Понятно, что свидетелей не найдешь, психушка - это зона, равноценная питомнику животных.
В полуметре друг от друга во взаимных миазмах задыхаются неизлечимые бабки, привезенные из таких вонючих трущоб, что диву дивуешься: как под Москвой смогла уцелеть вся эта моль. Цивилизация с ее телефонами и интернетом прошла мимо стерильных мозгов.
Бабки знают, что такое икона, как молиться, но не знают, как звонить по телефону.
За всю жизнь их телеса собрали феноменальную коллекцию заразы. Эти ходячие мощи нужно изучать, но где-то наверно в специальных местах, чтобы ископаемые микробы не вбрасывались из котомок в наш мир.
Одна старушка всю ночь чесалась. Грудь, ноги, подмышки - кровать ходуном. Подумалось грехом, что она монашка в онанизме. А утром смотрю - бабка седая, но крепкая, ширококостная, как лошадка, только руки в ужасных круглых болячках и расчесах.
Лицо при этом чистое без сыпи. И скоро выяснилось. У старухи не было ни полотенца,ни туалетной бумаги, по ее словам она их продала. Санитарки за ней не следили, она не умела пользоваться кранами и мыла руки в унитазе, в который при уборке постоянно вливали дезраствор.
Пришлось бабку учить, как ребенка, показала, как кран включать - одного раза хватило. Записали ее к дерматологу, девочки ее помыли горячим душем, сменили одежду, и болячки прошли. Старуха перестала чесаться. И оказалась очень словоохотливая. Рассказала, что она родила недавно от молодого мужа двух детей, и они в деревне прыгают по крыше без призора. Но бабка не рвалась домой.
Старухи в отделении слоняются, как приведения в стенах. Иногда со скуки девчонки их причесывают. И на всех одна массажка. Чесотка пошла гулять по конским гривам.
О старушках можно много писать. Когда жизнь заканчивается в параше, она всегда драма и полна человеческой погани.
Мимоходом история маленькой старушки.
Она с утра до вечера орала: "Освободите, развяжите!" Когда развязывали - бросалась к столику с чайником, чистила его, разливала в кружки. Ее привязывали, объясняли, что деменция.
Я уверена, что если человек требует свободу - он мозгом нормальный.
Однажды во время высокой проверки отпустили бабку гулять, не привязали.Целый день она нормально со всеми ела в зале, ни к кому не приставала. Была нормальная, совершенно. Но после комиссии ее снова привязали. И она снова начала дергаться и вопить.
Однажды мельком я увидела ее родственников в коридорчике перед входом. Ее сын за сорок, раздобревший щеками, такой озорник, заглядывал внутрь, и по доброму улыбался пациенткам. Бабка умоляла ее забрать. Но он мать не забрал.
На следующий день у старухи рука была повреждена, ее водили к хирургу на перевязку. Пострадала за свободу.
Но другим бабкам здесь рай. Особенно тем, кого не привязывают. Что ни говори - 5 раз их кормят, не только кашкой, дают масло, яйца, даже красная рыбка два раза промелькнула. И постоянно сок, шиповник, хоть заварись.
То, что не по мне, так это мясные колобки, очень большие, величиной с кулак, их особенно здесь любят и уплетают за обе щеки, но за фигурой надо следить.
Старух уколами не мучают, даже таблеток не дают, они там застряли , потому что пристроены, чтобы не путались под ногами и пенсию сохраняли.
* * *
Икон им тут хватает. Однажды Валя, одноглазая, разделась догола, встала посередине палаты и по стойке смирно:
"Бог дал мне титул!"
Прибежали санитарки, начали ее ругать, переглядываться. Что с ней делать? Кому она опасна? А одноглазая все равно держала позу и повторяла с гордостью:
"Бог дал мне титул!"
Одели, бить не стали.
Все равно таблеток нет.
Она рассказала, где глаз потеряла. На производстве что-то взорвалось.