Он открыл глаза и понял, что не знает, где находится. Стены были выкрашены в темно-зеленый цвет. На маленьком окне висела решетка. Он огляделся и увидел трубу, от которой дурно пахло. "Черт возьми, - подумал он, - опять уснул в подъезде. Видать, перебрал вчера...". Он поднялся и вышел на улицу.
- Хорошо, что спал на первом этаже, а то заколебался бы спускаться...
Перед ним был 12-этажный дом. Он (не дом, конечно) огляделся. Место было незнакомым. Утреннее солнце "показывало" часа 4. Дом был крайним на улице. Чтобы понять это, пришлось его обойти.
- Куда идти-то, блин?
Он решил вернуться в подъезд, надеясь, что кто-нибудь высунется, и объяснит, где же всё-таки он находится и куда ему теперь идти. Но, поднявшись до верхнего этажа, он так никого и не встретил. Тут его взгляд обратился к чердачному люку. Это удивительно, но люк открыт. Естественно, возможность подняться на крышу "наверное, самого высокого дома в городе" давала шанс узнать направление, в котором двигаться домой...
Он поднялся на крышу и оторопел. Там уже был человек, который стоял на краю, приставив руки к глазам, и смотрел вниз. Этот тип стоял спиной к чердачному люку и поэтому ничего не замечал.
"Ё - моё. Блин. Хрень какая-то. Чё он тут делает-то? Блин, 4 часа утра, не больше...", - минут пять мысли подобного рода крутились в башке, и последняя из них была произнесена вслух::
- Эй, чувачок, ты чё тут делаешь?
Чувачок не ответил. Но повернулся и стал с грозным видом приближаться.
- Да ты чё? Я просто спросил...
- Просто? А если бы ты не просто спросил? Я бы валялся уже на асфальте. Ты чё тут делаешь? Ты знал, что я здесь?
- Да ничего я не знал! Я проснулся в подъезде, в незнакомом месте. Поднялся, увидел выход на крышу, хотел оглядеться. Ну, там, куда идти, всё такое. Ты, блин, войди в положение-то. А тут ты. Вниз смотришь. Я стоял, стоял...
- Ну и чё? Оглядеться пришел? Посмотри, да иди себе дальше! Ну?
- Да не пойду теперь...
- Ты чё?
- Хорошо тут. Смотри: там лес, речка, птички орут. Солнышко вон таращится. Тихо так. Я как на вершине мира... хорошо, блин, здесь. Всё видать...
- Город вон там, - чувачок указал в сторону города, явно пытаясь прогнать чужака с крыши.
- А ты чё тут делаешь?
- Город там! - еще раз повторил чувачок внушительным голосом.
- Ну, че ты? Твоя, что ли, крыша? Смотри, как здорово тут! Тепло сегодня будет. Вообще, лето нормальное в этом году!
- Хватит трепаться!
- А ты чё вниз всё смотришь? Да еще в бинокль?
На шее у чувачка висел бинокль. Поняв, что отбиваться бесполезно, он присел и стал рассказывать.
- Мне его папа подарил. Мне тогда 12 было. У меня день рождения сегодня. Я сюда прихожу каждый год в этот день. Уже 10 лет. С биноклем. И смотрю вниз. Хочешь посмотреть?
Он снял бинокль с шеи и протянул чужаку. Тот взял бинокль и стал смотреть вокруг, задыхаясь от восторга. Он никогда раньше не смотрел с крыши 12-этажки на лес, речку, бензозаправку, дымящие трубы завода и прочую красоту теплым ранним утром через бинокль. Воздух был прозрачным и сухим. Если смотреть на небо в бинокль, кажется, что можно потрогать облака рукой, и они будут разлетаться мягкими хлопьями...
- Да ты не туда смотришь!
- А куда надо смотреть? - в недоумении произнёс чужак.
- Вниз.
Чужак подошёл к краю и посмотрел вниз.
- Видишь, как близко? Кажется, один шаг - и ты пойдёшь по той дороге...
- Правда, - произнёс чужак и перенёс ногу за пределы крыши, но тут же почувствовал, как какая-то сила потянула его за воротник обратно.
- Идиот! Это мой бинокль!
- Да твой, твой! Я шутил.
- Ты чуть с крыши не свалился с моим биноклем. А мне его папа подарил!
- Да ладно тебе. Я же пошутил. Я всё равно не понял, зачем ты вниз смотришь...
Они оба сидели на крыше, глядя друг на друга, и каждый думал о другом, что тот ненормальный.
- Кстати, с днём рождения, - произнёс чужак, не зная, о чём ещё можно говорить с этим идиотом.
- Спасибо, ты первый человек, который поздравил меня...
- Да ладно. Я только без подарка...
- Ты подарил мне больше, чем кто-либо. Я, вообще-то, хотел шагнуть с крыши. Я каждый год прихожу сюда в день рождения с биноклем. Я вниз смотрю. И хочу шагнуть. Знаешь, раньше я просто смотрел и понимал, что это один шаг, самый важный, но почему-то не шагал. Думал, что-то ещё держит. А теперь, вот сегодня пришёл и хотел правда шагнуть туда. Вниз. Чтобы всё кончилось. Ну, ты понимаешь?
