Эпилог 1: Новые короли.
В течение нескольких лет после Осенней битвы, которая стала концом талемского восстания, все королевства жили в напряжении. В основном, конечно, из-за образовавшегося седьмого королевства.
Но, как оказалось, всё напрасно, талемы были более чем довольны таким исходом и вели себя тихо и дружелюбно. Дольше всех держалось Торкийское королевство, не в силах простить варварам то, что те отхватили большой кусок их территорий. Принцесса Мивар стала регентом при маленьком принце Костасе. Его мать, принцесса Синария, была слишком малодушна, но нашла своё счастье в маленьком сыне, потому всё управление королевством взяла на себя Мивар.
Сам же Костас рос любознательным мальчиком и, в отличие от тётки, проявлял живой интерес к "разрисованным соседям". Когда он дорос до совершеннолетия и сам смог сесть на трон, то, несмотря на уговоры Мивар, всё же смягчил политику по отношению к талемам, разрешая тем проезжать по территории и смягчая пошлины. А позже юный король чуть не вогнал ворчливую родственницу в гроб, когда решил взять себе жену из Талемийского королевства.
Но Костас никого не стал слушать. Он привык с детства получать всё, что хотел, и потому настаивал на своём выборе. Новую королеву Торкии поначалу все сторонились и опасались. В памяти людей всё ещё были живы воспоминания. Да и вообще было необычно видеть своего короля с исконно рыжей шевелюрой и золотистой кожей покрытой веснушками, а рядом его жену со светлой кожей и длинными чёрными волосами.
Радовало только то, что юная королева не слишком сильно разрисовала своё лицо. Лишь небольшой рисунок на виске, который дотягивался до брови, перечёркивая её. Но умелые фрейлины делали ей причёски, волосами скрывая большую часть этого рисунка.
Несмотря на такие различия, король и королева Тунирии ладили между собой и, к радости народа, дети, что родились у них, были рыжеватыми малышами. Так что, в конце концов, все перестали обращать внимание на внешность королевы, сумевшей родить таких сильных и смелых сыновей. Большинство принцев Тунарии обучались у Люкенских рыцарей, которые стали считаться лучшим после телемского восстания.
Вообще время после этой войны впоследствии назвали "временем рождения новых королей". Почти в каждом королевстве игрались свадьбы и рождались дети. Даже в Сенкине Анторий, имея много уже вполне взрослых бастардов, наконец, женился и произвёл на свет законного наследника. К сожалению, королева так и не могла больше родить. Молодой же принц с детства обожал своего дядю и, к опасению своего отца, очень интересовался новой магией, которой тот его обучал.
Но на этот раз и магию, и управление можно было отлично совмещать, так что Анторий разрешал сыну отправляться к дяде Илсорию, но только после того, как тот выучит урок своих воспитателей. Илсорий сам поощрял стремление мальчика к обучению. Так что принц вырос образованным и очень умным. Помимо прочего, он хорошо освоил уроки новой магии.
Когда Анторий, будучи уже в преклонном возрасте, скончался, а его молодой сын вступил на престол, многие поразились тому, как тот за несколько лет сильно преобразил королевство. Сенкина довольно быстро вернула свою былую славу красивейшего и сильнейшего государства во всей Равнине. Многие говорили, что юный король вовсю использует новую магию и потому так успешен, остальные же считали, что он просто везучий.
Противостояние людей тех, кто верил в магию и тех, кто считал это большим обманом, не прошло и со временем только набирало силы и сторонников с каждой стороны. Илсорий, который устал всем что-то доказывать после смерти брата просто ушёл. Никто не знал куда. Однако его ученики утверждали, что он постиг великую мудрость и понял, что ему больше не место среди людей. А их противники говорили, что старый маг просто выжил из ума, вот его и прячут от остальных, придумывая взамен красивую историю.
Споры возникали сначала в Сенкине, так как именно там жил и обучал новой магии Илсорий. А после распространились по всем королевствам, вспыхивая то тут, то там разными конфликтами. К счастью, ничего серьёзного не произошло, так как никто из противоборствующих не мог полностью ни доказать, ни опровергнуть новую магию. А новый король Сенкины, как только пришёл к власти, начал серьёзно наказывать за подобные стычки, причём обе стороны, хотя сам являлся учеником и сторонником своего дяди.
Короля уважили и боялись, поэтому конфликты ограничивались только косыми взглядами и бурчанием под нос.
Видя, что даже такие непримиримые стороны уживаются друг с другом, Сенкину вновь признали самым нейтральным королевством, где все конфликтующие стороны могли получить одинаковое отношение. Вернулись также судебные дни, когда любые могли получить разрешение своих споров.
И если раньше подобный порядок достигался за счёт сильнейших магов, каравших нарушителей, то теперь тот же порядок достигался за счёт славы короля-мага и воинами, часть из которых пришли из Люкении, а часть у них же обучалась. Но ещё было несколько человек, что по значению были ценнее всех остальных вместе взятых, так как обучались у сильнейшего в Равнине воина, мужа четвёртой жрицы. Более того отряд этот возглавляла одна из его дочерей, посему никто не мог сравниться с этой небольшой горсткой людей, так как слава человека обучавшего их и спустя годы заставляла содрогаться от ужаса... или восхищения.
В Шентре дела обстояли значительно проще. Молодой принц Авестус, планирующий прийти с армией, чтобы вернуть свой трон, был принят безоговорочно и с распростёртыми объятиями. Как оказалось все только его и ждали. Так что мальчик был даже несколько разочарован, что не получилось великого возращения. Впрочем, его разочарование никто не разделял. Люди устали от битв.
Однако сев на престол, Авестус сник. Управление его не интересовало в детстве, не заинтересовало оно молодого правителя и сейчас. Ему было скучно и одиноко, но юный принц, скрипя сердцем, делал то, что от него требовалось. Принимал указы, выслушивал просьбы, решал проблемы... но в любую свободную минуту он уходил на высокую башню и с тоской смотрел на горизонт.
В конце концов, он смирился со своей судьбой, хотя раз в несколько лет просто пропадал из дворца. Куда и зачем он уходил, знали только самые доверенные люди, но никто ничего не говорил. На все вопросы те отвечали, что молодой король ушёл отдыхать.
Возвращался Авестус всегда в приподнятом настроении и с новыми силами принимался за королевские дела. Просьбы, жалобы, указы... Потом женился на молодой девушке из купеческой семьи. Молодая королева была всем хороша и воспитанная, красивая, и по-женски мудрая. Авестус относился к супруге с должным почтением и уважением, хотя и не испытывал к ней нежных трепетных чувств. Молодая девушка, помимо прочих своих достоинств, была тиха и скромна, потому не задавала лишних вопросов и даже родила своему мужу троих детей. И даже когда тот всё так же уезжал на недели или месяц, она спокойно дожидалась его возращения.
И только когда прошли годы, когда дети подросли, когда в волосах уже показалась седина, она как-то подошла к супругу и осмелилась спросить, куда он ездит.
Авестус, сидя в своём кресле и с тоской смотря на то, как горит огонь в камине, загадочно ответил:
— К самому мудрому созданию на этой земле.
— А могу я... поехать с тобой?
Авестус повернулся к жене и, наверное, впервые в жизни внимательно на неё посмотрел, после чего вдруг улыбнулся и подал той руку, приглашая сесть рядом с собой.
