С 1787 года во Вьетнаме бушевала гражданская война...
Используя европейских инструкторов для обучения своей армии, закупая вооружение европейского производства, строя корабли и крепости по европейскому образцу, Нгуен Фук Ань создал очень сильные и передовые для Юго-Восточной Азии вооружённые силы. В 1792 году Нгуен Фук Ань провозгласил план наступательных военных действий против Центрального Вьетнама, в соответствии с которым в 1792-1799 годах было проведено шесть последовательных военных кампаний, называемых "сезонными войнами". На заключительном этапе борьбы с тэйшонами эти войны переросли в непрерывную военную кампанию 1800-1802 годов, в результате которой южанами была захвачена старая столица Фусуан, а затем и цитадель тэйшонов - Кюиньон. Не ограничиваясь этим, Нгуен Фук Ань двинул свои войска на север и в течение месяца почти без кровопролития завоевал весь Северный Вьетнам. 20 июня 1802 года он вступил в Тханглонг, откуда бежал последний тэйшонский император. Впервые за 300 лет на территории Дайвьета было создано единое общевьетнамское государство.
В 1804 году Нгуен Фук Ань получил инвеституру от китайского императора. Было утверждено новое название страны - "Вьетнам". В середине 1806 года Нгуен Фук Ань принял императорский титул, после чего его следует называть "Нгуен Тхе То". Для "внутреннего употребления" Нгуен Тхе То, царствовавший под именем Зя Лонг, ввёл концепцию двух Поднебесных: китайской и вьетнамской; в официальной государственной мифологизированной идеологии Вьетнама существовало представление об Англии и Франции как о "вассалах" императора. Версальский договор с Францией 1787 года был "забыт" и считался несостоявшимся. Из-за соперничества за влияние на Камбоджу, Вьентьян и Луангпхабанг постепенно испортились отношения с бывшим союзником - Сиамом...
В 1857 г. начался захват страны Францией. После двух франко-вьетнамских войн (1858-1862 и 1883-1884 гг.) Франция овладела Южным и Центральным Вьетнамом и установила протекторат над Северным Вьетнамом.
Население: 6.000.000ч (1820г); 8-10.000.000ч (1850г)
Численность населения Вьетнама в XIX веке трудно точно определить. Современники подсчитали, что к началу 1820-х годов он, возможно, составлял около 6 миллионов, а к середине века, возможно, 8-10 миллионов. Однако некоторые современные эксперты утверждают, что даже в конце века во всей стране насчитывалось, возможно, не более 3 миллионов душ. Также обычно неясно, какие оценки учитывают горные народы Вьетнама, которых, по словам Колкууна,к 1880-м годам, возможно, насчитывалось около 3-400.000 человек. Истинные вьетнамцы жили преимущественно на крайнем юге, вокруг дельты Красной реки на севере и вдоль узкой низменной полосы, которая тянулась вдоль побережья. Население крайнего севера и северо-запада было преимущественно таи, с разбросанными китайскими общинами и щедрым количеством меньшинств Ман, мео и муонг (отсюда замечание Колкхауна о том, что "вблизи северной границы аннамский язык почти не говорят"), в то время как горные племена Мои занимали сотни миль гор, которые простирались по всей длине центрального Вьетнама. Кхмеры (камбоджийцы) также могли быть найдены разбросанными по всему южному Кочину-Китаю и составляли основную массу населения вдоль самой камбоджийской границы. Наконец, небольшое количество чамов все еще можно было найти в юго-восточной части Аннама.
АРМИЯ Правительство и администрация Вьетнама находились под сильным влиянием Китая, вплоть до его зависимости от двойной иерархии гражданских и военных мандаринов, причем гражданские мандарины имели приоритет над своими военными коллегами. Каждая иерархия состояла из девяти различных степеней мандарина (vu или phu), каждая степень включала два отдельных класса, так что всего было 18 классов мандаринов. Все они должны были сдать государственные экзамены (проводимые раз в три года в Хюэ, Ханое и Сайгоне), прежде чем они смогут достичь самого низкого уровня занимал ступеньку на лестнице продвижения по службе, а затем теоретически был повышен в должности в соответствии с заслугами. Военные мандарины (quan vu) должны были доказать свою силу, свое умение обращаться с традиционным оружием и свое знакомство (но не обязательно понимание) с древней китайской военной классикой, но им не нужно было ничего знать о стратегии, логистике или практическом применении тактики в полевых условиях. Однако, как и в Китае, и в соответствии с аналогичными конфуцианскими взглядами страны, вьетнамскими армиями обычно командовали гражданские мандарины, а не военные, последние, как правило, служат в подчиненном качестве, командуя отдельными колоннами, полками и ротами армии. Даже тогда у них не было никаких обязанностей, кроме подготовки и командования своими людьми на поле боя, все такие административные функции, как набор и оплата труда, находились в руках гражданского правительственного департамента, возглавляемого министром армии, базирующегося в Хюэ. Император Минь Ман в 1839 году высказал мнение, что "в идеале всех гражданских мандаринов следует заставить изучать военное искусство, а всех военных мандаринов следует заставить изучать гражданское дело", и что "гражданские мандарины не должны рассматривать оружие и пушки как сферу ответственности военных бюрократов". Полевыми армиями обычно командовали губернаторы провинций и окружные магистраты.
Самый высокопоставленный военный мандарин и главнокомандующий вьетнамской армией после императора был известен как trung quan, или "маршал центральной бригады". Подчиненная ему цепочка командования состояла еще из четырех маршалов, за которыми следовал thong che военно-морского флота и другие thong che (генералы дивизии), а затем бригадиры (lanh binh), обычные генералы (de dedc и pho de dec) и коменданты городов (thanh thu hui). Провинциальные военные командиры обычно не получали звания выше, чем de doc.
Вьетнамская армия XIX века состояла из пехоты, артиллерии и слонов, но в основном не имела кавалерии. Строго говоря, это не было ни ополчением, ни регулярными силами. Как и у любой другой значительной нации Юго-Восточной Азии на протяжении большей части рассматриваемого периода, она находилась где-то между обоими определениями, поскольку основывалась на наборе мужчин в течение ограниченного периода времени, которые, тем не менее, служили в подразделениях, которые в основном имели постоянное существование. Такие подразделения, которые существовали как в провинциях, так и вокруг столицы в Хюэ, составляли то, что лучше всего описывается как постоянная, а не регулярная армия. Те, кто был найден в окрестностях столицы, назывались linh ve (имперские войска), в то время как те, кто был призван в провинциях, были известны вместо этого как linh co (провинциальные войска), linh был общим вьетнамским термином как для одного солдата, так и для подразделения солдат. linh ve были набраны исключительно в районе между Куанг Бинь и Бинь Туан - первоначальной родиной династии Нгуен - в то время как linh co были завербованы в Тонкине, Кочин-Китае и остальных провинциях Аннам и никогда не служили в Хюэ. В совокупности эти постоянные подразделения представляли собой учреждение страны в мирное время, которое могло бы быть существенно усилено за счет взимания дополнительных льгот в военное время.
Зя-Лонг возродил традиционный обычай, согласно которому обязательная служба требовалась от всего зарегистрированного мужского населения Вьетнама в возрасте от 19 до 25 лет, согласно Чарльзу Мейбону (1919), или, что кажется более вероятным, от 16 до 60 лет, согласно анонимному отчету 1823 года, или от 18 до 60 лет, согласно Джону Кроуфурду (1828), который добавляет, что они могут служить до тех пор, пока не станут еще старше, "если способны". Набор был основан на принципе, согласно которому каждая деревня должна была предоставить императору контингент, пропорциональный числу мужчин, имеющих право на службу. Источники несколько различаются в отношении размера эти квоты и их точные условия предоставления услуг, и представляется вероятным, что они варьировались время от времени и от региона к региону. Альфред Шрайнер (1902) считал, что при Джиа-Лонге один солдат должен был служить из каждых трех человек, по сравнению с одним на пять человек при Мин-Манге и одним на семь или более при Ту-Дюке. Большинство других источников, однако, указывают, что размер квоты зависел от части страны, в которой она была повышена, мужчины взимались на основе одного из каждых трех в центре Нгуена в центральной части Аннама и одного из каждых пяти в Кочине-Китай, в то время как в менее надежный Тонкин - подверженный почти ежегодным восстаниям в течение первой половины века - они взимались по более низкой ставке с одного человека из каждых семи в регионе дельты и одного из каждых десяти в таких "внешних" провинциях, как Као Банг, Ланг Сон, Тай Нгуен и Туйен Куанг, которые были горными районами, населенными преимущественно горцами. Взимаемые суммы всегда округлялись в меньшую сторону, а не в большую. Это означало, что, например, при сборе, взимаемом с одного человека из каждых семи, 56 человек обеспечивали восемь солдат, а 55-только семь. Ответственность за отбор отдельных новобранцев была возложена на местных лидеров и сельских старост, которых консультировал окружной чиновник по имени cai binh или военный секретарь. Как правило, они отбирались из семей, в которых было три или более сыновей, поскольку было категорически запрещено привлекать единственного сына. Если призывник впоследствии был убит или ранен, дезертировал из своей части" " или получил повышение, его родная деревня должна была направить замену, чтобы занять его место.
