Аннотация: Вообще говоря, Юрий зря сказал эти свои слова, обращенный к членам Президиума, ибо Жанна Бичевская, которая не отходила от микрофона, тут же громко патетически выкрикнула: - Почему, Юрий? Почему??? И ты, ты еще спрашиваешь почему?! Да потому, Юрий, что ты с помощью Дьявола навел темень на наш разум, чтобы мы не сделали того, о чем ты спрашиваешь это самое "Почему?"!!!
Юрий Воробьевский оправдывается от обвинения в связи с Дьяволом
(Все персонажи и события вымышлены; совпадения с действительностью случайны)
Однажды видный православный публицист Юрий Воробьевский был зван устроить творческую встречу с читателями; Каково же было его удивление, когда после входа в полутемный зал он услышал, как за его спиной заперлась на засов дверь, а впереди перед его взором предстали выходящие на сцену странные люди в каких-то темных балахонах; эти люди расселись по своим местам за стоящим на сцене столом и кто-то из них попросил Юрия присесть на место подсудимого и объявил заседание Высшего Трибунала Патриотической Инквизиции открытым.
- Пожалуйста, Юрий Игнатьевич, начинайте - сказал из Президиума Андрей Петрович Паршев.
Юрий Игнатьевич взошел на кафедру, на которой красовались двуглавый орел с мечами в руках и надпись "ВыТриПатИн" и начал:
- Слушается дело о связи видного православного писателя и публициста Юрия Воробьевского с Дьяволом!
По рядам пронесся шепоток ужаса...
Юрий Мухин снял очки, протер стеклышки, одел их обратно и продолжил далее в очень неформальном стиле:
- Вот смотри, Юрик, - обратился Юрий Игнатьевич к Воробьевскому, - скажи нам, что это ты на нашем поле работаешь, а нас, патриотов-державников, игнорируешь? Хоть бы инициативу проявил, пришел бы с заявлением о приеме, стаж бы набрал. Через годик-другой - глядишь и приняли бы, а еще через годик-другой, может уже и в Президиуме бы с нами сидел! Брезгуешь, Юрик? От коллектива отрываешься? Отшельником живешь и все тебе по барабану - писались бы книжки да продавались?
Юрий Воробьевский потупил уши и вжал голову в плечи.
- Семья у меня... Дети... Книги... Времени не остается.
- А вот смотри, Юрик, - почему это у тебя вид такой - как будто ты немного башкир или татарин? - задал наводящий вопрос Юрий Игнатьевич.
По залу понесся легкий хохоток.
- Да какая разница, если бы и башкир или татарин! Если человек служит Богу, то кто бы он ни был, Бог облагораживает его и его род! Благородство рода - в служении Богу! - кротко ответил Воробьевский Мухину.
- А вот смотри, Юрик, - почему это у тебя форма мочки уха такая странная? Юрик, ведь у тебя совсем нет мочки уха! Почти ровная косая линия! А о чем это говорит, Юрик?!
Зал застыл в изумлении.
- Потому, что таким меня создал Бог! - кротко ответил Юрий Воробьевский Мухину и добавил: Если человек служит Богу, то кто бы он ни был, Бог облагораживает его и его род! Благородство рода - в служении Богу!
Зал продолжал пребывать в изумлении, осмысливая открывшиеся ему факты.
- А вот смотри, Юрик, - почему это у тебя фамилия такая странная - Воробьевский?
- Какая такая странная? Обычная фамилия.
- Положим, положим, Юрик. Обычная. Но не вполне. Для тебя - для того, кто смахивает на башкира или татарина и у кого такая очень интересная форма мочки уха. Ведь сам посуди, Юрик, что значит "Воробьевский"? Во-первых, по-польски это бы звучало "Воробьевски"; а что занчит "Воробьевски"? По-польски "воробей" - "вробель". Так почему же "Воробьевски", а не "Вробельски"? А? А не потому ли, что "Воробьевски" - это "бар-Рабьински" или "бар-Ребьевски"! Это же чистая полонизация и русификация "бар Рабби" или "бар Реббе" - "сын раввина"! И потом - что это за соединение татарского с польским? Разве только это не соединениет татарских-хазарских и польских кого?
