Киря закинул длинные ноги на угол стола, и поглядел на крепкого мужчину перед собой.
- Боря, давно тебя спросить хотел: зачем ты носишь усы?
Усатый крепыш не ответил, продолжая сощуренно глядеть в экран монитора.
- Кирь, не мешай ему, - полный мужчина невысокого роста, похожий на Дмитрия Быкова улыбнулся из угла кабинета.
- Не ну, правда, Борь, тебе ведь еще сорока нет? - Киря сильнее съехал в кресле, сложив руки на животе, - а выглядишь на полтос...
Борис, не отрывая взгляда от монитора, крупными сильными пальцами взял за ручку, стоявшую перед ним крохотную чашку, поднес к усам.
Неподвижные внимательные глаза его светились отраженным светом монитора.
Киря громко зевнул и наклонил голову в сторону Антуана - тот, сгорбившись невеселой ухмылкой встретил его взгляд.
- Не дрейфь, дружище, Антуан, - забалагурил Киря, - это лучший в мире технарь. Ты не смотри, что он одним пальцем по клаве тыкает, зато он законы Ома знает.
Антуан скривился ќв безнадежной попытке улыбнуться и старательно потер ладони друг о друга.
- Закон Ома только один.
ќ- Не ссы!
Похожий на Дмитрия Быкова мужчина сверкнул белоснежной улыбкой:
- Лови кайф, дружище, Киря первый раз тоже нервничал.
- Он всегда нервничает, - подал голос Борис, - нервная система расшатана алкоголем.
Киря совсем улегся в кресле и закрыл глаза.
- Ерунда, это темперамент.
- Тяжело холериком быть, - вздохнул полный мужчина и принялся закатывать рукава фланелевой рубашки, - но они тоже нужны. С ними не всегда спокойно, но у них один неоспоримый плюс есть...
Он вдруг замолчал и замер, приподняв быкообразную голову.
- Ш-што? - прошептал Антуан.
- Послышалось...
- Ну и какой плюс? - не открывая глаз, спросил Киря.
Полный закончил закатывать рукава и сцепил пухлые руки, опершись предплечьем о столешницу.
- Быстрые решения.
- Пффф. Да какой в них толк.
- Не скажи! Зависит от ситуации. Вот, скажем, летишь ты на самолете-разведчике над Северной Кореей по заданию ЦРУ, тебя секут и шлют перехватчиков. Тут на решения - мгновения. Все гибнут или попадают в плен. Все, кроме холерика.
- Что за чушь!
- Э, не чушь, это реально было.
- В нашем деле это, слава богу, не главное.
- Так и у пилотов, это не главное, Антуан, до поры до времени ... до первого форс-мажора.
Киря открыл глаза и стал наблюдать за Борисом. Тот, нахмурившись, задвинул клавиатуру под монитор, надел рабочие наушники и принялся методично, одну за другой нажимать кнопки на агенографе, поднимая взгляд к потолку - очевидно, вслушиваясь.
- Скажи, Антуан, ќ- спросил Киря, продолжая следить за манипуляциями Бориса, - на что первый приход потратишь?
- Не знаю...
- Да брось.
- У меня столько идей, что боюсь сглазить. Я ведь суеверный.
- Все будет в поряде, даже если ты впадешь в ступор, вот этот серьезный товарищ, - Киря ткнул пальцем в Бориса, - всех вытащит.
- Я не сомневаюсь, ребят, но мне тогда дико неудобно будет перед вами.
- Расслабься, - отозвался "Дмитрий Быков" из полумрака, - поверь моему опыту. Расслабляться - это первое чему ты должен научиться.
Киря вдруг вскочил с кресла, прошагал к окну, сунул руки в карманы черных полушерстяных брюк, зевнул и потянулся во весь свой немалый рост.
- А впрочем, пускай нервничает. Каждый должен пройти через этот опыт.
- Борис вот никогда не нервничает, - произнес "Быков", сделав ударение в имени на первом слоге, - и никогда не ошибается.
- Зато зависает при форс-мажорах.
- Потому и работа сидячая.
- Но так было не всегда... - Киря обернулся к "Дмитрию Быкову", - слушай, Вадимыч, как насчет заехать в Гинзу потом?
- Можно...
- Хотя я бы пончиков лучше... в Криспи Кримс, есть такие постные, с яблочным джемом. И кофе какой-нибудь затейливый, типа "Фредо".