Чужак кивнул, хотя из этой сумбурной речи ранним утром на крыше он ничего не понял, кроме того, что перед ним человек, которому он помешал сигануть с огромной высоты на асфальт. А больше ничего понимать и не требовалось...
Чувачок ещё долго говорил непонятные вещи о том, что он сейчас чувствует, что он что-то понял. И вообще, было похоже, что он ни с кем не говорил очень долго, и поэтому его приходилось слушать.
Наконец, он выговорился, и его глаза подозрительно сверкнули. Он подошёл к краю и посмотрел вокруг.
- Знаешь, мне жить захотелось, - произнёс он тихим голосом и вдохнул кусок неба.
- Эй, вы, там, на крыше! Ну-ка спускайтесь! - крикнул снизу дворник и погрозил метлой.
- Дворник. Метёлкой машет, - сказал чувачок, глядя в бинокль на дворника, и обратился к нему:
- Чё орёшь? Люди ещё спят!
- Спускайтесь, говорю. Не хочу потом убирать ваши ошмётки!
Чужак посмотрел на него, потом вниз, потом опять на него.
- Дурень, по лестнице!
- А, ладно, понял, ага, ну...
- Ну, чё стоишь-то?
И они стали спускаться.
- На лифте я не поеду. Боюсь замкнутого пространства, - предупредил "хозяин крыши".
- Ладно, пошли по лестнице. Меня Семён зовут, - сказал как бы невзначай чужак.
- Артём, - представился чувачок.
- Куда пойдёшь сейчас?
- Не знаю. Пойду искупаюсь.
- Прилив сейчас, вода холодная.
- Ну, пойду погуляю.
- Я с тобой, ладно? Не хочу домой.
- Ладно.
И они пошли. Просто так, без цели, без смысла. Они не могли понять, почему здесь и сейчас они вдвоём. Обоим казалось, что в их жизни что-то изменилось. Всё казалось нереальным. Нечасто в размеренной жизни бывают такие крутые повороты. Они не знали, что будет теперь, но понимали, что уже ничего не будет как прежде.
Наверное, каждому знакомо это ощущение, когда нарушается естественный ход событий, и как будто впереди что-то неизведанное. Когда в сознании всё словно переворачивается, и хочется делать то, чего раньше никогда не делал, и даже не знаешь, что именно.
ЧУЖАЯ БАШКА - ПОТЁМКИ
- Знаешь. Артём, а ведь мы почти ровесники. Мне 25. Но я никогда не хотел вот так, чтоб шагнуть. Хотел ну напиться, чтобы забыть. А вот так... даже не думал никогда.
Артём посмотрел на собеседника. Они сидели на берегу реки, уставившись на воду. Лёгкий ветер создавал на ней едва уловимую рябь. Артём кинул плоский камешек в воду, и тот, прошлёпав метра полтора, сбулькал.
- Я много думал о жизни. И о смерти, - ответил Артём. - Родители погибли в автокатастрофе. И я тогда подумал: "Почему?". Я долго думал. Сначала мне казалось, что это несправедливо. Почему-то лучшие люди рано уходят из жизни. Я думал, что, может быть, они жили в слишком большом темпе. Ну, как этот сказать? Прошли свой путь слишком быстро. Потом я понял, что дело не в этом. Я долго думал и пришёл к выводу, что люди живут на Земле, как в тюрьме. Мы здесь придумали свои порядки и не обращаем внимания на Законы Природы. А эти Законы едины во всех религиях. Нельзя, например, убивать людей, которые просто живут и тебя не трогают, нельзя воровать, и т. д. Это всё объяснимо. Я знаю, почему так. Но мы здесь, чтобы страдать, то есть мотать свой срок. Тут неплохие условия. В зависимости от проступка, мы рождаемся бедными или богатыми, с разным цветом кожи, в разных странах. Земля - это огромная тюрьма. Чей срок истёк, тот умирает и обретает свободу, а те, кто остались, скорбят по нему. На самом деле, они скорбят о том, что они остались здесь. Мы не знаем, когда мы умрём, и как это будет. Ни один человек не может сказать, что он абсолютно счастлив, а если может, то боится потерять своё счастье. Счастье - это неестественное состояние. Я не хочу быть счастливым. Не хочу. Это будет малюсенький кусочек жизни, который я буду вспоминать с болью в сердце. Я уверен, что нельзя быть счастливым долго. А если недолго, то зачем?
- А я был счастлив. Неужели ты никогда не радовался жизни?
- Когда маленький был, радовался. Но не хочу больше. Стоит осознать, что всё хорошо, и жизнь становится невыносимой.
- Ну, это нормально. Жизнь - она, как тельняшка: полоса белая, полоса чёрная.