— Пожалуй, ей это понравится, — сказал он, улыбаясь женщине, которая посвятила ему свою жизнь. В этот момент, пожалуй, также впервые он почувствовал нечто большее, чем просто благодарность за прожитые вместе годы и за подаренных детей.
А вот в Коргирии послевоенные годы были омрачены многими событиями. Молодая королева два раза рожала мёртвых младенцев. Стонгут был в печали, как и его жена. Многие шептались, что это из-за того, что король взял в жёны простую танцовщицу. Но подобные слухи пресекались на корню.
Забеременев в третий раз, король окружил жену такой заботой, что никто кроме слуг даже не видел его супругу все долгие месяцы. В конце концов, молодая королева родила мальчика, крепкого и здорового, но сама умерла во время родов.
Стонгут был вне себя от горя, и первое время вообще отказывался видеть младенца, словно тот был виноват в смерти матери. Он несколько недель отказывался выходить к людям, почти ничего не ел и сидел мрачный в своих покоях, пока однажды ночью не услышал плач ребёнка.
Раздражённый король вышел и начал искать слуг или кормилиц, невыполняющих свой долг. Но нашёл только пустую комнату с плачущим малышом и тогда, впервые увидев сына, он расплакался от того, насколько мальчик походил на свою мать. Те же глаза, те же волосики, тот же рот...
Кормилицы со страхом в сердце сидели в соседней комнате и дрожали, боясь даже пикнуть. Каждая про себя молилась Богине, чтобы король не велел их казнить после такого. Однако первый советник короля, приказав им подстроить таким образом встречу отца и сына, оказался прав. Стонгут вдруг воспрянул духом и словно ожил. Он вернулся к своим обязанностям и очень часто посещал сына, принимая активное участие и в его воспитании, и в образовании, но больше всего он баловал мальчика, позволяя ему всё. В результате его сын вырос весьма избалованным. А когда повзрослевший принц взошёл на престол, то в его правлении сразу было видно, что он сын танцовщицы. Новый правитель был безалаберным и импульсивным. Его советникам временами приходилось нелегко, чтобы сдерживать его темперамент. Во многом именно благодаря тому, что молодой король окружил себя мудрыми людьми, само королевство не развалилось из-за его инфантильного правления.
Сам Стонгут после смерти любимой женщины так и не женился больше, отдавая всё своё время сыну. Хотя поговаривали, что король в одиночестве не оставался, и было у него пару малолетних бастардов. Но никто не осуждал своего правителя. Тем более что такое происходило почти в каждом королевстве.
Меньше всего события при телемскойм восстании повлияли на Алекоин. Только Ласкита пошла против матери и захватила трон, но это случилось бы в любом случае. Разве что после войны их народ стали больше уважать. Купцы охотнее закупали шкуры и меха. Даже камни и металлы, которые хоть и водились здесь в гораздо меньшем количестве, чем у теперь уже короля Люкении, всё же пользовались спросом.
Ласкита лишь радовалась и поощряла торговлю, надеясь, что так её люди будут меньше разбойничать на дорогах. Сама же она ратовала за возращение старых традиций и, как и обещала, придя к власти, многое отменила из того, что привнесла её мать. В основном это касалось праздного образа жизни. Больше всего, конечно, возмущалась её сестра Микра. Привыкшая к беззаботной жизни, принцесса не хотела выходить в поля к простому люду. Она бунтовала и закатывала истерики, грозясь убить сестру, так же, как та поступила с матерью, и даже предпринимала попытки собрать сторонников, тоже недовольных переменами.
Но все её планы проваливались ещё до того, как успевали до конца сформироваться. Во многом из-за того, что Микра была глупенькой девочкой, которой не хватало ума всё правильно организовать. А ещё повлияло то, что сторонников прежней жизни оказалось не так уже много, как она думала. И, не считая нескольких мелких прихлебателей, лишившихся в одночасье тёплых мест, её в основном поддерживали лентяи по жизни и молодые люди, которые ничего больше не знали и не умели. С такими людьми восстание не организуешь.
Глубоко во всём разочаровавшись, Микра сбежала в Коргирию с каким-то танцором. Несколько лет о ней ничего не было слышно, но Ласкита посылала своих людей следить за ней, чтобы наивностью и неопытностью сестры никто не воспользовался, и потому знала, как та живёт. Она не боялась, что её кто-то обольстит или что ещё. Всё это Микра и сама могла проделать в равной степени. Она опасалась, что кто-то, воспользовавшись её происхождением, будет угрожать самому Алекиону и ей как королеве.
Благо Микра была не настолько дальновидна, чтобы искать союзников в других местах и посвятила свою жизнь поискам места потеплее и посытнее. Она несколько раз меняла любовников, пока последний не наградил её ребёнком и не сбежал, прихватив все её сбережения. Вот такая вот несчастная и с младенцем на руках Микра и вернулась домой. Ласкита её не упрекала и не ругала, а просто приняла с условием, что теперь сестра будет слушаться новых законов и жить как все люди. Микра была вынуждена согласиться.
Надо сказать, что пережитое несчастье очень изменило девушку. Она стала спокойнее и рассудительнее. А может, это сделал ребёнок, так как девушка, даже презирая его отца, самого малыша любила больше всего на свете. Вскоре Микра даже вышла замуж за одного из воинов и жила вполне счастливо. А муж ей попался весь строгий и серьёзный и был полной её противоположностью. Точнее той, какой она была когда-то... Раньше она бы и не подошла к такому суровому и правильному мужчине. Теперь же считала, что ей очень повезло.
Ласкита была только рада, так как считала, что сестре именно такой муж и нужен. Сама она так и не взяла супруга, а воспитывала сына, делая из него нового короля, как и обещала матери, с младенчества прививая ему любовь к земле, ветру и людям. Несмотря на то, что у мальчика не было отца, у него не было недостатка в мужском воспитании. Путешествуя и кочуя вместе со своим народом, он чаще был в мужской компании, чем даже со своей матерью. В результате вырос сильным и любимым народом королём. Хотя с другими королевствами и правителями он проявлял себя с жёсткой и принципиальной стороны, готовый на многое ради своих земель и людей. Многие опасались с ним связываться, и частично к Алекиону вернулась былая слава королевства разбойников, что, впрочем, не мешало налаженным торговым отношениям.
Конечно, больше всего изменений было у талемов. Им пришлось приложить немало сил для того, чтобы стать наравне с остальными. Альдан старался почти не покладая рук. Он сделал так, чтобы все те, кто ещё остался в западных лесах, узнали, что теперь они могут прийти на свою землю. Как он и ожидал, далеко не все захотели оставлять привычный образ жизни, тех же, кто все-таки решился, принимали с радостью.
Естественно, не все талемы стали городскими жителями. В королевстве напрочь отсутствовала граница с лесом. Люди по-прежнему могли ходить на охоту или в странствие. Многие зимой оставались в тёплых и защищённых городах, а летом уходили в леса за ягодами, грибами, а так же охотились, принося мясо и шкуры. Между тем были те, кто начал заниматься и земледелием, оставив кочевую жизнь навсегда.
Кто-то утверждал, что новое направление губительно для их народа, так как талемы начинают терять свою самобытность, а кто-то, наоборот, говорил, что это путь к выживанию и даже процветанию. Впрочем, недовольные находились всегда. Альдан заботился только о том, чтобы каждый мог получить то, что хотел.
