![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-1.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-2.png)
О НАПАДЕНИИ СССР НА США
Предоставлено
ДИРЕКТОР ЦЕНТРАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ
ДИРЕКТОР ЦЕНТРАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ
В подготовке этой оценки участвовали следующие разведывательные организации: Центральное разведывательное управление и разведывательные организации Государственных департаментов, Армии, Военно-морского флота, Военно-воздушных сил, Объединенного штаба, Комиссии по атомной энергии и Федерального бюро расследований.
Согласовано
КОНСУЛЬТАТИВНЫЙ КОМИТЕТ по РАЗВЕДКЕ
КОНСУЛЬТАТИВНЫЙ КОМИТЕТ по РАЗВЕДКЕ
18 июня 1957 года. С этим согласились Специальный помощник по разведке Государственного департамента; помощник начальника штаба по разведке Департамента армии; директор военно-морской разведки; Директор разведки ВВС США; заместитель директора по разведке Объединенного штаба; представитель Комиссии по атомной энергии при МАК; и помощник директора Федерального бюро расследований.
ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
УВЕДОМЛЕНИЕ О РАСПРОСТРАНЕНИИ
1. Эта оценка была распространена Центральным разведывательным управлением. Эта копия предназначена для информации и использования получателем, указанным на обложке, и лицами, находящимися под его юрисдикцией, на основе необходимости знать. Дополнительное существенное распространение может быть разрешено следующими должностными лицами в их соответствующих департаментах:
a. Специальный помощник Министра по разведке Государственного департамента
b. Помощник начальника штаба, Г-2, по департаменту армии
c. Директор военно-морской разведки Департамента военно-морского флота
d. Директор разведки ВВС США, Департамент военно-воздушных сил
e. Заместитель директора по разведке Объединенного штаба, для Объединенного штаба
f. Директор по разведке, AEC, Комиссии по атомной энергии
g. Помощник директора ФБР по Федеральному бюро расследований
h. Помощник директора по сбору и распространению, ЦРУ, для любого другого департамента или Агентства
2. Эта копия может быть сохранена или уничтожена путем сжигания в соответствии с применимыми правилами безопасности или возвращена в Центральное разведывательное управление по договоренности с Управлением сбора и распространения информации ЦРУ.
3. Когда оценка распространяется за рубежом, зарубежные получатели могут хранить ее в течение периода, не превышающего одного года. По истечении этого периода смета должна быть либо уничтожена, либо возвращена в экспедиторское агентство или следует запросить разрешение у экспедиторского агентства на его сохранение в соответствии с IAC-D-69/2, 292 июня 1953 года
Этот материал содержит информацию, затрагивающую национальную оборону Соединенных Штатов
по закону о шпионаже, раздел 18, USC, разделы 793 и 794, передача или раскрытие которой любым
способом неуполномоченному лицу запрещено.
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ:
Белый дом
Совет национальной безопасности
Государственный департамент
Министерство обороны
Операционный координационный совет
Комиссия по атомной энергии
Федеральное бюро расследований
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-3.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-4.png)
СОДЕРЖАНИЕ
ПРОБЛЕМА. 1
ОБЛАСТЬ ПРИМЕНЕНИЯ. 1
ВЫВОДЫ. 1
ОБСУЖДЕНИЕ. 3
ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ. 3
ПЕРЕМЕННЫЕ ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ПРОБЛЕМУ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. 5
Обстоятельства, при которых принимается Советское решение о нападении. 5
Эффект периода напряжения. 7
Функционирование разведки в кризисных условиях. 7
Эффект попыток советского обмана. 8
Варианты характера начальной атаки. 9
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О ПОДГОТОВКЕ К НАПАДЕНИЮ В 1957 ГОДУ. 9
Атаки дальней авиации . 9
Атаки управляемыми ракетами. 10
Нападение советских войск на Западную Европу из Восточной Германии. 11
Всеобщая мобилизация. 11
Тайное нападение. 12
Оборонительные приготовления. 12
Другие Соображения. 12
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРИ ОЦЕНКЕ ПОКАЗАНИЙ В СОЧЕТАНИИ. 13
ИЗМЕНЕНИЯ В ПРОБЛЕМЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ В ПЕРИОД С НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ ПО СЕРЕДИНУ 1960 г. 13
ВЕРОЯТНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О СОВЕТСКОМ НАПАДЕНИИ НА США
В СЕРЕДИНЕ 1960-Х ГОДОВ
ПРОБЛЕМА
В СЕРЕДИНЕ 1960-Х ГОДОВ
ПРОБЛЕМА
Оценить предупреждение, которое может быть предоставлено разведкой в случае начала советскими войсками военных действий против США в период с настоящего времени по середину 1960 года*.
*Дата середины 1960 года не относится к какой-либо предполагаемой способности или намерению СССР напасть на США в то время. Было решено сделать эту статью параллельным исследованиям советских возможностей, которые аналогичным образом прогнозируются примерно на три года вперед.
ОБЛАСТЬ ПРИМЕНЕНИЯ
Предупреждение о советском нападении, обсуждаемое в этой статье, - это то, что разведка может дать до фактического начала: нападения. Предупреждение, которое может быть получено от радара раннего предупреждения США или союзников или других тактических устройств обнаружения, не обсуждается. Мы также не обсуждаем возможность получения случайного предупреждения от источников, основной задачей которых не является раннее предупреждение, например, метеостанций, военно-морских и коммерческих судов в море. Возможность того, что СССР может прибегнуть к ультиматуму и тем самым сам предупредить о нападении в случае отказа, также исключается из рассмотрения.
