдат. Эти инвестиции приносят свои плоды, причем новые возможности развиваются более быстрыми темпами, чем в прошлом; одним из примеров является заявление армии о том, что она введет в строй гиперзвуковое ракетное подразделение в 2023 году.
Основная концепция будущего армии - это армия США в многодоменных операциях 2028 года (версия 1.5), опубликованная в декабре 2018 года. Это, по-видимому, подготовит службу как часть совместных сил к вызовам, которые ставят перед собой, в частности, Китай и Россия, как в условиях конкуренции, так и в условиях конфликта. Ключом к этой концепции является идея интеграции сервисных возможностей, а не просто их синхронизации. Возможно, главная проблема, связанная с реализацией потенциала этой концепции, заключается в том, что другие вооруженные силы (и гражданские учреждения) должны будут предоставить возможности, которые армия не контролирует, и до сих пор, по-видимому, не было сильной межведомственной поддержки усилий армии. Не существует всеобъемлющей совместной концепции для обеспечения конвергенции, и другие службы разрабатывают свои собственные оперативные подходы - например, Многодоменную концепцию командования и управления ВВС. Кроме того, после упадка четырехзвездочного Командования Объединенных сил США возможности совместной разработки концепций сократились. Тем не менее, армия продвигается вперед и выставила экспериментальную многодисциплинарную целевую группу для Тихого океана и организует еще одну для Европы.
Армия также пытается реформировать свои процессы, чтобы добиться повышения эффективности и сократить сроки закупок. Несколько примеров показывают широту этих усилий: реорганизация командования по управлению установкой под командованием Армейских материальных средств; реформа контрактных служб; внедрение системы аудита по всем счетам армии к 2022 финансовому году; и реорганизация медицинского потенциала, поскольку Министерство обороны переводит лечебно-профилактические учреждения из вооруженных сил в Агентство по охране здоровья обороны.
Армия также сохраняет приверженность укреплению альянсов и партнерских отношений. Наряду с ее постоянным и оперативным развертыванием за рубежом и полной программой учений было создано Командование содействия силам безопасности для наблюдения за новыми бригадами содействия силам безопасности армии (SFAB). Они отвечают за обучение, консультирование, оказание помощи, содействие и сопровождение стран-союзников и партнеров. Первый из них, 3-й SFAB, был официально активирован в июле 2019 года. SFAB позволяет другим BCT сосредоточиться на подготовке к высокоинтенсивным боевым действиям, сохраняя при этом возможности, накопленные за более чем десятилетие операций по борьбе с повстанцами и нерегулярными военными действиями.
Летом 2019 года в армии произошли значительные изменения в руководстве. Марк Эспер стал министром обороны, а генерал Марк Милли - председателем Объединенного комитета начальников штабов США их полномочия ознаменовали значительный сдвиг в направлении подготовки армии к выполнению задач, определенных в Стратегии национальной обороны на 2018 год. Тем не менее преемственность, по-видимому, обеспечена, поскольку Эспера и Милли сменяют их заместители: Райан Маккарти на посту министра армии и генерал Джеймс Макконвилл на посту начальника штаба армии США соответственно.
Военно-морские силы США
Военно-Морской Флот США (USN) в 2019 году поддерживал повышенный темп операций по обеспечению свободы судоходства в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В мае она также ускорила развертывание авианосной ударной группы "Abraham Lincoln" (CSG) в районе операций американского CENTCOM в ответ на возросшую напряженность в отношениях с Ираном, в то время как недавно восстановленный, ориентированный на Северную Атлантику 2-й флот объявил о первоначальном боевом потенциале в конце того же месяца. Кроме того, в мае американский авианосец "Theodore Roosevelt" стал первым американским авианосцем, развернутым на Аляске за последние десять лет, поскольку военно-морской флот продолжал пересматривать приоритеты арктических операций. Кроме того, были усилены темпы развертывания войск в Черном море.
Подчеркивая продолжающееся давление авианосных сил, АУГ Harry S. Truman была развернута в сентябре в качестве группы наземного действия, но без самого авианосца. "Truman" остался в Норфолке из-за серьезного сбоя в электроснабжении, а другого авианосца не было. Между тем, оперативный дебют новейшего авианосца ВМС США "Gerald R. Ford" может быть еще более задержан из-за проблем с оборудованием, таких как подъемники вооружения. Между тем, бюджетное предложение USN о досрочной отставке Truman, чтобы создать финансовый резерв для инвестиций в новые удаленные системы, было отменено Белым домом после споров в Конгрессе по поводу этого плана.
Однако в рамках программы "литоральный боевой корабль" (LCS) произошли значительные изменения. В июле американский эсминец "Montgomery" стал первым LCS, развернутым вперед за 19 месяцев. В сентябре Gabrielle Giffords стал первым LCS, развернутым с морской ударной ракетой, частью усиленного пакета наступательных действий и живучести, который будет применен к остальной части флота. Между тем, в июне USN также завершила свои требования к преемнику LCS - программе фрегатов FFG(X) - в запросе предложений для оборонной промышленности.