Хочешь в лес — дорога открыта. За помощью всегда можешь обратиться.
Хочешь жить в городе — вот тебе возможность и дело, которым можешь обеспечить себе кров и еду.
Те, что приняли новую жизнь, строили города, поселения, отстраивали свою собственную столицу с замком. Альдан же, хоть и являлся королём, там появлялся очень редко. Лишь когда большая часть строительства закончилась, границы укрепились, а связи с соседями были налажены, он немного сбавил темп, позволив и себе, и своим людям расслабиться.
Как ни странно, именно в этот момент стали приходить те племена, что до этого предпочитали оставаться в стороне. Они смогли сами убедиться, как их народ, наконец, объединился. Принимая всех этих людей, Альдан и сам удивлялся тому, сколько племён продолжали приходить и приходить, соглашаясь принять его как короля и жить под его правлением.
В первые годы Альдан лишь раз позволил себе оставить все заботы и отлучиться по личным делам. Взяв с собой только несколько самых преданных людей для охраны, он поехал туда, куда однажды поклялся никогда не приходить.
Это был небольшой домик в скромной деревеньке на границе с Тунарией. Ему при подписании договора многого стоило, чтобы эта деревенька была в его владениях, так как на краю почти у самого леса жила та, кто серьёзно изменила всю его жизнь.
Оставив охрану на достаточном расстоянии, он постучал в дверь и вошёл. Дом мало чем изменился с того времени, как он был в последний раз, хотя стал более светлым и чистым. Возле печи сидела женщина и расчёсывала волосы маленькой девочке, что послушно сидела перед ней.
Повернувшись к нему, женщина прищурилась, не сразу узнавая стоящего перед ней мужчину. Однако ни другие одежды, ни рисунок на лице не смогли долго скрывать от неё личность гостя. Как только она его узнала, то тут же вернулась к своему занятию, будто ей совсем не было до него дела.
— Что на этот раз ты пришёл разрушить? — несмотря на обвинения, голос её был спокоен.
— Я уже многое разрушил, Лаура, — сказал Альдан, делая шаг и осматривая убранство дома. Если раньше то было домом одного человека, то теперь всё напоминало том, что здесь живёт семья. И что в доме проживает мужчина. Посмотрев вновь на женщину, он продолжил: — Теперь я стараюсь восстановить то, что ещё можно.
— Вот как? — удивлённо вскинула она брови и, отложив гребень, начала заплетать девочке косу.
Он молча наблюдал, как её пальцы ловко мелькают сквозь локоны и довольно быстро струящиеся рыжие волосики девочки были переплетены в косу.
— Готово, милая, — улыбнулась Лаура. — Беги, играй с братьями.
Девчонка подскочила и умчалась к выходу, бросив любопытный взгляд на гостя. Но, не обнаружив ничего, что стоило бы её внимания, она выскочила наружу.
— И что же ты собираешься восстановить здесь? — голос Лауры из ласкового опять стал отчуждённым и холодным.
— В твоей жизни я ничего восстановить не мог и не могу, но, видимо, ты и сама справилась.
— Конечно, — кивнула она. — После того, как из-за тебя погиб тот, кого я любила, я всё-таки смогла встретить того, кто утешил меня. Но что ты здесь делаешь, если не для того, чтобы ещё раз разрушить моё счастье?
Альдан молча посмотрел женщине в глаза. Лаура действительно изменилась, она словно стала ещё краше, чем когда он увидел её в первый раз. Тогда ему было наплевать, есть у неё кто-то или нет. Он заставил её лечь с ним, даже несмотря на то, что его магия не подействовала. И это обернулось катастрофой...
— Я пришёл... попросить у тебя прощения за то, что сделал, — сказал он, хотя каждое слово давалось ему с большим трудом.
— Вот оно как. Но ты опоздал, — сказала она, подбоченившись. — Моё проклятие уже сработало. И даже само устранилось. О-о-о... Вот в чём дело... — лицо её, на котором раньше читалось превосходство, теперь стало удивлённым и даже слегка испуганным.— Она умерла, не так ли?
— Да, — коротко ответил Альдан, чувствуя, как ком застрял в горле.
— Но ты здесь не для того, чтобы мне мстить... — неуверенно произнесла женщина, пристально рассматривая гостя, словно стараясь убедиться в собственных словах.
— Я пришёл только извиниться.
Лаура всё ещё недоверчиво смотрела на него.
— Но зачем?
— Я понял, что ты чувствовала тогда, когда твой жених сказал что ненавидит тебя за то, что ты легла со мной. Что ты чувствовала, когда он после погиб... Но я рад, что у тебя всё наладилось. Я просто хотел попросить прощения за то, что сделал.
— Ты действительно изменился, — тихо сказала женщина, рассматривая его с ног до головы вновь. — А если я не приму твои извинения?
— Я не буду тебя винить, — тихо ответил Альдан, смело встречая её взгляд. — Я просто выполняю данное самому себе слово. Ещё до...
Он нахмурился, отводя взгляд. Даже по прошествии столь долгого времени ему было больно вспоминать тот самый день, когда погибла Келина. Хотя её последние мгновения жизни навсегда останутся в его сердце. Когда проклятие отпустило её. Всего на несколько секунд...
— То есть ты пришёл только для того, чтобы произнести свои слова и уйти? — переспросила Лаура, продолжая сверлить его взглядом.
— Не просто слова... но да, — кивнул Альдан. — Поэтому живи счастливо, Лаура. Я прощаюсь с тобой навсегда.
Развернувшись, Альдан уже был готов уйти, но был остановлен.
— Подожди.
Она по-прежнему стояла на месте, но теперь как-то хитро смотрела на него. Будто ей было известно куда больше, чем ему.
— Ты знаешь, что слова, произнесённые мною тогда, касались не только тебя. Они касались всего твоего рода. И даже самого тебя в твоих следующих перерождениях.
Альдан замер на месте, лишившись дара речи. В следующих жизнях? Всё повторится?
— Однако... — Лаура сделала шаг вперёд и заглянула в его глаза, наполненные ужасом. — Я прощаю тебя, пусть ты этого и не достоин. И я забираю свои слова. Хоть я и уверена, что многие женщины проклинали тебя, моего проклятия больше можешь не бояться.
Развернувшись, она пошла вглубь дома и, лишь сделав несколько шагов, обернулась и сердито посмотрела на Альдана, который, всё ещё покрытый ледяным потом ужаса, стоял на месте.
— А теперь убирайся отсюда. Не хочу никогда больше видеть тебя в своей жизни.
Словно очнувшись, он дёрнулся и, отступив к двери, проговорил:
— Прощай, Лаура.
— Уже простила. Уходи, пока муж не вернулся.
Не медля больше ни мгновения, Альдан вышел, прикрывая за собой дверь. Услышав детский смех, он увидел, как в саду рядом с домом играет та самая девочка вместе с другими детьми, помладше. Он был действительно рад, что у неё всё наладилось.
Однако Альдан, как и она, не хотел, чтобы их пути ещё хоть раз пересекались и поэтому быстрым шагом направился к своей лошади и людям.
Лаура же с ухмылкой смотрела из своего окна на то, как он удаляется, но потом всё её внимание переключилось на детей, а потом и на домашние заботы. Проклятия проклятиями, но обед нужно готовить вовремя.
