Первая реакция - дикая злость на рецензентов. Такое впечатление, что люди, которые пишут рецензии, смотрят кино, слушают звуковую дорожку и (if any) читают книгу, по которой сделана экранизация, в лучшем случае жопой.
Какой Каммерер "современный московский студент", если в начале прямым текстом диктор говорит, что действие происходит в 22 веке, в мире Полудня? А если уши заросли шерстью или забиты попкорном, то можно увидеть, что московский студент путешествует на космическом корабле? Какой Саракш слишком чистый и благоустроенный? Как это в фильме не обыграна рефракция атмосферы и постоянная пелена облаков, когда изгиб мира показан в начале, несколько раз показано облачное небо и про это сказано по крайней мере два раза? Как это режиссер гомофил, раз выпустил мальчиков в маечках, если в оригинале образчик телесного совершенства Максим вообще рассекает по прибытии в одних трусах (тех самых, которые не мутируют)? Я уже не говорю о тех особенностях восприятия, которые роднят рецензентов с жителями Саракша, зазомбированными и по объективным причинам неспособными к восприятию некоторых новых идей. И тех идиотах, которые считают возможным судить об экранизации, не читав источник. В общем, теперь всякого рецензента, мне лично неизвестного, буду по определению считать тупым пристрастным мудаком и дебилом. Уф.
Теперь по делу. Фильм возбудил много эмоций и мыслей, что со мной от фильмов бывает не так уж часто. Из чего я не могу не сделать вывод о том, что как фильм это по крайней мере пристойно, хотя во всяких узко киношных вещах, типа режиссерской, операторской и звукорежиссерской работы я понимаю мало. Сегодня я вдруг окончательно поняла, что на самом деле кино как таковое я не так уж и люблю и не так уж оно мне интересно: большинство фильмов, которые нравились мне-маленькой и мне-большой, - это экранизации (советские "Три мушкетера", "Айвенго", "Обыкновенное чудо", "Приключения Шерлока Холмса", "Три орешка для золушки", "Властелин Колец", "Хроники Нарнии", "Гарри Поттер", "Принц Египта". Вот давеча купила "Трою" - для меня это в первую очередь экранизация...). И вот экранизации я действительно люблю до дрожи: визуализация того, о чем я прочла, производит на меня совершенно магическое впечатление. Связанный с этим источник удовольствия - сравнительный анализ языков литературы и кино. Читаю про сценарную работу - и понимаю, что мне это интересно только для того, чтобы понимать, как пишутся сценарии к экранизациям симпатичных авторов, ведь сама-то я все что угодно могу придумать, а вот как можно лучше перенести на другой медиум любимую книгу - это уже будь здоров какая трудная задача (я, видимо, переводчик par excellence - и интересно мне переводить книги: на другой язык, на язык игры, на язык кино...).
В двух словах, фильм "Обитаемый остров" - бережная, аккуратная, с любовью и старанием сделанная экранизация повести Стругацких. С точки зрения любителя экранизаций, это наивысшая оценка, которую можно дать фильму.
Хорошая экранизация хотя бы за счет изменения средства передачи образов (из словесного - в визуальный ряд) является толкованием, интерпретацией и комментарием, позволяя увидеть в достойной того книге новые смыслы, оттенки значения и т.д. Книга Стругацких - сама по себе несомненный шедевр, я ее перечитала пару дней назад и теперь могу сравнивать ответственно.
Что меня неожиданно и болезненно поразило - так это актуальность "Обитаемого острова". Книгу я начала читать и перечитывать давно, и в индивидуальном времени она ассоциируется не с настоящим. А в фильме... в фильме с абсолютно узнаваемыми и привычными интонациями бубнит зомбоящик ("зомбоящик" в прямом смысле слова), и только прислушавшись, улавливаешь, что в прогнозе погоды речь идет в том числе о радиационном фоне и о том, что "погода светлая" (Светлая, не ясная! Замечательная находка создателей фильма, та самая деталь, в которых дьявол). Риторика Страны Неизвестных Отцов и свиные рыла самих Отцов настолько напоминают то, что "везде", что я поняла: Обитаемый Остров - это не наше прошлое. Это наше настоящее, отвратительное почти как у Пелевина. "Маленькая победоносная война с Хонти" (бывш. Хонтийским генерал-губернторством, частью той же распавшейся империи), разговор по поводу пандейско-хонтийских разборок... тут у меня включился специфический для советского человека орган по имени "поротая задница", потому что я подумала "Как же это пропустили? Это же на намек на грузин-осетинскую войну!". Причем все эти вещи основаны дословно на тексте повести. Сначала я подумала, что распавшаяся империя Саракша - это пророчество Стругацких про распад Союза. Но здраво поразмыслив, поняла, что, к сожалению, это не пророчество. Это просто хождение по кругу - норма для Саракша, где мы живем.
