Тахтыльский Сергей : другие произведения.

Любовь во всём виновата

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Любовь во всём виновата" - детективный сериал. Кроме работников уголовного розыска и начальника отдела внутренних дел Хвостова, заметную роль в раскрытии преступлений играет жена Хвостова, которая постоянно вмешивается в ход расследования и даже пытается руководить подчинёнными мужа. И именно это её вмешательство и приводит, как правило, к установлению истины. Сценарий написан к четырём сериям сериала, в котором рассказаны криминальные истории "Отстрелять по списку" и "Посмертный поцелуй".

   "Любовь во всём виновата" - детективный сериал, главными героями которого являются сотрудники отдела внутренних дел вымышленного города Замосковска, возглавляемого майором милиции Хвостовым. Кроме работников уголовного розыска Кузнецова, Кузнечикова и Шмидта, заметную роль в раскрытии преступлений играет Настасья Фёдоровна, жена майора Хвостова, которая, будучи озабочена карьерой мужа, постоянно вмешивается в ход расследования и даже, вопреки активному сопротивлению Хвостова, пытается руководить его подчинёнными. И именно это её вмешательство и приводит, как правило, к установлению истины.
   Сценарий написан к четырём сериям сериала, в которых рассказаны криминальные истории "Отстрелять по списку" и "Посмертный поцелуй".
   В "Отстрелять по списку" один за другим убиты двое из троих руководителей финансовой пирамиды. Версии очевидны: или это сделал третий, или же кто-то из обманутых решился на вендетту. Вторая версия вскоре подтверждается показаниями одного из пострадавших от действий преступной троицы, он даже называет соучастников убийств пирамидостроителей. Однако у подельников основного подозреваемого оказывается алиби, а жертвой очередного покушения таинственного стрелка неожиданно становится оперуполномоченный уголовного розыска Кузнечиков. Кузнечиков не убит, всего лишь ранен, но если убийца не будет найден, то возможна вторая попытка. Настасья Фёдоровна делает предположение, что убитые и Кузнечиков каким-то образом связаны, и оказывается права. Бывшего бухгалтера Пошехонскую, бывшего "обэповца" Грабаря и бывшего судью Кузнечикова связывает прошлое, а именно - участие в одном уголовном деле.
   Криминальная история "Посмертный поцелуй" начинается с того, что работникам уголовного розыска становится известно о секте сатанистов, планирующих ритуальное убийство. А спустя некоторое время обнаружен и труп мужчины, обстоятельства убийства которого выдвигают на первый план версию о совершении преступления именно сатанистами, в ритуальных целях. Однако Настасью Фёдоровну смущает наличие следов губной помады на лице убитого и она предпринимает попытки более детально изучить личность пострадавшего и его отношения с женщинами. И это едва не стоит ей жизни.
  
  
  
   СЕРГЕЙ ТАХТЫЛЬСКИЙ
  
  
   ЛЮБОВЬ ВО ВСЁМ ВИНОВАТА
  
   (Сценарий детективного сериала)
  
  
   ОТСТРЕЛЯТЬ ПО СПИСКУ
  
   ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
  
   ***
  
   На чердаке дома, у окна, расположилась молодая женщина с биноклем, одетая в камуфляжный костюм. Она наблюдает за домом, в котором находится отдел внутренних дел города Замосковска. Бинокль скользит по стене здания милиции, задерживаясь на окнах, за которыми протекает обычная жизнь обыкновенного подразделения системы МВД: кто-то беседует с посетителями, кто-то играет в нарды, а кто-то и уснул, притомившись.
   Закончив осмотр окон, женщина вынимает мобильный телефон и производит звонок. Окуляры бинокля её при этом направлены на крепкого сложения человека в форме майора милиции, который, опершись на руку, дремлет в большом, на два окна, кабинете. Встрепенувшись, майор встряхивает головой и снимает трубку.
   Майор: - Хвостов слушает.
   Женщина: - Здравствуй, милый. Извини, может быть, я не вовремя?
   Хвостов: - А, Настасья! Рад слышать, дорогая. А мы с прокурором обсуждаем положение дел.
   Настасья Фёдоровна Хвостова: - Да? Вот удача! Мне он очень нужен. Знаешь, я хотела бы поговорить с ним о строительстве. Которое в нашем дворе затевается. Ты не мог бы передать ему трубочку?
   Хвостов: - К сожалению, не могу, милая. Я бы с удовольствием... Кстати, и он тоже хотел бы - вон он кивает энергично, - но у него совершенно нет голоса, он охрип. Охрип и осип.
   Настасья Фёдоровна: - А каким же образом вы что-то там обсуждаете, если у него такие проблемы с голосом?
   Хвостов: - А вот так и обсуждаем. Очень трудно, дорогая. Ты уж поверь. Используем язык тела и жестов.
   Настасья Фёдоровна: - Ну что ж... Очень жаль. Но ты, милый, всё же не забывай, что ты начальник и что твоя задача не самому крутиться и бегать, как савраска. Понимаешь? Тебе бы лучше подчинённых заставить должным образом трудиться. Ты понимаешь, о чём я?
   Хвостов: - Да-да, конечно.
   Настасья Фёдоровна: - Кстати, из твоего кабинета - при твоём желании, естественно, - обеспечивается удобная навигация по локальным и удалённым ресурсам твоего подразделения.
   Хвостов: - Что? А, ну да. Да, дорогая, я понимаю. Вот только свободная минутка появится...
   Настасья Фёдоровна: - Чудесно. Пока. Привет Олегу Самсонычу.
   Настасья Фёдоровна прячет мобильник и повторно осматривает окна здания отделения милиции. Потом она вынимает записную книжку и делает в ней какие-то пометки.
  
   ***
  
   Квартира Хвостовых. Хвостов лежит в ванне, наполненной пеной. Входит Настасья Фёдоровна с полотенцем и газетой в руках. Она в верхней одежде.
   Настасья Фёдоровна: - Я тебе свежее полотенце принесла.
   Хвостов: - Спасибо. А газету - кому? Ты куда собралась?
   Настасья Фёдоровна: - И газету тебе. Просто показать.
   Настасья Фёдоровна демонстрирует Хвостову обведённое фломастером объявление.
   Настасья Фёдоровна: - Видишь?
   Хвостов: - Сама прочти. Что там?
   Настасья Фёдоровна: - Здесь написано: "Выполню поручения, связанные с риском. Для состоятельных дам и господ".
   Хвостов: - Да, я встречал подобные предложеньица.
   Настасья Фёдоровна: - А ты знаешь, что они находят отклик?
   Хвостов: - Ну да, надо полагать. Иначе бы их не давали. Спрос диктует предложение, предложение определяет спрос. Что-то в этом роде.
   Настасья Фёдоровна: - И поэтому я пошла. Не скучай.
   Хвостов: - Куда пошла?
   Настасья Фёдоровна: - Место встречи я тебе называть не буду. Но как освобожусь - позвоню.
   Хвостов: - Какое ещё место встречи? Куда ты направилась?
   Настасья Фёдоровна: - Ты иногда поражаешь меня своей сообразительностью.
   Хвостов: - Это объявление дала ты?! Что за фокусы?!
   Настасья Фёдоровна: - Да. Так что не скучай, я скоро.
   Настасья Фёдоровна, зачерпнув пригоршню пены, бросает её в лицо мужа.
   Хвостов, отфыркиваясь: - Стой! Ты никуда не пойдёшь! Одна, во всяком случае!
   Хвостов делает попытку встать, но Настасья Фёдоровна толкает его и быстро покидает ванную комнату.
   Хвостов: - Стой! Я кому говорю!
   Хвостов, выскочив из ванны и обернувшись полотенцем, бежит к входной двери, однако натыкается на звук проворачивающегося в замке ключа.
   Хвостов приникает к замочной скважине и кричит: - Как только тебя убьют, сразу разведусь! Мне это надоело! Это я мент, а не ты! Это ты должна сидеть дома и волноваться, а не я!
  
