В течение рассматриваемого периода корейцы обычно называли свою страну Чаосен ("Страна утреннего спокойствия"), что обычно переводилось западными авторами как Избранный или Чосон. Тем не менее, остальной мир продолжал отдавать предпочтение своему старому и гораздо более известному названию Корея, в конечном счете полученному - через такие японские и португальские неправильные произношения, как Ку-рай, Кори и Коре - от титула, который носили его средневековые короли (Као-ли).
Корея рассматривалась Китаем как вассальное государство с тех пор, как потерпела поражение от маньчжуров еще в 1636-37 годах, и ежегодно платила дань Пекину. Однако Япония также претендовала на сюзеренитет после своих собственных вторжений 1582-1598 годов и поддерживала постоянную колонию торговцев в Фусане, которую она вызывающе называла Sw-ja-ri или "Пограничная стража". Япония продолжала получать свою собственную случайную дань от Кореи до 1832 года.
КОРЕЯ (Государство Великий Чосон) [w]
Ваны: династия И Сунджо (1800-1834), Хонджон (1834-1849), Чхольчон (1849-1864)
Хонджон Чхольчон
АРМИЯ Правительство Кореи состояло из внутреннего кабинета из восьми министров, контролировавших шесть советов или департаментов (назначения, правосудие, доходы, Церемонии, Война и общественные работы), каждый из которых возглавлял президент (пан-со), вице-президент (чам-пан) и секретарь (чам-ви), и каждый со своим небольшим отрядом "солдат" (или, точнее, жандармов). Шесть президентов и их 12 помощников составляли Генеральный совет, в то время как президенты и два помощника председателя Совета по назначениям (также упоминаемого в некоторых книгах как Совет внутренних дел или Гражданские должности) занимали восемь министерских должностей в кабинете министров.
Каждая из восьми провинций Кореи находилась в ведении губернатора (кам-са) и имела свои собственные шесть административных департаментов, а также, традиционно, свою собственную армию, которой кам-са часто сам был ее командующим. Солдаты для этих армий, по-видимому, были набраны на основе одного человека из каждых десяти или около того ху (единиц разного количества земли), а остальные ху поддерживали семью солдата, пока он был в отъезде. Однако к XIX веку эти так называемые "армии" выродились в неопытных ополченцев, нанятых в качестве провинциальных полицейских, единственной особой военной службой которых было проведение парадов в Сеуле раз в восемь лет. Префекты более чем 300 городских центров страны предоставили мужчин, причем у каждого префекта была свита не менее чем из 50, а иногда и до 1500 человек. Поскольку их жалованье было получено путем "выжимания" местного населения, точный размер этих свит зависел от богатства префектуры.
Окончательный контроль над всеми вооруженными силами Кореи принадлежал Военному совету, управляемому гражданскими лицами, который проводил свои архаичные военные экзамены в китайском стиле, управлял землями, отведенными для содержания армии, и собирал причитающиеся налоги.
В прежние времена военная служба теоретически была обязательна для всех взрослых мужчин в возрасте 16-60 лет (Халберт говорит, что 15-40), но на протяжении веков это требование в значительной степени заменялось налогом, выплачиваемым, как ни странно, в рулонах ткани. В народе его называют янгек или "пошлиной простолюдина", первоначально она выплачивалась частными лицами в размере одного рулона ткани в год после 1750 года.
Единственной сколько-нибудь значимой вооруженной силой на заре XIX века была центральная армия, базирующаяся вокруг Сеула и на нескольких разбросанных стратегических постах. Финансируемое за счет налога янгек, это постоянное учреждение наемных солдат регулярной армии было известно как Огуньонг, термин, который по-разному переводится как Пять гарнизонов, Пять лагерей или Пять полков. Первоначально основанный в 1464 году и воссозданный при короле Сукчонге (1674-1720), его пять подразделений состояли из гарнизона военной подготовки (Халлион Тогам), гарнизона Северных подходов (Чонгюнгчонг), гарнизона Южных подходов (Суочонг), Столичного гарнизона (Кумвиен) и Королевской гвардии (Ойончонг). Каждый гарнизон был независимой общевойсковой силой, теоретически включавшей пехоту, кавалерию (которых на самом деле было очень мало) и артиллерию, и состоял из пяти бригад (pu), каждая из четырех полков (t'ong), состоящих из батальонов (yo), компаний (fae) и взводов (0).
