Темежников Евгений Александрович : другие произведения.

The Military Balance 2000

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

THE MILITARY BALANCE 2000

ВОЕННЫЙ БАЛАНС 2000


 
Вооруженные силы стран мира: Общее оглавление
   The Military Balance 1999
   The Military Balance 2001

ОГЛАВЛЕНИЕ

Layolit and principles compilation / Планировка и принципы составления
USA / США: USA
Europe / Европа
Belgium, Canada, Czech, Denmark, France, Germany, Greece, Hungary, Iceland, Italy, Luxembourg, Netherlands, Norway, Poland, Portugal, Spain, Turkey, United Kingdom.
Europe / Европа
Albania, Armenia, Austria, Azerbaijan, Belarus, Bosnia-Herzegovina, Bulgaria, Croatia, Cyprus, Estonia, Finland, Georgia, Ireland, Latvia, Lithuania, Macedonia, Malta, Moldova, Rumania, Slovakia, Slovenia, Sweden, Switzerland, Ukraine, Yugoslavia.
Russia / Россия: Russia
Middle East / Ближний Восток
Algeria, Bahrain, Egypt, Iran, Iraq, Israel, Jordan, Kuwait, Lebanon, Libia, Mauritania, Morocco, Oman, Palestine, Qatar, Saudi Arabia, Syria, Tunisia, UAE, Yemen.
Central & Southern / Средняя и Южная Азия
Afghanistan, Bangladesh, India, Kazakhstan, Kyrgyzstan, Nepal, Pakistan, Sri Lanka, Tajikistan, Turkmenistan, Uzbekistan
East Asia & Australia / Восточная Азия и Австралия Australia, Brunei, Cambodia, China, Fiji, Indonesia, Japan, North Korea, South Korea, Laos, Malaysia, Mongolia, Myanma, New Zealand, Papua New Guinea, Philippine, Singapore, Taiwan, Thailand, Vietnam.
Latin America / Латинская Америка
Argentina, Bahamas, Belize, Bolivia, Brazil, Chile, Colombia, Costa Rica, Cuba, Dominican, Ecuador, Salvador, Guatemala, Guyana, Haiti, Honduras, Jamaica, Mexico, Nicaragua , Panama, Paraguay, Peru, Surinam, Trinidad & Tobago, Uruguay, Venezuela.
Africa / Африка
Angola, Benin, Bostwana, Burkina Faso, Burundi, Cameroon, Cape Verde, CAR, Chad, Congo, Cot d'Ivoire, Djibouti, DR Congo, Equatorial Guinea, Eritrea, Ethiopia, Gabon, Gambia, Ghana, Guinea, Guinea-Bissau, Kenya, Lesoto, Liberia, Madagascar, Malawi, Mali, Mauritius, Mozambiqe, Namibia, Niger, Nigeria, Rwanda, Senegal, Seychelles, Sierra Leone, Somali, South Africa, Sudan, Tanzania, Togo, Uganda, Zambia, Zimbabve.
The International Arms Trade / Международная торговля оружием
C3I / C3I
Unmanned Aerial Vehicles (UAVs) / Беспилотные Летательные Аппараты (БПЛА)
Designation aircraft and helicopters
Abreviation

Preface

   The Military Balance is updated each year to provide an accurate assessment of the military forces and defence expenditures of 169 countries. The data in the current edition is according to IISS assessments as at 1 August 2000.
   GENERAL ARRANGEMENT
   Part I of The Military Balance comprises country entries grouped by region. Regional groupings are preceded by a short introduction describing the military issues facing the region, and significant changes in the defence economics, weapons and other military equipment holdings and acquisitions of the countries concerned. Inclusion of a country or state in The Military Balance does not imply legal recognition or indicate support for a particular government.
   Part II contains analyses and tables. New elements in this edition include analyses of the developments in information technology in the armed forces and of other issues with a strategic impact. New tables this year include one on mines and another on unmanned aerial vehicles (UAVs).
   The loose wall-map is updated from 1999 to show data on recent and current armed conflicts, including fatalities and costs.
   USING THE MILITARY BALANCE
   The country entries in The Military Balance are a quantitative assessment of the personnel strengths and equipment holdings of the world's armed forces. The strengths of forces and the numbers of weapons held are based on the most accurate data available, or, failing that, on the best estimate that can be made with reasonable confidence. The data presented each year reflect judgements based on information available to the IISS at the time the book is compiled. Where information differs from previous editions, this is mainly because of substantive changes in national forces, but it is sometimes because the IISS has reassessed the evidence supporting past entries. An attempt is made to distinguish between these reasons for change in the text that introduces each regional section, but care must be taken in constructing time-series comparisons from information given in successive editions.
   In order to interpret the data in the country entries correctly, it is essential to read the explanatory notes beginning on page 5.
   The large quantity of data in The Military Balance has been compressed into a portable volume by extensive employment of abbreviations. An essential tool is therefore the alphabetical index of abbreviations, which appears on the laminated card at the back of the book. For ease of reference, this may be detached and used as a bookmark.
   ATTRIBUTION AND ACKNOWLEDGEMENTS
   The International Institute for Strategic Studies owes no allegiance to any government, group of governments, or any political or other organisation. Its assessments are its own, based on the material available to it from a wide variety of sources. The cooperation of governments has been sought and, in many cases, received. However, some data in The Military Balance are estimates. Care is taken to ensure that these are as accurate and free from bias as possible. The Institute owes a considerable debt to a number of its own members, consultants and all those who helped compile and check material. The Director and staff of the Institute assume full responsibility for the data and judgements in this book. Comments and suggestions on the data presented are welcomed. Suggestions on the style and method of presentation are also much appreciated. Readers may use data from The Military Balance without applying for permission from the Institute on condition that the IISS and The Military Balance are cited as the source in any published work. However, applications to reproduce portions of text, complete country entries or complete tables of The Military Balance must be referred to the publishers. Prior to publication, applications should be addressed to: Journals Rights and Permissions, Oxford University Press, Great Clarendon Street, Oxford OX2 6DP, UK, with a copy to the Editor of The Military Balance.
   Explanatory Notes
   ABBREVIATIONS AND DEFINITIONS
   Abbreviations are used throughout to save space and avoid repetition. The abbreviations may have both singular or plural meanings; for example, 'elm' = 'element' or 'elements'. The qualification 'some' means up to, while 'about' means the total could be higher than given. In financial data, '$' refers to US dollars unless otherwise stated; billion (bn) signifies 1,000 million (m). Footnotes particular to a country entry or table are indicated by letters, while those that apply throughout the book are marked by symbols (* for training aircraft counted by the IISS as combat-capable, and t where serviceability of equipment is in doubt). A full list of abbreviations appears on the detachable laminated card at the back of the book.
   COUNTRY ENTRIES
   Information on each country is shown in a standard format, although the differing availability of information results in some variations. Each entry includes economic, demographic and military data. Military data include manpower, length of conscript service, outline organisation, number of formations and units and an inventory of the major equipment of each service. This is followed, where applicable, by a description of the deployment of each service. Details of national forces stationed abroad and of foreign-stationed forces are also given.
   GENERAL MILITARY DATA
   Manpower
   The 'Active' total comprises all servicemen and women on full-time duty (including conscripts and long-term assignments from the Reserves). Under the heading 'Terms of Service', only the length of conscript service is shown; where service is voluntary there is no entry. 'Reserve' describes formations and units not fully manned or operational in peacetime, but which can be mobilised by recalling reservists in an emergency. Unless otherwise indicated, the 'Reserves' entry includes all reservists committed to rejoining the armed forces in an emergency, except when national reserve service obligations following conscription last almost a lifetime. The Military Balance bases its estimates of effective reservist strengths on the numbers available within five years of completing full-time service, unless there is good evidence that obligations are enforced for longer. Some countries have more than one category of 'Reserves', often kept at varying degrees of readiness. Where possible, these differences are denoted using the national descriptive title, but always under the heading of 'Reserves' to distinguish them from full-time active forces.
   Other Forces Many countries maintain paramilitary forces whose training, organisation, equipment and control suggest they may be used to support or replace regular military forces. These are listed, and their roles described, after the military forces of each country. Their manpower is not normally included in the Armed Forces totals at the start of each entry. Home Guard units are counted as paramilitary. Where paramilitary groups are not on full-time active duty, '(R)' is added after the title to indicate that they have reserve status. When internal opposition forces are armed and appear to pose a significant threat to a state's security, their details are listed separately after national paramilitary forces.
   Equipment
   Quantities are shown by function and type, and represent what are believed to be total holdings, including active and reserve operational and training units and 'in store' stocks. Inventory totals for missile systems - such as surface-to-surface missiles (SSM), surface-to-air missiles (SAM) and anti-tank guided weapons (ATGW) - relate to launchers and not to missiles. Stocks of equipment held in reserve and not assigned to either active or reserve units are listed as 'in store'. However, aircraft in excess of unit establishment holdings, held to allow for repair and modification or immediate replacement, are not shown 'in store'. This accounts for apparent disparities between unit strengths and aircraft inventory strengths.
   Operational Deployments
   Where deployments are overseas, The Military Balance lists permanent bases and does not normally list short-term operational deployments, particularly where military operations are in progress. An exception is made in the case of peacekeeping operations. Recent developments are also described in the text for each regional section.
   GROUND FORCES
   The national designation is normally used for army formations. The term 'regiment' can be misleading. It can mean essentially a brigade of all arms; a grouping of battalions of a single arm; or (as in some instances in the UK) a battalion-sized unit. The sense intended is indicated in each case. Where there is no standard organisation, the intermediate levels of command are shown as headquarters (HQs), followed by the total numbers of units that could be allocated to them. Where a unit's title overstates its real capability, the title is given in inverted commas, with an estimate given in parentheses of the comparable unit size typical of countries with substantial armed forces. Guidelines for unit and formation strengths are: Company 100-200 Battalion 500- 800 Brigade (Regiment) 3,000-5,000 Division 15,000-20,000 Corps (Army) 60,000-80,000.
   Equipment
   The Military Balance uses the following definitions of equipment:
   Main Battle Tank (MBT) An armoured, tracked combat vehicle, weighing at least 16.5 metric tonnes unladen, that may be armed with a 3600 traverse gun of at least 75mm calibre. Any new-wheeled combat vehicles that meet the latter two criteria will be considered MBTs.
   Armoured Combat Vehicle (ACV) A self-propelled vehicle with armoured protection and crosscountry capability. ACVs include:
   Heavy Armoured Combat Vehicle (HACV) An armoured combat vehicle weighing more than six metric tonnes unladen, with an integral/organic direct-fire gun of at least 75mm (which does not fall within the definitions of APC, AIFV or MBT). The Military Balance does not list HACVs separately, but under their equipment type (light tank, reconnaissance or assault gun), and where appropriate annotates them as HACV.
   Armoured Infantry Fighting Vehicle (AIFV) An armoured combat vehicle designed and equipped to transport an infantry squad, armed with an integral/organic cannon of at least 20mm calibre. Variants of AIFVs are also included and indicated as such.
   Armoured Personnel Carrier (APC) A lightly armoured combat vehicle, designed and equipped to transport an infantry squad and armed with integral/organic weapons of less than 20mm calibre. Variants of APCs converted for other uses (such as weapons platforms, command posts and communications vehicles) are included and indicated as such.
   Artillery A weapon with a calibre of 100mm and above, capable of engaging ground targets by delivering primarily indirect fire. The definition covers guns, howitzers, gun/howitzers, multiple-rocket launchers and mortars.
   Military Formation Strengths
   The manpower strength, equipment holdings and organisation of formations such as brigades and divisions differ widely from country to country. Where possible, the normal composition of formations is given in parentheses. It should be noted that where both divisions and brigades are listed, only separate brigades are counted and not those included in divisions.
   NAVAL FORCES
   Categorisation is based on operational role, weapon fit and displacement. Ship classes are identified by the name of the first ship of that class, except where a class is recognised by another name (such as Udalay, Petya). Where the class is based on a foreign design or has been acquired from another country, the original class name is added in parentheses. Each class is given an acronym. All such designators are included in the list of abbreviations.
   The term 'ship' refers to vessels with over 1,000 tonnes full-load displacement that are more than 60 metres in overall length; vessels of lesser displacement, but of 16m or more overall length, are termed 'craft'. Vessels of less than 16m overall length are not included. The term 'commissioning' of a ship is used to mean the ship has completed fitting out and initial sea trials, and has a naval crew; operational training may not have been completed, but otherwise the ship is available for service. 'Decommissioning' means that a ship has been removed from operational duty and the bulk of its naval crew transferred. Removing equipment and stores and dismantling weapons, however, may not have started. Where known, ships in long-term refit are shown as such.
   Definitions
   To aid comparison between fleets, the following definitions, which do not necessarily conform to national definitions, are used:
   Submarines All vessels equipped for military operations and designed to operate primarily below the surface. Those vessels with submarine-launched ballistic missiles are listed separately under 'Strategic Nuclear Forces'.
   Principal Surface Combatant This term includes all surface ships with both 1,000 tonnes full-load displacement and a weapons system for other than self-protection. All such ships are assumed to have an anti-surface ship capability. They comprise: aircraft carriers (defined below); cruisers (over 8,000 tonnes) and destroyers (less than 8,000 tonnes), both of which normally have an anti-air role and may also have an anti-submarine capability; and frigates (less than 8,000 tonnes) which normally have an anti-submarine role. Only ships with a flight deck that extends beyond two-thirds of the vessel's length are classified as aircraft carriers. Ships with shorter flight decks are shown as helicopter carriers.
   Patrol and Coastal Combatants These are ships and craft whose primary role is protecting a state's sea approaches and coastline. Included are corvettes (500-1,500 tonnes with an attack capability), missile craft (with permanently fitted missile-launcher ramps and control equipment) and torpedo craft (with anti-surface-ship torpedoes). Ships and craft that fall outside these definitions are classified as 'patrol' and divided into 'offshore' (over 500 tonnes), 'coastal' (75-500 tonnes), 'inshore' (less than 75 tonnes) and 'riverine'. The adjective 'fast' indicates that the ship's speed is greater than 30 knots.
   Mine Warfare This term covers surface vessels configured primarily for mine laying or mine countermeasures (such as mine-hunters, minesweepers or dual-capable vessels). They are further classified into 'offshore', 'coastal', 'inshore' and 'riverine' with the same tonnage definitions as for 'patrol' vessels shown above.
   Amphibious This term includes ships specifically procured and employed to disembark troops and their equipment onto unprepared beachheads by means such as landing craft or helicopters, or directly supporting amphibious operations. The term 'Landing Ship' (as opposed to 'Landing Craft') refers to vessels capable of an ocean passage that can deliver their troops and equipment in a fit state to fight. Vessels with an amphibious capability but not assigned to amphibious duties are not included. Amphibious craft are listed at the end of each entry.
   Support and Miscellaneous This term covers auxiliary military ships. It covers four broad categories: underway support' (e.g. tankers and stores ships), 'maintenance and logistic' (e.g. sealift ships), 'special purposes' (e.g. intelligence collection ships) and 'survey and research' ships.
   Merchant Fleet This category is included in a state's inventory when it can make a significant contribution to the state's military sealift capability.
   Weapons Systems Weapons are listed in the following order: land-attack missiles, anti-surfaceship missiles, surface-to-air missiles, guns, torpedo tubes, other anti-submarine weapons, helicopters. Missiles with a range of less than 5km, and guns with a calibre of less than 76mm, are not included. Exceptions may be made in the case of some minor combatants with a primary gun armament of a lesser calibre.
   Aircraft All armed aircraft, including anti-submarine warfare and maritime-reconnaissance aircraft, are included as combat aircraft in naval inventories.
   Organisations Naval groupings such as fleets and squadrons frequently change and are often temporary; organisations are shown only where it is meaningful.
   AIR FORCES
   The term 'combat aircraft' refers to aircraft normally equipped to deliver air-to-air or air-to-surface ordnance. The 'combat' totals include aircraft in operational conversion units whose main role is weapons training, and training aircraft of the same type as those in front-line squadrons that are assumed to be available for operations at short notice. Training aircraft considered to be combat-capable are marked with an asterisk (*). Armed maritime aircraft are included in combat aircraft totals. Operational groupings of air forces are shown where known. Squadron aircraft strengths vary with aircraft types and from country to country.
   Definitions
   Different countries often use the same basic aircraft in different roles; the key to determining these roles lies mainly in aircrew training. In The Military Balance the following definitions are used as a guide:
   Fixed Wing Aircraft
   Fighter This term is used to describe aircraft with the weapons, avionics and performance capacity for aerial combat. Multi-role aircraft are shown as fighter ground attack (FGA), fighter, reconnaissance and so on, according to the role in which they are deployed.
   Bombers These aircraft are categorised according to their designed range and payload as follows: Long-range Capable of delivering a weapons payload of more than 10,000 kg over an unrefuelled radius of action of over 5,000 km;
   Medium-range Capable of delivering weapons of more than 10,000 kg over an unrefuelled radius of action of between 1,000 km and 5,000 km;
   Short-range Capable of delivering a weapons payload of more than 10,000 kg over an unrefuelled radius of action of less than 1,000 km. A few bombers with the radius of action described above, but designed to deliver a payload of less than 10,000 kg, and which do not fall into the category of FGA, are described as light bombers.
   Helicopters
   Armed Helicopters This term is used to cover helicopters equipped to deliver ordnance, including for anti-submarine warfare. They may be further defined as:
   Attack Helicopters with an integrated fire control and aiming system, designed to deliver anti-armour, air-to-ground or air-to-air weapons;
   Combat Support Helicopters equipped with area suppression or self-defence weapons, but without an integrated fire control and aiming system;
   Assault Armed helicopters designed to deliver troops to the battlefield.
   Transport Helicopters The term describes unarmed helicopters designed to transport personnel or cargo in support of military operations.
   ARMS ORDERS AND DELIVERIES
   Tables in the regional texts show arms orders and deliveries listed by country buyer for the past and current years, together with country supplier and delivery dates, if known. Every effort has been made to ensure accuracy, but some transactions may not be fulfilled or may differ from those reported.
   DEFENCE ECONOMICS
   Country entries in Part I show defence expenditure, selected economic performance indicators and demographic aggregates. Part II, Analyses and Tables, contains an international comparison of defence expenditure and military manpower, giving expenditure figures for the past two years against a bench-mark year in constant US dollars. The aim is to provide an accurate measure of military expenditure and of the allocation of economic resources to defence. All country entries are subject to revision each year, as new information, particularly that regarding defence expenditure becomes available. The information is necessarily selective. A wider range of statistics is available to IISS members on request.
   In Part I, individual country entries typically show economic performance over the past two years, and current-year demographic data. Where these data are unavailable, information from the last available year is provided. Defence expenditure is generally shown for the past two years where official outlays are available, or sufficient data for reliable estimates exist. Current-year defence budgets and, where available, defence budgets for the following year are also listed. Foreign Military Assistance (FMA) data cover outlays for the past year, and budgetary estimates for the current and subsequent years. Unless otherwise indicated, the US is the donor country. All financial data in the country entries are shown both in national currency and US dollars at current-year, not constant, prices. US dollar conversions are generally, but not invariably, calculated from the exchange rates listed in the entry. In a few cases, notably Russia and China, purchasing-power-parity (PPP) rates are used in preference to official or market-exchange rates.
   Definitions of terms
   To avoid errors in interpretation, an understanding of the definition of defence expenditure is important. Both the UN and NATO have developed standardised definitions, but in many cases countries prefer to use their own definitions (which are not in the public domain). For consistency, the IISS uses the NATO definition (which is also the most comprehensive) throughout.
   In The Military Balance, military expenditure is defined as the cash outlays of central or federal government to meet the costs of national armed forces. The term 'armed forces' includes strategic, land, naval, air, command, administration and support forces. It also includes paramilitary forces such as the gendarmerie, customs service and border guard if these are trained in military tactics, equipped as a military force and operate under military authority in the event of war. Defence expenditures are reported in four categories: Operating Costs, Procurement and Construction, Research and Development (R&D) and Other Expenditure. Operating Costs include: salaries and pensions for military and civilian personnel; the cost of maintaining and training units, service organisations, headquarters and support elements; and the cost of servicing and repairing military equipment and infrastructure. Procurement and Construction expenditure covers national equipment and infrastructure spending, as well as common infrastructure programmes. It also includes financial contributions to multinational military organisations, host-nation support in cash and in kind, and payments made to other countries under bilateral agreements. FMA counts as expenditure by the donor, and not the recipient, government. R&D is defence expenditure up to the point at which new equipment can be put in service, regardless of whether new equipment is actually procured. The fact that the IISS definitions of military expenditure are generally more inclusive than those applied by national governments and the standardised UN format means that our calculated expenditure figures may be higher than national and UN equivalents.
   The issue of transparency in reporting military expenditures is a fundamental one. Only a minority of the governments of UN member-states report defence expenditures to their electorates, the UN, the International Monetary Fund (IMF) and other multilateral organisations. In the case of governments with a proven record of transparency, official figures generally conform to a standardised definition of defence expenditure, and consistency problems are not usually a major issue. Where these conditions of transparency and consistency are met, the IISS cites official defence budgets and outlays as reported by national governments, NATO, the UN, the Organisation for Security and Cooperation in Europe (OSCE) and the IMF. On the other hand, some governments do not report defence expenditures until several years have elapsed, while others understate these expenditures in their reports. Where these reporting conditions exist, The Military Balance gives IISS estimates of military expenditures for the country concerned. Official defence budgets are also shown, in order to provide a measure of the discrepancy between official figures and what the IISS estimates real defence outlays to be. In these cases The Military Balance does not cite official defence expenditures (actual outlays), as these rarely differ significantly from official budgetary data. The IISS defence-expenditure estimates are based on information from several sources, and are marked V. The most frequent instances of budgetary manipulation or falsification typically involve equipment procurement, R&D, defence industrial investment, covert weapons programmes, pensions for retired military and civilian personnel, paramilitary forces, and non-budgetary sources of revenue for the military arising from ownership of industrial, property and land assets.
   The principal sources for economic statistics cited in the country entries are the IMF, the Organisation for Economic Cooperation and Development (OECD), the World Bank and three regional banks (the Inter-American, Asian and African Development Banks). For some countries basic economic data are difficult to obtain. This is the case in a few former command economies in transition and countries currently or recently involved in armed conflict. The Gross Domestic Product (GDP) figures are nominal (current) values at market prices, but GDP per capita figures are nominal values at PPP prices. GDP growth is real not nominal growth, and inflation is the year-on-year change in consumer prices. Two different measures of debt are used to distinguish between OECD and non-OECD countries: for OECD countries, debt is gross public debt (or, more exactly, general government gross financial liabilities) expressed as a proportion of GDP. For all other countries, debt is gross foreign debt denominated in current US dollars. Dollar exchange rates relate to the last two years plus the current year. Values for the past two years are annual averages, while current values are the latest monthly value.
   Calculating exchange rates
   Typically, but not invariably, the exchange rates shown in the country entries are also used to calculate GDP and defence-expenditure dollar conversions. Where they are not used, it is because the use of exchange rate dollar conversions can misrepresent both GDP and defence expenditure. This may arise when: the official exchange rate is overvalued (as with some Latin American and African countries); relatively large currency fluctuations occur over the short-to-medium term; or when a substantial medium-to-long-term discrepancy between the exchange rate and the dollar PPP exists. Where exchange rate fluctuations are the problem, dollar values are converted using lagged exchange rates (generally by no more than six months). The GDP estimates of the Inter American Development Bank, usually lower than those derived from official exchange rates, are used for Latin American countries. For former communist countries, PPP rather than market exchange rates are sometimes used for dollar conversions of both GDP and defence expenditures, and this is marked.
   The arguments for using PPP are strongest for Russia and China. Both the UN and IMF have issued caveats concerning the reliability of official economic statistics on transitional economies, particularly those of Russia and some Eastern European and Central Asian countries. Nonreporting, lags in the publication of current statistics and frequent revisions of recent data (not always accompanied by timely revision of previously published figures in the same series) pose transparency and consistency problems. Another problem arises with certain transitional economies whose productive capabilities are similar to those of developed economies, but where cost and price structures are often much lower than world levels. PPP dollar values are used in preference to market exchange rates in cases where using such exchange rates may result in excessively low dollar-conversion values for GDP and defence expenditure.
   Demographic data
   Population aggregates are based on the most recent official census data or, in their absence, demographic statistics taken from World Population Projections published annually by the World Bank. Data on ethnic and religious minorities are also provided under country entries where a related security issue exists.

Предисловие

  
   Военный баланс обновляется каждый год, чтобы обеспечить точную оценку военных сил и расходов на оборону 169 стран. Данные в настоящем издании приводятся в соответствии с оценками IISS по состоянию на 1 августа 2000 года.
   ОБЩЕЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ
   Часть I Военного баланса включает данные по странам, сгруппированные по регионам. Региональным группировкам предшествует краткое введение, описывающее военные проблемы, стоящие перед регионом, и значительные изменения в оборонной экономике, запасах вооружений и другой военной техники и приобретениях соответствующих стран. Включение страны или государства в военный баланс не означает юридического признания или поддержки того или иного правительства.
   Часть II содержит анализы и таблицы. Новые элементы этого издания включают анализ развития информационных технологий в Вооруженных силах и других вопросов, имеющих стратегическое значение. Новые таблицы в этом году включают одну по минам, а другую по беспилотным летательным аппаратам (БПЛА).
   Свободная настенная карта обновляется с 1999 года, чтобы показать данные о недавних и текущих вооруженных конфликтах, включая число погибших и расходы.
   ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВОЕННОГО БАЛАНСА
   Записи страны в военном балансе представляют собой количественную оценку численности личного состава и запасов техники Вооруженных сил мира. Численность Вооруженных сил и количество имеющегося оружия определяются на основе наиболее точных имеющихся данных или, в противном случае, на основе наилучших оценок, которые могут быть сделаны с достаточной степенью уверенности. Данные, представляемые ежегодно, отражают суждения, основанные на информации, имеющейся в распоряжении IISS на момент составления книги. В тех случаях, когда информация отличается от предыдущих изданий, это происходит главным образом из-за существенных изменений в национальных силах, но иногда это происходит из-за того, что IISS пересмотрел доказательства, подтверждающие прошлые записи. Делается попытка провести различие между этими причинами изменений в тексте, который вводит каждый региональный раздел, но необходимо проявлять осторожность при построении сравнений временных рядов на основе информации, приведенной в последующих изданиях.
   Для правильной интерпретации данных, содержащихся в записях по странам, необходимо ознакомиться с пояснительными примечаниями, начинающимися на странице 5.
   Большое количество данных в военном балансе было сжато в портативный объем путем широкого использования сокращений. Поэтому важным инструментом является алфавитный указатель сокращений, который появляется на ламинированной карточке в конце книги. Для удобства использования его можно отсоединить и использовать в качестве закладки.
   АТРИБУЦИЯ И ПРИЗНАНИЕ
   Международный институт стратегических исследований не имеет никаких обязательств перед каким-либо правительством, группой правительств или какой-либо политической или иной организацией. Его оценки являются его собственными, основанными на материале, доступном ему из самых различных источников. К сотрудничеству со стороны правительств обращались и во многих случаях получали его. Однако некоторые данные в военном балансе являются оценочными. Мы заботимся о том, чтобы они были максимально точными и свободными от предвзятости. Институт имеет значительный долг перед рядом своих собственных членов, консультантов и всех тех, кто помогал составлять и проверять материалы. Директор и сотрудники Института несут полную ответственность за данные и суждения, содержащиеся в этой книге. Замечания и предложения по представленным данным приветствуются. Предложения по стилю и методу презентации также очень ценятся. Читатели могут использовать данные военного баланса без обращения за разрешением в институт при условии, что IISS и военный баланс цитируются в качестве источника в любой опубликованной работе. Однако заявки на воспроизведение отдельных частей текста, полных записей по странам или полных таблиц военного баланса должны направляться издателям. До публикации заявки следует направлять по адресу: Journals Rights and Permissions, Oxford University Press, Great Clarendon Street, Oxford OX2 6DP, UK, с копией в редакцию The Military Balance.

   Объяснительные Примечания
   СОКРАЩЕНИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЯ
   Сокращения используются повсеместно, чтобы сэкономить место и избежать повторения. Аббревиатуры могут иметь как единственное, так и множественное значение; например, "elm" = "элемент" или "элементы". Квалификация "some" означает до, в то время как "about" означает, что общая сумма может быть выше, чем дано. В финансовых данных "$" означает доллары США, если не указано иное; billion (bn) означает 1000 миллионов (m). Сноски, относящиеся к конкретной стране или таблице, обозначаются буквами, в то время как сноски, применяемые на протяжении всей книги, обозначаются символами (* для учебных самолетов, признанных IISS боеспособными, и |, где исправность оборудования вызывает сомнения). Полный список сокращений появляется на съемной ламинированной карточке в конце книги.
   ЗАПИСИ ПО СТРАНАМ
   Информация по каждой стране представлена в стандартном формате, хотя различия в доступности информации приводят к некоторым вариациям. Каждая запись включает экономические, демографические и военные данные. Военные данные включают в себя численность личного состава, срок службы по призыву, общую организацию, количество соединений и частей и перечень основного имущества каждой службы. За этим следует, где это применимо, описание развертывания каждой службы. Приводятся также сведения о национальных силах, дислоцированных за рубежом.
   ОБЩИЕ ВОЕННЫЕ ДАННЫЕ
   Кадры
   В число "активных" входят все военнослужащие и женщины, находящиеся на постоянной службе (в том числе призывники и долгосрочные назначения из резервов). В графе "Условия службы" указывается только стаж службы по призыву; в случае добровольной службы запись не производится. "Резерв" - это соединения и части, не полностью укомплектованные или действующие в мирное время, но которые могут быть мобилизованы путем отзыва резервистов в случае чрезвычайной ситуации. Если не указано иное, запись "резерв" включает всех резервистов, обязанных вернуться в Вооруженные силы в чрезвычайной ситуации, за исключением тех случаев, когда обязательства Национальной резервной службы после призыва на военную службу длятся почти всю жизнь. Военный баланс основывает свои оценки эффективной численности резервистов на количестве, имеющемся в течение пяти лет после завершения службы полный рабочий день, если нет веских доказательств того, что обязательства выполняются дольше. Некоторые страны имеют более одной категории "резервов", часто находящихся в разной степени готовности. Там, где это возможно, эти различия обозначаются с помощью Национального описательного названия, но всегда под заголовком "резервы", чтобы отличить их от постоянных активных сил.
   Во многих странах имеются военизированные формирования, подготовка, организация, оснащение и контроль которых позволяют предположить, что они могут использоваться для поддержки или замены регулярных вооруженных сил. Они перечислены, и их роли описаны, после вооруженных сил каждой страны. Их личный состав обычно не включается в общую численность Вооруженных сил в начале каждой операции. Подразделения ополчения считаются военизированными. В тех случаях, когда военизированные группы не находятся на действительной службе полный рабочий день, после названия добавляется " (R)", чтобы указать, что они имеют статус резерва. Когда внутренние оппозиционные силы вооружены и, как представляется, представляют значительную угрозу безопасности государства, их данные перечисляются отдельно после национальных военизированных формирований.
   Оборудование
   Количества показаны по функциям и типам и представляют собой то, что считается общим запасом, включая активные и резервные оперативные и учебные подразделения и запасы "в запасе". Итоги инвентаризации ракетных систем, таких как ракеты класса "земля-земля" (SSM), ракеты класса "земля-воздух" (SAM) и противотанковое управляемое оружие (ATGW), относятся к пусковым установкам, а не к ракетам. Запасы оборудования, находящиеся в резерве и не отнесенные ни к активным, ни к резервным подразделениям, перечислены как "в запасе". Тем не менее, самолеты, превышающие штатные единицы, предназначенные для ремонта и модификации или немедленной замены, не показываются "в запасе". Это объясняет очевидные различия между мощностями подразделений и запасами воздушных судов.
   Оперативное развертывание
   Там, где развертывание осуществляется за рубежом, в военном балансе перечисляются постоянные базы и, как правило, не перечисляются краткосрочные оперативные развертывания, особенно там, где ведутся военные операции. Исключение составляют операции по поддержанию мира. Последние события также описаны в тексте для каждого регионального раздела.
   СУХОПУТНЫЕ СИЛЫ
   Национальное обозначение обычно используется для армейских формирований. Термин "полк" может ввести в заблуждение. Это может означать, по существу, бригаду всех родов войск; группу батальонов одной армии; или (как в некоторых случаях в Великобритании) подразделение размером с батальон. Предназначенный смысл указывается в каждом конкретном случае. Там, где нет стандартной организации, промежуточные уровни командования показаны как штабы (ВКС), за которыми следует общее число подразделений, которые могут быть выделены им. В тех случаях, когда название подразделения завышает его реальные возможности, название приводится в виде перевернутых запятых, а в скобках приводится оценка сопоставимого размера подразделения, характерная для стран, имеющих значительные вооруженные силы. Основные силы подразделения и формирования: рота 100-200 * батальон 500-800 * бригада (полк) 3000-5000 дивизия 15000-200 корпус (армия) 60000-80000.
   Оборудование
   В военном балансе используются следующие определения техники:
   Основной боевой танк (МБТ) - бронированная гусеничная боевая машина весом не менее 16,5 метрических тонн без груза, которая может быть вооружена траверсной пушкой калибра не менее 75 мм. Любые новые колесные боевые машины, соответствующие двум последним критериям, будут считаться МБТ.
   Боевая бронированная машина (АСВ) - самоходная машина с броневой защитой и возможностью передвижения по пересеченной местности. ACV включают в себя:
   Тяжелая боевая бронированная машина (HACV) боевая бронированная машина весом более шести метрических тонн без груза, с цельным/органическим орудием прямой наводки калибра не менее 75 мм (которое не подпадает под определения БТР, БМП или МБТ). В военном балансе HACV перечисляются не отдельно, а по типу их оснащения (легкий танк, разведывательное или штурмовое орудие), и в соответствующих случаях они обозначаются как HACV.
   Бронированная боевая машина пехоты (AIFV) бронированная боевая машина, спроектированная и оборудованная для перевозки пехотного отделения, вооруженная встроенной/органической пушкой калибра не менее 20 мм. Варианты AIFVs также включены и указаны как таковые.
   Бронетранспортер (БТР) - легкобронированная боевая машина, предназначенная и оснащенная для перевозки пехотного подразделения и вооруженная интегральным/органическим оружием калибра менее 20 мм. Варианты БТР, переоборудованных для других целей (например, оружейные платформы, командные пункты и средства связи), включены и указаны в качестве таковых.
   Артиллерия - орудие калибром 100 мм и выше, способное поражать наземные цели преимущественно непрямым огнем. Это определение охватывает пушки, гаубицы, пушки/гаубицы, реактивные системы залпового огня и минометы.
   Военные Возможности Формирования
   Численность личного состава, запасы техники и организация таких формирований, как бригады и дивизии, в разных странах существенно различаются. Там, где это возможно, нормальный состав образований приводится в скобках. Следует отметить, что там, где перечислены как дивизии, так и бригады, учитываются только отдельные бригады, а не те, которые включены в дивизии.
   ВМС
   Классификация основана на оперативной роли, приспособленности оружия и перемещении. Классы судов идентифицируются по названию первого судна этого класса, за исключением тех случаев, когда класс распознается по другому названию (например, Udaloy, Petia). Если класс основан на иностранном дизайне или был приобретен в другой стране, в скобках добавляется исходное имя класса. Каждому классу присваивается аббревиатура. Все такие обозначения включены в перечень сокращений.
   Термин "ship" относится к судам с водоизмещением свыше 1000 тонн и общей длиной более 60 метров; суда меньшего водоизмещения, но общей длиной более 16 метров, называются "craft". Суда общей длиной менее 16 м в комплект не входят. Термин "ввод в эксплуатацию" корабля используется для обозначения корабля, завершившего оснащение и начальные ходовые испытания, и имеющего экипаж ВМС; оперативная подготовка может не быть завершена, но в остальном корабль доступен для обслуживания. "Вывод из эксплуатации" означает, что судно снято с боевого дежурства и большая часть его военно-морского экипажа переведена. Однако демонтаж оборудования и складов, а также демонтаж оружия, возможно, еще не начался. Там, где это известно, в качестве таковых показаны корабли, находящиеся в длительном ремонте.
   Определение
   Для облегчения сравнения между флотами используются следующие определения, которые не обязательно соответствуют национальным определениям:
   Подводные лодки - все суда, оборудованные для военных операций и предназначенные для работы преимущественно под поверхностью. Эти суда с баллистическими ракетами подводного базирования перечислены отдельно в разделе "стратегические ядерные силы".
   Основной надводный корабль этот термин включает все надводные корабли с полным водоизмещением 1000 тонн и системой вооружения, предназначенной не только для самозащиты. Предполагается, что все такие корабли обладают противолодочной способностью. Они включают в себя: авианосцы (определение приводится ниже); крейсера (свыше 8000 тонн) и эсминцы (менее 8000 тонн), которые обычно выполняют противовоздушную роль и могут также иметь противолодочную способность; и фрегаты (менее 8000 тонн), которые обычно выполняют противолодочную роль. Только корабли с полетной палубой, которая выходит за пределы двух третей длины судна, классифицируются как авианосцы. Корабли с более короткими полетными палубами показаны как вертолетоносцы.
   Патрульные и прибрежные корабли - это корабли и суда, основная роль которых заключается в защите морских подходов и береговой линии государства. В их число входят корветы (500-1500 тонн), ракетные корабли (с постоянно установленными рампами ракетных пусковых установок и средствами управления) и торпедные аппараты (с противолодочными торпедами). Суда и суда, не подпадающие под эти определения, классифицируются как "патрульные" и подразделяются на "морские" (свыше 500 тонн), "offshore" (75-500 тонн), " inshore" (менее 75 тонн) и "речные". Прилагательное "быстрый" указывает на то, что скорость судна превышает 30 узлов.
   Mine Warfare Этот термин охватывает надводные суда, сконфигурированные главным образом для постановки мин или противоминного противодействия (такие, как минные охотники, тральщики или суда двойного назначения). Они далее классифицируются на "морские", "прибрежные", "прибрежные" и "речные" с теми же определениями тоннажа, что и для "патрульных" судов, показанных выше.
   Амфибия этот термин включает корабли, специально закупленные и используемые для высадки войск и их оборудования на неподготовленные плацдармы с помощью таких средств, как десантные суда или вертолеты, или непосредственно поддерживающие десантные операции. Термин "десантный корабль" (в отличие от "десантного корабля") относится к судам, способным к океанскому переходу, которые могут доставить свои войска и оборудование в пригодном для боя состоянии. Суда с амфибийными возможностями, но не назначенные для выполнения амфибийных обязанностей, не включаются. Амфибии перечислены в конце каждой записи.
   Поддержка и прочее этот термин охватывает вспомогательные военные корабли. Она охватывает четыре широкие категории: ведется поддержка (например, танкеров и магазины судов), их содержание и логистики (например, судов, морских перевозок), 'специального назначения' (например, корабли сбору) и научно-исследовательские корабли.
   Торговый флот этой категории включается в государственный реестр, когда он может внести значительный вклад в военный потенциал государства в области морских перевозок.
   Системы вооружения перечисляются в следующем порядке: ракеты наземного базирования, противолодочные ракеты, ракеты класса "земля-воздух", орудия, торпедные аппараты, другое противолодочное вооружение, вертолеты. Ракеты с дальностью стрельбы менее 5 км и орудия калибром менее 76 мм в комплект не входят. Исключения могут быть сделаны в случае некоторых второстепенных комбатантов, имеющих основное орудийное вооружение меньшего калибра.
   Все вооруженные самолеты, включая противолодочные и морские разведывательные самолеты, включаются в состав Военно-морских запасов в качестве боевых самолетов.
   Организации Военно-морских группировок, таких как флоты и эскадры, часто меняются и часто носят временный характер; организации показываются только там, где это имеет смысл.
   ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ
   Термин "боевой самолет" относится к самолетам, обычно оснащенным для доставки боеприпасов класса "воздух-воздух" или "воздух-поверхность". "Боевые" итоги включают самолеты в оперативных конверсионных подразделениях, основная роль которых заключается в обучении вооружению, и учебные самолеты того же типа, что и в фронтовых эскадрильях, которые, как предполагается, будут доступны для операций в короткие сроки. Учебные самолеты, признанные боеспособными, отмечены звездочкой (*). Вооруженные морские самолеты включаются в общую сумму боевых самолетов. Оперативные группировки ВВС показаны там, где известны. Силы самолетов эскадрильи варьируются в зависимости от типов самолетов и от страны к стране.
   Определение
   Разные страны часто используют один и тот же базовый самолет в различных ролях; ключ к определению этих ролей лежит главным образом в подготовке летного состава. В военном балансе в качестве ориентира используются следующие определения::
   Самолеты
   Истребитель этот термин используется для описания самолетов с вооружением, авионикой и летно-техническими возможностями для ведения воздушного боя. Многоцелевые самолеты показаны как истребители наземной атаки (FGA), истребители-разведчики и так далее, в зависимости от роли, в которой они развернуты.
   Бомбардировщики эти самолеты классифицируются по их расчетной дальности полета и полезной нагрузке следующим образом: дальние, способные доставлять боевую нагрузку более 10 000 кг на не заправленный радиус действия свыше 5000 км.;
   Средней дальностьи, способные доставлять оружие массой более 10 000 кг на не заправленный радиус действия от 1000 км до 5000 км;
   Ближней дальности, способные доставлять боевую нагрузку оружия массой более 10 000 кг на радиус действия менее 1000 км. Несколько бомбардировщиков с радиусом действия, описанным выше, но предназначенных для доставки полезной нагрузки меньше 10,000 кг, и которые не попадают в категорию FGA, описаны как легкие бомбардировщики.
   Вертолеты
   Этот термин используется для обозначения вертолетов, оборудованных для доставки боеприпасов, в том числе для ведения противолодочной войны. Их можно далее определить как:
   Ударные вертолеты с интегрированной системой управления огнем и наведения, предназначенные для доставки оружия.;
   Боевые вертолеты поддержки оснащены средствами подавления местности или самообороны, но без интегрированной системы управления огнем и прицеливания;
   Штурмовые вооруженные вертолеты предназначены для доставки войск на поле боя.
   Транспортные вертолеты термин описывает невооруженные вертолеты, предназначенные для перевозки личного состава или грузов в поддержку военных операций.
   ЗАКАЗЫ И ПОСТАВКИ ОРУЖИЯ
   Таблицы в региональных текстах показывают заказы и поставки оружия, перечисленные страной-покупателем за прошлые и текущие годы, а также страну-поставщика и даты поставки, если они известны. Были предприняты все усилия для обеспечения точности, но некоторые операции могут не выполняться или отличаться от тех, о которых сообщалось.
   ЭКОНОМИКА ОБОРОНЫ
   Данные по странам в части I показывают расходы на оборону, отдельные экономические показатели и демографические агрегаты. Часть II "анализ и таблицы" содержит международное сравнение расходов на оборону и живую силу, в котором приводятся данные о расходах за последние два года по сравнению с контрольным годом в постоянных долларах США. Цель состоит в том, чтобы обеспечить точную оценку военных расходов и распределения экономических ресурсов на оборону. Все данные по странам ежегодно пересматриваются по мере поступления новой информации, особенно касающейся расходов на оборону. Информация обязательно избирательна. Более широкий спектр статистических данных предоставляется членам IISS по запросу.
   В части I данные по отдельным странам обычно отражают экономические показатели за последние два года и демографические данные за текущий год. Там, где эти данные отсутствуют, предоставляется информация за последний доступный год. Расходы на оборону обычно показываются за последние два года там, где имеются официальные расходы или имеются достаточные данные для достоверных оценок. Перечисляются также оборонные бюджеты на текущий год и, где это возможно, оборонные бюджеты на следующий год. Данные об иностранной военной помощи (FMA) охватывают расходы за прошлый год и бюджетные сметы на текущий и последующие годы. Если не указано иное, США являются страной-донором. Все финансовые данные в стране записи отображаются как в национальной валюте, так и в долларах США по текущим, а не постоянным ценам. Конвертация в доллары США обычно, но не всегда, рассчитывается по обменным курсам, указанным в записи. В некоторых случаях, особенно в России и Китае, паритетные курсы покупательной способности (ППС) используются в качестве предпочтения официальным или рыночным обменным курсам.
   Определение терминов
   Чтобы избежать ошибок в толковании, важно понимать определение расходов на оборону. Как ООН, так и НАТО разработали стандартизированные определения, но во многих случаях страны предпочитают использовать свои собственные определения (которые не являются общественным достоянием). Для обеспечения последовательности свис использует определение НАТО (которое также является наиболее полным) во всем.
   В военном балансе военные расходы определяются как денежные расходы центрального или федерального правительства на покрытие расходов Национальных вооруженных сил. Термин "вооруженные силы" включает стратегические, сухопутные, военно-морские, воздушные, командные, административные и вспомогательные силы. Она также включает в себя военизированные формирования, такие как жандармерия, таможенная служба и пограничная охрана, если они обучены военной тактике, оснащены как военные силы и действуют под военной властью в случае войны. Расходы на оборону подразделяются на четыре категории: оперативные расходы, закупки и строительство, исследования и разработки (НИОКР) и прочие расходы. Оперативные расходы включают: заработную плату и пенсии военного и гражданского персонала; расходы на содержание и подготовку подразделений, обслуживающих организаций, штабов и вспомогательных подразделений; а также расходы на обслуживание и ремонт военной техники и инфраструктуры. Расходы на закупки и строительство охватывают национальные расходы на оборудование и инфраструктуру, а также общие инфраструктурные программы. Она также включает финансовые взносы в многонациональные военные организации, поддержку принимающей страны наличными и натурой, а также выплаты, производимые другим странам в соответствии с двусторонними соглашениями. FMA считается расходами донора, а не реципиента, правительства. НИОКР - это расходы на оборону вплоть до того момента, когда новое оборудование может быть введено в эксплуатацию, независимо от того, закуплено ли оно на самом деле. Тот факт, что определения военных расходов в IISS, как правило, являются более всеобъемлющими, чем те, которые применяются национальными правительствами, и стандартизированный формат ООН означает, что наши расчетные цифры расходов могут быть выше, чем национальные и ООН эквиваленты.
   Вопрос о прозрачности отчетности о военных расходах является основополагающим. Лишь меньшинство правительств государств-членов ООН отчитываются о расходах на оборону перед своими избирателями, ООН, Международным валютным фондом (МВФ) и другими многосторонними организациями. В случае правительств с доказанной прозрачностью официальные цифры обычно соответствуют стандартизированному определению расходов на оборону, и проблемы согласованности обычно не являются серьезной проблемой. Там, где эти условия прозрачности и последовательности соблюдаются, МИС ссылается на официальные оборонные бюджеты и расходы, о которых сообщают национальные правительства, НАТО, ООН, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и МВФ. С другой стороны, некоторые правительства не сообщают о расходах на оборону до истечения нескольких лет, в то время как другие занижают эти расходы в своих докладах. В тех случаях, когда такие условия отчетности существуют, военный баланс дает оценку военных расходов соответствующей страны по линии МСБ. Показаны также официальные оборонные бюджеты, с тем чтобы дать представление о расхождении между официальными цифрами и тем, каковы, по оценкам МСБ, реальные оборонные расходы. В этих случаях в военном балансе не указываются официальные расходы на оборону (фактические расходы), поскольку они редко существенно отличаются от официальных бюджетных данных. Смета оборонных расходов свис основана на информации из нескольких источников и помечена буквой V. Наиболее частые случаи бюджетных манипуляций или фальсификаций, как правило, связаны с закупками оборудования, НИОКР, инвестициями в оборонную промышленность, секретными программами вооружений, пенсиями для вышедших на пенсию военнослужащих и гражданского персонала, военизированными формированиями и внебюджетными источниками доходов для Вооруженных сил, вытекающими из собственности на промышленные, имущественные и земельные активы.
   Основными источниками экономической статистики, приводимыми в статьях по странам, являются МВФ, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Всемирный банк и три региональных банка (Межамериканский, азиатский и Африканский банки развития). Для некоторых стран трудно получить базовые экономические данные. Это относится к нескольким бывшим командным странам с переходной экономикой и странам, которые в настоящее время или недавно участвовали в вооруженных конфликтах. Показатели валового внутреннего продукта (ВВП) являются номинальными (текущими) значениями в рыночных ценах, а показатели ВВП на душу населения-номинальными значениями в ценах ППС. Рост ВВП-это реальный, а не номинальный рост, а инфляция-это ежегодное изменение потребительских цен. Для проведения различия между странами ОЭСР и странами, не входящими в ОЭСР, используются два различных показателя задолженности: для стран ОЭСР долг представляет собой валовой государственный долг (или, точнее, валовые финансовые обязательства органов государственного управления), выраженный в доле ВВП. Для всех остальных стран долг - это валовой внешний долг, выраженный в текущих долларах США. Курсы доллара относятся к последним двум годам плюс текущий год. Значения за последние два года являются среднегодовыми, в то время как текущие значения являются последними месячными значениями.
   Расчет валютных курсов
   Как правило, но не всегда, обменные курсы, показанные в записях по странам, также используются для расчета ВВП и конверсии долларов оборонных расходов. Там, где они не используются, это происходит потому, что использование конверсии обменного курса доллара может искажать как ВВП, так и расходы на оборону. Это может произойти, когда: официальный обменный курс переоценен (как в некоторых странах Латинской Америки и Африки); относительно большие колебания валютных курсов происходят в краткосрочной и среднесрочной перспективе; или когда существует существенное среднесрочное и долгосрочное расхождение между обменным курсом и долларовым ППС. Там, где колебания валютных курсов являются проблемой, долларовые значения пересчитываются с использованием запаздывающих валютных курсов (как правило, не более чем на шесть месяцев). Для латиноамериканских стран используются оценки ВВП Межамериканского банка развития, обычно более низкие, чем те, которые получены на основе официальных обменных курсов. Для бывших коммунистических стран ППС, а не рыночные обменные курсы иногда используются для пересчета в доллары как ВВП, так и расходов на оборону, и это заметно.
   Аргументы в пользу использования ГЧП наиболее убедительны для России и Китая. Как ООН, так и МВФ выступили с предостережениями относительно надежности официальной экономической статистики по странам с переходной экономикой, особенно по России и некоторым странам Восточной Европы и Центральной Азии. Непредставление отчетности, задержки в публикации текущих статистических данных и частые пересмотры последних данных (не всегда сопровождающиеся своевременным пересмотром ранее опубликованных данных в той же серии) создают проблемы прозрачности и согласованности. Другая проблема возникает в некоторых странах с переходной экономикой, производственные возможности которых аналогичны возможностям развитых стран, но где структура издержек и цен зачастую намного ниже мирового уровня. Долларовые значения ППС используются в предпочтении рыночным обменным курсам в тех случаях, когда использование таких обменных курсов может привести к чрезмерно низким значениям пересчета в доллары для ВВП и расходов на оборону.
   Демографические данные
   Агрегированные данные о населении основаны на самых последних официальных данных переписи или, в случае их отсутствия, демографической статистике, взятой из прогнозов мирового населения, ежегодно публикуемых Всемирным банком. Данные об этнических и религиозных меньшинствах также приводятся в разделе "въезд в страну", где существует связанная с этим проблема безопасности.

