У нас вызов. Собирайся, поехали, сказал Демин своему напарнику из патруля, у нас новый труп. Кажись из охотников.
Вот тут как раз ключевое слово 'кажется', ответил Шуров. Охотника убить, это практически не возможно, гены ведь. А на свою смерть нас вызывать не будут. Перепутали наверно.
Но ехать все равно было надо. Патрульные собрали рюкзаки и выехали на осмотр.
Как бы это странно не выглядело, а умерший был действительно охотником и в хорошей боевой форме, правда пожилым.
Горло было перерезано одним точным ударом ножа. Вот только этого не хватало. Сейчас ехать в резервацию, обыски проводить. Только вроде наступило затишье. А почему сразу они то, может там бабки, семейные дрязги, ну или какие-то другие причины. Охотника? Ножом по горлу? Сам то веришь? - Нет. Ну вот и умничка, иди выбивай разрешение на вход в резервацию. Завтра будет проводить допросы и обыски. Шум опять поднимется. В голосе Демина слышалась усталость. Почему всякое , тут он решил промолчать, подумав о том, что ему как патрульному не полагается ругаться и добавил, попадается в нашу смену. Шуров молчал.
Завтра с утра они уже ехали в резервацию. Их там не ждали и рады им не были. Хотя было бы странно, если бы наооборт.
Оборотни ни когда не любили чужаков, а после великой войны тем более.
В резервации их встретили, молча показали метки, по которым можно было отследить, что ночью ни кто из них не выходил за пределы резервации. И очень вежливо попросили уйти и желательно ни когда больше не появляться.
Вообщем результат был нулевой.
Что делать будем? - спросил у напарника Демин. Если придем к шефу с пустыми руками, то премии не увидим еще месяца два как минимум. Поверь то, что мы не получим премию, это к гадалке не ходи. Только вот у нас неприятности покрупнее будут.
Ну еще один висяк и нагоняй, что нам привыкать, что ли? как то не очень весело попытался отшутиться Демин.
'Висяк и нагоняй! Вдрг взорвался обычно спокойный Шуров.
У нас тут либо резервационные нашли способ обходить систему маяков или появился свободный, да ты хоть понимаешь, чем это грозит?
Весь район оцепят, карантин включат, зачистки начнут. А если маячковые мятеж устроят? Это же почти конец света.
Да ну ты что так сразу. Подумаешь убили одного охотника и все ведь. Ты что-то рано паникуешь.
Шуров посмотрел на него грустно и сказал, молодой ты еще Демин, не застал отголосков войны. Только вот поверь мне, не заканчиваются такие истории хорошо.
Серега, ты совсем с ума сошел, мы же только что туда ездили, нас чуть на клочки не разорвали, доказали, что все чисто и чуть не пинками выгнали. Зачем еще раз туда ехать? Что нового там узнать можно? Может лучше друзей, родственников поспрашиваем, может чего выясним.
Хмм, друзей и родственников у охотника? Можно конечно, вдруг кого и найдем, но поверь мне они обычно живут в одиночку. А в стаю мы поедем говорить с вожаком, тот раз ведь его не было. Надо мне с ним потолковать. Он ведь все тоже понимает, так что хочет не хочет, а нам с тобой поможет. Выбора у него нет.
Вожаком оказался пожилой с военной выправкой мужчина. Глубоко посаженные почти черные глаза зло смотрели на чужаков. Но выгонять он их не стал. Предложил прогуляться. Они пришли к озеру, подальше от ушей стаи и только тогда начали разговор. Шуров, кстати, меня предупредил, чтобы я больше молчал, чем говорил. И этот совет мне очень нравился, особенно когда тяжелый и злой взгляд вожака переходил на меня.
Волченка натаскиваешь, спросил он и кивнул в сторону меня головой? Да, ответил Шуров. Я же не вечный. Кто-то и после меня должен остаться... Но не об этом речь?
Слышал новости?
Конечно. Еще до вашего первого приезда. Почему не ко мне сразу, зачем обыск? Оборотень оскалился и его верхние зубы стали удлиняться. Думаешь обманываю?
Нет, если бы так думал, то не приехал. Очень спокойно сказал Шуров. Но ведь у меня и начальство есть. Чтобы оно мне сказало, если бы не было обыска, по головке думаешь погладило?