ВЫВОДЫ
1. В отсутствие проникновения советского правительства на высокий уровень предупреждение о нападении, сделанное разведкой, должно быть конечным продуктом процесса рассуждений на основе неполных доказательств, и поэтому оно представляет собой суждение о вероятности. При наиболее благоприятных обстоятельствах разведка могла бы утверждать, что степень вероятности нападения была очень высокой; в других случаях суждение могло бы заключаться только в том, что шансы на советское нападение были несколько выше, чем даже; во многих ситуациях разведка могла бы сделать не лучше, чем сказать, что СССР, возможно, намеревается атаковать.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-5.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-6.png)
Фактически данное предупреждение будет зависеть от конкретного контекста событий, от уникальных особенностей таких ситуаций, включая даже элементы чистой случайности, и от определенных переменных, которые не могут быть полностью предвидены или компенсированы подготовленными процедурами. (Пункты. 5-6, 11, 15)
2. Предварительные и последовательные предупреждения могут быть даны разведданными, которые могут иметь кумулятивный эффект. Даже если бы они не позволяли сделать однозначный вывод о том, что СССР намеревался напасть, они все равно могли бы послужить основой для принятия критически важных политических, военных или разведывательных решений. В кризисной ситуации, которая может предшествовать нападению, способность разведки давать более надежное предупреждение может в значительной степени зависеть от исключительных мер по сбору данных, требующих принятия предварительных политических решений. Эти меры позволили бы получить информацию, возможно, очень ценную, о советских возможностях и готовности и, следовательно, возможно, о советских намерениях напасть. (Пункты. 13, 25)
3. Постоянным фактором в суждениях разведки, влияющих на предупреждение, является наша оценка советских возможностей, в частности, уровень военной готовности, преобладавший в то время. Мы рассмотрели, какие признаки военных приготовлений может получить разведка, которые могли бы послужить основой для предупреждения о нападении. Вид данного предупреждения также будет зависеть от очевидных темпов подготовки советского нападения и соотношения военных и невоенных признаков. (Пункты 7.44) Предполагая, что СССР должен был напасть сейчас, мы приходим к выводу, что:
a. По приблизительной оценке, силы до 300 самолетов дальнего радиуса действия, вероятно, могли бы быть запущены одновременно без получения указаний, позволяющих разведке предупреждать о возможной атаке. Вообще говоря, вероятность получения предупреждающих указаний увеличивалась бы по мере увеличения количества самолетов. Нет оснований судить о том, в какой момент шансы на получение предупреждающих сигналов были бы примерно равными; мы считаем, однако, что если бы количество одновременно запущенных самолетов составляло около 800, то шансы на то, что они выдадут предупреждающие сигналы, будут значительно выше. Если бы эти данные были получены, они, вероятно, позволили бы разведке предупредить о возможной атаке примерно за 4-8 часов до того, как атакующие самолеты смогут достичь линий радиолокационного предупреждения. Однако всегда было бы возможно, чтобы перемещение к передовым базам и из них было скорее тренировочным маневром, чем атакой. (Пункты. 31-32)
b. Предупреждение о применении управляемых ракет класса "земля-земля" на дальности до 700 морских миль, в том числе запускаемых с подводных лодок, маловероятно. (Пункты. 29, 34-35)
c. Предупреждение о возможном нападении на Западную Европу со стороны советских войск, дислоцированных в Восточной Германии, будет варьироваться в зависимости от сезона, в зависимости от того, находились ли подразделения на базах или на каком-либо этапе полевой подготовки годового учебного цикла. Предупреждение, основанное на перемещениях подразделений на позиции атаки, вероятно, будет отличаться следующим образом:
(1) От нескольких часов до нескольких дней в апреле и в сентябре-октябре; но, возможно, ни одного.
(2) От двух до пяти дней в мае-августе.
(3) От пяти до семи дней в ноябре--марте. (Para. 36)
d. Если бы советскому нападению предшествовала полная мобилизация, предупреждение о возможном нападении, вероятно, можно было бы дать за несколько недель до этого. Мы могли бы в ходе мобилизации спрогнозировать приблизительную дату завершения военных приготовлений, но СССР всегда мог бы атаковать своими готовыми силами в более ранний срок. (Пункты. 37-39)
e. Предупреждение о нападении тайными средствами будет зависеть в первую очередь от вероятности того, что какая-то часть советского тайного плана провалилась, или от случайного обнаружения. Таким образом, не могло быть никакой уверенности в том, что разведка сможет предупредить о таких формах нападения. (Пункты. 40-41)
4. Общий эффект развития советского потенциала, который, по оценкам, может быть развит к 1960 году, будет заключаться в снижении шансов на получение значительных предупреждающих указаний. Ключевыми факторами будут степень модернизации, достигнутая советскими вооруженными силами, и состояние готовности, которое они обычно поддерживают. Если будут поддерживаться более высокие уровни общей готовности и активности, то будет меньше признаков, полученных в результате подготовки к нападению. В той мере, в какой баллистические ракеты средней или межконтинентальной дальности могут быть доступны СССР к 1960 году, проблема предупреждения будет еще более усложняться, поскольку разведка вряд ли сможет заранее предупредить о применении такого оружия. (Пункты. 47-52)
ОБСУЖДЕНИЕ
ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ
5. Предупреждение, данное разведкой, должно основываться на сборе и оценке информации о советской подготовке к нападению и о советском поведении до нападения. Учитывая значительные усилия СССР по ограничению сбора информации, касающейся его планов и деятельности, такая информация, вероятно, всегда будет неполной, а в отношении некоторых советских мероприятий будет либо фрагментарной, либо недоступной. Тем не менее, различные методы сбора, доступные разведке, почти наверняка дадут некоторые доказательства, возможно, отдельные элементы информации, указывающие на повышение военной готовности. Эти последние сами по себе не обязательно означали бы намерение советского Союза напасть, поскольку они также могли бы соответствовать намерению угрожать, сдерживать или быть готовыми защищаться и мстить. Только проникновение в советское правительство или военное командование на высоком уровне, вероятно, даст полную и достоверную информацию о советских военных планах и намерениях. Маловероятно, что такая информация будет доступна.
6. Таким образом, разведка должна исходить из многих видов косвенных доказательств, чтобы прийти к выводам о фактических и предполагаемых действиях СССР. В этих обстоятельствах предупреждение является конечным продуктом процесса рассуждения на основе неполных доказательств и, следовательно, представляет собой суждение о вероятности. Такое суждение в первую очередь основывалось бы на взвешивании признаков советской деятельности, чтобы установить, указывали ли они на тот или иной курс действий. Предостерегающее суждение также частично исходило бы из преобладавшей в то время оценки общего советского возможности и намерения. Последнее послужило бы руководством к альтернативным направлениям действий, которые могли бы быть предложены советскими лидерами.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-7.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-8.png)
Поэтому способность дать надежное предупреждение будет зависеть от полноты и точности этой оценки, а также от правильной интерпретации имеющихся конкретных указаний, которые могут отражать решение Советского Союза принять один конкретный курс действий из числа имеющихся альтернатив. Если бы нынешние указания были неубедительными, предупреждение по необходимости должно было бы в большей степени основываться на общей оценке советских намерений и вероятных направлений действий.
