Всеволод Белкин : другие произведения.

Время

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Annotation

      ВРЕМЯ

     Время, выпрыгнувши с полки,
     Гонит рысью, дуя в рог,
     Брызжут бронзою иголки
     Под ногтями тонких ног.
     На часах ни ночь, ни полдень,
     А вокруг — ни жизнь, ни гроб.
     Нечем нынче жизнь наполнить
     И в гробу лишь пыль и клоп.
     Стой, придуманное время,
     Свой галоп останови!
     Одалискою в гареме
     Целку писькой разорви.
     Хватит пичкать землю ядом
     Бесполезных, подлых лет;
     Лопни слизистой наядой,
     Распластайся, как омлет.
     И тогда нам будет легче
     Бить копытом и хвостом,
     И тогда не вспухнет печень
     Под циррозовым кустом.
     Не бывать уродом старым
     С перекошенным лицом,
     Если тягостной сансары
     Разобьётся колесо.
     Не дави, глухое бремя
     Хронопетель и колец...
     Сколько может длиться время?
     Пусть ему придёт конец.


     ПУТЕШЕСТВИЕ

     Жалок путь в мясном гробу,
     По покойницкой плацкарте:
     Хоть к позорному столбу,
     Хоть к наследникам Агарти -
     Путешествуешь на шиш,
     Путешествуешь от жизни.
     Что не мелочь — то бакшиш;
     Человеком правят слизни.
     Хоть у Круглого Стола
     В предвкушении расчёта
     Ты замри, но в зеркалах
     Ждут пока. Чего ещё-то?
     Лишь когда придёт пора
     Разлетятся их осколки
     И окончится игра
     Обезьян в парше и шёлке.
     Недоступна для зверей
     Маета людского духа:
     Вместо Господа — еврей,
     А за Вельзевула — муха,
     И мукою в решето
     Сыплет годы время-мельник...
     Путешествие в ничто
     Безнадёжно и бесцельно.


     ВОЗДУХ

     Воздух пуст, как слёзы новобрачной,
     Танцами таинственных кистей
     Нарисован призрачно-прозрачной
     Краской на невидимом холсте.

     В тишине поют немые струны -
     Звуки зова арфы неземной,
     И уже практически нетрудно
     Слиться со звучащей тишиной.

     Раствориться, сгинуть без остатка,
     Как воспоминанье ни о чём,
     Словно вкус неуловимо-сладкий
     Капли мёда в тазике с мочой.


     МУЖИК

     Сиволапый мужик-деревенщина,
     Что ж ты рожу ханыжно кривишь?
     Али доля твоя с горем венчана?
     Аль от каши берёзовой бздишь?
     Что ты морщишься,морда суконная,
     Мохнорылый пропойца - мужик?
     Али брага набила оскомину?
     Али жид тебя в попочку вжик?
     Что ты голову свесил, болезный мой,
     И застыл, покоряясь судьбе?
     Али свинство твоё бесполезное
     Опостылело напрочь тебе?
     Не тужи, дурачина колхозная,
     Разгони скудоумия хмарь;
     Ты не мекай скотиной навозною,
     А заржи, как весёлая тварь!
     Испещри себя чёрными метками
     И укройся в скрипучем бору,
     Где ежи и медведи с медведками
     Мухомором играют в игру,
     А шишиги снуют с пучеглазами
     В хороводе волшебных существ
     И блистают живыми алмазами
     Три шестёрки, вознёсшись на шест.
     Здесь моментом придёт понимание,
     Что ты вовсе не пьяный калдырь
     И тебя, бормоча заклинания,
     На Луну унесёт нетопырь.


     КАФЕ НА ПРИМОРСКОМ БУЛЬВАРЕ

     Какашкинд, Додик и Лобок
     Сидели рядом в синагоге.
     Лобок был малость кособок,
     А Додик подводил итоги:
     «Пора оставить старый хлев,
     Довольно бестолку молиться,
     В кафе-шантане «Дама треф»
     Пора неслабо потуситься.
     Пора!»
               И вот уж с ветром споря,
     Несутся ребе — раз-два-три,
     И под «Раммштайн» и шелест моря
     В кафешку входят, как цари.
     Там Додика прельстили раки,
     Лобок свинёныша сожрал,
     Какашкинд съел филе собаки,
     А после жабу заказал.
     Во рты из кружек элегантных
     Кровь менструальная текла,
     А под неё, весьма пикантно.
     Маца из перхоти пошла.
     И долго тешили утробы
     Какашкинд, Додик и Лобок,
     И долго с завистью и злобой
     Глядел на них жидовский бог.