- Это параша. И потом, зачем тебе постные? - оглядел его фигуру Вадимыч-Быков.
- Да это я тебя соблазняю.
Вадимыч откинулся в кресле, так что затрещала спинка.
- Можно и туда и туда. Сегодня настроение такое - чего-нибудь японского хочется... и чайку с жасмином.
- А разогреться в Гиросе можно.
Вадимыч прыснул.
- Гирос по-македонски?
- С огуречным соусом.
- Пойдешь, Борис?
Вместо ответа, Борис сухо шмыгнул носом и проговорил:
- Три четверти!
Антуан дернулся. Киря кивнул Вадиму, тот локтем выключил освещение, оставив лишь приглушенный свет настольных ламп. Киря вновь подошел к окну, вгляделся в пылеобразный заснеженный мрак, скудно замыленный рядом фонарей, тянувшихся по краю почти пустой автостоянки.
- Тянет тут изо всех щелей, надо бы кофейку, - сказал Киря и, повернувшись к Вадимычу, неожиданно добавил: - а может все-таки тут его оставить, а?
Глаза толстяка сверкали во мраке.
- Не надо, пускай почувствует "вкус крови".
Антуан сгорбил плечи и заулыбался. Юное лицо его оставалось напряженным.
Киря присел рядом на белоснежный диван.
- Ты в Фореле ведь тем же самым занимался?
- Не совсем. Я отвечал за оперативность подвоза. И при этом сам был водителем. Работа с чиновниками в основном и с мелкими коммерсами. До такого масштаба как здесь...
- Но всегда вывозил не меньше сотки, так? - оборвал его Киря, - это ведь не просто так, ага?
Антуан смущенно потер ребром ладони правую щеку.
- А это... - Киря покрутил пальцем у подбородка, - тоже в Фореле?
- Что, шрам? - усмехнулся Антуан, - нет, это в детстве. С горки упал.
- Откуда ты? - подал голос Вадимыч.
- Из Мурманска, если точнее - из Колы.
- Спортсмен значит... Лыжник?
- Биатлонист. Мастер спорта.
- Ого, - Киря одобрительно кивнул, - сборная?
- Участвовал в юношеской олимпиаде в Норвегии.
- И что?
Антуан вопросительно посмотрел на Кирю:
- Ты имеешь в виду что дальше? Дошел до предела, до которого доходят все, у кого нет таланта и понял, что пора перестать тратить силы на то, в чем никогда не добьешься вершин.
- Но с какой стороны ты пришел в биатлон? Там ведь... два пути?
- А, понял тебя, - засмеялся Антуан, демонстрируя ямочки на щеках, - моя сторона - стрельба.
Киря удовлетворенно потер руки.
- А скажи, Антуан, сколько раз в Фореле ты использовал пушку?
- Ни разу.
Киря оглушительно захохотал и хлопнул в ладоши.
- Ни разу?!
- Даже не доставал.
Киря вскочил, и зашагал к Вадимычу, вытянув в его сторону указательный палец.
- Ну! Что я тебе говорил, Вадимыч?! Вот это профессионализм, вот это мастерство! Теперь понятно, почему ты...
Поток кириной экспрессии оборвал громкий и четкий голос Бориса:
- Одна вторая!
- Блин, Борис, - повернулся к нему Киря, - ты можешь говорить нормально - "две четверти"?
Вместо ответа, Борис шутливо выпучил на него глаза, затем поднялся из-за стола и, мурлыкая под нос "земля в иллюминаторе", достал из шкафа по соседству восьмигранную коробку, снял с нее картонную крышку, отломил кусочек спрессованного вещества, бросил в чашку и направился к кулеру.
Вадимыч выглянул из-за Кири:
- Послушай, Антуан. Сейчас будет шумно. Ты, главное, не обращай внимания. Это часть процесса. Учись, пока...
В ту же секунду, голос Вадимыча заглушил сильный хлопок и тотчас кто-то совсем рядом так истошно закричал, будто его сильно ошпарили кипятком.
Антуан подпрыгнул, опрокинув пластиковый стаканчик, принялся искать что-то вокруг себя.
- А эр семнадцать две штуки, а эр пятндацать... одна, - говорил он, наклонив голову и прислушиваясь, - люгер, а это... как молотком по металлу...
- Глок, - констатировал Борис.
- Уверен? - спросил Киря, поднимая на него задумчивый взгляд.
