Аннотация: История первого дракона Мирионы. Ныне уже полузабытая драконьим народом, но до сих пор влияющая на него.
Цена могущества.
Мужчина стоял у груды развалин, недавно бывших его домом. Его рука, в перчатке из дорогой и мягкой материи, то сжималась в кулак, то разжималась. Грудь, обтянутая вышитой рубашкой, вздымалась и опускалась от участившегося дыхания. В глазах полыхало пламя. Это был один из самых прекрасных и богатейших домов страны... его наследство... жилище на протяжении двадцати пяти лет. Его отчаяние, его злость трудно описать словами. Ещё недавно, когда он уезжал в соседнюю страну, отвозя королевское послание, он был одним из самых знатных и влиятельных людей, одним из самых желанных женихов. Теперь он стал нищим. Потребуется время, чтоб скопить такое же богатство, как и раньше. И жить где-то нужно. Ещё нужно отплатить подлецу, устроившему такой подарок к возвращению.
Треснутая бочка, валявшаяся у куста, среди обломков мебели, шевельнулась. Чуть погодя откатилась, отталкиваемая чьей-то рукой. Из кустов вылезла девчонка-подросток, вся в грязи, лохматая. Заметив его, испуганно замерла. Потом признала, рванулась к нему, хотела схватить за руку, но не смела приблизиться.
- Хозяин, тут... - и она разразилась слезами.
- Ты одна осталась? - недовольно спросил мужчина.
- Другие слуги разбежались... кто-то что-то с собой прихватил... - судя по её опухшим векам, она вдоволь наплакалась до его прихода.
- Где твои родители?
- У меня их нет... тётка приняла меня... но она убежала... с вашей вазой... она бросила меня из-за какой-то вазы! - маленькая служанка распростёрлась по земле и зарыдала ещё горше.
Ему было не до горя сиротки. Ум уже строил планы мести, один страшнее другого...
Небо, вот уж с неделю затянутое тучами, наконец-то разродилось обильным дождём. Стало не до размышлений об отмщении. Мужчина отправился искать жильё. Впрочем, шагов через тридцать-сорок остановился, потом резко развернулся и пошёл обратно. Девчонка лежала на том же месте, оплакивая свою никому не нужную жизнь. Платье её промокло, стало пропитываться образовавшейся грязью, но это её нисколько не волновало. Взглянув ещё раз на развалины, бывший хозяин роскошного дома, наклонился, подхватил служанку за руки и грубо поднял.
- Хватит реветь! Пойдём!
- Куда? - от изумления она перестала плакать.
- Какая разница? Поесть бы, переодеться в сухое, выспаться... тебя ещё нужно куда-нибудь пристроить... да идём же, мне надоело тут мокнуть! - он потянул её за руку, она неловко шагнула и подвернула ногу.
Ругаясь, мужчина поднял её на руки и понёс. Мало ему бед ещё и эта рёва на голову свалилась!
...Очаг согревал снятую комнату дурно. Одежда, купленная у трактирщика, была, мягко говоря, дрянная, как и съеденный наспех ужин. Он такой пакости в жизни не носил! Одно хорошо, сухая. И вдобавок есть кусок ткани, которым можно вытереться.
Едва он скинул промокшую насквозь рубашку, как девчонка стала пунцовой и поспешно отвернулась. Пожалуй, так лучше: ему уже надоело, что она постоянно смотрит на него своими большущими глазищами. Переодевшись, он подошёл к ней, схватил за плечо, развернул, отдал ей купленное платье и шаль.
- Переодевайся!
От испуга она побледнела.
- Заболеть решила? Мало мне, что ли, с тобой забот?!
Вообще, служанка была нисколько не виновата во всём, случившемся с ним, в том, что её нашёл именно он, но ему очень хотелось на кого-нибудь наорать. Пожалуй, девчонка подходила для этого больше всего - она не смела и слова пискнуть ему в ответ.
- Или ты одеваться не умеешь?! То же мне, знатная девица нашлась! - ворчал он, капля за каплей выплёскивая на неё бушевавшую в нём злость.
Бедняжка побледнела ещё больше, сжалась, ожидая удара.
- Или, может ты решила, будто мне интересна такая пигалица, как ты?! - прокричал он, с наслаждением смотря, как запрыгали её тусклые негустые ресницы, как на глазах её выступили слёзы. И начал перечислять все её недостатки. Сам же понимал, что она ещё не превратилась в девицу, что питалась кое-как - кого будет заботить питанье этой сироты - оттого-то такая тощая и нескладная.
Мужчина долго ещё кричал на неё, она от страха дрожала, совсем утратила способность соображать. Потом сознанье потеряла... Он воспользовался этим, чтоб переодеть её в сухое, потом опустил на кровать, долго пытался привести девчонку в чувство. Когда та наконец открыла глазами, то посмотрела на него таким печальным взором, будто она уже старуха, всю жизнь терпевшая лишения и отвыкшая от мало мальской заботы. И ему вдруг стало совестно. Наверное, впервые в жизни стало совестно. И перед кем?!
- Как тебя звать-то, чудо в перьях? - спросил мужчина сердито, стараясь спрятать проявление его совести от неё.
- С-смела...
- То есть смелая? Что-то не заметил в тебе этого качества...
