Когда-то давно в южных песках жили шердиры. Это древний и некогда многочисленный народ. Могущественные чародеи, философы, зодчие, художники, но прежде всего славились своим боевым искусством воины шердиров.
Быть воином шердиров - большая честь. Костяк армии составляли Оре-Каши, "Одушевленный Меч", в переводе. Это особая каста, сформированная когда-то жрецами из самых сильных младенец нашего рода. Их, едва встали на ноги, забирали из семей и готовили, превращая в самых безжалостных и смертоносных воинов, каких видел мир. Только прошедшие испытание войной оре-каши могли заводить жен и наложниц, чтобы лишь лучшие из них, отобранные самим Проведением, могли продолжать род.
Воин Оре-Каши умел терпеть боль, непогоду, голод, лечить ранения, быть незаметным, сражаться в одиночку и строем и самое главное - умел эффективно уничтожать врагов. Спросишь, чем могут такие машины смерти заниматься в мирной жизни? Ничем. Вся жизнь Оре-Каши проходила отдельно от жизни остального общества. Они жили закрытой общиной в храмах войны, где их дни проходили в тренировках, состязаниях и совершенствовании тела и духа.
Конечно, существовала и воинская повинность, но призывные воины уж точно не были костяком армии - как могут крестьяне и ремесленники тягаться с теми, чья жизнь война? Однако, Оре-Каши нуждались в притоке свежей крови, поэтому каждый год несколько сотен новорожденных отбирались из шердирских семей, чтобы стать Оре-Каши. Не думай, что родители убивались горем - напротив, это был огромный почет. Вдобавок, семье даровали землю и особую милость.
Шли столетия, и племя стало царством, а царство перерастало в империю. Поглощая город за городом, один оазис за другим, Золотое Царство шердиров включило в себя целиком пустыню Махаэ, ему платили дань южные земли за морем, с ним торговали на западе эльфы, когда лапы Империи Денессера до них еще не добрались, и оно прорубало себе путь на Восток и Север.
Шердирские города были настоящими бриллиантами, сверкающими в песках. Блеск их золота был издали виден путникам, а богатства манили купцов со всех земель. В пустынных городах жизнь проходила на рынках, где можно было купить все от домашнего скота до экзотических тварей и чудищ со всего света, благовония, утварь, какую захочешь еду, украшения. И, разумеется, рабы для любых целей и любых видов.
Золото - то, что бросается в глаза в шердирском городе. Его много, и оно всюду. Им сияют купала построек, оно блистает на одежде и украшениях жителей, им украшается утварь и жилища. Порой казалось, что даже обычная дорожная пыль, и та была золотой.
Золото - проклятие рода шердиров. Оно влечет не только торговцев и путешественников, но и разбойников, завоевателей, всех мастей подлецов и прочий сброд, алчущий наживы.
Естественно, богатый и могучий сосед нее мог оставаться без внимания Империи Денессера. Их отношения много раз менялись, а начались с десятилетней войны, в ходе которой Денессеры признали свое поражение и отступили на север. После этого были времена договоров, интриг и выгод вплоть до упадка Золотого Царства во времена Большой Братской войны.
Шердиров нельзя назвать миролюбивым народом. Все царства, а тем более, империи стоят на костях своих врагов. Особенно агрессивны молодые государства - это их единственный способ выжить. Путь шердиров к господству в Махаэ лежал через реки крови, сожженные города и истребленные народы. Именно века сражений и завоеваний закалили армию Золотого Царства, сделав ее силой, способной противостоять даже Империи Денессера. К сожалению, именно эта сила и была обращена против себя же самой, когда началась Братская война.
Последний царь Рифгумиш большую часть жизни, как и цари до него, провел в битвах, а когда стал стар и немощен, его многочисленные дети уже выросли, и каждый жаждал себе царство. Науськанные алчными вельможами, чьи рода веками соперничали за власть и влияние, со смертью отца, они развязали самую кровавую в истории шердиров междоусобную войну. Шестеро самых сильных братьев и одна сестра уничтожили прочих своих родичей, имевщих виды на Золотое Царство, закончив Большую Братскую войну.
