Темежников Евгений Александрович : другие произведения.

В С Эгеиды 5000-1450 до н.э

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Комментарии: 10, последний от 17/07/2022. © Copyright Темежников Евгений Александрович (temezhnikov@yandex.ru) Размещен: 06/07/2022, изменен: 03/01/2023. 144k. Статистика. Справочник: История Вооруженные силы разных времен и народов Иллюстрации/приложения: 37 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:

АРМИИ и ФЛОТЫ ЭГЕИДЫ 5000-1450 до н.э.

Вооруженные силы стран мира: Общее оглавление
Следующая: Микены 1650-1110
Другие государства эпохи:
Шумер 3500-2316, Аккад 2160-1785, Вавилон 1895-1518, Элам 2600-644 Хетты 1800-700, Митани 1520-1267, Раннее/Древнее царство 3120-2150, Среднее царство 2181-1785, Гиксосы 1680-1554, Новое/Позднее царство 1550-525, Шан/Инь 1658-1046,

Раннеминойский период (XXX-XXII вв. до н.э.)
Заселение Крита началось со времён неолита, но тесные связи между жителями различных районов устанавливаются только в конце раннеминойского периода. Вплоть до середины II тысячелетия Крит не знал вторжений иноземных племён, и минойская культура, насколько можно судить по имеющимся данным, на протяжении примерно полутора тысяч лет развивалась самостоятельно. Но внешние связи, несомненно, существовали и оказывали известное воздействие на развитие культуры древнейшего Крита.
Основным занятием жителей были рыбная ловля, скотоводство и частично земледелие. В течение восьми веков, охватывающих раннеминойский период, на Крите постепенно распространяется употребление металлов, в основном меди. Местные жители в то время пользовались медными кинжалами, топорами, ножами. Применение металлических орудий повлекло за собой улучшение техники обработки каменных сосудов и развитие других отраслей ремесла. Значительную эволюцию прошло гончарное дело; улучшается техника обжига, возникает и развивается роспись на керамике, хотя сосуды всё ещё изготовлялись вручную. Под египетским влиянием появляются первые вырезанные из камня печати; на одной из таких печатей имеется изображение ладьи. Из внешних связей--повидимому, довольно редких - удалось проследить лишь связи с Египтом.
Население Крита жило ещё первобытно-общинным строем. Во всяком случае имущественные и общественные различия не были сколько-нибудь существенными. Об этом свидетельствуют единообразие погребений, остатки коллективных домов и коллективные же круглые гробницы диаметром от 4 до 13 м.
Среднеминойскии период (XXI - XVII вв. до н.э.)
В первой половине II тысячелетия экономическое и социальное развитие Крита продвинулось далеко вперёд. Характерной чертой этого времени является распространение бронзы. В различных местностях были найдены бронзовые резцы, много больших и малых топоров и секир, долота, тонкие скобели, кинжалы, наконечники копий, длинные мечи. Широкое применение бронзы открыло путь к общему подъёму производства. Развивается строительство крупных зданий, иногда в несколько этажей. Возникают первые дворцы в Кноссе, Фесте и Маллии; Кносский дворец в это время трижды перестраивался, в конце периода был построен дворец в Агиа Триаде. Длившаяся около двух столетий борьба за преобладание между отдельными центрами Крита окончилась победой Кносса. Осязаемым результатом этой победы была проложенная с севера на юг и снабжённая сторожевыми постами большая дорога, идущая от Кносса к Фесту и далее до гавани Комо. К началу среднеминойского периода относится находка древнейшей в Европе четырехколёсной повозки (в селении Пале-Кастро).
Позднеминоиский период (XVI - XII вв. до н.э.)
Период примерно с 1600 по 1100 г. (так называемый позднеминойский) характеризуется максимальным развитием критской культуры; он охватывает также время её постепенного упадка вплоть до окончательного крушения. В XVI в. население Крита было, вероятно, более многочисленным, чем когда-либо в последующий период древности. По всему острову прокладывается сеть дорог со сторожевыми постами. Одновременно расширяются и дворцы, украшенные с небывалой до того времени роскошью. К этому времени относятся лучшие памятники критской архитектуры и искусства, такие, как "тронный зал", рельеф "царя-жреца", фрески, изображающие процессии, статуэтки, изображающие борьбу с быками, и др. Характерной чертой этого времени является рост богатства знати. Раскопанный частный дом кносского богача, так называемый "Южный дом", был двухэтажным. Это было здание с портиком, колоннами, священной площадкой, погребом и кладовой, в которой найдены различные бронзовые орудия. В этот период семейные гробницы знати, сделанные в скалах, расширяются и приобретают вид роскошных усыпальниц. Изображённые на фресках одежды знатных лиц и жрецов отличаются нарядностью.
Всё это было обусловлено прежде всего дальнейшим подъёмом производства, особенно заметным в кораблестроении. Если судить по изображениям на печатях, прежние ладьи превращаются теперь в относительно большие палубные корабли; на одной из печатей показана перевозка лошади, погруженной на корабль. В это время устанавливаются оживлённые связи Крита с Египтом, Сирией и особенно микенской Грецией. [ВИ.1]

Культура материка
Неолитическое поселение Сескло на материковой части Греции на холме Кастраки датируется серединой 7-го - 4-м тысячелетием до нашей эры. Сескло, обнаруженное в конце 19 века, считается одним из главных неолитических поселений в Европе. Найденная там керамика формирует хронологическую основу для субпериодов среднего неолита для всего эллинского региона (`цивилизация Сескло'). Его основными особенностями являются усовершенствованная технология обжига, используемая для изготовления глиняной посуды, которая дает превосходный красный цвет, а также использование каменных орудий, оружия и обсидиана, привезенных с Мелоса. Люди этого периода жили разведением животных и сельским хозяйством. В период раннего неолита (6-е тысячелетие до н.э.) дома имели каменный фундамент, стены из необожженного сырцового кирпича и полы из отбитой глины.
Холм Димини - одно из наиболее известных греческих поселений эпохи неолита - был заселен почти с начала 5-го тысячелетия до нашей эры и постепенно развивался до 4500 года до нашей эры. Было подсчитано, что там проживало 200 или самое большее 300 жителей. Среди его археологических находок (архитектура, керамика, орудия труда, статуэтки, украшения) представлены все культурные достижения эгейского общества периода позднего неолита II (4800-4500 гг. до н.э.) (культура Димини греческой предыстории).
Киклады
Согласно полученным данным, Киклады были заселены коренным населением, прибывшим с материковой части Греции с эпохи мезолита (7500-6500 гг. до н.э.). Более точная археология показала, что массовая миграция протоионического земледельческого и мореплавательского общества, пришедшего из Малой Азии, переместилась на Киклады около 5000 года до нашей эры. Впервые эти народы импортировали в регион медь, из которой изготавливали оружие, инструменты и предметы повседневного обихода. Около 3000 года до н.э. в Эгейском море, по-видимому, произошла новая волна миграции, скорее всего, из Малой Азии. Эти люди использовали бронзу, революционный материал в древней истории человечества, изготовленный из сплава меди и олова, тем самым положив начало Бронзовому веку. Ранняя кикладская цивилизация - предшественница первой настоящей греческой культуры - возникла примерно в то же время, что и ранние египетская и месопотамская цивилизации.
Ранний Кипр
Самые ранние следы человеческой деятельности на Кипре, вероятно, недолговечные популяции охотников-собирателей, датируются примерно 8800 годом до нашей эры. Хотя свидетельства отрывочны, кажется, что эти приезжие банды истребили уникальную фауну острова и не основали никаких постоянных поселений. Первые постоянные поселения эпохи неолита появились в конце 8-го тысячелетия до н.э. и были населены небольшими общинами фермеров, рыбаков и охотников, вероятно, прибывших с сиро-палестинского побережья и Анатолии. Эта культура, получившая свое название от самого известного места того периода, Хирокитии на юге, просуществовала недолго и пришла в упадок к 5500 году до нашей эры.
Вторая группа жителей, известная как культура сотира, не имела никакой связи со своими предшественниками, даже если иногда занимала одни и те же места. Он отличается небольшими украшениями из пикролита (разновидности мыльного камня) и все более сложной керамикой и жил на Кипре между 4600 и 3900 годами до нашей эры. Его экономика была основана на торговле сельскохозяйственной продукцией между его деревнями, но не с внешним миром. К концу этого периода в обиход вошла медь. Упадок этой культуры был быстрым, возможно, вызванный, по крайней мере, в некоторых местах землетрясением, и несколько мест были заброшены.
Последующая эпоха (3900-2500 гг. до н.э.) известна как период энеолита (буквально, медно-каменный век). Этот период представляет собой переходный этап между неолитом и ранним бронзовым веком и характеризуется появлением на Кипре первых металлических предметов, в основном небольших орудий из кованой меди. До сих пор неясно, была ли обработка меди местным изобретением или была импортирована с Востока. Нет никаких признаков систематической добычи меди на Кипре в течение этого периода. С другой стороны, свидетельства морской торговли ограничены небольшими партиями обсидиана из Малой Азии. Экономика по-прежнему базировалась на сельском хозяйстве, хотя постепенно появились такие изменения, как использование тюленей, строительство специальных сооружений для поклонения и растущее разнообразие погребальных обычаев, что наводит на мысль об относительно сложных формах социальной организации. Особый интерес представляют абстрактные женские статуэтки, вылепленные из местного камня пикролита, которые отсылают к культам плодородия, продолжающим давнюю традицию неолита.
Переход от энеолита к раннему бронзовому веку был отмечен радикальными изменениями, скорее всего, вызванными либо миграцией населения с побережья Малой Азии, либо внутренними событиями. Старые поселения были заброшены, а новые были основаны вблизи источников воды и участков пахотных земель. Систематическая эксплуатация богатых месторождений медной руды на острове началась в этот период с использованием методов добычи, выплавки и обработки, которые, возможно, были завезены с Ближнего Востока, где металлургия уже была развита. К концу раннего бронзового века кипрские бронзовщики выработали свою собственную традицию, производя отличительные виды оружия и инструментов. Тем не менее торговля по-прежнему была ограниченной, а сельское хозяйство по-прежнему составляло основу экономики.
В эпоху средней бронзы на Кипре развились более сложные формы социальной организации, отчасти благодаря расширению торговых связей с соседними культурами. Ярко выраженные различия в богатстве, наблюдаемые в погребениях, указывают на более строго определенные социальные различия. Многие поселения были укреплены, вероятно, в ответ на внутренние конфликты, а не на внешние угрозы. Религия приобрела более сложные формы выражения, с конкретными культовыми местами и сложными ритуальными атрибутами. Наличие постоянных металлургических предприятий подтверждает растущую важность меди для острова, и есть веские доказательства торговли с сиро-палестинским побережьем, Египтом, Анатолией и минойским Критом. Более того, к этому периоду относятся самые ранние месопотамские и египетские тексты, в которых упоминается "медедобывающая земля под названием Алашия" (многие ученые идентифицируют ее как Кипр).
В эпоху поздней бронзы Кипр превратился в крупный центр производства меди, снабжавший все Восточное Средиземноморье. Городские поселения росли рядом с гаванями, из которых медные слитки и бронзовые изделия отправлялись в Эгейское море, на Ближний Восток и в Египет для обмена или обмена на другие товары и предметы роскоши. В крупных городах здания возводились для административных целей, в то время как все еще не расшифрованная система письма (около 1500 г. до н.э.) была заимствована с Крита (кипрско-минойская письменность), что позволило киприотам справляться с растущей бюрократической потребностью в описях и архивах.
Крит
Минойская цивилизация доэллинского бронзового века возникла в результате смешения коренных жителей материковой Греции и Восточного Средиземноморья, которые, как полагают некоторые ученые, мигрировали из Малой Азии на Крит и другие острова Эгейского моря в период позднего неолита. Различные типы черепов, обнаруженные во время раскопок, подтверждают смешение расовых элементов на островах Эгейского моря (азиаты, африканцы и европейцы). В общих чертах, однако, минойцы относятся к так называемому "средиземноморскому типу"; они были в основном среднего роста, с черными вьющимися волосами и карими глазами. Термин `минойский' был впервые использован британским археологом сэром Артуром Эвансом в честь мифического царя Миноса, связанного с Лабиринтом, который Эванс идентифицировал как Кносский дворец. Неизвестно, как называли себя минойцы, хотя египетское топонимическое название Кефтиу и семитское Кафтор или Кафтор, очевидно, относятся к минойскому Криту. В более позднюю эпоху таблички в линейном B, найденные в Кноссе, упоминают в ранней форме греческого языка имя Ке-ре-те в противоположность имени А-ка-ви-джа-де, что предполагает этническое различие между ранними жителями Крита и поздними ахейцами захватчики.
Протоэллины
Индоевропейское население мигрировало из Центральной и Северной Европы примерно в 2000-1800 годах до нашей эры. Эти новые люди распространились по всей материковой части Греции и островам, смешавшись с ранними жителями Эгейского моря, став ахейским народом.
Этнические изменения подтверждаются новым языком. Все дошедшие до нас формы древнегреческого языка явно происходят от общего предка, называемого протоиндоевропейским, языка, который породил большое количество других языков, распространенных на большей части евразийского континента, от Индии до Норвегии. Эти близкородственные языки показывают, что индоевропейцы, должно быть, мигрировали на тысячи миль в разных направлениях, расселяясь по обширной территории евразийского континента. Индоевропейцы, как правило, проникали в тот или иной регион последовательными волнами. Они редко мигрировали в какой-либо район только один раз, и Греция не была исключением. Уже в 2000 году до н.э. один индоевропейский контингент начал проникать на греческий полуостров, и к концу этого тысячелетия по меньшей мере три крупные отдельные миграции этих незваных гостей прошли через различные части Греции.
Важные данные об этой миграции можно извлечь из генеалогий этих "эллинов", составленных в историческую эпоху. Наиболее характерной особенностью этих генеалогий является то, что они представляют собой конгломерат взаимно несводимых ветвей, каждая из которых может быть прослежена до своего собственного отдельного происхождения. Эта неоднородность убедительно свидетельствует о том, что генеалогические предания о "эллинах", рассматриваемых как население, населявшее Грецию во 2-м тысячелетии до н.э., не имели одинакового происхождения. Генеалогии отражают первоначальную ассоциацию собственно эллинов с центральной и северной Грецией и их последующее проникновение на Пелопоннес, который был населен так называемыми потомками Инаха и другими неэллинскими группами. Последние со временем стали частью более многочисленного сообщества эллинов, определенного скорее лингвистически и культурно, чем по строго племенным признакам.
Таким образом, присутствие новых принцев в генеалогиях может отражать серьезные геополитические изменения, указывающие на постепенное расселение эллинских элементов по Эгейскому морю. Судя по тому факту, что пришельцы неизменно изображаются как вступающие в брак с местными правящими семьями и впоследствии смешивающиеся с ними, считалось, что расселение эллинов по Эгейскому региону не обязательно сопровождалось насилием. Археологические и лингвистические свидетельства частично согласуются с этой картиной, особенно в отношении Пелопоннеса. На более ранней стадии существует несколько перерывов в продолжении одной и той же материальной культуры между периодами MH и LH, за исключением того, что в их обществе более ярко выражен военный характер. Однако знакомство новоприбывших не всегда было мирным, особенно когда они переезжали на острова и Крит. Сейгер нашел некоторые доказательства на Моклосе, где он наткнулся на массы обугленных человеческих костей в домах LM IB. Кроме того, на том же острове в начале LM II нападавшие атаковали церемониальные здания, которые были центрами минойского культа и в которых хранились предметы, связанные с минойской богиней. В то время в интересах ахейцев было устранить конкурирующие центры минойской власти и любое сопротивление их оккупации космологических центров Ке-ре-те. Ахейское общество было сосредоточено на войне; его воинская элита была структурирована так, чтобы поддерживать свою власть и управление посредством войны. Крит и острова, после постепенной экспансии на материк, стали объектами военных побед, которые требовались ахейской воинской элите для поддержания своего существования. [Warrior-167]