- Хозяин... - начала служанка робко и не договорила, примолкла.
Впрочем, какой из него хозяин? Он более не имеет права ею помыкать, орать на него.
- Зови меня по имени: Воймир.
- Но хозяин...
- Не хозяин я уж тебе! - прикрикнул мужчина и прилёг на кровать.
Смела отодвинулась от него на край. Свалилась бы, не успей Воймир схватить её за руку.
- Тут кровать одна. А я спать на полу не собираюсь, ясно тебе?
Девчонка осторожно разжала его пальцы, слезла с кровати и улеглась на полу около очага. Впервые особа женского пола, оказавшаяся с ним в одной постели, так резко из неё удрала! Нет, ему на сей раз ничего не хотелось, но почему-то стало досадно. Вообще, он теперь был зол на весь белый свет.
Ночью огонь в очаге погас. Смела продрогла и начала стучать зубами. Проснувшись от этого звука мужчина долго не мог понять, откуда это исходит и где он, собственно, находится. Поняв, припомнив, кто там мёрзнет на полу, выругался. Встал, подошёл к ней, поднял и, не обращая внимания на её попытки вырваться, отнёс на кровать. Там обнял, согревая. Ночью она шевельнулась и ударила его локтём в живот... Ему жутко захотелось наорать на неё. Но с ней в этой холодной комнате было теплее, потому Воймир прикинулся, будто этого удара не заметил.
Проснувшись, он столкнулся с её внимательным взглядом. Интересно, как долго она его разглядывает? Небось лежала не шевелясь, боясь его разбудить. Запоздало пришла мысль: Смела могла видеть кого-то из разрушителей его дома.
- Кто был там? - девчонка недоумённо моргнула. - Кто был у моего дома, прежде чем начали грабить и крушить здание, прочие постройки?
Ему описали его злейшего врага, чуть менее влиятельного. Что ж, от этой-то змеи он чего-то подобного ожидал, но не такого крупного и не так скоро.
- А ещё поговаривали, будто большую часть ваших денег и сокровищ отдадут королю. Будто бы тот сам попросил... ох, они и от вас собирались избавиться! - Смела побледнела.
Значит, король разорился из-за очередной проигранной войны и решил пополнить казну за счёт его денег?! А его, законного владельца этих денег, убрать?! Ярость вспыхнула в душе Воймира с новой силой.
Так случалось в разных странах, с времён исчезновения Первого народа... но ему, как пострадавшему, было не до того, чтоб учитывать чужие несчастья. Хотелось сломать что-нибудь, разрушить... Столько злобы было в нём, что он бы и на стены бросился, проломил их, заставив потолок обвалиться, задавить людей... эти люди ему ничего не сделали, но ему так хотелось разрушать, убивать...
Затрещали стены... и прежде чем мужчина сообразил, в чём дело, потолок и крыша обрушились на них...
Он очнулся в полдень, среди гор пыли и мелких обломков. Крупные валялись вокруг, каким-то чудом упав не на них. На ногах лежало что-то крупное и тяжёлое. Воймир приподнялся и обнаружил, что это Смела. Осторожно высвободил ноги - девчонка не шелохнулась. Придвинулся к ней, перевернул. На лице её не было ни кровинки. А ещё она выглядела такой уставшей, будто несколько дней не спала, не ела, таская тяжеленные корзины. Мужчина поднял хрупкое тело, взял на руки, с трудом спустился с разрушенного дома. Судя по всему, трактирщика и прочих постояльцев, тотчас же задавило. Удивительно, как он с ней оказался на верху, на обломках крыши? Да ещё и крупные куски камней, дерева их миновали? Откуда взялось столько пыли вокруг них? Разве могли камни и обломки дерева сами по себе обратиться в пыль? Отчего трактир обрушился?
Почувствовав слабость, мужчина осторожно опустил девчонку на землю, сел около неё. Он-то отчего так ослабел? Впрочем, его слабость ничто по сравнению с её...
Ему еле-еле удалось привести Смелу в чувство. После пришлось поддерживать её - сама она даже ходить не смогла. На всякий случай он ушёл с нею в чащу, подальше от странного места, развалившегося здания, едва не ставшего для них последним одеялом.
Впервые в жизни Воймир ползал по лесной поляне, собирая ягоды, чтобы самому поесть и свою обузу накормить. Поев, та тотчас уснула, глубоко и беспробудно как будто только оправилась от тяжелой болезни и теперь набирает сил. А вчера была вполне здоровая, лишь испуганная.
Неожиданно ему вспомнились легенды о людях Первого народа. Те могли обратить скалу в пыль, если она как-то мешала им и живым существам. Могли влиять на разные вещества. С ужасом мужчина понял, что обрушение трактира - его рук дело. Ибо это он пробудил уснувшую глубоко в его душе силу, он убил этих ни в чём не повинных людей, оказавшихся с ним под одной крышей. Он бы и сам себя убил, и девчонку - его злость вызвала разрушение, но стать их спасением она не смогла бы. Так что спасло его и Смелу? Благодаря чему Воймир всё ещё жив? Мир молчал. Мужчина простой человек, он не способен разговаривать со своим миром, как могли когда-то люди Первого народа. Девчонка спала. В какой-то миг ему показалось, будто она уже не дышит. Он коснулся ладонью её маленькой груди, так, чтобы можно было услышать живое сердце. Её сердце билось, только очень медленно. Что с ней? Откуда эта странная усталость? И почему она устала больше него?