Вот и вся теория. В действительности, пренебрежение военными, вызванное столетиями продолжительного мира, в сочетании с традиционным конфуцианским презрением к военному искусству (корейские гражданские лица считали своих солдат "на ступень выше нищих", а милитаризм - "одной из худших черт варварства, которое они переросли"), привело к тому, что Пять гарнизонов стали не более чем церемониальной силой, с гражданскими чиновниками для офицеров и солдат, которые платили за зачисление, чтобы они могли пользоваться различными иммунитетами и привилегиями, включая освобождение от барщинного труда и налогообложения".
Корея - хорошо орошаемая страна гор и рисовых полей, с жарким влажным летом, но долгой холодной зимой, когда температура может опускаться значительно ниже нуля, особенно на севере (где во время Корейской войны 1950-53 годов были зафиксированы температуры ниже -40C). В XIX веке она была плохо обеспечен дорогами, мостами или паромами, даже самые лучшие дороги были не более чем грунтовыми дорогами, которые редко были проходимы для повозок или орудий, особенно в сезон дождей (июль-август). В горах эти тропы обычно сужались до простых тропинок, иногда шириной не более фута (около 0,3 м). Поэтому неудивительно, что современники неизменно описывали Корею как "неподходящую страну для кавалерии или полевой артиллерии".
Политика изоляции означала, что на протяжении веков Корея развивала сложную систему раннего предупреждения, предназначенную для предупреждения местных командиров о приближении иностранцев или врагов (по сути, рассматриваемых как одно и то же). Это включало сложную сеть из почти 700 постов, расположенных в основном вдоль северо-восточного и юго-восточного побережья, но также зигзагообразно пересекающих местность на юге и северо-западе. Каждая отдельная линия постов неизменно вела в Сеул и обратно, позволяя передавать сигнал с самой удаленной станции в провинции Хам-киунг на расстояние 300 с лишним миль (500 км) до Сеула - через 86 постов - менее чем за четыре часа, по сравнению с 15 днями, которые потребовались бы посыльному по дороге. Типичный пост состоял из низкого вала, окружающего пространство около 20 ярдов (18 м) в поперечнике, с понг дай ("сторожевой башней"), занимающей большую часть доступного пространства. Башня описана Э.У. Кунс (1925) как напоминающий "усеченную пирамиду, построенную из необработанных камней, вершина которой образует платформу на 20 футов выше, чем ... земля... Внутри пирамиды находится дымоход площадью четыре квадратных фута, в нижней части которого находится горизонтальный дымоход, ведущий в пространство внутри вала. Основываясь на личном опыте в 1860-х годах, Эрнест Опперт говорит нам, что "когда горит только один огонь, сигнал означает "мир" или что ничего не видно, два огня означают "война" и предупреждают о приближении корабля к побережью".
Однако там, где маршруты сходились вблизи столицы, посты и сигнальные устройства были, по необходимости, более сложными. Пост на горе Нам Сан близ Сеула состоял из пяти таких башен (он называет их "пирамидами"): "В мирное время только четыре из них освещены; и каждая из четырех, соответственно, представляет две из восьми провинций... Сигналы опасности сложны... Один или два примера послужат достаточной иллюстрацией. Если, например, враг появится внезапно... Чулладо [т.е. Чолла-ду или провинция], дополнительный костер разводится рядом с основным, представляющим провинцию Чулладо, и справа от него, его левая сторона отведена для использования другой провинцией, которую он представляет. Затем, опять же, во время опасности другие костры зажигаются выше первого по количеству, в соответствии с неизбежностью опасности - один, когда врага замечают у побережья или вблизи границы, два, когда они собираются пересечь ее или высадиться, три, когда они это сделали, и четыре, когда боевые действия фактически начались".
