Для Романа выходные дни прошли тяжело и мерзко. Он ненавидел Полину, но при этом дико по ней тосковал. Она глупая, жадная, тупая, бессовестная, безответственная, она была противна ему, но жить отдельно от нее он не мог. Роману хотелось увидеть ее, чтобы сказать ей, как же она ему противна. Здравый смысл подсказывал, что оставить ее в покое было бы лучше для них обоих, но заколдованный юноша уже не мог слушаться здравого смысла - он не мог жить без Полины. Чары упорно заставляли его стремиться к этой девушке, чтобы быть рядом с ней, но колдовство не могло сделать его добрым и нежным с той, которая не умела вызывать в людях нежность и доброту.
В субботу и воскресенье Роман несколько раз звонил Полине, но она отключила телефон. Он писал ей электронные письма, но она не отвечала. В воскресенье он не выдержал и приехал к ней домой, но мама Полины сказала ему, что ее дочь плохо себя чувствует и сейчас спит. Ромка в отчаянии сел на ступеньки лестницы возле Полинкиной двери и тихо завыл. Он не хотел быть тут, но он просто не мог уйти! Как же он ее ненавидел!
В понедельник Полине пришлось вылезти из кровати и пойти на работу. С утра ее начальник Ивушкин сел на телефон, разыскивая Панкратова, и узнал о его смерти. Ивушкина это вывело из колеи, так что он даже перестал злиться на Полинку и решил не заставлять ее увольняться с работы - не дай Бог, и эту с горя сердечный приступ хватит или еще какая напасть... Однако сообщать Полине об изменении своих планов он не стал. Тем временем весть о смерти Панкратова быстро разнеслась по НИИ. Полина ожидала чего-то в этом духе, но все равно была глубоко расстроена. Девушка подозревала, что следующей жертвой окажется она сама.
Когда вечером несчастная Полина отправилась домой, недалеко от проходной ее поймал Ромка. Полина невольно вспомнила, что, когда у них все только начиналось, он ждал ее в этом самом месте. Как она тогда была полна надежд! И как она подавлена теперь...
- Что тебе нужно? - сердито бросила она, увидев Романа. - Оставь меня в покое!
- Я бы с радостью, да не могу! - сверля ее злобным взглядом, отозвался Ромка. - Отворожи меня, и я уйду.
- Да не могу я! - со слезами воскликнула Полина. Она вспомнила череп с горящими глазами, который говорил голосом Жирного Черта и довел Панкратова до сердечного приступа. - Я хотела, но он... он отказался!
- Вот дура! Заварила кашу, а расхлебывать кто будет? Идиотка! - Ромка мрачно стукнул кулаком по стенке ларька, возле которого они стояли.
- Совсем оборзел?! - завелась Полинка. - Кретин! Ты меня предал! Козел!
- Заткнись! - Роман схватил Полину за плечи и встряхнул. - Жадная тупая сука, меня от тебя тошнит! Тебе от меня только деньги были нужны, а как они у меня кончились, ты сразу стала искать себе нового мужика, чтоб его доить!
- На себя посмотри! Кому ты без денег нужен, идиот! - завизжала Полина, пытаясь высвободиться.
У Романа закружилась голова. Он крепко сжимал своими мускулистыми руками тонкие плечи девушки, и ему показалось, что чей-то страстный голос шепчет ему прямо в левое ухо - ударь, ударь ее! Она - алчная дрянь, она тебя использовала и хочет бросить, расплатись с ней за это! Выбей ей глаз, сломай ей ребра, вывихни руку, ты же с детства занимаешься борьбой, ты это умеешь!
Романа передернуло. Желание избить Полину было сильным, прямо-таки нестерпимым, но какой-то барьер в душе мешал ему это сделать. На занятиях в спортзале Роман привык драться по правилам - в лицо не бить, ниже пояса не бить, соперника не калечить. Да и какой из Полинки соперник? Однажды на тренировке в их группе появилась девушка, которая хотела, чтобы Ромка стал ее спарринг-партнером, но он отказался, сказав, что будет драться с женщиной, только если она полезет на него с ножом. А Полинка на него не нападала, она перепугана до смерти его безумным видом и сама мечтает от него отделаться... Роман оттолкнул девушку.
- Черт с тобой, кретинка! - буркнул он и пошел прочь, стараясь уйти как можно дальше, чтобы не передумать. Он шел, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой, пока не влетел прямо в грудь полицейскому.