- Ах! - понеслось по залу; и это "Ах!", как почувствовал спиной Юрий Воробьевский, местами переходило в гневное возмущение.
- А имя-имя-то! - не унимался Мухин, - Может ты вовсе и не "Юрий", а "Арье"?! А, Юрик?! Или, может быть, Юдик? Скажи нам по-честному! Скажи, что ты не Юрий Воробьевский, а Арье бар-Реббе!
Юрия Воробьевскому от такой неожиданности стало не по себе. Он не знал, что и ответить; наконец, собравшись с духом, Юрий молвил:
- Но Юрий Игнатьевич, вы же сами "Юрий"! Сами подумайте: почему тогда, если я не Юрий Воробьевский, все должны думать, что вы Юрий Мухин, а не, скажем, Арье Махан?
Тут Юрий Воробевский обернулся к Президиуму, сделал указующий жест, обращенный к Андрею Петровичу Паршеву и продолжил:
- И почему тогда все должны думать, что уважаемый Председатель Президиума Андрей Петрович Паршев - Андрей Петрович Паршев, а не, скажем, Адам Перес бар Шимон?
Зал замер, обдумывая все сказанное и глупо уставился на Андрея Петровича, хоторый несколько нелепо и глупо улыбался под всеобщими взглядами. Надо было что-то делать.
- Погоди, погоди, Юрик... Погоди... - собираясь с мыслями начал спасать положение Юрий Игнатьевич Мухин, - ты погоди... Ты вот лучше что - ты лучше по-еврейски нам вопросом на вопрос не отвечай. Ты лучше нам вот что скажи: сам-то ты понимаешь, что не смахивай ты на татарина или башкира, не будь у тебя такой мочки уха - здесь Юрий Игнатьевич особо сделал ударение на слове "такой", - и не будь у тебя фамилия "Воробьевский", то фиг бы ты столько лет на центральном телевидении проработал. То есть, что я говорю, - поправился Юрий Мухин, - то есть, фиг бы тебя вообще туда взяли! Хоть это-то ты понимаешь, Юрик?!
Зал вздохнул с облегчением. Но Юрий Воробьевский вновь всех озадачил:
- Юрий Игнатьевич, - ну вот вы сами не последнее место на заводе ферросплавов занимали, да? И что из этого все должны заключить? А Андрей Петрович Паршев? У него, вон, поди даже вышшего образования нет, а он - смотрите, у вас в Президиуме Председателем заседает и всеми вами верховодит! И что из этого следует?
Зал снова замер, обдумывая сказанное, и вновь уставился на Андрея Петровича; тот, в свою очередь, опять стал неловко улыбаться.
- Да ты погоди, погоди, Юрик, - опять начал Мухин, - ты погоди... Ты нам вопросом на вопрос не отвечай... По-еврейский...
Здесь Юрий Игнатьевич взглянул на Паршева; тот сделал едва уловимый кивок, который означал, что надо переходить к следующему пункту; Юрий Игнатьевич продолжил:
- Так вот Юрик, скажи нам, как дошел ты до жизни такой, что тебя в связи с Дьяволом обвиняют?
- Чушь! - отверг обвинения Юрий Воробьевский.