Запоздало Воймир понял, что за чудо их спасло: это было деянием Смелы. Как он неожиданно устроил это разрушение, так она устроила для них двоих спасение. И ей это обошлось намного тяжелее, чем ему.
Люди считали, что утратили свою силу давно, когда перестали быть Первым народом. Оказалось, их сила и могущество никуда не делось, а спало внутри них. И если бы исследовать... если бы получить хоть часть этой силы, часть долголетия... полностью мужчиной Первого народа ему не стать, вечную жизнь не обрести. Да хотя бы часть: тогда Воймир станет могущественнее остальных людей! Расправится с негодяем, разрушившим его дом, с королём, не оценившим усилия своего слуги и его жизнь! Никто не осмелится даже перечить Воймиру, пока тот будет жив! А он будет жить спокойно, не будет ни с кем и ни с чем считаться! Месть, могущество... какие сладкие слова, какие манящие картины рисует ему его воображение!
Весь вечер, всю ночь он провёл без сна, рисуя в воображении невероятно приятные картины. На рассвете ему вдруг послышался чей-то грустный голос:
- Смотрю на очередного безумца и радуюсь тому, что они ослабли.
Вскочил с травы, огляделся - никого кроме спящей Смелы не обнаружил. Голос, кстати, был женский. Впрочем, женщина явно постарше этой обузы. Примерещилось...
- Они одумаются, подруга. Вот увидишь! - раздался ещё один голос, явно молодой женщины.
- Милая, ты уже несколько веков это говоришь... но разве ж они одумались?
Неожиданно перед ним появились обладательницы этих голосов. Прекрасные ликом, одетые в какие-то странные одеяния. Одна из женщин почему-то показалась ему похожей на мать. Из глаз второй будто бы лился тёплый и необыкновенно приятный свет. Он более ощущал его душой, чем видел глазами. Пожалуй, так хорошо ему было лишь в первые дни его влюблённости, когда ядовитый язычок красавицы, в которую он влюбился, ещё не успел отравить ему душу.
- Смотри, подруга, этот мальчик видит нас, - заметила женщина, напомнившая ему мать.
- Он один из тех, в ком человек Первого народа не уснул до конца.
- И девочка точно такая же, - первая незнакомка ласково глянула на спящую Смелу.
- Но в нём сохранилось сила разрушения, в ней - созидания, - женщина, напомнившая ему о его первой и единственной любви, мягко улыбнулась.
- Она мне нравится больше, чем он.
- А вдруг бы он одумался?
- Подруга, я устала верить в них. Удивляюсь тебе, как ты не перестаёшь.
Какое-то время Воймир пялился на них. Странное дело, они говорили о нём в третьем лице, не обращая внимания на его присутствие, но почему-то он не мог по-настоящему на них разозлиться. Смела неожиданно проснулась, с трудом села и с восхищением стала разглядывать незнакомок.
Женщина, напоминающая мать, протянула к ней руку. Девчонка поднялась - и откуда только силы взялись - и медленно подошла к ней. Та обняла её, приласкала, как мать ребёнка. Потом Смела посмотрела на вторую незнакомку - та нежно потрепала её по щеке.
- Я как будто вас знаю, - дружелюбно заявила девчонка. - Вы - Мириона.
Мужчина от этого заявления сел. Она назвала этих двоих именем их мира!
- Ты - мир, - Смела посмотрела на обнимающую её, - А твоя подруга - это она, - и улыбнулась второй.
Незнакомка, почему-то упорно вызывающая у Воймира мысли о любви и полузабытые приятные чувства, подмигнула подруге:
- Вот видишь: среди них всегда найдётся хотя бы один, который нас узнает и захочет с нами говорить!
Пока мужчина растерянно разглядывал женщин, те ласкали Смелу, будто свою любимую дочурку.
Когда он догадался, что эти две незнакомки действительно как-то являются Мирионой и, более того, симпатизируют его бывшей служанке, ему стало досадно и завидно. А его упорно не замечали. Да плевать он на них всех хотел! Воймир развернулся и ушёл.
С того дня он постоянно мечтал о мести и о могуществе. Потерял сон и аппетит. Мужчина чего угодно бы отдал, лишь бы его злая мечта осуществилась! Лес, приютивший его, кормил его, прикрывал ветвями от дождя. Правда, небо постоянно хмурилась, будто мир хмурился, слушая мысли Воймира. И иногда с неба падали капли дождя, будто Мириона, как мать оплакивала сына, ступившего на неверный путь.
Однажды Воймир взобрался на высокий холм. И что-то дёрнуло его прокричать, что ему очень хочется стать могущественным, отомстить, что он за это отдал бы что угодно. Прокричал и сам вдруг испугался себя и своих помыслов.
Неожиданно рядом с ним возник мужчина. С глазами ласковыми, добрыми, но строгими. И у Воймира сразу в голове мелькнула сравнение незнакомца с отцом. А Мириону он всю почему-то вдруг сравнил с матерью.
- Всё бы отдал? Ради мести и могущества? - серьёзно спросил появившийся.
Глубоко вдохнув, Воймир ответил:
- Ничего б не пожалел. Я бы и творцу Мирионы сказал это, явись он предо мной!