   ***
  
   Настасья Фёдоровна едет в "Ниве", когда ей звонит Хвостов. Настасья Фёдоровна смотрит на дисплей мобильного телефона и усмехается.
   Настасья Фёдоровна: - Ты уже прикрыл срам, милый? Или ты по квартире пупсиком бегаешь?
   Хвостов: - Куда ты едешь? Последний раз спрашиваю!
   Настасья Фёдоровна: - Не волнуйся, я скоро буду.
   Хвостов: - Я получу расшифровку твоих разговоров!
   Настасья Фёдоровна: - Это случится не сегодня. Ты же сам понимаешь.
   Хвостов: - Я объявлю твою машину в угон!
   Настасья Фёдоровна: - Валяй. В течение ближайших трёх лет меня, полагаю, задержат твои доблестные коллеги. Или ты думаешь, за год справятся?
   Хвостов: - Ладно, я схожу за пивом и - к ящику.
   Настасья Фёдоровна: - Ты мудреешь на глазах, дорогуша. Пока.
  
   ***
  
   Настасья Фёдоровна сидит на лавочке городского сквера. Мимо проходят люди, и мужчины, и женщины. Женщин больше, чем мужчин. И едва ли не каждая из приближающихся женщин может быть той, ради встречи с которой она и явилась сюда. Настасья Фёдоровна смотрит на часы. Время, однако. Но может быть, вон та пролетарского вида женщина с дорожной сумкой? Нет, мимо прошла, только скосила ненадолго глаза. Возможно, просто наряд Настасьи Фёдоровны заинтересовал. И какого чёрта опять в камуфляжный костюм американского солдата вырядилась? А эта, с короткой седого окраса стрижкой и суровым взглядом? Смотрит довольно пристально. Нет, тоже - мимо.
  
   ***
  
   Настасья Фёдоровна возвращается в свою квартиру. С мрачным видом она вешает куртку и прислушивается. Затем недовольно бросает:
   - Гад! Даже не встречает.
   Войдя в гостиную, она обнаруживает мужа мирно дремлющим в кресле напротив телевизора. Три пустые бутылки из-под пива аккуратным рядком стоят на полу, этикетками в сторону входа.
   Настасья Фёдоровна, раздражённо: - С каждой каплей жизнь становится приятней. Хорошо, я проверю холодильник. Если не оставил, убью.
   Появляется семилетняя дочь Аксинья.
   Аксинья: - В холодильнике есть ещё одна бутылка.
   Настасья Фёдоровна: - Спасибо, дочка.
   Хвостов, просыпаясь и поворачиваясь к жене: - А, это ты, дорогая? Видочек у тебя недовольный. Поздравляю с неуспехом.
   Настасья Фёдоровна: - Уйми злорадство, милёночек. Будут ещё звонки. И не один, думаю.
   Хвостов: - А этот не пришёл, как понимаю?
   Настасья Фёдоровна: - А эта не пришла.
   Хвостов: - Женщина?
   Настасья Фёдоровна: - Да. Для мента ты поразительно хорошо ориентируешься в родах и окончаниях.
  
   ***
  
   В одном из городских дворов - скопление народа. По периметру двухцветного ограждения и внутри него - милицейские и прокурорские чины, далее - местные жители и случайные прохожие из категории ротозеев. В центре композиции - труп лежащего на спине мужчины средних лет в приспущенных брюках и расстёгнутых пиджаке и рубашке. На лице его застыла гримаса страдания.
   Первый ротозей: - Политика грохнули?
   Второй ротозей: - Нет, бизнесмена какого-то. Заказуха.
   Первый ротозей: - А я так и подумал, что политика или бизнесмена. Вишь, понаехало сколько.
   Мимо ротозеев проходит Хвостов и подныривает под ленту ограждения. Навстречу к нему спешит Кузнецов.
   Хвостов: - Какие ощущения?
   Кузнецов: - Висяк. Мы уже второй час тут, а всё там же. В смысле, на нулевом цикле.
   Хвостов: - Ты эти пораженческие настроения брось и на коллектив не распространяй. Во всяком случае, до истечения суток. Это и в самом деле Грабарь?
   Кузнецов: - Он. И опознание проводить нет необходимости. Половина наших его ещё помнят. Всё разбогатеть хотел.
   Хвостов: - Конкретно чем он занимался? Чем торговал?
   Кузнецов: - Руководил бизнес-центром под названием "Успех". Что это такое, я ещё не разобрался, но, похоже, пирамиды он строил. Людей облапошивал. Кузнечиков сейчас пошёл с коммерческим директором разговаривать. Очень милая барышня. И тоже местная.
   Хвостов: - Пирамида "Успех". Хм... Слышал я о них. Известные жулики. Если так, то обиженных может оказаться значительно больше, чем требуется для направления дела в суд.
   Кузнецов: - Да обиженных, думаю, не на одну сотню таких мокрух.
   Голос Настасьи Фёдоровны: - Решили одной версией ограничиться?
   Хвостов вздрагивает и резко оборачивается, наполняясь гневом.
   Хвостов: - Какого чёрта! Ты! Ты!!!
   Настасья Фёдоровна - Кузнецову: - Оружие так и не нашли?
   Кузнецов: - Всё обшарили, Настасья Фёдоровна, - нет. Пять гильз девятого калибра нашли.
   Хвостов: - То есть товарищ Макаров нашалил?
   Кузнецов: - Или господин Стечкин.
   Настасья Фёдоровна: - Или пистолет-пулемёт А-99. В качестве сувенира никто не мог забрать?
   Кузнецов: - Кажется, нет. Хотя кто знает.
   Хвостов уже пришёл в себя и готов к нападению.
   Хвостов - Настасье Фёдоровне: - Только посмей командовать моими подчинёнными! Ты не имеешь... Ты даже права не имеешь находиться здесь. Ты это понимаешь? Тебя сейчас за руку... за флажки... милиционер... Я дам команду!
   Настасья Фёдоровна: - Милый, я буду молчалива, как тень. Алексей Михалыч, я же понимаю. Я только на труп взглянуть хотела.
   Хвостов, почти смиряясь: - Ладно, пошли глянем. И чтоб духу твоего...
   Хвостов, Кузнецов и Настасья Фёдоровна подходят к распростёртому на мостовой телу убитого Грабаря.
   Настасья Фёдоровна: - Жаль, что его уже распотрошили и перевернули.
   Хвостов: - Он на животе лежал?
   Кузнецов: - Да. А сначала он даже полз метра два - вон следы крови. Стреляли в спину, возможно, ещё и после того, как упал. Предположение медика.
   Настасья Фёдоровна: - Как пули легли?
   Кузнецов: - С приличным разбросом.
   Настасья Фёдоровна: - Убийца непрофессиональный?
   Кузнецов: - Похоже. Вот тело, а вот гильзы.
   Настасья Фёдоровна: - Осмотрите всё очень внимательно. И ищете свидетелей.
   Хвостов: - Что?! Ищете свидетелей? Ты командуешь моими подчинёнными?
   Настасья Фёдоровна: - Пардон. Никому - ничего. Это всего лишь мысли вслух.
  