После призыва каждый мужчина должен был служить солдатом, матросом или простым рабочим в соответствии с потребностями правительства. Кроуфурд, например, утверждает, что, хотя все призывники были назначены солдатами, носили форму и были организованы в роты и батальоны, услуги, которые они призваны выполнять, далеко не носят исключительно военный характер. Они служат как солдатами, так и моряками, работают на королевских галерах, на судах, которые доставляют дань и налоги в столицу, в качестве ремесленников в арсенале и в качестве рабочих при строительстве дорог, каналов, мостов и общественных зданий. Они также постоянно работают в качестве домашней прислуги и слуг при государственных чиновниках. Даже мужчины, призванные служить в королевской гвардии, могут оказаться нанятыми в качестве рабочих, Кроуфурд записывает в другом месте, что "большая часть королевской гвардии ... постоянно занята различными общественными работами независимо от их военных обязанностей".
Условия службы призывников описаны по-разному, источники первой половины века (например, Кроуфурд в 1822 году и доктор Гутцлафф в 1848 году) утверждают, что мужчины служили в течение трех лет, в то время как источники 1870-х и 1880-х годов (такие как Э.Люро в 1878 году и Дж.Сильвестр в 1889 году) говорят, что они служили в течение десяти лет, что предполагает, что срок службы мог быть продлен в какой-то момент примерно между 1850 и 1870 годами. По словам Пьера Паскье (1907), служба длилась целых 15 лет в Аннаме, но в течение десяти лет в других провинциях. Гутцлафф говорит, что после того, как мужчины отслужили три года, у них были следующие три года отпуска (Кроуфурд, однако, описывает их как возвращение домой только на "небольшой срок"), прежде чем они отслужили второй трехлетний срок. По истечении своего обязательного срока службы мужчины могли и иногда добровольно повторно записывались на второй, а иногда даже на третий срок.
Независимо от его продолжительности, срок службы призывника никогда не был непрерывным. Вместо этого он обычно служил столько-то месяцев, а затем возвращался домой еще на несколько месяцев, пока его место занимал другой призывник; поэтому в мирное время подразделения обычно служили не более чем наполовину. В начале века, по-видимому, обычной рутиной для человека было служить восемь месяцев, а затем провести следующие четыре месяца дома, но во второй половине века для него было более обычным служить три месяца, а затем возвращаться домой на следующие три, поворачиваться и поворачиваться. Шрайнер, с другой стороны, говорит, что в мирное время подразделения были "разделены на две, иногда даже на три части, которые служили поочередно по месяцу".
Даже находясь в отпуске на родину, мужчины все еще могли быть призваны для выполнения срочных строительных работ для правительства, таких как строительство или ремонт местных укреплений, а во время кризиса они должны были возвращаться в свои полки для службы в полевых условиях. На самом деле, по словам Гутцлаффа, в военное время или во время чрезвычайной ситуации в стране "все мужское население часто оказывается на строительстве дороги или рытье канала. Служба в мирное время в провинциях обычно включала в себя службу в полиции и таможне или охрану почтовых отделений, портовых сооружений, имперских зернохранилищ и многих крепостей и don (небольших фортов или военных постов), расположенных на границе и вдоль главных дорог страны и судоходных рек.
Помимо освобождения от половины его личного налога по окончании десятилетней службы (и освобождения от всех его налогов, если он прослужил 20 лет), каждому призывнику выплачивалась плата во время действительной службы, хотя соответствующие суммы были очень небольшими и прекращались, как только он начинал каждый из своих периодов отпуска на родину. Плата линя или обычного солдата составляла всего одну лигатуру или кван в месяц плюс рацион из 48 catties риса (почти 64 фунта, или 29 кг; Шрайнер говорит, что phuong риса составлял почти 36 литров). Пайки предоставлялись правительством, но солдатское жалованье (а также стоимость его униформы) взималась с общины, из которой он был призван. Сержанты получали ту же зарплату, что и линь, но на действительной службе получали дополнительный паек. Лейтенанты получили 2 quan и две меры риса; капитаны 3 quan а и три меры, полковники 8 quan и восемь мер и генералы 30 quan и 30 мер. Мужчины, служившие в королевской гвардии, получали пропорционально более высокую зарплату, но насколько именно, не сообщается. Хотя долгая или достойная служба также часто вознаграждалась дополнительной оплатой и надбавки, хотя и без какого-либо соответствующего повышения в звании, все источники, тем не менее, сходятся во мнении, что плата вьетнамских солдат была неизменно очень низкой, даже для офицеров, и нигде не превышала прожиточного минимума, пока человек не достиг значительного выслуги лет. Д. фон Штраутц (1885) заметил, что в результате население городов, где базировались армейские подразделения, как правило, было "вынуждено их содержать". Гутцлафф на самом деле утверждает, что многие солдаты умерли от крайней нужды, особенно когда служили рабочими.
Прерывистый и несколько временный характер вьетнамской военной службы привел к тому, что многие жители Запада заметили, что "аннамская армия существует только на бумаге", и что, поскольку мужчин отправляли домой после потенциально коротких периодов службы, только офицеров можно было точно описать как обычных солдат. Непостоянство армии и тенденция нанимать солдат в качестве простых рабочих также затрудняли поддержание разумных стандартов подготовки и дисциплины и ставили под угрозу попытки обучить ее солдат использованию современного оружия. Кроуфурд заметил, что "такая система неизбежно делает плохих солдат, а также плохих рабочих, ремесленников и прислугу". С другой стороны, система имела двойное преимущество: она создавала большой резерв мужчин с базовой военной подготовкой, в то же время сохраняя структуру социальной и сельскохозяйственной инфраструктуры страны, предоставляя правительственную рабочую силу, которую теоретически можно было использовать для любой задачи, от рытья канала или строительства дороги, до ремонта храма или сбора урожая. Критерии, определяющие, какие мужчины должны были быть зарегистрированы для прохождения военной службы, а какие нет, уже не ясны, но, несомненно, основывались на аспектах социального положения индивида. Например, рабы никогда не регистрировались, в то время как фермеры неизменно регистрировались. Однако незарегистрированные мужчины не обязательно избегали военной службы, только службы в качестве пехотинцев. Вместо этого многих призвали служить городскими стражниками (lihn tuan than), городскими артиллеристами (linh pha thu) и членами экипажа военных кораблей (thui ve).
Как уже упоминалось, вьетнамский военный истеблишмент состоял из двух отдельных формирований, одно из которых было linh ve или центральной постоянной армией, базирующейся в Хюэ, в то время как другое, называемое linh co, состояло из провинциальных войск. Г.Обаре, написавший в 1863 году, четко различает их, отметив, что, в то время как linh ve составлял "постоянные силы Королевства Аннам", численность провинциального linh co колебалась "в соответствии с потребностями государства в войне или мире". Полевые армии почти неизменно составляли ядро linh ve, подкрепленное войсками linh co, собранными из различных провинций, гибкая система, которая не позволяла отдельным провинциям полностью лишиться солдат в результате одного поражения и позволяла собрать столько дополнительных армий, сколько необходимо, аналогичными комбинациями войск linh ve и провинций, собранных из незатронутых районов.
Постоянная армия (linh ve)
linh ve была основана Нгуен-Анем в конце XVIII века. Состоял из двух отдельных элементов, один из которых состоял из гвардейцев, а другой - из линейных полков. Несмотря на расхождения, вызванные непоследовательным использованием оригинальных источников из разных периодов, авторы XIX века в целом согласны с тем, что подразделения гвардии армии первоначально состояли из двух отдельных корпусов, один из которых состоял из домашних или телохранителей (большинство западных посетителей называют "королевской гвардией"), "всегда размещенных рядом с личностью короля", в то время как другая состояла из пяти бригад дополнительных элитных войск. М. де ла Биссашер (1812), который получил свою информацию из отчета одного капитана Барисси или Бариси, написанного в 1800 году, сообщает, что королевская гвардия (kihn bihn) состояла из трех полков (ve), каждый из четырех батальонов, два полка насчитывали 4000 человек, в то время как третий состоял из 3200 плюс еще 800 человек в 12 ротах, известных как "Рубщики голов", всего 12.000 человек. Они были вооружены мушкетами и, как говорят, "регулярно обучались европейской тактике". Большинство источников, однако, дают численность королевской гвардии 30.000 человек. Расхождение в 18.000 можно объяснить по-разному. Мейбон, например, напоминает нам, что гвардейцы, как и другие призывники, служили только полгода (он говорит, что по шесть месяцев за раз), и поэтому большую часть времени были в половинном составе. Мы также знаем, что королевская гвардия имела свою собственную артиллерию, пехоту и военно-морские подразделения. И, наконец, отрывок в описании фон Штрауца вьетнамской армии, вероятно, относящийся к началу 1880-х годов, объясняет, что наряду с "лейб-гвардейцами, копьеносцами, цветоносцами, хранителями знаков отличия и других должностных лиц, таких, какие можно найти только в свите азиатского деспота", подразделение домашних хозяйств включало целые отряды охотников на крупную и мелкую дичь, носильщиков доспехов, носильщиков зонтиков, носильщиков седанов, рыбаков, садовников, чайников, поваров "ласточкиного гнезда", музыкантов, актеров, танцоров и сторожей храмов и т.д. "Тогда неудивительно, что он должен рассматривать королевскую гвардию как предназначенную только для шоу "и обеспечивать встречи для избранных".