- Сам ты тельняшка! У тельняшки все полоски одинаковой ширины, а в жизни белые крапинки какие-то. Иногда хочется убежать на волю.
- Умереть, что ли? Ну, с крыши?
- Да. С крыши. Прямо на ту дорогу.
- А чё не решаешься?
- Не могу. Убивать себя - грех. В моём понимании это значит, что если я покончу с собой, то меня могут поймать и припаять за побег жизней десять. А мне и от одной-то тошно. Я всё надеялся на амнистию. Ну, типа, подойдёт ко мне кто-нибудь и толкнёт с крыши, или напугает, или ветер сдует.
Он улыбнулся и посмотрел на собеседника:
- Понимаешь, ты не дал мне сегодня возможности умереть. Ты почему-то стал говорить шёпотом и издалека. Я почему-то не испугался. Не судьба. Кто-то не хочет, чтобы я уходил. Видно, я слишком провинился. Помнишь, Адам и Ева были изгнаны из Рая на Землю? Мы все с тех пор сюда ссылаемся. Я каждый день думаю о том, что кто-то сейчас родился, а кто-то умер.
- Подожди, я не согласен с тобой. Что-то не то. Люди живут и не думают об этом. Кто-то детей растит, кто-то работает, кто-то крестиком вышивает...
- Всё понятно. Надо же как-то отвлекаться от жизни. Люди придумывают себе хобби, учатся, женятся, фигнёй страдают только для того, чтобы отвлечься от реальности. Есть ведь понятие "внутренний мир". Так вот всё, чем мы себя окружаем сами, - это проявление внутреннего мира.
- Ну, знаешь, есть же ведь в мире музыка, книжки, кино...
- В тюрьме люди тоже поют. Я вчера по телеку видел: в колонии создали ансамбль, в тюрьме разводят поросят. Да мало ли как люди отвлекаются. Кто-то пьёт, кто-то курит, кто-то в Интернете зависает, кто-то шарфики вяжет. А я не хочу.
- Чего не хочешь?
- Ничего! Я на волю хочу.
- А ты знаешь, что там?
- Нет.
- Может, там и нет ничего!
- Есть. А мы здесь, чтобы страдать.
- Тёма, ты чё? По-моему, мы здесь, чтобы избавить себя от страданий.
- Знаешь, я хотел избавиться. На крыше. Говорят, что человек, который умер в свой день рождения, завершил все дела на Земле.
- Ну и что ты завершил? Что ты сделал-то?
- Я разгадал смысл жизни.
- По-твоему, все дураки, что ли? Думаешь, все ищут смысл, которого нет?
- Ты прав. Смысла нет. Смысл только в том, чтобы дожить до смерти. Всё остальное - фигня. Что от тебя останется, когда ты умрёшь?
- Может, дети останутся...
- Дети. Ещё несколько заключённых. Им неважно будет, что ты их отец. У них будут свои дети, и твои потомки, лет так через пятьсот, не будут о тебе даже знать.
- Ну ладно я. А ведь некоторых же помнят, книжки про них пишут. Оставляют же люди после себя память.
- Какая память? Жил человек - помнил, умер - забыл.
- Ага, жил человек - ел, умер - перестал есть.
- Точно! Ты меня понял.
- Да я не к тому. Ты есть хочешь?
- А смысл? Чтобы жить, продлевать страдания?
Семен понял, что его новый знакомый в глубокой депрессии. И хотя он был с ним полностью не согласен, он чувствовал какую-то ответственность за этого странного парня.
- Знаешь, мы ведь не случайно с тобой встретились. Я думаю, тебе надо жить, чтобы передать мне свою философию. Я хочу тебя понять. Делай вывод - пошли поедим.
- Куда?
- В столовку. Я угощаю.
- Пошли, - согласился Артём, и они отправились по направлению к городу.
ДВЕ БАШКИ - ТЬМА
Время близилось к обеду, но казалось, что оно проносится так быстро, что жизнь действительно скоро закончится. Не сейчас. Казалось, что этот день уложится в несколько часов и закончится, не успев начаться.
Семен всё время думал, что он - неудачник, и его жизнь не имеет смысла. А теперь он неожиданно понял, что сам создал себе все свои проблемы.
Он стал вспоминать свою жизнь, воссоздавая кусочек за кусочком, цепь событий, которые раньше никак не связывал. Так незаметно инициатива разговора перешла к нему.
- Я, знаешь, раньше как-то не думал, что всё, что мы делаем, отражается на нашем будущем. Я помню, маленький был тогда. У меня друг был. Гришкой звали. Мы с ним на речку летом пошли купаться. Я пока раздевался, Гришка в воду полез. А речка у нас извилистая в деревне. Там, то ли за кустами браконьеры рыбу током травили, то ли провода какие-то в воде торчали. Ну, ты понял? А я вот живой и здоровый почти. Отвело. Потом другой случай был. Мы на крыше с ребятами носились, и я упал. В люльку. Тоже, вроде как повезло. Я всё думал: как так? Ведь столько раз умереть мог. Ко мне даже погоняло прицепилось: Счастливчик. А вот теперь ты со своей тюрьмой. Что я преступник совсем, что ли? Что я сделал-то тогда? А ведь считал, что мне наоборот везло всё время...