Ну если ты только для галочки, успокился вожак.
Нет, ответил Шуров и зубы вожака опять стали трансформироваться...Спокойно.
Ты ведь понимаешь, что кто-то убил охотника? Что мне еще думать, тут всего два варианта или твои или приезжий. Которого, кстати твои ребята или не почуяли или не дали нам знать.
Ну а на это что скажешь?
Чужак, не задумываясь, сказал вожак. За любого из своих я головой отвечаю, сам знаешь.
Может кто-то молодой? Нет. Снова зарычал старик. Ни кто из моих.
Тогда чужак? Почему твои люди его пропустили? Ведь любой оборотень другого чует за несколько километров.
Шуров, что мне тебя учить, что такое маскировка? Да, есть же мази, которые запах оборотня на раз-два убивают. И в город мы последнее время почти не выбираемся, сам же знаешь нам там не рады, и мы туда только по необходимости.
Знаю, но и ты меня пойми, у меня в городе бегает свободный оборотень. Он уже убил охотника и черт знает, что будет делать дальше. Это же похуже землетрясения. И в первую очередь для твоей стати.
Я все понимаю, но что я сделаю? Запаха правда нет. А людей в город на поиски я не отправлю. Тут может быть нас всех поубивают, а если в городе мои люди появятся тогда точно будет побоище.
Дай хотябы одного. Ты за него головой ответишь? Да.
На этом разговор Шурова и вожака закончился.
На завтра нас в отделении ждал молодой светленький парень, лет 20-23 с голубыми глазами и веснушками на все лицо. Я поздоровался, представился и уточнил, что ему надо в нашем замечательном учреждении, да еще и с утра пораньше. А он так серьезно ответил, что звать его Вова и он от вожака.
Вот тогда я правда не знал, что ему и сказать. Для меня оборотень был накачанный брюнет с глубоко посаженными глазами и злым, всегда злым выражением лица. А этот парнишка, также походил на мой взгляд на оборотня, как бабкина кошка Муська на амурского тигра.
Не смотри, так, я же смешанный. Папка оборотень, мамка человек. Вот и получилось черт знает что. Внешне человек, внутри оборотень. В стае не любят, к людям не уйти.
Кстати меня же поэтому сюда и отправили, сказали, что выжить шансов больше. И он как то грустно улыбнулся нам двоим.
Конец его рассказа слушали уже я и Шуров, незаметно присоединившийся к нашем разговору.
Вовка не смотря ни на что оказался компанейским парнем, пока Шурова вызывал к себе шеф, так сказать для интимной беседы о необходимости выполнения плана и показателей раскрываемости, мы с ним пили пиво у соседнего ларька.
Где то после второй кружки пива, как раз на важном моменте обсуждения идеального размера груди у представительниц противоположного пола не зависимо от их расовой принадлежности, мы с Вовкой получив на каждого по одной совершенно не заслуженной затрещине от злого, как медведь, получивший в декабре в подарок будильник, Шурова начали вливаться в рабочие будни полицейского управления.
Сначала на место преступления в надежде, что Вовка учует там запах оборотня. И совершенно ни чего, у него было такое растерянное выражение лица, что было понятно запаха нет. А потом оно стало вдруг стало таким виноватым. Тогда мы решили, что это он потому такой стал, что помочь ни чем не может.
Ехали назад с поганым ощущением, последняя ниточка считай оборвалась, куда дальше копать не понятно.
В машине Вовка вдруг стал серьезным и сказал, Сергей Васильевич, мне вожак вам весть передать велел. Он в стае допрос устроил. Тот охотник, которого убили у нас ведь не работал. На него из стаи ни кто лично зла не держал. Говорят, что он где-то служил то ли в Корее, то ли в Африке. А сюда на старость встречать вернулся. Там и копать надо.
Шатов минуты три молчал, потом взял телефон, попросил водителя остановиться и пошел куда-то звонить. Даже я, не то что чуткие на любые звуки Вовка слышали мать-перемать, которые изливались Шуровым в телефонную трубку.
При въезде в дежурку нас встречал красный, как спелый помидор, Михалыч с кожаным черным чемоданом под мышкой. Кстати, Михалыч это и есть наш любимый шеф. И видеть его на рабочем месте считалось очень плохой приметой. Что то вроде: если с утра дорогу перебегает Михалыч, то даже черная кошка с пустыми ведрами, начинает плевать через левое плечо.