- А если я окажусь творцом этого мира и всех живых существ в нём?
Почему-то в душе Воймира сразу появилась уверенность: перед ним именно Творец. Он даже оробел, как когда-то в детстве перед строгим отцом. Впрочем, отступать было не в его натуре. Раз уж он за что-то взялся, то доводил до конца, не слушая ни свои сомнения, ни сомневающихся. Иначе бы не приобрёл такого влияния в стране.
- Да, Творец. Проси взамен, чего хочешь.
Рядом с Творцом появились две женщины. Та, которая навевала Воймиру мысли о любви, прижалась к Творцу, как ласковая и любящая жена, та, которая напоминала мать - прижалась с другой стороны, как любящая дочь. Собственно, мир, почему-то представший перед обычным человеком в женском обличье, и являлся детищем творца. Таким же ребёнком, как и Воймир. Ну, или чем-то отличным, но всё-таки ребёнком. А для Воймира мир был ещё как кормящая мать, как земля-кормилица.
- К чему мне просить? Я и мир, и жизнь, и любовь тебе отдал. И свободу тебе отдал, сын мой. Тебе и другим моим детям. Я лишь спросить у тебя хочу, сын, - Творец обнял за плечи любовь, улыбнулся ей, получив в ответ нежную улыбку и сияющий взор. - Мне с любовью удалось сотворить весь мир, и тебя, сын, в том числе. Неужели ты б согласился отказаться от неё?
Любовь нежно глянула в глаза Воймиру. И тот вдруг с приятным трепетом вспомнил первые, солнечные, дни своей первой любви. Как можно отказаться от такого? Краше тех дней в его жизни не было! А потом вспомнил, как наградила его любимая, и помрачнел. Сердито взглянул на любовь и проворчал:
- Я её знаю: она ко мне уже приходила. Ни от кого я так не страдал, как от неё. И если ты, Творец, мне предложишь взамен могущества жить без любви - я с удовольствием без неё проживу.
Любовь вздрогнула от его слов, как от болезненного удара. Мир отозвался ворчливо:
- Вот видишь, подруга! Они всегда так. И впредь они твоё присутствие будут за глубочайшее несчастье принимать. Любя безответно - будут тебя ругать. Любя взаимно - и то найдут к чему придраться. Неужели за все века их недовольства, ты в них не разочаровалась?
- Я буду их греть и вдохновлять на творение чудес, как он меня просил, - любовь улыбнулась Творцу-отцу.
- А я не могу их терпеть! Мне больно оттого, что на меня столько крови льётся, что в их сердцах, головах, деяньях столько зла! - вскричал мир.
- Я буду поддерживать тебя и их. И ты, мир, и они - мои с Творцом дети.
- Спасибо, любовь, одна ты меня утешаешь, когда он им полную свободу предоставил творить, чего хотят. Но буду я не раз уставать и жаловаться тебе на них. Я уверена, ещё много веков, тысячелетий продлятся моё мученье и мои жалобы!
- Они тоже будут поддерживать тебя. Хотя не все сразу.
Мир и любовь серьёзно взглянули на Воймира. И тот вдруг почувствовал стыд за свои злые желания. А потом опять вспомнил, как его оттолкнула любимая. Чем снова терять, лучше никогда не любить. Так он тогда подумал. И сказал:
- Хочу стать могущественным! Не бойся, отец, я всех твоих детей не перебью, став сильнее их. Я только отомщу моим обидчикам. Да тем пригрожу, кто мне жить спокойно помешает.
- Ну, получишь ты своё могущество, допустим, жизнь твоя намного длиннее станет. И я тебя не потревожу, раз ты меня так сильно не желаешь видеть, - голос любви стал очень печальным. - Допустим, ты без любви семьёй обзаведёшься. И что?
- Как что? - удивился мужчина. - У меня сладкая жизнь будет. Покуда жив, ни себя, ни жену, ни детей своих в обиду не дам.
- Детей своих переживешь. Неужто это радость принесёт тебе? И то, что жена твоя, без любви, страдать будет, даже если ты не будешь страдать без любви?
Воймир призадумался над её словами. Мир, любовь и Творец молчаливо ожидали его ответа.
- Пожалуй, я б хотел могущества и долголетия не только для себя, но и для моего рода. А без любви мы проживём.
- Творец, я твоих детей иногда боюсь! - испуганно вскрикнул мир. - Послушай только, он даже род свой не пожалел, готов его без любви оставить! Почему ты всех таких за Грань не отправил? Почему они до сих пор живут и добрым жить мешают?
- Дети сами разберутся, - серьёзно заметил Творец.
- И сколько раз им через Грань пройти предстоит, пока они одумаются?
Воймир с удивлением глянул на подавленный и сердитый мир в женском обличье. Это Первый народ жил вечно, а для жизни нынешних людей определён предел, конец окончательный - это переход за Грань. Неожиданно ему показалось, что в словах, случайно оброненных миром, что-то кроется, что есть какая-то возможность жить, о которой нынешние люди не подозревают. Так может, Грань - это не конец существования? Сколько раз через Грань пройти предстоит... постойте, ведь за Грань уходят один раз, живут один раз... или можно больше жить? Впрочем, возможность обрети могущество и долголетие его сейчас волновала больше. О Грани он подумает потом. Ежели он и его род станет долго жить, то у них хватит времени как следует подумать о Грани. Может быть, его род когда-нибудь сумеет разобраться, что это за Грань, которую нынешним людям никак не перейти, поймёт как обойтись без неё. Тогда его род будет жить вечно, станет самым могущественным в мире! Но это потом, сейчас главное обрести дополнительное время для этих и прочих размышлений. Да, нужно время. А все тайны мира и Творца он сумеет раскрыть позже.