ХРОНОЛОГИЯ до н.э.
21 000. Искусственная каменная стена эпохи палеолита в пещере в Теопетра близ Каламбаки на северной окраине Фессалийской равнины.
ок. 7000-4400. Протокерамическое/ранненеолитическое поселение Сескло в Фессалии.
ок. 7000. Протокерамическое/ранненеолитическое поселение в районе Кносса на Крите.
ок. 4800-4500. Поселение среднего/позднего неолита Димини в Фессалии.
ок. 3100. Начало культуры бронзового века на материковой Греции, Кикладах и Крите.
ок.3100-1900. Минойский додворцовый период на Крите (EM I-III и MM IA).
ок. 3000-2600. Первоначальное поселение в Трое I.
ок. 2700-2000. Создание поселений на Кикладах.
ок.2600-2300. Период керамики ЭМ II.
ок.2500-2200. Сильное укрепленное поселение раннего бронзового века Лерна в Арголиде.
ок. 2400 Разрушение Трои II.
ок. 2000-1800. Миграция из Центральной Европы/Малой Азии в материковую Грецию.
ок. 1930. началось строительство первого огромного лабиринта в Кноссе.
ок. 1930-1700. Социальное и политическое развитие минойского протодворцового периода на Крите (MM IB-IIB). Разрушение большинства ранних критских дворцов в конце этого периода.
ок.1700-1450 Минойский неодворцовый период на Крите (MM III-LM IB). Минойские колонии образовались по всей южной части Эгейского моря, от Китеры до Ясоса. Создание Минойской торговой империи и талассократии. Торговые посты, созданные силой.
ок.1700-1200. Троя VI, основанная нео-троянцами.
ок.1650-1550. Могильный круг В в Микенах (LH I).
ок. 1650. Основание Хаттусас-Богазкой Хаттусили I.
ок. 1628. Катастрофическое извержение вулкана Тера (Санторини).
ок. 1600. Киклады под минойским влиянием.
ок.1550-1425. Могильный круг А в Микенах (LH I-IIB).
ок.1500-1450. Зенит неопалатской критской цивилизации;
разрушение Моклоса, ахейцев в Кноссе, Фесте, Агия-Триада, Кидония и Малия на Крите (Линейный B) и Киклады (LM 1B-II).
1440-1425 Начало правления ахейских правителей, обосновавшихся в Кноссе; второе разрушение Моклоса. [Warrior-167]

ВОЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
Материковая часть Греции
Очень мало известно о военной организации первых "греческих армий" с 9-го по 3-е тысячелетие до н.э., что совпадает с началом кикладской цивилизации. Находки оружия ничего не могут сказать нам о существовании настоящих армий; вооруженные группы, вероятно, были организованы только на племенной основе. Как подтверждают археологические свидетельства, первые организованные армии начали существовать только тогда, когда различные группы охотников-кочевников начали селиться и заниматься сельским хозяйством, развивая концепцию собственности и социального расслоения, а также необходимость защиты своего сообщества.
Начиная с 6000 года до н.э., можно понять больше, особенно о военной тактике и вооружении первых жителей материка. В Сескло (5800-4400 гг. до н.э.) греческие археологи Цунтас и Феокарис обнаружили дом военачальника на вершине акрополя. У этого лидера должна была быть своя собственная охрана, либо для защиты его и акрополя, либо для жителей. Основываясь на исследованиях Теокариса, мы можем оценить количество граждан примерно в 2500-4000 человек, количество воинов можно рассчитать примерно в 800-1000 человек, десять процентов из которых, вероятно, составляли личную охрану вождя.
Ископаемые останки маленьких лошадей также были найдены археологом Арисом Пулианосом, что позволяет предположить, что, особенно в Фессалии, эти лошади были приручены и выращены первыми организованными общинами. Использование этих животных для войны, однако, не подтверждено.
Кикладские охотники-воины
Немногие до сих пор засвидетельствованные фигурки охотников-воинов датируются концом раннего кикладского периода II (2800-2300 гг. до н.э.), в основном с Сироса, Наксоса и Кеа. Некоторые исследователи связывают их появление с потрясениями, наблюдавшимися в Эгейском регионе в этот период, которые сопровождались насильственными разрушениями и захватом или оставлением значительного числа поселений в Эгейском море и Малой Азии. Общее впечатление, создаваемое могилами и статуэтками, - это общество воинов-охотников, отличающихся своим социальным положением, во главе деревень, защищенных мощными укреплениями. Использование металла не ограничивалось боевыми действиями, но также было окутано символикой. Он также использовался для создания престижных объектов. Более того, оружие, по-видимому, последовательно ремонтировалось, возможно, для сохранения его связи с прославленным прошлым или героическими личностями. Другие металлические предметы, такие как диадемы и принадлежности для ухода, необходимо рассматривать в свете растущего внимания к социальной и личной идентичности.
Ограниченное количество металлических предметов, а также их ограниченное обращение еще больше подтверждают особое социальное положение воинов-охотников, тем более что плохо обставленные могилы были нормой на Кикладах. Тем не менее, богато украшенный внешний вид некоторых видов оружия наводит на мысль, что, возможно, существовала тонкая грань между фактическими боевыми/охотничьими обязанностями и статусом, связанным с такой деятельностью. Толчком к кикладской войне, возможно, послужило приобретение престижных товаров, животных или урожая. Сообщества воинов-охотников, возможно, были сформированы не только мужчинами. Некоторые из кикладских статуэток охотников-воинов кажутся анатомически мужскими и женскими или неоднозначными. В целом, ученые рассматривают различные возможные объяснения:
1) Существовали особи третьего пола, которые могли играть особую роль в военных действиях/охоте.
2) Сексуально неоднозначные фигурки охотников-воинов, изображающие мифических существ.
3) Представления о женской форме и знаках отличия воинов были совместимы в сознании доисторической аудитории, узнавая реальных или мифических женщин-воинов-охотников.
4) Женщины были `преобразованы' в мужчин путем перехода из одного пола в другой, возможно, в соответствии с возрастом, статусом или происхождением. С другой стороны, легенда о племенах женщин-воительниц родилась в этот период, как и в мифе об амазонках, и мы не можем исключить, что в обществе, в котором главным божеством, вероятно, была женщина, женщины участвовали в войне вместе с мужчинами.
Предметы, найденные в гробницах, не дают окончательного представления о том, были ли мужчины и женщины воинами-охотниками. Возможно, возраст, происхождение и происхождение, а не пол, могли быть основными критериями для определения социального статуса на Кикладах раннего бронзового века.
Ке-ре-те
Первая засвидетельствованная цивилизация Крита, минойская, показывает нам, что ее жители не были безоружны. Они хранили оружие в качестве ритуальных подношений в пещерных святилищах и могилах, оружие, которое, несомненно, использовалось как для войны, так и для охоты. Мужчин часто изображают в виде статуэток с кинжалами, свисающими с их поясов. Тем не менее, весь арсенал оружия и военной техники стал доступен минойцам только незадолго до вторжения ахейцев на Крит и был результатом торговых обменов между минойцами и городами на материке. Первые свидетельства использования колесниц и лошадей в Эгейском море, по-видимому, относятся не ранее LM I или LH I, что также, вероятно, связано с влиянием и прибытием воинственных ахейцев.
В жестоком мире бронзового века минойцы ничем не отличались от своих соседей в своем отношении к военной агрессии. Однако мы мало что знаем об их военной организации. Туземные войска под командованием местных аристократических лидеров, под номинальным руководством князей главных городов, составляли основную военную силу, хотя также можно было бы идентифицировать наемников, как предполагает фреска "Капитан черных". Армия состояла в основном из пехоты, сражавшейся без поддержки боевых колесниц.
До оккупации Кносса ахейцами доля критского населения, занятого на военной службе, вероятно, оставалась более или менее постоянной; Крит был защищен своим флотом и огромным водным пространством, отделявшим его от соседей. Однако, согласно Фору и его исследованию минойского искусства, воины составляли второй слой минойского общества. Царь был во главе армии, но он не мог присутствовать везде. В то время как дворец устанавливал военные порядки, снаряжение, используемое воинами и на кораблях, а также количество войск и их звания, очевидно, что набор, состав и передвижение подразделений были обязанностью офицеров.
Высшие сановники несли военные сборы и разбогатели за счет добычи, взятой у врага, а также за счет доходов (кама) от поместий, пожалованных им королями или принцами. Аристотель говорил, что кастовая система, все еще существовавшая на Крите в его время, существовала уже во времена Миноса, и, как и в Египте, воины были классом, отличным от земледельцев-поселенцев.
Минойская талассократия
Минойцы были, в основном, важным торговым сообществом по всему Средиземноморью, занимавшимся торговлей оловом, медью, золотом, серебром и керамикой. Однако созданное Эвансом видение минойского мира должно быть пересмотрено перед лицом постоянно растущих свидетельств того, что минойцы участвовали в крупном внутреннем вооруженном конфликте и действовали агрессивно по отношению к другим обществам.
Согласно греческим историкам 5-го века, минойцы создали талассократию в Эгейском море, первую "морскую' империю в истории. Рассказ Фукидида признает, что он основан на традиции: "Минос, согласно традиции, был первым человеком, организовавшим флот. Он действительно контролировал большую часть того, что сейчас является Эгейским морем; он правил Кикладами, на большей части которых основал первые колонии, назначив своих сыновей губернаторами после изгнания карийцев. И разумно предположить, что он сделал все возможное, чтобы покончить с пиратством, чтобы обеспечить свои собственные доходы." У Геродота есть больше информации о Миносе и минойском морском могуществе; он говорит, что Поликрат Самосский был "первым известным нам греком, который планировал владычество на море, если не считать Миноса Кносского". По его словам, в древние времена Крит был населен негреческими народами, во главе которых стоял царь мифического происхождения по имени Минос. В "Истории" он описывает масштабную критскую морскую экспедицию в город Камикус на Сицилии, которая привела к уничтожению критского флота во время шторма, в результате чего потерпевшие кораблекрушение критяне поселились на Сицилии, оставив Крит обезлюдевшим - после чего он был заселен греками. Кроме того, Геродот датирует Миноса тремя поколениями до Троянской войны; другими словами, середина-конец 14 века до н.э., что помещает Миноса на 100 лет позже греческого завоевания Крита и, следовательно, делает его ахейским военачальником, а не догреческим минойцем.
Хотя некоторые ученые, такие как Честер Старр, отвергают существование какой-либо минойской морской империи, другие пытаются извлечь историческую информацию из рассказов историков 5-го века в сочетании с археологическими открытиями. Информация Фукидида кажется очень обстоятельной, а "предания", из которых он почерпнул свою информацию, помнят о существовании минойской морской державы и подробно рассказывают о ней. Археология доказала, что минойцы установили значительное колониальное присутствие на Кикладах, как и говорит Фукидид. Также очевидно, что минойские торговые пути простирались по всему Эгейскому морю и восточному Средиземноморью. Помимо организации Миносом первого флота и создания эгейской талассократии, Фукидид не дает ни хронологических рамок для своих заявлений, ни каких-либо указаний на этническую принадлежность Миноса; Минос с таким же успехом мог быть греческим правителем Крита, как и догреческим минойцем. Минойские поселения на Кикладах, возможно, и не были колониальными владениями Крита, но они в равной степени могли быть независимыми, как и более поздние греческие колонии. Существование какой-то минойской талассократии не может быть доказано, но, возможно, это кажется более вероятным, чем нет. Очевидно, что минойцы были народом мореплавателей, зависевшим от морской торговли сырьем, особенно медью и оловом, составляющими элементы бронзы. У них была особая потребность в обеспечении безопасности морских путей, по которым товары доставлялись на их остров и обратно. Чтобы защитить свою торговлю от пиратства, минойцам нужно было не только построить флот, но и распространить свой политический контроль за пределы Крита. Им нужно было бы лишить пиратов баз, захватив и оккупировав острова, которые использовали пираты. Это может подтвердить утверждение Фукидида о господстве над Кикладами и "колонизации" их островов.
Крах минойской державы
Мы с уверенностью знаем, как из мифологии, так и из ономастики, что многие эллины жили на Крите еще до того, как они завоевали остров. Все, что мы знаем наверняка, - это то, что греки с материка заменили местных минойцев, контролировавших дворец в Кноссе в середине 15 века до нашей эры. Этот переход сопровождался разрушением других дворцов, что показывает, что замена была насильственной. Если бы минойцы владели морем, трудно представить, как греки могли бы осуществить успешное вторжение и завоевание Крита, предприняв десантную атаку на остров. Однако мы должны помнить, что к этому времени греки, безусловно, разбогатели. Культура материка расцвела после извержения на Тере, во многих местах появились большие дворцы, а богатые захоронения свидетельствовали о богатстве правителей.
Мы можем только строить догадки о том, каким образом греки пришли завоевывать Крит. На самом деле, как предположил Кэтлинг, различия между тремя основными кладбищами LM II-LM IIIA1 Кносса, то есть Цафер Папура, Айос Иоаннис-Новая больница и Селлопуло, вероятно, отражают смешанный состав нового кносского правящего класса между 1450 и 1380 годами до нашей эры. Эти гробницы демонстрируют специфические ахейские черты, в то время как кладбища Мавро Спелио и Гипсадес могут быть более убедительно связаны с минойской общиной. В конце 2003 года в Хания-Кидонии были недавно обнаружены удивительные новые ахейские воинские захоронения, современные и похожие на кносские могилы, в которых обнаружено большое количество военной техники.
Оккупация Кносса также оказала сильное влияние на другие критские общины с точки зрения военной организации. Это вызвало внезапную потребность в солдатах, потребность, которую можно было удовлетворить только за счет привлечения населения в сельской местности. В то самое время, когда существовал большой спрос на сельскохозяйственных рабочих, профессия требовала, чтобы эти рабочие проходили военную службу. Предыдущая критская элита сосредоточилась на ритуальных и религиозных вопросах, но теперь требовались организационные навыки с акцентом на военную организацию и стратегию. Однако возможная центральная власть была уничтожена оккупацией Кносса, а последовавший за этим крах минойской империи стал результатом дисбаланса между потребностью в военном персонале для противодействия захватчикам и необходимостью прокормить растущее население. Критяне превосходили ахейцев численностью, но варварские налетчики всегда имели определенные преимущества перед организованными государством защитниками. Большая мобильность - один из самых важных факторов, поскольку ахейцы могли приходить и уходить, когда им заблагорассудится; они могли проиграть много сражений, не проиграв войну, в то время как защитники дворцов могли проиграть только один раз, и их дворец стал бы базой для захватчиков. Сражаясь с превосходящим оружием, лошадьми и колесницами, ахейцы также имели преимущество перед минойской пехотой. Когда большие запасы продовольствия, хранившиеся во дворце, попали в руки врага, Минойский Крит пал. [Warrior-167]

Одежда
Нет никаких изображений, показывающих одежду, использовавшуюся людьми эгейского неолита, но, основываясь на более поздних изображениях, мы можем предположить, что они обычно были обнажены или носили только небольшой килт для защиты своих гениталий, хотя вполне вероятно, что в холодное время года они могли носить простые колоколообразные юбки или накидки, сделанные из овчина. Кикладская скульптура на самом деле показывает, что большинство людей обычно ходили голыми, а части тела были окрашены в синий и красный цвета. Некоторые воины-охотники изображены одетыми в нечто вроде пояса с одеждой для защиты гениталий, а женщины иногда носили длинную украшенную юбку или плащ с воланами.
Минойцы носили разнообразную одежду сложной расцветки, сшитую во многом так же, как шьется современная одежда; они шили юбки и блузки, которые имели форму тела владельца. Древние минойские мужчины носили только набедренные повязки, которые представляли собой небольшие кусочки ткани, обернутые вокруг талии, чтобы прикрыть гениталии. Они были сделаны из самых разнообразных материалов, таких как лен, кожа или толстая шерсть, и украшены яркими цветами и узорами. У многих была декоративная аппликация или футляр, который закрывал и защищал пенис, а у некоторых были длинные фартуки спереди и сзади с кисточками или бахромой. В то время как ранние минойские мужчины обычно ходили с обнаженной грудью, в более поздние годы минойской цивилизации они часто носили простые туники и длинные одежды. Ценилась тонкая талия, и как мужчины, так и женщины носили узкие металлические пояса, которые удерживали их талию. Некоторые ученые считают, что эти пояса, должно быть, носили с раннего детства, из-за чего талия перестала расти.
К сожалению, очень немногие фрагменты одежды сохранились в умеренном, влажном климате Крита. Однако эволюция критского костюма в разные периоды критской и эгейской цивилизации хорошо документирована в искусстве. Воины и принцы, как и другие мужчины, носили набедренную повязку, форма которой варьировалась в зависимости от используемого материала. Набедренную повязку можно было надеть как короткую юбку или двойной фартук. Обычно он заканчивался сзади острием, которое иногда удлинялось и загибалось вверх, напоминая хвост животного. Поверх первой можно было надеть еще одну набедренную повязку, но задом наперед, образуя волан, доходящий до середины бедра с двумя точками, по одной спереди и сзади. Тонкую талию мужчин подчеркивали матерчатые пояса, обильно украшенные металлом. Церемониальный наряд состоял из длинного платья в форме туники, выполненного в ярких тонах с богатой вышивкой. Он был зарезервирован для принцев, знати и священников. Поверх набедренной повязки или платья для тепла надевали короткую накидку или плащ из шкуры животного или шерсти. Мужчины любого ранга и статуса свободно разгуливали обнаженными.
Текстиль
Ранние минойцы носили шкуры животных, но к 3000 году до нашей эры они овладели искусством ткачества из льна, а позже и из шерсти. Доказательством того, что прядение и ткачество были известны уже в неолитических общинах, служит обнаружение многочисленных веретенообразных грузил. Все, что было связано с одеждой, от стрижки овец до раскроя ткани, было домашним занятием, но крашением занимались квалифицированные профессионалы. В промышленности использовались растительные пигменты, а также пурпур, добываемый из моллюсков.
Ювелирные изделия
Многие ювелирные изделия, сохранившиеся с минойского периода, были найдены в гробницах, похороненных вместе со своими владельцами. Среднестатистические минойцы носили ожерелья из камня, в то время как богатые с гордостью демонстрировали бусы из голубого стеатита или голубой пасты (имитирующей лазурит), агата, аметиста, сердолика или горного хрусталя или металлические пластины. К этим бусам были примешаны подвески с мотивами животных, птиц или людей. Подвески и серьги были очень популярны как у мужчин, так и у женщин.
Шляпы и головные уборы
Головные уборы включали высокие шапки, остроконечные шляпы, береты, тюрбаны и даже треуголки, возможно, имеющие ритуальное значение, украшенные розетками и увенчанные завитым плюмажем или лентой. У некоторых шляп была белая отделка, у других - черная. Минойские мужчины носили длинные волнистые волосы.
Обувь
На основных изображениях кикладских охотников они изображены в основном босиком. Однако мы не можем исключить возможность того, что обувь могла быть изображена в цвете на статуэтках. Критяне ходили босиком в помещении, но многие носили обувь на улице. В частности, представители высшего класса никогда не показывались на публике без обуви или сандалий, хотя воинов часто изображают босиком. Обувь высокопоставленных чиновников и военной элиты была тонкой работы и крепилась выше лодыжек толстыми ремешками, как показано на `Главной печати' Хании. Типы обуви минойцев включали тапочки, носки в стиле мокасин, сандалии и высокие закрытые ботинки для путешествий. Основной обувью воина были белые полуботинки из белой кожи или замши, доходившие до икры. Их сапоги также могли быть красными с ремешками, завязанными семь раз вокруг ноги. [Warrior-167]