Странно, но на этот раз он не стал устраивать конкурс красоты, проверяя правильно ли начищены подошвы казенных ботинок или под правильным ли углом руки к козырьку мы отдаем честь, даже кастинга на должность лучшего облизывателя ног своего святейшества не было. Он молча бросил к ногам Шатова портфель и отбыл в направлении земли обетования начальства.
Так вот кому были предназначены цветастые эпитеты, щедро расточаемы полчаса назад Сергеем. А Шуров то не прост, так разговаривать с замом. Меня бы выгнали с позором даже за выражение сомнения на лице, когда свтейшество толкает какую-нибудь очередную речь о важности чистоты обуви личного состава при ловле преступников. Как будто Ваське Скворешнику, которого только что поймали с награбленным добром и везут в кутузку, будет как-то не очень комфортно, видеть мои не чищенные ботинки. Кстати, как раз таки замаранные в луже при погоне за этим самым Васькой, который планировал покинуть наше дружелюбное общество, сиганув из окна местного бара при задержании. Замечу, что сделал он это не смотря на как раз таки чистые на момент нашего знакомства мои ботинки.
Вечером выяснилось, что Вовке не куда идти. Ну вообще-то казалось логичным, что он снимет где-нибудь номер. Однако вспомнив кто он такой Шуров отказался от такой идеи и назначил меня нянькой. А вот возражать ему я ни когда не решался.
А мы посмотрим ночной город, мечтательно спросил Вовка, я же его ни когда не видел, только на картинках. Говорят очень красиво.
Красиво, Вова, красиво, но сегодня не получится, я сегодня долбоящера бить иду. Что бить? Вот правильная постановка вопроса. Именно что. Низшую ступень эволюции, застрявшую где-то между эвгленой зеленой и слизнем.
Вот и Вовку с собой возьмешь и город посмотрит и людей- резко прервал меня Шуров, он знал, что давать определения долбоящеру я мог очень долго и вдохновенно. Но Сергей Васильевич, он же к такому не привык. Все бывает в первый раз, философски пожал плечами напарник и ушел из офиса.
И вот мы уже идем по ночному городу. Радостный, глазеющий по сторонам Вовка, ему еще только фотоаппарата не хватало, точно турист на выгуле и хмурый, насупленный я.
Не любил я бить долбоящера. Не мужское это дело, противное, но по другому ни как не получалось.
Наша первая с ним встреча произошла лет пять назад. Когда моя тогдашняя подружка Нелька повела меня знакомиться со своей бабушкой. Ну как знакомиться, надо ей что-то у нее забрать было вот и решила заоднем меня родне показать, да и поесть на халяву.
Мая Ивановна оказалась милейшим человеком и потрясающей хозяйкой. Какие она готовила оладьи, ммм. Вот была бы Нелька хоть чуть-чуть на нее похожа, ни за что бы не расстались. Но увы. А вот на Майе Ивановне я бы даже женился, будь она бы хоть немного помоложе.
Нелька была вся в мать. Такая же неуемная любительница приключений на свою хмм нижнюю часть туловища.
Вот кстати как раз из-за приключений ее матери и оказалась добрейшая Мая Ивановна вместо своей трешки в центре в коммуналке на окраине нашего замечательного городка. Но на жизнь она не жаловалась, умудрялась даже комнатке свой радоваться и помогать дочке с внучкой.
Когда мы с Нелькой разошлись, я думал она меня на порог не пустит, а нет, даже обрадовалась, когда я к ней зашел. Сказал, что одиноко ей (дочка и внучка ее и правда редко навещали) и мне всегда рада.
Задумавшись о былом, я не заметил, как мы подошли к подъезду и уже через несколько минут заходили в коммуналку Маи Ивановны.
Вокруг нас струился сигаретный туман, а на лампочке в коридоре туманно и очень загадочно качалась конструкция из проволоки и куриных перьев.
А это что? Попытался обратить мое внимание, на эту загадочную фигню Вовка - абстракционизм, привычно ответил я и пошел пробираться в тумане в сторону кухни.
Стайка долбоящеров привычно юркнула в комнату главного из них, а я смог открыть окно и хоть чуть-чуть проветрить помещение.