7. Постоянным фактором в суждениях, влияющих на предупреждение, является наша оценка советских возможностей, в частности, уровень военной готовности, преобладавший в то время. Именно в области физической подготовки разведка лучше всего способна собирать существенные доказательства. Вероятность нападения обычно можно было оценить как минимальную до тех пор, пока советское военное ведомство не достигло разумной стадии общей готовности к нападению. После того, как эта стадия будет достигнута, дальнейшее предупреждение почти наверняка должно будет поступить от военных признаков подготовки к нападению в последнюю минуту и от невоенных признаков указывающих на возрастающую вероятность нападения. Признаки последних военных приготовлений имели бы большое значение для вынесения суждения о вероятном намерении советского Союза напасть. Однако основная трудность в оценке советских намерений в этих обстоятельствах заключалась бы в том, чтобы прийти к выводу, что эти советские действия отражали исключительно намерение напасть (т.е. не отражали намерения сдерживать или быть готовым нанести ответный удар в случае нападения). Дополнительная трудность заключалась бы в том, что многие из этих заключительных приготовлений были бы сделаны так близко к началу атаки, что для получения информации, ее оценки и передачи предупреждения правительству США потребовалось бы самое короткое время.
8. При вынесении заключения относительно их значимости признаки советских военных приготовлений в последнюю минуту не будут рассматриваться изолированно, поскольку эти приготовления всегда будут происходить в контексте советской политической и экономической деятельности. Некоторые признаки этих последних действий почти наверняка будут обнаружены, так что разведка сможет судить о значении военных приготовлений в свете более полной картины советского поведения в то время. В целом, чем больше разведка располагает сведениями о советских военных и невоенных приготовлениях, тем с большей уверенностью можно было бы предсказать вероятный курс действий, который они предвещают.
9. Из этого краткого изложения способа вынесения предупреждающих суждений очевидно, что данное предупреждение не будет ни полным, ни однозначным. Тем не менее, существуют различные предварительные виды предупреждений, которые могут быть даны с высокой степенью уверенности и надежности. Например, разведка, вероятно, могла бы дать надежное предупреждение о потенциальной опасности в ситуациях, возникающих либо в результате действий советского Союза, либо в результате реакции на действия Запада, которые могли бы привести к решению советского Союза о нападении. Разведка, вероятно, могла бы предупредить о военных и других приготовлениях, которые подняли советские возможности до такой степени готовности, что нападение стало все более осуществимым курсом действий. Следует предупредить о технологическом прорыве, который аналогичным образом увеличил советские возможности для нападения.
10. Какими бы ценными ни были такие предупреждения, важнейшей задачей предупреждения всегда будет своевременное вынесение суждения о намерении советского Союза напасть. В этой области значительно труднее достичь высокой степени определенности. Решение относительно возможности советского намерения напасть может быть выражено как предупреждение о возможных намерениях атаковать, вероятным намерением атаковать, или явным намерением напасть; неопределенность может поэтому быть ассортиментом с минимальным суждением, что советское нападение было только в крайнем случае, до практической уверенности, что нападение будет совершено.
11. Мы считаем, что разведка почти наверняка не сможет предупредить о явном намерении напасть, поскольку подготовка СССР также может быть истолкована как указание на намерение угрожать, сдерживать или защищаться. Самое большее, чего можно было разумно ожидать от разведки, - это суждения о том, что нападение было вероятным советским курсом действий. При наиболее благоприятных обстоятельствах разведка могла бы заявить, что степень вероятности была очень высокой; в других случаях можно было бы только предположить, что шансы на советское нападение были несколько выше, чем даже. Во многих ситуациях разведка могла бы сделать не что иное, как сказать, что СССР, возможно, намеревался напасть.
12. В рамках категорий вероятного и возможного намерения совершить нападение решение о предупреждении также может варьироваться в зависимости от особенностей самого нападения. Некоторые указания на форму, масштабы или время возможного нападения можно было бы установить по характеру и темпам советских приготовлений, даже несмотря на то, что намерения советских войск были настолько неясны, что исключали суждение о вероятности нападения. Однако, точно так же, как поведение советских войск и подготовительные мероприятия редко, если вообще когда-либо, позволяли разведке предупреждать о явном намерении атаковать, так и время, масштабы или форма нападения в некотором отношении неизменно были бы неопределенными.
13. Это не означает, что предупреждение не может выполнять полезную функцию, если оно не может с полной уверенностью предсказать атаку. Предупреждения с меньшей степенью достоверности могут быть даны таким образом, чтобы они имели кумулятивный эффект. Такие последовательные предупреждения, даже если они не позволяли сделать однозначный вывод о том, что СССР намеревался напасть, все равно могли бы послужить основой для принятия критически важных политических, военных или разведывательных решений. Они могут быть достаточными, например, для оправдания дипломатических шагов по преодолению развивающегося кризиса, приведения вооруженных сил США в ту или иную стадию боевой готовности или применения специальных мер по сбору разведданных, чтобы обеспечить основу для более жесткого и полного предупреждения.
14. Процесс предупреждения завершается только тогда, когда предупреждения, данные разведкой, выполняются элементами, принимающими решения в правительстве. Разведка должна быть в состоянии заслужить доверие к своим предупреждающим суждениям среди должностных лиц, которые регулярно не занимаются разведкой. Поэтому он должен быть заинтересован в том, чтобы как можно полнее представить доказательства любого данного предупреждения. Предупреждение, которое не было убедительным для ответственных политических чиновников, могло быть таким же провалом разведки, как и отсутствие предупреждения вообще.
15. Из вышесказанного очевидно, что предупреждение будет зависеть от конкретного контекста событий, от уникальных особенностей таких ситуаций, включая даже элементы чистой случайности, и от определенных переменных, которые не могут быть полностью предвидены или компенсированы подготовленными процедурами. Некоторые переменные факторы, влияющие на проблему с предупреждением, обсуждаются в следующем разделе.
ПЕРЕМЕННЫЕ ФАКТОРЫ, ВЛИЯЮЩИЕ НА ПРОБЛЕМУ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
Обстоятельства, при которых принимается Советское решение о нападении
16. Важным переменным фактором, влияющим на проблему предупреждения, является ситуация, которая может привести к решению Советского Союза, атаковать. Возможно несколько альтернатив. Один из них состоял бы в том, что советское решение о нападении было принято задолго до фактического начала нападения и в отсутствие какого-либо кризиса, который мог бы немедленно бросить вызов жизненно важным советским интересам. Такое решение могло бы быть принято, если бы советские лидеры считали, что они приобрели настолько решающий запас военного превосходства, что они могли предвидеть поражение США без того, чтобы сам СССР получил неприемлемый ущерб. Крупный прорыв к какому-то наступательному или оборонительному потенциалу, которому США не смогли бы противостоять, позволил бы СССР сделать такой выбор*
* Мы оценили потенциал Советского Союза для будущих научных достижений и вероятность прорыва в период этой оценки в пунктах 65-68 NIE 11-6-56 "Возможности и тенденции советской науки и техники" (9 октября 1956 года).