ОРУЖИЕ И ДОСПЕХИ
В период палеолита первые находки оружия в основном состоят из наконечников стрел, наконечников копий и дротиков, сделанных из камня. В последовательный период неолита оружие не проявляло каких-либо существенных различий до появления меди.
В отличие от Анатолии и Ближнего Востока, самые ранние этапы развития средиземноморской металлургии появляются только примерно после 5500 года до нашей эры. В эпоху позднего неолита в Эгейском море (около 5500-4500 гг. до н.э.) медные булавки были обнаружены в Дикили-Таш, Парадейссосе и пещере Кицос, а два небольших кинжала были найдены в Айя-Марине в Фокиде. Однако только в течение следующего заключительного периода неолита (около 4500-3700 гг. до н.э.) эгейская металлургия начала процветать. Медные, золотые, серебряные и свинцовые артефакты были обнаружены по меньшей мере в 12 различных местах, включая большие скопления металлических находок, таких как в пещере Зас на Наксосе и медные кинжалы из Димини и Сескло.
Настоящая революция в изготовлении оружия произошла, когда примерно в 4000-3000 годах до н.э. первые жители современной Греции начали работать с бронзой и латунью. Металлическое оружие появляется на большинстве островов Эгейского моря незадолго до середины 3-го тысячелетия до нашей эры. Наиболее распространенным найденным наступательным оружием были наконечники копий, кинжалы, мечи и наконечники стрел.
Добыча местного металла в неолитических поселениях подтверждает развитие эгейской металлургии, что противоречит более ранним теориям о том, что сырье и предметы были завезены только с Востока и/или с Балкан. Эгейский регион в то время был одним из регионов, которые получили (благодаря обмену с остальным неолитическим миром) металлургические знания и развили их на месте. Большее значение металлического оружия проявляется в Эгейском море после раннего бронзового века, особенно в отношении "ультрасовременного" оружия из меди, легированной оловом, такого как длинные кинжалы с прочными средними лезвиями и наконечники копий.
Копья и дротики
Охота и защита домашнего скота от хищников, вероятно, были основными целями, для которых большинство представителей населения имело бы оружие.
Копья и дротики - наиболее распространенное оружие, используемое в Эгейском регионе. Даже если не сохранилось ни одного полного деревянного древка, художественные изображения могут дать разумное представление о длине копий или дротиков. Первые можно в основном разделить на длинные копья, в некоторых случаях, вероятно, длиной более 3 м, и короткие копья. Более длинные копья использовались для колющих действий, обычно обеими руками. Дротики обычно были короче и снабжены меньшими наконечниками и использовались в основном для метания. Основываясь на художественных представлениях, Хекманн выделил три типа копья: длинное, короткое и тяжелое, а также легкое для метания на большие расстояния.
Бронзовые наконечники копий эпохи ранней и средней бронзы входят в число предметов, найденных в могилах ранних поселений, таких как Сескло и Димини. Одним из самых ранних наконечников копий, обнаруженных в Эгейском регионе, является медный образец в форме листа, датируемый примерно 2700-2300 годами до н.э. с кикладского острова Аморгос. Похожие наконечники копий в форме листьев, как из меди, так и из бронзы, обнаружены в нескольких кикладских поселениях.
Удлиненные наконечники копий также были найдены на Кипре в поселениях Никосия и Стено. Эти клинки длиной 15,7 см и 18 см датируются примерно 2300 годом до нашей эры. Другие типы бронзовых наконечников копий и дротиков, датируемые примерно 2300-2000 годами до н.э., были обнаружены в гробнице 78 кладбища в Вунусе (Кипр). Наконечники этих копий имеют зазубрину, заканчивающуюся крюком, который был закреплен в дереве. Затем лезвие было дополнительно прикреплено к деревянному древку с помощью фиксирующего шнура.
Согласно Хекманн-Снодграсс, наконечники копий и дротиков группы А имеют плоский или узкий фиксирующий наконечник и лезвие без канавок. В некоторых образцах лезвие пронизано двумя удлиненными отверстиями или четырьмя маленькими отверстиями, через которые можно было бы продеть шнур. Засвидетельствованные как на Крите, так и на материковой части Греции, они имеют длину от 15,5 см до максимум 38 см. Они в основном датируются периодом MM/MH (около 2200-1600 гг. до н.э.). Наконечники копий и дротиков группы В имеют уникальную форму "башмака" с полой муфтой, в которой было закреплено деревянное древко. Засвидетельствованные как на Крите, так и на материковой части Греции, они имели общую длину от 11 см до 18,6 см и в основном датируются в ММ до LM IB (около 2200-1500 гг. до н.э.) на Крите и MH III до LH IA (около 1600-1550 гг. до н.э.) для образцов, найденных в поселениях на материке.
Группа F включала несколько видов, в основном засвидетельствованных на Крите и на восточных островах Эгейского моря. Их лезвия образуют острый угол с рукояткой. Он имеет овальную форму с прямоугольным или плоским центральным ребром. Трубка имеет типичную форму `пушки' с продольной трещиной. Общая длина составляет от 17,5 см до 45 см, и они датируются от ММ до LM / LH IIIB-C (около 2000-1100 гг. до н.э.). Лезвие группы G имело менее острый угол с рукояткой. Он имеет овальную форму поперечного сечения, но больше, чем у группы F; кроме того, центральное ребро отличается по форме. Типология в основном засвидетельствована на Крите и на островах Эгейского моря, с общей длиной от 12,3 см до 45,5 см. Ранние образцы датируются ММ-ММ III (около 2000-1600 гг. до н.э.), а некоторые образцы датируются LM-LH I (около 1550 г. до н.э.).
Наконечники копий и дротиков группы H ("штыковой тип") характеризуются длинным и узким лезвием с продольными канавками и центральным ребром. Лезвие является продолжением трубки, которая имеет граненую форму и трещины. В нижней части трубки обычно имеются два отверстия для фиксирующих штифтов и металлическое кольцо. Они представлены в нескольких вариантах, привезенных с Крита (Кносский дворец), материковой Греции (более короткие по размеру) и острова Родос. Общая длина составляет от 12,5 см до 57 см. Большинство из них датируются LM II-III A (около 1500-1370). Прекрасный образец этой группы, датируемый примерно 1500 годом до н.э., был найден в Арханесе, длиной 20,3 см и с лезвием, украшенным весенними мотивами.
Уникальный образец короткого и тяжелого копья из толоса (куполообразной гробницы) в Вафейо (датируется примерно IIA веком н.э.), изготовленного с деревянным древком, покрытым бронзовой трубкой со сферическими элементами, похож на рельефное древко копья, представленное на печати из Мирабелло (Крит), датируемой примерно 1600-1550 годами до н.э. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что этот вид бронзового древка со сферическими элементами, вероятно, имеет минойское происхождение.
Самые ранние изображения копий или дротиков в Эгейском регионе датируются от EM до MM I-MM II (около 2500-1700 гг. до н.э.), например, изображения копья или дротика средней длины с треугольным наконечником, изображенные на печатном камне с Крита, датируемом 2500-2200 гг. до н.э. Молодой воин с длинным копьем также изображен на фреске из Кносса, датируемой примерно IIIA-B. Очень длинные копья можно увидеть на знаменитой фреске битвы из Акротири на Тере. Эта фреска явно была написана до разрушения острова землетрясением, за которым последовало извержение вулкана, которое, согласно последнему анализу, произошло не позднее 1600 года до нашей эры. На той же фреске некоторые воины на кораблях также используют длинные копья. Вполне возможно, что в этот период зародилось длинное "морское копье". Это конкретное копье могло достигать длины 4 м, в то время как обычные длинные копья обычно не превышали 2 м. Один или несколько воинов-моряков, вооруженных таким длинным оружием, могли легко поразить своих врагов с безопасного расстояния. Очень своеобразный бронзовый двуглавый клинок, датируемый примерно 16 веком до н.э. и найденный в Агиос Онуфриос близ Фестоса (Крит), был интерпретирован как рыбное копье. Это могло быть использовано в сочетании с сетью или само по себе с открытой лодки, но мы не можем исключить его использование в качестве оружия. С длинными копьями обращаются воины или божества, изображенные на двух камнях-печатях из Кносса, датируемых концом средне-минойского периода (около 1600-1550 гг. до н.э.). На других печатях из Агиа Триада и Закрот, датированных примерно ММ III/LM I (около 1550 г. до н.э.), показаны самые ранние изображения активных боевых действий с копьями. Воин с копьем также изображен на кувшине из двухцветной посуды с Кипра, изготовленной на колесах и датируемой примерно 1500 годом до нашей эры.

Медное оружие с Кипра, 2300-1650 гг. до н.э.
   1) медные ножи, из гробницы 105, Вунус, 2300-2075 гг. до н.э.; тот, что слева, сделан из мышьяковистой меди
   2) наконечники копий с крючковатыми наконечниками, 2000-1900 гг. до н.э.
   3) наконечники копий с крючковатыми наконечниками, 1900-1650 гг. до н.э.
   4) наконечник копья с крючковатым наконечником из мышьяковистой меди, 1900-1650 гг. до н.э. Лондон, Британский музей.

Мечи и кинжалы
Ранние мечи эгейского бронзового века являются одними из самых поразительных артефактов этой эпохи с точки зрения мастерства и богатства. Их предполагаемая роль в разное время варьировалась от того, что они были ритуальными предметами, до того, что они были вполне пригодными орудиями войны, ранними мечами, эволюционировавшими из кинжала. До появления меди и бронзы камень использовался в качестве основного материала для изготовления острых инструментов и оружия. Однако камень очень хрупок и поэтому непрактичен для мечей. С появлением меди, а затем и бронзы кинжалы могли удлиняться и превращаться в мечи. Самые ранние анатолийские мечи были найдены в Арслантепе, Турция, и датируются примерно 3300 годом до нашей эры. Однако находки мечей очень редки примерно до 2300 года до нашей эры. В целом, во время Эгейского бронзового века оружие с лезвиями эволюционировало от кинжала или ножа в раннем бронзовом веке до самых ранних мечей-рапир с узким лезвием, оптимизированных для нанесения ударов, в среднем бронзовом веке.
Одним из самых ранних мечей, обнаруженных в Эгейском регионе, является медный образец с Наксоса, датируемый примерно 2800-2300 годами до нашей эры. Его дизайн похож на ранний тип эгейского кинжала. Длина этого меча составляет 35,6 см. Этот вид раннего меча или кинжала в форме листа был прикреплен к перевязи, как показано на мраморной статуе воина-охотника, датируемой примерно 2300 годом до н.э. с кикладского острова Наксос. Деревянная рукоятка крепилась к лезвию с помощью зубца, изогнутого в верхней части, чтобы закрепить его. Ножны крепились четырьмя перекрещенными шнурками в месте соединения двух концов перевязи.
Огромное количество мечей, найденных на Крите, и различные аргументы, выдвинутые Кэтлингом, Худом, Хиллером, Макдональдом, Сандарсом и другими, о том, что многие из ранних ахейских мечей принадлежат минойским мастерским, устанавливают важную связь между минойским Критом и оружием, а также представление о воинственных минойцах. Рассматриваемые здесь минойские мечи ограничены временем и событиями, которые привели к разрушению минойских дворцов, но их количество демонстрирует, что оружие, по-видимому, играло фундаментальную роль в минойском обществе на всех этапах его истории. В неопалатский период меч, орудие насилия и символ воина, также был частью атрибутов религиозной идеологии элиты.
Одно из ранних возможных изображений минойских коротких мечей находится на печати из Агиа Триада (Крит), датируемой примерно III-I тысячелетиями до н.э. (около 1600 г. до н.э.). В этой культовой сцене мечи и кинжалы, кажется, лежат остриями вверх на алтаре.
Большой меч был одним из самых интересных изобретений эгейского бронзового века. Анализ некоторых образцов показывает, что материал представляет собой сплав меди и олова или мышьяка для изготовления бронзы. При высоком процентном содержании меди или олова бронзовые лезвия приобретают красноватый или серебристый цвет соответственно. Было ли это сделано намеренно, чтобы имитировать драгоценные металлы, или это было просто результатом просчета, догадаться невозможно. Несмотря на то, что некоторые ученые утверждают, что большинство минойских орудий имели рукояти, которые препятствовали бы их использованию в качестве оружия, более поздние экспериментальные испытания точных копий показали, что это неверно, поскольку это оружие было способно разрезать плоть до кости (и порезать кости) без какого-либо ущерба для самого оружия.
Связь между минойскими треугольными маленькими мечами или кинжалами и длинным мечом типа А (согласно классификации Сандарса) можно увидеть в образце, найденном в Малии (Крит), датируемом примерно 1700 годом до нашей эры. На этом мече изображен большой и длинный клинок с большой и плоской средней частью. На его закругленной верхней части четыре отверстия для заклепок используются для крепления клинка к украшенной рукояти, а на хвостовике имеются два отверстия для заклепок. Удивительной частью этого меча является его рукоять, которая была покрыта золотой гравировкой, а на конце был установлен чудесный хрустальный камень.
Другие примеры критских длинных бронзовых мечей, которые могут быть истолкованы как предки мечей типа А и В, обнаружены во дворце Закроса.
Мечи типа А появились в период MM I, продолжая использоваться с LM I-II-III (около 1700-1600 гг. до н.э.) до LH I-II (около 1600-1500 гг. до н.э.); самые ранние из этих эгейских длинных мечей снова происходят из дворца Малия. Кроме того, образцы мечей типа А также засвидетельствованы на Кикладских и Ионических островах. Эти мечи, массивное удлинение конструкции кинжала, могут достигать 90 см, а иногда и более 1 м в длину, с сильной средней частью лезвия. Рукоять представляла собой отдельный элемент, приклепанный к лезвию. Он имеет плоский узкий язычок, либо очень короткий, либо более длинный с заклепками. Для рукоятки и набалдашника использовались слоновая кость и дерево, украшенные золотом. Недавние теории указывают на критские мастерские как на источник лучших образцов, в том числе найденных в царских шахтах Микен.
Этот тип раннего длинного меча, скорее всего, использовался воинами, изображенными на фреске Акротири, датируемой примерно 1600 годом до нашей эры. За спинами воинов отчетливо видна нижняя часть длинных ножен, заканчивающихся набалдашником с бахромой. Другой меч типа "А", вероятно, также изображен на печати из Агия Триада на Крите, датируемой ММ III-LM I (около 1600-1550 гг. до н.э.), где воин использует свой длинный и узкий меч в колющем действии. Мечом типа "А", вероятно, также владел воин, изображенный на знаменитом "Кубке вождя" из Агийской триады, датируемом LM I (около 1550 года до н.э.).
Мечи типа В, по-видимому, менее распространены на Крите или в минойских регионах, и лишь несколько экземпляров приписываются эгейским островам. По словам Дикинсона, их родиной была Арголида. Главной отличительной особенностью и инновацией мечей типа B является использование ребер либо на плече самого клинка, либо на хвостовике, то есть развитие полного хвостовика.
Первое появление этих лезвий имеет величайшее значение в истории эгейских мечей. Из самого Эгейского моря самый ранний, приблизительно датируемый наплечник можно найти на кинжале или коротком мече из пристройки к меньшему толосу в Агиа Триада, который Эванс датирует II мм, возможно, IIA.
Интересные мечи типа В, длиной 33 см и 34 см, были найдены в Агиои Теодорои (Крит) и в Камейросе (Родос). Меч типа В в ножнах, вероятно, также изображен на каменном рельефе из Фестоса (Крит), датируемом 16 веком до нашей эры.
Из A- и B-типов развился меч C-типа, характеризующийся тонким клинком с острым ребром и длинной боковой "рогатой" гардой, обращенной вверх. Некоторые примеры достигают около метра в длину. C-тип подразделяется на две группы, Ci и Cii, обе очень похожи и использовались в один и тот же период. Меч С-типа имел размеры 60-90 см (Ci) и 60-70 см (Cii), а более ранние образцы датируются LM-LH II (около 1500 г. до н.э.). Меч Di-type датируется тем же периодом, что и меч C-type. Это оружие, также известное как "скрещенные мечи", имело среднюю длину 60-70 см и отличалось небольшой горизонтальной поперечной гардой. Некоторые образцы приписываются Криту и другим островам Эгейского моря, начиная с 1450 года до н.э., поэтому неясно, был ли этот тип меча завезен в эти регионы во время значительной экспансии ахейцев с материка или они уже использовались минойцами. Макдональд, однако, следуя предложению Сандарса и Катлинга, приписал это кносским мастерским.