Американский флот ввел в эксплуатацию второй из своих новых эсминцев класса DDG-1000 Zumwalt, Michael Monsoor, в январе, в то время как сам Zumwalt начал свою первую "оперативную работу" в марте. В мае военно-морской флот создал надводную эскадру, которая будет состоять из Zumwalt и будущих беспилотных надводных платформ и оценивать их возможности.
В 2019 году военно-морской флот продолжил работу над новой оценкой структуры сил, которая должна была состояться к концу года. Помимо рассмотрения нового анализа угроз, военно-морской флот может принять решение о том, что новые технологии могут изменить его планируемую потребность в 355 корабельных боевых силах, потенциально корректируя будущие потребности службы в надводных комбатантах и подводных платформах.
Между тем, в июле новый комендант корпуса морской пехоты США (USMC) издал новое руководство по планированию для дальнейшей интеграции USMC в будущие военно-морские операции, как более ориентированные на море силы для поддержки морских операций по контролю над морем и отказу от моря, а не сухопутные силы, поддерживаемые военно-морским флотом. В нем подчеркивалась необходимость создания более новаторских средств противостояния и, в частности, ставился вопросительный знак в отношении давней цели в 38 крупных десантных кораблей.
В то же время, по мере развития требований морской безопасности в западной части Тихого океана, развертывание в этом регионе катера береговой охраны США (USCG) "Bertholf" возвестило о намерении Вашингтона расширить роль береговой охраны в этом регионе. Подчеркнув повышенное внимание службы к Арктике, которую она рассматривает как область растущей геостратегической конкуренции, USCG в апреле представила свой арктический Стратегический прогноз. В июне USCG заключила контракт на сумму 748 миллионов долларов на проектирование и строительство первого из своих новых тяжелых катеров полярной безопасности, а также трех тяжелых и трех средних ледоколов, запланированных в рамках этой программы.
ВВС США
Военно-воздушные силы Соединенных Штатов (ВВС США) провели 2019 год, пытаясь решить проблемы, связанные с их численностью, оперативным темпом и маневренностью, а также возрастом их оборудования.
В 2018 году ВВС США выпустили исследование под названием "ВВС, которые нам нужны". В этом документе предлагалось увеличить число оперативных эскадрилий с 312 до 386 к 2030 году. Однако начиная с 2019 года все большее признание получает тот факт, что достижение этой цели будет непростой задачей. Выступая перед журналистами после сентябрьской конференции Ассоциации ВВС, начальник штаба ВВС США генерал Дэвид Голдфейн заявил, что достижение цели 386-й эскадрильи "маловероятно", хотя он и утверждал, что это требование остается в силе.
Голдфейн указал, что отчасти для того, чтобы компенсировать нехватку численности, ВВС США стремятся использовать возросшую многоплатформенную связь. Таким образом, воздушные, наземные, морские и космические системы будут интегрированы гибким и реактивным образом почти в реальном масштабе времени, чтобы обеспечить желаемый эффект. Это делается для того, чтобы позволить военным командирам быстро смешивать разрозненные платформы и возможности, хотя вопрос о том, в какой степени такой подход может быть уязвим для электронных контрмер или кибератак, остается открытым для обсуждения.
Число эскадрилий
Требование увеличить военно-воздушные силы вытекает из Национальной оборонной стратегии США на 2018 год, в которой говорится, что "долгосрочные стратегические соревнования" с Китаем и Россией являются главными приоритетами Пентагона. Запустив "Военно-воздушные силы, которые нам нужны" в сентябре 2018 года, тогдашний министр ВВС Хизер Уилсон заявила, что ВВС США не просто стремятся увеличить число оперативных эскадрилий. В то же время служба стремилась повысить боеготовность своих 204 "действующих эскадрилий" в среднем до 80% готовности к 2022 году. Эти эскадрильи понадобятся в первые дни войны с равным соперником.
ВВС США, по-видимому, принимают двуединый подход к удовлетворению требований ухудшающейся обстановки в области безопасности: продолжая проводить среднесрочную рекапитализацию и развитие оборудования, одновременно пытаясь реализовать краткосрочные улучшения - но только в том случае, если они не подрывают первую цель. Эти соображения стали очевидными в ходе дебатов по поводу решения Уилсона поддержать покупку многоцелевого истребителя Boeing F-15EX в качестве краткосрочного решения проблемы быстро сокращающегося срока службы F-15C Eagle. Высокопоставленный военный персонал ВВС США подчеркнул, что покупка F-15EX не должна происходить за счет сокращения числа Lockheed Martin F-35A. Финансирование восьми истребителей F-15EX было включено в бюджет на 2020 финансовый год с намерением приобрести дополнительные 72 истребителя к 2024 году.
Первоначально планировалось, что F-15C будет заменен на Lockheed Martin F-22 Raptor, но повторные сокращения закупок F-22 означали, что вместо этого срок службы Eagle должен был быть продлен. Число приобретений F-22 сократилось с первоначальных 750 до 381, а затем и до 187 к 2009 году. Озабоченность по поводу авиационно-космической оборонно-промышленной базы Соединенных Штатов и стремление ВВС США поддержать второго производителя, способного производить передовые боевые самолеты, способствовали принятию решения о приобретении F-15EX.