- А вот и не чушь! - сказал Юрий Мухин, достал из папки, лежащей на кафедре, бумагу и стал зачитывать:
"Пользователи Интернета сообщают, что, хотя некоторые книги патриота-державника и православного публициста Юрия Воробьевского и находятся в сети, но все эти книги старые. Новых же книг в свободном доступе для скачивания всегда нет нигде - ни на торрентах, ни на файлообменниках, ни в сетевых библиотеках - так, что это вызывает у них сильное раздражение, поскольку появления новых книг в сети приходится ожидать по нескольку лет, а за это время Юрий Воробьевский уже успевает написать новые книги. Заметив вышеизложенные факты, некоторые из этих пользователей задались вопросом: каким образом Юрию Воробьевскому удается сохранять по нескольку лет свои произведения нерастиражированными в сети - ведь это очень трудная задача, требующая работы многих людей, задача, с которой не справляются даже крупнейшие западные киностудии? Юрий же Воробьевский, очевидно, даже не имеет помощников. Отсюда этим пользователям стало очевидно, что писатель и публицист Юрий Воробевский находится в связи с Дьяволом, который и выполняет для него описанную выше работу. Осознав это, православные и патриотически настроенные пользователи Интернета обратились с заявлением в ВыТриПатИн с просьбой провести расследование, выявить связь Юрия Воробьевского с нечистой силой и наказать его".
Дочитав бумагу, Юрий Мухин снял очки, снова протер линзы и положил очки на стол.
Юрий Воробьевский вытаращил глаза и изумленно уставился на Юрия Игнатьевича Мухина. Такого удара он никак не ожидал.
- Ну что скажешь, Юрий? - произнес Мухни, - что ты можешь сказать в свое оправдание?
- А чего тут особого? - произнес Воробьевский, - ну хочу я немного заработать на новых книгах, - чего тут такого? На что жить-то? Потому тексты в сеть и не выкладываю. Поэтому, конечно, необходимо некоторое время, пока кто-то их оцифрует и выложит...
Тут из зала встал и взял слово маститый черносотенец Александр Робертович Штильмарк:
- Ишь ты! Жить надо! А поди вот, у Юры-то Мухина, у Сергея Георгиевича Кара-Мурзы и у Андрея Петровича Паршева все книги выложены! Чего тут думать? Поднакопить деньжат решил, Иуда, и вступил с нечистым в сделку!
- Вот именно! - сказал Юрий Игнатьевич Мухин, - зажидить решил книжки и пошел к Сатане на поклон!
Андрей Петрович Паршев нахмурился, немного помолчал, и произнес:
- Возражение Александра Робертовича и Юрия Игнатьевича отклоняются. Ибо сказано: "Всякий трудящийся достоин платы". Может быть, у Юрия Воробьевского это единственный источник дохода. Что тут такого, если он решил жить писательским трудом? Обвинять его в том, что он не выкладывает свои тексты бесплатно - просто нелепо. К тому же у него, по-видимому, договоры на этот счет с издательствами имеются...
Александр Робертыч с досадой пошел от микрофона к своему месту. Юрий Игнатьич же поморщил лоб, почесал его и сказал:
- Да, действительно. И в самом деле...
Юрий Игнатьич подумал еще немного и продолжил:
- Ладно, Юрик, но вот ты смотри, что написано-то было: "Новых же книг в свободном доступе для скачивания всегда нет нигде" и: "ведь это очень трудная задача, требующая работы многих людей, задача, с которой не справляются даже крупнейшие западные киностудии". А? А ты что нам говоришь - "Тексты не выкладываю - заработать хочу". А эти-то компании, поди, что - выкладывают и заработать не хотят? Или хотят меньше твоего? А? Так что ты, Юрик, зубы нам здесь не заговаривай! Знаем мы таких! Чем это-то объяснишь? А?
Тут из зала подошла к Микрофону Жанна Владимировна Бичевская и произнесла:
- Знаем мы все это! Западные компании и артисты, вон, поди, почти на все диски рока и тяжелого металла колдуют, чтобы их молодежь покупала, и чтобы ее Дьявол к себе приводил в погубление душ! Знаем мы все это! Какие-нибудь сисястые да попастые девки ахинею какую-нибудь под рев и дрязг дрыгаясь напоют, а им наколдуют - и молодежь все это берет, покупает и слушает! Знаем мы это! И ты, Юрий, Иуда новый, книжки-то свои точно также взял да и заколдовал. С бесами, Юрий, борешься, а на каждой книжке-то твоей - по бесу сидит и отводит людей от того, чтобы книжку-то они оцифровали и в сеть выложили!