3
1) Группа минойских бронзовых коротких мечей из Ираклиона и Зибы, датируемых 1800-1700 годами до н.э. Археологический музей Ираклиона.
2) Минойские мечи из могилы в Малии, 1700-1600 годы до н.э. Другие ранние клинки типа "А", по-видимому, принадлежат MM II Malia, произведенным известной оружейной мастерской. Эти рапиры часто экспортировались на материковую Грецию и распространялись среди воинственных ахейских военачальников. Эти мечи, как и все образцы типа А, имеют ярко выраженные лезвия и больше похожи на длинные мечи средневекового и раннего Возрождения. Археологический музей Ираклиона.
3) Меч типа Ci из Фестоса, Крит, Гробница Нобили, датируется примерно 1450 годом до н.э. Длина меча составляет 43 см, а его рукоять и рога украшены гравированной золотой пластиной. Золото все еще присутствует на одной из бронзовых заклепок рукояти; меч, вероятно, принадлежал мужчине, одному из доминирующей новой ахейской элиты на Крите.

Некоторые из ранних эгейских треугольных кинжалов, датируемых примерно 5500-4500 годами до н.э., были обнаружены в Айя-Марина-Фокис, Алепотрипа и Айос-Димитриос-Трифилия, а удлиненные медные кинжалы, датируемые примерно 4800-3300 годами до н.э., были найдены в Димини и Сескло.
Всегда трудно отличить короткие мечи (кортики) от кинжалов, поскольку, скорее всего, они служили одной и той же цели. Основным критерием, используемым учеными, является длина этого оружия, но до сих пор нет общего согласия относительно разделительной линии между ними. Поскольку произвольное разделение кортиков и кинжалов на основе их длины приводит к аномалиям и путанице, некоторые ученые, такие как доктор Танасис Дж. Пападопулос, решили классифицировать как кинжалы все те виды оружия, общие очертания которых соответствуют основному, стандартному типу кинжалов, уделяя меньше внимания их длине, которая в любом случае никогда не превышает 45 см.
Несколько образцов медных листовидных кинжалов, датированных II веком до н.э. (около 2800-2300 гг. до н.э.), обнаружены на Кикладах (Наксос и Аморгос) и Крите. Кроме того, этот вид раннего кинжала в форме листа прикреплялся к перевязи или к поясному ремню, как в вышеупомянутой мраморной статуе воина с Наксоса и минойских статуэтках из Петсофы, датируемых примерно 2300 годом до нашей эры.
Минойские кинжалы отличаются большим разнообразием, что, безусловно, связано с широким диапазоном их происхождения, изменением стиля в течение периода и личным вкусом изготовителя и владельца. Их изучение может помочь установить некоторые параметры функциональности.
Обычный раннеминойский треугольный кинжал имел узкую середину, и это было принято на более тонких и длинных кинжалах средне-минойского периода, которые лучше всего известны из коллективных гробниц Мессары на юге Крита. Обычно они имеют двойное лезвие, в основном длиной от 10 до 20 см, а к лезвию прикреплялась отдельная рукоятка, сделанная из дерева, кости или слоновой кости. Они варьировались от 11 см до 22 см, причем большинство из них составляли около 20 см. У некоторых есть серебряные заклепки. Лезвия относительно плоские, а более длинные образцы имеют утолщенную среднюю часть для предотвращения изгиба. Особенно актуален запутанный кинжал из Platanos Tholos B с четко выраженной средней частью, круглой или угловатой, длинным сужающимся лезвием и отдельной рукоятью, прикрепленной либо двумя заклепками, расположенными довольно низко в лезвии по обе стороны от средней части, либо двумя парами заклепок, одна над другой. Интересно отметить, что, по словам Брэнигана, длинные кинжалы являются наиболее распространенными бронзовыми артефактами периода ЭМ-ММ, за которыми следуют треугольные кинжалы. Это может быть полезным способом рассчитать дату погребения воина в допалатальный период (обычно один человек на кинжал в Мессара толой).
Кинжал I-типа представлен некоторыми кинжалами позднего среднего бронзового века и раннего позднего бронзового века, которые короткие, заостренные или листовидные, обычно не намного больше 20 см в длину и около 5,5 см в ширину. Их основными и общими характеристиками являются отсутствие зазубрин (клубков) и широкое лезвие. Другими основными особенностями являются заостренные или клиновидные лезвия, со средней частью или без нее, скошенные края и массивные, в основном позолоченные или посеребренные заклепки, количество которых варьируется от двух до четырех. В соответствии с их профилем можно выделить два основных варианта: плоские или слегка утолщенные кинжалы tangles (в основном заостренные) и кинжалы B tangles's midrib (в основном листовидные). Некоторые образцы этих кинжалов, датируемые примерно 18-17 веками, были найдены в Агиа Триада и Малия.
Другой тип кинжала, обнаруженный на Крите, относится к типу II варианта A. Длина этих более длинных кинжалов варьируется от 23,6 до 43 см, большинство из них находятся в диапазоне 28-35 см, при средней ширине 6 см. Они характеризуются удлиненными треугольными "крылатыми" лезвиями (обычно со слегка выступающими выступами) со средней жилкой или без нее и скошенными краями. На прикладе расположены четыре массивные или маленькие заклепки, либо посеребренные, либо позолоченные, либо простые. Иногда имеются дополнительные заклепки и даже короткий выступ для усиления креплений ручки.
Рогатые кинжалы, как и зазубренные кинжалы, относительно редки и насчитывают очень мало экземпляров. До сих пор все они были найдены в гробницах и более или менее хорошо сохранились. Размеры значительно различаются: их длина колеблется от 26,4 до 39,5 см, а ширина - от 6,3 до 8 см. Они различаются также по общим очертаниям, но общим у всех является обычно приподнятые или рогатые фланцевые плечи. Другими важными характеристиками являются относительно длинный и широкий наконечник, обычно с неглубокими или глубокими выступами, и треугольное лезвие с четкими острыми выступами или без них. Эти кинжалы демонстрируют сходство с мечами типа Cii. По форме лезвия различают два основных варианта: A треугольный и B удлиненно-треугольный.
Крестообразный тип кинжала включает относительно длинные образцы, в среднем длиной от 30 до 40 см или даже меньше, а шириной от 4 до 6 см. Их техника и форма довольно однородны, с незначительными вариациями. Общей и основной характеристикой всех этих кинжалов, от которой они получили название `крестообразные', является выступающее плечо, которое является лопастным, круглым или угловатым. Другими важными особенностями являются рукоятка, с Т-образным навершием или без него, и заостренное лезвие, U-образное или сужающееся к острию. Навершие, рукоятка и плечо обычно имеют фланец, а фланец оттянут вниз к лезвию, которое обычно плоское или плоское и гладкое, и лишь в редких случаях ребристое или рифленое. В соответствии с вышеупомянутыми вариантами формы плеча, рукояти и лезвия, эти кинжалы можно разделить на варианты A, B, C, D и E. Некоторые примеры вариантов A и B, датированные примерно 1600 годом до н.э., были найдены в Агиа Триада. Иногда ошибочно идентифицируют как кинжалы медные и бронзовые бритвы, имеющие форму листа с круглым лезвием и используемые для общих целей. Эти бритвы различных размеров встречаются по всему Эгейскому региону со времен кикладского периода.

3
1) Медное и бронзовое оружие с Кикладских островов и Крита, 2800-1900 гг. до н.э. Археологический музей Ираклиона.
   а) медный кинжал в форме листа, 2800-2300 гг. до н.э. из Аморгоса (ECII)
   б) медный кинжал в форме листа, 2300 год до н.э. с Кикладских островов
   в) медный наконечник копья в форме листа, 2300 год до н.э. с Киклад
   г) препалатальный кинжал из Зинты, Крит
2) Бронзовый кинжал с золотой рукоятью с Крита, датируемый 2000-1800 годами до н.э. Археологический музей Ираклиона.
   3) Бронзовый кинжал типа II варианта А с золотой рукоятью из Малии, датируемый 18-17 веками до нашей эры. Археологический музей Ираклиона.

Пращи
Пращные камни, в основном из обсидиана, встречаются в Эгейском регионе со времен неолита и раннего бронзового века, как на материковой части Греции, так и на Кикладских островах. Примитивные пращи, скорее всего, были сделаны из шерсти животных. Тщательно отполированные камни обсидиана были эффективны против человеческой плоти, но в меньшей степени против доспехов или корсетов. Другие снаряды были сделаны из известняка или необожженной глины, как неолитические образцы из Фессалии. Известняковые снаряды были соответствующим образом сглажены и сформированы. При ударе о твердую землю камни для пращи разлетались на части, оказывая эффект, аналогичный эффекту современных ручных гранат.
Топоры и булавы
Боевые топоры и топоры обнаружены в нескольких поселениях Эгейского моря времен неолита и раннего бронзового века на материковой части Греции, Кикладских островах и в прибрежных районах Анатолии. Боевые топоры встречаются в основном в северной части Эгейского моря, в то время как булавы с каменными наконечниками также распространены в центральной и южной Греции. В Сескло было найдено несколько хорошо сохранившихся медных топоров последнего периода неолита (около 4500-3300 гг. до н.э.). Два из них были найдены вместе в центре акрополя рядом со стеной дома. Они были отлиты в формы из 99-процентной чистой меди, а затем подвергнуты ковке. Их разные размеры показывают, что они были изготовлены из разных форм.
Другие ранние образцы этого оружия и инструментов были сделаны из камня, подобного тем, что были привезены из Трои. Эти образцы были найдены Шлиманом во время его раскопок на нижнем уровне холма Хисарлик и, скорее всего, в останках Трои I, датируемых примерно 2900-2450 годами до нашей эры.
Медные топоры или подобные предметы также были найдены на Кикладских островах, например, некоторые топоры культуры Керос-Сирос, которые сделаны из мышьяковистой меди и датируются примерно 2700-2200 годами до нашей эры. Эти образцы свидетельствуют о значительных достижениях в области металлообработки в культуре Керос-Сирос. Мощные топоры этой группы, возможно, использовались для валки деревьев и удаления сучьев, большие плоские топоры - для раскалывания стволов деревьев на доски, а стамески - для более тонкой работы.
Бронзовый топор из могилы в Лембе (Кипр, регион Пафос) датируется ранней фазой раннего бронзового века (2500-2400 гг. до н.э.), периодом значительных изменений в материальной культуре Кипра, возможно, связанных с мелкомасштабными миграциями из юго-западной Анатолии. Металлические топоры являются явным свидетельством внедрения медной технологии на острове. Они появляются в то же время, что и стиль керамики, который ассоциируется с так называемой культурой Филии.
Вероятный боевой топор также является одним из символов все еще не расшифрованного диска из Феста, датируемого 2000-1700 годами до н.э. Типичный минойский бронзовый двойной топор с символом лезвия в форме полумесяца сохранился со времен первого дворцового периода, как пример, показанный на кретульской печати из Феста, датируемой примерно IIB миллионом лет. Линейная надпись "А", возможно, показывает, что этот пример был обетным подношением. Двойной топор служил инструментом, оружием и одним из главных религиозных символов на минойском Крите. Он был столь же значим и важен в минойской религиозной практике, как и два других культовых предмета - ритуальный рог и столб.
Самые ранние образцы обоюдоострого топора, обнаруженные на Крите, относятся примерно к середине ранней минойской эпохи. Один из них - маленький медный топор из гробницы на Моклосе. Также были найдены миниатюрные двухлопастные топоры, каждый с отверстием на конце рукояти, как у однолопастного неолитического топора. Поскольку они слишком велики, чтобы носить их в качестве амулетов, они, возможно, предназначались для жертвоприношений по обету, для подвешивания к святилищу или к стене гробницы. В пещере Аркалохори на Крите (согласно Килиан-Дирлмайеру, ритуальное хранилище) было найдено несколько миниатюрных золотых двойных топоров, датируемых 2-м тысячелетием до н.э. во Второй дворцовый период. Обетные бронзовые двойные топоры, напоминающие эти золотые образцы, также были найдены в пещере Диктайан среди других подарков или подношений.
Один из самых известных минойских двойных топоров, найденных в пещере Аркалохори Спиридоном Маринатосом, примечателен тем, что на нем выгравированы 15 символов. Некоторые из символов могут быть идентифицированы как линейные символы А, в то время как другие напоминают те, что были найдены на Фестосском диске. В частности, глиф "Могиканин" (D02), который является наиболее частым символом на Фестском диске, появляется на надписи на топоре как в профиль, так и лицевой стороной.
Несколько примеров бронзовых булав или молотов обнаружены в местах раскопок бронзового века как на материковой части Греции, так и в Эгейском регионе, например, в Лутраки (Крит) или Агия-Триада. Образцы каменных молотков различных форм и размеров были найдены в нескольких поселениях Эгейского моря, а также на Кипре. Они были сделаны из разных видов камня, таких как песчаник и известняк.

3
1) Миниатюрные золотые двойные топоры из Аркалохори, датируемые 3000-2000 годами до нашей эры. Ираклион Археологический Музей.
2) Бронзовый топор с двумя символами линейным шрифтом А, 1700-1450 гг. до н.э., возможно, с плато Ласити. Двойной топор был оружием, инструментом и религиозным символом в минойском искусстве; линейная буква А показывает, что этот образец, вероятно, был жертвоприношением по обету. Лондон, Британский музей.
3) Бронзовый обетный двойной топор из Закроса, датируемый примерно 1525-1450 годами до н.э. (LM IB). Этот прекрасный образец из дворца Закрос имеет длину 48 см. Археологический музей Ираклиона.

Луки и стрелы
В Греции лук, вероятно, будет признан местным оружием периода неолита, даже если он никогда не достигал того значения и распространения, которое луки обычно имели в восточных обществах. Со времен эгейского бронзового века известны два основных типа луков: простой деревянный лук (иногда укрепленный сухожилиями, приклеенными к спинке, чтобы предотвратить поломку и увеличить бросок лука) и составной лук, который сочетает в себе четыре материала - дерево, части рога животного, сухожилия и сухожилия животных и клей.
Ранние свидетельства использования луков в Эгейском регионе найдены на печати с выгравированными иероглифическими надписями из Малии, датируемой примерно 2500 годом до н.э., где хорошо представлены двуполый лук и стрела. Охотник, вооруженный простым изогнутым луком, и его собака изображены на печати с Крита, датируемой примерно 2200 годом до нашей эры. Вероятный составной двувыпуклый лук также является одним из символов на диске Феста. Этот тип лука, по-видимому, отличается от тех, что изображены в современном эгейском искусстве, так что это может быть изображение ближневосточного композитного лука. Странный символ, похожий на перчатку, на диске Фестоса был истолкован некоторыми учеными как возможное защитное устройство, используемое лучниками.
В сценах из "Городской мозаики" из Кносса, датируемых примерно 1700 годом до н.э., изображено несколько вооруженных фигур. Некоторые из этих воинов были интерпретированы как вооруженные луками, а также представлены простые или двояковыпуклые луки. На печати из Агиа Триада, датированной ММ IIIB-LM I (около 1600-1500 гг. до н.э.) изображена мужская фигура или божество со сложным двойным вогнутым луком.
В Эгейском регионе обнаружено большое количество кремневых и обсидиановых наконечников стрел эпохи неолита. Большинство этих наконечников стрел было найдено в поселениях Фессалии и в других регионах северной Греции. В более поздний период 2500-1500 гг. до н.э. этот ранний тип наконечника стрелы все еще использовался в нескольких регионах материковой Греции, на Кикладах и на Крите.
Кроме того, он похож на образцы с Балкан и Центральной Европы из региона, простирающегося до южных земель России. Кремневые и обсидиановые наконечники стрел в типичной форме "сердца" относятся к периодам LH I и LM I (около 1550 г. до н.э.). Эти образцы в форме сердца были разработаны как усовершенствование ранних наконечников стрел в форме треугольника с коротким концом.
Довольно большой бронзовый наконечник стрелы, датируемый примерно 2300 годом до н.э., также обнаружен на кикладском острове Аморгос. Древки стрел не сохранились, но в некоторых гробницах и залежах были найдены наконечники стрел, и в арсенале в Кноссе было обнаружено много тысяч наконечников стрел. Там были найдены бронзовые V-образные наконечники стрел с наконечниками, датируемые примерно 1500 годом до нашей эры. Металлический вариант наконечников стрел с заостренной и углубленной основой был просто вырезан из бронзовой пластины.
Отлитые из бронзы наконечники стрел в форме длинного треугольника с тонким концом были обнаружены в могилах в Санатории (Крит), также датируемых примерно 1500 годом до нашей эры. В отличие от простых V-образных наконечников стрел, этот тип должен был быть отлит в специальных формах. Теперь подобные наконечники стрел были найдены в недавно раскопанных могилах Кидонии. Несколько отлитых из бронзы наконечников стрел (с гнездами) также найдены в Фесте. Этот вид, по-видимому, был значительно менее многочисленным, чем V-образная разновидность, возможно, по экономическим причинам. Некоторые ученые полагали, что этот и другие литые наконечники стрел, вероятно, имеют восточное происхождение, хотя они, скорее всего, были изготовлены в Эгейском регионе.