План истребителя и бомбардировщика
В марте 2020 года ВВС США должны завершить подготовку доклада, призванного удовлетворить просьбу сенатского комитета по Вооруженным Силам о создании "оптимальной" структуры сил для решения проблемы равных соперников.
В то время как F-35A предоставляет ВВС многоцелевой боевой самолет, в течение 2019 года Служба продолжала рассматривать вопрос о том, что ей нужно для удовлетворения своих требований к воздушному господству следующего поколения (NGAD). Проект NGAD условно рассматривается как преемник F-22 Raptor в предоставлении ВВС США возможности конкурировать и завоевывать превосходство в воздухе в любой момент времени. Существует вероятность того, что NGAD будет включать в себя одну или несколько новых боевых воздушных платформ, пилотируемых и других, но служба изучает степень, в которой широкое системное взаимодействие может быть использовано для обеспечения требуемых возможностей, а не фокусироваться только на новых конструкциях самолетов. Она также рассматривает пути сокращения традиционного десятилетнего цикла разработки боевых самолетов.
Эта возобновившаяся угроза "воздух-воздух" вынуждает военно-воздушные силы также изучить свои потребности в вооружении класса "воздух-воздух". Например, в середине 2019 года была обнародована совместная усовершенствованная тактическая ракета Lockheed Martin AIM-260, которая является частичным преемником усовершенствованной ракеты средней дальности класса "воздух-воздух" Raytheon AIM-120. Новая ракета должна поступить на вооружение с 2022 года, а приобретение варианта "D" AIM-120 планируется завершить в 2026 финансовом году. Существует ограниченная детализация относительно характеристик или конструкции AIM-260, хотя официальные лица ВВС США предположили, что он предназначен для устранения угрозы, потенциально создаваемой китайской ракетой класса "воздух-воздух" средней и большой дальности PL-15. К концу 2018 года PL-15 уже состоял на вооружении Военно-Воздушных сил Народно-освободительной армии.
На Дорожной карте бомбардировщиков ВВС США есть более подробная информация, по крайней мере в плане планера, если не цифры. Ожидается, что Рейдер Northrop Grumman B-21 впервые будет запущен в декабре 2021 года. По меньшей мере 100 такого типа должны быть приобретены, хотя в настоящее время ведется работа по увеличению этого числа за счет экономии средств, обеспечиваемой более ранним, чем планировалось, выводом некоторых B-1B. Вполне возможно, что затраты на решение проблем усталости планера на B-1B можно было бы считать непомерно высокими. Однако в то время как ВВС США рассматривали вопрос о досрочном выходе из эксплуатации некоторых самолетов-заправщиков B-1B, они также рассматривали вопрос о продлении срока службы некоторых самолетов-заправщиков, поскольку они продолжали бороться с продолжающимися задержками с новым танкером Boeing KC-46A Pegasus.
ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
Бюджетный запрос Министерства обороны (МО) на 2020 год должен был стать "шедевром", по словам тогдашнего исполняющего обязанности министра обороны Патрика Шанахана. Бюджет будет отражать уровень и выравнивание финансирования, необходимого в соответствии со Стратегией национальной обороны на 2018 год, поскольку эта стратегия была опубликована слишком поздно, чтобы повлиять на бюджетный запрос Министерства обороны на 2019 год. Однако Белый дом поставил под сомнение эти амбиции. В то время как вооруженные силы строили оборонный бюджет на 2020 год в предположении, что общая верхняя линия для дискреционного бюджетного органа 050 составит 733 миллиарда долларов, президент Дональд Трамп перевернул эти планы в октябре 2018 года, объявив, что Министерство обороны примет 5%-ное сокращение с остальными федеральными агентствами США, сократив свой запрос на 2020 год до 700 миллиардов долларов - снижение с уровня верхней линии 050 финансового года (FY) 2019 года на 716 миллиардов долларов.
Президент Трамп изменил курс после встречи в декабре 2018 года в Белом доме с тогдашним министром обороны Джеймсом Мэттисом, тогдашним председателем Комитета по вооруженным силам Палаты представителей Уильямом Торнберри и председателем Комитета по вооруженным силам Сената Джеймсом Инхофом. По итогам встречи Трамп объявил, что топ-лист Министерства обороны к 2020 году составит 750 миллиардов долларов. Маттис и оба председателя отметили, что эта сумма будет соответствовать минимальному реальному ежегодному росту оборонного бюджета на 3-5%, необходимому для выполнения задач НСБ. Этот темп роста был одобрен Мэттесом, тогдашним председателем Объединенного комитета начальников штабов Джозефом Данфордом и Национальной комиссией по стратегии обороны (двухпартийная группа, созданная Конгрессом для обзора НСБ). В то время как основной бюджет 2020 года в размере 750 миллиардов долларов был описан многими как стратегически ориентированная цифра, президент Трамп отметил, что эта просьба даст ему возможность вести переговоры для обеспечения того, чтобы расходы на оборону не упали ниже ранее обсуждавшегося уровня в 733 миллиарда долларов.
