Аннотация: Это автономно выкроенный отрывок из романа "Герой грядущего времени" и подогнанный под рассказ
Уютный тихий коридор с ковровой дорожкой заканчивался дверью, красиво обитой чёрным дерматином. Сияющая позолоченная табличка на двери извещала, что начальник Н-ского танкового училища генерал Шатабин Николай Ефимович приём по личным вопросам проводит два раза в месяц: в первый и третий четверг. Так уж заведено у всех начальников: как высоко не взлетай, а будь добр, найди время простого человека выслушать, в земные проблемы вникнуть.
Генерал Шатабин, с прилежно зачёсанными назад редкими седыми волосами и старый даже для своего солидного звания, привык ко всяким посетителям. Чего только не просили здесь за десять лет: и принять в училище единственного сына, и выдать квартиру многодетному офицеру, и простить провинившегося курсанта - всего не перечислить. В этом кабинете, как в хорошем театре: умоляли, пускали слезу, рыдали, радовались и благодарили. Генерала призывали в свидетели и судьи, в помощники и палачи, в миротворцы и обвинители; словом не было уже на свете такой просьбы, которую Николай Ефимович не выслушал.
Все эти годы на кабинетные действа торжественно, но безмолвно взирал сам Брежнев, облачённый в роскошный маршальский мундир. Портрет генсека пристроился высоко за спиной начальника училища, и просителям казалось, что дорогой Леонид Ильич тоже внимательно их слушает. Но, как бы там ни было, проблемы Шатабину всё равно приходилось решать в одиночку и он частенько думал, что генерал и волшебник в понятии людей одно и то же.
Николай Ефимович в преддверии посетителей неторопливо убрал в стол все документы, оставив несколько чистых листов. С торжественными ударами напольных золочёных часов, маленькая стрелка которых сравнялась с цифрой "четыре", в дверь робко постучал первый ходок, и на пороге появилась молоденькая стройная девушка: рыжеволосая, с россыпью больших и маленьких веснушек на щеках. Одета она была в крепдешиновое кремовое платье, и издали показалась хозяину кабинета симпатичной.
"Прошу вас!" - генерал радушно показал на тёмный дубовый стул с высокой спинкой. Девушка прошла и скромно присела на краешек. Генерал обратился в слух, но молодая особа неловко теребила тоненький ремешок своей сумки, и молчала, боясь поднять взгляд от пола.
- Как вас зовут? - спросил Шатабин, подбадривая девушку - он уж привык, что перед генералами почему-то робеют - и совсем, надо сказать, зря: они самые обычные люди.
- Валя, - представилась девушка и поправилась, - Валентина.
- Ну, Валентина, что у вас за просьба? - мягко, по-отечески проговорил генерал.
Девушка виновато покраснела, затем полезла в сумочку и достала сложенный вчетверо листочек. Но она не протянула его генералу, а оставила в руке и, наконец, вымолвила:
- Товарищ генерал! Ваш курсантик на мне жениться обещал...и не женится...
"Никак сваху из меня хотят сделать", - вздохнул Шатабин: немало его втягивали и в семейные неурядицы. Впрочем, в этом он видел большую странность: если два человека не могут друг друга понять - при чем тут генерал? Как будто любовь может быть по приказу. Да и уважение, и терпение, тоже командирским окриком не внушишь. А без них - какая совместная жизнь? Мученье...
- Значит, вы, Валентина, полагаете, что к вашему жениху впору власть применять генеральскую? - спросил он.
- Впору, товарищ генерал, раз обещал, а замуж не берёт, - строго промолвила девушка.
- Миленькая, зачем же вам такой муж, которого насильно под венец определят? - полюбопытствовал Шатабин.
- Он мне понравился..., - вспыхнула алой краской просительница, добавляя на лице и без того излишнего красного цвета и, расплакавшись, добавила: - он мою честь девичью взял!
Генерал опешил: как взял?