1) Подборка бронзового оружия, бритв и наконечников стрел из обсидиана из Лукаса, семейные могилы (4-е тысячелетие до н.э.).
2) Наконечники стрел из Феста, 16 век до н.э. Археологический музей Ираклиона.

Щиты
Несколько удивляет скудость защитного оружия, такого как щиты, шлемы и доспехи, в археологических находках. Это связано с двумя основными причинами: частичным использованием скоропортящихся материалов, таких как кожа, лен и другие набивки, а также с тем фактом, что погребальные обряды обычно не включали этот тип снаряжения.
У нас нет никаких свидетельств использования щитов в период неолита. Если они действительно существовали, то, вероятно, были сделаны из органического материала, то есть деревянной сердцевины, покрытой шкурой животного. Из некоторых скудных свидетельств, найденных в Эпире и Микроазиатской Греции, мы можем предположить, что первые греческие армии были вооружены щитами и какой-то формой защиты тела. Одним из наиболее распространенных типов раннего эгейского щита был так называемый "башенный щит". Он представлен в основном на настенных росписях и печатях. Этот щит, вероятно, состоял из внутренней деревянной конструкции, скрепленной в виде креста. Несколько слоев закаленной бычьей шкуры были приклеены и пришиты к плетеной конструкции. Вокруг щита обычно помещался обод, вероятно, сделанный из кожи или бронзы. Основываясь на некоторых представлениях, мы не можем исключить возможность того, что некоторые щиты были покрыты тонкой тисненой или украшенной бронзовой пластиной. Внутренняя рукоятка и перевязь использовались воином для правильного обращения со щитом. Самое раннее свидетельство большого прямоугольного "башенного щита" находится на фреске из Акротири на Тере. Этот вид щита, по-видимому, состоял из козьей шкуры, поскольку шкуры коз, изображенные на той же фреске, изображены с тем же цветовым рисунком, что и поверхность щита. Башенный щит с верхним двойным краем изображен на печати из Закрота (Крит), датируемой примерно LM II (около 1500-1450 гг. до н.э.). На этой печати также можно узнать щит в виде восьмерки и шлем.
Щит в виде восьмерки, изображенный на керамике, настенных росписях и скульптурах, как оборонительное оружие, так и декоративный мотив или культовый символ, был другим распространенным типом эгейского щита. Его конструкция, вероятно, была такой же, как и у предыдущего типа башни, но она была образована двумя внутренними дугообразными кусками дерева, скрепленными в виде креста. Иногда добавлялось продольное центральное усиление из бронзы, олова или дерева. Группа примерно из 150 медных скоб была найдена в гробнице V на территории Новой больницы в Кноссосе. Экскаваторы полагали, что эти скобы, вероятно, скрепляли слои бычьей кожи кузова друг с другом или с его деревянной рамой. Эти провода, используемые на обоих типах защитных экранов, являются одними из немногих примеров, оставшихся от скоропортящихся материалов из защитных экранов, используемых в то время. Гробницы Айоса Иоанниса и Новый госпиталь принадлежали недавно прибывшим ахейцам, но структура щита была практически одинаковой для всех эгейцев.
Самые ранние изображения щитов в виде восьмерки присутствуют в керамике из Акротири. Похожие щиты в темных тонах с белыми пятнами изображены на вазе из Кносса, датируемой LM IB. На нескольких камнях с печатями из Агия-Триады и Кносса, датированных периодом между LM IB и LM II (около 1550-1500 гг. до н.э.), использование щитов в виде восьмерки также хорошо задокументировано.
Другим типом щита, используемого в Эгейском регионе, является круглый или овальный щит с двумя вырезами с обеих сторон, которые позволяют лучше использовать щит во время боя с мечом и копьем. Этот щит, который иногда ошибочно путают со щитом в форме восьмерки, позже использовался в геометрический и архаический периоды, и археологи обычно называли его `дипилонским щитом'.
Самые ранние изображения этого прото-дипилонского щита видны на золотом кольце, которое является частью "сокровища Айгины" с Крита, вероятно, датируемого I тысячелетием до н.э. (около 1550 г. до н.э.), а также на подвеске с Крита, вероятно, датируемой II тысячелетием до н.э. (1500 г. до н.э.).

Керамика из Акротири, около 1600 года до н.э. Эти вазы являются одними из самых ранних изображений щитов в виде восьмерки, относящихся к тому же периоду, что и знаменитая миниатюрная фреска. Кажется, что щиты свисают с деревянной перемычки. Они четко изображены с центральными продольными полосками и несколькими выступами или швами для закрепления слоев шкуры. Археологический музей Ираклиона.

Шлемы
Самое раннее изображение возможных шлемов или шапок, вероятно, украшенных рогами, встречается на материковой части Греции в период неолита на двух каменных амулетах из Сескло, датируемых 5300 и 4500 годами до нашей эры. Этот вид конической шапки или раннего шлема, скорее всего, был сделан из кожи с длинными декоративными рогами. Другие возможные свидетельства эгейских шлемов также присутствуют в ранней кикладской культуре. На некоторых мужских мраморных фигурах, датируемых 3200-2800 годами до н.э. из Пластираса и Луроса, изображены горизонтально ребристые шапки конической формы, которые, вероятно, следует понимать как шлемы, скорее всего, сделанные из кожи, шнура или льна. Шлем конической формы, скорее всего, сделанный из меди или бронзы, вероятно, изображен на одном из символов знаменитого Фестского диска, датируемого 2000-1700 годами до нашей эры. Остатки гребней троянских шлемов, вероятно, датируемые примерно 2000 годом до н.э., были найдены Генрихом Шлиманом в одной из комнат дворца в поселении на холме Хисарлик. Из-за тесной коммерческой торговли между населением Анатолии и Эгейского моря эти предметы заслуживают упоминания как элементы раннего типа восточно-средиземноморского шлема.
Кабаньи бивни, вероятно, использовавшиеся в качестве усиления или украшения на шапке-шлеме, датируемом примерно 2000 годом до н.э., были найдены в Мариуполе (Украина). Возможно, что из этого шлема развился шлем из бивня кабана, найденный в шахтной могиле Эгины (Колонна), датируемый примерно 1800 годом до н.э., который, вероятно, является отправной точкой для типичных ахейских и минойских шлемов из бивня кабана. Мы лучше всего знаем шлем из кабаньего бивня из среднеэлладского контекста, но это может быть связано со значительными различиями между элладскими и минойскими погребальными обычаями и тем фактом, что все наши свидетельства о минойских шлемах получены из поселений и святилищ, а не из захоронений, как для LH I. Обработанные кабаньие бивни, вероятно, предназначенные для шлем был найден в гробнице LM IA в Поросе близ Ираклиона, а другие пронзенные бивни кабанов для шлемов были привезены из Кеа в LM I.
Шлемы из кабаньих бивней носят воины, изображенные на фреске из Акротири на Тере, датируемой примерно 1600 годом до нашей эры. Похожие шлемы, по-видимому, изображены и в другой части той же фрески. На так называемом "Военно-морском фестивале" один корабль, кажется, оснащен шлемами из кабаньих клыков, свисающими с пассажирской каюты. На другом фрагменте фрески из Акротири, датируемом примерно 1600 годом до н.э., изображен очень интересный и тщательно продуманный шлем из кабаньего бивня с большими щитками и защитой шеи, также покрытый кабаньими бивнями.
Конические рогатые шлемы представлены в некоторых минойских линейных знаках, которые в полупикториальной форме уже появляются на глиняных брусках с надписями из Малии, восходящих к самой ранней фазе III тысячелетия до н.э. (около 1600 г. до н.э.). На этих изображениях уже видны следы подбородочных ремней, а ряды кабаньих клыков оставили свой след на одном из изображений.
Шлем из кабаньего бивня с большим круглым гребнем виден на фрагменте ритона из Кносса, датируемом примерно IIIB миллионом лет-Л.М. I (около 1600-1550 гг. до н.э.). В частности, этот тип критского шлема из бивня кабана также был снабжен большим щитком для шеи и щеки, вероятно, изготовленным из кожи или бронзы. Интересные шлемы с щитками и шейными щитками представлены на вазе из Кацамбы (Крит), датируемой LM II (около 1500 г. до н.э.). Рельеф из слоновой кости из Феста 16 века до н.э. представляет собой конический шлем с небольшими щитками и шейными щитками. Также в этом случае укрепляющие диски, вероятно, были сделаны из слоновой кости или металла. Высокие конические шлемы с нижним мягким краем показаны на печатях из Кносса, датируемых III тысячелетием до н.э. (около 1600 г. до н.э.), из Закрота и Агия Триада, а также на бронзовой фигурке из Ираклиона, датируемой I тысячелетием до н.э. (около 1550 год до н.э.). На знаменитом ритоне из "Триады Агии", датированном LM I, изображены три боксера в низкопрофильных шлемах с "впалыми глазами" с длинными изогнутыми щитками и отверстиями для ушей. Даже если шлемы, использованные в этой сцене бокса, скорее всего, были сделаны из кожи или другого скоропортящегося материала, из-за их общего дизайна мы не можем исключить возможность того, что бронзовые версии подобных шлемов могли также использоваться на войне. Низкопрофильные шлемы с "пустыми глазами", по-видимому, также представлены на фрагменте печати из Закрота, датируемом примерно III тысячелетием до н.э. Они являются предшественниками аналогичного шлема, видимого в позднеахейских украшениях из Пилоса.
Другим очень распространенным типом шлема, скорее всего, изготовленного из кожи или войлока и имеющего форму капюшона из толстой набивки, сшитой вместе через равные промежутки времени, был конический шлем в стиле "улья" с концентрическими полосами. Были определены различные варианты этих шлемов, с защитой щек и шеи или без нее. В некоторых случаях присутствовали шишка на макушке, хвощ и гребень, а также рога. Эти шлемы были засвидетельствованы как на Крите, так и на материковой части Греции. На двух печатях из Закро, датированных примерно LM I (около 1550 года), изображен простейший вариант этих шлемов, вероятно, представляющий божество "леди-орла". Похожий простой конический шлем с подкладкой, по-видимому, изображен на печати из Кносса, датируемой примерно III тысячелетием до н.э. Он украшен двумя маленькими рожками (скорее всего, оленьими) в качестве украшения. В толосе в Кефале, датированном LM I (около 1550 г. до н.э.), обнаружен фрагмент таблички из слоновой кости с очень интересным рельефом, изображающим два шлема. Один из этих шлемов, по-видимому, подбит или покрыт кабаньими бивнями. Другой, в основном покрытый чем-то, что, возможно, является большим щитом для тела, имеет трубку наверху с перьями.
Вероятно, с Крита, есть также печать, изображающая какое-то оружие и шлем с коническими набивными полосами и двумя верхними изогнутыми гребнями или рогами. Эта находка, скорее всего, относится к последнему дворцовому периоду.

Доспехи
Свидетельства защиты тела у ранних эгейских воинов очень скудны, и не сохранилось никакого защитного или оборонительного оружия. Действительно, защитная одежда из шкур животных или льна могла использоваться во время военных действий и охоты.
Наряд, изображенный на печати из Агии Триады, датируемой ММ III-LM I (около 1600 г. до н.э.), был интерпретирован некоторыми учеными как возможный стеганый или усиленный металлом корсет из льна с защитным поясом и бахромой в стиле нижнего птеригеса, надетый поверх "большого китона". Эта интерпретация сомнительна, и большинство ученых считают, что странный наряд - это одежда, которую носил священник во время культового ритуала. На самом деле это одеяние демонстрирует более близкое сходство с тем, что носил предводитель процессии на знаменитой вазе для сбора урожая из Агиа Триада, датируемой примерно 1550-1500 годами до нашей эры. Другое возможное свидетельство защиты тела присутствует на стеатитовом рельефе из Кносса, датируемом 16 веком до н.э., где лучник изображен в действии с вертикальными линиями на груди, которые могут представлять собой корсет, вероятно, сделанный из толстых полос ткани, в то время как нижняя часть ног, по-видимому, покрыта какие-то поножи. Однако общая интерпретация заключается в том, что воин просто обнажен в коротких штанах и что линии - это просто стилизация его мускулов. Если его идентификация как корсета верна, это может быть своего рода пончо, которое позволяет свободно двигаться, оставляя открытыми бока. Эта интерпретация может быть подтверждена типом неметаллического корсета с поясом и странной бахромой, изображенного на двухцветном кувшине с Кипра, изготовленном на колесах, датируемом примерно 1500 годом до н.э. Этот доспех, по-видимому, носят как пончо, хотя его эстетический вид отличается от полосатых доспехов критского лучника.
Свойство кабаньих бивней обладать высокой прочностью подсказало некоторым археологам, что их также можно использовать для укрепления органических корсетов. Эта гипотеза была сформулирована для бивней кабана, найденных в могиле воина на Эгине, датируемой примерно 1700 годом до н.э., хотя в настоящее время они общепризнаны как элементы прототипа шлема из бивня кабана из-за их формы и небольших размеров.
В Арлалохори были найдены пять круглых бронзовых пластин, датированных примерно 1500 годом до н.э. Их размер и наличие маленьких, едва заметных отверстий по всему краю пластины подтверждают гипотезу о том, что они использовались на корсете, изготовленном из скоропортящегося материала.
К концу рассматриваемого периода влияние воинственных ахейцев начало распространять использование более совершенных форм доспехов на Крите. Два фрагмента медных трапециевидных пластин (48 мм х 35 мм и 50 мм х 42 мм соответственно) с отверстиями по краям и следами четырехкратной льняной или пеньковой нити, которая прикрепляла медь к льняной подложке, были найдены в гробнице Нобили в Фестосе, датируемой LH IIB. Из той же гробницы есть еще один фрагмент медной пластины (295 х 120 мм), также с небольшими отверстиями для пришивания металла к какой-то подкладке, которая, по-видимому, принадлежит кирасе. Эти элементы по-разному интерпретировались как ремни, защита груди или части митры. Вымышленная статуя из Киании близ Гортины, датированная незадолго до разрушения критских дворцов, по-видимому, также изображает воина, облаченного в жесткую колоколообразную кирасу с обрезанным краем. Форма доспехов находит четкие аналогии с нагрудником доспехов Дендры в Арголиде и с небольшим каменным сосудом в форме кирасы из могилы серебряной и золотой чаши в Кноссе. [Warrior-167]

РАННЯЯ КОНТИНЕНТАЛЬНАЯ ЭГЕЙСКАЯ ОСАДНАЯ ВОЙНА, СЕСКЛО, ОКОЛО 4400 ГОДА ДО Н.Э.
Гипотетическое вторжение рейдеров на укрепленное неолитическое поселение Сескло. (1) Лидер "пеласгийской" цитадели размахивает медным топором и носит великолепный образец медного кинжала, вставленного в кожаный и медный пояс. Украшения, такие как серьги, ожерелья и браслеты, в этот период обычно носили как символ статуса представители обоих полов. На голове вождя находится примитивная форма шапки пилоса, снабженная рогами, подобными тем, которые были обнаружены в стеатитовой статуэтке того периода, вероятно, отражая поклонение быку и сакральный характер вождя. (2) Тело этого охотника-воина покрыто татуировками из красного миниума, похожими на те, что изображены на акролитических статуэтках Димини. Обратите внимание на обсидиановые наконечники стрел и примитивную форму лука, реконструированную по археологическим находкам и граффити. Его простая, но эффективная одежда из шкур, вероятно, была очень распространена в неолитических поселениях в Эгейском регионе. (3) Этот человек представляет одного из элитных воинов цитадели, который был телохранителем лидера. Его копье и гипотетическая реконструкция его квадратного щита (некоторые ученые проводят сравнение с копьями ближневосточной шумерской культуры) указывают на возможность ведения боя в предфаланговом строю.

КИКЛАДСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ И КРЕПОСТЬ В КАСТРИ-ЧАЛАНДРИАНИ, СИРОС, ОКОЛО 2300 ГОДА ДО Н.Э.
(1) Воин скопирован со статуэтки из Сироса. Он носит прототип греческого пилоса, сделанного из органического материала. Копье из Аморгоса имеет наконечник, прикрепленный к древку с помощью отверстий в лезвии. Обратите внимание на кинжал из той же местности, который носят внутри типичной перевязи из красной кожи, украшенной узором в елочку. (2) Рисунок круглых и геометрических татуировок на теле этого охотника можно увидеть на остатках ряда статуэток. Древний лук из дерева, усиленного козьим рогом и сухожилиями, скопирован с образца, изображенного на мозаике из Кносса. В кикладских захоронениях заметна связь между оружием и костяными трубками, которые часто содержали синие азуритовые пигменты (на кладбище Маника они преимущественно ассоциируются с женскими скелетами). (3) Вид женской одежды, которую здесь носит эта жрица, в цветах Дама Филакопи и в традициях цветных эгейских одежд, имеет близкое сходство с шумерскими и месопотамскими костюмами, а также изображен на раннем минойском цилиндре из слоновой кости из Кносса, датируемом примерно 2100 годом до нашей эры. Обратите внимание на ее богатые драгоценности, взятые из образцов из Моклоса и Арханеса

Ранний эгейский воин 3000-1700 гг. до н.э.
(1) Кикладские князья и вожди использовали украшения как символы социального статуса. Помимо оружия, целый ряд новых металлических предметов, таких как украшения и предметы туалета, также появляются в эгейском раннем бронзовом веке, подчеркивая акцент на физическом теле и статусе. Обратите внимание на его религиозную роспись по коже из азурита и сложный кинжал, а также ножны для пениса. (2) Воин Ке-ре-те со статуэтки из Кампоса (Лакония). Он носит небольшую набедренную повязку, которая может быть из шерсти или льна, и металлический пояс, сделанный из бронзы или меди. Длинные волосы заворачиваются в сетку или капюшон. Он держит типичный минойский кинжал и носит высокие белые сапоги. Бронзовый двойной топор свидетельствовал о религиозной и политической власти. Некоторые примеры мечей (Наксос, Малия, Эгина) и кинжалов (Кипр, Крит, Малия) проиллюстрированы здесь реконструкцией гипотетических полотняных ножен, восстановленных по фрагментам, все еще найденным прикрепленными к лезвию. В заостренном лезвии копий (образцы взяты из Аморгоса, Аркесина и Малии) были проделаны отверстия, через которые можно было продеть шнур. Этот метод был распространен даже в начале второго тысячелетия, зародившись в Анатолии во второй половине третьего тысячелетия. На заднем плане три разные головы воинов реконструированы по а) и б) критским печатям и в) фестскому диску, на последнем из которых надет конический шлем, возможно, медный.

ЦЕНТРАЛЬНОЕВРОПЕЙСКАЯ МИГРАЦИЯ НА СОВРЕМЕННУЮ МАТЕРИКОВУЮ ГРЕЦИЮ около 2000-1800 ГОДОВ ДО Н.Э.
Группа индоевропейских народов, которые мигрировали в Грецию примерно в 2000-1800 годах до н.э., вероятно, с Балкан и Центральной Европы. (1-2) Воины на переднем плане носят шлемы ранних форм из кабаньего бивня, скопированные с образцов Мариуполя и Колонны. Этот очень примитивный шлем из бивня кабана показывает, что этот стиль усиления и украшения, вероятно, был привнесен в эгейский мир индоевропейцами, мигрировавшими из регионов центральной и северной Европы примерно в 2000-1800 годах до нашей эры. Их оружие и украшения скопированы с различных находок в центральной Греции, таких как бронзовый наконечник копья из Фивы (Фивы).
(3) "Протогреческая" минская женщина скопирована с глиняного идола из Эвбеи. Обратите внимание на ранний эгейский стиль ее одежды, заимствованный с Крита и островов. (4) Ранняя форма колесницы скопирована с поздненеолитической керамической модели, датируемой 1700 годом до н.э., из Центральной Европы (Словакия). Использование колесницы, скорее всего, распространилось на материковую Грецию с Ближнего Востока после среднего бронзового века (около 1950-1550 гг. до н.э.) в результате миграции из Центральной и Восточной Европы и торговых контактов ахейцев с этими регионами, хотя ранние свидетельства ее использования в войне относятся к микенскому периоду.

ВОЗВРАЩЕНИЕ С ПОБЕДОЙ: ВОИНЫ КРИТА С ЛИВИЙСКИМИ ПЛЕННИКАМИ, 1600 ГОД ДО Н.Э.
Все фигуры основаны на фресках Санторини (1-2). Шлемы воинов Акротири из бивня кабана имеют конский хвост и, по-видимому, спереди и сзади украшены неопознанными предметами, вероятно, перьями. Также виден ремешок на горле. Обратите внимание на огромные башенные щиты и длинные копья, используемые в сомкнутом строю протофаланги. (3) Татуированные "ливийские" пленные, изображенные на фресках, были лишены своего основного оружия, их луки и стрелы были в руках охранников. Обратите внимание на кожаный колчан одного из пленных, надетый на плечи одного из солдат. (4) Минойские женщины носили юбки, которые расширялись от талии в форме колокола, с множеством украшений, прикрепленных к ткани. Более поздние модели были сделаны из полосок ткани, сшитых таким образом, что создавались ряды оборок от талии до лодыжек. Женщины также носили облегающие блузки с глубоким вырезом спереди, чтобы обнажить грудь. Поскольку фигура минойской женщины с большой грудью, широкими бедрами и тонкой талией была очень похожа на женскую фигуру, модную в конце 1800-х годов, некоторые ученые полагают, что минойские женщины, должно быть, также носили под юбками какой-то каркас, чтобы поддерживать форму колокола.

Поздний Минойский воин 1700-1450 до н.э.
(1) Этот воин в тяжелой броне из Гортины создан по мотивам статуэтки из Киании, найденной на сельской вилле недалеко от Гортины. Его военное снаряжение свидетельствует о сильном влиянии ахейцев с материка. На нем бронзовая кираса, копье и сложный шлем, реконструированный по вазе Кацамба. Доспехи представляют собой ранний тип колоколообразной кирасы, надеваемой поверх одежды с бахромой по краям. Он имеет сходство с нагрудной пластиной доспехов Дендры из Арголиды и каменным сосудом в форме кирасы из "Гробницы золотой и серебряной чаши" в Кноссе. Его драгоценный меч перекинут через грудь через перевязь. Его щит в виде восьмерки основан на изображениях из керамики и реконструирован по фрагментам из могил критских воинов Агиоса Николаоса. (2) Дворцовая стража Агиа Триада основана на одной из фигур, выгравированных на кубке Агиа Триада. Этот воин вооружен длинным мечом типа "А". В левой руке он держит что-то вроде трости с оперением, вероятно, знак отличия командования. Он также носит золотую цепочку на шее, вероятно, символ ранга, и высокие сапоги.
На заднем плане также проиллюстрированы некоторые примеры мечей (Малия, Агиос Теодорои, Ялисос), кинжалов (Агиос Онофриос, Агия Триада, Агия Триада), наконечников копий (Арханес, Кносс, Агиос Онофриос) и шлемов (Агия Триада, Фестос, Закрос). Реконструкция протодипилонского щита основана на золотом кольце из `сокровища Айгины' и подвесках с Крита.

Ахейское завоевание Кносса, 1430 год до н.э.
(1) Минойский принц, чей костюм и головной убор скопированы со знаменитого Принца Лилий, оснащен гипотетической реконструкцией льняного корсета, укрепленного бронзовыми пластинами, найденными в Арлалохори. Он одет в типичную для минойцев набедренную повязку, тугой металлический пояс, который, кажется, подбит изнутри, и двойной фартук, доходящий до середины бедра сзади, просто прикрывающий кожаные ножны, находящиеся под ним спереди. Обратите внимание на его замысловатый головной убор, сделанный из ряда лилий с бесчисленными выступающими тычинками. Считается, что этот цветок представляет собой комбинацию лилии с египетским цветущим тростником, называемым папирусом. Еще одна лилия выступает из короны, из которой, в свою очередь, появляются три длинных павлиньих пера. Он несет небольшой прямоугольный щит, основанный на печати из Кносса, и типичный минойский двойной топор.
(2) Ахейский военачальник облачен в доспехи с медными или бронзовыми полосами, предварительно реконструированные с использованием фрагментированных пластин из Феста (Гробница благородных) и ахейской кирасы, изображенной на табличках линейного типа B из Кносса. Корсет имеет перекрывающиеся полосы, идущие вдоль, и в нижней части большую защиту живота (zosteres). Эти элементы пришиты к льняному или кожаному фону с помощью льняных шнурков.
Он также оснащен мягким шлемом и полным щитом в виде восьмерки. Мягкий конический шлем с защитой шеи, большим горловым ремешком и хвощом сделан из фрагмента мрамора с острова Кеос. Ахейский возничий управляет двойной колесницей, как это изображено на печати из Педиаса.

Печать, найденная в Падиасосе, Крит, датируется примерно 1460 годом до нашей эры. Это раннее изображение двойной колесницы на Крите, где она, вероятно, была введена ахейцами. Эта колесница была одной из наиболее широко используемых в Эгейском регионе. Она характеризуется полукруглыми удлинителями, прикрепленными к задней части коробки колесницы. Эти расширения были неизвестны за пределами регионов, находящихся под греческим влиянием. Вероятно, они были сделаны из гнутого при нагревании дерева с натянутой поперек рамы тканью или воловьей кожей. Коробка также, по-видимому, имела такое же покрытие, которое закрывало ее с трех сторон. Археологический музей Ираклиона.

ФОРТИФИКАЦИЯ И ОСАДНАЯ ВОЙНА
Одной из основных целей доисторического освоения постоянных мест обитания была оборона, о чем свидетельствует преобладание поселений на естественно защищаемой местности. Первые крупные эгейские городские центры, оснащенные сложными системами укреплений, процветали в материковой Греции и на Кикладских островах ко второй половине 4-го тысячелетия до нашей эры.
Эгейское море раннего бронзового века демонстрирует большие различия в размерах и организации сообществ. Преобладают небольшие деревни (примерно 150-300 человек) и разбросанные хутора, но в других регионах присутствовали крупные поселения со значительным населением (от сотен до нескольких тысяч человек).
На разницу между крупными поселениями и средними деревнями указывают не только размеры, но и сложность планировки, дифференциация с точки зрения масштаба и строительства некоторых зданий, а также свидетельства централизации некоторых политических, экономических и военных действий. Оборонительная война уже была организована примитивным образом в укрепленных поселениях доминойских культур, таких как Кастраки и Димини в Фессалии, Кастри и Панормос на кикладских островах Сирос и Наксос и Лерна в Арголиде.
Поселение, возникшее на холме Кастраки, и территория вокруг него занимали большую площадь не менее 100.000 кв.м в период среднего неолита. Хорошо видны каменные фундаменты блоков домов. Дома в Кастраки обычно небольшие, с узкими проходами между ними, местами образующими квадраты. За пределами Кастраки, в поселке, который простирался на запад, дома гораздо просторнее с четко спланированной планировкой. Это организованное поселение состояло из 500-800 домов. Все дома имеют каменный фундамент, надстройку из глиняного кирпича, скатную крышу с балками, покрытыми глиной, и отверстие для выхода дыма. Дома были окружены большими стенами, которые, однако, не следует рассматривать как оборонительные сооружения, а просто как подпорные стены.
В Димини шесть криволинейных ограждений, не сохранившихся полностью, указывают на фазы развития жилья. Они были построены из местного шифера и имели ширину 0,6-1,4 м. Их высота составляла 1,5 м там, где они стояли отдельно, в то время как в местах, где они выполняли функцию стен дома, они достигали 1,7 м. Они были расположены радиально и прерывались в четырех точках проходами шириной 0,85-1,1 м, ведущими во внутреннюю часть поселения. Таким образом, деятельность могла бы проходить в пяти зонах: центральном внутреннем дворе и четырех секциях вокруг него. Проходы, ведущие к центральному двору, были слегка наклонными и частично вымощены плитами.

Реконструктивный чертеж укреплений Димини, около 5000 г. до н.э., Афины, Национальный археологический музей.

В течение наиболее значительного периода, с 2700 по 2000 год до н.э., жители Эгейского моря жили в организованных поселениях и небольших цитаделях, оснащенных укрепленной стеной и бастионом, башнями и воротами для обеспечения защиты от захватчиков с моря или внутренних конфликтов между различными поселениями. Несмотря на отсутствие каких-либо признаков конфликта или разрушений, небольшие кикладские форты, по-видимому, отражают небезопасность того времени. Архитектуру этих укреплений можно рассматривать как уменьшенную версию великих оборонительных сооружений более ранних этапов в таких местах, как Троя I-II, Лимантепе и Лерна. Одной из самых замечательных укрепленных кикладских цитаделей является Кастри на Сиросе. Расположенные на вершине крутого холма, его укрепления состоят из стены с шестью полыми выступающими бастионами, построенными из небольших и средних плит. Снаружи стены есть вторая оборонительная стена или бруствер. Вход в форт осуществляется через один из бастионов. Интерьер поселения состоит из групп небольших комнат. Панормос на Наксосе - еще одно небольшое укрепление; внутренняя часть неправильной формы, с несколькими примерно полукруглыми бастионами и единственным входом с востока. У груды круглых камней, лежащих сразу за этим входом, нет четкого назначения. Гора Кинтос на Делосе, вероятно, была еще одним небольшим фортом, расположенным на холме и состоящим из нескольких бастионов, внутри которых было несколько комнат неправильной формы и, по крайней мере, три небольших апсидальных дома.
Лерна является одним из крупнейших (около 180 кв. м.) доисторических курганов на юге Греции и, вероятно, обязана своим значением своему положению на узкой полоске земли между морем и горами, которая образовывала маршрут из Арголиды в Южный Пелопоннес. Он расположен в болотистой местности на берегу Аргосского залива (в 10 км к югу от Аргоса). В Лерне раннего бронзового века были мощные укрепленные стены и дворец или административный центр в центральном здании, известном как `Дом изразцов'. Это было большое двухэтажное здание с терракотовой черепицей на крыше и несколькими складскими помещениями, где были найдены глиняные печати. В классические времена этот район считался домом Нереид, местом, где Геракл убил Гидру, и местом входа в Аид (через Алейонейское озеро).
Основные кипрские поселения бронзового века, расположенные вдоль побережья и в центральной части острова, были построены как оборонительные крепости, обычно квадратной или прямоугольной формы, окруженные массивной стеной высотой около 6 метров и закрытые со всех четырех сторон оборонительными валами. По всей крепости располагались жилища для солдат, а въездные ворота в некоторых случаях были защищены прямоугольной башней.
Археологические исследования показывают, что места обитания, скорее всего, располагались вдали от побережья в промежуточной зоне, что позволяет предположить, что минойцы чувствовали себя уязвимыми перед нападением с моря, предположительно со стороны пиратов. Дополнительную поддержку оказывают сооружения, называемые гауптвахтами или сторожевыми постами, которые имеются как в сельской местности, так и рядом с населенными пунктами и которые, по-видимому, выполняли оборонительную функцию. Другое предположение о роли сторожевых постов и небольших объектов, называемых в наше время вигла, первоначально было выдвинуто Артуром Эвансом - что они были созданы для осуществления "дворцового контроля над маршрутами и, следовательно, циркуляции' на Крите. В любом случае они предполагают некоторую степень скрытого социального или политического конфликта. Другая точка зрения, которая согласуется с мирной минойской моделью, рассматривает эти сооружения как посты отдыха вдоль путей сообщения, хотя некоторые объекты расположены на практически недоступных горных хребтах. Один из примеров сторожевого поста находится на горном хребте с видом на долину Хойромандрес. По-видимому, он принадлежит к "сети изолированных зданий одинакового размера и рельефа, целью которых был контроль над коммуникационными осями и защита внутренних районов'. Еще одним доказательством является наличие так называемых "убежищ" в почти недоступных местах в регионах, которые были доступны с моря. По-видимому, это были безопасные места, куда жители местных поселений могли переселяться в периоды опасности и отсутствия безопасности.
Несмотря на то, что Эванс обнаружил разрушенные сторожевые башни и крепостные стены, он утверждал, что существует мало свидетельств существования древних минойских укреплений. Но, как отметил С. Алексиу, ряд памятников, особенно памятников раннего и среднего минойского периода, таких как Агия Фотия, построены на вершинах холмов или иным образом укреплены. По словам Новицки, приводящего пример Миртос-Фиргоса, одного из сотен укрепленных объектов, уже особенно распространенных к концу протопалатского периода, история защищаемых и укрепленных объектов на Крите долгая и сложная и указывает на напряженность между территориями или государствами на острове в целом., восходящий к Допалатальному периоду.
Явное свидетельство наличия укреплений на неопалатическом Крите видно на недавно обнаруженной глиняной печати Владыки Хании ("Главный отпечаток"), где укрепленное сооружение, увенчанное сакральными рогами, изображено на вершине скалы перед морем. Археологические свидетельства центров, быстро укреплявшихся в чрезвычайных ситуациях или на случай насильственного нападения, появляются, в частности, с конца II века н.э., со строительством оборонительных квадратных стен в Пиргосе, где на территории были установлены две цистерны, и обнаружением в Малии металлических треножников, спрятанных под землей, как будто жители боялись нападения совершали набеги и старались сохранить свои самые ценные вещи в безопасности. Кроме того, Вальберг предложил военную причину второго разрушения дворца Фестос, связанную с классической керамикой Камареса II. [Warrior-167]

Наиболее выдающийся памятник критской архитектуры - Кносскии дворец, о греческих мифах он назывался лабиринтом (это слово происходит от термина лабрис - "двойная секира", - излюбленного изображения в критском искусстве). Согласно этим легендам, в глубине дворца обитал получеловек-полубык - Минотавр, на съедение которому город Афины ежегодно посылал 7 юношей и столько же девушек. Минотавр был убит, говорится в сказании, афинским героем Тесеем. Повидимому, миф о Тесее отразил зависимость Аттики от Кносса в начале позднеминойского периода. Кносскии дворец, общей площадью около 16 тыс. кв. м, представляющий сложное нагромождение сотен различных помещений, казался грекам-ахейцам зданием, из которого сложно было найти выход. Слово "лабиринт" с тех пор стало синонимом помещения со сложной системой расположения комнат и коридоров. [ВИ.1]
На правом фото - автор в Кносском дворце.