А на них что? -с содроганием в голосе спросил мой новый друг, тоже абстракционизм. Ага, также спокойно ответил я.
Нет правда я понимал, что внешний вид соседа Маи Ивановны и его друзей мог хоть кого угодно ввести в состоянии комы, но я то был привыкший.
На мой субъективный взгляд долбоящер был сегодня еще очень даже элегантен. Черные трусы отлично сочетались с шапкой и заляпанной какой-то зеленой плесенью футболкой. Дополняли этот очаровательный наряд кокетливые розовые тапочки с бантиком. Друзья не подвели его на этот модном празднике жизни. Три косички, торчащие в разные стороны на голове его друга, вырванная клочками бороденка и клетчатые шоры с дырой на заднице тоже выглядели очень даже современно. Третья же особь женского пола радовала длинющими сапогами, причем на одном из них не было каблука, бритым черепом с выбитой на нем розочкой и леопардовым платьем, одетым правда задом наперед и наизнанку. Но главное, что оно было.
Я достал сигарету и стал ждать. За пять лет нашего знакомства я выяснил, что долбоящер отличался огромным оптимизмом и верой в людей. Сколько бы раз я его не бил, он всегда выползал из своей норки едва заслышав тишину в квартире. Видимо понять, что я никуда не ушел и сижу жду его было слишком сложным заключением, а может просто тишина ночью в квартире была ему ненавистна.
Но в любом случае, где то через минут 15 стайка долбоящеров стала выдвигаться из его комнаты в сторону кухни. С мечтой продолжения эпопеи три обдолбанных ежика в похмельно - сигарном тумане.
Когда долбоящер увидел меня, радостное выражение его мордочки тут же осунулось. Алексей Петрович, умильно проблеяла эта сразу раскаявшаяся во всем и на всегда овца, как же я рад вас видеть. Давненько не заходил. А у нас тут праздник.
Он попытался проскользнуть в сторону входной двери, но был пойман мной за шиворот.
Для эффективного начала беседы я предварительно стукнул его по уху. Вовка сморщился. Видимо ему было жалко это существо. Мне кстати тоже. Поэтому бил я долбоящера не сильно.
Вот мы о чем с тобой договаривались в прошлый раз, устало спросил я? Что после 12 ночи ты никаких звуков не издаешь и спать не мешаешь. Так?
Так. - обреченно проныло существо. Так скажи мне, скотина, продолжил я почему ты три дня подряд в три часа ночи играешь на барабане?
Я репетирую, гордо вякнул долбоящер, и снова получил в ухо.
Почему ты не делаешь этого днем, задал вечно мучающий всех окружающих вопрос я. Но увы, ответ был тоже очень давно известен.
Спать я хочу, жалостливо, протянул любитель музыки.
Вот мы с тобой две недели назад договаривались, что ты днем играешь, ночью молчишь? Так?
Ну так получилось, я с группой к концерту готовлюсь, снова гордо сказал долбоящер и посмотрел на меня с высоты, поднятого за шкирку человека.
А где и во сколько будет концерт, задал я провокационный вопрос.
Как где? На крыше! И только тогда, когда светит полная луна...
На крыше этого дома? Ну а на другой то не пустят, печально сообщил долбоящер. И снова получил в ухо.
Вообщем так, концерт отменяется, по ночам ты спишь а днем делай, что хочешь. Ясно? Как можно более внушительно буркнул я. А теперь, Вова, помоги мне пожалуйста, донести эти данные. Вовка начал трансформироваться. Долбоящер издал душераздирающий визг, вырвался из моих рук и унесся в сторону двери.
Кстати, как раз по маршруту, по которому остальные долбоящеры слиняли еще в самом начале нашего разговора по душам.
Думаешь поможет, спросил Вовка? Нет, но хотябы на недельку -две хватит. Я ведь сюда каждый месяц, да не по разу хожу. А все без толку. Он ведь всю округу терроризирует, спать по ночам не дает.
Его и просили и умоляли и угрожали,но все бесполезно.
А милиция, власти, суд?
Да сколько ходили и по судам и по начальникам. Они штрафы выписывают. А ему как с гуся вода, единственное жилье забрать нельзя, а больше у него ничего и нет.
А живет на что?
А кто его знает.
