Аннотация: Маленький рассказ, почти что миниатюра...
Говорят, женщины видят друг дружку насквозь...и потому, говорят, у них проблемы с настоящей дружбой. Наверное, так - ведь первое, что рушится под пристальным всевидящим оком - доверие. А оно для дружбы - первейшая почва, камень в основании.
Хм, может, женщины чаще замечают в людях плохое? А может, они просто видят реальность?
...Звонок по сотовому - Оля Сузуки. Здрасте, Новый год! Да какой там Новый Год - миллениум в квадрате! (вот что означали слова моей двоюродной сестры - тобой интересуются).
Потому как я отшельник, номеров в памяти мобильника - раз, два - и обчёлся. Для коллекции не стираю даже случайные и бесперспективные. Этот - из них.
"Ну, как же - вы позвонили на этот номер! Попросили встречи!... Вспомнили"?
"Если честно - нет".
"Ну, кафе "Жемчужина! Я ещё опоздала"!
"Извините, но...я... даже не знаю где кафе "Жемчужина"!
Там - полная растерянность, тишина...Я нажимаю кнопочку "отбой"...
Оля Сузуки... Сузуки - потому, что я так и не узнал её фамилии, но раз она уехала на элегантном, бардовом Сузуки, то...кстати, до сих пор помню номер её джипа - "247ая".
...Она еле скрывала разочарование, что попалась со мной на голую блесну. Впрочем, не совсем и скрывала... За свой ужин она заплатила сама и не потому, что ей было жалко моих денег, а чтобы показать, кто она и кто я...
Она уехала, выразительно хлопнув дверью джипа, и когда смеющиеся буквы её номера "ая" в моём воображении заключились насмешливым вопросом, я в самом деле спросил себя: "А я?"...спросил и побрёл на автобус...
Мне было плохо, тошно, отвратно. Женщинам нужна кипучая богемная жизнь, тусовки и деньги, а какою роскошью одарит безработный инженер? Лидуся, с которой я прожил семнадцать лет, и та банально ушла от человека, у которого на лбу клеймо неудачника...
Я целый год получал жалкое пособие, и сейчас даже не знаю, как выжил. Нет, я не полез головой в петлю, заливаясь неутешительными слезами, не проклял мир и не крутанул на газовой плите ручки...хотя до этого оставался один шаг...Как покалеченный молотилкой суслик я сидел в своей норе, выползая лишь за пособием и хлебом...
Я писал роман...
...И он выстрелил, прогремел. По нему сняли фильм - очень зрелищный, интересный, кассовый. Карман мой теперь не пуст, а моё фото в главной областной газете. Я состоялся...у меня берут интервью...
А Оля Сузуки?
...Её телефон когда-то подсунула двоюродная сестра - знакомая ей Оля обмолвилась о поиске интересного и достойного мужчины.... Сестре по-родственному было жалко меня - разбитого, скомканного, обречённо катящегося к смерти, к тому же наши достоинства в искренне любящих сердцах всегда как следует преувеличены...
Я никому не говорил, что спасаясь от боли одиночества, изо дня в день сижу над истёртыми листами романа, а устав от них, раскрываю Толстого, Гоголя, Гашека. Я сказал это только Оле - незнакомой душе и единственной, с кем пытался познакомиться...
Наша встреча выпала на зимний, жутко морозный вечер... Она действительно опоздала, и я заледенел под дряхлой китайской курткой, как рыбёшка в насквозь промёрзшей реке...Я смотрел слезящимися глазами то на часы, то на развёрзнутое чёрное небо... стрелки часов стояли недвижно, никуда не торопились и звёзды... с букетом приказавших долго жить хризантем, столбом стоял и я...
Её первый же взгляд раскрыл меня всего, до изнанки, а когда там, в кафе, я предстал в старом неказистом свитере... её взгляд наполнился нетерпением побыстрее встать и уйти. Она боялась быть замеченной кем-то из знакомых - об меня можно было жестоко замарать своё высокое реноме...
Жаль, что всё так случилось, ведь она мне понравилась взаправду... эта интересная женщина Оля... только её очевидный успех в торговле колготками и перчатками не шёл ни в какое сравнение с лопотанием неудачника про какую-то писанину - мою хлипкую эфемерную соломинку...
А я почти полюбил её - стройную, длинноволосую, и даже потом, разговаривал с ней в мыслях и делился теплотой своего сердца...во мне билась глупая надежда, что она позвонит...
...Этого не случилось, поскольку тогдашнего меня она видела насквозь. Видела дешёвый букет погибших от холода хризантем, видела моё мерзкое и отвратное дно, видела жалкую тысячу, с трудом выкроенную мною на кафе, видела и жену, без всякого огорчения сказавшую мне "до свидания"...