Аннотация: Женихов привораживать - дело опасное, попадет девица, как черт в рукомойник! Хорошо еще, что поп тоже не лыком шит, а кому на ком жениться, решает не черт, а другое ведомство
У Романа вечер начался вполне обыкновенно. Перед концом рабочего дня он позвонил Варе, дабы узнать, что новенького у нее произошло за те четыре часа, что они не виделись, а потом поехал на тренировку в спортклуб. После тренировки приехал домой, в Измайлово, съел сковородку картошки и три котлеты, почитал новости в Интернете и пошел спать.
Ромка разделся, лег в постель, представил себе Варю без блузки и уже почти погрузился в сладкий сон, как вдруг его охватило резкое чувство тревоги. Ромка полностью проснулся и сел в кровати. Он вдруг понял, что должен немедленно встать и бежать к худенькой черноволосой девушке, как бишь ее звать... А, Полина! Он ее видел сегодня в Варином отделе.
Ромка выскочил из кровати и включил свет. Стоя в одних трусах посреди комнаты, молодой человек попытался привести в порядок своим мысли. Какая, в пень, Полина, он ее видел один раз мельком, и она ему не особенно понравилась - хорошенькая, хотя на его вкус слишком худая, и глазки глупенькие. Даже если бы у него не было Вари, Полинкой он бы не заинтересовался. Однако сейчас Роман точно знал, что должен как можно скорее найти Полину и покорно выполнять любое ее желание.
Молодому человеку стало страшно. Он вдруг понял, что отныне утратил свою свободу и должен подчиняться какой-то чужой, непонятной воле. На столе возле компьютера стояла фотография - он и Варя на фоне желтых деревьев Измайловского парка. Это фото всегда всегда поднимало ему настроение, но сейчас он вдруг обнаружил, что портрет Вари не будит в нем никаких чувств. Да, он помнил, что с Варей было хорошо, она всегда понимала его, играла с ним, пекла ему пироги и ради него отказалась от косметики. Но о Варе помнил только холодный разум, душа же требовала бежать к Полине, и он оставался дома только потому, что понятия не имел, где она живет. Из-за нежданного рабства на него накатил дикий страх: как это может быть, почему он больше не хозяин своим поступкам, кто и зачем подчинил его себе?! Вдруг из пустого угла раздалось треньканье балалайки, и мужской голос слезливо затянул:
Лишь только в Сибири займётся заря,
По деревням народ пробуждается.
На этапном дворе слышен звон кандалов -
Это партия в путь собирается.
Арестантов считает фельдфебель седой,
По-военному строит во взводы.
А с другой стороны собрались мужики
И котомки грузят на подводы! (*)
Закончив петь, тот же голос расхохотался и умолк.
- К-кто здесь? - потрясенно произнес Роман. - А ну, выходи! Это моя квартира! Покажись, барабашка!
Роман был неробкого десятка. Если бы к нему пристали в подворотне здоровые мордовороты, он бы полез в драку, не задумываясь. Но когда ночью, в собственной спальне, он сначала понял, что попал в плен, а потом пустой угол стал песни петь, Ромка растерялся.
- Не хочу в рабство! - рявкнул Ромка. - Не хочу в кандалы! Я свободный человек! Кто ты и зачем меня морочишь? А ну выходи, пока по шее не огреб!
- Не хочешь в рабство? - засмеялся невидимка. - Свободный, говоришь? Может, и Полину не хочешь?
Ромка застонал. Перед его мысленным взором снова появилась тоненькая фигурка в черных брюках и водолазке, все его существо снова рванулось к Полине, Полине, Полине... Самой красивой, самой желанной...
А невидимка расхохотался и снова запел под балалайку:
Кандалы на резвых ножках,
А идёт он - словно в рай,
Только хлюпает в сапожках
Кровь ручьями через край... (**)
Ромка заледенел от ужаса. Ну и песенки, блин... К какой пропасти его толкают?
- Какая кровь ручьями, мать твою?! Что ты со мной сделал? А ну, выходи, сволочь!
Он еще некоторое время стоял, задавая вопросы пустоте, но пустота больше не отвечала. В конце концов Ромка лег в кровать.