- Ты чего, ослеп? - удивился страж порядка. - У тебя документы есть?
Обнаружив, что возле него стоят трое полицейских с дубинками, Роман сразу пришел в себя. Он показал им паспорт и постарался придать лицу вменяемое выражение. Полицейские изучили документ, вернули Ромке, посоветовали смотреть внимательнее, пока под машину не угодил, и пошли дальше. Ромка облегченно вздохнул. До него только сейчас дошло, что, если бы он послушался голоса и избил Полинку, эти же полицаи повязали бы его и увезли в участок. Что там предусмотрено в законе за нанесение тяжких телесных? Господи, помилуй, да его мать бы рехнулась с горя! Как хорошо, что он сдержался! Слегка повеселев, Роман поехал домой.
А Полина, оставшись одна, несколько минут не могла пошевелиться от сковавшего ее страха. Пока Ромка держал ее за плечи, с ненавистью глядя ей в лицо, она почти не сомневалась, что он изобьет ее. Девушке казалось, что она чувствует, как его крепкий кулак плющит ее лицо, как его тяжелые ботинки крушат ее ребра... Когда Роман оттолкнул ее и ушел, она сперва даже не могла поверить, что опасность миновала - ей казалось, что она уже чувствует страшные удары. Полина довольно долго стояла на месте, прежде чем смогла прийти в себя и поверить, что с ней все в порядке и у нее ничего не сломано. Успокоившись, наконец, она пошла к метро.
Дойдя по пешеходного перехода, Полина остановилась, ожидая зеленого света. Мимо неслись машины. Вдруг Полина увидела, как огромный черный джип вылетает на тротуар и несется прямо на ее. Единственным выходом было соскочить на проезжую часть, и Полина с воплем метнулась туда. Раздался чей-то крик и бешеный визг тормозов. Полина рухнула на колени, а незнакомый дед схватил ее за плечо.
- Ты что, сдурела?! Наркоманка, что ли?! Из-за тебя чуть две машины не столкнулись!
Полину с удивлением завертела головой по сторонам. Где же черный джип на тротуаре, от которого она пыталась спастись? На тротуаре никаких машин не было, сама Полина стояла на коленях на проезжей части, а прямо перед ней остановился серый "Логан". Незнакомая девушка за рулем "Логана" смотрела на Полину безумными от страха глазами - когда прямо перед ней на проезжую часть ни с того ни с сего бросилась растрепанная девица, водительница чудом успела отвернуть и ни в кого при этом не въехать.
В этот момент загорелся зеленый свет для пешеходов, и Полина, не дожидаясь, пока водительница выскажет ей свое видение ситуации, быстро перебежала дорогу и понеслась дальше. Голова у нее закружилась, дома, деревья, люди вокруг качались и меняли очертания. Только бы добраться до метро... А что там будет? Там постоянно кто-то на рельсы падает...
Полина дошла до следующего пешеходного перехода и остановилась, боясь подойти к проезжей части. Тот черный джип был видением, которое на нее наслали черти. Что, если еще что-нибудь придумают? Машины неслись мимо Полины нескончаемым потоком, и ей было отчаянно страшно. Что, если ее кто-нибудь толкнет под колеса? Полина представила, как падает на грязный асфальт, а на нее налетает автомобиль... Она попыталась вытереть рукой мокрые глаза, и ей в нос, как обычно, ударил мерзкий запах от ее правой руки. После приключения с Бабой-Ягой к вони растворителя, гари и гнили добавилась еще и кошмарная вонь разлагающегося трупа.
Девушка прислонилась к стене какого-то здания и закрыла глаза. По ее щекам потекли слезы. Нет, нет, только не это...
Из соседнего магазина вышел солидный мужчина лет сорока с густой темной бородой. Держа в руке пакет с покупками, он направился к стоянке, где ожидала его машина, но тут увидел Полинку. Отец Павел, а это был именно он, с удивлением посмотрел на молодую девушку явно невменяемого вида, и это зрелище ему очень не понравилось. Мимо летел поток машин, а девушка выглядела так, как будто готова кинуться под одну из них.
Отец Павел приблизился к ней.
- Эй, ты чего? - осторожно окликнул он Полинку. - Что ты тут делаешь?
Полина открыла глаза.
- Я... мне надо домой...
- Ну так иди домой, дело хорошее!
- Я боюсь! Они убили Панкратова... Они и меня пытались швырнуть под машину, у меня был глюк с черным джипом...
