в который раз?.. - к чертям собачьим рушилась его жизнь
(говоря о себе так, он кривил душой. Было очевидно, как утреннее похмелье, терзавшее его виски методически склизкими вязкими медленными тисками, что этим пресловутым собачьим чертям, как и всем другим, был абсолютно индифферентен как он сам, так и крушение его индифферентной жизни. Снова и снова переезжая с одной съёмной квартиры на другую, не переставал удивляться, как мало его остаётся - и там, откуда он уезжает, и в нём самом)
в который раз к чертям собачьим
(несколько раз он видел собачьих чертей. Собачьи черти вползали в чашку с утренним чаем, в многократность отверстий душа, в этом случае становясь похожими на фарш из собачьих чертей, смесь чрезвычайно пытливую и дотошную; в жидкость для линз, в слюнявый поцелуй соседского пса, в наледь на капоте утреннего автомобиля, в унитаз даже, причём такое соседство жидкости для линз и унитаза отвращало особенно. Даже больше, чем люди, которые окружали его на улицах, на работе, в парках, в метро... Они смеялись, целовались, пахли, читали, просто ходили и смотрели, то есть делали всё то же, что и обычно, но ему хотелось их тут же взять на фотоприцел - затем лишь, чтобы потом показать им собственные фото и сказать - люди, посмотрите! Вы же такие нелепые!..)
к чертям собачьим рушилась его жизнь, в которой не было места
(на жизнь обижаться было странно, особенно в дни, когда самым близким ему человеком оказывался знакомый психиатр, с постоянством отрыжки твердивший: "да заведи ты себе бабу, хватит копаться в душевном дерьме!" Он обижался, выкуривал за три затяжки сигарету, и на ближайшие дни самым близким существом становился кто-нибудь из героев какой-нибудь случайной книги. Гонораров в эти дни он не получал, из дома не выходил, автоответчик что-то бормотал о "творческом отпуске", который, впрочем, завершался традиционным "визитом вежливости" редактора и бутылки).