Очевидно, что проблема передачи жизненного опыта из поколения в поколение встала перед человечеством практически одновременно с появлением упомянутого жизненного опыта. Наскальная живопись архаических культур носила не только магический, но и мифологический характер; таким образом, именно миф был первым известным человеку способом передачи мудрости поколений прошлых поколениям грядущим. И, конечно, люди древнейших времен были в курсе проблемы, хорошо известной любому современному педагогу: проблемы передачи информации в занимательной форме. Не случайно многие научно-популярные издания для школьников (такие как "Занимательная физика", "Занимательная электроника" etc.) читать столь же увлекательно, как, скажем, миф о Тесее и Минотавре. Собственно, миф и есть не что иное, как занимательная метафизика для детей любого возраста. Но каким бы удивительным и невероятным это не казалось, факт всеобщего единства законов мироздания распространяется не только на смежные дисциплины, но и на такие казалось бы отдаленные друг от друга вещи, как физика и мифология.
Расхожая фраза гласит: "Искусство - зеркало жизни". Не станем спорить, так оно и есть. Но по законам физики, зеркало является телом, способным отражать от своей поверхности волны видимого человеком диапазона. А в зеркале искусства, исходя из вышеприведенного определения, отражается информация, воспринимаемая человеческим сознанием. При этом субъектом восприятия также является сознание, проявляя двойственность вида приемник-источник. Но с наступлением эпохи постмодерна, описанная ситуация сильно изменилась.
С точки зрения метафизики, постмодернизм подобен второму зеркалу, поставленному напротив первого; в результате человеческая культура вместо того, чтобы отражаться в человеческое сознание начинает отражаться сама в себе. Таким образом, эпоха постмодернизма в культуре соответствует эпохе квантовой теории в физике. Вспомним, как устроен простейший квантовый генератор - лазер: источник когерентного излучения (то есть такого, кванты которого обладают одинаковой фазой и частотой) помещен между установленными противоположно друг другу зеркалами. Одно из зеркал сделано так, чтобы пропускать кванты с энергией больше некоего критического значения; после включения лазера, излучение отражается от зеркал до тех пор, пока энергия не превышает порог, после чего кванты вырываются наружу и используются для совершения работы.
Однако между зеркалами лазера и зеркалами постмодерна есть отличие: в лазере одно из зеркал полупрозрачно, давая шанс излишне энергичным квантам вырваться на свободу. А из зеркала жизни выхода нет; в результате, вырабатываемая человеком энергия обречена вечно метаться туда-сюда по его сознанию, тем самым повышая его температуру. Не надо быть нобелевским лауреатом, чтобы точно предказать итог работы подобной замкнутой системы: перегрев в кратчайшие сроки. Каковой и случился, надо сказать, в мае 1968 года. Многие эксперты до сих пор тщетно ищут причины столь резкого повышения общемировой социальной температуры в то время; жаль, что в учебник квантовой физики никто из них заглянуть не удосужился.
Но несмотря на события 68-го, конструкция устояла. Причина этого для метафизики столь же очевидна, как и причина перегрева: заинтересованные лица сумели в кратчайшие сроки соорудить планетарную систему охлаждения. Из конспирологических соображений она носит название "постиндустриальное общество", но шила, как известно в мешке не утаишь; отсюда и постоянные проговорки различных СМИ вроде "постиндустриальное общество дало сбой", "температура в постиндустриальном обществе повышается" etc. Разобраться, почему происходят сбои и повышения температуры, очень просто: возьмите два зеркала и поставьте друг напротив друг. В каждом из них вы увидите бесконечный ряд отражений. Также и два зеркала постмодерна, поставленные друг напротив друга породили (и порождают до сих пор) бесконечное количество себе подобных зеркал. Классическим примером, как известно, является интернет; многие культурологи утверждают, что современные книги похожи на гипертекстовые документы. А с точки зрения чистой мифологии, любое произведение искусства в наши дни - часть жемчужного ожерелья Индры, в каждом зерне которого отражаются все остальные.