- Кто "они"? - отец Павел принял ее за наркоманку и стал соображать, что с ней теперь делать.
- Черти... Это все Жирный Черт... Это его голосом говорил череп с горящими глазами, который мне дал манул в избушке Бабы-Яги...
Окажись на месте отца Павла любой другой человек, Полина бы провела эту ночь в психиатрической больнице. Но отец Павел, услышав про Жирного Черта, сразу все понял.
- Как тебя зовут, милая?
- Полина.
- Полина, меня зовут отец Павел, священник я. Давай мы сейчас сядем ко мне в машину, ты попьешь водички, вытрешь нос, и расскажешь мне все про Жирного Черта. Я с ним тоже знаком. А потом я тебя домой отвезу.
Взяв ничего не соображающую Полину за плечо, отец Павел подвел ее к своей "десятке " и посадил на пассажирское сиденье. Он уже знал, что Жирного Черта кто-то выпустил, но о его дальнейших кознях ничего не было известно. Поп стал задавать вопросы, и Полина подробно рассказала ему о своих приключениях с черной магией.
Когда она закончила, отец Павел задумчиво почесал в затылке. Значит, Жирный Черт теперь засел на Пятницком кладбище, и уже замучил как минимум одного человека, Панкратова. Полина рисковала к нему присоединиться. Хотя почему в прошедшем времени? Черти ее так просто не отпустят. Бросить ее одну нельзя, ее нужно отвезти домой. Значит, он поедет по безумным улицам центра Москвы, везя в машине девицу, которую нечисть приговорила к смерти. А много ли надо, чтобы в этом районе случилось ДТП? Раз - и станет на свете меньше одной дурочкой и одним многодетным отцом...
Поп помотал головой, отгоняя эту трусливую мысль. Сам Господь привел эту девушку к нему, чтобы он узнал новости о похождениях Жирного Черта. И Господь сделал это не для того, чтобы они бесславно погибли в аварии.
- Давай помолимся, милая, - сказал отец Павел Полине. - Я буду говорить, а ты повторяй за мной. Ты крещеная?
- Да, в детстве крестили.
- Крест носишь?
- Нет.
- Плохо, надо носить, тем более после того, что с тобой было! Повторяй за мной: "Отче наш, иже еси на небеси..."
Когда они помолились, отец Павел отвез Полину домой. Доехали они благополучно, даже в пробку ни разу не попали, что надо было считать истинным чудом. Когда они доехали, отец Павел написал на бумажке свой телефон и дал девушке:
- Завтра позвонишь мне, и решим, что с тобой делать дальше. Ты в опасности, черти тебя так просто в покое не оставят, тебе нужно покаяться в своих заблуждениях и молиться, чтобы Господь тебя защитил. Поэтому обязательно позвони мне. Не хочешь мне - поговори со священником в ближайшей церкви, только не оставляй это на самотек. Ладно?
Полина устало кивнула.
Отец Павел проводил ее до квартиры, вернулся в машину и задумался, что делать дальше. Ему отчаянно хотелось домой - матушка собиралась приготовить куру с рисом, которая ей обычно блестяще удавалась, к тому же он обещал младшему сыну пособирать с ним конструктор. Ему ли тягаться с самим нечистым, да черти ж его сожрут и не поморщатся, а у него семья... Но малодушничать было нельзя. Встреча с Полиной - это знак, прямое изъявление воли Божьей. Господь каждому дает ношу по силам. Один раз он уже справился с Жирдяем - с Божьей помощью, справится и еще раз. Отец Павел поехал на Пятницкое кладбище.
* * *
На следующее утро, проснувшись по звонку будильника, полусонная Полинка потащилась в ванную причесываться, и сразу почувствовала, что что-то не так. Проснувшись окончательно, она поднесла к носу правую руку и обнаружила, что мерзкий запах полностью исчез! Боясь поверить своему счастью, Полина снова и снова обнюхивала свою руку - метка преисподней пропала!
- Слава тебе, Господи! - с искренним чувством произнесла Полинка. - Вчера с попом помолились, и помогло!
Тут она вспомнила подробности вчерашней встречи с отцом Павлом, и ее передернуло от страха: неужели она настолько потеряла голову, что села в машину к незнакомому мужику?!! Это ж совсем свихнуться надо! Хорошо еще, что он не оказался маньяком! Все, никаких больше приворотов, только охранная магия! И крест обязательно надо носить, это ж защита! А вот звонить отцу Павлу совершенно незачем, он только замучает ее тягомотными молитвами. Она сама теперь умная и отлично обойдется без него.