- Кому сколько потребуется, - Творец так грустно глянул на Воймира, словно знал, о чём тот сейчас думает.
А может, и в самом деле знал. Он не человек, он намного больше способен сделать.
Возможно, они ещё померяются с ним силой. Или род Воймира с Творцом, если Воймир до тех времён не доживёт.
Человек гордо выпрямился, расправил плечи. Он бы в тот миг взглянул на Творца свысока да всеобщий отец сейчас предстал в облике высокого мужчины.
- Отец, ты посмотри на своего ребёнка. До того возгордился, что задумал меряться с тобой силой!
Значит, помыслы Воймира не одному Творцу известны. Ну и пусть! Пусть видят, каков он!
Взгляд любви стал укоризненным и немного холодным.
И ты, любовь, смотри, какой из себя человек. Боишься - и не приближайся.
Воймир был уверен, что и без неё обойдётся.
Мир, она и Творец переглянулись. Как будто им для обсуждения слова были не нужны. Творец печально произнёс:
- Сын, попробуй прожить, как хочешь. С детьми твоими отдельный будет разговор. Они сами за свои поступки будут отвечать.
- Твоих детей я не оставлю, - с печальною улыбкой добавила любовь. - За выбор твой они не виноваты. Но ты... к тебе я в этой жизни больше не приду.
- Я обойдусь, - презрительно и гордо ответил человек.
- Обойдёшься ли? - скептически отозвался мир.
- Когда передумаешь, тогда в следующий раз и поговорим, - Творец улыбнулся Воймиру понимающей и всепрощающей улыбкой отца.
Наверное, Воймир за Грань уйдёт, так и не передумав. Человек был уверен в этом. А Творец смотрел на него так, будто ему было известно о чём-то ином. Но сын не стал его ни о чём расспрашивать. А всеобщий отец решил пока ничего не говорить.
Обещанное могущество появилось: это была сила, действующая по воле Воймира. С нею он довольно-таки быстро разобрался и с человеком, разрушившим его дом, и с королём. Те двое пытались защищаться: один своим оружием, другой - с помощью своего войска, но Воймир оказался сильнее их. Ему захотелось самому побыть королём - власть манит гордеца - и он с лёгкостью взял власть в свои руки. Через год ему одной страны показалось мало - и он прибрал к себе с полтора десятка ближайших стран. Люди не могли ему противостоять, не могли его одолеть - Воймир был сильнее их всех. Он назвал свою силу магией - так ему захотелось. Себя - единственным магом. Прошло несколько лет - и ему прискучило быть королём. Мало того, один безумец пробрался к нему в спальню и едва его не прирезал. Маг с досадой обнаружил, что кое в чём уязвим и Грань нависает над ним так же, как и над остальными людьми. Оставил власть тем, кто с ней ещё не наигрался, и ушёл бродить по миру. К тому времени мужчина заметил, что внешне не меняется. Значит, он и в этом отличался от остальных людей. Ему захотелось создать свой род, отличный от остальных родов. А любить ему совершенно не хотелось. И как мог мир предположить, будто Воймир не обойдётся без любви? Какой же глупый этот мир! А он сам... уж он-то, несомненно, умён, раз выбрал самые славные вещи из существующих. Ну да, находились те, кто смел в лицо и за спиной называть его глупцом. Когда Воймир был добр, он на них даже внимания не обращал. Подумаешь, людишки!
Потом его вдруг потянуло в родной край. Маг решил именно там обзавестись семьёй, основать род. Да вот беда - женщины и девушки, знавшие его раньше, в основном его боялись. Не боявшиеся мечтали стать королевой одной или нескольких стран. А ему уже надоело играть короля. Опустим длинный рассказ, как Воймир добился права ходить по своей родине и при этом люди не узнавали в нём одного из бывших королей. Приключилась с ним и другая беда, пока он пытался обзавестись любовницей или женой. Богатым кандидаткам на место матери его детей, на некоторую долю его денег - он мог добыть их сколько угодно - и на часть его внимания он не понравился. Он, видите ли, им свой роскошный дом не показал, о количестве денег и сокровищ не доложил - и они сочли его нищим. Иногда даже отказывались верить в его знатное происхождение. Вот дуры! Нет, он конечно же мог быстро и легко добыть и роскошный дом, и впечатляющую сумму денег. Но Воймир был вовсе не дурак, чтоб выбирать жадную до денег и охочую до трат девицу или женщину. Начнёт ещё донимать своим нытьём и требованием денег на свои прихоти. А он за свою жизнь на подобных особ насмотрелся. Такую терпеть? Ну уж нет, лучше простолюдинку выберет. Но простолюдинки были мерзавки ещё те: едва приметив, какие у него белые и ухоженные руки, они ему быстро давали от ворот поворот. Мол, им муж нужен работящий, а не белоручка. Нет, покажи он им хороший дом, и хотя бы с десяток золотых - и многие бы с ним пошли. Да, так было проще, но быть для кого-то всего лишь неиссякаемым источником денег ему не хотелось. Вообще, Воймир особенный, с чего ему брать первую попавшуюся и несколько лет её терпеть. Пока зачнёт, пока родит, пока выкормит - какое-то время-то пройдёт! К тому же, а на кой ему дети от кого попало! У него должен быть особый род, у его детей - особая мать. А жизнь как будто издевалась над ним. Ох, ну пусть бы в него какая-нибудь мало-мальски выдающаяся особа влюбилась! У него уже терпение вышло от всех этих отказов. И кому эти нахалки посмели отказать: ему!
