Вы говорите - время идёт. Безумцы - это вы проходите. Талмуд
Аше смотрел на человека. Воспринимать сумасшествие сумасшедшего было сложно, тяжко давила его отвлеченность, отодвинутость от жизни. "До него, как до Луны", - подумал Аше.
Сломленных рассудком Аше видел и раньше, когда ему только исполнилось двадцать три. Он тогда столкнулся со сбрендившим геологом, который страстно мечтал пробурить скважину через унитаз. Для этого сумасшедший геолог зашел в прибрежный отель и стал метаться по номерам, представляясь работником из службы персонала отеля. В каждом номере он лез руками в унитаз, а когда "достать до нефти не получалось", то разбивал фаянсовый предмет. Аше тогда пришлось доставлять двинутого геолога до ближайшей больницы.
Общаться с таким неадекватным нереально, это Аше уяснил еще тогда. Но сейчас он попытался это сделать. Его друг Орлик застал некрасивую картину. Аше в полную силу бил человека.
- Ты чего? - Орлик так ошалел, что не остановил напарника.
- Смотри, - Аше показал на книгу, лежащую на столике у окна, а затем на коробку.
- "Сокровища", - прочитал вслух Орлик. Для осмысления реальности ему потребовалось секунд тридцать. Аше до этого делился своими подозрениями, которые вдруг оказались правдой. - Ты думаешь, что оно?
- Да, - Аше еще раз ударил по лицу все время улыбающегося Чистильщика.
- Похоже он боли не чувствует, - резюмировал Орлик. - А ты...? - договорить он не смог. Несмотря на мужество, сил произнести вопрос о бомбе не было.
- Я думаю, что вон там, - Аше еще раз показал на большой ящик.
- Она взорвется в 14.42, - сказал Орлик. Раньше он бы под угрозой расстрела не назвал время взрыва, хоть пресловутую книжку писательницы Потоцки он читал. Сейчас же цифры черного дня сами пришли в голову. - Чуть больше трех часов. И мы умрем?
- Не только мы, а все, - грубо поправил его Аше.
- Это плохо, - Орлик не знал, что сказать еще. Слов просто не было. Разум не совмещал, что "никогда для него, его семьи, его земли и его мира" уже наступило.
- Она закончила книгу раскаянием этого ублюдка, - Аше отчаялся добиться хоть чего-нибудь, кроме смеха, от Чистильщика Кона.
- Подожди, - Орлик стянул с политика штаны, а затем причинил невыносимую боль, ударив по члену Чистильщика. Тот лишь еще глупее захихикал. - Он точно того, - Орлик может быть бы и завопил, но это точно было бессмысленно. Он разговаривал, как обычно, чуть медленнее нормального темпа речи. Страстно захотелось домой, к жене и сыновьям. Он не мог представить, что больше их не увидит. - Ты знаешь, что здесь было?
- Нам нужно думать, что делать, - Аше ответил так мрачно, что Орлик уже осознал, дальше никогда ничего не будет. Смерть стоит с ними рядом, она уже забрала их с собой, просто пока они этого не признают. Вслед за мыслями о смерти пришли мысли о борьбе. Они должны попытаться выжить. - Мы должны сообщить только своим. В той книге она прописала про всех этих..., - у него язык не повернулся сказать о политиках, ведь политиками были и высшие чины их доблестной службы.
- Хорошо, - Орлик достал мобильный и набрал номер человека, никогда не снимавшего униформу. - У нас ЧП, - Орлик отвернулся от Кона Месароша. Захлеснувшая его ярость жаждала распять эту сволочь, но, к сожалению, это бы не решило возникших проблем.
Человек в трубке ответил четко, но чуть дергано. Они, наверное, его отвлекли от важных дел:
- Да?
Орлик изложил суть дела.
- Ящик не открывать, - велел человек. - Остановите поезд.
- Как? - задал вопрос Аше, слышавший разговор по громкой связи.
- Так, чтобы это было правдоподобно, иначе взорвут сейчас, - чувствовалось, что их собеседник мыслил, прикидывая сотни вариантов развития событий. Но реального плана действий для разрешения ситуации он пока не придумал.
- Хорошо, - Аше знал, что нужно делать.
Орлик же напротив растерялся.
- Натяни ему штаны, - попросил Аше. - Пожалуйста, помоги мне довести его.
Орлик все еще не понял. Но внутренне он знал, что сейчас надо сделать, что просят, не задавая вопросов. Его напарник будет делать нечто жуткое, надо просто помочь. Они протащили политика до дверей вагона.