Альдан после этого ещё несколько дней ходил словно привидение. Он всё пытался осознать, что если бы не поддался сантиментам и не поехал к ней, то весь тот же ужас преследовал бы его и дальше. Но потом заботы вновь закрутили его, а когда в редкие моменты он вспоминал ведьму, то лишь с благодарностью. Она ведь могла и не говорить ничего, но, видимо, действительно простила его. Если уж она смогла...
Это вселяло надежду.
Когда прошло около пяти лет, и жизнь более или менее вошла в колею, перед ним как перед королём встал очень важный вопрос, который уже нельзя было откладывать в долгий ящик... Сначала он отодвигал его, оправдываясь, что нужно многое урегулировать и организовать, потом были те, кого надо было научить жить по-новому. Одновременно с этим нужно было заняться организацией собственного войска. Всё же, несмотря на мирный договор, свои границы нужно было охранять. Но все эти оправдания таяли и таяли на глазах, пока этот вопрос не предстал перед ним остро.
Наследники.
Ему необходимо было выбрать жену и произвести на свет наследников. И как бы тошно ему ни было думать об этом, откладывать больше было нельзя, и Альдан начал присматриваться к женщинам рядом с собой. Большинство смотрели на него как чуть ли не на божество, готовые всё для него сделать.
Они не понимали, что он устал от вот такого необъятного желания угодить.
Но потом произошло то, что решило его проблемы.
Альдан в своё время думал, куда подевались люди из племени Чёрного Камня, некогда бывшие под предводительством Окды. Но потом они огромной толпой, среди которой были не только воины, но и женщины и дети, и даже старики явились в столицу нового королевства. Небольшая группа официально явилась к нему. Во главе той группы, что совсем не странно, была женщина.
Она вошла вместе с мужчинами, послушно идущими следом, и преклонила перед ним колено.
— Король Альдан, — сказала молодая девушка. — Прими этих людей и исполни свои слова, которые обещали любому кров и защиту.
Он с удивлением рассматривал молодую женщину и воинов лесного народа, что слушались её. Такое не часто увидишь. Возможно, в племени Чёрного Камня дела обстоят по-другому, раз у них и вождём была женщина. Видимо, традиция прижилась. Однако эта девушка не была похожа на воительницу, разве что только духом, горевшим в её глазах упрямством и силой настоящего лидера.
— Я от своих слов не отказываюсь, — сказал Альдан, рассматривая её. Когда сомнения стали невыносимы, он всё же спросил: — Ты кажешься мне знакомой... Где я тебя видел?
— Моё имя Оридика Малая Ягода, — сказала девушка, поднявшись, и Альдан тут еже вспомнил младшую сестру Окды. Он несколько раз видел её вскользь. — Перед тем как умереть, моя сестра и мой вождь Окда Смертельная Стрела велела мне две вещи. Первое: позаботиться о людях моего племени и найти им достойного вождя. Она также велела мне найти себе мужа, видя именно в этом способе решение обеих задач. Я честно пыталась исполнить её наказ, все эти годы, пока мы старались выжить, я искала... Но как бы я ни пыталась, как бы ни старалась отрицать очевидное, лучшим решением всегда было привести моих людей к тебе, король Альдан. Ты хороший лидер и позаботишься о них. Я также прошу тебя выполнить и вторую просьбу моей сестры и найти мне достойного мужа. Я доверюсь твоей мудрости, о которой говорит весь лесной народ.
Оридика говорила смело и уверенно, хотя внутри неё всё дрожало от напряжения. Но ей приходилось быть сильной, хотя бы в память о сестре.
Альдан внимательно смотрел на девушку, отчего она начала чувствовать себя ещё более неловко. Тишина, воцарившаяся в зале, просто убивала её. Всё, что помнила Оридика из слов сестры о нём, это то, что этот человек очень опасен и непредсказуем и что от него следует держаться подальше. Она старалась. Честно старалась. Все эти годы. Но...
— Скажи-ка мне сперва, — начал Альдан, и Оридика едва не вздрогнула от его голоса. — Все эти годы... где вы были? И почему так долго ждали, чтобы прийти?
Девушка почувствовала, как вспотели её ладони, но всё же нашла в себе силы посмотреть на того, кому доверилась, и сказать всю правду.
— После смерти моей сестры нам пришлось скрываться. Я не знала подробностей её смерти, кроме того, что убили её подло, не в битве, а среди своих. Даже воины, сопровождавшие её, ничего не знали. Я не буду скрывать, что только нужда заставила нас искать тут убежища. Мне до последнего не хотелось жить там, где находятся убийцы моей сестры и нашего вождя...
— Я был там, когда она умерла, — с грустью в голосе сказал Альдан, видя, как мгновенно встрепенулась Оридика. Её взгляд был похож на взгляд волчицы, которая вот-вот зарычит. Потрясение заставило её забыть о сдержанности. Почему-то это заставило его улыбнуться. — Она погибла достойно, до последнего сохраняя мне верность. Хочу обрадовать тебя тем, что её смерть отомщена. Её убийца прожил не намного дольше неё.
Девушка стояла с широко раскрытыми глазами, а Альдан пристально за ней наблюдал, улавливая все эмоции, показывающиеся на её лице. Облегчение, стыд, грусть, скорбь. Он видел, как глаза её заблестели от непролитых слёз, но она сдержалась и, гордо подняв голову, произнесла дрожащим голосом.
— Я благодарна вам, Ваше величество. Так же, как и сестра, я буду всегда вам верна.
Тот день действительно был благословлён свыше. Оридика, наконец, смогла успокоиться и достойно оплакать сестру. И хотя доверила своих людей новому королю, она продолжала следить за тем, чтобы каждый хорошо устроился на новом месте, чувствуя ответственность за них. Сомнения о правильности своего решения уже покинули её, хотя поначалу она долго сомневалась. Ведь сестра приказала ей найти нового вождя, а не короля. С другой стороны, Окда сама верила в него и наверняка одобрила бы такой выбор.
Когда девушка немного освоилась, то смогла услышать полную историю от тех воинов, что тоже присутствовали в тот день во дворе замка. Она узнала, что в этот день погибла также невеста их короля, и её сердце наполнилось печалью. Этот человек тоже потерял кого-то очень близкого, но смог стать сильным. Она решила брать с него пример.
Король часто подходил к ней и вёл небольшие беседы, целей которых Оридика до конца не понимала, пока король чётко не озвучил своё намерение. Девушка была поражена, когда он предложил ей стать его женой и королевой. Поначалу она хотела отказаться, понимая, что это слишком даже для неё. Но потом, разговаривая и рассматривая Альдана, узнав его лучше, всё-таки согласилась.
Свадьба не была большой или пышной, хотя многие короли соседних стран приехали сами или прислали представителей с подарками и наилучшими пожеланиями. Узнавая мужа каждый день с новой стороны, Оридика увидела очень грустного и усталого человека. Она догадывалась, что он всё ещё тоскует по своей любимой, но ей хотелось верить, что со временем этот великий человек сможет полюбить и её.
Сама Оридика довольно быстро влюбилась в него, не переставала восхищаться его силой, мужеством и желанием сделать для народа всё, что было в человеческих силах. Она с радостью подарила ему двух сыновей и трёх дочерей. Одной из которых, в будущем, даже выпала честь стать Торкийской королевой.
