В конце II - начале I тысячелетия до н.э. в Северном Иране появляются ираноязычные племена, которые с IX в. под названием мидян начинают упоминаться в ассирийских надписях. Но население наиболее развитых земледельческих областей Северо-Западного Ирана в то время не было ещё ираноязычным. Ассирийцы в своих военных походах захватывали здесь большое число квалифицированных ремесленников в качестве военнопленных и использовали их на строительных работах. В VIII в. до н.э. ассирийцы проникают дальше на восток и ведут грабительские походы против мидийских племён, большинство которых было ещё кочевыми и полукочевыми.
В период временного упадка Ассирии, в начале VIII в. до н.э., ряд походов на территории современного Южного Азербайджана и Иранского Курдистана совершали и урартские цари; однако им не удалось прочно закрепиться в районах южнее озера Урмия. В VIII в. местные племена были здесь объединены довольно значительным царством Мана, которое успешно отражало попытки как Урарту, так и Ассирии овладеть приурмийским районом.
Часть ираноязычных мидийских племён начинает оседать в районах к востоку от гор Загра уже с начала I тысячелетия до н.э. другие племена оставались кочевниками и полукочевниками. Потребности самообороны против ассирийских войск содействовали оформлению в Мидии племенного союза. Согласно преданию, сохранившемуся у древнегреческого историка Геродота (V в. до н.э.), объединителем мидийских племён являлся некий Дейок, которого под именем Дайаукку упоминают и ассирийские анналы (летописи) в конце VIII в. до н.э., сообщающие о захвате его в плен.
Ассирийские источники рисуют Мидию разделённой на множество мелких и мельчайших территорий с различным по своему этническому составу населением. На этих территориях, по-видимому, начинает уже возникать классовое общество, хотя племенные связи ещё долго продолжают сохранять своё значение. Во главе этих территорий стояли царьки и вожди, между которыми часто происходили столкновения. Одним из таких владетелей, подчинённых к тому же царству Мана, был и Дайаукку. Однако единство племенного союза сохранялось, и при случае мидийские племена могли выступать довольно сплочённо; определённые вожди возглавляли в таком случае весь союз племён.
В течение VIII в. Ассирии удалось формально подчинить себе почти всю Мидию, однако её попытки собирать дань (преимущественно лошадьми) наталкивались на ожесточённое сопротивление мидян. Около 673 г. в Мидии вспыхнуло большое восстание, поддержанное скифами. Киммерийцы, как полагают некоторые исследователи, во главе со своим вождём Теушпой, упоминаемым ассирийскими анналами, также примкнули к мидийскому племенному союзу. Одного из вождей мидийского восстания, Каштарити, большинство исследователей отождествляет с Фраортом, который, по Геродоту, подчинил также персидские племена и племена на северо-востоке Ирана. Мидии удалось добиться независимости.
Ассирийской державе пришлось искать союзников против мидян в лице скифских племён. Вскоре после 640 г., когда ассирийцы разгромили Эламское царство, Кир I, царёк персов, прислал дары ассирийскому царю, стремясь, вероятно, стать независимым от мидян; зависимость персов от Ассирии в то время могла быть только номинальной и для персов отнюдь не обременительной.
В связи с начавшимся ослаблением Ассирии усилился натиск мидян на запад. Однако поражение, которое нанесли мидянам скифы, бывшие в это время союзниками Ассирии, отсрочило на несколько лет гибель Ассирии. При преемнике Фраорта Киаксаре (по-ирански - Хувахштра, 625-585) мидийское наступление на Ассирию возобновилось.
К этому времени дальнейший рост имущественного неравенства, увеличение числа рабов обусловили превращение мидийского племенного союза в рабовладельческое государство. Царь Мидии Киаксар, перестроив мидийское племенное ополчение в организованное войско и опираясь на союз с Вавилонией, в 615-605 гг. окончательно уничтожил Ассирийскую державу. Он подчинил Ману, Урарту, разбил скифов; ему покорились и персидские племена.