- Иди, - попросил Аше. - А потом нажми связь и дай сообщение, что видел...
До Орлика дошло, что именно он сейчас увидит.
- Хорошо, - сдавленным голосом пообещал он. - Это было убийство нашей надежды? - он говорил цинично и зло, выдвигая версию для будущего, если оно, конечно, предусмотрено в книге судеб.
Аше подтвердил эту версию.
- Нам это даст время.
Развернувшись, Орлик предпочел не видеть.
Кинуть человека под поезд оказалось так легко, когда этот человек враг человечества. Аше толкнул бессмысленного политика, не испытывая никакого дискомфорта в душе.
Поезд легко переехал и размолотил человека. Это случилось где-то между Тиберией и Назаретом.
История остановилась, дальше пойдя не сценарию книги Квенн Потоцки, но время продолжало свой бег. Меньше трех часов, и все равно бомба взорвется.
Поезд остановили по сообщению бдительного охранника. Они ждали. Орлик сидел в купе, охраняя бобу. Аше говорил по телефону с человеком, который теперь пытался решить ситуацию.
- Как ты его вычислил? - было первое, что спросил человек. Они знали, что именно этот человек спрашивает с прикладной точки зрения. Дело в том, что он обладал редким даром, совмещающим выдающиеся интуитивные способности с цепким и изворотливым разумом. Этот человек умел по деталям, по предпочитаемым цветам, по любимым блюдам, по случаям из жизни объекта со стопроцентной уверенностью прогнозировать его поведение в будущем. Но особо ценным было то, что этот человек умел воспроизводить побуждения, двигавшие объектом, исходя из его поступков. В организации его звали "неснимающий форму". Его работа однозначно ценилась и отмечалась, сослуживцы его боялись. Общаться с человеком, точно знающим, что у тебя в голове, очень неприятно. Жил он один в роскошных апартаментах у Мертвого моря, проводя много времени в праздном созерцании закатов и рассветов.
Аше стал рассказывать:
- Я должен был его опекать с момента посадки в поезд, - простое перечисление фактов, доставляло некое неправильное удовольствие, подтверждающее, что он еще пока жив, хотя сам Аше четко понимал, что он и окружающие его люди уже покойники. - Появился он, как и положено, в восемь. Спокойно прошел досмотр. Никаких сложностей, никаких ящиков. Мы его сопроводили до купе. Первый вагон, как и было предусмотрено. По пути он пересекся с двумя людьми. Вы их знаете. Это министр по финансам и депутат Кнессита от левых. Они просто поприветствовали друг друга. Разговоры были общие. Министр по финансам высказался о том, как приятно провел шабат с родными на море. Чистильщик Кон поддержал его, подтвердив, что выходные дни были прекрасны. Он с женой и детьми выезжал в загородный дом старшего сына и невестки.
- Хорошо, - автоматически одобрил его собеседник. - Затем?
- С депутатом он обменялся просто приветствиями. Мне показалось, что у Чистильщика что-то болело. Он поморщился пару раз. Скорее всего, он поэтому и пошел в купе так быстро. По инструкции я зашел туда проверить все ли в порядке. До отправки было ровно пятнадцать минут. При мне ему позвонили. Он сказал всего два слова.
- Подожди, как он взял телефон? - потребовал уточнить собеседник.
- Спокойно, - Аше еще раз прокрутил в голове все события. - Спокойно. Я бы и не подумал. Просто он сказал: "Ящик? Сейчас?".
- Ему долго отвечали? Точнее, нет. Скажи сначала, как он слушал. Долго ли ему говорили первые фразы, до того, как он уточнил про этот ящик? - потребовал вспомнить собеседник.
- Ему говорили почти две минуты, - признал Аше.
- Дальше, - повелел говорить собеседник.
- Он сказал эти слова, а затем еще послушал, но уже меньше десяти секунд.
- Значит, ему приказали, - прокомментировал интуитивист. - Тебя зацепило слово "ящик"?
- Да, - признал Аше.
- Дальше.
- Дальше он попросил меня помочь. Но по инструкции я не имею право. Но мы не успели ничего сделать. По вагону загрохотало. Постучали в дверь купе. Я открыл. Там были двое. Оба наших в форме внутренних войск. Они принесли ящик. Мне пришлось выйти, чтобы они его занесли. Я заметил, что Чистильщик Кон в это время занервничал. Но тогда я ничего не понял.
- А что случилось, что ты пошел к нему снова? - собеседник желал достать истину, спрятанную в подсознании Аше.