Бюджетные компоненты
С этой верхней строкой в 750 миллиардов долларов Пентагон представил Конгрессу бюджетный запрос на 2020 год в марте 2019 года. Однако она включала в себя несколько статей, не связанных с обороной, которые привели к фактическому снижению верхней линии, в том числе 3,2 млрд. долларов на финансирование военного строительства для предполагаемого строительства южной пограничной стены, 3,2 млрд. долларов для покрытия расходов на военное строительство, уже использованных для строительства стены, и более 2 млрд. долларов на финансирование чрезвычайных ситуаций для военных баз, пострадавших от ураганов. Это привело к тому, что реальный запрос Министерства обороны на верхнюю строчку составил около$741 млрд., или около 1,5% роста в реальном выражении. (Хотя эти цифры относятся к запросу "бюджетного органа" США, МИСИ использует годовые расходы для своих показателей оборонного бюджета; запрос на это составил 738 миллиардов долларов в 2020 финансовом году.)
Помимо объединения финансирования строительства южной пограничной стены с расходами Минобороны, Белый дом поручил Минобороны перевести почти 100 миллиардов долларов базовых расходов на оборону на счет зарубежных чрезвычайных операций (OCO). Стремясь повысить транспарентность, департамент перевел в ОСО целые счета, включая значительные счета закупок, связанные с боеприпасами. Однако эта передача базы в OCO была отклонена Конгрессом.
Хотя переходу от базы к OCO было уделено значительное внимание, он не был существенным компонентом бюджета. Вместо этого самым агрессивно рекламируемым МО элементом бюджета была попытка изменить инвестиционную стратегию вооруженных сил. Это привело к тому, что самый большой в истории бюджетный запрос на исследования, разработки, испытания и оценку составил 104 миллиарда долларов. Она также включала в себя предложение Конгрессу нескольких громких вариантов выбора, связанных с программами оборудования.
Выбор услуг
Армия США продолжает уделять приоритетное внимание модернизации оборудования "большой шестерки": дальнобойным высокоточным огневым средствам; замене бронетехники; будущему вертикальному подъему; сетевым силам; противовоздушной и противоракетной обороне; а также летальности солдат.
Однако под руководством тогдашнего министра сухопутных войск Марка Эспера армия попыталась сделать свои планы модернизации бюджетно-нейтральными, участвуя в так называемом "ночном суде" на высшем уровне по пересмотру каждой программы комплектования армии. Это привело к экономии около $25 млрд. в течение пяти лет для реинвестирования в приоритеты "большой шестерки". Наиболее спорные решения армии включали отмену запланированной модернизации транспортного вертолета CH-47 Chinook и сокращение количества совместных легких тактических машин и бронированных многоцелевевых машин. Как министр обороны, Эспер, как ожидается, приведет тот же самый процесс на высшем уровне ко всему бюджету МО в бюджетном запросе на 2021 финансовый год, процесс, который он начал с общевойсковых функций за пределами военных служб.
Военно-Морской Флот США (USN) также попытался сделать аналогичный выбор в рамках своего портфеля модернизации, хотя и с меньшим успехом. Спорно, что военно-морской флот предложил отменить дозаправку ядерного топлива среднего срока службы Harry S. Truman, чтобы генерировать сбережения для реинвестирования в новые необитаемые надводные суда. Якобы решение о выводе Truman было принято из-за как бюджетных, так и стратегических соображений, поскольку флот пытается распределить свои силы на более мелкие, необитаемые суда. Однако после неудачного приема в Конгрессе сам Белый дом объявил об отмене решения о выводе Truman.
Наиболее значительное решение, принятое в бюджете ВВС США (USAF), касалось устаревших, а не новых самолетов. Решение ВВС США о закупке новых F-15ex для замены устаревших F-15C принималось несколько лет назад, и ставка закупок F-35A оставалась неизменной по сравнению с предыдущим годом, причем служба запросила только 48 таких самолетов, несмотря на широкое согласие среди старших должностных лиц о том, что ежегодная ставка закупок 72 F-35A была необходима для сокращения среднего возраста истребительного парка. Большинство других программ приобретения ВВС остались неизменными, за исключением программы господства в воздухе нового поколения (НГАД), которая была ускорена в бюджете.
Некоторые аналитики считают, что бюджет 2020 года не соответствовал планам администрации по противоракетной обороне, изложенным в обзоре противоракетной обороны на 2018 год. Минобороны намеревалось начать проект по созданию космического слоя спутников сенсоров, расширить защиту на середине курса и приступить к новым программам перехвата на фазе ускорения. Однако спутники не появились в бюджете на 2020 год, нового модернизированного наземного перехватчика была отменена, и усилия по перехвату на этапе разгона остаются неизвестными. Действительно, топ-линия Агентства по противоракетной обороне фактически упала между 2019 и 2020 годами.
В отличие от этого, Пентагон и Конгресс объединились вокруг нескольких программ гиперзвукового ударного оружия, взяв на себя обязательства по более чем 10 миллиардам долларов в течение нескольких лет в армии, ВВС и ВМС США.
