Байр Таня : другие произведения.

Дождливое Лето

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Рассказ написан в 1994 году. От первого лица... Автор картины "После дождя" А. Герасимов.

  То лето окутали сумрачные дожди. Казалось, им не будет конца.
  Городок, где я проводила лето в гостях у тёти, утопал в плену бесконечных дождей.
  Здесь все узнавали друг друга в лицо, что свойственно маленьким поселениям. Тётушка проживала одна и частенько звала меня в гости. Я воспринимала её компанию для своего несовершеннолетнего возраста достаточно скучной и всякий раз подыскивала предлог для отказа. Но этим летом сжалилась над её одиночеством и уступила. Мне уже шёл 17 год.
  Как и предполагала, первые дни тётя не отходила от меня ни на шаг. Своих детей она вырастила и выпустила в самостоятельную жизнь. Меня же неподдельно любила с детства. На радостях кормила, поглаживала по голове, рассказывала о своей молодости и, преимущественно, о ныне покойном супруге. Но вскоре вернулась к своему привычному образу жизни. Сие означало, что с утра до позднего вечера она пропадала у соседки, с кем водила дружбу на протяжении многих лет.
  
  Вдвоём они бескомпромиссно судачили обо всех жителях городка, кто не входил в их доверие. С подругой тётя забывала обо всём на свете и даже обо мне. Иногда я проводила время с соседскими девчонками, но вскоре заскучала и уже на третий день своего пребывания подумывала об отъезде. Но перед отбытием надумала прогуляться.
  В городке повсюду стояли старые здания. Он оказался столь малым, что через какие-то полчаса я очутилась на окраине.
  
  Отсюда приоткрывалась великолепная панорама. Протекала небольшая река, с одной стороны обрамленная высоким отвесным берегом, покрытым изумрудной зеленью. На другом же берегу располагалась небольшая берёзовая роща. Деревья стояли стройные, нежно шелестя листвой. Очень пожалела, что не умею рисовать, отчаянно захотелось запечатлеть эту неисчерпаемую красоту.
  
  Любуясь изумительным пейзажем и обдумывая план отъезда, я повернулась было обратно, как вдруг приметила на верху обрывистого берега мужчину за мольбертом. Точно, стоял настоящий художник и творил! Перебороло любопытство... и я осмелилась к нему подойти.
  
  Посещая с родителями выставки различных художников без тени сомнения, что свойственно юности, считала себя знатоком живописи.
  По мере приближения к художнику отметила его отрешенность. Он долго не замечал моего появления. Приметив же, посмотрел скользящим взглядом и вновь переключился на мольберт.
  
  Невозмутимость художника несколько покоробило самолюбие. Но удалиться так нелепо не пожелала. И я неестественно выпалила:
  - Можно поглядеть, как работает живой художник?
  - Сколько угодно - высказал он поспешно, окинув бесстрастным взглядом. У него были глубоко посаженные зелёные глаза, но очень уж опустошённые, не из этой суетной жизни. Он выглядел далеко не молодо. Острые черты на смуглом лице придавали беспокойный вид. Из-под джинсовой кепки забавно торчали пряди длинных волос.
  
  Тонкие пальцы легко варьировали кистью на неподатливом холсте. Сам художник оказался довольно высоким, но немного сутуловатым, отчего выглядел ещё старше. По его одежде не мудрено было догадаться, что проживает один. Ничего не намекало на причастность женщины. На нём была старая зелёная футболка и узкие потёртые джинсы. Надвинутая на глаза кепка подчёркивала нежелание общаться с миром.
  - Прошу прощения, но никогда не наблюдала настоящего художника в процессе творения! А если мешаю, пойду - произнесла я, как можно учтивее.
  
  - Ты приезжая, девочка? - выпалил он резко, впервые взглянув на меня в упор. От его зоркого взгляда я немного содрогнулась. Так смотрят люди, знающие о нас больше, чем нам хотелось бы. Появилось ощущение, будто мгновенно разгаданы все мои тайны.
  - А как вы догадались? - багровея, произнесла я.
  - Что тут гадать, местные не интересуются живописью и художниками, - неспешно ответил он.
  Попросив разрешения, я подошла к мольберту. Поразило, что на холсте изображался не окружающий пейзаж. Почти законченная картина была наполнена философией бесконечности...
  
  Я вспомнила картины ныне покойной Тамары Глытневой. Талантливой художницы, ушедшей рано и очень тихо. Её работа 'Погашенная лампа' у меня вызывала трепет и определенное волнение. В ней проглядывалась опустошенность от крушения надежд. Подлинник этой картины был продан в Швецию, когда художница нуждалась даже в малом.
  
  В картине моего нового знакомого ощущалась та же философская неизбежность. Сквозь туман и грозу пробиралась одинокая фигура высокого сутуловатого мужчины. Он ступал в неизвестном направлении, словно боялся остановиться. Возникло ощущение, будто автор запечатлел самого себя.
  Вопреки его неприветливости и солидному возрасту, к художнику я сразу прониклась симпатией.
  
  Привлекала его таинственность. Бесконечно испытывала желание прочитать его мысли. Не ведала, как выразить трепетный восторг по поводу его работы. И непременно, чтобы он поверил!
  Я внимательно рассматривала картину. Тем временем художник отложил кисть и, закуривая сигарету, расположился неподалёку на небольшом камне.
  И смотрел отнюдь не на меня. Он вглядывался в сторону берёзовой рощи, где на небе торопливо сгущались тучи.
  - Быть снова грозе, надо вовремя смываться, - оборвал мужчина мои мысли.
  - Не знаю, как вас зовут, но рисуете вы как-то особенно грустно, - произнесла я.
  - Спасибо, - резко отрезал он и засобирался домой.
  - Вы чрезвычайно схожи со своей картиной, такой же сумрачный и загадочный, - хотела было продолжить, но он укладывался, забыв о моём присутствии, всё чаще поглядывая на небо.
  Осознавая своё нелепое положение, решила уйти первой.
  - Прощайте, пойду, - сообщила я негромко.
  В ответ художник лишь слегка кивнул и отвернулся, надевая куртку. Опережая его и не оглядываясь, я поспешно направилась в сторону городка. На душе поселилась смута.
  
  Глава 2
  Едва поспела к тётиному дому, как хлынула гроза. Тети же все ещё не было. Несмотря на полдень, есть не хотелось. Перед глазами стоял загадочный образ художника. Укутавшись в теплый плед, я расположилась на диване возле окна и стала наблюдать за грозой.
  
  Деревья за окном корчились от ветра и града. Ветер беспощадно вырывал листочки с деревьев, а то и целые веточки. Молнии периодически озаряли небо и комнату. Неустанно грохотал гром. Природа бушевала. Вдруг я почувствовала себя самой одинокой на земле. Показалось, в этот час весь мир забыл обо мне.
  