COUNTRIES AND PRINCIPAL PACTS


The UNITED STATES


   MILITARY CAPABILITY
   The signs in 1999 that the long-term decline in US defence spending was coming to an end were confirmed in 2000, with more funds being allocated for, in particular, qualitative improvements in personnel and readiness. The 'people first' policy, announced by the Department of Defense (DoD) in 1999, remained emphatically at the head of the policy agenda. In his budget statement for 2000, Secretary of Defense William Cohen said his department's 'number one priority' was recruiting, retaining and training military personnel. He added that the defence plan for 2000-01 included short- and long-term measures to ensure 'robust military readiness well into the twenty first century'. The new pressures of overseas deployments have put a priority on high levels of training, equipment maintenance and morale. For example, the armed forces overall lost more than 1,000 trained pilots over the year to mid-2000. Erosion of trained manpower on this scale cannot persist for very long without serious deterioration in operational capabilities. Over the past few years, just when America's permanent overseas presence has declined, the number and frequency of overseas troop deployments have increased. The result is a further increase in use of reserve personnel - even to the extent of National Guard formations being dispatched to the Balkans. This longer-term deployment of reserve personnel has caused serious problems for them and for their employers. The practical measures taken to reverse the trend and its deleterious effect on operational capability include increases in pay and pensions and more spending on recruiting campaigns.
   The 2000 defence budget maintains all the major equipment programmes. However, uncertainty over the F-22 fighter programme continues and technological risk-reduction measures for the existing fleet of combat aircraft have been approved at the expense of delaying full development of the Joint Strike Fighter QSF). More money has been allocated to the controversial National Missile Defense (NMD) programme. The major equipment programmes for land and naval forces continue more or less as planned, with increased emphasis on combat support, mobility and readiness.
   Readiness
   All four services have been required to develop systems of tracking and reporting the time personnel spend away from their home bases and levels of operational readiness. The Army, Air Force, Navy and Marines have each developed their own means of recording the status of units; all are based on some combination of:
   Time away from home base or port;
   Time between out-of-station deployments; and
   Operating tempo expressed in terms of resources expended over time; for example, flying hours, track hours/mileage (in the case of armoured vehicles) and steaming days (for ships out of home port).
   Thresholds have been set by the heads of the Services and can only be exceeded on their personal authority. This rigorous reporting system extends to assets whose capabilities are in heavy demand to support worldwide joint operations, including, in particular, those aircraft involved in electronic- and imagery-surveillance and reconnaissance missions, such as the EA-6B Prowler, RC-135 Rivet Joint and the U-2 high-altitude reconnaissance aircraft. In addition to the individual services' 'tempo management' policies, a Global Military Force Policy has been developed for these so-called 'Low Density/High Demand' units to ensure efficient prioritisation and allocation of assets.
   Force Structure
   The force structure being developed for the US armed forces, set out in the 2000 budget statement is designed in accordance with Joint Vision 2010- a template for joint operations including, stated as new concepts, the following:
   employment of information, mobility and engagement capabilities in order to apply the decisive use of force at the right place and time;
   application of precision engagement with full exploitation of target-acquisition and battle damage assessment capabilities to deliver lethal and non-lethal weapons accurately;
   defence of US forces and facilities against all forms of attack in peacetime, through all stages of a crisis, at all levels of conflict; and
   enhancement of logistic practices and doctrine to assure force mobility and sustainability.
   This template strongly reflects the lessons of the 1990s and strengthens the trend towards lighter, smaller, rapidly deployable and better-protected forces. This trend was heralded at the end of the Cold War in the early 1990s, but was not fully implemented at that time, as demonstrated in the laborious deployments to the Balkans in 1995 and in 1999. The services have all engaged in vigorous trials and experimental programmes to implement the concept set out in Joint Vision 2010. Since the February 2000 budget statement, the DoD has published Joint Vision 2020, confirming and extending the concepts set out in the earlier document. The new document incorporates lessons from recent operations and trials and expands the vision to include, in particular, coalition and alliance operations. While the concept is some years from being fully realised, the prospects for its implementation are much brighter than before.
   The main elements of the structure envisaged for US reserve and regular forces in 2001 are set out in Table 1 below.
   []

   Aviation
   The Air Force will complete its transition to an expeditionary deployment concept during 2001, having begun changing its operational deployment planning for the majority of its conventional forces in October 1999. Under this new approach, fighter/attack aircraft and other selected force elements are being grouped into ten Aerospace Expeditionary Force (AEF) groups for deployment-planning purposes. The aim is to improve the quality of life for Air Force personnel by minimising unexpected contingency deployments. Each AEF unit will be prepared to deploy for 90 days every 15 months on a regular cycle. Bombers will be an integral part of the expeditionary air force, with both B-1s and B-52s available for AEF deployments. The B-52 force will decline while the number of B-1s will rise to 70 over the period to 2004, as increasingly capable precision weapons become available for these aircraft. The AEFs do not have dedicated combat-support elements, reflecting the heavy demand for these resources and the stress placed on the crews of air-to-air tankers, command-and-control, and surveillance and target-acquisition aircraft. Some steps are being taken to remedy this situation, such as retaining the E-130 airborne command, control and communications force through to 2005 instead of disbanding it in 2003 as previously planned. Other means of easing the strain, such as increasing the number of crews for air-combat support units, will also be implemented.
   Aviation equipment modernisation remains the most costly element in the defence budget absorbing, for example, more than 10% of planned spending in 2001. The principal programmes include the JSF, potentially the most expensive aviation programme, which remains in the concept phase. It is not scheduled to enter the engineering and manufacturing development (EMD) phase until 2001. Procurement is still scheduled to begin in 2005. The JSF will replace the F-16 in the Air Force, the F/A-18C in the Navy and the F/A-18C/D and the AV-8B in the Marine Corps. However, these aircraft, with upgrades, will remain in service for the next decade. For example, about 50% of the Air Force's operational combat aircraft are likely to be F-16s until about 2010. The F-22, which is due to replace the F-15C/D in the air-superiority role, entered the EMD phase in 2000. Nine operational EMD aircraft are planned by the end of 2001. While Congress moved funds from production to research and development, the testing and development schedule is unchanged and the DoD still has a plan to procure 333 aircraft.
   Naval Forces
   In addition to pressing ahead with its modernisation and acquisition programmes, the Navy has embarked on a process aimed at reducing manning levels in its major surface combatants. This programme will not only save money, but also, it is hoped, reduce stress on personnel from too many overseas deployments. The maritime force will decline from 316 ships at the end of 2001 to stabilise at just over 300 by 2005. This will still provide a sufficient number and variety of vessels to maintain 12 aircraft-carrier battle groups (CVBGs), 12 amphibious ready groups (ARGs), 116 surface combatants, 55 attack submarines, and associated logistics and support forces. The 2001-05 programme supports a force structure of 12 fully deployable carriers.
   At the end of 2001, the carrier force will consist of nine nuclear-powered vessels - eight of the CVN-68 Nimitz-class plus the Enterprise (CVN-65) - and three conventionally-powered units. The newest Nimitz-class aircraft carrier, Ronald Reagan (CVN-76), will join the fleet in 2003, replacing the Constellation (CV-64). Construction of the first of the Nimitz-class follow-on ships, designated CVNX, begins in 2003, and it should join the fleet in around 2013, replacing the Enterprise, which will then be more than 50 years old. The second CVNX will replace the J.F.Kennedy about five years later, when that carrier reaches 50 years old.
   Programmes for modernising the fleet of other surface combatants and the submarine force remain on track. The DD-21 Zumwalt-class land-attack destroyer is to replace the Spruance-class destroyers and the Perry-class frigates. The acquisition of 32 ships is still planned, but the start of construction has been postponed from 2005 to 2006, with an in-service date of 2009. In April 2001, a decision is expected on which of the two competing teams of shipbuilders will be awarded the main construction contract. However, the government has already decided that electric drive rather than gas turbines will power the DD-21. Potentially, this change could have consequences for the design and capabilities of surface ships as important as the change from steam power to gas turbines. In particular, there will be more space for weapons, greater endurance and smaller crews will be required. Where the Iowa-class battleships had a crew of more than 1,500 and the crew of the current Arleigh Burke destroyers is about 300, the DD-21's crew will be less than ioo, with twice the firepower of its predecessors. The Navy has started to upgrade its fleet of H-60 anti-submarine helicopters in order to increase its ability to meet the threats of mines and diesel submarines in coastal waters. It is also experimenting with mine-countermeasure (MCM) systems on surface ships and helicopters, so that its naval battle groups will have an integral MCM capability, rather than having to rely on a separate, dedicated MCM fleet.
   Plans to acquire 30 Virginia-class submarines continue with the first expected to enter service in 2004. However, this will not alleviate the current extreme over-commitment of the nuclear powered submarine (SSN) fleet. To increase SSN numbers in the short-term, the Navy asked for $1.1 billion in its 2001 budget request, in order either to refuel four Los Angeles-class SSNs or to start the conversion of several Ohio-class nuclear-powered ballistic-missile submarines (SSBNs). It is likely that the former option will be taken because of the difficulties of implementing the Strategic Arms Reduction (START) II Treaty.
   There is currently insufficient shipping space to support amphibious operations. The addition of 12 LPD-17s will ease this problem when they are all in service by 2004. Each LPD-17 can carry 700 troops, 25,000 square feet of vehicle-stowage space, 36,000 cubic feet of cargo space, four CH- 46 helicopters and two air-cushion vehicles, each capable of carrying 60 tonnes of cargo at over 40 knots.
   Land Forces
   The Army will maintain four active corps headquarters, ten active divisions (six heavy and four light), and two active armoured-cavalry regiments until 2005. Development of lighter more mobile forces, as envisaged in the last Quadrennial Defense Review (QDR), has been slow. The current restructuring of the heavy Army divisions involves a number of changes. There will be one fewer combat company per combat battalion, a dedicated reconnaissance troop assigned to each brigade, a shift of organic combat-service-support assets from combat battalions to forward support battalions, and an increased emphasis on command-, control-, and information-support structures. In 2000, the Army has accelerated the process by establishing new, more responsive, light brigades that will initially use readily available commercial equipment and borrowed vehicles. Off-the-shelf medium-armoured vehicles will then be procured to extend this capability until technology allows a new family of combat vehicles to be fielded. The long-term goal is to remove the distinction between traditional heavy and light forces, and create a single 'Objective Force', which is more suitable to the type of missions expected over the next decade. The Army contributed to integrating the reserve forces into the active element by setting up two integrated division headquarters on 1 October 1999. Each integrated division consists of an active component headquarters and three separate Army National Guard-enhanced brigades. There is one light division, the 7th Infantry Division, at Fort Carson, Colorado, and one heavy division, the 24th Infantry Division (Mechanised), at Fort Riley, Kansas.
   Mobility Forces
   Mobility forces - airlift, sealift, and land- and sea-based pre-positioning - are being enhanced. These forces include transport aircraft, cargo ships, and ground transportation systems operated by the DoD and commercial carriers. There is now greater use of commercial resources to enhance military mobility and avoid the high cost of maintaining military systems that duplicate capabilities readily attainable from the civil sector. The DoD has established an inter-theatre-airlift objective of about 50 million tonne-miles per day (MTM/D) of cargo capacity. Of this, about 20 MTM/D is provided by commercial aircraft, which contribute to military missions as participants in the Civil Reserve Air Fleet (CRAF). The remaining 30 MTM/D of inter-theatre-airlift capacity is provided by military aircraft, which are designed to perform missions that cannot be flown by commercial aircraft. The DoD plans to have an organic strategic-airlift capacity of 27 MTM/D by the end of 2001.
   The DoD will attain a surge sealift capacity of 9.6m square feet by the end of 2001. The eventual goal is 10m square feet. Fast sealift ships, large medium-speed roll-on/roll-off (LMSR) vessels, and the Ready Reserve Force (RRF) provide surge sealift capacity.
   The summary of military-mobility forces in Table 2 below demonstrates the US Armed Forces' unrivalled rapid-deployment capabilities.
   []
   Strategic Weapons
   Although Russia has now ratified the Strategic Arms Reduction Treaty (START) II, the defence budget provides sufficient funds ($104m) to maintain START I levels of strategic nuclear forces in case implementation does not proceed as planned. If START II is implemented, accountable warheads will be reduced to 3,000-3,500 by 2007. Current plans also provide for those nuclear delivery vehicles eliminated under START II to be 'deactivated' by the end of 2003. No new intercontinental ballistic missiles (ICBMs) are under development or in production; the only new plan being examined at present is the possibility of replacing the Air Force's Minuteman III missiles in around 2020. The US will have difficulty in maintaining the industrial base to maintain and modify strategic missiles, but the budget provision for funding to replace guidance and propulsion systems as necessary for ICBMs and submarine-launched ballistic missiles (SLBMs) will go some way towards keeping a core of expertise.
   Following Russia's ratification of START II, the US and Russia have opened discussions on START III, under which the number of accountable warheads would be reduced to 2,000-2,500 on each side. Progress in these negotiations will depend heavily on how US plans for NMD proceed. Future policy will not be clear until the new administration assumes office after the November 2000 presidential election.
   The number of delivery vehicles held according to declarations made under the START I Memorandum of Understanding, and associated 1999 Lisbon Protocols, is as in Table 3.
   Missile Defence
   Although no decision on NMD deployment will be made until after the new US administration is in office, the DoD is preparing to field a system in 2007 with an initial capability in 2005, designed to meet the most immediate perceived threat - currently from North Korea. It is intended to be capable of defending all of the US against a launch of several tens of warheads. The first phase of deployment of NMD architecture includes plans for:
   100 ground-based interceptors deployed in Alaska;
   An X-band radar deployed in Alaska;
   Upgrades to five existing ballistic-missile-early-warning radars, and
   A combination of satellites from the Defense Support and the Space-Based Infrared Satellite-high (SBIRS-high) programmes.
   NMD cost estimates have risen sharply over the past year. The DoD now estimates that the full cost of the planned initial NMD system would be $26bn (at current prices) over the 20 years 1996- 2015. The Congressional Budget Office estimated in April 2000 that the same system would cost $3obn up to 2015, and that a phase-two NMD system with 250 interceptors, if it were included in the deployment plan, would cost more than $6obn over the same period. The testing programme is far from complete, with two of the first three of a proposed series of 19 tests having failed. The DoD is due to report to the President on the technical feasibility of the NMD programme in September 2000.
   DEFENCE SPENDING
   There has been a modest 1-2% real increase in defence spending during the Clinton administration's second term, despite the government's original intention to make cuts of around 5%.
   There were a number of reasons for this:
   The Republican-led Congress was increasingly successful in augmenting the administration's budget request;
   The cost of contingency operations in the former Yugoslavia and around Iraq was much higher than anticipated;
   The booming US economy and consequent pressure on the labour market necessitated larger-than-planned increases in military salaries;
   The same factor also dictated increases in other personnel costs, including housing and pensions;
   At the same time, the economic phenomenon resulted in much higher-than-expected tax revenues, enabling the government to complete a virtuous circle by eliminating the 1999 budget deficit and raising defence spending simultaneously. In each budget of President Bill Clinton's second term, Congress, with its Republican majority, has authorised higher levels of defence spending than requested by the administration. The overall increase over the original request for fiscal years 1997-2000 has totalled $55bn, which has provided funds for spending on personnel and readiness, contingency operations in Bosnia and Kosovo, intelligence, Year-2000 related work on information technology, ballistic-missile defence and certain weapon programmes favoured by congressmen. These funds have translated into a slight rise in US defence spending over a period when the country's major allies have been cutting back in real terms. Even so, the US defence burden on the economy continued to fall during Clinton's second term as a proportion of gross domestic product (GDP), to around 3% in 1999- 2000 compared with 3.5% in 1996. Both military personnel and the DoD's civilian manpower continued to decline during the period, as did employment in the defence industry. The latter is now set for a small increase in line with increasing DoD procurement spending over the next few years.
   The Defence Budgets for 2000 and 2001
   With 2000 a US presidential-election year and a QDR due in 2001, the FY2001 request and forward planning inevitably have an element of marking-time about them. The major change in defence-resource allocation took place in the FY2000 budget, when the administration's request, proposing an additional $112bn to become available to the DoD over the fiscal years 2000-2005, indicated the first sustained long-term increase in defence funding since the end of the Cold War. The overall increase in funds was composed of an $84bn rise from the six-year spending plans proposed in FY1999, with a further $28bn from savings from lower inflation, lower fuel prices and other adjustments.
   This increase is modest in real terms, since most of the additional $112bn serves only to cancel out the large defence-spending cuts envisaged in earlier administration plans. In fact, defence spending is projected to continue declining in 2000, while for 2001-05, the budget would increase by an overall 4.5% in real terms, or less than 1% each year. Even so, this must be measured against the 34% decline in defence spending in real terms between 1985 and 2000.
  
   []

   About $37bn of the additional $112bn funding was allocated to personnel budgets to support recruitment and retention. The six-year budget plan included a 4.8% increase in military pay - the largest rise since 1982 - and improved retirement benefits for long-service personnel. The operations and maintenance budgets were also increased to improve readiness, with increased funding for training (including more flying hours), maintenance and spare parts. Procurement budgets were set to exceed the target levels of the 1997 QDR, which planned for spending on equipment to rise to $60bn by 2001.
   []
   The FY2000 budget authorisation is subject to a further increase as a result of a FY2000 supplemental request for $2.2bn submitted to Congress in February 2000.
   The administration's 2001 budget request and projections to 2005 are in line with the 2000 plans, with minor changes. The request for FY2001 is some $305bn, compared with last year's projected $301bn, while the projected increase of nearly 3% in defence spending between 2001-05 is lower than in the FY2000 plan. This is because spending in the baseline FY2000 was substantially increased, and may be increased further as a result of the February 2000 supplemental request. There is provision in the request for a further higher-than-inflation pay rise for the military and higher pensions to improve retention levels. There is also more funding for readiness in the light of the expensive contingency operations over the past two years that have been financed through supplemental requests.
   The procurement budget for 2001 rises to some $60bn, which meets the target set in the 1997 QDR. All major programmes are confirmed, but considerable uncertainty continues to surround the F-22 programme. The DoD is once again trying to secure production funding for the first 10 F-22s, which Congress denied in FY2000. If the programme proceeds, the planned 333 F-22s are now expected to cost some $63bn, of which $23bn has been committed. The RAH-66 Comanche helicopter programme, which has also been subject to prolonged uncertainty, now seems poised to go into production. Another 13 prototypes have been ordered and the US Army still intends to procure over 1,200 of the type, with the first entering service in 2006.
   By May 2000, it became clear that Congress was going to add around $4.5bn to the administration's 2001 request, raising the budget authorisation to $310bn. Programmes securing additional funding include NMD, the Virginia-class SSN, the DDG-51 destroyer, and the LHD-8 amphibious-assault ship. Congress has moved to prevent the JSF programme from moving into the full development phase, and instead allocated funds for further technological risk-reduction efforts. Congress has authorised advance funding for a sixteenth Joint Surveillance Target Acquisition Radar System (JSTARS) aircraft.
   Ballistic Missile Defence
   Funding for ballistic missile defence (BMD) rises to $4.7bn in FY2001 from $4.2bn in FY2000. Development and procurement funding for the Patriot Advanced Capability 3 (PAC-3) missile is $447m. NMD receives $75m for production funding and $1.9bn for R&D, up from $1.5bn in FY2000
   []

   Funding for Contingency Operations
   The incremental cost of the US contribution to the 1999 NATO-led Operation Allied Force against Yugoslavia was $4.9bn, according to DoD and General Accounting Office figures. Some $3.1bn of this sum was accounted for by manpower and operational expenses, while the remaining $1.8bn was spent on munitions replenishment. However, these figures fail to cover the full cost of the operation, as they do not include costs arising from greatly increased equipment utilisation, which particularly curtails aircraft lives. (The US deployed around 720 aircraft by the end of the campaign.) The Military Balance estimates the full cost of Operation Allied Force, together with associated naval and ground-force support, as $11bn, with three-quarters carried by the US.
   []
   Foreign Military Assistance
   The FY2001 request for International Security Assistance (funded under the US Agency for International Development, now part of the State Department) is an estimated $5.8bn, compared with a revised $7.6bn for FY2000 after enlargement by the Wye Accord and Plan Colombia supplements. Israel and Egypt continue to take most of the military-equipment grant allocation. Israel will receive $1.92bn and Egypt $1.3bn in FY2001 as in previous years. The economic-assistance allocation to Israel is cut to $840m, while that to Egypt falls to $695m. Jordan's allocation of military aid rises to $140m. The administration is requesting, in a supplement to the FY2000 budget, some $1.8bn in assistance under the Wye Peace Accord programme for the three parties to the Accord - Israel, Jordan and the Palestinian National Authority (PNA). Israel is set to receive $1.2bn, the PNA $400m, Jordan $200m and Egypt $25m, provided Israel carries out its troop withdrawal commitments.
   []

   Expanded Threat Reduction Initiative with the Former Soviet Union
   The budget plans for FY2000-2005 called for spending of $4.2bn on threat-reduction assistance to the Former Soviet Union. This included $2.9bn for the DoD's 'Nunn-Lugar' Cooperative Threat Reduction (CTR) programme. The FY2001 request is $458m. The Department of Energy's Former Soviet Union-related Weapons of Mass Destruction (WMD) programmes will receive $364m in FY2001, including $150m (2000: $145m) for International Materials Protection Control and Accounting (MPC&A) and $100m initial funding for the new Long-Term Russian Program.
   []
   []
   []


СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ


   ВОЕННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ
   Признаки того, что в 1999 году долгосрочное сокращение оборонных расходов США подходит к концу, были подтверждены в 2000 году, когда было выделено больше средств, в частности на качественное улучшение личного состава и боеготовности. Политика "люди прежде всего", объявленная Министерством обороны (МО) в 1999 году, по-прежнему решительно стояла во главе политической повестки дня. В своем бюджетном заявлении на 2000 год министр обороны Уильям Коэн заявил, что "приоритетом номер один" его ведомства является набор, удержание и обучение военного персонала. Он добавил, что план обороны на 2000-01 годы включает краткосрочные и долгосрочные меры по обеспечению "надежной военной готовности в XXI веке". Новые трудности, связанные с развертыванием войск за рубежом, ставят во главу угла высокий уровень подготовки, техническое обслуживание оборудования и моральный дух. Например, за год до середины 2000 года Вооруженные силы потеряли более 1000 подготовленных летчиков. Эрозия подготовленной рабочей силы в таких масштабах не может продолжаться очень долго без серьезного ухудшения оперативных возможностей. За последние несколько лет, как раз когда постоянное присутствие Америки за рубежом сократилось, количество и частота развертывания иностранных войск возросли. Результатом этого является дальнейшее увеличение использования резервных кадров - вплоть до направления на Балканы формирований Национальной гвардии. Такое долгосрочное развертывание резервистов создало серьезные проблемы как для них самих, так и для их работодателей. Практические меры, принятые для того, чтобы обратить вспять эту тенденцию и ее пагубное воздействие на оперативный потенциал, включают повышение заработной платы и пенсий и увеличение расходов на кампании по набору персонала.
   В оборонном бюджете на 2000 год предусмотрены все основные программы оснащения. Однако неопределенность в отношении программы истребителей F-22 сохраняется, и были утверждены технологические меры по снижению рисков для существующего парка боевых самолетов за счет задержки полной разработки совместного ударного истребителя QSF). Больше денег было выделено на противоречивую национальную программу противоракетной обороны (NMD). Основные программы оснащения сухопутных и военно-морских сил продолжаются более или менее в соответствии с планом, с повышенным акцентом на боевую поддержку, мобильность и готовность.
   Готовность
   Все четыре службы должны были разработать системы отслеживания и отчетности о времени, которое персонал проводит вдали от своих баз и уровней оперативной готовности. Армия, Военно-Воздушные Силы, Военно-Морской Флот и Морская пехота разработали свои собственные средства регистрации статуса подразделений; все они основаны на некоторой комбинации:
   * Время вдали от дома базы или порта;
   * Время между развертываниями вне станции; и
   * Оперативный темп, выраженный в затратах ресурсов с течением времени; например, летные часы, часы пути / пробег (в случае бронетехники) и дни хода (для судов, вышедших из порта приписки).
   Пороговые значения установлены руководителями служб и могут быть превышены только по их личным полномочиям. Эта строгая система отчетности распространяется на активы, возможности которых весьма востребованы для поддержки совместных операций во всем мире, включая, в частности, самолеты, участвующие в операциях электронного и визуального наблюдения и разведки, такие как EA-6B Prowler, RC-135 Rivet Joint и высотный разведывательный самолет U-2. В дополнение к политике "управления темпом" отдельных служб для этих так называемых подразделений с низкой плотностью/высоким спросом была разработана Глобальная политика в области Вооруженных сил, призванная обеспечить эффективную расстановку приоритетов и распределение активов.
   Силовая структура
   Структура сил, разрабатываемая для Вооруженных сил США, изложенная в бюджетном заявлении на 2000 год, разработана в соответствии с совместным видением 2010 года - шаблоном для совместных операций, включающим, заявленные в качестве новых концепций, следующие элементы::
   * использование возможностей информации, мобильности и взаимодействия для решительного применения силы в нужном месте и в нужное время;
   * применение высокоточного поражения с полным использованием возможностей обнаружения целей и оценки боевого поражения для точной доставки летального и несмертельного оружия ;
   * защита сил и средств США от всех форм нападения в мирное время, на всех стадиях кризиса, на всех уровнях конфликта; и
   * совершенствование логистической практики и доктрины для обеспечения мобильности и устойчивости сил.
   Этот шаблон в значительной степени отражает уроки 1990-х годов и усиливает тенденцию к созданию более легких, небольших, быстро развертываемых и лучше защищенных сил. Эта тенденция была провозглашена в конце Холодной войны в начале 1990-х годов, но не была полностью реализована в то время, как это было продемонстрировано в трудоемких развертываниях на Балканах в 1995 и 1999 годах. Все службы принимали активное участие в испытаниях и экспериментальных программах по реализации концепции, изложенной в совместном видении 2010 года. После опубликования бюджетного заявления в феврале 2000 года Министерство обороны опубликовало совместное видение 2020 года, подтвердив и расширив концепции, изложенные в предыдущем документе. Новый документ включает уроки, извлеченные из недавних операций и испытаний, и расширяет видение, включая, в частности, операции коалиции и Альянса. Хотя до полной реализации концепции еще несколько лет, перспективы ее реализации гораздо более радужные, чем раньше.
   Основные элементы структуры, предусмотренной для резервных и регулярных сил США в 2001 году, представлены в Таблице 1 ниже.
   []
   Авиация
   Военно-воздушные силы завершат свой переход к концепции экспедиционного развертывания в течение 2001 года, начав изменять свое оперативное планирование развертывания для большинства своих обычных сил в октябре 1999 года. В соответствии с этим новым подходом истребители/штурмовики и другие отдельные элементы сил группируются в десять групп аэрокосмических экспедиционных сил (АЭС) для целей планирования развертывания. Цель состоит в том, чтобы улучшить качество жизни личного состава ВВС путем минимизации непредвиденных чрезвычайных ситуаций. Каждое подразделение АЭС будет готово к развертыванию в течение 90 дней каждые 15 месяцев на регулярной основе. Бомбардировщики станут неотъемлемой частью экспедиционных военно-воздушных сил, причем как B-1, так и B-52 будут доступны для развертывания АЭС. Численность В-52 будет сокращаться, в то время как число В-1 увеличится до 70 в период до 2004 года, поскольку для этих самолетов становится все более доступным высокоточное оружие. АЭС не имеют специальных элементов боевого обеспечения, что отражает большой спрос на эти ресурсы и нагрузку, которую испытывают экипажи танкеров класса "воздух-воздух", самолетов командования и управления, а также самолетов наблюдения и обнаружения целей. Для исправления этой ситуации предпринимаются некоторые шаги, такие как сохранение Воздушных КП E-130 до 2005 года вместо их расформирования в 2003 году, как планировалось ранее. Будут реализованы и другие способы ослабления напряженности, такие как увеличение численности экипажей подразделений Воздушно-боевой поддержки.
   Модернизация авиационной техники остается наиболее затратным элементом оборонного бюджета, поглощая, например, более 10% запланированных расходов в 2001 году. Основные программы включают в себя JSF, потенциально самую дорогую авиационную программу, которая остается на стадии концепции. До 2001 года не планируется переходить на стадию развития машиностроения и производства (EMD). Закупки по-прежнему планируется начать в 2005 году. JSF заменит F-16 в ВВС, F/A-18C в Военно-Морском Флоте и F/A-18C/D и AV-8B в морской пехоте. Однако эти самолеты, прошедшие модернизацию, останутся на вооружении в течение следующего десятилетия. Например, около 50% эксплуатационных боевых самолетов ВВС, вероятно, будут F-16 примерно до 2010 года. F-22, который должен заменить F-15C/D в роли воздушного превосходства, вступил в фазу EMD в 2000 году. К концу 2001 года планируется создать девять эксплуатационных самолетов EMD. В то время как конгресс перевел средства с производства на исследования и разработки, график испытаний и разработок остался неизменным, и Министерство обороны по-прежнему планирует закупить 333 самолета.
   ВМС
   В дополнение к продолжению осуществления своих программ модернизации и комплектования ВМС приступили к процессу, направленному на сокращение численности личного состава основных надводных сил. Эта программа не только сэкономит деньги, но и, как мы надеемся, снизит нагрузку на персонал из-за слишком большого числа зарубежных командировок. Численность морских сил сократится с 316 судов в конце 2001 года до стабилизации чуть более 300 к 2005 году. Это по-прежнему обеспечит достаточное количество и разнообразие судов для обслуживания 12 авианосных боевых групп (АУГ), 12 десантных групп (ДГ), 116 надводных боевых кораблей, 55 ударных подводных лодок и связанных с ними сил материально-технического обеспечения и поддержки. Программа 2001-05 поддерживает структуру сил, состоящую из 12 полностью развертываемых авианосцев.
   В конце 2001 года авианосные силы будут состоять из девяти атомных - восемь из класса CVN-68 Nimitz плюс Enterprise (CVN-65) - и трех с обычными энергетическими установками. Новейший авианосец класса Nimitz, Ronald Reagan (CVN-76), войдет в состав флота в 2003 году, заменив Constellation (CV-64). Строительство первого из последующих кораблей типа Nimitz, получившего название CVNX, начинается в 2003 году, и он должен присоединиться к флоту примерно в 2013 году, заменив следующий, которому тогда будет более 50 лет. Второй CVNX заменит J.F.Kennedy примерно через пять лет, когда этому носителю исполнится 50 лет.
   Программы модернизации флота других надводных сил и подводных лодок продолжают осуществляться. Эсминец класса DD-21 Zumwalt должен заменить эсминцы класса Spruance и фрегаты класса Perry. Приобретение 32 судов все еще планируется, но начало строительства было перенесено с 2005 на 2006 год, а срок ввода в эксплуатацию - 2009 год. Ожидается, что в апреле 2001 года будет принято решение о том, какая из двух конкурирующих команд судостроителей получит основной контракт на строительство. Однако правительство уже решило, что DD-21 будет не с газовыми турбинами, а электроприводом. Потенциально это изменение может иметь последствия для конструкции и возможностей надводных кораблей, столь же важные, как переход от паровой энергии к газовым турбинам. В частности, там будет больше места для оружия, большая выносливость и меньшие экипажи будут необходимы. Там, где линейные корабли класса Iowa имели экипаж более 1500 человек, а экипаж нынешних эсминцев Arleigh Burke - около 300, экипаж DD-21 будет меньше, чем 100, с вдвое большей огневой мощью, чем у его предшественников. Военно-морской флот приступил к модернизации парка противолодочных вертолетов H-60 с целью повышения его способности противостоять угрозам мин и дизельных подводных лодок в прибрежных водах. Она также экспериментирует с системами противоминного противодействия на надводных кораблях и вертолетах, так что ее военно-морские боевые группы будут иметь интегральный потенциал мкм, а не полагаться на отдельный, выделенный флот MCM.
   Планы по приобретению 30 подводных лодок класса Virginia продолжаются, причем первая, как ожидается, поступит на вооружение в 2004 году. Однако это не смягчит нынешнюю крайнюю чрезмерную приверженность флота атомных подводных лодок (SSN). Чтобы увеличить число ПЛА в краткосрочной перспективе, ВМФ запросил 1,1 миллиарда долларов в своем бюджетном запросе на 2001 год, чтобы либо заправить четыре SSN класса Los Angeles, либо начать переоборудование нескольких атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (SSBNs) класса Ohio. Вполне вероятно, что первый вариант будет принят из-за трудностей осуществления Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) II.
   В настоящее время для обеспечения десантных операций не хватает средств. Добавление 12 LPD-17 облегчит эту проблему, когда все они будут введены в эксплуатацию к 2004 году. Каждый LPD-17 может перевозить 700 военнослужащих, 25 000 квадратных футов грузового пространства, 36 000 кубических футов грузового пространства, четыре вертолета CH-46 и два катера на воздушной подушке, каждый из которых способен перевозить 60 тонн груза со скоростью более 40 узлов.
   Наземные силы
   До 2005 года армия сохранит четыре штаба действующих корпусов, десять действующих дивизий (шесть тяжелых и четыре легких) и два действующих бронекавалерийских полка. Развитие более легких и мобильных сил, как это предусматривалось в последнем Четырехгодичном обзоре обороны (QDR), шло медленно. Нынешняя реорганизация дивизий тяжелой армии предполагает ряд изменений. В каждом батальоне будет на одну боевую роту меньше, в каждой бригаде будет выделен отдельный разведывательный отряд, произойдет переход от боевых батальонов к передовым батальонам и усилится акцент на структурах командования, управления и информационной поддержки. В 2000 году армия ускорила этот процесс, создав новые, более отзывчивые, легкие бригады, которые первоначально будут использовать легкодоступное оборудование и заимствованные транспортные средства. Затем будут закуплены готовые средние бронированные машины, чтобы расширить этот потенциал до тех пор, пока технология не позволит создать новое семейство боевых машин. Долгосрочная цель состоит в том, чтобы устранить различие между традиционными тяжелыми и легкими силами и создать единую "объективную силу", которая более подходит к типу миссий, ожидаемых в течение следующего десятилетия. Армия внесла свой вклад в интеграцию резервных сил в активный элемент, создав 1 октября 1999 года два объединенных штаба дивизий. Каждая сводная дивизия состоит из штаба активного компонента и трех отдельных армейских усиленных бригад Национальной гвардии. Есть одна легкая дивизия, 7-я пехотная дивизия, в Форт-Карсоне, штат Колорадо, и одна тяжелая дивизия, 24-я пехотная дивизия (механизированная), в Форт-Райли, штат Канзас.
   Мобильные Силы
   Мобильные силы - воздушных перевозок, морских перевозок, наземного и морского базирования предварительного позиционирования - усиливаются. Эти силы включают транспортные самолеты, грузовые суда и наземные транспортные системы, эксплуатируемые Министерством обороны и коммерческими перевозчиками. В настоящее время наблюдается более широкое использование коммерческих ресурсов для повышения мобильности военных и избежания высоких затрат на поддержание военных систем, дублирующих возможности, легко достижимые в гражданском секторе. Министерство обороны установило межотраслевую задачу по перевозке грузов в объеме около 50 миллионов тонн в сутки (МТМ/СУТ). Из них около 20 МТМ/сут обеспечивается коммерческими самолетами, которые участвуют в военных миссиях в качестве участников гражданского резервного воздушного флота (КРФ). Оставшиеся 30 МТ/сут межтавровской пропускной способности обеспечивают военные самолеты, которые предназначены для выполнения задач, которые не могут выполняться коммерческими самолетами. Министерство обороны планирует к концу 2001 года обеспечить органическую стратегическую воздушную транспортировку в объеме 27 млн.
   К концу 2001 года Министерство обороны достигнет пропускной способности в 9,6 квадратных метра. Конечная цель - 10 квадратных футов. Быстро, морских судов, больших средней скоростью ролл-он/ролл-офф (LMSR) судов, а также готовности резервных сил (КСОР) обеспечить рост морских потенциала.
   Сводная информация о силах военной мобильности в таблице 2 ниже демонстрирует непревзойденные возможности быстрого развертывания Вооруженных сил США.
   []
   Стратегическое оружие
   Хотя Россия уже ратифицировала Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) II, в оборонном бюджете предусмотрены достаточные средства ($104 млн) для поддержания уровня СНВ I стратегических ядерных сил в случае, если реализация не пойдет по плану. Если СНВ-2 будет реализован, то к 2007 году количество подотчетных боеголовок сократится до 3000-3500. Нынешние планы также предусматривают, что те ядерные средства доставки, которые были ликвидированы в рамках СНВ-2, будут "деактивированы" к концу 2003 года. Новые межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) не разрабатываются и не производятся; единственный новый план, рассматриваемый в настоящее время, - это возможность замены ракет Minuteman III ВВС примерно в 2020 году. США будут испытывать трудности в поддержании промышленной базы для поддержания и модификации стратегических ракет, но бюджетные ассигнования на финансирование замены систем наведения и двигательных установок, необходимых для МБР и баллистических ракет подводного базирования (БРПЛ), будут в некоторой степени способствовать сохранению ядра экспертных знаний.
   После ратификации Россией СНВ-2, США и Россия начали обсуждение СНВ-3, в соответствии с которым количество подотчетных боеголовок будет сокращено до 2000-2500 с каждой стороны. Прогресс в этих переговорах будет в значительной степени зависеть от того, как будут осуществляться планы США по ПРО. Будущая политика не будет ясной до тех пор, пока новая администрация не вступит в должность после президентских выборов в ноябре 2000 года.
   Число средств доставки, удерживаемых в соответствии с декларациями, сделанными в соответствии с Меморандумом о взаимопонимании СНВ-I и соответствующими лиссабонскими протоколами 1999 года, приведено в таблице 3.
   Противоракетная оборона
   Хотя решение о развертывании ПРО не будет принято до прихода к власти новой администрации США, Министерство обороны готовится к развертыванию системы в 2007 году с первоначальным потенциалом в 2005 году, предназначенной для противодействия наиболее непосредственной воспринимаемой угрозе - в настоящее время со стороны Северной Кореи. Он должен быть способен защитить все США от запуска нескольких десятков боеголовок. Первый этап развертывания архитектуры ПРО включает в себя планы по:
   * 100 наземных перехватчиков, развернутых на Аляске;
   * Радар X-диапазона, развернутый на Аляске;
   * Модернизация пяти существующих радаров раннего предупреждения о баллистических ракетах;
   * Сочетание спутников из программ поддержки обороны и космических инфракрасных спутников высокого разрешения (SBIRS-high).
   За последний год сметные расходы на ПРО резко возросли. По оценкам Министерства обороны США, полная стоимость планируемой первоначальной системы ПРО составит $26 млрд (в текущих ценах) в течение 20 лет с 1996 по 2015 год. Бюджетное управление Конгресса подсчитало в апреле 2000 года, что та же самая система будет стоить $3 млрд. до 2015 года и что система ПРО второго этапа с 250 перехватчиками, если она будет включена в план развертывания, будет стоить более $6 млрд. за тот же период. Программа испытаний далека от завершения, поскольку два из первых трех предложенных серий из 19 испытаний провалились. Министерство обороны должно представить президенту доклад о технической осуществимости программы ПРО в сентябре 2000 года.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Несмотря на первоначальное намерение правительства сократить расходы на оборону примерно на 5%, во время второго срока правления Клинтона наблюдался скромный рост расходов на оборону на 1-2%.
   Для этого был целый ряд причин:
   * Конгресс, возглавляемый республиканцами, все больше преуспевал в увеличении бюджетного запроса администрации.;
   * Расходы на проведение чрезвычайных операций в бывшей Югославии и вокруг Ирака оказались намного выше, чем предполагалось.;
   * Бурно развивающаяся экономика США и последующее давление на рынок труда потребовали более значительного, чем планировалось, увеличения военных окладов.;
   * Этот же фактор диктовал также увеличение других расходов на персонал, включая жилье и пенсии.;
   В то же время экономический феномен привел к гораздо более высоким, чем ожидалось, налоговым поступлениям, что позволило правительству завершить благотворный круг, ликвидировав дефицит бюджета 1999 года и одновременно увеличив расходы на оборону. В каждом бюджете второго срока президента Билла Клинтона Конгресс с его республиканским большинством санкционировал более высокие уровни расходов на оборону, чем того требовала администрация. Общий прирост по сравнению с первоначальным запросом на 1997-2000 финансовые годы составил $55 млрд., что позволило выделить средства на расходы на персонал и готовность, чрезвычайные операции в Боснии и Косово, разведку, связанную с 2000 годом работу в области информационных технологий, противоракетную оборону и некоторые оружейные программы, одобренные конгрессменами. Эти средства привели к небольшому росту оборонных расходов США в период, когда основные союзники страны сокращали их в реальном выражении. Тем не менее, во время второго президентского срока Клинтона бремя обороны США на экономику продолжало падать в пропорции к валовому внутреннему продукту (ВВП), составляя около 3% в 1999-2000 годах по сравнению с 3,5% в 1996 году. Как военный персонал, так и гражданская живая сила Министерства обороны продолжали сокращаться в течение этого периода, как и занятость в оборонной промышленности. Последнее в настоящее время устанавливается для небольшого увеличения в соответствии с увеличением расходов Минобороны на закупки в течение следующих нескольких лет.
   Оборонные бюджеты на 2000 и 2001 годы
   Поскольку 2000 год является годом президентских выборов в США, а QDR должен состояться в 2001 году, запрос на 2001 финансовый год и перспективное планирование неизбежно имеют элемент топтания на месте. Основные изменения в распределении оборонных ресурсов произошли в бюджете 2000 финансового года, когда запрос администрации, предлагающей предоставить Министерству обороны дополнительные $112 млрд. в течение 2000-2005 финансовых годов, указал на первое устойчивое долгосрочное увеличение финансирования обороны с момента окончания Холодной войны. Общий прирост средств составил $84 млрд. по сравнению с шестилетними планами расходов, предложенными в 1999 финансовом году, и еще $28 млрд. - за счет экономии от снижения инфляции, снижения цен на топливо и других корректировок.
   Это увеличение является скромным в реальном выражении, поскольку большая часть дополнительных $112 млрд служит только для того, чтобы отменить значительное сокращение расходов на оборону, предусмотренное в предыдущих планах администрации. Фактически, расходы на оборону, по прогнозам, продолжат сокращаться в 2000 году, в то время как в 2001-05 годах бюджет будет увеличиваться в целом на 4,5% в реальном выражении, или менее чем на 1% каждый год. Тем не менее, это должно быть измерено в сравнении с 34%-ным сокращением расходов на оборону в реальном выражении между 1985 и 2000 годами.
   []
   Около $37 млрд из дополнительных $112 млрд финансирования было выделено на кадровые бюджеты для поддержки набора и удержания персонала. Шестилетний бюджетный план предусматривал увеличение денежного довольствия военнослужащих на 4,8% - самый большой рост с 1982 года - и повышение пенсионных пособий для военнослужащих с выслугой лет. Бюджеты операций и технического обслуживания были также увеличены в целях повышения готовности с увеличением финансирования обучения (включая увеличение количества летных часов), технического обслуживания и запасных частей. Бюджеты закупок должны были превысить целевые уровни КДР 1997 года, согласно которым к 2001 году расходы на оборудование должны были вырасти до $60 млрд. долл.
   []
   Бюджетное разрешение на 2000 финансовый год может быть дополнительно увеличено в результате дополнительной просьбы на 2000 финансовый год о выделении $2,2 млрд., представленной Конгрессу в феврале 2000 года.
   Бюджетный запрос администрации на 2001 год и прогнозы на 2005 год соответствуют планам на 2000 год с незначительными изменениями. Запрос на 2001 финансовый год составляет около $305 млрд по сравнению с прогнозируемыми $301 млрд в прошлом году, в то время как прогнозируемое увеличение расходов на оборону почти на 3% в период 2001-05 годов ниже, чем в плане 2000 финансового года. Это объясняется тем, что расходы в базовом 2000 финансовом году были существенно увеличены и могут быть увеличены еще больше в результате дополнительного запроса, поступившего в феврале 2000 года. В запросе предусмотрено дальнейшее повышение заработной платы военнослужащих и пенсий выше уровня инфляции для повышения уровня удержания. Кроме того, имеется больше средств для обеспечения готовности в свете дорогостоящих операций в чрезвычайных ситуациях за последние два года, которые финансировались за счет дополнительных запросов.
   Бюджет закупок на 2001 год увеличивается примерно до $60 млрд., что соответствует целевому показателю, установленному в QDR 1997 года. Все основные программы подтверждены, но значительная неопределенность по-прежнему окружает программу F-22. Министерство обороны в очередной раз пытается обеспечить финансирование производства первых 10 F-22, в чем конгресс отказал в 2000 финансовом году. Если программа будет продолжена, то планируемые 333 F-22 теперь, как ожидается, будут стоить около $63 млрд., из которых $23 млрд. было совершено. Вертолетная программа RAH-66 Comanche, которая также подвергалась длительной неопределенности, теперь, похоже, готова к запуску в производство. Было заказано еще 13 прототипов, и армия США по-прежнему намерена закупить более 1200 таких образцов, причем первый поступит на вооружение в 2006 году.
   К маю 2000 года стало ясно, что Конгресс собирается добавить около $4,5 млрд. к заявке администрации на 2001 год, повысив бюджетное разрешение до $310 млрд. Программы, обеспечивающие дополнительное финансирование, включают в себя ПРО, ПЛА класса Virginia, эсминец DDG-51 и десантно-штурмовой корабль LHD-8. Конгресс принял меры к тому, чтобы не допустить перехода программы JSF в фазу полного развития, и вместо этого выделил средства на дальнейшие усилия по снижению технологических рисков. Конгресс санкционировал авансовое финансирование шестнадцатого самолета Объединенной системы обнаружения целей наблюдения (JSTARS).
   Противоракетная оборона
   Финансирование противоракетной обороны (ПРО) в 2001 финансовом году увеличилось до $4,7 млрд. с $4,2 млрд. в 2000 финансовом году. Финансирование разработки и закупок ракеты Patriot Advanced Capability 3 (PAC-3) составляет $447млн. ПРО получает $75 млн. на финансирование производства и $1,9 млрд. на НИОКР, по сравнению с $1,5 млрд. в 2000 финансовом году
   []
   Финансирование чрезвычайных операций
   Дополнительные расходы на участие США в операции НАТО "союзные силы против Югославии" 1999 года составили $4.9 млрд., согласно данным Министерства обороны и Генеральной бухгалтерии. Около $3,1 млд. этой суммы приходилось на людские и эксплуатационные расходы, а оставшиеся $1,8 млрд. были потрачены на пополнение запасов боеприпасов. Однако эти цифры не покрывают всех расходов на эксплуатацию, поскольку они не включают расходы, связанные со значительным увеличением использования оборудования, что, в частности, сокращает срок службы воздушных судов. (К концу кампании США развернули около 720 самолетов.) Военный баланс оценивает полную стоимость операции "союзные силы" вместе с сопутствующей военно-морской и наземной поддержкой в $11 млд., причем три четверти приходится на США.
   []
   Иностранная Военная Помощь
   Запрос в 2001 ф.г. на международную помощь в области безопасности (финансируемый Агентством США по международному развитию, ныне входящим в состав Госдепартамента) оценивается в $5,8 млрд., по сравнению с пересмотренными $7,6 млрд на 2000 ф.г. после расширения в соответствии с соглашением Уай и дополнениями к плану Колумбия. Израиль и Египет по-прежнему получают большую часть грантов на военную технику. Израиль получит $1.92 млрд., а Египет $1.3 млрд. в 2001 финансовом году, как и в предыдущие годы. Выделение экономической помощи Израилю сокращается до $840 млн., а Египту - до $695 млн. Выделение Иорданией военной помощи увеличивается до $140 млн. В дополнение к бюджету 2000 финансового года администрация просит выделить около $1,8 млрд. в рамках программы мирного соглашения Уай для трех сторон соглашения - Израиля, Иордании и Палестинской национальной администрации (ПНА). Израиль получит $1,2 млрд, ПНА - $400 млн., Иордания - $200 млн. и Египет - $ 25 млн., если Израиль выполнит свои обязательства по выводу войск.
   []
   Расширенная инициатива по уменьшению угрозы с бывшим Советским Союзом
   Бюджетные планы на 2000-2005 ф.г. предусматривали расходы в размере $4,2 млрд. на оказание помощи бывшему Советскому Союзу в уменьшении угрозы. Это включало $2,9 млд. для совместной программы МО "Нанна-Лугара" по уменьшению угрозы (CTR). Запрос на 2001 финансовый год составляет $458 млн. Министерство энергетики бывшего Советского Союза, связанных с оружием массового уничтожения (ОМУ) программы получит $364 млн. в 2001 финансовом году, включая $150 млн. (2000: $145 млн.) для материалов международной защиты учета и контроля ядерных материалов и $100 млн. первоначальные средства для финансирования новой долгосрочной российской программы.

   []
  THE UNTIED STATES
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []



NATO and Non-NATO Europe


   MILITARY DEVELOPMENTS
   Regional trends
   While great strides have been made in the institutional arrangements for the development of an independent European military capability, this progress has not been matched by military spending and weapon-acquisition programmes. In most Western European countries, military spending remains in decline. The December 2000 EU ministerial meeting in Nice will reveal whether the plan for a 60,000-strong independent European force can be achieved by 2003. NATO countries in Europe are feeling the strain of what looks like an increasingly lengthy commitment in Kosovo. Even those with all-professional forces are finding they are over-committed in Europe and beyond. There has been an increase in terrorism in Western Europe carried out by longstanding groups in the UK, Spain and Greece. In Turkey, however, Kurdish terrorism has declined sharply.
   European Security and Defence Policy
   Since the Cologne European Council in June 1999, the EU has been firmly committed to developing its military and civilian crisis-management capabilities as part of a larger common European policy on security and defence. At the Helsinki European Council in December 1999, the EU made a commitment to develop an autonomous capacity to take decisions and to conduct EU-led military operations, with a 'headline goal' of an independent rapid-reaction force of 50,000-60,000 troops by 2003. The force is to be able to deploy within 60 days and to be sustained for at least a year. The relevant institutional machinery began operating on an interim basis on 1 March 2000, with the establishment of a political and security committee, a military committee and an embryonic European military staff. At the Santa Maria da Feira European Council meeting in June 2000, the EU reaffirmed its determination to meet the 'headline goal' by 2003 and stated that, 'improving military capabilities remains central to the credibility and effectiveness of the Common European Security and Defence Policy'. Four areas were identified in which cooperation with NATO would be sought: security issues, capability goals, the modalities for EU access to NATO assets and the definition of permanent consultation arrangements. Principles were also outlined to allow non-EU European NATO members and other EU accession candidates to contribute to EU military crisis management. Bearing in mind the experience of the Balkans, EU members recognised the deployment of an effective civilian police force as an essential complement to peacekeeping operations. They agreed to make available up to 5,000 police officers by 2003 for international missions across the range of conflict prevention and crisis management operations. The French presidency of the EU, covering the period July-December 2000, has called for a conference on capability commitments, to be held on 20-21 November. At this meeting, EU members will announce initial national troop and equipment commitments to the 'headline goal'. It should be clear, from the result of this conference, how close the EU will come to meeting its 2003 deadline. This conference will be an important step to prepare the ground for the next EU ministerial meeting in Nice in December 2000, when the key decisions will have to be taken to make the European force a reality. Institutional progress has been impressive, but whether the military capability will have substance and credibility is not yet clear.
   Conventional Forces in Europe (CFE) Treaty
   On 19 November 1999, the members of the CFE Treaty signed the Agreement on the Adaptation of the Conventional Forces in Europe Treaty (Agreement on Adaptation) in Istanbul. This agreement removed the outdated bloc-to-bloc structure of the original treaty while continuing to regulate both the number and location of weapons held by each member state. The purpose of the treaty remains to prevent a destabilising concentration of military equipment by any one state or group of states in the treaty's area of application. This area stretches from the Atlantic Ocean to the Ural Mountains and covers all or part of the territories of all 30 member states except the US, whose territory is not affected but has forces stationed in the treaty area (see Table 39 on page 303 for the list of member states). The five categories of equipment limited by the treaty are: tanks; armoured combat vehicles (ACV); artillery; combat aircraft; and attack helicopters. The new elements introduced by the Agreement on Adaptation include:
   National Ceilings limiting the total equipment in all five categories that may be held by each state. These are set at or below the ceilings allowed by the original treaty. Equipment limits for NATO countries will fall by an average of 14%.
   Territorial Ceilings that put a cap on the total of national and foreign (stationed) tanks, ACVs and artillery. This arrangement will impose greater constraints than the original treaty on deployment flexibility. In Germany, for example, the original treaty permitted the deployment of 7,500 tanks. Under the Agreement on Adaptation, this is reduced to 4,704. There are arrangements whereby a state can increase its ceiling for a particular category, but there must be a compensating reduction by another state on the same territory. There are special provisions for the 'Flank Zones' (north-west and south-east Europe)1 under which they can exchange entitlements only with each other, so that the overall total of treaty-limited equipment in the 'Flank Zones' does not increase. Under a special arrangement, Russia can deploy 2,140 armoured combat vehicles (ACV) (up from 1,380) in its 'Flank Zones' in north-west Russia and the North Caucasus.
   An enhanced system of information exchange, verification and transparency, with built-in flexibility to allow temporary deployments for exercises and in the event of crises.
   While Russia has broadly complied with its overall obligations under the equipment limits, it has consistently failed to meet its limits within the 'Flank Zone' in the North Caucasus. To help ease the passage of the Adaptation Agreement, Russia announced at the Istanbul meeting measures it would take for its deployments in Georgia and Moldova. It had reached agreement with Georgia on a basic level of temporary deployment and is to close two of its four bases there, Vasiani and Gudauta, by 1 July 2001. Withdrawals began on 5 August 2000. With Moldova, Russia has agreed to remove all its treaty-limited equipment by the end of 2001 and all its forces by the end of 2003. While all 30 member states signed the agreement in Istanbul, the NATO allies agreed not to proceed with ratification until Russia verifiably complied with the adapted treaty. Russia has pledged to do so 'as soon as circumstances permit'. The next treaty review conference is due to take place in May 2001.
   Tensions and conflict
   Tense situations remain in the Balkans and in the Caucasus region. The NATO-led Kosovo Force (KFOR) is faced with continuing conflict between the ethnic Serb and Albanian populations. The violence is limited to the local level, but there is no easy military solution. The build-up of the UNled civilian administration has been slow and hampered in particular by the difficulties of creating an effective civilian policing operation. In neighbouring Bosnia, it has been possible to reduce significantly the numbers of military personnel in the Stabilisation Force (SFOR); however, this is still far from the case in Kosovo. The lengthy deployment is putting great stress on NATO forces, including those of countries with full regular forces like the UK and the US. Too many commitments for the available forces have been taken on in the past two years; as a result, professional forces are having difficulty in retaining their personnel because of repeated overseas tours and separations from family. As more European armed forces complete their transition to fully professional forces, in theory there should be more well-trained armed forces available to share the burden. For example, within two years, France's armed forces will be all professional. Conflicts and tensions in other parts of Europe are a familiar roll-call from the past decade and longer ago, including Nagorno Karabakh, Georgia (Abkhazia) and Cyprus. Although these areas have been relatively stable in 2000 compared to previous years, they still defy efforts at resolution. In Georgia, serious funding problems have resulted in the armed forces being reduced. On 28 June, the Georgian parliament voted to cut the armed forces, including Interior and Border Troops, from 47,500 to about 38,500. Calls for an even bigger reduction were resisted. UN-sponsored talks on Cyprus in August 2000 failed to bring progress and further attempts will be made in September. While levels of Cypriot, Greek and Turkish forces on the island remain unchanged, there is little likelihood of conflict recurring.
   A positive development in the Black Sea region is the establishment of a multinational naval force to provide support for peacekeeping and humanitarian operations. Known as Black Sea For, it comprises units from the navies of Bulgaria, Georgia, Romania, Russia, Turkey and Ukraine, and was set up under a letter of intent signed in Istanbul on 28 June 2000.
   Terrorism
   Domestic terrorism in Western Europe has increased since late 1999. This is due to the heightened activity of anti-British splinter groups in Northern Ireland and the Basque separatist group Euskadi ta Askatasuna (ETA)'s return to violence after a 14-month cease-fire. In Northern Ireland, the Provisional Irish Republican Army (IRA), the largest and most formidable anti-British republican group, still observes the cease-fire and is allowing limited weapons inspections to further the peace process. The Ulster Freedom Fighters, one of the two main pro-British Loyalist groups, threatened briefly to break its cease-fire in June 2000. Loyalists have increasingly feuded and engaged in violent political protest. Most significantly, the dissident Real IRA and Continuity IRA appear to have consolidated and, within three months of the IRA agreeing to arms inspections on 6 May, have increased their combined strength from 100 to perhaps 140. They are believed to have new weapons from Eastern European sources, including mortars and a grenade launcher, and up to half a tonne of commercial explosives, and to have recruited seasoned bomb experts. Between early May and late July 2000, the dissident groups carried out several bombings or bomb scares, including two in London. None were fatal, but dissident Republican activity will probably rise.
   ETA ended its cease-fire on 28 November 1999, and in the subsequent eight months killed at least eight people in a series of bombings and shootings, including two politicians, a Spanish army officer, two police officers and a journalist. In nearly 40 years of violent action, ETA has killed about 800 people. Supported by its own illegal operations and by the Basque diaspora, ETA appears to have sufficient supplies of explosives and small arms to continue its campaign at the level attained in 2000. Prospects for another cease-fire are dim, as Madrid is unwilling to increase the degree of autonomy already granted to the three Basque provinces and enjoys strong public support for this hard line. In Turkey, terrorism has declined substantially since Abdullah Ocalan, the leader of the separatist Kurdistan Workers' Party (PKK), was captured in February 1999 and, six months later, called for an end to the PKK's armed campaign against the Turkish government. In June 2000, Turkey ended 13 years of emergency rule in the easternmost of the five mainly Kurdish provinces. Several thousand armed PKK guerrillas remain based in training camps in northern Iraq and Iran, but reportedly no more than 500 remain on Turkish soil. Fundraising and narcotics sales for financing terrorism have consequently decreased. Given the Turkish government's substantial territorial advances prior to Ocalan's capitulation, combined with the PKK's low morale, its lack of urban cell networks, and its desire for credibility in Europe, an increase in terrorist violence in Turkey appears unlikely. This will provide the opportunity for the Turkish government to ease its draconian regulations in Eastern Anatolia and to take a more moderate approach to the educational, cultural and linguistic rights sought by the Kurdish minority. On 8 June 2000, the anti-Western 'November 17' group assassinated British military attache Brigadier Stephen Saunders in Greece, apparently in retaliation for NATO's invasion of Serbia. Although the urban terrorist group has killed only 23 people in 25 years, Saunders' murder highlighted the Greek authorities' general lack of anti-terrorist cooperation with the US and the UK. This has raised fears that the November 17 group and others might perpetrate highprofile attacks during the 2004 Summer Olympics, to be held in Athens. Following Saunders' death, the Greek government took steps to strengthen its joint anti-terrorist enforcement efforts with Washington and London.
   DEFENCE SPENDING
   NATO
   In 1999, defence expenditure by European NATO countries continued the declining trend of recent years, falling by 5% in real terms from $184bn in 1998 to $174bn in 1999 (measured in constant 1999 US dollars). Budgets set for 2000 indicate that the trend will continue, compounded by the weak euro, with a forecast decline of around 6%. Although the three new NATO members increased their budgets in local currency terms - Poland by 8%, Hungary by 19% and the Czech Republic by 7.3% - this was largely erased in dollar terms by domestic currency weakness. Defence spending by the European NATO countries remains at about 60% of total NATO outlay, while NATO European research and development spending is just 25% of that of the United States. On the procurement front, European NATO spending has fallen by 2.2% since 1995, while US procurement has risen by 6.5% (measured in constant 1999 dollars). Budget realities diverge from the EU countries' political commitment to develop a credible independent 60,000 strong force by 2003. The UK is one European country bucking the downward trend: it plans to increase its defence spending from ё23bn ($35bn) in 2000 to ё25bn ($38bn) in 2003-04. However, this increase poses the question of whether the UK will be able to afford the plans set out in its 1998 Strategic Defence Review.
   Equipment programmes
   Aircraft Seven European countries have made commitments for 225 Airbus Military Company (AMC) A-400M transport aircraft. Despite the strong political statements, however, these are merely 'firm intentions to procure', not firm orders. At the earliest, contracts will only be signed in 2001 . AMC plans to test-fly the first aircraft 51 months after contract signature, with initial deliveries 20 months later. AMC believes it can meet this strict time-scale by using proven Airbus management and construction techniques. This precise contract term is extraordinary, given that, for example, no engine has yet been chosen for the A400M. This choice will become a highly-charged political decision in which the inevitable haggling over industrial shares of the project will take precedence over choosing the best engine design for the aircraft. Germany has indicated it will be the biggest customer by signalling an intention to acquire 73 A400M out of the total commitment of 225, nearly three times the initial order placed by the British, whose forces have a far larger out-of-area remit than the Bundeswehr. Given that reductions in the German defence budget are set to continue over the next five years, the German 'intention to procure' 73 A400M could well be a bid to wrest a greater share of the industrial cake from its partners, or even an attempt to take the wing-design leadership from the British, who enjoy that status within Airbus. Despite the appeal of the Raytheon AIM-120 Extended Range Air-to-Air Missile (ERAAM), the UK has selected the European Meteor Beyond-Visual-Range Air-to-Air Missile (BVRAAM) for its Eurofighter multi-role combat aircraft, although this missile has yet to be developed, much less produced. Like the A400M order, the Meteor decision was designed, in the words of UK Defence Minister Geoffrey Hoon, to give 'clear evidence to our friends on both sides of the Atlantic of our strong commitment to enhance Europe's defence capability'. Since then, however, air defence specialists in the German Federal Ministry of Defence (FMOD) have stated that they prefer an enhanced version of the Raytheon ERAAM. It can be argued that conflicting voices within the FMOD are of little consequence, as the German defence budget cannot afford either missile. However, it must not be forgotten that the British decision to buy European transport aircraft and missiles is conditional on commitments by other European governments and on suppliers meeting cost and performance targets. These are no small caveats and if strictly adhered to, could well force the Europeans to face harsh budgetary realities.
   A setback to the Eurofighter project was the decision by the Norwegian government in May 2000 to delay a plan to replace the Norwegian Air Force's F-5 fleet. The F-5s will retire on schedule before 2004, leaving Norway's fighter capability at 58 F-16s until 2010-12, when a replacement will be sought. Eurofighter had been in a good position to win the now-postponed order for 20 aircraft. This new decision puts the US Joint Strike Fighter (JSF) in the frame and aligns Norway's plans with those of Belgium, Denmark and the Netherlands, thus opening the prospect of a similar deal to one in the 1970s, when the four agreed a combined order for F-16s. The Norwegian action could well trigger other countries to put back fighter replacement programmes in order to save money, while holding out the prospect of acquiring the JSF and skipping the Eurofighter generation of capability. This could harm Eurofighter's export potential, which is already suffering from the project running ten years late and well over budget. Ironically, the financial success of the Eurofighter could now hinge on whether the JSF itself is cancelled or unduly delayed. However, an order from Greece for 60 Eurofighters, with an option for 30 more, is a welcome boost to the project, provided that the order is sustained.
   Naval capabilities. In general, very few confirmed orders have been made that will increase NATO members' naval capabilities. Most orders are for equipment to replace and update existing capabilities. With the exception of the UK, there have been no new orders for either power projection platforms or dedicated sealift ships, despite the fact that these were the two most glaring deficiencies in Europe's naval contribution to the 1999 Kosovo campaign. The UK is slowly increasing its naval-power projection and sealift capabilities. Initial assessment phase contracts were awarded to Thomson-CSF and British Aerospace Systems (BAe Systems) in December 1999 for the two 35,000-40,000-tonne aircraft carriers, which have planned in-service dates of 2012 and 2015. The carriers' principal aircraft remains undecided: JSF is still the favorite but Eurofighter, Rafale and the F/A-18 are being considered in case of difficulties in the US with JSF's funding. The conversion of the 12 nuclear-fuelled submarines (SSN) to launch Tomahawk land-attack missiles is proceeding slowly: so far, only three SSNs have been converted. An order for six roll-on roll-off ferries is expected in late 2000. To reduce running costs, the ships will operate commercially but will be ready for recall to government service. They have an in-service date of 2005 and will represent a significant expansion of the UK's sealift capability. Replacements for current capabilities are as follows:
   In July 2000, the government announced its intention to order a first batch of three (of an intended 12) Type 45 air-defence destroyers, to enter service from 2007. They will replace the existing 11 Type 42 destroyers; a contract is expected to be awarded in late 2000.
   The fourth and last Vanguard nuclear-fuelled ballistic-missile submarine (SSBN) was commissioned in late 1999; these replace the four Polaris SSBNs.
   Two landing platform docks (LPD) are still in construction to replace the two Fearless-class LPDs, only one of which is still in service. The in-service dates have slipped to 2003.
   A single joint carrier airborne group has been formed, Joint Force 2000, which unites RAF GR- 7 Harriers and the RN's FA-2 Harriers.
   France, unless a second carrier is ordered, is not expanding its naval capabilities. The nuclear powered 40,000-tonne Charles de Gaulle aircraft carrier will be commissioned in October 2000 to replace the Foch. Defence Minister Alain Richard said in June 2000 that the government would make a decision on a second carrier in autumn 2000 or early 2001. The second Le Triomphant-class SSBN has been commissioned; two more are under construction with in-service dates of 2004 and 2008, to replace the four L'Inflexible-class. France is still building the Horizon air-defence destroyer based on a modified La Fayette design with Italy, and is planning to procure two, as is Italy, with in-service dates of 2005-08. Instead of upgrading the present escort force, plans have been made to buy 17 new multi-purpose frigates with an in-service date of 2010.
   Belgium has announced that, as part of its defence reform programme for 2000-15, it will replace its three Wielingen anti-surface-unit warfare (ASUW) frigates with two general-purpose frigates. It will upgrade its seven Flower minehunters and has cancelled an order for four KMV coastal minehunters.
   Germany is updating its current naval capabilities with the Type 124 Sachsen-class frigate programme, a collaborative design with the Netherlands. Three are being built with a first inservice date of 2002 and will replace the three Lutjens destroyers. Germany signed a Memorandum of Understanding with Italy in late 1999 for the combined acquisition of 26 maritime-patrol aircraft (MPA), of which Germany will buy 10-12 to replace its 14 ageing Atlantiques. These should be delivered in 2007. Two BeWm-class AOs (tankers) are being built for delivery in 2001 - 02. Delivery of four Type 212 diesel submarines with air-independent propulsion should commence in 2002. A contract is expected to be signed in early 2001 for five new Type K130 corvettes, whose main role will be anti-surface-unit warfare (ASUW) and reconnaissance in coastal areas. Delivery is currently planned for between 2005-08. Two further batches of five are planned with deliveries finishing in 2015; the equipment for each of the ships will include two unmanned aerial vehicles (UAV).
   Greece has ordered three German Type 214 diesel submarines to be built under licence with an option on a fourth; these should be in service by the end of the decade. Four Zubr air-cushion vehicles have been ordered for delivery in 2001; two from Russia and two from Ukraine. Italy's orders for naval equipment are being maintained, in particular, the delivery of two Type 212 diesel submarines, license-built from a German design and expected in 2005-06.
   The Netherlands has started construction of four De Seven Provincien destroyers for delivery in 2002-05, to replace existing escorts. A second Rotterdam-class landing platform dock (LPD) is planned to come into service in 2007-08.
   Norway has signed a contract with Spain's Bazan for five new Fridtjof Nansen-class frigates with an Aegis combat system. As Norway has only three elderly frigates in service, this order represents an expansion of current capabilities. This may be the last naval order for several years as, according to Norway's Defence Analysis 2000 plan, its 14 Hauk surface-to-surface-missile bearing fast patrol craft (PFM/SSM) will be retired from service, along with the newer Skjold-class PFMs and the ageing Kobben diesel submarines. Under Defence Analysis 2000, a decision to replace the six Ula diesel submarines will not be made until 2002. Poland is updating its escort force and in 2000 commissioned a US Oliver Hazard Perry-class frigate. A second is planned for 2001. An order for four German Meko 100 corvettes may be made in late 2000.
   Turkey has announced its long-term naval procurement plans. They include six TF 2000 frigates; four new German diesel submarines, probably the Type 214, for delivery in 2006; 12 Milgem Kormet patrol craft; eight Seahawk search and rescue/anti-surface-unit warfare (SAR/ ASUW) helicopters; and nine CN-235 MPAs from Spain.
   Non-NATO Europe
   Defence spending in 1999 by the European countries outside NATO fell by 9.4% in real terms to $20.2bn (measured in constant 1999 US dollars). The combined defence budgets of non-NATO EU countries and Switzerland for 2000 were broadly unchanged from 1999 in local currency terms; however, the weakness of European currencies resulted in a 4% fall in dollar terms. In the Transcaucasus, Armenia increased its defence budget by around 30% in dollar terms to $96m; the budgets of Azerbaijan and Georgia increased in local currency terms but were little changed in dollar terms. In the Balkan states, combined budgets in 2000 were unchanged from 1999. In Ukraine, the defence budget increased from h1.5bn ($385m) to h2.4bn ($441m). In reality, only h1.4bn was actually available; the balance was to be 'found' through economies. In January 2000, however, an additional $350m was allocated to acquire five AN-70 transport aircraft being developed jointly with Russia in order for to acquire their certificate of airworthiness. A total of 229 aircraft are on order under the 1999 bilateral agreement. Romania has embarked on a radical restructuring of its armed forces, largely for financial reasons. Commands in the Army, Navy and Air Force will be merged and Ministry of Defence staff will be radically reduced. The restructuring plan is due to be completed by 2004. Bulgaria announced similar plans in late 1999, but has made little progress to date with the reform programme.
   European Defence Industry
   On 10 July 2000, the European Aeronautic and Defence and Space Company (EADS) came into being. It has a combined annual revenue of about $22bn, which puts it in third place in the rankings of international defence companies behind Boeing ($55bn) and Lockheed Martin ($28bn), and just ahead of BAe Systems ($2ibn). One of the main challenges for the new company is its complex management and ownership structure. Top management is shared between two chief executive officers, one French and one German, and its style is predicated on the devolution of decision making to the lowest level possible within its five principal divisions (Airbus, Military Transport Aircraft, Aeronautics, Space and Defence and Civil Systems). The divisions are not well-balanced: Airbus is by far the biggest revenue-earner and EADS lacks a strong position in defence electronics, essential for integrating and producing advanced military systems. Mainly because of the latter weakness, EADS is heavily dependent on joint ventures with BAe Systems for over two-thirds of its revenue. The process of industrial integration is far more complex than other major mergers in the same field, such as that between Boeing and McDonnell Douglas and between Lockheed and Martin Marietta and others within this merger. Lockheed Martin is still faltering, having never properly resolved all its integration problems.
   EADS involves a much greater number of companies and the situation is further complicated by its labyrinthine ownership arrangements. French and Spanish government equity stakes are involved, although somewhat diluted through a series of holding and pooling companies. The immediate ownership of the company is split between the public, which has a 34% stake, and a holding company controlling the remaining 66%. This company is itself owned by Daimler Chrysler (46%), the Spanish government (8.5%) and another holding company, French this time, with 44%. It is this company through which the French government has its share in the EADS action. It owns half the shares. The remainder are held by the French defence and aerospace company Lagardere, with 37% and a number of French private institutions which hold 13% between them.
   In a merger operation, economies of scale should be one of the main benefits, particularly in saving on production costs, joint ordering of components, research and development, and winning orders that the individual companies would have difficulty in winning on their own. There will be concerns that, with a significant government stake, there will be more than the usual government interference with the integration process on issues such as plant closures. 1 Armenia, Azerbaijan, Bulgaria, Georgia, Moldova, Romania, Russia, Turkey and Ukraine in the south-east and Iceland, Norway and Russia in the north-west.
   []


