![Логический мир механики []](/img/s/swidinenko_j_g/twilligt_1/brasscogs1024x768.jpg)
1451 год
Республиканский Приют Инвалидов на окраине Дрездена никогда не отличался комфортом. Почти за сто лет приют из обычной лечебницы медленно превращался в могильник. Те больные, которые еще могли ходить, зимой собирали в окрестных подлесках хворост для растопки ядра, так как ни брикетов, ни тем более газа от местной магистратуры лечебница не получала.Зато от города она в изобилии получала больных. Как ни странно, даже постоянно враждующие энтропики и гармоники уживались в лечебнице мирно. Наверное, их объединял общий враг - смерть, присутствие которой постоянно чувствовалось в стенах бывшего монастыря.
По сути дела, в Приюте оставались только те, у кого, кроме смерти не было больше родственников. В Республике все ненужное утилизировалось, а то, что не поддавалось утилизации - выбрасывалось. Постоянные войны требовали братской могилы. Такой могилой и был Приют Инвалидов. Поэтому все здесь знали, что это короткая остановка на пути к могиле.
Старик Смотритель подкинул еще свежего хвороста в приемник ядра - ночь обещала быть холодной. Потерев озябшие от стужи руки, он начал оформлять вновь прибывшего больного - Карла Шварца, 48 лет от роду, немца. Завтра записи он отнесет в магистрат в Дрездене, где все о ветеране попадет в хитросплетение шестеренок Архива. Ветеран Войны за Просвещение остался без ноги - у снарядов Республики глаз нет, и своих от чужих они не отличают. Часовой механизм, заменяющий ему ногу, зимой был крайне неудобен - часто заедал, да и культя от него замерзала. Хотя Карлу еще повезло - протезов не было у доброй половины калек Приюта. Интересно, как этому пройдохе удалось поставить себе протез?, - думал смотритель. - Это при том-то, что цены на медь и латунь неизменно растут, а разрешения на механизацию тела надо добиваться у магистрата. Ведь это не всегда получается - в последнее время появилось много механавтов, от которых постоянно проблемы.
Ну да, чертовы энтропики их крадут, а Святые Отцы - сжигают на очистительном пламени природного газа. И еще не поймешь, кому из них лучше. Вряд ли оставшимся в живых повезло - то, что рассказывают о беспорядочниках, ни в какие ворота не лезет...
Да и как тут сомневаться в слухах, ежели один из них при Приюте работает лекарем, и по одной его физиономии можно историю этих энтропиков написать на сто лет вперед.
Смотритель вспомнил, как лекарь впервые попал к ним. Поначалу никто из больных не принимал его всерьез - все знали, что они здесь не для выздоровления. Да и если молодого лекаря отправляли в приют - значит, другим живым он не смог помочь. Хотя бы тут не навредил, а выздоровление - оно перст божий, и без лекаря произойти может.
Так думали все жители господней обители. Да и не думали - знали наверняка.
Прибывший доктор назвался Виго Алесси из Кронберга и более не распространялся о своей особе. Первым темным местом в его биографии было отсутствие подтверждения лекарского жетона. Смотритель специально ходил его проверять в Магистрат Дрездена. Однако подтверждения не получил. Хотя подделать жетон практически невозможно - сделать такую тонкую вещицу могли только лучшие механики столицы, выдавались они через центральную Гильдию Лекарей в Механиции. Но все жетоны были закреплены за своими владельцами, как ошейник закреплен за собакой. В любом городском отделении Архива по жетону можно было установить имя и возраст лекаря, а так же его ученую степень. По жетону Виго Алесси из Кронберга нельзя было установить ничего.
Второй загадкой был его чрезвычайный интерес к различным механизмам. То есть Смотритель не нашел бы в этом ничего странного - он и сам порой забавлялся тем, что мастерил внукам механических жуков и бабочек, - вовсе нет тут ничего зазорного, ведь вся Республика существует благодаря механизмам. Непонятно было, зачем механизмы нужны врачу, лечащему неизлечимо больных и увечных людей. Здоровых еще можно делать механавтами, как это постоянно происходит в войсках, на поле брани, и при поступлении на государственную службу в Архив.
Но больных - зачем? Они же все равно умрут, а бесценная механика больше никуда не пригодится. Тем более что ни для одного пациента не было получено разрешения властей на механизацию. Вообще-то если в Приют придет машинный инспектор, то он может просто изъять механизмы изо всех тел, кои не получили разрешения властей на механизацию. Это не только был бы скандал, но и смерть многих больных, которые уже не могут жить без шестеренок, поддерживающих в них жизнь.
И, наконец, третья необъяснимая вещь - все работы лекаря не то чтобы не вписывались в скромное содержание Приюта, которого хватало только на пропитание, а вообще ни в какие ворота не лезли по стоимости. За некоторые машинки лекаря можно было купить небольшой дом, а то и поместье! Откуда такие средства у Виго Алесси из Кронберга, не знал никто. Может быть, конечно, за его спиной стоит богатый меценат, но зачем ему тратить такие суммы инкогнито? Ведь меценатов обычно все знают и почитают. Для того-то они и меценаты, чтобы о них все знали.
В общем, вопросов было больше, чем ответов. Они до поры до времени беспокоили Смотрителя до такой степени, что он уже хотел идти в префектуру, чтобы проверили, не шпион ли новый лекарь. Хотя, что можно разузнать, постоянно сидя в Приюте?
Затем произошла цепь событий, которая если не полностью развеяла хмурые мысли старика, то заставила его не беспокоиться о происхождении Виго Алесси из Кронберга.
Через два года после прихода лекаря в Приют к ним пожаловал странный гость. Это был среднего возраста господин, скорее барон или лорд, приехавший в новом паровом экипаже, работающем на сжатом природном газе. Старик кое-что знал о машинах, так как спокойная работа в Приюте располагала к увлечениям. Одним из таких у Смотрителя было чтение автосвитков с новыми чертежами экипажей, пароплавов и паролетов. Автосвитки ему неизменно поставляли по почтовому каналу, связывающему Архив Приюта с городским Архивом.
Поэтому одного стариковского взгляда на экипаж вельможной особы было достаточно, чтобы оценить его финансовую состоятельность. Гость был определенно богат.
Подтверждала это и его одежда, и манера говорить. Он попросил Смотрителя позвать лекаря, якобы прячущегося в этой дыре. Когда Виго Алесси вышел и увидел гостя, то у него был вид человека, который встретил ядовитую змею или тарантула, - презрение и опаска ясно читались на его лице.