Если бы разведка получила доказательства того, что был совершен прорыв, этот факт сам по себе насторожил бы разведку и, возможно, послужил бы основой для общего предупреждения. Наша способность получить доказательства прорыва зависит в первую очередь от того, какого рода прорыв был достигнут. Если бы было получено некоторое знание о факте прорыва, наша способность дать более конкретное предупреждение зависела бы от подготовки и времени, необходимого для оперативного использования прорыва, а также от эффекта, который его использование окажет на другие приготовления, которые будут необходимы для атаки.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-9.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-10.png)
17. Советские лидеры также могли бы принять решение о войне, если бы они верили, что США планируют возможное нападение на СССР и что их лучшие шансы на выживание заключаются в нападении первыми.*
* Наши взгляды на советскую оценку мировой ситуации и вероятные советские действия, относящиеся к этому моменту, изложены в NIE 11 - 4-56 "Советские возможности и вероятные действия до 1961 года" (2 августа 1956 года). См., в частности, пункты. 89-94 и 148-171.
В этом случае, как и в случае технологического прорыва, решение о нападении, если бы оно было принято задолго до нападения, позволило бы СССР занять длительный период для подготовки. Это дало бы разведывательному сообществу время для сбора более широкого спектра данных, и они могли бы постепенно приобретать осмысленный характер. По крайней мере, первоначально такая подготовка, вероятно, не носила бы чрезвычайного характера и, вероятно, рассматривалась бы как нормальное развитие военного потенциала. Однако в какой - то момент в ходе этого периода подготовки могут быть предприняты определенные действия, явно расходящиеся с темпами нормального развития возможностей или характером мировой ситуации. Ближе к концу этого периода могут наблюдаться действия, характерные для последней минуты, которые вместе с более ранними предупреждениями увеличат нашу способность предупреждать. Таким образом, хотя атмосфера растущей напряженности, характерная для кризисной ситуации, может отсутствовать до поздней стадии, разведданные могут предупредить на более раннем этапе в период подготовки.
18. СССР также может принять решение напасть на США в ответ на развитие какого-либо локального кризиса, который ни одна из сторон изначально не намеревалась вести к всеобщей войне. СССР мог решиться на нападение, потому что считал, что фактическому или угрожаемому вмешательству в сферу его жизненно важных интересов нельзя противостоять ограниченными средствами. Или это может привести к выводу, что СССР был вовлечен за пределами отступления в какую-то область, где западные державы были бы готовы рискнуть всеобщей войной. В любом случае советские лидеры могут решить, что всеобщая война было предпочтительнее подчиниться серьезному развороту, и что для их военных преимуществ было бы атаковать первыми. В этой ситуации решение о нападении, по всей вероятности, будет сопровождаться некоторой степенью политической напряженности, возможно, очень высокой степенью, что само по себе приведет к предварительному предупреждению. Однако период времени, в течение которого локальный кризис достиг острой стадии, может значительно варьироваться, и это повлияет на способность разведки собирать значимую картину признаков. Если бы кризис развивался в течение короткого периода времени, и если бы советская военная готовность уже была продвинута или если бы советские лидеры решили атаковать с минимальной подготовкой, полученных указаний могло бы быть немного. С другой стороны, если бы СССР потребовалось определенное время для подготовки и размещения своих сил, можно было бы получить дальнейшее и более конкретное предупреждение о темпах и характере подготовки в последнюю минуту. В последнем случае более высокая степень вероятности может быть связана с предупреждением о нападении. Тем не менее, в каждом случае характер предупреждения будет зависеть также от решения, как в (a) СССР считает, что в конкретной ситуации представляет собой неприемлемый вызов советских интересов, и (b) примет ли советское правительство какой-либо альтернативный курс действий, кроме войны, который был бы открыт для него и который мог бы защитить его интересы.
19. Также возможно, что в случае локального кризиса СССР решит действовать против сил США или Запада на местном уровне, надеясь избежать всеобщей войны. Этот курс действий будет основываться на расчете на то, что советские цели могут быть достигнуты ограниченным применением силы и что США будут сдерживаться от начала нападения на сам СССР. Очевидно, что существовала бы большая опасность того, что такая ситуация перерастет во всеобщую войну. Советским лидерам пришлось бы признать, что США могут прийти к выводу, что расширении военных действий неизбежно и поэтому сами воспользуются преимуществом, начав первую атаку в общей войне. Столкнувшись с такой возможностью, советские лидеры могли бы в какой-то момент сами принять решение о начале такого нападения. Эта ситуация может быть в некоторых отношениях самой сложной из всех для целей предупреждения. Как только его силы были задействованы в локальных действиях, СССР мог на любой стадии принять решение о том, чтобы сделать военные действия общими. Напряженность была бы очень высокой, и, хотя это могло бы в некотором роде помочь разведке, это также чрезвычайно затруднило бы интерпретацию показаний. В данных обстоятельствах, советские войска, по-видимому, были бы близки к полной готовности, и действовали бы максимальные меры безопасности. Определенная степень разведывательной и военной готовности в США также будет достигнута на основе предупреждений о растущей приверженности советского Союза локальному кризису. Любое предупреждение о намерении советского Союза расширить локальный кризис до всеобщей войны, должно было бы быть выведено из свидетельств советских приготовлений в последнюю минуту масштаба, характера или местоположения, отличающихся от тех, которые требуются для происходящего местного участия.
Эффект периода напряженности
20. Степень преобладающей политической напряженности также будет важным переменным фактором. Период растущей напряженности сам по себе будет означать предупреждение о растущей вероятности войны. Это дало бы больше указаний, повысило бы бдительность разведки и, возможно, побудило бы ее принять исключительные меры для сбора информации о советской деятельности. С другой стороны, период напряженности также создает трудности в правильной оценке информации о советской деятельности и о советской интерпретации деятельности США. Например, большинство политических и пропагандистские действия, подготовительные к нападению на США, могут не сильно отличаться от тех, которые можно было бы ожидать в любой период повышенной напряженности. К ним могут относиться: дипломатические подходы к определенным государствам, чтобы убедить их отказаться от своих союзов с США; явные угрозы в адрес стран, предоставляющих базы США; массированная пропаганда "мира", направленная на население западных государств, чтобы подорвать их волю к сопротивлению или разрушить их уверенность в мотивах и намерениях правительств; правдоподобные новые предложения о запрете ядерного оружия; усиленная пропаганда, направленная на население Блока, чтобы психологически подготовить его к "сопротивлению агрессии". Такие действия сами по себе могут быть истолкованы как оборонительные мотивы или как часть войны нервов, и, таким образом, они не установят, что СССР намеревался напасть. Однако, взятые в сочетании с другими видами указаний, они могут позволить разведке предупреждать с относительно большей степенью уверенности. Например, разведка серьезно отнеслась бы к полученным в период растущей напряженности доказательствам того, что коммунистическим партиям было дано указание быть готовыми к выполнению диверсионных и подрывных миссий, и такого рода доказательства могли бы быть налицо.