ЕВРОПА: НАТО и не-НАТО


   ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ
   Региональная тенденция
   Хотя были достигнуты большие успехи в институциональных механизмах развития независимого европейского военного потенциала, этот прогресс не был сопоставим с военными расходами и программами приобретения оружия. В большинстве западноевропейских стран военные расходы продолжают сокращаться. На встрече министров ЕС в Ницце в декабре 2000 года будет показано, может ли план создания независимых европейских сил численностью 60 000 человек быть реализован к 2003 году. Страны НАТО в Европе испытывают напряжение от того, что выглядит как все более длительные обязательства в Косово. Даже те, у кого есть все профессиональные силы, обнаруживают, что они чрезмерно привержены в Европе и за ее пределами. В Западной Европе наблюдается рост терроризма, осуществляемого давними группами в Великобритании, Испании и Греции. Однако в Турции курдский терроризм резко сократился.
   Европейская политика в области безопасности и обороны
   Со времени Кельнского Европейского совета в июне 1999 года ЕС твердо привержен развитию своих военных и гражданских возможностей по урегулированию кризисов в рамках более широкой общеевропейской политики в области безопасности и обороны. На Хельсинкском совещании Европейского совета в декабре 1999 года ЕС взял на себя обязательство создать автономный потенциал для принятия решений и проведения военных операций под руководством ЕС с "главной целью" создания к 2003 году независимых сил быстрого реагирования численностью 50 000-60 000 военнослужащих. Силы должны быть в состоянии развернуться в течение 60 дней и сохраняться по меньшей мере в течение года. Соответствующий институциональный механизм начал функционировать на временной основе 1 марта 2000 года с созданием комитета по политическим вопросам и вопросам безопасности, военного комитета и зарождающегося европейского военного штаба. На заседании Европейского совета в Санта-Мария-да-Фейра в июне 2000 года ЕС подтвердил свою решимость достичь "главной цели" к 2003 году и заявил, что "укрепление военного потенциала остается центральным элементом доверия и эффективности общей европейской политики в области безопасности и обороны". Были определены четыре области, в которых будет осуществляться сотрудничество с НАТО: вопросы безопасности, цели создания потенциала, условия доступа ЕС к активам НАТО и определение механизмов постоянных консультаций. Были также изложены принципы, позволяющие не входящим в ЕС европейским членам НАТО и другим кандидатам на вступление в ЕС вносить свой вклад в управление военным кризисом ЕС. Принимая во внимание опыт Балкан, члены ЕС признали развертывание эффективных сил гражданской полиции в качестве важного дополнения к операциям по поддержанию мира. Они договорились предоставить до 5000 полицейских к 2003 году для участия в международных миссиях по всему спектру операций по предотвращению конфликтов и урегулированию кризисов. Председательствующая в ЕС Франция, охватывающая период с июля по декабрь 2000 года, призвала провести 20-21 ноября конференцию по обязательствам в области создания потенциала. На этой встрече члены ЕС объявят о первоначальных обязательствах по предоставлению национальных войск и техники для достижения "главной цели". По результатам этой конференции должно быть ясно, насколько близко ЕС подойдет к выполнению своих обязательств в 2003 году. Эта конференция станет важным шагом в подготовке почвы для следующей министерской встречи ЕС в Ницце в декабре 2000 года, когда должны будут быть приняты ключевые решения для превращения европейских сил в реальность. Институциональный прогресс был впечатляющим, но будет ли военный потенциал иметь существенное значение и доверие, пока неясно.
   Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)
   19 ноября 1999 года члены ДОВСЕ подписали в Стамбуле соглашение об адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе (соглашение об адаптации). Это соглашение устранило устаревшую блоковую структуру первоначального договора, продолжая регулировать как количество, так и местоположение оружия, находящегося в распоряжении каждого государства-члена. Целью договора остается предотвращение дестабилизирующей концентрации военной техники любым государством или группой государств в зоне применения Договора. Этот район простирается от Атлантического океана до Уральских гор и охватывает все или часть территорий всех 30 государств-членов, за исключением США, чья территория не затронута, но имеет силы, размещенные в зоне действия договора (см. таблицу 39 на стр. 303 для списка государств-членов). Пять категорий техники, ограничиваемых договором: танки; боевые бронированные машины (БТР); артиллерия; боевые самолеты; и ударные вертолеты. Новые элементы, введенные Соглашением об адаптации, включают:
   * Национальные предельные значения, ограничивающие общее количество оборудования во всех пяти категориях, которое может принадлежать каждому государству. Они устанавливаются на уровне или ниже пределов, разрешенных первоначальным договором. Лимиты на технику для стран НАТО снизятся в среднем на 14%.
   * Территориальные ограничения, ограничивающие общее количество национальных и иностранных (дислоцированных) танков, БМП и артиллерии. Эта договоренность будет налагать более серьезные ограничения, чем первоначальный договор о гибкости развертывания. В Германии, например, первоначальный договор разрешал развертывание 7500 танков. В соответствии с Соглашением об адаптации этот показатель сокращается до 4704. Существуют договоренности, в соответствии с которыми государство может увеличить свой потолок для определенной категории, но должно быть компенсирующее сокращение другим государством на той же территории. Существуют специальные положения для "фланговых зон" (Северо-Западная и Юго-Восточная Европа)1, в соответствии с которыми они могут обмениваться правами только друг с другом, так что общая сумма ограниченного договором имущества во "фланговых зонах" не увеличивается. По специальной договоренности Россия может разместить 2140 боевых бронированных машин (БТР) (против 1380) в своих "фланговых зонах" на северо-западе России и Северном Кавказе.
   * Усовершенствованная система обмена информацией, проверки и транспарентности со встроенной гибкостью, позволяющей временно развертывать войска для проведения учений и в случае возникновения кризисов.
   В то время как Россия в целом выполнила свои общие обязательства по лимитам на оборудование, она последовательно не выполняла свои ограничения в пределах "фланговой зоны" на Северном Кавказе. Чтобы облегчить прохождение адаптационного соглашения, Россия объявила на стамбульской встрече о мерах, которые она примет для своего развертывания в Грузии и Молдове. Она достигла соглашения с Грузией о базовом уровне временного развертывания и должна закрыть две из своих четырех баз в Васиани и Гудауте к 1 июля 2001 года. Вывод средств начался 5 августа 2000 года. С Молдовой Россия договорилась вывезти всю свою ограниченную договором технику к концу 2001 года и все свои силы к концу 2003 года. В то время как все 30 государств-членов подписали соглашение в Стамбуле, союзники по НАТО согласились не приступать к ратификации до тех пор, пока Россия не выполнит адаптированный договор. Россия обязалась сделать это "как только позволят обстоятельства". Следующая конференция по рассмотрению действия договора должна состояться в мае 2001 года.
   Напряженность и конфликты
   Напряженная обстановка сохраняется на Балканах и в Кавказском регионе. Возглавляемые НАТО силы для Косово (СДК) сталкиваются с продолжающимся конфликтом между этническими сербами и албанцами. Насилие ограничивается местным уровнем, но легкого военного решения не существует. Процесс формирования гражданской администрации шел медленно и осложнялся, в частности, трудностями, связанными с созданием эффективной гражданской полицейской операции. В соседней Боснии удалось значительно сократить численность военного персонала сил стабилизации (СПС); однако в Косово до этого еще далеко. Длительное развертывание оказывает большое давление на силы НАТО, в том числе на силы стран с полноценными регулярными силами, таких как Великобритания и США. За последние два года было принято слишком много обязательств в отношении имеющихся сил; в результате профессиональные силы испытывают трудности с сохранением своего персонала из-за неоднократных зарубежных поездок и разлук с семьей. Поскольку все больше европейских вооруженных сил завершают свой переход к полностью профессиональным силам, теоретически должно быть больше хорошо подготовленных вооруженных сил, готовых разделить это бремя. Например, в течение двух лет Вооруженные силы Франции будут полностью профессиональными. Конфликты и напряженность в других частях Европы - это хорошо знакомая перекличка за последние десять лет и более, включая Нагорный Карабах, Грузию (Абхазию) и Кипр. Хотя в 2000 году эти области были относительно стабильными по сравнению с предыдущими годами, они по-прежнему не поддаются решению. В Грузии серьезные проблемы с финансированием привели к сокращению вооруженных сил. 28 июня парламент Грузии проголосовал за сокращение численности Вооруженных сил, включая внутренние и пограничные войска, с 47 500 до примерно 38 500 человек. Призывы к еще большему сокращению были отвергнуты. Переговоры по Кипру под эгидой ООН в августе 2000 года не принесли прогресса, и дальнейшие попытки будут предприняты в сентябре. Хотя численность кипрских, греческих и турецких сил на острове остается неизменной, вероятность возобновления конфликта невелика.
   Позитивным событием в Черноморском регионе является создание многонациональных военно-морских сил для обеспечения поддержки миротворческих и гуманитарных операций. Известный как Черноморский флот, он включает подразделения Военно-морских сил Болгарии, Грузии, Румынии, России, Турции и Украины и был создан в соответствии с письмом о намерениях, подписанным в Стамбуле 28 июня 2000 года.
   Терроризм
   Внутренний терроризм в Западной Европе усилился с конца 1999 года. Это связано с усилением активности антибританских сепаратистских группировок в Северной Ирландии и возвращением баскской сепаратистской группировки "Эускади та Аскатасуна" (ЕТА) к насилию после 14-месячного прекращения огня. В Северной Ирландии Временная Ирландская республиканская армия (ИРА), крупнейшая и наиболее грозная антибританская Республиканская группировка, по-прежнему соблюдает режим прекращения огня и допускает ограниченные инспекции вооружений для содействия мирному процессу. Ольстерские борцы за свободу, одна из двух основных пробританских лоялистских группировок, в июне 2000 года пригрозили на короткое время разорвать перемирие. Лоялисты все больше враждуют и участвуют в насильственных политических протестах. Наиболее существенно то, что диссидентская реальная ИРА и ИРА непрерывности, по-видимому, консолидировались и в течение трех месяцев после того, как ИРА согласилась на инспекции вооружений 6 мая, увеличили свою объединенную численность со 100 до, возможно, 140 человек. Считается, что у них есть новое оружие из Восточноевропейских источников, включая минометы и гранатометы, и до полтонны коммерческих взрывчатых веществ, и что они наняли опытных экспертов по бомбам. В период с начала мая по конец июля 2000 года диссидентские группы совершили несколько взрывов или взрывов бомб, в том числе два в Лондоне. Ни один из них не был смертельным, но диссидентская Республиканская активность, вероятно, возрастет.
   ЕТА прекратила свое прекращение огня 28 ноября 1999 года, и в последующие восемь месяцев в результате серии взрывов и перестрелок погибли по меньшей мере восемь человек, включая двух политиков, офицера испанской армии, двух полицейских и журналиста. За почти 40 лет насильственных действий эта убила около 800 человек. При поддержке своих собственных незаконных операций и баскской диаспоры эта, как представляется, располагает достаточными запасами взрывчатых веществ и стрелкового оружия для продолжения своей кампании на уровне, достигнутом в 2000 году. Перспективы еще одного прекращения огня туманны, поскольку Мадрид не желает увеличивать степень автономии, уже предоставленной трем баскским провинциям, и пользуется сильной общественной поддержкой этой жесткой линии. В Турции терроризм значительно сократился с тех пор, как Абдулла Оджалан, лидер сепаратистской Рабочей партии Курдистана (РПК), был захвачен в плен в феврале 1999 года и шесть месяцев спустя призвал положить конец вооруженной кампании РПК против турецкого правительства. В июне 2000 года Турция прекратила 13-летнее чрезвычайное правление в самой Восточной из пяти преимущественно курдских провинций. Несколько тысяч вооруженных партизан РПК по-прежнему базируются в учебных лагерях в северном Ираке и Иране, но, по сообщениям, не более 500 остаются на турецкой земле. Соответственно, сократились объемы сбора средств и продажи наркотиков для финансирования терроризма. Учитывая значительные территориальные успехи турецкого правительства до капитуляции Оджалана, в сочетании с низким моральным духом РПК, отсутствием у нее городских ячеек и стремлением завоевать доверие в Европе, рост террористического насилия в Турции представляется маловероятным. Это даст возможность турецкому правительству смягчить свои драконовские правила в Восточной Анатолии и принять более умеренный подход к образовательным, культурным и языковым правам, которых добивается курдское меньшинство. 8 июня 2000 года антизападная группа "17 ноября" убила британского военного атташе бригадира Стивена Сондерса в Греции, очевидно, в отместку за вторжение НАТО в Сербию. Хотя городская террористическая группировка убила только 23 человека за 25 лет, убийство Сондерса подчеркнуло общее отсутствие антитеррористического сотрудничества греческих властей с США и Великобританией. Это вызвало опасения, что группа 17 ноября и другие могут совершить высокопрофессиональные нападения во время летних Олимпийских игр 2004 года, которые пройдут в Афинах. После смерти Сондерса греческое правительство предприняло шаги по укреплению своих совместных антитеррористических усилий с Вашингтоном и Лондоном.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   НАТО
   В 1999 году оборонные расходы европейских стран НАТО продолжили тенденцию к снижению последних лет, снизившись на 5% в реальном выражении с $184 млрд. в 1998 году до $174 млрд. в 1999 году (измеряется в постоянных долларах США 1999 года). Бюджеты, установленные на 2000 год, указывают на то, что эта тенденция будет продолжаться, усугубляемая слабым евро, с прогнозируемым снижением примерно на 6%. Хотя три новых члена НАТО увеличили свои бюджеты в местной валюте - Польша на 8%, Венгрия на 19% и Чешская Республика на 7,3% - это было в значительной степени стерто в долларовом выражении из-за слабости национальной валюты. Расходы на оборону европейских стран НАТО по-прежнему составляют около 60% от общих расходов НАТО, в то время как европейские расходы НАТО на исследования и разработки составляют лишь 25% от расходов Соединенных Штатов. Что касается закупок, то европейские расходы НАТО упали на 2,2% с 1995 года, в то время как закупки США выросли на 6,5% (измеряется в постоянных долларах 1999 года). Бюджетные реалии расходятся с политическим обязательством стран ЕС создать к 2003 году надежную независимую армию численностью 60 000 человек. Великобритания - одна из европейских стран, преодолевающая тенденцию к снижению: она планирует увеличить свои расходы на оборону с 23 млрд фунтов стерлингов ($35 млрд.) в 2000 году до 25 млрд фунтов стерлингов ($38 млрд) в 2003-2004 годах. Однако это увеличение ставит вопрос о том, сможет ли Великобритания позволить себе планы, изложенные в ее обзоре стратегической обороны 1998 года.
   Программы вооружения
   Самолеты. Семь европейских стран взяли на себя обязательства по 225 транспортным самолетам Airbus Military Company (AMC) A-400M. Однако, несмотря на сильные политические заявления, это всего лишь "твердые намерения обеспечить", а не твердые приказы. В самом раннем случае контракты будут подписаны только в 2001 году. АМС планирует провести испытания первого самолета через 51 месяц после подписания контракта, с первоначальными поставками через 20 месяцев. AMC считает, что она может соответствовать этим строгим временным масштабам, используя проверенные методы управления и строительства Airbus. Этот точный срок контракта является экстраординарным, учитывая, что, например, ни один двигатель еще не был выбран для A400M. Этот выбор станет очень напряженным политическим решением, в котором неизбежная торговля промышленными акциями проекта будет иметь приоритет над выбором лучшей конструкции двигателя для самолета. Германия указала, что она будет крупнейшим заказчиком, сообщив о намерении приобрести 73 A400M из общего объема обязательств 225, что почти в три раза превышает первоначальный заказ, размещенный британцами, чьи силы имеют гораздо больший объем вневедомственной охраны, чем бундесвер. Учитывая, что сокращение оборонного бюджета Германии будет продолжаться в течение следующих пяти лет, немецкое "намерение приобрести" 73 A400M вполне может быть попыткой вырвать большую долю промышленного пирога у своих партнеров или даже попыткой взять лидерство в разработке крыла у британцев, которые пользуются этим статусом в Airbus. Несмотря на обращение компании Raytheon AIM-120 повышенной дальности воздух-воздух ракеты (ERAAM), Великобритании выбрало Европейский Meteor за-визуальный дальности воздух-воздух ракеты (BVRAAM) для истребителя Eurofighter многоцелевой боевой самолет, хотя эта ракета еще не разработан, продуцируется гораздо меньше. Как и в случае с заказом А400М, решение Meteor было разработано, по словам министра обороны Великобритании Джеффри Хуна, для того, чтобы "ясно продемонстрировать нашим друзьям по обе стороны Атлантики нашу твердую приверженность укреплению обороноспособности Европы". Однако с тех пор специалисты по противовоздушной обороне в Федеральном министерстве обороны Германии (FMOD) заявили, что они предпочитают усовершенствованную версию Raytheon ERAAM. Можно утверждать, что противоречивые голоса в рамках FMOD не имеют большого значения, поскольку немецкий оборонный бюджет не может позволить себе ни одну ракету. Однако не следует забывать, что британское решение о покупке европейских транспортных самолетов и ракет зависит от обязательств других европейских правительств и поставщиков, отвечающих целевым показателям затрат и эффективности. Это немалые оговорки, и если их строго придерживаться, то европейцы вполне могут столкнуться с суровыми бюджетными реалиями.
   Неудачей для проекта Eurofighter стало решение норвежского правительства в мае 2000 года отложить разработку плана замены парка F-5 норвежских ВВС. F-5 выйдет на пенсию по графику до 2004 года, оставив норвежские истребители на 58 F-16 до 2010-12 годов, когда будет искать замену. Eurofighter был в хорошей позиции, чтобы выиграть отложенный заказ на 20 самолетов. Это новое решение ставит американский Объединенный ударный истребитель (JSF) в рамки и согласует планы Норвегии с планами Бельгии, Дании и Нидерландов, тем самым открывая перспективу аналогичной сделке в 1970-х годах, когда четверка согласовала совместный заказ на F-16. норвежские действия вполне могут заставить другие страны отказаться от программ замены истребителей, чтобы сэкономить деньги, сохраняя при этом перспективу приобретения JSF и пропуска поколения Eurofighter. Это может нанести ущерб экспортному потенциалу Eurofighter, который уже страдает от того, что проект запаздывает на десять лет и сильно превышает бюджет. По иронии судьбы, финансовый успех Eurofighter теперь может зависеть от того, будет ли сам JSF отменен или неоправданно задержан. Тем не менее, заказ из Греции на 60 Eurofighter, с возможностью еще 30, является желанным стимулом для проекта, при условии, что заказ будет поддержан.
   Военно-морские возможности. В целом, было сделано очень мало подтвержденных заказов, которые увеличат военно-морские возможности членов НАТО. Большинство заказов приходится на оборудование для замены и обновления существующих возможностей. За исключением Великобритании, не было получено никаких новых заказов ни на силовые платформы, ни на специальные морские суда, несмотря на тот факт, что это были два наиболее вопиющих недостатка в военно-морском вкладе Европы в Косовскую кампанию 1999 года. Великобритания медленно наращивает свою военно-морскую мощь и возможности морских перевозок. В декабре 1999 года компании Thomson-CSF и British Aerospace Systems (BAe Systems) были заключены контракты на первоначальную оценку двух авианосцев водоизмещением 35 000-40 000 тонн, срок эксплуатации которых запланирован на 2012 и 2015 годы. Основные самолеты авианосцев остаются неопределенными: JSF по-прежнему является фаворитом, но Eurofighter, Rafale и F/A-18 рассматриваются в случае возникновения трудностей в США с финансированием JSF. Переоборудование 12 атомных подводных лодок (ПЛА) для запуска Tomahawk идет медленно: пока переоборудовано только три ПЛА. Ожидается, что в конце 2000 года будет получен заказ на шесть паромов с откатным бортом. Чтобы снизить эксплуатационные расходы, корабли будут эксплуатироваться на коммерческой основе, но будут готовы к возвращению на государственную службу. Они вступили в строй в 2005 году и будут представлять собой значительное расширение возможностей Великобритании в области морских перевозок. Замены для текущих возможностей заключаются в следующем:
   * В июле 2000 года правительство объявило о своем намерении заказать первую партию из трех (предполагаемых 12) эсминцев типа 45, которые поступят на вооружение с 2007 года. Они заменят существующие 11 эсминцев типа 42; ожидается, что контракт будет заключен в конце 2000 года.
   * Четвертая и последняя атомная подводная лодка с баллистическими ракетами Vanguard (SSBN) была введена в эксплуатацию в конце 1999 года; они заменяют четыре ПЛАРБ Polaris.
   * Два корабля-дока (LPD) все еще находятся в стадии строительства, чтобы заменить два LPD типа Fearless, только один из которых все еще находится в эксплуатации. Сроки ввода в эксплуатацию сдвинулись на 2003 год.
   * Была сформирована единая авианосная воздушная группа Joint Force 2000, которая объединяет RAF GR-7 Harriers и FA-2 Harriers RN.
   Франция, пока не будет заказан второй авианосец, не расширяет свои военно-морские возможности. Атомный 40-тонный авианосец Charles de Gaulle будет введен в строй в октябре 2000 года для замены Foch. Министр обороны Ален Ришар заявил в июне 2000 года, что правительство примет решение о втором авианосце осенью 2000 года или в начале 2001 года. Была введена в эксплуатацию вторая ПЛАРБ класса Le Triomphant; еще два находятся в стадии строительства с датами ввода в эксплуатацию 2004 и 2008 годов, чтобы заменить четыре типа L'Inflexible. Франция все еще строит эсминец ПВО Horizon на основе модифицированной конструкции La Fayette с Италией и планирует закупить два, как и Италия, с датами ввода в эксплуатацию 2005-08. Вместо модернизации нынешних эскортных сил планируется закупить 17 новых многоцелевых фрегатов, срок службы которых истекает в 2010 году.
   Бельгия объявила, что в рамках своей программы военной реформы на 2000-15 годы она заменит свои три фрегата Wielingen (ASUW) двумя фрегатами общего назначения. Она обновит свои семь минных охотников Flower и отменила заказ на четыре прибрежных минных охотника KMV.
   Германия обновляет свои нынешние военно-морские силы по программе фрегатов типа 124 Sachsen, разработанной совместно с Нидерландами. Три строятся с первой датой ввода в эксплуатацию 2002 года и заменят три эсминца Lutjens. Германия подписала меморандум о взаимопонимании с Италией в конце 1999 года о совместном приобретении 26 морских патрульных самолетов (MPA), из которых Германия закупит 10-12 для замены своих 14 устаревших Atlantique. Они должны быть поставлены в 2007 году. Два танкера BeWm-класса AOs (tankers) строятся для поставки в 2001-02. Поставка четырех дизельных подводных лодок типа 212 с воздушно-независимым двигателем должна начаться в 2002 году. Ожидается, что в начале 2001 года будет подписан контракт на поставку пяти новых корветов типа К130, основная роль которых будет заключаться в ведении противолодочной борьбы и разведке в прибрежных районах. В настоящее время поставки запланированы на период 2005-08 годов. Еще две партии из пяти запланированы с завершением поставок в 2015 году; оборудование для каждого из кораблей будет включать два беспилотных летательных аппарата (БПЛА).
   Греция заказала три немецкие дизельные подводные лодки типа 214, которые будут построены по лицензии с опционом на четвертую; они должны быть введены в строй к концу десятилетия. В 2001 году были заказаны четыре судна на воздушной подушке Zubr: две из России и две из Украины. Заказы Италии на военно-морскую технику сохраняются, в частности, поставка двух дизельных подводных лодок типа 212, лицензионно построенных по немецкому проекту и ожидаемых в 2005-06 годах.
   Нидерланды начали строительство четырех эсминцев de Seven Provincien для поставки в 2002-05 годах, чтобы заменить существующие эскортные корабли. Второй вертолетный корабль-док Rotterdam (LPD) планируется ввести в эксплуатацию в 2007-08 годах.
   Норвегия подписала контракт с испанской компанией Bazan на поставку пяти новых фрегатов класса Fridtjof Nansen с боевой системой Aegis. Поскольку Норвегия имеет на вооружении всего три старых фрегата, этот приказ представляет собой расширение нынешних возможностей. Это может быть последний военно-морской заказ в течение нескольких лет, поскольку, согласно Плану обороны Норвегии 2000 года, его 14 ракетоносных быстроходных патрульных кораблей Hauk (PFM/SSM) будут сняты с вооружения вместе с новыми PFMs класса Skjold и устаревшими дизельными подводными лодками Kobben. В соответствии с Defence Analysis 2000 решение о замене шести дизельных подводных лодок Ula будет принято только в 2002 году. Польша обновляет свои эскортные силы и в 2000 году ввела в строй американский фрегат класса Oliver Hazard Perry. Второй запланирован на 2001 год. Заказ на четыре немецких корвета Meko 100 может быть сделан в конце 2000 года.
   Турция объявила о своих долгосрочных планах военно-морских закупок. Они включают шесть фрегатов TF 2000; четыре новые немецкие дизельные подводные лодки, вероятно, Типа 214, для поставки в 2006 году; 12 патрульных кораблей Milgem Kormet; восемь вертолетов поиска и спасения и ПЛО Seahawk (SAR/ASUW); и девять CN-235 MPAs из Испании.
   Европа, не входящая в НАТО
   Расходы на оборону в 1999 году Европейских стран, не входящих в НАТО, упали на 9,4% в реальном выражении до $20,2 млрд (измеряется в постоянных долларах США 1999 года). Сводные оборонные бюджеты стран ЕС, не входящих в НАТО, и Швейцарии на 2000 год в целом не изменились по сравнению с 1999 годом в местной валюте; однако слабость европейских валют привела к падению курса доллара на 4%. В Закавказье Армения увеличила свой оборонный бюджет примерно на 30% в долларовом выражении до $96 млн. бюджеты Азербайджана и Грузии увеличились в местной валюте, но в долларовом выражении практически не изменились. В балканских государствах сводные бюджеты в 2000 году не изменились по сравнению с 1999 годом. В Украине оборонный бюджет увеличился с 1,5 млрд гривен ($385 млн) до 2,4 млрд гривен ($441 млн). На самом деле реально было доступно только $1,4 млрд.; баланс должен был быть "найден" через экономику. Однако в январе 2000 года дополнительно было выделено $350 млн. на приобретение пяти транспортных самолетов Ан-70, разрабатываемых совместно с Россией, для получения сертификата летной годности. В соответствии с двусторонним соглашением 1999 года заказано в общей сложности 229 самолетов. Румыния приступила к радикальной реструктуризации своих вооруженных сил, главным образом по финансовым причинам. Командования в армии, флоте и ВВС будут объединены, а штат Министерства обороны будет радикально сокращен. План реструктуризации должен быть завершен к 2004 году. Болгария объявила о подобных планах в конце 1999 года, но до сих пор не достигла значительного прогресса в осуществлении программы реформ.
   Европейская оборонная промышленность
   10 июля 2000 года была создана Европейская авиационно-оборонная и космическая компания (EADS). Совокупный годовой доход компании составляет около $22 млрд, что ставит ее на третье место в рейтинге международных оборонных компаний после Boeing ($55 млрд) и Lockheed Martin ($28 млрд) и чуть впереди BAe Systems ($2 млрд). Одной из главных проблем для новой компании является ее сложная структура управления и собственности. Высшее руководство распределяется между двумя главными административными должностными лицами, одним французом и одним немцем, и его стиль основан на передаче принятия решений на самый низкий уровень, возможный в пяти основных подразделениях (Airbus, военно-транспортные самолеты, аэронавтика, Космос и оборонные и гражданские системы). Подразделения не очень сбалансированы: Airbus - самый большой источник дохода, а EADS не имеет сильных позиций в оборонной электронике, необходимой для интеграции и производства передовых военных систем. Главным образом из-за последней слабости, EADS сильно зависит от совместных предприятий с BAe Systems более чем на две трети своих доходов. Процесс промышленной интеграции гораздо сложнее, чем другие крупные слияния в той же области, такие как слияние Boeing и McDonnell Douglas, Lockheed и Martin Marietta и другие в рамках этого слияния. Lockheed Martin все еще колеблется, так и не решив должным образом все свои интеграционные проблемы.
   EADS включает в себя гораздо большее число компаний, и ситуация еще больше осложняется запутанными механизмами собственности. Французские и испанские государственные пакеты акций участвуют, хотя и несколько разбавлены через ряд холдинговых и пулевых компаний. Непосредственная собственность компании разделена между обществом, которое имеет 34% акций, и холдинговой компанией, контролирующей оставшиеся 66%. Сама эта компания принадлежит Daimler Chrysler (46%), испанскому правительству (8,5%) и еще одной холдинговой компании, на этот раз Французской, с 44%. Именно через эту компанию французское правительство имеет свою долю в акции EADS. Ему принадлежит половина акций. Остальные акции принадлежат французской оборонной и аэрокосмической компании Lagardere, 37% акций которой принадлежит французским частным учреждениям, а 13% - французским частным компаниям.
   В процессе слияния экономия на масштабе должна быть одним из главных преимуществ, особенно в экономии на производственных затратах, совместном заказе компонентов, исследованиях и разработках, а также в получении заказов, которые отдельным компаниям было бы трудно получить самостоятельно. Будут высказываться опасения, что при наличии значительной доли государства будет иметь место не только обычное вмешательство правительства в процесс интеграции по таким вопросам, как закрытие заводов.
      1 Армения, Азербайджан, Болгария, Грузия, Молдова, Румыния, Россия, Турция и Украина на юго-востоке и Исландия, Норвегия и Россия на северо-западе.
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []
   []



   BELGIUM
   []

   BELGIUM (2), CANADA
   []

   CANADA (2), THE CZECH REPUBLIC
   []

   CHECH (2), DENMARK
   []

   DENMARK (2)
   []

   FRANCE
   []

   FRANCE (2)
   []

   FRANCE (3)
   []

   FRANCE (4), GERMANY
   []

   GERMANY (2)
   []

   GERMANY (3), GREECE
   []

   GREECE (2)
   []

   GREECE (3), HUNGARY
   []

   HUNGARY (2), ICELAND , ITALY
   []

   ITALY (2)
   []

   ITALY (3)
   []

   ITALY (4), LUXEMBOURG, NETHERLANDS
   []

   NETHERLANDS (2)
   []

   NETHERLANDS (2), NORWAY
   []

   NORWAY (2), POLAND
   []

   POLAND (2)
   []

   POLAND (3), PORTUGAL
   []

   PORTUGAL (2), SPAIN
   []

   SPAIN (2)
   []

   SPAIN (3)
   []

   TURKEY
   []

   TURKEY (2)
   []

   TURKEY (3), UNITED KINGDOM
   []

   UNITED KINGDOM (2)
   []

   UNITED KINGDOM (3)
   []

   UNITED KINGDOM (4)
   []

   ALBANIA, ARMENIA
   []

   ARMENIA (2), AUSTRIA
   []

   AUSTRIA (2), AZERBAIJAN
   []

   AZERBAIJAN (2), BELARUS
   []

   BELARUS (2), BOSNIA-HERZEGOVINA
   []

   BOSNIA-HERZEGOVINA (2), BULGARIA
   []

   BULGARIA (2), CROATIA
   []

   CROATIA (2), CYPRUS
   []

   CYPRUS (2)
   []

   CYPRUS (3), ESTONIA
   []

   FINLAND
   []

   FINLAND (2), GEORGIA
   []

   GEORGIA (2), IRELAND
   []

   IRELAND (2), LATVIA, LITHUANIA
   []

  
   LITHUANIA (2), MACEDONIA
   []

   MACEDONIA (2), MALTA, MOLDOVA
   []

   MOLDOVA (2), RUMANIA
   []

   ROMANIA (2), SLOVAKIA
   []

   SLOVAKIA (2), SLOVENIA
   []

   SLOVENIA (2), SWEDEN
   []

   SWEDEN (2), SWITZERLAND
   []

   SWITZERLAND (2), UKRAINE
   []

   UKRAINE (2)
   []

   UKRAINE (3), 'Federal Republic of Yugoslavia'
   []

   YUGOSLAVIA (2)
   []



RUSSIA


   MAJOR DEVELOPMENTS
   The developments that most influenced Russia's military and security policy in late 1999 and in 2000 were:
   Russia's second military campaign in Chechnya, which tested the Russian armed forces' readiness, tactics and equipment;
   foreign- and security-policy reviews that recommended focusing on restructuring and reforming Russia's conventional armed forces so that they would be better equipped to deal with external and internal threats and with the decreasing importance of strategic nuclear forces in both organisational and resource-allocation terms;
   a steady rebuilding of Russia's security and military cooperation with the major Western powers, bilaterally and through NATO, after the breakdown of relations over NATO's 1999 military intervention in Yugoslavia. This effort included reviving the Russia-NATO Permanent Joint Council meetings and improving Russia-NATO cooperation within the Kosovo Force (KFOR);
   progress in the arms-control field made by newly elected President Vladimir Putin and the new Duma in 2000. For instance, the Strategic Arms Reduction Treaty (START) II and the Comprehensive Test Ban Treaty (CTBT), were ratified despite Russia's opposition to US plans for national missile defence.
   Military Reform
   After more than a decade of gradual decline and little public and political support, Russia's armed forces and security services are likely to benefit from more coordinated, strategically focused and economically viable military reform under Putin's regime. Unlike his predecessor, Putin clearly understands military policy issues and during his presidential campaign he repeatedly reaffirmed his political commitment to bolstering Russia's armed-forces readiness for dealing with domestic and external security threats. However, by mid-2000, the president's ability to undertake difficult and costly military reforms was being challenged by the continuing war in Chechnya, which is draining economic and military resources and losing public support, as well as by the demands of other key domestic reforms, particularly federal-government and economic restructuring. Military reform continues to lack not only economic resources but also the human talent capable of implementing radical modernisation.
   Putin's appointment of more military and security-force officers to key regional and federal political positions calls into question his stated support for a civilian minister of defence. The open confrontation between Defence Minister Marshal Igor Sergeyev and Chief of the General Staff General Anatolyi Kvashnin over the strategic direction of military reform is likely to compel Putin to look for a new team to carry out his plans in this area. One such step was taken when Putin charged Russia's Security Council - headed by former KGB General Sergei Ivanov, Putin's longstanding colleague - with formulating the military-reform programme and overseeing its implementation. This decision removed responsibility for military reform from the General Staff (where it lay for most of Yeltsin's term) and transferred it to a political and multi-agency body directly answerable to the president.
   The first attempt to impart political momentum to military reform was made at a special meeting of the Security Council on 11 August 2000. The president laid down two key principles at the meeting:
   that any military-reform policy must be backed by a clear and balanced economic assessment and that reforms should result in the more efficient use of funds in order eventually to decrease public spending on defence;
   the structure of the armed forces should correspond to the threats that Russia faces now and in the near future.
   An important outcome of the Security Council meeting was the decision to give priority to improving the conventional forces, which have been significantly weakened by ill-planned reforms attempted in the 1990s. The need to enhance these forces' state of readiness and equipment has been demonstrated during the Chechnya campaign, where Russian forces continue to suffer from a shortage of well-trained ground forces as well as from out-dated weapons. Funding for land forces will be increased and priority will be given to increasing the number of permanent-readiness units. Another significant decision was to begin the move to a three-service structure, consisting of the Army, Air Force and Navy.
   The Security Council decided not to replace intercontinental ballistic missile (ICBM) systems when they reach the end of their operational life and to allow the number of systems to decline. The plan is to reduce operational strategic nuclear warheads to 1,000-1,500 and 'review the status' of the Strategic Missile Troops (SMT) in 2006. The SMT might be merged with the Air Force, and it has already been decided that units operating satellite systems will be transferred to the Air Force by 2002. Production of the Topol-M mobile ICBM will continue, although at a reduced rate.
   A third important decision was to eliminate the equal-funding principle for all services and to introduce a more rational system, under which the funding for each service would be determined by its tasks. The meeting set the long-term objective that, by 2015, half the defence budget would be allocated to operations and maintenance of the armed forces and half to research, development and procurement of weapon systems and equipment. The military tasks are drawn from the new national-security concept and associated military doctrines which, in essence, respond to the perception that local and regional conflicts are presenting a growing threat.
   New Military Doctrines
   The key documents that informed the August 2000 National Security Council decisions were:
   the National Security Concept published on 10 January 2000;
   the Naval Doctrine published on 4 March 2000, setting out the policy to 2010;
   the Military Doctrine of 21 April; and
   the Foreign Policy Concept of 28 June.
   The military doctrine builds on the National Security Concept in recognising that the threat of direct major military aggression against Russia has declined, but that a number of external and internal security threats remain. These threats are seen to be increasing in certain areas, in particular the threat of local conflicts along Russia's southern borders. The doctrine still links external threats to NATO's enlargement and its readiness to undertake out-of-area operations. Also numbered among the external threats is foreign support for terrorist and guerrilla groups such as the Chechen insurgents.
   Internal threats include terrorist and other violent actions perceived as undermining Russia's territorial integrity, as well as weapons proliferation and organised crime. The new doctrine outlines four priorities for military restructuring:
   establishing combined groups of the different types of armed forces of the Russian Federation (including those of the Ministry of Defence (MOD), Interior Ministry, Border Guard Service and other services);
   improving the mobilisation system and readiness of the MOD and other armed forces;
   improving staffing, equipment and training to enable conventional permanent-readiness forces to fulfil their missions;
   strengthening the armed forces' strategic-deterrence capabilities, including nuclear deterrence. The priority accorded to strategic nuclear forces over the others listed above was qualified at the August Security Council meeting.
   The new military doctrine for the first time stipulates that the armed forces of the Ministry of Defence can be used not only to repel external aggression, but also in domestic operations to protect the state from 'anti-constitutional actions and illegal armed violence which threaten Russia's territorial integrity'. According to the doctrine, the armed forces will be used in five types of operations: strategic (large-scale and regional wars); armed conflicts (local wars and international armed conflicts); joint operations (with other services in internal armed conflicts); counter-terrorist operations and peacekeeping. Finally, the new doctrine gives priority to developing military cooperation within the Commonwealth of Independent States (CIS) and in particular within the framework of the Russia-Belorussia union. It also states that Russian service personnel who serve in joint military units with CIS states will be professionals (that is, on contract). The doctrine does not specify any plans to professionalise the main elements of the armed forces based in Russia.
   Naval Doctrine
   The new naval doctrine sets out the expanding role projected for the Navy within Russia's strategic nuclear forces. Once START II is implemented, the Navy will be responsible for 60% of Russia's total strategic capability. With regard to conventional naval forces, although primarily a land-based power, Russia has extensive maritime interests to protect and promote. These comprise many thousands of kilometres of coastline; maritime borders with several states; a vast economic-exclusion zone; considerable maritime trade and a large ocean-going merchant fleet. For these reasons, it is in Russia's strategic interests to have an effective ocean-going navy. The naval doctrine reflects these interests by stating that the naval priorities should be to:
   ensure the Russian Federation's guaranteed access to the world's oceans; prevent discriminatory actions against Russia or its allies by individual states or military or political alliances;
   prevent the domination of the sea by any states or alliances against Russian interests, especially in adjacent seas; and
   help settle international disputes over the use of the sea on terms advantageous to Russia.
   While these have long been Russia's maritime interests, recent developments have highlighted the Navy's difficulty in fulfilling the doctrine's requirements. Like most major navies, Russia's has declined in size since the end of the Cold War. However, the Russian decline since 1990 has been particularly steep: the submarine and surface-combatant fleets have reduced by 80%. The Russian Navy now has about the same number of surface combatants as the UK's Royal Navy. However, its traditionally strong submarine fleet is significantly larger than the UK's. Even if the Navy receives a greater share of the budget than planned, it is unlikely that its capability will be expanded sufficiently by 2010 (the end of the time span covered by the new doctrine) to meet the objectives set out. Even the ability to maintain the current fleet in operational condition is in doubt. The Navy's biggest surface combatant, the aircraft carrier Kuznetsov, was supposed to deploy to the Mediterranean in August and September 2000, accompanied by a destroyer, a frigate and a support tanker. This has now been delayed until November 2000 because of funding difficulties. Whether it will go ahead at all has been called into question by the sinking of the OscarII-class nuclear-powered submarine (SSN), the Kursk, in the Barents Sea in August. The submarine was taking part in an exercise by the Northern Fleet, as part of the latter's preparation for the deployment. Involving up to thirty ships and submarines, the Barents Sea exercise was the largest carried out by the Navy for several years. If more funds were forthcoming, the Navy's priorities after the ballistic-missile-carrying nuclear-fuelled submarines (SSBNs), which are separately funded, would probably be maintenance and upgrading of attack submarines, guided missile destroyers and frigates and the Kuznetsov and support ships to enable global deployments.
   The Second Chechen War
   Many elements of the new military doctrine were tested during the second military campaign in Chechnya. This was termed an 'anti-terrorist operation' which allowed the government to use force without seeking approval from the Duma and to use MOD forces in support of the Civil Power and Interior Troops. It also enabled the government to play on international concerns about terrorism and international terrorist networks, particularly in relation to groups with Islamic connections. Branding it an anti-terrorist campaign enabled a clear link to be made between Chechnya and the terrorist bombings in Moscow, Volgodonsk and Buinakskand, thus gaining more public support for the military intervention. However, by any objective standards, the war in Chechnya is an internal armed conflict according to the accepted definitions in international law.
   Chronology of the campaign The tactics applied by the Russian armed forces evolved throughout the campaign. There have been three distinct periods:
   First stage: 2 August-30 September 1999: a counter-insurgency operation in Daghestan conducted by Russian forces with support from the local militia and self-defence forces;
   Second stage: 1 October 1999-22 April 2000: Large-scale military intervention in Chechnya to gain control of territory, culminating in the storming of Grozny in December 1999-January 2000;
   Third stage: From May 2000 onwards: Guerrilla warfare by small Chechen groups against Russian bases, checkpoints and convoys, as well as terrorist attacks in large towns. In the first stage of the war, Russian MOD forces (106 Brigade), Interior Troops (102 Brigade), local and federal militia and self-defence forces conducted an operation to remove Chechen armed groups (with an estimated strength of 1,700-2,000) from the Botlikh region in southwestern Daghestan. Mi-24 and Mi-8 attack helicopters were used for air and artillery attacks and the key mountain passes were mined extensively. Although there were shortcomings, Russian forces coordinated well between the commands of the MOD and Interior troops. Nevertheless, there were casualties from 'friendly fire' due to a lack of joint training for the Air Force and Interior Troops. During this stage of the campaign, Russian forces lost 118 servicemen, three helicopters and one Su-25 fighter, ground attack (FGA) aircraft.
   During the war's second stage, troops engaged reached a peak of 100,000 in January, gradually reducing to about 80,000 by the end of April. The tactics included extensive use of artillery and air strikes to reduce the need for close combat. The need to minimise casualties and low training standards were the main reasons for this approach. As a result, every major offensive was characterised by Russian forces surrounding towns and villages and subjecting them to prolonged artillery barrages and air-strikes to try to force the guerrillas to abandon their positions. Many area weapons - such as fuel-air explosives and cluster bombs - were used against towns and villages, causing casualties among the civilian population. In purely military terms, this tactic proved successful in capturing major Chechen towns like Grozny, Argun and Gudermes. However, the Russian forces still incurred a significant number of casualties during this phase, with over 2,000 servicemen killed and about 5,800 wounded. The biggest losses occurred during the assault on Grozny, when 368 soldiers were killed and over 3,500 wounded. By May, the Russian forces had lost two Su-25 ground-attack fighters, two Su-24 maritime-reconnaissance aircraft and ten helicopters. As in the 1994-96 campaign, Chechen guerrillas used shoulder Downloaded by launched Strela-3 and Igla-1 surface-to-air missiles (SAM). However, it was reported that many SAMs were not operational, due to lack of replacement batteries and because the Russian forces managed to cut off supply routes quickly.
   The third phase of the campaign started on 18 April, when Deputy Chief of the General Staff and MOD spokesman on Chechnya, General Valery Manilov, announced the end of 'major military operations in Chechnya'. This meant that by late April, Russian forces claimed to control most of Chechnya, except for remote parts of the Vedensky and Nozhay-Yurtovsky regions, and the southern part of Argun gorge. However, bombings and clashes with small groups of Chechen continued throughout southern Chechnya, including large towns such as Grozny and Gudermes. Operations in these areas were mainly conducted by Special Forces (Spetsnaz) and police units of the Interior Ministry, while MOD forces continued to provide artillery and air support. Guerrilla attacks continue to claim the lives of Russian service personnel and slowly to undermine public support for the war. About 500 Russian forces were killed and over 2,000 wounded between mid July and the end of August 2000.
   However, the reduced tempo and changed nature of the operations allowed the MOD to start withdrawing its forces from Chechnya and they were down to about 48,000 by August 2000. In late April, many units were withdrawn in order to meet the south-flank limits of the Conventional Forces in Europe (CFE) Treaty. Forces withdrawn included four motorised infantry regiments, one artillery regiment, one airborne regiment, two tank battalions, one parachute battalion and one motorised brigade. A total of 167 tanks, 540 armoured vehicles and 134 artillery pieces and mortars were withdrawn by the end of June.
   If the conflict continues to abate, the Russian forces stationed in Chechnya are to decrease to 25,000. The units withdrawn are likely to include the MOD's 42nd Motorised Rifle Division (about 15,000-strong) and the 16th brigade of the Interior Forces (8,000-10,000 strong). Construction of all military facilities is scheduled to be completed by 2001. To reinforce the military, a 2,500-strong police force has been formed from local civilians, with the aim of increasing it to 6,000. According to the Russian MOD, the Russian armed forces (both MOD and Interior Troops) suffered 2,585 fatalities and 8,050 wounded (only 2,500 of those returned fit for military service). In comparison, reports show losses of 3,826 servicemen during the 1994-96 campaign. Losses among Chechen fighters are hard to estimate; although the MOD reported over 13,000 killed, this figure is likely to be inflated. The MOD assesses casualties among the civilian population at fewer than 1,000. While this is likely to be an underestimate, accurate data is unlikely to emerge until more refugees are able to return and civilian administration is more widely established. Civilian deaths are likely to be much fewer than during the 1994-95 war as, recalling the horrors of the earlier experience, many fled the province well before the major military operations began. The IISS estimates that civilian deaths in the 1999-2000 war are likely to total around 5,000.
   Conduct of the Campaign It is clear that the Russian military learned many lessons from its humiliating defeat in 1994-96. That campaign revealed grave shortcomings in training standards and in the ability of different elements of the ground and air forces to coordinate joint operations. The intensive second phase of the current campaign demonstrated improvements in the following areas:
   Joint operations: There was better coordination between the different services: ground forces, the Air Force, interior forces (including the special forces of the Ministry of Internal Affairs), border guards, government communications troops, federal security service, emergency service, railway troops and police. During the campaign, the ground troops split into smaller operational groups at regimental and battalion level. The tactical groups benefited from artillery and helicopter support under their direct control and, most important, they underwent joint training before deployment. In the earlier campaign, to their cost in lives and materiel, many units were formed on an ad hoc basis and sent into battle immediately.
   Reconnaissance: More emphasis was placed on effective reconnaissance and intelligence collection: from the air, using electronic intelligence (ELINT); by special forces; and by the internal security service. Air reconnaissance was conducted mainly by Su-24MR, Su-25, and MiG-25RB aircraft, while ELINT was gathered by An-30B and An-50 aircraft. In this campaign, Russian forces introduced upgraded Pchela-IT unmanned aerial vehicles (UAV) as a part of the Story-P UAV reconnaissance system. This system allowed Russian commanders to obtain real-time aerial-reconnaissance data on guerrilla positions. Better communications and reconnaissance allowed Russian forces to locate mobile groups of fighters and to restrict supplies of weapons and ammunition to the guerrillas from outside Chechnya.
   More effective manpower: Much better conditions of service for military personnel have been provided in this campaign compared with 1994-96 and public support and strong political leadership have meant morale has been much higher. The Russian armed forces have included more contract soldiers from permanent-readiness units and better-trained conscripts than previously. Many units have been given special training (including Special Forces training for mountain and urban warfare). Many troops had combat experience from the earlier war. However, there were still shortages of some specialist personnel, particularly airborne forces, forward air controllers and specialists in mountain operations, within both the MOD and the Interior Troops. As a result, the rotation time for these specialist troops during the current campaign has been 90 days for Interior Troops (as opposed to 45 days in the first war), and 60 days for MOD forces. One of the major lessons from the 1999-2000 conflict already acted upon is to increase the airborne forces from 40,000 to around 45,000. The turnover of conscripts has also been higher in the current campaign than in 1994-96, as their time in Chechnya has counted as double-time and they have also had longer periods of training before being sent on operations. Moreover, unlike during the first campaign, Russian servicemen have been given financial and social rewards for taking part in the operation, including higher pay. Soldiers have received 800- 950 roubles (nearly $30) a day for each day spent on active operations. The average salary of an officer of the rank of Major is the equivalent of $400 per month.
   Improved logistics: A much better organised logistic system than in 1994-96 supported the recent campaign, although this remained one of the operation's weakest points. There were still shortages of munitions, medicine, food and fuel but they were less severe than before, helped by the MOD having prepared logistic units and facilities in the neigh bouring regions of North Caucasus before the current campaign started.
   New weapons: In the course of the campaign, particularly towards the end of 1999, the armed forces started to receive new weapons and equipment, including night-vision equipment, artillery systems, light weapons, and reconnaissance and communications equipment. However, there have still been shortages, particularly of night-vision equipment for aircrew. New equipment was tested, such as the modernised Su-25T fighter, the KA-50 Black Shark helicopter and BMP-3 infantry fighting vehicle. However, Russian forces primarily used older equipment such as the Su-24 and Su-25 and the Mi-24 and Mi-8 helicopters. The newer aircraft, such as the KA-50 helicopter and modernised Su-30. MiG-29SMTs are ill-suited to missions in mountainous regions against targets such as small groups of guerrillas. The forces improved their ground-to-air communications by creating tactical aviation groups and training additional forward air controllers.
   While military performance during phase two of the campaign was far better than in 1994-96, on the down side was the heavy and often indiscriminate use of artillery and air-strikes against urban and rural targets, causing unnecessary civilian casualties and high losses among Russian servicemen, despite attempts to minimise casualties. There has also been criticism of humanrights violations commited by the Russian military against the civilian, particularly male, population in Chechnya. According to the Russian military prosecutor's office, more than 467 servicemen are currently under investigation for their conduct. However, the most serious shortcoming of the current campaign is that it has relied solely on military means without a parallel attempt at a political process to prepare the ground for a lasting peace. As a result, since completion of the large-scale military operation, the forces have been embroiled in a draining partisan war that cannot be won by military means alone, particularly without substantial support from the local population.
   Costs of the Chechnya campaign The Chechnya campaign cost R5bn in 1999, twice the amount allocated in the budget, according to the official figures. The first three months of 2000, when the majority of operations were carried out and force-deployment levels were at their highest, added a further R6bn. If converted to dollars using the purchasing power parity (PPP) rate of exchange, rather than the misleading official or market rate, the official Rub n cost to the end of March is equivalent to nearly $3bn. However, independent sources put the cost much higher than this, with estimates of monthly costs running at R4bn. It seems likely that the cost of the Russian campaign in Chechnya and Daghestan during the 12 months to August 2000 was at least R20bn or, measured at PPP rates, around $5bn. This compares with the estimated $3.8bn cost of the less intensive 1994-96 war.
   DEFENCE SPENDING
   The fortunes of Russia's armed forces necessarily hinge upon the performance of the Russian economy. The new national-security concept and draft military doctrine will be difficult to implement unless Putin manages to mobilise Russia's economic resources more effectively than the succession of Yeltsin governments. Putin has been fortunate in that the end of the Yeltsin era coincided with signs of an economic revival after a decade in the doldrums.
   According to official figures, Russian gross domestic product (GDP) grew by 3.2% in real terms in 1999, thanks to the recovery in oil and other commodity prices at the same time as the heavy devaluation of the rouble in 1998 had improved the competitiveness of Russian exports. This performance was better than expected by the International Monetary Fund (IMF) and the Organisation for Economic Cooperation and Development (OECD), which had projected zero and 2% growth respectively.
   After a decade of economic transition, even modest improvements in economic performance will generate substantial additional resources for the government, and make it possible, among other priorities, to take steps to check the steep decline in Russian military power. The halfhearted experiments in military reform of recent years may give way to a process of rebuilding and modernising Russia's armed forces.
   Defence spending in 1999
   The recovery in the Russian economy and associated rise in government revenues, particularly from oil, in 1999 allowed Russia's officially reported defence spending to rise, in nominal terms at least, for the first time since the formation of the Russian Federation. In contrast to the previous years of the decade, not only was the defence budget fully disbursed without any sequestration, but outlays, at R116bn, were 24% more than the R94bn in the original budget for the year. Spending on all law-enforcement agencies, including the Interior Troops active in Chechnya, also rose 10% above budget to R57bn. Official defence spending still declined in real terms compared to 1998, thanks to inflation of 37% according to official figures, but the decline was much less than the dramatic plummeting of previous years.
   []
   The defence budget for 2000
   With economic conditions brighter and a need to raise military spending in real terms to finance the continued conflict in the Caucasus and the defence priorities set out by the Russian Security Council, the stage was set for a significant rise in the defence budget for 2000. At an estimated R143bn ($5.1bn), the allocation is more than 30% up on the revised budget for 1999. Procurement funding is set to increase to R62bn ($2.2bn), if spending on spare parts, repairs and maintenance, research and development as well as new equipment is included.
   It now remains to be seen whether this defence budget, like others framed in election years, most notably in 1993, has been inflated by the need to win votes from the military and fails to materialise in a real rise in spending.
   []
   Weapon programmes
   The Russian inventory of major weapon systems in development, pre-production and production remains larger than in any other country apart from the US and is broadly comparable in technical capability to the combined resources of the major European NATO-member countries. The 2000 procurement-spending plan of R62bn excludes funding accruing to the government and industry from arms-export revenues, estimated at a net R30~40 bn for 2000. Measured using the PPP exchange rate, the combined procurement budget for 2000 is the equivalent of over $25bn, compared to around $50bn in total for NATO European countries.
   Series production of ballistic missiles is now confined to the new SS-27 (Topol-M2) intercontinental ballistic missile (ICBM), a further 10 of which were deployed in 1999, following the introduction of the first batch of 10 in 1998. Annual production may be less in 2000. The SSNX-28 submarine-launched ballistic missile (SLBM) was cancelled in August 1998 after three test failures. Work was also suspended on the missile's intended platform, the Dolgoruky nuclearpowered ballistic-missile submarine (SSBN), until new design criteria for the missile and submarine are established. Refurbishment of the road-mobile SS-25 ICBM has continued, with the aim of prolonging its service life. The successor to the Scud short-range ballistic missile (SRBM), SS-X-26, should complete its development in 2000. Russia is strengthening its strategic aviation, beginning with the acquisition of 8 Tu-160 and 3 Tu-95 bombers from the Ukraine in 1999-2000 and the modernisation of the Tu-160 and Tu-95 fleets. In the past year, the strategic aviation force has devoted more resources to long-range exercises to enhance its operational capabilities, which were in decline in the 1990s. The MiG-29SMT upgrade programme, suspended in early 1999, restarted in 2000. The total order was for 180 aircraft, of which about 20 had been delivered. In 1999 the Air Force also ordered the I1-112V transport aircraft to replace its AN-26 fleet. Of the Air Force's total inventory, about 20% can be described as modern and only about half the total is fully operational. The equipment problems are compounded by the lack of resources to give aircrew sufficient flying hours. Apart from those engaged in Chechnya, a pilot receives an average of about 20 flying hours per year; for some branches of the Air Force this number might be even less.
   In 1999, the Army was expecting to receive 30 T-90 main battle tanks (MBT) and the first consignment of new armoured vehicles based on the existing BTR-80. Development of a new MBT known as the T-95 commenced in 2000. Most of Russia's production of military equipment continues to be exported.
   Defence Industry
   The government's industrial strategy since 1993 has hinged on the twin policies of conversion and privatisation. Neither has been particularly successful. Using conversion to preserve Russia's defence industry was probably an expensive mistake. As a result, the industry remains a vast and unreformed collection of design plants and production facilities. Together they comprise around one-fifth of Russia's total industrial capacity and employ some 2m workers, of whom around 400,000 are engaged full-time in defence work. In 1999 there remained some 1,500 specialist defence companies, but the steadily declining defence budget means that two-thirds of these are effectively bankrupt. Only 670 firms received orders from the government in 1998, and this number reduced to around 500 in 1999 and 2000. Around 80 of these are reported to generate export revenue.
   Russia's military doctrine outlines a set of priorities for the defence-industrial base. Proposals for measures to protect and sustain the industry include:
   * preferential purchasing by the state from a selected group of enterprises;
   * guaranteed fixed prices for equipment;
   * retention of an independent research and development capability across the range of weapon systems and industrial subsidies where necessary to protect a threatened capability.
   In 1999, arms-sales revenue, converted into roubles, was more than twice the combined defence-budget allocation to research and development and to equipment procurement.
   Arms Exports
   Given the fall in government contracts, arms exports provide one of the main sources of revenue for the Russian defence industry. Overall, Russian arms exports increased in 1999 to an estimated $3-5bn from $2.8bn in 1997. Sales are expected to grow to $4bn in 2000, despite the fiercely competitive nature of the global arms market. Weapons and military equipment account for 60% of Russia's total exports of machinery. The August 1998 rouble devaluation lowered the price of Russian equipment in international markets, which had a particular impact on demand from poorer countries, notably those at war in the Horn of Africa, Central Africa and Angola. About half of Russia's arms trade involves just two countries: China and India accounted for some $2bn of the trade in 1999. Iran also remains one of Russia's largest customers.
   []
   Estimating Russian military expenditure
   Estimating the real scale of Russian military spending is fraught with difficulty. Not only have the defence budgets of 1999 and 2000 been shrouded in secrecy, but also much that would normally appear in a defence budget appears elsewhere in the Russian federal budget. Press reports suggest that the 2000 defence budget accounts for 2.6% of GDP, but this excludes military pensions and funding for military reform. The MOD succeeded in having military pensions transferred from the defence budget to the social budget in 1998. Irrespective of budget headings, however, the government continues to classify military pensions as a defence cost and it seems likely that the costs of military reform are classified in the same way.
   Taking into account military-related spending outside the MOD domain gives a significant boost to the total military spend. Industrial subsidies and science and technology allocations under the Ministry of the Economy budget, together with funding from regional and local governments and revenue from arms exports, further inflate the figure to around 5% of GDP. Estimates of Russia's GDP in 1998 range from $277bn at the average annual market exchange rate, through $600-700 bn at middle-of-range purchasing power parity (PPP) estimates, rising to $1,100bn at the high end of the PPP range. The latest IMF figures, published in October 1999, value Russia's GDP in 1998 at some $945bn at PPP, somewhat higher than the fund's previous estimates.
   The key factor in these assessments is the real purchasing power of the rouble. The dollar rouble exchange rate applies to the external sector only and gives a misleading impression. It is important to take account of what the rouble will buy, not in world markets but within Russia itself, and, where defence is concerned, what the rouble can buy from the country's still very substantial defence industry. Consumer prices of Russian goods and services in Moscow are 4-5 times lower than western equivalents, suggesting that wholesale and producer prices may be 6- 7 times lower. They are probably lower still outside Russia's main cities.
   Translated into dollars at the market exchange rate, Russia's official defence budget for 2000 amounts to $5bn - roughly equivalent to Singapore's annual defence spending. To attribute such a low value to the Russian military effort would be very inaccurate. The Military Balance estimates the real purchasing power of the rouble as five to the dollar, based on its own survey conducted in Moscow in early 2000. This relatively high value is approximately twice that assessed by the World Bank, which was used in the Stockholm International Peace Research Institute (SIPRI) assessment of 1998. More recently, the IMF has revised its PPP estimates for Russia, bringing them much closer to those of The Military Balance. While few would dispute that Russia's military effort has contracted enormously since the Cold War, the evidence suggests that real military spending accounted for around 5% of GDP or some $57bn in 1999. Only the US exceeds this level of expenditure in absolute terms. In relative terms, Russia's defence spending as a proportion of GDP is 2-3 times higher than that of the US and its major NATO allies.