Мир держался около десяти лет, а потом началась война Семи Царств на Золотом Песке, похоронившая под этим самым песком Царство Шердиров, их культуру и искусство, их достижения в технологиях и чародействе, почти весь их род.
Усобицы ослабили внешние границы шердирских земель, сделав их жителей жертвами набегов дикарей с гор и пустынь, а потом с Севера пришла новая угроза.
Далеко в Денессере, сменив умершего отца, на трон взошел тогда еще юный император Герунший VI Сокрушитель. Нетрудно догадаться, что свою известность он получил за исключительные достижения в ратных делах. В имперских хрониках сказано, что Герундий VI одержал свою первую победу в шестнадцать лет, на голову разбив войско северных варваров, смевших отказаться склониться перед Империей Денессера.
С той самой поры вся его жизнь проходила в бесчисленных войнах за расширение земель и влияния, за воцарение порядка, во славу Империи и Света. Вместе с тем, современники, лично знавшие Императора, описывают его как человека кроткого и миролюбивого, он всегда следил за словами, не позволяя себе оскорблений и сквернословия, чем заражал своих приближенных, а свободное время проводил, рисуя море.
Закончив траур по отцу, Герундий издал Указ о Мире. И в Империи настал мир. За год этого мира Герундий укрепил границы Империи и умиротворил провинции, заключил мирные и торговые соглашения со всеми соседями, и никогда прежде Империя не знала такого процветания.
Конечно, подобное не могло длиться долго, и одним зимним утром в покои Императора вбежал запыхавшийся гонец, чтобы вручить Его Величеству свиток с посланием от Круга Магов в запечатанном футляре. Прочитав его, Император побледнел и потерял дар речи, его руки сжались в кулаках, раздавив золотой футляр, а вспыхнувший гнев налил белое лицо краской.
В послании говорилось о пророческом видении одного из членов Круга. Маг предрек, что в роду шердиров родится мальчик с черной душой, что он, достигнув Денессера, уничтожит Круг и Императора, и станет причиной падения Империи, которую разграбят идущие за ним орды варваров.
У Герундия не было выбора, он подчинился воле Круга и повелел созвать войско. Через несколько месяцев он возглавил поход, нацеленный на уничтожение всех, до единого шердиров.
Император четко понимал, какая задача стоит перед ним, и первым своим действием установил блокаду всего северного побережья Золотого Царства, ведь море в то время было самым быстрым и дешевым способом передвижения грузов, войск и рабочей силы. Кроме того, переходы по пустыне были изнурительны для людей и, в отсутствие современных дорог, занимали много времени.
Луч рассветного солнца коснулся песка. Расстелились длинные тени денессерских солдат. Раздался грохот осадных машин, тучи стрел со свистом обрушились на малое поселение. Испуганные жители в панике выбегают из домов, мужчины хватают мечи, мотыги, серпы и ножи, а женщины уводят стариков и детей. И все это тщетно, ведь вслед за обстрелом всегда мчатся легко вооруженные метатели копий и дротиков, на флангах летит легкая конница. Ни малейшего шанса уйти - никому. Солдаты Империи всегда славились своей дисциплиной и слаженностью действий. К полудню поселение опустело, лишь где-то вдали слышны стоны раненных. Солдаты не тратят силы на них - зной пустыни, голод и жажда, потеря крови. Ни малейшего шанса. Ручей перекрыт, колодцы засыпаны. Если кто-то сюда вернется, он жить здесь не сможет. Пойдет к морю - встретит солдат Империи и умрет. Пойдет на восток к границе - встретит солдат Империи и умрет. Пойдет в пустыню - не выживет.
Такая картина была по всей восточной границе Золотого Царства. Воюющие цари были так заняты распрями, что даже в столицах своих владений почти не оставили войск для защиты, и Император Герундий без труда равнял с землей их владения. А пока вести о том, что творится, дошли до царей, весь восток страны стал мертвой землей. Братья, лишенные своих владений, взмолились перед родными, но подлость, как и глупость, не имеют пределов. Несчастные были убиты, а их армии присягнули новым правителям.