Большинство авторитетных источников описывают оставшиеся элитные войска как состоящие из 40 полков, также "обученных на европейский манер", организованных в пять бригад (doanh), называемых trung (центр), tien (авангард), huu (правое крыло), ta (левое крыло) и hau (арьергард). Ими командовали пять старших мандаринов первой степени, первого класса, имеющих звание маршала (ngu quan), называемых соответственно trung quan (маршал центра), tien quan (маршал передовой гвардии), huu quan (маршал правого крыла), ta quan (маршал левого крыла) и hau quan (маршал арьергарда). Должность trung quan занимал главнокомандующий армией, который отвечал за общую оборону королевской цитадели в Хюэ через подчиненного генерала по имени dai doc si. Остальные четыре маршала, которые, как и trung quan, также были военными губернаторами определенных районов вокруг Хюэ, часто упоминаются во вьетнамских документах XIX века как to tru или "четыре столпа" империи.
Большинство источников утверждают, что каждая бригада состояла из восьми полков, хотя де ла Биссашер дает каждой бригаде пять полков по два батальона и, таким образом, в общей сложности только 25 полков, а не 40. В начале века полки, по-видимому, обычно состояли из 600 человек, которыми командовал полковник, правильно называемый ve hui (Шрайнер объясняет, что "выражение" hui "было особым почетным, предназначенным исключительно для старших офицеров и генералов ve), но чаще его называют chanh ve. Ему помогали подполковник (pho ve) и административный сотрудник по имени tri bo. Каждый полк состоял из 10 или 12 рот (doi) по 50-60 человек под командованием капитана (cai doi) и одного или нескольких лейтенантов (suat doi), которым помогал секретарь роты (tho lai). Рота была разделена на пять отделений (thap) из девяти человек и сержанта (doi truong), каждое отделение, в свою очередь, состояло из двух отделений (ngu) из четырех человек и капрала (ngu truong). К каждому полку было также прикреплено несколько боевых слонов, точное число которых менялось в зависимости от обстоятельств. Во время правления Мин-Мана численность полка была сокращена до 500 человек, а численность роты - до 50. Общая численность пяти бригад по-разному оценивается в 24-36.000 человек.
Были также дополнительные, неэлитные линейные полки linh ve, базирующиеся в Хуэе или его окрестностях. Кроуфурд описывает их как состоящие еще из пяти бригад или "легионов", каждая из которых снова состоит из пяти полков из десяти рот по 60 человек, организованных точно так же, как пять элитных бригад, описанных выше. Представляется вероятным, что в разбивке центральной постоянной армии, приведенной де ла Биссашером, эти подразделения представлены "Королевским корпусом принца" из 20 полков (12.000 человек), тремя другими корпусами по 14 полков или по 7000 человек в каждом (21.000 человек) и одним корпусом из шести полков (4800 человек). Силы этих подразделений, несомненно, значительно преувеличены. В отличие от королевской гвардии и пяти элитных бригад, эти подразделения были оснащены традиционным оружием и "обучены древним методам страны", а не в европейском стиле.
С течением времени пять элитных бригад, по-видимому, стали известны, в свою очередь, как королевская гвардия, и ссылки на отдельное подразделение домашних войск численностью 12.000 или 30.000 человек исчезают, возможно, указывая на то, что два корпуса были объединены в какой-то момент в течение первой половины века. Интересно, что в 1848 году Гутцлафф описывает королевскую гвардию как состоящую из пяти бригад общей численностью 40 полков, каждая из десяти рот и, следовательно, предположительно 500-600 человек на полк; тем не менее, он называет их общую численность 36.000 человек, который заманчиво интерпретировать как состоящий из элитных бригад численностью 24.000 человек плюс 12.000 телохранителей первоначального подразделения домашних войск. Еще одним свидетельством того, что элитные бригады и подразделение домашних войск стали одним и тем же, является тот факт, что trung quan, командир старшей элитной бригады, отвечал за оборону королевской цитадели в Хюэ, и что несколько источников категорически утверждают, что он был командиром королевской гвардии.
Такое объединение также может быть объяснением в противном случае необъяснимых описаний королевской гвардии, представленных в нескольких источниках XIX века, в частности в источниках Обаре (1863), чья работа является переводом вьетнамского источника, который, как говорят, был написан во время правления Мин-Мана, и Луро (1878). В соответствии с ними постоянная армия состояла из 80 полков по 500 человек в каждом, организованных в восемь дивизий из десяти частей (первоначальные три полка телохранителей и пять элитных бригад) Каждая под командованием генерала дивизии (thong che) и несколько подчиненных генералов (de doc) под его командованием. Полковая организация осталась неизменной по сравнению с уже описанной. Обаре и впоследствии Шрайнер описывают, что thong che известен "по обозначению конкретного типа войск" под их соответствующими командованиями. Например, командиры двух дивизий vo lam ("солдаты, хорошо обученные военному делу") были известны как vo lam thong che. Остальные шесть дивизий состояли из tien phong (легкие войска Авангарда), long vo (солдаты c фазаньеми перьями их шляпах или в волосах), than co (артиллерия), ho jai и hung diue (элитные части `энергичный и проворный, как тигр') и ki vo.
Многочисленные дополнительные подразделения, перечисленные Барисси и де ла Биссашером, как связанные с центральной постоянной армией, включали 30 артиллерийских полков (15.000 человек); 24 полка кавалерии буйволов, описанных как "старомодная кавалерия, ныне дискредитированная" (6000 человек); 16 полков слонов общей численностью 8000 человек и 200 слонов; и 28 батальонов оружейников, плотников, саперов и тому подобное (17.600 человек). Это составляет в общей сложности еще 46.600 человек, но представляется вероятным, что цифры сильно завышены. Поскольку невозможно представить, чтобы кто-то ехал на буйволе в бой, устаревшая "кавалерия буйволов", по-видимому, была разновидностью драгунской или конной пехоты. Они не упоминаются более поздними посетителями и, вероятно, уже не существовали к 1800 году.
Провинциальная армия (linh co) Организация армии linh co, или провинциальной армии, мало отличалась от армии linh ve, но в каждой провинции было выставлено разное количество полков (известных как co, а не ve) в зависимости от ее размера "и состояния войны или мира". Кроуфурд записывает, что "вице-королевство Сайгон" (то есть шесть провинций Кочин-Китай) насчитывало 16 полков. Однако Луи Безасье (1955), по-видимому, подразумевает, что провинция обычно может выставлять семь полков, поскольку он указывает это количество полков как составляющую провинциальную бригаду, которой командует chanh lanh binh. Вместо этого Паскье подразумевает, что средняя численность провинциальной армии составляла пять полков, сообщая, что они " обычно носили название провинции ... и добавлялось обозначение ta, huu, trung, tien или hau, что означало "левый", "правый", "центр", "авангард" и "арьергард". Например, в провинции Гиа Динь существовал полк Gia Dinh Ta, что означает левое крыло, Gia Dinh Huu, что означает правое крыло, и так далее. Полковники, командовавшие провинциальными полками, были известны как chang quan co, а их подполковники - как pho quan co. Внутренняя организация полка осталась такой же, как и в подразделениях ve. Помимо пехоты, в каждой провинции также было по два doi phao thu, это были роты, оснащенные "ручными пушками", что, несомненно, относится к джингаллам.
В главных городах провинции также были свои собственные милиционеры, называемые linh tuan thanh (городская стража), которые были эквивалентом полицейских. Их число обычно было небольшим, в большинстве городов насчитывалось не более одной роты. Они подчинялись непосредственным приказам местного командира по имени than thu hui, который также командовал городским отрядом артиллеристов или linh phao thu.
Все провинциальные войска, а также любые полки linh ve, присутствующие в провинции, подчинялись приказам местного lanh binh, которому помогал pho lanh binh. Он получал свои приказы, в свою очередь, от губернатора провинции (tong doc) или местного губернатора (tuan phu).