Виго Алесси проследовал в экипаж незнакомца, и они ненадолго уехали. Через время экипаж вернулся, и Виго Алесси вышел из него, белее смерти. Шатаясь, он прошел в свои покои в Приюте - и не выходил оттуда три дня. После этого его работы возобновились. Но было видно, что лекарь постоянно чем-то озабочен, как будто все время ждал какого-то неотвратимого события, которое навсегда изменит его жизнь.
Через неделю странный незнакомец вновь посетил Приют, однако он не заинтересовался лекарем, а долго говорил со стариком Смотрителем о всякой дребедени: о войне с моряками, о повышении цен на газ и уголь, наконец, о том, что в его экипаже разболталась передняя ось, и ее надо отдавать в ремонт, а цены у механиков нынче так высоки.
Затем, вдруг прервав разговор, не говоря ни слова и не попрощавшись, незнакомец ушел к экипажу и вернулся с цилиндром странной конструкции. Ряд шестерней на нем сначала навел старика на мысли об автосвитке - так цилиндр был похож на эти свернутые рулонные книги с пружинной прокруткой текста. Но для автосвитка он был необыкновенно громоздок и тяжел. Незнакомец попросил передать это лекарю и, опять не попрощавшись, уехал.
Смотритель собирался пойти за доктором, но вспомнил, что ему нездоровилось - на днях он подхватил лихорадку от одного из больных, и теперь старику не хотелось его беспокоить.
Старик никак не мог отставить цилиндр в сторону - любопытство подталкивало изучить его поближе. На торцах цилиндра он обнаружил своеобразную гравировку - руку, сжимающую шестерню. Старик не мог припомнить такого знака среди мастеров-механиков. Без сомнения, цилиндр был изготовлен одним из мастеров. Хотя за последнее время их появилось достаточно много, не упомнишь все мастеровые знаки в мире. Возле сложной системы шестеренок Смотритель увидел рукоятку, которая была искусно вмонтирована в корпус механизма. Он осторожно потянул за нее - раздалось привычное жужжание пружины. Покрутив еще немного, смотритель услышал, как внутри что-то щелкнуло и шестеренки на поверхности цилиндра пришли в движение.
Половинки цилиндра начали расходиться, обнажая прозрачную капсулу с непонятным содержимым. Когда цилиндр полностью раскрылся, Смотритель не мог поверить в то, что было внутри - там, в капсуле, в прозрачной жидкости плавал настоящий живой человеческий плод!
От изумления старик чуть было не выронил механизм на пол. Затем, когда первое изумление прошло, он стал рассматривать содержимое капсулы. В ней, кроме плода, были еще тонкие трубочки и ряд серебряных шестерней, которые медленно поворачивались, создавая ток воды внутри капсулы.
Судя по тому, как двигался плод, старик понял, что он чувствует себя естественно. Но зачем кому-то надо делать такие богомерзкие вещи? Тем более над не родившимся еще ребенком? И что связывает лекаря, незнакомца и это создание? Смотритель решил обязательно обо всем дознаться у Виго Алесси.
Как только Виго пришел в себя после очередного приступа горячки, старик подошел к его кровати с цилиндром и молча поставил его у ног лекаря.
Виго, увидев цилиндр, сперва долго молчал, а затем сказал старику, чтобы он оставил его одного. Но Смотритель никуда не ушел, заявив, что требует объяснений, без которых он сейчас же через архив затребует префектуру и машинных инспекторов, которые, без сомнения, отдадут Виго в руки Святых Отцов, и его жизненный путь завершится на костре. Святые Отцы сжигали и за менее греховные вещи. А тут - надругание над природой и человеческим плодом. Ересь в чистом виде.
При этих словах Виго рассмеялся и взял цилиндр в руки. Нажал там пару рычажков, открыв верх и полностью освободив капсулу от механизмов, и удивленный старик увидел, как лекарь вынимает плод из воды. Затем, хорошенько размахнувшись, лекарь швырнул дитя об пол. Старик замер. Казалось, что сейчас у него случится обморок. Виго продолжал хохотать, указывая пальцами на расплющенный от падения плод, остатки которого деловито продолжали совершать движения. Старик тут же понял, что это всего-навсего искусная имитация, фокус. Мертвый механизм, который никогда не был живым, чтобы сейчас умереть.
Как оказалось, незнакомец был шарлатаном, вращающимся в высших кругах и показывающим различные механические диковинки за солидные суммы. Виго по молодости помогал делать ему разных монструозных гибридов человека и машины из тканей, бумаги и кожи. Однако когда фокусник не заплатил за очередное творение Виго, их пути разошлись. А этот экспонат - механическое чрево, вынашивающее ребенка, которое Виго сделал первым, он вернул ему в память об их предприятии.
Это объясняло практически все - и любовь лекаря к машинам, и его механизмы, которые он несомненно делал для кунсткамеры фокусника за его же деньги. После этого случая старик начал больше доверять лекарю, тем более что большинство его больных чувствовали себя преотлично - лечение им помогало не только протянуть срок, отмерянный на небесах, но и надеяться на большее.
*****
Виго Алесси в который раз за день пошел проверять давление в ядре лечебницы. Так ведь скоро станет невозможно работать! Подумать только - давление пара упало за день на два герона! непонятно, что только делает смотритель? Опять в объятиях Морфея? Или опять мастерит своих жучков? Это, конечно, похвально, но не стоит забывать свои служебные обязанности.
Без ядра Виго не сможет продолжать свои исследования, а Приют не будет обогреваться зимой. Ядро представляло собой большой паровой реактор, от которого работали все механизмы приюта. Наверное, уже и не найти дома в Республике без ядра. Даже в крестьянских халупах есть переносные ядра, которые облегчают хозяйкам домашний труд, а мужчинам - мелкую работу по хозяйству.
В бойлерной, разумеется, никого не было - и давление уже упало на три Г. Подбросив в топку немного угля и отрегулировав клапаны на скорейшее поднятие пара, Виго пошел в комнату старика Смотрителя.
Однако там его не оказалось. Неужели он опять без предупреждения отправился в город? Чтобы проверить, так ли это, лекарь решил пойти в приемную, где старик, отправляясь в город, всегда оставлял ключи от хозяйственного склада - вдруг лекарю что-то понадобится.