Но ведь так не бывает, чтобы совсем управы не было. Бить это же знаешь последнее дело.
Последнее, ну вот что ты предлагаешь?
Выгнать его и все.
Вовка, это не стая. Это у вас все просто. Чужой должен уйти. А у нас собственность, неприкосновенность, права разные.
А продать эту комнатенку и переселить бабулю тоже ни как. Знаешь сколько в этом доме квартир продается. Покупатели как этот адрес видят, так сразу подвох чувствуют. Пойдут по соседям поспрашивают, а те и рады пожаловаться на ночного барабанщика, как -никак свободные уши.
А из всех кого ее судьба волнует только я.
Печально все это.
Тут на кухне появилась Мая Ивановна и поздоровавшись с гостями начала деловито наводить порядок и накрывать стол.
Я ведь из комнаты не выхожу совсем, когда эти странные тут ходят. Боязно как-то. Как они живут болезнненые.
Пришлось перебить старушку. Я Мая Ивановна к вам не надолго, чай пить не будем, завтра на работу с утра. Так что извиняйте. Этот гад как опять по ночам за старое возъмется, вы звоните. Бабуля начала меня благодарить и собирать пирожки к завтраку.
Когда мы вышли на свежий воздух, Вовка вдруг стал странно принюхиваться. Почуял что, насторожился я. Да в том то и дело, что нет. Вот в квартире от твоей бабули чем-то странным правда пахло. Чужой запах. Не наш.
Ты чего пирожков нанюхался. Бабуля волк? Смешная шутка. Да нет, что ты, но запах...
Так долбоящер какой только травы покурить не притащит. С него станется и хвост оборотня скурить. Совсем не смешно, обиделся Вовка. Извини. Пошли спать, завтра день долгий будет.
Пятница 6 сентября 2097 года.
Я, Вовка и Шатов внимательно изучали боевые подвиги Стасова из папки под грифом 'ну совсем совсем секретно'. Я, да и тем более, оборотень, приписанный к нам в качестве эксперта по нештатным ситуациям, к ней допускаться были не должны. Но у Шатова были свои представления о том, как вести дела.
Ситуация вырисовывалась интересная. Стасов воевал много и долго как обычный солдат и как охотник. Его солдатскую службу пока проверять не стали, приоритетно разрабатывали службу как охотника.
Числился он в неком элитном спецподразделении по уничтожению особо опасных оборотней 'Ветта'. И прослужил там с момента создания до его ликвидации. Этот отряд занимался 'выслеживанием и аннулированием неклассифицированных оборотней' в Африке, Индонезии, Италии и Сингапуре. На этом все содержательная часть и заканчивалась. А да была еще приписочка: 'Данные по службе в этом отряде, как не подлежащие разглашению, распространению или иному виду передачи кому бы то ни было подлежат уничтожению в полном объеме и немедленно после ликвидации подразделения'.
Твою мать, выругался Шатов, они там ловили не понятно кого. А нам сейчас этих непонятно кого непонятно как искать.
Вовка задумчиво смотрел на дверной косяк. Видимо ушел куда-то в себя и не собирался возвращаться. Он как и я был рожден после войны и, наверное, представлял себе как кто-то ставил роспись на бумажках из этой серой папки, обрекая его сородичей на мучительную смерть, только за то, что они посмели родиться другими.
Ну кто могут быть эти неклассифицированные, понятно, что чужие, не выдержал я. Больше быть просто не кому.
Шатов хмурился, ты правда думаешь, что наше правительство организовало элитный отряд наемников с генами охотников и отправило их ловить обычных чужих в Африке? А не дороговато ли выходит? А почему бы им своих не по ловить, нет что-то тут не так.
Шатов был как всегда прав. Когда мутировавший вирус гриппа изменил природу оборотней и они не смогли больше сдерживать свою звериную натуру при сильных эмоциях, люди узнали о их существовании. Но выяснилось, что есть не только оборотни, но и охотники, люди с генами, позволяющими выслеживать и убивать чудовищ. Они были выносливее, терпеливее, сильнее и быстрее обычных людей. Сначала из них сделали сверх людей. Но потом выяснилось, что среди них не бывает музыкантов или писателей, певцов или поэтов. Они не создатели. Только борцы. Охотники становились спортсменами, ловцами животных, солдатами с неуемной жаждой соперничества и борьбы.