   ***
  
   Кузнечиков неподалёку от шумной группы коллег, осматривающих труп Грабаря, беседует с симпатичной женщиной лет тридцати. Женщина испугана и растеряна. Иногда она сильно округляет глаза и оглядывается на убитого.
   Кузнечиков: - Генриетта Павловна, вы всё-таки припомните, постарайтесь припомнить о каких-либо конфликтах. Надо за что-то зацепиться. Кстати, как ваша фамилия?
   Генриетта Павловна: - Пошехонская.
   Кузнечиков: - Пошехонская? Где-то я встречал эту фамилию.
   Пошехонская: - Ну как же, "Пошехонская старина".
   Кузнечиков: - Да нет, что-то другое.
   Пошехонская: - А вы судьёй не работали?
   Кузнечиков: - Было. Да, работал.
   Пошехонская: - Вот в суде мы и виделись. Мне тоже лицо ваше знакомым показалось. Я же ревизором работала. Иногда в суд свидетелем таскали. А что значит "зацепиться"?
   Кузнечиков: - Ухватиться за ниточку, ведущую к установлению истины. А вдруг они не остановятся на достигнутом?
   Пошехонская: - И меня убьют? А почему не Нетребина? Нетребин - второе лицо после Грабаря! Нетребин - исполнительный директор! Он и привёл нас с Грабарём в этот бизнес! Идеолог и организатор. И психолог. Ведь он же сценарии писал и музыку подбирал! Я же типа главбуха! Всего лишь!
   Кузнечиков: - Извините, извините, мы на их выбор повлиять не можем.
   Пошехонская: - Боже! И что же делать?
   Кузнечиков: - Вы должны нам помочь.
   Пошехонская: - Господи! Я не знаю. Не все верили в успех. Люди приходили и требовали вернуть деньги. Чуть не каждый.
   Кузнечиков: - Угрожали?
   Пошехонская: - Конечно. Некоторые изощрялись так, что страшно становилось. А сейчас и вообще не знаю, как жить.
   Кузнечиков: - Честно жить не пробовали?
   Пошехонская: - Но это бизнес такой! А совсем уж честно... Да что вы такое говорите?! А жульничество, между прочим, никто не доказал.
   Кузнечиков: - Хорошо, оставим разговор о морали. Вы сказали, Нетребин - идеолог и организатор. А почему не он, а Грабарь был генеральным?
   Пошехонская: - Нетребин - генеральный?! Да вы что? Хотя вы его не видели. У него ж видок! Бритая голова, борода, замызганный свитер и рваные джинсы. А как он говорит, вы бы послушали! Страх Божий! У него и брат такой же. Причём то ли наркоман и хиппи, то ли коммунист и сатанист. А мать и вообще писательница. Но у неё фамилия другая.
   Кузнечиков: - То есть Грабаря держали за экстерьер?
   Пошехонская: - Да, конечно. Это сейчас он... - Она оглядывается покойника и всхлипывает: - Сейчас он плохо выглядит. Он сейчас ужасно выглядит. А ведь у него и связи были. С вашими, в том числе.
   Кузнечиков: - И всё же кого из ваших лохов, ну, или клиентов, если угодно, вы подозреваете?
   Пошехонская: - Партнёров! Мы их партнёрами называем.
   Кузнечиков: - Партнёрами? Ха! Это им, вероятно, очень льстило.
   Пошехонская: - Возможно. Но - никого, по большому счёту - никого... А если так... Да хоть соседа Грабаря. Он, кстати, из самых активных. Он и домой к нему наведывался. Его фамилия... Как же его фамилия? - Генриетта Павловна, напрягая память, поводит головой из стороны в сторону и вдруг вскрикивает: - Да вон же он! Он среди зрителей. Мужчина с залысинами и длинным носом. Высокого роста. Видите?
   Кузнечиков вскидывает голову и замечает рослого мужчину с залысинами. Мужчина, обнаружив внимание к нему со стороны Генриетты Павловны и Кузнечикова, вдруг становится меньше ростом и прячется за спины рядом стоящих.
   Кузнечиков - собеседнице: - Никуда не уходите, я вернусь.
  
   ***
  
   Хвостов, Кузнецов и Настасья Фёдоровна подходят к Генриетте Павловне Пошехонской.
   Кузнецов: - Простите, а где же Кузнечиков?
   Пошехонская: - Я заметила в толпе одного из наших клиентов, которых мы называем партнёрами, и ваш сотрудник, я не запомнила его имя, захотел с ним познакомиться.
   Кузнецов: - Александр Борисович.
   Пошехонская: - Да, Александр Борисыч направился к этому человеку, я не могу вспомнить его фамилию, но тот куда-то исчез. И Александр Борисыч исчез. А мне сказал: не уходить.
   Кузнецов: - Да, вы нам ещё нужны. Да и следователь прокуратуры должен будет с вами поработать.
   Пошехонская: - А Александр Борисыч не следователь?
   Кузнецов: - Мы из уголовного розыска. Я являюсь начальником уголовного розыска, а это начальник нашего отдела Алексей Михайлович.
   Хвостов: - Здравствуйте. Нам нужно будет познакомиться с документацией вашей фирмы, в частности, со списками ваших клиентов. Это возможно?
   Пошехонская: - Ну-у, в общем-то... Но этот человек, ну, из толпы, он сосед генерального. Он тут живёт, не то выше, не то ниже этажом.
  
   ***
  
   Кузнечиков выискивает взглядом высокого мужчину, но обнаружить его не может.
   Кузнечиков, обращаясь к ротозеям: - Простите, здесь мужчина стоял. Никто не видел, куда он делся?
   Самодовольного вида пенсионер: - Тот, который от вас сбежал?
   Кузнечиков: - Ну-у, возможно, от меня. Хотя я не хотел бы так думать.
   Самодовольный пенсионер: - Через пару минут он будет в сквере. Справа от фонтанчика.
   Кузнечиков: - Да? Почему так думаете?
   Самодовольный пенсионер, усмехаясь: - Там несколько скамеек.
   Кузнечиков: - И что?
   Самодовольный пенсионер: - Он там иногда плачет. Когда у него жуткое горе или всякие мелкие неприятности. Он, чуть что, в слёзы. Он, возможно, ни одного близкого родственника не похоронил. Если только бабушку или дедушку.
   Кузнечиков спешит по направлению к скверу. И обнаруживает высокого мужчину с залысинами. Мужчина устремил взгляд на солнце, по щекам его текут слёзы.
   Кузнечиков, присаживаясь рядом: - В чём горе неизбывное, гражданин, простите, фамилию вашу пока не выяснил?
   Мужчина вздрагивает и поворачивается к Кузнечикову.
   Мужчина: - Вы не имеете права!
   Кузнечиков: - Все права имеем. Вы убили Грабаря? Фамилия?
   Мужчина: - Чья? Моя?
   Кузнечиков: - Свою я помню.
   Мужчина: - Занозин. Но я не убивал!
   Кузнечиков: - А по батюшке?
   Занозин: - Евгений Львович. Но Грабаря я не убивал.
   Кузнечиков: - Сколько вы потеряли?
   Занозин: - Пять. Пять тысяч долларов. Мне их отдавать.
   Кузнечиков: - Приходили? Угрожали?
   Занозин: - От отчаяния.
   Кузнечиков: - Где находились, с кем?
   Занозин: - По магазинам... Один был. Когда пришёл, то уже народ и милиция...
   Кузнечиков: - Запишем: алиби не имеется. Мотив - налицо. При знакомстве - неадекватное поведение. Я имею в виду ваш заячий скок. Отпускаю под честное слово о невыезде. Вопросы?
   Занозин: - Но это же...
   Кузнечиков: - Понятно. Пожелания выслушаю в следующий раз. Не отыщется более перспективной версии - посадим тебя. Понял? Ответа не требуется - вопрос риторический.
  