Нельзя сказать, что эти походы были частыми, но то, что неожиданными они были - это точно. В прошлый раз из-за его небрежности у Виго остановился процесс витрификации редкой саламандры, которую после восстановления давления так раздуло, что ее нельзя было использовать даже для изготовления чучела. И вот теперь опять - хорошо еще, Виго вовремя спохватился и перекрыл все вспомогательные механизмы, которые уже приготовили к сложной операции одного из пациентов обители.
Как ни странно, приемная была не заперта - значит, старик еще здесь. И действительно - он сидел у камина и дремал. Но через несколько секунд Виго понял: от этого сна он уже не проснется. Старик был мертв. Быстро сбегав за инструментами, Виго начал осматривать тело, хотя уже догадывался, что старика хватил сердечный удар.
Тело Смотрителя было еще теплое, видимо, он недавно решил посидеть у камина, и тут его настигла смерть. И тут Виго решился на отчаянную авантюру: что если попробовать на старике то, что он раньше делал только на жабах и саламандрах? Если, конечно, Виго прав, и у старика отказало именно сердце - тогда он попробует заменить его механическим устройством, которое перегоняет кровь не хуже живого. Но если только об это кто-то узнает... При одной мысли об этом Виго ужаснулся. Костер - еще не самое страшное наказание за подобные еретические деяния.
Но, с другой стороны, со стариком они уже притерлись друг с другом за эти годы, и, что самое главное, Виго пугала побольше костра перспектива остаться самому на хозяйстве в приюте. Ведь нового Смотрителя назначат еще не скоро, а до этого все хозяйственные дела Виго придется выполнять самому.
Решено - пусть холодная сталь металла даст старику еще один шанс. Кроме того, Виго станет первым, кто посмел вырвать у смерти добычу. Жаль только, что об этом нельзя будет сообщить ни в Гильдии Лекарей, ни тем более в Конструктарии Гильдии механологов.
Перетащив с помощью больных тело в операционную, лекарь начал подготовку к сложной операции. Надо было делать все быстро - тело уже начинало холодеть. Сначала Виго прикатил к операционному столу портативный насос, который будет служить сердцем старику, пока лекарь не сконструирует такой механизм, который можно было бы оставить в теле старика безболезненно.
Вскрыв грудную клетку и зажав края тканевыми тампонами, Виго извлек мертвое сердце старика - да, именно в него попала смерть своим копьем. На медных трубках Виго подсоединил артерии к насосу и обнажил сердечные нервы. В них он воткнул длинные платиновые иглы, которые связал медной проволокой и нагрел. В иглах содержались вкрапления другого металла - родия, который, нагреваясь, отдавал живительные молниевые разряды по игле в нервы, питающиеся теми же разрядами.
О том, что человек и машина схожи и управляются молниевыми разрядами, ему рассказал десять лет назад его коллега - Франческо Пикколо. И с тех пор он многое узнал о том, как надо питать микроскопическими разрядами нервы для того, чтобы органы, даже отделенные от тела, работали некоторое время.
Включив насос и хорошенько прогнав кровь через контейнер с серебряными пластинами, сообщающимися мембранами с воздухом, Виго насытил кровь и ткани старика живительным кислородом. Осталось растормошить органы старика, не приводя его в сознание, чтобы он не мучался от боли - ведь грудная клетка у него будет раскрыта еще несколько дней, пока Виго не сделает новое сердце. Хорошо прогрев иглы, лекарь начал будить сонные органы с помощью нагретых игл. Пока у него все получалось.
Из препараторской лекарь принес большую банку с вязким прозрачным бальзамом - им надо было залить грудную полость, чтобы не допустить инфекции и кровотечений, пока старик будет лежать в операционной. В похожем бальзаме Виго держал все свои экспонаты - они хранились годами и не разлагались.
Одна часть операции закончилась, но предстояла еще большая работа. Накрыв тело латунным колпаком с маленькими прозрачными окнами, Виго удалился в свой кабинет и лег спать - операция сильно изнурила его.
На следующий день лекарь начал собирать сердце. Сперва он хотел сделать его на газовом ходу, использовав простую паровую турбинку, но у него не получалось достаточно охладить камеру сгорания. Паровое сердце было настолько горячо, что могло обжигать ткани. Тогда Виго решил заменить его пружинным механизмом. Найдя самую мощную стальную пружину, лекарь вмонтировал ее в насос, увеличив мощность несколькими шестеренчатыми передачами. Теперь сердце было холодным, но из-за пружины и передач достаточно большим. Если его вставить в старика, оно будет выпирать наружу.
Виго уже подумывал о том, что можно было бы сделать пневматическую модель, но тут его осенила смелая идея - что если поставить пружину поменьше, но свернуть ее настолько туго, что она будет давать не меньше энергии, чем большая? Правда, для того, чтобы ее завести потребуется специальная машинка, но это лучше, чем если бы сердце выпирало из старика наружу.
Через несколько часов у Виго на столе лежала посеребреная полусфера, в которой был заключен хитроумный латунный механизм, состоящий из множества шестеренок, нескольких гребных лопаток, как у пароплава и маленькой коробочки, в которой, как змея в логове, сидела туго свернутая пружина. Все было готово для того, чтобы старик очнулся от сна смерти.
Лекарь в последний раз проверил, как работает сердце, собрал и впервые завел его. Прошло два дня - сердце работало как часы. Виго нужно было удостовериться, что механизм работает безотказно, поэтому он завел его еще раз и выждал еще один день.
Виго наконец за это время смог отдохнуть и показаться остальным обитателям Приюта. Они знали, что доктор старается спасти старика, поэтому все время опекали Виго, принося ему еду и всячески помогая.
За это время в комнате, где жил старик, лекарь собрал машину, которая каждый день будет заводить старика, как обычную куклу. И если старик замешкается хоть на минуту и не заведет его вовремя, то оно остановится и Смотритель умрет. Теперь уже навсегда. Хотя, подумал Виго, такая жизнь все же лучше смерти. Благодаря хитроумному устройству, которое будет жужжать за несколько часов перед окончанием завода, старик будет знать о том, что нужно пойти в свою комнату и завестись.
Оставалось еще много работы - нужно было приготовить старика к пересадке и затем постепенно приводить его в чувство.