- Везло, - грустно повторил Артём, - мне тоже везло. А я всё думал, почему? А теперь знаю. Потому что виноват.
- Перед кем? И в чём? Как можно отбывать срок, не зная за что?
- А ты точно не знаешь, за что ты здесь?
- Не-а. Даже предположить не могу.
- А я знаю. Даже попытаюсь объяснить. Вот, смотри, идёт женщина с суровым лицом, - Артем указал на противоположную сторону дороги, где, действительно, очень быстро шла женщина, и во всех её движениях проявлялась нетерпимость и раздражение.
- О чём-то она думает. Идёт быстро, вероятно, спешит. И уж наверняка, кого-то обвиняет...
- Ну и что?
- А то, что именно в этом одно из её преступлений. Вроде бы, ничего особенного. Законов не нарушает. А на самом деле, таких преступлений у каждого из нас до хрена. Мы сопротивляемся, боремся непонятно с чем.
- Но ведь это и есть жизнь!
- Да, многие так считают, но они ошибаются. Если жизнь, действительно, - борьба, то с чем?
- Ну, с трудностями, например.
- Да ладно тебе, - усмехнулся Артем, - люди просто считают, что, если они не будут бороться, то либо умрут, либо будут существовать как-то уж очень плохо. А на самом деле, пока мы боремся, мы выражаем своё несогласие с предоставленными нам условиями. Именно за бунт мы здесь. За несогласие.
- Как Адам и Ева?
- Ну, типа того. Не слушались, не соглашались. Вот и чувствуют люди: если примирятся, то умрут. Я это называю: "скостить срок за хорошее поведение".
Семен не ответил, лишь покачал головой и усмехнулся.
- Чё ты улыбаешься? Не так, что ли?
- Да в том-то и дело, что, похоже, так.
Тем временем они подошли крыльцу, над которым красовалась надпись "СТОЛ_В_Я".
- Ну, что есть будешь? - спросил Семён с какой-то радостью в голосе. Вероятно, это была радость его голодного желудка, у которого была только одна философия: "чтобы жить, нужно есть".
- Всё равно. Да и денег у меня нет, - Артём посмотрел на приятеля, предоставляя ему право выбора: кормить ли его, и если да, то чем.
- Я угощаю. Может, не всё равно?
- Всё равно.
Семен взял два обеда. Ели они молча. Один был увлечён поглощением пищи, а другой был поглощён увлекавшими его неведомо куда мыслями.
ХРУПКОЕ СОЗДАНИЕ
День выдался тёплым и сухим, что довольно странно для этих мест. В обеденное время воздух прогрелся так, что было заметно его перемещение. Редко кого можно было увидеть на улице в этот час. Одни обедали на работе, другие прозябали дома. Но, так или иначе, в такую жару любой здравомыслящий человек предпочитал находиться подальше от палящего солнца. Хотя, были и те, кто с удовольствием жарил спины за городом. В любом случае, никто не ходил по раскалённому асфальту, вдыхая сухую пыль городских улиц. Казалось, что население города исчезло, вымерло, растворилось в этом зное, столь нетипичном для местного климата.
Девушка лет 16 - 25 (они в этом возрасте выглядят почему-то одинаково) шла не спеша по пустынным улицам. Её лицо было спрятано под широкополой шляпой, а сама она была невысокого роста и довольно хрупкого телосложения. Она шла медленно, уместнее сказать, она плелась, останавливаясь у магазинов, чтобы зайти в прохладное помещение, выпить одним глотком стаканчик сока или минералки, но, увы, на всех дверях красовалась надпись "обед". Почти умирая от жары, хрупкое создание доплелось до здания с шикарной вывеской "СТОЛ_В_Я", так много значившей для пустого желудка и пересохшего горла каждого человека, проходившего мимо.
"Слава Богу", - подумало хрупкое создание, очутившись в прохладном помещении, пронизанном вкусными запахами. Она, должно быть, ощутила, что это убежище было воздвигнуто здесь специально для неё. Её походка заметно преобразилась. Она проплыла, пропорхала к кассе, привлекая внимание посетителей столовой, и с дрожью в голосе, то ли от жары, то ли от нетерпения произнесла: "Компот!". Это был, пожалуй, единственный звук, прорезавший знойную тишину, и поэтому обративший на себя столько внимания. Девушка бережно взяла стакан и неожиданно для себя осушила его. "Ещё, пожалуйста", - сказала она, немного смущаясь. Кассир улыбнулась. Когда второй стакан опустел, хрупкое создание в огромной шляпе, сияя от удовольствия, направилось к выходу.
Всё это время за ней неустанно наблюдали две пары глаз. Те самые две пары глаз, которые ещё недавно смотрели в бинокль с крыши двенадцатиэтажки. Когда девушка направилась к выходу, Семён едва слышно произнёс, обращаясь к приятелю: "Я не могу этого допустить..." он тут же подорвался и метнулся к выходу.
