Путь вёл Большого Дракона далеко, прямо через высокие и холодные Заоблачные Горы в другую, неизвестную ему часть страны. Впрочем, даже если Путь слишком долог для жизни смертного, он верен. И только знание этого согревало путника холодными ночами и, Дракон точно знал, согреет даже в горах.
Дракон уже представлял себе горные тропы со скудными деревьями, кристаллики льда на случайных лужах и мягкое дыхание холодного камня под босыми ногами. Он представлял, как горячо жжёт и слепит там солнце, пока всё тело сковывает мороз. Да, к моменту, когда Путь проведет его через последний перевал, мало что останется от прежнего Большого Дракона. Иней оставит свой след сединой на тёмных шелковистых волосах; прекрасное тело молодого юноши иссохнет, оставив себе лишь самое необходимое, расплачиваясь с Духом Гор; взгляд перестанет манить глупеньких деревенских барышень, но будет видеть гораздо дальше, чем глаза горных птиц; ступни, в которые когда-то заботливо втирала благородные масла мать и которые не знали ничего, кроме ковров, станут твёрдыми, как его воля; полироль сточится вместе с ногтями о камни и деревья, на которые он будет забираться, чтобы переночевать; и уже никто-никто не вспомнит его прежнего имени, но должно будет родиться новое. Большой Дракон станет чем-то совсем другим.
Сейчас Дракон твёрдо шёл вперёд. Полы богатой одежды разбегались в стороны от резких шагов, звуча всеми оттенками золота на солнце. Шаровары из тончайшего шёлка нисколько не стесняли движений. Расшитые стеклярусом остроносые туфли уже начинали терять свою красоту под толстым слоем белёсой пыли, а подкладка из телячьей кожи почти истёрлась. Дорогие заколки из нефрита и драгоценных металлов уходили из его рук, покидая волосы, в руки крестьян, дававших ему ночлег, пищу и частичку Знания, которое копилось за его спиной. Волосы стали уже почти свободными. Ветер трепал их, дождь мыл, а солнце сушило. Пояс из дорогой парчи с богатыми застёжками розового жемчуга уже накренился на узких бёдрах. Этот пояс был достоин лучшего меча, но уже давно не держал его, только ножны остались в память о былом друге. Не было на нём и кошеля со звонкими ракушками.
Глинистая дорога была выжата солнцем, отчего приобрела удивительный красноватый оттенок. Но стоило посмотреть вокруг, как глаз утопал в великолепии зелёных красок. Море кустарника покрывало просторы чьей-то богатой плантации и напоминало о настоящем далёком тёплом море, а запах жизни теребил нос. Эту долину называли Морем Любви.
Красно-золотым пятном Дракон летел вперёд, как солнечный зайчик или язык пламени. Он думал о своём будущем имени, которое получит по ту сторону гор, и о Знании, что несёт из своего дома к ним, неизвестным таинственным туземцам. Когда-то Он узнал, что за горами живут люди, которые никогда ничего не слышали о Знании. "Наверное, они несчастны", - подумал тогда мальчуган. И вот теперь он исполнял свою мечту, собирал и нёс Великое Знание. Его сумка с двумя лямками приятно оттягивала спину. Он никогда не расстанется с ней. До самой смерти.
Было жарко. Дождей не было давно. Но колодец ещё не иссох. Мы боялись и готовились к смерти.
В Посёлке ещё не начало светать и солнце только-только собиралось выглянуть из-за склона Малой Горы, когда странный человек спустился к нам. Это был старец, имя которого вскоре разнеслось по всему Миру. Его волосы были седы, как сталь, и спутаны, как корни целебных трав, а взгляд - цепок, как когти горного тигра, и слеп, как новорождённый волчонок. Он медленно спускался по тропе, шаркая ногами, покрытыми гнойной коростой, сгорбившись под тяжестью огромной сумы за спиной, смотря лишь под ноги и тяжело дыша. Возможно, он не был стариком, но тело его было дряхлым и чёрным от палящего снежного солнца гор, глаза его выцвели от увиденного Неба, став навсегда белыми и незрячими. Руки его свисали плетями почти до колен, потому что он был сгорблен и боялся упасть. А ноги путались в серебристой бороде и высокой траве Предгорья.
Мы всегда ждали Мастера. Он должен был прийти из Ада, скрытого за горами, чтобы учить нас. И в то утро, все, кто увидел старца, стояли и немели перед неотвратимостью его приближения, зная, что он - один из Богов. Мы ждали, что он придёт к нам, встанет у колодца, достанет из-за спины книгу и начнёт читать на Праведном Наречии слова Великих Дел. А он лишь молча, под сотнями взглядов, добрёл до колодца, медленно-медленно крутил скрипучую ручку, чтобы достать воды. Все думали, что он начнёт пить, а он сложил очаг из камней, которыми мы играли на солнце, и развёл огонь из кусочков своей дряхлой одежды; потом достал из сумки странный сосуд с двумя ручками, одна из которых была не завершена, и поставил в огонь. Медленно, один за другим, он извлекал таинственные предметы утвари, похожие на пестики, ступки, маленькие блюдечки, сита и чашки без ручек, и множество красивых коробочек с таинственным содержимым. Он долго колебался, какую же из них выбрать, и, наконец, определился. Мы видели в ней лепестки жасмина и непонятные зелёные шарики, чем-то манящие и притягательные.
Тогда наш старейшина вышел вперёд и сказал: "Учи нас, Мастер".
Руки его дрожали, когда Дракон разливал Знание по пиалам. Долгие годы он оберегал хрупкие шкатулки с Чаем от света, ветра, влаги. Пока кафтан его ещё окончательно истлел, Он завернул в него свою поклажу, чтобы та не промёрзла под снегом. Однажды один охотник спросил Его о содержимом сумки. "Там моё Знание", - ответил Дракон. "Да, видать, вы из знати, коли имеет столько книг". Дракон устало улыбнулся.
Мечта исполнилась. Большой Дракон получил своё новое имя, но Путь ещё не был пройден. Он только смотрел с тоской на маленькую девочку, которая теперь будет помнить Мастера всю жизнь. Только вот Дракон всё ещё знал своё прежнее имя. Значит, Он стал никем?