Борис отхлебнул из чашки:
- На сто процентов. Глок девятнадцать.
- Странно... - Вадимыч нахмурился и, закинув руку за голову, почесал затылок.
К нахлынувшему внезапно звуковому террору прибавилась оглушительная душераздирающая сирена.
- Фигасе воздушку врубили...
Киря выглянул в окно. Вдали, за перелеском мелькали стремительно приближающиеся огни.
- Быстро они...
- Одна четвертая!
Киря прошагал к столу, вытащил огромную спортивную сумку "Кеттлер"
- Давай без суеты только, Кирь.
Киря достал два полушерстяных черных кителя, два защитных шлема "Сфера", один швырнул Антуану, который тот ловко поймал. После того как оба облачились в кители, в довесок к черным брюкам, заправленным в берцы, Киря сказал:
- Повернись.
Антуан повернулся спиной со втиснутым в светоотражащий прямоугольник словом "РОСГВАРДИЯ", Киря одернул ему куртку, постучал по "Сфере".
Антуан среагировал на разученный тактильный жест, обернулся. Киря протянул укороченный АК-74. Антуан взял автомат, направил ствол в потолок, отодвинул предохранительную скобу, дослал патрон в патронник.
- Пошли! - скомандовал Киря.
Вадимыч открыл дверь, высунул из проема голову с отвисшим вторым подбородком, поглядел по сторонам и коротко кивнув, пропустил Кирю и Антуана:
- Удачи.
Пара ушла. Вадимыч закрыл дверь, потянулся и, разминая затекшие ноги, не спеша направился вдоль столов.
- Ай, - неохотно зашагал к нему Вадимыч, - зачем она тебе? Тебе их девать некуда.
- Лимитированная версия, - хмыкнул Борис, улыбаясь ставшими вдруг плутоватыми глазами, - да сядь, - указал он на стул.
- Боря, сесть полному человеку не всегда просто. Нужны подготовительные процедуры. Ну и? На кой черт в Европе такая дура? У тебя менталитет степной, а не городской. Зачем все эти рамы среди сияющих пастбищ?
Борис ткнул пальцем в экран.
- И что прям ради этой таблички два лишних ляма, - Вадимыч замотал головой, а Борис тихо засмеялся, почесывая могучее предплечье.
Вадимыч склонился над столом, опершись одной рукой о спинку стула на котором сидел Борис.
- Ты мне лучше вот что скажи, - тихо промурлыкал толстяк, - тот твой проект еще в силе?
- Для тебя местечко всегда найдется, ты ведь им всем очень понравился. Приезжай теперь на праздники!
- После восьмого реально?
- Как раз все отойдут.
- А что насчет тех...
Борис засмеялся:
- Все будет, Вадимыч! Я тебе больше скажу, мы в этом году новый формат организуем, с приятными усложнениями. Не беспокойся - все как ты любишь, плюс новые фишки. И тебе понравится, поверь.
- Я в тебе не сомневаюсь, Боря, - похлопал его по спине Вадимыч, - тяжелый год был, особенно этот "топор" последний вымотал.
Вадимыч наклонил голову, осторожно присел на соседний стул.
- С августа сижу в бизнес-центрах класса "цэ" по всей окраине - от Теплого Стана до Щелковской, зарабатывая геморрой и вдыхая вонь сортиров и пыль строительных лагов. По двенадцать часов! Надоело. Особенно болгарин этот с Планерной, весь сентябрь мозги песочил... Взорвал бы ему башку.
- Ты про Николая что ли, высокого?
- Высокий это Киря, а болгарин, - длинный, - сказал Вадимыч, поморщившись в попытке расстегнуть верхнюю пуговицу брюк.
- Чем он тебе не угодил-то?
- Ты знаешь, Борис, я все могу простить людям, кроме отсутствия такта.
- Разве у Николая он отсутствовал?
- А как же! - Вадимыч отклонил толстое тело, посмотрел в изумлении на Бориса, - сидеть до десяти вечера, донимая едва знакомых людей дебильными анекдотами!
- А мне показался он смешным и вполне даже вежливым.
- Вежливость и такт это разные вещи, Борис. Ты не разбираешься в людях, просто... Такт это чувство внутреннее, врожденное, я тебе пример приведу. Помнишь у меня дядя такой рыжий был, почти мой ровесник?
- Это который с колеса обозрения спрыгнул?