- Я вышел. Мне там делать было нечего. До отправления оставалось еще минут семь-восемь, когда Кон буквально выбежал из своего купе. У него двери рядом с выходом. Он кинулся куда-то, но мне его движение показалось каким-то хаотичным. Я его окликнул, спросив: "Что случилось, уважаемый Кон?". Он сказал мне: "Хочу взять ... чтиво". Он будто бы запнулся, когда сказал про чтиво. На перроне взять нечего. Негде было. Он должен был выйти с вокзала, но тогда бы не успел на поезд. А здесь подошла она.
- Кто она? - собеседник старался сдерживаться, чтобы не кричать.
- Бабка какая-то, - Аше, когда это сказал, сам понял, насколько бабка была там неуместна. Аше закрыл глаза, стараясь визуально воспроизвести образ незваной бабки. - Нет, не такая уж и бабка. Она была в форме. Фигура чуть кряжистая.
- Почему ты назвал ее бабкой? - "неснимающий форму" требовал вспомнить прошлое до мельчайших деталей.
Аше попытался описать "бабку". По всему выходило, что женщину эту он даже не сможет узнать. То казалось ему, что глаза у нее серые, то черные. Хотя в начале описания он упомянул, что она была в темных очках. Собеседник уже уловил, что "бабка" потребует детальной проработки, но на вокзале есть камеры, так что она от него никуда не уйдет.
- Так и что дальше? - человек на том конце провода разрешил продолжить описание событий этого утра. - Подошла женщина в форме.
- Да, она сказала, что вот ему принесла.
- И?
- И протянула книгу.
- И?
- И он взял, - сейчас Аше точно понимал, что это было более, чем необычно. Но тогда он ко всему увиденному отнесся нормально. А в действительности там надо поднимать тревогу. Он сам себя не понимал. Как можно было такое пропустить?!
- Ты попал под какое-то воздействие, - резюмировал его старший друг. - Пусть это тебя не беспокоит. Мы все проверим.
- Воздействие было кратковременным? - Аше хоть и знал про все эти гипнозы и техники манипуляций, но тревожился.
- Да. Ты не был прямым объектом воздействия. Им точно был наш друг Кон Чистильщик. Кстати, как там у вас дела?
- Пока тихо, - процедил Аше сквозь зубы, резко вернувшись в этот полдень. Он посмотрел по сторонам. - Поезд стоит. Все переживают. Названивают. А они не взорвут???
Аше имел в виду прямо сейчас, но не произнес этого страшного слова.
- Мы даем в эфир информацию, что поезд придет по расписанию. Чуть увеличим скорость движения или найдем альтернативный вариант доставки людей на саммит. Так продолжай, что было потом?
- Он взял книгу. Я увидел, будто бы зафиксировался, что это то самое "Сокровище" Квенн Потоцки.
- Ты сам читал книгу?
- Читал, конечно, - Аше будто бы горло перерезали. Говорить он не мог почти минуту. - Там описано все это.
- Ну, почти это. Там описано, что Кон раскаялся. А на самом деле он уже за границей земной жизни, и, судя по всему, раскаяться не успел, - "неснимающий форму" сплюнул и ругнулся. Аше явственно это услышал. - Наша писательница не все расписала.
- А можно у нее узнать?
- Можно, конечно, но это не отменяет того, что нужно сделать сейчас, - вот теперь они подошли к главному.
- Что нужно сделать? - Аше понимал, что увезти бомбу никуда не возможно.
- Сейчас к вам прибудет вертолет. Вы полетите с "ней" к границе или к морю. Короче, вы куда-нибудь полетите. Наши сейчас рассчитывают куда именно, - Аше услышал в этом ответе приговор себе.
- Я полечу?
- Ты полетишь.
- Один?
- Еще будет пилот.
В разговоре возникла пауза. Аше уже был за гранью жизнью на той дороге, что ведет к вечности. Его собеседник отдавал какие-то указания, прикрыв трубку ладонью. Аше явственно расслышал: "Хорошо, пусть".
- Аше, - "неснимающий форму" вернулся к разговору. - Скажи мне, ты сможешь ... Нет, слушай.
- Да?
- Значит, все будет обставлено следующим образом, - и он рассказал, как все будет.
Аше уже услышал звук вертолета. А это значило, что, наконец, закончилось время ожидания. Надо будет действовать.
- Я хочу позвонить семье, - попросил он.
- Только по этой линии, - разрешил "неснимающий форму".