В операционной старик лежал без единого движения. Можно было подумать, что он спит, если бы не ряд трубок, выходящих из его груди к аппарату, подвешенному над столом. Насос, прогоняющий кровь через банки с фильтрами и кислородными мембранами, тихо гудел - казалось, что он что-то бормочет. Лекарь осмотрел старика - все было в порядке. Можно было приступать к самой главной части операции.
Для того чтобы сердце не сместилось при ежедневном заводе, его нужно было крепко вживить в тело старика. Виго надел специальный увеличивающий шлем с двумя увеличительными тубусами возле глаз. Это устройство помогало ему соединять и сшивать даже самые мелкие сосуды и нервы. Очистив грудную клетку от консервирующего бальзама, лекарь положил внутрь сердце и стал подшивать нервы к отдельным платиновым иглам и скобам на его поверхности. Дальше он осторожно начал отсоединять трубки от артерий старика. Их надо было за несколько минут внедрить в механическое сердце, а не то старик умрет окончательно. Сердце легло между легкими, как если бы всегда там было. Самая трудная часть работы позади, Виго облегченно вздохнул. Осталось немного - с помощью трепанационных сверел лекарь проделал в костях грудной клетки ряд отверстий - в них вкрутятся серебряные болты, прочно соединив сердце с ребрами и металлической пластиной на животе старика, в которой будет отверстие для завода, прикрытое специальной крышечкой. Скрутив болтами воедино сердце, ребра и пластину снаружи, Виго выгравировал на ней шестеренку, которую сжимает рука.
После операции лекарь решил не тревожить старика пару дней - необходимо было, чтобы его тело отошло от ран, нанесенных хирургическими инструментами.
За это время ему пришлось заняться накопившимися проблемами приюта: многие больные нуждались в лекаре, да и хозяйственные дела по обслуживанию машин (часовщиков в больнице не было - слишком уж был скуден ее бюджет) заставили Виго на время забыть о пережитом и успокоиться.
И вот, наконец, настал момент пробуждения старика от смертельной дремы. Проверив по записям автосвитков хронологию пульса, Виго сделал старику инъекцию жидкости, хорошо проводящей молниевые разряды, и затем начал с помощью медных игл будить закоченевшие от длительного сна мышцы. Подкрутив сердце, чтобы побольше разогнать кровь в старике, лекарь увидел, как щеки старика начинают наливаться румянцем. Через минуту-другую смотритель открыл глаза и уставил пустой взгляд в потолок.
Виго был вне себя от радости. Ему, наконец, удалось сделать то, что не было доступно никому ранее. Он практически оживил человеческое тело после смерти! И если ему удалось сделать сердце, то почему нельзя со временем заменять и другие органы? А, может, и сам мозг? Однако Виго довольно слабо разбирался в теории автоматов, которые могли принимать сами решения и работать без вмешательства человека. Теперь можно показать глупцам из Академии медицины в Механиции, что он чего-то стоит! Правда, пока лекарь полностью не убедится, что старик отошел от смертного сна, и чувствует себя нормально, никому рассказывать о своем открытии нельзя.
Пока Виго размышлял, старик начал вставать с кровати, и тут же упал на пол - ослабленные за дни лежания мышцы ног не держали его. Лекарь тут же сделал старику несколько инъекций питательной жидкости в мышцы ног и воткнул в них несколько медных игл, присоединенных к ручной машине, вырабатывающей молниевые разряды. Благодаря этому старик мог передвигаться без посторонней помощи.
- Как вы себя чувствуете? Можете говорить?, - спросил лекарь и начал тормошить смотрителя.
Старик некоторое время ничего не отвечал. Потом он начал издавать какое-то мычание, которое, как разобрал лекарь, оказалось словами:
- Тесно... Тесно мне. Тесно...
Сказав это, старик повернул голову и начал смотреть на Виго. В его пустых глазах отражались блестевшие стекла хирургической лампы и силуэт лекаря. Алесси опять начал расспрашивать старика, но тот опять бормотал и выдавливал из себя обрывки слов, пытаясь выразить, как ему тесно.
И тут, в очередной раз заглянув в незрячие глаза старого смотрителя, Виго вдруг понял, что больше он ничего от старика не добьется - видимо его сознание померкло из-за того, что лекарь недостаточно быстро провел процедуру подключения его умершего тела к машине, которая поддерживала в нем жизнь все время, пока Виго был занят механическим сердцем. Всего несколько минут покрывала смерти хватило, чтобы мозг старика разрушился, как не старался Виго. Потусторонние сети отпустили тело, не выпустив обратно душу.
Осознав случившееся, лекарь сперва хотел закрыть старика в его комнате и не вспоминать о нем больше. Но затем он вспомнил, что тело смотрителя реагирует на его слова, значит, какая-то работа в его мозгу все же идет - ведь он хотел что-то донести до лекаря. Пусть это не полноценное человеческое мышление, но и не растительное существование. Возможно, стоит уделить расспросам тела старика больше времени, чтобы узнать, что он такое сейчас.
- Дышать... Тесно дышать. - вдруг произнес старик, и начал ходить из угла в угол в операционной. Виго начал понимать - наверное, винты, прикрепляющие сердце к ребрам смотрителя, слишком сжимают грудную клетку, и поэтому старику 'тесно дышать'.
Ну да! Необходимо только немного ослабить их или сделать что-то вроде подвижной скобы, чтобы при вздохах сердце оставалось на месте, а грудная клетка могла двигаться как обычно.
Для этого пришлось снова уложить старика на операционный стол. Виго даже немного изменило конструкцию креплений - добавил пневматические опоры, которые при малейшем давлении со стороны ребер выдвигались сами, увеличивая длину креплений, так что теперь старик мог дышать полной грудью безо всяких стеснений. Этот механизм также не нуждался в смазке и не мог заедать, поэтому все, что нужно было делать старику с сердцем - это регулярно заводить его специальным заводным устройством в своей комнате.
После того, как смотритель опять пришел в себя, он смог более связно отвечать на вопросы лекаря. Оказалось, старик полностью потерял память и смутно понимает вообще, что он такое и что с ним происходит. Он может частично понимать речь и, даже, связно отвечать, но только на самые общие вопросы. От былой человеческой личности старого смотрителя не осталось и следа. Как и предполагал лекарь - перед ним скорее человекообразная машина, которая может передвигаться и описывать свои ощущения.