Численность армии Что касается общей численности вьетнамской армии XIX века, то она была значительной по сравнению с численностью населения страны. Численность центрального linh ve была наибольшей во время войны против повстанцев Тай Сон в начале века, и в 1800 году капитан Барисси зафиксировал численность 113.000 человек. Кроуфурд упоминает, что в конце войны он насчитывал около 150.000 человек, включая военно-морской флот, а де ла Биссашер упоминает, что в 1806 году он был таким же по численности. Однако в течение следующих нескольких десятилетий он значительно уменьшился в размерах. Жан-Батист-де-Шеньо записан в некой неопределенной даты в начале века, что в его состав входят 80.000 человек в мирное время, а Крафилд упоминает, что когда он посетил эту страну в начале 1820-х годов "эффективная сила была значительно уменьшена; и количество войск, которые регулярно одеты, вооружены и дисциплинированны, как сообщается, не больше, чем между 40 и 50.000". По-видимому, она снова увеличилась во время войны с Камбоджей в 1831-1834 годах, но доктор Гутцлафф писал в 1848 году, что к тому времени все военное ведомство "в последнее время значительно сократилось", так что " вся армия ... сейчас в нем всего 60.000 человек". Похоже, что после этого она осталась примерно на уровне 50-60.000 человек. Эти цифры следует сравнить с предыдущим обсуждением организации linh ve.
Численность linh co в мирное время, вероятно, была аналогичной, большинство источников оценивают ее примерно в 50-60.000 человек, хотя и не указывают точный период, к которому относятся их цифры. Фон Штраутц, который писал примерно в 1884 году и поэтому, вероятно, отражает ситуацию в кризисный период после инцидента в Ривьере, отмечает присутствие 54.000 linh co в Тонкине и 18.000 в Аннаме. Большинство специалистов отмечают, что численность губернской армия легко может быть удвоена во время войны, и приводят цифры из 120-200,000 человек (самая крупная из них, возможно, в том числе linh ve) объединенные мирное время силы linh ve и linh co совместно в правление Мин-Манг и далее, как правило, выдается, как где-то между 100-130.000. Однако следует помнить, что примерно половина армии в любой данный момент находилась в отпуске и что большая часть тех, кто находился на действительной службе, большую часть времени работали в качестве рабочих.
Существование традиционной армии закончилось в июле 1885 года, когда французы продиктовали, что отныне "реорганизованная аннамская армия не будет превышать эффективной силы в 8000 или 10.000 человек и будет командовать французский офицер". Ее люди, обученные французской военной миссией за счет императора, вскоре стали практически неотличимы от аннамитских и тонкинских войск, находившихся на французской службе, и, сведенные к роли полицейских сил, императорская армия перестала иметь какое-либо военное значение задолго до конца века.
Военные поселения (don dien) Истоки военных колоний или don dien (буквально "укрепленные лагеря") уходят корнями в I век, когда они использовались в дельте Красной реки в качестве средства стабилизации пограничной зоны и открытия новых районов для поселения. Они были вновь введены в конце XV века и были вновь возрождены Нгуен Анем в 1788 году, когда он основал несколько в провинции Гиа Динь во время своей борьбы против повстанцев Тай Сон. Мужчины из таких военных колоний были фермеры-солдаты, которые в обмен на военную службу, когда их призывали, каждый получал участок земли, освобожденный от барщинных повинностей, но облагаемый налогом (выплачивался во времена Джиа-Лонга из расчета два куана и небольшое количество риса - т.е. риса в шелухе - в год). Их деревни были укреплены.
После нескольких десятилетий пренебрежения некоторые из этих мероприятий были возобновлены в 1835 году как средство сбора войск для службы в соседней Камбодже, и они снова были задействованы во время франко-испанского вторжения в южный Вьетнам в 1850-х годах. Победоносные французы распустили их в 1862 году.
Шрайнер записывает, что в течение 1850-х годов кочинско-китайский don dien мог собрать шесть полков, организованных по тому же принципу, что и подразделения linh ve, с общей эффективной численностью теоретически 3000 человек. Однако число больных и пожилых мужчин, как правило, приводило к тому, что такие подразделения значительно недоукомплектовывались, так что в полку обычно было 300-400 человек, а не 500, а отдельные роты часто насчитывали всего 30 человек. После этого количество полков don dien было установлено на уровне 24. Во время французского завоевания восточной части Кочин-Китая в 1862 году эти 24 полка, теоретически насчитывавшие около 12.000 человек, были следующими:
Провинция Аньцзян 2 полка
Провинция Бьен Хоа 4 полка
Провинция Гиа Динь 7 полков
Провинция Моих 6 полков
Провинция Винь Лонг 5 полков
Каждый полк был собран для проверки в течение первого месяца года. Он носил название кантона, в котором он был поднят, в то время как его роты были пронумерованы от одного до десяти; поэтому подразделение могло быть известно, например, как 8-я рота полка Аньцзян. Полковники полков (quan co) были начальниками кантонов, в то время как капитаны рот (ap truong) были деревенскими вождями (ap). Вооружение состояло из мечей, копий и нескольких мушкетов (по-видимому, в среднем по десять на полк), зарезервированных исключительно для тех колонистов, которые успешно сдали трехгодичные экзамены в Сайгоне. В каждом полку также имелась небольшая пушка. Когда французское завоевание началось в 1859 году, войска don dien использовались в основном в качестве гарнизона, но позже они были снабжены большей долей огнестрельного оружия и отправлены в поле, впоследствии сыграв значительную роль в осаде Сайгона в 1860-61 годах и битве при Ки Хоа.
150-162. Горные народы; 163. Боец муонг; 164-168. Тиральеры Аннама и Тонкина на службе Франции 1860-1890-е
Слоны По сути, они были королевской монополией во Вьетнаме, и только императору разрешалось держать их в неограниченном количестве. Даже принцам разрешалось иметь не более двух, в то время как обычным гражданам запрещалось иметь кого-либо. Большинство приехали из Камбоджи и Лаосского королевства Вьентьян. Хотя их использование во время войны постепенно сокращалось в течение XVIII века, слоны, тем не менее, оставалась неотъемлемой и важной частью вьетнамской армии на протяжении рассматриваемого периода, и может иногда все-таки встречаются на поле боя даже в конце 1885. Многочисленные источники сообщают, что слоны обычно прикреплялись к каждому пехотному полку во время кампании, точное количество которых менялось в зависимости от обстоятельств.
Создание обновленного корпуса слонов было одной из первых военных реформ, введенных Джиа-Лонгом после его коронации в 1802 году. Первоначально это состояло из "Слонов гвардии" (Thi Tuong) и "Слонов Dinh" (слово dinh, которое первоначально означало лагерь, здесь указывает на подразделение больше, чем полк). Большая часть Dinh базировалась в Хюэ и была разделена на пять подразделений (chi), называемых "Слонами Центра", "Авангардом", "Левым крылом", "Правым крылом" и "Арьергардом". Еще одно подразделение слонов было размещено в Куангнаме и аналогичным образом разделено на пять частей. "Слоны гвардии", базирующиеся в Хюэ, были значительно меньшими силами, чем любой из них, будучи организованы всего в 15 отрядов (thap).
Корпус слонов подвергался постоянной реорганизации на протяжении 1802-1803 годов, в конце которого "Слоны Dinh" был переименован в "Армейский корпус слонов" (Tuong Quan) и был передан под командование старшего мандарина по имени Chuong Tuong Quan (это был Нгуен-Дюк-Сюен, старый товарищ по борьбе императора Джиа-Лонга). "Слоны гвардии", "Слоны Центра" и "Слоны арьергарда" стали первым, вторым и третьим полками (ve) "Слонов гвардии" Туонг Куана и были размещены в Хюэ, чтобы служить в качестве императорского полка сопровождения, когда это необходимо. Первый полк состоял из пяти деев, отличавшихся как первая-пятая роты, в то время как во втором и третьем полках первоначально было только по четыре, хотя и они вскоре были увеличены до пяти. Каждый doi или рота состоял из четырех thap. В 1815 году "Слоны стражи" были переименованы в "Слонов Внутренней стражи" (Thi Noi Tuong), а в 1829 году стали "Слонами столицы" (Kinh Tuong), название которых они впоследствии сохранили до конца столетия.
"Слоны авангарда", "Левого крыла" и "Правого крыла", тем временем, вместе с пятью слонами chi Куангнама, были реорганизованы, чтобы сформировать провинциальные полки Tuong Quan или co. Они были распределены по всем провинциям центрального Аннама, три старых подразделения Хюэ базировались в Куангнаме. Другие провинциальные полки состояли из An tuong ("мирные слоны") в Куанг Нгае; двух полков Dinh Tuong ("крепкие и сильные слоны") в Бинь Дине; полка Binh Tuong ("спокойные слоны") в Бинь Хоа; полка Dong Tuong (`самые храбрые слоны') и полк Cuong Tuong ("энергичные слоны") в Нгэане; полк Thanh Tuong ("цветущие слоны") в Тхань Хоа; полк Trung Tuong ("Слоны центра") в Нижнем Кочине-Китай; и три полка, известные как "герои наступления, левые и правые" в Ханое. Еще пять полков, называемых "уланами" (из центра, авангарда и т.д.), были размещены в провинциях верхний Сон Нам и внешний Тхань Хоа.