- Хорошо.
Разговор они закончили, не прощаясь. Просто оба одновременно нажали отбой. Аше набрал номер телефона своей жены.
- Гиль, ты где?
Она защебетала, что в торговом центре, покупает новые игрушки для их мальчика. Аше слушал голос, не воспринимая информацию. Мысленно, он прощался с ними. Да, хоть его собеседник из военной контрразведки и выразил уверенность, что Аше справится, что они вывезут бомбу, что все будет хорошо, но сам Аше в это не верил. Ему казалось, что они не успеют.
- А как там мама?
- Мама? - переспросила Гиль. Ее как-то эмоционально задело уныние и тоска в голосе мужа. - Ты сильно устал? Что-то случилось? Подожди, тут новости про вас!
Аше слышал в телефоне, что по новостям объявили о страшном происшествии - террористической атаке на надежду страны. Его это даже не покоробило. В конце концов, каждый может ошибаться. Так даже лучше для всех. Его бы Гиль переживала, если бы знала про бомбу.
- Милый, это у тебя? Ты поэтому звонишь? - Гиль расстроилась, у нее пропало всякое желание покупать игрушки. Она подумала, что Аше через два дня вернется домой, а ей надо договориться с его мамой, чтобы присмотрела за детьми. В конце концов, надо будет устроить мужу праздник - день выходной и полный любви. Они могут целый день заниматься только друг другом. - Ты это видел?
Аше не стал ей говорить, что не только видел, а и сделал.
- Да, так получилось.
- Это, наверное, ужасно, - Гиль сказала, как они с мальчиками его любят, как он замечательный папа и муж. - А тут говорят, что вы все равно туда отправитесь. Сейчас вертолеты летят, чтобы всех доставить на этот саммит. Правда?
Аше подтвердил.
- Ты с ними?
- С ними...
Потом он говорил с любимой женой, обсуждая, что ей сегодня приготовить на ужин для мальчишек, да и для себя. Она ведь хотела скинуть пять лишних кило, оставшихся после рождения Оада.
Вертолеты сели. Осталось меньше двух часов.
В это время искали Квенн Потоцки. Выяснилось, что два дня назад она выехала из Израиля в Австралию.
- Будет через две недели, - ответила девушка, присматривающая за ее домом.
Службе пришлось удовлетвориться этим ответом.
О реальной ситуации знали шесть человек: Аше с напарником, "неснимающий форму", премьер-министр, министр финансов и "Бульдог Авраам" - лучший пилот и друг "неснимающего форму".
- Ты всегда друзей посылаешь, - Авраам сказал лишь это на предложение "неснимающего форму".
- Поэтому у меня нет друзей, - признал тот. - Ты полетишь? С тобой будет еще, - и "неснимающий форму" сказал про Аше.
- Да, Аше я знаю. Мы с ним справимся. Но ты подумал, что будет, если хоть кто-то поймет, куда мы летим. А ведь поймут. Если они следят за ситуацией, а я не верю, чтобы не следили, то поймут. Ты понимаешь, что тогда будет?
- Ядерный взрыв, - признал военный чин. - И конец света для нас персонально.
- А премьер что говорит?
- А что он может сказать? Молится и ждет. Он-то точно ничего не решает. Сейчас даже обещаний не дает. Но я-то знаю, что если мы из этого выкрутимся, то он сотрет весь ближний и дальний восток с лица земли. Это ведь страх за себя и свой мир, который не восстановишь ничем...
- Да, ничем и никогда. Все будет бессмысленно, - Бульдог Авраам попрощался, предчувствуя, что это был последний их разговор.
"Бульдог Авраам" не знал, что полетит он туда не один. Его попросили прихватить с собой сотрудника специального отдела Фараха Ассада. Авраам не знал, что Фарах Ассад полетит по согласованию с "неснимающим форму". А тот ему не рассказал, как это случилось. У "неснимающего форму" было двадцать шесть минут. Настоящая роскошь в таких экстремальных условиях. Двадцать шесть минут на то, чтобы подумать.
Сначала он запросил данные камер с вокзала. А пока принялся воображать. Он никому не открывал тайну. В действительности, он не анализировал, не прогнозировал и даже не экстраполировал. Он просто воображал себя этим, которого надо было поймать.
Вот и сейчас он представил себя сначала Коном Чистильщиком. Того он знал в силу профессиональных обязанностей. Конечно, понимая на что делается ставка партией, "неснимающий форму" не особо вникал в сущность Чистильщика, но информацию собирал исправно. Пригодились сейчас все сведения о безупречном и честном Коне Мессароше.