Через несколько дней смотритель стал сам выходить и обходить Приют. Зачем он это делал - не мог сказать ни Алесси, ни, тем более, сам старик. И, более того, смотритель не мог сам заводить сердце - для этого Виго связывал его и, взяв для подмоги нескольких больных, переносил в заводную комнату, где совместными усилиями его заводили.
Надо отметить, что, несмотря на противоестественность происходящего, больные были в восторге от операции. То, что Виго дал возможность старику существовать дольше, чем было ему отмерено судьбой, восхищала всех обитателей Приюта.
Через неделю после того, как старик начал самостоятельно передвигаться, Виго решил приспособить его для поддержания работы ядра Приюта, которое вырабатывало пар для всех механизмов. Все, что было нужно для этого - следить за давлением пара на приборах, и, как только оно падало до значения в пять геронов, нужно было подбросить в топку дров, чтобы давление поднялось до семи.
Уговорами и объяснениями сделать ничего не удалось - старик не понимал, ни что такое ядро, ни что ему необходимо делать. Если бы в распоряжении Алесси была малая машина наподобие архивных механизмов, то он мог бы смонтировать ее на смотрителе, и он бы нехотя выполнял эту обязанность. Однако, во-первых, это было дорого, а во-вторых - такой машины сейчас у лекаря не было. Поэтому пришлось объяснять старику, что ему нужно делать, опять и опять, на что смотритель только мычал. Видимо, Алесси нужно было действовать другими методами.
Среди больных было несколько механиков, которые взялись помочь Виго. Они перенесли заводную машину в помещение ядра и соединили со смотрителем так, чтобы он не мог двигаться. Последнего пришлось намертво прикрутить к креслу с педалями, нажатие на которые автоматически приводило в действие конвейер, подающий в топку дрова и хворост. Заводную машину же соединили обратной связью с манометром, и, как только давление падало, машина начинала вращать сердечную пружину и, тем самым, быстрее перекачивать кровь в теле старика. От этого тело смотрителя начинало конвульсивно дергаться, он нажимал на педали и нехотя доводил давление в ядре до нормы, после чего заводник автоматически отключался, оставляя старика в покое.
Эта нехитрая придумка восхитила всех больных. Некоторые даже мечтали о таком завершении собственной жизни, ведь что может быть лучше служению машин? Среди инвалидов было несколько умасливателей, которые первыми попросили Алесси, если у него получится, использовать после смерти их тела для управления машинами или их обслуживания.
Благодаря такому обороту дел у Виго отпала необходимость в часовщиках - ведь они стоили немалые деньги и, при этом, за их состоянием нужно было постоянно следить.
Несколько месяцев приют жил обычной жизнью. Власти не проявляли интереса к делам Приюта, так как война с матросами обострилась, и количество инвалидов, поступавших в приют, росло с каждым месяцем, а финансирование, естественно, оставалось на прежнем уровне. Виго выбрал самого расторопного неофициального смотрителя из инвалидов и поручил ему хлопотать по хозяйству, так как сам он не успевал заниматься этим из-за большого притока больных. Людям в Дрездене, которые вели дела со стариком и были удивлены его отсутствием, Виго объяснял, что ему нездоровится, и он не хочет покидать приют, поэтому вместо него хлопочет один из больных.
И вот в один из пасмурных апрельских дней к Виго в гости опять пожаловал его старый знакомый - богато одетый господин. Он приехал в Приют на новом паровом экипаже в сопровождении двух газовых автоматов, которые, скорее всего, служили ему телохранителями. У постояльцев Приюта он настойчиво спросил лекаря.
Виго не сразу захотел встречать нежданного гостя. Было явно видно, что они не симпатизируют друг другу. Однако что-то побудило лекаря все же принять своего старого знакомого. В высших кругах его знали как месье Шарль Кокнар. Виго знал шарлатана под прозвищем Эдвард Нюрнбергский.
Суть разговора, который начал Эдвард, сводилась к следующему. Демонстрируя мертвые механизмы-гибриды в высших кругах и устраивая зрелищные фокусы, одна из вельможных персон заинтересовалась ими настолько, что решила воспользоваться услугами 'механического чародея', как звали тогда месье Шарля. У вельможной особы была дочь, страдающая редким для ребенка заболеванием - она слишком быстро старела. В неполных двенадцать лет ее тело было дряхлым, как у старухи и вдобавок изборождено морщинами. По ее виду можно было догадаться, что и внутренние органы были тоже дряхлыми и могли отказать в любое время. Кроме того, ее мышцы были не в состоянии поддерживать и передвигать девочку, поэтому она большую часть времени лежала в своей комнате.
Особа, имя которой и положение Эдвард решил не называть, по некоторым причинам не могла прибегнуть к услугам Гильдии Лекарей, поэтому она попросила мэтра механики и медицины Шарля Кокнара заняться здоровьем девочки. Предполагалось сконструировать механизм, полностью погружающий девочку в саркофаг с питательным раствором, чтобы кожа восстановила былую упругость, а девочка при этом могла бы передвигаться по замку в этой механической капсуле, постоянно находясь внутри нее. Необходимо было учесть тонкости, связанные с приемом пищи и другими гигиеническими процессами.
Об этом Эдвард Нюрнбергский просил Виго в свой прошлый приезд, но так как тот отказался, пришлось действовать на свой страх и риск, так как, по каким-то соображениям, мэтр Шарль Кокнар не мог отказать вельможной особе.
Сделать саркофаг самому, естественно, шарлатану было не под силу. Ему пришлось воспользоваться услугами энтропиков, которые сконструировали жалкое подобие того, что планировалось, и, как только девочка была помещена внутрь, то через несколько дней захлебнулась питательным раствором и умерла.
Неизвестно, кто допустил фатальную ошибку - Эдвард или конструкторы-энтропики. Воздухопровод, ведущий в гортань девочки, не был герметичным, и легкие несчастной потихоньку заполнялись водой, пока она не отдала богу душу.
Эдвард не сразу узнал об этом, так как были определенные трудности в разговоре с девочкой через механический саркофаг. Но когда механика не подавала жизни несколько часов, он подумал, что что-то случилось и, разобрав системы капсулы, нашел роковую ошибку.
Естественно, что вельможная особа не простит такой оплошности. В лучшем случае мэтру Шарлю Кокнару не сносить головы. Поэтому теперь Эдвард просил Виго пойти ему навстречу и изготовить из девочки заводную куклу, которая навечно останется в саркофаге, односложно отвечая на вопросы и двигая конечностями. А уж мэтр убедит ее родных, что для девочки это единственный шанс оставаться молодой.