21. Период растущей напряженности также затруднил бы интерпретацию признаков советских военных приготовлений как свидетельства конкретного намерения напасть. СССР мог бы осуществлять военные приготовления не на основе твердого решения начать войну, а в целях запугивания или для повышения своей оборонительной готовности и... его способность нанести ответный удар в ответ на нападение США, которого он опасался, надвигалось. Также возможно, что советские приготовления к войне могли быть предприняты из-за неправильного толкования политики США, в результате которого советские лидеры считали, что их вот-вот вынудят вступить в войну, вопреки их реальному желанию. Важность правильной оценки США по этому вопросу была бы очень велика, однако было бы особенно трудно сделать такую оценку в период растущей напряженности.
22. Таким образом, большое количество военных указаний может не оправдывать предупреждение о возможном нападении. Разведка могла бы сказать, что вероятность войны и готовность СССР к нападению возрастали. Если бы такая ситуация затянулась и если бы было получено достаточно указаний, разведка, вероятно, смогла бы спрогнозировать тенденцию советской подготовки к периоду максимальной опасности.
Функционирование разведки в условиях кризиса
23. Поскольку предупреждение является результатом суждения, существуют переменные человеческие факторы, которые необходимо принимать во внимание.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-11.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-12.png)
Бдительность будет варьироваться в зависимости от того, как развивался кризис, его интенсивности и продолжительности. Существует множество способов повышения бдительности и эффективности разведки в кризисных условиях. Например, отчетность на местах и анализ разведывательной информации становятся резко сфокусированными на кризисной ситуации; используются новые источники информации, хранящиеся в резерве для таких ситуаций; ресурсы разведывательного сообщества более тесно интегрированы для решения кризис, и разведка все больше склоняется к рассмотрению вопроса о том, указывают ли имеющиеся данные на враждебные намерения. С другой стороны, в случае длительного затяжного кризиса, связанного с высокой степенью напряженности, ключевой персонал будет подвержен усталости и напряжению. Если бы на том или ином этапе были сделаны явно ошибочные предупреждающие суждения, в игру могла бы вступить неоправданная осторожность.*
* Возможно, что предварительные предупреждения приведут к мерам предосторожности США, которые заставят СССР отменить или отложить запланированное нападение. В этом случае то, что казалось ошибочным предупреждением, на самом деле было бы правильным. Разведка могла бы полностью выполнить свою миссию по предупреждению, но не смогла бы продемонстрировать, что она это сделала,
24. Как только возникает кризисная ситуация, объем сообщений увеличивается, а их надежность в целом снижается, что приводит к тому, что разведывательные службы сталкиваются с большим количеством "неоднозначных сообщений из неадекватно идентифицированных источников и с неопределенной надежностью". Также наблюдается увеличение числа сообщений из источников известной достоверности, некоторые из которых вступают в игру в результате кризисной ситуации. В этих обстоятельствах каналы связи могут быть перегружены, что приведет к задержкам в передаче и получении информации. Однако сотрудник разведки не может приостановить вынесение решения до тех пор, пока не появятся более полные и удовлетворительные доказательства, из-за нехватки времени в условиях развивающегося кризиса и требований потребителей разведывательной информации о руководстве. Как следствие, данные разведывательные предупреждения могут быть менее надежными или более предварительными.
25. Разведка могла бы использовать процедуры экстренного сбора в условиях кризиса для повышения количества и качества имеющейся информации. Можно было бы провести фото- и радиоэлектронную разведку над территорией, контролируемой советским Союзом. Агенты, находящиеся в резерве на случай такой ситуации и оснащенные специальными средствами связи, могут быть активированы. Могут появиться новые места и устройства для мониторинга уровня активности на советских авиабазах и других военных объектах. Некоторые из этих исключительных мер предоставили бы информацию, возможно, очень ценную, о советских возможностях и готовности и, следовательно, возможно, о советских намерениях напасть. Некоторые меры в этой категории, в частности проникновение с воздуха, могут привести к усилению напряженности или даже к провоцированию советского нападения. Для их использования разведкой, вероятно, потребуются политические решения; они могут разрешить или не разрешить их использование и в любом случае вызовут задержку.
Эффект советских попыток обмана*
* См. SNIE 100-2-57, "Советские возможности для обмана" (28 мая 1957 г.) для более полного обсуждения проблемы обмана. Пункты. 66-70 касаются обмана в связи с нападениями на континентальную часть США.
26. Кажется почти уверенным, что, какую бы форму ни приняла первоначальная советская атака, советские лидеры хотели бы добиться внезапности. Поэтому они, вероятно, попытаются ввести западную разведку в заблуждение относительно своего намерения атаковать или даже относительно своих возможностей и готовности к нападению. Это можно было бы сделать различными способами. Например, СССР мог бы предпринять дипломатические шаги или скорректировать свою пропаганду, чтобы снизить напряженность. Она могла бы выдвинуть правдоподобные предложения для обсуждения вопросов, которые привели к кризису. Она могла бы имитировать сокращение своих военных приготовлений или даже фактически сократить некоторые из них. Она могла бы организовать для западной разведки получение ложной информации о недостатках в советской готовности и возможностях.
27. Невозможно предсказать, будут ли успешными попытки обмана в какой-либо реальной ситуации или нет. Разведка все еще может обнаружить продолжение конкретных военных приготовлений. Такие приготовления, если их обнаружат, можно было бы объяснить советской осторожностью и недоверием, но они также указывали бы на возможность маневра обмана, и они могли бы быть особенно значимыми как свидетельство возможного советского намерения добиться внезапности при начале атаки. Однако даже если бы советская попытка обмана не была полностью успешной, проблема предупреждения была бы сложной. Из-за противоречивых показаний разведка может оказаться не в состоянии предупредить так быстро, твердо или конкретно, как это могло бы быть в отсутствие попытки обмана.