Два дополнительных полка и несколько рот (по 515 человек на полк - несомненно, 500 других чинов плюс офицеры - и 50 человек на роту) были добавлены к корпусу в 1806 году, составив в общей сложности 24 полка, включая "улан". Де ла Биссашер упоминает только 16 полков в 1812 году, но подтверждает, что каждый из них состоял из 500 человек. Однако он говорит, что у них были между ними всего 200 слонов, или около дюжины на полк, в то время как из других источников мы знаем, что на самом деле в каждом полку должно было быть 40 слонов, или по четыре на doi (но см. Таблицу ниже). Вплоть до 1828 года полки "Слонов гвардии" обычно были организованы в пять doi по 100 человек, но в постановлении того года указывалось, что отныне они должны быть организованы в десять doi по 50 человек, причем три полка общей численностью 1500 человек. К 1849 году их численность сократилась до менее чем 700 человек, когда Ту-Дык преобразовал их в два полка по 340 человек, каждый из которых состоял из десяти рот по 30 человек плюс офицеры.
В отчете, датируемом примерно серединой века, сила Tuong Quan описывается следующим образом:
Это дает в общей сложности 55 рот, 2340 человек и около 280 слонов. Средняя численность роты, по-видимому, составляет около 40 человек и 5-6 слонов, хотя некоторые doi, по-видимому, значительно недоукомплектованы бойцами и в то же время щедро снабжены слонами. В другом опросе, проведенном в 1838-39 годах, перечислены 43 рот, 1577 человек и 343 слона, что свидетельствует о средней численности роты в 36 человек и восьми слонах. Сравните эти цифры с теоретической "официальной" численностью в 50 человек и четырех слонов на роту, упоминаемой в других источниках.
Неясно, сколько именно бойцов были всадниками, а сколько - охранниками, пастухами, фуражирами и т.п. Но, безусловно, указ 1820 года предусматривал, что 20 человек должны были быть прикреплены (в документе, по-видимому, говорится "верхом", что кажется маловероятным) к таким "королевским слонам", на которых должен был ездить император, в то время как десять человек были выделены друг другу слонами-самцами и по пять каждой самке. В 1821 году цифры были пересмотрены до пяти человек на одного слона, мужского или женского пола, как в провинциальных единицах, так и в столице. Фон Штраутц указывает, что к 1880-м годам насчитывалось четыре человека каждому слону, и что "эти люди должны собрать в горах необходимую пищу для слонов". Только два человека были верхом на слоне во время имитационных сражений, но более вероятно, что во время реального боя экипаж состоял бы из трех или четырех человек - махаута, одного или двух человек в хауде и еще одного за хаудой. У каждого слона было свое собственное имя, кстати, они часто включали слово "дракон" ("Черный дракон", "Мирный дракон", "Добрый дракон"). Другие получили свои имена из-за аспектов их внешности или их личности, таких как "Пятнистый", "Великий мир", "Хороший лидер" и "Боец".
Как видно из приведенных выше цифр, обычай XVII-XVIII веков постоянно содержать более тысячи боевых слонов ушел в прошлое. Несмотря на утверждение Джона Кроуфурда (производное от де Шеньо) о том, что в 1822 году "все слоны, принадлежащие правительству, оценивались в 800, из которых 130 всегда находились в столице", на самом деле в течение XIX века никогда не было более 500. Де ла Биссашер отмечает, что, когда он писал (1812), у императора все еще было 500, "большее число из которых обучено войне", но наибольшее число, зарегистрированное впоследствии (в правление Минь Мана), составляло 494, из которых в общей сложности 150 базировались в Хюэ. В течение 1820-х и 1830-х годов их было, как правило, около 400 или чуть меньше, из которых около ста или около того обычно находились в столице. Как мы уже видели, к концу 1830-х годов это общее число сократилось примерно до 350, а к середине века составило значительно меньше 300.
Хотя император Куанг-Тронг выставил 100 боевых слонов в своем поражении от китайцев в Ханое в январе 1789 года, и слоны, безусловно, участвовали в боевых действиях во время восстания Ле-Ванхоя 1833-1835 годов, уже в 1812 году де ла Биссашер уже высказывал мнение, что "в настоящее время их использование на службе армий ограничивается перевозкой багажа и военных инструментов, и они редко используются в бою". Однако он полностью противоречит себе в другом месте, сообщая, что в битве "чаще всего победу решают слоны. Эти животные порывисто бросаются на батальон и разбивают его; одним ударом хобота они убирают целую шеренгу солдат. Отнюдь не запугивая их, удары по этим животным приводят их в ярость. Холодное оружие не пробивает их шкуры, а мушкетные пули не убивают их, если только они не попадают прямо в середину лба, чуть выше глаз. Те из этих животных, которые сражаются с большим мужеством, получают привилегии, титулы, достоинства и награды, которые состоят главным образом в том, что их клыки позолочены".
Слонов продолжали обучать на случай службы на поле боя даже после этого, участвуя в имитационных сражениях до четырех раз в год до 1825 года и так часто, как два раза в месяц в течение нескольких последующих лет. Такие маневры все еще иногда проводились в конце 1880-х годов, когда фон Штраутц записал, что они были "предназначены для приучения слонов к артиллерийскому огню". Манекены, сделанные из соломы, представляют врага. Солдаты, вооруженные мушкетами и копьями, размещаются в промежутках между слонами с целью их продвижения вперед". Свидетелями таких учений стали многочисленные иностранные гости за последние сто лет независимости империи, в том числе Чарльз Чепмен в 1778 году, Джон Кроуфурд в 1822 году и Дютрей де Ринс в 1876 году. Де Ринс записывает, как наблюдал за имитацией атаки на частокол около 20 слонов, которые "продвигались в две линии против первой линии кольев и частоколов, защищаемых огромными манекенами, вооруженными пиками и деревянными мушкетами. Позади манекенов солдаты стреляли в воздух из своих мушкетов, зажигали фейерверки, а затем убегали [к следующей линии частоколов], потому что слоны быстро приближались, заставляя землю дрожать под их ногами. Пробираясь сквозь клубы оружейного дыма и пыли, они колотили по частоколу и подбрасывали манекены в воздух. Тамтамы, крики солдат и слонов и грохот орудий смешивались, производя ужасный грохот. Таким образом, слоны последовательно сбивали две или три линии препятствий".
То же самое упражнение, свидетелем которого был Кроуфурд в Сайгоне, было менее впечатляющим, поскольку большинство из 60-70 задействованных слонов, напуганных барабанами, стрельбой и взрывающимися фейерверками, перешли по обе стороны частокола, а не бросились на них. Собравшись и решившись атаковать во второй раз, они проявили так же мало энтузиазма. Фон Штраутц также сообщает, что "некоторые из слонов бросаются на врага, в то время как другие разворачиваются и убегают". Но Гибсон, еще один посетитель Сайгона в августе 1823 года, видел, как 60 слонов бросились прямо через частокол, "защищенный линией солдат, стреляющих ракетами и стрелковым оружием", и преследовали защитников с поля. Он добавляет, что команды наступать и отступать подавались с помощью трубных звуков и ударов в барабан.
Их действия в реальном бою - когда их основными обязанностями были прорывать частоколы, разрушать ворота и нарушать целостность вражеских формирований - были одинаково непредсказуемыми, де ла Биссашер записал, что они часто были "более опасны для тех, кто их выставляет, чем для тех, против кого они выставлены; чистый шум, вспышки выстрелов, страдания от полученных ран [заставляют] их разворачиваться и сокрушать войска, которые их поддерживают. В результате постепенно для армейских слонов стало более привычным использовать их для перевозки оружия и багажа, чем для службы в полевых условиях", - отметил де Ринс, отметив, что их полезность в этом качестве была особенно заметна в горах.. Даже китайские Черные флаги иногда использовали вьетнамских слонов таким образом, например, для перевозки артиллерии, с помощью которой они обстреляли Ханой в 1883 году.
Тем не менее, слоны все еще время от времени появлялись в действии во второй половине века, например, в 1860-х годах, когда захватчики Мео, как сообщается, были "напуганы" слонами, развернутыми против них. Один из последних, если не самый последний, случаев, когда вьетнамцы использовали боевых слонов в бою, и единственный известный случай, когда они были развернуты против французов в Индокитае, произошел в Хюэ в июле 1885 года, когда подразделение 11-го батальона конных егерей, пытавшееся отрезать отступление вьетнамцев через одни из городских ворот, внезапно обнаружило, что они были атакованы несколькими (`многими') слонами. Генерал Прюдомм записывает, что "несмотря на залп огня, слоны, тем не менее, продвинулись", напугав французов настолько, что они отступили под прикрытие насыпи, прежде чем продолжить огонь, что в конечном итоге вынудило вьетнамцев отступить. Дни, когда хороший слон стоил тысячи храбрецов, как гласит старая вьетнамская пословица, явно подошли к концу.
Тактика Хотя их основная тактика и подготовка были сродни китайской, вплоть до театрального режима тренировки, в котором "они прыгали, крутились с одной ногой в воздухе, [и] размахивали своими копьями", современные посетители считали, что вьетнамцы понимали и выполняли и то, и другое со значительно большим мастерством, чем китайцы. Фон Штраутц писал, что "при правильном руководстве и дисциплине они могут вести себя лучше, чем большинство азиатов, так как они не боятся смерти", в то время как анонимный посетитель 1824 года высказал мнение, что армия Вьетнама "находится на достаточном уровне"... значительно превосходит Сиама и Аву, да и вообще любую азиатскую державу". Внедрение определенного количества западной подготовки и тактического мышления под руководством французских инструкторов, которые служили под началом Джиа-Лонга с 1787 по 1825 год, дало вьетнамцам дополнительное преимущество. Кроме того, они, по-видимому, были индивидуально более смелыми, чем китайцы.