* * *
Всю ночь беспокойно проворочавшись в постели, Роман на следующий день поехал на работу. В голове постоянно стучало - Полина, Полина, Полина. Его душу мучала жажда, и удовлетворить эту жажду могла только она, все остальное значения не имело. Полинка казалась необходимой, как воздух, как вода, как хлеб... Думать о том, что с ним происходит, Роман не мог. Бороться за свою свободу у него не было сил. Один раз позвонила Варя, он быстро закончил разговор, сказав, что занят. Думать о Варе ему не хотелось.
Ближе к вечеру он отпросился у начальства и поехал туда, где работали обе его девушки. Спрятавшись за киоск возле проходной, он видел, как от проходной к метро, не замечая его, прошла Варя. Пять минут спустя на той же дороге появилась Полинка, и тут Роман, наконец, ощутил облегчение, беспокойство и тоска утихли. Вот она, смысл его жизни!
Роман вышел из-за ларька и подошел к Полинке. Она не удивилась его появлению и весело улыбнулась.
- Привет! - кокетливо произнесла девушка. - Меня ждешь?
- Тебя, - серьезно ответил Ромка. Раньше он часто улыбался, но сейчас не ощущал никакой радости - только облегчение от того, что наконец видит ее. Раньше он приходил к Варе, потому что это доставляло ему радость, а сегодня пришел к Полине потому, что без нее ему было совсем плохо.
- Пошли куда-нибудь поужинаем! - заявила Полина.
Роман повел Полину в кафе, где они иногда ужинали с Варей. Полинка испытывала некоторое смущение от того, что ее прекрасный принц материализовался у ее ног, и потому болтала без умолку обо всякой чепухе и непрерывно хихикала. Роман вначале был очень напряжен, но ближе к концу ужина несколько расслабился. Не то, чтобы Полина ему так уж понравилась, но ничего неприятного в ней не было. К тому же она смотрела на Ромку с явным восхищением.
Когда они вышли из кафе, Роман в ближайшем киоске купил Полине букет цветов. Та очень обрадовалась и поцеловала его. Роман ощутил сильный запах духов - кажется, когда-то этими духами пахло от Вари... Молодой человек горячо ответил на поцелуй. Потом они пошли к стоянке, где Роман оставил машину.
- У меня есть билеты на завтра, на "Хоббита", - сказал Роман Полинке. - Хочешь пойти?
- Класс! - обрадовалась девушка. - Я только экранку смотрела, а все говорят, фильм здорвский! Пошли!
Роман посадил Полинку в "Тойоту", отвез домой на Павелецкую, а потом поехал к себе в Измайлово. Он чувствовал подавленность и униженность своим рабским положением, но жить без Полины казалось казалось так же невозможно, как без воздуха.
* * *
На следующий день c утра Варя вспомнила, что они с Ромкой собрались в кино, и оделась соответственно. Ее парадное платье представляло собой довольно дорогое произведение швейного искусства в сине-голубую клетку - с облегающим лифом, узкими рукавами и пышной юбкой в пол. Оно как нельзя лучше подчеркивало достоинства невысокой, но женственной Вариной фигуры. На работу Варя пошла с косой, решив, что в кинотеатре распустит волосы для пущей романтичности.
- Ромочка, здравствуй! Как ты там? - Варя уже успела соскучиться.
- Нормально.
Голос звучал так странно, что девушка встревожилась.
- Ром, что с тобой? У тебя голос какой-то не живой!
- Со мной все в порядке.
- Ты говорил, мы сегодня в кино идем, на "Хоббита". Встречаемся как обычно, за полчаса до начала у входа. Там и поговорим.
Роман буркнул что-то невразумительное и отключился. По-хорошему надо было сказать Варе, что в кино он с ней пойти не может, но Роман сейчас плохо соображал. Он думал только о Полине, а все, что ее не касалось, в его голове не задерживалось, и потому думать о неизбежном объяснении с Варей он просто не мог. Сегодня с утра начальство на работе пыталось поговорить с ним о делах, но Роман не мог сказать ничего вразумительного - в его мыслях царила одна Полина, и думать о работе он был не способен. Он постоянно чувствовал на своей душе кандалы, о которых пел треклятый барабашка, и ничего не мог с этим поделать.
Варе принесли новый принтер. Чтобы его воткнуть его в розетку и присоединить к системному блоку, нужно было залезть под стол, где и располагались нужные дырочки, и Варя, аккуратно подобрав длинную пышную юбку, полезла.
