Виктор (Авива)Свинарев. .Шебекино Белгородской области ул Петровского 7,41. vivon@mail.ru
С.Т. 8 920 2070884
Перед своей выездной рыбалкой на море, мы частенько с другом посещали вокзальный буфет, заведение, которое так не любили наши жены, Таня и Наташа.
Не к рыбалке, будь они помянуты.
Поэтому дальше о них разговора и не будет вовсе. Конечно, можно на водохранилище поехать и на машине, но зимой на ней не очень, мы ведь с ним выходим на самую середину нашего белгородского моря. А с машиной надо ехать, оставлять ее на морозе, потом нам надо вновь залазить в нее в своих рыбацких доспехах и снастях. А так у нас все шофера хорошие знакомые, нам автобус останавливают, чтобы идти не по дальней дороге, а напрямки, через лес. И обратно тем же ходом. И еще мы никогда не опаздываем ни к одному автобусу, и нас никто не ждет, раз за это дело отвечаю я, а у меня на руке заслуженные командирские часы, которые не спешат и не опаздывают, потому что эти часы знают, что иногда от точности зависит жизнь. И моя, и моих друзей
Один столиков буфета автовокзала располагался как раз напротив автобусной остановки, и можно было не бояться, что опоздаешь, даже если автобус тронется раньше.
Но мы и не боялись. Буфетчица, тетя Клава если что предупредит, а не то возьмет и остановит все движение на своем любимом автовокзале. Потому что она всегда относится к моему другу, да и ко мне заодно, с уважением. . И вот посреди утренней воскресной толчеи вдруг я наметанным артиллерийским взглядом засек группу, что целеустремленно бродит по автовокзалу. И путь они держат по направлению к нам. А вот этого я и побаиваюсь, потому что это дети из ближайшего к нам детского интерната. Вон его стены высокие и глухие, правда, уже без проволоки стоят невдалеке.
Уж что--что, а я сразу понял, что это коллектив. Я в таких коллективах тоже бывал и работал. И частенько девочки, которые вечно командовали мной, ругали меня. У них, в группе, у каждого свои обязанности. Пока одна держит коробку, другая говорит, мальчик, следит за обстановкой в зале автовокзала.
Их трое, две девочки и, мальчик, наверняка, как настоящий командир и защитник. Именно он держит курс на наш прилавок, дергает девочек за руку. Места эти ему знакомые. И чувствую я, что мы это последний шанс у них. Везде им только отрицательно качают головой, хотя в коробку глядят. Интересно, что в ней такого. Ага, они идут точно к нам!!
А ведь мы не просто стоим, а как все, пьем пиво, чтобы отлакировать действительность. А тут они направляются к нам.
Но они подошли не сразу, а еще чуть покружили по автостанции, еще пробовали подходить к пассажирам, а те уже просто отнекивались от них.
--Что ты там все высматриваешь?--спросил друг. - Я тоже хочу.
--А вон видишь, трое. Там. Прячем бутылку?!
--Обязательно! - сказал доктор.
И только я кивнул их в сторону, как они тут же направились в нашу сторону.
Естественно мы давно были в поле их внимания. Еще бы они не увидели нас. Они замечают, как буфетчица тетя Клава к нам относится. А еще видят, что мы спокойные, хорошие люди, которые всегда защитят что маленьких, что женщин, что свою Родину...
Мне интересно, потому что мне хочется поближе увидеть коробку, та самая, что никак они не могут выпустить из рук. И передают строго по очереди, каждому хочется поносить ее. Они останавливаются прямо пред нашим столиком. Расчет верен. Что у нас, что у них.
Мой друг тоже их увидел и сам незаметно прячет бутыль в рыболовный рюкзак. Мы здесь просто пьем кофе. Сейчас будет наш автобус.
--Ну и как вас звать?!-- не выдерживает мой друг. -- И что вы тут делает в такую рань?. Это таким образом он намекает, что боится увидеть в этой компании побирушек, хулиганов
Они отвечают и последнее кофе застревает у меня в глотке. Если парня зовут также, как и доктора, то девочки носят имена наших жен. Причем, та самая, что с конопушками, и поэтому особенно симпатична мне, носит имя моей жены. Теперь мы будем в их власти, и ничего тут не поделаешь!!
Они стояли перед нами, а мы смотрели на них. Ведь это были мы, но только другие. И только теперь вспомнил, как я люблю свою жену. У нее ведь тоже есть такие конопушки.