Минобороны указало на улучшение военной готовности на протяжении всего периода развертывания своей бюджетной заявки, но тем не менее по мере развития стали проявляться тревожные тенденции. Например, эти службы не соответствовали поставленной тогдашним министром обороны Мэттисом цели достижения 80%-ной готовности к полетам истребителей. Техническое обслуживание и строительство подводных лодок ВМС отстает от графика - это эффект похмелья от многолетних низких расходов из-за секвестра. Хотя армия указала на повышение боеготовности своих наземных подразделений, и армия, и флот сообщили, что они недофинансированы, а анонимные армейские авиационные подразделения утверждали, что их статистика боеготовности не была точно представлена Конгрессу.
Оборонный бюджет на 2020 год стал поворотным пунктом в оборонном планировании, поскольку Пентагон попытался изменить курс своих инвестиций. Однако из-за политических споров вокруг пограничной стены и замедления роста внутренних бюджетных ассигнований на выплату пособий и их содержание бюджет 2020 года не смог полностью компенсировать время и деньги, потерянные в результате многолетнего секвестра.
Закон о двухпартийном бюджете на 2019 год
По мере того как разворачивался 2019 финансовый год, Министерство обороны видело своевременные ассигнования и готовило свои аргументы о бюджете на 2020 год для того, что, по его мнению, будет в значительной степени восприимчивым Конгрессом. Однако, разочарованный своей неспособностью обеспечить финансирование пограничной стены после месячного частичного закрытия правительства, президент Трамп предпринял две меры, чтобы начать направлять финансирование пограничной стены через Пентагон в начале 2019 года.
В феврале 2019 года, до того как был обнародован бюджетный запрос Министерства обороны на 2020 год, Президент Трамп объявил чрезвычайное положение в стране в связи с южной границей США. Затем он использовал чрезвычайное военное строительное управление под названием "раздел 2808" и объявил о своем намерении направить 3,6 млрд. долларов из существующих фондов военного строительства Министерства обороны на строительство пограничной стены, а также одновременно воспользовался вторым полномочием (раздел 284), чтобы переместить еще 2,5 млрд. долларов в финансировании Министерства обороны на строительство пограничной стены - общее сокращение на 6,1 млрд. долларов от верхней линии Министерства обороны в 2019 финансовом году.
Конгресс, особенно палата большинства демократов, отреагировал решительно. Несмотря на существующую двухлетнюю сделку по расходам, охватывающую 2018 и 2019 й.г., было выражено беспокойство по поводу того, что будет невозможно достичь второй двухлетней сделки, в результате чего финансирование Министерства обороны останется неизменным в 2020 и 2021 ф.г. Наиболее проблематично то, что некоторые советники президента, как считается, считают, что решение о продолжении работы в течение всего года на 2020 финансовый год является лучшей стратегией финансирования для президента. (Они продолжают уровень финансирования предыдущих лет в отсутствие нового бюджетного соглашения. В ответ на эту неопределенность руководители Пентагона предоставили Конгрессу беспрецедентный уровень детализации о последствиях, которые будет иметь продолжающаяся в течение всего года резолюция в 2020 финансовом году, поскольку вооруженные силы пытались перестроиться в соответствии с приоритетами, установленными в НСД.
Частичная сделка, согласованная в июле 2019 года между президентом и спикером Палаты представителей Нэнси Пелоси, сняла ограничения расходов закона О бюджетном контроле на 2020 и 2021 финансовые годы. Однако, учитывая, что президент признал, что верхняя линия Министерства обороны США в размере 750 миллиардов долларов была, по его мнению, переговорной позицией, и с продолжающимися спорами о передаче финансирования Министерства обороны на пограничную стену, демократы смогли сохранить расходы Министерства обороны намного ниже бюджетного запроса Пентагона на 2020 финансовый год. Эта сделка установила максимальную цифру в размере 738 млрд. долларов для 2020 финансового года и 740 млрд. долларов для 2021 финансового года; она также содержала единовременное увеличение OCO в 2020 финансовом году примерно на 2 млрд. долларов. В зависимости от инфляции, 738 млрд. долларов примерно представляют собой 1%-ное увеличение финансирования Министерства обороны в реальном выражении в 2020 финансовом году, хотя 740 млрд. долларов будут представлять собой 1-2%-ное снижение в 2021 году.
За последнее десятилетие Министерство обороны провело три года в рамках постоянных резолюций. Конгресс дал Минобороны краткую передышку с помощью таких мер, как базовое двухлетнее двухпартийное бюджетное соглашение 2018 года, и вооруженные силы начали 2019 финансовый год с реального своевременного законопроекта об ассигнованиях. Однако сенатские ассигнователи не приняли никаких законопроектов об ассигнованиях на 2020 финансовый год, чтобы усилить давление на бюджетную сделку. Как следствие, когда законодатели вернулись из своего августовского перерыва в сентябре 2019 года, они признали, что, несмотря на наличие уровней финансирования для 2020 финансового года, им придется начать год с постоянной резолюции, в том числе для Министерства обороны.
Более того, бюджетная сделка, названная двухпартийным бюджетным законом 2019 года, явно не касалась главной проблемы как для президента Трампа, так и для спикера Пелоси: пограничной стены. Из-за этого финансирование в 2020 финансовом году не могло быть согласовано до тех пор, пока эти двое не заключили сделку о финансировании строительства стены.