ФЛОТ
О раннем мореплавании в Эгейском море свидетельствуют орудия, сделанные из мелийского обсидиана, которые были найдены в пещере Франчти в Эрмиониде (на восточном побережье Пелопоннеса), на расстоянии 80 морских миль (примерно 150 км) от Мелоса. Такие орудия, которые также были найдены на Крите (Кносс) и на Кипре, подтверждают существование морских путей в Эгейском море с раннего до последнего периода неолита (6800-3200 гг. до н.э.). Глиняная модель из Палайкастро, датируемая примерно 3000 годом до н.э., является одним из самых ранних изображений эгейского корабля. В этой модели одна сторона корпуса заканчивается высокой вертикальной стойкой, в то время как другая, вообще не имеющая вертикального крепления, переходит в горизонтальное продолжение у ватерлинии. Другая глиняная модель из Моклоса, датируемая примерно 3000-2700 годами до н.э., представляет собой небольшое судно с двумя выступающими вперед ножками и приподнятым стеблем. Этот тип кораблей, отличающийся прямыми линиями, угловатыми концами и высоким носом, по-видимому, является прототипом более поздних греческих военных кораблей и торговых судов.
Один из самых ранних больших эгейских кораблей изображен на некоторых кикладских терракотовых "сковородках" из Сироса, датируемых примерно 2500-2000 годами до нашей эры. Эта многовесельная галера имеет длинный вертикальный нос с символом рыбы, установленным сверху, возможно, выполняющим роль флюгера для определения направления ветра. Кроме того, шнуры или балки, свисающие под символом рыбы, предположительно могут служить своего рода устройством для улавливания ветра.
Большие корабли аналогичной конструкции с символами рыб на носу очень часто встречаются на нескольких кикладских изображениях, датируемых примерно 2500-2000 годами до нашей эры. Корабль с кикладским дизайном также является одним из символов на диске из Фестоса. На материковой части Греции сцена с кораблем была восстановлена по трем небольшим фрагментам керамики из Иолкоса, датируемым среднеэлладским периодом (около 2000-1700 гг. до н.э.). Полихромный дизайн, в соответствии с кикладской традицией, изображает короткий сосуд, густо очерченный, сдержанный интерьер, заполненный зигзагообразным рисунком; на носу имеется прочный изогнутый таран и рулевое весло.
Большое количество минойских печатей, датированных примерно 2000-1500 годами до н.э., показывают очень разные типы кораблей. Некоторые из этих судов также имеют асимметричный профиль, высокий форштевень на одном конце и низкое удлинение на другом. Даже если, как правило, иллюстрации очень схематичны, повторение определенных деталей добавляет изображениям правдоподобия. Например, раздвоенный вид высокого форштевня, а также мачты и паруса. Несколько типов эгейских кораблей изображены на знаменитой фреске из Акротири на Тере, датируемой примерно 1600 годом до нашей эры. На одном изображении изображена небольшая лодка с десятью веслами, одним рулевым веслом и шкипером или высокопоставленным пассажиром. Кормы кораблей длинные и тонкие, к ним прикреплены таинственные предметы, похожие на эгейский "корабль-сковородка". Если шторм ударял в борт судна, форштевень ловил ветер, в то время как кормовой придаток волочился по воде, разворачивая судно до тех пор, пока корма не указывала в волны.
На другом богато украшенном корабле среднего размера изображены мачта, парус, два рулевых весла, несколько пассажиров и "капитан корабля" в каюте, расположенной в задней части корабля. Кормовой придаток отсутствовал на малых и средних кораблях, но, по-видимому, он является отличительной чертой крупных судов. Капитан, два помощника и некоторые высокопоставленные пассажиры обычно изображаются либо в туниках, либо в длинных одеждах. Изображения большого корабля также показывают кормовой придаток, длинную форштевень с орнаментом, центральную деталь и капитанскую каюту. На вершине центрального столба кабины установлен странный предмет, похожий на шлем из кабаньего бивня. На кораблях из Теры эти каюты располагались в задней части корабля; по этой причине эти элементы были также идентифицированы как каюты для "важных персон" или предметов церемониального значения. Их даже можно интерпретировать как эмблемы религиозного лидера самого большого корабля.
0x01 graphic

Минойская фреска с изображением судов (остров Тира, ок. XVI в. до н.э.)

Основываясь на художественных изображениях, обнаруженных на сегодняшний день, минойский флот, таким образом, по-видимому, был в основном торговым флотом, но с оружием для защиты от пиратов. [Warrior-167]

МИНОЙСКАЯ ТАЛАССОКРАТИЯ: АБОРДАЖ ПИРАТСКИХ КОРАБЛЕЙ В ЭГЕЙСКОМ МОРЕ, около 1500 года до н.э.
Сцена представляет собой операцию по "зачистке" в Эгейском море минойским военным кораблем от пиратов. Из-за интенсивной коммерческой торговли между населением Эгейского моря и ближневосточными царсвами некоторые из ранних эгейских кораблей имеют некоторое сходство в общей форме и дизайне с египетскими кораблями того же периода, что хорошо видно на большой эгейской вазе, датированной примерно 1700 годом до н.э.
Морской вождь и воины критского корабля основаны на некоторых фрагментах фрески из Кносса. Минойский корабль основан на фреске Акротири. На больших минойских кораблях, вероятно, была команда из 42-46 гребцов и одного рулевого весла. Любой корабль, даже если он не был должным образом предназначен для ведения боевых действий, скорее всего, был оснащен оружием для использования экипажем или пассажирами в случае нападения враждебного населения или пиратов. Обратите внимание, что на корабле плоский выступ, выступающий наружу от кормы чуть выше ватерлинии. Интересно, что эти иллюстрации, по-видимому, указывают на то, что эта функция была добавлена к корпусу. Капитанская каюта состоит из деревянных шестов, обернутых воловьей кожей, иногда украшенных религиозными символами как эгейского, так и египетского происхождения. Эти каюты, вероятно, были переносными, чтобы их можно было перемещать на корабли и с них.

Минойская талассократия
"Минос, согласно традиции, был первым человеком, организовавшим военно-морской флот. Он контролировал большую часть того, что сейчас называется Эгейским морем; он правил Кикладами, на большей части которых он основал первые колонии, назначив своих сыновей губернаторами после изгнания карийцев. И разумно предположить, что он сделал все возможное, чтобы покончить с пиратством, чтобы обеспечить свои собственные доходы". [Фукидид]
Минойский Крит был прежде всего торговой империей, которая с момента своего расцвета примерно в начале второго тысячелетия торговала с Египтом, Левантом, Эгейским морем и далее, в Италию, Сицилию и, возможно, до Испании и Атлантики. Его корабли должны были перевозить грузы, а также защищаться и поддерживать минойские торговые колонии. Помимо опасностей, связанных с торговлей на чужих берегах, Крит делил Восточное Средиземноморье с Египтом, государствами Леванта и южной Анатолии, а также растущей мощью Микен. Хотя минойскую талассократию иногда изображают как период стабильности и мира, невозможно представить, чтобы трения между этими конкурирующими державами не привели к конфликту. Для таких столкновений Крит был стратегически удачно расположен и хорошо снабжен хорошими якорными стоянками (например, в Колымбе, где гавань площадью 960 кв.м была вырублена из местного камня) и судостроительными материалами, так что большинство его городов были построены близко к морю и в значительной степени не были укреплены. Как говорит Овидий: "Когда Минос был в расцвете сил, само его имя наводило ужас на великие народы".
Как был организован и поддерживался минойский флот, неизвестно. Первоначально Крит состоял из городов-государств, но примерно в 1470 году до н.э. власть стала централизованной в Кноссе. Это изменение не обязательно должно было изменить основную структуру торговой и военно-морской деятельности Крита. Местные лорды (гуасилеи, предшественники басилевсов Гомера) контролировали "вождей воинства" (лавагетов), которые возглавляли свиту последователей или хекетаев, людей, достаточно богатых, чтобы владеть колесницами и служить элитными войсками. Есть также явные признаки того, что использовались наемники. Было найдено изображение критянина, ведущего за собой, вероятно, нубийцев, в то время как Геродот рассказывает об этом: "Карийцы... были подданными Миноса ... они никогда не платили дань деньгами, но обслуживали его корабли... Минос добился больших военных успехов и распространил свои завоевания на обширную территорию..." История Тесея подтверждает, что более поздние греки помнили Минойский Крит как государство, которое брало их сыновей и дочерей в рабство.
Минойские корабли
Сохранилось много изображений минойских кораблей, на которых изображен ряд похожих форм. Они стройные и имеют округлые корпуса, которые плавно изгибаются и выпрямляются к концу как в носу, так и в корме. Некоторые суда выше на корме, другие на носу, в то время как другие почти симметричны. Многие носы заканчиваются двух-, трех- или четырехугольной фуркацией или наконечником стрелы. Рулевое управление осуществлялось одним, а иногда и двумя рулевыми веслами. Кроме того, некоторые корабли имели выступ на корме выше ватерлинии, предшественник более позднего греческого holkaion, который служил посадочным трапом, когда судно было выброшено на берег, а также, возможно, служил рычагом для облегчения спуска на воду. Наряду с этим стандартным типом, несколько кораблей кажутся асимметричными с выступающей передней частью более поздних греческих судов. Теории о том, что это особый тип, используемый для быстрых десантных рейдов, нельзя сбрасывать со счетов, но их редкость предполагает, что они не составляли значительной части минойской морской мощи и могут представлять собой локальную традицию. На фресках из Теры изображены корабли, украшенные декорациями для того, что может быть триумфальным входом в порт. К ним относятся линии между верхушкой мачты и обоими концами судна, несущие флаги, любопытные украшения в виде звезд или животных на бушприте (которые, возможно, были формой идентификации) и навесы в середине судна и на корме за рулевым. Единственная мачта в середине судна поддерживала широкий неглубокий парус, сотканный из льна или египетского папируса. Он опирался на рею и стрелу, каждая из которых управлялась парой подъемников. Скобки, ведущие к рулевому, предполагают, что он отвечал за управление установкой парусов, а на некоторых изображениях видны стойки на носу и корме. Мачта опускалась либо на костыль, либо на стойки, поддерживающие центральный навес. На самых больших изображенных судах находятся 30 гребцов. На некоторых кораблях из Теры изображено много гребцов, хотя, возможно, на них изображены рабы, которых заставляют грести для триумфального возвращения кораблей в порт. Некоторые, по-видимому, грузовые суда, не имеют весел, хотя в остальном они очень напоминают весельные корабли по форме корпуса и оснащению. Точная копия минойского корабля "Минос" была построена на Крите с использованием традиционных технологий. Корпус (17 м в длину и 4 м в ширину внутри) был построен из разделенных надвое стволов кипариса, которые использовались для противоположных бортов корабля для обеспечения симметрии. Они были склеены смолой и закреплены почти 800-метровой веревкой. Борта корабля были разделены рамой в форме буквы "А", расположенной горизонтально в носовой части. Корпус был покрыт льном, покрытым хвойной смолой, которая затем была отбелена известью, чтобы служить основой для красочных расписных украшений, изображенных на Thera. Он был предназначен для перевозки 30 гребцов вместе с капитаном, двумя рулевыми и двумя матросами и вполне может быть типичным для размера и типа корабля, используемого на войне минойцами.
Минойская морская тактика
Можно сделать некоторые выводы о тактике минойского флота. Наконечники стрел были найдены на минойских стоянках, а в классический период Крит обеспечивал многочисленных опытных лучников-наемников. Так что, хотя стрельба из лука не показана на борту корабля, вполне вероятно, что эта тактика была обычной. На одной поврежденной фреске изображены корабли, один из которых перевернулся в результате, вероятно, морского сражения. Человек на носу корабля держит что-то похожее на пику. Длинные копья или пики хорошо известны по минойскому искусству, и их также можно увидеть под навесом кораблей в Тере вместе со шлемами из кабаньего бивня. Пики идеально подошли бы для абордажных действий и использовались бы для отражения атак вражеских кораблей. Гибкая конструкция минойских кораблей не предполагает, что таран был обычным делом, и их длинные носы, по-видимому, подтверждают это, но поскольку вражеские корабли, вероятно, имели аналогичную конструкцию, это нельзя сбрасывать со счетов. Минойцы были искусными моряками, поэтому маловероятно, что враги решат противостоять им в море в маневренном сражении. На самом деле морская мощь минойцев - одна из причин, по которой многие эгейские города были укреплены и расположены на возвышенностях вдали от кромки воды. Большинство боевых действий, вероятно, состояли из высадки десанта и рейдов, в которых их длинные копья, огромные щиты и высококачественные мечи могли дать им преимущество. [NV-196]

Минойский корабль - один из примеров широкого семейства судов, которые, как известно, использовались на Крите бронзового века. Минойское судно, созданное из тонких весельных или гребных судов, больше напоминает пиратское, чем торговое. Его конструкция облегчена и больше полагается на гибкость, а не на прочность конструкции. Часто использовались навесы над гребцами или рулевым, которые были частью украшения, любимого минойскими моряками, в дополнение к защите от непогоды.

ЖИЗНЬ ВОИНА
Обязанности во дворцах и за границей
До сих пор существуют только противоречивые свидетельства о возможной минойской армии, и вообще никаких доказательств минойского господства над народами за пределами Крита. Однако, приняв идею элитного класса воинов, его условности не будут сильно отличаться от тех, которые существовали в тот же период в Малой Азии и Плодородном Полумесяце.
Война воспринималась не только как необходимость, но и как долг. Крит, морская держава, защитил бы себя от пиратов и коммерческих конкурентов, а также расширил бы свои рынки и бизнес с помощью насилия. Войны велись с целью получения рабов в качестве рабочей силы.
На острове каждый город и дворец, борющиеся за гегемонию, должны были бы подавлять внутренние беспорядки и держать под контролем свои границы с соседями. Даже если мы признаем, что неодворцовый период на Крите был эпохой относительного мира, обязанности воинской элиты были направлены на наблюдение за сторожевыми башнями и поддержание дворцового статус-кво.
Различные археологические находки и классические источники подтверждают существование сельских общин, организованных в кланы, обязанных поддерживать и поддерживать три основных господствующих класса: а) царя, его семью и придворных; б) духовенство, как жрицы, так и священники, и в) военные, сформированные из войск обороны, морской пехоты, инструкторы и офицеры.
Виды досуга
Спорт и охота были излюбленными развлечениями эгейских воинов. Одним из самых популярных видов спорта на Крите и центральной достопримечательностью эгейского общества были прыжки с быком, очень часто изображаемые в минойском искусстве. Этот ритуальный вид спорта проводился юными спортсменами - юношами и девушками - с сакральным быком и состоял из опасных акробатических прыжков через животное. Эти ритуалы были сакральным времяпрепровождением, в котором воины, вероятно, также тренировались, чтобы доказать свою храбрость.
Конический ритон, найденный в королевском дворце Агия Триада, украшен сценой, изображающей боксеров. Некоторые из них хорошо экипированы, в перчатках и низкопрофильных шлемах с "пустыми глазами", а также в сапогах с ремешками. У некоторых других, которые изображены с более стройными телами, есть только маленькие шапочки с плюмажем для защиты головы. Третья категория юных бойцов не имеет защиты на голове и руках. Может быть, минойцы были первыми, у кого были разные категории бокса?