- Постойте!
Девушка остановилась и с удивлением посмотрела на него.
- Неужели вы пойдёте туда, - спросил он с таким видом, будто на улице был ужас, ужас, ужас.
- Вообще-то да,- ответила девушка таинственным голосом.
- Семён, - посерьезнев, представился незнакомец, - я прошу прощения, но если вы не торопитесь, не откажите нам с другом составить компанию. Так получилось, что у него сегодня день рождения и он совсем один.
Семен с сожалением посмотрел на приятеля и мотнул головой в знак сочувствия. Потом бросил умоляющий взгляд на девушку.
- Вы издеваетесь? - спросила она, презрительно поглядев на собеседника. Хотя собеседником его можно было назвать с большой натяжкой.
- Да, нет же. Я просто хочу вас познакомить со своим другом и угостить компотом.
- Вы точно издеваетесь! - она обиженно отвернулась и вышла.
Семен пожалел, что сказал про компот. Он кивнул приятелю, типа: "Подожди, я сейчас", и выскочил вслед за девушкой.
- Девушка, постойте.
Она остановилась, хотя сама не поняла, почему.
- Если у вас что-то не так, это не значит, что все вокруг уроды.
Её это задело за живое, и она стала надвигаться на неприятеля. Она просто надвигалась. Казалось, что она готова разорвать в клочья огромного детину. Она ещё не знала, что именно она скажет, но была уверена, что скажет что-нибудь обязательно. Это был врождённый рефлекс: сначала говорить, потом, если повезёт, думать, что же всё-таки она сказала.
Семён был готов сквозь землю провалиться. В этот момент он начал ненавидеть компот.
Неожиданно из дверей столовой показался Артём:
- Не сердитесь на него, пожалуйста...
Девушка смутилась.
-У меня, правда, сегодня день рождения. Если вы спешите, мы вас не станем задерживать. Но раз уж мы с вами встретились, может быть, всё-таки присоединитесь к нашему столику?
Он виновато улыбнулся так, что ему невозможно отказать.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Трое вчера ещё незнакомых людей оживлённо беседовали в столовой. Странно. День у всех начинался так, будто они встали не с той ноги. Потом вдруг всё изменилось. У каждого в жизни появилось что-то новое. Что-то такое, что способно зачеркнуть прошлое, в котором не было никакого смысла. Словно глоток свежего воздуха внесли они в жизнь друг друга. Так почему-то происходит в жизни нечто неожиданное. Должно быть, это и есть судьба... или воздействие магнитных бурь.
КЛУБ ПО ИНТЕРЕСАМ
- Знаете, это, пожалуй, лучший день рождения в моей жизни!
Семен не выдержал:
- А спорим, ты сейчас счастлив?
- Да, я счастлив! Я не думаю, что будет потом.
- Молодец, пацан! Ты опроверг свою теорию. Представляешь, - обратился он к девушке, - этот парень сегодня утром втирал мне, что жизнь не имеет смысла? Он почти убедил меня в том, что Земля - это тюрьма.
- Но ведь так оно и есть, - сказала девушка. Её, кстати, звали Глафира. Редкое имя по тем временам, но это было модно: давать детям редкие имена.
- А разве сегодняшний день не доказал обратного? - не умолкал Семён.- Разве то, что говорит этот парень, не убеждает в том, что жизнь - это счастье. Разве я один считаю, что жизнь лучше смерти?
- Похоже, что так.
Произнеся это, Глафира задумалась. Естественно, вслух. Она всегда думала вслух, от чего очень страдала, потому что некоторые считали, что она просто говорит, а потом думает. Если, конечно же, повезёт. Короче, она задумалась:
- Мы сейчас и правда сидим, ошарашенные событиями недавнего времени, - она любила замысловато выражаться, - а вдруг столовая, в которой мы сейчас находимся, не дай Бог, конечно же, взлетит на воздух?
- Тогда мы умрём счастливыми,- весело подхватил именинник, - предлагаю за это выпить.
Они выпили, и вообще, несмотря на то, что в жару распивать спиртное крайне вредно, к вечеру они веселились, рассуждая о смерти. Удивительная штука: Семён, мечтавший опохмелиться, встретил парня, у которого есть замечательный повод выпить. Кроме того, надо же было встретиться людям, которые могли поговорить о смерти...
- А ведь, если бы мы не встретились, - сказал Семён, - вероятно, мы бы могли умереть.
- Нет.
- Почему?
- Не время ещё, - Артем почему-то посмотрел на часы. Он всегда смотрел на часы, когда речь заходила о времени.
- А я думала, что я одна такая дура. Всё время думаю о том, что кто-то сейчас родился, а кто-то умер, и это не я, - сказала Глафира с каким-то разочарованием в голосе. Не в том смысле, что она разочаровалась в голосе, своём или чьём-то ещё. Она скорее разочаровалась в своём отношении к себе.