Вариации в характере первоначальной атаки
28. Как мы уже отмечали ранее, основная проблема предупреждения для разведки связана с тем фактом, что фактический советский план нападения почти наверняка был бы нам неизвестен. Это означает, что разведка не могла категорически заключить, что определенная степень готовности, которую мы оценили, была достигнута, привела советские приготовления к стадии, близкой к завершению. Поэтому возникнет необходимость использовать имеющуюся у нас информацию, во-первых, чтобы указать на характер различных нападений, которые СССР мог бы предпринять, и, во-вторых, оценить вероятность того, что будет предпринята конкретная атака. Помимо этого, многие конкретные элементы, имеющие отношение к характеру первоначального нападения и влияющие на проблему предупреждения, не могли быть точно оценены, например, сила и направление атаки, которые советские лидеры сочли бы необходимыми и в то же время совместимыми с внезапностью, какие системы доставки, кроме самолетов, будут использоваться при первоначальных атаках, распределение сил по континентальным целям США, в отличие от целей в других местах, и базы, с которых будут начаты первоначальные атаки. В любой данной ситуации показания, полученные разведкой, следовательно, будут различаться по частоте, количеству и виду и должны быть связаны с альтернативными гипотезами относительно формы и масштаба первоначальной атаки.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ О ПОДГОТОВКЕ К НАПАДЕНИЮ В 1957 ГОДУ
29. Мы оценивали в другом месте, и здесь нас не интересует советская стратегия в случае нападения на США.*
*См. NIE 11-4-56, особенно пункты 131-136.
В этом разделе мы обсуждаем предупреждающие указания, которые разведка может получить от подготовки различных подразделений советских войск, которые могут быть использованы в начальной атаке.
Удары дальней авиации по континентальной части США и различным целям США и союзников в Евразии и на ее периферии
30. Предположим, в качестве первого примера, что СССР решил запустить в начальную атаку все свои силы или практически все свои силы, состоящие из бомбардировщиков дальнего действия, т. е. около 1400 бомбардировщиков, что, по оценкам, на 10 процентов меньше состоящих на техническом обслуживании.*
* См. SNIE 11-8-517, "Общие возможности советского Союза для нападения на континентальную часть США в середине 1960 года" (15 января 1957 года), стр.13, для последней согласованной оценки численности советской авиации дальнего действия. Новая оценка будет сделана в предстоящем отчете NIE. По мнению директора разведки ВВС США, нынешняя численность составляет около 1500.
Мы считаем, что состояние подготовки и готовности в советской авиации дальнего действия таково, что, вероятно, потребуется несколько месяцев подготовки перед атакой такого масштаба, соответственно, будут получены данные об увеличении числа учебных полетов, более высоком уровне деятельности по техническому обслуживанию и, возможно, подготовке Специального оружия. Более того, поскольку советская дальняя авиация состоит в основном из средних бомбардировщиков, атака на континентальную часть США почти наверняка будет включать использование передовых баз на Чукотке, Камчатке, Кольском полуострове и в Центральной Арктике, Признаки подготовки, вероятно, были бы получены из активности на этих базах или связанных с ними, а также из возросшей частоты дальних полетов больших групп самолетов на эти базы и из них. В течение периода, в течение которого велись все эти приготовления, особенно если бы они проводились с большой срочностью, разведка почти наверняка смогла бы это сделать со все большей твердостью предупреждение, что советская дальняя авиация приближается к стадии готовности, на которой все силы могут быть использованы в начальной атаке.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-13.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-14.png)
31. Предположим, в качестве второго примера, что СССР должен был бы начать начальную воздушную атаку сейчас, используя силы, которые он смог бы развернуть без дальнейшего периода подготовки. В этом случае, поскольку по определению не будет никакой дальнейшей расширенной подготовки воздушных судов, экипажей или баз перед нападением, предупреждение должно быть получено из указаний на окончательное перемещение воздушных судов непосредственно перед началом атаки и из таких других связанных действий, которые могут произойти. Шансы на получение таких показаний будут зависеть в основном по количеству самолетов, одновременно задействованных в атаке, и в меньшей степени по степени использования передовых баз. Наша способность предупреждать о нападении будет в значительной степени зависеть от действия двух взаимосвязанных факторов: характера и уровня воздушной активности, которые США стали считать нормальными; и способности СССР скрывать воздушную активность выше этого уровня. Чем выше уровень воздушной активности, который США считали нормальным в период, предшествовавший нападению, тем большее количество самолетов могло быть развернуто для атаки не будучи сочтенным ненормальным. Нынешний предполагаемый уровень активности советской авиации дальнего действия в передовых базах и периферийных районах Советского блока и за их пределами является низким, ни один полет в передовые районы не превысил, по оценкам, 50 самолетов. Нынешний уровень можно было бы несколько повысить, не считаясь ненормальным, и, кроме того, СССР, вероятно, мог бы скрыть запуск некоторых бомбардировщиков как с передовой, так и с внутренних баз.
32. По приблизительной оценке, мы полагаем, что в настоящее время силы до 300 самолетов дальнего радиуса действия, вероятно, могли бы быть запущены одновременно без получения указаний, позволяющих разведке предупреждать о возможном нападении. Вообще говоря, вероятность получения предупреждающих указаний возрастет по мере увеличения числа воздушных судов. Нет оснований судить о том, в какой момент шансы на получение предупреждающих сигналов были бы примерно равными; однако мы считаем, что если бы количество одновременно запущенных самолетов составляло около 800, шансы на их выдача предупреждающих указаний будет значительно больше. Если бы эти данные были получены, они, вероятно, позволили бы разведке предупредить о возможной атаке примерно за 4-8 часов до того, как атакующие самолеты смогут достичь линий радиолокационного предупреждения. Однако всегда было бы возможно, чтобы перемещение к передовым базам и из них было скорее тренировочным маневром, чем атакой.
33. При нападении такого масштаба, как и при любом другом, действия, связанные с советскими воздушными операциями и безопасностью, в отличие от передвижения и вооружения бомбардировщиков, также могут свидетельствовать о подготовке к нападению, возможно, за несколько дней до нападения. Такая подготовка может включать: введение очень строгого контроля за воздушным движением; более быстрые и решительные меры противовоздушной обороны в ответ на случайные или неслучайные полеты; строгое соблюдение правил воздушного движения через ворота в советское воздушное пространство, такие как берлинские коридоры; и необычная активность на базах снабжения или вблизи них, обслуживающих советскую дальнюю авиацию. Такие указания, особенно если они произошли одновременно и в течение короткого периода времени, могут послужить основой для предварительного предупреждения раньше, чем предупреждение, которое может быть сделано на основе движения самих бомбардировщиков.
Атаки управляемыми ракетами
34. В настоящее время СССР, вероятно, мог бы использовать в начальной атаке некоторые управляемые ракеты класса "земля-земля" с дальностью до 700 морских миль.*
*См. NIE 11-5-57, "Советские возможности и вероятные программы в области управляемых ракет" (12 марта 1957 года).
У нас нет достоверных разведданных о количестве этого оружия, которое может быть доступно, или о местоположении пусковых площадок. Вполне возможно, что в период срочной подготовки к нападению будет обнаружена деятельность, связанная с этим оружием. Такие показатели имели бы большое значение для оценки состояния советской готовности к войне. Как только это оружие будет размещено для запуска, предупреждение об его использовании будет маловероятным.
