Глава 16. Часть 4.
Как только Аккес ушёл, люди начали потихоньку собираться вместе. По ним нельзя было даже догадаться, что какое-то время назад они отчаянно друг друга убивали. Старейшины вдруг резко наладили отношения и начали обсуждать то, свидетелями чего стали. Было ли это божественное вмешательство, или же к ним действительно пришла новая беда?
Лекамир, слыша эти разговоры, только махнул рукой на них. Его сейчас гораздо больше заботило, куда ушёл Аккес и где сейчас Зика. Также его заботило состояние Рианы, которая продолжала стоять на месте, уставившись невидящим взором себе под ноги.
— Риана? - Он дотронулся до её плеча.
— Не переживай за меня, Лекамир, — ответила она, не глядя на рыцаря. — Нам надо позаботиться о мёртвых. Их нужно похоронить, или что там делают с мёртвыми в этих местах?
Так и не взглянув на него, она направилась к телам погибших. Риана была непривычно бледна и подавлена, и Лекамир разозлился. Зачем они вообще взяли этого убийцу с собой? Он же просто монстр. И как ему теперь Зику от него подальше держать? Если он пойдёт с ними к ведьме, придётся её оставить на время тут. Так будет безопасней. Если же он так и не вернётся, то Зику он не оставит там, где может появиться Аккес.
В любом случае, необходимо было её найти и убедиться, что с ней ничего плохого не случилось. Несмотря на то, что на дворе стояла ночь, никто не спал, на поиски Зики ушло больше времени, чем он думал. Он ещё днём слышал, что Эгрант заболел, и она вызвалась за ним поухаживать, но домик, где они должны были находиться, был пуст. Расспросы тоже результатов не давали. Его то посылали не туда, то она уже ушла из этого места, то люди вообще понятия не имели, куда она делась. С каждой подобной неудачей Лекамир начинал паниковать всё больше и больше, пока не нашёл её и Эгранта в небольшом домике на окраине.
Увидев его, Зика радостно бросилась ему на шею, сам же рыцарь осуждающе посмотрел на Эгранта, который действительно выглядел не лучшим образом.
— Я надеюсь, всё обошлось? — спросил тот, не понимая значения подобного взгляда.
— Твой друг сошёл с ума и поубивал почти всех вокруг.
— Что? — хором выговорили оба. Зика отступила на шаг, испуганно глядя на Лекамира, Эгрант же вскочил и, ни слова не говоря, куда-то побежал.
— Эй! Там настоящий ужас, — крикнул ему вслед Лекамир, но не добился никакого результата.
— Я тоже иду, — сказала Зика, направившись за Эгрантом.
— Нет, Зика. — Лекамир перехватил её. — Я серьёзно. Там всё в крови, вокруг мёртвые и отвратительный запах.
— Я видела мёртвых, Лекамир. Не помнишь? Мы не раз натыкались на бандитов, — она стояла перед ним, решительно выпрямив спину, так что он на миг даже опешил. Он не привык видеть её такой настойчивой... — И если нет реальной опасности, то я иду.
— Этот монстр где-то рядом, — мрачно сказал Лекамир, наблюдая, как она упрямо вздёрнула носик, после чего уже привычно улыбнулась.
— Ну, ты же идёшь со мной, не так ли?
И ему ничего не осталось, как вздохнуть и сдаться. Ну не запирать же её, в самом деле?
Эгрант, когда пришёл к воротам, замер, оглядывая всё вокруг. Тела уже успели убрать в сторону, но кровь запачкала всё вокруг, и тяжёлый металлический запах смерти окутывал пространство. Аккеса нигде не было, и это не удивительно, он, наверно, опять куда-то спрятался, словно побитый щенок.
— О, Небесные, — услышал он возглас Зики, которая встала рядом с ним.
— С этим надо что-то делать, — сказал Лекамир. — Мы не можем допустить, чтобы подобное повторилось. В следующий раз он может напасть на нас.