Образы и типажи замечательные и узнаваемые. Особенно меня поразил Гай Гаал. В фильме это очень узнаваемый типаж из жизни - я таких людей, которые клеят на стекло своей тачки портрет Сталина или Путина, за столом невротически стучат стаканом, рвут на груди тельняшку и рассказывают, как они в Афгане/Чечне/где угодно сражались с нелюдями, а также предлагают своим оппонентам рулить в Израиль, не люблю страшно, они вызывают у меня ответную агрессию и желание помыться. Причем от книжного Гая у меня такого впечатления не было. Однако образ в фильме совершенно ничем книге не противоречит. Вот я теперь и думаю - может, дело в том, что когда я читала "Остров" в юности, у меня не было такого жизненного опыта и я не проассоциировала Гая с реальностью... При этом в фильме Гай, как и в книге, хороший, хотя и ограниченный человек - это очень трогательно.
Некоторые особенности восприятия фильма не только дебилами-рецензентами связаны с такой сложной для понимания вещью, как "разница менталитетов". Я поняла, что Стругацкие своими книгами раз и навсегда вбили в меня это понимание - понимание того, что люди разных культур и времен мыслят по-разному. На эту основу в университете очень органично лег Гуревич ("Категории средневековой культуры"), и я долго не могла врубиться, как же другие люди не понимают, что люди Средневековья/обитатели Арды/жители Саракша мыслят несколько не так, как мы (вот и нумэнорский менталитет туда же...). На этой разнице построены все книги Стругацких: либо это контраст между героями и читателем (если действие происходит на Земле Полудня), либо между героями (Понедельник, Погибший альпинист). В "Обитаемом острове" прелесть и трудность расклада заключается в том, что по менталитету и отношению к жизни зритель и читатель гораздо ближе к обитателям Саракша, чем к Максиму (с которым вроде как естественно ассоциироваться, раз он землянин, оказавшийся на чужой планете). В книге все проще: большая часть происходящего с Максимом подается в его понимании, представлении и моральной оценке - люди курят вонючие палочки, живут в грязном мире, убивают женщин. И читателю, несмотря на разницу, герой понятнее и ближе - он дан изнутри.
В фильме герой по определению дан извне и для передачи его внутреннего видения и оценки окружающего нужно применять дополнительные и зачастую сложные средства, которые могут и не сработать (особенно в случае со зрителями-дебилами). Например, можно счесть, что Максим - дурачок, который не заботиться о своей физической безопасности (он заботится, просто у него пределы безопасности гораздо шире, и для него действия, которые кажутся для нас опасными и безрассудными, вполне разумны - в книге это возникает неоднократно). Одну забавную вещь я отследила за собой: в начале фильма Максим много улыбается, и улыбка эта показалась мне дурацкой и навязчивой. Но эта деталь полностью и абсолютно текстологична, и я сообразила, что этот момент просто входит в клинч с моим национально обусловленным отношением к улыбке! И это такая штука, которую можно поймать только визуально, глазами, когда видишь героя как живого человека, а не как умственный образ... Потом, когда Мак перестает улыбаться и начинает делать личико кирпичиком, он становится как-то понятнее, ближе... обычнее (даже красивее :)).
Местами авторы фильма, кажется, сознательно шли навстречу ограниченности обитателей здешнего Острова: см. выше, про трусы (потому что картинка с красивым парнем в одних трусах это совсем не то, что упоминание о красивом парне в одних трусах в тексте :)). Сюда же и жуткая внешность голованов: Маку они не страшны, но ведь надо произвести впечатление страшного не только на обитателей Саракша, но и на зрителей, а просто собаки для этого мало.
Качество сценарной работы я высоко оцениваю по факту наличия "восстановленного" эпизода - то есть, эпизода, который в книге дан как аллюзия. Это в чем-то иллюстрация к классическому высказыванию Лессинга о красоте Елены, которая дается не в описании внешности, а в действии персонажей. "Восстановленный эпизод" в фильме очень хорош: воспоминание Умника - госпрокурора - о том, как Странник шлепнул Волдыря в кабинете, где заседают Отцы, - показано непосредственно, как событие. Это как бы перевод субъективной оценки Умника в "объективную" оценку зрителя. "Восстановленный эпизод" превращает этот поступок Странника в очень изящную и тонкую аллюзию на конец "Жука в муравейнике" (думаю, что сценаристы отдавали себе в этом отчет - а ведь всего-то показали то, что не показано в книге. Искренне сомневаюсь, что для Стругацких эти два выстрела связаны иначе как тем, что их делает один и тот же человек, хотя кто знает...).
Детали - они явно продуманы. Можно не любить и не признавать конкретную эстетику, в которой воссоздан материальный мир (я и сама не люблю киберпанк и прочие железки), но это сделано со старанием. Мне очень понравилось, как на мине (когда подпольщики взрывают башню) мигают цифры обратного отсчета. Цифры местные, саракшские, и цифра "один" - это зигзаг молнии. И тут мина взрывается. Просто как конец "Принца-полукровки"...
Еще фильм проясняет архетипический смысл происходящего в книге. Причем это уже тот уровень, когда детали фильма начинают складываться сами. В книге сам момент Максимовой смерти (а по меркам местных семь пуль в жизненно важные органы равносильны смерти) не настолько, гм, наводит на всякие мысли. А в фильме почти сразу идет объяснение Мака с подпольщиками - и тут же он исцеляет людей прикосновением... Все сугубо по книге, однако как эффектно! Меня пробило. В этом контексте аллюзии на "Матрицу" более чем уместны и осмысленны.