- Вот так! Сказал, что ему до свадьбы надо знать, девушка ли я? Переспал и больше не появился! - залилась отчаянными слезами Валентина.
"Дурёха, ты несчастная! - только и подумал Шатабин, и тут же про себя вскипел на обманщика: - Выловлю подлеца! И если не женится - в Афганистан! На войну! Пусть там шутки шутит"!
- Он даже расписку написал, - девушка протянула листок из школьной тетради, который вертела в руках, - что женится на мне... после проверки....
- Я, курсант Голенищев-Кутузов... - удивленно пробормотал Шатабин, надев роговые очки и заглянув в бумажку, - клятвенно обещаю...м-м-м... на Храпуновой Валентине, если окажется...м-м-м... И подпись, подпись какая! - вслух поразился он, - с завитушками - словно у министра. Ну да, фамилия обязывает... Что же это за шустрый "князь" такой отыскался...Голенищев, - генерал встал из-за стола и задумчиво посмотрел в окно: воистину и смех и грех...
Леонид Ильич, с высоты своего положения, похоже, не побрезговал заглянуть в такой необычный документик, и от удивления изогнул знаменитые брови. Удивляться и в самом деле было чему: и тому, что не перевёлся ещё на земле род "Кутузовых-Голенищевых" (и коль так дела идут, то и не переведётся); и что есть ещё честные девушки, готовые смело предъявить на спрос будущего мужа самое дорогое.
- Вы думаете - мы его найдём? - развернулся Шатабин к девушке, которая на свою беду ещё никак не распознала подвох.
- А как же, - с надеждой посмотрело юное создание и утерло глаза голубеньким платочком, - если вы прикажете - найдут. Вы же генерал, вы всё можете.
- Надо было документы у него проверить, раз дело до расписок дошло! - с досадой на её глупость воскликнул Шатабин. - Это же надо в такую фамилию поверить!
- Миша красивый. Он не мог обмануть!
- Ах, он ещё и Миша! - сокрушенно покачал головой начальник училища, а про себя подумал: "Этого Мишу искать, все равно, что ветра в поле..."
Но девушка приняла такой решительный вид в надежде добыть себе суженого, что Шатабин побоялся огорчать её резким отказом. Он смягчился и тихо спросил:
- Видно, понравился тебе Миша?
- Понравился, - радостно призналась Валя. Ей показалось, что дело пошло на лад: ещё чуть-чуть и добрый старичок с большими погонами представит под её очи долгожданного жениха. - И мама сказала - хорошо, когда муж - офицер.
- И чем, позвольте узнать, хорошо? - насторожился старый генерал.
- Ну, форма красивая..., - странно заблестели у девушки глаза, и Николай Ефимович увидел в них неприятный гончий азарт, - платят им много, и генералом, как вы, стать может...
Шатабин нахмурился: "В цене курсанты - факт известный. Беда, что многие девушки о настоящей любви и не думают. Эта, похоже, тоже... Им, да их мамашам кажется, что счастье запросто через золотые погоны ухватить. А ведь настоящей женой офицерской нелегко быть".
Генералу вспомнилось, как в прошлом году одна истеричная девица здесь, на КПП разорвала свидетельство о браке с молодым лейтенантом, а клочки в лицо мужу принародно бросила. Опозорила ни за что, ни про что: за то, что в Германию не попал...вроде, как обманул её... Этому лейтенанту, если разобраться, даже и лучше, что такая стерва сразу сбежала: пока молодой - настоящую подругу жизни себе ещё найдет. Только пережить всё это нелегко...
- Может... его ... того... проверка не устроила? - осторожно спросил генерал, боясь обидеть просительницу, и в душе уже желая подыскать оправдание ловкому "Голенищеву-Кутузову". Что-то неприятное он уловил в притязаниях девицы, и теперь был готов курсанта не выдавать, но как следует взгреть за то, что тот не распознал с кем связывается... А может и наоборот, шельмец, вовремя распознал.
