Украденными строчками,
уснувшими молитвами
расступленно сознание,
рассеяно обидами.

Разрыто до мгновения,
раскрошено до слез,
не убрано и сброшено,
не принято всерьез.

Не содрано до пазуха,
не вырвано навзрыд,
затоплено и скошено,
отлито в жалкий стыд.

Разобранными нотами,
серьезными мотивами
укрыта моя гордость,
седая и ревнивая.

Заброшена дерюгами,
застроена трущобами,
заочными припевами
отпета да обобрана.

Уставшая и плоская,
избитая истерикой,
она страшней проказы,
она страшней прогерии.

Она - моё чудовище,
трехглавая беда,
растянута по импульсам,
по нервам и словам,

по каждому условию,
по стороне вещей,
уставшими расстройствами
забила каждую щель.

Открыта и не понята,
не спасена тобой,
отброшена и заперта,
затискана толпой.

Твоими и начальными,
разведками и снами,
ковшами и мочалками,
березовыми пнями.

Урочными и сонными,
раскосыми руками
ты растревожил пьяную,
ты удавил, играя.

Зажарил и обуглил,
рассыпал по оврагам,
ты исковеркал гордость,
никчемную отраду.

Её, твоё спасение,
фундамент и сырец,
завесу и забрало,
начало и конец.

Украденными строчками,
уснувшими молитвами,
ты уничтожил гордость
словами и обидами.