В этот момент в отдел зашла Ирина Вячеславовна, Варина тетка. На сей раз она была одета в голубой брючный костюм с белоснежной блузкой, а волосы были уже не рыжие, а умопомрачительно платиновые. После прошлой ссоры Варя с теткой Ириной почти не разговаривали. Сейчас тетка обменялась несколькими фразами со стариканом Дмитрием Ивановичем, и, глянув на сидящую под столом племянницу, сквозь зубы произнесла:
- Некоторые со своей церковью совсем разум потеряли! Даже под стол лезть надо обязательно в длинной юбке! Это фанатизм! - с этими словами тетка вышла, не желая выслушивать возможный ответ. Варя покраснела от гнева. И что эта кикимора к ней опять цепляется! Кто ж знал, что принтер сегодня принесут!
- Ой-ой-ой! - Дмитрий Иванович с удивлением посмотрел вслед Ирине и поковырял в ухе. - Варвара, ты оскорбляешь чужие религиозные чувства! Тебе надо было принтер голышом подключать, чтоб все НИИ смотреть сбежалось!
Сотрудники захихикали, Варя тоже не удержалась от смеха. Она не знала, что Ирина Вячеславовна покрасила волосы из рыжего в платиновый, надеясь, что новый имидж улучшит ее настроение, и это хорошо скажется на здоровье. Желудок по-прежнему болел, и таблетки по-прежнему не помогали, так что Ирине не оставалось ничего другого, кроме как лечиться краской для волос. У нее не было людей, которых она считала бы по настоящему близкими, к своей кровной родне и даже к старой матери, бабе Лиде, она была почти равнодушна, так что забота о собственной внешности была главным смыслом и отрадой ее жизни. Но это мало помогало, и мир по-прежнему казался ей отвратительным, так что она злилась на все подряд.
Ближе к вечеру Варя еще пару раз пыталась позвонить Ромке, но он не брал трубку. Варя решила, что он просто забыл мобильник на рабочем месте и ушел в другой отдел, но на самом деле Роман специально не отвечал на ее звонки. В его новой жизни раба-кандальника для Вари места не было.
После работы Варя поехала в кинотеатр "Будапешт". Их организация располагалась в тихом переулке недалеко от спорткомплекса "Олимпийский", так что Варя добралась до метро "Проспект Мира", доехала по кольцевой до Новослободской, и оттуда - до Алтуфьево. Выйдя из вагона, она увидела стоящих на платформе Романа и Полинку в пышном черном платье, выглядывающем из-под расстегнутой куртки. Роман протянул девушке букет роз, и та со смехом его поцеловала.
Варя застыла на месте, разинув рот. Она не верила своим глазам - это не может, просто не может быть Ромка! Ничего вокруг не видя, она подошла к целующейся паре.
Полинка заметила Варю первой. На ее лице сперва появился испуг, но он тут же сменился наглой уверенностью.
- Варь, билетов только два, на тебя не рассчитывали! - заявила Полинка. Ее пальчики крепко вцепились в воротник Ромкиной куртки, чтобы не дать ему вырваться.
- Роман, что это значит? - Варя даже не смотрела на бывшую подругу. Что Ромка нравится девушкам, она знала и раньше, но как он мог ей изменить, да еще вот так, резко, без всяких ссор или размолвок! Еще позавчера он любил ее, Варю, и ее приглашал в кино, а теперь ее билет вдруг достался Полинке! Варя была ошарашена.
- Я люблю Полину, - ответил Ромка, тупо глядя в пространство.
- Слышала? - Полина отстранилась от Романа и шагнула к Варе, стремясь побыстрее прогнать соперницу, пока ее вид не вызвал у Ромки ненужных мыслей. - Ты тут лишняя. Оставь нас в покое! Рома, пошли!
Взяв Ромку под руку, Полинка повела его к выходу из метро. Варя без сил опустилась на скамейку и смотрела им вслед, пока они не скрылись из вида. Это было ужасно. Произошедшее просто не укладывалось у нее в голове.
Где мы с миленьким встречались,
Там зелёная трава.
Где мы с милым расставались,
Там посохли дерева. (***)
(*) "Лишь только в Сибири займётся заря", русская народная песня.