Альдан со временем тоже стал смотреть на жену не только с вежливой благосклонностью. Иногда во взгляде появлялась нежность и, ей хотелось верить, даже любовь. В эти моменты королева Талемии была счастлива как никогда.
Сам Альдан видел, что его супруга влюблена в него, и старался быть к ней добрее, уделять время и радовать. Ему нравилось, что, несмотря на свои чувства, она не смотрела на него, словно жалобный птенчик в надежде получить каплю внимания. То достоинство, что он увидел в ней в первый день, было одной из главных причин, почему он захотел именно её сделать своей женой. И она его не разочаровала, а со временем стала по-настоящему дорога.
Но всё равно, когда никто не видел, свет из его глаз пропадал. Мысли устремлялись совсем к другой девушке, места которой никто не в силах занять. Каждый раз после того, как Альдан позволял себе улететь в воспоминания, он начинал удваивать все свои усилия, стараясь ещё больше улучшить и укрепить своё королевство, чтобы наверняка...
В этом деле лучше перестараться.
Но, несмотря ни на что, детей своих он любил сильно и искренне. Три дочери радовали его глаз одними своими улыбками. С каждой из них Альдан расставался очень тяжело, когда одна за другой его девочки повыходили замуж. Он помнил, как его настоящему отцу не было дела до детей, и как сам он страдал без этого внимания и потому со своими детьми старался общаться как можно чаще.
Особенное внимание приходилось уделять сыновьям.
Старшего Рокдана он обучал всему, чему сам научился, готовя его к самостоятельному правлению. А вот младший, Викдан, был слишком сильно похож на него в молодости. Такой же бесшабашный и несерьёзный, он постоянно влипал в разного рода неприятности. И как только мальчишке исполнилось восемь лет, отец отправил его к самому суровому человеку, которого знал. Единственному, кто, как он надеялся, может поставить парню мозги на место и научить полезным умениям.
На его длинное письмо с просьбой Аккес ответил вполне в своём духе.
"Как мило с твоей стороны, что ты даёшь мне возможность отыграться на твоём сыне. Присылай."
Прочитав эти строки, Альдан тихо засмеялся. У Аккеса были странные шутки, но если бы он действительно всё ещё злился бы, то было бы совсем другое письмо.
Альдан несколько беспокоился, как всё воспримет сам Викдан, и был удивлён, что тот и вовсе запрыгал от радости. Хотя это не было таким уж удивительным. За прошедшие годы многое забылось, но не истории про воина Аккеса, которые обрастали такими сказками и домыслами, что любой мальчишка, хоть раз услышав о нём, мечтал стать таким же сильным и смелым.
Рокдан же, наоборот, обрадовался тому, что и его не отсылают за компанию. Воинское искусство его мало интересовало, он был более сдержанным и серьёзным. Постигал науки и предпочитал мечу слово. Альдан был рад, что именно он был старшим, так как такой король ценнее для людей, чем тот, у кого ветер в голове и шило в заднице. Как бы он ни любил своего младшего сына, всё же этот мальчишка совсем не был предназначен для управления целым королевством.
Когда будущий король подрос, Альдан повёз его туда, где подросла девушка, которую он прочил ему в жёны.
В Люкению.
Олея, увидев, как её старый друг приехал с сыном, только рассмеялась, сразу всё поняв. Её муж умер на двадцатом году правления, и всё королевство горевало о смерти короля. С тех пор она управляла королевством своими силами, и никто не мог сказать ничего плохого о времени, когда правила королева Олея Мудрая. Сама же она ценила то, что её назвали не Прекрасной, хотя для многих женщин это было бы предпочтительней, а именно Мудрой. В своей красоте она никогда не сомневалась.
Они с Коргием прожили двадцать счастливых лет, за которые у них родилось пятеро детей. Четыре дочери и сын. Когда у королевы после трёх девочек, наконец, родился сын, всё королевство было счастливо наследнику. Так что пятая девочка была лишь усладой. За прошедшие годы три старшие принцессы быстро повыходили замуж и уже покинули королевский замок. Юный король подрастал и готовился взять правление в свои руки после матери. А вот младшая девочка пока просто украшала жизнь своим присутствием. Именно ей предстояло сегодня определить свою судьбу.
— Здравствуй, королева Олея. Я пришёл просить руки твоей дочери, — сказал он, приветствуя правительницу Люкении, и повернулся к Рокдану, который стоял с каменным лицом и нервно теребил что-то в руках. — Для своего сына.
И оба засмеялись, к удивлению большинства присутствующих.
— Ох, что-то мне это напоминает, — сказал Олея, мечтательно глядя куда-то в потолок. — Хотя тогда это было действительно неожиданно. Но да Небесные с этими условностями, пойдём лучше в сад, там сейчас яблони в цвету, настоящая красота.
И, распустив всех придворных, королева взяла под руку Альдана, и они направились в сад. С годами она стала более властной и самоуверенной. Её всё меньше и меньше заботило то, что скажет её окружение. Ей даже доставляли удовольствие слухи, говорящие о её многочисленных фаворитах и любовных интрижках. Некоторые из них они и сама пускала на потеху себе и придворным. Что-что, а интриговать она не переставала никогда. Иначе жизнь была бы скучна.
И сейчас, предвкушая новый слух о её романе с королём Альданом, она весело шла с ним в яблоневый сад. Причём эти слухи пойдут, даже несмотря на то, что их в этой прогулке сопровождают её фрейлины и юный принц Рокдан, который следовал за ними на небольшом расстоянии.
— Ох, стареешь, друг мой, — улыбаясь, сказала Олея, когда они зашли в небольшую беседку посреди сада.
— Зато ты как всегда прекрасна, дорогая, — ответил тот.
— Никто в этом и не сомневается, — усмехнулась королева, стрельнув в него глазками. — Однако ты долго ждал с этим решением. Я с того самого дня, как ты её впервые увидел, знала, что однажды ты постараешься увезти мою девочку в свою Талемию.
— Не мог же я забрать её от тебя так рано.
— Твой сын-то хоть в курсе, что ты приехал его женить?
— Конечно. Он не признается, но я видел, что она ему понравилась. Помнишь летний бал? Он глаз с неё не сводил.
— Я удивилась, что ты ещё тогда не захотел объявить помолвку.
Альдан загадочно улыбнулся.
— Им нужно было время, чтобы познакомиться.
— Как будто это что-то изменило бы.
— Если она хоть чуть-чуть похожа... — сказал вдруг Альдан и замолк, грустно посмотрев на ветку яблони, на которой виднелись маленькие белые цветочки.
— Внешностью она похожа на мою сестру, но характер у неё мягче.
Альдан улыбнулся, продолжая смотреть на цветы, пока Олея не позвала свою дочь, тоже гуляющую по саду. И конечно, это не было совпадением.
— Келина, деточка моя, подойди-ка сюда.
Альдан оторвал свой взор и посмотрел на молодую девушку, торопливо шедшую к ним. Улыбка тут же расплылась по его лицу. Она походила на мать, но и на свою тётю тоже. У нее были длинные чёрные волосы, которые свисали по спине. Она выглядела светящейся от радости в этот весенний день.
Несомненно, юная принцесса была красивой, гораздо красивей своей тёти, которую никогда не видела. Своей похожестью она затронула сердце Альдана, вызывая в нём воспоминания. Но ему всё равно не хватало лёгкой горбинки на носу, более округлого овала лица, коротких непослушных волос и пытливого взгляда больших глаз, упрямо поджатых губ, что, безусловно, были не такими пухлыми, как у её молодой племянницы. Женщина, что жила в его сердце, конечно была не так красива... но может именно из-за этого он по-прежнему так сильно её любил...