     ОБРЕЗАНИЕ

     Зачем, позабыв
     О загробных наградах,
     Смакуя, жевать
     Трупы мерзостных гадов?
     На всё наплевав,
     Проявляя беспечность,
     Жрать падаль и кровь,
     И ползучую нечисть?
     И погань свиную...
     Так вспомни о вере,
     Восплачь о своём
     Необрезанном хере.
     Зачем оскверняться
     Вкушением трупа,
     Ведь истинно свято -
     Обрезать залупу,
     Питаться кошерно
     И в микве купаться;
     Но первое дело -
     С залупой расстаться!
     Не зря ж говорят
     Мудрецы-талмудилы:
     «Расстался с залупой -
     Расстался с могилой.»


     СИНЕДРИОН

     Синедрион сионских мудрецов
     Сидит и пишет злые протоколы
     И шлёт их в край духовных мертвецов,
     Где воют волком тюрки и монголы,
     Где стелется Хазарский сатанат
     И хан-пахан храпит на дюнах дани,
     Покуда Йосеф-бек, аристократ,
     Воюет против орд окрестной рвани.
     У протоколов скорые гонцы
     Во все пределы тупости и скотства;
     Не зря их сочиняли мудрецы,
     Ведь в них залог великого господства.
     И пусть ещё резвится грязный гой,
     Погромы учиняя год от года -
     Грядёт в веках расплата за разбой
     На выбор: голова или свобода.
     И содрогнётся мир безмозглых масс,
     Пустое место снова станет свято.
     Тому порукой в землях Ашкеназ
     Гостята Коган и Лука Жидята.


     ТАНЕЦ ПЕРЕЛЬМАНА

     Ещё один впустую век прожит,
     Век пыток, мук, предательств и сражений.
     Но пляшет жид
     И головы кружит
     Червоборот безмысленных движений.

     Танцует он, как будто ворожит,
     На площадях и закоулках спален.
     И мир дрожит,
     И мир во тьме лежит.
     Ведь мир — лишь тень, а жид, увы — реален.


     ПРОБУЖДЕНИЕ

     Хоть кажется, что вечно можно спать,
     Считая явью сонное виденье,
     И есть она — одна на всех кровать,
     Но всё же наступает пробужденье.

     Очухавшись и прекращая сниться,
     Скользит за пограничную черту
     Уже чужих страданий и традиций
     Репатриант из мрака в пустоту.


     НОЧЬ

     Что за ночь на дворе — сумасшедшая, злая;
     Не горят фонари, ветер в окна стучит.
     Наважденье и смерть; темнотища такая,
     Словно воздух обуглился в адской печи.

     В этой тьме тропой неведомою, скрытою
     Пробираемся тупо, стремясь в никуда.
     Нет спасения нам ни крестом, ни молитвою...
     Впереди мрак и холод, а сзади — беда.

     Всё крадёмся, дрожа, по безвыходной темени.
     Наверху — дырки неба, внизу — чёрный лёд.
     Без души, без огня, да без роду, без племени;
     Безымянно-бездомная стая сирот.

     Зря иного желать и искать обновления,
     Ведь испорчен давно наш бессмысленный мир.
     За спиною угрюмо парят привидения,
     А в лицо скалит зубы довольный вампир.

     Где-то праздник за тьмою, там солнце и смех;
     Но мы бьёмся о тени, мы с этим живём.
     По колено в аду, не умея наверх,
     Бесконечно бредём своим тёмным путём.


     ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОСУДАРЯ

     Князь разложения движется рядом,
     Одетый в плотную тень.
     Вызванный силой зловещих обрядов,
     Чёрную вьёт канитель.
     Его хохот бьёт по мозгам, как кулак,
     Позади него — кровь и зола.
     Там, где идёт он, земля сожжена дотла.

     Князь заявился сюда без доклада
     И Храм рассыпался в прах.
     Дико ревущее, лютое стадо
     Тянет он на поводках.
     Его хохот бьёт по мозгам, как кулак,
     Его пища — крысиный салат.
     Там, где он ест, еда превращается в яд.

     Наверно, уже не стоит молиться,
     Вопя в надзвёздную даль.
     Гниющая кожа на мёртвых лицах
     И жизнь вернётся едва ль.
     Его хохот бьёт по мозгам, как кулак, -
     Веселится уёбищный гад.
     Там, где смеется он, в мир вторгается ад.


     ПИР ДЕМОНОВ

     Раньше пищи было мало,
     Жидко жил наземный ад,
     Братство чорта голодало...
     Но теперь другой расклад,
     Нынче демонам раздолье -
     К их услугам тыщи душ.
     Мир людей стал домом боли,
     Каждый демон раж и дюж.
     Изнутри усердно гложет
     Человеческий футляр,
     Превращая лица в рожи,
     Обращая жизнь в кошмар,
     Знаки смерти налагая
     И, куда не посмотри,
     Зомби толпами шагают,
     Каждый — с демоном внутри,
     Каждый дьяволом отмечен;
     Оттого и столько бед,
     Что их души человечьи
     Черти съели на обед.