МИДИЯ (Мидийское царство)
Столицей Мидии был город Экбатаны (ныне Хамадан). Сохранившиеся у греческих писателей эпические сказания и исторические предания Ирана свидетельствуют о том, что Мидийская держава подчинила себе племена Восточного Ирана и пришла в соприкосновение с кочевыми сакскими племенами в пределах Средней Азии.
На западе Мидийское царство вступило в столкновение с малоазийским государством Лидией. Война завершилась битвой на берегах реки Галиса в день полного солнечного затмения 28 мая 585 г. до н.э. Обе воюющие стороны, не сумев одолеть одна другую, заключили мир, закреплённый браком между Астиагом, сыном Киаксара, и дочерью лидийского царя. В конце 585 г. умер Киаксар и на престол вступил Астиаг (585-550).
Мидийская держава была ещё довольно рыхлым государственным образованием, включавшим различные полунезависимые области и племена. Однако мидийские цари, по-видимому, стремились к укреплению и централизации всей этой обширной державы.
В державе, возглавлявшейся Киаксаром и Астиагом, весьма значительную роль играла племенная аристократия - потомки мидийских вождей и царьков IX-VII вв. до н.э., превращавшиеся в рабовладельческую знать. Она в сильнейшей степени ограничивала царскую власть. Мощь мидийской знати была тогда настолько велика, что правитель Вавилонии Набонид называл в своей надписи представителей мидийской знати "царями", стоящими рядом с Астиагом. Как можно заключить из источников, Астиаг стремился ослабить мощь рабовладельческой знати; это вызвало, однако, сильное противодействие с её стороны.
Тем временем положение Мидии на западе, по-видимому, осложнилось в результате конфликта с Вавилонией. Этим воспользовались в 553 г. персы, во главе которых стоял царь Кир II (по-персидски Куруш, 558-529) из рода Ахеменидов. Восстание персов против мидийского господства закончилось в 550 г. до н.э. их полной победой, чему способствовала измена значительной части мидийской знати. [ВИ.1]
АРМИЯ Еще в конце VI в. до н.э. мидийское войско не было совершенно отделенным от народа войском; термин kara, применяемый Бехистунской надписью, означает одновременно и "войско" и "народ". Очевидно, это племенное ополчение. Судя по Геродоту, еще в VII в. мидийское войско делилось не по родам оружия, а, видимо, по племенному признаку.
Конечно, в рабовладельческом обществе ополчение свободных само по себе является орудием классового господства над рабами, однако в таком рабовладельческом обществе, которое развито в полной мере, появляется уже профессиональная армия, на которую опирается класс и государство рабовладельцев и которая противостоит не только рабам, но я массе свободного населения. Такого положения в Мидии не было еще и в VI в., тем более его не было в VIII. Каждый свободный, способный носить оружие, был воином. Не случайно ассирийские тексты дают мидянам, наряду с постоянным эпитетом "далекие", также другой постоянный эпитет - "сильные". Это, по-видимому, указывает на единство мидян, несмотря на видимую их раздробленность на мелкие "страны", которые никак не могли бы быть названы "сильными". Другими словами, сохранение наряду с названиями мелких владений обобщающего термина madai и определения мидян как "сильных" означает сохранение существования самого мидийского племенного союза в целом.