* * *
Когда Роман проснулся, он сразу почувствовал перемену. Лежа в постели с закрытыми глазами, он ощутил непривычное чувство свободы и душевного подъема. Поначалу он не задумывался о причинах, наслаждаясь давно забытыми ощущениями, но потом в его голове сверкнула мысль - Полина! Он же о ней совсем забыл! Она больше не держит его душу в невидимых кандалах, он не испытывает ни малейшего желания видеть ее, ему до этой балбески вообще нет никакого дела!
Одеваясь на работу, Роман вспоминал вчерашнюю встречу со своей горе-подругой, когда они очередной раз поссорились, а потом он ее чуть не покалечил. Сегодня он не чувствовал к Полине ни малейшей агрессии, только желание забыть ее, как дурной сон. Он свободен! Роман взглянул на фотографию Вари, все еще стоящую у него на столе, вспомнил их встречи, веселые прогулки, разговоры, пироги, которые она пекла... Роман не хотел задумываться над причинами своей неожиданной свободы, он хотел этой свободой поскорее распорядиться, пока на него опять какая-нибудь дурь не напала. Он принял решение и, не медля, стал проводить его в жизнь..
Ромка встретил Варю у того самого ларька недалеко от проходной, где до этого подкарауливал Полину. Варя, с утра не до конца проснувшаяся, удивилась появлению Ромки. Еще больше ее удивил его вид - веселый и довольный.
- Варя, здравствуй! - Роман смотрел на девушку во все глаза, - Ты не представляешь, как я по тебе соскучился!
- Ромка! - Варя радостно улыбнулась, не веря своим ушам. - Откуда ты взялся?
- И не спрашивай! - Роман болезненно скривился. - Я был там, куда и врагу не пожелаешь попасть! Варь, мне было так плохо с Полинкой, ты себе не представляешь! Я не знаю, что на меня нашло, но сейчас я снова в здравом уме, и мне нужна только ты, мой сладкий хомячок! - от избытка чувств он полез целоваться.
Варя радостно прижалась к нему. У нее мелькнула мысль, не слишком ни легко она прощает Ромку, не стоило ли ей поломаться и пообижаться на его измену, но потом решила не маяться дурью - она-то уже не сомневалась, что причиной его поведения был приворот. А Ромка прижал девушку к себе, так крепко, как будто боялся, что кто-то попытается ее отобрать. Он твердо решил постараться, чтоб больше не отобрали.
- Варь, у тебя паспорт с собой? - спросил он.
- Да, а что? - удивилась девушка.
- Пошли сегодня после работы подавать заявление в ЗАГС, - деловито ответил Ромка. - Мне без тебя было так плохо, что хоть на стенку лезь, и я не хочу больше рисковать нашими отношениями. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе!
- Рома! - ахнула Варя, не веря своему счастью, - А где мы будем жить? Ты же не хотел с родителями!
Ромка беззаботно махнул рукой.
- Ничего, пока поживем с моими предками, а там видно будет. Своя квартира у меня будет неизвестно когда, и я не хочу до тех пор в мальчиках ходить. Как говорил Наполеон, главное - ввязаться!
Варя засмеялась. Верно говорят - не было бы счастья, да несчастье помогло! Раньше Ромка откладывал их свадьбу, надеясь каким-то чудесным образом обзавестись квартирой, и Варя боялась, что ей придется ждать свадьбы до седых волос. А теперь, после приключения с приворотом, парню стало ясно, что отдельная квартира в жизни не главное. Все существо Вари наполнила искрящаяся радость, и она крепче прижалась к Ромкиному плечу. Она верила, что больше никто не сможет разлучить их, и впереди у них - светлая, добрая вечность.
* * *
Прошло три дня. Был конец февраля, на ВВЦ падал мягкий белый снег, засыпая грязный асфальт и замершие в предчувствии весны кусты. Покупатели упорно боролись со снегопадом, пробираясь к милым сердцу павильонам, особенно к тем, где продавали семена и многообещающие корешки - садоводы уже предвкушали новый сезон, новую листву на деревьях и пышные цветы на любимых клумбах. Дачники были погружены в свои приятные хлопоты и совсем не думали о тех, для кого весна не придет уже никогда.