   ***
  
   Кузнецов, Кузнечиков и Пошехонская стоят на лестничной площадке. Они поочерёдно звонят в квартиру номер пятнадцать.
   Кузнецов, побарабанив в дверь кулаком: - Он действительно здесь живёт?
   Пошехонская: - Это его адрес. Да. Я же проверила.
   Кузнечиков: - Там, кстати, музыка. Ну что, ещё по разику?
   Кузнецов: - Да. Ты, потом я. И будем взрывать.
   Пошехонская: - А у вас есть ордер?
   Кузнечиков: - Ордер на обыск требуется, а взрывать можно после трёх предупредительных звонков.
   Пошехонская: - А-а, я поняла, вы шутите.
   Открывается дверь соседней квартиры и выглядывает пожилая женщина.
   Соседка: - Что взрывать? Вы кто такие? Я вам щас повзрываю!
   Кузнецов: - Мы из милиции.
   Соседка: - К братьям, что ли? По лестнице наверх. А то дверь взрывать! У меня пенсия полторы тысячи!
   Кузнечиков: - Что значит "вверх по лестнице"? Там же чердак.
   Соседка: - Вот к ним как раз через чердак. А вы что думали? К нелюдям - не по-людски и полагается.
   Кузнечиков: - Почему через чердак?
   Соседка: - Потому! Полчердака захватили! И мужа моего спаивают! Тот, который наверху. А этот никому не открывает.
   Женщина в сердцах захлопывает дверь.
   Кузнечиков: - А люк действительно не заперт, замка-то нет.
   Пошехонская, с испугом глядя на шаткую металлическую лестницу: - Нет, я не полезу.
   Кузнечиков поднимается вверх по лестнице и толкает крышку люка. Кузнецов следует за ним. Выбравшись наверх, Кузнечиков обнаруживает стоящую перед ним Настасью Фёдоровну Хвостову, одетую в форму военнослужащего израильской армии.
   Кузнечиков: - Вы - здесь?!
   Настасья Фёдоровна: - Правильнее сказать, я - отсюда.
   Кузнечиков: - Не понял.
   Настасья Фёдоровна: - Я ухожу. Я побеседовала с господином Нетребиным, а теперь ухожу.
   Кузнечиков выбравшемуся на чердак Кузнецову: - А Настасья Фёдоровна уже поговорила с ним.
   Кузнецов: - Хм... И каковы результаты?
   Настасья Фёдоровна: - Он жив, но не вполне вменяем. Но встречу с ним я могу вам устроить.
   Кузнецов: - Вы думаете, он нам не откроет?
   Настасья Фёдоровна: - У него не заперто. Ладно, пошли.
   Настасья Фёдоровна производит несколько шагов и толкает узкую и хлипкую фанерную дверь, встроенную в такую же фанерную перегородку. Все, один за другим, протискиваются в отгороженную часть чердачного помещения. Внутри - нагромождение старой мебели и ламп с запылёнными абажурами. По стенам - всевозможные маски, колокольчики и колокола, бубны и барабаны.
   В кресле, лицом к двери, сидит давно не брившийся бритоголовый брюнет лет тридцати, курит трубку и с безмерным равнодушием осматривает вошедших.
   Кузнецов: - Господин Нетребин? Мы из милиции. Мы по поводу убийства вашего компаньона по бизнесу. Вы, очевидно, уже в курсе. Что можете пояснить по этому поводу?
   Нетребин не отвечает.
   Кузнечиков: - Мы с вами разговариваем.
   Молчание. Лишь клубы дыма становятся гуще.
   Настасья Фёдоровна, приблизившись к Нетребину: - Гарик, поговори с ними. А мне некогда. Пока.
   Гарик Нетребин морщится и нехотя кивает. Настасья Фёдоровна уходит.
   Кузнецов: - Господин Нетребин, что скажете нам в связи с данным трагическим событием?
   Нетребин: - Это очень сложно, это практически невозможно.
   Кузнечиков: - Почему же? Средь бела дня.
   Нетребин: - Очень сложно предотвратить ад на земле. Да, не получается. Вот и ещё один сияющий клочок ткани мировой энергии обратился в немое пятно мрака.
   Кузнечиков: - Это Грабарь - сияющий клочок? А мне кажется, что он такой же жулик, как и вы. Убили, правда, его, а не вас. Отчего же так?
   Нетребин: - Имеем ли право называть жуликом человека, борющегося с ядовитым дыханием собственности? Как иначе объясним иллюзорность физического мира, скрывающую стоящую за ней высшую реальность?
   Кузнецов: - Ага, борцы, значит. И сколько побед на вашем счету? В этой борьбе.
   Нетребин: - Не говорим о победах. Участники нашего сообщества единомышленников понимали, что приблизиться к абсолюту можно лишь расширением сознания, когда земное существо поглощается эманацией дальних сфер.
   Кузнецов: - Вот я и спрашиваю: сколько поглотили-то? Говорят, частенько лохи-единомышленники осаждали вас и ваших подельников. И требовали вернуть деньги. Так?
   Нетребин: - Не все способны понять, что момент космической возможности не возмещаем. Мигающая лампа вредит себе. Динамо-машина от качества ламп не портится.
   Кузнецов: - Мы понимаем: динамо-машина работала хорошо. Но сбой-то случился.
   Нетребин: - Сбой? Какой сбой?
   Кузнечиков: - Ну как же! Генерального-то вашего убили. Кто-то не простил ваших сфер и афер. А кстати, где вы находились в девять часов?
   Нетребин: - У меня алиби. Я был здесь. И были здесь люди. И Митенька был здесь.
   Кузнецов: - Какой Митенька?
   Нетребин: - Участковый Митенька.
   Кузнечиков: - Это он про участкового Дмитрия Митенкова.
   Нетребин: - Да, был Митенька здесь. Пытался вылечиться - не получилось.
   Кузнецов: - Что это значит?
   Нетребин: - Маялся, маялся, потом взял денег, себе на водку, бабе на колготки, и ушёл.
   Кузнецов: - Денег?
   Нетребин: - Да. А вон в коробке. Если нуждаетесь, возьмите. Но - по чину. Кто больше берёт - уходит.
   Кузнечиков, приблизившись к коробке на одном из столиков: - Тут действительно полно денег. Десятирублёвые и пятидесятирублёвые.
   Кузнецов, также заглядывая в коробку: - А куда уходит, кто больше?..
   Нетребин: - В беспредельность.
   Кузнечиков: - Помирает, что ли?
   Нетребин: - Иногда и так говорят.
   Кузнецов: - И всё же, господин Нетребин, придётся проехать.
   Нетребин: - Куда же? И для чего, позвольте полюбопытствовать?
   Кузнецов: - Для начала - в ваш офис. Поспешите. Генриетта Павловна ожидает внизу.
  
   ***
  
   Настасья Фёдоровна за рулём автомобиля. Она взбешена и, периодически ударяя кулаком по рулевому колесу, разговаривает сама с собою.
   Настасья Фёдоровна: - Подлец! Он всё знает! Всё знает! Но откуда он может знать? Если убил не он, то знать не может. Если убили не по его заказу, тоже знать не может. Вот подлец-то! А ты с ним о ценностях Востока и прочем медизме!
   Настасья Фёдоровна останавливает автомобиль возле стоящего неподалёку от светофора невысокого суетливого мужчины в тюбетейке, и тот поспешно забирается в салон.
   Мужчина в тюбетейке: - Рад вас приветствовать, миссис Алексей Хвостов.
   Настасья Фёдоровна: - Заткнись! Я уже говорила, чтобы не называл меня так!
   Мужчина в тюбетейке: - Пардон, мадам Хвостова. Я просто на импортный манер...
   Настасья Фёдоровна: - Послушай, Мерцаев по кличке Сократ, у меня дело к тебе.
   Мерцаев: - Я очень внимательно слушаю.
   Настасья Фёдоровна: - Надо к одному человеку присмотреться. Я с ним познакомилась и определённое мнение уже составила, конечно, но...
   Мерцаев: - По воле?
   Настасья Фёдоровна: - Да.
   Мерцаев: - А подходы к нему?
   Настасья Фёдоровна: - Я объясню. У тебя, думаю, получится.
  