  Гроза усугубила воспоминания о художнике. Отчего-то испытывала к нему жалость. Не удалось добраться до его мыслей, но ощутила степень одиночества. Что привело мужчину к абсолютной замкнутости и недоверию к окружающим. Его неприветливость не обидела...
  За этим скрывалось нечто непонятное. Сквозь неустанные нити дождя вырисовывался образ уставшего человечка, его пронзительный взгляд.
  Теперь я предала забвению школьных друзей. Нынче они представились малоинтересными. Размышляя о художнике, предполагала разные версии его прошлого. Исчерпав фантазию и согревшись под пледом, я задремала.
  
  Когда проснулась, тётя на кухне гремела посудой. Часы показывали семь вечера. Гроза уже прошла. За окном на земле лежала куча вырванных свирепо грозой листьев и веток. Небо выглядело сочно - голубым. И вновь я вспомнила о художнике. Возможно, чаевничал в одиночестве в грозу. Или часами, лёжа на диване, уставившись в одну точку, как дядя Архимед, в сотый раз размышлял о смысле жизни.
  Голос тёти прервал мои мысли:
  - Детка, пойдём ужинать!
  Она была добра и очень любила детей. Лишь одно не воспринимала в ней - бесконечные сплетни со своей подругой. Хотя данное обстоятельство обеим помогало коротать время.
  - Доченька, тебе, наверное, здесь очень невесело? - обратилась ко мне между делом тётя и сама тут же пояснила:
  - Да, конечно, сидишь целыми днями дома, да и девочки здесь не те, не подруги они тебе.
  Отныне мне не было скучно, да и уезжать уже не торопилась.
  - Отчего же! Мне нравится у вас. Сегодня прогулялась до реки, там так красиво! - заметила я.
  - Да, дочка, там красиво, - без энтузиазма ответила тётя и мгновенно переключилась на местные новости. Мне не хотелось её перебивать.
  
  Если бы в те дни художник осознал, какое впечатление произвёл на меня! Нет, он для меня значил больше, чем художник.
  С трудом улучив паузу в монологе тёти, я торопливо, словно испугавшись, что вот-вот перебьёт, выпалила:
  - Тёть, можно ещё поживу у вас?
  - Дочка, конечно, хоть будет ради кого стряпать, я-то всё одна да одна, и готовить неохота, - не без удовольствия произнесла она.
  После ужина мы еще долго сидели на кухне. Тётя в сотый раз пересказывала, как развивался её роман с ныне покойным мужем. Она излагала весьма увлеченно - то смеялась, то пускала слезу. Заново переживая всё, как тогда, в те далёкие годы.
  Мы беседовали допоздна, и я отправилась спать. Перед сном долго размышляла о художнике. В темноте грезился его рассеянный взгляд.
  
  В ту ночь он мне приснился: мы стояли на высоком берегу реки. Непрестанно менялось небо. Всё так же сгущались тучи. Не успели собраться вовремя и попали под грозу. На мольберте располагалась всё та же картина. Она называлась 'В тумане'. Дождь незаметно смывал картину. Я бросилась судорожно собирать вещи и вдруг... художник пропал. Окликала его громко, но тщетно.
  Понимая, что потеряла художника, я стояла в недоумении, не желая смириться с потерей, как неожиданно раздался его голос откуда-то извне:
  - Алинка, прикрой картину и сохрани, я дарю тебе ее навсегда. Она мне непомерно дорога. Прощай!
   Оглядываюсь, никого. Выхватываю картину с мольберта и, прикрыв собой от дождя, бегу к тётиному дому. Бегу, намокая до ниточки, спотыкаясь, но картину спасаю. Пробуждаюсь...
  
  Столь необыкновенный сон вызвал беспокойство, и всю ночь я пролежала с открытыми глазами, анализируя приснившееся. Уже светало, когда открыла окно. В душную комнату ворвался предрассветный свежий воздух, очищенный вчерашней грозой. Измаявшаяся от бессонницы и под воздействием утренней прохлады, я уснула, забыв обо всём на свете.
  
  Обильное пение птиц разбудило в девятом часу утра. Перебираясь сонным шагом и лениво натягивая огромный тётин халат, я неспешно направилась на кухню. На столе лежала записка от нее и еда. Она напоминала про завтрак и просила не скучать до ее приезда. Наспех перекусив и убрав со стола, я отправилась на высокий берег реки.
  
  - Может не стоит? - советовал внутренний голос. Но ноги, отвергая разум, сами привели на уже излюбленное место. Вот ещё чуть, и я приметила знакомую фигуру. Всё напоминало в точности вчерашний день. Словно он здесь и ночевал. Мгновенно я впала в смятение. Сердце забилось учащенно. Но как бы ни волновалась, через несколько секунд оказалась возле него.
  - Доброе утро! - поздоровалась я. Художник невозмутимо посмотрел в мою сторону.
  - Доброе, опять ты здесь? - обратился он строго.
  - Думала о вашей картине, - произнесла я робко.
  Он молча водил кистью.
  
  - Минувшей ночью приснилась ваша картина и вы, - доверительно продолжила я.
   Неожиданно художник прервал работу и принялся бесстрастно рассматривать меня с макушки до пят. Видя мое замешательство, он сам же помог выбраться из этой неловкой ситуации.
  - Ты, похоже, хорошая девочка, и как же нас зовут?
  - Алина, - негромко произнесла я.
  - Ты что, так любишь живопись или слоняешься от скуки? - ещё раз разглядывая, спросил художник и тут же продолжил:
  - Шучу, не обижайся, просто не люблю знакомиться со случайными людьми. Но по всему видно, ты своя, - произнёс он всё так же безучастно. Переборов смущение, я вкратце изложила ему, какими судьбами в этих краях.
  - Здесь таким, как ты, делать нечего, - понуро произнёс он.
  - Откуда вы знаете, какая я, и что мне надо? - возмутилась я.
  - Собственно, не знаю, кто ты такая, но ты ещё ребенок, у тебя хорошие манеры. Здесь ничего любопытного не встретишь, - отрезал художник.
  - Я же встретила вашу картину и вас. И оценила ваш талант. Это разве познание негативного?- решительнее, чем раньше, воскликнула я.
  В ответ художник впервые улыбнулся, обнажая белизну зубов.
  
  - Ты прикидываешься или на самом деле такая? - обратился он, неожиданно прерывая работу и уставившись на меня.
  От нахлынувшей обиды я захотела немедленно уйти, но ноги не слушались. Что-то незримое удерживало магнитом возле него. Окинув повторно прозорливым взглядом, он едва улыбнулся. Показалось, словно с этого момента мужчина расположился ко мне доверительно.
  
  Вместе с тем солнце стало припекать. Близился полдень. Художник ощущал себя хозяином этого простора. Не посмев помешать его работе, я отправилась собирать неподалёку полевые цветы. Вздумалось подарить ему букет полевых цветов для большего вдохновения. До чего же ему было забавно наблюдать за моим романтизмом, при его-то усталости!
  И, всё-таки, я преподнесла ему букет.
  - Послушай, душенька, ты ко всем так внимательна или втюрилась в меня? - не отрывая руку, выпалил художник.
  Вмиг слёзы брызнули из глаз. Тут же положила букет рядом с ним и бросилась в сторону городка как можно быстрее. Я бежала не оглядываясь. Да и никто меня не останавливал.
  