35. Хотя предупреждение от тактических устройств обнаружения выходит за рамки данной оценки, такое рассмотрение необходимо в отношении подводных лодок с управляемыми ракетами (SSG) из-за крайне малой вероятности получения своевременного предупреждения любыми другими средствами. У СССР может быть несколько подводных лодок с управляемыми ракетами, но нет точных сведений о состоянии боевой готовности этой системы вооружения. Выход значительного числа подводных лодок из Балтийского или Черного морей, кроме как через систему внутренних водных путей в Белое море, почти наверняка поставило бы под угрозу достижение внезапности при нападении. Однако СССР мог бы рассмотреть возможность использования нескольких подводных лодок с управляемыми ракетами со своего Северного и Тихоокеанского флотов без неоправданного риска преждевременного оповещения США. Если признаки возможных подводных лодок были обнаружены наша система акустического наблюдения, резервное слежение противолодочных самолетов, может подтвердить идентификацию таких контактов как подводные лодки. Если это будет установлено, мы будем предупреждены, и время может составить целых пять дней до возможного достижения SSG точек запуска. Это не позволило бы конкретно предупреждать об атаке управляемыми ракетами, запускаемыми с подводных лодок, хотя возможность такого нападения должна была бы учитываться в данном предупреждении.
Нападение на Западную Европу советских войск, дислоцированных в Восточной Германии
36. Советские войска в Восточной Германии находятся в высокой степени готовности, и для начала атаки не потребуется никаких подкреплений. Период подготовки, вероятно, не превысит двух-семи дней, если предположить желание максимизировать шансы на достижение неожиданности. Предупреждение о необычной и угрожающей деятельности было бы получено, если бы основные элементы действительно были собраны в передовых позициях. Время для выполнения этой задачи будет варьироваться в зависимости от сезона, в зависимости от того, находятся ли подразделения на домашних базах или на каком-либо этапе полевой подготовки в рамках годового учебного цикла. Предупреждение, основанное на перемещениях подразделений на позиции атаки, вероятно, будет отличаться следующим образом:
a. От нескольких часов до нескольких дней в апреле и в сентябре-октябре, хотя существует вероятность того, что предупреждения не будет;
б. От двух до пяти дней в мае-августе;
c. От пяти до семи дней в ноябре-марте.
Всеобщая мобилизация
37. Если бы СССР предпринял полную мобилизацию своего военного потенциала, было бы получено большое разнообразие указаний. Они будут касаться таких мероприятий, как призыв резервистов, сохранение ежегодных занятий после обычного выпуска, передислокация подразделений в передовые районы и активизация программ подготовки. Будут приняты экономические меры, влияющие на производственные программы, распределение материалов и рабочей силы, а также использование транспорта. Многие из этих мер должны были бы сопровождаться публичными инструкциями и разъяснениями, и поэтому тот факт, что мобилизация продолжается, не мог быть скрыт от разведки.
38. В какой-то момент во время тотальной мобилизации советской национальной жизни как факт мобилизации, так и темпы, с которыми она происходила, почти наверняка были бы обнаружены разведкой. В этом случае, вероятно, был бы период по крайней мере в шесть месяцев, в течение которого разведка могла бы предупредить о все большей готовности к войне. Однако неясно, будет ли характер показаний оправдывать более конкретное предупреждение в любое время в течение этого периода.
39. С учетом связанных с этим экономических затрат и неполадок доказательства того, что СССР полностью мобилизует военное ведомство, что, по нашим оценкам, может быть достигнуто примерно за 30 дней, почти наверняка должны быть истолкованы как указание на то, что советский Союз ожидает военных действий, и разведка может быть в состоянии предсказать приблизительную дату завершения этих военных приготовлений. Однако СССР всегда мог бы атаковать своими готовыми силами в более ранний срок.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-15.png)
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-16.png)
Тайное нападение
40. СССР также мог тайно совершать военные действия против США. При первоначальном нападении он мог бы, если взять в качестве примера наиболее серьезный случай, применить ядерное оружие, которое было тайно внедрено в США или на зарубежные базы.*
*См. СНИП 11-6-57, пункты. 69-71.
Способность разведки предупредить о первоначальной атаке, предпринятой с помощью этого средства, будет зависеть в первую очередь от возможности того, что какая-то часть советского тайного плана потерпела неудачу таким образом, чтобы обеспечить раскрытие, что какое-то лицо, посвященное в договоренности, дезертировало, или от случайного обнаружения. Обнаружение того, что СССР пытался внедрить ядерное оружие в США или на одну из своих баз, заставило бы разведку самым решительным образом предупредить о намерении СССР напасть. Аналогичным образом, обнаружение коммунистических планов систематического саботажа гражданских и военных коммуникаций в данный момент времени дало бы очень четкие указания на намерение коммунистов атаковать.
41. Подпольная деятельность меньшей важности - например, забастовки, мелкие акты саботажа в больших масштабах и т.д. - может способствовать нашей способности давать значимые предупреждения. Однако мы не могли быть уверены, что такие действия были организованы в связи с нападением на США.
Оборонительные приготовления
42. Ввиду угрозы, исходящей от ответной силы Запада, советские лидеры также предпримут определенные оборонительные приготовления. Военные меры, которые могли бы быть приняты, могли бы включать оповещение сил противовоздушной обороны и инструкции им для предотвращения путаницы во время запуска советских бомбардировщиков; меры противовоздушной обороны для воинских частей и объектов; разведку подводными лодками и самолетами для обнаружения авианосных сил США. Если бы такие шаги не были предприняты, способность СССР противостоять ответному удару была бы серьезно подорвана. Если бы они были захвачены, их могли бы обнаружить за неделю или за 10 дней до первого советского нападения. Гражданские меры, которые могут быть приняты, могут включать активизацию гражданской обороны и эвакуацию ключевого персонала и, возможно, отдельных элементов населения из потенциальных целевых районов. СССР может принять решение отказаться от такой подготовки за короткое время до первоначального нападения, чтобы увеличить шансы на достижение внезапности. Однако, если бы такие меры были приняты ранее в значительных масштабах, они были бы обнаружены. Поскольку это повлекло бы за собой высокие экономические затраты и риск вызвать панику у населения, они значительно повысили бы определенность, с которой будет подаваться предупреждение.
43. Риск, на который СССР был бы готов пойти в результате пренебрежения некоторыми или всеми такого рода оборонительными приготовлениями, частично зависел бы от степени успеха, которого советские лидеры ожидали от своего собственного первоначального нападения. Мы считаем, что при элементарной осмотрительности они не пожелали бы отказаться от подготовки к ответному нападению, особенно в 1957 году. Поэтому некоторые важные. показатели такого типа были бы. вероятно, будет получено.