РОССИЯ


   ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ
   События, оказавшие наибольшее влияние на военную политику и политику безопасности России в конце 1999 и в 2000 годах, были следующими:
   * Вторая военная кампания России в Чечне, которая проверила готовность, тактику и технику российских вооруженных сил;
   * обзоры внешней политики и политики безопасности, в которых рекомендовалось сосредоточить внимание на реструктуризации и реформировании обычных вооруженных сил России, с тем чтобы они были лучше оснащены для борьбы с внешними и внутренними угрозами и с уменьшением значения стратегических ядерных сил как в организационном, так и в ресурсном плане;
   * неуклонное восстановление безопасности и военного сотрудничества России с крупнейшими западными державами на двусторонней основе и через НАТО после разрыва отношений в связи с военной интервенцией НАТО в Югославию в 1999 году. Эти усилия включали в себя возобновление заседаний постоянного совместного Совета Россия-НАТО и улучшение сотрудничества между Россией и НАТО в рамках Сил для Косово (СДК);
   * прогресс в области контроля над вооружениями, достигнутый вновь избранным президентом Владимиром Путиным и новой Думой в 2000 году. Например, договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ) II и Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) были ратифицированы, несмотря на противодействие России планам США по национальной противоракетной обороне.
   Военная реформа
   После более чем десятилетнего постепенного упадка и незначительной общественной и политической поддержки российские Вооруженные Силы и Службы безопасности, вероятно, выиграют от более скоординированной, стратегически ориентированной и экономически жизнеспособной военной реформы при путинском режиме. В отличие от своего предшественника, Путин четко понимает вопросы военной политики и в ходе президентской кампании неоднократно подтверждал свою политическую приверженность укреплению готовности Вооруженных сил России к противодействию внутренним и внешним угрозам безопасности. Однако к середине 2000 года способность президента проводить сложные и дорогостоящие военные реформы была поставлена под сомнение продолжающейся войной в Чечне, которая истощает экономические и военные ресурсы и теряет государственную поддержку, а также требованиями других ключевых внутренних реформ, в частности федерального правительства и экономической реструктуризации. Военной реформе по-прежнему не хватает не только экономических ресурсов, но и человеческого таланта, способного осуществить радикальную модернизацию.
   Назначение Путиным большего числа военных и силовиков на ключевые региональные и федеральные политические посты ставит под сомнение его заявленную поддержку гражданского министра обороны. Открытое противостояние министра обороны маршала Игоря Сергеева и начальника Генерального штаба генерала Анатолия Квашнина по поводу стратегического направления военной реформы, скорее всего, заставит Путина искать новую команду для реализации своих планов в этой области. Один из таких шагов был сделан, когда Путин поручил Совету Безопасности России, возглавляемому бывшим генералом КГБ Сергеем Ивановым, давним коллегой Путина, разработать программу военной реформы и проконтролировать ее реализацию. Это решение сняло ответственность за военную реформу с Генерального Штаба (где она пролежала большую часть ельцинского срока) и передало ее политическому и многоведомственному органу, непосредственно подотчетному президенту.
   Первая попытка придать политический импульс военной реформе была предпринята на специальном заседании Совета Безопасности 11 августа 2000 года. На встрече президент изложил два ключевых принципа:
   что любая политика военных реформ должна быть подкреплена четкой и сбалансированной экономической оценкой и что реформы должны привести к более эффективному использованию средств, чтобы в конечном итоге сократить государственные расходы на оборону.;
   структура вооруженных сил должна соответствовать тем угрозам, с которыми Россия сталкивается сейчас и в ближайшем будущем.
   Важным итогом заседания Совета Безопасности стало решение уделить приоритетное внимание совершенствованию обычных вооруженных сил, которые были значительно ослаблены непродуманными реформами, предпринятыми в 1990-е гг. Необходимость повышения боеготовности и оснащенности этих сил была продемонстрирована в ходе чеченской кампании, где российские войска продолжают испытывать нехватку хорошо подготовленных сухопутных войск, а также устаревшего вооружения. Финансирование сухопутных войск будет увеличено, и первоочередное внимание будет уделяться увеличению численности подразделений постоянной готовности. Другим важным решением было начать переход к трехсервисной структуре, состоящей из Армии, ВВС и Военно-Морского Флота.
   Совет Безопасности принял решение не заменять системы межконтинентальных баллистических ракет (МБР) по истечении срока их эксплуатации и разрешить сократить число систем. План заключается в сокращении оперативных стратегических ядерных боеголовок до 1000-1500 единиц и "пересмотре статуса" Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) в 2006 году. РВСН могут быть объединена с ВВС, и уже было решено, что подразделения, эксплуатирующие спутниковые системы, будут переданы ВВС к 2002 году. Производство мобильных МБР "Тополь-М" будет продолжено, хотя и в сниженном темпе.
   Третье важное решение состояло в том, чтобы отменить принцип равного финансирования для всех служб и ввести более рациональную систему, в соответствии с которой финансирование каждой службы будет определяться ее задачами. На совещании была поставлена долгосрочная цель: к 2015 году половина оборонного бюджета будет направлена на эксплуатацию и техническое обслуживание вооруженных сил, а половина - на исследования, разработку и закупку систем и оборудования вооружения. Военные задачи вытекают из новой концепции национальной безопасности и связанных с ней военных доктрин, которые, по сути, отвечают восприятию того, что локальные и региональные конфликты представляют собой растущую угрозу.
   Новая Военная Доктрина
   Ключевыми документами, которые легли в основу решений Совета национальной безопасности в августе 2000 года, были:
   * Концепция национальной безопасности, опубликованная 10 января 2000 года;
   * Военно-морская доктрина, опубликованная 4 марта 2000 года, определяющая политику до 2010 года ;
   * Военная доктрина от 21 апреля;
   * Концепция внешней политики от 28 июня.
   Военная доктрина опирается на концепцию национальной безопасности, признавая, что угроза прямой крупной военной агрессии против России снизилась, но ряд внешних и внутренних угроз безопасности сохраняется. Эти угрозы, как видно, усиливаются в определенных областях, в частности угроза локальных конфликтов вдоль южных границ России. Доктрина по-прежнему связывает внешние угрозы с расширением НАТО и его готовностью к проведению операций вне зоны действия НАТО. Также к числу внешних угроз относится внешняя поддержка террористических и партизанских формирований, таких как чеченские повстанцы.
   К внутренним угрозам относятся террористические и иные насильственные действия, воспринимаемые как подрыв территориальной целостности России, а также распространение оружия и организованная преступность. В новой доктрине намечены четыре приоритета военной реструктуризации:
   * создание сводных групп различных видов Вооруженных Сил Российской Федерации (в том числе Министерства обороны (МО), Министерства Внутренних Дел, Пограничной службы и других служб);
   * совершенствование системы мобилизации и боеготовности МО и других вооруженных сил;
   * совершенствование кадрового состава, оснащения и подготовки, с тем чтобы обычные силы постоянной готовности могли выполнять свои задачи;
   * укрепление потенциала стратегического сдерживания вооруженных сил, включая ядерное сдерживание. Приоритет, отдаваемый стратегическим ядерным силам по сравнению с другими перечисленными выше, был оговорен на августовском заседании Совета Безопасности.
   Новая военная доктрина впервые предусматривает, что Вооруженные силы Министерства обороны могут быть использованы не только для отражения внешней агрессии, но и для внутренних операций по защите государства от "антиконституционных действий и незаконного вооруженного насилия, угрожающих территориальной целостности России". Согласно доктрине, вооруженные силы будут использоваться в пяти видах операций: стратегических (крупномасштабные и региональные войны); вооруженных конфликтах (локальные войны и международные вооруженные конфликты); совместных операциях (с другими службами во внутренних вооруженных конфликтах); контртеррористические операции и миротворчество. Наконец, в новой доктрине приоритет отдается развитию военного сотрудничества в рамках Содружества Независимых государств (СНГ) и, в частности, в рамках Российско-Белорусского союза. В нем также говорится, что российские военнослужащие, проходящие службу в совместных с государствами СНГ воинских частях, будут профессионалами (то есть по контракту). В доктрине не уточняются планы профессионализации основных элементов Вооруженных сил, базирующихся в России.
   Морская доктрина
   Новая военно-морская доктрина определяет расширяющуюся роль Военно-Морского Флота в стратегических ядерных силах России. Как только СНВ-2 будет реализован, военно-морской флот будет нести ответственность за 60% всего стратегического потенциала России. Что касается обычных военно-морских сил, то, хотя Россия и является преимущественно сухопутной державой, она имеет обширные морские интересы для защиты и продвижения. Они включают в себя многие тысячи километров береговой линии; морские границы с несколькими государствами; обширную экономическую зону отчуждения; значительную морскую торговлю и большой океанский торговый флот. По этим причинам в стратегических интересах России иметь эффективный океанский флот. Военно-морская доктрина отражает эти интересы, заявляя, что военно-морские приоритеты должны быть:
   * обеспечение гарантированного доступа Российской Федерации к мировым океанам;
   * недопущение дискриминационных действий в отношении России или ее союзников со стороны отдельных государств или военно-политических союзов.;
   * не допускать господства на море каких-либо государств или союзов против российских интересов, особенно в прилегающих морях; и
   * способствовать разрешению международных споров по использованию моря на выгодных для России условиях.
   В то время как эти интересы уже давно являются морскими интересами России, последние события высветили трудности Военно-Морского Флота в выполнении требований доктрины. Как и большинство крупных военно-морских сил, российский флот уменьшился в размерах после окончания Холодной войны. Однако российский спад с 1990 года был особенно резким: подводный и надводный боевые флоты сократились на 80%. В настоящее время российский флот имеет примерно такое же количество надводных боевых кораблей, как и британский Королевский флот. Однако его традиционно сильный подводный флот значительно больше, чем у Великобритании. Даже если Военно-Морской Флот получит большую долю бюджета, чем планировалось, маловероятно, что его потенциал будет достаточно расширен к 2010 году (конец периода времени, охватываемого новой доктриной) для достижения поставленных целей. Даже возможность поддержания нынешнего флота в рабочем состоянии вызывает сомнения. Крупнейший надводный боевой корабль ВМФ, авианосец "Кузнецов", должен был развернуться в Средиземном море в августе-сентябре 2000 года в сопровождении эсминца, фрегата и танкера поддержки. В настоящее время это было отложено до ноября 2000 года из-за трудностей с финансированием. Вопрос о том, пойдет ли она вообще вперед, был поставлен под сомнение потоплением в августе в Баренцевом море атомной подводной лодки класса Oscar II "Курск". Подводная лодка принимала участие в учениях Северного флота в рамках подготовки последнего к развертыванию. Учения в Баренцевом море, в которых участвовало до тридцати кораблей и подводных лодок, стали крупнейшими за последние несколько лет. Если бы поступило больше средств, то приоритетами ВМФ после отдельно финансируемых баллистических ракетоносных атомных подводных лодок (ПЛАРБ) были бы, вероятно, техническое обслуживание и модернизация ударных подводных лодок, управляемых ракетных эсминцев и фрегатов, а также кораблей поддержки "Кузнецова" для обеспечения глобального развертывания.
   Вторая Чеченская Война
   Многие элементы новой военной доктрины были опробованы во время второй военной кампании в Чечне. Это называлось "антитеррористической операцией", которая позволяла правительству применять силу без согласования с Думой и использовать силы МО для поддержки гражданской власти и внутренних войск. Это также позволило правительству играть на международной озабоченности по поводу терроризма и международных террористических сетей, особенно в отношении групп, имеющих исламские связи. Объявив ее антитеррористической кампанией, смогли установить четкую связь Чечни с терактами в Москве, Волгодонске и Буйнакске, что позволило добиться большей общественной поддержки военной интервенции. Однако по любым объективным меркам война в Чечне является внутренним вооруженным конфликтом согласно принятым в международном праве определениям.
   Хронология кампании тактика, применяемая российскими вооруженными силами, развивалась на протяжении всей кампании. Было три различных периода:
   Первый этап: 2 августа-30 сентября 1999 года: контртеррористическая операция в Дагестане, проводимая российскими войсками при поддержке местного ополчения и сил самообороны.;
   Второй этап: 1 октября 1999 года-22 апреля 2000 года: крупномасштабная военная интервенция в Чечню с целью установления контроля над территорией, завершившаяся штурмом Грозного в декабре 1999 года - январе 2000 года. ;
   Третий этап: с мая 2000 года - партизанская война небольших чеченских группировок против российских баз, блокпостов и автоколонн, а также Теракты в крупных городах. На первом этапе войны силами МО РФ (106 бригада), внутренних войск (102 бригада), местной и Федеральной милиции и сил самообороны была проведена операция по выводу чеченских вооруженных формирований (численностью 1700-2000 человек) из Ботлихского района Юго-Западного Дагестана. Ударные вертолеты Ми-24 и Ми-8 использовались для воздушных и артиллерийских атак, а ключевые горные перевалы были интенсивно заминированы. Несмотря на недостатки, российские войска хорошо координировались между командованием МО и внутренними войсками. Тем не менее, были потери от "дружественного огня" из-за отсутствия совместной подготовки ВВС и внутренних войск. В ходе этого этапа кампании российские войска потеряли 118 военнослужащих, три вертолета и один штурмовик Су-25.
   Во время второго этапа войны задействованные войска достигли максимума в 100 000 человек в январе, постепенно сократившись до 80 000 к концу апреля. Тактика включала широкое применение артиллерии и авиаударов для уменьшения необходимости ведения ближнего боя. Необходимость минимизировать потери и низкие стандарты подготовки были основными причинами такого подхода. В результате каждое крупное наступление характеризовалось тем, что русские войска окружали города и деревни и подвергали их длительным артиллерийским обстрелам и авиаударам, пытаясь заставить партизан оставить свои позиции. Против городов и деревень были применены многочисленные виды оружия, такие как авиационные взрывчатые вещества и кассетные бомбы, что привело к жертвам среди гражданского населения. С чисто военной точки зрения эта тактика оказалась успешной при захвате крупных чеченских городов, таких как Грозный, Аргун и Гудермес. Однако на этом этапе российские войска все же понесли значительные потери: более 2000 военнослужащих были убиты и около 5800 ранены. Наибольшие потери пришлись на штурм Грозного, когда было убито 368 военнослужащих и более 3500 ранено. К маю российские войска потеряли два штурмовика Су-25, два самолета морской разведки Су-24 и десять вертолетов. Как и в кампании 1994-1996 годов, чеченские партизаны использовали переносные ракеты "Стрела-3" и "Игла-1 "класса" земля-воздух" (ЗРК). Однако сообщалось, что многие ЗРК не работали из-за отсутствия запасных батарей и из-за того, что российским войскам удалось быстро перекрыть пути снабжения.
   Третий этап кампании начался 18 апреля, когда заместитель начальника Генерального штаба и официальный представитель МО по Чечне генерал Валерий Манилов объявил о завершении "крупных военных операций в Чечне". Это означало, что к концу апреля российские войска претендовали на контроль над большей частью Чечни, за исключением отдаленных районов Веденского и Ножай-Юртовского районов, а также южной части Аргунского ущелья. Однако взрывы и столкновения с небольшими группами чеченцев продолжались по всей Южной Чечне, включая такие крупные города, как Грозный и Гудермес. Операции в этих районах в основном проводились силами специального назначения (спецназ) и полицейскими подразделениями МВД, в то время как силы МО продолжали оказывать артиллерийскую и воздушную поддержку. Партизанские атаки продолжают уносить жизни российских военнослужащих и постепенно подрывать общественную поддержку войны. В период с середины июля по конец августа 2000 года было убито около 500 российских военнослужащих и более 2000 ранено.
   Однако снижение темпов и изменение характера операций позволили МО начать вывод своих сил из Чечни, и к августу 2000 года их численность сократилась примерно до 48 000 человек. В конце апреля многие подразделения были выведены в целях соблюдения южнофланговых ограничений договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Выведенные войска включали четыре мотострелковых полка, один артиллерийский полк, один воздушно-десантный полк, два танковых батальона, один парашютный батальон и одну моторизованную бригаду. К концу июня было выведено в общей сложности 167 танков, 540 бронемашин и 134 артиллерийских орудия и минометы.
   Если конфликт будет продолжаться, численность российских войск, дислоцированных в Чечне, сократится до 25 000 человек. В состав выведенных подразделений, вероятно, войдут 42-я мотострелковая дивизия МО (численностью около 15 000 человек) и 16-я бригада внутренних войск (численностью от 8 000 до 10 000 человек). Строительство всех военных объектов планируется завершить к 2001 году. Для усиления Вооруженных сил из числа местных гражданских лиц были сформированы полицейские силы численностью 2500 человек с целью увеличения их численности до 6000 человек. По данным МО РФ, в Вооруженных Силах РФ (как МО РФ, так и внутренних войсках) погибло 2585 человек и 8050 получили ранения (из них только 2500 вернулись годными к военной службе). Для сравнения, в отчетах говорится о потерях 3826 военнослужащих в ходе кампании 1994-1996 годов. Потери среди чеченских боевиков трудно оценить; хотя МО сообщило о более чем 13 000 убитых, эта цифра, вероятно, завышена. По оценкам МО, число жертв среди гражданского населения составляет менее 1000 человек. Хотя это, скорее всего, будет недооценено, точные данные вряд ли появятся до тех пор, пока не появится больше беженцев, способных вернуться, и не будет создана более широкая гражданская администрация. Число жертв среди гражданского населения, вероятно, будет намного меньше, чем во время войны 1994-1995 годов, поскольку, вспоминая ужасы предыдущего опыта, многие бежали из провинции задолго до начала крупных военных операций. По оценкам МИС, число жертв среди гражданского населения в ходе войны 1999-2000 годов, вероятно, составит около 5000 человек.
   Проведение кампании Очевидно, что российские военные извлекли много уроков из своего унизительного поражения в 1994-1996 годах. Эта кампания выявила серьезные недостатки в стандартах подготовки и в способности различных подразделений сухопутных и воздушных сил координировать совместные операции. Интенсивный второй этап нынешней кампании продемонстрировал улучшения в следующих областях::
   * Совместные операции: улучшилась координация между различными службами: сухопутными войсками, ВВС, внутренними войсками (в том числе силами специального назначения Министерства внутренних дел), пограничниками, правительственными войсками связи, Федеральной службой безопасности, службой по чрезвычайным ситуациям, железнодорожными войсками и полицией. В ходе кампании сухопутные войска разделились на более мелкие оперативные группы на уровне полков и батальонов. Тактические группы пользовались артиллерийской и вертолетной поддержкой, находившейся под их непосредственным контролем, и, что самое важное, они проходили совместную подготовку перед развертыванием. В более ранней кампании, к их стоимости в жизни и материальных средствах, многие подразделения были сформированы на специальной основе и немедленно отправлены в бой.
   * Разведка: больше внимания уделялось эффективной разведке и сбору разведданных: с воздуха, с использованием электронной разведки (ELINT); силами специального назначения; и Службой внутренней безопасности. Воздушная разведка велась в основном самолетами Су-24МР, Су-25 и МиГ-25РБ, в то время как ЭР самолеты Ан-30Б и Ан-50. В этой кампании российские войска ввели модернизированные беспилотные летательные аппараты (БПЛА) Пчела-ИТ в составе системы разведки БПЛА Story-P. Эта система позволяла российским командирам получать данные воздушной разведки о позициях партизан в режиме реального времени. Улучшение связи и разведки позволило российским войскам обнаружить мобильные группы боевиков и ограничить поставки оружия и боеприпасов партизанам из-за пределов Чечни.
   * Более эффективная сила: в этой кампании были созданы гораздо лучшие условия службы для военнослужащих по сравнению с 1994-1996 годами, а общественная поддержка и сильное политическое руководство означали, что моральный дух был намного выше. В состав Вооруженных сил России вошло больше контрактников из подразделений постоянной готовности и лучше подготовленных призывников, чем раньше. Многие подразделения прошли специальную подготовку (включая подготовку сил специального назначения для ведения горных и городских боевых действий). Многие войска имели боевой опыт предыдущей войны. Тем не менее, как в МО, так и во Внутренних войсках по-прежнему ощущалась нехватка некоторых специалистов, в частности воздушно-десантных войск, передовых авиадиспетчеров и специалистов по горным операциям. В результате время ротации этих специальных войск в ходе нынешней кампании составило 90 дней для внутренних войск (в отличие от 45 дней в первой войне) и 60 дней для сил МО. Один из главных уроков конфликта 1999-2000 годов, который уже был усвоен, заключается в увеличении численности Воздушно-десантных войск с 40 000 до примерно 45 000 человек. Текучесть призывников в нынешней кампании также была выше, чем в 1994-1996 годах, поскольку их пребывание в Чечне засчитывалось как двойное, и они также имели более длительные периоды подготовки перед отправкой на операции. Кроме того, в отличие от первой кампании, за участие в операции российским военнослужащим были выплачены денежные и социальные вознаграждения, в том числе повышенное денежное довольствие. Солдаты получали 800-950 рублей (почти 30 долларов) в день за каждый день, потраченный на активные боевые действия. Средняя зарплата офицера в звании майора эквивалентна 400 долларам в месяц.
   * Улучшение материально-технического обеспечения: гораздо более организованная логистическая система, чем в 1994-1996 годах, поддерживала недавнюю кампанию, хотя это и оставалось одним из самых слабых мест операции. По-прежнему ощущалась нехватка боеприпасов, медикаментов, продовольствия и топлива, но она была менее острой, чем раньше, чему способствовало то, что МО подготовило тыловые подразделения и объекты в соседних районах Северного Кавказа еще до начала нынешней кампании.
   * Новое вооружение: в ходе кампании, особенно в конце 1999 года, Вооруженные силы начали получать новое вооружение и технику, в том числе приборы ночного видения, артиллерийские системы, легкие вооружения, средства разведки и связи. Однако по-прежнему ощущается нехватка, особенно оборудования ночного видения для летного состава. Испытывалась новая техника: модернизированный истребитель Су-25Т, вертолет Ка-50 "Черная Акула" и боевая машина пехоты БМП-3. Однако российские войска в основном использовали устаревшую технику, такую как Су-24 и Су-25, а также вертолеты Ми-24 и Ми-8. Более новые самолеты, такие как вертолет Ка-50 и модернизированный Су-30. МиГ-29СМТ плохо приспособлены для выполнения задач в горных районах против таких целей, как небольшие группы партизан. Войска улучшили связь между Землей и воздухом, создав тактические авиационные группы и обучив дополнительных авиадиспетчеров.
   Хотя военные действия во время второй фазы кампании были намного лучше, чем в 1994-1996 годах, недостатком было тяжелое и часто неизбирательное применение артиллерии и авиаударов по городским и сельским целям, что привело к ненужным жертвам среди гражданского населения и высоким потерям среди российских военнослужащих, несмотря на попытки минимизировать потери. Была также критика нарушений прав человека, совершенных российскими военными против гражданского населения, особенно мужского, в Чечне. По данным российской военной прокуратуры, в настоящее время под следствием находятся более 467 военнослужащих. Однако самым серьезным недостатком нынешней кампании является то, что она опирается исключительно на военные средства без параллельной попытки политического процесса подготовить почву для прочного мира. В результате после завершения крупномасштабной военной операции силы оказались втянутыми в изматывающую партизанскую войну, которую невозможно выиграть только военными средствами, особенно без существенной поддержки местного населения.
   Расходы на чеченскую кампанию в 1999 году чеченская кампания обошлась в 5 млрд рублей, что в два раза превышает сумму, выделенную в бюджете, согласно официальным данным. За первые три месяца 2000 года, когда было проведено большинство операций и уровень развертывания сил достиг наивысшего уровня, было добавлено еще 6 млрд. Если пересчитать в доллары по паритету покупательной способности (ППС), а не по вводящему в заблуждение официальному или рыночному курсу, то официальная стоимость рубля на конец марта эквивалентна почти $3 млрд. Однако независимые источники указывают на гораздо более высокую стоимость, а ежемесячные расходы оцениваются в 4 млрд. руб. Вполне вероятно, что стоимость российской кампании в Чечне и Дагестане в течение 12 месяцев до августа 2000 года был по крайней мере 20 млд.руб. или, измеренный по паритету покупательной способности, около $5 млрд. Это сопоставимо с оценочными затратами в 3,8 миллиарда долларов на менее интенсивную войну 1994-1996 годов.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Судьба вооруженных сил России неизбежно зависит от состояния российской экономики. Новую концепцию национальной безопасности и проект военной доктрины будет трудно реализовать, если Путину не удастся мобилизовать экономические ресурсы России более эффективно, чем преемственность ельцинских правительств. Путину повезло в том, что конец ельцинской эпохи совпал с признаками экономического возрождения после десятилетия депрессии.
   Согласно официальным данным, валовой внутренний продукт (ВВП) России вырос в реальном выражении на 3,2% в 1999 году благодаря восстановлению цен на нефть и другие сырьевые товары одновременно с резкой девальвацией рубля в 1998 году, что повысило конкурентоспособность российского экспорта. Эти показатели оказались лучше, чем ожидалось Международным валютным фондом (МВФ) и Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которые прогнозировали нулевой и 2% - ный рост соответственно.
   После десятилетнего переходного периода даже незначительное улучшение экономических показателей создаст значительные дополнительные ресурсы для правительства и позволит, в числе прочих приоритетов, предпринять шаги по сдерживанию резкого падения российской военной мощи. Нерешительные эксперименты по военной реформе последних лет могут смениться процессом перестройки и модернизации вооруженных сил России.
   Расходы на оборону в 1999 году
   Восстановление российской экономики и связанное с этим увеличение государственных доходов, особенно от нефти, в 1999 году позволило России впервые с момента образования Российской Федерации увеличить официально заявленные расходы на оборону, по крайней мере в номинальном выражении. В отличие от предыдущих лет десятилетия, оборонный бюджет не только был полностью освоен без каких-либо секвестров, но и расходы в размере 6 млрд руб. были на 24% больше, чем в первоначальном бюджете на год в размере 94 млрд руб. Расходы на все правоохранительные органы, в том числе на внутренние войска, действующие в Чечне, также выросли на 10% по сравнению с бюджетом - до 57 млрд рублей. Официальные расходы на оборону все еще снижались в реальном выражении по сравнению с 1998 годом, благодаря инфляции в 37% по официальным данным, но это снижение было намного меньше, чем резкое падение в предыдущие годы.
   []
   Оборонный бюджет на 2000 год
   С улучшением экономических условий и необходимостью увеличения военных расходов в реальном выражении для финансирования продолжающегося конфликта на Кавказе и оборонных приоритетов, определенных Советом Безопасности России, была подготовлена почва для значительного увеличения оборонного бюджета на 2000 год. По оценкам 43 млрд. руб. ($5,1 млрд), объем ассигнований более чем на 30% превышает объем пересмотренного бюджета на 1999 год. Финансирование закупок планируется увеличить до 62 млрд. рублей ($2,2 млрд), если будут включены расходы на запасные части, ремонт и техническое обслуживание, исследования и разработки, а также новое оборудование.
   Теперь остается выяснить, был ли этот оборонный бюджет, как и другие, составленные в предвыборные годы, особенно в 1993 году, раздут необходимостью завоевать голоса военных и не материализовался в реальном росте расходов.
   []
   Оружейные программы
   Российский арсенал основных систем вооружения, находящихся в стадии разработки, подготовки и производства, по-прежнему больше, чем в любой другой стране, кроме США, и в целом сопоставим по техническим возможностям с совокупными ресурсами основных европейских стран-членов НАТО. План закупок и расходов на 2000 год в размере 62 млрд.руб. исключает финансирование, получаемое правительством и промышленностью из доходов от экспорта вооружений, оцениваемых в чистом 30~40 млд.руб. на 2000 год. Общий бюджет закупок на 2000 год, рассчитанный с использованием обменного курса ППС, эквивалентен более чем US$25 млрд. по сравнению с US$5 млрд. в целом для европейских стран НАТО.
   Серийное производство баллистических ракет в настоящее время ограничивается новой межконтинентальной баллистической ракетой SS-27 ("Тополь-М2"), еще 10 из которых были развернуты в 1999 году, после введения первой партии из 10 в 1998 году. Годовой объем производства может быть меньше в 2000 году. Баллистическая ракета подводного базирования SSNX-28 (SLBM) была отменена в августе 1998 года после трех провалов испытаний. Работы также были приостановлены на предназначенной для ракеты платформе - подводной лодке "Долгорукий" с баллистическими ядерными ракетами, пока не будут установлены новые критерии проектирования ракеты и подводной лодки. Продолжается ремонт дорожной мобильной МБР SS-25 с целью продления срока ее службы. Преемник баллистической ракеты малой дальности Scud, SS-X-26 должен завершить ее разработку в 2000 году. Россия усиливает свою стратегическую авиацию, начиная с приобретения 8 бомбардировщиков Ту-160 и 3 бомбардировщиков Ту-95 у Украины в 1999-2000 годах и модернизации парка самолетов Ту-160 и Ту-95. В прошлом году стратегические авиационные силы выделили больше ресурсов на проведение учений на дальние расстояния для укрепления своих оперативных возможностей, которые в 1990-е годы находились в упадке. Программа модернизации МиГ-29СМТ, приостановленная в начале 1999 года, возобновилась в 2000 году. Общий заказ составил 180 самолетов, из которых было поставлено около 20. В 1999 году ВВС также заказали транспортный самолет Ил-112В для замены своего парка Ан-26. Из общего количества запасов ВВС около 20% можно назвать современными, и только около половины из них полностью эксплуатируются. Проблемы с оборудованием усугубляются нехваткой ресурсов для обеспечения экипажам достаточного количества летных часов. Помимо тех, кто занят в Чечне, летчик получает в среднем около 20 летных часов в год; для некоторых родов войск ВВС это число может быть даже меньше.
   В 1999 году армия ожидала получить 30 основных боевых танков Т-90 и первую партию новой бронетехники на базе существующих БТР-80. Разработка нового ОБТ, известного как Т-95, началась в 2000 году. Большая часть российского производства военной техники продолжает экспортироваться.
   Оборонная промышленность
   Промышленная стратегия правительства с 1993 года опирается на двойную политику конверсии и приватизации. Ни то, ни другое не было особенно успешным. Использование конверсии для сохранения оборонной промышленности России было, вероятно, дорогостоящей ошибкой. В результате отрасль остается обширной и нереформированной совокупностью проектных заводов и производственных мощностей. Вместе они составляют около одной пятой всего промышленного потенциала России и содержат около 2 млн рабочих, из которых около 400 000 заняты на оборонных работах полный рабочий день. В 1999 году осталось около 1500 специализированных оборонных предприятий, но неуклонно сокращающийся оборонный бюджет означает, что две трети из них фактически обанкротились. Только 670 фирм получили заказы от правительства в 1998 году, и это число сократилось примерно до 500 в 1999 и 2000 годах. Около 80 из них, как сообщается, приносят экспортную выручку.
   В военной доктрине России обозначен комплекс приоритетов развития оборонно-промышленной базы. Предложения по мерам по защите и поддержанию отрасли включают::
   * льготные закупки государством у выбранной группы предприятий;;
   * гарантированные фиксированные цены на оборудование;
   * сохранение независимого научно-исследовательского потенциала по всему спектру оружейных систем и промышленных субсидий, когда это необходимо для защиты угрожаемого потенциала.
   В 1999 году выручка от продажи оружия, пересчитанная в рубли, более чем в два раза превышала совокупные ассигнования оборонного бюджета на исследования и разработки и закупки оборудования.
   Экспорт вооружений
   В условиях падения государственных контрактов Экспорт вооружений является одним из основных источников доходов российского оборонного комплекса. В целом российский экспорт вооружений вырос в 1999 году с $2,8 млрд. в 1997 году до примерно $3-5 млрд. Ожидается, что в 2000 году объем продаж вырастет до $4 млрд., несмотря на жесткую конкуренцию на мировом рынке вооружений. На долю вооружения и военной техники приходится 60% всего российского экспорта машин. Девальвация рубля в августе 1998 года привела к снижению цен на российское оборудование на международных рынках, что особенно отразилось на спросе со стороны более бедных стран, в частности воюющих на Африканском Роге, в Центральной Африке и Анголе. Около половины российской торговли оружием приходится всего на две страны: в 1999 году на долю Китая и Индии приходилось около $2 млрд. Иран также остается одним из крупнейших российских потребителей.
   []
   Оценка военных расходов России
   Оценка реальных масштабов российских военных расходов сопряжена с трудностями. Не только оборонные бюджеты 1999 и 2000 годов были окутаны завесой тайны, но и многое из того, что обычно фигурирует в оборонном бюджете, фигурирует в других разделах федерального бюджета России. По сообщениям прессы, оборонный бюджет 2000 года составляет 2,6% ВВП, но это исключает военные пенсии и финансирование военной реформы. МО удалось добиться перевода военных пенсий из оборонного бюджета в Социальный в 1998 году. Однако независимо от бюджетных статей правительство продолжает классифицировать военные пенсии как расходы на оборону, и представляется вероятным, что расходы на военную реформу классифицируются таким же образом.
   Учет военных расходов за пределами МО дает значительный прирост общих военных расходов. Промышленные субсидии и ассигнования на науку и технику из бюджета Министерства экономики, наряду с финансированием со стороны региональных и местных органов власти и доходами от экспорта вооружений, еще больше увеличивают эту цифру примерно до 5% ВВП. Оценки ВВП России в 1998 году варьируются от $277 млрд по среднему годовому рыночному обменному курсу до $600-700 млд. по средним оценкам паритета покупательной способности (ППС), поднимаясь до $1.100 млрд в верхней части диапазона ППС. Последние данные МВФ, опубликованные в октябре 1999 года, оценивают ВВП России в 1998 году примерно в $945 млрд. по ППС, что несколько выше предыдущих оценок фонда.
   Ключевым фактором в этих оценках является реальная покупательная способность рубля. Курс доллара к рублю относится только к внешнему сектору и создает обманчивое впечатление. Важно учитывать, что рубль будет покупать не на мировых рынках, а внутри самой России, и, что касается обороны, что рубль может покупать у все еще очень значительной оборонной промышленности страны. Потребительские цены на российские товары и услуги в Москве в 4-5 раз ниже западных аналогов, что говорит о том, что оптовые и цены производителей могут быть в 6-7 раз ниже. Они, вероятно, еще ниже за пределами главных городов России.
   В пересчете на доллары по рыночному курсу официальный оборонный бюджет России на 2000 год составляет $5 млрд - примерно столько же, сколько ежегодные оборонные расходы Сингапура. Приписывать столь низкую ценность российским военным усилиям было бы очень неточно. Военный баланс оценивает реальную покупательную способность рубля как пять к доллару, основываясь на собственном опросе, проведенном в Москве в начале 2000 года. Это относительно высокое значение примерно в два раза превышает оценку Всемирного банка, которая была использована в оценке Стокгольмского Международного института исследования проблем мира (SIPRI) в 1998 году. Совсем недавно МВФ пересмотрел свои оценки ППС для России, приблизив их к оценкам военного баланса. Хотя мало кто станет оспаривать тот факт, что военные усилия России значительно сократились со времен Холодной войны, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что реальные военные расходы составили около 5% ВВП или около $57 млрд. Только США превышают этот уровень расходов в абсолютном выражении. В относительном выражении доля оборонных расходов России в ВВП в 2-3 раза выше, чем у США и их основных союзников по НАТО.
  RUSSIA
   []

   []

   []

   []

   []

   []

   []




The Middle East and North Africa


   MILITARY DEVELOPMENTS
   With the underlying tensions of the Middle East and North Africa region far from resolved, this remains the world's leading arms market. The most significant regional military event in 2000 was the withdrawal in June of Israeli troops from southern Lebanon, but political progress in the peace process has been disappointing. Hopes for movement towards an Israel-Palestine settlement were raised by the accession of Prime Minister Ehud Barak's government in Israel in mid-1999, only to be dashed a year later by the failure of the Camp David talks. Even the Israeli Syrian rapprochement faltered and was finally checked by the death of President Hafez al-Assad in June 2000. In the Gulf region, Iraq continued to defy the demands of the UN Security Council and by August 2000, nearly two years had passed without UN inspectors on the ground. In Iran, political reform is making only halting progress and fears of the country's advancing missile and weapons of mass destruction (WMD) programmes remain. In North Africa, the Algerian government remains locked in its deadly struggle with the Groupe Islamique Armee (GIA).
   The Middle East
   Peace Process Soon after coming to power in May 1999, Barak's government set out its 15-month plan to restart the Middle East peace process, not only with the Palestinians, but also with Syria. By August 2000, both bilateral efforts were more or less stalled. The Israeli-Syrian dialogue gained some momentum in late 1999, but this was lost following Assad's death on 10 June 2000 and is unlikely to be recovered until the new Syrian President, Assad's son Bashar, is confidently established. Despite the personal intervention of US President Bill Clinton at the Camp David talks in June 2000, the Israelis and Palestinians were unable to make progress on the vexed question of control of Jerusalem. Palestinian leader Yasser Arafat is under pressure from some Palestinian groups to make a unilateral declaration of statehood on 13 September 2000, but the counsel he has been receiving from the US, Russia and major European powers is to delay such a declaration until some agreement has been reached with Israel. At that point, the major powers might be in a better position to recognise and support a Palestinian state and the possibility of conflict incited by extremists on either side would be reduced. In a policy shift in August 2000, Barak indicated that Israel might be prepared to accept Palestinian statehood, but only as part of a final settlement.
   South Lebanon Israel finally withdrew its forces from its 'security zone' in southern Lebanon in June 2000, precipitating the immediate collapse of the Israeli-backed South Lebanese Army (SLA). Hizbollah quickly filled the power vacuum in the area, but without major incident. By early August, a reinforced United Nations Interim Force in Lebanon (UNIFIL), now just over 5,500 strong, was deployed along the border. Clarity is needed on whether the UN or the Lebanese army and police are responsible for dealing with unrest at the border. However, so far there have only been minor disturbances such as stone throwing, and the Israeli Defence Force (IDF) has been restrained in its response. The days of repeated rocket attacks on northern Israel by Hizbollah, and Israeli air attacks throughout Lebanon seem to have ended, for the time being at least.
   Missile Defence The Israeli Air Force has set up its first anti-ballistic missile battery about 30 miles south of Tel Aviv. The Arrow 2 system, which is being developed jointly with the US, is undergoing evaluation, but it is assessed to have an emergency-operational capability. When the system is fully operational - which may be by 2005 - two other batteries will be deployed, one in northern Israel and the other in the south. The areas covered by the three batteries will overlap where there are main population centres, providing these with the maximum defence. Arrow will initially be linked to Israel's lower-altitude Patriot air-defence system. The $1.6 billion Arrow 2 project is described as a 'theatre' missile-defence system, but as far as Israel is concerned, it is effectively a national defence system. Israel hopes to defray the development costs by selling Arrow to other countries, such as the UK, Turkey and Japan. The US will be comparing it with other systems under consideration for its own theatre-missile-defence requirement.
   Israel's Other Military Capabilities Israel has commissioned all three of the Dolphin-class (German Type 800) diesel submarines to replace its three Gal-class vessels, which were over twenty years old. It has been reported that two of Israel's new Dolphin diesel submarines launched conventionally armed missiles in the Indian Ocean in May. These may have been the submarines' standard fit of Sub-Harpoon anti-surface ship missiles (ASSM). There have been reports, denied by the Israeli government, that the Dolphin-class submarines will be fitted with cruise missiles capable of being equipped with nuclear warheads. Israel's request for 50 Tomahawk land-attack missiles from the US was turned down. The upgrade of Israel's AH-64 combat helicopters to AH-64D Longbow standard, equipped with Hellfire missiles, continues, for use by the Army. A further 57 advanced medium-range air-to-air missiles (AMRAAM) have been ordered for the Air Force.
   The Gulf
   UNSCOM and UNMOVIC The United Nations Monitoring, Verification and Inspection Commission (UNMOVIC) was established on 17 December 1999 under UN Resolution 1284. It has taken over the responsibilities of the former United Nations Special Commission (UNSCOM) for ensuring Iraq's WMD programmes and prohibited missiles are eliminated. UNMOVIC has taken over UNSCOM's assets, liabilities and archives, and is mandated to establish and operate a reinforced monitoring and verification system, address unresolved disarmament issues and identify additional sites to be inspected under the new monitoring system. The Swedish former Director-General of the International Atomic Energy agency (IAEA), Dr Hans Blix, was appointed Chairman of the Commission on 1 March 2000 and its work programme and organisational plan were submitted to the Security Council and approved on 13 April 2000.
   The new team of UNMOVIC inspectors began their training in July and the Baghdad monitoring centre (originally set up by UNSCOM) was scheduled to reopen and prepare for inspections by August. The IAEA is ready to resume inspections at any time. Meanwhile, Iraq has continued to declare that UNMOVIC inspectors are not welcome in the country. Baghdad has said that it will only consider admitting inspectors after international sanctions on Iraq are lifted and the US- and UK-enforced no-fly zones over Iraq are lifted. Under UN Resolution 1284, sanctions will only be lifted if Baghdad cooperates with UNMOVIC for 120 days, and will be automatically re-imposed if Iraq fails to show full cooperation. The Security Council will then review the progress of the inspection process every 120 days until it is satisfied that the disarmament issues have been resolved. Meanwhile, sanctions seem to be slowly eroding in some important areas. Iraq continues to export a significant amount of oil through Iranian territorial waters with the tacit acceptance of Tehran. Although Iran periodically stops tankers carrying Iraqi oil, this export could amount to as much as 20% of the bunker oil exported from the Gulf region, according to some estimates. In August 2000, also in contravention of sanctions, Iraq opened its international airport near Baghdad to flights other than those permitted to deliver humanitarian aid under the sanctions regime.
   Iran Democratic reform in Iran is making only halting progress. There continue to be tensions within the clerical oligarchy over how to respond to the popular demands for political and economic reform. The reformist President Mohammed Khatami continues to try to improve relations abroad, in particular with the major European countries. Nevertheless, the hard-liners have a firm grip on the armed forces and the weapon programmes. Iran's military capabilities continue to advance, particularly in respect of missiles and naval forces. The Iranian Revolutionary Guard Command is reported to have established five units to operate the country's missile arsenal, and on 15 July 2000, Iran tested a Shahab-3 missile thought to have a 1,500km range. Iran also claims to have successfully fired an advanced version of the Chinese C-802 surface-to-surface missile (SSM) which are to be fitted to its Houdong fast patrol craft. Iran's three Kilo-class diesel submarines have had severe problems with their batteries, which were not adapted for the climatic conditions of the Gulf, but all three have been fitted with new and more effective batteries in the past year. It is not yet clear whether Iran is manufacturing these under licence or whether they are being obtained from abroad - if the latter, then Pakistan and China are among the most probable suppliers. Iran's naval capability has been further enhanced by the delivery of four Mi-8AMT (Mi-171) transport/attack helicopters from Russia. Up to 20 may be ordered if the initial batch are a success.
   North Africa For Algeria, 2000 opened with a significantly reduced level of violence following the implementation of the government's 'Law on Civil Concord', which had been endorsed by a national referendum in September 1999. An amnesty for those associated with armed groups ended on 13 January 2000 and the cessation of armed action by the Armee Islamique de Salut (AIS) was confirmed. President Abdelaziz Bouteflika made strenuous efforts to court European countries for political support and financial aid with some success. He also made overtures to neighbouring Maghreb states, making the first visit to Tunisia by an Algerian head of state for six years in June 2000. The talks focused on boosting bilateral trade and reviving the Maghreb Arab Union. However, as the year progressed, the Groupe Islamique Armee, which had not responded to the amnesty, stepped up its military campaign. There are differences among the military leadership on how to deal with the renewed violence. Some want to continue taking a hard line with Islamic groups, others believe a more flexible approach should be taken to encourage the support of more moderate Islamic groups such as the Front Islamique du Salut (FIS), of which the AIS was the armed wing. The death toll continues to mount, with 2,000 killed as a direct result of the conflict in the year to August 2000. Since this phase of violence began in 1992 it has caused 82,000 deaths. There appears to be no early end in sight.
   DEFENCE SPENDING
   Regional military spending in 1999 was US$60 bn, measured in constant 1999 dollars, virtually unchanged from 1998. Initial budgets for 1999 indicated that spending might fall by some 5%, but there was substantial supplementary spending during the year, probably stimulated by the continuing strength of oil prices. Official budgets for 2000 are similar to those originally set out for 1999, but there may well be another overspend as oil prices continued to rise to record levels during the year. Largely as a result of this, gross domestic product (GDP) grew by 4.7% across the region in 1999.
   Israel
   Israel's defence spending in 1999 was lower than in recent years as a percentage of GDP. Total expenditure of $8.8bn represented 8.9% of GDP compared with the average levels of 10-12% seen over the past five years. In 2000, the official budget is set to increase by around 3.9% to NS28.9 bn ($7.0 bn). The official budget understates real military spending, as it does not take into account expenditure under the US Foreign Military Assistance programmes (FMA). This is a substantial sum. In fiscal year 2001, US Foreign Military Financing (FMF) for Israel will rise from $1.92 bn to $1.98 bn for procurement, but there will be a cut in the military-related economic assistance provided by the Economic Support Fund (ESF) from $950 million to $850 m. It is intended that the ESF will be phased out by 2008, and there is therefore provision for Israel's FMF to increase to $2.4 bn by 2008. Furthermore, in FY2001, Israel will be eligible to receive Excess Defence Articles (essentially a free grant of equipment) under section 516 of the US Foreign Assistance Act for defence maintenance, spare parts, support equipment and other requirements.
   Jordan
   FMF funding to Jordan peaked in FY2000 at $225 m (including an additional $150 m under the Wye Agreement) and it is projected to fall to $75 m in FY2001. The biggest items of spending will be an upgrade of Jordan's air-defence systems and improvements in command, control and communications capabilities. Jordan will also receive $1.5 m from the US for de-mining along its border with Syria.
   Syria and Lebanon
   Syria's defence budget, which covers personnel, operations and maintenance, but excludes procurement costs, rose from Sё39-5bn in 1999 to Sё42.3bn in 2000, although in dollar terms this translates to a $140 m fall to $729 m. Assad's visit to Moscow in July 1999 may well have helped further to defuse the dispute over Syria's debt to Russia hanging over from the Soviet era (estimated by Russia at $11bn) thus paving the way to renewed military dealings between the two countries. Damascus is believed to be seeking up to $2.5 bn worth of equipment, including the S- 300 surface-to-air missile (SAM), MiG-29SMT fighters, T-80 main battle tanks (MBT) and Su-27 multi-role aircraft. Lebanon's defence budget of Lё87obn (US$575 m) in 2000 is virtually unchanged from 1999.
   Gulf Co-operation Council States
   UAE Defence spending by the United Arab Emirates has more than doubled since 1996, rising from $1.8 bn to a budgeted figure of $3.9 bn in 2000. The peak in procurement spending will probably occur in 2002, when $1.2 bn will be needed to cover F-16 and Mirage deals. On 10 July 2000, the UAE finally ended months of speculation by signing a $6.4 bn deal for the purchase of 80 F-16 Block 60 fighters from Lockheed Martin, which will be equipped with AMRAAM, high speed anti-radiation missiles (HARM) and al-Hakim missiles. The F-16s, known as Desert Falcons are among the most sophisticated aircraft in operation. They will be delivered from May 2004 through to 2007. Another US company, Raytheon, will supply the AMRAAM, second-generation HARM and laser-guided bomb kits. Not only is the UAE Air Force getting newer and more sophisticated versions of the F-16s than those flown by the US Air Force, but Lockheed Martin has agreed to put up a $2 bn performance bond. The bond safeguards the UAE from the cost of technological failures and from any adverse shifts in political tides of the type that thwarted the US F-16 deal with Pakistan. Neither this extraordinary financial arrangement nor the transfer of such advanced equipment would have been contemplated in the early 1990s. They show how far the US government will go to support its defence manufacturers. The UAE has also signed a $734m contract for the development and delivery of 50 Russian-made Pantzyr-Sl self-propelled air-defence systems; each is equipped with 12 SA-19 surface-to-air missiles (SAM) and 2x30mm cannon. This is one of the largest export orders ever won by a Russian defence company and demonstrates how buying countries want to diversify their sources of supply, thus sharpening the competition among defence manufacturers. The UAE continues to take deliveries of its $5oom order for Leclerc tanks from France.
   Kuwait Kuwait's defence budget for 2000 was set at 0483m ($1.56 bn). However, if spending on capital projects and procurement is taken into account the figure is boosted to D 806 m ($2.6 bn), up from $2.3 bn in 1999. The budget increase follows last year's fall in actual defence expenditure to $3.2 bn from $3.6 bn in 1998, as the delivery of new equipment from the rearmament programme was nearing completion.
   This year's budget increase is mainly due to extra expenditure caused by increased deployments by allied forces. (Kuwait pays the cost of allied countries' forces deployed in its territory as part of its defence arrangements.) Kuwait is also making a contribution to the proposed $1.2 bn US command, control and intelligence system due to be deployed with allied forces later this year. The only significant naval acquisition has been Kuwait's commissioning of the last four of the eight Um Almaradim (French Combattante I) missile patrol boats, which replace those lost in the Gulf War.
   Oman Oman raised its defence budget for 2000 by 9%, from $1.6 bn in 1999 to $1.75 bn in 2000. If spending remains in line with budget, then Oman will have spent just over US$9 bn on defence in the last five years, overshooting its 1996-2000 spending plan by around $500 m. In the last five year plan for 1991-95, defence spending was set at $74 bn but spending over the period turned out to be $8-7 bn.
   Saudi Arabia Saudi Arabia's defence budget rose from R68.4 bn ($18.3 bn) in 1999 to Ryobn ($18.7 bn) in 2000. Expenditure in 1999 was 19% over budget. Saudi Arabia remains interested in buying diesel submarines, especially since Iran's vessels of this type have been made more effective. No formal negotiations on an order have begun. Saudi naval-procurement plans remain limited to the delivery of three modified Lafayette-class frigates, the first of which was launched in France in 2000 for expected delivery in 2002.
   Qatar Surging oil prices are forecast to increase Qatar's state revenues by around 20% and it has correspondingly raised planned government spending by almost 9% for fiscal year 2000-01. The defence budget increased in line to QR5.1 bn ($1.4 bn).
   Egypt
   Egypt's defence budget is estimated to have increased from Eё88.7 bn ($2.5 bn) in 1999 to Eё9.6bn ($2.8 bn) for 2000. In addition, Egypt is scheduled to receive US FMA for equipment purchases totalling $1.3 bn and military related economic assistance of $227m. Deliveries of 21 F-16C/D's from the US (assembled in Turkey) continued through 1999 and 2000. Deliveries of 24 Block 40 F- 16C/Ds and associated support equipment are due to start in early 2001 and run for 15 months. Egypt has ordered 80 K-8 basic trainer/light ground-attack jet aircraft from the Chinese Hong Aviation Industry Group, to replace its Czech L-29s. This is another example of diversification in the highly competitive arms trade where old customer loyalties count for less than they did.
   Algeria and Morocco
   Algeria once again increased its defence budget to deal with its continuing civil war, now entering its ninth year. The official budget rose from D121 bn ($1.7 bn) in 1999 to D138 bn ($1.8 bn) in 2000. However, spending was closer to D210 bn ($3.1 bn) in 1999 and is likely to exceed budget again in 2000. Defence spending in Morocco rose in 1999 to D 17.5 bn ($1.6 bn) from D16 bn ($1.6 bn) in 1998.