КАНАДА
Спустя два года после публикации обзора оборонной политики либерального правительства в 2017 году Вооруженные силы Канады продолжают поддерживать глобальное развертывание для выполнения союзнических и миротворческих амбиций Оттавы. Хотя в целом эти развертывания имеют скромный масштаб, они примечательны своей масштабностью. Однако по-прежнему остаются сомнения в том, имеются ли достаточные финансовые ресурсы для реализации канадского потенциала и планов закупок.
Развертывания
Канада поддерживает фрегат в европейских водах в рамках операции "Reassurance", канадской поддержки НАТО, и в июне 2019 года приняла командование постоянной морской группой НАТО 2. Канада также возглавляет боевую группу усиленного передового присутствия НАТО в Латвии и должна была осенью 2019 года развернуть новый отряд из пяти боевых самолетов CF-18 (F/A-18) Hornet для усиленной миссии НАТО по охране воздушного пространства в Румынии. Канада также поддерживает 200 военнослужащих Вооруженных сил на шестимесячной ротации, поддерживая и обучая украинские силы безопасности. Это обязательство, называемое операцией Unifier, в настоящее время действует до марта 2022 года. Тем временем Оттава также продлила руководство Канадой миссией НАТО по подготовке кадров и наращиванию потенциала в Ираке на второй год, до ноября 2020 года.
В августе 2019 года Канада завершила годичную операцию по поддержке миссии ООН по стабилизации в Мали. Однако в поддержку обещаний Оттвы по поддержанию мира в августе было объявлено, что Вооруженные силы приступят к операции с центром в Уганде для поддержки миссий ООН в Демократической Республике Конго и Южном Судане с помощью тактического воздушного транспорта в виде самолета CC-130J Hercules.
Правительство во многом реализовало свои амбиции стать субъектом безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе и вновь развернуло два фрегата в этом регионе в 2019 году. Первый, Regina, при поддержке недавно приобретенного временного пополнения корабля Asterix, развернутого в Аравийском море в период руководства Канадой Объединенной оперативной группой 150, поддерживал санкционные операции ООН против Северной Кореи и участвовал в учениях с японскими Морскими Силами самообороны в Южно-Китайском море. В августе, фрегат Ottwa взял на себя роль развертывания Тихоокеанского региона.
Оборудование
Канадская программа закупок по-прежнему сталкивается с трудностями. В июле правительство направило запрос на предложения в рамках последней фазы поиска будущего истребителя для замены его устаревших CF-18 (F/A-18) Hornets. В настоящее время эта потребность установлена на уровне 88 новых самолетов, которые должны поступить на вооружение с 2025 года. Однако Eurofighter Typhoon и Dassault Rafale были сняты с конкурса, оставив трех возможных претендентов - Boeing с F/A-18E Super Hornet, Lockheed Martin с F-35A и Saab с Gripen E. Тем временем первый из по меньшей мере 18 подержанных австралийских F/A-18 прибыл в Канаду в феврале, и затем начались работы по приведению их в аналогичную конфигурацию с CF-18; последний должен быть поставлен в 2021 году.
Между тем, в июне Бюджетное управление канадского парламента повысило свою оценку общей стоимости новой канадской программы наземных боевых действий на C$8 миллиардов ($6 миллиардов), примерно до C$70 миллиардов ($53 миллиарда). Это последовало за выбором в октябре 2018 года проекта, основанного на глобальном боевом корабле BAE Systems Type-26; требование заключается в 15 новых судах.
Были и другие задержки в плане доставки головного судна в новом классе Harry De Wolf из шести арктических / морских патрульных кораблей (AOPSs), хотя поставка первого судна и запуск второго ожидались в конце 2019 года. Однако класс Harry De Wolf подвергался критике за недостаточное оснащение для его роли, с точки зрения его пригодности к оружию и способности действовать в толще льда. Тем не менее, чтобы подчеркнуть повышенное внимание Канады к Арктике и под эгидой Национальной стратегии судостроения, правительство объявило в мае об инвестициях в размере C$15,7 млрд. ($11,8 млрд.) для восстановления канадской береговой охраны с приобретением двух модифицированных AOPS и 16 многоцелевых судов. Затем последовало объявление о планах строительства шести новых ледоколов. Канада также объявила о планах модернизации и расширения своего парка вертолетов CH-149 Cormorant с целью дальнейшего обеспечения поисково-спасательных возможностей в Арктике.
* Несмотря на возражения США и других союзников по НАТО, Турция приняла решение о покупке российской системы ПВО С-400. В результате США приостановили участие Турции в программе боевых самолетов F-35. Вторжение Турции в северо-восточную Сирию, последовавшее за уходом США, усилило военные трения между Вашингтоном и Анкарой. К ноябрю турецкие войска организовали совместное патрулирование на севере Сирии с участием российского персонала.
*В сентябре 2019 года новое Объединенное командование поддержки и поддержки НАТО (JSEC) достигло первоначального оперативного потенциала. Расположенный в Ульме, Германия, JSEC должен координировать передвижение союзных войск и поставок в пределах Европы.
* НАТО продолжало осуществлять свою инициативу по обеспечению готовности "четырех 30". Это позволит Североатлантическому союзу развернуть 30 батальонов, 30 авиаэскадрилий и 30 боевых кораблей НАТО в течение 30 дней.