   Глава 3
  Я потерпела фиаско. На душе было пусто. 'Что за дьявол, а не художник', - думалось мне. Доселе никто так не привлекал к себе, и никто столь не отпугивал. Но как бы ни желала высказаться ему вслед, не находила ни капли злости в душе. 'Противный старик, был бы нормальным, не был бы так одинок', - процедила я сквозь зубы. Глаза застилали слезы.
  
  Добежав до дому и немного успокоившись, решила занять себя делом. Чтобы смягчить отрицательные эмоции, я принялась за уборку. К приходу тёти всё сверкало. Она была счастлива и на ужин приготовила мои любимые блинчики с творогом. Весь вечер я пыталась не думать о художнике, но тщетно.
  Всюду стоял он, саркастичный и смурый. Следовало бы всё забыть и отправиться домой. К утру я намеревалась уехать немедленно. Но было невыносимо тоскливо уезжать, хотя 'вовремя выходить из отношений, не предвкушающих успеха, тоже надо уметь', - утешала я себя.
  
  На следующий день тётя разбудила с утра пораньше и сообщила, что сегодня пойдём к реке на пикник в компании её друзей. Ближе к обеду все были в сборе, и мы направились на речку, в сторону берёзовой рощи. День удался на славу, стояла жара. Вода в реке была теплая, как едва остывшее молоко.
  
  Всем было весело. Тётушки пили вино и пели свои любимые песни. Более молодые с восторгом купались в реке. Лишь одна я испытывала печаль. Уставившись исключительно в одну сторону, где неподалёку, на том берегу, на фоне лазурного неба, склонялась одинокая фигура над мольбертом.
  
  Внезапно прерывая пение, тетя устремила свой взор на художника и, полузевая, лениво произнесла:
  - Артур, поди, скоро чокнется от своих рисований, вечно висит на этой скале, будто свет клином сошёлся на этих рисованиях, лучше бы женился, да деток бы завёл. Её поддержала соседка:
  - После того, как покинула его жена, света белого не видит, - произнесла она с сожалением.
  - А что, его бросила супруга? - с недоумением выпалила я.
  - Бывшая жена Артура сбежала с заезжим военным, прихватив с собой его картины. Красива была дьявольски. Да от такого любая сбежит, - безучастно проговорила тётя и тут же обратилась к соседке уже по пустяковому, на мой взгляд, поводу.
  
  Значит, его звали Артуром. Меня разбирало любопытство и нездоровый интерес к его персоне.
  Да как же можно оставить такого привлекательного и талантливого художника?! - не укладывалось в голове.
  Вечером мы добрались домой. Женщины были бесконечно счастливы: они всю дорогу шутили, пели, даже немного охрипли к концу дня.
  Проходя на кухню, тётя отметила, что на завтрак не осталось хлеба, и попросила меня сбегать за буханкой. Было невероятно приятно пройтись по остывшей улице после жаркого дня. Да и было о чём размышлять по дороге.
  Завтра же уеду, - твёрдо решила я. Купив буханку хлеба, медленно направилась домой, заставляя себя всё меньше вспоминать о своем новом знакомом.
  Вдруг услышала совсем рядом шаги. Не оборачиваюсь. Всё-таки, чужой город. Мало ли кто?
  - Привет, дорогая, сегодня заскучал без тебя. Приходи завтра с утра, а чтобы простила, напишу твой портрет, - произнёс он быстро и прошёл вперёд, сворачивая за угол. Да это был художник!
  Все вокруг переменилось в одно мгновение. Сердце забилось учащенно. Казалось, солнце не садится, а восходит. Не припомню, как дошла до дому от ликования. Он меня не только запомнил, даже скучал!
  
  Утром следующего дня я встала пораньше. Надела своё самое красивое розовое платье и, отпросившись у тёти, якобы погулять с соседскими девочками, убежала на высокий берег. Я шла стремительно, будто опаздывала на важное мероприятие. Сама с собой вела диалоги, предвкушая отрадную встречу.
  Щёки горели от волнения. Меня несло как на волнах. Вот, наконец, отвесный берег, а вот и он. Художник сидел на том же камне и курил. Приметив меня издалека, помахал рукой. От чего мое сердце заколотилось сильнее. Подойдя ближе, я подзабыла все свои заготовки со вчерашнего дня и застыла как в немом кино.
  - Детка, прости меня, я иногда бываю просто невыносимым, - произнес Артур, сверкая глазами. Этот блеск доселе мне не был знаком. В тот момент он показался даже красивым.
  - Не называйте меня деткой, пожалуйста, планирую завтра уехать, пришла попрощаться, - произнесла я, невольно теряясь от его любопытного взгляда.
  Кажется, мою мысль об отъезде художник проигнорировал.
  
  - Зовут-то как тебя, девочка моя? - обратился он мягко.
  - Алина, я уже говорила Вам своё имя, - безропотно ответила я.
  - Алина, будем друзьями, я больше не обижу тебя, клянусь, - проговорил Артур медленно.
  - Какой же я вам друг? Вы талантливый, у вас большой жизненный опыт, - выпалила я неожиданно.
  - Алинка, знаешь с кем мне скучно? - произнёс он, лишний раз убеждая себя. - Тяжело с лицемерами, скучно с теми, кто не ощущает красоту души, красоту окружающего мира, красоту отношений...
  Он выговаривал убежденно, с огоньком в глазах. И я верила ему, как и его картинам.
  Артур предложил написать мой портрет.
  Позировать оказалось слишком утомительно. В процессе работы художник расспрашивал о моей семье, об увлечениях, о школе, где у меня оставался последний год. Мне же было неловко расспрашивать его о чем-либо и оставалось украдкой наблюдать за ним. Его смуглое, слегка покрытое морщинками лицо представлялось самым красивым на свете.
  
   Весь день проходил в позировании. За это время художник узнал обо мне многое. Я рассказывала ему о том, как родители прививали любовь к живописи и брали с собой на различные выставки. Особо выделяла работы французских импрессионистов Клода Моне и Эдуарда Мане.
   О нём же разузнала, что учился в моём родном городе Петербурге (в Ленинграде), что имел близкого друга, тоже художника, с кем делил и хлеб, и соль все годы учёбы и после.
  - В прошлом году он скончался от рака легких, - завершил художник свой печальный рассказ.
  - Теперь я совсем один, правда, есть ещё другой студенческий друг, тоже твой земляк, но с ним видимся реже, хотя он большой поклонник моего скромного творчества, - добавил Артур, докуривая сигарету.
  