Ближний Восток и Северная Африка


   ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ
   В условиях, когда основная напряженность в регионе Ближнего Востока и Северной Африки еще далека от разрешения, этот регион остается ведущим рынком вооружений в мире. Самым значительным военным событием в регионе в 2000 году стал вывод в июне израильских войск из Южного Ливана, однако политический прогресс в мирном процессе был разочаровывающим. Надежды на продвижение к израильско-палестинскому урегулированию возникли в связи с вступлением в середине 1999 года правительства премьер-министра Эхуда Барака в Израиле, но были разрушены годом позже провалом переговоров в Кэмп-Дэвиде. Даже израильско-сирийское сближение пошатнулось и было окончательно остановлено смертью президента Хафеза Асада в июне 2000 года. В регионе Персидского залива Ирак продолжал игнорировать требования Совета Безопасности ООН, и к августу 2000 года прошло почти два года без инспекторов ООН на местах. В Иране политическая реформа лишь тормозит прогресс, и сохраняются опасения по поводу развития в стране программ создания ракет и оружия массового уничтожения (ОМУ). В Северной Африке алжирское правительство продолжает вести ожесточенную борьбу с группировкой "Исламское государство" (GIA).
   Ближний Восток
   Вскоре после прихода к власти в мае 1999 года правительство Барака выдвинуло свой 15-месячный план возобновления ближневосточного мирного процесса, причем не только с палестинцами, но и с Сирией. К августу 2000 года обе двусторонние инициативы были более или менее приостановлены. Израильско-сирийский диалог приобрел некоторый импульс в конце 1999 года, но он был утрачен после смерти Асада 10 июня 2000 года и вряд ли будет восстановлен до тех пор, пока новый сирийский президент, сын Асада Башар, не будет уверенно установлен. Несмотря на личное вмешательство президента США Билла Клинтона на переговорах в Кэмп-Дэвиде в июне 2000 года, израильтяне и палестинцы не смогли добиться прогресса в спорном вопросе о контроле над Иерусалимом. Палестинский лидер Ясир Арафат находится под давлением со стороны некоторых палестинских группировок, чтобы сделать одностороннее заявление о государственности 13 сентября 2000 года, но совет, который он получает от США, России и крупных европейских держав, заключается в том, чтобы отложить такое заявление до достижения определенного соглашения с Израилем. В этот момент крупные державы могут оказаться в лучшем положении, чтобы признать и поддержать палестинское государство, и вероятность конфликта, спровоцированного экстремистами с обеих сторон, будет уменьшена. В ходе политического сдвига в августе 2000 года Барак указал, что Израиль, возможно, готов принять палестинскую государственность, но только в рамках окончательного урегулирования.
   В июне 2000 года Израиль окончательно вывел свои войска из "зоны безопасности" в Южном Ливане, что привело к немедленному краху поддерживаемой Израилем Южноливанской армии (ОАС). "Хезболла" быстро заполнила вакуум власти в этом районе, но без серьезных инцидентов. К началу августа вдоль границы были развернуты усиленные Временные силы Организации Объединенных Наций в Ливане (ВСООНЛ) численностью чуть более 5500 человек. Необходимо внести ясность в вопрос о том, кто несет ответственность за беспорядки на границе - ООН или ливанская армия и полиция. Однако до сих пор имели место лишь незначительные беспорядки, такие как забрасывание камнями, и израильские силы обороны были сдержаны в своих ответных действиях. Дни неоднократных ракетных обстрелов северной части Израиля со стороны "Хезболлы" и израильских воздушных атак по всему Ливану, похоже, закончились, по крайней мере на какое-то время.
   ВВС Израиля установили свою первую батарею противоракетной обороны примерно в 30 милях к югу от Тель-Авива. Система Arrow 2, которая разрабатывается совместно с США, проходит оценку, но она оценивается как имеющая оперативный потенциал. Когда система полностью заработает - а это может произойти к 2005 году, - будут развернуты еще две батареи, одна на севере Израиля, а другая на юге. Районы, охватываемые тремя батареями, будут перекрываться там, где находятся основные населенные пункты, обеспечивая им максимальную оборону. Первоначально Arrow будет привязана к израильской системе ПВО Patriot с меньшей высотой полета. Проект "Стрела-2" стоимостью 1,6 миллиарда долларов описывается как система противоракетной обороны "театра военных действий", но что касается Израиля, то он фактически является системой национальной обороны. Израиль надеется покрыть расходы на разработку, продав Arrow другим странам, таким как Великобритания, Турция и Япония. США будут сравнивать его с другими рассматриваемыми системами для своих собственных потребностей в области противоракетной обороны на театре военных действий.
   Израиль ввел в строй все три дизельные подводные лодки класса Dolphin (немецкий Тип 800) для замены трех своих лодок класса Gal, которым было более двадцати лет. Сообщалось, что две новые дизельные подводные лодки Израиля Dolphin в мае запустили в Индийский океан ракеты с обычным вооружением. Возможно, это была стандартная комплектация подводных лодок противолодочными ракетами типа "Субгарпун" (ASSM). Израильское правительство опровергло сообщения о том, что подводные лодки класса Dolphin будут оснащены крылатыми ракетами, способными оснащаться ядерными боеголовками. Просьба Израиля о поставке 50 ракет "Томагавк" наземного базирования из США была отклонена. Продолжается модернизация израильских боевых вертолетов AH-64 до стандарта AH-64D Longbow, оснащенных ракетами Hellfire, для использования армией. Еще 57 усовершенствованных ракет средней дальности класса "воздух-воздух" (AMRAAM) были заказаны для ВВС.
   Залив
   Комиссия Организации Объединенных Наций по наблюдению, контролю и инспекциям (UNMOVIC) была учреждена 17 декабря 1999 года в соответствии с резолюцией 1284 Организации Объединенных Наций. Она взяла на себя обязанности бывшей специальной комиссии Организации Объединенных Наций (ЮНСКОМ) по обеспечению ликвидации иракских программ ОМУ и запрещенных ракет. UNMOVIC взяла на себя управление активами, пассивами и архивами ЮНСКОМ и уполномочена создавать и эксплуатировать усиленную систему наблюдения и контроля, решать нерешенные вопросы разоружения и выявлять дополнительные объекты, подлежащие инспекции в рамках новой системы наблюдения. Бывший генеральный директор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) д-р Ханс Бликс был назначен председателем комиссии 1 марта 2000 года, а ее программа работы и организационный план были представлены Совету Безопасности и утверждены 13 апреля 2000 года.
   Новая группа инспекторов UNMOVIC приступила к обучению в июле, а Багдадский центр мониторинга (первоначально созданный ЮНСКОМ) планировалось вновь открыть и подготовить к инспекциям к августу. МАГАТЭ готово возобновить инспекции в любое время. Тем временем Ирак продолжает заявлять, что инспекторы UNMOVIC не приветствуются в стране. Багдад заявил, что он рассмотрит вопрос о допуске инспекторов только после отмены международных санкций в отношении Ирака и отмены введенных США и Великобританией запретных для полетов зон над Ираком. Согласно резолюции 1284 ООН, санкции будут сняты только в том случае, если Багдад будет сотрудничать с UNMOVIC в течение 120 дней, и будут автоматически возобновлены, если Ирак не проявит полного сотрудничества. Затем Совет Безопасности будет рассматривать ход инспекционного процесса каждые 120 дней до тех пор, пока он не убедится в том, что вопросы разоружения были решены. Тем временем санкции, по-видимому, медленно ослабевают в некоторых важных областях. Ирак продолжает экспортировать значительное количество нефти через иранские территориальные воды с молчаливого согласия Тегерана. Хотя Иран периодически останавливает танкеры, перевозящие иракскую нефть, этот экспорт, по некоторым оценкам, может составить до 20% бункерной нефти, экспортируемой из региона Персидского залива. В августе 2000 года, также в нарушение санкций, Ирак открыл свой международный аэропорт вблизи Багдада для полетов, не разрешенных для доставки гуманитарной помощи в соответствии с режимом санкций.
   Иран Демократическая реформа в Иране делает только остановку прогресса. Внутри клерикальной олигархии по-прежнему сохраняется напряженность по поводу того, как реагировать на требования народа о проведении политических и экономических реформ. Президент-реформист Мохаммед Хатами продолжает попытки улучшить отношения за рубежом, в частности с крупнейшими европейскими странами. Тем не менее, сторонники жесткой линии твердо держатся за вооруженные силы и программы вооружений. Военный потенциал Ирана продолжает расти, особенно в том, что касается ракет и военно-морских сил. Сообщается, что командование иранской Революционной гвардии создало пять подразделений для управления ракетным арсеналом страны, и 15 июля 2000 года Иран испытал ракету "Шахаб-3", которая предположительно имела дальность 1500 км. Иран также утверждает, что успешно выпустил усовершенствованную версию китайской ракеты класса С-802 "земля-земля" (SSM), которая будет установлена на его скоростном патрульном корабле Houdong. Иранские 3 дизельные подводные лодки класса "Kilo" имели серьезные проблемы с аккумуляторами, которые не были приспособлены к климатическим условиям залива, но все три были оснащены новыми и более эффективными батареями в прошлом году. Пока неясно, производит ли Иран их по лицензии или они поступают из-за рубежа - если последнее, то Пакистан и Китай являются одними из наиболее вероятных поставщиков. Военно-морской потенциал Ирана был дополнительно усилен поставкой из России четырех транспортно-ударных вертолетов Ми-8АМТ (Ми-171). До 20 могут быть заказаны, если начальная партия будет успешной.
   Северная Африка для Алжира 2000 год начался со значительного снижения уровня насилия после принятия правительственного "закона о гражданском согласии", который был одобрен на национальном референдуме в сентябре 1999 года. Амнистия для тех, кто связан с вооруженными группами, закончилась 13 января 2000 года, и было подтверждено прекращение вооруженных действий со стороны исламистской армии салюта. Президент Абдельазиз Бутефлика предпринял энергичные усилия, чтобы добиться от европейских стран политической поддержки и финансовой помощи, и с некоторым успехом. Он также сделал предложения соседним государствам Магриба, совершив первый за шесть лет визит в Тунис главы алжирского государства в июне 2000 года. Переговоры были сосредоточены на активизации двусторонней торговли и возрождении арабского Союза Магриба. Однако в течение года группа исламских Вооруженных сил, которая не отреагировала на амнистию, активизировала свою военную кампанию. Среди военного руководства существуют разногласия относительно того, как бороться с возобновившимся насилием. Некоторые хотят продолжать придерживаться жесткой линии с исламскими группами, другие считают, что следует использовать более гибкий подход для поощрения поддержки более умеренных исламских групп, таких как фронт Исламского спасения (FIS), вооруженным крылом которого была АИС. Число погибших продолжает расти, и 2000 человек были убиты непосредственно в результате конфликта в августе 2000 года. С начала этой фазы насилия в 1992 году оно привело к гибели 82 000 человек. Похоже, что скорого конца не предвидится.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Региональные военные расходы в 1999 году составили 60 млрд. долл. США, измеренные в постоянных долларах 1999 года, практически не изменившись с 1998 года. В первоначальных бюджетах на 1999 год указывалось, что расходы могут сократиться примерно на 5%, но в течение года имели место значительные дополнительные расходы, вероятно, стимулируемые продолжающимся ростом цен на нефть. Официальные бюджеты на 2000 год аналогичны тем, которые первоначально были запланированы на 1999 год, но вполне возможно, что будет еще один перерасход, поскольку цены на нефть продолжали расти до рекордных уровней в течение года. В основном в результате этого валовой внутренний продукт (ВВП) вырос на 4,7% по всему региону в 1999 году.
   Израиль
   Расходы Израиля на оборону в 1999 году были ниже, чем в последние годы, в процентах от ВВП. Общие расходы в размере $8,8 млрд составили 8,9% ВВП по сравнению со средним уровнем 10-12%, наблюдавшимся за последние пять лет. В 2000 году официальный бюджет увеличится примерно на 3,9% и составит 28,9 млрд. НС ($7,0 млрд.). Официальный бюджет занижает реальные военные расходы, так как не учитывает расходы по программам внешней военной помощи США (FMA). Это существенная сумма. В 2001 финансовом году американское внешнее военное финансирование (FMF) для Израиля увеличится с $1,92 млрд до $1,98 млрд на закупки, но будет сокращена связанная с военными экономическая помощь, предоставляемая Фондом экономической поддержки (ESF) с $950 млн до $850 млн. Предполагается, что ESF будет поэтапно прекращена к 2008 году, и поэтому предусмотрено увеличение FMF Израиля до $2,4 млрд к 2008 году. Кроме того, в 2001 финансовом году Израиль будет иметь право на получение сверхнормативных оборонных изделий (по сути, безвозмездной субсидии на оборудование) в соответствии с разделом 516 закона США об иностранной помощи для обеспечения обороны, запасных частей, вспомогательного оборудования и других потребностей.
   Иордания
   Объем финансирования ФМФ Иордании достиг своего пика в 2000 финансовом году и составил $225 млн. (включая дополнительные $150 млн. по соглашению Уай), а в 2001 финансовом году он, по прогнозам, сократится до $75 млн. Самыми крупными статьями расходов станут модернизация систем противовоздушной обороны Иордании и улучшение возможностей командования, управления и связи. Иордания также получит от США $15 млн. за разминирование вдоль своей границы с Сирией.
   Сирия и Ливан
   Оборонный бюджет Сирии, который покрывает персонал, операции и техническое обслуживание, но исключает расходы на закупки, вырос с 39,5 млрд фунтов стерлингов в 1999 году до 42,3 млрд фунтов стерлингов в 2000 году, хотя в долларовом выражении это означает падение на $140 млн. до $729 млн. Визит Асада в Москву в июле 1999 года, возможно, помог еще больше разрядить спор о долге Сирии перед Россией, оставшемся с советских времен (по оценкам России, в $11 млрд), тем самым открыв путь к возобновлению военных отношений между двумя странами. Считается, что Дамаск ищет оборудование на сумму до $2,5 млрд, включая зенитно-ракетные комплексы С-300, истребители МиГ-29СМТ, основные боевые танки Т-80 и многоцелевые самолеты Су-27. Оборонный бюджет Ливана в размере 87 млрд. фунтов стерлингов ($575 млн.) в 2000 году практически не изменился по сравнению с 1999 годом.
   Государства-члены Совета сотрудничества стран Залива
   Расходы Объединенных Арабских Эмиратов на оборону ОАЭ с 1996 года более чем удвоились, увеличившись с $1,8 млрд до $3,9 млрд в 2000 году. Пик расходов на закупки, вероятно, придется на 2002 год, когда для покрытия расходов на F-16 и Mirage потребуется $1,2 млрд. 10 июля 2000 года ОАЭ окончательно прекратили многомесячные спекуляции, подписав сделку на $6,4 млрд о покупке 80 истребителей F-16 Block 60 у Lockheed Martin, которые будут оснащены ракетами AMRAAM, высокоскоростными противорадиационными ракетами (HARM) и ракетами al-Hakim. F-16, известные как Desert Falcons, являются одними из самых сложных самолетов в эксплуатации. Они будут осуществляться с мая 2004 года по 2007 год. Другая американская компания, Raytheon, поставит AMRAAM, второе поколение HARM и лазерно-управляемые бомбовые комплекты. Мало того, что ВВС ОАЭ получают более новые и более совершенные версии F-16, чем те, которые летают в ВВС США, но и Lockheed Martin согласился разместить облигацию на $2 млрд. Облигация защищает ОАЭ от издержек технологических сбоев и от любых неблагоприятных сдвигов в политических приливах типа тех, что сорвали сделку США F-16 с Пакистаном. Ни о таком экстраординарном финансовом механизме, ни о передаче такого передового оборудования в начале 1990-х гг. не могло быть и речи-они показывают, как далеко пойдет правительство США для поддержки своих оборонных производителей. ОАЭ также подписали контракт на $734 млн на разработку и поставку 50 самоходных зенитно-ракетных комплексов российского производства "Панцирь"; каждый из них оснащен 12 зенитными ракетами SA-19 (ЗРК) и 2х30 мм пушками. Это один из крупнейших экспортных заказов, который когда-либо получала российская оборонная компания, и демонстрирует, как страны-покупатели хотят диверсифицировать источники поставок, обостряя тем самым конкуренцию между оборонными производителями. ОАЭ продолжают принимать поставки своего заказа на $ 5 млн для танков Leclerc из Франции.
   Кувейт оборонный бюджет Кувейта на 2000 год был установлен в размере D483 млн. ($1.56 млрд) Однако если принять во внимание расходы на капитальные проекты и закупки, то этот показатель будет увеличен до D806 млн ($2,6 млрд) по сравнению с $2,3 млрд в 1999 году. Увеличение бюджета последовало за падением фактических расходов на оборону в прошлом году до $3,2 млрд. с $3,6 млрд. в 1998 году, когда завершалась поставка новой техники из программы перевооружения.
   Увеличение бюджета в этом году в основном связано с дополнительными расходами, вызванными увеличением развертывания союзных войск. (Кувейт оплачивает расходы на войска союзных стран, развернутые на его территории, в рамках своих оборонительных мероприятий.) Кувейт также вносит свой вклад в предлагаемую американскую систему командования, контроля и разведки на сумму $1,2 млрд., которая должна быть развернута вместе с союзными войсками в конце этого года. Единственным значительным военно-морским приобретением Кувейта стал ввод в строй последних четырех из восьми ракетных патрульных катеров Um Almaradim (French Combattante I), которые заменили те, что были потеряны в войне в Персидском заливе.
   Оман увеличил свой оборонный бюджет на 2000 год на 9%, с 1,6 млрд долл.в 1999 году до 1,75 млрд долл. в 2000 году. Если расходы останутся в соответствии с бюджетом, то за последние пять лет Оман потратит на оборону чуть более 9 млрд долл., превысив план расходов на 1996-2000 гг. примерно на 500 млн долл.в последней пятилетке на 1991-95 гг. расходы на оборону были установлены на уровне 74 млрд долл., но расходы за этот период оказались на уровне 8-7 млрд долл.
   Оборонный бюджет Саудовской Аравии вырос с 68,4 млрд реалов ($18,3 млрд) в 1999 году до 18,7 млрд реалов ($18,7 млрд) в 2000 году. Расходы в 1999 году превысили бюджет на 19%. Саудовская Аравия по-прежнему заинтересована в покупке дизельных подводных лодок, тем более что иранские суда этого типа стали более эффективными. Никаких официальных переговоров о заказе не начиналось. Планы военно-морских закупок Саудовской Аравии по-прежнему ограничиваются поставкой трех модифицированных фрегатов класса "Лафайет", первый из которых был спущен на воду во Франции в 2000 году для ожидаемой поставки в 2002 году.
   Рост цен на нефть в Катаре, по прогнозам, увеличит государственные доходы Катара примерно на 20% и, соответственно, увеличит запланированные государственные расходы почти на 9% на 2000-01 финансовый год. Оборонный бюджет увеличился до QR5,1 млрд. ($1,4 млрд).
   Египет
   Оборонный бюджет Египта, по оценкам, увеличился с 88,7 млрд фунтов стерлингов ($2,5 млрд) в 1999 году до 9,6 млрд фунтов стерлингов ($2,8 млрд) в 2000 году. Кроме того, Египет планирует получить от США FMA на закупку оборудования на общую сумму $1,3 млрд и военную экономическую помощь в размере $227 млн. Поставки 21 F-16C/D из США (собранных в Турции) продолжались в течение 1999 и 2000 годов. Поставки 24 F-16C/D Block 40 и сопутствующего вспомогательного оборудования должны начаться в начале 2001 года и продолжаться в течение 15 месяцев. Египет заказал 80 базовых учебно-тренировочных / легких штурмовиков K-8 у китайской Hong Aviation Industry Group, чтобы заменить ее чешские L-29. это еще один пример диверсификации в высококонкурентной торговле оружием, где старые лояльности клиентов имеют меньшее значение, чем раньше.
   Алжир и Марокко
   Алжир вновь увеличил свой оборонный бюджет, чтобы справиться с продолжающейся гражданской войной, которая идет уже девятый год. Официальный бюджет вырос с D121 млрд. ($1,7 млрд.) в 1999 году до D138 млрд. ($1,8 млрд.) в 2000 году. Однако в 1999 году расходы приблизились к D210 млрд. ($3,1 млрд.) и, вероятно, вновь превысят бюджет в 2000 году. Расходы Марокко на оборону выросли в 1999 году до D17,5 млрд. ($1,6 млрд. долл.) с D16 млрд. ($1,6 млрд.) в 1998 году.
   []
   []
   []

   ALGERIA
   []

   ALGERIA (2), BAHRAIN
   []

   BAHRAIN, EGYPT
   []

   EGYPT (2)
   []

   IRAN
   []

   IRAN (2), IRAQ
   []

   IRAQ (2)
   []

   IRAQ (3), ISRAEL
   []

   ISRAEL (2), JORDAN
   []

   JORDAN (2), KUWAIT
   []

   KUWAIT (2), LEBANON
   []

   LEBANON (2), LIBYA
   []

   LIBYA (2), MAURITANIA
   []

   MAURITANIA (2), MOROCCO
   []

   MOROCCO (2), OMAN
   []

   OMAN (2), PALESTINE
   []

   PALESTINE (2), QATAR
   []

   QATAR (2), SAUDI ARABIA
   []

   SAUDI ARABIA (2), SYRIA
   []

   SYRIA (2)
   []

   TUNISIA, UNITED ARAB EMIRATES (UAE)
   []

   UAE (2)
   []

   REPUBLIC OF YEMEN
   []



CENTRAL & SOUTHERN ASIA


   MILITARY DEVELOPMENTS
   Regional Trends
   Central and South Asian countries continue to use more government resources on military expenditure than any region other than the Middle East. The pattern of regional tensions and conflicts are little changed. Relations between India and Pakistan remain tense and terrorism continues in Kashmir. The interminable war in Sri Lanka continues to drain the country's human and material capital. In Afghanistan, the Taleban struggles to eliminate the remaining opposition in the north. In Central Asia, government forces, Islamic fighters and drug gangs clash in Tajikistan, Uzbekistan and, increasingly, Kyrgyzstan.
   India and Pakistan
   In 2000, there has been no positive movement towards improved relations between India and Pakistan. While there were few major incidents across the Line of Control in Kashmir, terrorism by Islamic groups in Indian-held Kashmir continued unabated, despite a brief cease-fire in July-August 2000. The IISS estimates that 1,000 people were killed by terrorist acts in Kashmir over the year to August 2000, bringing the total since 1989 to 23,000. On 24 July, the leader of the armed Islamic group Hizbul Mujahidin, Abdul Majid Dar, announced a unilateral cease-fire, following the Indian government's release of several prominent separatist leaders and statements from senior Indian ministers that they were ready to open a dialogue with the militant groups. On 29 July, soon after the cease-fire announcement, India suspended military operations against the separatists. The Hizbul Mujahidin began talks with government representatives in Srinagar on 3 August. Ninety people were killed in a surge of violence perpetrated by guerrilla groups opposed to the dialogue. Despite the violence the talks made a promising start, but they stalled because New Delhi refused the Hizbul's demand to include Pakistani representatives. The talks ended on 4 August and the Indian armed forces resumed military operations against the insurgents.
   The nuclear capabilities of India and Pakistan were little changed during 2000. India was far from acquiring the capabilities needed to meet the demands of the ambitious draft nuclear doctrine, published by the government's Strategic Policy Advisory Board in 1999. New Delhi has not formally endorsed the doctrine and, while there has been an increase in defence-budget plans, only modest steps are being taken towards improving nuclear-delivery capabilities by aircraft and missile. The Agni-2 missile has not been tested since April 1999. There have been tests of the land- and sea-launched 150-250 kilometre range Prithvi missile, but these are not thought to be nuclear-capable. The land, sea and air delivery capabilities set out in the draft doctrine would require substantially more spending than currently envisaged. It would probably cost in the order of $500 million a year over the next ten years to develop the warheads, missile capabilities and command-and-control systems laid out in the document.
   Pakistan's missile capabilities have continued to advance. The 2,400 km-range Shaheen 2 is ready for flight-testing. The longer-range version of the Hatfl surface-to-surface missile (SSM) tested successfully over its 100 km range. The new design permits a greater payload, improved accuracy and a greater flexibility in warheads. A total of 30 600km-range Hatf-3 (based on the Chinese M-11) are reported to be in service. There are also thought to be 12 1,500 km-range Ghauri 1 missiles operational. A 2,500km-range Ghauri 2, which would be capable of striking anywhere in India, has undergone static-engine testing. These high-priority programmes go some way towards counterbalancing India's superiority in conventional forces, which budget plans for the next five years will increase further. Increased demands have been placed on these forces; in particular, ensuring that Pakistani-supported guerrillas do not repeat the 1999 incursion into the Kargil area of Indian-held Kashmir. India maintains a greater military presence in that region than before. It has set up a new Army corps, XIV Corps, based in Leh and Nimu, to be responsible for the northern border areas. XV Corps remains headquartered in Srinagar, focusing on counterterrorism operations in Kashmir. Internal security problems place continuing demands on military resources. In the Assam region, for example, security forces are engaged in a campaign against separatist groups such as the National Democratic Front of Bodoland (NDFB) and the United Liberation Front of Assam (ULFA).
   Central Asia
   In August 1999, hostages were seized in the Batken region of Kyrgyzstan, by an Uzbek terrorist group led by Juma Namangoni of the Islamic Movement of Uzbekistan (IMU). This, and subsequent events, have led to increased resources devoted to border defence and countering Islamic militancy. Among the hostages seized by Namangoni's group were the deputy commander of the Kyrgyz Interior Troops and four geologists from Japan. Namangoni made a number of demands, including that President Islam Abdughanievich Karimov of Uzbekistan should release 50,000 prisoners, mostly Muslims, held on terrorism charges. At the same time, he and his estimated 400 supporters claimed that they intended to launch an Islamic crusade against Uzbekistan. In an already insecure region, suffering the depredations of criminal gangs involved in the drug trade, these events further exposed the weakness of the area's security forces. The international nature of the incident also excited the interest of major powers both within and beyond the region. China, France, India, Russia, Turkey and the US, which are all sensitive to perceived Islamic threats, have supported countervailing action. For example, in April 2000, the US announced that it had earmarked $10 m to provide training and equipment for Uzbek counterterrorism and anti-drug units on the Afghan border. The US has offered similar packages to Kazakstan and Kyrgyzstan. In May 2000, China agreed an estimated 11m yuan ($1.3m) aid programme to help equip Kazakstan's armed forces, as well as a similar arrangement for Tajikistan to the value of 5m yuan ($0.6m) in July. Also in July, French Defence Minister Alain Richard signed a military-aid agreement that included the establishment of a joint commission on 'military-technical co-operation and defence technology'. In the same month, the Chief of the Turkish General Staff, General Huseyin Kivrikolgu, agreed to an aid package involving military technical cooperation reportedly worth $1 m. Russia has stepped up its programme of assistance and exercises through the Commonwealth of Independent States (CIS) network. In March and April 2000, Russia ran Exercise Southern Shield, involving the forces of Kazakstan, Kyrgyzstan and Tajikistan in counter-terrorist operations. Even Uzbek forces took part, although only on their own territory. This was an unusual step, as Uzbekistan normally stands aside from CIS activities and is normally particularly sensitive about Russian military activities in the region. The rising Islamic militancy in 2000, particularly the Batken incident, has made such activities more acceptable. However, the object of the foreign donors - to strengthen the region's armed forces is unlikely to promote stability. Indeed, there was a fresh surge of violence in the Batken area during August 2000, in which ten Kyrgyz soldiers and 30 IMU rebels were reported killed. Uzbek security forces also caught members of the IMU infiltrating the border into Uzbekistan. There continue to be tensions among all the regional states, particularly between Uzbekistan, Kyrgyzstan and Tajikistan, exacerbated by the problem that state borders bear little relation to the geographic dispersion of different ethnic groups and clans. Also, the flow of drugs and associated criminal gangs from Afghanistan through the Fergana valley is unlikely to abate in the near future. The drought in Afghanistan during 2000 will significantly reduce the opium crop; however, this will not reduce drug-gangs' activities or the accompanying violence, but simply raise the price of the drugs.
   In Afghanistan, the Taleban have increased their pressure on the Northern Group of forces led by Ahmad Shah Masood with a vigorous summer 2000 offensive. Their campaign focused on Taloqan, an important Northern Group base, and further north towards Eshkamesh. Even if the Taleban capture Taloqan, it is questionable whether they can hold it until winter sets in. They have not succeeded in capturing the base before and have not been able to hold territory captured in the area in previous years. The object of their military offensive is clearly to put a stranglehold on the supply routes to Masood's forces in the Panjshir valley and from the Tajikistan border. Nevertheless, Masood continues to receive support from Iran, Russia and Uzbekistan, and there seems to be no end in sight for this conflict. Over the year to August 2000, 10,000 people were killed as a direct result of conflict in Afghanistan, bringing the total since 1992 to 76,000. Despite US pressure, Pakistan has been unable to exert any real influence on the Taleban regime to moderate its excesses or to deliver up the Saudi dissident Usama bin Laden to help bring an end to the international terrorist activities of his group.
   Sri Lanka
   In Sri Lanka, the 17-year civil war has claimed 66,000 lives. The Liberation Tigers of Tamil Eelam (LTTE) launched a major offensive on the Jaffna peninsula in April 2000, but this lost momentum and government forces inflicted substantial casualties on the rebels. Air power was an important factor in blunting the LITE attacks, both in the form of bombing raids and in the use of aircraft to send supplies to the beleaguered government forces trapped on the peninsula. In addition to their attacks on military bases, mainly in the north, the LTTE continue their terrorist campaign, carrying it to the capital Colombo. One of the more dramatic attacks in Colombo in 2000 was the killing of Industry Minister C.V. Gooneratne and 20 others by a suicide bomber during June celebrations honouring the country's war heroes. President Chandrika Kumaratunga's government put a devolution plan before parliament in August that contained a new constitution granting the provinces considerable autonomy and effectively turning the country into a federation. Kumaratunga hoped this could lead to peace talks with the LTTE; however, the plan was decisively voted down by the opposition United National Party. While attempting a political solution, the government has also strengthened the armed forces. In 2000, the Air Force took delivery of eight Kfir combat aircraft from Israel as well as delivery, at short notice, of four MiG-27 fighter, ground-attack (FGA) aircraft from Ukraine. The MiG-27s were soon in action against rebel forces.
   DEFENCE SPENDING
   Regional defence spending increased in 1999 by 3.1 % in real terms to $21.7 bn (measured in constant 1999 US dollars). Economic performance in the area remained strong, with gross domestic product (GDP) higher by over 5% in real terms, driven mainly by India's steady growth. India accounted for most of the regional defence-spending increase with a 10.2% rise to $13.9 bn, measured in constant 1999 US dollars. This was well over the budget of $124 bn. The 1999 defence budgets of Pakistan and Sri Lanka fell by 13% and 18% respectively in real terms. Budget allocations have increased in terms of national currency, but since these two countries import nearly all their major equipment, the depreciation of their currencies has hit them hard. The defence budgets of Central Asian countries remain difficult to access, although spending is known to be increasing, boosted by foreign aid.
   India
   India's defence budget for 2000 rose by nearly 30% to Rs 709 bn ($15.9 bn) in nominal terms or 20% in real terms over the previous year. The increase - the biggest ever - will be partly financed by an increase in income tax, for the second year running. The latest defence budget amounts to 2.8% of GDP compared with 2.4% in 1998.
   The Army will receive Rs 349 bn ($7.8 bn), which is Rs 30 bn more than in 1999. It plans to acquire unmanned aerial vehicles, battlefield radar, improved artillery and up to 310 T-90 main battle tanks (MBT) from Russia. The additional costs of the Army's deployment in Kashmir following the Kargil border conflict, which is estimated at Rs 100 m per day, will be met by an extra allocation of Rs 17.3 bn.
   The Indian Air Force will receive Rs 143 bn to help fund 66 advanced jet trainers, ten more Mirage 2000D fighters and the continued upgrade of its MiG-21 fighters. The trainers are urgently needed to curb the increasing number of flying accidents. However no decision on which aircraft to buy had been made by mid-2000. Such characteristic delay bedevils the Indian procurement system, which the Chief of the Army Staff, General V. P. Malik, has described as 'tedious, time consuming procedures' that hold up acquisitions even when parliament has allocated the funds. The main contenders remain the British Hawk, the French Alpha Jet and the Russian MiG-AT. Another regular cause of accidents is that the ageing MiG-21 fleet is desperately in need of the upgrade programme now underway. The 60 Jaguars are also being upgraded. A significant advance in capability was marked by the delivery in 2000 of the last of 40 Russian Su-30MK FGA aircraft.
   The Indian Navy receives an increase of Rs 10 bn in the 2000 budget, bringing its allocation to Rs 81 bn ($1.8 bn). The bulk of the extra funds are to develop naval aviation capabilities. India continues to negotiate with Russia about the transfer of the 45,000-tonne carrier Admiral Gorshkov. A Memorandum of Understanding between the two countries was signed in December 1999 and it is believed that the ship is currently being refitted in St Petersburg at India's expense. It is also believed that India wants to acquire about 20 MiG-29Ks from Russia for the carrier and forgo upgrading the Sea Harrier aircraft, at a cost of $200 m, in order buy the MiGs. However, doubts remain about India's ability to finance the running of the carrier. Moreover, if the plan to have two carriers by 2010 is to be fulfilled, the Viraat, currently in refit, will have to be replaced within the decade. This is a financial burden that the Navy is unlikely to be able to bear. In other naval aviation developments, India is in negotiation with Russia to upgrade its 13 maritime reconnaissance aircraft (eight Tu-142 and five Il-138). Linked to this deal is a negotiation to lease at least four Tu-22M3s for four years from Russia. If this arrangement goes ahead, it is not clear whether these aircraft would be operated in a maritime role or for wider tasks.
   Further enhancements to the Indian Navy's surface combatants are based on Russian designs but are mostly built in India. The first Brahmaputra-class guided-missile frigate was commissioned in early 2000; two more are to follow. However, the class is without its main weapon system, the Trishul surface-to-air missile, which has not yet started trials. The third of the Delhi-class guided missile destroyers will be commissioned in late 2000; it is hoped to build another three. In May 2000, the first of the Kashmir-class (Krivak III design) guided-missile frigates was launched in St Petersburg and it should be delivered to India in early 2002. Two more will be delivered by late 2003. Construction of an improved Kashmir-class frigate will start in India in late 2000 for first delivery in 2007. Two more of the Kashmir-class are on order. They are general-purpose frigates but will have a strong anti-submarine capability. The tenth and last Kilo-class diesel submarine was commissioned in mid-2000 and is armed with Klub anti-surface-ship missiles. It has been reported that the Kilos are not as effective as expected due to problems with their batteries.

   []

   Although not published in the defence budget, there is increased funding in 2000 for the atomic energy and space programmes, both featuring military-specific projects. Together the two divisions are budgeted to receive $843m in 2000, up from $70501 in 1999.
   Pakistan
   Pakistan's official defence budget rose from Rs 142 ($2.9 bn) in 1999 to Rs 170 bn ($3.2 bn) in 2000, but as usual no detailed breakdown is available. The Military Balance estimates that spending in 1999 was above budget (and official outlay figures) at $3.5 bn. The figure would probably have been higher still but for a $134111 reduction in spending to divert funds to public works in rural areas.
   Pakistan took delivery of a further eight upgraded Mirage 3 and Mirage 5 combat aircraft from France. A joint programme with China for the development and production of the FC-1 combat aircraft continues, with a planned in-service date of 2005. In the meantime, it is reported that Pakistan took delivery of a part-order for 50 F-7MG FGA aircraft from China in 2000. In late 1999, the Pakistan Navy commissioned its first Khalid-class (French Agosta B) diesel submarine. Two more are being built under licence in Karachi, to be ready in 2002. They will replace the ageing Hangor-class boats first commissioned in 1969. It is still uncertain whether air-independent propulsion will be fitted; even without, the new vessels will greatly enhance Pakistan's submarine capabilities. If indigenous construction is successful, Pakistan may export them, with Saudi Arabia and Qatar as possible buyers. Funding, however, remains difficult for the Pakistani Navy; it cannot yet afford to replace the Atlantique maritime-reconnaissance aircraft shot down by India in 1999.
   Sri Lanka
   The war between government forces and the LTTE resulted in 1999 defence spending of Rs 57.2 bn ($807 m), according to official figures, which was approximately Rs 17.2 bn ($242 m) over budget. The official budget for 2000 has been set at Rs 45bn ($699 m). Given the increased tempo and scale of military operations, this budget too will almost certainly be overspent.
   Bangladesh
   Concerned by the military build-up of its neighbours, Bangladesh has decided to upgrade its ageing fleet of combat aircraft. In 2000 eight air-defence MiG-29s were delivered from Russia in a contract reputedly worth $115 m. They will all be based at Dhaka and will replace obsolescent MiG-21s and Chinese copies of the MiG-19. The Navy is also expected to take delivery of a South Korean Ulsan frigate.

СРЕДНЯЯ и ЮЖНАЯ АЗИЯ


   ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ
   Региональная тенденция
   Страны Центральной и Южной Азии продолжают использовать больше государственных ресурсов на военные расходы, чем любой другой регион, кроме Ближнего Востока. Характер региональной напряженности и конфликтов мало изменился. Отношения между Индией и Пакистаном остаются напряженными, и терроризм в Кашмире продолжается. Нескончаемая война в Шри-Ланке продолжает истощать человеческий и материальный капитал страны. В Афганистане Талибан борется за ликвидацию оставшейся оппозиции на севере страны. В Центральной Азии правительственные войска, исламские боевики и наркобанды сталкиваются в Таджикистане, Узбекистане и, все чаще, Кыргызстане.
   Индия и Пакистан
   В 2000 году не было никакого позитивного движения в направлении улучшения отношений между Индией и Пакистаном. Хотя в Кашмире было несколько крупных инцидентов по ту сторону линии контроля, терроризм исламских группировок в удерживаемом Индией Кашмире не ослабевал, несмотря на кратковременное прекращение огня в июле-августе 2000 года. По оценкам IISS, в результате террористических актов в Кашмире в период с августа 2000 года по август 2000 года погибло 1000 человек, в результате чего общее число жертв с 1989 года достигло 23 000 человек. 24 июля лидер вооруженной исламской группировки "Хизбул Моджахедин" Абдул Маджид дар объявил об одностороннем прекращении огня после освобождения индийским правительством нескольких видных лидеров сепаратистов и заявлений высокопоставленных индийских министров о том, что они готовы начать диалог с воинствующими группировками. 29 июля, вскоре после объявления перемирия, Индия приостановила военные действия против сепаратистов. 3 августа моджахеды "Хизбул" начали переговоры с представителями правительства в Шринагаре. Девяносто человек были убиты в результате всплеска насилия, совершенного партизанскими группами, выступавшими против диалога. Несмотря на насилие, переговоры дали многообещающее начало, но они зашли в тупик, потому что Нью-Дели отказался от требования "Хизбул" включить пакистанских представителей. Переговоры завершились 4 августа, и индийские вооруженные силы возобновили военные действия против повстанцев.
   Ядерный потенциал Индии и Пакистана в 2000 году практически не изменился. Индия была далека от приобретения потенциала, необходимого для удовлетворения требований амбициозного проекта ядерной доктрины, опубликованного правительственным Консультативным советом по стратегической политике в 1999 году. Нью-Дели официально не одобрил эту доктрину, и, хотя планы оборонного бюджета были увеличены, предпринимаются лишь скромные шаги в направлении улучшения возможностей доставки ядерного оружия самолетами и ракетами. Ракета Agni-2 не испытывалась с апреля 1999 года. Были проведены испытания сухопутной и морской ракеты Prithvi дальностью 150-250 километров, но они не считаются ядерными. Наземные, морские и воздушные средства доставки, предусмотренные в проекте Доктрины, потребуют значительно больших расходов, чем предусмотрено в настоящее время. На разработку боеголовок, ракетного потенциала и систем управления, изложенных в документе, в ближайшие десять лет, вероятно, потребуется порядка 500 миллионов долларов в год.
   Ракетный потенциал Пакистана продолжает расти. Shaheen-2 дальностью 2,400 км готов к летным испытаниям. Более дальняя версия ракеты класса "земля-земля" Hatfl успешно прошла испытания на дальности свыше 100 км. Новая конструкция позволяет увеличить полезную нагрузку, повысить точность и гибкость боеголовок. Сообщается, что в общей сложности на вооружении находятся 30 600-километровых Hatf-3 (на базе китайской M-11). Кроме того, предполагается, что в эксплуатации находятся 12 ракет Ghauri -1 дальностью 1500 км. Ghauri -2 дальностью 2500 км, способный нанести удар в любой точке Индии, прошел испытания на статическом двигателе. Эти высокоприоритетные программы в какой-то мере уравновешивают превосходство Индии в обычных вооруженных силах, бюджетное планирование которых на следующие пять лет будет еще больше увеличиваться. К этим силам предъявляются повышенные требования, в частности в отношении обеспечения того, чтобы поддерживаемые Пакистаном повстанцы не повторили вторжение 1999 года в район Каргила в удерживаемом Индией Кашмире. Индия сохраняет более значительное военное присутствие в этом регионе, чем раньше. Они создали новый армейский корпус, XIV корпус, базирующийся в Лехе и Ниму, который будет отвечать за северные пограничные районы. Штаб-квартира XV корпуса по-прежнему находится в Шринагаре и сосредоточена на контртеррористических операциях в Кашмире. Проблемы внутренней безопасности предъявляют постоянные требования к военным ресурсам. Например, в районе Ассама силы безопасности проводят кампанию против таких сепаратистских групп, как Национальный демократический фронт Бодоланда (НДФБ) и Объединенный фронт освобождения Ассама (Ульфа).
   Средняя Азия
   В августе 1999 года заложники были захвачены в Баткенской области Киргизии узбекской террористической группировкой, возглавляемой Джумой Намангони из Исламского движения Узбекистана (ИДУ). Это и последующие события привели к увеличению ресурсов, выделяемых на оборону границ и противодействие Исламскому воинству. Среди заложников, захваченных группой Намангони, были заместитель командующего Внутренними войсками Киргизии и четверо геологов из Японии. Намангони выдвинул ряд требований, в том числе о том, чтобы президент Узбекистана Ислам Абдуганиевич Каримов освободил 50 000 заключенных, в основном мусульман, содержащихся по обвинению в терроризме. В то же время он и его примерно 400 сторонников утверждали, что они намерены начать Исламский крестовый поход против Узбекистана. В и без того небезопасном регионе, страдающем от разграбления преступными группировками, занимающимися торговлей наркотиками, эти события еще больше обнажили слабость сил безопасности этого района. Международный характер этого инцидента также вызвал интерес крупных держав как в самом регионе, так и за его пределами. Китай, Франция, Индия, Россия, Турция и США, которые все чувствительны к воспринимаемым Исламским угрозам, поддержали ответные действия. Например, в апреле 2000 года США объявили, что выделили $10 млн на подготовку и оснащение узбекских подразделений по борьбе с терроризмом и наркотиками на афганской границе. США предложили аналогичные пакеты Казахстану и Кыргызстану. В мае 2000 года Китай согласовал программу помощи в размере 11 млн юаней ($1,3 млн) для оснащения Вооруженных Сил Казахстана, а также аналогичную программу для Таджикистана стоимостью 5 млн юаней ($0,6 млн) в июле. Также в июле министр обороны Франции Ален Ришар подписал соглашение о военной помощи, которое предусматривало создание совместной комиссии по "военно-техническому сотрудничеству и оборонным технологиям". В том же месяце начальник турецкого Генерального штаба генерал Гусейн Кивриколгу согласился на пакет помощи, предусматривающий военно-техническое сотрудничество, который, как сообщается, стоит $ 100 млн. Россия активизировала свою программу помощи и учений через сеть Содружества Независимых государств (СНГ). В марте-апреле 2000 года Россия провела учения "Южный щит" с привлечением сил Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана к контртеррористическим операциям. Даже узбекские войска принимали участие, хотя и только на своей территории. Это был необычный шаг, поскольку Узбекистан обычно стоит в стороне от деятельности СНГ и обычно особенно чувствителен к российской военной деятельности в регионе. Рост исламистской воинственности в 2000 году, особенно Баткенский инцидент, сделал такую деятельность более приемлемой. Однако цель иностранных доноров - укрепление вооруженных сил региона - вряд ли будет способствовать стабильности. Действительно, в августе 2000 года в Баткенской области произошел новый всплеск насилия, в ходе которого были убиты десять кыргызских солдат и 30 повстанцев иду. Узбекские силовики также поймали членов ИДУ, проникших через границу в Узбекистан. Между всеми государствами региона, особенно между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном, сохраняется напряженность, усугубляемая тем, что государственные границы мало связаны с географическим распределением различных этнических групп и кланов. Кроме того, поток наркотиков и связанных с ними преступных группировок из Афганистана через Ферганскую долину вряд ли уменьшится в ближайшее время. Засуха в Афганистане в 2000 году приведет к значительному сокращению посевов опиума; однако это не приведет к сокращению деятельности наркобанд или сопутствующего насилия, а лишь к повышению цен на наркотики.
   В Афганистане талибы усилили свое давление на северную группировку войск во главе с Ахмад Шахом Масудом, предприняв энергичное наступление летом 2000 года. Их кампания сосредоточилась на Талукане, важной базе северной группировки, и далее на север к Эшкамешу. Даже если Талибы захватят Талокан, сомнительно, смогут ли они удержать его до наступления зимы. Им не удалось захватить базу раньше и не удалось удержать территорию, захваченную в этом районе в предыдущие годы. Цель их военного наступления, очевидно, состоит в том, чтобы задушить пути снабжения войск Масуда в Панджшерской долине и от границы с Таджикистаном. Тем не менее Масуд продолжает получать поддержку от Ирана, России и Узбекистана, и, похоже, этому конфликту не видно конца. За год по август 2000 года 10 000 человек были убиты непосредственно в результате конфликта в Афганистане, в результате чего общее число погибших с 1992 года достигло 76 000 человек. Несмотря на давление США, Пакистан не смог оказать никакого реального влияния на режим талибов, чтобы умерить его эксцессы или выдать саудовского диссидента Усаму бен Ладена, чтобы помочь положить конец международной террористической деятельности его группировки.
   ШриЛанка
   В Шри-Ланке 17-летняя гражданская война унесла 66 000 жизней. В апреле 2000 года "Тигры освобождения Тамил-Илама" (LTTE) предприняли крупное наступление на полуостров Джафна, однако оно было неудачно, и правительственные войска нанесли значительные потери повстанцам. Авиация была важным фактором в ослаблении легких атак, как в форме бомбардировок, так и в использовании авиации для отправки снабжения осажденным правительственным войскам, оказавшимся в ловушке на полуострове. Помимо своих нападений на военные базы, главным образом на севере страны, LTTE продолжают свою террористическую кампанию, перенося ее в столицу страны Коломбо. Одним из наиболее драматических нападений в Коломбо в 2000 году было убийство министра промышленности К. В. Гунератне и еще 20 человек террористом-смертником во время июньских торжеств в честь героев войны в стране. В августе правительство президента Чандрики Кумаратунги представило парламенту план деволюции, который содержал новую Конституцию, предоставляющую провинциям значительную автономию и фактически превращающую страну в федерацию. Кумаратунга надеялся, что это приведет к мирным переговорам с LTTE, однако оппозиционная Объединенная национальная партия решительно отвергла этот план. Пытаясь найти политическое решение, правительство также усилило вооруженные силы. В 2000 году ВВС приняли поставку восьми боевых самолетов Kfir из Израиля, а также поставку, в короткие сроки, четырех истребителей-бомбардировщиков МиГ-27 из Украины. Вскоре истребители МиГ-27 вступили в бой с силами повстанцев.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Расходы на региональную оборону выросли в 1999 году на 3,1% в реальном выражении до $21,7 млрд. Экономические показатели в регионе оставались высокими, валовой внутренний продукт (ВВП) вырос более чем на 5% в реальном выражении, что было обусловлено главным образом устойчивым ростом Индии. На Индию пришлась большая часть роста региональных расходов на оборону - на 10,2%, до 13,9 млрд долл., измеренного в постоянных долларах США 1999 года. Это значительно превышало бюджет в $124 млрд. В 1999 году оборонные бюджеты Пакистана и Шри-Ланки сократились на 13% и 18% соответственно в реальном выражении. Бюджетные ассигнования увеличились в пересчете на национальную валюту, но поскольку эти две страны импортируют почти все свое основное оборудование, обесценивание их валют сильно ударило по ним. Оборонные бюджеты центральноазиатских стран остаются труднодоступными, хотя известно, что их расходы растут за счет иностранной помощи.
   Индия
   Оборонный бюджет Индии на 2000 год вырос почти на 30% по сравнению с предыдущим годом до 709 млд рупий ($15,9 млрд) в номинальном выражении или на 20% в реальном выражении. Это увеличение - самое большое за всю историю - будет частично финансироваться за счет увеличения подоходного налога второй год подряд. Последний оборонный бюджет составляет 2,8% ВВП по сравнению с 2,4% в 1998 году.
   Армия получит 349 млрд рупий ($7,8 млрд), что на 30 млрд рупий больше, чем в 1999 году. Она планирует приобрести у России беспилотные летательные аппараты, боевые РЛС, усовершенствованную артиллерию и до 310 основных боевых танков Т-90. Дополнительные расходы на развертывание армии в Кашмире после пограничного конфликта в Каргиле, которые оцениваются в 100 млн. рупий в день, будут покрыты за счет дополнительных ассигнований в размере 17,3 млрд. рупий.
   Индийские ВВС получат 143 млрд рупий для финансирования 66 реактивных учебных самолетов, еще 10 истребителей Mirage 2000D и продолжения модернизации своих истребителей МиГ-21. Инструкторы срочно нужны, чтобы обуздать растущее число летных происшествий. Однако к середине 2000 года не было принято никакого решения о том, какие самолеты покупать. Такая характерная задержка не дает покоя индийской системе закупок, которую начальник штаба армии генерал В.П.Малик охарактеризовал как "утомительные, отнимающие много времени процедуры", которые задерживают закупки даже тогда, когда парламент выделяет средства. Главными претендентами остаются британский Hawk, французский Alpha Jet и российский МиГ-АТ. Другая регулярная причина аварий заключается в том, что стареющий парк МиГ-21 отчаянно нуждается в программе модернизации, которая сейчас осуществляется. 60 Ягуаров также модернизируются. Значительное повышение боеспособности ознаменовалось поставкой в 2000 году последнего из 40 российских самолетов Су-30МК.
   Индийские военно-морские силы получают увеличение на 10 млрд рупий в бюджете 2000 года, в результате чего их ассигнования составляют 81 млрд рупий ($1,8 млрд). Основная часть дополнительных средств идет на развитие возможностей морской авиации. Индия продолжает переговоры с Россией о передаче 45-тысячного авианосца Адмирал Горшков. Меморандум о взаимопонимании между двумя странами был подписан в декабре 1999 года, и считается, что в настоящее время судно переоборудовано в Санкт-Петербурге за счет Индии. Также считается, что Индия хочет приобрести около 20 МиГ-29КС у России для авианосца и отказаться от модернизации самолета Sea Harrier, стоимостью $ 200 млн, чтобы купить МиГи. Однако остаются сомнения в способности Индии финансировать работу авианосца. Кроме того, если план по созданию двух авианосцев к 2010 году будет выполнен, то Viraat, находящийся в настоящее время в ремонте, должен быть заменен в течение десятилетия. Это финансовое бремя, которое флот вряд ли сможет нести. Что касается других разработок морской авиации, то Индия ведет переговоры с Россией о модернизации своих 13 морских разведывательных самолетов (восемь Ту-142 и пять Ил-138). С этой сделкой связаны переговоры об аренде у России как минимум четырех Ту-22М3 сроком на четыре года. Если такая схема будет реализована, то неясно, будут ли эти самолеты эксплуатироваться на море или для более широких задач.
   Дальнейшие усовершенствования надводных боевых кораблей индийского флота основаны на российских разработках, но в основном строятся в Индии. Первый управляемый ракетный фрегат класса Brahmaputra был введен в строй в начале 2000 года; за ним последуют еще два. Однако этот класс не имеет своей основной системы вооружения-ракеты класса "земля-воздух " Trishul, которая еще не приступила к испытаниям. Третий из эскадренных миноносцев класса Delhi будет введен в строй в конце 2000 года; предполагается построить еще три. В мае 2000 года в Санкт-Петербурге был спущен на воду первый из фрегатов класса Kashmir (проект Krivak III), который должен был быть доставлен в Индию в начале 2002 года. Еще два будут поставлены к концу 2003 года. Строительство усовершенствованного фрегата класса Kashmir начнется в Индии в конце 2000 года для первой поставки в 2007 году. Еще двое из класса Kashmir на очереди. Это фрегаты общего назначения, но они будут иметь сильную противолодочную мощь. Десятая и последняя дизельная подводная лодка класса Kilo была введена в строй в середине 2000 года и вооружена противолодочными ракетами Klub. Сообщалось, что Kilo не так эффективны, как ожидалось, из-за проблем с их батареями.
   Рис
   Несмотря на то, что этот документ не был опубликован в оборонном бюджете, в 2000 году было увеличено финансирование программ в области атомной энергии и космоса, в том числе проектов военного назначения. В бюджете этих двух подразделений заложено, что в 2000 году они получат 843 млрд.долл. по сравнению с 705 млрд. долл. в 1999 году.
   Пакистан
   Официальный оборонный бюджет Пакистана вырос со 142 рупий ($2,9 млрд) в 1999 году до 170 млрд рупий ($3,2 млрд) в 2000 году, но, как обычно, детальной разбивки нет. По оценкам военного баланса, расходы в 1999 году превысили бюджетные (и официальные) показатели в 3,5 млрд. Эта цифра, вероятно, была бы еще выше, если бы не сокращение расходов на общественные работы в сельских районах на 134111 долл.
   Пакистан принял поставку еще восьми модернизированных боевых самолетов Mirage 3 и Mirage 5 из Франции. Продолжается реализация совместной с Китаем программы разработки и производства боевого самолета FC-1, ввод которого в эксплуатацию запланирован на 2005 год. Между тем, сообщается, что Пакистан принял заказ на поставку 50 самолетов F-7MG из Китая в 2000 году. В конце 1999 года ВМС Пакистана ввели в строй свою первую дизельную подводную лодку класса Khalid (французская Agosta B). Еще два строятся по лицензии в Карачи, которые должны быть готовы в 2002 году. Они заменят устаревшие лодки класса Hangor, впервые введенные в эксплуатацию в 1969 году. По-прежнему неясно, будет ли установлена воздушно-независимая двигательная установка; даже без нее новые суда значительно увеличат возможности подводных лодок Пакистана. Если местное строительство будет успешным, Пакистан может экспортировать их с Саудовской Аравией и Катаром в качестве возможных покупателей. Финансирование, однако, остается трудным для ВМС Пакистана; он пока не может позволить себе заменить Атлантический морской разведывательный самолет, сбитый Индией в 1999 году.
   Шри Ланка
   Война между правительственными войсками и LTTE привела к тому, что в 1999 году расходы на оборону составили 57,2 млрд рупий ($807 млн), что, по официальным данным, было примерно на 17,2 млрд рупий ($242 млн) больше бюджета. Официальный бюджет на 2000 год определен в размере 45 млрд. рупий (699 млн. долл). Учитывая возросшие темпы и масштабы военных операций, этот бюджет также почти наверняка будет перерасходован.
   Бангладеш
   Обеспокоенный наращиванием военной мощи своих соседей, Бангладеш решил обновить свой стареющий парк боевых самолетов. В 2000 году восемь истребителей ПВО МиГ-29 были поставлены из России по контракту на общую сумму $115 млн. Все они будут базироваться в Дакке и заменят устаревшие МиГ-21 и китайские копии МиГ-19. Ожидается, что ВМС также примут на вооружение южнокорейский фрегат Ulsan.
   []
   []
   []


   AFGHANISTAN
   []

   AFGHANISTAN (2), BANGLADESH
   []
  
   BANGLADESH (2), INDIA
   []

   INDIA (2)
   []

   INDIA (3)
   []

   INDIA (4), KAZAKHSTAN
   []

   KYRGYZSTAN, NEPAL
   []

   NEPAL (2), PAKISTAN
   []

   PAKISTAN (2), SRI LANKA
   []

   SRI LANKA (2), TAJIKISTAN
   []

   TAJIKISTAN (2), TURKMENISTAN
   []

   TURKMENISTAN (2), UZBEKISTAN
   []