Но все же, если вернуться к сугубо практической стороне дела, непременно возникает хайнлайновский вопрос: если это будет продолжаться, что произойдет? Элементарная логика подсказывает, что если прирост нагрева выше прироста мощности охлаждающей системы, рано или поздно перегрев повторится. Но "рано или поздно" - весьма абстрактное указание времени. Однако, существует и точный расчет; впервые его выполнил покойный Теренс Маккенна, взяв за основу средний показатель усваиваемости информации человеком на протяжении жизни. Результат расчета был ошеломляющим: Маккенна получил гиперболу, по оси времени ассимптотически приближающуюся (то есть приближающуюся бесконечно, но не касаясь) к дате 21 декабря 2012 года. Сейчас многим уже известно, что эта дата в календаре индейцев майя обозначена как "День конца времени" - своеобразный аналог греческого эсхатона. Что подтверждается, кстати сказать, нынешними событиями в Греции (недаром многие археологи называют майя "греками Нового Света").
Ждать практической проверки теории Маккенны (и предсказаний древних майя) осталось всего 4 года - не такой уж большой срок в сравнении с возрастом цивилизации. Проблема заключается в том, что мы не знаем, чего именно ожидать. Логично предположить, что как после начала следует конец, так и после конца следует начало; однако, элементарная логика зачастую оказывается бессильна даже для описания элементарных частиц. Но человеку все же свойственно надеяться на лучшее, даже в тех случаях когда логика оказывается бессильна. И кто знает? Возможно, где-то в совершенно непредставимом пространстве, когда-то в совершенно непредставимом времени, совершенно непредставимые существа будут пересказывать друг другу события наших дней, как миф о Постмодерне (а что, вполне себе античное имя) и его волшебном зеркале.
...Наградой Постмодерну за заслуги перед богами стало магическое зеркало; смотрящий в него мог увидеть природу любой вещи, образа и мысли в мире. Много времени вглядывался Постмодерн в сущность вещей, и обрел он знаний превыше любого из живущих. Но его жажда познания была неутолима, и в один день он захотел увидеть в зеркале истинную природу всего. Узнали о том боги и ужаснулись. Явились они к Постмодерну отговорить его от дерзкого замысла. И сказали боги:
- Зеркало способно показать тебе лишь отражение мира. Также как ты не можешь видеть в зеркале его изнанку, так и зеркало не покажет тебе истину; ибо как изнанка спрятана за зеркалом, так и истина спрятана за отражением. Если же ты попытаешься увидеть отражение в себе, ты запутаешься в бесконечном лабиринте и будешь вечно страдать, блуждая по нему в поисках того, чего в нем нет.
- Пусть будет так, - гордо воскликнул Постмодерн, - только бы познать истину.
- Пусть будет так, - разгневанно повторили боги и ушли. Тогда Постмодерн взглянул в зеркало, желая увидеть истину, но увидел в нем лишь бесконечное множество зеркал, отражающихся друг в друге. Разочарованно отвернулся он от зеркала, но вокруг него были лишь бесконечные отражения и невозможно было найти настоящее. "Но где-то должно быть зеркало, с которого началось отражение", - подумал Постмодерн, - "Я найду его и выйду из этого лабиринта". С тех пор так и бродил Постмодерн от одного отражения к другому, не желая понимать, что все зеркала ничем не отличались от самого первого - ибо были всего лишь отражениями истины. И так весь мир стал одним из отражений в бесконечном ряду. Протекли бессчетные годы, и люди забыли о том, что их мир лишь отражение, забыли и Постмодерна, бесконечно ищущего то, чего нет. Но боги помнили о нем; и когда век богов подошел к концу, сжалились они над Постмодерном и направили в зеркало луч света. Луч, отразившись в бесконечности зеркал, умножился в бессчетное множество лучей, которые ударялись о зеркала неисчислимое количество раз. И под ударами лучей света зеркало треснуло и разбилось, а все отражения исчезли. И тогда Постмодерн увидел, как рухнул и исчез лабиринт, и понял что на самом деле не было ни зеркала, ни отражений, ни богов, ни его самого. На самом деле не было даже никакого "на самом деле". Было лишь свет, отражавшийся в самом себе. "Так вот какова она, истинная природа всего" - подумал тот, кого уже невозможно было найти.
...И я уйду. Но птицы останутся петь,
И останется мой сад со своим зеленым деревом,
Со своим колодцем.
(Хуан Рамон Хименес,
"Окончательное путешествие")
Что ж, ничего удивительного здесь нет; как сказал еще в девяностых солист группы "Телевизор" Михаил Борзыкин, у света не будет конца. А если отбросить фрейдистские реминисценции, то можно добавить: конец будет у всего остального.