Корейские солдаты видели мало полевой службы, кроме того, что было необходимо для их более обычной деятельности в качестве сборщиков налогов и полицейских, и, как говорили, они были в основном ненасильственными. Фокс, например, описал их как "миролюбиво настроенных... Я никогда не видел, чтобы они дрались, хотя они очень часто бывают пьяны".
КРЕПОСТИ Занимая площадь примерно 85.000 квадратных миль (220.000 квадратных километров), Корея состояла из восьми провинций или до, трех (Хам-киунг, Кан-вен и Киунг-санг) на восточной стороне страны и пяти (Чолла, Чунчонг, Хван-хай, Киунг-кей и Пиньянг) на западе. Они включали 60 округов и около 3800 кантонов. Существовало 330-360 так называемых "городов", из которых только 60 или около того (несомненно, столицы округов) фактически имели право на название, "остальные отличались от более крупных деревень и деревень просто обнесенной стеной резиденцией главного правительственного чиновника". На самом деле, при общей численности населения, возможно, всего 10-15 миллионов человек, крупные городские центры были относительно редкостью, и, в отличие от тех, что были в соседнем Китае, лишь немногие могли похвастаться какой-либо защитой. Заметными исключениями были Пинг-Ян (ныне Пхеньян) и четыре сильно укрепленных города - Сунто на севере, Канва на западе, Сувен на юге и Кванг-чиу на юго-востоке, которые охраняли подходы к столице Хан-Ян ("Крепость на реке Хан"), более известный просто как Сеул ("Столица"). Тем не менее, форты и редуты можно было найти на многих мысах вдоль берегов и рек Кореи - особенно вдоль реки Хан - для проведения в жизнь своей ксенофобской политики изоляции, которая принесла ему прозвище "королевство отшельников". Хотя такая береговая оборона была эффективной в сдерживании попыток иностранных судов торговать, они не смогли предотвратить проникновение французских миссионеров в страну с 1770-х годов и далее.
Провинции Пиньян и Хам-киунг (ныне Хамген) составляли границу Кореи с Китаем, от которой она была изолирована с XVII века густо заросшей лесом нейтральной зоной за реками Ялу и Тумэн. Эта полоса теоретически незанятой территории имела ширину около 30 миль (50 км) вблизи устья Ялу, но расширялась дальше на север. Его южная граница рассматривалась как корейская граница, в то время как ее северный край обозначал границу китайской Маньчжурии. Китайская граница первоначально была отмечена кольями, частоколами и каменной стеной, описанной как "прочная, высокая, охраняемая и ремонтируемая", но эти оборонительные сооружения давно были заброшены и теперь были видны только в виде заросших курганов и руин. Как и следовало ожидать, эта ничейная земля стала убежищем для бандитских банд из обеих стран, чьи грабежи в XIX веке достигли огромных масштабов.
Корейские укрепления не отличались особенно высоким уровнем. Форты, с которыми столкнулись американцы в 1871 году, представляли собой простую комбинацию траншей, частоколов и неровных земляных валов, в то время как те, что защищали подходы к реке к Сеулу, были описаны в мае 1894 года как "сделанные из грубых камней, скрепленных вместе, высотой по грудь, толщиной около одного ярда и пронизанных бойницами примерно каждые пять футов... Они были сделаны во времена луков и стрел и не устояли бы перед снарядами современных боеприпасов, если бы не были хорошо укреплены земляными работами". Даже городские стены, как правило, были несущественными, Уайт писал, что они совсем не похожи на те, что окружали китайские города, но вместо этого были "высотой около шести футов, плохо построенные, из неправильных и неровных каменных блоков, и почти каждый из них рухнул бы при первом ударе пули, выпущенной из современного оружия".