— Не волнуйся, — ответил Эгрант, посмотрев на него. — Его ярость тоже имеет пределы. Нас он не тронет.
И, не желая обсуждать эту тему дальше, он направился за ограду к телам мёртвых, хотя прекрасно понимал, что ничем помочь все равно не сможет.
— Что-то я сомневаюсь, — пробубнил Лекамир, хмуро глядя ему в след. Но тут его кто-то окликнул, он обернулся: старейшина делал какие-то, явно подзывая к себе. И он ни на миг не сомневался, о чём пойдёт речь на этот раз.
Оглядевшись вокруг, он заметил, что Риана стоит, склонившись над телами павших воинов и, прикрыв глаза, что-то тихо говорит.
— Держись рядом с Рианой, — сказал он Зике, которая всё ещё стояла возле. — И не отходи от неё ни на шаг. Сейчас, мне кажется, только с ней ты будешь в безопасности.
Девушка кивнула. И когда послушно направилась к жрице, она зацепилась взглядом за Эгранта, который тоже стоял возле мёртвых и задумчиво смотрел на них. Во всей его позе чувствовалась такая надломленность и печаль, что она не удержалась и подошла к нему.
— С Вами всё хорошо?
Эгрант повернулся к ней и грустно улыбнулся.
— Да. Я чувствую себя гораздо лучше. — Отвернувшись, он посмотрел вниз. Зике не очень хотелось стоять с мёртвыми. Откровенно говоря, ей было жутко не по себе. Но ей почему-то хотелось утешить Эгранта. Он выглядел так, словно по-настоящему скорбит по всем этим людям, хотя никого из них и не знал. Более того, все они были не из поселения.
— Знаешь... — вдруг сказал он. — Ему сейчас больнее всего.
— Ему? — удивилась Зика. — Вы про Аккеса?
— Да. Когда долгие годы живёшь в темноте, даже лучик света может причинить боль глазам.
— Что вы имеете в виду? — не поняла девушка.
Эгрант опять посмотрел на неё с нежной улыбкой.
— Нормальные люди, взрослея, познают свои эмоции, учатся не поддаваться чувствам, даже управлять ими. Умеют контролировать их насыщенность. Аккес же рос и долгое время жил без эмоций или с их минимальным проявлением.
— Без эмоций? Почему?
Эгрант внимательно на неё посмотрел.
— А почему люди вообще совершают какие-либо поступки? Существует только две первопричины. И если это не любовь, то тогда это страх. А он был очень напуган. — Эгрант задумчиво посмотрел на лес. — Теперь же эмоции опять вернулись к нему, и он, не привыкший к такому, с трудом справляется. На этот раз ему от этого уже не спрятаться. Не захотел в детстве справляться, придётся теперь, только вот в более сильной форме. Но я рад, что это происходит. Ведь вместе с гневом и яростью, которые он не умеет сдерживать и выплёскивает без остатка, он опять начинает улыбаться и даже смеяться. Ты бы видела, как он может смеяться. Так же, как в детстве — заразительно и ярко.
Эгрант сам улыбнулся, погрузившись в воспоминания, но потом опять грустно опустил голову.
— Я верю, что он справится. Хотя не могу не переживать за него, — он усмехнулся и проговорил тише: — Похоже, я действительно становлюсь слишком похожим на человека.
Зика стояла и внимательно смотрела на Эгранта. Она не совсем поняла, о чём тот говорил, но чувствовала, что Эгрант очень беспокоится о своём друге и, кажется, совсем не винит его в этих убийствах, хотя и не отрицает его вину. Для Зики всё это было ужасно. И кровь, и все эти смерти. Но она почему-то тоже не могла винить Аккеса. В конце концов, они же первые напали и хотели всех тут поубивать. А он их защитил... как всегда делал.
