Светлый и чистый, словно первое касание утреннего солнца, он удивлялся рассвету, будто в мире ничего больше не было, кроме синевы небес и ласкового июльского ветерка. Взгляд, абсолютно счастливый, скользил по лугам и рощам, любовался бликами на быстрой воде реки, текущей из прошлого в будущее, не подозревая и не предполагая, что течение может повернуть вспять и тогда всё возвратится и пойдёт по спирали, по стрелке солнечных часов - вокруг одиноко стоящего на пригорке дерева. Тень от него повторяла изо дня в день священный ритуал - удлиняясь к вечеру, исчезая ночью, возрождалась утром, чтобы стать тёмным пятном в жаркий, пропахший скошенной травой полдень. Тогда, когда всё живое замирает, чтобы дать простор пеклу. Мимолётный взгляд ненароком зацепился за край тьмы и попытался проникнуть под пелену марева, искажающего неясные очертания существ, скрывающихся у корней дерева. Был забыт яркий, расцвеченный зеленью и синевой, день. Лишь чёрная тень, укороченная неумолимостью полуденного светила, словно кусок ночи, словно омут, притягивала к себе взгляд, который с ужасом ощутил, что тонет в этом подсвеченным сумрачными отблесками антраците. И что-то произошло. Что-то несомненно изменилось. Тонкая плёнка нереального мира, слишком совершенного для того, чтобы быть правдивой копией реальности, порвалась и взгляд, судорожно цепляясь за куски полотна, осколки красочных витражей, замер, не в силах осознать глубину открывшейся бездны, наполненной острыми иглами боли и страдания. Взгляд метнулся вверх, но там застыла мгла без звёзд - грязный, в потёках и копоти потолок... И слева... и справа... облезлые стены, пыль, запустение и пятна плесени. Взгляд кинулся вниз... и замер... от невозможности... от неизбежности...
Там, далеко внизу, на заплёванном асфальте лежал лист глянцевого журнала, на котором сквозь слякоть были еле видны: луг, дерево и берег реки, текущей из будущего в прошлое.