Расправившись с братьями, Сирмас, Муншир и Талтахр все же серьезно отнеслись к угрозе Империи. Они заключили союз, и объединенная армия Оре-Каши трех правителей дала грандиозное сражение у стен города Аматашшук, принадлежавшему царице Сирмас.
Кроваво-алый рассвет. Воздух, казалось, дрожит. Ветер лениво развевает фиолетовые знамена Империи. Бриллианты на шердирских шпилях сияют, как звезды. Фиолетовые и голубые плащи, защищенные бронзовыми панцирями, шагают к городской стене, бьют барабаны, грохочут мечи по щитам, звенит чешуя солдат, труба возвещает готовность к атаке. В бой их ведет Сам Божественный Император, сияющий золотыми и белыми одеждами, Сын Света, Посланник Солнца, на белом, как снег, коне. В городе задрожала земля и застыло дыхание. Имперские стрелки и осадные орудия готовятся дать первый залп. Замерло время. Все смолкло. Воины ждут приказа.
Воздух пронзили истошные крики раненных, все громче и громче, нараставшие волнами и от передних шеренг. Из толщи песка мечи молчаливо и беспощадно Оре-Каши разили имперских солдат. Кровь окропляла лишь их серебряные маски, поглощаясь чернотой одеяний. Они одновременно вонзали клинки в плоть врагов, тут же вновь исчезая в песке, подобно бесплотным призракам. И так раз за разом, пока солдаты не стали копьями наугад бить себе под ноги, поражая врагов.
Нападение Империи перешло в отчаянную оборону. Агрессоры потеряли половину стрелков, а также осадные орудия и наводчиков. Оре-Каши навязали имперским солдатам ближний бой, переходящий в мясорубку с отсеченными головами и конечностями. Песок превратился в кровавую кашу с кусками тел.
Силой шердиров в этом бою была внезапность и безжалостность воинов. Силой Империи была дисциплина и искусство командиров. Они быстро пресекли панику среди бойцов и дали мощный отпор шердирам. Почувствовал, что они уступают противнику, оставшиеся в живых Оре-Каши растворились в песке так же внезапно, как и появились из него. И лишь они исчезли, имперских солдат накрыла черная туча стрел с городских стен. Кому-то повезло закрыться щитом, а кто-то остался лежать на песке.
Император, сражавшийся со своими солдатами рядом, приказал отступать. Он понял, что атака провалилась, и что бойцам нужно поднять боевой дух и восстановить силы. Победоносное шествие по земле Золотого Царства было окончено, и началась настоящая война.
Основные силы Империи разбили хорошо укрепленный лагерь недалеко от Аматашшука, там где стрелы и настенные орудия не могли навредить солдатам. Герундий готовил новый план атаки, а сам город был осажден, обреченный на голодную смерть. Но длительная осада не устраивала Герундия, были еще два крупных города, которые он был обязан разрушить.
В первую же ночь Оре-Каши атаковали имперский лагерь, надеясь застать имперцев врасплох, появившись из песка. На сей раз имперцы были готовы, и нападавших ждала смерть. Круг в помощь Императору направил двух могущественных чародеев, которые взяли лагерь под свою защиту. Едва на территории появились посторонние, маги предупредили командиров, и солдаты были приведены в боевую готовность.
Само собой, это было только начало. На лагерь обрушился ливень огненных стрел. Жилища и укрепления. Второй огненный залп.. разлетелся, ударившись в магический щит, полусферой накрывший лагерь. Заклинание требует много сил, поэтому маги не могут держать щиты долго, и лишь на мгновение закрывают им лагерь.
Конница шердиров диким ветром мчится в атаку, метая копья в имперских солдат. Пехота Империи организовано отражает нападение и спешивает всадников. Кого-то сумели прикончить прямо на земле, но остальные Оре-Каши дали яростный бой, обнажив изогнутые мечи. Тени плясали под звон мечей на кровавом песке.