Во всяком случае, эти игры, как и прыжки с быком, несомненно, имели торжественное религиозное значение. Бокс часто изображается в минойском искусстве как демонстрация физической силы, способностей и символ победы. Эти состязания перешли от минойцев к ахейцам, а также упоминались Гомером в "Илиаде" как погребальные игры в честь Патрокла. Охота, упражнения с луком и бег привели к тому, что молодые минойцы развили стройные, мускулистые и мускулистые тела, представленные в их искусстве. Охота была самым распространенным видом спорта, настоящей подготовкой к войне; ловля диких быков - как на золотом кубке Вафио - была одной из самых увлекательных. Вероятно, также широко практиковалась охота на птиц. Очень высокий уровень свободы, которым пользовались минойские женщины того времени, позволял им посещать игры и спортивные состязания. [Warrior-167]
Обучение и дисциплина
Признаки войны появляются в минойском искусстве, и вооруженные воины изображены с ударами мечей в горло, причем насилие, возможно, также имело место в контексте ритуала или кровавого спорта. Уход в отставку и индивидуальный поступок, вероятно, были характерными чертами класса воинов на Крите, о чем свидетельствуют различные элементы, такие как склады оружия в пещерах (Арлалохори, Психро, Ида), миф о Тесее (прибывшем из Афин на Крит для своего военного посвящения вместе с 14 другими мальчиками) или ритуалы, сохранившиеся в классическую эпоху (например, афинский Ошофориай, проводимый в честь Ариадны и Диониса). В Фесте, еще в классическую эпоху, проводился фестиваль, вероятно, минойского происхождения. Он назывался Экдисиай. Во время этого праздника маленькие мальчики сбрасывают свою детскую одежду; эта традиция была связана с местным культом доэллинской богини Лето-Питии.
Охота была обычной тренировкой для воинов, что подтверждается художественным представлением и мифологической традицией (Андрогей, сын Миноса, укрощающий дикого быка). Иногда молодых воинов обучали охоте в экстремальных и сложных условиях. Чтобы выжить, они должны были использовать свои навыки, такие как использование трюков и мин-ловушек. Основной целью этих практик было создание элитных квалифицированных и сильных бойцов, хороших охотников, лучников и экспертов в оружии и боевом искусстве.
Возможное изображение ранних боевых искусств, по-видимому, изображено на кикладской фигурке периода Киклад II (около 2800-2300 гг. до н.э.), на которой изображен воин, вытаскивающий кинжал левой рукой и блокирующий его правой. Печати и иконография оружия в искусстве очень информативны для идентификации типов воинов и технологий; можно различать лучников (дистанционный бой), копейщиков (бой на средней дистанции), мечников (ближний бой) и мечников с копьями (комбинированный бой на средней дистанции и ближний бой), чтобы получить представление о различных специальностях, составляющих подготовку воина. Анализ типов мечей может интересно выявить детали типов боя и связанных с ними тренировок. При использовании типа А вес находится далеко впереди рукоятки; если бы меч во время боя держали горизонтально, это оказало бы большое давление на заклепки рукояти, а также на запястные и локтевые суставы пользователя. Тяжелое, утяжеленное спереди лезвие создает большую инерцию, что неизбежно удлиняет все движения. Это, по словам Питфельда, наводит на мысль, что двумя основными способами использования мечей типа А были: а) рубящие и колющие удары с большой дистанции и б) широкие / круговые удары по открытой дуге. Это медленные движения, и они лучше всего подходят для поединков в одиночном бою. Иногда это наводит на мысль, что мечи типа А вообще не были функциональными, а скорее использовались только как ритуальные орудия или символы. В комнате в Малии (протопалатальная продажа ?), интерпретируемой как святилище жертвоприношений или возлияний, были найдены два образца этих мечей. Хотя использование мечей для жертвоприношений на минойском Крите очень распространено, сакрализация мечей не исключает их боевого применения. Развитие полного острия в мечах типа B не только усилило рукоять, сделав меч способным выдержать столкновение меча с мечом или меча с доспехом, но и радикально изменило баланс оружия, переместив большую часть веса на руку. Это и стало причиной непропорционального расширения клинка у гарды. Чем ближе точка равновесия находится к рукояти, тем легче и быстрее можно использовать меч, вызывая меньшую нагрузку на запястье и локоть и увеличивая разнообразие ударов, которые может нанести фехтовальщик.
Более длинный C-type, вероятно, был похож по использованию на дальнобойный, режущий и направленный тип A. В этом смысле рогатые стражи были особенно полезны. Чтобы избежать проблем, таких как изгиб клинка при длительных столкновениях меча с мечом или лобовом ударе о броню или кость, был разработан стиль боя, который избегал столкновения с мечом противника, но парировал и отклонял его. Таким образом, противоположные лезвия имели тенденцию скользить друг по другу, и агрессивные порезы наносились с помощью ударов вперед, особенно по конечностям. Конечно, не случайно, что изучение захоронений минойских воинов выявило свидетельства повреждений руки, державшей оружие.
Религия
Большая часть наших знаний об эгейской доисторической религии основана на весьма сомнительных гипотезах, археологические свидетельства скудны, а правильная интерпретация материала очень трудна. Однако общие характеристики эгейской религии можно понять по аналогии с Ближним Востоком. Оба эти общества развились на основе схожих неолитических земледельческих культур, и многие из их основных видов деятельности и менталитета остались бы прежними, отражая сходство в их религиозных верованиях. Таким образом, они верили в сверхъестественные силы, которые могли управлять погодой, плодородием почвы и плодородием живых существ. Подарки, подношения еды, питья и живых существ были даны или обещаны богам во время публичных церемоний, а также домашних ритуалов и "магических" практик.
В некоторых общинах, таких как поселение Лерна III, возможно, развилась слабо организованная "анимистическая" форма и, в основном основанная на доме. На самом деле существует ряд мест под открытым небом, где это можно было бы практиковать, помимо тех, которые связаны с гробницами. Существует очень мало свидетельств религиозной практики на Кикладах и на материковой части Греции до минойского периода Второго дворца.
Минойская система верований была чрезвычайно сложной. Она развилась из неолитической критской религии. Свидетельства о местах ритуальной деятельности можно разделить на четыре большие категории: здания, которые являются святилищами или включают в себя святилища, места под открытым небом (в основном святилища на вершинах), пещеры и гробницы; все эти категории хорошо засвидетельствованы на Крите. Самыми распространенными ритуальными действиями, по-видимому, являются подношения глиняных предметов. Другие обряды, возможно, проводились как часть крупных церемоний, включая возлияния, жертвоприношения животных, а в некоторых случаях, возможно, даже человеческие жертвоприношения. С минойской религией связано несколько культовых предметов, таких как глиняные колокольчики или рогатые маски, бычьи фигурки, сделанные на колесах, бронзовые или золотые двойные топоры, рога посвящения, сакральные узлы и столбы.
Важность публичных церемоний, несомненно, гарантировала бы особый статус тем, кто выступал в качестве посредников между сообществом и сверхъестественными силами. Одним из важнейших событий в минойской религии является появление класса жрецов, четко идентифицируемого в художественных изображениях по одежде и другим деталям внешнего вида или деятельности. Его происхождение, вероятно, можно определить из допалатарского периода от людей, с которыми были похоронены фигурки и другие ритуальные предметы, и чьи гробницы, возможно, были культовыми центрами. Изображения и другие свидетельства показывают, что в него входили как мужчины, так и женщины, и оба пола, вероятно, играли доминирующую роль в некоторых ритуалах. Это заметный контраст с великими ближневосточными религиями, в которых (хотя женщины могли занимать важные должности) священниками, как правило, были мужчины.
Оружие может иметь различные функции и значение, помимо того, что оно является средством убийства и защиты: оно может быть ценным предметом благодаря своему художественному качеству или символом власти, престижа и авторитета, жертвоприношения, награды или религиозного значения. Таким образом, хранение листовых мечей в пещере Аркалохори вместе с дюжиной или около того золотых двойных топоров и множеством серебряных и бронзовых образцов, найденных вместе с ними, можно объяснить как ритуальную практику. Кинжалы тоже имели символическое значение. Их связь с мертвыми в могиле предполагает, что даже после смерти владение кинжалом способствует социальной идентичности.
Контекст, в котором было найдено оружие, и способ его хранения часто могут дать ключ к пониманию его значения, предлагая представление о структуре раннего эгейского общества. Щиты и шлемы, изображенные в определенных контекстах, были, например, религиозными символами. Божества иногда изображаются с мечом, копьем или щитом; иногда объекты появляются поодиночке, как будто заменяя отсутствующее божество. На стенах Восточного крыла Лабиринта были изображены большие фигуры из восьми щитов, возможно, указывающие на то, что здание находилось под божественной защитой. На некоторых ритуальных сосудах нарисованы щиты.
Во Второй дворцовый период сложная иконография, обнаруженная в изображениях, и проработанность ритуалов указывают на изощренность, которой достигла к этому времени минойская религия. В этот период несколько изображений божеств или подражателей богов, таких как так называемая "Госпожа Миртоса", "Горная мать", "Царь-жрец" и "Мастер-оттиск", засвидетельствованы на глиняных сосудах, фресках, кольцах с печатями или камнях с печатями. Главную богиню минойского пантеона зовут Потния, ее также называют `Владычицей лабиринта' в Кноссе. У нее были святилища или святилища во многих местах, и ей поклонялись, по крайней мере, в более позднюю часть минойского периода. Двойной топор, вероятно, был символом Потнии, и, возможно, столб и змея тоже были ее символами. В своей ипостаси домашней богини и хранительницы домашних хозяйств и городов Потния продолжала жить как Афина, Рея и Гера. [Warrior-167]

Военные действия
В эпоху палеолита оружие использовалось в основном для охоты, но также и во время столкновений между различными племенными группами.
В начале эпохи неолита было изобретено мощное оружие, которое оставалось в употреблении в течение следующих столетий: лук, праща, копье, булава и топор. Свидетельства ранних сражений можно увидеть в человеческих останках, свидетельствующих о смертельном воздействии булав и подобного оружия в таких конфликтах. Материал из Лерны среднего бронзового века поучителен в этом отношении: здесь Энджел отметил повреждения на десяти процентах всего скелетного материала, а еще на десяти процентах взрослых были обнаружены следы колющих ран.
В самых ранних поселениях Эгейского бронзового века в могилах обычно не находили единообразный набор оружия, а изображения профессиональных воинов и сцен боя явно отсутствуют. Большинство ранних эгейских общин могли набирать только небольшие боевые силы для локальных конфликтов, таких как конкуренция за ресурсы, недовольство между отдельными лицами, месть или вторжение на территорию (даже если эти споры не были частью общей стратегии расширения). В ходе довоенной деятельности военные партии, скорее всего, вербовались с помощью убеждения, а не силы.
Воины в племенных обществах участвовали в войне с целым рядом целей, включая, чаще всего, трофеи, добычу или женщин. В любом случае, ими двигали индивидуальные причины. Военные отряды были небольшими - вероятно, от пяти до десяти человек в случае деревень и до 50 человек в крупных поселениях - и имели краткосрочное и простое одноуровневое руководство. Участники сами готовили свое оружие и припасы. Все воины принимали участие в довоенных ритуалах и общественных пиршествах. Наступательная тактика включала нападения на отдельные вражеские поселения, которые иногда находились на некотором расстоянии. Преобладали бои с применением оружия дальнего и среднего радиуса действия без прямого контакта - предпочтение отдавалось рейдам "бей и беги" и засадам. Во время этих наступлений обычно использовались различные виды оружия, такие как луки, пращи и дротики.
На очень раннем минойском Крите военачальники имели под своим командованием небольшие группы пеших воинов, пращников и лучников, а также копейщиков и воинов, вооруженных короткими мечами. Эти военные отряды практиковали рейдерскую войну, состоящую из быстрых действий, набегов и засад. Военные кампании в основном проводились во время теплых сезонов. Завоеванные поселения бывали разграблены и полностью разрушены огнем. Когда скелетов на месте раскопок не находят, археологи предполагают, что жители были угнаны в рабство и депортированы. Система полного уничтожения поселения исключает любую возможность выкупа. Завоеванные земли и их земледельцы были разделены между дворцовыми вождями, священниками и воинами, которым царь даровал собственность.
Оружие может предоставить нам информацию о характере ведения войны и изменениях в методах ведения конфликта. Например, мечи, используемые для рубки и рубки, предполагают пеший бой, что также подтверждается ранними минойскими печатями, изображающими боевые сцены. Комбинация копья для первоначального столкновения, меча для более близкого контакта и кинжала в качестве оружия последней инстанции вместе со щитом, по-видимому, была стандартным снаряжением в минойском мире. Более того, имея воинов, вооруженных колющими копьями, мы также можем сделать предварительный вывод о групповой тактике, такой как бой в тесном строю и скоординированные действия, как предполагают марширующие воины на фреске Акротири. Эта фреска, по-видимому, предполагает, что - в отличие от обычной тактики Востока, в основном состоящей из метания копий, за которым следует ближний бой без надлежащего сильного боевого порядка - минойцы уже открыли секрет сплоченных боевых порядков (возможно, протофаланги).). Фреска Тера предполагает использование плотной схемы сражения, сформированной компактным отрядом людей, вооруженных очень длинными копьями за щитами, против более хаотичной атаки их врага с моря (возможно, ливийцев). Единственный прототип подобной тактики можно увидеть на шумерской "Стеле стервятника" из Лагаша, датируемой примерно 2500 годом до нашей эры. Сравнивая с шумерской тактической моделью, мы можем предположить, что эта протофаланга состояла из рот численностью от 36 до 100 человек.
В любом случае, этот иконографический источник вместе с фреской Капитана чернокожих из Кносса иллюстрирует, что эгейцы поздней бронзы, по крайней мере, оценили военные преимущества колонны.
Структура некоторых ранних укреплений Эгейского моря предполагает открытые, тотальные атаки вдоль передней части оборонительной стены. Следует отметить сложные и массивные сооружения, такие как бастионы (обеспечивающие позиции для защиты основания стены и слабых мест у входов) или каменную облицовку на нижних склонах поселений в качестве основы для укрепительной стены из сырцового кирпича на более высоком уровне. Укрепление Трои II является классическим примером, но аналогичные стратегии укрепления, по-видимому, использовались и в других местах восточного Эгейского моря. Следовательно, тактика массированных и концентрированных нападений вызывала достаточно опасения, чтобы вызвать новые стратегии обороны. Большие бастионы, вероятно, служили также казармами, складскими помещениями и административными зданиями и могли рассматриваться как символы зарождающегося военного учреждения. Послевоенные мероприятия сосредоточены на ритуальных обрядах в честь людей, погибших в бою, таких как изоляция, очищение или воздержание. Только после выполнения этих обрядов успешные воины получают более высокий статус. Праздники победы следуют за очищением. Все погибшие были извлечены, но нет никаких признаков того, что обращение с телами погибших на войне чем-то отличалось от обращения с другими.
Война также должна быть связана с морской деятельностью. Баркасы и большие каноэ были признаны высокостатусными морскими судами, используемыми в военных действиях, рейдах и, возможно, престижных путешествиях. Таким образом, мы можем предположить, что лица со статусом воина также были бы вовлечены в мореплавание, деятельность, дополнительно связанную с перемещением товаров и контролем морских перевозок.
Деятельность баркасов сыграла определенную роль в процветании и выживании кикладских общин, в то же время они обеспечивали социальную арену, на которой моряки/воины могли достичь своего статуса через прославление. Ассоциация изображения баркасов и исключительно богатых могил также указывает на роль мореплавания в достижении высокого социального статуса. [Warrior-167]

ИСТОЧНИКИ
[ВИ.1] Всемирная история. Том 1.
[Warrior-167] D'Amato Raffaele, Salimbeti Andrea. Early Aegean Warrior 5000-1450 BC. Osprey Publishing, 2016.
[NV-196] Warships of the ancient world 3000-500 BC. Osprey Publishing, 2010.

Комментарии: 10, последний от 17/07/2022.
Размещен: 06/07/2022, изменен: 03/01/2023. 144k. Статистика.
Справочник: История

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"