EAST ASIA & AUSTRALASIA


   MILITARY DEVELOPMENTS
   Regional Trends
   The East Asia and Australasia region remains the second-largest regional arms market after the Middle East and North Africa. Military spending overall has recovered along with the Asian economy and in 1999 it was up on the previous year by just over 6% to $135 billion. As long as fundamental insecurities persist, this rising trend will continue. Indonesia, the second most populous country in East Asia, remains beset by conflict, although some order has been restored to East Timor, which is now under UN administration. After years of relative calm, long-standing Islamist and separatist insurgencies have resurfaced in the Philippines. In north-east Asia, the military situation is essentially unchanged, yet there have been positive political developments, in particular the summit meeting between the leaders of the two Koreas in June 2000, which seemed finally to end North Korea's diplomatic isolation. China, despite tensions over Taiwan and US plans for a national missile defence (NMD), remains absorbed with its internal political and economic development. Military confrontation over Taiwan seems a remote possibility, provided the key actors remain preoccupied by their other priorities. Outside the arena of major-power confrontation, ethnic violence erupted in the South Pacific region in Fiji and the Solomon Islands, arising from long-standing grievances that remain unresolved.
   North-east Asia
   The Summit Without doubt the region's most important political event was the summit meeting in Pyongyang on 13-15 June 2000, between President Kim Jong II of North Korea and President Kim Dae Jung of South Korea. By August, some progress appears to have been made on the aims set out by the two leaders in the 15 June Joint Declaration.
   Groups of senior officials from the North and South had met by the end of July. The two Koreas are establishing working groups to deal with the economic, political and cultural issues and endeavouring to install military hotlines and to reconnect suspended railway lines. At this stage, however, no officials dealing directly with military affairs are taking part in the talks. Both sides have stopped propaganda broadcasts directed at each other and the first North-South family reunions took place on 15 August. The summit's reverberations have gone beyond the elements in the Joint Declaration. On 19 June, the US announced its intention to lift the embargo on trade between the two countries, which has been in force for 50 years. Imports and exports of most goods will be allowed except for military items and technology with potential military uses. For the time being, the US has indicated that it will continue to block loans by international financial institutions to North Korea, because it has appeared on the US list of states that sponsor terrorism since the 1987 bombing of a Korean Air passenger plane by North Korean agents. Talks began on 9 August 2000 in Pyongyang between US and North Korean officials on how the country can meet the conditions for removal from the list. For impoverished North Korea, being no longer listed opens up the prospect of large-scale loans from such institutions as the World Bank and the Asian Development Bank.
   In the past five years, international help has brought North Korea back from the brink of mass starvation. There are concerns that the aid funds are subject to insufficient controls and could be used to maintain and develop military capabilities. According to South Korean government sources, trade between the two Koreas totalled $333 million in 1999; most of this 'trade' was humanitarian aid to the North. Aid will increase as more countries open diplomatic relations with Pyongyang. Greater exposure to outside influences could compel Kim Jong II to spend more on economic rehabilitation and less on defence. Such a shift, however, could strain relations between the leader and the military on which he depends for support. This could explain Kim's insistence that North Korea would continue to trade in missile technology with countries such as Iran and Pakistan. Some estimates indicate that these exports bring in at least $5oom a year, a sum that almost certainly goes to the military. The technology exports and advancing North Korean missile programme form a powerful lever for bargaining with the US and Japan. However, for North Korea to benefit from the engagement process, it must take more substantial steps on nonproliferation than the curious offer, conveyed to the Tokyo meeting of the G-8 group of leading industrial nations in July 2000. The proposal, via Russian President Vladimir Putin, was that Pyongyang would stop its missile programme in return for satellite-launch technology. At this stage Kim Jong II seems to be concentrating his efforts on attracting foreign trade, aid and investment, which do not yet require what the leadership perceives to be destabilising transparency or demilitarisation.
   China Beijing's main preoccupation in 2000 has been dealing with domestic economic reform, in particular preparing for membership of the World Trade Organisation (WTO) and its impact on China's political development. Another domestic preoccupation has been how to respond to the perceived threat to the leadership posed by the Falun Gong quasi-religious movement. These concerns have probably contributed to the muted response Beijing has made to other events, such as the outcome of the 2000 presidential election in Taiwan and US plans for NMD. Neither of these last developments has yet substantively changed China's plans for a steady improvement in its military organisation and capability.
   The election of President Chen Shui-bian in Taiwan in March 2000, given his pro-independence background, shocked the Beijing leadership, but its response was muted. Chen has so far been careful to avoid public statements that risk raising tensions. There has been no significant change in the balance of forces in 2000 beyond a modest increase in the short-range missile capabilities along the coast opposite Taiwan in line with plans laid in the late 1990s. The US has played a role in reducing military tensions by turning down a Taiwanese request to buy Aegis missile cruisers, which are capable of being fitted with a theatre missile defence (TMD) system. However, this has not prevented a certain amount of megaphone diplomacy by China, condemning US NMD plans. On this front, China and Russia have made common cause. In a joint statement on 18 July 2000, the Russian and Chinese presidents denounced the US NMD plans and vowed to strengthen a strategic partnership between the two countries. China is the biggest customer for Russian arms exports.
   Compared to other nuclear powers, China's strategic military capabilities remain limited. It has approximately 25 land-based intercontinental ballistic missiles (ICBM) operational at any one time; its submarine-launched capability is a single nuclear-fuelled ballistic-missile submarine (SSBN), still not fully in service. The longer-range power-projection capabilities of the Army and Air Force remain limited, although increasing in some respects. The Army is continuing to cut its regular and reserve forces, while improving the mobility and training of field formations. This continues the slow process begun in the early 1990s with the move away from territorial defence, involving large forces stationed throughout the country, to a more mobile, smaller force able to respond rapidly to internal and external threats. The process of reorganising six of the 21 Group Armies has continued, with conversion from a division-based structure to a more flexible brigade-based structure. This reform is scheduled for completion before the end of 2001. The introduction of more up-to-date equipment continues, including a significant number of Type- 88C tanks, followed by a smaller number of Type-98. Although China's power-projection capability is limited at present, its military activities beyond its territory, however modest, can excite tensions, given regional concerns about China's potential. For example, in July 2000, the Japanese government issued a report citing a sharp increase in Chinese naval vessels seen in and around Japan's territorial waters: 28 sightings in 1999 compared with two in 1998. Reports of these activities so outraged the Japanese public that Tokyo went as far as to consider cancelling plans for $105m-worth of special-development assistance to China. To the south-west, China's activities in Myanmar have caused India concern for some years. China has equipped Myanmar's armed forces with most of their major weapons. It has also helped to strengthen the country's river, rail and road infrastructures and continues to man the electronic listening posts that they have established on the Indian Ocean coastline. At this stage, however, these developments are not likely to lead to a military confrontation between India and China, but more to a vying for influence over Myanmar's military rulers.
   South-east Asia and Pacific
   Indonesia Indonesia's internal-security situation has continued to deteriorate, despite hopes aroused by the election of President Abdurrahman Wahid in October 1999. The government's failure to stem the tide of violence is one of the principal reasons why, in August 2000, Wahid declared he was handing the daily running of his government over to his vice-president, Megawati Sukarnoputri. He could still have a major influence on policy, but will be less in public view. Indonesia's strife results from a complex mixture of separatist movements and sectarian violence, principally between Muslims and Christians. The armed forces and police in many instances have supported one side against the other and exacerbated the problem rather than bringing security and asserting central-government authority. Aceh witnessed the worst fighting of this kind in late 1999 and early 2000, after the government refused to countenance a referendum on the future status of the province. The government and the Free Aceh movement ultimately signed a cease-fire on 12 May, which was implemented in June. By the middle of 2000, the separatist movements appeared to have been at least temporarily contained; however, there is sporadic violence that could worsen if no substantive political progress is made. Wahid conducted negotiations with other separatist movements in Irian Jaya and Papua in June and July 2000. The situation has been relatively calm in these areas during 2000. By far the worst violence has been in the Moluccan Islands, particularly around the capital, Ambon, where it is believed that more than 3,000 people have been killed in fighting between Christians and Muslims. The security forces seem unable to restore calm, and the outlook is bleak.
   The Indonesian Army has been the loser in the political changes because of its association with the Suharto regime, involvement in corruption and appalling human-rights abuses during its effort to combat the violence over the past two years. The Army's personnel numbers are likely to be cut substantially. The Special Forces (KOPASSUS) will almost certainly be cut back sharply, primarily because of their involvement in some of the worst human-rights violations. The Strategic Reserve (KOSTRAD), at present some 30,000 strong, is thought likely to emerge as the main element of a more professional army; it already contains more high quality specialist troops, such as its airborne brigade. The restructuring of the armed forces is focusing on the Navy and its Marines, and the Air Force. Wahid has created a cabinet-level post to oversee maritime affairs and identified upgrading the Navy as his most important defence priority - partly because only about 20-25% of its inventory are operational. The government is making plans to increase naval personnel from 47,000 to 67,000 during the next five years and to buy maritime helicopters and corvettes. Furthermore, in late 1999, a naval officer was appointed commander of the Indonesian armed forces; previously it was always an army appointment. There are plans afoot to expand the Marines from 12,000 to some 20,000 in the next five years, with the immediate aim of creating a third brigade. This restructuring in favour of maritime and air forces is long overdue for a country that is an archipelago of 13,000 islands. However, equipment funding for the restructured forces, particularly for land forces, is likely to be extremely limited for at least the next five years because of the poor state of the economy.
   East Timor On 26 February 2000, the UN Transitional Administration in East Timor (UNTAET) took over the military operations of the Australian-led International Force in East Timor (INTERFET). The force had been providing security for those engaged in humanitarian assistance and the UN administration in the territory following the withdrawal of Indonesian forces. Since February the 9,000-strong UN force has faced direct attacks from militias operating from West Timor. Two UN soldiers have been killed and several others wounded. Calls on the Indonesian government by the UN Security Council in August 2000 to clamp down on the militia had no immediate results.
   Philippines After four years of relative peace, separatist violence has escalated, forcing the Army to undertake major operations against the Moro Islamic Liberation Front (MILF). The security forces have also had to contend with the Abu Sayyaf group who seized more than 30 local and foreign hostages in March 2000. These military commitments have delayed the planned restructuring of the Army, including proposals to reduce its eight infantry divisions to three and to reorganise them as rapid-deployment forces. Eight independent brigades are to be created to form the nucleus of eight reserve divisions. Other proposed changes include reorganising the Armoured Brigade with heavier armoured fighting vehicles (AFVs) and the creation of new artillery, air-defence and aviation battalions. The formation of a Special Forces Command has already taken place and includes Special Forces and Scout Ranger regiments. Piracy Incidents of piracy continue to rise in South-east Asia, although the general incidence is low in relation to the high volume of shipping in the area. In March and April, Japan canvassed a proposal for its coastguard to contribute to a regional operation to counter piracy. Should the proposal be implemented, Japanese vessels would be deployed more than 1,000 miles away from home waters. Most members of the Association of South-east Asian Nations (ASEAN) were in favour of the proposal; China, however, was vehemently opposed. The Japanese government is also to fund a feasibility study into building a canal across Thailand, which would obviate the need for ships to transit the Straits of Malacca. Indonesia made its own tentative contribution to tackling piracy off its shores in early 2000, announcing plans to create a special centre to track shipping in the Straits of Malacca. The centre would depend on reporting by merchant vessels and upon a rapid-reaction fleet of fast ships and aircraft.
   South Pacific Longstanding ethnic rivalries surfaced in Fiji and the Solomon Islands during 2000. On 19 May, supporters of nationalist rebel leader George Speight stormed Fiji's parliament, demanding that ethnic Indians be stripped of political power. They took hostage Prime Minister Mahendra Chaudhry and members of his cabinet. Ten days after the coup attempt, Fiji's military assumed power and declared martial law. It took until 9 July for Fiji's military to make a deal with Speight. Many of the rebel leader's demands aimed at preserving indigenous Fijian political dominance and stripping ethnic Indians of a political role were met in a provisional agreement. Four days later, on 13 July, the deposed prime minister and 17 other MP's were released from captivity. On 27 July, the military arrested Speight on charges of arms offences. A caretaker government, led by Prime Minister Laisenia Qarase, and containing no Speight supporters, was sworn in on 28 July.
   On 5 June 2000, armed rebels seized control of the Soloman Islands' capital, Honiara, held Prime Minister Bartholomew Ulufa'ulu hostage and demanded his resignation. The Malaitan Eagles (ME) militia has been fighting for the rights of people originally from the island of Malaita, who now live on neighbouring Guadalcanal Island. By 11 June, however, the conflict spread to another island where a third rebel group seized control of the western town of Gizo. These militiamen were reportedly linked to separatists on neighbouring Bougainville Island. On 30 June, by a narrow majority, parliament elected the former opposition leader, Manasseh Sogavare, as Prime Minister. An agreement to hold talks aimed at ending the conflict was reached on 12 July. Overall about 60 people were killed in the fighting and around 20,000 migrants from the island of Malaita were expelled from Guadalcanal. Outside military intervention in either the Solomon Islands or Fiji was never seriously considered, other than to rescue foreign nationals if necessary.
   DEFENCE SPENDING
   Regional Trends
   Regional military spending in 1999 increased in real terms by 6.2% to $135 bn measured in constant 1999 US dollars. Following increased budgetary allocations and with the major regional currencies stabilised, the trend is set to continue in 2000. Published budgets for 2000 indicate a further 4% increase in military spending. Asian economies rebounded in 1999 from the crisis which hit the region in mid-1997. Regional gross domestic product (GDP) which fell by over 7% in 1998, increased by 10% in 1999 when measured in US dollars at average exchange rates. The only economy to decline during the year was that of Japan, where GDP fell by 1.4%. Indonesia's economy was static, while all the other countries in the region saw a strong recovery, particularly Thailand where GDP rose by 4% and Malaysia where it was up 5.4%.
   Japan. The Japanese defence budget saw its first increase in yen terms for three years. The Japanese cabinet approved a budget for 2000 of ?4,935 bn, a rise of 0.3% over the 1999 budget of ?4,920 bn. However, due to the strength of the yen this translates to a nominal rise in dollar terms to $45.6bn compared to $43.2 bn. Rising personnel and maintenance costs predominantly account for the ?15 bn increase in the budget. Provision for equipment procurement has fallen by ?344 bn, mainly due to the Japanese Defence Agency's shift in emphasis towards spending more on training, intelligence capabilities and readiness. Under the joint TMD programme with the US, the budget includes ?2bn ($17m) to fund research into the project
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   Partly in response to concerns about the increasing presence in Japan's territorial waters of Chinese warships, and the North Korean incursion into South Korean waters in 1999, Tokyo plans to set up a patrol-helicopter unit in order to improve maritime surveillance. Japan is also forming its first naval special-operations unit, the 60-strong Special Guard Force, in March 2001. Japan's substantial surface fleet continues to be updated with the commissioning in 2000 of the fifth and sixth of nine Murasame destroyers. Four improved Murasame have been ordered and should be in service in 2003-04. An amphibious capability is slowly being developed as delivery of the second and third Osumi landing platform, dock (LPD) and landing platform helicopter (LPH) should be made in 2002-03, which will give a small helicopter-carrying and troop-lift capability.
   China China's official defence budget increased from Y 105 bn ($12.6 bn) in 1999 to Y120 bn ($14.5 bn) in 2000. Chinese defence spending remains non-transparent, and official accounts substantially understate real military expenditure, estimated at more than $40 bn in 1999, which was three times the official figure.
   Under US pressure, Israel cancelled the sale of the Phalcon airborne early-warning (AEW) system to China. This advanced system was to be fitted to the A-50 (IL-76) AEW aircraft under a contract worth $250 m. To improve its AEW capability, China could upgrade the UK-supplied Searchwater system, designed specifically for maritime surveillance. The major improvement for the Air Force is the acquisition from Russia of 50 Su-30s. This aircraft is due for delivery in 2002, with a substantial proportion being assembled in China. The order complements the deal to acquire around 200 Russian Su-27 air-superiority fighters, the first deliveries of which were made in 1999. When these two orders are completed, China's ability to dominate the airspace around Taiwan will be greatly improved.
   China's naval capabilities are set to advance over the coming years. The surface fleet has been enhanced by the commissioning of the first of two Russian Sovremennyy destroyers, a more advanced vessel than any in China's inventory. The second destroyer will be delivered at the end of 2000. Negotiations are in progress for another two of these destroyers, although no contract has yet been signed. There have been reports that China plans to develop an aircraft carrier for launch in 2005. However, even if true, it would take at least two decades before the Navy could fully operate a carrier-based aviation capability. At present, China seems more concerned about reinforcing its strategic and tactical submarine fleet. Work has started on developing a new SSBN (the Type 094); reportedly six of these craft are to be built. If the plan goes ahead, each would be fitted with the Julang-2 submarine-launched ballistic missile (SLBM), which is still in development. The Type 093 nuclear-powered submarine (SSN), being built in China with Russian help, is still not operational. If these plans are fulfilled, then China's capability as an ocean-going navy will be considerably enhanced, which will inevitably raise anxieties among her immediate neighbours, particularly, Taiwan.
   Taiwan The Taiwan defence budget increased significantly from NT$ 357 bn ($10.9 bn) to NT$395 bn ($12.8 bn). It is proposed to allocate an additional $50 bn to the budget over the next 10 years in order to dispense with the previous system of supplementary budgets to finance one-off procurement projects. Taiwan's main plans are to improve missile defence, including radar, command-and-control equipment and six more Patriot Advanced Capability (PAQ-2 systems and possibly PAC-3 missiles. The US has turned down Taiwan's request to purchase DDG-51 Aegis destroyers, which for the US Navy will be fitted with the Navy Theater-Wide missile-defence system.
   South Korea The improved political climate on the Korean peninsula has yet to affect South Korean military spending. The country's budget for 2000 was set at won 154 tr ($13 bn). The economic recovery and the improvement of the won against the US dollar are likely to mean that the planned spending can be sustained. For the Army, there will be more Type-88 tanks and new K-9 155mm self-propelled guns and multiple-launch rocket systems (MLRS), including army tactical missile systems (ATACMS). South Korea has almost completed its naval expansion by commissioning the eighth of nine Chang Boo (German Type 209) diesel submarines (SSKs) and the third and last Okapi destroyer. However, there is some doubt about the follow-on KDX-2 guided missile destroyer programme for three ships; it may be replaced with a locally built Aegis escort. For the Air Force, the fulfilment of the current F-16C/D order by 2003 will complete its fleet of 120 aircraft. Plans remain in place to acquire, with US support, a 500 km-range surface-to-surface missile (SSM) that will reach all parts of North Korea.
   ASEAN Singapore's budget for 2000 is up from S$7.3 bn ($4.2 bn) in 1999 to S$74 bn ($4.4 bn). Its largest defence order, in dollar terms, was for six modified Lafayette frigates with area surface-to air missiles (FFG) from France. The new infantry-fighting vehicle (IFV) BIONIX has entered service in two versions, designated IFV-25 and IFV-40/50, and currently equips at least one battalion. This is the first such vehicle to be developed in South-east Asia and the world's first to enter service with hydro-pneumatic suspension. BIONIX will augment upgraded M-113 armoured personnel carriers (APCs) and provide a significant increase in armour, mobility and firepower.
   Singapore is the only ASEAN country with plans for substantial naval expansion with new equipment, with the six general-purpose frigates being ordered from France for delivery between 2005-09 being a major component. The first will be built in France, the last five under licence in Singapore. The frigates will also be the first ships to carry helicopters in Singapore's naval history. Singapore's amphibious capability has been updated with the commissioning, in early 2000, of two indigenously built Endurance-class tank landing ships (LST) which replace her ageing US County class LSTs; two more are to be ordered. The first of four Swedish Sjoormen SSKs was commissioned in July 2000. A second is due to be delivered in 2001 and the other two will remain in Sweden for crew training. These submarines are to be used for developing an operational capability before ordering new submarines for service from around 2010.
   The Malaysian defence budget for 2000 fell from RM 6.9 bn ($1.8bn) to RM 6.0 bn ($1.6 bn), excluding procurement. Two Lekiu-class frigates from UK were delivered. With Malaysia's economy rejuvenated, defence spending is to be maintained and possibly increased. Procurement programmes held over from 1998 could be resurrected to include main battle tanks and armoured personnel carriers. This equipment, however, is still subject to government approval and funding. Further development of the Rapid Deployment Force and army aviation is also considered likely. The Malaysian navy would like to expand but still lacks the necessary financial support. It is seeking funding for the initial purchase of one or two SSKs under the '8th Malaysia Plan', covering the period 2001-05, and has mooted the idea of buying two Agosta SSKs from France but no governmental approval has yet been forthcoming. Malaysia would also like to obtain at least three more surface ships and one LPD capable of transporting a battalion plus equipment along with two LSTs; but again lacks money to do so. The only naval order to be made in recent years for six patrol vessels from Germany - has encountered problems. The first two were supposed to be built in Germany with the following four built in Malaysia. Malaysia will probably be unable to build the last four itself and they will probably all have to be built in Germany, making the programme more expensive and possibly placing it in jeopardy.
   In Thailand the budget for 2000 is unchanged from 1999 at b 77 bn (down in dollar terms from $2.1 bn to $2.0 bn), but it is set to show a 14% jump in 2001 to b 88 bn ($2.3 bn). An order was placed for eight F-16s in October 1999. This replaces an earlier cancelled order for eight F/A-18C/Ds.
   Australasia
   The Australian defence budget for 1999 was set at A$11.2 bn ($74 bn), with A$6.5 bn ($4.2 bn) allocated for maintaining and acquiring equipment capabilities, including command, control and intelligence functions., Australia instigated a major defence review in 2000. The Australian Defence Forces (ADF) have fallen in strength from 70,000 to around 50,000 in the past decade. Major capabilities will need replacing over the next ten years, as they become obsolete. Australia's leadership of INTERFET and major combat contribution in East Timor in 1999 will strongly influence the outcome of the review. The ADF still provides a substantial contribution to UNTAET, a commitment that could last for some time. The government has produced a public discussion paper 'Defence Review 2000 - Our Future Defence Force'. For land forces, the paper presents a number of possible choices in respect of size, equipment and maintenance for regional security operations, including a possible requirement for an enhanced amphibious capability. This capability could include a multi-role support ship for Australia's naval forces that would also have a marine-helicopter landing capability. Hard decisions will have to be taken over air and naval forces. Where its air forces are concerned, the ADF faces a period, between 2007 and 2015 when the F/A-18 Hornet fighters, the P-3C maritime-patrol aircraft and the C-130H transport aircraft all become obsolete or can no longer be maintained cost-effectively. The ADF plans to keep the F-111 long-range strike and reconnaissance aircraft operational until at least 2015. Australia is slowly upgrading its Navy's surface fleet with the commissioning of two of eight ANZAC frigates in 2000. Eleven Kaman SH-2G (A) Super Sea Sprite helicopters are being acquired to operate from the ANZAC frigates, for anti-surface warfare (ASW) and anti-surface-unit warfare (ASUW) operations (reviving a capability lost 20 years ago). These were due to be delivered in late 2000, but will probably not arrive until 2001. Other improvements to the surface fleet, such as the purchase of US Kidd-class destroyers and a new fleet of patrol boats to replace the Freetnantle class, have either been cancelled or delayed. Two Collins diesel submarines are being upgraded to operate more effectively and should be fully operational by the end of 2000. This means that five of the six should be in service by the end of 2000.
  

ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ И АВСТРАЛИЯ


   ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ
   Региональная тенденция
   Регион Восточной Азии и Австралазии остается вторым по величине региональным рынком вооружений после Ближнего Востока и Северной Африки. Военные расходы в целом восстановились вместе с азиатской экономикой, и в 1999 году они выросли по сравнению с предыдущим годом чуть более чем на 6% до $135 млрд. Пока сохраняется фундаментальная неуверенность, эта растущая тенденция будет продолжаться. Индонезия, вторая по численности населения страна в Восточной Азии, по-прежнему охвачена конфликтом, хотя в Восточном Тиморе, который сейчас находится под управлением ООН, был восстановлен некоторый порядок. После нескольких лет относительного спокойствия на Филиппинах вновь вспыхнули давние исламистские и сепаратистские мятежи. В Северо-Восточной Азии военная ситуация практически не изменилась, однако произошли позитивные политические события, в частности встреча на высшем уровне лидеров двух Корей в июне 2000 года, которая, как представляется, окончательно положила конец дипломатической изоляции Северной Кореи. Китай, несмотря на напряженность вокруг Тайваня и планов США по национальной противоракетной обороне (ПРО), по-прежнему поглощен своим внутренним политическим и экономическим развитием. Военная конфронтация вокруг Тайваня представляется маловероятной, если ключевые действующие лица будут по-прежнему озабочены своими другими приоритетами. Помимо конфронтации между крупными державами, этническое насилие вспыхнуло в Южно-Тихоокеанском регионе на Фиджи и Соломоновых островах, вызванное давними недовольствами, которые остаются неурегулированными.
   Северо-Восточная Азия
   Несомненно, самым важным политическим событием в регионе стала встреча на высшем уровне в Пхеньяне 13-15 июня 2000 года между президентом Северной Кореи Ким Чен Иром и президентом Южной Кореи Ким Дэ Чжуном. К августу, как представляется, был достигнут определенный прогресс в достижении целей, поставленных двумя лидерами в Совместной декларации от 15 июня.
   Группы старших должностных лиц с севера и Юга встретились в конце июля. Обе Кореи создают рабочие группы для решения экономических, политических и культурных вопросов, а также пытаются установить военные горячие линии и восстановить прерванные железнодорожные линии. Однако на данном этапе в переговорах не участвуют официальные лица, непосредственно занимающиеся военными вопросами. Обе стороны прекратили пропагандистские передачи, направленные друг на друга, и первые семейные встречи Север-Юг состоялись 15 августа. Отклики саммита вышли за рамки элементов Совместной декларации. 19 июня США объявили о намерении снять эмбарго на торговлю между двумя странами, которое действует уже 50 лет. Импорт и экспорт большинства товаров будут разрешены, за исключением военных товаров и технологий, которые могут быть использованы в военных целях. В настоящее время США заявили, что они будут продолжать блокировать кредиты международных финансовых учреждений Северной Корее, поскольку она появилась в американском списке государств, которые спонсируют терроризм после взрыва в 1987 году северокорейскими агентами пассажирского самолета корейской авиакомпании. 9 августа 2000 года в Пхеньяне начались переговоры между американскими и северокорейскими официальными лицами о том, как страна может выполнить условия для исключения из списка. Для обнищавшей Северной Кореи выход из списка открывает перспективу получения крупномасштабных кредитов от таких институтов, как Всемирный банк и Азиатский банк развития.
   За последние пять лет международная помощь вернула Северную Корею на грань массового голода. Есть опасения, что фонды помощи находятся под недостаточным контролем и могут быть использованы для поддержания и развития военного потенциала. По данным южнокорейских правительственных источников, в 1999 году товарооборот между двумя Кореями составил 333 млн. долл. Помощь будет увеличиваться по мере того, как все больше стран откроют дипломатические отношения с Пхеньяном. Большая подверженность влиянию извне может вынудить Ким Чен Ира тратить больше на восстановление экономики и меньше на оборону. Однако такой сдвиг может привести к обострению отношений между лидером и военными, от которых он зависит в плане поддержки. Это могло бы объяснить настойчивое требование Кима о том, чтобы Северная Корея продолжала торговать ракетными технологиями с такими странами, как Иран и Пакистан. По некоторым оценкам, этот экспорт приносит не менее $ 5 млрд в год - сумма, которая почти наверняка идет на военные нужды. Экспорт технологий и продвижение северокорейской ракетной программы являются мощным рычагом для ведения переговоров с США и Японией. Однако для того, чтобы Северная Корея извлекла выгоду из процесса взаимодействия, она должна предпринять более существенные шаги по нераспространению, чем любопытное предложение, переданное на Токийской встрече Группы восьми ведущих индустриальных стран в июле 2000 года. Предложение через президента России Владимира Путина состояло в том, чтобы Пхеньян прекратил свою ракетную программу в обмен на технологию запуска спутников. На данном этапе Ким Чен Ир, похоже, концентрирует свои усилия на привлечении внешней торговли, помощи и инвестиций, которые пока не требуют того, что руководство воспринимает как дестабилизирующую прозрачность или демилитаризацию.
   Китай. Главной заботой Пекина в 2000 году была внутренняя экономическая реформа, в частности подготовка к вступлению во Всемирную Торговую Организацию (ВТО) и ее влияние на политическое развитие Китая. Еще одна внутренняя проблема заключалась в том, как реагировать на предполагаемую угрозу для руководства со стороны квазирелигиозного движения Фалуньгун. Эти опасения, вероятно, способствовали приглушенной реакции Пекина на другие события, такие как итоги президентских выборов 2000 года на Тайване и планы США по НМД. Ни одно из этих последних событий еще не изменило существенно планов Китая по неуклонному совершенствованию своей военной организации и потенциала.
   Выборы президента Чэнь Шуйбяня на Тайване в марте 2000 года, учитывая его сторонников независимости, шокировали руководство Пекина, но его реакция была приглушенной. До сих пор Чэнь старательно избегал публичных заявлений, которые могли бы вызвать напряженность. В 2000 году не произошло никаких существенных изменений в расстановке сил, кроме незначительного увеличения ракетного потенциала малой дальности вдоль побережья напротив Тайваня в соответствии с планами, разработанными в конце 1990-х годов. США сыграли свою роль в снижении военной напряженности, отклонив тайваньский запрос на покупку ракетных крейсеров Aegis, которые могут быть оснащены системой противоракетной обороны театра военных действий (TMD). Однако это не помешало определенной части мегафонной дипломатии со стороны Китая, осудившего американские планы НМД. На этом фронте Китай и Россия сделали общее дело. В совместном заявлении от 18 июля 2000 года президенты России и Китая осудили планы США по НМД и пообещали укреплять стратегическое партнерство между двумя странами. Китай является крупнейшим заказчиком российского экспорта вооружений.
   По сравнению с другими ядерными державами, стратегические военные возможности Китая остаются ограниченными. Он имеет около 25 межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования (МБР), действующих в любой момент времени; его подводный потенциал - это единственная атомная подводная лодка с баллистическими ракетами (SSBN), все еще не полностью находящаяся в эксплуатации. Возможности армии и ВВС по Дальнему применению мощности остаются ограниченными, хотя и увеличиваются в некоторых отношениях. Армия продолжает сокращать свои регулярные и резервные силы, одновременно повышая мобильность и подготовку полевых формирований. Это продолжает медленный процесс, начавшийся в начале 1990-х годов с перехода от территориальной обороны, включающей крупные силы, дислоцированные по всей стране, к более мобильным, меньшим силам, способным быстро реагировать на внутренние и внешние угрозы. Продолжается процесс реорганизации шести из 21-й группы армий с переходом от дивизионной структуры к более гибкой бригадной структуре. Эту реформу планируется завершить до конца 2001 года. Продолжается внедрение более современного оборудования, в том числе значительного числа танков типа 88С, за которыми следует меньшее число танков типа 98. Хотя возможности Китая в плане проецирования силы в настоящее время ограничены, его военная деятельность за пределами своей территории, сколь бы скромной она ни была, может вызвать напряженность, учитывая региональные опасения по поводу потенциала Китая. Например, в июле 2000 года японское правительство опубликовало доклад, в котором указывалось на резкое увеличение числа китайских военно-морских судов, замеченных в территориальных водах Японии и вокруг них: 28 наблюдений в 1999 году по сравнению с двумя в 1998 году. Сообщения об этой деятельности настолько возмутили японскую общественность, что Токио пошел даже на то, чтобы рассмотреть вопрос об отмене планов по оказанию Китаю специальной помощи в целях развития на сумму 105 млн. На юго-западе деятельность Китая в Мьянме уже несколько лет вызывает озабоченность Индии. Китай снабдил Вооруженные силы Мьянмы большей частью своего основного вооружения. Она также помогла укрепить речную, железнодорожную и автомобильную инфраструктуру страны и продолжает обслуживать электронные посты прослушивания, которые они установили на побережье Индийского океана. Однако на данном этапе эти события вряд ли приведут к военной конфронтации между Индией и Китаем, а скорее к соперничеству за влияние на военных правителей Мьянмы.
   Юго-Восточная Азия и Тихий океан
   Индонезия. Положение в области внутренней безопасности Индонезии продолжает ухудшаться, несмотря на надежды, которые возникли в связи с избранием президента Абдуррахмана Вахида в октябре 1999 года. Неспособность правительства остановить волну насилия является одной из главных причин, по которой в августе 2000 года Вахид заявил, что он передает ежедневное управление своим правительством своему вице-президенту Мегавати Сукарнопутри. Он все еще может иметь большое влияние на политику, но будет менее заметен в глазах общественности. Борьба в Индонезии является результатом сложной смеси сепаратистских движений и сектантского насилия, главным образом между мусульманами и христианами. Вооруженные силы и полиция во многих случаях поддерживали одну сторону против другой и усугубляли проблему, вместо того чтобы обеспечить безопасность и утвердить власть центрального правительства. Ачех стал свидетелем самых ожесточенных боев такого рода в конце 1999 и начале 2000 годов, после того как правительство отказалось одобрить референдум о будущем статусе провинции. Правительство и движение За Свободу Ачеха в конечном счете подписали соглашение о прекращении огня 12 мая, которое было осуществлено в июне. К середине 2000 года сепаратистские движения, по-видимому, были, по крайней мере, временно сдержаны; однако в стране периодически происходят вспышки насилия, которые могут усугубиться, если не будет достигнут существенный политический прогресс. В июне и июле 2000 года Вахид провел переговоры с другими сепаратистскими движениями в Ириан-Джае и Папуа. В 2000 году ситуация в этих районах была относительно спокойной. Наиболее ожесточенные столкновения произошли на Молуккских островах, особенно вокруг столицы страны Амбона, где, как считается, в ходе столкновений между христианами и мусульманами погибло более 3000 человек. Силы безопасности, похоже, не в состоянии восстановить спокойствие, и перспективы мрачные.
   Индонезийская армия потерпела поражение в политических изменениях из-за своей связи с режимом Сухарто, вовлеченности в коррупцию и ужасающих нарушений прав человека в ходе ее усилий по борьбе с насилием в течение последних двух лет. Численность личного состава армии, вероятно, будет существенно сокращена. Силы специального назначения (KOPASSUS) почти наверняка будут резко сокращены, главным образом из-за их участия в некоторых из самых серьезных нарушений прав человека. Стратегический резерв (КОСТРАД), насчитывающий в настоящее время около 30 000 человек, вероятно, станет основным элементом более профессиональной армии; он уже содержит более качественные специализированные войска, такие как воздушно-десантная бригада. Перестройка вооруженных сил сосредоточена на Военно-Морском Флоте и его морской пехоте, а также на Военно-Воздушных Силах. Вахид создал пост на уровне Кабинета министров для надзора за морскими делами и определил модернизацию военно-морского флота в качестве своего самого важного оборонного приоритета - отчасти потому, что только около 20-25% его сил находятся в рабочем состоянии. Правительство планирует увеличить численность военно-морского персонала с 47 000 до 67 000 человек в течение следующих пяти лет и закупить морские вертолеты и корветы. Кроме того, в конце 1999 года военно-морской офицер был назначен командующим индонезийскими вооруженными силами; ранее это всегда было назначение в армию. В ближайшие пять лет планируется увеличить численность морской пехоты с 12 000 до примерно 20 000 человек с непосредственной целью создания третьей бригады. Эта перестройка в пользу морских и воздушных сил давно назрела для страны, которая представляет собой архипелаг из 13 000 островов. Однако финансирование перестроенных вооруженных сил, особенно сухопутных войск, вероятно, будет крайне ограниченным по крайней мере в течение следующих пяти лет из-за плохого состояния экономики.
   Восточный Тимор. 26 февраля 2000 года временная администрация ООН в Восточном Тиморе (ВАООНВТ) взяла на себя руководство военными операциями возглавляемых Австралией международных сил в Восточном Тиморе (МСВТ). Эти силы обеспечивали безопасность тех, кто занимался оказанием гуманитарной помощи, и администрации ООН на территории после вывода индонезийских войск. С февраля силы ООН численностью 9000 человек подвергаются прямым нападениям со стороны ополченцев, действующих из Западного Тимора. Двое солдат ООН были убиты, еще несколько ранены. Призывы Совета Безопасности ООН к индонезийскому правительству в августе 2000 года подавить ополчение не имели немедленных результатов.
   Филиппины после четырех лет относительного мира сепаратистское насилие усилилось, что вынудило армию провести крупные операции против Исламского фронта освобождения Моро (ИФОМ). Силам безопасности также пришлось бороться с группировкой Абу Сайяфа, захватившей в марте 2000 года более 30 местных и иностранных заложников. Эти военные обязательства задержали запланированную реорганизацию армии, включая предложения сократить ее восемь пехотных дивизий до трех и реорганизовать их в силы быстрого развертывания. Для формирования ядра восьми резервных дивизий предполагается создать восемь самостоятельных бригад. Другие предлагаемые изменения включают реорганизацию бронетанковой бригады с использованием более тяжелых боевых бронированных машин (БМП) и создание новых артиллерийских, зенитных и авиационных батальонов. Формирование командования спецназа уже состоялось и включает в себя спецподразделения и полки разведчиков-рейнджеров. Число пиратских инцидентов в Юго-Восточной Азии продолжает расти, хотя общее число таких случаев невелико в связи с большим объемом судоходства в этом районе. В марте и апреле Япония выдвинула предложение о том, чтобы ее береговая охрана участвовала в региональной операции по борьбе с пиратством. Если это предложение будет реализовано, японские суда будут развернуты более чем в 1000 милях от родных вод. Большинство членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) поддержали это предложение, однако Китай решительно выступил против. Японское правительство также планирует финансировать технико-экономическое обоснование строительства канала через Таиланд, что позволит устранить необходимость в судах для транзита через Малаккский пролив. Индонезия внесла свой предварительный вклад в борьбу с пиратством у своих берегов в начале 2000 года, объявив о планах создания специального центра для отслеживания судоходства в Малаккском проливе. Центр будет зависеть от сообщений торговых судов и флота быстрого реагирования, состоящего из быстроходных кораблей и самолетов.
   Юг Тихого океана. В 2000 году на Фиджи и Соломоновых островах всплыло давнее этническое соперничество в южной части Тихого океана. 19 мая сторонники лидера националистических повстанцев Джорджа Спейта штурмом взяли парламент Фиджи, требуя, чтобы этнические индийцы были лишены политической власти. Они взяли в заложники премьер-министра Махендру Чаудри и членов его кабинета. Через десять дней после попытки переворота Вооруженные Силы Фиджи пришли к власти и объявили военное положение. Это продолжалось до 9 июля для военных Фиджи, чтобы заключить сделку с Спейт. Многие требования лидера повстанцев, направленные на сохранение политического господства коренных фиджийцев и лишение этнических индейцев политической роли, были удовлетворены в рамках предварительного соглашения. Четыре дня спустя, 13 июля, свергнутый премьер-министр и 17 других членов парламента были освобождены из плена. 27 июля военные арестовали Спейта по обвинению в преступлениях, связанных с оружием. Временное правительство, возглавляемое премьер-министром Лайсенией карасе и не имеющее сторонников Спейта, было приведено к присяге 28 июля.
   5 июня 2000 года вооруженные повстанцы захватили столицу Соломанских островов Хониару, взяли в заложники премьер-министра Бартоломью Улуфаулу и потребовали его отставки. Ополчение Малаитских Орлов (ME) борется за права людей, родом с острова Малаита, которые сейчас живут на соседнем острове Гуадалканал. Однако к 11 июня конфликт перекинулся на другой остров, где третья повстанческая группа захватила контроль над западным городом Гизо. По сообщениям, эти ополченцы были связаны с сепаратистами на соседнем острове Бугенвиль. 30 июня парламент узким большинством голосов избрал премьер-министром бывшего лидера оппозиции Манассе Согаваре. Договоренность о проведении переговоров, направленных на прекращение конфликта, была достигнута 12 июля. Всего в ходе боевых действий погибло около 60 человек, а около 20 000 мигрантов с острова Малаита были изгнаны с Гуадалканала. Внешнее военное вмешательство на Соломоновых островах или Фиджи никогда всерьез не рассматривалось, за исключением спасения иностранных граждан в случае необходимости.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Региональная тенденция
   Региональные военные расходы в 1999 году выросли в реальном выражении на 6,2% до $135 млрд, измеренных в постоянных долларах США 1999 года. После увеличения бюджетных ассигнований и стабилизации основных региональных валют эта тенденция сохранится и в 2000 году. Опубликованные бюджеты на 2000 год указывают на дальнейшее увеличение военных расходов на 4%. Азиатские экономики восстановились в 1999 году после кризиса, который обрушился на регион в середине 1997 года. Региональный валовой внутренний продукт (ВВП), который упал более чем на 7% в 1998 году, увеличился на 10% в 1999 году, если измерять его в долларах США по среднему обменному курсу. Единственной экономикой, которая упала в течение года, была экономика Японии, где ВВП упал на 1,4%. Экономика Индонезии была статичной, в то время как во всех других странах региона наблюдалось сильное восстановление, особенно в Таиланде, где ВВП вырос на 4%, и Малайзии, где он вырос на 5,4%.
   Япония. Японский оборонный бюджет впервые за три года вырос в иенах. Кабинет министров Японии утвердил бюджет на 2000 год в размере 4,935 млрд. иен, что на 0,3% превышает бюджет 1999 года в размере 4,920 млрд. иен. Однако из-за укрепления иены это приводит к номинальному росту в долларовом выражении до $45,6 млрд по сравнению с $43,2 млрд. Рост расходов на персонал и техническое обслуживание в основном обусловлен увеличением бюджета на 15 млрд. Ассигнования на закупку оборудования сократились на 344 млрд иен, главным образом из-за смещения акцента японского оборонного ведомства в сторону увеличения расходов на подготовку кадров, разведывательный потенциал и готовность. В рамках совместной программы TMD с США бюджет включает в себя 2 млрд. иен ($17 млн) для финансирования исследований в рамках проекта
   Tab
   Отчасти в ответ на опасения по поводу растущего присутствия в территориальных водах Японии китайских военных кораблей и вторжения Северной Кореи в южнокорейские воды в 1999 году Токио планирует создать патрульно-вертолетное подразделение для улучшения морского наблюдения. Япония также формирует свое первое военно-морское подразделение специальных операций - 60-сильный специальный Гвардейский отряд - в марте 2001 года. Значительный надводный флот Японии продолжает обновляться с вводом в строй в 2000 году пятого и шестого из девяти эсминцев Murasame. Четыре улучшенных Murasame были заказаны и должны быть введены в эксплуатацию в 2003-04 годах. Постепенно развивается десантный потенциал, поскольку в 2002-03 годах должны быть поставлены вторая и третья посадочные платформы Osumi, док (LPD) и вертолетоносец (LPH) с посадочной платформой, что даст небольшую вертолетоносную и десантно-подъемную способность.
   Китай. Официальный оборонный бюджет Китая увеличился со 105 млрд юаней ($12,6 млрд) в 1999 году до 120 млрд юаней ($14,5 млрд) в 2000 году. Расходы Китая на оборону остаются непрозрачными, а официальные счета существенно занижают реальные военные расходы, оцениваемые в 1999 году более чем в $40 млрд.
   Под давлением США Израиль отменил продажу Китаю системы раннего предупреждения Phalcon airborne (AEW). Эта усовершенствованная система должна была быть установлена на самолет A-50 (Ил-76) AEW по контракту стоимостью $250 млн. Для улучшения своих возможностей ДРЛО Китай мог бы модернизировать поставляемую Великобританией систему поиска, разработанную специально для морского наблюдения. Главным улучшением для ВВС является приобретение у России 50 самолетов Су-30, которые должны быть поставлены в 2002 году, причем значительная их часть собирается в Китае. Заказ дополняет сделку по приобретению около 200 российских истребителей Су-27, первые поставки которых были произведены в 1999 году. Когда эти два заказа будут выполнены, способность Китая доминировать в воздушном пространстве вокруг Тайваня значительно улучшится.
   Военно-морской потенциал Китая будет развиваться в ближайшие годы. Надводный флот был усилен вводом в строй первого из двух российских эсминцев Современный, более совершенного судна, чем любое из имеющихся в Китае. Второй эсминец будет поставлен в конце 2000 года. Ведутся переговоры еще о двух таких эсминцах, хотя контракт еще не подписан. Появились сообщения о том, что Китай планирует разработать авианосец для запуска в 2005 году. Тем не менее, даже если это правда, потребуется по меньшей мере два десятилетия, прежде чем военно-морской флот сможет полностью использовать авиационный потенциал базирования на авианосцах. В настоящее время Китай, по-видимому, больше озабочен укреплением своего стратегического и тактического подводного флота. Начаты работы по разработке новой ПЛАРБ (тип 094); по имеющимся сведениям, планируется построить шесть таких судов. Если план будет реализован, то каждая из них будет оснащена баллистической ракетой подводного базирования Julang-2 (SLBM), которая все еще находится в стадии разработки. Атомная подводная лодка типа 093 (SSN), построенная в Китае с помощью России, до сих пор не эксплуатируется. Если эти планы будут выполнены, то возможности Китая как океанского флота значительно возрастут, что неизбежно вызовет беспокойство у его ближайших соседей, в частности, Тайваня.
   Тайвань Оборонный бюджет Тайваня значительно увеличился с 357 млрд НТ ($10,9 млрд) до 395 млрд НТ ($12,8 млрд). Предлагается выделить в бюджет дополнительно 50 млрд долл.в течение следующих 10 лет, чтобы отказаться от прежней системы дополнительных бюджетов для финансирования разовых закупочных проектов. Основные планы Тайваня заключаются в совершенствовании противоракетной обороны, включая радиолокационную станцию, командно-диспетчерское оборудование и еще шесть передовых ракетных комплексов Patriot (PAQ-2 и, возможно, ракеты PAC-3). США отклонили просьбу Тайваня о закупке эсминцев DDG-51 Aegis, которые для ВМС США будут оснащены системой противоракетной обороны всего театра военных действий.
   Южная Корея. Улучшение политического климата на Корейском полуострове еще не сказалось на военных расходах Южной Кореи. Бюджет страны на 2000 год был установлен на уровне 15.4 трл. вон ($13 млд). Восстановление экономики и улучшение курса доллара США, вероятно, будут означать, что запланированные расходы могут быть поддержаны. Для армии появятся новые танки Тип-88 и новые 155-мм самоходные орудия К-9, а также реактивные системы залпового огня (РСЗО), в том числе армейские тактические ракетные комплексы (РСЗО). Южная Корея почти завершила свою военно-морскую экспансию, введя в строй восьмую из девяти дизельных подводных лодок Chang Boo (немецкий Тип 209) и третий и последний эсминец Okapi. Тем не менее, есть некоторые сомнения относительно последующей программы управляемого ракетного эсминца KDX-2 для трех кораблей; он может быть заменен на эскорт Aegis местного производства. Что касается ВВС, то выполнение текущего заказа F-16C/D к 2003 году позволит укомплектовать их парк из 120 самолетов. Остаются в силе планы по приобретению при поддержке США ракеты класса "земля-земля" (SSM) дальностью 500 км, которая достигнет всех районов Северной Кореи.
   АСЕАН. Бюджет Сингапура на 2000 год вырос с 7,3 млрд сингапурских долларов ($4,2 млрд) в 1999 году до 74 млрд сингапурских долларов ($4,4 млрд). Самый крупный оборонный заказ, выраженный в долларах, был на шесть модифицированных фрегатов Lafayette с ракетами класса "земля-воздух" (FFG) из Франции. Новая боевая машина пехоты (БМП) BIONIX поступила на вооружение в двух вариантах, обозначенных БМП-25 и БМП-40/50, и в настоящее время оснащает по меньшей мере один батальон. Это первый подобный автомобиль, разработанный в Юго-Восточной Азии и первый в мире, поступивший на вооружение с гидропневматической подвеской. BIONIX дополнит модернизированные бронетранспортеры (БТР) М-113 и обеспечит значительное увеличение брони, мобильности и огневой мощи.
   Сингапур - единственная страна АСЕАН, имеющая планы существенного расширения военно-морских сил за счет нового оборудования, причем шесть фрегатов общего назначения, заказанных у Франции для поставки в период 2005-09 годов, являются одним из основных компонентов. Первый будет построен во Франции, последние пять - по лицензии в Сингапуре. Фрегаты также станут первыми кораблями, которые будут нести вертолеты в военно-морской истории Сингапура. Возможности Сингапура по десантированию были обновлены с вводом в эксплуатацию в начале 2000 года двух танковых десантных кораблей класса Endurance (LST), которые заменили устаревшие LST класса US County; еще два будут заказаны. Первая из четырех шведских ПЛ Sjoormen была введен в эксплуатацию в июле 2000 года. Вторая должна быть поставлена в 2001 году, а две другие останутся в Швеции для подготовки экипажей. Эти подводные лодки будут использоваться для развития оперативного потенциала до заказа новых подводных лодок на вооружение примерно с 2010 года.
   Оборонный бюджет Малайзии на 2000 год сократился с 6,9 млрд реалов ($1,8 млрд) до 6,0 млрд реалов ($1,6 млрд) без учета закупок. Из Великобритании были доставлены два фрегата класса Lekiu. С восстановлением экономики Малайзии расходы на оборону должны быть сохранены и, возможно, увеличены. Программы закупок, осуществлявшиеся с 1998 года, можно было бы восстановить и включить в них основные боевые танки и бронетранспортеры. Однако это оборудование все еще подлежит утверждению правительством и финансированию. Дальнейшее развитие сил быстрого развертывания и армейской авиации также считается вероятным. Малайзийский флот хотел бы расшириться, но все еще не имеет необходимой финансовой поддержки. Он ищет финансирование для первоначальной покупки одной или двух ПЛ в рамках "8-го малайзийского плана", охватывающего период 2001-05 годов, и обсуждал идею покупки двух ПЛ Agosta из Франции, но никакого правительственного одобрения пока не поступило. Малайзия также хотела бы получить по меньшей мере еще три надводных корабля и один LPD, способный перевозить батальон плюс оборудование вместе с двумя LST; но опять же не хватает денег, чтобы сделать это. Единственный военно-морской заказ, который был сделан за последние годы на шесть патрульных кораблей из Германии, - столкнулся с проблемами. Первые два предполагалось построить в Германии, а следующие четыре - в Малайзии. Малайзия, вероятно, не сможет построить последние четыре самостоятельно, и все они, вероятно, будут построены в Германии, что сделает программу более дорогостоящей и, возможно, поставит ее под угрозу.
   В Таиланде бюджет на 2000 год не изменился по сравнению с 1999 годом и составил 77 млрд b (в долларовом выражении - с $2,1 млрд до $2,0 млрд), но в 2001 году он должен вырасти на 14% до 88 млрд r ($2,3 млрд). В октябре 1999 года был сделан заказ на восемь истребителей F-16. Это заменяет ранее отмененный заказ на восемь F/A-18C/D.
   Австралия
   Оборонный бюджет Австралии на 1999 год был определен в размере A$11,2 млрд. (US$74 млрд), из которых A$6,5 млрд. (US$4,2 млрд) были выделены на поддержание и приобретение оборудования, включая функции командования, управления и разведки. В 2000 году Австралия инициировала проведение крупного оборонного обзора. За последнее десятилетие численность Австралийских сил обороны (АДС) сократилась с 70 000 до примерно 50 000 человек. В течение следующих десяти лет, по мере того как основные средства будут устаревать, их потребуется заменить. Руководство Австралией МСВТ и крупный боевой вклад в Восточном Тиморе в 1999 году окажут сильное влияние на результаты обзора. АДС по-прежнему вносит существенный вклад в деятельность ВАООНВТ, и это обязательство может продлиться еще некоторое время. Правительство подготовило документ для общественного обсуждения "обзор обороны 2000 - наши будущие Силы обороны". Что касается сухопутных войск, то в документе представлен ряд возможных вариантов в отношении размеров, оснащения и технического обслуживания для операций по обеспечению региональной безопасности, включая возможное требование об усилении десантных возможностей. Этот потенциал может включать в себя многоцелевой вспомогательный корабль для Военно-морских сил Австралии, который также будет иметь возможность десантирования морских вертолетов. Трудные решения придется принимать воздушным и морским силам. Что касается ее военно-воздушных сил, то в период с 2007 по 2015 год АДС столкнется с периодом, когда истребители F/A-18 Hornet, морские патрульные самолеты P-3C и транспортные самолеты C-130H устареют или не смогут более эффективно эксплуатироваться с точки зрения затрат. АДС планирует сохранить дальний ударный и разведывательный самолет F-111 в рабочем состоянии как минимум до 2015 года. Австралия медленно модернизирует надводный флот своего Военно-Морского Флота с вводом в эксплуатацию двух из восьми фрегатов ANZAC в 2000 году. Одиннадцать вертолетов Kaman SH-2G (A) Super Sea Sprite приобретаются для эксплуатации на фрегатах ANZAC для операций по борьбе с надводными (ASW) и подводными силами (ASUW) (возрождение потенциала, утраченного 20 лет назад). Они должны были быть доставлены в конце 2000 года, но, вероятно, не поступят до 2001 года. Другие усовершенствования надводного флота, такие как покупка американских эсминцев Kidd и нового флота патрульных катеров для замены класса Freetnantle, были либо отменены, либо отложены. Две дизельные подводные лодки Collins модернизируются для более эффективной эксплуатации и должны быть полностью готовы к концу 2000 года. Это означает, что пять из шести должны быть введены в эксплуатацию к концу 2000 года.
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic

   AUSTRALIA
   0x01 graphic

   AUSTRALIA (2), BRUNEI
   0x01 graphic

   BRUNEI (2), CAMBODIA
   0x01 graphic

   CAMBODIA (2), CHINA
   0x01 graphic

   CHINA (2)
   0x01 graphic

   CHINA (3)
   0x01 graphic

   CHINA (4), FIJI
   0x01 graphic

   INDONESIA
   0x01 graphic

   INDONESIA (2)
   0x01 graphic

   JAPAN
   0x01 graphic

   JAPAN (2)
   0x01 graphic

   KOREA: DEMOCRATIC PEOPLE'S REPUBLIC (NORTH)
   0x01 graphic

   KOREA (North) (2), KOREA: REPUBLIC OF KOREA (SOUTH)
   0x01 graphic

   KOREA (South) (2)
   0x01 graphic

   KOREA (South) (2), LAOS
   0x01 graphic

   MALAYSIA
   0x01 graphic

   MALAYSIA (2), MONGOLIA
   0x01 graphic

   MONGOLIA (2), MYANMAR
   0x01 graphic

   MYANMAR (2), NEW ZEALAND
   0x01 graphic

   NEW ZEALAND, PAPUA NEW GUINEA
   0x01 graphic

   PHILIPPINES
   0x01 graphic

   PHILIPPINES (2), SINGAPORE
   0x01 graphic

   SINGAPORE (2)
   0x01 graphic

   TAIWAN
   0x01 graphic

   TAIWAN (2), THAILAND
   0x01 graphic

   THAILAND (2)
   0x01 graphic

   THAILAND (3), VIETNAM
   0x01 graphic

   VIETNAM (2)
   0x01 graphic



Caribbean and Latin America


   MILITARY DEVELOPMENTS
   Colombia's long-running insurgency is now having increasingly significant effects on neighbouring countries. Increasing military pressure on the guerrillas and intensified anti-narcotics activity by the government are driving the coca growers, whose crops are a crucial source of finance for Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia (FARC) and the Ejercito de Liberation National de Colombia (ELN), to move out of Colombia into Bolivia, Ecuador, Panama and Venezuela. Elsewhere in the region, territorial claims to marine and river waters are creating tensions involving Costa Rica, El Salvador, Guatemala, Guyana, Honduras, Nicaragua and Suriname, but none of the parties are currently likely to resort to military action. Civil-military relations continue to be a problem in some parts of the region, but there continues to be an overall trend for the military, at least those in uniform, to withdraw from political control. Apart from US military aid to Colombia, military spending in the region remains constrained, and acquisitions of major weapons systems are declining or being delayed.
   Insurgency and Terrorism
   There continues to be far more guerrilla activity in Colombia than anywhere else in Latin America. Peace talks between the government and the main rebel groups have failed to make real progress to date. Government security forces are suffering from having ceded control of territory to both FARC and the ELN in return for their participation in the talks. However, neither group has engaged in serious negotiation; both have concentrated on gaining full control of territory. They have even demanded that government forces withdraw from provinces adjacent to their enclaves as a condition for fully engaging in a peace process. This is in order to ease government pressure on their drug trafficking and other illegal activities, such as taking hostages for ransom, which provide their income. A major complication for government efforts to develop a peace process is the activity of the right-wing militias of the Autodefensas Unidas de Colombia (AUC). They have been held responsible in a report by the Ombudsman's Office in Santafe de Bogota for one-third of the 1,000 or so unarmed civilians killed during the first half of 2000. FARC has also been held responsible for a substantial number of these atrocities although only about half as many as the AUC, according to the same report. Over the past year there has been an alarming increase in the number of civilians kidnapped by the guerrilla organisations. Abductions for ransom are reported to be running at 3,000 a year. On 11 July 2000, Colombian President Andre's Pastrana signed a law that officially outlaws genocide and 'disappearances'. The same law also created a commission to investigate the fate of the estimated 3,000 missing people.
   Colombia's armed forces, which have a bad record of human-rights abuse, have implemented major reforms, punishing abuses by military personnel and reforming their training and command arrangements. This has resulted in misconduct by the armed forces falling sharply, but it has also had an adverse impact on morale: while military personnel are vigorously prosecuted, the guerrilla groups escape the legal process, mainly through fear of court officials and witnesses being intimidated or killed. One of the reasons why the armed forces introduced stringent reforms was to ensure that they met the conditions for receiving much-needed US military and financial support (Colombia is second only to Israel in the receipt of US military aid). On 30 June 2000, the US Senate gave final approval to an $11.3 bn emergency aid measure whose most controversial element was $1.3 bn earmarked for training the Colombian army and police in antinarcotics operations. Most of it benefits the armed forces rather than the police. The most expensive part of the package is the provision of 30 Blackhawk and 33 Huey helicopters, to train and equip Colombian military and national police battalions and for intelligence activities. Plans for their use include retaking rebel-controlled portions of southern Colombia and destroying coca fields with chemicals. The increasing tempo of these operations is forcing coca growers out of the country into Ecuador and Bolivia.
   The US aid is only part of the $7.5 bn Plan Colombia to combat the drug trade and revitalise the Colombian economy, for which President Pastrana has been trying to drum up international support. On 7 July 2000, a conference in Madrid to promote the plan, involving 27 countries, pledged $871 million to assist Colombia. European Union countries withheld a decision on contributions as some of them sympathise with the FARC and ELN and fear that the money would be used for military operations against them.
   US efforts to combat the drugs trade from Colombia reaches beyond the northern Andean region to Brazil and even to El Salvador. Washington has been trying to persuade Brazil to use its military to support anti-narcotics operations along its border with Colombia, in particular to block the thriving drugs-traffic down the Amazon. This 1,000km border is at present only lightly policed, and much of the Colombian side is controled by FARC. However, the Brazilian military is reluctant to take action, as the constitution does not allow it to become involved in civil policing. In any case, the Brazilian government does not perceive FARC as a security threat. US plans in El Salvador involve seeking government agreement to setting up a military base in order to intercept drugs moving up the Pacific coast from the northern Andes. A base there is important to US Southern Command after withdrawal of their forces from Panama in 1998. On 7 July 2000, a bill allowing an American base was passed by the Salvadorean parliament despite vigorous opposition from sympathisers with El Salvador's former left-wing guerrilla movements.
   Mexico
   In Mexico, there have been no peace talks between the government and the rebel groups in the Chiapas and Guerrero regions for three years. However, very little of the recent violence in these areas can be attributed to the Ejercito Zapatista de Liberation National (EZLN) and the smaller Ejercito Popular Revolucionario (EPR). These groups were anxious to avoid an increased military presence in the region in the run-up to the June 2000 presidential election. Additionally, the government attempted to court popularity before the election by injecting more resources into new infrastructure projects in Chiapas such as roads, water supplies and schools. Many of the troops deployed in the Chiapas region were engineers and other specialists employed in building tunnels and bridges as part of the new Southern Border Highway project. The violence in that region seems to have been principally perpetuated by right-wing militias and criminal groups engaged in the drug trade. It remains to be seen whether the change in government following the defeat of the Institutional Revolutionary Party (PRI), after more than 70 years in power, will bring progress towards a lasting settlement with the EZLN and the EPR. An encouraging start has been made to rooting out corruption in central and local government and tackling organised crime, which could reduce the need for the military's prominent role in policing.
   Maritime Disputes
   There have been prominent disputes over territorial waters in the region. In June 2000, Suriname used its naval patrol vessels to force the removal of a Canadian-owned oil-drilling platform in territorial waters contested with Guyana. The area contains an oilfield that could yield millions of barrels of oil. Despite talks between the two countries' presidents, mediated by Jamaican Prime Minister Percival Patterson, the dispute remains unresolved. In May 2000, Nicaragua accused Honduras and Colombia of designs on 100,000km2 and 30,000km2 respectively of its territorial waters. Nicaragua claimed that a 1986 treaty between Honduras and Colombia, (ratified in 1999) encroaches on its maritime borders. Honduras has a similar dispute with Guatemala. Despite these tensions, with, in some cases, highly valuable assets involved, recourse to military action is unlikely. This surge in maritime border disputes is due largely to the entry-into-force in 1994 of the UN Convention on the Law of the Sea. It created Exclusive Economic Zones (EEZs), whereby coastal states have sovereign rights in waters out to 200 nautical miles from their coastline over natural resources and certain commercial activities, such as fishing. As states assert their rights under this new legal regime, tensions will inevitably arise over maritime borders. On land, border disputes between Guyana and Venezuela and between Belize and Guatemala remain unresolved, but are not causing military confrontation as they have done in the past.
   DEFENCE SPENDING
   Pressures on public spending and the strength of the dollar against local currencies have resulted in continuing constraints on regional defence spending in 1998-99. Nor did higher oil prices result in significantly more money for defence spending by oil-exporting countries. In Venezuela, for example, not only are there heavy demands for social spending, but the country is also still recovering from the 1999 storm in which 20,000 people are reported to have died, and essential infrastructure still needs to be rebuilt.
   Regional defence expenditure declined by 9% to $35 bn in 1999, measured in constant 1999 US dollars. However, this was a smaller fall than expected, as the budgets set for 1999 had suggested a drop of 19% over 1998. These budgets were planned during the 1998 international financial crisis and suffered as a result of general austerity measures. With the oil-price recovery and the relative stability of the major regional currencies against the US dollar in 2000, budgets for 2000 suggest a nominal increase in regional defence spending of 7%. This modest increase is unlikely to result in significantly more spending on procurement, as most of it will be needed for operations and maintenance and military pay and pensions.
   The constraints on military spending were illustrated in May 2000 when the Brazilian Air Force commander was reported as saying that nearly 60% of Brazil's nearly 700 aircraft were not operational, mainly because of a lack of spares. In contrast, the Brazilian Navy has restarted its nuclear-submarine programme, spending $70 m on uranium-enriching facilities, a research unit and a prototype nuclear-powered submarine (SSN). The Navy now has four Tupi-class German designed diesel submarines in service. Two improved Tupi-class vessels, designated the Tikuna-class, also designed in Germany, were intended to be in service by 2005, acting as a 'bridge' to the SSNs. In July 2000, however, the Navy cancelled this order, deciding instead to start a project for the first completely Brazilian-designed and -built diesel submarine, planned to be in service in 2008. In this field Brazil is the regional leader, as Argentina cannot now refit its own submarines in its own dockyards - one is currently under refit in Rio de Janeiro. Venezuela has also expressed interest in refitting its submarines in Brazil. Should the Brazilian Navy carry through its SSN programme, it would become one of only six navies able to deploy submarines worldwide, but it is difficult to find a military rationale for this capability. Brazil's naval ambitions are further underlined by its reported negotiations to buy the French aircraft carrier Foch to replace the ageing Minais Gerais. It is unlikely that Brazil can afford both the SSNs and a new aircraft carrier in view of all the refitting that would be necessary, although possible co-operation with Argentina on naval aviation could lower the cost.
   Argentina's naval activities provide a clue to why Brazil regards enhanced naval capabilities to be necessary. Argentina provided a frigate in the 1991 Gulf War, and in 2000 it provided a frigate to participate in the enforcement of the oil embargo against Iraq. This small contribution could reap important political benefits, particularly from the US. Argentina has long appreciated and valued the rewards of participating in UN and other multinational operations. Nonetheless, tight budgets have resulted in a contraction of its naval programmes. No other major conversions or acquisitions are planned and even the two Meko-class frigates currently under construction in the country will probably be sold on completion. Chile too is reducing its procurement, although it will still commission two Scorpene diesel submarines from France between 2006 and 2008. It has been confirmed that financial cutbacks will reduce the Chilean Tridente general-purpose frigate programme from eight to four ships.
   The majority of arms deliveries to the region are likely to result from the two-year US$1.3 bn military-aid package for Colombia, whose most costly elements are the Black Hawk and Huey helicopters for supporting counter-insurgency. Some of the aid is for police equipment and training and for activities such as crop-substitution.
   Selected Defence Budgets and Expenditure
   Brazil Brazil's initial defence budget for 1999 of R17.5 bn was subsequently reduced to R16.6 bn. In 2000, the budget rose to R17.9 bn ($9.9 bn). Brazil's military spending remains low relative to the size of the national economy, accounting for just 3.2% of government spending and 1.7% of gross domestic product (GDP) in 1999. Spending increases mainly result from higher military salaries and pensions. Otherwise, heavy limitations on procurement and operations remain following the 1998 international financial crisis that imposed severe fiscal limitations on government spending.
   0x01 graphic
   Argentina Of the major Latin American countries, Argentina has carried out the most thorough reforms, to direct military spending to the real tasks faced by the armed forces at home and abroad. Its defence spending remains less than 2% of GDP. This means that only a small fraction of its defence budget, just under 6%, is available for procurement. Nearly 83% of military expenditure is on personnel, pensions and operations.
   0x01 graphic
   Chile Continuing low copper prices put pressure on all Chilean government spending, but military expenditure still remains at nearly 4% of GDP. The comparable figure is half as great in Argentina and significantly lower in Brazil. However, as for its regional neighbours, over three-quarters of Chile's defence budget is absorbed by pay, pensions, operations and maintenance.
   0x01 graphic
   Mexico, Venezuela and Bolivia The Mexican defence budget rose to NP28.3 bn ($3 bn) in 2000 from NP23.2 bn ($2.4 bn) in 1999. The inauguration of a new president Vincente Fox in November 2000 is unlikely to change the defence-spending pattern in the short term. Even if the security situation in Chiapas and Guerrero improved, support for the police and major public infrastructure projects will continue to place heavy demands on the military in the foreseeable future.
   President Hugo Chavez of Venezuela has said that he will cut defence expenditure 'to bare minimums' because of other demands on public spending. There is some unrest and great unease among those sections of the population which suffered severely in the 1999 floods. With the campaign in full swing for the election in July 2000, President Chavez felt compelled to make a clear response to the majority of voters' perceived priorities for government spending. Partly because of the boliviano's 5% fall in value against the US dollar in 1999-2000, the Bolivian defence budget for 2000 is down 12% from the previous year. Bolivia demonstrates the regional trend of modest allocations for defence procurement.