Джон Кроуфурд отметил, что вьетнамские войска все еще обучались "нескольким простым маневрам, основанным на принципах европейской тактики" в 1822 году, и остатки западной подготовки, по-видимому, оставались очевидными еще в 1840-х годах, когда Гутцлафф записал, что маневры армии были "очень научными и выполнялись с большой точностью". Тактика, записанная де ла Биссашером в 1812 году, тем не менее указывает на то, что вьетнамцы к тому времени уже в значительной степени вернулись к традиционному китайскому стилю ведения боя. Он записывает, что их "бессмысленное и нелепое" расположение на поле боя допускало большие промежутки между подразделениями, чтобы обеспечить прохождение стрел, ядер и пуль. Они размещают в рядах большое количество знаменосцев, чтобы создать впечатление большой силы и обмануть врага, который, тем не менее, не обманывается, относительно их малочисленности... Их маневры в бою были плохо организованы, и победа слабо оспаривалась. Войска маршируют на врага под громкие крики и огонь, затем бросаются на землю, пока враг не откроет ответный огонь; когда армии вступают в рукопашную, с первых мгновений рукопашной сторона, которая видит, что другой твердо держится, обращается в бегство". Офицеры передавали свои приказы с помощью маленьких сигнальных флажков. Как мы видели, слоны также все еще часто использовались в первой половине века, а иногда даже во второй половине.
Несмотря на их предполагаемое превосходство над своими соседями в большинстве случаев, вьетнамцы плохо справлялись с гораздо более вооруженными французами. Император Ту-Дюк сравнил сопротивление Вьетнама последнему с тем, что эквивалентно кузнечикам, пинающим колеса повозки. Единственное сражение за все французское завоевание, в котором вьетнамская армия предприняла согласованные усилия против захватчиков, произошло при Ки Хоа в 1861 году. После этого мобильность и огневая мощь французов, как правило, ограничивали вьетнамцев их цитаделями, где они обычно оказывали достойное сопротивление, большинство властей соглашались с тем, что они хорошо сражались под прикрытием.
Однако К.Б.Норман (1884) отмечает, что, будучи полностью осведомлены об эффективности французской артиллерии, в частности, они не пытались ответить на нее, но "всегда оставались в укрытии до тех пор, пока французская пехота не подошла примерно на 300 метров к заводам, когда, открыв сильный огонь, они неизменно останавливали продвижение". Затем они воспользуются возможностью покинуть свои позиции с тыла под покровом темноты и либо отступят на другую укрепленную позицию, либо исчезнут в джунглях. Поэтому неудивительно, что начиная с 1880-х годов вьетнамцы все чаще прибегали к партизанской войне, особенно после подписания договора, объявляющего Вьетнам французским протекторат в августе 1883 года, что стало сигналом для многих подразделений linh co раствориться в холмах и джунглях, а не подчиниться. Именно такие местные группы сопротивления, большинство из которых практически не получали поддержки от правительства Хюэ, оказали наиболее решительную вьетнамскую оппозицию французам.
Отступая в недоступные внутренние районы и оставляя французов под контролем прибрежных низменностей, партизаны придерживались традиционной практики, которая снова и снова успешно применялась против захватчиков в течение примерно 2000 лет. Сочетание враждебной обстановки, экстремальных погодных условий и незнания местности не позволило французам использовать свои преимущества превосходящей огневой мощи и дисциплины, чтобы сокрушить разрозненную оппозицию. "Сражаясь на темных полянах и в мрачных зарослях своих любимых мест", как выразился Манингтон, вьетнамцы партизанам часто удавалось устраивать засады на французов практически безнаказанно. Мэнингтон записывает, что с 1885 года и далее каждую зиму французские колонны отправлялись против партизан, но с небольшими результатами. Перед этими войсками отряды отступали в свои скалистые горные крепости, и, чтобы добраться до них, войскам приходилось проходить многие мили по самой труднопроходимой местности, покрытой густыми лесами и джунглями и пересеченной несколькими тропами, местонахождение которых враг держал в секрете ... Часто случались катастрофы, и разведывательная группа оказывалась отрезанной в узком ущелье, или конвой попадал в засаду и захватывался. С 1887 по 1891 год каждый последующий генерал, командовавший войсками в колонии, убеждал правительство в необходимости проведения операций в более широком масштабе ... Но министерство в Париже и слышать об этом не хотело [потому что] во Франции одно упоминание слова "Тонкин" вызвало бурю возбужденных обвинений".
На этом этапе конфликта потери французов оставались достаточно высокими, что в нескольких случаях французское правительство серьезно рассматривало вопрос о том, не лучше ли было бы эвакуировать их новый "протекторат", например, только в 1886-89 годах французы понесли потери в 4654 человека, даже не считая потерь среди их североафриканских и вьетнамских вспомогательных войск. В конце концов, однако, они разработали новую стратегию, которая в конечном итоге сокрушит сопротивление вьетнамских партизан. Вместо того, чтобы постоянно пытаться противостоять врагу на всех фронтах, они вместо этого сосредоточили свое внимание на одном районе за раз, окружив местную базу партизан кольцом укреплений и медленно затягивая петлю, так что у партизан в конечном итоге не осталось выбора, кроме как попытаться вырваться, что предоставило французам возможность уничтожить их. Многие из тех, кто не был ни схвачен, ни убит, в конце концов умерли от болезней или голода.
Однако самые тяжелые бои, с которыми французы столкнулись во время завоевания Тонкина, были устроены вовсе не вьетнамцами, а такими Черными Флагами и подобными группами китайских бандитов, которые оставались с оружием после 1885 года.
ВООРУЖЕНИЕ Традиционное вооружение Вьетнама состояло из копий, различных секир, фитильных ружей, джингалов и мечей низкого качества. Однако с конца XVIII века и далее неуклонно растущая доля его постоянной армии была оснащена западными кремневыми мушкетами и штыками, так что уже в 1812 году де ла Биссашер счел себя вправе написать, что "фитильные ружья стали очень редкими". Но даже в этом случае они никогда полностью не исчезали. Когда в 1836 году Мин-Манг безуспешно попытался заменить все армейские копья огнестрельным оружием, он снарядил все свои северные гарнизоны с фитильными ружьями ("китайские пушки") и обеспечивали только его южные гарнизоны кремневыми ружьями; и уже в 1883-84 годах вьетнамские войска, с которыми столкнулись французы, все еще включали в себя несколько фитильных ружей. Вьетнамские фитильные ружья в целом напоминали те, что были найдены в Китае, имели длинный ствол малого калибра и угловатую рукоятку пистолета, а не приклад. Множество крупнокалиберных фитильных ружей - вездесущий джингалл, встречающийся на большей части Азии, и особенно в Китае, - также находились на вооружении в течение всего этого периода. Скотт видел такие "крепостные ружья" в Тонкине в 1884 году. Он описывает их как " своего рода компромисс между калверином и утиным ружьем ... привязаны к сеттлам", что звучит так, как будто они больше соответствуют бирманской традиции, чем китайской.
Копья также широко использовались наряду с мушкетами вплоть до 1885 года. Кроуфурд, например, заметил в 1822 году, что центральная армия была оснащена "мушкетами и штыками или копьями; два описания оружия смешивались в рядах в правильных пропорциях", в то время как свидетельства Рушенбергера указывают на то, что почти половина центральной армии, возможно, все еще была вооружена копьями в 1836 году. (Из двух групп солдат, которых он видел в Туране в том году, одна состояла из 18 копейщиков, 14 мушкетеров и восьми человек с "длинными двуручными мечами"; в то время как другая, из 50 человек, состояла ровно наполовину из копейщиков и мушкетеров). Большинство авторитетных источников описывают вьетнамские копья длиной около 12 футов, но Шрайнер делает их только наполовину такой длины, в то время как Скотт говорит, что они были от 12 до 20 футов (2,7-6,1 м). Некоторые из них были деревянными, но, безусловно, у большинства было бамбуковое древко, а также грубое 8-дюймовое (20 см) железное лезвие и два пучка окрашенной в красный цвет коровьей шерсти.
Еще одно традиционное оружие, которое де ла Биссашер записывает среди тех, что выдаются армии, состояло из "двух дубинок из очень твердого дерева, прикрепленных друг к другу с одного конца, соединенных посередине пучком волос". В опытных руках это было очень опасное оружие, способное не только ломать мечи и копья, но и, как утверждалось, "отражать удары мушкетных пуль". Еще более необычным было "огненное копье", которое, согласно Кортамберу и Росни (1862), состояло из бамбука длиной 2-3 м (6% -10 футов), усиленного расколотым ротангом ... Три или четыре горящих шара выстреливаются последовательно через равные промежутки времени на значительное расстояние с силой, эквивалентной силе пистолета; каждый интервал дает достаточно времени для прицеливания".