Однажды, идя по какому-то селенью, Воймир неожиданно столкнулся с внимательным взором. Кто ещё смеет так его разглядывать? А девица его как будто узнала и улыбнулась ему приветливо. Ему давно уже так не улыбались. Мужчина подошёл к ней, спросил, как добраться до одного места. Он-то это и сам знал, да уж нужна была тема для начала разговора. Девица объяснила. Вообще, она была низенькая, худенькая и не красивая. Но вежливая с ним, а это ценная черта характера.
- А ты меня и не узнал будто, - произнесла вдруг незнакомка.
Маг смотрел на неё и безуспешно пытался вспомнить, где они раньше встречались.
- Как живёшь-то, Воймир?
И имя его ей откуда-то известно! Мужчина его не использовал с тех пор, как стал королём первой страны. И, как оказалось, соскучился по нему.
- Да так... - ответил он, будто ничего особого в его жизни не случилось.
Сам разглядывал её и пытался вспомнить, кто она.
Поболтал с ней о всяких пустяках и ушёл. Точнее, притворился, будто ушёл, сам спрятался поблизости и стал за ней следить. Выяснил, что девица нраву доброго, терпеливая, не ворчливая, не транжира, не сплетница, не болтунья, не легкомысленная, хотя и наивная. Ещё она была скромной. И, Воймир начал подозревать, что незнакомка была именно девицей, а это ему нравилось. Спустя некоторое время наблюдения за ней, маг услышал её имя. Смела. И, как следует поднапрягшись, вспомнил их последнюю встречу. М-да, пигалицей была и особо с тех пор не похорошела. Не удивительно, что он её не запомнил. Но когда-то, спасая ему и себе жизнь, она проявила что-то схожее с его магией. Поразмышляв, Воймир с неудовольствием признался самому себе, что у неё тогда проявилась магия. Пусть и более слабая, почти неуправляемая, однако же магия. К тому же она была в том возрасте, когда могла родить. И, возможно, он бы несколько лет стерпел её пребывание у него под боком.
Через несколько дней маг подошёл к Смеле и предложил жить с ним. В ответ на её недоумённый взгляд, пояснил:
- Мне нужна женщина, а тебе нужен мужчина.
Сначала девушка ничего не поняла, потом покраснела и попыталась от него сбежать. Он переместился, появился около неё, схватил за косу.
- Постой, я не так объяснил! Я ж хочу, чтоб ты стала моей женой!
Она смотрела на него такими же испуганными глазищами, как когда-то. Другую бы найти, покрасивее. Но ему уже надоело искать. Ежели ему и дальше искать, то быстрее Грань переступит, чем род свой начнёт.
- Неужели тебе замуж не хочется, а? Не хочется свой дом иметь, прекратить трудиться на чужих? И я б никому не позволил тебя обижать. Да тебе нравится, что ли, что любой на тебя наорать может? Упрекнуть без повода? Ну, хоть детей-то своих иметь хочешь?
Девушка кивнула.
- Так выходи за меня!
Бедняжка ненадолго задумалась, видимо представляя их совместное житьё, потом стала белее снега - её такая жизнь пугала ещё сильнее его криков и сердитого вида.
- Привередничаешь? Не хорош я тебе? Думаешь, ты кому-то такая тощая и неказистая нужна?
Все былые обиды разом вспомнились ему. Маг опять выплеснул на неё своё недовольство. После отпустил её косу да ушёл.
Несколько дней места себе не находил от негодования. Потом решился: стал новым кандидаткам в матери его детей объяснять, какое благо их ждёт. Выяснилось, что все они - дуры, так как предлагаемой им будущее их не впечатляло, пугало или вызывало неприязнь. Долгая жизнь! Могущество! Он в мужьях! Чего им не хватает? А, им, привередам, нужно, чтоб он их любил? Им без любви жизнь прожить неохота? Как услышат, что и их детей любовь своими визитами баловать не будет - так и вовсе бегут. В самом деле, некоторые убегали!.. Смешно. И рыдать от досады хочется.
Спустя некоторое время Воймир начал притворяться влюблённым. И тут маг обнаружил, что противоположный пол его в этом плане насквозь видит. Или ему такие проницательные попадались? Как-то мужчина в огорчении всю ночь прошатался по какому-то лесу. То было осенью, погода стояла холодная. Великий и единственный во всей Мирионе маг умудрился простудиться. И ему страстно захотелось, чтоб кто-нибудь напоил его чем-нибудь горячим, укутал чем-нибудь тёплым, сказал ему ласковое слово. Да только не было никого. И он сам был виноват: ни о ком не заботился, никого не поддерживал.