   ***
  
   Занозин осторожно, с опаской входит в кабинет, где его ожидает Кузнечиков.
   Занозин: - Я это... Я... раз вы просили...
   Кузнечиков, указывая на стул напротив его стола: - Сюда! Вопрос на засыпку. Кто является вашим врагом номер один?
   Занозин: - Если я арестован и мои слова могут быть использованы против меня, то я имею право на адвоката.
   Кузнечиков: - Сразу начинаем права качать? А телевизор смотрим?
   Занозин: - Ну, в общем...
   Кузнечиков: - Телевизор смотрим, а не знаем, что институт адвокатуры отменён. Да, такие дела.
   Занозин: - Какой институт?
   Кузнечиков: - Адвокатов, говорю, теперь не будет. Признано нецелесообразным преступников защищать.
   Занозин: - А если не преступник, но подвергся...
   Кузнечиков: - Незаконным репрессиям?
   Занозин: - Если ошибка случилась?
   Кузнечиков: - Определённый процент ошибок допускается. А вот нераскрытых преступлений быть не должно. Такая нынче концепция. И давай не будем осложнять жизнь друг другу.
   Занозин, выпрямляясь и вскидывая голову: - Но я всё равно не сознаюсь.
   Кузнечиков: - Это почему же?
   Занозин, решительно и смело: - А я не убивал. Хотя тому, кто это сделал, - низкий поклон. Вот так! И ещё. Бремя доказывания лежит на вас. А у меня - презумпция невиновности.
   Кузнечиков: - О-о, да мы сюда прямым ходом от адвоката!
   Занозин: - Не от адвоката, но посоветовался кое с кем. Со знающими людьми посоветовался. Которые в застенках законы изучали.
   Кузнечиков: - Ага, значит, у вас такой круг общения. Что ж, легче будет кандидатов в подельнички подыскать.
  
   ***
  
   Кабинет Хвостова. Кузнецов и Кузнечиков сидят друг напротив друга, Хвостов - во главе стола, он мрачен.
   Хвостов: - Я сегодня должен был пойти в тренажёрный зал. И что? И как я теперь пойду?
   Кузнечиков: - Ну а что? Почему не сможете пойти? Как говорится...
   Хвостов: - Скатертью дорога, вы хотели сказать?
   Кузнечиков: - С Богом, я хотел сказать.
   Хвостов, взрываясь: - Да я мышцу порву какую-нибудь! Разве не понятно? Или связку! Или сухожилие! Чего там только не понакручено вокруг костей! А мне уже накрутили... Хвоста мне накрутили. В связи с результатами вашего успешного, в кавычках, расследования.
   Кузнечиков: - Да разберёмся. Его компаньоны, уверен, убрали. На троих не всякая сумма делится, а на два - любая и запросто.
   Кузнецов: - А если кто-то из клиентов их бизнес-центра руку приложил? А у нас даже списков полных нет. У этих, как и всех, двойная бухгалтерия.
   Кузнечиков: - Не-ет, говорю же, подельнички... Работать надо с Генриеттой и Нетребиным. Может, сначала даже не с ними, а вокруг. Не один, так другой даст зацепочку. Как говорится, лучше сидеть в маленькой и душной пивной, чем работать на большом и светлом заводе.
   Кузнецов: - Да, клиентов у них и в самом деле не меньше, чем во всей тяжёлой промышленности.
   Кузнечиков: - И возни с ними тоже о-ё-ёй. Я только на одного этого Занозина сколько времени потратил. А толку? Очень даже подозрительный тип. Злой, хитрый, скользкий.
   Кузнецов - Хвостову: - Может быть, Александр Борисыч и прав. Если партнёров его разрабатывать, то шансы раскрыть убийство стремятся к пятидесяти, а если наоборот - к нулю.
   Кузнечиков: - Убийство похоже на заказное. Так? А у кого больше возможностей сделать дорогостоящий заказ? У партнёров его, которые столько денег уже огребли, что на всю жизнь им хватит, или у лохов, которые последние, как правило, несли этим жуликам?
   Кузнецов: - Многие ещё и занимали. Кто у родственников, кто у знакомых и друзей.
   Хвостов: - Красиво вы говорите. Если бы и работали так же. Вот вы посмотрели на его партнёров. И что? Кто из них? Ни грамма интуиции? А если так, ноги в руки и вперёд. Идите и работайте. В сутках-то двадцать четыре часа. Если не спать медведями и в норках сусликами не сидеть... В общем, мотайте километры, если бестолковка не варит.
   Кузнечиков: - А может, ещё раз на Генриетту Павловну взглянуть? Схожу я к ней. Женщина она, в общем и целом... Ну, я хотел сказать, что очень она подозрительная. И деньги наверняка любит. В отличие, кстати, от Нетребина, который и сам бомж бомжом, и квартира... чердак у него - полный отстой. Не пойму только, как он туда эти мебеля затаскивал.
   Кузнецов: - Да, Генриетточка побольше подозрений вызывает, она любит дорогие вещички.
   Кузнечиков: - На ней вся одежда от Гучи и других габанюков. Даже в свою комнатку в офисе всякого дорогого дерьма понатащила. А ведь офисы они частенько меняли. Три раза за последний год.
   Кузнецов: - А Нетребин почти Деточкин. Он же трём детским домам помогает. И суммы очень значительные вырисовываются.
  
   ***
  
   Мерцаев, очень пьяный, пытается взобраться на чердак по металлической лестнице. У него это плохо получается, и он, ступив то на третью, то на четвёртую перекладину, срывается.
   Утомившись, Мерцаев присаживается у стены и поёт: - Не кочегары мы, не плотники, да...- Потом, вздохнув, добавляет: - И, к сожалению, не высотники. Сегодня, во всяком случае. Надо же, башка варит, как... варит, как у Сократа. Да, башка... А ноги-руки слушаться и бескор... бесперкословно выполнять команды почему-то не желают. Ладно, соберёмся с мыслями, с мыслями соберёмся...
   Глаза Мерцаева, сидящего на полу и привалившегося спиной к стене, закрываются, и он засыпает.
  
   ***
  
   Пошехонская поднимается по лестнице. На площадке пятого этажа она в растерянности останавливается. Её смущает вид спящего Мерцаева. Поколебавшись, она всё же приближается к лестнице, ведущей на чердак, и поднимается наверх. Выбравшись из люка и осмотревшись, она подходит к двери апартаментов Нетребина и стучит. Ей никто не отвечает, тем не менее она толкает дверь и переступает порог. Нетребин сидит на диване и читает книгу.
   Пошехонская: - Гарик, вам необходимо купить сотовый телефон. Это не дело - по лестницам лазить. Если раньше, очевидно, Славка это делал, то теперь придётся мне по этой чёртовой лестнице... И почему вы не живёте в квартире?
   Нетребин: - Там брат живёт.
   Пошехонская: - Но раньше вы вдвоём жили.
   Нетребин: - Наши пути разошлись. И не будем об этом, ибо тяжело и прискорбно.
   Пошехонская: - Что же делать? Что нам теперь делать?
   Нетребин, откладывая книгу: - Хотелось бы, чтобы вы остались живы.
   Пошехонская: - Но я не собираюсь умирать!
   Нетребин: - Славик тоже не собирался.
   Пошехонская: - На что вы намекаете? Я вас не понимаю.
   Нетребин: - Вы красивая женщина, Генриетта Павловна. Можно ли думать о красоте без аккорда восхищения?
   Пошехонская: - О чём вы? Я вас не понимаю!
   Нетребин, обхватывая голову руками: - Я вас тоже не понимаю. Вы пришли из другой жизни. Точнее, не пришли даже. Да, вы летите параллельным курсом. И я хотел бы вас удержать. Да, я хотел бы.
   Пошехонская: - Ну так попробуйте. Что вас смущает? И я не замужем. Мне кажется... Да, вам необходимо привести себя в порядок...
   Нетребин, оживляясь: - Секундочку! Вы заблуждаетесь. Это вам что-то необходимо делать, вам, а не мне!
   Пошехонская усмехается: - Простите, я вас не понимаю. Да, мне не двадцать лет...
   Нетребин, перебивая: - Вы не о том, Генриетта Павловна. Вам необходимо попытаться остаться здесь. А Славка... Да, этого следовало ожидать.
   Пошехонская: - Что значит "следовало ожидать"?
   Нетребин, с печалью: - Вы каким-то образом связаны друг с другом. Да, без сомнения.
   Пошехонская: - Да, мы были близки. И мы не делали из этого тайны. Он разошёлся с женой. Но не из-за меня, уверяю вас.
   Нетребин, закрывая глаза и поднимая вверх руки: - Всё, я больше не могу! Уходите! И берегите себя.
   Нетребин откидывается на спинку дивана и замолкает.
   Пошехонская: - У меня такое впечатление, что вы мне угрожаете. Я не хочу с вами работать. Я не хо-чу с ва-ми ра-бо-тать. Всё! И я ухожу! Да, мы должны расстаться. Подлец!
   Пошехонская решительно покидает жилище Нетребина. Нетребин, так и не открывший глаз, остаётся полулежать на диване.
  