Тем временем, имперские всадники мчатся давить шердирских лучников. Солдаты не знали, что стрелки Оре-Каши, хорошо вооружены и защищены, и блестяще подготовлены к ведению ближнего боя даже против всадников. А еще, они прекрасно видят в темноте. Заслышав топот копыт, шердиры дали залп, уложив добрую половину врагов. Прочие же, надеясь затоптать копытами лучников, получили неожиданно-мощный отпор. Конечно, защита стрелков была легче, чем у передовых пехотинцев, но ее хватало, чтобы отражать скользящие удары, а парные мечи превращали стрелков в ходячие мясорубки в ближнем бою.
Всадники отступили. Шердиры, понесшие тяжелые потери, тоже ушли в город. Бой был окончен. Победителей не было. Но у Империи в строю оставались еще два сильных мага, а с севера к ним шло пополнение. Герундий надеялся продержать осаду до прибытия свежих сил, но у царицы Сирмас были другие замыслы.
Именно ее семье, еще при жизни, царь Рифгумиш доверил в управление Аматашшук. Город, заложенный в пустыне ее дедом, точно посередине от всех границ Золотого Царства на то время. Чтобы город жил, многие тысячи рабов десятилетиями рыли каналы и прокладывали дороги. Под управлением Миомада город стал сильнейшим торговым и культурным центром Золотого Царства. Все караваны проходили через него, все артисты и ремесленники стремились заработать там. Привлеченный со всех краев Царства и даже за его пределами жрецы и зодчие решали задачи водоснабжения и земледелия, именно там мастера научились обрабатывать железо, превращая его в оружие, не знавшее себе равных по остроте и прочности.
Приняв бразды правления после смерти мужа, Сирмас изменила облик города, облицевав его высокие стены голубым кирпичом, и именно таким он встретил воинов Империи Денессера - небесно-голубой город в цветущем саду посреди пустыни, украшенный золотом и драгоценными камнями. Торжество красоты и искусности над суровостью и капризами природы.
Осада этого архитектурного чуда длилась почти шесть месяцев. Бесчисленные попытки штурма, обстрелы осадными орудиями, перекрытие каналов силами денессерийцев, вылазки, поджоги, отравление пищи и другие ухищрения от шердиров. Оба войска старались всячески навредить друг другу, но шердиры не давали открытого сражения. Если войска Денессерии постоянно пополнялись воинами и припасами, то Сирмас понимала, что у нее есть лишь то, что в городе, и новых воинов негде взять на замену убитым. Да, у нее оставались два брата, но за полгода от них не было ни вестей, ни подмоги.
В городе росло недовольство, нехватка воды и пищи уже сказывалась на простолюдинах и рабах, но пока еще не на воинах. И когда начались волнения, Сирмас поняла, что более ждать нельзя, и обратилась к своим познаниям в чародействе.
В раннем детстве ее отдали в ученицы чародею Миомаду, который в последствии, желая породниться с царским родом, стал ее мужем. Царь Рифгумиш таким образом обеспечил преданность Миомада, который не только владел тайными знаниями, но был выдающимся полководцем и мудрым советником стареющего правителя. Но разница в возрасте внесла свою лепту, и пока Сирмас расцветала и благоухала, ее муж седел и дряхлел. Ей не исполнилось двадцати, когда он умер, не оставив наследников, кроме жены. Сирмас пришлось столкнуться с управлением огромным по тем временам городом и делом доказать, что женщина способна править и вести за собой людей. В шердирском обществе того времени у женщин прав было очень немного, даже если они царского рода.
Щедрые предложения о замужестве от мужей из знатных родов Аматашшука не нашли отклика со стороны Сирмас, и тогда один из таких родов решил действовать силой. После угроз и попытки похищения, правительница не стала привлекать помощь дворцовой стражи, в верности которой она сомневалась. Правительница воззвала к темным силам, сокрытым от глаз простых смертных, и те исполнили ее волю, покарав предателей. Все, до единого, дети дома, посмевшего поднять руку на свою госпожу, были в один день поражены лихорадкой.