   Я безмолвно сидела на камне, боясь спугнуть его откровения. Представилось, будто художник и так многое доверил моему несолидному, с его точки зрения, возрасту.
  Мы долго пребывали в молчании. Казалось, он не помнил о моём присутствии.
  Я испытывала желание высказать Артуру нечто утешительное, но не решилась нарушить естественно создавшуюся тишину. Его взгляд был устремлен куда-то, в неведомые мне, далёкие миры.
  
  Подул прохладный ветерок и прервал наш молчаливый диалог. Я вздрогнула. Мгновенно обратив внимание, художник очнулся, встал и накинул на меня свою куртку. Сердце забилось в сладком упоении.
  - Спасибо, Артур, - произнесла я еле слышно.
  Он даже не удивился, что я знаю его имя.
  
  Близился вечер. На небе сгущались тучи.
  - Снова быть грозе, и так всё лето, - сетовал Артур.
  По всему было видно, насколько ему безразлично, солнце в небе или тучи.
  - Люблю грозу, хотя и боюсь молнии, - произнесла я с воодушевлением.
  Он едва улыбнулся в ответ.
  Подул прохладный ветер. На противоположном берегу шумела листва берёзовой рощи. Цвет неба менялся ежеминутно. Несмотря на надвигающееся ненастье, я теперь испытывала бесконечную отраду.
  
  - Давай собираться, завтра докончим, - предложил Артур.
  Мы спустились по тропинке. Гром уже грохотал над нами. По дороге Артур показал свой небольшой домик с мансардой на окраине.
  
   - Я там живу и рисую, - поделился он по дороге.
  Пока добирались, беседуя о мелочах, хлынула гроза как из ведра. Поскольку мы почти дошли до дома Артура, он пригласил меня переждать грозу у него. Отказываться было поздно. Я промокла до нитки, как и художник.
  
   В старом домике Артура, в гостиной, красовался камин, построенный им же самим. А наверху размещалась мастерская, где он, по его же словам, засыпал на диване, работая допоздна.
  Артур провёл меня в мастерскую, а сам спустился вниз на кухню за горячим чаем.
  На мансарде всюду размещались картины: пейзажи, портреты. Услышав мои восторженные эмоции, художник иронически уставился на меня, а после оставил наедине с картинами.
  Через некоторое мгновение Артур принёс мне тёплый свитер и снова вышел. На одной картине была изображена берёзовая роща. Картина в точности передавала живое дыхание рощи.
   Его изумительные пейзажи оживали на глазах. Показалось, будто он являлся одним из посланников небесных сил, спустившийся воспевать на земле окружающую красоту.
  Особняком выстроились портреты. Среди них в золотой раме красовался образ красивой женщины. Когда вошёл Артур, я с усердием разглядывала именно эту картину. По его недовольному лицу поняла, что с портрета лукаво улыбалась его бывшая жена. Мысленно я сравнивала её с собой. Но так и не пришла ни к чему...
  - Давай, лучше откушаем чайку, - предложил Артур.
  
  Близился вечер. В прихожей, указывая на телефонный аппарат, мужчина предложить предупредить тётю и довершить мой портрет.
  Я позвонила. Конечно, тёти не оказалось дома! Позднее художник, предложив мне стул, стал дописывать мой портрет.
  
   За окном грохотала гроза. Во время своего перекура Артур украдкой поглядывал в мою сторону, отчего я испытывала некоторую неловкость.
  - Послушай, Алина, у тебя были серьезные отношения с кем-нибудь? - спросил он, двусмысленно улыбаясь.
  - Один раз, - ответила я обескуражено.
  Художник вопросительно посмотрел на меня.
  - У меня был школьный друг. Однажды он провожал меня домой и ...поцеловал. Я не хотела, но случилось всё так быстро, что еле успела оттолкнуть его и забежать в подъезд. Заметив, родители отчитали бы! Они такие консервативные! - румянясь... разоткровенничалась я.
  Создавшееся между нами напряжение во время моего рассказа вдруг спало, и художник расхохотался на весь дом.
  - Вы же мне доверяете, и я вверяю вам, - сказала я гордо.
  - И это то самое? Ты же из мегаполиса, я там учился и знаю этот город, там девочки взрослеют быстро, - сказал Артур, прерывая свой смех.
  - В крупных городах тоже живут разные люди. Вы просто не знаете моих родителей, - произнесла я, заходя в тупик от своего скудного прошлого.
  - Алинка, ты удивительное создание природы, - произнес Артур нараспев.
  
  Смеркалось. И я поспешила домой. Мне не хотелось, чтобы он провожал, ибо немедленно донесли бы тёте, а она, в свою очередь, моим родителям. А тётушка откровенно недолюбливала Артура.
  Словно прочитав мои мысли, художник произнёс:
  - Тебя здесь не поймут, если в это время суток будешь гулять со странным дядей. Обо мне-то давно болтают разную чушь, - отстраненно произнёс он.
  Поблагодарив за чай и неоконченный портрет, я торопливо покинула дом художника.
  
  Глава 4
  Гроза уже стихла. Я шла по мокрому асфальту. В воздухе пахло свежей зеленью. На душе было удивительно хорошо.
  В эту ночь я сидела на подоконнике открытого окна, вглядываясь в летний сад, освещённый полнолунием, вдыхая благословенный воздух и размышляя о художнике. Теперь он был дороже, чем раньше. Меня восхищало в нём всё. Глядя на звёздное небо, боязливо призналась себе, что полюбила...
  Эта ночь была одной из самых счастливых в моей жизни.
  
  Наступили безмятежные дни. Я проводила все время с Артуром, на высоком берегу реки. Позировала, а он, стоя за мольбертом, рассказывал много занимательного. Я достаточно остро ощущала, что рядом со мной находился чрезвычайно незаурядный человек.
  - Артур, почему вы стали художником? - обратилась я как-то.
  - Не знаю, всё так естественно произошло. Знаешь, есть люди, которым необходимо выразить то, что они испытывают. Эти люди чувствуют немного иначе, чем окружение.
  Это как болезнь, поднимается 'творческое давление' - ставишь пиявки. Они выпили у тебя пол-литра 'творческой' крови и можно идти немного вперёд. Это про меня. А те самые пиявки, это и есть самовыражение посредством чего-нибудь. Мне необходимо создавать картины. В том нуждаюсь как в воздухе!
  
  Безусловно, хотелось бы создавать красоту и гармонию не только в картинах. Знаешь, девочка моя, если бы обладал такой силой, которая исправляет трагические судьбы! Искренне желаю, чтобы ни один ребёнок не остался сиротой, чтобы никто не слонялся без дома, чтобы у всех были близкие, кому можно вверить и радость, и горе. Я всё детство мечтал быть волшебником. Волшебником, дарящим чудеса, - завершил он, уставившись куда-то вдаль.
  