   ***
  
   Кузнечиков сидит на лавочке около дома Генриетты Павловны Пошехонской. Сидит настолько давно, что взгляд его глаз уже обретает выражение эпической задумчивости, которое вполне можно принять за смесь сонливости и равнодушия. Когда появляется Пошехонская, Кузнечиков не сразу выделяет её на фоне окружающей действительности. Но затем он вскакивает на ноги и бросается к ней.
   Кузнечиков: - Генриетта Павловна!
   Пошехонская останавливается и молча смотрит на Кузнечикова.
   Кузнечиков: - У вас что-то случилось?
   Пошехонская: - Вы же знаете. Убили Вячеслава Грабаря.
   Кузнечиков: - На вас лица нет.
   Пошехонская: - Я только что разговаривала с Нетребиным. И я очень расстроена этим разговором. Я могла терпеть его. Я могла терпеть его странности, мягко говоря. Да, могла. И это не составляло большого труда. А теперь, когда убит Славка, его поведение становится возмутительным. Мне даже показалось, что он угрожает мне.
   Кузнечиков: - Подробности можно?
   Пошехонская: - Какие подробности? Я ходила к нему без диктофона. И передать эту ахинею... Он сказал, чтобы я берегла себя! Представляете? Что это, по-вашему?
   Кузнечиков: - Смотря в каком контексте...
   Пошехонская: - Вот именно! В самом неприятном. Что мы с Грабарём связаны и что мне, типа, предстоит отправиться вслед за Славкой.
   Кузнечиков: - То есть он вам угрожал?
   Пошехонская: - А его поймёшь?
   Кузнечиков: - А что он, говоря слово "связаны", имел в виду?
   Пошехонская: - Не знаю, не поняла.
   Кузнечиков: - Он имел в виду совместный бизнес или?..
   Пошехонская: - Говорю же: не поняла!
   Кузнечиков: - А у вас были и личные отношения?
   Пошехонская: - Да. Но это было что-то вроде производственно-дружественных отношений, включающих и некоторые элементы, так сказать, интимного плана.
   Кузнечиков: - Такая производственная дружба?
   Пошехонская, гневно сверкнув очами, устремляется к двери подъезда.
   Кузнечиков: - Генриетта Павловна!
  
   ***
  
   Пошехонская на кухне своей квартиры. Она очень возбуждена. Быстро перемещаясь по кухне, она собирает на стол, разговаривая сама с собою.
   Пошехонская: - Это не алкоголизм. Если имеется сало и картошка - не пьянка и не алкоголизм... И если есть водка и уважительная причина... Да, надо выпить. Назло всем.
   Позднее, когда бутылка водки уже опорожнена наполовину, раздаётся звонок в дверь. Пошехонская досадливо морщится, тем не менее, слегка пошатываясь, направляется к двери и, прищурившись, смотрит в глазок. За дверью - Настасья Фёдоровна, которая для Пошехонской - женщина, которую она где-то видела.
   Пошехонская: - Вы кто?
   Настасья Фёдоровна: - Мы с вами встречались около дома Грабаря, на месте убийства.
   Пошехонская открывает и принимается разглядывать Настасью Фёдоровну.
   Пошехонская: - Да, помню. Ты и у Нетребина была. Только ты была в чём-то цвета хаки.
   Настасья Фёдоровна: - Мне нужно поговорить с вами. Позвольте войти?
   Пошехонская: - Ладно. Но учти, у меня всего полбанки осталось. Так что если захочешь присоединиться...
   Настасья Фёдоровна: - Я за рулём.
  
   ***
  
   Мерцаев, проспавшись, вновь карабкается по лестнице. Теперь у него это получается относительно неплохо. Выбравшись наверх, Мерцаев направляется к двери жилища Нетребина.
   Мерцаев, стуча в дверь: - Тук-тук! Есть кто?
   Голос Нетребина: - Входи, алкаш.
   Мерцаев, протискиваясь в узкую дверь: - Прошу прощения, но я... я не алкаш.
   Нетребин: - Это не ты там валялся? Ну!
   Мерцаев: - Крутая лестница. Я... Ну, я решил передохнуть.
   Нетребин, приближаясь: - Кто ты?
   Мерцаев: - Я... Я, так сказать, в гости зашёл.
   Нетребин, сжимая кисть правой руки в кулак: - Кто послал?
   Мерцаев, смутившись: - Честно?
   Нетребин, потирая костяшки сжатого кулака: - На твоё усмотрение. Можешь и соврать, если здоровья много.
   Мерцаев: - Не, не буду. Меня жена... Ну, не моя, конечно. У меня нет жены. Ни одной, кроме бывшей. Кроме двух бывших. Жена начальника милиции попросила с тобой познакомиться. Она всегда в каком-нибудь камуфляже или другой форме... Её Милитаристкой прозвали.
   Нетребин: - Знаю. Уже познакомился.
   Мерцаев: - Вот и меня попросила познакомиться. С тобой. Просто так...
   Нетребин: - Просто так?
   Мерцаев: - В смысле, я хотел сказать, из-за того, что твоего дружка убили. То ли ты, то ли неизвестно кто.
   Нетребин: - Налить?
   Мерцаев: - Не-не! В смысле, а почему нет? Только ты это... меня не убивай уж, как этого, как его, ну, другана твоего.
   Нетребин: - Сейчас или вообще?
   Мерцаев: - Сейчас, конечно. И... И, естественно, вообще.
  
   ***
  
   Настасья Фёдоровна и Пошехонская сидят за столом и беседуют. Водки в бутылке почти не осталось.
   Пошехонская: - Вот я тебе всё рассказала. Почти всё. Потому что всё, сама понимаешь... И что ты думаешь?
   Настасья Фёдоровна: - Тебе нужно поберечься. Может быть, даже уехать. Скажешь мне, как тебя найти, и уезжай. Чтобы тебя найти, если потребуешься следователю.
   Пошехонская: - Мне сказали: никуда не сваливать.
   Настасья Фёдоровна: - Я договорюсь.
   Пошехонская: - Ты и в самом деле жена начальника местной милиции?
   Настасья Фёдоровна: - Да.
   Пошехонская: - А почему я тебе всё рассказываю?
   Настасья Фёдоровна: - Не бери в голову. Мне все рассказывают.
   Пошехонская: - Когда пьяные, как я?
   Настасья Фёдоровна: - Не обязательно.
   Пошехонская: - Ты думаешь, это Нетребин Славку убил?
   Настасья Фёдоровна: - Не исключаю. Хотя у него и алиби. Но, возможно, и что-то иное.
   Пошехонская: - Да, негатива на нас много шло. А если жизнь такая? Не хочешь, чтобы тебя, как говорится, - пожалуйста, не надо... Да, никто не мешает... Нет, конечно, мешает... И крепко мешают кое-кто и кое-где у нас порой... Но без труда не выловишь и лоха. А раньше я была уважаемым человеком. Уважали и боялись. А как не уважать, если на нары можно было загреметь? И бывали случаи. Я же с проверками по организациям... Ревизором была. Тогда мы со Славкой и познакомились. Он обэповцем был, пока не выгнали.
   Настасья Фёдоровна: - Да, я знаю.
   Пошехонская: - А теперь он труп, а я должна прятаться от неизвестно кого. Но я не понимаю, что я такого сделала, чтобы меня убивать?
  
