Через три недели после похорон, 31 марта 1725 г., Ягужинский вечером во время всенощной влетел в Петропавловский собор и, указывая на стоящий средь церкви гроб Петра, принялся громко жаловаться на своего обидчика князя Меншикова, а на другой день рано утром Петербург был разбужен страшным набатом: это неутешная вдова императрица подшутила над столицей - ради 1 апреля. Суровая воля преобразователя объединяла этих людей призраком какого-то общего дела. Но когда в лице Екатерины 1 на престоле явился фетиш власти. Они почувствовали себя самими собой и трезво взглянули на свои взаимные отношения, как и на своё положение в управляемой стране: они возненавидели друг друга, как старые друзья, и принялись торговать Россией, как своей добычей'.