     ПОТУСТОРОННИЙ МИР

     Как подохнешь и уронят
     Труп во тьму небытия -
     Страшный мир потусторонний
     Не подарит забытья.
     Мертвечиной замогильной
     Инфернально заживёшь,
     В душегубке и давильне
     Пропадая ни за грош,
     И загадочные гады
     Там вопьются без затей...
     Вот такая ждёт награда,
     Незаметно всех людей.
     Словно мух в паучьей банке
     Их повысосут во мгле;
     Это — адская изнанка
     Мерзкой жизни на земле.
     Смерть — лишь ключ от чёрной двери,
     За которой алчет Зверь.

     Я в подобное не верю;
     Ну а ты — дрожи и верь!


     * * *

     Очерствел небесной булочкой
     Желтоватый фэйс Луны;
     Поползли по закоулочкам
     Маразматики и сны.
     Тень болезненной сакральности
     Заплясала над страной;
     Из нездешней ирреальности
     Дует ветер ледяной.
     Этот ветер отрицания
     Так чудовищно жесток,
     Что в потёмках мироздания
     Жизни рвётся лепесток...
     Загноилась сатанёнками
     Поминальная кутья,
     Но взмахнули перепонками
     Крылья внутреннего Я
     И задвигались по-мёртвому
     С хищной мощью птицы Рух,
     И влетел в чертоги чортовы
     Новый смачно падший дух:
     «Вот и встретились сегодня мы,
     Веселись, Отец Греха!
     Мчи по пеклу преисподнему
     Гром кошмарного «ха-ха!»

     Но оборвался хохот стоном
     И замер у козлиных ног,
     А Люцифер с полупоклоном
     Оргиастически изрёк:
     «Да, вот и ты, мой птенчик ранний,
     Перелетев из тьмы во тьму,
     Познать всю сладостность страданий
     Явился к трону моему.
     Что ж, по стремленьям и награда -
     Мечом, бичом и палачом.
     И не надейся на пощаду;
     Ты здесь, а значит, обречён
     Играть в одной и той же роли
     И выносить за разом раз
     Терзаний, мук и адской боли
     Всепоглощающий экстаз,
     Когда швырнёт тебя на ложе
     Удар драконьего хвоста,
     Когда шипы вопьются в кожу
     И в жилы хлынет кислота,
     Взрываясь бомбою в желудке,
     В мозги врываясь горячо;
     И будет пытка долгой, жуткой...
     И ты потребуешь ещё.
     Тебе понравилась, я вижу,
     И увлекла моя игра?
     Так нагибайся же пониже,
     Мой развращённо-робкий раб!»


     ДОКТОР КАЛИГАРИ

     В секретной больнице четвёртого рейха
     Трясутся под током еврей и еврейка,
     А рядышком доктор — назойлив и бешен,
     Вгоняет разряды в тела untermenschen.

     Оторваны пейсы и вырваны зубы -
     Арийские лекари мрачны и грубы
     И ими картинно командует некто;
     Владыка разделочной, врач-вивисектор.

     Доктор Калигари
     В винтовом угаре
     Награждает волчьей пастью,
     Шьёт собачий хвост.
     Доктор Калигари
     Губит жалких тварей
     И под медицинской властью
     Множится погост.

     И тут же, в вольерах, без всяких вопросов
     Стада обезьянов ебут негритосов,
     Тем самым способствуя чёрным уродам
     В заветном возврате на лоно природы.

     Подвержены мукам хачи и цыгане,
     Урюки, чучмеки и братья-славяне.
     Под многоголосье животного крика
     Садистски царит белокурый владыка.


     * * *

     Давидовы звёзды под сволочью свастик
     Смиренно взирают с повязок,
     Но зондеркоманда стирает, как ластик,
     И ужас прилипчив и вязок.

     Горелое тело смердит непритворно,
     Спадает жидовский излишек.
     Слезу Адонаи роняет покорно,
     Покинув родимых детишек.

     Сверкая оскалами, наци смеются,
     Регочет жестокая стая.
     А дети-малютки припадочно бьются,
     В кровавых кроватках рыдая.


     ВПЕРЁД И ВНИЗ

     Бросивши тел могилы,
     Души во мгле неслись
     С непостижимой силой
     Только вперёд и вниз.

     Вниз, к полнейшему мраку
     И никаких преград!
     Всю земную клоаку
     Смерть призывает в ад.

     Словно до Сотворенья -
     Темень и пустота.
     Только одно движенье,
     Только одна мечта:

     Вперёд, к полному мраку
     И никаких «назад»!
     Всю земную клоаку
     Смерть призывает в ад.

     К прошлому нет возврата,
     К жизни, что пала ниц.
     Не повернуть обратно,
     Только вперёд и вниз!


     * * *

     Окончено глумление Шута
     Над тварью местной.
     И вновь земля безвидна и пуста,
     И тьма над бездной.




 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"