  - Немного осознаю ещё, но дарить красоту и добро хотя бы окружающим - тоже волшебство! - вдохновенно произнесла я.
  - Всё не так просто, и в жизни нет никакого волшебства. Иллюзиями жить тяжело, придётся как-нибудь очнуться и тогда...
  Жертвоприношения тут не помогут. Видишь, какая гармония разорвана в жизни и в судьбах. Всё высокое и чистое осиротело и разом забыто. Многие живут без бога в душе. Люди не задумываются в суете, что они не в силах сами выбирать, родиться им или нет, они не выбирают умирать когда, они не выбирают свою внешность и гены. Неужели между этими закономерными неизвестными человек в силах контролировать всё, что с ним происходит?
  А там, где нет веры, в основном, господствует беспредел. Доброта воспринимается как слабость. Кто чувствительней, тот не прав. Мы, люди, живём в хаосе, создавая кошмар вокруг себя. Может когда-то и была на свете гармония во всём, да кто-то торопливо разорвал этот совершенный круг, и с тех пор мир у ног дьявола, - договорил он и мрачно закурил.
  
  Каждый раз я слушала молча, затаив дыхание, боясь сбить его мысли. Он и так часто путался, торопился высказаться. Артур безумно желал быть понятым людьми. Тогда я не совсем сознавала весь объем его философии, но в такие минуты он становился недосягаем. В моих глазах вырастал до неба. Художник говорил с такой энергией, что мне показалось - эта же энергия без выхода его и сожжёт.
  
  - Знаю, пишу неплохо, но этого не достаточно. Какую силу имеют мои картины по сравнению с мощью океана, со стихией, относительно вековых скал, вечности! Я хотел бы, чтобы мои творения на земле имели ту же мощность, что воды мирового океана, но исключительно созидательную.
  Настанет время, когда меня не станет и, возможно, люди, посещая мои выставки, научатся ценить и понимать друг друга, чуточку больше любить, жалеть... Жалость не унижает человека, жалеть - значит беречь!
  Сочувствие - самый короткий мостик к любви. Люди нуждаются в сочувствии. Я уверен, гений Достоевский, говоря, что красота спасёт мир, несомненно, имел в виду, добро спасёт мир. Именно добро. Либо это так, либо я сошёл с ума, - устало улыбаясь, закончил художник.
  Но его лицо выражало недосказанность...
  
  В те дни я мало вдумывалась в суть услышанного, но запоминала каждое его слово и признавала - передо мной редкостный человек. Он говорил на языке, понятном лишь ему самому. Только теперь я осознала, почему он не сливался с обществом и столь искренне вверился мне в те дни. Посмел бы он высказать этот монолог отягощённому бытом взрослому человеку, непременно посчитали бы его нездоровым.
  
  Глава 5
  Наступило очередное утро. Я вскочила с постели с вдохновением, которую вселил художник. В кухне на холодильнике обнаружила записку тёти. Она предупреждала о своем срочном отъезде к внезапно заболевшей дочери в соседний городок.
  Тетушка оповещала о своем отъезде и наказала поставить в известность её подругу-соседку, дабы она опекала меня до ее возвращения. И напоминала покушать. Конечно, я голодной не ходила, а соседку предупредить подзабыла. Мои чувства подгоняли меня на берег, на встречу с художником.
  
  Позавтракав, я тотчас побежала к реке. Артур всё так же склонялся над мольбертом. Такой уже родной силуэт вселял безграничное счастье. Когда я подошла близко, он поприветствовал улыбаясь:
  - Меня сегодня муза посетила, - весело процитировал он В. Высоцкого.
  - А вы добрый гений! - заявила я.
  - Ну, так пообщайся с живым гением, всё-таки гений, всё-таки живой, - отшутился он.
  В тот день он находился в особом расположении духа, много шутил, остроумничал. Погода прекрасно сопровождала наше мажорное настроение. Стояла жара.
  
  К полудню мы спустились к реке. Я устроилась на берегу, опустив ноги в тёплую тихую реку. Артур же мигом бросился в воду. Доплыв до берега, он стал брызгать меня водой. Я визжала не столько от воды, сколько от его внимания и испытывала бесконечное счастье.
  По мере углубления моего чувства, я уповала на взаимность.
  Спустя какое-то время мы перебрались на противоположный берег на лодке местного гидротехника. В берёзовой роще господствовала торжественная красота. Столько красавиц разом можно увидеть только на конкурсах красоты! Причудилось, будто берёзки улыбаются, разделяя мою отраду. А как изумительно заливались соловьи на всю рощу!
  В какой-то момент окружили множество прекрасных разноцветных бабочек и принялись хаотично кружиться над нами.
  'Наверное, так бывает в раю', - на секунду промелькнуло в голове.
  - Как же здесь у вас красиво! - восхитилась я.
  - И не говори, сам задыхаюсь, - отшутился художник.
  Вместе с тем он был глубоко погружен в свои мысли.
  Упоённая красотой березовой рощи и торжественной тишиной я обратилась к Артуру:
  - Расскажите, пожалуйста, о себе что-нибудь занимательное.
  - Детка, это весьма скучно. А вот ты поведала много интересного.
  Алинка, хочу, чтобы ты ощущала себя одной из самых счастливых людей на свете. И не будь одинокой, как я, и вообще, если ты стоишь на перепутье бытового и философского, выбери первое, оно, возможно, даст больше земного счастья. Философия и быт - параллельные прямые. Они разрывают личность на враждующие половинки. Постарайся жить в гармонии с самим собой. Это часто приносит покой и счастье. Не думай о смысле жизни.
  От обильного мышления о ней... последняя не меняется ни на йоту. Будь в жизни, а не около неё, как я. Иначе одиночество засосёт с головой. Одиночество среди людей вызывает сильную депрессию.
  - Простите, но вы говорите парадоксально, противореча самому себе, - заявила я.
  - Знаешь, детка, есть в природе неизбежные вещи, а что-то возможно предотвратить. Видит бог, я не искал ни одиночества, ни философии. Они сами находят нас в толпе. Отковыривают из миллионов и уносят в свой мир, на вечные земные муки, отрывая от окружающих. И вообще, зачем об этом, - прервал он самого себя.
  В моменты его откровений я росла душой, недопонимая всего драматизма его судьбы. Догадывался бы тогда мой художник, сколь глобально он повлиял на мое юное мировоззрение...
  
   Так мы бродили по берёзовой роще вдвоём, беседуя о разном...
   После полудня, проголодавшись, я пригласила Артура к себе пообедать. Он отказался категорически.
  - Махнём лучше ко мне. Всё-таки, живу ближе. Это будет незаметнее для любопытных глаз, - кивнул он в сторону городка.
  Мы направились в дом художника.
  
  Отказываясь от какой - либо помощи и оставляя меня в гостиной, Артур направился на кухню.
  Я устроилась на диване, размышляя о нём, о нас...
  Художник принёс еду и положил передо мной:
  - Алинка, ты такая хрупкая, мне хочется тебя всё время кормить, - сказал он, улыбаясь мне.
  Артур готовил себе сам и очень вкусно.
  После обеда мы перебрались в его мастерскую. Здесь я и застала свой законченный портрет. Та, на картине, была куда красивее меня...
  - Артур, мой портрет затеряется среди ваших женских образов? - двусмысленно спросила я.
   - Ты ни в каком ряду не будешь, ангел мой, ты просто заберёшь его с собой, - спокойно ответил художник.
  Портрет свой я так и не забрала. Но от слов художника повеяло теплом. Я восприняла его слова, как было угодно моему разуму.
  В мастерской он казался веселым, легко передвигался, рассказывал смешные анекдоты. Но глаза оставались печальными...
  