Виго был отличным таксидермистом, поэтому мог это сделать. Более того - он мог сделать кожу девочки девственно гладкой, подтвердив этим фактом правильность курса лечения мэтра. После всей этой комедии, которая должна была растянуться на несколько месяцев, девочка яко бы выздоровеет совсем, выберется из капсулы и якобы сбежит из родительского гнезда жить своей жизнью. Так Эдвард Нюрнбергский освободится от вмененного ему обязательства.
Если же Виго откажется от помощи в этом деле, то его все равно заставят это сделать высшие силы, которых Эдвард не называл. Они заинтересованы в том, чтобы вельможная особа была уверена в выздоровлении девочки.
Более того - авантюрист намекал на то, что ему известны детали экспериментов, которые проводит Виго над жителями Приюта, всего несколько слов придворным клерикам - и Виго не миновать очищающего пламени костра.
Лекарь понял, что дело приняло серьезный оборот. Он знал Эдварда - он не остановится ни перед чем для того, чтобы отомстить Виго за отказ. Скрепя сердце, Виго пришлось пообещать Эдварду помощь.
Начинались ясные майские дни...
*****
Дневник лекаря Виго Алесси
(местами неразборчиво - в середине не хватает несколько страниц)
3 мая 1452 года
...одного - как можно таксидермировать дочь придворного у него же в доме? Эдвард обещал сделать закрытый осмотр девочки на несколько дней, я должен все успеть за это время. Сперва нужно подготовить пружинный каркас и потом пронести его во дворец...
Надо завтра сказать нашему чудотворцу, чтобы он измерил девочку - мне ведь будут нужны точные размеры.
.....
Эдвард! Приготовь для меня:
1. Машина архивная большая
2. Набор поршней разной величины, кольца
3. Гидронасос
4. 3 редуктора с передаточными числами 12, 45 и 8
5. Тонкие медные трубки
6. Сосуд Дюбуа с конденсированным воздухом
......
8 мая
Беспокоят меня пациенты - за изготовлением чучела девочки я якобы не занимаюсь их болезнями. На все то воля божья.
9 мая
Каркас почти готов, нужно проверить, как все работает в целом. Плохо то, что Эдвард слишком торопит меня - родители начали что-то подозревать и думают, что их чаду становится все хуже и хуже, а не лучше, как говорит наш чудо-лекарь.
Сегодня наконец-то Эдвард смог привезти мне детали. С таким моим рвением и его пронырливостью мы могли бы стать одними из самых знатных механиков в Гильдии! Но не дано, не дано - его прельщает мимолетная слава, меня же - исследования...
15 мая
Сегодня как никогда чудесный день после того, как мне удалось воскресить старика. Мне кажется, что я не только поборол смерть, но и смог вдохнуть жизнь в безжизненный металл - кукла-каркас, что будет составлять основу мертвого ребенка, проявляет признаки разума! И это не обычные механические движения любого часовщика-автомата, нет! Тут все гораздо сложнее - часовщики выполняют определенную последовательность действий, которую никак не изменить без перемены конструкции их архивной машины, а мое чучело может самостоятельно назначать себе занятие!
Мысли путаются. Никак не пойму, что особенного в его конструкции мне удалось изменить для достижения такого результата? Что ж, не торопи меня Эдвард, я мог бы сделать ему начинку попроще, а этот дивный механизм оставил бы для дальнейших экспериментов. Но нет, завтра уже необходимо переносить его во дворец - я постараюсь сделать как можно больше набросков, чтобы потом в точности повторить это чудо.
19 мая
Что за дьявол!!! Это же невозможно! Простая кукла натворила столько дел... А Эдвард, если бы он только мог предполагать, чем все закончится ...
Нужно в точности записать события прошлых дней во дворце, чтобы я смог понять, что, собственно, произошло...
Тайно доставив скелет во дворец, Эдвард представил меня графине в качестве своего однокашника - специалиста по природному магнетизму, коим он надеется полностью излечить пациентку. Однако нетрадиционная метода и секретность метода обязывает домочадцев на два дня не заходить к больной, пока она будет проходить лечение.
Закрывшись в покоях дочери, мы начали. Заранее Эдвард разместил в них несколько монструозных машин, которые закрывали операционный стол.
Таксидермация была трудна - мне давно не приходилось видеть такого дряблого тела и плохих тканей. Надеюсь, что Эдвард сделает побег пациентки как можно скорее, иначе наш обман раскроется...
На все ушел полный день. Положив сшитую и наряженную пациентку в кровать, мы заснули прямо на полу - настолько велико было изнеможение. Потом сквозь сон я слышал какой-то шум и стрекот, как будто работал механизм счетной машины, хотя архивную машину куклы мы не включали.
Придя в себя, мы начали готовить наш экспонат к показу. Эдвард заранее приготовил пути к побегу - после демонстрации мы должны были бы уехать недалеко от поместья, а заведенная кукла ночью пришла в определенное место, которое я рассчитал и установил в ее счетной машине заранее. Эдвард даже написал записку от ее лица для того, чтобы подбросить родителям - что-то вроде 'я еще молода, хочу увидеть мир...'.
Вот мы в зале, родители смотрят на чадо, которое замечательно работает по моей команде, занесенной в машину ранее. Смеется, танцует, обнимает папеньку, и даже пускает искусственную слезу из глаз. До сих пор не могу поверить в реальность происходящего. Кукла ведет себя в сто раз лучше того, что я мог сделать!
Родители рассыпались в благодарностях перед нами - маркиз посулил еще большее вознаграждение, чем думал Эдвард - я заметил это по блеску в его алчных глазах.
Затем произошла катастрофа. Папенька и маменька захотели увести чадо трапезничать вместе с ними! Слава богу, Эдвард смог отговорить их - дескать, после лечения девочке нужна специальная диета и наблюдение врача.
Я отер пот со лба, как вдруг чадо начало говорить - нет, папенька, я хотела бы покушать вместе с вами! Мне стало дурно... Эдвард посмотрел на меня диким взглядом - он думал, я хотел отомстить ему таким образом, раскрыв механическое происхождение девочки. Он что, не понимал, что на костер мы угодим вместе? Хотя мне лучше было бы в ту минуту на костре.