На заре, выходя из леса, продрогший Воймир неожиданно встретил Смелу. Та несла корзинку с какими-то лечебными травами. Платье на ней было простое, всё в заплатах. И куталась она в простую шерстяную шаль. Узнав его, кинулась прочь. Мужчина с тоской посмотрел ей вслед. Даже этой пигалице он не нужен. Ещё и бежит от него, как злобного и голодного зверя. Девица вдруг остановилась, обернулась, глянула на него внимательно. И видно вид у него был совсем уж жалкий, раз на её лице появилось сочувствие. Она поманила его рукой. Маг приблизился. Смела поставила корзинку на землю, скинула шаль, закутала его в неё.
- Тебе ж холодно! - удивился Воймир.
- А у тебя зубы от холода стучат и из носу сопли текут.
От такой наглости у него аж дыхание перехватило.
- Что ты по ночам гуляешь? Домой бы шёл.
- Нет у меня дома, - признался мужчина.
Разве может называться домом место, где его никто не ждёт?
- Пойдём, у меня посидишь, согреешься, - строгий взор, - Вздумаешь руки распускать - получишь поленом по голове.
- Думаешь, я тебе это спущу? - он нахмурился.
Нахалка испуганно сглотнула. И дрожащим голосом ответила:
- Всё равно огрею!
Некоторое время маг смотрел на неё изумлённо, потом задумчиво проговорил:
- Не зря тебе такое имя дали родители. Хотя у тебя смелости - с гулькин нос.
- А у тебя вежливости отродясь не бывало! - оскорбилась девушка.
- Это мне с тобой вежливым быть не хочется.
Тут Воймир совершенно некстати шмыгнул носом. После этого ей он страшным уже не казался.
- Идём, тебя чем-нибудь тёплым напою.
Тёплого попить ему хотелось, так же, как и просто поговорить. Просидел он у неё полдня, в тепле, наговорился вдосталь. Уходить ему не хотелось, быть выгнанным - тоже, потому напросился ей помогать. Что соседи его заметили и зашептались - ему всё равно было. Так он у неё до обеда и застрял. Обед был простой, но очень вкусный - опять-таки полезная для него способность. После обеда он ей опять помогал. Что из другого конца селения прибежала хозяйка дома - это ерунда. Не взирая на её гневные вопли, он выставил шумную бабу за ворота. Перепуганной Смеле пообещал найти более приятное место и более удобный дом. К вечеру девушка сама захотела его выставить. Не, ну каково! Его и прогнать! К счастью, простуда подарила ему жар и ухудшение состояния. Всю ночь Воймир провалялся на кровати Смелы. Кровать ему не понравилась - не удобная. Зато Смела всю ночь смачивала полотенце и клала ему на лоб, подправляла одеяло, отвлекала разговором. Под утро маг вполне довольный уснул, хотя свыше заботы ничего от неё не дождался. Проснувшись - запросился остаться. Под предлогом болезни. Обещал заплатить за заботу, за что едва не получил от нахалки оплеуху. Потом болезнь закончилась - вместе с ней - предлог вымогать заботу о себе. От отчаяния Воймир признался, что его нигде никто не ждёт.
- И как же ты до такой жизни докатился? - спросила девушка с жалостью.
Что-то его дёрнуло рассказать ей о его мечте и об её исполнении. Жалости во взгляде Смелы стало намного больше.
- Я б ни за что не захотела могущества и долгой жизни за такую цену. И детей от такого, как ты, никогда бы ни родила. Ты ж не способен ни о ком заботиться. Ещё и их лишил возможности влюбляться.
- Они будут любить, только редко. Да не такое уж это приятное чувство, любовь. Наверняка то, что они получат благодаря мне, понравится им больше.
- Свою жизнь ты выбрал. За них-то чего выбирать?
- Дура ты! - проворчал маг и переместился подальше от неё.
Пролетело несколько лет. И каждый день был похож на другой. Воймир оставался один. Без чьего-либо участия о его жизни, без заботы, без общения. Раз едва не зарезался от отчаяния. Всё-таки могущество вместе с одиночеством - это ужасное сочетание. Или он такой слабак, что не вынес этого?
В один из тусклых дней порог очередного его временного жилища неожиданно переступила Смела. Как она очутилась в другой стране, как нашла его - загадка. Девушка, или уже молодая женщина, посмотрела на него серьёзно и грустно, как когда-то смотрела на него любовь, услышавшая о его желании.
- Доволен ты своей жизнью, Воймир?
- Нет, - честно сознался мужчина.
- Так откажись от могущества и долголетия.
- Не могу: уже привык к ним.
Долгий и серьёзный взор. В её глазах ему померещился тот полузабытый свет.
- Жаль мне твоих детей. Они не заслужили жизни без любви.
- Зачем ты пришла? - сердито выдохнул маг.
- Чтоб принести в твой род любовь, чтоб обогреть тебя.
- Я никогда не смогу полюбить тебя - и тебе это известно.
- Мне достаточно будет быть с тобой и заботиться о тебе, о наших детях. Я уже сказала об этом Мирионе. И любовь пришла ко мне.