  Незаметно подкрались сумерки. И, как обычно, к вечеру погода испортилась совсем. Небо грозно нахмурилось. Тучи торопливо сливались в одну большую. Близилась гроза.
  Замученная жарой земля с вожделением ожидала грозу. И природа покорно уступила.
  В эти минуты я как-то особенно ощутила близость бога. Мне захотелось просить его о взаимности.
  Артур спустился на кухню. Оставшись в мастерской одна, я подошла к окну и принялась просить бога о взаимности на земле, о вечной взаимности. Мою молчаливую молитву прервал быстро появившийся художник. Отметив мой отрешенный взгляд, он нескрываемо подивился.
  - Алинка, тебе бы до грозы успеть домой, либо предупреди тётку по телефону. А после провожу, когда стемнеет, - заботливо проговорил художник.
  Я почувствовала неудобство от того, что не предупредила об отъезде тёти. Напрочь вылетело из головы!
  - Артур, вы не поверите, но тётушка в отъезде. Она просила позвать соседку на ночь, но я что-то запамятовала! - виновато отвела я взгляд.
  
  В это мгновение сверкнула молния, грянул гром, да так громко, что я сильно содрогнулась. Заметив мой испуг, Артур подошёл и крепко обнял за плечи, но как-то по-дружески. Я растерянно вырвалась. Он только улыбнулся мягко в ответ.
  - Оставайся у меня в гостиной, на диване, - тихо произнес художник.
  Мне не хотелось уходить, здесь было всё так необычно и уютно. Но следовало как-то объяснить свою безответственность тётушке.
  Артур растопил камин и отправился на кухню организовать нам ужин.
  
  За большим окном гостиной, стоял старый бушующий от грозы клён. Гроза беспощадно теребила его листву. Измученное дерево безмолвно качалось на ветру, мудро воспринимая неизбежность. А гроза, будто проверяя свою власть над природой, всё усиливалась.
  В комнате стало темнее. Я включила магнитофон, лежащий рядом с диваном на тумбочке. Оттуда полилась гитарная музыка Франсиска Гойя. Я сидела на диване, глубоко погружаясь в мягкие гитарные звуки. Артура всё не было. А после прилегла и задремала.
  
  Когда проснулась, за окном уже царила ночь. Гостиную освещал уютный свет, исходящий из камина. Я была укрыта тёплым пледом. Передо мной стоял накрытый маленький журнальный столик.
  Артур бесшумно сидел в кресле перед камином, созерцая языки пламени. Когда я растерянно вскочила с дивана, он обернулся ко мне и улыбнулся своей очаровательной улыбкой.
  - Неожиданно задремала тут, - произнесла я смущаясь.
  - Я жду тебя с ужином, а ты спала крепко, как котёнок, - улыбнулся художник.
  - Я долго спала? - спросила я.
  - Всю свою юность проспала, - пошутил Артур.
  - Простите, заняла ваше место, - виновато проговорила я.
  Артур не отреагировал.
  
  Между тем гроза стихала, но шум дождя не прекращался. После вкусного ужина я принялась помогать убирать со стола. Хотела было помыть посуду, да разбила чашку, чем несказанно развеселила художника. Кое-как справившись на кухне, мы направились в гостиную.
  За окном по-прежнему барабанило стаккато дождя. Артур уселся у камина и стал перебирать нейлоновые струны классической гитары. Я же устроилась на диване и самозабвенно слушала романтические звуки. Прервав импровизацию, он произнес:
  - Ты ложись здесь, я пойду в мастерскую, на свое запасное место.
  - Нет! - крикнула я бесконтрольно, а потом, смутившись, добавила:
  - Я боюсь молнии и вообще...
  Художник ничего не ответил, только улыбнулся и продолжил наигрывать на гитаре. Я прилегла на диван. Спать уже расхотелось.
  
  Поглядывая украдкой, я любовалась бронзовым загаром художника, освещенным каминным огнём. Мне так захотелось броситься ему на шею, и, обнимая, говорить... нет, кричать о происходящем на сердце...
  Но это были лишь мои грезы. А в реальности я бы не решилась... Опасалась его оттолкнуть, настораживало его прошлое... Потому тихо прижавшись к подушке, слушала его музицирование, тщетно преодолевая свои думы.
  
  Иногда художник смотрел исподволь в мою сторону. Казалось, будто вот-вот он отложит гитару и подойдёт ко мне. При этой мысли я почти теряла рассудок...
  Бог мой, неужто он не видит, что со мной творится? - мучительно страдала я.
  И вдруг... художник встал, отложил гитару и направился ко мне...
  От волнения глаза застелил туман. 'Я пропала', - промелькнуло в голове...
  
  Артур сел на корточки передо мной. Нежно взял мои руки в свои тёплые и сухие ладони и трогательно посмотрел мне в глаза. Я сидела неподвижно, но отвела смущенный взгляд.
  - Алинка моя, я понимаю чуть больше, чем говорю. Я не такой как все. И не должен брать то, что мне не принадлежит. У меня было бурное прошлое... Была и красивая жена, которую любил. К её красоте я быстро привык. Она же была достаточно меркантильной. Я сильно заскучал в её обществе и стал пропадать.
  
  Жена обиделась и уехала с заезжим военным, прихватив с собой несколько моих любимых работ. Теперь немолод и одинок. Не влюбляйся в меня и не дрожи так. Ты небесный ангел, я тебя не трону, - произнёс он, как-то убеждая себя скорее, чем меня.
  - Вам нечем ответить? - полушепотом произнесла я, уводя взгляд в сторону.
  - Может быть, и не только, - ответил он тоже тихо.
  От этих слов я почувствовала невыносимые муки и пронзительную боль внутри. Так захотелось к матери!
  А дождь продолжал стучать в окно. Усилился ветер. Шум ветра совсем нагонял тоску.
  Как же выдать ему, мне надо столько ему сказать, он не ведает, сколь нужен мне! Не замечает, как плачет моя душа от неразделённых чувств', - теснилось в голове.
  - Артур, мне следует... - хотела было начать, и запнулась.
  Он привстал, нежно обнял за плечи и произнёс почти шепотом:
  - Спи, мой котёнок, уже поздно, - и, погладив по голове, вышел из гостиной.
  Ах, если рядом была бы мать! Она бы утешила! Непременно захотелось рассказать ей о художнике и поплакать у нее на плече, как в детстве.
  Все мои внутренние диалоги были ни к чему. Артура всё не было. Стояла глубокая ночь. Ничего не оставалось, как успокоиться и заснуть.
  