   ***
  
   Кузнечиков входит в кафе, где его за столиком ожидает Кузнецов.
   Кузнецов: - Послушай, Александр Борисыч, я уже запарился тебя ждать. Ты когда ещё позвонил, а? Я вторую кружку пью. А у меня теперь норма. Не более одной в сутки.
   Кузнечиков: - Давно?
   Кузнецов: - Норма-то? А вот как раз с сегодняшнего дня собирался. И вот - срыв. По твоей милости.
   Кузнечиков: - Да я рыбки решил прикупить. А там такой магазин, что вечно очередь. Как в дореформенные времена. И кассовый аппарат сломался, причём прямо передо мной. Я степ выстукивал от нетерпения. На меня даже озираться начали.
   Кузнецов: - Что за рыба?
   Кузнечиков, выкладывая из пакета рыбу: - Краснопёрка вяленая. Довольно крупная. Видишь? Две штуки взял.
   Кузнецов: - Ты с ума сошёл! Краснопёрка! Да ещё вяленая! Да в ней знаешь сколько дерьма?
   Кузнечиков: - А я сам почищу.
   Кузнецов: - А иголки! Там иголки, как железные. Прям до кости. Я себе все руки исколол.
   Кузнечиков: - И что делать?
   Кузнецов: - Не знаю. Ну, попробуй, что ли. Я, честно скажу, намаялся. И руки исколол, и весь вывозился. И рыбу всю извазюкал. Потом под краном её мыл и феном сушил. А разве её высушишь, если она вяленая? Тем более - пиво ждёт.
   Кузнечиков, с ужасом: - И что?
   Кузнецов: - Ну что, употребил, конечно. Но на вкус уже внимания не обращал. Ничего сказать не могу. Впрочем, если ты почистишь, то, возможно, краснопёрка и реабилитируется в моих глазах.
   Кузнечиков: - Я почищу.
   Кузнецов: - Успехи-то какие?
   Кузнечиков: - С Генриеттой ничего не вышло, не сложился разговор. То ли я что ляпнул, то ли она не так поняла. Убежала, в общем.
   Кузнецов: - Вхолостую, значит?
   Кузнечиков, усердно потроша рыбу: - Сказала, что была у Нетребина и что тот ей угрожал.
   Кузнецов: - Чем угрожал?
   Кузнечиков: - Не понял я. Но - угрожал. А с Грабарём у неё были какие-то производственно-интимные, что ли, отношения. Да, как-то так она выразилась.
   Кузнецов: - То есть состояли в любовной связи?
   Кузнечиков: - Что-то вроде того. Ну и Нетребин заявил, что она должна отправиться следом за Грабарём.
   Кузнецов: - Вот даже как?
  
   ***
  
   Хвостов и Настасья Фёдоровна едут в автомобиле. За рулём Хвостов.
   Настасья Фёдоровна: - Рассказывай.
   Хвостов, возмущённо: - Что значит "рассказывай"? Ты ещё скажи "докладывай". Начальник нашёлся! Нашлась, точнее. Если ты в камуфляже высшего офицерского состава МВД, то это ещё не значит... Да я вообще не имею права обсуждать с тобой ход расследования! Ты всего лишь член семьи, а не следственно-оперативной группы. Я с тобой имею право говорить только на семейно-бытовые темы.
   Настасья Фёдоровна: - На семейно-бытовые? О занавесочках и неисправной сантехнике?
   Хвостов: - И на темы искусства, например. Почему бы нам не поговорить о кино, живописи, архитектуре...
   Настасья Фёдоровна: - Хорошо. Скажи мне, Лёха, что ты думаешь об архитектуре Собора Святого Семейства. Это в Каталонии, если ты не забыл. Вообще, что ты можешь сказать о Гауди. Как, по-твоему, он гений или придурок?
   Хвостов, почесав в затылке: - Мне нравится старая Москва. Жаль, что от неё мало что осталось. И Кремлёвская стена нравится. Мне всегда, когда её вижу, хочется соорудить метательную машину и взять её штурмом. Представляешь, как это дико и замечательно!
   Настасья Фёдоровна: - Да, это дико замечательно.
   Хвостов: - Да, Настасья, нам надо чаще выбираться в Москву. Просто поглазеть.
   Настасья Фёдоровна: - Кстати, не обязательно об искусстве. Можно о спорте.
   Хвостов: - О спорте? Да, пожалуй. Только дай мне, пожалуйста, гантельку. Там, в бардачке. Одна рука всегда свободна, а я опять в качалку не пошёл.
   Настасья Фёдоровна: - Обойдёшься. Внимание на дорогу. И скажи-ка, как тебе испанцы в финальном матче с португальцами?
   Хвостов, растерявшись: - А разве испанцы дошли до финала?
   Настасья Фёдоровна: - Ты сбегал с работы. В ущерб карьере, между прочим. Ты болел. Ты орал и стонал. Было? А теперь ничего не помнишь.
   Хвостов: - Я помню. Просто не сразу...
   Настасья Фёдоровна: - Говори!
   Хвостов, после паузы, поначалу мрачно, однако постепенно воодушевляясь:
   - Да, в расследовании мы далеко не продвинулись. Но мы не в тупике. Имеется убойная версия.
   Настасья Фёдоровна: - Убойная?
   Хвостов: - Да. Убила бухгалтерша. Документы бизнес-центра изъяты, и знающие люди их посмотрели. И сказали, что от убийства Грабаря она выигрывает больше, чем Нетребин, третий подельник. Она любит деньги, обожает шикарную жизнь. И алиби у неё нет. План разработан - будем копать. А ты не путайся под ногами - без тебя справимся. И вообще, ты почему с моими подчинёнными на "ты"? Обнаглела совсем!
   Настасья Фёдоровна: - А почему я постоянно "выкать" должна? С Богом на "ты", а кому-то "выкать"? Странная логика.
   Хвостов: - Но так принято!
   Звонит мобильный телефон Хвостова.
   Хвостов: - Да. Слушаю... Ну-ну!.. Что?! Это точно? Там ничего не напутали?.. Ч-чёрт! Всё прахом... Да, я еду. Где это?..
   Хвостов заканчивает разговор, резко останавливает машину и поворачивается к Настасье Фёдоровне:
   - Впрочем, могу тебе сказать, что вышеизложенную версию я решил отвергнуть как несостоятельную. Я выйду. А ты садись за руль и езжай домой.
   Настасья Фёдоровна: - Бухгалтершу убили?
   Хвостов: - Как ты догадалась?
   Настасья Фёдоровна: - Я отвезу. Куда ехать?
   Хвостов: - Нет и нет! Я требую: не вмешивайся! Ты поняла?
   Настасья Фёдоровна: - Ладно, я отвезу тебя к её дому.
   Хвостов: - Ты знаешь, где она живёт? Откуда?
   Настасья Фёдоровна: - Она живёт на Комсомольской. В соседях у неё пара пенсионеров и многодетная семья из Дагестана, которые снимают квартиру и не имеют регистрации.
  
   ***
  
   Хвостов и Настасья Фёдоровна появляются возле дома Пошехонской. Здесь приблизительно та же картина, что и в случае с убийством Грабаря. Подбегает Кузнечиков.
   Кузнечиков: - Алексей Михалыч, вторая серия! Типовой проект! И исполнители те же, за исключением главного героя, точнее, героини. Тоже в спину и тоже пыталась убегать. И скребла асфальт так же, как и тот. Только женскими нежными ручками.
   Настасья Фёдоровна: - А оружие какое?
   Кузнечиков: - Я же говорю: вторая серия! По-моему, даже царапинки на гильзах точно такие же. У меня же лупа всегда при себе. Складная. А у вас, Настасья Фёдоровна, лупа имеется?
   Кузнечиков демонстрирует небольших размеров складную лупу.
   Хвостов: - То есть оружия на месте опять нет?
   Кузнечиков: - Нет, конечно. Видимо, будет третья серия.
   Хвостов: - Ужас! С меня три шкуры спустят. А где Кузнецов и Шмидт? Найди их. И попрощайтесь с семьями. Пока не раскроете, будете посредством "эсэмэсок" с родственниками общаться.
   Кузнечиков: - Да, вам хорошо. Вы с Настасьей Фёдоровной...
   Хвостов: - Что?!
   Кузнечиков: - Я хотел сказать...
   Хвостов: - Молчать! - И, обернувшись к жене, рычит: - А ну сей же минут отсюда вон! Ты поняла?
   Настасья Фёдоровна: - Хорошо, милый, я сейчас. Я, поверь, не задержусь. Я всего лишь удовлетворю своё женское любопытство, и всё. Ты боишься, что я начну вмешиваться? Да ты что? Ты же знаешь меня.
   Хвостов: - Я тебя очень хорошо знаю.
   Настасья Фёдоровна, отводя мужа в сторону: - Милый, я понимаю, тут следователь и так далее... Но ты сам проследи, чтобы всё как следует... Чтобы все следы зафиксировали должным образом и должным же образом изъяли, ибо, если что не так, то это осложнит доказывание и разрешение дела по существу. Ну, ты понимаешь.
   Хвостов: - Я понимаю. Вон!
  