Сумасшествие уже приходилось испытывать "неснимающему форму". Надо иметь четкие якоря, чтобы суметь вернутся в свою шкуру. Лет восемь назад столкнулся он с потерявшим разум человеком. Не повезло, что это был его куратор. Тогда имитатор совершил дикое открытие, которое объясняло, почему сошедших с резьбы нереально вылечить. Перегрузка в эмоциях открывает двери сумасшествию. Человек ранее неэмоциональный испытывал стресс, который, наконец, открывал чувственное восприятие, и здесь он сходил с ума от двойного стресса. Тонкий переход от стресса к эмоциям, от эмоций к сумасшествию. Имитатор тогда понял, что есть "дефектные" люди, не испытывающие основной гаммы человеческих эмоций. И если вдруг открываются эти запертые двери, то ниагарский водопад размывает разум человека. В жизни все надо познавать постепенно, затем нам и дан период взросления.
Идти назад от сумасшествия к норме очень сложно и очень страшно. Якорь приходится поднять и плыть по течению эмоций.
Я - бомба, я сейчас умру. Умру и умру. Вокруг все умрут. Я демон, разрушающий этот мир. Мир, который я строил.
"Неснимающий форму", наконец, смог полностью воплотиться во внутреннюю сущность Мессароша.
Семья никуда не уехала. Все здесь.
Я - виноват.
Вина оказалась самой сильной, именно, тем, что не вынес "безупречный" человек. Вина и горечь от пустоты. Имитатор оценил, насколько, страшно быть повинным в гибели человечества. Затем ему все же удалось пойти назад по дороге к прошлому Мессароша.
Чтобы так затопила вина, надо понимать.
Поездка, когда тебе вручают бомбу, и ты, наверное, это понимаешь. Точнее, ты точно это понимаешь, не происходит просто так.
Сначала надо этого почти ожидать. А если бы я знал об этом заранее, то уже бы сбежал или сошел с ума. Я просто подозревал и боялся.
Имитатор на секунду приоткрыл глаза, возвращаясь в свой образ. Да, эмоциональная пустота - страшное наказание для человека, но и эмоциональный перегруз не менее жуткая разрушающая сила.
Думать конструктивно, высчитывать, так велел себе имитатор.
Событие прошло недавно. Я что-то получил, меня попросили. Но как я узнал, что это будет бомба?
Книга Потоцки. Глупости, конечно, но значит, что неблаговидный поступок был совершен, тем самым нарушилась аура безупречности, совершенства и независимости.
В книге был араб. Кто это? Кто его привел? Друг? Друг мог привести этого человека. Кто мой друг?
"Неснимающий форму" мысленно перелистал досье Кона Мессароша. Политические друзья, враги, финансовые партнеры, коллеги. Кандидатур было несколько, а вот проверять времени не было.
И здесь "неснимающий форму" сделал то, что было немыслимо в обычных условиях. Он положился на книгу Квенн Потоцки, поклявшись себе, что если он выживет, то найдет эту женщину и поблагодарит.
Книгу, ставшую негативным событием для маленькой страны, он читал более трех месяцев назад. Он поднялся и посмотрел на часы. Осталось еще шесть минут. Книга стояла на полке. Он еще не успел отнести ее в книжный магазин назад.
Там было написано Фарах Ассад. Описание внешности было дано несколько скудное.
Кто это может быть?
"Неснимающий форму" взял трубку и набрал мобильный номер человека из министерства финансов.
- Юда? - "неснимающий форму" и сам не верил, что Потоцки может быть права.
- Да?
Он задал свой вопрос, стараясь не донести до сознания собеседника смысл ситуации.
- Был такой. Фарах Ассад, - подтвердил смешливый Юда. - А что собственно?
"Неснимающий форму" посмотрел на часы. Осталось две с половиной минуты. Он отдал приказ: "если кто-либо изъявит желание лететь, то взять с собой", а также набрал номер своего "поверенного".
- Найди, захвати, вынь душу, убей. Затем сделай это со всеми, кого он назовет.
- Есть, - отрапортовал тот.
- Вынь душу, - вдруг еще раз попросил отдающий приказ. - Пожалуйста.
- Есть, - "поверенный" как обычно не проявил эмоций.
"Неснимающий форму" знал, что его штатный душегуб еще один кандидат в сумасшедшие. То же отсутствие эмоций, что и у Кона Мессароша. Но об этом он решил подумать потом. Сейчас нужна жестокость и хладнокровие.