Оставив Эгранта одного, Зика решила, наконец, подойти к Риане. Но его слова о том, что Аккес сейчас переживает о том, что произошло, больше остальных, всё никак не выходили из её головы. Оглядевшись вокруг и увидев, что Риана всё так же читает молитвы над мёртвыми, Зика быстро, пока её не заметили, пошла к реке.
Вчера вечером, когда она плакала на берегу, он пришёл её утешить. И, по непонятной причине, ей казалось, что если он там, то теперь она, возможно, сможет его утешить.
Однако берег был пуст. Зика вздохнула, осознав, что даже немного этому рада. Потому что понятия не имела, что могла бы ему сказать. Что вообще говорят тому, кто убил столько человек?
Присев возле валуна, у которого плакала накануне, она, так же обхватив колени, глядела на водную гладь. И почему вообще она хочет ему помочь? Утешить? Наверно, потому, что никак не могла понять, как человек, который вчера улыбался и утешал её, ободряя, сегодня оказался тем самым безжалостным убийцей, о котором все говорили.
Словно две совершенно разные личности.
Ещё раз вздохнув, она поднялась. Лекамир будет беспокоиться, если её долго не будет. Надо возвращаться.
Но только девушка собралась уходить, как вдруг непонятное чувство заставило её поднять голову. И Зика увидела на дереве Аккеса. Он сидел на высоте в два человеческих роста недалеко от неё и смотрел на воду.
— О! — удивленно выдохнула девушка, глядя на него. Если бы она не подняла голову, то никогда бы и не догадалась, что он тут.
Аккес медленно повернулся к ней. Взгляд его был безжизненный и отчуждённый. Казалось, что он смотрит не на неё, а сквозь неё. Окинув девушку безразличным взором, он опять отвернулся. Зика даже не могла точно сказать, догадывался ли он раньше о её присутствии или узнал только, когда она выдала себя удивлённым возгласом.
Сама не веря тому, что способна на подобную смелость, она сделала шаг ближе, подходя к большому валуну, который торчал из земли рядом с этим необъятным дубом. Она частенько забиралась на этот валун, но вот дерево для неё было слишком большим. Удивительно как Аккесу удалось на него взобраться.
— Эм... С тобой всё в порядке? — робко сказала она, но потом смущённо опустила голову. — То есть я знаю, что ты... м-м-м... ты не ранен?
Он продолжал молча сидеть и смотреть в одну точку, и Зика осмелилась всё-таки взобраться на валун, чтобы лучше его увидеть.
— Ты весь в крови, — сказал она, закусив губу. — Я знаю, что она не твоя. Но, может, что-то и твоё... то есть...
Она замялась и постаралась всмотреться в его лицо, которое по-прежнему было пустым.
— Знаешь, — сказала она, садясь на покрытый мхом камень и обнимая колени. — А я тебя не боюсь.
И, к её радости, он опять повернулся к ней. На этот раз его взгляд был более осмысленным.
— А стоит, — произнёс он слегка охрипшим голосом. — Иди к воротам, потом поменяешь своё мнение.
— Я как раз оттуда, — парировала она, внимательно следя за его реакцией. Она сама не могла понять, откуда у неё столько смелости, учитывая, что Аккес выглядит весьма устрашающим. А его мнимая расслабленность пугала гораздо больше, чем если бы он был напряжён, как перед боем.
— В таком случае, что ты тут делаешь? — рявкнул он так, что Зика вздрогнула, но продолжала упрямо сидеть на месте.
— Не знаю, — пожала она плечами, стараясь скрыть дрожь. По какой-то причине она была уверена, что он её не тронет. В памяти ещё осталась его вчерашняя добрая улыбка. — А что ты тут делаешь?
Он несколько удивлённо посмотрел на неё, но потом опять отвёл взгляд.
— Прячусь, — ответил он. — Неудачно...
— От кого?
— От всех!
— Смешно, — невесело хихикнула она. — А они там все прячутся от тебя.