Другие соображения
44. В предыдущих параграфах была предпринята попытка в общих чертах описать доказательства, которые могут появиться в результате различных видов советской военной подготовки к нападению, и оценить продолжительность времени до нападения, в течение которого такие доказательства будут доступны. Кроме того, однако, определенность и срочность предупреждения, которое на самом деле будет сделано разведкой, будут зависеть от следующих факторов:
а. Скорость или темпы, с которыми, по-видимому, велась советская подготовка к нападению. Мы часто подсчитывали, что советские возможности для нападения постоянно возрастают по мере того, как советское оружие и системы доставки оружия постепенно совершенствуются в рамках обычной советской политики военного развития. Такие приготовления не дают предупреждений о вероятности нападения. Однако существенное ускорение темпов такой подготовки, особенно если указать на достижение в кратчайшие сроки степени готовности, которая считается достаточной для нападения, привело бы к предупреждению о значительной срочности.
б. Признаки в политической, экономической, психологической и других областях, которые, вероятно, сопровождали бы свидетельства повышения военной готовности к нападению. Все эти указания должны были бы быть взвешены вместе со строго военными доказательствами, и они оказали бы важное влияние на определенность и срочность предупреждения, которое было фактически дано.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРИ ОЦЕНКЕ ПОКАЗАНИЙ В СОЧЕТАНИИ
45. В пунктах 29-43 мы рассмотрели действия, которые СССР мог бы предпринять при подготовке к нападению, и указания на эти действия, которые мы могли бы получить от подготовки Советского Союза к различным формам или элементам нападения. Мы также обсудили предупреждения, которые может дать разведка на основе этих указаний. В пункте 28 мы указали на проблему, стоящую перед нами из-за того факта, что СССР мог выбирать из различных стратегических альтернатив при планировании своего первоначального нападения. Какую бы форму и масштаб первоначального нападения советские лидеры в конечном итоге ни выбрали, фактическое нападение, вероятно, будет включать в себя несколько различных видов подготовки, обсуждавшихся ранее, которые проводились одновременно, чтобы быть готовыми ко всем непредвиденным обстоятельствам.
46. Полученные разведкой сведения о подготовке, проводимой одновременно, позволили бы оценить их в сочетании. Показания, которые могут быть получены в отношении таких многочисленных препаратов, будут, как правило, взаимно подкреплять друг друга и могут служить основой для предупреждения, которое было бы более точным и своевременным, чем то, которое было оценено выше на основе показаний препаратов, взятых отдельно.
ИЗМЕНЕНИЯ В ПРОБЛЕМЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ В ПЕРИОД С НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ ДО СЕРЕДИНЫ 1960-х
47. Общий эффект развития советского потенциала, который, вероятно, произойдет к 1960 году, будет заключаться в сокращении времени предупреждения. Ключевыми факторами будут степень модернизации, достигнутая советскими вооруженными силами, и состояние готовности, которое они обычно поддерживают. К 1960 году советская дальняя авиация, вероятно, улучшит свою подготовку летного состава и средства поддержки до такой степени, что практически все силы можно будет в кратчайшие сроки использовать против континентальных баз США и западных баз на периферии Блока. Если бы использовались только элементы, находящиеся в постоянной готовности, то из воздушных приготовлений можно было бы получить лишь несколько, если вообще какие-либо признаки нападения. Если бы в атаке было задействовано максимальное количество самолетов, возросла бы вероятность обнаружения некоторых приготовлений, которые потребовались бы для операции такого масштаба.
48. При условии очень высокого уровня готовности шансы на обнаружение будут зависеть от района или районов, из которых были совершены нападения. Возможности обнаружения были бы наибольшими, если бы самолеты были размещены на передовых базах, меньшими, если бы самолеты запускались только с баз базирования, и наименьшими, если бы в атаке использовались только самолеты, регулярно присутствующие на передовых базах. Предполагая обнаружение движения, все равно было бы трудно идентифицировать его как нападение, особенно если бы высокие уровни воздушной активности стали нормальными в результате интенсивных учебных операций в течение длительного периода.
49, СССР, вероятно, разработает новые возможности к 1960 году, которые позволят применять другие формы нападения, чем те, которые обсуждались в 1957 году. Мы подсчитали, что СССР, вероятно, мог бы иметь баллистические ракеты с дальностью действия 1600 морских миль в рабочем состоянии, начиная с 1959 года, и что он мог бы иметь несколько межконтинентальных баллистических ракет в 1960 году.*
*См. NIE 11-5-57, Пункты. 82 и 84.
Количество этого оружия, имевшегося в наличии в 1960 году, и ограничения в его надежности и точности делают маловероятным, что к этой дате масштабы авиационных нападений существенно изменятся. Могут быть признаки подготовки стартовых площадок в течение длительного периода, но предупреждение о фактическом запуске ракет почти наверняка не может быть дано.
![[]](/img/t/temezhnikow_e_a/cia-1957-nie-11-3-57/cia-1957-nie-11-3-57-17.png)
50. К 1960 году использование подводных лодок, запускающих ракеты, вероятно, станет более важным элементом при первоначальном нападении, чем в настоящее время, и некоторые из этих подводных лодок, вероятно, будут иметь ядерную энергию.*
*См. СНИП 11-6-57, пункт 65.
Последние было бы труднее обнаружить при медленном приближении к зоне запуска, поскольку весь пробег можно было бы выполнить, не выходя на поверхность. Мы не можем дать окончательную оценку количества подводных лодок, которые СССР счел бы безопасным использовать, не подвергая опасности внезапности, но мы считаем, что если бы их было всего несколько. Возможность обнаружения, вероятно, продлится в течение периода до двух недель, в зависимости от районов, подвергшихся нападению, и включения в состав сил нападения судов с обычными двигателями.
51. Проблема предупреждения в отношении других форм нападения, обсуждавшихся ранее, - нападения советских войск, дислоцированных в Германии, или полномасштабного нападения после мобилизации, - вероятно, не сильно изменится в период с настоящего времени по 1960 год. Любое крупное политическое развитие, которое привело бы к новой схеме развертывания советских войск за пределами СССР, конечно, создало бы другие проблемы.
52. В пункте 44 выше мы указали, что определенность и срочность предупреждения, которое на самом деле будет сделано разведкой, будут зависеть, в частности, от скорости или темпов, с которыми, по-видимому, осуществлялась советская подготовка к нападению, и что предупреждения в различной степени определенности будут зависеть от соотношения признаков всех видов, военных и невоенных. Это будет иметь место на протяжении всего периода до 1960 года, хотя относительное влияние отдельных указаний на решение о предупреждении может сильно варьироваться.