Но прошло мгновение и все оказывается забытым, теперь я вдруг вижу одну преудивительную картину. Из коробки доносится пищание, и когда было откинута покрывало, видим как на чистой тряпочке в глубине лежат четыре самых разных по цвету щенка. Каждый щенок по очереди поднимает плоскую ушастую головку и пищит нежным розовым ротиком.
Словно маленький цветочек, порхающий между черным, коричневым и белым. И воздух вокруг стал полон самого нежного писка.
--Щенки! - выдохнул шкет.--Народистые, самые лучшие.
--Возьмите дяденьки!--вступилась одна девочка, смотрящая на нас снизу вверх. - Они на охоту годятся. Только их выучить надо. Только не народистые, а пародистые.
--Посмотрите, какие они все разные. - добавила другая. Эта наверняка страдает по ночам от того что у нее в нос в самых весенних конопушках. Именно она сейчас держит в руках коробку.
Будет очень жалко, если не найдется человека, который скажет ей, какие они красивые, что больше всего на свете он обожает именно такие конопушки.
Как я к примеру, считаю веснушки самыми красивыми, тем более, что их можно любить и даже целовать.
А тем временем, мой друг занимался тем, что опускал доверчивых детей на землю.
Конечно, и мы, когда то верили, что есть справедливость, есть доброта и есть любовь. Есть, но жалко то, что это все сейчас находится в другом месте. Там где нас нет. А мы здесь. И вот это они должны понять и простить нас.
--Знаете, сколько собак держит охотник дома?
--Одну. - потупился шкет.
--А если живет в квартире, где есть жена, родители, родители жены и сами дети. А кругом злые соседи, которые только и ждут повода к ссоре.
--Знаем - опустила голову та, что с конопушками.
--Возьмите - сказала серьезно девочка с коробкой на руках. -- Нам в интернате запрещают держать их и нас всех переводят.
--А где их мама собачья?-- спросил я на всякий случай.
Обыкновенная жизненная история. Во дворе образовательного учреждения жила собака. Все ее любили, кормили, тянули в разные стороны, даже пинки она получала, но за свою жизнь ни разу не укусила, ни одного ребенка, ни одного мальчика и ни одну девочку. Рычала -да, а кто из нас не рычит...
Но на каждую силу есть другая сила. И вот для нас всех она, чужая злобная нехорошая сила, преобразовалась в заместителя директора по хозяйственной части.
И однажды он успел таки колесом машины сбить насмерть общую любимицу. Если бы все нормально, собака - мама никогда бы не попала под колесо, но она спешила к своим щенкам, тем самым, чьи ротики так похожи на красненькие цветочки.
Собаки тоже есть родители и тоже понимают толк в красоте.
--Ну ладно, все понятно. Сколько просите за всю свору, можно узнать?
--Да мы не дорого - заспешила конопатая.-- Хоть даром берите!
Но тут ее остановили суровые глаза товарищей. Такие маленькие еще, а уже знают и приметы и условия как надо торговать.
--Правильно!--сказал друг. -- Нам и даром не надо, то, что даром. А вот купить -- мы согласны. Давайте!!
Я вообще то удивляюсь своему другу. Но иногда он такое может отмочить. И все это мне надо было терпеть и даже важно кивать головой, если понадобится.
--Тетя Клава!--позвал мой друг буфетчицу. --Тетя Клава! Тут у нас торговля живым товаром, и мы хотим обмыть это дело. Дайте нам, вот что
--Сейчас, сейчас, доктор. Буфетчица Клава сама подошла к нам.
Вначале дети смущались, ну там резинка жевательная, может быть воду, но доктор был непоколебим. Нам принесли маленькие сосиски, потому что именно такие могла любить покойная собака, тем более, их можно взять с собой, коробку конфет доктор выхватил из рюкзака, а потом всем гостям по большому мороженому.
Торт по общему согласию решили не заказывать, не такое уж это и большое дело. Но все равно - всего было много. Дети присоединились к нашей праздной хорошей компании и стали есть. Мы смотрели, тетя Клава тоже.
--Это, наверное - сказал растроганный шкет, чтобы мы денег на сигареты не тратили.
--А что курите?
--Да нет, просят.
--Отныне просителей таких направляй ко мне, я им буду ставить клистер. Большой такой, на полведра, знаешь как я их умею и люблю ставить.
--А я вспомнила!--сказала самая красивая, для меня, та, что с конопушками,--вы и в самом деле доктор, вы у нас были в интернате.