  Я проснулась чуть свет и взглядом пробежалась по комнате. Через плотные занавески едва пробивался свет. Огонь в камине давно погас. Артур крепко спал в кресле, рядом на полу валялись его гитара и пустая бутылка вина.
  Я медленно подошла к окну и раздвинула занавески. Лучи солнца радостно ворвались в комнату. Артур не просыпался. Он спал, запрокинув голову на спинку кресла. Его пепельница была переполненной.
  Умывшись, я тихо принялась убираться. Пока художник спал, приготовила бутерброды, вскипятила чай и накрыла столик в гостиной. Немного подождав, подошла к окну и распахнула рамы. За окном стоял всё тот же старый клён, и казалось, он искренне мне сочувствовал.
  
   Мгновенно в комнату ворвался чистый утренний воздух. От внезапно просочившейся прохлады Артур проснулся и вскочил с кресла. Немного смутившись, провёл рукой по волосам:
  - Как ты? - спросил он растерянно.
  Я молча улыбнулась в ответ.
  - Подожди, я мигом в душ и мы позавтракаем, ладно? - сказал он и вышел. Я всё так же улыбалась, не зная, что ответить. Внутри ощущала растущую зияющую пустоту. Вот оно моё счастье, такое близкое, да такое далёкое...
  Сердце просило остаться. Разум же диктовал другое... Уходить нелегко, но я выбрала второе. Пока Артур находился в ванной комнате, я спешно выбежала на улицу.
  
  Пробуждалось свежее утро. Улицы были почти пустые. Обильное пение птиц уже не радовало. Я ступала как можно быстрее. Мчалась от него, от себя, от своего гнетущего чувства....
  Не помню, как вбежала в тетин дом.
  Тотчас бросившись на свою постель, принялась громко реветь. Моё рыдание, казалось, раскачивало весь дом. Не приметила, как вошла тётя. Бедная моя, она была так напугана моим плачем. Я бросилась к ней на шею и стала еще громче рыдать. Мне так хотелось сочувствия. Обнимая тётю, я стала причитать:
  - Тётенька, родная, он меня не любит, совсем не любит, я не нужна ему совсем, понимаешь? Что мне делать, я не смогу без него, я умру без него, - сокрушалась я. Тётушка моя стояла бледная, губы её дрожали.
  Она не догадывалась, о чём речь. Для неё я была всё ещё ребёнком. Тётя никак не могла разобрать, кто меня не любит, и что здесь произошло в её отсутствие. Она думала, что я провожу время с соседскими девочками, которые часто ходили на речку купаться и загорать.
  
  - Алиночка, золотце моё, что приключилось с тобой, о ком ты говоришь? Расскажи, что произошло, не мучай меня старую, - сбивчиво проговорила она. И тут же:
  - Пойду-ка к соседке, спрошу, - только хотела было выйти тётя, как я ещё громче разревелась.
  - Соседка тут ни при чём, я люблю Артура, того художника, что рисует на берегу. Этой ночью я была у него. Очень его люблю, но не нужна ему, что теперь мне делать? - продолжала я реветь.
  При имени Артур её всю передёрнуло. Тётя не находила себе места. Она ходила по комнате растерянно.
  - Родная, да что ж ты делаешь-то, так он же тебе в отцы годится, господи, да как же ты так? Он соблазнил тебя точно! Будь он проклят, я всегда недолюбливала его. А теперь и вовсе ненавижу! - яростно бросила она.
  Я не отвечала, а только продолжала горько реветь. Даже не вникала в её слова.
  - Ах, какая же он сволочь, дитя обидел! Я всегда знала, такие избегающие людей натуры - маньяки! Скрывает свои бесстыжие глаза от людей! Видимо, было что скрывать, грешник уродливый! - ворчала тётушка.
  - Он хороший, он очень хороший, он добрый, он ласковый, но не любит меня, - истерично вопила я.
  - Как бы не так, девочка моя, где же он добрый - такого ангела обидел! Что же я твоей матери-то скажу? - кипятилась она.
  В тот же день, без моего ведома, тётя позвонила моей матери.
  Целые сутки от Артура не было вестей. Он даже не поинтересовался, куда же я подевалась в такую рань.
  Утром следующего дня меня разбудил родной голос матери. Мама и тётя взволнованно говорили на кухне обо мне. Дверь была приоткрыта.
  - Как же ты так не уберегла мою дочь!.. - сквозь слёзы говорила мама.
  - Я не знала, я не догадывалась, она-то у меня отпрашивалась к соседским девчонкам, как же я ей доверилась, она ведь ещё дитё, я не... - растерянно путалась тётя.
  После небольшого эмоционального диалога тётя куда-то удалилась, а мать направилась ко мне. Она вошла очень бледная. Я со слезами кинулась к ней на шею:
  - Мамочка, я умираю, он ни в чём не виноват, только меня не любит! Это я у тебя глупая, я влюбилась в него! Мамочка, он самый лучший, он самый умный, только я ему не нужна! Что мне делать, мамуль? Ты же всё знаешь? - безутешно ревела я на плече матери.
  Она же, обнимая меня, беззвучно плакала. Говорила что-то утешительное, что я не смогла уловить...
  В это время распахнулась входная дверь, и до меня донеслись голоса Артура и тёти! Я мигом отскочила от мамы и растерянно забегала по комнате. Лицо моё за сутки осунулось и побледнело.
  Вновь смутное волнение охватило душу. Мать подбежала ко мне, приобняв, велела не высовываться из комнаты, а сама направилась к ним.
  - Здравствуйте, меня зовут Артур, - донесся до меня ровный голос из прихожей.
  От чего мое сердце забилось еще учащеннее.
  - Как вы посмели, она ведь совсем ребёнок?! Мы с отцом очень оберегали её от неприятностей. Если отец узнает, страшно представить последствия... Как вы... - тут моя мать расплакалась. Тётушка бросилась утешать маму...
  Их перебил ровный голос Артура:
  - Я полагаю, вы мать Алины, поясните мне, пожалуйста, в чём провинился перед вами и как могу искупить вину.
  - Она такая доверчивая... Как вы посмели... Она глупышка, влюбилась в вас! Её нельзя отталкивать, после того что случилось, - тут моя мать совсем расклеилась.
  - Я не соблазнял никого. Да, вчера она ночевала у меня в гостиной на диване. Алина заявила, что боится грозы, так я в кресле охранял её покой до утра. И заснул только утром, с рассветом. Мне ничего не стоило её соблазнить, но я не посмел и никому не позволил бы. Я умею отвечать за свои поступки.
  Она захотела со мной общаться, и мы с ней подружились. Алина умная и воспитанная девочка, но всё же увольте воспринимать её в ином качестве, - сдержанно произнёс художник.
  