Зал заревел возмущением. И понял Юрий Воробьевский, что вряд ли возможно ему здесь оправдаться; но, тем не менее, он сделал попытку:
- Возможно, бесы и мешают распространению книги. Но из этого нельзя делать вывод, будто бы они это делают по моей инициативе! Книги мои им просто противны! Как вы не понимаете?
Зал немного утих. Юрий Воробьевский немного подумал и продолжил:
- Вот скажите - почему вы, уважаемые члены Президиума, долго здесь рассуждали о том, почему моих книг нет в сети, а перед этим, вероятно, долго готовили заседание трибунала. Но почему вы вместо этого, увидев что моих книг нет в сети, попросту не сбросились по несколько сот рублей, не купили моих книг, не оцифровали их и не выложили в сеть? И почему тогда вы обвиняете меня, а не себя?
Зал счел доводы разумными и тоже утих. Юрий Воробьевский уже подумал, что гроза миновала; но не тут-то было! Вообще говоря, Юрий зря сказал эти свои слова, обращенный к членам Президиума, ибо Жанна Бичевская, которая не отходила от микрофона, тут же громко патетически выкрикнула:
- Почему, Юрий? Почему??? И ты, ты еще спрашиваешь почему?! Да потому, Юрий, что ты с помощью Дьявола навел темень на наш разум, чтобы мы не сделали того, о чем ты спрашиваешь это самое "Почему?"!!!
И тут зал взревел. "Он вступил в связь с Дьяволом!" - неслось с одной стороны; "Мы околдованы этим негодяем!" - неслось с другой; "Признать связь доказанной!" - неслось с третьей.
И тут Воробьевский понял, что терять ему нечего. Он набрался смелости и крикнул в лицо всем окружающим - и сидящим в зале, и стоявшей у микрофона Жанне Бичевской, и Юрию Мухину, стоявшему за кафедрой, и всем сидящим в Президиуме - даже самому Андрею Петровичу Паршеву:
- Да в конце концов! Может быть, это вы - вы все состоите в связи с Дьяволом и специально не покупаете и не оцифровываете мои книги! Вы, а не я! Вы подумали об этом? Откуда мне знать, почему так долго не оцифровываются мои книги! Я не знаю этого, не знаю! И не состою в связи с Дьяволом! А что касается вас - то почем мне знать - может одна половина зала и Президиума состоит в связи с Дьяволом, чтобы не допускать мои книги до второй половины зала и Президиума!
В зале воцарилась полнейшая тишина. Все основательно задумались; и каждый украдкой с ужасом посматривал на сидящих рядом...
Андрей Петрович Паршев слушал выступающих вполуха. Его занимали воспоминания. Паршев вспомнил, как зашел в магазин и стал просматривать понравившиеся книги... Одна из этих книг была книгой именно Воробьевского. Он пролистал ее, внимательно прочитал не одну, не две а целых полтора десятка страниц, посмотрел на цену и подумал: "С сети, конечно, я бы скачал и почитал. Но отдавать за это столько?". А после Андрей Петрович, не скрывая сожаления, положил книгу обратно на полку. Андрей Петрович подумал еще немного, улыбнулся и взял слово.