--Ага, ага!! --закричали все сразу.--Как хорошо, что мы вас встретили!!
--Я возьму всю эту свору, говорит доктор самым врачебным голосом.--но только тогда, когда вы дадите мне самое честное свое слово, что никогда, слышите, никогда, вы не будете ни принимать наркотики, ни пить пиво и водку, ни курить. Дадите честное слово - и все!! Что вы все никогда не станете моими пациентами!! Дети переглянулись между собой, потом, та, что с конопушками сказала ядовито
--А ты Миха, сам курил, я видела.
--Да не курил я - раскуривал -- ответил шкет .-- И больше не буду, только заберите их у нас. У вас им будет хорошо!!
Ну а честное слово мне дадите ?!--буднично спросил врач нарколог.
Дети закричали.
Мы ели и болтали и потом все вместе поклялись отомстить всем заместителям по хозяйственной части, которые давят собак своими машинами..
Все были растроганы и благодарны доктору, а я все гадал, куда он, в самом деле, денет такую свору.
А тут как раз во время подошел наш автобус и через час мы были на месте. Еще через полчаса мы подошли к плотине.
Большая тут была плотина, высокая, бетонная. И внизу, справа, тоже глубина страшенная.
Доктор открыл коробку, которую все время держал в руках. Я даже подумал, что солнечные ванны. Доктор знает.
Я только хотел задать свой вопрос, но доктор, мой дружбан, остановился у перил и широким движением руки швырнул содержимое коробки верх и вниз.
Раздался улетающий от нас писк, все четверо и все прямо в массу темной холодной воды. А потом туда же полетела и коробка.
--Им уже ничто не поможет..Они кормили их разной дрянью и кишечник у них полностью атрофировался.
Спасения не было. Вот так же раньше пикировали вниз подбитые самолеты наши и немецкие, потому что тут на белгородской земле в год Курской битвы были такие воздушные бои, такие групповые драки между нашими и немецкими эскадрильями.
Может быть, и моменты были, когда к земле летели вот так, как эти собачки вчетвером и вместе, красные и черные, белые и коричневые.
И что, может быть, не у одного на лице распускался красный такой цветочек, уже знакомый нашим дорогим читателям.
Все вспоминают о нашей Победе, а мы о нашей Курской дуге. Все говорят о танкистах, о артиллеристах и наших генералах, но очень мало кто вспоминает о наших молодых отважных летчиках, которым и принадлежит решающая роль в победе на Нашей Дуге.
Мы стояли на самом высоком месте плотины. Сейчас там, в глубине, может быть, огромный сом подвсплывал на прощальные писки выброшенных щенков и несется к лакомому кусочку. Смерть для них уже ничего, но вот самому сому большая радость. Еще бы! один день начался так успешно.
А я даже не могу двигаться. Это все мой друг! Как он вышел из затруднительного положения, как спас от угрызений совести одних, облегчил смерть другим и дал всем нам успокоение.
Мой друг - самый настоящий врач!
Вот поэтому я поместил его на самое главное место в этой народистой сказке, где есть все: от шкета с его конопатой подружкой до сома на самом глубоком дне в основании бетонной плотины.
А раз мой друг на самом главном месте, то по всем законам его желание должно было сбыться. Самое главное, на сейчас.
И оно получилось, и даже мне, как тому сому, достался кусочек от рыбы, которую с такой радостью поймал хороший доктор.
Потом я его спрашивал, много ли он вылечил своих пациентов.
--Есть--грустно почему то ответил доктор, -- но не очень много. Для многих наркотики сильнее их жизни. Да и ты сам это знаешь, товарищ капитан!
--А что же ты делаешь с остальными!? - задал я свой очередной глупый вопрос, на которые я мастер, когда разговариваю с женой или с новобранцами. Просто они не могут дать ясного ответа и поэтому заранее считают такие вопросы глупыми. Только дело в том, это самые главное вопросы в нашей жизни. Вот и сейчас..
Остальных так.!!!..--и тут он сделал одно очень характерное движение рукой.
Я знаю это движение, это профессиональное, ведь я военный. Когда то и я сделал такое движение, правда, мне тогда пришлось вставать в полный рост, а в руке была тяжелая боевая граната. Когда вновь стал стрелять этот проклятый пулемет и мои товарищи и подчиненные опять залегли, и это было единственное, что я мог сделать для себя, для моих друзей и товарищей, для всех близких и для Родины в том числе.