И тут случилось чудо. Ему сообщили, что туда хочет лететь некий сотрудник специальной службы Фарах Ассад.
- Взять в вертолет Бульдога, - ноги у "неснимающего форму" подкосились. Он почти поверил, что дело сложится. Бомбу они вывезут, и все будет хорошо.
Затем позвонил премьер-министр:
- И как? - он боялся сглазить.
- У нас стартовало шестнадцать вертолетов. В одном из них мой хороший пилот, который знает в чем дело. Он с напарников вывезет бомбу. Остальные устроят спектакль, возьмут политиков из поезда и отправятся к месту саммита. Тот вертолет отклонится от курса. Надеюсь, что мы справимся.
- А нашли, кто это сделал? - премьер-министр старался держаться спокойно, не высказывая истерии. Ему удалось заставить жену и семью сына сесть в самолет. Он их буквально выпихнул из страны в экстренном порядке.
- Поклянись, что не вернешься, - потребовал он у жены.
Она поклялась, не зная, что происходит. В свое время еще до свадьбы они заключили договор. Он молодой политик, а она его жена. И если случится так, что он попросит срочно уехать, спрятаться, позвонить или куда-то не поехать, то она это сделает без всяких вопросов и максимально быстро.
- Я никогда тебя не попрошу ни о чем, только если без этого не обойтись, - поклялся он тогда.
- Итак, ты будешь искать тех, кто это сделал? И куда, бесседер, смотрит твоя служба. Как они могли сделать бомбу? КАК? КАК смогли доставить к нам?
"Неснимающий форму" чихнул.
- Я, между прочим, не распоряжаюсь никем, кроме себя. Я не могу контролировать службу. Может быть они помогли это организовать. Ты сам знаешь, какая продажная у нас служба. Они ж открыто принимают заказы на киллерство в международном масштабе.
- Мне это расскажи, - фыркнул премьер-министр. - Ты знаешь все обо всёх. Не могли они пропустить бомбу.
- Могли, - отрезал собеседник премьер-министра. - А много мне дает, что я знаю всё? - возмутился "неснимающий форму". - Знание не всегда сила.
- А что у нас сила? - премьер-министр тоскливо посмотрел на часы. Он знал, что в книге Потоцки взрыв был в 14.42. Осталось два часа. - Деньги?
- Деньги? Нет. Думаю, что не деньги, - "неснимающий форму" вздохнул. - Дело в другом.
- В чем? Хотя это сейчас неважно. Ты лучше скажи, как все будет?
- Откуда я знаю. Сейчас положение таково, что туда летят шестнадцать вертолетов. На одном из них находится человек, контролирующий бомбу. Наши эксперты уже посмотрели ...
- Они ее не взорвали? - всполошился премьер, одновременно стараясь посмотреть в окно, не видно ли там ядерного грибка. - КАК ТАМ ЧЕЛОВЕК?
"Неснимающий форму" решил проигнорировать этот вопль, ответив на первый вопрос про бомбу.
- Нет. Наши технологии позволяют посмотреть нормально, ни к чему не прикасаясь. Эксперты подтвердили, что там есть ядерный материал.
- А расчекрыжить ее они не "можут"? - премьер не знал, на что требовать ответа в первую очередь.
- Не "можут". Если попытаются и не удастся, то ведь это ведь не просто взрыв, это ядерный взрыв, - жестко объяснил "неснимающий форму". - Мы должны ее вывезти.
- А тот человек, про которого ты говорил? Его можно заставить ее выключить?
- Во-первых, мы его заставим. Он сделает, но я думаю, что там есть защита от дураков. Он может ее выключить, а она взорвется. И что? У нас единственный шанс ее вывезти. Если мы ее не вывезем, то мы все умрем.
Премьер-министр вздохнул. Самолет с его семьей на борту уже ушел из воздушного пространства Израиля.
Они поговорили еще две минуты. "Неснимающий форму" отказался давать дополнительную информацию о террористах.
- Не сейчас. Если выживем, то надо действовать с холодной головой.
Теперь два часа ждать. Затем или новая жизнь и месть или старая и смерть.
На досуге оставалось подумать над тем, кто вручил на вокзале опасный груз ныне уже покойному политику Кону Чистильщику. Сейчас он должен получить пленку, там должен быть виден процесс передачи книги, а также возможно еще что-то важное. Замигал зеленый значок закачки. Можно смотреть.