Шли дни, и ни молитвы, ни жрецы и ни лекари не могли исцелить их. Несчастные родители сходили с ума от отчаяния, принося все большие жертвы богам и духам, они продавали имущество в уплату долгов, а состояние детей становилось все хуже. С первой же смертью Сирмас отправила главе дома послание "жизнь за жизнь". Хотя на глиняной табличке не было царской печати, заговорщики поняли, от кого оно и догадались, что нужно делать. За спасение юной жизни, взималась жизнь родителя. И глава дома пришел к госпоже на поклон, умоляя помочь. Но темным силам уже были обещаны жизни, и правительница предложила лишь услуги своих палачей. И дом согласился, ибо дети во все времена были главным богатством шердиров. Все взрослые дома заговорщиков были казнены, его дети выздоровели и были проданы в рабство, а имущество отошло в городскую казну. Но дети остались живы, выросли и продолжили род. Больше никто не решался предать правительницу Сирмас.
Но и самой ей проклятие подобной силы стоило дорого. Пожравшая души предателей нечисть набралась сил и через правительницу стала просачиваться в ее дворец. По-началу это были лишь шорохи и шепот в темных углах, пугающее завывание ветра в закрытых покоях. Позже рабы стали видеть белые лица в тенях, злобные, алчущие живой плоти, они доводили их до истерик, а потом и до смерти. Чуть позже этих призраков стали видеть стражники, чаще те, что дежурили ночью.
С годами из дворца пришлось перенести кладовую, потому что там в считанные часы портилась пища. Рабы стали пропадать, по слухам, растворяясь в тенях. Стражники, охранявшие дворец сменяли друг друга вдвое чаще, поскольку их рассудок не выдерживал полной смены с адским шепотом в голове. Сама Сирмас стала нелюдимой и встречалась с подданными лишь когда того требовал ее долг.
Но не смотря на все это, она удержала власть и более десяти лет правила городом. Ее день начинался с молитвы о прощении за причиненное зло, и есть поверие, что Большая Братская война после смерти ее отца, а потом и Война Семи Царств стали ответом богов на ее мольбы. Именно поэтому царица вновь прибегла к помощи магии лишь в полном отчаянии, под угрозой верной смерти ее подданных от голода и мечей воинов Денессера.
Утро в лагере Императора началось с воплей ужаса. Лучи восходящего солнца осветили покрытую гнойными язвами кожу бодрствующих часовых. Вскоре их крик разбудил остальных воинов, которые тоже увидели, что с ними стало. Жар, тошнота, слабость. Армия, которая одним лишь грохотом своих шагов повергала врагов в бегство, сейчас была охвачена паникой, полностью потеряв боеспособность. Пока командиры пресекали панику, а маги из Башни искали способ снять проклятие, дозорные сообщили о приближении армии шердиров.
Тысячи Оре-Каши шагали шеренгами в сторону лагеря денессеров. Преодолев боль, сковывающую тело, Император вскочил в седло и, мчась по лагерю, стал трубить команду "К бою!". Храбрость и самоотверженность этого воина вдохновила всех остальных, и приближавшихся Оре-Каши встречала, пусть и едва стоящая на ногах, но полная решимости бороться, армия. Чудесным образом их раны исчезли, слабость ушла - воля и смелость Императора стали усилителем чар белых магов. Еще минута, и денессерийцы вернули боеспособность и были готовы встретить врага.
Взметнувшись ввысь, туча пылающих шердирских стрел ударилась в имперские щиты и деревянные стены лагеря. Запылал пожар, охвативший стены, шатры и воинов. Засвистели пращи метнулись снаряды осадных орудий шердиров. А после взаимных обстрелов завязался ближний бой.
Шердирское железо вонзилось в денессерийскую бронзу. И хотя Оре-Каши имели лучшее вооружение, количественный перевес и тактическое преимущество были на стороне восстановивших силы воинов Денессера, укрепившихся за стенами лагеря. Оре-Каши не издавали ни звука, вонзая мечи во врагов, они сохраняли молчание, даже когда получали ранение сами. Воинам Денессера они казались восставшими из самой Преисподней демонами, вернувшимися в мир живых призраками.