— Да матушка, — произнесла девушка, подойдя к ним. Заметив Альдана, она поприветствовала и его. — Добрый день, Ваше величество.
— Король Альдан просит твоей руки для своего сына, — тут же, без предисловий, сказала её мать.
Девушка вспыхнула и тут же опустила голову.
— Ну что молчишь? — усмехнулась Олея. — Твоя тётя, в честь которой тебя назвали, после подобной новости кричала, что скорее умрёт, и разгромила свою комнату.
— Что, серьёзно? — удивился Альдан, глядя на давнюю подругу.
— Как я могу! Это же безрассудно, — тут же произнесла принцесса, потупив взор. — Я повинуюсь вашей воле, матушка.
— Ох, милая моя, — Олея подошла к дочери и порывисто обняла её, благо поблизости почти не было народу, и никто не заметит лишнюю фамильярность при госте. Сам Альдан вежливо отвернулся. Королева же погладила дочь по голове и тихо спросила: — Скажи мне сама. Тебе нравится принц Рокдан?
Принцесса осторожно приподняла глаза и посмотрела на упомянутого юношу, который всё ещё стоял в стороне и, как и его отец, смотрел куда угодно, только не в их сторону. Покраснев ещё больше, девушка опять опустила голову.
— Он... кажется... хорошим, — произнесла она, и Олея прижала дочь к своей груди, повернувшись к старому другу.
Они обменялись понимающими взглядами, и Альдан подозвал своего сына. Рокдан подошёл на ватных ногах, так как нервничал не меньше.
Когда молодая пара обменялась приветствиями и любезностями, их отпустили прогуляться вокруг беседки.
— Ты старый интриган. Всё-таки добился того, чтобы наши семьи объединились, — сказала Олея, наблюдая за парочкой.
— Кто из нас больше интриговал? — усмехнулся Альдан, но потом поднялся и, галантно поклонившись, спросил: — Вы позволите мне прогуляться по вашему прекрасному саду в одиночестве. Это...
— Я знаю, — добродушно улыбнулась Олея. — Это особенное место. Не нужно каждый раз спрашивать разрешения. Разве что только невежливо оставлять меня одну.
— Ох, королева Олея, — усмехнулся Альдан. — Я прекрасно знаю, что вам гораздо интересней остаться тут и наблюдать за нашими детьми, чем гулять со мной.
— Всё-то ты знаешь, — возмутилась Олея, не пряча улыбки. — Ладно, иди гуляй, предавайся своим воспоминаниям. Я же глаза не спущу с твоего сына, так и знай.
Ещё раз поклонившись, Альдан вышел из беседки и направился по давно знакомому маршруту.
В этом саду почти ничего не изменилась. Та же дорожка, те же деревья. Он вспоминал, как Келина пыталась от него убежать, как он терпеливо шёл за ней следом. С лёгкой улыбкой и тоской уже немолодой мужчина посмотрел на тот самый куст, возле которого они когда-то остановились, и девушка несмело протянула ему руку. В тот самый миг что-то произошло...
Каждый раз, гуляя по этому саду, Альдан в деталях вспоминал ту прогулку, и на сердце становилось легко и хорошо. Эти воспоминания выжглись в его сознании и помогали в самые трудные дни.
Он был как-то по-особенному рад, что в Талемии всё же будет королева по имени Келина. Ему казалось, что таким образом ему удалось обмануть всех. И богов, и друзей, и даже Дракона.
После свадьбы сына он начал всё больше и больше нагружать его разными поручениями, чтобы тот готовился принять власть. Самому Альдану к тому времени было уже далеко за семьдесят, и он с радостью предвкушал свой конец. Но, верный до конца своему обещанию, даже умер не дома, а когда объезжал свои владения. Просто однажды, остановившись в одном небольшом городе на ночлег... не проснулся.
Королевство горевало весь год, прощаясь со своим правителем. Новому королю Рокдану пришлось приложить немало сил, чтобы сравниться со своим великим отцом. Его мать, которая отказывалась снимать траур до конца своей жизни, тем не менее помогала сыну, давая советы и рассказывая истории о былых вождях своим внукам, желая передать мудрость предков дальше. Хотя чаще всего её истории возвращались к первому королю, поселившемуся в сердце своего народа.
Когда весть о смерти Альдана пронеслась по королевствам, в живых уже было не так много его друзей. Олея, одна из тех, тяжело вздохнула, но плакать не стала. Она знала, что этот человек до конца жизни любил её сестру, и верила, что он с ней воссоединился, где бы они ни оказались. Сама она к тому времени уже оставила дворец, доверив королевство сыну.
Вдовствующая королева переехала в горную резиденцию, в коей некогда жил её муж король Коргий Первый. Теперь это был провинциальный город. Так как основная жизнь перекочевала на равнину, это место стало тихим и уютным для того, чтобы встретить свою старость.
Хотя Олея даже в старости оставалась энергичной и весёлой. Когда она объявила о том, что собирается оставить замок многие пришли в ужас, особенно первый советник Вирилий, которого королева, по старой памяти, всё так же называла Виром и посылала за яблоками или чаем, когда приходилось принимать тяжёлые решения.
Отказываясь оставаться в замке без неё, он передал свой пост и все полномочия преемнику, которого, словно предчувствуя что-то подобное, давно начал готовить. После чего последовал за своей принцессой. Впрочем, никто этому не был удивлён.
И там эта пара нередко гуляла по саду, смеялась и играла в игры словно дети. А слуги только перешёптывались и косились на статного мужчину в возрасте, который с гордостью, какой не было в молодости, носил косички и розовые ленты в длинных волосах.
Риана шла по дорожке, щурясь от яркого света и разглядывая пробивающуюся сквозь снег траву. Её паломничество, наконец, началось, а рядом были надёжные друзья и любимый человек. Она не знала точно, что будет впереди, как сложится её жизнь, но была готова встретить её с распростёртыми объятиями.
Впрочем, жизнь тоже была рада её шествию.
Около трёх лет они ходили по всем королевствам. Иногда к ним присоединялись другие люди, иногда в очередном месте кто-то решил остаться. Они умудрились пережить несколько весьма интересных приключений. Чаще их провожали с лучшими пожеланиями и просьбами заглядывать ещё, иногда они уходили тихо, а один раз даже пришлось поспешно уносить ноги. Пару раз её принимали за шарлатанку, и иногда они забредали в места, где и вовсе не слышали ни про каких жриц и смотрели на неё как на непонятное существо. Была история и с похищением Рианы, которая закончилась лучше, чем можно было предположить, учитывая, как на это отреагировал сам Аккес.
Но всё когда-нибудь закачивается, и однажды Риана поняла, что пора остановиться. Это было в тот день, когда она осознала, что её тело начало готовиться к появлению нового человека. Когда она сообщила Аккесу об этой новости, он замер, потеряв дар речи. После чего медленно дотронулся до её живота, и Риана могла поклясться, что в этот момент на его глазах показались слёзы. Он, конечно, потом всё отрицал, но она точно видела это.