* Европа вновь потратила чуть менее 290 миллиардов долларов на оборону в 2019 году, в реальном выражении. Это ознаменовало возвращение к уровню, наблюдавшемуся до финансового кризиса; в последний раз бюджеты регионов превышали этот показатель в реальном выражении в 2009 году. Номинальные расходы в 2019 году составили 291 млрд. долларов.
* Официальные лица ЕС продолжали работать над более скоординированным подходом к политике безопасности и обороноспособности. Основными инициативами являются план развития потенциала, скоординированный ежегодный обзор по вопросам обороны, Европейский оборонный фонд и постоянное структурированное сотрудничество. Однако разрыв в потенциале европейских стран вряд ли будет ликвидирован в течение следующего десятилетия. Более того, некоторые из них значительно расширятся после Brexit.
*Появились признаки расширения Европейской оборонно-промышленной кооперации. Военно-морская группа Франции и итальянская компания Fincantieri договорились объединить исследовательскую и опытно-конструкторскую деятельность. Франция и Германия сотрудничают в рамках новой танковой программы, и Rheinmetall купила контрольный пакет акций в британском бизнесе бронетехники BAE. Отдельные британские и франко-германские программы по созданию новых истребителей были приняты международными партнерами.
ЕВРОПА
2 августа 2019 года Соединенные Штаты вышли из Договора о ядерных силах средней дальности (РСМД). Это произошло всего через несколько недель после того, как генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, выступая на Форуме безопасности в Аспене, назвал соглашение "краеугольным камнем контроля над вооружениями в Европе". Договор о РСМД, согласованный между США и Советским Союзом в 1987 году, ликвидировал все обычные и ядерные баллистические и крылатые ракеты наземного базирования с дальностью действия 500-5,500 километров. Его гибель обострила европейские представления о неопределенном состоянии региональной безопасности.
Выход Соединенных Штатов из договора был ограничен пятилетним периодом, в течение которого они утверждали, что Россия нарушила договор. Вашингтон заявил, что Москва разработала и затем поставила на вооружение не соответствующую требованиям ракету, идентифицированную как 9М729 (SSC-8). Это утверждение, впервые сделанное в июле 2014 года в "докладе о соблюдении" Бюро по контролю и проверке вооружений США, было последовательно опровергнуто Москвой. Выступая в Комитете по вооруженным силам Палаты представителей США в 2015 году, Роуз Готтмюллер, тогдашний заместитель министра по контролю над вооружениями и международной безопасности, заявила, что в 2011 году США располагали информацией о том, что Россия нарушает договор. Действительно, это заставило США пересмотреть более ранние данные и затем сделать вывод, что Россия начала испытания крылатой ракеты наземного базирования (GLCM) в 2008 году.
В октябре 2018 года президент США Дональд Трамп заявил, что хочет расторгнуть договор о РСМД, а 4 декабря госсекретарь Майк Помпео заявил, что Россия существенно нарушает договор, и эту оценку в тот же день публично поддержали все государства-члены НАТО. 2 февраля 2019 года Помпео объявил, что США приостановят свои обязательства по РСМД и что они намерены выйти, начав таким образом шестимесячный обратный отсчет, который закончился 2 августа. Решив не возвращаться к выполнению своих обязательств по РСМД, открытые источники информации указывали, что Россия на тот момент развернула 9М729 с четырьмя батальонами - в Еланском, Капустином Яру (учебном), Моздоке и Шуйе.
Распад Договора о РСМД породил две серьезные проблемы. Первая состояла в том, что ракеты средней дальности могут распространиться, особенно в Азии, где ракетный арсенал Китая в основном состоит из систем РСМД и где США заявили о своем желании разместить такое оружие. Во-вторых, в Европе можно было бы закупать такие системы, если бы не сдерживающее влияние Договора о РСМД. 9M729 рассматривается как особенно дестабилизирующая система, поскольку это дорожно-мобильная система, а это означает, что ракету-носитель и ее крылатые ракеты может быть трудно обнаружить. Кроме того, ракеты могут быть вооружены как обычными, так и ядерными боеголовками, поэтому определение полезной нагрузки приближающейся ракеты может создать проблемы. Имея возможность сократить время предупреждения, например, из-за профиля полета и местоположения системы, а также неопределенности относительно ее боеголовки, НАТО заявило, что 9M729 может снизить "порог ядерного конфликта".
Ответные меры НАТО и контроль над вооружениями
В отношении того, как НАТО должна реагировать на это ухудшение обстановки в области безопасности, возникли три направления мышления. Одна из них, без широкой поддержки, заключается в том, что США должны сами развернуть ядерные боеголовки GLCMs в Европе. Обзор ядерной позиции США в 2018 году показал, что научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы по обычным GLCM уже ведутся. Действительно, Ассоциация по контролю над вооружениями сообщила в мае 2019 года, что администрация Трампа запросила в своем оборонном бюджете на 2020 год почти 100 миллионов долларов на разработку трех ракетных систем, которые превысят пределы дальности действия РСМД, включая крылатую ракету наземного базирования. В августе 2019 года США испытали условно сконфигурированный GLCM, который превысил нижний порог дальности действия Договора о РСМД. Ранее, в феврале 2019 года, посол США в НАТО Кей Бейли Хатчисон заявил в интервью немецким СМИ, что США не рассматривают возможность развертывания ядерной системы в Европе и что они сосредоточены на обычных вооружениях.