- Что вы, ему понравилось, - с жаром заверила девушка и, спохватившись, заголосила, - товарищ генерал, найдите Мишу! Умоляю! Меня мама на КПП ждёт, сказала без него не возвращаться!
"На жениха всё семейство силки расставило!" - скривился Шатабин. Не выдержав причитаний девицы, он махнул рукой: - Будем! Будем искать!
- Начальника отдела кадров со списком курсантов! - коротко бросил генерал в телефонную трубку.
- Вот - смотрите всё сами и учтите, что я вас к военной тайне допускаю, - сказал начальник училища, раскладывая перед девушкой красную папку. Её нежные ручки вцепились в пачку листов, словно зубы голодного бультерьера в кусок мяса. Девушка долго шевелила губами и водила пальчиком по спискам, пересматривала все роты, батальоны и, не веря своим глазам, принималась перечитывать снова.
Шатабин знал, что поиск закончится лишь новым потоком слёз и истеричными просьбами раздобыть этого "Мишу" хоть из-под земли. А если сюда прорвется её мамаша, то вдвоем они вытрясут не только Голенищева-Кутузова, но в придачу и Суворова-Рымникского.
- Товарищ генерал, раз это не его фамилия, давайте, я Мишу в лицо поищу, - настойчиво предложила обманутая девушка, начав что-то соображать. - Вы только прикажите всем построиться.
"Этого ещё не хватало! - про себя возмутился Шатабин. - Из-за бабьей дурости тысячу людей на позор выстраивать".
Валентина была явно довольна своей находчивостью и с нетерпением ожидала от генерала согласия. Начальник училища молчал, придумывая вескую причину отказать.
- Сколько раз вы своего Мишу видели? - вдруг спросил он.
- Два..., - растерянно призналась девушка.
Шатабин даже не нашёлся что и ответить: "Дело - дрянь. Пусть эта деваха и ткнет в какого-нибудь курсанта: дальше что? Тот скажет, что видит её первый раз, и зовут его Горемыкин Петр Петрович. Как тут с курсанта спрос учинить? Может это и не он был, а может, и не было ничего... пойди, разберись в этом "весёлом" деле..."
Загадка с женихом и вправду оказалась заковыристой. И тут генерала осенило:
- А какие у него эмблемы - вот здесь? - начальник училища ткнул себе в воротник на кителе. - У меня золотой веночек, а у курсантов - эмблемы. Что там было? Танк? Ракеты?
- Я не запомнила...
- Ну, тогда всё ясно! - обрадовано воскликнул Николай Ефимович и бодро поднялся со стула. - Фамилия у Миши, может, даже и настоящая! Сколько в нашем городе военных училищ?
- Три, - отчеканила Валя.
- Правильно, три! Вы к нам к первым пришли?
- К первым...
- Во-о-т! - облегчённо выдохнул генерал. - А теперь представьте: мы будем тут ходить, курсантам в лица заглядывать, от занятий их отрывать, а ваш настоящий Миша Голенищев-Кутузов спокойненько живёт себе в другом училище и даже не подозревает, что счастье... близко. Вам надо срочно туда: к ракетчикам или к связистам.
Девушка решительно встала и её глаза вновь озарились надеждой.
- И маменьке своей скажите, что Голенищева-Кутузова надо в других училищах искать! Мы бы рады вам доброго молодца сосватать, да нет у нас такого! - Николай Ефимович галантно подхватил настойчивую особу за локоть и подвёл к двери.
"Ищите кого хотите! - подумал Шатабин, радуясь благополучному разрешению дела. - Хоть Миклухо-Маклая"!
- Расписка! Расписка! - уже у порога всполошилась несостоявшаяся невеста.
- Да, да! Расписочка ваша! - седой генерал торопливо вернулся, схватил со стола драгоценный листок и протянул его девушке.