   ***
  
   Кузнечиков приходит к Нетребину. Нетребин сидит в том же кресле, что и в прошлый раз, в той же позе и с прежним выражением равнодушия на лице. И курит трубку.
   Кузнечиков: - Снова я. Повод - аналогичный. Догадываетесь?
   Нетребин: - Я уже знаю. Да и Митенька подтвердил.
   Кузнечиков, проследив за взглядом Нетребина, обнаруживает затерявшегося среди чердачного хлама участкового Дмитрия Митенкова, в руке у которого дымящаяся сигара.
   Участковый Митенков, застенчиво пряча сигару: - Здрасьте, Александр Борисыч. А я уже тут. И пытаюсь внести посильный вклад, так сказать...
   Кузнечиков: - Только смотри, чтобы тобой "гестапо" не заинтересовалось. Ты, говорят, очень любишь, чтобы твоя жена почаще бельишко меняла. Да?
   Митенков, обиженно выпятив губы: - Гарик, так не честно. Я же...
   Кузнечиков: - Что "я же"?.. Ну! Ты хочешь сказать, что не обо всём докладываешь по инстанциям? Да ты, Митенька, как тебя тут некоторые называют, коррупционер, никак? Кстати, Юрий Арнольдович или Гарик, как вас тут некоторые называют, я ещё в тот раз хотел спросить, почему тут целая стая абажуров?
   Нетребин: - Свет оставляет свою протоплазму. Как, вдыхая воздух, мы приобщаемся ко всем мирам, так и при потреблении света мы очищаем себя изнутри. Митенька, подскочи-ка. И подай мне тунгусский бубен.
   Митенков поднимается с дивана, передаёт Нетребину бубен и принимается соединять многочисленные вилки с многочисленными же тройниками.
   Кузнечиков: - А бубен-то для чего?
   Нетребин: - Я хочу показать, что свет для звука является лучшим очистительным средством.
   Кузнечиков: - Но убили двух ваших партнёров по бизнесу!
   Нетребин, с недоумением: - И что?
   Кузнечиков: - Ну как... А вас не могут, вы полагаете, убить? Хотел бы я знать, почему вы считаете, что вас нет в списке приговорённых. Если не вы их убили, то вам следует подумать о собственной безопасности, Юрий Арнольдович.
   Нетребин: - Нет, я в другом списке.
   Кузнечиков: - В каком?
   Нетребин, не ответив, принимается размеренно постукивать в бубен.
   Митенков, подсаживаясь к Кузнечикову: - А я, между прочим, кое-что надыбал.
   Кузнечиков: - У этого алиби имеется?
   Митенков: - Здесь сидел. Назвал мне двоих доморощенных йогов - я их знаю, таскаются сюда постоянно, - которые могут подтвердить. Найду я их завтра. Но я о другом хотел. Их офис-то на моей территории. Вот я и понюхал вокруг. Короче, поговорил я с людьми и выяснил, что у погибшей был скандальчик с одним человеком.
   Кузнечиков: - Скандальчик? Какого плана?
   Митенков: - Она из офиса вышла и - к машине. А тут откуда ни возьмись - мужик. Шумно разговаривали. Настолько шумно, что я не одного, а двух свидетелей отыскал. Хотел сегодня их к вам притащить, но подумал, что уже поздно. Я их обязал завтра подойти к вам.
   Кузнечиков: - По поводу чего скандал?
   Митенков: - Неизвестно. Но приметы кое-какие назвали. И опознать грозились при случае.
   Кузнечиков, поднимаясь: - Пошли проводишь. До свидания, господин Нетребин.
   Нетребин продолжает бить в бубен. Кузнечиков и Митенков направляются к выходу, когда входят двое неопрятных мужчин бомжеватого вида.
   Кузнечиков: - Вы кто?
   Один из мужчин: - А что? Мы в гости. К Гарику.
   Митенков: - Да их тут знаете, сколько ходит?
  
   ***
  
   Супруги Хвостовы дома. Хвостов с угрюмой сосредоточенностью крутит педали велотренажёра, Настасья Фёдоровна орудует пилочкой для ногтей.
   Настасья Фёдоровна: - Милый, мне кажется, ты растерян.
   Хвостов: - Ты ошибаешься.
   Настасья Фёдоровна: - Но у тебя нет версии. По крайней мере, такой, чтобы хотелось работать, не считаясь со временем и обстоятельствами, чтобы буром идти вперёд. Согласись, ничто не маячит и не зовёт. И ты готов капитулировать. И я убеждена, что ты сейчас думаешь, какие справки и рапорта должны подготовить твои подчинённые, чтобы дело было пухлым и к тебе лишний раз не цеплялись. А обещал мне, что я стану генеральшей.
   Хвостов: - Нет, нет и нет. Я, как Менделеев, проснусь утром с безупречной версией. И останется всего лишь... Да, останется... останется...
   Настасья Фёдоровна: - Оставь. Не напрягайся по поводу того, что там останется.
   В комнату входит Аксинья.
   Аксинья: - Мама, у нас будет сегодня ужин?
   Настасья Фёдоровна: - Аксинья, ты как маленькая. Пойди на кухню и пошарь там. Ну что-то там есть ведь наверняка. Свари себе гречку. Или картошку пожарь. Гречка же в пакетиках. Бросила в кастрюльку, посолила... Ну!
   Аксинья: - Да понятно. Я о семейном ужине. О таком, как десятого мая, когда поймали маньяка Федоскина.
   Настасья Фёдоровна: - Папочка пока никого не поймал. Иди. Да, минутку. Дай я тебя поцелую, мой цыплёночек. А ты поцелуешь папочку.
   Обмен поцелуями. Аксинья уходит.
   Настасья Фёдоровна: - Так на чём мы остановились?
   Хвостов: - На том, что убивает кто-то из облапошенных. Лох или по заказу лоха. Среди лохов наверняка мог оказаться кто-то из крутых. Из братвы, или из бизнесменов, мутных по части криминала. Хотя по почерку - непрофессионал.
   Настасья Фёдоровна: - Ты полагаешь, что убьют и Нетребина?
   Хвостов: - Возможно. Если, конечно, это не по его заказу убили его подельников.
   Настасья Фёдоровна, прислушиваясь: - Там твой мобильник звонит.
   Хвостов покидает седло велотренажёра и выходит из комнаты.
  
   ***
  
   Кузнечиков нервно сжимает прижатую к уху трубку мобильного телефона, ожидая, когда, наконец, прервутся гудки. От нетерпения он пританцовывает. Рядом с ним с ноги на ногу переминается участковый Митенков. В конце концов, гудки прерываются, и Кузнечиков радостно подпрыгивает.
   Кузнечиков: - Алексей Михалыч, тут у меня свежая информация... Да, по этим убийствам. Занозин опять засветился. Он ругался с Генриеттой. Буквально за полчаса до её убийства... А участковый Митенков нашёл людей. По приметам - вылитый Занозин... Да, завтра они подойдут.
  
  
  
   24
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"