"Неснимающий форму" нажал "просмотр". Прогнав лицо женщины по всем базам, он установил, что она не значится нигде.
- Будем искать! - пообещал он сам себе, надеясь хоть на какое-нибудь будущее.
Прибытие вертолетов было почти торжественным. Каждый жаждал улететь отсюда быстрее. Они все третировали начальника поезда и начальника службы охраны. Аше порадовался, что он всего лишь заместитель.
И все они обсуждали коварное убийство Кона Мессароша.
- Но кто здесь?
- Как его могли?
- Куда делся убийца?
- Как это могло произойти под вашим носом?
- Надо скорее на саммит.
- Мы должны доказать, что нас не остановят.
- Мы идем к миру. Это мировой саммит!
- Скорее распределите вертолеты.
- Когда мы взлетаем?
- Давайте быстрее решать.
Начальник поезда успокаивал присутствующих, как мог:
- Раз это была атака, то каждый получит вертолет. Поэтому их и вызывали. Мы не уверены, что на шоссе нет других террористов. А вертолеты всех доставят вовремя. Тише, давайте определимся!
Вертолеты садились красиво, брали на борт по несколько пассажиров и поднимались. Его вертолет был последний.
Аше узнал свой вертолет. Такое ощущение, что он как-то по-особому светился. Бульдога Авраама он не видел года два, если не три.
- Приветствую, - Аше помахал рукой.
Бульдог Авраам ответил, приложив руку к шлему. Затем он выбрался, заглушив винты. Аше разглядел, что в кабине еще кто-то, и сердце нехорошо заныло. Чуть суетливый, но красивый араб.
- Мы так и не знаем. Предполагаем убийство или самоубийство. Для нашей службы надо все собрать. Наши будут расследовать в конторе на месте саммита.
- Да, это получит мировой резонанс, - подтвердил араб, чуть неуклюже улыбнувшись.
Бульдог Авраам не принимал участия в разговоре. Ему хватило полета, чтобы интуитивно понять, что за человек с ним в кабине.
- Его вещи собирают и то, что осталось от него уже упаковали. Мы полетим на базу вместе со всеми, - безлично сказал Аше.
- Понятно, - кивнул Ассад.
Вроде и говорить не о чем больше. Аше понимал, что можно спросить, зачем здесь Фарах Ассад. Также понимал, что тому не терпится увидеть свою коробку и удостоверится, что она в неприкосновенности. Но Аше молчал.
Минута длилась вечность. Аше смотрел на Ассада и думал, что видит изобретательного врага человечества номер один. Можно было, конечно, дать ему в морду, но никто не гарантирует, что бомба не взорвется.
- Сейчас все принесут, - послышалось от Орлика.
- Хорошо, пора, - Бульдог Авраам пожал плечами. Это восхитило Аше. Он не мог так спокойно смотреть на "нечеловека". Но в тот же миг Аше осознал, что он вцепится руками и ногами в Фараха Ассада. Он заставит его сесть в вертолет. Ассад должен разделить их судьбу. А еще Ассад должен не взорвать бомбу.
У них было меньше минуты, чтобы перекинутся словами, когда араб отвлекся на ящик.
- Скоро землетрясение. Они все об этом забыли, - сказал Бульдог Авраам.
- Так написано у Потоцки. Но ведь они не знают про бомбу, - ответил Аше. - Ты веришь?
Бульдог Авраам пожал плечами.
- Нам просто надо действовать.
Когда ты смотришь вниз с высоты, то, кажется, что еще шаг вперед и полетишь. Так всегда думал Бульдог Авраам. Только потому, что в голове застряла эта дурацкая мысль, он и выучился на пилота. Летать - предел мечтаний каждого, но полеты у всех разные. Бульдог Авраам даже построил целую философскую систему на этой идее. На самом низу ему представлялись людишки, которым силы летать дает страх и деньги. Почему он приравнивал эти два материально-нематериальных понятия, Бульдог не задумывался. Чуть выше их, те, которые хотя бы могут представить себе, что есть настоящий полет, стоят люди, летающие во сне. Это мечтатели, фантазеры и писатели. Бульдог Авраам всегда с этой точки зрения оценивал любое чтиво, которое им иногда пролистывалось. Уже совсем близко к вершине находятся люди, желающие и летающие в любви. Это семья. Бульдог Авраам постиг мощь крыльев семейной жизни в девятнадцать. Сейчас его уже взрослый сын пошел служить. И на самом верху в его представлениях стоят люди, которые умеют договариваться с Богом. Именно, договариваться, а не просто разговаривать. Бульдог Авраам считал, что каждый прожитый день есть прожитый пункт договора с Богом. Сегодня он с ним, наверное, не договорится. Такое жесткое предчувствие.