Аккес тогда крепко её поцеловал и обещал, что будет защищать её до последней капли крови. Это было трогательно и в то же время страшно. Но она ценила это, так как уже знала всю историю его семьи в подробностях. Он сам рассказал ей всё без утайки. И, как, идя мстить, убивал всех без разбору. И как потом отказался от эмоций, чтобы подобное не повторялось. Всё.
Она слушала и с каждым словом влюблялась в него ещё больше. Потому что теперь знала, какой сильный и прекрасный человек находится рядом с ней.
Они объявили всем, кто их в то время сопровождал, о том, что заканчивают своё паломничество. Многие были разочарованы, но никто не смел перечить. Найдя тихую и небольшую деревушку, они решили остаться в ней. Жители с радостью их приняли и дали кров, пока строился новый дом. Аккес активно принимал участие в строительстве. Стараясь, чтобы были соблюдены те немногие традиции его народа, которые он помнил. И даже сам обрабатывал дерево и следил за тем, как их укладывают, образуя стены.
Они с Рианой много говорили о том, какой будет их дальнейшая жизнь, так как оба они были мало приспособлены к жизни простого человека. Но потом всё решилось само собой. К Аккесу ещё во время путешествия начали приставать с просьбой взять в ученики. И он почти всем отказывал, согласившись тренировать только одного юношу из небольшой деревеньки. Этот юноша повсюду следовал за ним и даже остановился в той же деревне, чтобы продолжать тренировки и обучение.
И, предчувствуя, что это всё будет повторяться, Аккес к дому пристроил и небольшой домик для гостей, который в будущем только разрастался. Многие приходили проситься в ученики, но оставались только те, кого Аккес принимал. Те, кому отказали, жаловались, что тот принимает людей по прихоти, так как он даже не смотрел на их навыки и силу.
Аккес же, выбирая, всегда задавал несколько вопросов и слушал ответы. Он прекрасно понимал, какой силой обладает и что может подарить остальным. Потому тщательно отбирал тех, кого будет тренировать, отсеивая лгунов, хитрецов, бесчестных и злобных людей. Тех, кто гонится за славой, или силой ради силы. Тех, кто малодушничает, или тех, кто слаб духом.
Зато те, кто прошли его обучение, славились годами и столетиями. Они становилась людьми, которые могли "двигать мир". Лишь однажды Аккес сделал ошибку, допустив до знаний недостойного человека. Он корил себя за то многие годы. И с этой проблемой пришлось разбираться его дочери, как ни странно. Его старший сын потом долго сетовал на то, что сестра его опередила.
У них с Рианой было трое детей. Старший, Кадимий, пошёл весь в отца, разве что был чересчур добрым. Юноша мог сесть в лесу, и вся живность тут же сбегалась и облепляла его, словно он дерево обмазанное мёдом. И этот безобидный мальчишка мог только улыбаться. Охотник из него был никакой, однако он так же унаследовал от отца способность ловко владеть оружием и использовать его. В тренировочных боях никто не мог ему противостоять, кроме отца. А когда мальчик подрос, он и Акессу мог составить достойную конкуренцию.
Несмотря на излишнее миролюбие, он вполне мог дать отпор любому, и был гордостью обоих родителей. Две сестрёнки-близняшки также обожали своего старшего брата. Мира и Саэра тоже пошли в отца чёрными волосами и раскосыми глазами, но цвет глаз был от мамы. Вот только характер взяли непонятно от кого. Девочки были непоседливые проказницы, хотя также унаследовали способность к сражениям.
Обе они держали в страхе всех мальчишек в округе. И чтобы хоть немного их угомонить Аккес принялся обучать и их не только искусству сражаться, но ещё и искусству контроля. В чём девочки также отличились, перещеголяв многих его учеников. Удивительно, но обе близняшки могли не слушать родителей, однако если приходил их брат Кадимий, они становилась смирными и покорными, словно прирученные. Впрочем, Кадимий наверняка смог бы приручить и монстра из Восточных лесов.
Но, несмотря на проказы и бунтарство, девочки очень уважали своего отца, который хоть и был строгим, всё же баловал их и мог отложить любые свои дела и провести с детьми время. Свою маму они любили не меньше, и в детстве часто засыпали рядом с ней, пока та общалась с паломниками.
Как только весть о том, где живёт жрица, распространилась по всему миру, к ней постоянно кто-то приходил за советами, мудростью или помощью. Многие оставались жить на какое-то время, так, что их дом много раз достраивался и увеличивался, чтобы можно было всех принять.
Конечно, не каждый мог остаться непосредственно в доме жрицы. Так как, чтобы заслужить такую честь, нужно было "понравиться" её мужу. А Аккес строго следил за тем, какие люди находятся рядом с его женой. Одно дело прийти пообщаться и совсем другое остаться в доме, где помимо любимой женщины растут его дети.
Риана никогда ему не перечила, доверяя в этом вопросе, даже если он выставлял человека, с которым ей было очень интересно общаться. В конце концов, тот мог провести ночь где-то в деревне и вернуться на утро.
Деревня же вскоре разрослась от подобного нашествия гостей и стала в несколько раз больше, так как многие желали остаться жить рядом со жрицей. В итоге все страхи Рианы о том, что она не сможет содержать хозяйство, были развеяны, так как от помощников не было отбоя. Но она всё равно старалась всему научиться сама, с удовольствием постигая женские умения. Особую радость ей доставляло приготовление еды для своей семьи.
Она была по-настоящему счастлива от того, что её мечты осуществились. И сидя в большой комнате среди людей, которые с удовольствием её слушали, Риана всегда посылала счастливую улыбку мужу, если он неожиданно заглядывал проверить, всё ли у неё хорошо. Каждый раз, вот так украдкой переглянувшись, они возвращались к своим делам, получив частичку счастья и вдохновения на весь день.
Первое время Аккес очень беспокоился, что приходилось оставлять Риану с большой толпой народа, но вскоре он понял, что в этом доме каждый готов чуть ли не голову за неё отдать. Даже его ученики все как один были преданны его жене и иногда отлынивали от тренировок, чтобы тоже пообщаться с ней и послушать её наставления.
Это было странное чувство: он испытывал гордость как за свою Риану, так и за своих учеников.
Но, в конце концов, он тщательно выбирал каждого парня, которого решал тренировать. И только один раз он принял девушку и лишь потому, что та была весьма настойчива и действительно была достойна. После того как этой девушке удалось стать его первой ученицей после дочерей, он несколько пересмотрел свои критерии. Возможно, именно это стало причиной того, что он два раза принял ученика, руководствуясь только интуицией.
Первый случай был, когда к нему прибыл молодой крепкий парень и сказал, что пришёл к нему из-за своего отца.
— Он хорошо о вас отзывался, однако настрого запретил к вам приближаться. Но я знаю, что вы лучший, поэтому хочу у вас учиться.
Юноша отказывался называть имя отца, но Аккес всё равно принял его, а потом долго смеялся, когда получил письмо от Лекамира с просьбой не калечить его сына.
Второе письмо, на этот раз до самого "ученика", пришло от Альдана.
Аккес также принял его. Он решил, что если мальчишка ему не понравится, то он просто будет учить его послушанию и самоконтролю, без посвящения в воинское мастерство. Младший сын его друга оказался настоящим хулиганом, но с открытой душой. Хотя на тренировках ему доставалось больше всего. И чаще всего от дочерей своего учителя, которых он постоянно задирал, несмотря на их щедрые тумаки. Каждый раз, когда юный принц приезжал к родителям, Альдан ужасался тому, что сын весь в синяках и ссадинах.