Карибский бассейн и Латинская Америка


   ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ
   Продолжительное повстанческое движение в Колумбии в настоящее время оказывает все более значительное воздействие на соседние страны. Усиление военного давления на повстанцев и активизация антинаркотической деятельности правительства вынуждают производителей коки, чьи посевы являются важнейшим источником финансирования революционных вооруженных сил Колумбии (РВСК) и Национального освободительного движения Колумбии (АНО), перебраться из Колумбии в Боливию, Эквадор, Панаму и Венесуэлу. В других частях региона территориальные претензии на морские и речные воды создают напряженность в отношениях между Коста-Рикой, Сальвадором, Гватемалой, Гайаной, Гондурасом, Никарагуа и Суринамом, однако в настоящее время ни одна из сторон не склонна прибегать к военным действиям. Гражданские и военные отношения продолжают оставаться проблемой в некоторых частях региона, но сохраняется общая тенденция к тому, чтобы военные, по крайней мере те, кто носит военную форму, вышли из-под политического контроля. Помимо американской военной помощи Колумбии, военные расходы в регионе остаются ограниченными, а приобретение основных систем вооружений сокращается или откладывается.
   Мятежи и терроризм
   В Колумбии по-прежнему наблюдается гораздо больше партизанской активности, чем где-либо еще в Латинской Америке. Мирные переговоры между правительством и основными повстанческими группировками до сих пор не привели к реальному прогрессу. Правительственные силы безопасности страдают от того, что они уступили контроль над территорией как РВСК, так и АНО в обмен на свое участие в переговорах. Однако ни одна из группировок не вела серьезных переговоров; обе сосредоточились на достижении полного контроля над территорией. Они даже потребовали, чтобы правительственные войска ушли из провинций, прилегающих к их анклавам, в качестве условия для полного участия в мирном процессе. Это делается для того, чтобы ослабить давление правительства на их наркотрафик и другие незаконные действия, такие как захват заложников с целью выкупа, которые обеспечивают их доход. Серьезным препятствием для усилий правительства по развитию мирного процесса является деятельность правых ополченцев колумбийской организации "Аутодефенсас Юнидас де Колумбия" (АУК). В докладе Управления омбудсмена в Сантафе-де-Богота они были признаны ответственными за одну треть из примерно 1000 безоружных гражданских лиц, убитых в первой половине 2000 года. ФАРК также были привлечены к ответственности за значительное число этих злодеяний, хотя, согласно тому же докладу, лишь примерно вдвое меньше, чем AUC. За последний год произошло тревожное увеличение числа гражданских лиц, похищенных партизанскими организациями. Сообщается, что число похищений с целью получения выкупа составляет 3000 в год. 11 июля 2000 года президент Колумбии Андре Пастрана подписал закон, официально запрещающий геноцид и "исчезновения". В соответствии с этим же законом была создана комиссия по расследованию судьбы примерно 3000 пропавших без вести лиц.
   Вооруженные силы Колумбии, которые имеют плохой послужной список нарушений прав человека, провели крупные реформы, наказывая за злоупотребления со стороны военнослужащих и реформируя их подготовку и командование. Это привело к резкому падению уровня неправомерных действий со стороны Вооруженных сил, но также оказало негативное воздействие на моральный дух: в то время как военные активно преследуются, партизанские группы избегают судебного процесса, главным образом из-за страха запугивания или убийства судебных чиновников и свидетелей. Одной из причин, по которой вооруженные силы ввели жесткие реформы, было обеспечение условий для получения столь необходимой американской военной и финансовой поддержки (Колумбия уступает только Израилю в получении американской военной помощи). 30 июня 2000 года Сенат США окончательно одобрил чрезвычайную меру помощи в размере $11,3 млрд., наиболее спорным элементом которой было выделение $1,3 млрд. на подготовку колумбийской армии и полиции к антинаркотическим операциям. В основном это идет на пользу вооруженным силам, а не полиции. Самой дорогой частью пакета является предоставление 30 вертолетов Blackhawk и 33 вертолетов Huey для обучения и оснащения колумбийских военных и национальных полицейских батальонов, а также для разведывательной деятельности. Планы их использования включают захват контролируемых повстанцами районов Южной Колумбии и уничтожение полей коки с помощью химических веществ. Растущие темпы этих операций вынуждают производителей коки покинуть страну и перебраться в Эквадор и Боливию.
   Американская помощь является лишь частью плана Колумбии в размере $7,5 млрд по борьбе с наркоторговлей и оживлению колумбийской экономики, для чего президент Пастрана пытается заручиться международной поддержкой. 7 июля 2000 года на конференции в Мадриде по пропаганде этого плана с участием 27 стран было объявлено о выделении $871 млн. Страны Европейского союза воздержались от принятия решения о взносах, поскольку некоторые из них симпатизируют РВСК и АНО и опасаются, что эти деньги будут использованы для военных операций против них.
   Усилия США по борьбе с наркоторговлей из Колумбии простираются за пределы Северного Андского региона в Бразилию и даже в Сальвадор. Вашингтон пытается убедить Бразилию использовать свои вооруженные силы для поддержки антинаркотических операций вдоль ее границы с Колумбией, в частности для блокирования процветающего наркотрафика вниз по Амазонке. Эта 1000-километровая граница в настоящее время лишь слегка охраняется полицией, и большая часть колумбийской стороны контролируется РВСК. Однако бразильские военные неохотно принимают меры, поскольку Конституция не позволяет им участвовать в гражданской полиции. В любом случае бразильское правительство не воспринимает РВСК как угрозу безопасности. Планы США в Сальвадоре предполагают получение согласия правительства на создание военной базы для перехвата наркотиков, перемещающихся вверх по тихоокеанскому побережью из северных Анд. База там важна для Южного командования США после вывода их войск из Панамы в 1998 году. 7 июля 2000 года сальвадорский парламент принял законопроект, разрешающий американскую базу, несмотря на энергичную оппозицию сторонников бывших левых партизанских движений Сальвадора.
   Мексика
   В Мексике уже три года не ведутся мирные переговоры между правительством и повстанческими группами в районах Чьяпас и Герреро. Тем не менее, очень мало из недавних актов насилия в этих районах можно отнести к Эхерцито Сапатистского национального освобождения (EZLN) и меньшего Эхерцито Народного революционера (EPR). Эти группы стремились избежать усиления военного присутствия в регионе в преддверии президентских выборов в июне 2000 года. Кроме того, правительство пыталось добиться популярности до выборов, вкладывая больше ресурсов в новые инфраструктурные проекты в Чьяпасе, такие как дороги, водоснабжение и школы. Многие из военнослужащих, развернутых в районе Чьяпаса, были инженерами и другими специалистами, занятыми в строительстве туннелей и мостов в рамках проекта строительства новой автомагистрали "южная граница". Насилие в этом регионе, по-видимому, было главным образом увековечено правыми ополченцами и преступными группами, занимающимися торговлей наркотиками. Еще предстоит выяснить, приведет ли смена правительства после поражения институционально-революционной партии, после более чем 70-летнего пребывания у власти, к прогрессу в направлении прочного урегулирования с ЭЗЛН и ЭПР. Было положено обнадеживающее начало искоренению коррупции в центральных и местных органах власти и борьбе с организованной преступностью, что могло бы уменьшить необходимость в значительной роли военных в полицейской деятельности.
   Морские Споры
   В регионе имели место серьезные споры по поводу территориальных вод. В июне 2000 года Суринам использовал свои военно-морские патрульные суда для принудительного удаления принадлежащей Канаде буровой платформы в территориальных водах, оспариваемых Гайаной. В этом районе есть нефтяное месторождение, которое может дать миллионы баррелей нефти. Несмотря на переговоры президентов двух стран при посредничестве премьер-министра Ямайки Персиваля Паттерсона, спор остается нерешенным. В мае 2000 года Никарагуа обвинила Гондурас и Колумбию в разработке проектов на 100 000 км2 и 30 000 км2 соответственно ее территориальных вод. Никарагуа заявила, что договор 1986 года между Гондурасом и Колумбией (ратифицированный в 1999 году) посягает на ее морские границы. У Гондураса похожий спор с Гватемалой. Несмотря на эту напряженность, в некоторых случаях речь идет о весьма ценных активах, обращение к военным действиям маловероятно. Этот всплеск споров о морских границах во многом объясняется вступлением в силу в 1994 году Конвенции ООН по морскому праву. Она создала исключительные экономические зоны (ИЭЗ), в соответствии с которыми прибрежные государства имеют суверенные права в водах, расположенных на расстоянии до 200 морских миль от их береговой линии, на природные ресурсы и некоторые виды коммерческой деятельности, такие как рыболовство. По мере того как государства будут отстаивать свои права в рамках этого нового правового режима, неизбежно возникнет напряженность в отношении морских границ. На суше пограничные споры между Гайаной и Венесуэлой, а также между Белизом и Гватемалой остаются нерешенными, но не вызывают военной конфронтации, как это было в прошлом.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Давление на государственные расходы и укрепление доллара по отношению к местным валютам привели к тому, что в 1998-1999 годах региональные расходы на оборону продолжали оставаться ограниченными. Более высокие цены на нефть также не привели к значительному увеличению расходов стран-экспортеров нефти на оборону. В Венесуэле, например, не только существуют большие потребности в социальных расходах, но и страна все еще восстанавливается после урагана 1999 года, в результате которого, по сообщениям, погибло 20 000 человек, а жизненно важная инфраструктура все еще нуждается в восстановлении.
   В 1999 году расходы на региональную оборону сократились на 9% и составили $35 млрд. Однако это было меньшее падение, чем ожидалось, поскольку бюджеты, установленные на 1999 год, предполагали падение на 19% по сравнению с 1998 годом. Эти бюджеты были запланированы во время Международного финансового кризиса 1998 года и пострадали в результате общих мер жесткой экономии. В связи с восстановлением цен на нефть и относительной стабильностью основных региональных валют по отношению к доллару США в 2000 году бюджеты на 2000 год предполагают номинальное увеличение региональных расходов на оборону на 7%. Это скромное увеличение вряд ли приведет к значительному увеличению расходов на закупки, поскольку большая их часть будет необходима для операций и технического обслуживания, а также для выплаты военных пособий и пенсий.
   Ограничения на военные расходы были проиллюстрированы в мае 2000 года, когда командующий ВВС Бразилии сообщил, что почти 60% из почти 700 бразильских самолетов не эксплуатируются, главным образом из-за нехватки запасных частей. В отличие от этого, бразильские ВМС возобновили свою программу атомных подводных лодок, Потратив $70 млн. на объекты по обогащению урана, исследовательскую установку и прототип атомной подводной лодки. В настоящее время на вооружении Военно-Морского флота находятся четыре дизельные подводные лодки класса Tupi немецкой разработки. Два усовершенствованных судна класса Tupi, обозначенные как Tikuna, также спроектированные в Германии, должны были вступить в строй к 2005 году, выступая в качестве "моста" для ПЛА. Однако в июле 2000 года ВМС отменили этот заказ, решив вместо этого начать проект первой полностью бразильской дизельной подводной лодки, которую планировалось ввести в строй в 2008 году. В этой области Бразилия является региональным лидером, поскольку Аргентина не может сейчас переоборудовать свои собственные подводные лодки на своих собственных верфях - одна из них в настоящее время переоборудуется в Рио-де-Жанейро. Венесуэла также выразила заинтересованность в переоснащении своих подводных лодок в Бразилии. Если бразильский флот выполнит свою программу ПЛА, он станет одним из шести флотов, способных развернуть подводные лодки во всем мире, но трудно найти военное обоснование для этой возможности. Военно-морские амбиции Бразилии еще больше подчеркиваются ее сообщениями о переговорах по покупке французского авианосца Foch для замены устаревшего Minais Gerais. Маловероятно, что Бразилия может позволить себе как ПЛА, так и новый авианосец, учитывая все необходимое переоборудование, хотя возможное сотрудничество с Аргентиной в области морской авиации могло бы снизить стоимость.
   Военно-морская деятельность Аргентины дает ключ к пониманию того, почему Бразилия считает необходимым укрепление военно-морского потенциала. Аргентина предоставила фрегат в 1991 году в ходе войны в Персидском заливе, а в 2000 году она предоставила фрегат для участия в обеспечении соблюдения нефтяного эмбарго против Ирака. Этот небольшой вклад может принести важные политические выгоды, особенно со стороны США. Аргентина уже давно ценит награды за участие в операциях ООН и других многонациональных операциях. Тем не менее, жесткие бюджеты привели к сокращению ее военно-морских программ. Никаких других крупных преобразований или приобретений не планируется, и даже два фрегата класса Meko, которые в настоящее время строятся в стране, вероятно, будут проданы по завершении строительства. Чили также сокращает свои закупки, хотя она все еще будет заказывать две дизельные подводные лодки Scorpene у Франции в период с 2006 по 2008 год. Было подтверждено, что сокращение финансирования приведет к сокращению чилийской программы фрегатов общего назначения Tridente с восьми до четырех кораблей.
   Большая часть поставок оружия в регион, вероятно, будет обеспечиваться за счет двухлетнего пакета военной помощи Колумбии в размере $1,3 млрд., наиболее дорогостоящими элементами которого являются вертолеты Black Hawk и Huey для поддержки борьбы с повстанцами. Часть помощи идет на приобретение полицейской техники и подготовку кадров, а также на такие мероприятия, как замена сельскохозяйственных культур.
   Отдельные оборонные бюджеты и расходы
   Бразилия. Первоначальный бюджет обороны Бразилии в Бразилии в 1999 году R17.5 млрд был впоследствии сокращен до R16.6 млрд. В 2000 году бюджет вырос до R17,9 млрд ($9,9 млрд). Военные расходы Бразилии остаются низкими по сравнению с размерами национальной экономики, составляя всего 3,2% государственных расходов и 1,7% валового внутреннего продукта (ВВП) в 1999 году. Увеличение расходов в основном связано с повышением окладов и пенсий военнослужащих. В противном случае после международного финансового кризиса 1998 года, который наложил серьезные финансовые ограничения на государственные расходы, сохраняются серьезные ограничения на закупки и операции.
   Tab
   Аргентина одна из крупнейших латиноамериканских стран, Аргентина провела самые основательные реформы, чтобы направить военные расходы на реальные задачи, стоящие перед Вооруженными силами внутри страны и за рубежом. Расходы на оборону страны по-прежнему составляют менее 2% ВВП. Это означает, что только небольшая часть его оборонного бюджета, чуть менее 6%, доступна для закупок. Почти 83% военных расходов приходится на персонал, пенсии и операции.
   Таб
   Чили. Продолжающиеся низкие цены на медь оказывают давление на все государственные расходы Чили, но военные расходы по-прежнему остаются на уровне почти 4% ВВП. Сопоставимый показатель вдвое меньше в Аргентине и значительно ниже в Бразилии. Однако что касается соседних регионов, то более трех четвертей оборонного бюджета Чили покрывается за счет заработной платы, пенсий, операций и технического обслуживания.
   Таб
   Мексика, Венесуэла и Боливия. Оборонный бюджет Мексики вырос до NP28,3 млрд. ($3 млрд.) В 2000 году с NP23,2 млрд. ($2,4 млрд.) В 1999 году. Инаугурация нового президента Винсента Фокса в ноябре 2000 года вряд ли изменит структуру расходов на оборону в краткосрочной перспективе. Даже если ситуация с безопасностью в Чьяпасе и Герреро улучшится, поддержка полиции и крупных проектов в области общественной инфраструктуры будет по-прежнему предъявлять высокие требования к военным в обозримом будущем.
   Президент Венесуэлы Уго Чавес заявил, что сократит расходы на оборону "до минимума" из-за других требований к государственным расходам. Среди тех слоев населения, которые серьезно пострадали во время наводнения 1999 года, наблюдается некоторое беспокойство и большая тревога. В связи с полным ходом предвыборной кампании в июле 2000 года президент Чавес счел необходимым четко ответить на вопрос большинства избирателей о приоритетах государственных расходов. Отчасти из-за падения стоимости боливиано на 5% по отношению к доллару США в 1999-2000 годах, оборонный бюджет Боливии на 2000 год сократился на 12% по сравнению с предыдущим годом. Боливия демонстрирует региональную тенденцию скромных ассигнований на оборонные закупки.
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
  
   Dollar GDP figures for several countries in Latin America are based on Inter-American Development Bank estimates. In some cases, the dollar conversion rates are different from the average exchange rate values shown under the country entry. Dollar GDP figures may vary from those cited in The Military Balance in previous years. Defence budgets and expenditures have been converted at the dollar exchange rate used to calculate GDP.
   Данные по ВВП в долларах для ряда стран Латинской Америки основаны на оценках Межамериканского банка развития. В некоторых случаях курсы пересчета в долларах отличаются от средних значений обменного курса, показанных при вводе страны. Показатели долларового ВВП могут отличаться от приведенных в военном балансе в предыдущие годы. Оборонные бюджеты и расходы были пересчитаны по курсу доллара, используемому для расчета ВВП.
   ANTIGUA and BARBADOS, ARGENTINA
   0x01 graphic

   ARGENTINA (2)
   0x01 graphic

   ARGENTINA (2), BAHAMAS, BARBADOS
   0x01 graphic

   BELIZE, BOLIVIA
   0x01 graphic

   BOLIVIA (2), BRAZIL
   0x01 graphic

   BRAZIL (2)
   0x01 graphic

   BRAZIL (2), CHILE
   0x01 graphic

   CHILE (2)
   0x01 graphic

   COLOMBIA
   0x01 graphic

   COLOMBIA (2), COSTA RICA, CUBA
   0x01 graphic

   CUBA (2), DOMINICAN REPUBLIC
   0x01 graphic

   DOMINICAN (2), ECUADOR
   0x01 graphic

   ECUADOR (2), EL SALVADOR
   0x01 graphic

   EL SALVADOR (2), GUATEMALA
   0x01 graphic

   GUATEMALA (2), GUYANA , HAITI
   0x01 graphic

   HAITI (2), HONDURAS
   0x01 graphic

   HONDURAS (2), JAMAICA, MEXICO
   0x01 graphic

   MEXICO (2)
   0x01 graphic

   MEXICO (3), NICARAGUA*, PANAMA
   0x01 graphic

   PANAMA (2), PARAGUAY
   0x01 graphic

   PERU
   0x01 graphic

   PERU (2), SURINAME
   0x01 graphic

   SURINAME (2), TRINIDAD & TOBAGO , URUGUAY
   0x01 graphic

   URUGUAY (2), VENEZUELA
   0x01 graphic

   VENEZUELA (2)
   0x01 graphic




Sub-Saharan Africa


   MILITARY DEVELOPMENTS
   Sub-Saharan Africa accounted for about two-thirds of the 100,000 people worldwide killed as a direct result of armed conflict over the year to August 2000. There has been armed conflict of some form in three-quarters of all countries in the region. Both military and non-military measures have been used in attempts to stabilise these situations. While the arms flow from outside and within the region continues unabated, efforts are being made to restrict funds used to buy weapons and logistic support and to pay militias and other private armed groups. An effort to curb the illegal trade in diamonds, a major source of income for some rebel groups particularly in Sierra Leone and Angola, is being led by Western governments, notably the UK, in partnership with diamond-trading companies. This is unlikely to have a short-term impact on the flow of mainly cheap small arms, but it could significantly influence the calculations of leaders of armed groups who profit most from this trade. The establishment of war crimes tribunals in Rwanda and most recently in Sierra Leone is another important non-military means of influencing leaders of armed groups.
   Efforts to mediate peace, whether by international organisations such as the UN and the Organisation of African Unity (OAU) or by individuals such as Nelson Mandela in Burundi, seem at best only to bring a brief respite from all-out fighting. The suffering and loss of life in the region from armed conflict is serious enough but disease, in particular AIDS, is having an even larger impact on the region. AIDS alone accounts for an estimated 6,000 deaths each day and will harm long-term regional economic and political stability.
   Horn of Africa
   In May 2000, major Ethiopian military operations drove Eritrean forces from the disputed border areas they had occupied in fighting in early 1998. The Ethiopian-Eritrean conflict has been the largest in the region in terms of the numbers of troops engaged. Both sides fielded 14 divisions at its peak. With the mediation of the OAU chairman President Abdelaziz Bouteflika of Algeria, supported by EU and US representatives, a Cessation of Hostilities Agreement (CHA) was accepted by Eritrea on 9 June and by Ethiopia on 14 June 2000. The agreement calls for the two sides' withdrawal to positions held before the May 1998 hostilities and for a UN observer force to be deployed in a 25-kilometre-wide buffer zone along their 1,000km common border until international arbitrators demarcate it. However, Ethiopian forces will continue to patrol disputed areas, such as Badame, that they occupied before May 1998. The CHA envisaged an observer force of 2,000, but it will probably be much smaller, mainly because of the reluctance of governments to contribute personnel.
   Hopes for peace in the 17-year civil war in Sudan were dashed in 2000 when fighting between the Sudanese People's Liberation Army (SPLA) and government forces resumed. By July 2000, when the government's forces had suffered a series of defeats that compelled it to declare a 'state of mobilisation', the SPLA had overrun several towns, including Gogrial, the third largest town in the southern Bar-e-Ghazal region.
   In Somalia, warlords continue to battle for dominance in the Mogadishu area while in the north-east an orderly regime has emerged with all the trappings of a state. In 1999, the self-styled Puntland government established a Maritime Security Force (MSF), run by a Bermuda-based security firm. It has one UK-built fisheries protection vessel and 70, mainly British ex-service, personnel. In August 2000, President Ismael Omar Gelleh of Djibouti hosted a conference whose aim was to recreate a central government in Somalia and, more specifically, to form a transitional 225-seat National Assembly. But there were vigorous disagreements among the competing Somali clans over the allocation of seats, and the failure of 12 previous similar attempts to end the nine-year civil war is not encouraging. While a provisional national assembly for Somalia has been set up in neighbouring Djibouti, it does not have the support of all the clan leaders in the south of the country.
   Central Africa
   In the Democratic Republic of Congo (DROC), there has been fighting not only between government forces and the rebels, but also between Rwandan and Ugandan troops deployed to support the rebels, who clashed in the Kisangani area over the control of territory and resources. In response to domestic and international pressure, Ugandan troops withdrew from Kivu province in north-east DROC in July 2000, only to return after a few weeks. The area became unstable when the rebel Interahamwe moved in after the Ugandan withdrawal and threatened the local inhabitants. The situation remains very unstable. There is an understandable reluctance to deploy to this troubled area the necessary personnel for the relatively small UN Organization Mission in the Democratic Republic of Congo (MONUC), without the full cooperation of the parties involved, particularly after the UN's casualties in Sierra Leone. This observer force of 5,500 personnel is meant to oversee the shaky cease-fire agreed at Lusaka in July 1999. The UN had intended to deploy four battalions - two to the government-held cities of Gbandanka and Kanga held by government forces and two to the rebel-controlled cities of Kisangani and Kindu. But in late July 2000, President Laurent Kabila of DROC was still objecting to the presence of UN forces in areas he holds. Only around 100 soldiers had arrived, mainly headquarters personnel and liaison officers dealing with the governments party to the cease-fire.
   One of Kabila's allies, the Angolan government, remains locked in a civil war with the forces of Uniao Nacional para a Independencia Total de Angola (UNITA) led by Jonas Savimbi. Its own Forcas Armadas Angolanas (FAA) have reversed the situation of mid-1999 when UNITA forces were threatening the country's oil-producing areas and even carrying out attacks within 100km of the capital Luanda. By July 2000, the FAA had taken control of 11 of the 13 districts in the diamondrich Lunda North and South provinces and were likely soon to control the two remaining districts, Lubalo and Cuilo. The UN estimates that UNITA has obtained as much as $4 billion from selling diamonds over the past eight years, despite longstanding sanctions against the trade. In July 2000 the Angolan government installed a diamond-certification scheme for distinguishing legitimate from illegitimate trading. The FAA's military successes indicate that the most effective way to cut off the source of supply is to occupy the diamond-producing areas. Although now much more dispersed than in 1999, UNITA is still a fighting force, and the Angolan people still suffer from brutal attacks by both sides in this 25-year war. An estimated 6,000 people, mostly non-combatants, have been killed in the fighting over the year to August 2000.
   Another principal Kabila supporter, Zimbabwean President Robert Mugabe was preoccupied in mid-2000 with an election campaign and domestic economic and political problems. The advantages to Zimbabwe of engagement in the war in the DROC are unclear, particularly as the country faces its worse economic crisis since its independence in 1980. There is no common border, and Zimbabwe is under no direct military threat from the DROC or any of the combatants. The war has become increasingly unpopular with Zimbabweans and could be one reason why the opposition Mugabe gained more support during the year. Mugabe admitted publicly for the first time, on 4 August 2000, that there were 11,000-12,000 Zimbabwean troops in DROC. At home, at least 30 lives were lost in the violence when 'war veterans' occupied white-owned farms in a campaign that was condoned and largely orchestrated by the government.
   By July 2000, refugees from the conflict in the Republic of the Congo began to return home. An uneasy peace had settled after the December 1999 cease-fire signed between President Denis Sassou-Nguesso's government and the opposition forces. Military tension continued until the joint deployment of the two sides' forces in the major towns in the rebel-held south of the country. The Brazzaville government's ability to maintain the cease-fire is uncertain. There are many weapons still in circulation and tensions remain between the president, whose power base is primarily in the less populous north, and the rebels in the more densely populated south. President Nguesso can draw on the support of Angolan government forces in the adjacent oil-rich Cabinda province if necessary, but while this support may maintain him in power, conflict could resume at any time.
   The Burundi peace process faltered, even with the full weight of Nelson Mandela's mediation, when rebel forces killed 50 civilians in the south-eastern province of Ryugi in July 2000. Government forces immediately launched an offensive there and also against rebels operating in the hills around the capital Bujumbura. Much of the violence is attributed to the Front National de Liberation (FNL), also known as the Palipehutu movement. The FNL has stayed away from the peace talks in Arusha, Tanzania as it considers the Burundian government representatives at the talks to be hostile to the country's Hutu population, from which the rebels draw their support. Further talks have been postponed until September 2000. The UN estimates that, as a result of the fighting in Burundi, there are some 800,000 people internally displaced and over 500,000 refugees in Tanzania.
   West Africa
   Hopes for peace in West Africa were shattered in May 2000 when the rebels of the Revolutionary United Front (RUF) launched an offensive in Sierra Leone, even though their leader Foday Sankoh was a member of the government with responsibility for the diamond trade. The offensive caught the UN force unprepared and at one point 500 of its members were taken hostage. In response, a 1,000-strong British force intervened, supported by a naval force off the coast by the Sierra Leone capital, Freetown. The British also provided a training team for the government forces. By July 2000, this effort had helped to obtain the release of the UN hostages and to stem the RUF offensive. The UN force was increased from the originally planned 5,000 personnel to 13,000 to enable it to conduct offensive operations against the RUF rather than simply to oversee a peace accord. As of August 2000, the fighting was still far from over and international efforts focused on trying to block the illegal diamond trade from which the RUF and its leaders and backers benefit. There is clear evidence of collusion between the Liberian government of President Charles Taylor and the RUF in trading diamonds on the world market. In July 2000, the UN Security Council's Sanctions Committee on Sierra Leone endorsed a ban on diamond trading other than through an official certification scheme run by governments in cooperation with the private companies involved. Its success seems likely to be limited given the indifferent result of the similar restriction in Angola. This has shown that the only successful way to choke off diamond-derived income for guerrilla movements is to occupy the producing areas.
   In the effort to bolster the Sierra Leone government forces, British instructors will have given basic training to a brigade-equivalent of some 4,000 soldiers by the end of 2000. The UK has supplied sufficient rifles and ammunition to equip this force. But to gain a clear advantage over the RUF, the government forces also need combat support such as armed and support helicopters; in the most recent conflict they could field only two Mi-24 armed helicopters and one qualified pilot.
   In December 1999, the Cote d'lvoire government fell to a military coup led by General Robert Guei. The ousted government had mismanaged and embezzled the wealth of a country with the third-largest economy in Sub-Saharan Africa, resulting in the suspension of aid from the EU and the International Monetary Fund (IMF). A referendum was held in July 2000 on a new constitution that is intended to pave the way for elections and a return to civilian government. However, there have been divisions within the military, and mutinous actions by soldiers indicate the return to civilian rule could be difficult. General Guei has political ambitions and has said that he will run for the presidency as a civilian.
   At a conference of the Economic Community of West African States (ECOWAS) Commission on Security and Defence held in the Ghanaian capital Accra in July 2000, a new role was announced for the Economic Community of West African States' Cease-Fire Monitoring Group (ECOMOG). It is planned that the sub-regional peacekeeping force will turn into a permanent stand-by force for responding to conflict and that there should be a common training programme for the troops involved, with two training bases, one to be set up in Ghana and the other in Cote d'lvoire. The difficult political situation in the latter country, however, may delay these plans. The US is also providing training and support for West African peacekeeping forces. A 40-man training team from the US Special Forces arrived in Nigeria in July; several hundred more were due to come in August and September 2000. They will train and equip five Nigerian battalions of 800 soldiers each, one battalion from Ghana and one from a French-speaking West African country, possibly Mali or Senegal.
   Southern Africa
   Namibia has felt the consequences of the continuous fighting in southern Angola over the past two years. Up to 15,000 Angolans have fled the conflict by crossing the Kavango River into Namibian territory. Windhoek faced problems on another front in mid-1999 when the separatist Caprivi Liberation Army (CLA), led by exiled former opposition leader, Mishake Muyongo, attacked government installations near the north-eastern town of Katimo Mulilo in the Caprivi Strip. The government captured 100 CLA members while others escaped into Botswana. The trial of the captives has been repeatedly postponed and is unlikely to take place until 2001.
   The reform of the South African National Defence Force (SANDF) continues. Its reorganisation has taken place slowly, with the regular troops now consisting of 'type' formations, responsible for producing combat-ready units. Two brigade headquarters have been retained but no units have been permanently assigned to them. There have been allegations of continued racism in the SANDF. Over 70% of its officers were in place during the apartheid era, and the stresses of the period apparently still prevail. This was illustrated by a shooting incident at Phalaborwa in which a major of the 7 SA Infantry Battalion was killed by a fellow officer. Evidently, some officers from the apartheid era are not adjusting readily to the politics of integration, particularly in relations with former members of the guerrilla forces. This incident was the second of its kind and a four-man ministerial commission has been set up to examine the circumstances leading to both episodes and to recommend improvements to be made in training and military discipline. Morale has also been lowered by financial constraints. In particular, the higher oil price over the past year has severely restricted training. For example, flying hours have been curtailed and parachute-training jumps for new recruits to airborne units were stopped in 2000; only operational units have been able to maintain their skills. Morale has been lowered further by doubts about the economic feasibility of the ambitious eight-year 'Defence Renewal' arms procurement plan for combat aircraft and ships.
   The SANDF has begun its first deployments abroad. Its logistic units are on standby for peacekeeping operations with MONUC in the DROC, and naval patrol craft are in Comoran territorial waters as part of an OAU force blockading Anjouan Island, where rebels are seeking autonomy. In support of the Comoros government, the OAU voted in July 2000 to blockade the island and to enforce a trade embargo that began in April 2000.
   DEFENCE SPENDING
   Regional military expenditure fell slightly from $10 bn in 1998 to $9.8 bn (in constant 1999 dollars) in 1999. This reflected the strength of the dollar and many countries' serious economic difficulties. Estimating regional arms spending accurately is difficult as the many guerrilla movements account for a significant portion of it. Although this spending is low compared to that in other regions, it is still a major drain on impoverished countries' resources, and it sustains conflicts whose heavy toll on human and material resources cannot be quantified.
   In the Horn of Africa, the Sudanese defence budget for 1999 was set at $425 m. This figure probably bears little relationship to real spending as in 1999 the civil war cost the government $650 m, according to some estimates, half of its entire $1.3 bn budget. Ethiopia declared a defence budget of birr3.5bn ($432m) in 1999, rising to birr3.7bn ($456m) in 2000. Its spending in 1999 is estimated to have been slightly above budget, at birr3.6bn ($444m). No official budgets are available for Eritrea, but its spending in 1999 is estimated to have increased to $308m from $291m in 1998. Despite their enormous economic difficulties, both sides in the border war have used more advanced aircraft, such as Su-27 and MiG-29 combat aircraft and Ka-50 helicopters, during the recent conflicts. For this they have needed outside help. In Eritrea, Ukrainians provide support and maintenance for the MiG-29s, while Eritrean pilots fly the aircraft. In Ethiopia, Russians on contract provide support and maintenance and also pilot the Ethiopian Su-27 combat aircraft.
   In Central Africa, Uganda continued to spend well over its budget on defence. The official budget for 1999 was Ush2000bn ($137m) rising to Ush210bn ($132m) in 2000, but official outlays in 1999 were quoted at Ush290bn ($199m). As in previous years, the real outlay is probably higher still. Uganda was the first country to benefit from the new World Bank debt-relief initiative for developing countries; its annual debt repayments have fallen from $120m to $40m. The conflict in DROC continues to cost Uganda about $60m a year. One of the more substantial regional arms acquisitions in 2000 was Angola's purchase of 12 Su-22 combat aircraft from Slovakia and an undisclosed number of Su-24s from Russia.
   The IMF suspended an aid package to Zimbabwe in 2000 because of differences with the government over the conditions for a $200m loan. Harare had reported to the Fund that the war in DROC was costing it $3m a month. However, official government documents leaked to the public domain indicated that its military involvement was costing at least $25m a month in January-June 2000. Reports indicate that Zimbabwean forces have lost equipment worth $200m since entering the DROC in 1998. In August 2000, the country's annual inflation rate was 60%; reductions in government expenditure were essential and it was questionable whether military spending at recent levels could be maintained. Zimbabwe's defence spending was an estimated $417m in 1999, representing 6.8% of gross domestic product (GDP), against a budgeted figure of $168m. Clearly the government, or elements of it, hope to reap financial rewards from the involvement in DROC, having set up companies to deal in its diamonds and gold. In addition, 500,000 hectares of land in the DROC have been granted to the Zimbabwe Rural Development Authority for Zimbabwean companies to use. The military appear to be deeply involved in these commercial operations, calling into question their motives and military competence if senior officers' attention is focused on such activities.
   Nigeria's defence budget, the largest in West Africa, was N34.2bn ($340m) for 2000, up from N25.7bn ($278m) for 1999. The figure does not include items such as procurement, funding for military construction, military pensions, state-level funding for military governors or funding for paramilitary forces. When taken into account, these items bring the real level of Nigerian military spending in 1999 to just over $2.2bn.
   0x01 graphic
   South Africa The South African defence budget rose from R10.7bn ($1.7bn) in 1999 to R134bn ($1.9bn) in 2000. The SANDF's principal intended acquisitions for its R32bn ($5.08bn) eight-year defence-procurement plan remain as outlined in 1999. For the naval forces it plans to purchase three German Type-209 diesel submarines and four German Meko corvettes for active service by 2006- 07 and 2004-05 respectively. The SANDF also plans to acquire four helicopters for active service with the Meko corvettes by 2005. There are two contenders for this contract: Britain's Westland Super Lynx, probably costing R800m ($127m), and the Russian Kaman Sea Sprite, whose price is undisclosed, but likely to be less than that of its competitor. Additional major orders include combat aircraft and trainers - 28 JAS-39 Gripens from Sweden and 24 Hawks from the UK - and 40 A-119 helicopters from Italy. It is not certain that the orders for these and other major weapons will be confirmed or that the weapons will be delivered in the number and to the schedule specified by the procurement plan.
   In its annual report on 4 August 2000, Armscor, the South African defence procurement agency, recorded a surplus of R2.3m ($365,000), down from R7.9m ($1.25m) in the previous year. This surplus will be reversed over the next decade as the SANDF's eight-year procurement plan gathers pace, even if some of the orders are not fully taken up. The report stated that Armscor had spent R2.6bn ($413m) on arms procurement over the past year. The South African arms industry experienced an increase in export orders, particularly from the UK, in 2000. These orders illustrate the wide range of items that the industry offers at all technological levels. For example, Barlow Ltd has concluded its biggest contract ever: for R530m, it will service and maintain logistic vehicles for the UK Ministry of Defence at 583 facilities in 17 countries for ten years. At the other end of the technology scale, Paradigm Systems Technology has become the first African supplier to the Eurofighter programme. Paradigm will supply software to the UK and throughout Europe for British Aerospace Systems, a vital element in the Eurofighter's support infrastructure when it begins service in 2002. Paradigm already has major contracts with the UK and French Ministries of Defence as well as the SANDF.

Африка к югу от Сахары


   ВОЕННЫЕ СОБЫТИЯ
   На долю стран Африки к югу от Сахары приходится около двух третей от 100 000 человек, убитых во всем мире непосредственно в результате вооруженного конфликта в период с августа 2000 года. Вооруженные конфликты в той или иной форме имели место в трех четвертях всех стран региона. В попытках стабилизировать эти ситуации использовались как военные, так и невоенные меры. В то время как поток оружия из-за рубежа и внутри региона не ослабевает, предпринимаются усилия по ограничению средств, используемых для закупки оружия и материально-технической поддержки, а также для оплаты услуг ополченцев и других частных вооруженных групп. Усилия по пресечению незаконной торговли алмазами, являющейся основным источником дохода для некоторых повстанческих групп, особенно в Сьерра-Леоне и Анголе, предпринимаются западными правительствами, в частности Великобританией, в партнерстве с компаниями, занимающимися торговлей алмазами. Это вряд ли окажет краткосрочное влияние на поток преимущественно дешевого стрелкового оружия, но может существенно повлиять на расчеты лидеров вооруженных группировок, которые больше всего выигрывают от этой торговли. Создание трибуналов по военным преступлениям в Руанде и совсем недавно в Сьерра-Леоне является еще одним важным невоенным средством воздействия на лидеров вооруженных групп.
   Усилия по установлению мира, предпринимаемые как международными организациями, такими как ООН и Организация африканского единства (ОАЕ), так и отдельными лицами, такими как Нельсон Мандела в Бурунди, в лучшем случае приносят лишь краткую передышку от тотальной борьбы. Страдания и гибель людей в регионе в результате вооруженных конфликтов достаточно серьезны, но болезни, в частности СПИД, оказывают еще большее воздействие на регион. Только на СПИД приходится около 6000 смертей в день, и это нанесет ущерб долгосрочной региональной экономической и политической стабильности.
   Африканский Рог
   В мае 2000 года крупные эфиопские военные операции вытеснили эритрейские войска из спорных пограничных районов, которые они оккупировали в ходе боевых действий в начале 1998 года. Эфиопо-эритрейский конфликт был самым крупным в регионе по количеству задействованных войск. Обе стороны выставили 14 дивизий на ее пике. При посредничестве председателя ОАЕ президента Алжира Абдельазиза Бутефлики, поддержанного представителями ЕС и США, Эритрея 9 июня и Эфиопия 14 июня 2000 года приняли соглашение о прекращении военных действий. Соглашение предусматривает отвод обеих сторон на позиции, занятые до начала военных действий в мае 1998 года, и развертывание сил наблюдателей ООН в 25-километровой буферной зоне вдоль их общей границы протяженностью 1000 км до тех пор, пока ее не демаркируют международные арбитры. Однако эфиопские войска будут продолжать патрулировать спорные районы, такие как Бадаме, которые они оккупировали до мая 1998 года. ЦСД предусматривал численность сил наблюдателей в 2000 человек, но она, вероятно, будет значительно меньше, главным образом из-за нежелания правительств предоставлять персонал.
   Надежды на мир в ходе 17-летней гражданской войны в Судане рухнули в 2000 году, когда возобновились бои между Народно-освободительной армией Судана (НОАС) и правительственными войсками. К июлю 2000 года, когда правительственные войска потерпели ряд поражений, вынудивших их объявить "состояние мобилизации", НОАС захватила несколько городов, в том числе Гогриал, третий по величине город в южном регионе Бар-э-Газаль.
   В Сомали военные бароны продолжают бороться за господство в районе Могадишо, в то время как на северо-востоке страны сформировался упорядоченный режим, наделенный всеми атрибутами государства. В 1999 году самозваное правительство Пунтленда учредило силы морской безопасности (MSF), которыми руководит базирующаяся на Бермудах охранная фирма. У него есть одно британское рыбоохранное судно и 70, в основном британских бывших сотрудников. В августе 2000 года президент Джибути Исмаэль Омар Геллех провел конференцию, целью которой было воссоздание центрального правительства Сомали и, в частности, формирование переходного Национального собрания в составе 225 членов. Однако между конкурирующими сомалийскими кланами возникли серьезные разногласия по поводу распределения мест, и неудача 12 предыдущих аналогичных попыток положить конец девятилетней гражданской войне не вселяет оптимизма. Хотя временная Национальная ассамблея Сомали была создана в соседней Джибути, она не пользуется поддержкой всех клановых лидеров на юге страны.
   Центральная Африка
   В Демократической Республике Конго (ДРК) идут бои не только между правительственными войсками и повстанцами, но и между руандийскими и угандийскими войсками, развернутыми для поддержки повстанцев, которые столкнулись в районе Кисангани за контроль над территорией и ресурсами. В ответ на внутреннее и международное давление угандийские войска были выведены из провинции Киву на северо-востоке дрок в июле 2000 года и вернулись лишь через несколько недель. Район стал нестабильным, когда повстанцы "Интерахамве" вошли в него после ухода Уганды и угрожали местным жителям. Ситуация остается очень нестабильной. Существует вполне понятное нежелание направлять в этот неспокойный район необходимый персонал для относительно небольшой миссии Организации Объединенных Наций в Демократической Республике Конго (МООНДРК) без полного сотрудничества вовлеченных сторон, особенно после потерь ООН в Сьерра-Леоне. Эти силы наблюдателей численностью 5500 человек предназначены для наблюдения за шатким прекращением огня, согласованным в Лусаке в июле 1999 года. ООН намеревалась развернуть четыре батальона - два в удерживаемых правительственными войсками городах Гбанданка и Канга и два в контролируемых повстанцами городах Кисангани и Кинду. Но в конце июля 2000 года президент дрок Лоран Кабила все еще возражал против присутствия сил ООН в районах, которые он удерживает. Прибыло всего около 100 солдат, в основном штаб-офицеры и офицеры связи, имеющие дело с правительственными сторонами, участвующими в прекращении огня.
   Один из союзников Кабилы, ангольское правительство, по-прежнему втянуто в гражданскую войну с силами Uniao Nacional para a Independencia Total de Angola (UNITA) во главе с Жонасом Савимби. Ее собственные силы Армадас Анголанас (FAA) изменили ситуацию середины 1999 года, когда силы УНИТА угрожали нефтедобывающим районам страны и даже совершали нападения в радиусе 100 км от столицы Луанды. К июлю 2000 года FAA установило контроль над 11 из 13 районов Северной и Южной провинций Даймондрич-Лунда и, вероятно, вскоре установит контроль над двумя оставшимися районами-Лубало и Куило. По оценкам ООН, за последние восемь лет УНИТА получил от продажи алмазов до 4 миллиардов долларов, несмотря на давние санкции против этой торговли. В июле 2000 года правительство Анголы ввело систему сертификации алмазов для проведения различия между законной и незаконной торговлей. Военные успехи FAA свидетельствуют о том, что наиболее эффективным способом перекрыть источники поставок является оккупация районов добычи алмазов. Хотя сейчас УНИТА гораздо более рассредоточен, чем в 1999 году, он все еще остается боевой силой, и ангольский народ все еще страдает от жестоких нападений с обеих сторон в этой 25-летней войне. По оценкам, за период с августа 2000 года в ходе боевых действий погибло около 6000 человек, в основном некомбатантов.
   Еще один главный сторонник Кабилы, президент Зимбабве Роберт Мугабе, в середине 2000 года был занят предвыборной кампанией и внутренними экономическими и политическими проблемами. Преимущества участия Зимбабве в войне DROC неясны, особенно с учетом того, что страна столкнулась с еще более тяжелым экономическим кризисом после обретения независимости в 1980 году. Общей границы нет, и Зимбабве не подвергается прямой военной угрозе со стороны DROC или кого-либо из комбатантов. Война становится все более непопулярной среди зимбабвийцев и может быть одной из причин, почему оппозиция Мугабе получила больше поддержки в течение года. 4 августа 2000 года Мугабе впервые публично признал, что в DROC находятся 11-12 000 зимбабвийских военнослужащих. На родине по меньшей мере 30 человек погибло в результате насилия, когда "ветераны войны" оккупировали принадлежащие белым фермы в ходе кампании, которая была одобрена и в значительной степени организована правительством.
   К июлю 2000 года беженцы из зоны конфликта в Республике Конго начали возвращаться домой. Тревожный мир установился после подписания в декабре 1999 года соглашения о прекращении огня между правительством президента Дени Сассу-Нгессо и оппозиционными силами. Военная напряженность сохранялась вплоть до совместного развертывания сил обеих сторон в крупных городах на удерживаемом повстанцами юге страны. Способность правительства Браззавиля поддерживать режим прекращения огня остается неопределенной. В обращении все еще находится много оружия, и напряженность сохраняется между президентом, чья база власти находится в основном на менее густонаселенном севере, и повстанцами на более густонаселенном юге. При необходимости президент Нгессо может заручиться поддержкой ангольских правительственных сил в соседней богатой нефтью провинции Кабинда, но хотя эта поддержка может сохранить его у власти, конфликт может возобновиться в любой момент.
   Бурундийский мирный процесс потерпел крах даже при полном посредничестве Нельсона Манделы, когда в июле 2000 года повстанческие силы убили 50 мирных жителей в юго-восточной провинции Рюги. Правительственные войска немедленно начали наступление там, а также против повстанцев, действующих на холмах вокруг столицы Бужумбура. Большая часть насилия приписывается Фронту национального освобождения (FNL), также известному как движение Палипехуту. FNL держались в стороне от мирных переговоров в Аруше, Танзания, поскольку они считают представителей бурундийского правительства на переговорах враждебными по отношению к населению страны хуту, от которого повстанцы получают свою поддержку. Дальнейшие переговоры были отложены до сентября 2000 года. По оценкам ООН, в результате боевых действий в Бурунди насчитывается около 800 000 внутренне перемещенных лиц и более 500 000 беженцев в Танзании.
   Западная Африка
   Надежды на мир в Западной Африке рухнули в мае 2000 года, когда повстанцы Объединенного революционного фронта (ОРФ) начали наступление в Сьерра-Леоне, хотя их лидер Фоде Санко был членом правительства, ответственного за торговлю алмазами. Наступление застало силы ООН врасплох, и в какой-то момент 500 их членов были взяты в заложники. В ответ на это вмешались британские силы численностью в 1000 человек, поддерживаемые военно-морскими силами у побережья столицы Сьерра-Леоне Фритауна. Британцы также предоставили учебную группу для правительственных войск. К июлю 2000 года эти усилия помогли добиться освобождения заложников ООН и остановить наступление ОРФ. Численность сил ООН была увеличена с первоначально запланированных 5000 человек до 13 000, с тем чтобы они могли проводить наступательные операции против ОРФ, а не просто наблюдать за выполнением мирного соглашения. По состоянию на август 2000 года боевые действия все еще были далеки от завершения, и международные усилия были сосредоточены на попытках блокировать незаконную торговлю алмазами, от которой выигрывают ОРФ, его лидеры и спонсоры. Имеются явные свидетельства сговора между либерийским правительством президента Чарльза Тейлора и ОРФ в торговле алмазами на мировом рынке. В июле 2000 года Комитет Совета Безопасности ООН по санкциям в отношении Сьерра-Леоне одобрил запрет на торговлю алмазами, помимо официальной системы сертификации, осуществляемой правительствами в сотрудничестве с заинтересованными частными компаниями. Ее успех, по-видимому, будет ограниченным, учитывая безразличный результат аналогичных ограничений в Анголе. Это показало, что единственным успешным способом перекрыть партизанским движениям доступ к алмазам является оккупация добывающих районов.
   В рамках усилий по укреплению правительственных сил Сьерра-Леоне британские инструкторы к концу 2000 года проведут базовую подготовку примерно 4000 военнослужащих бригады. Великобритания поставила достаточное количество винтовок и боеприпасов для оснащения этих сил. Но чтобы получить явное преимущество над ОРФ, правительственным войскам также необходима боевая поддержка в виде вооруженных и вспомогательных вертолетов; в последнем конфликте они могли выставить только два вооруженных вертолета Ми-24 и одного квалифицированного пилота.
   В декабре 1999 года правительство Кот-д'Ивуара пало жертвой военного переворота, возглавляемого генералом Робером Гуэем. Свергнутое правительство неправильно управляло и растрачивало богатства страны с третьей по величине экономикой в Африке к югу от Сахары, что привело к приостановке помощи со стороны ЕС и Международного валютного фонда (МВФ). В июле 2000 года был проведен референдум по новой конституции, которая должна проложить путь к выборам и возвращению к гражданскому правительству. Однако в Вооруженных силах существуют разногласия, и мятежные действия солдат указывают на то, что возвращение к гражданскому правлению может быть затруднено. Генерал Гуэй имеет политические амбиции и заявил, что будет баллотироваться на пост президента в качестве гражданского лица.
   На конференции комиссии экономического сообщества западноафриканских государств (ЭКОВАС) по безопасности и обороне, состоявшейся в столице Ганы Аккре в июле 2000 года, была объявлена новая роль группы Экономического сообщества западноафриканских государств по наблюдению за прекращением огня (ЭКОМОГ). Планируется, что субрегиональные миротворческие силы превратятся в постоянные резервные силы для реагирования на конфликты и что для задействованных в них войск должна быть разработана общая программа подготовки с двумя учебными базами, одна из которых будет создана в Гане, а другая - в Кот-д'Ивуаре. Однако сложная политическая ситуация в последней стране может задержать осуществление этих планов. США также обеспечивают подготовку и поддержку западноафриканских миротворческих сил. В июле в Нигерию прибыла учебная группа из 40 человек из состава сил специального назначения США; еще несколько сотен человек должны были прибыть в августе и сентябре 2000 года. Они обучат и вооружат пять нигерийских батальонов по 800 солдат в каждом, один батальон из Ганы и один из франкоговорящей западноафриканской страны, возможно Мали или Сенегала.
   Юг Африки
   Намибия ощутила на себе последствия непрекращающихся боевых действий на юге Анголы в течение последних двух лет. До 15 000 ангольцев бежали от конфликта, перейдя реку Каванго на Намибийскую территорию. Виндхук столкнулся с проблемами на другом фронте в середине 1999 года, когда сепаратистская освободительная армия Каприви (ОАК), возглавляемая бывшим лидером оппозиции Мишаке Муйонго в изгнании, атаковала правительственные объекты вблизи северо-восточного города Катимо Мулило в полосе Каприви. Правительство захватило 100 членов ОАК, в то время как другие бежали в Ботсвану. Суд над пленными неоднократно откладывался и вряд ли состоится до 2001 года.
   Продолжается реформа южноафриканских национальных Сил обороны (SANDF). Его реорганизация происходила медленно, и регулярные войска теперь состояли из соединений "типа", ответственных за производство боеготовых частей. Были сохранены два штаба бригад, но ни одно подразделение не было закреплено за ними на постоянной основе. Поступали сообщения о продолжающемся расизме в SANDF. Более 70% его сотрудников работали в эпоху апартеида, и стрессы того периода, по-видимому, все еще преобладают. Это было проиллюстрировано инцидентом со стрельбой в Фалаборве, в ходе которого майор 7-го пехотного батальона SA был убит своим коллегой-офицером. Очевидно, что некоторые офицеры времен апартеида не очень легко приспосабливаются к политике интеграции, особенно в отношениях с бывшими членами партизанских отрядов. Этот инцидент стал вторым в своем роде, и была создана министерская комиссия в составе четырех человек для изучения обстоятельств, приведших к обоим эпизодам, и вынесения рекомендаций по улучшению подготовки и военной дисциплины. Моральный дух также был снижен из-за финансовых ограничений. В частности, рост цен на нефть за последний год серьезно ограничил подготовку кадров. Например, в 2000 году были сокращены часы полетов и прекращены прыжки с парашютом для новобранцев Воздушно-десантных частей; только оперативные подразделения смогли сохранить свои навыки. Моральный дух еще больше упал из-за сомнений в экономической целесообразности амбициозного восьмилетнего плана "оборонного обновления" по закупке вооружений для боевых самолетов и кораблей.
   SANDF начал свое первое развертывание за рубежом. Его подразделения материально-технического обеспечения находятся в резерве для миротворческих операций с MONUC в DROC, а патрульные корабли ВМС находятся в территориальных водах Коморы в составе сил ОАЕ, блокирующих остров Анжуан, где повстанцы добиваются автономии. В поддержку правительства Коморских Островов ОАЕ проголосовала в июле 2000 года за блокаду острова и введение торгового эмбарго, которое началось в апреле 2000 года.
   РАСХОДЫ НА ОБОРОНУ
   Региональные военные расходы несколько снизились с $10 млрд в 1998 году до $9,8 млрд (в постоянных ценах 1999 года) в 1999 году. Это отражало силу доллара и серьезные экономические трудности многих стран. Точная оценка региональных расходов на вооружение затруднительна, поскольку значительная их часть приходится на многочисленные партизанские движения. Хотя эти расходы невелики по сравнению с расходами в других регионах, они по-прежнему являются серьезной утечкой ресурсов бедных стран и способствуют возникновению конфликтов, тяжесть которых для людских и материальных ресурсов не поддается количественной оценке.
   На Африканском Роге оборонный бюджет Судана на 1999 год был установлен в размере $425 млн. Эта цифра, вероятно, имеет мало отношения к реальным расходам, поскольку в 1999 году гражданская война обошлась правительству в $650 млн., что, по некоторым оценкам, составляет половину всего его бюджета в размере $1,3 млрд. В 1999 году Эфиопия объявила оборонный бюджет в размере 3,5 млрд. быр ($432 млн.), увеличившись до 3,7 млрд. быр ($456 млн.) В 2000 году. Его расходы в 1999 году, по оценкам, были несколько выше бюджета, составив 3,6 млрд. быр ($444m). Официальные бюджеты Эритреи отсутствуют, но ее расходы в 1999 году, по оценкам, возросли до $308 млн. с $291 млн. в 1998 году. Несмотря на огромные экономические трудности, обе стороны в пограничной войне в ходе недавних конфликтов использовали более совершенные самолеты, такие как Су-27 и МиГ-29, а также вертолеты Ка-50. Для этого им понадобилась помощь извне. В Эритрее украинцы обеспечивают поддержку и техническое обслуживание МиГ-29, в то время как эритрейские пилоты управляют самолетом. В Эфиопии русские по контракту обеспечивают поддержку и техническое обслуживание, а также пилотируют эфиопский боевой самолет Су-27.
   В Центральной Африке Уганда по-прежнему тратила значительно больше своего бюджета на оборону. Официальный бюджет на 1999 год составил Ush2000 млд ($137 млн), увеличившись до Ush210млд ($132 млн) в 2000 году, но официальные расходы в 1999 году оценивались в Ush290 млд ($199 млн). Как и в предыдущие годы, реальные расходы, вероятно, еще выше. Уганда стала первой страной, получившей выгоду от новой инициативы Всемирного банка по облегчению долгового бремени развивающихся стран; ее ежегодные выплаты сократились со 120 млн до 40 млн долл. Одним из наиболее значительных региональных приобретений вооружений в 2000 году стала покупка Анголой 12 боевых самолетов Су-22 из Словакии и нераскрытого количества Су-24 из России.
   МВФ приостановил пакет помощи Зимбабве в 2000 году из-за разногласий с правительством по поводу условий предоставления кредита в размере 200 млн. лоан. Хараре сообщил фонду, что война в DROC обходится ему в 3 миллиона долларов в месяц. Однако официальные правительственные документы, просочившиеся в общественное достояние, указывали на то, что в январе-июне 2000 года ее военное участие обходилось по меньшей мере в 25 миллионов долларов в месяц. Согласно сообщениям, силы Зимбабве потеряли оборудование на сумму 200 миллионов долларов с момента вступления в DROC в 1998 году. В августе 2000 года годовой уровень инфляции в стране составлял 60%; сокращение государственных расходов было крайне важным, и было сомнительно, можно ли сохранить военные расходы на прежнем уровне. Расходы Зимбабве на оборону в 1999 году оценивались в $417 млн., что составляло 6,8% валового внутреннего продукта (ВВП) против заложенной в бюджет цифры в $168 млн. очевидно, что правительство или его элементы надеются получить финансовую выгоду от участия в DROC, создав компании для торговли алмазами и золотом. Кроме того, Управление сельского развития Зимбабве предоставило в пользование зимбабвийским компаниям 500 000 гектаров земли в DROC. Военные, по-видимому, глубоко вовлечены в эти коммерческие операции, что ставит под сомнение их мотивы и военную компетентность, если внимание старших офицеров сосредоточено на такой деятельности.
   Оборонный бюджет Нигерии, крупнейшего в Западной Африке, был с N34.2млрд ($340 млн) за 2000 год, составил от N25.7млрд ($278m) за 1999 год. Эта цифра не включает такие статьи, как закупки, финансирование военного строительства, военные пенсии, государственное финансирование военных губернаторов или финансирование военизированных формирований. С учетом этих статей реальный уровень военных расходов Нигерии в 1999 году составил чуть более 2,2 млрд. долл.
   Tab
   Оборонный бюджет ЮАР вырос с 10,7 млрд реалов ($1,7 млрд) в 1999 году до 134 млрд реалов ($1,9 млрд) в 2000 году. Основные предполагаемые приобретения SANDF для ее восьмилетнего плана оборонных закупок на сумму 32 млрд Р ($5,08 млрд) остаются такими же, как и в 1999 году. Для военно-морских сил планируется закупить три немецкие дизельные подводные лодки типа 209 и четыре немецких корвета Meko для активной службы к 2006-07 и 2004-05 годам соответственно. ЮАНОС также планирует приобрести четыре вертолета на вооружение корветов MEKO к 2005 году. Есть два претендента на этот контракт: британский Westland Super Lynx, вероятно, стоимостью R800 млн ($127 млн), и российский (так в тексте, конечно же американский - ЕТ) Kaman Sea Sprite, цена которого не раскрывается, но, вероятно, будет меньше, чем у его конкурента. Дополнительные крупные заказы включают боевые самолеты и тренажеры - 28 JAS-39 Gripens из Швеции и 24 Hawks из Великобритании - и 40 вертолетов A-119 из Италии. Нет уверенности в том, что заказы на эти и другие основные виды вооружений будут подтверждены или что оружие будет поставлено в количестве и в сроки, установленные планом закупок.
   В своем годовом отчете от 4 августа 2000 года южноафриканское агентство оборонных закупок Armscor зафиксировало профицит в размере R2.3 млн. ($365,000) по сравнению с R7.9 млн. ($1,25 млн) в предыдущем году. Это положительное сальдо будет обращено вспять в течение следующего десятилетия, поскольку восьмилетний план закупок SANDF набирает обороты, даже если некоторые из заказов не будут полностью выполнены. В докладе говорится, что Armscor потратила R2.6 млрд ($413 млн.) на закупки вооружений за последний год. В 2000 году в южноафриканской оружейной промышленности наблюдался рост экспортных заказов, особенно из Великобритании. Эти заказы иллюстрируют широкий ассортимент товаров, предлагаемых промышленностью на всех технологических уровнях. Например, Barlow Ltd заключила самый крупный контракт за всю историю: на R530 млн. она будет обслуживать и обслуживать транспортные средства для Министерства обороны Великобритании на 583 объектах в 17 странах в течение десяти лет. На другом конце технологической цепочки компания Paradigm Systems Technology стала первым африканским поставщиком для программы Eurofighter. Парадигма будет поставлять программное обеспечение в Великобританию и по всей Европе для британских аэрокосмических систем, жизненно важный элемент в инфраструктуре поддержки Eurofighter, когда он начнет функционировать в 2002 году. Парадигма уже имеет крупные контракты с британским и французским министерствами обороны, а также SANDF.
   0x01 graphic
   0x01 graphic