ВООРУЖЕНИЕ Традиционное вооружение корейских солдат состояло из смеси копий, секир, мечей, луков, фитильных ружей и джингаллов, последнее было британским названием крупнокалиберных длинноствольных фитильных ружей, называемых корейцами "ружьями тысячи по", которые стреляли дробью весом от нескольких унций до фунта или более (около 0,1-0,5 кг). Большая часть их оружия была скопирована с китайских и японских прототипов. Некоторые щиты также, по-видимому, сохранились в использовании вплоть до первых лет XX века. Круглые и изготовленные из плотно сплетенного ротанга или бамбука, они, несомненно, имели близкое сходство со своими китайскими аналогами, так что, по всей вероятности, они были выпуклыми и имели в среднем около 2-3 футов (0,6-0,9 м) в диаметре.
Огнестрельное оружие было относительно редким явлением в начале века; например, среди солдат, замеченных на острове Келпарт в 1845 году, Белчер отметил многочисленные луки и копья, но только "несколько грубых фитильных ружей, изготовленных на китайский манер", в то время как Опперт записывает, что в 1866 году у солдат, которых он видел, сопровождавших группу чиновников, "не было даже фитильных ружей, а только копья и луки, и никаких мечей".
Хотя пушки первоначально были завезены в Корею из Китая, ручные огнестрелы пришли вместо этого из Японии в конце XVI века. Корейские ружья оставались неизменными в общем виде после этого вплоть до их возможного вытеснения западными мушкетами и винтовками, к тому времени они были в основном китайского или местного производства. Как и их китайские и японские аналоги, корейские ружья имели небольшой приклад, который, если оружие не просто стреляло, держалось на расстоянии вытянутой руки, прижималось к щеке, а не упиралось в плечо. Они стреляли с помощью фитиля, зажатой в поворотном рычаге, запасной фитиль был обернут вокруг правого запястья стрелявшего. Большинство из них были заряжены, возможно, тремя или более металлическими пулями или гранулами грубой формы (описанными Бердом как "неидеально округлые шарики размером с горошину") с помощью деревянного трамбовщика, который вставлялся в приклад под стволом, когда он не использовался. Американский миссионер Джон Бутс (1831) рассказывает нам, что пули "носили в небольшом мешочке диаметром около дюйма и длиной четыре дюйма из грубой конопляной ткани, прикрепленном открытым концом к рогу корейского горного козла... Этот рожок длиной около четырех дюймов, расколотый на внешнем конце, чтобы его можно было использовать в качестве пары клещей для удержания выстрела, когда он выходит из мешка. "Порох перевозился в деревянной колбе, обычно вырезанной в виде черепахи, в то время как меньший круглый контейнер содержал порох для затравки. Стволы ружей, выданные солдатам центральной армии, были проштампованы близко к казенной части с названием их соответствующих гарнизонов.
Из традиционного оружия, которое использовалось наряду с огнестрельным оружием на протяжении большей части столетия, наиболее часто упоминались копья, древки и луки. Копья использовались до самого конца столетия и использовались некоторыми войсками, сражавшимися против тонгаков в 1894 году. Это было длинное оружие с широким лезвием, с деревянными или бамбуковыми древками, часто окрашенными в красный цвет, и обычно либо с пучком рыжеватой конской или ячьей шерсти, либо с хвостом животного, прикрепленным к гнезду. Одно элитное подразделение, созданное тэвонгуном, описано с тигровыми хвостами, прикрепленными к его копьям. Древковое оружие состояло из трезубцев, идентичных тем, что были найдены в Китае, и разновидности алебарды, называемой "ножом лежащей луны" (рис.110). Известно, что оба вида оружия использовались как всадниками, так и пехотой. Трезубец представлял собой в основном вилы с тремя зубцами, в то время как "нож лежащей луны" имел широкое изогнутое лезвие с одним лезвием, которое чем-то напоминало тесак или крюк для обрезки. Само лезвие чаще всего имело длину 2-2% футов (0,61-0,76 м), в то время как длина древка составляла в среднем около 4-4% футов (1,22-1,37 м). На тыльной стороне лезвия неизменно обнаруживался небольшой изогнутый выступ, к которому иногда прикреплялась кисточка с помощью металлического кольца.