А потом затрубили новые трубы. Солдатам Империи их пение было незнакомо, а у царицы Сирмас с души свалился камень. Братья все же пришли на помощь. Тысячи черных всадников окружили Денессерийский лагерь, "призрачных" воинов будто сдуло порывом ветра, а потом полился дождь из огненных стрел. Герундий и его войско были обречены, и непременно погибли бы там, но снова вмешались белые маги. Один соорудил силовой барьер, в который ударились стрелы, так и не попав в лагерь. А другой простер руки к небу и что-то крикнул, глядя на солнце. И в тот миг запылало кровавое небо. В черных всадников поразило громом, а потом из разверзнувшихся небес на земли устремились невиданные, сотканные из света создания. Словно разлившаяся река, они сметали черных воинов на своем пути, а затем, разделавшись с армиями обоих царей, они устремились в Аматашшук.
Царица Сирмас была в ужасе и отчаянии. Из своего дворца она видела, как выпущенные магами чудища пожирают ее подданных, как горит ее город, и как тонет в крови и грязи ее царство. Вновь на алтарь была пренесена ее кровь, и вновь призвала царица на помощь магию.
Сгустился мрак и взметнулись в небо пески. Земля задрожала, и из недр ее засиял адский свет. Сохранившиеся в толще песков плоть и кости людей и чудовищ, поглощенных когда-то пустыней, устремились к поверхности, чтобы пожрать живых. Взвились в небо многие тысячи неупокоенных душ. Поднялись погибшие в битве воины шердиров и Империи.
И завязался бой на земле меж людьми и нежитью из плоти, и в небесах меж чудовищами из света и нежитью бесплотной. Долго не стихал жар сражения. Маг, что призвал чудовищ из света испустил дух, оставшись совсем без сил. А вслед за ним, мир живых покинули призванные им создания. Бесплотная нежить легко проходила волшебный барьер, и оставшийся маг прекратил его поддержание.
Воины Империи бились отчаянно, маг применил все свои силы и знания, чтобы оружие его воинов могло разить нежить, отправляя истерзанные в Преисподней души, куда им положено. Но орды немертвых не различали союзников и захватчиков. Ворвавшись в Аматашшук, они продолжили дело чудовищ из света, ведь нежить всегда стремится сделать живое таким же немертвым. И так многочисленно было немертвое войско, что ни меч и ни магия не могли с ним совладать.
Едва живая, истощенная чародейка-царица Сирмас сотворила последнее заклинание, за которое отдала все капли жизни, что еще теплелись в ее теле. Поднятая ею песчаная буря усилилась. Взмыли в небо немертвые кости и бесплотные призраки, поднялись адским ветром живые и мертвые воины. Маг разгадал ее замысел, и едва успел втолкнуть Императора в сотворенный портал. Сам же он, как и все имперское войско, как жители Аматашшука, как царица Сирмас и вся нежить, был погребен в песках пустыни Махаэ.
Император же оказался где-то среди песков вдалеке от места сражения. Опытный воин и путешественник, привыкший к тяготам воинской службы, он нашел свой путь к ближайшей заставе Империи. Через несколько месяцев он собрал новое войско и отправился по пустыне довершить начатое, и извести оставшихся шердиров. Поход увенчался успехом, и все шердиры, жившие в землях Золотого Царства были мертвы. За головы шердиров по всей Империи, по землям союзных и покоренных ею государств была назначена высокая цена. Простолюдины и знать с удовольствием резали друзей и соседей, надеясь обогатиться за счет кровавого золота.
Задача была решена, все известные Империи шердиры были убиты. Император вернулся в столицу, где и прожил до конца своих дней, гонимый голосами жертв расправы Башни. В Махаэ выросли новые города и продолжилась жизнь, и лишь самое ее сердце, там где стоял Аматашшук, караванщики обходят десятой дорогой, ибо никто из тех, кто решил срезать путь через центр, не дошел до конца дороги. А еще путешественники рассказывают истории, будто бы время от времени возникает в Пустыне город с небесно-голубыми стенами, одетый в золото куполов и сияющий самоцветами. И всякий приблизившийся пропадает навеки в его высоких стенах.
Ты, верно, хочешь спросить, почему шердир рассказывает тебе историю гибели шериров, всех до единого? Были и те, кто спаслись. Но это другая история.