— И правильно делают.
— Почему? Им есть, чего бояться?
— Ты же вроде была у ворот, — отвечал он грубо и резко. Тем не менее в его голосе чувствовалась некая некий надлом. Поэтому Зика была уверена, что он специально так делает. Возможно, надеясь прогнать её. Но ей не хотелось уходить. Он же вчера не ушёл, когда ей было больно...
— Была, — согласилась она. — И, по правде, меня это действительно напугало. Столько смертей...
— Я безжалостный убийца. Неужели не слышала? — мрачно сказал он, отвернувшись так, чтобы она и вовсе не видела его лица.
Зика же продолжала упрямо смотреть на него в надежде, что Аккес повернётся к ней обратно. Ей очень хотелось посмотреть ему в глаза. И почему-то девушке казалось, что она не увидит там того, кем он себя считает.
— Слышала. Ты, правда, думаешь, что это так?
— Какая разница, что я думаю? — опять раздражённо прорычал он. — Меня давно прозвали жестоким и бессердечным головорезом. И, похоже, сегодня я в очередной раз убедил всех, что это так.
Зика грустно опустила плечи.
— Но ты не похож на безжалостного, — упрямо сказала она.
— Ты просто не видела меня... там. Иначе бы так не говорила, — устало сказал Аккес, запрокинув голову и уперев затылок в ствол дерева. — "Безжалостный" — это ещё мягко сказано. Когда я их убивал, то даже не задумывался о том, что делаю. Я просто жестоко кромсал любого, кому не повезло оказаться рядом, — он, наконец, посмотрел на девушку взглядом полным гнева и отвращения. — Меня вполне заслуженно называют злодеем.
Но Зика неожиданно улыбнулась.
— Я тоже думала, что меня заслуженно называют ассаной. Но ты сказал, что это не так.
— Это не одно и то же.
— А я думаю, да. Ты так же, как и я, становишься таким, каким тебя считают остальные. Совершенно посторонние люди сказали, что ты плохой... злодей. Кровожадный и какой там ещё?.. Беспощадный. И ты тоже так решил, и потому так поступаешь.
— Здесь немного другое, Зика, — грустно сказал Аккес, продолжая смотреть в ночное небо. — Я действительно убивал. Много.
— Ты делал это ради удовольствия или потому что был вынужден? — настойчиво спросила Зика. Но Аккес вдруг замолчал, только фигура его стала более напряжённой. — Я думаю, что если бы ты получал удовольствие от убийств, то ты бы сейчас радовался, а не прятался тут. Так что повторю твой совет: не обращай внимания на то, что говорят посторонние, безразличные тебе люди. Слушай только тех, кто тебя знает, кому ты дорог. — Она попыталась ободряюще улыбнуться. — Я вот не считаю тебя злодеем. Ты убил тех людей, стараясь защитить нас. Ты защитник. Что, если есть и другие, кто так считает? Что, если ты встретишь того, кто, несмотря ни на что, будет говорить тебе, что ты хороший?
Аккес резко повернулся и удивлённо посмотрел на девушку. Он выглядел настолько ошарашенным, что Зика на миг растерялась, подумав, что сказала что-то не то.
— Если тебе будут так говорить, ты будешь стараться стать таким на самом деле? — продолжала она, радуясь, что он начал на неё реагировать.
Аккес же отвёл глаза и нахмурился.
— Никто из тех, кто видел меня сегодня, так не скажет.
— А знаешь... Я уже не боюсь. То есть на самом деле вначале я чуть-чуть боялась, но теперь нет. И я считаю, что ты можешь быть хорошим. Точнее, что ты такой и есть.
Аккес, наконец, легонько улыбнулся и посмотрел на Зику. Наивная добрая девочка верит, что всё дело в том, как он сам к себе относится. Может, она и права... но только упускает одну деталь. Впрочем, она о ней и не знает.