Корейские луки представляли собой составное оружие размером от 3 футов до примерно 4% футов (0,9-1,3 м) с витой пеньковой тетивой. Они натягивались с помощью большого пальца. Карлес записывает, что некоторые из них, которые он видел в Сеуле в 1884 году (описанные как короткое оружие с "двойной кривой, как у Купидона"), имели легкую натяжение, но, тем не менее, могли стрелять на расстоянии не менее 160 ярдов (146 м). Он добавляет, что "говорили, что на войне использовался более тяжелый лук, в то время как лук длиной всего от 18 до 20 дюймов иногда является частью парадной формы и носится в том, что на первый взгляд выглядит как кобуры для конного пистолета". Хотя упоминания о луках встречаются реже по мере продвижения века, они специально описаны для использования против французов в 1866 году и американцев в 1871 году, а в 1882 году Гриффис писал, что корейские солдаты по-прежнему почти полностью состояли из лучников, копейщиков и "джингаллов" (фитильщиков). Еще в 1891 году Кавендиш записал, что провинциальные солдаты "обучены стрелять из луков, и на расстоянии до 120 ярдов они по большей части очень хорошие лучники. Почти в каждом городе префектуры есть своя площадка для стрельбы из лука, на которой в прежние времена префект очень часто упражнял своих людей, но сейчас он делает это очень редко.
Луки также использовались для стрельбы огненными стрелами. Корейцы называют их "падающим огнем", они состояли из шарика из пропитанной маслом ваты, прикрепленного к наконечнику обычной стрелы. Поджигалось непосредственно перед тем, как была выпущена стрела. Разрушительность таких огненных стрел особенно впечатлила американцев, против которых они были применены в 1871 году.
Корейские мечи XIX века были двух типов: обоюдоострая разновидность с прямым лезвием китайского происхождения с рукоятью в форме листа лотоса и однолезвийный изогнутый японский тип, который носили в основном офицеры. Однако мечи, по-видимому, были относительно редки по сравнению с другим оружием, и, по словам Опперта, их почти никогда не носили "простые солдаты". Когда они были, их чаще всего перекидывали через спину в деревянных ножнах, обычно покрытых либо шагреневой, либо черной лакированной или покрытой тканью кожей, с железными, медными или латунными деталями. Ножны было из железа или меди. Большинство чиновников, как правило, сопровождал меченосец, который нес их часто ржавые японские мечи. Они могут быть значительной древности, некоторые из них являются трофеями войн Кореи против японцев в XVI веке.
Артиллерия Корейцы обладали небольшим количеством артиллерии сколь нибудь значительного размера, чтобы несколько иностранных гостей сочли оправданным преувеличенно утверждать, что у них ее вообще не было. В действительности, однако, у них было значительное количество устаревших малокалиберных орудий преимущественно китайского происхождения, которые использовались при обороне их городов и фортов.
Концепция полевой артиллерии, по-видимому, оставалась неизвестной или, по крайней мере, неисследованной до 1880-х годов.
Похоже, что такого понятия, как артиллерийский корпус, не существовало, и лишь немногие люди были обучены обращению с оружием. Те немногие, что были, похоже, были размещены в основном в фортах, охранявших береговую линию.
ИСТОЧНИКИ [ArmJK] Heath Ian. Japan and Korea armies of the XIX century. Hardcover. 2011
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/mb1800-59korea-1.png)
Хонджон ![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/mb1800-59korea-2.jpg)
Чхольчон
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/korea.jpg)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/mb1800-59korea-3.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/mb1800-59korea-4.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/mb1800-59korea-5.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/mb1800-59korea/mb1800-59korea-6.png)