Заброшенное здание с надписью "Баня. Сауна. Массаж" стояло на прежнем месте. Ведущую к нему дорожку засыпал снег, и на ней не было видно ничьих следов. Внутри по-прежнему царила заброшенность, на полу лежал строительный мусор и толстый слой пыли.
В раковине умывальника, свесив по бокам копыта, снова сидел Жирный Черт. Судя по выражению волосатой хари, лукавый был сильно не в духе. Теребя струны балалайки кривыми когтями, он устрашающим голосом пел:
Как во темнице, во тюремище,
Сидел добрый молодец,
Добрый молодец Емельян Пугачёв!
Он по темнице похаживает,
Кандалами побрякивает...(*)
Закончив петь, Жирдяй посмотрел в самый темный угол бани и самодовольно произнес:
- Вот как надо петь! А ты и раньше не умел, плесень безмозглая, а теперь не сможешь уже никогда! Сиди и завидуй! - Жирдяй захихикал.
Его единственным слушателем, которого Жирдяй мучил хамством и насмешками уже второй день, был огромный паук - тело у него было размером с арбуз, голова - с яблоко, а лицо в точности как у покойного Панкратова. Когда-то он был живым человеком и мог наслаждаться красотой огромного светлого мира, но он променял эту красоту на подачки нечистой силы, и теперь его мир сузился до этой грязной темной бани, и он обречен был томиться в одиночестве и тоске, снося издевательства чертей. Так ему предстояло провести вечность. Грешная душа была несчастна и глубоко подавлена.
- Да что с тобой, придурком, разговаривать! - сердито рявкнул Жирдяй. - Двух слов связать не можешь! Пока ты был жив, я помирал со смеху, глядя как ты важничаешь, а теперь с тобой с тоски помираю...
Посреди бани из воздуха появился Мелкий Бес. Он угодливо поклонился Жирдяю.
- Доброго здоровьичка, ваше высокоблагородие!
Жирдяй повернулся к нему:
- Ну и что там?
- Плохо, ваше благородие! Пашка-поп только что встречался со спонсором, наплел ему с три короба, наобещал царствие небесное по вип-пропуску, и спонсор решил выкупить эту баню с тем, чтобы забор поставить и сюда никогда никого не пускать.
Жирдяй помрачнел.
- Тьфу, ты! Наш пострел везде поспел! - нечистый мрачно уставился в угол. Паук Панкратов сжался, ожидая, что дурное настроение рогатый хозяин снова сорвет на нем, а Мелкий Бес, старательно изображая преданность и сочувствие, украдкой улыбнулся и бросил взгляд на свежую надпись черным маркером, красовавшуюся на стене возле рукомойника: "Крест с рукомойника не стирать! Черта не выпускать!! Его посулам не верить, он постоянно врет!!! Иерей Павел Веревкин".
Тут Жирдяя осенила новая мысль.
- Слышь, Мелкий, а как они решили баню оформлять, в чьей она будет собственности - спонсора, Пашкиного церковного прихода, или самого Пашки? Что будет, если в газетах напишут - мол, нормальные приходы у себя богадельни устраивают, а отец Павел себе баньку прикупил, чтоб молоденьких прихожанок от грехов отмывать? Вот смеху будет! - он радостно заржал.
Мелкий Бес угодливо захихикал:
- Проследим, ваша милость, и кому надо, нашепчем!
Жирный Черт заметно повеселел.
- Ладно, Мелкий, давай продолжим, на чем мы там остановились?
Мелкий Бес выудил из груды мусора маленький бубен. Жирдяй заиграл на балалайке, и его подчиненный неудачно попытался вступить со своим инструментом. Жирный Черт рассердился:
- Балбес, у тебя уши есть? Я ж тебе, дурноголовому, десять раз показывал - я играю "раз-два-три", и ты бьешь в бубен, потом я опять играю "раз-два-три", и ты опять бьешь!
- Да я правильно играю, ваше преподобие! Выньте жабу из уха!
- Где ж правильно, когда неправильно все? Ой, паршивец! Эй, Панкратов, дай сюда вон те битые кирпичи, я в него кидаться буду, если опять ошибется! И в тебя буду кидаться, меня твоя рожа достала! Ой, как же вы мне все надоели! И как же я сам себе надоел!
Постоянно ссорясь, черти продолжили репетицию. Из углов вылезли две тощих кикиморы и маленький лохматый банник. Нежить вовсю осваивала баню. А снаружи, в большом мире, люди скучали по подснежникам и ждали весеннего тепла.