Он не может сам себя контролировать.
Пока его будут продолжать одолевать страсти и эмоции, он будет продолжать срываться, убивая всех вокруг. Хотя в этот раз было уже много... легче. По крайне мере, он пришёл в себя до того, как перебил всех, кого видел. Может, есть возможность контролировать это, не запирая опять все чувства?.. Потому что иначе, как бы он ни старался, стоит один раз потерять контроль — и все те, кто мог до этого поверить в него, в ужасе разбегутся. Если ещё раньше не погибнут от его же руки...
Аккес горько усмехнулся, радуясь, что Зика не видела его в таком состоянии, иначе она бы, как и все, с испугом шарахалась от него в сторону и ни за что бы не стала уверять его в том, что он "хороший". И всё же, несмотря на то, что она не знает всего, он был рад, что она тут сидит и лучезарно ему улыбается. Пусть хоть один человек будет в него верить. Хоть он и считал, что не заслуживает этого.
Он глядел на её сияющее лицо, и холод внутри него начинал немного отступать.
— Разве тебе не надо бежать к своему рыцарю? — ухмыльнувшись, сказал он. — Вряд ли этот железноголовый обрадуется, что ты тут со мной беседы ведёшь.
— Разве я не могу делать всё, что хочу? — Она гордо вскинула голову, продолжая улыбаться. — Ты сам мне вчера сказал, чтобы я вернула себе волю.
— Одно дело — свободные желания. — Он усмехнулся, облокотившись о коленку. — А другое дело — разумные поступки. Это не менее важно. И любой тебе скажет, что сидеть здесь ночью со мной очень неразумно.
— И будут неправы, — сказала Зика, но всё же поднялась на ноги, намереваясь слезть с камня. Встав, она опять посмотрела на Аккеса серьёзным взглядом. — Ты один из тех людей, рядом с которыми мне ничто не угрожает. Я не знаю, почему, но я тебе доверяю. И если бы ты не был таким грубым... иногда, то остальные бы тоже заметили, какой ты хороший. И, возможно, вы бы с Лекамиром подружились.
— Сомневаюсь в этом, — хмыкнул Аккес, продолжая улыбаться.
— А я всё равно верю в это. — Девушка пожала плечами и спустилась с валуна. — Я пошла обратно, а ты не прячься долго. Возвращайся. И помни свои же слова: не обращай внимания на то, что говорят посторонние люди.
— А если плохо будет говорить кто-то не посторонний? — спросил Аккес, намереваясь слегка поддразнить девушку, но Зика вполне серьёзно ответила:
— Я думаю, что если близкие люди начнут говорить что-то плохое, то стоит задуматься о том, нужно ли дальше считать их близкими.
И, развернувшись, она пошла обратно в поселение, а Аккес провожал её лёгкой улыбкой. Она совершенно изменилась с прошлого вечера. Похоже, она нашла в себе ту самую силу и самоуважение. Это было прекрасно. Он был очень рад за неё. Однако, несмотря на это, он не разделял её оптимизма насчёт себя самого.
Улыбка вновь пропала с его лица и, откинувшись на ствол дерева, он опять посмотрел на звёзды.
Стать "хорошим"?..
Он всю жизнь старался казаться именно "плохим". И даже тогда, когда в этом не было ни необходимости, ни предрасположенности в виде помутнения разума. Так просто было легче. Не приходилось отвлекаться на посторонних. Не нужно было улыбаться, налаживать отношения, считаться с чужим мнением. Можно было поставить одну цель и идти к ней, не оглядываясь на тех, кто оставался позади. И все эти годы он так и делал. Легко расставался как с вещами, так и с людьми, не дорожа ничем и никем. А теперь...
Можно ли что-то поменять? И нужно ли?
Он вздохнул и прикрыл глаза.