О Киаксаре Геродот сообщает исторически исключительно важное известие: "Он, говорят ... первый разделил (жившие) в Азии (народы) на воинские части (elokhise kata telea) и первый установил боевой распорядок (dietakse): быть отдельно каждым - копьеносцам, лучникам и конникам; до того же они были все вместе беспорядочно перемешаны". Как часто бывает у Геродота, здесь самое непонимание им сущности явления является доказательством истинности его сообщения (так как он не мог изобрести его преднамеренно). Конечно, никогда не существовало такого войска, в котором легкие и тяжелые пехотинцы могли быть "беспорядочно перемешаны" с конницей: суть дела в том, что до Киаксара мидяне и подчиненные им народы выступали на войну племенным ополчением, которое и делилось по племенам, а Киаксар, следуя примеру своих соседей - ассирийцев, у которых армейская структура была тщательнейшим образом разработана, впервые создал регулярную армию, делящуюся на стратегические и тактические единицы и соединения, исходя не из племенных связей, а из военной необходимости государства в целом, и упорядочил деление войска по родам оружия (ибо при племенном ополчении воины являются в строй кто во что горазд, с подручным оружием). Это было последним шагом по пути оформления государственности в Мидии. Мы знаем, что уже Каштарити обладал осадной службой; теперь мидийская армия ни в чем организационно не уступала ассирийской, а ее боевой дух был, разумеется, много выше. Ведь это была армия, состоявшая из свободных общинников, общество которых хотя и делилось на бедных и богатых, зависимых и полноправных, но деление это не достигло еще полного развития; это было общество, где рабство было еще сравнительно мало распространено, а ростовщичество вряд ли успело уже начать играть свою разрушительную роль. Армия эта, впервые объединенная в общем государстве, должна была особенно ясно чувствовать свое единство и вместе с ним свои прибавившиеся силы. Она, правда, имела пока сравнительно мало опыта; однако надо думать, что войны со скифами и покорение окрестных племен (и в том числе племен Персиды) кое-что дали ей и в этом отношении. Эта армия несомненно была знакома и с ассирийской, пехотной и осадной тактикой и со скифской конно-стрелковой тактикой. [Дьяк-1]
Для мидян скифское господство имело некоторое значение. С одной стороны, они учились конно-стрелковой тактике скифов: еще и после падения скифского господства мидяне отдавали сыновей обучаться стрелковому делу у скифов. По всей вероятности, именно в это время выработалось и общее скифо-мидийско-сакское стрелковое вооружение, знакомое нам по известным "скифским" наконечникам стрел: при этом, как уже указывалось, нет полной уверенности, что изобретателями последних первоначально были именно скифы. [Дьяк-1]
ФОРТИФИКАЦИЯ Из ассирийских надписей мы знаем, что в Мидии существовали укрепленные поселения-крепости (alani dannuti) и мелкие, тяготевшие к ним поселения (alani sehruti), жители которых при случае могли укрыватьсяза крепостными стенами. Этому соответствует различение и в древнеперсидской терминологии поселений viv и vardana-, в аккадском переводе alu) и крепостей (dida, собcтвенно "стена", в аккадск. alu или birtu). Такая крепость могла быть постоянным поселением или же только временным убежищем, только стеной, внутри которой было пустое пространство для людей и скота. Имеются ассирийские изображения мидийских крепостей, дающие о них хорошее представление.
Эти крепости представляли солидные сооружения, возводившиеся на естественных возвышениях и скалах, а иногда - на искусственных насыпях-платформах. Они бывали обведены по меньшей мере одной стеной (Хархар), а иногда - несколькими концентрическими кругами стен (Кашессу). Линия стены разбивалась уступами башен, по верху стен и башен шли зубцы для обстрела из лука. В некоторых случаях к склону естественного холма пристраивалась кирпичная кладка с целью сделать склон отвесным. Как и в Урарту, основания стен и, может быть, зубцы, складывались из камня, а сами стены - из сырцового кирпича. Часто крепость строилась так, чтобы ров или естественное течение реки служили для нее дополнительным рубежом обороны.
Внутри крепости нередко устраивалось укрепленное жилище правителя, также с уступами и башнями. Но, несмотря на мощность сырцовой кладки и различные применявшиеся строителями этих крепостей фортификационные приемы, история войн мидян с ассирийцами показывает, что мидяне лишь редко полагались на силу своих крепостей. [Дьяк-1]
ИСТОЧНИКИ [ВИ.1] Всемирная история. Том 1. Москва, 1955.
[Дьяк-1] Дьяконов М.М. История Мидии от древнейших времен до конца IV в. до н.э. М; Л-д: Издательство АН СССР, 1956
[Дьяк-2] Дьяконов М.М. Очерк истории древнего Ирана. М.: Изд-во Восточной литературы, 1961