Я вспомнил старые легенды про некромантов, оживляющих мертвецов, и в тот миг мне показалось, что это говорит и поет не механическая кукла, находящаяся в трупе девочки, а сама смерть...
Она еще раз посмотрела на нас мертвыми глазами и ушла за родителями... Я впал в какое-то беспамятство, хорошо, что Эдвард схватил меня за руку и громко произнес:
- Я надеюсь, вельможные господа разрешат нам присутствовать при трапезе, иначе мы не можем гарантировать сохранности здоровья юного создания.
Нас любезно пригласили к столу. Естественно, желания притрагиваться к еде не было и в помине. Кукла, поцеловав маменьку и папеньку, села за стол и взяв приборы, начала деловито копаться в тарелке. О ужас! Я заметил, что возле шеи швы были наложены неплотно. Если внимательно присмотреться, то были видны медные заклепки, соединяющие кости с медным каркасом...
Но в следующий момент стало понятно, что присматриваться не будет никто - папенька вдруг упал лицом в тарелку, а маменька, испустив протяжный вздох, начала кашлять кровью. После всего пережитого я тоже лишился чувств, последним, что я слышал, был пронзительный голос куклы:
- Измена! Родители и лекари отравлены! Схватите повара! Повара!!!
Очнулся я уже в приюте... Возле меня лежала записка:
'Маэстро Алесси, если вам дорога жизнь, не появляйтесь более в высшем обществе. Оставайтесь в приюте и никогда более не покидайте его стен. Забудьте про вашего друга Эдварда - он мертв, лишь вам, как его орудию, было решено сохранить жизнь'...
Мне опять нездоровится. Пока я писал, события вспомнились мне чересчур ярко... Лихорадит... Опять я вижу эти мертвые глаза и слышу ее крик...
26 мая
Я проболел лихорадкой почти неделю... Вместо того, чтобы лечить больных, они сами ухаживали за мной...
Из автосвитков, приходящих из города, я узнал о чудесном исцелении дочери маркиза Пирро... О боже! Это же один из самых влиятельных советников короля! Эдвард играл с огнем! И там же ниже о внезапной кончине маркиза, его супруги и двух лекарей. Заговор раскрыт дочерью! Это же какой-то бред... Казнен повар, который отравил блюда, девочка же, не имея больше родственников, и канцелярией не утвержденная к назначению опекунов, титулована маркизой Пирро и по наследству принимает поместье, а вместе с ним и должность советника Республиканской канцелярии, когда совсем поправится...
Но это же невозможно!
И, что еще более интересно - получается, я тоже мертв?
28 мая
Черт знает что... Не знаю даже, что и думать... Похоже, начинается новая война с Океанской Империей. День назад из городских автосвитков я узнал о всеобщей мобилизации Республиканской Армии и о добровольном выявлении и сборе дополнительных помешанных в корпуса противодействия. А сегодня ко мне явился посыльный капрал из Дрездена с предписанием о мобилизации всех умалишенных, содержащихся в Приюте. Хочу я того или нет, но я должен как местный лекарь обеспечить их трехдневным довольствием и синхронизующими шлемами.
Жаль только, что у меня их только два, и поэтому те семь несчастных, которые содержатся в специальном отделении Приюта, вынуждены по очереди погружаться в сумерки разумного существования, чередуя время ношения этого удивительного механизма, который зажигает крупицы разума в том, кто его носит.
Но как бы мне не было жалко моих пациентов, сейчас они нужнее на фронте. А ведь я был уже близок к тонкому исследованию их психики с помощью микроскопических молниевых разрядов, которые я разместил на всех приводах синхронизирующих шлемов! Я сам мог 'заглядывать' в мысли моих пациентов, пребывающих в сумерках сознания! Парить над их безумием, изучая его первопричины! Видеть гротескные ростки шизофрении, произрастание самых темных страхов, тайные помыслы навязчивых идей и фантомы, постоянно мелькающие в разорванной ткани сознания, которое под воздействием постоянного синхронного движения приводов шлема стягивалось, и внешне походило на нормальное.
Теперь же все это у меня отнимут...
5 июня
Оказывается, война не так далеко - сегодня я услышал далекий гул вибрационных снарядов, а больные приюта, особенно те, у которых механические протезы, говорят о давнем нарастании гудения в теле. Некоторые даже поснимали искусственные конечности и передали мне на хранение в специальный контейнер-аэростат, чтобы уничтожающие вибрационные волны не испортили их тонкие часовые механизмы.
Мне что-то надо делать со стариком хранителем, потому что он все чаще начинает биться в припадках - видимо, вибрация заставляет его механическое сердце биться то быстрее, то медленнее...
Все эти передряги отвлекают меня от страшных событий последних дней - странного поведения механической куклы и внезапной смерти маркиза Пирро...
Я ведь даже не знаю, что могло случиться с Эдвардом. Может, он тоже мертв, или ему, как и мне, приказано молчать и скрываться под другим именем?
15 июня
Долго не мог писать в дневник - всем Приютом мы боролись со страшными отголосками вибрационных волн, постоянно приходящих со стороны фронта. Старика смотрителя пришлось погрузить в каталептический сон и поместить в спасательный аэростат, как, впрочем, и добрую половину обитателей Приюта, механические приспособления которых могли выйти из строя от виброударов. Как, однако, выходит боком мне мое мастерство! Вместо того чтобы радоваться жизни с искусственной почкой или легким, больные вынуждены висеть в сотне метров над землей и постоянно испытывать боли от резонансных движений механических передач, находящихся в их теле.
Но, видит Бог, не я отнимаю у них надежду на жизнь! Если бы не совет гармоников в Республиканской Палате, войны можно было бы избежать! Жаль, что в Механиции энтропиков меньшинство, и они не могут повлиять на решения, принимаемые в Палате.
С политикой гармоников нельзя было избежать войны, наоборот - они ее хотели! Плохо, когда нужно насильно заставлять другие государства втискиваться в доктрину о вероятностях, как будто у нас в стране ее недостаточно хорошо воплощают в жизнь...
Из автосвитков я узнал, что на передовой творится сущий хаос: тысячи наших подвижных крепостей за часы превращаются в груды расшатанного вибрацией металлолома, автолеты заливают противника вязким желе, которое за секунды кристаллизуется и моментально делает противника обездвиженным, шагоходы Океанской Империи терпят сильнейшие резонансные удары, а их пилоты потихоньку сходят с ума благодаря нашим армиям синхронизованных умалишенных.