- Товарищи! - начал Андрей Петрович, - кажется, я понял, в чем дело. Каждый из нас, просматривая в магазине книгу, не раз думал: "С сети, конечно, я бы скачал и почитал. Но отдавать за это столько?"; но посмотрим на это еще и со стороны тех, кто оцифровывает книгу: "Конечно, хотелось бы иметь копию в электронном виде. Но тратить время на оцифровку и выкладывание в сеть самому?". Поэтому-то, если книга выдающаяся, то, даже если у нее небольшой тираж, у нее всегда найдется поклонник, который ее купит, оцифрует и выложит в сеть. Но если книга просто хорошая, но не выдающаяся и ее тираж не очень большой, то даже если его весь скупят, вероятность того, что кто-то займется оцифровкой мала; и даже если кто-то и решит заниматься ее оцифровкой, то это не будет его первоочередной задачей, ибо мала вероятность, что кто-то сразу же "загорится желанием" оцифровать такую книгу. Можно также сказать, что это произойдет, скорее всего, не при первом ее издании, а при дополнительных последующих. У продукций же западных киностудий масса поклонников; кроме того, эта продукция изначально создается в электронном виде. Поэтому-то и неудивительно, что почти любой - даже совсем невыдающийся - фильм можно найти в сети; но в нашем случае, когда, по-видимому, и книги просто хорошие, и тираж не очень большой, вероятность их оцифровки мала. И этот факт, товарищи, - начал подытоживать Андрей Петрович, - объясняет то, что происходит с книгами Юрия Воробьевского. Его книги не выдающиеся, а просто хорошие; и выходят они малыми тиражами в несколько приемов, растянутых между собой на год-два, а то и больше. И поэтому вовсе неудивительно, что читателям приходится дожидаться книг столь долго. И поэтому, по-видимому, здесь нет связи с Дьяволом!
Зал облегченно вздохнул. Юрий Игнатьевич Мухин вопрошающе взглянул на Андрея Петровича Паршева; по едва уловимому его кивку Мухин понял, что пора переходить к заключающей фазе. Он набрал побольше воздуха в легкие и громко произнес:
- Трибунал удаляется на совещание.
Совещание длилось всего несколько минут. После того, как оно закончилось и члены Трибунала расселись по своим местам, к кафедре вновь вышел Юрий Игнатьевич Мухин; он надел очки, достал из папки бумажку и произнес:
"ВыТриПатИн признет Юрия Воробьевского невиновным по предъявленному ему обвинению в связи с Дьяволом. Кроме того, Трибунал счел нужным вынести частное определение, в котором рекомендует писателю Юрию Воробьевскому во избежание будущих подобных смущений и обвинений либо повысить качество литературной продукции до уровня, предполагающего ее скорейшее оцифрование читателями, либо же выкладывать ее для всеобщего доступа собственными силами"
Как и полагается для суда, Юрий Игнатьевич взял молоток и сделал им три удара. Последовал шквал оваций. Но даже сквозь этот шквал Юрий Воробьевский услышал, как кто-то отпирал входную дверь, вытаскивая тяжеленный засов...
Юрий Воробьевский встал и вместе со всеми стал двигаться к выходу; он чувствовал себя несколько ошалело и почти не замечал сыпавшихся отовсюду поздравлений и рукопожатий - в том числе даже от Александра Робертовича Штильмарка и Жанны Владимировны Бичевской. Уже почти возле самого выхода Воробьевского нагнал Мухин; он поправил очки и сказал:
- Слушай, Юрик. Знаешь, у нас, при нашей патриотической организации, недавно организовалась школа писателей. Специально, чтобы развивать творческое мастерство. Она и для нечленов открыта. Так ты, если надо, приходи... У нас занятия ведут великолепные наставники и педагоги - Сергей Миронов, Сергей Кара-Мурза, опять же... Платонов еще с Душеновым. И еще кое-кто. Ну я еще иногда выступаю. И даже сам Андрей Петрович Паршев иногда. Так ты того - приходи. У нас весело - Жанна Владимировна, опять же, иногда заходит и на гитаре играет. Даже думаем Кураева пару раз пригласить. Окончишь - мы тебе сертификат дадим, квалификацию присвоим "писатель-патриот-державник". Первой, второй или третьей категории. Как себя покажешь. Ты приходи, если что...
Юрий Воробьевский отстраненно и ошарашено поблагодарил Юрия Игнатьевича за предложение и сказал, что подумает; наконец, Юрий оказался на улице и облегченно вздохнул, поняв что все уже позади. "Да... интересные же порой бывают творческие встречи с читателем!" - пронеслось в голове у писателя, - "Расскажи кому - не поверят! А вспомнишь - вздрогнешь и обалдеешь!".