Некоторые немецкие политики кратко рассмотрели новое двухвекторное решение - по образцу принятого в 1979 году решения о размещении ядерного оружия средней дальности в Европе, а также предложив Советскому Союзу переговоры по контролю над вооружениями - в то время как польский министр иностранных дел Яцек Чапутович, как сообщалось, первоначально сделал несколько двусмысленных заявлений о желательности американского ядерного оружия в Европе. Тем не менее, по состоянию на конец 2019 года казалось маловероятным, что европейские государства-члены НАТО захотят разместить у себя американские ядерные GLCM. Генеральный секретарь НАТО Столтенберг разъяснил позицию альянса в июле: "мы не будем зеркально отражать то, что делает Россия, то есть мы не будем развертывать, у нас нет намерения развертывать новые ядерные ракеты наземного базирования в Европе". Любое изменение этой позиции, скорее всего, произойдет на уровне НАТО, требуя единогласия, а не через двустороннее соглашение между США и европейским союзником.
Позиция НАТО заключается в том, что ей не нужно соответствовать действиям России, чтобы поддерживать надежную позицию сдерживания и обороны. Вместо этого она стремится создать более мощные обычные силы, повысить боеготовность и рассмотреть новые меры по контролю над вооружениями. Североатлантический союз также рассматривает возможность адаптации и потенциальной модернизации систем противоракетной обороны в Европе. Аналитики полагали, что Альянс может сформировать варианты для этого к декабрю 2019 года на встрече лидеров в Лондоне. Предполагалось, что они будут включать модернизацию существующих систем противоракетной обороны, таких как новые радары, программное обеспечение и перехватчики, что позволит государствам лучше противостоять вызову, создаваемому российскими крылатыми ракетами средней дальности, для которых нынешние системы не обязательно оптимизированы. В качестве альтернативы НАТО могла бы рассмотреть вопрос о развертывании новых систем, разработанных с самого начала с учетом таких возможностей. Однако любое обновление или расширение архитектуры противоракетной обороны НАТО, скорее всего, вызовет негативную реакцию в Москве.
Ракетные разработки России привели к тому, что проблемы безопасности многих государств-членов НАТО соединились воедино. Хотя это можно было бы рассматривать как полезную отправную точку для ответных мер Североатлантического союза, это не обязательно ведет к согласованной повестке дня в области контроля над вооружениями. Дебаты в Германии включали в себя одно предложение, которое фактически попросило бы Москву переместить оскорбительные ракетные системы дальше на восток. Вывод территории НАТО из зоны досягаемости 9М729 будет, как утверждалось, представлять собой меру укрепления доверия, из которой могут вытекать и другие меры. Однако критики утверждали, что главным потоком этой идеи была присущая системе мобильность - следить за пусковыми установками было бы проблематично.
Другие идеи включали в себя распространение положений Договора о РСМД на другие страны, включая Китай, таким образом отходя от двустороннего подхода к договору, который ни Россия, ни США не считали удовлетворительным. Однако по-прежнему трудно представить себе, как Пекин будет мотивирован (по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе) согласиться на разговор, который приведет к демонтажу 80-90% его ракетных сил. Другой вариант, вместо расширения географического охвата, мог бы заключаться в расширении функционального охвата будущего договора и тем самым предполагать включение большего числа или даже всех ядерных систем в рамки контроля над вооружениями. Идея, выдвинутая тогдашним заместителем генерального секретаря НАТО Розой Готтмюллер, - это подход "свободы смешивать". Как объяснил Готтмуллер в своей речи в Университете Осло 9 сентября 2019 года, это позволит "участнику Договора о контроле над вооружениями ... решить, сколько именно систем вооружений определенного типа он хочет развернуть в рамках определенного переговорного потолка, решив не развертывать другие виды оружия ... так что он будет иметь свободу смешивать их в пределах общего предела", что позволит занять позицию, обусловленную национальными обстоятельствами и восприятием угрозы. Такой подход, продолжал Готтмюллер, может быть распространен на новые системы, поступающие на вооружение, такие как гиперзвуковые глиссадные аппараты.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00002.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00003.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00004.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00005.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00006.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00007.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00008.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00009.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00010.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00011.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00012.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00013.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00014.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00015.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00016.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00017.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00018.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00019.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00020.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00021.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00022.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00023.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00024.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00025.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00026.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00027.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00028.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00029.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00030.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00031.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00032.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00033.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00034.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00035.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00036.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00037.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00038.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00039.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00040.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00041.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00042.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00043.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00044.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00045.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00046.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00047.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00048.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00049.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00050.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00051.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00052.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00053.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00054.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00055.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00056.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00057.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00058.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00059.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00060.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00062.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00063.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00064.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00065.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00066.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00067.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00068.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00069.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00070.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00071.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00072.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00073.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00074.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00075.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00076.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00077.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00078.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00079.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00080.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00081.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00082.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb2020/page_00001.jpg)