  Мать и тётушка от откровений Артура остолбенели. Я же от последних его слов стала биться в истерике. Тут вбежала мама и бросилась ко мне:
  - Дочка, он прав, что... - с волнением обратилась она.
  - Да, мама, он никогда не врёт, - перебила я её. - Он всю ночь сидел в своём кресле, даже не смотрел на меня, будто в комнате находился один. Мама, он отверг меня, но я же взрослая, я люблю его! - надрывалась я.
  Мама, с трудом утихомирив меня, вышла к Артуру.
  - Простите нас, вы правы. Она подтвердила ваши слова. Алина и раньше в том признавалась, только я не верила, перепугалась... Вы не знаете её, какой она однолюб. И еще она такая эмоциональная, порывистая, моментально превращается в стихию! Я же мать и знаю хорошо своего ребёнка... Что же мне делать? - взмолилась мама.
  - Ничем не могу помочь. Мне нечего сказать. Вчера ей всё разъяснил. И вообще не собираюсь жениться. Ни на ком. Я тоже люблю её, но по-другому. Вы воспитали прекрасную дочь. Я не сумею дать ей счастья, которого она заслуживает, - сурово отрезал Артур.
  Меня с новой силой душили слёзы. Уткнувшись в подушку, вновь и вновь ревела безутешно.
  Услышав голос Артура, я притихла:
  - Увезите её как можно скорее отсюда. Больше дружбы не смогу ничего предложить. Но ей мало только дружбы. Ей нужна любовь моя, а у меня её нет, - заключил художник.
  - Она вступила во взрослую жизнь странно и неправильно. Алина такая ранимая у меня. Начиталась романов. Предается мечтам. Вы для неё воплощение живого героя романа. Мне, как матери, слишком больно наблюдать ее обреченную влюбленность. Она безмерно переживает, как же мне поступить? - сквозь слёзы проговаривала мама.
  
  - Искренне сожалею, что так все обернулось. Я привык проживать один. Часто пропадаю в сомнительных местах. Не умею быть хорошим мужем. Извините, я пойду. Передайте ей спасибо, что полюбила такого немолодого и опустошенного человека. Прощайте! - за Артуром захлопнулась входная дверь. Последние слова он произнёс громче, видимо, адресуя мне.
  Он ушёл, закрыв передо мной огромный мир...
  
  Глава 6
  Жизнь сильнее нас. И всегда. Со временем я смирилась со своей потерей. И, конечно, с собой не покончила, поддержала мама. Она всё время находилась возле меня.
  Прошло некоторое время... И не заставила себя ждать холодная зима. В школе наступили мои последние зимние каникулы.
  Полугодие завершилось не, как обычно, на пятёрки, а хуже. Какая тут учёба, когда настигла такая неудача на заре юности?! Никак не хотелось мириться с тем, что предлагала жизнь. Я умоляла маму поехать на каникулах к тёте. Решив меня поддержать, она согласилась.
  
  Тётушка была бесконечно рада нашему визиту.
  - Тёть, а что известно об Артуре? - первое, о чем я ее спросила.
  - Он уехал, ещё летом, после вашего отъезда, в неизвестном направлении. Я тут поспрашивала, да никто не ведает,- изложила она.
  
  Накинув шубку, я выбежала на улицу и направилась на отвесный берег реки, где летом работал Артур. Берег пустовал... Всюду безмолвно лежал чистый пушистый снег. Река спала подо льдом. А берёзовая роща дремала, укутавшись в снежное покрывало. Природа бесстрастно впала в зимнюю спячку.
  Я поднялась на высокий берег, отыскала тот камень, где позировала художнику в прошлое дождливое лето. Слёзы тихо катились по лицу. Я испытывала особенное одиночество в этой безмолвной тишине.
  'Артур меня не предавал, он мне ничего не обещал. Он был со мной предельно честен', - старалась я себя тешить в миллионный раз.
  Воспоминания накрыли волной, и я громко разревелась на весь мир.
  
  Глава 7
  Прошли годы. Я повзрослела, ни на один день не забывая художника.
  В университете, где училась, были поклонники. Обычные ребята. Молодые, весёлые, удачливые. Но всё же... они казались подделками. А Артур был подлинником. Конечно, нравились некоторые. Но никто не смог заставить забыть пятилетней давности чувства. Острота восприятия притупилась, но где-то, в глубине души, я надеялась, что он меня отыщет...
  Устанет бродить один, может, тогда и придёт, - думалось мне. С такими мыслями дожила до летней сессии четвёртого курса университета.
  
  Я сидела на балконе и хаотично перелистывала мировую макроэкономику, когда раздался звонок в дверь. Охватило необычное ощущение, и я кинулась к входной двери.
  Открываю, а там стоит почтальон с квитанцией на ценную посылку. Взволнованно прочитав извещение, я спустилась на почту, расположенную на первом этаже нашей высотки. Там мне вручили тяжелую посылку, которую, по моей просьбе, до квартиры донесли соседские ребята.
  Я уже в прихожей распаковала посылку и ахнула! О, боже! Там лежали две картины Артура - мой портрет и картина 'В тумане', которая мне приснилась!
  Между картинами находилось письмо от художника. Прижимая конверт к себе, я сначала побежала читать на балкон. От волнения слёзы застилали глаза. Едва успокоившись, побежала в ванную и закрылась.
  'Моя милая Алинка, - писал художник, - к тебе обращается любимый тобой когда-то художник Артур. Солнышко, прости меня за то дождливое лето. Я много боли тогда тебе причинил. Надеюсь, ты повзрослела и осознала ситуацию лучше и простила. В тот раз я не смог поступить иначе. В то лето ты разбудила во мне давно заснувшие эмоции. Я ведь тоже влюбился в тебя, как мальчишка...
  Но не имел права на тебя. Ты была такой трогательной, милой, как нежный цветок, я не посмел бы не полюбить такую принцессу! Даже не представляешь, чего мне стоило отказаться от тебя! Оттого и отверг, потому как неистово полюбил!
  Ты создана для здорового счастья, чего я не сумел бы тебе дать. До сих пор люблю тебя! Представляю, в какую красавицу ты превратилась!
  Моя милая Алинка, я нахожусь в больнице, что-то нездоровится мне... Последнее моё желание в этой жизни - увидеть тебя, а картины дарю на память. Сохрани их. Остальные картины у моего друга. Поступай с ними как пожелаешь.
  Ты была моей самой большой радостью в жизни! Надеюсь, в другой жизни встретить тебя более молодым и здоровым, тогда никто и ничто не сможет разлучить нас. Сначала умру я, потом моя любовь к тебе. Помни наше удивительное дождливое лето! Береги себя. Прощай!...'
  Я сидела на полу в ванной неподвижно. И только потом припомнила, что больница находится здесь, в Питере. Через несколько мгновений, поймав такси, поехала разыскивать больницу. С трудом обнаружив нужное строение, верный корпус, я ворвалась в приёмную...
  Крупная женщина с морковной помадой на губах в белом халате, порывшись в регистрационном журнале, проговорила казенным голосом:
  - Ваш художник скончался сегодня на рассвете. Остановка сердца...
  30.01.1994г.
  Таня Байр
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"