   Dollar GDP figures in Sub-Saharan Africa are usually based on African Development Bank estimates. In several cases, the dollar GDP values do not reflect the exchange rates shown in the country entry.
   Показатели ВВП в долларах в странах Африки к югу от Сахары обычно основаны на оценках Африканского банка развития. В ряде случаев значения ВВП в долларах не отражают обменные курсы, указанные при вводе страны.
   ANGOLA
   0x01 graphic

   BENIN, BOTSWANA
   0x01 graphic

   BOTSWANA (2), BURKINA-FASO, BURUNDI
   0x01 graphic

   BURUNDI (2), CAMEROON
   0x01 graphic

   CAPE VERDE, CENTRAL AFRICAN REPUBLIC
   0x01 graphic

   CHAD, CONGO
   0x01 graphic

   CONGO (2), COTE D'IVOIRE
   0x01 graphic

   DR of CONGO, DJIBOUTI
   0x01 graphic

   DJIBOUTI (2), EQUATORIAL GUINEA
   0x01 graphic

   ERITREA, ETHIOPIA
   0x01 graphic

   ETHIOPIA (2), GABON
   0x01 graphic

   THE GAMBIA, GHANA
   0x01 graphic

   GUINEA, GUINEA-BISSAU
   0x01 graphic

   GUINEA-BISSAU (2), KENYA
   0x01 graphic

   LESOTHO, LIBERIA , MADAGASCAR
   0x01 graphic

   MADAGASCAR (2), MALAWI, MALI
   0x01 graphic

   MALI (2), MAURITIUS, MOZAMBIQUE
   0x01 graphic

   MOZAMBIQUE (2), NAMIBIA, NIGER
   0x01 graphic

   NIGER (2), NIGERIA
   0x01 graphic

   NIGERIA (2), RWANDA
   0x01 graphic

   SENEGAL, SEYCHELLES
   0x01 graphic

   SEYCHELLES (2), SIERRA LEONE, SOMALI REPUBLIC
   0x01 graphic

   SOMALI (2), SOUTH AFRICA
   0x01 graphic

   SOUTH AFRICA (2), SUDAN
   0x01 graphic

   SUDAN (2), TANZANIA
   0x01 graphic

   TANZANIA (2), TOGO
   0x01 graphic

   UGANDA, ZAMBIA
   0x01 graphic

   ZAMBIA (2), ZIMBABWE
   0x01 graphic



The International Arms Trade


   The international arms trade fell in 1999, with the value of deliveries estimated at compared with $58 bn in 1998. The ranking of the regional markets remained the same as in the previous year: the Middle East continued to buy more arms than any other region, with Saudi Arabia receiving deliveries worth $6.1bn: more than any other country. However, Saudi imports in 1999 were well down on 1998 when it bought arms worth $10.8 bn. The second largest regional market was East Asia and Australasia. As in 1998, Taiwan was the region's leading importer in 1999, with deliveries worth $2.6bn. Taiwan's imports were significantly down on the previous year. The overall decline in arms deliveries in 1999 does not necessarily mark a trend, but reflects the peaks and troughs of delivery programmes. For example, deliveries to Saudi Arabia from the UK under the al Yamamah programme passed their peak in 1997 and 1998, but Saudi imports are likely to increase significantly again as the country seeks a successor to its Tornado fleet, for which Eurofighter must be a contender. Nor does the decline in the value of arms deliveries mean that military spending overall has reduced. Arms procurement usually accounts for 20-30% of the military budgets of the larger arms-purchasing countries, while the largest portion is normally spent on operations and maintenance and personnel. Indeed, global military expenditure overall in 1999 was, at $809bn, much the same as in 1998 and available military budgets for 2000 and beyond do not indicate any decline.
   Among the arms suppliers, the US increased its share of the world market to 49.1 % in 1999, compared with 47.6% a year earlier. The UK was the second-largest exporter with 18.7% of the market and France was third with 12.4%. The value of French deliveries was well down in 1999 compared with the previous year when it accounted for 17.6% of deliveries but this decline can be explained by delivery cycles and will certainly be reversed in 2000. The fourth-largest exporter, Russia, increased its market share from 4.6% in 1998 to 6.6% in 1999. The country's arms exports benefited from the devaluation of the rouble in 1998 and stronger demand for its products from China, India, and some African countries
   Sources
   Where possible arms-trade statistics given in The Military Balance are obtained directly from governments, but other sources are also used. The primary source for US government figures is World Military Expenditures and Arms Transfers 1998 released by the State Bureau of Arms Control. Its figures have been revised to include higher estimates of US direct commercial sales, including firm-to-firm export trade. Another source for 1999 data on US foreign military sales (excluding US direct commercial sales) and markets in individual countries is Conventional Arms Transfers to Developing Nations 1992-1999 (Richard F Grimmett, Congressional Research Service, Washington DC, July 2000). Historical arms trade data are also taken from World Military Expenditures and Arms Transfers 1997. The UN Register of Conventional Arms is an invaluable source of information on annual equipment deliveries. Figures from the Aerospace Industries Association of America (AIAA), the Society of British Aerospace Companies (SBAC) and the European Association of Aerospace Industries (AECMA) have also been used to support the analysis.

Международная Торговля Оружием


   В 1999 году объем международной торговли оружием сократился, а объем поставок оценивался в $58 млрд. Рейтинг региональных рынков остался таким же, как и в прошлом году: Ближний Восток продолжал закупать больше вооружений, чем любой другой регион, а Саудовская Аравия получила поставки на сумму $6,1 млрд - больше, чем любая другая страна. Однако импорт Саудовской Аравии в 1999 году значительно снизился по сравнению с 1998 годом, когда она закупила оружия на сумму $10,8 млрд. Вторым по величине региональным рынком была Восточная Азия и Австралия. Как и в 1998 году, Тайвань был ведущим импортером региона в 1999 году, с поставками на сумму $ 2,6 млрд. Импорт Тайваня значительно снизился по сравнению с предыдущим годом. Общее сокращение поставок оружия в 1999 году не обязательно является тенденцией, но отражает пики и спады программ поставок. Например, поставки в Саудовскую Аравию из Великобритании в рамках программы "Аль-Ямама" прошли свой пик в 1997 и 1998 годах, но саудовский импорт, вероятно, снова значительно увеличится, поскольку страна ищет преемника своему флоту Tornado, претендентом на который должен быть Eurofighter. Снижение стоимости поставок вооружений также не означает, что военные расходы в целом сократились. Закупки вооружений обычно составляют 20-30% военных бюджетов крупных стран-поставщиков вооружений, в то время как большая часть обычно расходуется на операции, техническое обслуживание и персонал. Действительно, общие военные расходы в мире в 1999 году составили 809 млрд. долл., что во многом соответствует уровню 1998 года, а имеющиеся военные бюджеты на 2000 год и последующий период не свидетельствуют о каком-либо снижении.
   Среди поставщиков вооружений США увеличили свою долю на мировом рынке до 49,1 % в 1999 году по сравнению с 47,6% годом ранее. Великобритания была вторым по величине экспортером с 18,7% рынка, а Франция была третьей с 12,4%. Стоимость французских поставок значительно снизилась в 1999 году по сравнению с предыдущим годом, когда она составляла 17,6% поставок, но это снижение можно объяснить циклами поставок и, безусловно, будет обращено вспять в 2000 году. Россия, четвертый по величине экспортер, увеличила свою долю на рынке с 4,6% в 1998 году до 6,6% в 1999 году. Экспорт вооружений страны выиграл от девальвации рубля в 1998 году и более сильного спроса на ее продукцию со стороны Китая, Индии и некоторых африканских стран.
   Источники
   Там, где это возможно, статистика торговли оружием, приводимая в военном балансе, получена непосредственно от правительств, но используются и другие источники. Основным источником для правительственных данных США являются мировые военные расходы и поставки вооружений 1998 года, опубликованные Государственным бюро по контролю над вооружениями. Его показатели были пересмотрены, чтобы включить более высокие оценки прямых коммерческих продаж в США, включая экспортную торговлю между фирмами. Другим источником данных за 1999 год о зарубежных военных продажах США (исключая прямые коммерческие продажи США) и рынках отдельных стран являются поставки обычных вооружений развивающимся странам в 1992-1999 годах (Richard F Grimmett, Congressional Research Service, Washington DC, июль 2000 года). Исторические данные о торговле оружием также взяты из данных о мировых военных расходах и поставках оружия за 1997 год. Регистр обычных вооружений ООН является бесценным источником информации о ежегодных поставках оборудования. Для подкрепления этого анализа использовались также данные Американской Ассоциации аэрокосмической промышленности (AIAA), общества британских аэрокосмических компаний (SBAC) и Европейской Ассоциации аэрокосмической промышленности (AECMA).
   0x01 graphic

Military Command, Control, Communications and Intelligence (C3I)

   Systems: Drawing on Commercial Technology
   The advent of powerful personal computers and Internet technology has allowed the development of integrated command, control, communications and intelligence (C3I) systems that can link the highest level of command to the headquarters of forces in the field, enabling secure transmission of the full range of information, such as maps, pictures (including video) and other forms of data, and making better use of the limited capacity of an already crowded frequency spectrum. However, there is still much to be done. Fully digitised C3I systems have yet to reach the forward units. Moreover, C3I systems in multi-national operations must be become more interoperable. The technical challenges of the digitised battlefield are immense and may prove too expensive for all but the wealthiest countries. While the increasing adoption of commercial technology for command-and-control over the past ten years has led to significant advances, shared, multinational development programmes and a close partnership with private industry are essential if the battlefield-digitisation challenge is to be met.
   ADVANCES IN US COMMAND-AND-CONTROL
   At the strategic-to-field-force-headquarters level, the most advanced system currently deployed is the US Global Command and Control System (GCCS), which forms part of the US Command, Control, Computers, Communications and Intelligence for the Warrior (C4IFTW) concept. One of GCCS' key features is the provision of a common operational picture of the battlefield environment, which is achieved through rich interconnection with other systems providing sensor and intelligence information. The need for systems to be interconnected has led to the concept of the common operating environment (COE), a set of standards for computer-based systems, aligned, as far as possible, with commercial standards and 'off the shelf software. Systems built with COE core specifications and applications should be readily interoperable with other defence systems utilising the GCCS infrastructure. GCCS also provides a set of specialised applications aimed at improving the ability of the US Department of Defence (DoD) to project a force to any part of the world when needed. The physical architecture of GCCS consists of a distributed network of servers (which store data on a UNIX operating system) and workstations, which are both UNIX- and personal computer (PC)-based.
   For systems to work together, it is not enough to specify the technical aspects of software applications and communications protocols. Common meanings must be given to data items used by the applications to ensure that information is interpreted in exactly the same way by both sending and receiving systems. The term 'shared data environment' has been coined to encapsulate this need for a common understanding. The shared data environment in GCCS is based on the Joint Operation Planning and Execution System (JOPES). The JOPES data model is the basis for standardising data items (data management) within the DoD.
   Complementing GCCS, the Global Command Support System (GCSS) is being developed to integrate logistics support. Together, both systems give the commander an integrated set of decision aids, allowing him not only to understand the operational picture, but also to have an up-to-date view of the support available to him. Other countries are developing similar capabilities. The UK's Joint Operational Command System (JOCS) has some commonality with GCCS, particularly in its use of software derived from that used in the US system, but it differs in other aspects. For example, JOCS is being brought into service using the incremental-procurement concept - in other words, purchasing a relatively small-scale system, learning from its operational use and then expanding it by acquiring additional system components in phases. JOCS has now completed the second phase of its procurement programme. It is fielded from the top level of defence command to joint-force headquarters overseas, and has been deployed recently in the Balkans, East Timor and Sierra Leone. The system can cope with multiple concurrent operations as well as running training exercises. Like GCCS, it is based on a mix of commercial UNIX and PC workstations. As in the US, data standardisation is a key element of the UK programme to improve interoperability between defence systems. To achieve this, the UK has evolved a Defence Data Environment (DDE) through standardising data elements that flow across system boundaries. In addition, the Defence Command and Army Data Model (DCADM) has been developed to provide flexibility in recording operational data and to enable command systems to respond to rapidly changing circumstances. It achieves this by storing the meta-data (the data about data) as variable data items rather than fixing them, as is the practice in conventional databases. The model is a significant advance in database technology, but unless it is widely adopted by other countries, it restricts interoperability since it requires special interfaces to be developed for database-to-database information transfers. It is similar to the Army Tactical Command & Control Information System (ATCCIS) model being developed jointly by a number of nations and likely to be adopted by NATO as a database-integration standard for land operations. NATO has also developed Crisis Response Operation in NATO Open System (CRONOS), a command system built using commercial technology. It is largely based on Microsoft NT workstations and servers and fielded NATO-wide. Most NATO countries have a number of CRONOS terminals in their joint headquarters. The system was used extensively during NATO's involvement in Bosnia and more recently in Kosovo. As well as providing basic office-automation software, CRONOS also hosts specialist applications such as the Allied Deployment and Movement System (ADAMS), used to avoid transportation bottlenecks as forces build up in the field.
   COMMUNICATIONS INFRASTRUCTURE
   The command systems that are being developed and fielded represent a significant advance in the use of information technology to improve the effectiveness of top level command. The difficulty facing all countries is supporting widespread deployment of commercial technology below the in-theatre command level, whether joint- or single-service. Demand for facilities such as quality-secure voice communications, video conferencing, shared operational pictures and joint planning all make demands on available communications capacity. Peacekeeping operations have also shown a demand in the field for other types of service, such as connection to the Internet to support the civilian secretariats that often accompany peacekeeping forces. For forces deployed in areas of conflict where the local telecommunications infrastructure is either severely damaged or simply absent, it is usually only possible to provide the high capacity communications circuits through ground stations linked to satellite systems, at least in the early stages of a deployment.
   The US, UK, France and NATO all possess military-satellite communications capability in the form of the Defense Satellite Communications System (DSCS), Skynet-4, Syracuse and NATO IV systems respectively. All the current generation of military communications satellites have been designed to provide the maximum support for deployed forces worldwide, with steerable 'spot beam' antennae on the spacecraft that greatly improve communications capacity, along with a range of sophisticated anti-jamming features. Ownership or access to such satellite systems is essential for effective force-projection overseas. As demand increases for in-theatre information, such as intelligence imagery and detailed geographic data, it is likely that the next generation of military-satellite systems will include high capacity direct-broadcast capability, similar to that provided by commercial digital-satellite television services. Despite the almost global coverage that such satellites provide, there can be occasional difficulties that stretch to the limit military planners' abilities to provide the necessary communications to support command-and-control systems to deployed headquarters. The problem of the UK's East Timor deployment being just outside the coverage of the UK's Skynet satellites was ingeniously overcome by arranging for communications to be relayed through other countries in the region.
   Below the level of major headquarters, it is very difficult to provide information-systems support to front-line forces. At Corps and Division level, the US communications network known as MSE/TRITAC (Mobile-subscriber Equipment/Tri-service Tactical Communications), along with the UK's Ptarmigan and the French Reseau Integre Transmission (RITA) networks provide some data services, but despite some mid-life improvements, these systems are relatively elderly, mainly providing voice communications, and were not designed to meet the demands of information-age warfare. To provide information-systems support to front-line units, 'digitisation of the battlefield' initiatives are underway in key NATO countries and such close allies as Australia. These initiatives are aimed at providing up-to-date local-situation awareness, friend-or-foe identification and integration of sensors and weapon systems.
   Digitisation programmes are ambitious and the technical difficulties of meeting the demanding requirements of an electronically and physically hostile environment are not to be underestimated. It will be some years before programmes such as the US Battlefield Digitisation initiatives (including Applique, the generic name for components providing tactical C3I digitisation) and the UK's much-delayed Bowman tactical-communications project result in the next generation of digital radios and battlefield-information systems being widely available to front-line units. It may take another decade before the technologies currently being developed are in front-line service. For some digitisation programmes, user expectations, based on the facility of commercial mobile telephones and handheld computing devices such as personal organisers, are outstripping industry's ability to deliver affordable equipment providing equal functionality in a battlefield environment. It is likely that land-digitisation programmes in a number of countries will be radically reshaped in the course of 2000-01. However, for complex platforms such as ships and aircraft, advances have already been made in digitising C3I systems. The most notable is the adoption by a number of countries, including the US, the UK and Germany of the Joint Tactical Interoperable Data System (JTTDS), enabling air- and sea-platforms to share sensor data. This has already led to major reforms in air-warfare tactics. One problem with JTIDS is that it uses part of the commercial air-navigation radio-frequency band for its transmissions. This tends to restrict naval and aircrew training in regions where there are crowded airways and strict controls on radio-interference levels.
   Most advances in command-and-control systems are being made in the G-8 leading industrialised countries. While the various approaches adopted have similarities, there continues to be limited interoperability between the national command systems fielded during recent NATO, UN and coalition operations. This is partly due to differences in technology, but these can be readily overcome. The main problem arises from national security rules governing interconnection between systems carrying information with national caveats and the systems of other countries.
   MULTINATIONAL C3I INTEROPERABILITY
   NATO has actively promoted interoperability between national systems by establishing the appropriate standards and by brokering discussions on the characteristics of the different systems. To facilitate understanding of the issues, NATO has developed a model defining four levels of interoperability between national command-and-control systems (Table 36).
   0x01 graphic
   At present, most interoperability between NATO countries in coalition forces is at Levels 1 and 2. As an example, most NATO countries have CRONOS terminals and NATO-secure speech systems, usually in the form of stand-alone terminals and telephones located in national headquarters, enabling word-processed documents to be sent by e-mail and printed locally for manual distribution. Most NATO countries are also able to exchange electronic messages through gateways that are connected to national systems. In coalition operations, Level 4 interoperability is the ideal, but to achieve it national systems would have to be capable of merging into a single command-and-control system, with no restrictions on information flow between countries. It is unlikely that such an ideal position will be reached. A more achievable target is Level 3 interoperability - where countries allow interconnection between command-and-control systems, but restrict access to information to that which can be shared between all or most coalition partners. Purely national information remains behind electronic barriers. Where Partnership for Peace (PfP) states and other non-NATO countries contributing forces to peacekeeping operations are concerned, interoperability between command systems is still at its most basic level, often confined to the key, or 'framework', nations lending equipment and contributing liaison officers. Such a low level of interoperability is undesirable and can lead to poor information flow and mistakes during operations.
   PROMOTING INTEROPERABILITY
   A number of initiatives are underway to improve interoperability between national and NATO C3I systems when forces are deployed in coalition operations. NATO operations in former Yugoslavia have highlighted the difficulty of integrating national C3I systems and the many ad-hoc interfaces and gateways that are being developed as the systems are fielded. This experience has led NATO to take both short-and long-term approaches to improving interoperability. In the short-term, the lessons learned in developing gateways have been encapsulated in a NATO 'systems interface' guide. This gives pragmatic advice on joining national command systems in coalition operations, but it is far from the most efficient solution. In the longer term, other approaches are being developed. One means of improving the integration of military messaging with command systems is the adoption of internationally agreed message-text formats (MTFs), which allow messages to be read and interpreted by computers, while they can still be read by the human eye. This approach assists new NATO members and PfP countries to achieve interoperability without hampering more advanced integration by the original NATO members. Such messages can be used to populate databases - for example, those used to generate common operational pictures. NATO countries have agreed more than 200 such formatted messages, but they still rely on English as the common C3I language. Additionally, there has been a move towards more comprehensive messaging schemes. For many years, the military messaging standard known as ACP127 has been the multinational standard. It is based on '5-hole punchtape' telegraph codes and similar to the standard applying to commercial telegrams. It not only safeguards security, but also allows authenticity to be verified - an important matter for commanders who know that military operations may later be subject to international legal scrutiny.
   The emerging new military standard, ACP123, is based on the commercial 'X400' standards with security extensions. It allows messages to contain much richer information than conventional telegrams, including the attachment of computer-generated files such as databases or pictures. However, it is not yet certain whether this standard will be widely adopted. Although it includes the formality of military messaging, it is expensive and not widely supported by software manufacturers. Within national C3I systems, 'informal' e-mail, known as SMPT (simple mail transfer protocol) is increasingly the norm. It is included with most popular operating systems and software, such as Microsoft and by the vendors of UNIX-based systems, so is inexpensive and easy to use. However it lacks the formality of military messaging and could lead to war records being lost or it being impossible to prove how a sequence of events was initiated. There are, however, improvements being made in informal e-mail messaging that reflect the commercial demand for authentication in e-commerce systems, and these could improve e-mail's acceptability for military use.
   Because of the widespread use within the developing national C3I systems of commercial 'off the shelf software, along with the few specialised military applications, NATO has recognised that achieving 'Level 3 ' and 'Level 4' interoperability depends on agreeing a core set of pragmatic standards for information interchange. Work is underway to develop a NATO Common Operating Environment (NCOE), based on the national COE's that have already been developed. Fortunately, the high degree of commonality that already exists between the approaches of individual countries simplifies the task of NATO's international staffs. Less easy is reaching agreement on common data definitions: for example on the units used when measurements are exchanged. A mistake in this area led to the recent failure of the National Aeronautics and Space Administration (NASA)'s Mars Lander. Based on ATCCIS, NATO is now working on a core set of agreed definitions needed if information provided by one country is to be interpreted correctly by the computer systems of another.
   BEYOND NATO
   Other initiatives are underway outside NATO based on practical demonstrations aimed at improving multinational interoperability. There are proposals for a 'coalition-wide area network' between Australia, Canada, New Zealand, the UK and the US. The Joint Warrior Interoperability Demonstration (JWID), originating in the US, but with increasing participation by other NATO countries and close allies, has become an annual event. Based on a multinational C3I exercise, it allows manufacturers from each participating country to demonstrate how their products function in a multinational environment. By bringing industry and military staffs together in a multinational forum, with a shared determination to solve problems, JWID has been immensely valuable in showing what can be done and in demonstrating how a coalition communications network would work in practice.
   To tackle the problem of integrating C3I systems at a database level, a small number of NATO countries formed the ATCCIS forum. This gathering has also held practical demonstrations, dealing with the difficult issues of database replication (ensuring that recognised pictures are all updated simultaneously as the situation changes) and common meaning of data (data management). Working demonstrators have been produced, but what is easy to achieve in a neutral, one-off demonstration is less easy to achieve in operational systems, not least because of legacy systems with their unique interpretations of data, and the less easily solved problems of security.
   Table 37 shows the initiatives that are underway in key NATO countries and among their close allies to put in place the next generation of command-and-control systems at both strategic and theatre levels.
   CONCLUSIONS
   The use of commercial technology in C3I systems is bringing appreciable benefits in integrating national systems, improving situational awareness and reducing decision times. It has also done much to shorten development time for strategic C3I, with new capabilities constantly added as technology develops. However, expensive development programmes are needed to 'militarise' commercial technology and to match the needs of front-line military users. At the same time, the use of commercial technology has led national approaches to strategic C3I to converge. Radical reshaping of land-communications digitisation programmes is likely in a number of countries over the next year, which should improve interoperability in coalition operations. However, here too, there are still many problems caused by detailed variations in implementation that prevent systems being readily integrated, and by national security rules. It is particularly difficult to integrate the command systems of Russia, PfP states, and the other non-NATO countries that contribute to coalitions. Unfortunately the communications-technology gap between the more advanced NATO countries and the rest is likely to widen. A major effort is needed to tackle this problem and to improve interoperability in the next generation of systems if efficient command-and-control information infrastructures for coalition and UN peacekeeping operations are to be established more quickly than was recently achieved in Bosnia, Kosovo, East Timor and Sierra Leone. A close partnership between the military and industry is essential if the problems faced by 'digitisation' programmes are to be solved and full advantage is to be taken of rapidly developing technologies.

Военное командование, управление, связь и разведка (C3I)

   Системы: использование коммерческих технологий
   Появление мощных персональных компьютеров и интернет-технологий позволило разработать интегрированные системы командования, управления, связи и разведки (C3I), которые могут связывать высший уровень командования со штабами сил на местах, обеспечивая безопасную передачу всего спектра информации, такой как карты, изображения (включая видео) и другие формы данных, и лучше использовать ограниченные возможности и без того переполненного частотного спектра. Однако многое еще предстоит сделать. Полностью оцифрованные системы C3I еще не достигли передних блоков. Кроме того, системы C3I в многонациональных операциях должны стать более совместимыми. Технические проблемы оцифрованного поля боя огромны и могут оказаться слишком дорогими для всех, кроме самых богатых стран. Хотя все более широкое внедрение коммерческих технологий для командования и управления за последние десять лет привело к значительному прогрессу, совместные многонациональные программы развития и тесное партнерство с частной промышленностью необходимы для решения задачи оцифровки поля боя.
   ДОСТИЖЕНИЯ В ОБЛАСТИ КОМАНДОВАНИЯ И УПРАВЛЕНИЯ США
   На уровне штабов стратегических и полевых сил самой передовой системой в настоящее время является американская глобальная система командования и управления (GCS), которая является частью концепции командования, управления, компьютеров, связи и разведки США для Warrior (C4IFTW). Одной из ключевых особенностей GCC является обеспечение общей оперативной картины обстановки на поле боя, которая достигается за счет богатой взаимосвязи с другими системами, обеспечивающими сенсорную и разведывательную информацию. Необходимость в том, чтобы системы были взаимосвязаны, привела к появлению концепции общей операционной среды (СЕ) - набора стандартов для компьютерных систем, максимально приближенных к коммерческим стандартам и готовому программному обеспечению. Системы, построенные с учетом основных спецификаций и приложений СЕ, должны быть легко совместимы с другими оборонными системами, использующими инфраструктуру ГСК. GCCS также предоставляет набор специализированных приложений, направленных на улучшение способности Министерства обороны США (МО) проецировать силы в любую часть мира, когда это необходимо. Физическая архитектура GCC состоит из распределенной сети серверов (которые хранят данные в операционной системе UNIX) и рабочих станций, которые являются одновременно UNIX - и персональными компьютерами (ПК).
   Для совместной работы систем недостаточно указать технические аспекты программных приложений и протоколов связи. Общие значения должны быть даны элементам данных, используемым приложениями, чтобы гарантировать, что информация интерпретируется точно таким же образом как отправляющими, так и принимающими системами. Термин "общая среда данных" был придуман, чтобы инкапсулировать эту потребность в общем понимании. Общая среда данных в GCCS основана на совместной системе планирования и исполнения операций (JOPES). Модель данных JOPES является основой для стандартизации элементов данных (управления данными) в МО.
   В дополнение к GCCS разрабатывается глобальная система поддержки командования (GCCS) для интеграции логистической поддержки. Вместе обе системы дают командиру интегрированный набор вспомогательных средств для принятия решений, позволяя ему не только понять оперативную картину, но и иметь актуальное представление о доступной ему поддержке. Аналогичные возможности развиваются и в других странах. Объединенная система оперативного командования Великобритании (JOCS) имеет некоторую схожесть с GCCS, особенно в использовании программного обеспечения, полученного из американской системы, но она отличается и в других аспектах. Например, JOCS вводится в эксплуатацию с использованием концепции инкрементных закупок - другими словами, приобретается относительно мелкомасштабная система, извлекается урок из ее оперативного использования и затем расширяется за счет поэтапного приобретения дополнительных компонентов системы. В настоящее время JOCS завершила второй этап своей программы закупок. Он направлен из высшего командования обороны в штаб Объединенных сил за рубежом и недавно был развернут на Балканах, в Восточном Тиморе и Сьерра-Леоне. Система может справляться с несколькими параллельными операциями, а также выполнять тренировочные упражнения. Как и GCCS, он основан на сочетании коммерческих рабочих станций UNIX и PC. Как и в США, стандартизация данных является ключевым элементом программы Великобритании по улучшению взаимодействия между оборонными системами. Для достижения этой цели Великобритания разработала среду оборонных данных (DDE) путем стандартизации элементов данных, которые проходят через границы системы. Кроме того, была разработана модель данных командования и Армии обороны (DCADM), обеспечивающая гибкость в регистрации оперативных данных и позволяющая командным системам реагировать на быстро меняющиеся обстоятельства. Это достигается путем хранения метаданных (данных о данных) в виде переменных элементов данных, а не их фиксации, как это практикуется в обычных базах данных. Эта модель является значительным прогрессом в Технологии баз данных, но если она не будет широко принята другими странами, она ограничивает взаимодействие, поскольку требует разработки специальных интерфейсов для передачи информации из базы данных в базу данных. Она аналогична модели армейской тактической информационной системы командования и управления (ATCCIS), разрабатываемой совместно рядом стран и, вероятно, принятой НАТО в качестве стандарта интеграции баз данных для наземных операций. НАТО также разработала операцию реагирования на кризис в рамках открытой системы НАТО (CRONOS) - командной системы, построенной с использованием коммерческих технологий. Она в основном базируется на рабочих станциях и серверах Microsoft NT и распространяется по всему НАТО. Большинство стран НАТО имеют несколько терминалов CRONOS в своих совместных штаб-квартирах. Эта система широко использовалась во время участия НАТО в Боснии и совсем недавно в Косово. Помимо базового программного обеспечения для автоматизации работы офиса, CRONOS также предоставляет специализированные приложения, такие как Allied Deployment and Movement System (ADAMS), используемые для предотвращения транспортных узких мест по мере наращивания сил на местах.
   ИНФРАСТРУКТУРА КОММУНИКАЦИЙ
   Разрабатываемые и внедряемые командные системы представляют собой значительный прогресс в использовании информационных технологий для повышения эффективности командования высшего звена. Трудность, с которой сталкиваются все страны, заключается в поддержке широкого внедрения коммерческих технологий ниже уровня командования на театре военных действий, будь то совместная или единая служба. Спрос на такие средства, как качественная защищенная голосовая связь, видеоконференцсвязь, совместное оперативное изображение и совместное планирование, предъявляет требования к имеющимся коммуникационным возможностям. Операции по поддержанию мира также продемонстрировали спрос на местах на другие виды услуг, такие как подключение к Интернету для поддержки гражданских секретариатов, которые часто сопровождают миротворческие силы. Для сил, развернутых в районах конфликта, где местная телекоммуникационная инфраструктура либо серьезно повреждена, либо попросту отсутствует, как правило, только наземные станции, подключенные к спутниковым системам, могут обеспечить высокую пропускную способность каналов связи, по крайней мере на ранних этапах развертывания.
   США, Великобритания, Франция и НАТО обладают возможностями военно-спутниковой связи в виде оборонной спутниковой системы связи (DSCS), систем Skynet-4, Syracuse и NATO IV соответственно. Все нынешние поколения военных спутников связи были разработаны для обеспечения максимальной поддержки развернутых сил во всем мире, с управляемыми антеннами "точечного луча" на космических аппаратах, которые значительно улучшают возможности связи, наряду с целым рядом сложных функций защиты от помех. Владение такими спутниковыми системами или доступ к ним крайне важны для эффективного проецирования сил за рубеж. По мере роста спроса на информацию на театре военных действий, такую как разведывательные снимки и подробные географические данные, вполне вероятно, что следующее поколение военных спутниковых систем будет включать в себя возможности прямого вещания высокой мощности, аналогичные тем, которые предоставляются коммерческими службами цифрового спутникового телевидения. Несмотря на почти глобальный охват, обеспечиваемый такими спутниками, иногда могут возникать трудности, которые ограничивают возможности военных планировщиков по обеспечению необходимой связи для поддержки систем командования и управления развернутыми штабами. Проблема развертывания Соединенного Королевства в Восточном Тиморе, находящегося вне зоны действия британских спутников "Скайнет", была изобретательно решена путем организации ретрансляции сообщений через другие страны региона.
   Ниже уровня основной штаб-квартире, это очень сложно для предоставления информации-системы поддержки сил линии фронта. На уровне корпусов и дивизий американская коммуникационная сеть, известная как MSE/TRITAC (Mobile-subscriber Equipment/Tri-service Tactical Communications), наряду с британской Ptarmigan и французской Reseau Integre Transmission (RITA), предоставляет некоторые услуги передачи данных, но, несмотря на некоторые улучшения среднего возраста, эти системы являются относительно старыми, в основном обеспечивая голосовую связь, и не были разработаны для удовлетворения потребностей информационной войны века. Для обеспечения информационной поддержки фронтовых подразделений в ключевых странах НАТО и таких близких союзниках, как Австралия, осуществляются инициативы по "оцифровке поля боя". Эти инициативы направлены на обеспечение современной осведомленности о местной обстановке, идентификацию "своих-чужих" и интеграцию датчиков и систем вооружения.
   Программы оцифровки амбициозны, и нельзя недооценивать технические трудности, связанные с выполнением жестких требований электронной и физически враждебной среды. Пройдет еще несколько лет, прежде чем такие программы, как инициативы США по оцифровке Battlefield (включая Applique, общее название компонентов, обеспечивающих оцифровку tactical C3I) и сильно запоздавший проект Великобритании по тактической связи Bowman приведут к тому, что следующее поколение цифровых радиостанций и информационных систем battlefield станет широко доступным для фронтовых подразделений. Может пройти еще десять лет, прежде чем разрабатываемые в настоящее время технологии окажутся на передовой службе. Для некоторых программ оцифровки ожидания пользователей, основанные на возможностях коммерческих мобильных телефонов и портативных вычислительных устройств, таких как персональные организаторы, опережают возможности промышленности по поставке доступного оборудования, обеспечивающего равные функциональные возможности в условиях боевых действий. Вполне вероятно, что программы оцифровки земель в ряде стран будут радикально изменены в течение 2000-01 годов. Однако для сложных платформ, таких как корабли и самолеты, уже были достигнуты успехи в оцифровке систем C3I. Наиболее примечательным является принятие рядом стран, включая США, Великобританию и Германию, совместной тактической системы взаимозаменяемых данных (JTTDS), позволяющей воздушным и морским платформам обмениваться данными датчиков. Это уже привело к серьезным реформам в тактике ведения воздушной войны. Одна из проблем с JTIDS заключается в том, что он использует часть коммерческого диапазона радиочастот аэронавигации для своих передач. Это, как правило, ограничивает военно-морскую подготовку и подготовку летного состава в регионах с переполненными воздушными путями и строгим контролем уровня радиопомех.
   Большинство достижений в области систем командования и управления осуществляются в ведущих индустриальных странах "Большой восьмерки". Несмотря на то, что различные принятые подходы имеют сходство, по-прежнему сохраняется ограниченная совместимость между национальными системами командования, задействованными в ходе недавних операций НАТО, ООН и коалиции. Отчасти это связано с различиями в технологии, но их легко преодолеть. Основная проблема возникает из-за правил национальной безопасности, регулирующих взаимосвязь между системами, несущими информацию с национальными оговорками, и системами других стран.
   МНОГОНАЦИОНАЛЬНАЯ СОВМЕСТИМОСТЬ C3I
   НАТО активно поощряет взаимодействие между национальными системами путем установления соответствующих стандартов и посредничества в обсуждении характеристик различных систем. Для облегчения понимания этих вопросов НАТО разработала модель, определяющую четыре уровня взаимодействия между национальными системами командования и управления (таблица 36).
   Tab
   В настоящее время большая часть оперативной совместимости между странами НАТО в составе коалиционных сил находится на уровнях 1 и 2. Например, большинство стран НАТО имеют терминалы CRONOS и защищенные речевые системы НАТО, обычно в виде автономных терминалов и телефонов, расположенных в национальных штаб-квартирах, что позволяет отправлять текстовые документы по электронной почте и распечатывать их на месте для распространения вручную. Большинство стран НАТО также могут обмениваться электронными сообщениями через шлюзы, подключенные к национальным системам. В коалиционных операциях взаимодействие на уровне 4 является идеальным, но для его достижения национальные системы должны быть способны объединяться в единую систему командования и управления без каких-либо ограничений на обмен информацией между странами. Вряд ли такая идеальная позиция будет достигнута. Более достижимой целью является интероперабельность на уровне 3, когда страны допускают взаимосвязь между системами командования и управления, но ограничивают доступ к информации только той, которой могут делиться все или большинство партнеров по коалиции. Чисто национальная информация остается за электронными барьерами. Там, где речь идет о государствах-участниках партнерства во имя мира (ПРМ) и других странах, не входящих в НАТО, предоставляющих войска для миротворческих операций, взаимодействие между системами командования все еще находится на самом базовом уровне, часто ограниченном ключевыми, или "рамочными", странами, предоставляющими оборудование и предоставляющими офицеров связи. Такой низкий уровень интероперабельности нежелателен и может привести к плохому информационному потоку и ошибкам в ходе операций.
   ОБЕСПЕЧЕНИЮ ВЗАИМОЗАМЕНЯЕМОСТИ
   В настоящее время осуществляется ряд инициатив по улучшению взаимодействия между национальными системами C3I и системами НАТО при развертывании сил в рамках коалиционных операций. Операции НАТО в бывшей Югославии высветили трудности интеграции национальных систем C3I и многих специальных интерфейсов и шлюзов, которые разрабатываются по мере развертывания этих систем. Этот опыт привел НАТО к принятию как краткосрочных, так и долгосрочных подходов к улучшению оперативной совместимости. В краткосрочной перспективе уроки, извлеченные при разработке шлюзов, были включены в руководство НАТО по "системному интерфейсу". Это дает прагматичный совет по присоединению национальных систем командования к операциям коалиции, но это далеко не самое эффективное решение. В долгосрочной перспективе разрабатываются и другие подходы. Одним из средств улучшения интеграции военных сообщений с системами командования является принятие согласованных на международном уровне форматов сообщений (MTFs), которые позволяют считывать и интерпретировать сообщения с помощью компьютеров, в то время как они все еще могут быть прочитаны человеческим глазом. Этот подход помогает новым членам НАТО и странам ПРМ достичь оперативной совместимости, не препятствуя более продвинутой интеграции первоначальных членов НАТО. Такие сообщения могут использоваться для заполнения баз данных - например, тех, которые используются для создания общих оперативных изображений. Страны НАТО согласовали более 200 таких форматированных сообщений, но они по-прежнему полагаются на английский язык в качестве общего языка C3I. Кроме того, наметился переход к более комплексным схемам обмена сообщениями. В течение многих лет военный стандарт обмена сообщениями, известный как ACP127, был многонациональным стандартом. Он основан на телеграфных кодах с 5 отверстиями и аналогичен стандарту, применяемому к коммерческим телеграммам. Он не только гарантирует безопасность, но и позволяет проверить подлинность - важный вопрос для командиров, которые знают, что военные операции могут впоследствии подвергнуться международному правовому контролю.
   Формирующийся новый военный стандарт, ACP123, основан на коммерческих стандартах "X400" с расширениями безопасности. Это позволяет сообщениям содержать гораздо более богатую информацию, чем обычные телеграммы, включая вложение компьютерных файлов, таких как базы данных или изображения. Однако пока неизвестно, будет ли этот стандарт широко принят. Хотя он включает в себя формальность военных сообщений, он дорог и не пользуется широкой поддержкой производителей программного обеспечения. В национальных системах C3I "неформальная" электронная почта, известная как SMPT (simple mail transfer protocol), все чаще становится нормой. Он входит в состав большинства популярных операционных систем и программного обеспечения, таких как Microsoft и производителей UNIX-систем, поэтому является недорогим и простым в использовании. Однако она лишена формальности военного сообщения и может привести к потере военных записей или невозможности доказать, как была инициирована последовательность событий. Вместе с тем в неформальном обмене сообщениями по электронной почте происходят улучшения, отражающие коммерческий спрос на аутентификацию в системах электронной коммерции, и это может повысить приемлемость электронной почты для военного использования.
   Из-за широкого использования в развивающихся национальных системах C3I коммерческого "готового программного обеспечения", наряду с несколькими специализированными военными приложениями, НАТО признала, что достижение совместимости "уровня 3" и "уровня 4" зависит от согласования основного набора прагматических стандартов для обмена информацией. Ведется работа по созданию общей операционной среды НАТО (НКО) на основе уже разработанных национальных СЕ. К счастью, высокая степень общности, которая уже существует между подходами отдельных стран, упрощает задачу международных штабов НАТО. Менее легко достичь согласия по общим определениям данных: например, по единицам, используемым при обмене измерениями. Ошибка в этой области привела к недавнему отказу спускаемого аппарата Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА) на Марс. На основе ATCCIS НАТО в настоящее время работает над основным набором согласованных определений, необходимых для того, чтобы информация, предоставляемая одной страной, была правильно интерпретирована компьютерными системами другой страны.
   ЗА ПРЕДЕЛАМИ НАТО
   За пределами НАТО реализуются и другие инициативы, основанные на практических демонстрациях, направленных на улучшение многонациональной оперативной совместимости. Есть предложения по созданию "коалиционной сети" между Австралией, Канадой, Новой Зеландией, Великобританией и США. Совместная демонстрация оперативной совместимости Warrior (JWID), происходящая из США, но с растущим участием других стран НАТО и близких союзников, стала ежегодным мероприятием. Основанный на многонациональном упражнении C3I, он позволяет производителям из каждой участвующей страны продемонстрировать, как их продукты функционируют в многонациональной среде. Объединяя промышленные и военные штабы на многонациональном форуме с общей решимостью решать проблемы, JWID был чрезвычайно полезен в демонстрации того, что можно сделать, и в демонстрации того, как коалиционная коммуникационная сеть будет работать на практике.
   Для решения проблемы интеграции систем C3I на уровне баз данных небольшое число стран НАТО сформировали форум ATCCIS. Это собрание также провело практические демонстрации, посвященные сложным вопросам репликации баз данных (обеспечение одновременного обновления всех распознанных изображений по мере изменения ситуации) и общего значения данных (управление данными). Рабочие демонстраторы были произведены, но то, что легко достичь в нейтральной, одноразовой демонстрации, менее легко достичь в операционных системах, не в последнюю очередь из-за унаследованных систем с их уникальными интерпретациями данных и менее легко решаемых проблем безопасности.
   В таблице 37 показаны инициативы, осуществляемые в ключевых странах НАТО и среди их ближайших союзников по созданию нового поколения систем командования и управления как на стратегическом, так и на театре военных действий.
   ВЫВОДЫ
   Использование коммерческих технологий в системах C3I приносит ощутимые выгоды в интеграции национальных систем, повышении ситуационной осведомленности и сокращении времени принятия решений. Он также сделал многое для сокращения времени разработки стратегических C3I, постоянно добавляя новые возможности по мере развития технологий. Однако для "милитаризации" коммерческих технологий и удовлетворения потребностей фронтовых военных пользователей требуются дорогостоящие программы развития. В то же время использование коммерческих технологий привело к сближению национальных подходов к стратегическому C3I. В течение следующего года в ряде стран, вероятно, произойдет радикальная перестройка программ оцифровки наземных коммуникаций, что должно повысить оперативную совместимость операций коалиции. Однако и здесь все еще существует много проблем, вызванных детальными вариациями в реализации, которые препятствуют быстрому интегрированию систем, а также правилами национальной безопасности. Особенно трудно интегрировать командные системы России, государств ПРМ и других стран, не входящих в НАТО, которые вносят свой вклад в коалиции. К сожалению, разрыв в коммуникационных технологиях между более развитыми странами НАТО и остальными, скорее всего, увеличится. Необходимо предпринять серьезные усилия для решения этой проблемы и улучшения взаимодействия в системах следующего поколения, если эффективные информационные инфраструктуры командования и управления для операций коалиции и ООН по поддержанию мира будут созданы быстрее, чем это было недавно достигнуто в Боснии, Косово, Восточном Тиморе и Сьерра-Леоне. Тесное партнерство между военными и промышленными кругами необходимо для решения проблем, с которыми сталкиваются программы "оцифровки", и для того, чтобы в полной мере использовать преимущества быстро развивающихся технологий.
   0x01 graphic


   Table 38 International comparisons of defence expedenture and military manpower, 1985, 1998 and 1999
   Таблица 38 Международные сопоставления военной техники и военной живой силы, 1985, 1998 и 1999 годы
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic


   Table 39. Conventional Armed Forces in Europe (CFE) Treaty
   Таблица 39. Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ)
   0x01 graphic

Unmanned Aerial Vehicles (UAVs)

   Since unmanned aerial vehicles (UAVs) were last covered in The Military Balance 1996-97, technological developments have made them a more practical proposition. For example, the prototype US Global Hawk is built to stay on station conducting reconnaissance for up to 24 hours at a radius of 3,000 nautical miles. It made the first round-trip, non-stop, unescorted, unrefuelled flight by a UAV from the US to Europe on 10 May 2000.
   UAVs were brought into prominence during the 1999 NATO military campaign in Kosovo. The US Army Hunter, Navy Pioneer and Air Force Predator conducted important reconnaissance operations, with Predator becoming the first US UAV to designate a target for laser-guided bombs launched from an A-10 ground-attack aircraft. German and French CL-289 UAVs (Canadian designed) and the British Phoenix conducted target-acquisition and battle-damage assessment missions. NATO lost 20-30 UAVs during the 78-day Kosovo air operation. They were either shot down or suffered technical failure. In assessing these losses, a major factor to take into account is that no aircrew lives were put at risk. UAVs are also an important complement to satellites in information gathering, particularly in their ability to fly below cloud cover and ability to send real-time information when needed.
   As KFOR entered Kosovo on 12 June 1999, with Russian troops making their dash to Pristina airfield, staff at NATO's Combined Air Operations Centre in Italy could see, via data link from a UAV camera, Serb MiG-21s, hitherto hidden under the runway, taking off from the airfield before the Russians arrived. UAVs can now show air and ground commanders an intelligence picture in real time, allowing targets (and crucial related factors like fusing) to be changed when the aircraft are en route.
   The value of UAV systems can be measured by their addition to many national military inventories over the past five years. Whereas reconnaissance satellites remain mostly the preserve of first-rank powers, UAVs can be an equaliser by offering immediate, independent imagery of comparable quality to a wider range of countries.
   It is possible to consider a day when it may not be worth using a combat aircraft costing $50 million to deliver precision munitions when a UAV could do the whole task: real-time command and control, target verification and designation, and low-weight bomb delivery. It will be some years before that stage is reached, but the technology exists for UAVs to deliver weapons as well as identify targets. Bearing in mind that the capabilities offered by cruise missiles such as the US Tomahawk, it is a relatively small step to a UAV capable of identifying the target as well as delivering the weapon. An early step towards this goal is to employ UAVs in the air-defence suppression and target designation roles, flying as an integral part of a manned strike mission. However, while UAVs keep aircrew out of harm's way, they are not a panacea. They are slow and vulnerable to ground fire, and they lack an all-weather capability because their wings can ice up in winter. Moreover, they are not cheap: the 12 British short-range Phoenix UAVs lost over Kosovo were valued at ё3.51 m. Pentagon staffs are finding that UAVs are costing four times more than they expected, with the average unit price of Global Hawk coming at over $15m. A mix of manned and unmanned systems will still be required for the foreseeable future. However, as commanders learn to trust UAVs, and understand all the implications of their use, these systems will become fully integrated into combined-arms operations, and their use and their capabilities will expand progressively over the next 20 years.

Беспилотные Летательные Аппараты (БПЛА)

   С тех пор как беспилотные летательные аппараты (БПЛА) были в последний раз охвачены военным балансом 1996-97, технологические разработки сделали их более практичным предложением. Например, прототип US Global Hawk построен так, чтобы находиться на станции ведения разведки до 24 часов в радиусе 3000 морских миль. 10 мая 2000 года он совершил первый беспосадочный, без сопровождения и без дозаправки полет на из США в Европу.
   Беспилотники получили известность во время военной кампании НАТО в Косово в 1999 году. Армия США Hunter, Военно-Морской Флот Pioneer и Военно-Воздушные Силы Predator провели важные разведывательные операции, причем Predator стал первым американским беспилотником, который обозначил цель для бомб с лазерным наведением, запущенных с штурмовика А-10. Немецкие и французские БПЛА CL-289 (канадской разработки) и британский Phoenix проводили миссии по обнаружению целей и оценке боевого ущерба. НАТО потеряло 20-30 БПЛА в ходе 78-дневной воздушной операции в Косово. Они либо были сбиты, либо потерпели техническую аварию. При оценке этих потерь главным фактором, который следует принимать во внимание, является то, что жизни членов экипажа не подвергались риску. Беспилотные летательные аппараты также являются важным дополнением к спутникам в сборе информации, особенно в их способности летать ниже облачного покрова и способности передавать информацию в режиме реального времени, когда это необходимо.
   Когда СДК вошли в Косово 12 июня 1999 года, а российские войска устремились к аэродрому Приштина, сотрудники Объединенного центра воздушных операций НАТО в Италии могли видеть по каналу передачи данных с камеры БПЛА сербские МиГ-21, до этого скрытые под взлетно-посадочной полосой, взлетающие с аэродрома до прибытия русских. БПЛА теперь могут показывать воздушным и наземным командирам разведывательную картину в режиме реального времени, позволяя изменять цели (и важные связанные с ними факторы, такие как взрывание), когда самолет находится в пути.
   Ценность систем БПЛА можно оценить по их добавлению ко многим национальным военным запасам за последние пять лет. В то время как разведывательные спутники остаются главным образом прерогативой держав первого ранга, БПЛА могут быть уравнителем, предлагая немедленные, независимые снимки сопоставимого качества для более широкого круга стран.
   Можно представить себе день, когда не стоило бы использовать боевой самолет стоимостью 50 миллионов долларов для доставки высокоточных боеприпасов, когда БПЛА мог бы выполнить всю задачу: командование и управление в режиме реального времени, проверку и обозначение цели, а также доставку бомбы с малым весом. Пройдет еще несколько лет, прежде чем эта стадия будет достигнута, но существуют технологии, позволяющие беспилотникам доставлять оружие, а также определять цели. Принимая во внимание, что возможности, предлагаемые крылатыми ракетами, такими как американский Tomahawk, это относительно небольшой шаг к беспилотнику, способному идентифицировать цель, а также доставить оружие. Одним из первых шагов на пути к этой цели является использование беспилотных летательных аппаратов для подавления противовоздушной обороны и целеуказания, что является неотъемлемой частью пилотируемой ударной миссии. Однако, в то время как беспилотники держат экипаж в безопасности, они не являются панацеей. Они медлительны и уязвимы для наземного огня, и им не хватает всепогодных возможностей, потому что их крылья могут обледенеть зимой. Более того, они недешевы: 12 британских БПЛА малой дальности Phoenix, потерянных над Косово, были оценены в ё3,51 млн. Сотрудники Пентагона обнаружили, что БПЛА стоят в четыре раза больше, чем они ожидали, при средней цене единицы Global Hawk, приближающейся к более чем $15 млн. В обозримом будущем все еще потребуется сочетание пилотируемых и беспилотных систем. Однако по мере того, как командиры научатся доверять БПЛА и понимать все последствия их применения, эти системы будут полностью интегрированы в общевойсковые операции, а их применение и возможности будут постепенно расширяться в течение следующих 20 лет.
   0x01 graphic
   0x01 graphic

   Table 41. Anti-tank and anti-personnel mints key characteristics
   Definitions Anti-personnel mine means a mine designed to be exploded by the presence or proximity of, or contact with a person that will incapacitate, injure or kill. Typically they contain less than lkg of explosive, however some fragmentation mines may contain considerably more. Anti-tank mine means a munition designed to be exploded by the presence or proximity of, or contact with a tank or other armoured vehicle, typically exerting at least 100kg operating pressure, which will disable or destroy the vehicle. This table describes only those anti-tank and anti-personnel mines that the IISS, drawing on open sources, believe to have been produced by and laid in the countries listed. Mines produced but not yet used/deployed are not included. The entries are listed by country of origin (far left column). Licensed producers are not shown. The index of country abbreviations is on pp 319-20.
   Таблица 41. Основные характеристики противотанковых и противопехотных мин
   Противопехотная мина означает мину, предназначенную для взрыва в присутствии или близости человека, который выведет его из строя, ранит или убьет. Обычно они содержат менее 1 кг взрывчатого вещества, однако некоторые осколочные мины могут содержать значительно больше. Противотанковая мина означает боеприпас, предназначенный для подрыва при наличии или близости танка или другой бронированной машины или при контакте с ними, обычно оказывающий рабочее давление не менее 100 кг, которое выведет из строя или уничтожит машину. В этой таблице описаны только те противотанковые и противопехотные мины, которые, по мнению ИСИ, были произведены и заложены в перечисленных странах на основе открытых источников. Мины, произведенные, но еще не использованные/развернутые, не включаются. Записи перечислены по странам происхождения (крайняя левая колонка). Лицензированных производителей не показывают. Индекс аббревиатур стран находится на стр. 319-20.
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic
   0x01 graphic

  Table 42. Designation of aircraft / Обозначения самолетов
0x01 graphic 0x01 graphic

0x01 graphic 0x01 graphic

0x01 graphic 0x01 graphic

   0x01 graphic
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"