Ему хотелось закричать, что он вовсе не жалкий и в её любви не нуждается. Только глаза Смелы излучали тепло. Мужчина понял, что по его выбору, в его душе всегда будет темно, пусто и холодно. Он сможет лишь находиться около источника тепла и света, такого, как она. Тогда он выдержит отсутствие своего тепла, тогда он докажет творцу и Мирионе... на миг у него возникло предположение: присутствием Смелы любовь хочет ему что-то показать. Может, даже проучить его, заставить пожалеть о своём выборе. Он им покажет!
Ни в тот день, ни в последующие Воймир так и не смог её прогнать. Благодаря ей его жилище стало именно домом. Его дети были и её детьми. В глубине души маг восхищался ею. Иногда спрашивал, как она его терпит? На что получал ласковый взгляд и неизменный ответ: "Я тебя люблю, потому для меня счастье быть с тобой". И очень завидовал ей, потому что сам не мог быть счастлив. А гордость не позволяла ему признаться в своей глупости, могущество манило.
Подросли дети. Проявилось и их могущество. Выбор отца они сочли умным и хорошим. И супругов нашли себе под стать. Появились внуки. Ушла за Грань Смела. Воймир посадил памятное дерево в день прощания с ней. И, не сдержав слёзы, искренно попросил Творца, чтоб его жена когда-нибудь где-нибудь полюбила взаимно. Сам мужчина был слишком гордый, чтоб признать свою ошибку. Хотя давно уже понял, что без любви прожить трудно. Хотя ему очень сильно хотелось опять любить. Он до сих пор оставался молодым. Даже хотел найти другую удобную для него жену. И через несколько лет нашёл. Та согласна была жить без любви, но обладать могуществом, передать его своим детям. Ещё ей подольше хотелось оставаться молодой. У Смелы это почему-то получилось, да и жизнь удлинилась, так и у второй жены. Постепенно Воймир стал забывать о Смеле, о том, как раскаивался из-за своего выбора. Ему даже человеком себя называть разонравилось, так затмила ему глаза его гордость, его отличие от обычных людей. Воймир назвал себя драконом. Это был первый дракон в Мирионе. Сыновья и внуки его тоже стали звать себя драконами, дочери и внучки - звали себя драконками. Долголетие, молодость, могущество нравились каждому из их рода.
Так прошло пять веков. Воймир всё ещё выглядел как двадцати пятилетний мужчина да и чувствовал себя так же. Начал изучать мир, докапываться до его тайн, до законов мирозданья. Ни он, ни кто из его рода ни о чём не жалел. Любовь навещала их редко, ещё реже оставалась с ними. Да они особо и не грустили.
А потом одна из его внучек, Лирана, совсем ещё девчонка, влюбилась в самого простого парня. Того ни капли не привлекали могущество, молодость и вечная жизнь - до того года никто из драконов не переступил Грань и они решили, будто смогут жить вечно. Ах да, была Смела, но её никто б из них не решился назвать драконкой. Она была человеком, всего лишь влюблённой женщиной. Смела сама выбрала любовь, а не могущество, не подлинную жизнь драконки.
В общем, парень, любимый Лираны, отказался входить в их род. Нашёл себе обычную девицу, женился на ней. Лирана год была безутешна. Затем лет десять жила как обычная драконка, с интересом исследовала свой мир вместе с остальными родственниками. Потом опять влюбилась. Первая, к кому любовь приходила дважды. И опять, глупышка, влюбилась в того, кому совершенно не хотелось становиться драконом. Он прикидывался влюблённым, делая её сияющей от счастья, потом бросил её. Все драконы ждали, что она опять будет грустной, потом успокоится и больше не захочет влюбляться. Через полгода Лирана успокоилась. Лет семь жила вполне спокойно без любви.
В очередной день её рождения, Воймир зашёл к ней в комнату, чтоб поздравить и вручить ей подарок. Лирана лежала на полу, бездыханная. Около драконки лежали осколки стакана, кое-где поблёскивала какая-то прозрачная жидкость. Дед попытался услышать сердцебиение, но сердце её не билось. Ещё не проверив прозрачные капли, первый дракон понял: это был яд. На столе Лираны обнаружил написанную наспех записку: "Простите, я не могу жить так, без любви". И впервые понял, что не все его потомки обрадуются его "дарам". Значит, Лирана не единственная, кто будет страдать, только первая, пренебрёгшая даром жизни. Воймир в первый раз за всю жизнь так сильно испугался того, что натворил. Он взывал к Творцу, к миру... они не отвечали ему... Первый дракон разыскал то место, где когда-то встретил Творца, звал его от туда... в ответ - тишина...
Спустя год родоначальник драконов и самый старший из них стал стареть. Как будто время, замершее было для него, вновь потекло. И впервые с удовольствием подумал о неизбежном уходе за Грань, порадовался, что и у его потомков будет такая возможность.
А потом Воймир переступил Грань... Он несколько раз рождался, в своём роду, вдоволь испытал на себе все прелести жизни, выбранной для себя и для своих потомков. И хотя он забывал каждую жизнь, настало время, когда он понял, что ему не нужно могущество. И однажды, в череде жизней, он наконец-то сделал другой выбор. И дал драконам шанс выбрать иную жизнь. Впрочем, тогда его уже звали Алий, а не Воймир. Ну, да это уже другая история...