- Это мысль! Предлагаю создать клуб по интересам. А интерес в нашем клубе может быть только к жизни и смерти,- сказал Артём. Он вообще, почему-то развеселился. Он больше не был одинок. Теперь у него были друзья и единомышленники.
Разговор в том же духе продолжался до закрытия столовой. Естественно, что каждая почти фраза сопровождалась тостом, а точнее была таковой.
В этих краях летом ночи белые. Совсем белые. Видно, как солнышко бегает по небу и не собирается куда-либо скрываться. День был жарким, а вечер - тёплым.
Изрядно выпив, новоявленные "друзья - одноклубники" даже не думали расходиться. Вероятно, это было состояние, которое зовётся эйфорией, усугублённое к тому же немалым количеством алкоголя, да ещё в жару... Возможно, у них просто "снесло башню", но почему-то за них радостно...
- Пошли на речку? - предложил Семён. Предложение было принято единогласно. То есть, поддержано лишь одним голосом. Это был голос Артёма. Парни посмотрели на Глашу.
- Я воздержусь от ответа, - отозвалась она.
- Значит, идём.
ЧЕМ ДАЛЬШЕ В ЛЕС
- Отлив, можно купаться, - сказал Семён, - вода тёплая.
- Я пока костёр разведу,- ответил именинник и стал собирать щепки, разбросанные по берегу.
- Глаш, будешь купаться?
- У меня купальника с собой нет.
- Вот, возьми, - Артём снял с себя футболку и протянул Глаше.
- Спасибо, ты очень мил, - кокетливо улыбаясь, сказала девушка, и скрылась за кустами. - Мне действительно хочется искупаться. Вам мужчинам всегда проще.
- Будь проще, и люди к тебе потянутся, -отозвался Семён, - а водичка - ничего.
И он бултыхнулся в воду. Глаша в огромной футболке подошла к реке. Ей вода тоже показалась тёплой, и она последовала примеру Семёна. Зато выходить из воды было не очень приятно. Огромная футболка, намокнув, стала прилипать к телу, и от этого становилось холодно. От выходящей из воды девушки слышалось: "Б-Б-Б-Б-...-Б".
- Давай к огню! - позвал её Артем, но "Б-Б-Б-Б-...-Б" прошагало к кустам.
- Надо переодеться, холодно, - пояснила она.
Наконец, Глаша появилась и присела у костра. Платье было местами влажным, но это уже не мокрая футболка, которая, кстати, болталась на ветке и, вероятно, пыталась высохнуть. Семён присел на травку и оперся спиной о дерево неизвестной ему породы.
- Правда, хорошо! - потом он зевнул и неожиданно захрапел.
- Мне бы так! - прошептала Глаша.
- Тогда я один буду сидеть у костра и смотреть, как вы спите.
- Да, уж! Зрелище, что надо.
- А сегодня Луна полная, - вдруг перевёл тему Артём.
Луна, действительно, была полной, и её белый диск болтался на голубом небосклоне. Напротив, но чуть пониже, маячило Жёлтое Солнышко. А под деревом спал Семён, мирно насапывая. Он всегда засыпал внезапно, если в организм попадала доза горячительного, что весьма неуместно при жаре.
- А я не сплю в полнолуние, - продолжал Артём, - бессонница. Иногда засыпаю, но всё равно, просыпаюсь часа через два.
Он встал и бросил камень в воду, чтобы тот улетел да-а-алеко.
- А вон тот дом, с которого 20 часов назад я чуть не шагнул.
Глаша посмотрела на дом:
- Хорошо, что не шагнул.
- Это Сёмке скажи спасибо. Мне не страшно было. У меня, вот, бинокль есть. С биноклем не страшно. Ты замёрзла, наверное, - и он накинул на хрупкое создание рубашку Семёна и обнял за плечи. - Почему ты сейчас здесь? Тебя никто не ждёт?
- Нет. Никто. Я утром поняла, что никому не нужна. Мне теперь всё равно, что будет потом. Наверное, если бы у меня был бинокль, я бы тоже хотела шагнуть с крыши.
Они опять присели у костра.
- Хорошо, что у тебя нет бинокля.
- У меня вообще ничего нет. Немного денег и вещи в камере хранения. И ещё вот эта тетрадка. Я туда записываю свои мысли, когда поговорить не с кем. Хочешь почитать? Её никто не видел кроме меня... - она протянула парню тетрадь, в которой было самое сокровенное.
- Спасибо. Ты точно хочешь, чтобы я это прочёл?
Девушка кивнула.
- А хочешь, утром мы заберём твои вещи, и будешь жить у меня?
- Ты не боишься, что я могу тебя ограбить, или убить?
- Глупости! Ты же фигню сказала сейчас. Я просто предложил тебе быть рядом со мной.
- Я всегда говорю фигню. Ты подумай, хочешь ли ты, чтобы я жила у тебя?