Подавляющее большинство западного огнестрельного оружия армии, что неудивительно, было французского или иногда бельгийского происхождения. Хотя некоторые из них также были получены от британских торговцев, в целом они считались более низкого качества, чем мушкеты, полученные из Франции. Состояние, в котором они содержались, по-видимому, ухудшилось с течением времени, поскольку последние из войск, первоначально обученных французскими советниками Джиа-Лонга, ушли в отставку. В первые десятилетия века они все еще содержались в отличном состоянии - Кроуфурд даже говорит: "очень хорошо", редкая награда в западных описаниях азиатского огнестрельного оружия. Он говорит, что о них "очень заботились", и они всегда были прикрыты, когда солдаты не были на дежурстве. Финлейсон также заметил, что " они, похоже, лучше заботятся о своем огнестрельном оружии, чем даже европейские солдаты. Они всегда носят с собой чехол для замка, а при приближении дождя тщательно заворачивают свои мушкеты в матерчатый чехол". Однако после этого стандарты начали снижаться. Хотя Рушенбергер отметил, что замки некоторых мушкетов, которые он видел в Туране в 1836 году, все еще были "забинтованы с синей тканью, чтобы защитить их от сырости", он также заметил, что многие из них были без кремней. Несмотря на это, Гутцлафф в 1848 году считал их мушкеты "превосходными", в то время как Томас Уэйд описывает мушкеты солдат, замеченных в Хьюэ в 1855 году, как "очень старые, но довольно хорошо сохранившиеся". Несмотря на то, что другой британский посетитель два года спустя, Эдвард Браун, критиковал старые французские мушкеты, которые он считал в основном бесполезными ("со сломанными пружинами или поврежденной какой-либо другой частью замка"), он, тем не менее, записал, что они все еще смазывали их снаружи "время от времени".
По крайней мере, часть проблемы постепенного ухудшения качества этого оружия, несомненно, можно было бы объяснить его глубокой древностью. Хотя в какой-то момент вьетнамцы начали производить свои собственные мушкеты "по образцу французских мушкетов с боеприпасами", гораздо большая часть по-прежнему оставалась древними европейскими образцами. Большинство из них, вероятно, датировались концом XVIII века или, в лучшем случае, первым десятилетием или около того XIX, и уже хорошо использовались задолго до того, как прошли десятилетия дополнительного обслуживания во враждебном тропическом климате. Несомненно, именно эти мушкеты с длинным стволом имели в виду очевидцы боевых действий в 1883-84 годах, когда описывали огнестрельное оружие вьетнамской армии такими терминами, как "ржавые старые кремневые ружья" и "кремневое огнестрельное оружие древнего образца".
По условиям договора Ту-Дюка с французами в 1874 году Вьетнам получил несколько тысяч винтовок Chassepot образца 1866 года с казенным заряжанием, которые, по-видимому, были распределены по гарнизонам ключевых крепостей по всему королевству по несколько сотен за раз. Однако вьетнамцам не было предоставлено никаких инструкций по их обслуживанию, и к 1884 году эти казенные замки, следовательно, "содержались в таком плохом состоянии, что были бесполезны, когда не были опасны". К 1883-84 годам вьетнамская армия также имела доступ к неизвестному количеству другого современного огнестрельного оружия, в том числе Ремингтоны, Винчестеры, Снайдеры, Пибоди и Маузеры, в основном полученные благодаря добрым услугам их китайских наставников и союзников. После 1885 года значительная часть партизанских сил, возглавляемых лидерами сопротивления, такими как Де-Нам, Де-Там и Фан-Динь-Пхунг, была вооружена почти таким же ассортиментом огнестрельного оружия, в основном приобретенного у китайских торговцев оружием. Например, Мэнингтон сообщает нам, что в 1889 году около 60% из 2500 человек Де-Нама были вооружены Винчестерами, Снайдерами и другими винтовками с казенным заряжанием. Устаревшие мушкеты, тем не менее, оставались на вооружении наряду с ними на протяжении 1880-х годов, когда фон Штраутц записал, что армия была "вооружена винтовками и ружьями новейшего, а также самого старого образца".
Провинциальные войска неизменно были менее хорошо вооружены, чем их коллеги из linh ve, традиционное оружие преобладало в описаниях их вооружения даже в 1883-1884 годах, когда они по-разному описывались как оснащенные мечами, щитами, бамбуковыми копьями, древками, луками, фитильными ружьями и "старыми кремневыми мушкетами". Кажется крайне маловероятным, что они когда-либо видели затвор, не говоря уже о том, чтобы стрелять из него. Сообщается, что войска linh ve, с которыми они столкнулись в тот же период, были вооружены в основном копьями, древками и широким разнообразием мушкетов и винтовок, как уже обсуждалось, со штыками, которые неизменно закреплялись там, где они ими обладали.
Артиллерийские орудия Судя по сообщениям посетителей, артиллерия Вьетнама претерпела такой же постепенный упадок, как и огнестрельное оружие пехоты. Хотя и считалась "многочисленным и превосходным" в 1824 году, "очень хорошо обставленным "в 1847 году и "в лучшей форме и превосходит все остальные... увиденные в Китае "в 1858 году, Колкуун придерживался мнения, что к 1883-1884 годам "у них не было артиллерии, достойной этого названия", хотя это, возможно, было намеком на калибр, а не на количество доступных орудий.
К середине XVIII века вьетнамское оружие уже имело преимущественно западное происхождение, будучи в то время в основном испанского или португальского производства. Хотя впоследствии Джиа-Лонг импортировал большое количество французских образцов, многие орудия XVIII века оставались на вооружении вьетнамской армии вплоть до 1880-х годов. Некоторые из них были бронзовыми или латунными, в то время как другие были чугунными, причем последняя разновидность обычно преобладала. Шрайнер описывает их как в основном малокалиберные и "установленные на ветхих морских орудийных лафетах". После его визита в 1822 году Финлейсон написал Хьюэ, что " это была бесконечная задача - перечислить все различные виды латунных орудий, их размеры и другие обстоятельства, связанные с ними. Четыре очень больших здания, или сараи, были полностью заполнены орудиями, установленными и демонтированными, всех видов. Имелось также значительное количество мортир и достаточный запас дроби и снарядов. Нам указали на большое количество очень прекрасных медных ружей, отлитых покойным королем [Джиа-Лонгом], и среди них девять огромных размеров ... слишком велики, чтобы быть пригодным для использования на войне [так было задумано ... в память как о нем самом, так и о работе, выполненной во время его правления"]". Он описывает их лафеты как "необычайно хорошо обставленные", и другие авторитетные источники сообщают нам, что они были изготовлены из "дерева черного, как черное дерево" и украшены позолоченной медной инкрустацией. Тот факт, что цвет дерева вообще можно было разглядеть, мимоходом говорит нам о том, что вьетнамцы не красили свои гункарри, а, вероятно, вместо этого покрывали их лаком. Говорят, что самые маленькие пушки часто устанавливались на выдолбленных деревянных блоках, что, несомненно, является еще одним намеком на джингаллы.
Помимо импорта значительного количества западного оружия, вьетнамцы также продолжали производить свое собственное. Например, у ворот Хюэ в 1804 году Джон Робертс увидел "четыре красивых больших латунных пушки, которые недавно были отлиты в этом месте" (он называет их размеры: калибр 8,8 дюйма, длина от дула до казенной части 17 футов, наибольший диаметр 2 фута 5 дюймов и наименьший диаметр 1 фут 6 дюймов). Написав в 1820 году, Джон Уайт записывает, что видел литейный завод Хюэ "в полном рабочем состоянии, где артиллерия всех калибров отлита из латуни".
Артиллерийские полки, по-видимому, были организованы точно так же, как и их пехотные аналоги. К сожалению, мы понятия не имеем, сколько орудий было в каждом полку, но это, вероятно, не имеет большого значения, поскольку Вьетнам, похоже, следовал китайской практике прикрепления небольшого количества орудий к отдельным пехотным полкам или корпусам по мере необходимости. Представляется столь же вероятным, что экипажи кораблей так же часто комплектовались людьми, набранными из последних, как и артиллеристами из центрального артиллерийского управления, базирующегося в Хюэ. Однако артиллерия редко развертывалась в открытом поле, большинство орудий предназначалось для обороны городов. Действительно, в городах часто имелось огромное количество оружия - в Сайгоне при взятии в феврале 1859 года было где-то от 200 до 400 орудий, большая часть которых, тем не менее, была старой, непригодной для эксплуатации и тихо ржавела в нескольких ржавых кучах.