Но не всё можно изменить только одним желанием. Сегодняшнюю ночь, например. Сегодня он явил всем свою худшую сторону, самые низменные порывы и инстинкты. Такое невозможно забыть или простить. И что бы ни говорила Зика, на что бы ни надеялась, он неизменно будет чувствовать на себе испуганные и настороженные взгляды.
Аккес хмыкнул.
Когда-то он наоборот старался, чтобы на него только так и смотрели. Когда-то...
Что же изменилось?
Открыв глаза, он заметил, как небо начало светлеть. Скоро рассвет. Надо возвращаться и посмотреть, как там Эгрант. Его состояние всё ещё беспокоило Аккеса. Ему хотелось непременно проведать его, а также удостовериться, что с ним всё в порядке. Хотя возвращение в посёлок также означало и то, что там все будут на него глазеть и перешёптываться.
Что ж, не первый раз.
Ухватившись за ветку, на которой сидел, Аккес прыгнул вниз. Выпрямившись, он стряхнул с одежды песок. Видок у него, конечно, тот ещё.
Подойдя к реке, он умылся. Хорошо, что одежда у него тёмного цвета и кровь не сильно заметна. Тем не менее, перед тем, как отправиться дальше на поиски талисмана, нужно будет её очистить.
Не медля больше ни секунды, он пошёл обратно в поселение. Пока ещё слишком рано, и потому велика вероятность, что ему повезёт и он никого не встретит по дороге к Эгранту. И, следовательно, задерживаться не стоит.
Подходя к воротам, которые покосились после сражения, он повесил маску за спину. Надевать её он не хотел, но и прятать не было смысла. Войдя внутрь, он на миг замер, глядя на место, где вышел из себя. Тела убитых уже убрали, а землю засыпали песком, дабы кровавые пятна не были видны. Умно.
— Считаю! — раздался голос, словно гром, грянувший посреди ясного неба.
Резко подняв голову, он заметил Риану, сидевшую на оголовке колодца, свесив одну ногу. Она внимательно смотрела прямо на него. Несколько секунд он пытался понять, о чём она говорит, как вдруг она слегка улыбнулась и продолжила:
— Ты спросил. Я ответила. Я по-прежнему считаю тебя хорошим.
Её слова подействовали на него, как ведро холодной воды. Впервые в жизни он растерялся настолько, что замер, как вкопанный, не в силах ничего ни сказать, ни сделать.
В голове стали звучать ранее сказанные слова:
— "Что, если ты встретишь того, кто, несмотря ни на что, будет говорить тебе, что ты хороший?"
— "Никто из тех, кто видел меня сегодня, так не скажет..."
Наконец он сглотнул и, нахмурившись, отвернулся, чтобы хотя бы скрыть своё странное состояние.
— А знаешь, почему? — спросила она беззаботным голосом.
Аккес ничего не ответил, просто продолжал стоять и смотреть на песок, который прикрывал реки крови, пролитые им совсем недавно.
— Потому что видела твоё лицо, — продолжила жрица, — когда ты снял свою маску.
Он повернулся и пристально посмотрел на неё. Она же сидела и улыбалась.
— Ты хороший человек, Аккес. Хоть и сам не веришь этому. — Она легко спрыгнула с высокой стенки колодца. И, как только она выпрямилась, солнечный лучик прорвался сквозь деревья и осветил её фигуру. Слегка прищурившись, она улыбнулась показавшемуся солнцу и, не переставая улыбаться, опять посмотрела на него: — И даже если однажды ты всё-таки убьёшь меня, я это приму... но своего мнения не поменяю.
И она пошла в сторону женского дома. А Аккес, так и не найдя, что ответить, просто смотрел ей вслед, чувствуя, как дрожат его руки. Он никогда не поймёт эту женщину.
А потом он тоже повернулся к солнцу. Лёгкая улыбка тронула и его губы.
Даже после самой чёрной ночи наступает утро. И свет этот странным образом озарил не только всё вокруг... но и мрачные глубины внутри него...
|