- Хочу! Я был один. Ты была одна. А теперь мы можем быть вдвоём. А фигню все говорят. По большому счёту, все слова - ерунда. Можно общаться без слов. Они только мешают. Я сегодня понял, для чего они нужны. Только для того, чтобы освободить эмоции. Мне было очень тяжело утром. Потом я долго говорил, и мне стало легко. Хотя вряд ли мои слова имели какой-то смысл. Мы говорим, чтобы получить слушателя. Того, кто молча смотрит с участием и, может быть, понимает. Ты не думай, что кому-то важно то, что ты говоришь. Это важно тебе и только тебе.
Артем посмотрел на Глашу и ещё раз убедился в справедливости своих слов. Девушка спала у него на плече. Сейчас она показалась ему особенно красивой. Лицо её выражало покой и удовлетворение. Оно словно было создано для того, чтобы любоваться. Артём нежно и трепетно обнял её, поправив сёмкину рубашку. Глаша спала у него на плече, а он наслаждался этой ночью. Он подумал, что это первая ночь в его жизни. Вообще первая. Сегодня он родился. А до этого было пустое серое существование в душной камере одиночества.
ГЛАШИНЫ ДУМКИ
Артем не мог уснуть, думать о чём-то он тоже не мог. На ум приходили одни и те же мысли, которые, как ему казалось, уже были "задуманы до дыр". "Интересно, какие у неё мысли?" Артём посмотрел на спящую девушку и вспомнил про тетрадь, которую всё это время держал в руке, свёрнутой в трубочку. Развернув доверенное ему сокровище, он наткнулся на слова "Глашины думки". По всей видимости, это было название тетради. Артем бережно перелистнул страницу, и его взору открылась частица глашиной души.
ПОЧЕМУ-ТО БЫЛА ЗИМА. Улица была покрыта снегом. Деревья торчали из сугробов, словно их воткнули туда на временное хранение, а солнце, то и дело, пряталось за облаками. Ещё вчера была осень, а сегодня уже почему-то была зима. В голове крутились какие-то мыслишки, которые никому никогда не были нужны. Я не знаю, что они делали в моей башке. Там должны были быть совсем другие мысли. Наверное, здесь нашли пристанище те думки, которые все гнали от себя. А я вот не люблю их гнать: мне их жалко. Вот так я с тех пор и думаю о том, что никого не интересует, а потому мне и поговорить не с кем. Что же я гоняю среди немногочисленных извилин своего мозга? Если тебе не интересно, то переходи к слову КОНЕЦ. Если хочешь узнать, читай ДАЛЬШЕ.
ДАЛЬШЕ некуда. Я не хочу спать, не могу есть. Я представляю собой высушенную селёдку с выпученными глазками. Неплохая компания к пиву, но пива мне тоже не хочется. Кажется всё однообразным и серым. Улицы постепенно заметает снегом. Зловещее Солнце плюёт на землю с высоты своего положения, вызывая магнитные бури и вгоняя тем самым меня в депресняк. Скукотища. Марс до сих пор болтается красной точкой на ночном небе, оказывая вредное влияние на сознание человечества... А по телевизору среди изобилия каналов выбрать что-нибудь более-менее смотрибельное невозможно. Весь вечер глупые киношки, чередуясь с рекламой, заставляют терзать пультик. А предвыборные "грузила балатантов", сыплющие однообразными обещаниями типа землю - крестьянам, фабрики - рабочим, каждой бабе - по мужику, каждому мужику - по бутылке водки, да ещё детям - мороженное? Ну, и кто это будет смотреть? Ну уж точно не я. Футбол и то редко показывают: не сезон, видите ли. Короче, телевизор пусть отдыхает. А я? Я пойду погуляю. Если тебе это интересно, то вернись к мысли о том, что ПОЧЕМУ-ТО БЫЛА ЗИМА. А если тебе интересно, что я думаю о мужчинах и женщинах, читай О НИХ.
О НИХ я почти не думаю. Все проблемы, возникающие между мужчиной и женщиной, могут возникнуть как между двумя мужчинами, так и между двумя женщинами. Ну, разве что дети получаются только у "смешанных" пар. По-моему, это нормально, что люди, живущие вместе, дополняют друг друга. Так обилие волос на голове женщины дополняет их отсутствие на голове мужчины, масло дополняет хлеб, сахар - чай, и т. д. на сколько хватит твоей уже фантазии. Если тебе надоест, на любом слове тормози и переходи к слову КОНЕЦ. Я больше не буду напоминать об этом. Это и ежу понятно. Если хочешь узнать о ежах, читай ПРО ЁЖИКОВ.
ПРО ЁЖИКОВ говорить трудно. Они странные существа, двусторонние: живот мягкий, а спина колючая. Интересно, что будет, если ёжика свернуть наоборот, животиком наверх? Я не садист, просто интересно. Хочешь узнать, что МНЕ ЕЩЁ ИНТЕРЕСНО, читай.