Издали было видно, как Аше говорит с кем-то по мобильной связи. Читать по губам он научился на службе во внешней разведке. Ему нравился этот вид наблюдения, когда без помощи технических средств, ты можешь "услышать" человека. Весьма распространенно, что человек закрывается от технической прослушки, забывая про эту примитивную форму надзора. По давней привычке Бульдог Авраам "прислушался" в Аше.
Выражение мрачности на лице будущего напарника, а полетят они точно вдвоем, предсказывало неудачу. Бульдог Авраам свято себе верил. Если мнится, что будет падение, значит, он не долетит. Только вот отступать ему точно некуда.
- Ты мне должен верить, - говорил Аше кому-то в телефон.
Затем послушал, вероятно, какие-то возражения.
- Так сколько раз повторять, что я его не удушу.
Здесь Бульдог Авраам напрягся и сразу же расслабился. Такой механизм реагирования на опасность достигался им легко и непроизвольно. Еще в спецшколе, обучая расслабляться, потому как только в состоянии покоя ты способен допрыгнуть до звезд, Бульдог Авраам открыл удивительную особенность своего организма. Сигнал опасности несет напряжение. Это у всех одинаково. Но наставник в школе говорил, что опасность "напрягает" каждый мускул, и наибольший "эффект натяжения" приходится на шею и голову, а также на ту серую массу, что зовется мозгами. В принципе общеизвестные сведения, но вот присказка у наставника была замечательная. Он сказал, что если бы всю эту силу напряжения получил бы мужской орган, то он бы смог "затрахать на смерть" всех врагов страны. Грубая и дурацкая шутка, но действенная. Бульдог Авраам, обладая визуальным типом мышления, живо себе это все представлял. Напряжение уходило, осталось лишь сила, концентрация и бескрайняя интуиция, которые помогали ему проживать еще один день. Сегодня старый прием исправно помог. Ясность в голове и просчет вариантов. Куда упасть?
- Трясет! - вякнул в эфире диспетчер. - Колебания! Шесть и семь десятых бала.
- У нас семь и два, - откликнулся кто-то.
- А нас все десять, - Бульдог Авраам глядел на море и на пустыню. Песок, как вода, крутило и волновало.
- Это землятресение! - догадался их пассажир.
Авраам и Аше смотрели в одну точку. На часы. Они не успевали.
- Ее никуда не деть, - заявил Аше.
- Ее никуда не деть, - подтвердил пилот.
До Ассада дошло сразу, но сделать он ничего не успел.
По часам было уже 14.30.
Под брюхом вертолета Мертвое море.
- Нам туда, - показал Аше пальцем вниз.
Авраам кивнул. Им, действительно, туда. Он тоже думал о близких. В минуты мужества только близкие и родные люди дают ту силу, которая меняет мир.
Диспетчер казалось понял, о чем они говорили.
Бульдог Авраам отключил радиосвязь. Больше говорить ни о чем нельзя, да и больше некому. Так и осталось неизвестным, можно ли что-то сказать, когда умираешь, осознанно падая вниз в компании ублюдка и друга с тяжелой "ядерной подружкой" в багаже.
Аше кивнул.
Тот сзади не понял, но как-то прочувствовал.
- Вы чего? - он утратил свои светские манеры.
- Мы вниз, - хмыкнул Бульдог Авраам. - Я туда красиво упаду, - пообещал он неизвестно кому, может быть и себе.
Решение было принято интуитивно верно.
Аше молчал. Попрощался со всеми он ранее. Теперь самое сложное - прощание с собой. Мы все равно всегда надеемся, даже чувствуя пулю у сердца, надеемся на шанс.
Искаженное лицо Фараха Ассада доставило бы удовольствие "неснимающему форму", но его здесь не было. Аше и Аврааму было все равно. Это просто работа - упасть вниз.
Ассад видел, что творится внизу. А внизу расстилалось море. Мертвое море, которое сгрызло все живое вокруг, волновалось и сердилось. От воды шел пар. И запах соли. Губы в соли, кожа в соли, пленка из соли уже была на всем. Аше прикусил нижнюю губу. До крови прикусил, но боли не слышал.
Море стало серым. Откуда взялась серость в этом вечно зеленом море, Аше не думал. Серость поглощала ту красивую бездонную тишину волн, заставляя их кипеть.