Картина ясна - как обычно еще несколько дней наступление будет продолжаться, а затем противники опять отступят, обессилев в схватке. Никогда еще Республике не удавалось сломить натиск Океанской Империи. Как, впрочем, и ей не удавалось пробить вероятностные заслоны, недавно построенные гармониками. Будем ждать затишья. И, конечно, опять новых пациентов...
21 июня
Как я и думал, в Приюте опять нет мест. Хорошо, что на улице тепло, и поэтому наиболее здоровые пациенты ночуют там. Эти пять дней пронеслись в круговерти операций - простых и сложных. Некоторых я буквально вытащил с того света, других пришлось собирать по частям из 'подручных материалов', оставшихся от их менее удачных собратьев... У меня уже не осталось ни лекарств, ни механизмов - все разобрано и разделено между пациентами. Мне становится иногда страшно - что будет, если узнают о моем лекарском произволе? Я просто обречен на немедленную мучительную смерть за механизацию больных...
Но зато нас уже не мучают вибрационные удары и все обитатели приюта веселы и счастливы, что им удалось увидеть смерть в глаза, и вернуться назад!
Если бы они знали, что они уже наполовину механизмы, и только наполовину - люди...
27 июня
Похоже, что мои методы лечения не пользуются особой популярностью среди народа. Сегодня мне рассказали о нескольких стычках между поселянами, живущими неподалеку, и моими пациентами.Дело в том, что то скудное довольствие, которое я расходую на всех больных в Приюте, устраивает не всех, поэтому по ночам многие мои пациенты повадились посещать окрестные поля и огороды. Некоторые начали по ночам караулить моих подопечных, а те, в свою очередь, как люди военные, смогли дать соответствующий отпор. Ну да это дело житейское, главное, чтобы поселяне не заметили моих методов лечения... Иначе можно смело готовиться на костер...
На этом дневник лекаря Виго Алесси обрывается
*****
Постепенно среди поселенцев деревень, находящихся рядом с Дрезденом, начали появляться слухи о нежити, которая бродит вокруг Приюта Инвалидов.
Кое-кто из селян видел настоящего черта, ветром проносившегося по окрестным полям. Другие видели однорукого гуля, а третьи всерьез утверждали, что видели короля мертвых - вампира. Все поселяне, как один, стояли на том, что Дрезденский Приют стал логовом некроманта, искусно маскирующегося под добродетельного лекаря.
Префектура, естественно, сперва не придавала значению выдумкам черни. Но очевидцев было все больше и больше, и, наконец, власти решились на инспекцию Приюта.
Инспектора Карла Либергофа не радовала предстоящая перспектива расследовать столь противоречивое заявление. Как ему подсказывало внутреннее чувство, ситуация в приюте была либо выдумками простонародья, либо же связана с чем-то, что еще человеку недоступно. В любом случае карьерного повышения расследование ему не принесет, не говоря уже об обычном клиентском вознаграждении - вряд ли в Приюте у кого-то есть средства...
Поговорив с поселянами, Карл узнал, что в Приюте обитает чудовище - некромант Виго Алесси, создающий колдовскими способами армию нежити, которая регулярно наносит визиты в поселение. Вид чудовищ так ужасен, что даже самые храбрые мужчины не могли дать им отпор. Ночью они со страшным скрипом и гулом расхаживают по огородам, собирая зелья для колдовских нужд своего повелителя, которого они чтят и превозносят превыше всего.
Быстрое расследование в Приюте показало, что никакой нежити нет и в помине, а местный лекарь- некромант просто проводил незаконное лечение ветеранов войны и свежепоступивших больных с помощью механических устройств без разрешения Гильдии Механистов и Гильдии Лекарей.
Как и думал Либергоф, быстрого решения суда ждать не стоило: префектура распорядилась до выяснения дела Приют с его обитателями законсервировать, а лекаря направить на следствие в Верховный Суд Механиции.
Далее Карла отстранили от следствия по причине закрытия дела из-за скоропостижной смерти подсудимого.
*****
Из записей XXV Хранителя Машины
...И все время вынужден ходить с этим тяжелым для меня грузом. Ты должен понимать, лекарь, как трудно из поколения в поколение настраивать Машину и следить за ходом ее алгоритмов. Тут не справится даже самый изощреннейший ум. Поэтому все хранители носят за спиной сложнейший механизм, в миниатюре повторяющий Машину - так проще ее настраивать и видеть, когда пришло время заменить тот или иной вычислительный узел.
Я рассказываю тебе эту тайну потому, что ты уже никогда не вернешься наверх, останешься навсегда в Машинном зале, и будешь помогать мне преодолеть старческую немощь. Я знаю, как глубоки твои познания в медицине и механике, и уверен, что у тебя все получится.
Ты должен понять, как непрочен и хрупок без Машины наш мир. Без нее не было бы того мирового порядка, который существует сегодня. Это ее рычаги управляют марионетками-королями соседних держав, по ее воле начинаются и заканчиваются войны, она решает, кто достоин жизни или смерти, и дает указания всем политикам и вельможам. Ты думаешь, что сам смог оживить безжизненную куклу, бывшую дочкой маркиза Пирро?
Глупец! Малая архивная машина, которую тебе передал Эдвард, была специально создана Машиной для этой цели. Маркиз Пирро начал мешать нам своими выходками, поэтому, как только подвернулся такой случай, на его место встала надежная рука Машины в виде его механизированной дочери. Ты нам очень помог - с твоей помощью мы узнали новый способ совмещать живое и неживое вместе.
И твоя нынешняя фальшивая смерть лишь укрепит долговечность Машины. Я жертвую собой, поскольку мои знания о Машине безмерно больше, чем у любого другого Хранителя. Поэтому ты сделаешь для меня металлическую оболочку, в которой мой мозг будет бессмертен, и Машина сохранится в целости, развиваясь дальше под моим присмотром.
Что до тебя, то ты должен продолжить свои изыскания и, руководствуясь моими указаниями, сделать Машину еще более сложной и универсальной. Я, XXV Хранитель Машины, буду первым человеком, который станет ее полноправной частью!
Виго Алесси пристально смотрел на пожилого мужчину с большим и сложным механизмом за плечами, состоящим из тысяч мелких колесиков и передач, и думал, что его исследования только начинаются...
Свидиненко Юрий (Lazarus) 16.03.2008
|