МНЕ ЕЩЁ ИНТЕРЕСНО, что случается после смерти. Некоторые считают, что там ничего нет, и они по-своему правы. Хочешь знать, как я это вижу, читай В ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ, но это долго, и если не хочешь грузиться, переходи к слову КОНЕЦ и живи, как тебе хочется. А вообще, можешь читать СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ, или, если возникнет ПОТРЕБНОСТЬ, можешь почитать ОБ ЭТОМ.
В ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ люди думают о смерти. Даже если не хотят. Им интересно это также как и мне. А кому не интересно, тот, наверное, уже умер. Ну, так вот. После смерти душа отделяется от тела и со сверхсветовой скоростью мчится, так сказать, вверх. Поэтому и пошла тема: "иди на свет" или "черный туннель" и подобная ерунда. Короче, душа при движении вверх встречает сопротивление и иногда, если у неё прочность маленькая, от неё отделяется кусок. Так получаются приведения. Куски отваливаются от душ, которые при смерти стали хрупкими. Это убитые или суицидники. Ну вот. Остальные души, и те от которых отвалились куски, и те от которых ничего не отваливалось, достигают своей цели - света в конце туннеля, на который они летели. Там они перемешиваются, и когда кто-то рождается, небольшой сгусток этой субстанции поселяется в новом теле. Некоторые плохо перемешиваются и сохраняют память о свей прошлой жизни. Отсюда вывод: мы все умрем, поэтому, жизнь, очевидно, не имеет смысла. Возникает вопрос: зачем мы живём? Хочешь узнать, зачем я живу, читай СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ.
СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ в человека еды? А зачем? Вероятно, чтобы поддерживать жизненно важные процессы. Я их перечислять не буду, ты их знаешь. Но один из них - еда. Кстати, люди в этом плане - твари совершенно бесполезные. Кошки едят мышек, мыши - еда для кошек. А люди? Но ведь плодятся же! Значит, всё-таки нужны. Поэтому, люди, следите за тем, что вы едите. Не надо есть плохую еду! Например, стекло - плохая еда. Хотя я знаю дядьку, который ел стаканы. Не надо так делать! Может, кому-тот этот стакан мог пригодиться. Если хочешь узнать, что я думаю о еде, читай ОБ ЭТОМ.
ОБ ЭТОМ я никому не говорю. Это секрет йогов. Хочешь узнать его, СЕКРЕТ.
СЕКРЕТ заключается в том, что люди контролируют все химические процессы в организме. Благодаря деятельности мозга, в теле вырабатываются все элементы таблицы Менделеева. Вывод: не важно, что мы едим, пьём и чем мы дышим, потому что любой элемент может превратиться в другой. Но у обычных людей это происходит на уровне подсознания и является неуправляемым. Только тибетские монахи знают чуть побольше, но они не скажут. У них обет молчания. А йоги не знают русского языка, и я их точно не пойму. Кажется мне, что я фигню говорю. Но ведь все люди говорят фигню. Хочешь узнать, что я думаю об этом? Эту ПОТРЕБНОСТЬ можешь удовлетворить прямо сейчас.
ПОТРЕБНОСТЬ говорить у человека в несколько раз превышает необходимость в этом. Самое разумное, что человек может сказать - это просьбы, предложения (в смысле, "а давайте...") и констатация фактов, требующая наиболее объективной оценки. Нет же, мы начинаем трепаться: вот, я думаю, да мне кажется, да по-моему...Тьфу! Плевать всем вокруг, что ты думаешь. А оно тебе надо? Ну и мне тоже надо, чтоб меня послушали! Или почитали. Это мы для себя делаем. Потешить себя любименьких. И правильно! Так и надо! Ведь в конце концов, мы все умрём. Так что наслаждайся жизнью, пока тебе не пришёл КОНЕЦ.
Прочитав последнюю фразу, Артём закрыл тетрадь. Он поразился тому, что на свете есть ещё человек кроме него, мысли которого один в один повторяет мысли его самого. Ещё больше он поразился тому, что этот человек - девушка. Теперь жизнь для них обоих обрела смысл. Они нашли то, что искали на протяжении многих лет: молчаливое понимание. Им не нужно было объяснять свои поступки, которые со стороны казались нелепыми. Они понимали друг друга.
Артём сидел неподвижно, охраняя сон Глаши, и наслаждался жизнью. Впервые он просто жил, не думая, зачем и для чего. Может быть, он понял, для чего он живёт. А может, просто понял, что просто живёт. Но ему впервые хотелось жить.
P.S.
Скоро всё войдёт в обычное русло. Семён поймёт, что эти двое не нуждаются больше ни в ком и останется самым верным их другом. Глаша останется с Артёмом, и у них всегда будет тема для разговора. Они наговорят ещё много всякой фигни о жизни и о смерти. Может быть, когда-нибудь их мнения о жизни разойдутся, и им придётся объяснять друг другу свои действия, но они всегда смогут понять друг друга. И все трое будут помнить этот день, как сказочный сон, когда жалко просыпаться. А может и не нужно просыпаться? Может быть, жизнь и есть сон?