- Ага, Мартин. Катались мы в общей компашке лет десять назад на снегоходах в Татарстане, у меня там бабушка двоюродная, по отцу. И мы к ней на день заехали. Голодные как раз, а у нее там хозяйство, десять гектар, все такое. Ну, бабуля старая. Кормила нас домашними колбасками. Так вот этот дядя-сноб большой, считал себя потомком князя Ромодановского... ну был у него такой бзик и, в общем, на всех свысока смотрел. Короче, ему бабушка говорит - чего, мол, ты, сынок, одну картошку ешь, ты вегетарьянец чтоль? Вот так прям и сказала - через мягкий знак, как будто "Вольтерьянец" прозвучало. Но в общем, речь не об этом. Дядя Мартин на это ей говорит: а почему вы, бабушка колбаски по тарелкам руками кладете, а не вилкой?
Борис хмыкнул. Вадимыч приподнял брови:
- Прикинь такое ляпнуть. Меня чуть не перевернуло от злости. Клянусь, если бы не родная кровь - взорвал бы ему башку. Хорошо, бабушка ничего не поняла.
- Но, послушай Вадимыч, - возразил как бы с неохотой Борис, - ведь люди этими руками ковыряют в носу, трогают член и еще бог знает что делают, в самом деле.
- Это неважно, - отмахнулся Вадимыч, - так нельзя!
- И все же не согласен - я знаком с этой дрянью и честно говоря, - ну ее. Между шансом прослыть грубияном и подцепить какую-нибудь дрянь, я выбираю первое. По-твоему, он что, должен был сожрать эти колбаски через силу?
Вадимыч вскочил с кресла:
- Именно так, Борис! Именно так! Он должен был их сожрать! Человек, наделенный внутренним чувством такта, обязан сожрать.
- И заболеть?
- Да, это жертва, можно даже сказать сакральная жертва, но этой низменный атрибут того дара, которым наделили тебя высшие силы. И как любой дарованный свыше дар - он несет свет и добро людям, порой принося в жертву обладателя дара. Такова его миссия, его крест, если угодно!
- Ты гонишь, Вадимыч.
Вадимыч открыл рот, но не успел ничего сказать - в дверь замысловато постучали. Вадимыч поднял указательный палец вверх - намекая, дескать, что разговор еще не окончен, спешно подошел к двери, открыл, и глаза его тотчас полезли на лоб:
- Что случилось?!
- Всё! Лангермановцы! - ответил, задыхаясь Киря, втаскивая Антуана, у которого все туловище от подбородка до паха пропиталось кровью. Бросив увесистую сумку-рефрижератор на пол, Киря опустил Антуана и сам сел рядом - на диван.
Вадимыч суетливо глянул в проем и спешно прикрыл дверь.
- Лангермановцы?! Сколько?!
- Один, - выдавил из перекошенного рта Киря, - кончился. И этому хана... походу.
Киря снял шлем. Изо рта Антуана пузырями шла красная пена, безжизненные глаза смотрели в потолок, на темных щеках светлели следы от слез.
- В диафрагму попали, это все.
- Врач...
- Бесполезно, отходит.
- В диафрагму это да... - произнес подошедший Борис, хмуро оглядев умирающего Антуана.
- Лангермановец.... В список внесли, значит, - Вадимыч упер пухлые руки в бока, поковырял носком ботинка ножку дивана, - мда-а-а.
- Вот ты и просчитался, Вадимыч, - сказал Борис, кивнув растерянному толстяку.
Киря снял китель и принялся вытирать вафельным полотенцем лицо и шею.
- Теперь у каждого из нас по косяку.
- Черт!
- Слушай, Вадимыч, - сказал Киря, швырнув полотенце в угол дивана, - поехали в Гинзу.
- Да подожди...
- А чего теперь?
- Боре ведь надо аппаратуру собрать.
- А что ее собирать, - отозвался Борис, - "Андромеду" я не разворачивал, дрон не запускал, пара минут и все.
Он вернулся к своему столу, и принялся убирать в чехлы, аккуратно разложенные приборы.
- Ну что ж, поехали... тогда.
Вадимыч снял с вешалки куртку, задумчиво проборматал: - мда-а-а, не думал я...
Киря еще до конца не отдышавшийся, надел свой бутылочный пуховик, застегнул до самого подбородка, и, глядя на пластиковый стаканчик, оброненный десять минут назад Антуаном, слушал, как Борис тихо напевает:
- Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна-а-а...