Церемониальные пушки 1802
ФОРТИФИКАЦИЯ Черные флаги и вьетнамцы одинаково хорошо разбирались в строительстве укреплений. Вьетнамцы продолжали строить большие и сложные укрепления в стиле Вобана вокруг своих важнейших городов даже после отъезда иностранных инструкторов Джиа-Лонга, но они должны были доставить французам значительно меньше трудностей, чем самодельные земляные и бамбуковые частоколы, в которых преуспели народы Юго-Восточной Азии. Мэнингтон рассказывает нам, что даже их деревни были виртуальными крепостями, окруженными "двойной, а иногда и тройной насыпью и бамбуковой изгородью ... Между первыми двумя из них находятся многочисленные глубокие пруды и стоячая вода. Извилистые узкие переулки, достаточно широкие, чтобы пропустить ручного буйвола, разделяют интерьер и превращают каждый дом с глиняными стенами в настоящую цитадель. К каждой из двух или трех дверей, которые необходимо пройти, чтобы попасть внутрь, ведут узкие проходы, через которые может пройти только один человек за раз, и их можно прочесать из конца в конец огнем из хорошо расположенных бойниц".
Укрепления, возведенные для чисто военных целей, неизбежно были еще более значительными, состоящими из толстых земляных валов (часто из глины, "выжженной солнцем почти до кирпича и со всех сторон окруженной бойницами"), увенчанных прочными бамбуковыми частоколами и ощетинившихся бамбуковыми шипами. Земляные работы, возведенные вокруг Сайгона во время вьетнамской осады 1861 года, например, состояли из " многочисленных глубоких и искусно замаскированных ловушек с шипами на дне [которые] простирались почти на 200 ярдов впереди земляных работ, промежутки между рядами были заполнены частоколами и кольями. За ними были две широкие канавы, каждая из которых содержала жидкую грязь глубиной около трех футов, противоположные стороны были подняты на высоту пятнадцати футов и ощетинились заостренными бамбуковыми кольями, с которыми были переплетены ветви кустарника, покрытые острыми шипами". Форты, построенные сторонниками Хам-Нги в 1888 году, включали Хоу Туэ, к северо-востоку от Нячана, который был прямоугольной формы, с фланговыми бастионами на каждом углу. Окруженный практически непроходимыми джунглями, он имел три частокола и содержал здания, достаточные для размещения 600-800 человек. В высокой траве между частоколами было огромное количество бамбуковых шипов. Мэнингтон говорит нам, что многочисленные подобные оборонительные сооружения впоследствии были возведены по тому же плану.
ФЛОТ (Thui ve) Как мы уже видели, мужчины, призванные на военную службу, могли в конечном итоге служить либо в армии, либо на флоте, поэтому неудивительно обнаружить, что морские силы Вьетнама или thui ve были организованы точно так же, как и его армия, в полки по 500-600 человек и роты или dei по 50-60 человек. По очевидным причинам его призывники набирались главным образом в прибрежных районах и должны были служить либо морскими пехотинцами, либо моряками, либо обеспечивать гарнизоны прибрежных фортов в зависимости от обстоятельств. В 1800 году капитан Барисси определил численность военно-морских сил Вьетнама почти в 27.000 человек, состоящих из:
Ремесленники и рабочие в военно-морском арсенале: 8000
Моряки, "зарегистрированные и перевозимые на судах в гавани: 8000
Экипажи и морские пехотинцы на судах европейской постройки: 1200
Экипажи и морские пехотинцы на джонках: 1600
Экипажи и морские пехотинцы на 100 галерах: 8000
8000 человек, прикрепленных к галерам, составляли 12 полков, 1200 человек, прикрепленных к европейским судам, - два полка, а остальные 17.600 человек составляли еще 28 полков. К 1870-м годам военный элемент военно-морского ведомства насчитывал 15.000 человек, организованных в 30 полков, один полк обычно размещался в каждом важном порту, в то время как шесть полков (сформированных в провинциях Хуэй и Куангнам) сформировали корпус морской пехоты гвардии, который базировался в столице. Общее командование находилось в руках thong che, называемого thui su do thong , которому помогали вице-адмирал (thui thong che) и два контр-адмирала (choung ve), каждый из этих последних трех офицеров командовал doahn из десяти полков. Все эти полки считались частью центральной постоянной армии, независимо от того, где они были расквартированы, поэтому были обозначены как ve, а не co. Отдельных призывников, проходивших службу в морских частях, называли linh thui.
Традиционные вьетнамские военные корабли были трех типов. Самыми крупными были те, которые большинство западных путешественников описывали как "военные галеры", которые представляли собой суда с веслами и парусами ("наполовину джонка и наполовину корабль", как выразился Гутцлафф), с примерно десятью или парой дюжин орудий, чаще всего 6-12 фн. Однако тип военного корабля, наиболее часто встречавшийся в начале века, был обычной боевой лодкой с весельным приводом, типичной для Юго-Восточной Азии. Во Вьетнаме были двух размеров, самая крупная из которых на веслах 50-70 или иногда до 100 весла и везли от четырех до десяти небольших медных пушек, и одно орудие большого калибра (обычно 12-24 фн) в носу, плюс, иногда, другое на корме, в то время как меньшее гребное судно где-то от 24-44 весла (но чаще всего около 40) и только несколько пушек и 4-6 фн. Более крупные из этих военных лодок также могли быть снабжены одной мачтой с выступами, и, как говорят, "плавали очень быстро".
Джон Робертс описывает военные лодки, которые он видел в Туране в 1804 году, как "около пятидесяти футов в длину, в пропорции очень узкие, чуть более восьми или девяти футов в самой широкой части, с 24-28 веслами. Они несут лафетное орудие в носовой части и четыре вертлюга, по два с каждой стороны. Носы и корма подняты и ярко украшены краской и позолотой. Лодка, на борту которой мы должны были плыть, имела каюту в центре длиной восемь футов, шириной девять или десять футов и очень низкую". Другой моряк, американец Джон Уайт, видел, как около 150 военных катеров были подняты в лодочные сараи в Сайгоне в 1820. Это были "очень красивой постройки"... Они были от 40 до с100 футов в длину, на некоторых из них было установлено 16 орудий калибра 3 фунта. Другие несли по 4 или 6 пушек, калибра от 4 до 12 фунтов каждая, все из латуни и самых красивых изделий. Кроме них на плаву находилось еще около сорока галер". Он добавляет, что большинство из них были украшены красной краской, позолотой и богато украшенной "резьбой", а также вымпелами и серпантинами, и, как и их китайские коллеги, имели "нарисованные глаза" на носу.
Под влиянием и руководством своих французских советников Джиа-Лонг добавил к своему флоту суда европейского типа в конце XVIII века, которые западные люди по-разному описывали как фрегаты, корветы, шхуны, барки и военные шлюпы, что, несомненно, указывает на то, что среди них были представлены корабли разных типов. В самом начале века, по-видимому, было 25 таких судов, каждое из которых несло номинально 10 орудий, в то время как анонимный англичанин ("Х.П."), посетивший Хюэ в 1819 году, описал военно-морские силы Джиа-Лонга как включающие 50 шхун с 14 орудиями. Однако после этого их число сократилось.
В дополнение к своим 50 шхунам, "H.P." описывает вьетнамский военно-морской флот в Хюэ как состоящий из 80 канонерских лодок, заложенных на верфях, 100 лодок "различных размеров, заложенных и непригодных для эксплуатации", около 300 галер с 80-100 веслами и 500 галер с 40-80 веслами. Кроме того, по провинциям было разбросано еще 500 галер с 20-100 веслами, что в общей сложности составило 1530 судов, "из которых, возможно, две трети в случае чрезвычайной ситуации могут быть приведены в готовность в течение короткого времени". К 1880-м годам эти цифры значительно снизились, как записал фон Штраутц "семь парусных корветов с экипажами от 120 до 200 человек, каждый из которых нес 28 орудий; 300 джонок, малых и больших, с вооружением от двух до шести орудий и экипажем по 40 человек в каждом; также два парохода, которые были куплены в Гонконге, и пять судов, переданных Францией в 1876 году. Сообщается, что эти суда находятся в крайне ветхом состоянии, а моряки, как сообщается, проходят плохую подготовку. Флот размещается вдоль берегов реки Уэе в зимний сезон с сентября по март". Весь уцелевший вьетнамский флот был передан французам по условиям договора, подписанного в августе 1883 года.
1883-1884 Вторая франко-вьетнамская война 6.6.1884 Мирный договор, устанавливающий протекторат Франции над Вьетнамом 9.6.1885 Тяньцзиньский договор признанием Китаем протектората Франции над Вьетнамом.
ИСТОЧНИКИ [ArmBIC] Heath Ian. Burma and Indo-China armies of the XIX century. Hardcover. 2011
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-1.jpg)
[1] ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-2.jpg)
[2] ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-3.jpg)
[4] ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-4.jpg)
[5] ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-5.jpg)
[6] ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-6.jpg)
[7]
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-7.jpg)
Вьетнамская империя в 1829
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-8.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-9.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-10.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-11.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-12.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-13.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-14.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-15.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-16.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-17.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-18.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-19.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-20.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-21.jpg)
Церемониальные пушки 1802 ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-22.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-23.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-24.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-25.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-26.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-27.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-28.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-89viet/mb1800-85viet-29.jpg)