Однако Викдан стойко терпел выговоры от отца, когда тот сетовал, что сын позволил себя так отделать.
Когда третий раз подряд принц приехал весь побитый, Альдан не выдержал и написал своему другу, пытаясь выяснить, как такое получается. На что получил ответ, что Викдана отделала одна из его дочерей за то, что тот проявлял к ней "внимание в твоём стиле".
Альдан с ужасом посмотрел на своего уже значительно подросшего сына.
— Ты приставал к его дочери? — ужаснулся он.
— Она красивая, я хотел её поцеловать, — насупившись, сказал юноша.
— О, небесные, — вздохнул Альдан, падая в своё кресло.
— Мира тоже красивая, они похожи. Но Саэра добрее и милее. Она мне нравится.
— О, небесные, — продолжал причитать Альдан. — Поэтому ты позволяешь ей бить себя?
— Ну не могу же я дать сдачи девочке. Нехорошо драться с будущей женой.
— О, небесные, — в третий раз вздохнул Альдан.
Ещё пару раз Викдан приезжал в ссадинах, а потом вдруг появился у родителей целый и невредимый. Те уже отвыкли видеть сына без тумаков, потому удивились.
— Ну что, наконец, смог избежать побоев от девушки? — спросил Альдан, приветствуя сына.
На что Викдан горделиво поднял голову и самодовольно ответил:
— Мужчины не хвастаются своими победами.
Впрочем, ещё через пару лет уже повзрослевший Викдан опять приехал весь в синяках. Как оказалось, он осмелился сделать предложение строптивой девчонке, и Саэра ответила, что согласится лишь тогда, когда Викдан сможет её победить. А синяки это уже не от неё, а от чрезмерных тренировок.
Свадьба состоялась через год.
В этот день впервые за долгие годы Альдан увидел старого друга и жрицу. Оба постарели, но выглядели счастливыми и довольными. Аккес отрастил волосы и носил их собранными на затылке в хвост, ничуть не смущаясь седых прядей, отчётливо видневшихся в его чёрных волосах. Риана же по-прежнему светилась добротой и мудростью. Она стала более мягкой и женственной, настоящая мама не только для детей, но и, похоже, для всех окружающих. Кроме Аккеса, который даже со временем не избавился от хмурого выражения на лице и стоял рядом, словно коршун, готовый сцапать любого, кто попробует сделать хоть что-то нехорошее его жене. В целом он почти не изменился, вот только хмурился каждый раз, когда его называли Аккесом. Он уже давно назывался своим настоящим именем, данным ему матерью.
Альдан иногда, вспоминая весёлую молодость, назло называл друга его знаменитым именем, словно испытывая его терпение. Но после пары перепалок с крепкими выражениями, как в старые добрые времена, всё же отстал. В конце концов, с того станется отрезать даже королю Талемии пару пальцев.
Риана же почти весь вечер посвятила своей дочери, искренне радуясь тому, что та выходит замуж. Вместе с тем она с беспокойством смотрела на другую свою дочь Миру, которая словно решила идти по стопам матери и стать воительницей. После того как Саэра вышла замуж и уехала к мужу, она ещё плотнее начала тренироваться и вскоре решила отправиться в путешествие навстречу приключениям. Риана хоть и не одобряла подобное, но старалась поддерживать дочь, подарив ей свои клинки, бережно хранимые всё это время.
В конце концов, Мира осталась жить в Сенкине, возглавляя отряд друзей, с которым когда-то тренировалась. Поговаривали, что всеми любимый молодой король-маг Сенкины звал её замуж, но Мира упрямо отказывала ему.
В конце концов, каждый сам выбирает, как ему жить.
И даже в глубокой старости, когда к великому воину продолжали стучаться молодые ученики, а к мудрой жрице продолжали идти паломники, пожилая пара всё так же по вечерам садилась рядышком и смотрела на опадавшую листву или горящий в печи огонь и держала друг друга за руки.
Они сдержали своё обещание и не расставались до самого последнего момента. Они всегда были рады гостям. Детям, которые привозили с собой внуков. Причём обе дочери, в конце концов, на радость родителям обрели семейное счастье. А старший сын стал достойным преемником и после отца так же принимал учеников, руководствуясь теми же критериями отбора, поддерживая традицию.
Всё это готовила жизнь молодой влюблённой девушке, что шла по тропинке, щурясь на солнце и рассматривая первые зелёные травинки. Позади неё шёл молодой человек, который не отводил от неё взгляда. А чуть впереди шли ещё двое их спутников. Один на ходу умудрялся что-то бренчать на струнах. Второй же всматривался в густой лес, привычно ища живность, чтобы в случае чего поохотиться.
Риана весело шагала за ними, но вдруг остановилась и обернулась с лукавой улыбкой на лице.
— Я люблю тебя.
— Вот уж новость, — ухмыльнулся Аккес, однако по лицу его было видно, что ему приятны её слова.
Риана вдруг закружилась, расставив руки в стороны. А он шёл за ней, наблюдая за тем, как она, словно ребёнок, смеётся. Но потом жрица опять резко обернулась и, сцепив руки за спиной, всё так же по-детски начала раскачиваться на ногах.
— Я тебя люблю, — повторила она. Глаза её сияли.
— Неужели? — опять усмехнулся он. — До сих пор?
Девушка опять рассмеялась и продолжила свой танец среди падающих капель тающего снега. И вот в третий раз она остановилась и направила на него хитрый, но в тоже время обожающий взгляд и опять повторила:
— А я тебя люблю.
Аккес вздохнул и протянул ей руку.
— Я понял, понял... Иди уже сюда.
Она тут же резко к нему подскочила и он, обхватив её за талию, прижал к себе и накрыл её губы поцелуем. Радуясь тому, что возлюбленный догадался о её желании, красноволосая девушка обхватила его за шею руками и прижалась к нему ещё сильнее.
Несмотря на то, что вокруг таял снег, а голые деревья торчали чёрными корягами, внутри у них весна уже цвела и горела чувством свободы и предвкушением чего-то нового. Начиналась их новое совместное путешествие, где, конечно, будут и трудности и опасности, но уже не будет одиночества.
Ни у кого.
Эпилог 2: Разговор двоих.
В небольшом саду посреди гор, в котором вечно царило лето, в плетёном кресле сидела девушка с морковного цвета волосами и читала книгу. Она устроилась под яблоней и время от времени срывала спелый плод, не отрываясь от страниц, и с аппетитом хрустела, откусывая с его спелых красных боков.
Она ждала гостя, который должен был скоро появиться.
И он явился как раз в тот момент, когда девушка дочитала последнюю главу.
— Ты прямо как подгадал, — улыбнулась она, видя, как к ней идёт молодой красавец со светлыми песочными волосами.
— Тебя это удивляет?
— Ты обещал Дракона! — тут же возмутилась она, нахмурившись, и молодой человек тут же перевоплотился в мифическое существо, оплетая своим большим телом деревья в саду.
Лисандара аж подпрыгнула от радости, рассматривая прекрасное существо.
— Красивей, чем я представляла, — тихо сказал она, обходя своего гостя и робко прикасаясь. Когда осмотр был закончен, она поставила своё кресло недалеко от головы Дракона и присела.
|