Из-за прирожденной жестокости, чаще всего они проживали всю жизнь в одиночестве и редко заводили детей. Из-за азарта и поиска адреналина умирали молодыми или становились калеками. Поэтому найти годных к службе было очень сложно. Им платили огромные деньги и работали они напрямую на руководство страны. Отдать целый отряд за пределы нашей было бы просто безумным расточительством. Особенно в после военные годы, как раз тогда, когда работал отряд 'ветта'.
Мир тогда заключили, только при условии, что оборотни будут жить стаями в резервациях, как когда-то индейцы, без права выхода. Но не все волки могли жить стаей. Были те, кого стая не принимала, чужие. Если они не убегали из резервации их убивали свои, а если находили лазейку, то находили и уничтожали охотники.
Чаще всего чужими становились люди-волки с отклонениями в психике. Не способные на совместное существование с другими разумными существами. Если чужой попадал к людям, то в 90% случаях из 100 он начинал убивать.
После войны их было много и каждый охотник был на вес золота.
Надо найти кого-то еще из этого отряда. Данные конечно секретные, но с учетом ситуации навстречу нам пойти должны. Я к начальству, а вы на обыск в квартире Старкова.
Так там уже все миллиметр за миллиметром облазили. Ищите фотографии, памятные значки, все что угодно, по чему можно найти его сослуживцев.
Перерыть все альбомы и бумаги.
А вот тут нам удача улыбнулась. Почти сразу же. У Старкова был всего один альбом вмещавший в себя фото от детсадовского с мишкой до вручения наградного листа при выходе на пенсию. Военных фотографий там было много. Но мы знали, что искать. Сразу отметались те, где было много солдат и мелькала знакомая форма. Охотники не работают в больших группах, да и для работы за рубежом наша форма точно не подходила.
И вот на одной из страниц мы наткнулись на фото четырех суровых мужиков в черной униформе на фоне огромного убитого льва, а потом их же с чучелом этого животного в каком-то баре.
Мы взяли альбом и поехали докладывать Шурову.
Начальник тоже не терял зря времени и уже был обладателем листка со списком фамилий из четырех человек. По всей видимости как раз тех, что были изображены на фото.
Стасов, Топоров, Танко и Ванесян. Ванесян был убит в пьяной драке еще пять лет назад, почти сразу же после выхода на заслуженную пенсию.
По Топорову и Танко были разосланы запросы.
Первый ответ был лаконичным. Убит в своем доме две недели назад. Разрезано горло. Виновные не найдены. А второй оказался почти братом близнецом.
Теперь у нас снова не было никаких зацепок, но трупов оказалось в три раза больше, чем в начале дела.
Суббота 7 сентября 2097 г.
день псу под хвост. Ни зацепок, ни идей. Зато головомойка от начальства такая, что мало не показалось ни кому. Даже ни в чем не повинный и по сути ни какого отношения к нашей структуре не имеющий Вовка и тот получил от Михалыча нагоняй. Про меня я скромно промолчу. А вот на Шурова шеф не орал, смотрел змеюкой правда, но соблюдал дистанцию. Что-то в этом было не правильное что-ли, не соответствующее системе рангов в нашей славной организации.
А вечером позвонила Мая Ивановна и попросил приехать к ней чтобы 'поговорить' с соседом. Сначала я хотел было спросить, что случилось, а потом понял, что в сущности все одно долбоящер опять не дает ни кому уснуть и очень злой снова поехал на край города проводить беседу по душам. Вовка увязался за мной следом.
При подходе к дому мы услышали это. Тоскливый, протяжный и заунывный вой. Пока мы поднимались по лестнице он то замолкал, то взвивался с новой силой к небесам, судя по всем прося забрать это несчастное создание к себе. Ему подвывали дети из рядом прилегающих квартир и слышался мат более взрослых представителей человеческого рода.
Какая скотина так мучает собаку! - выдохнул Вовка. А я точно знал какая именно скотина это делает. Меня не посетила даже тень сомнения.
На лестничной клетке рядом с входной дверью в эту злополучную квартиру дежурили знакомые менты, девченка с клеткой и очень уставшим лицом, похоже из службы охраны животных, мужик с арматуриной, доротная тетка в бигудях с сигаретой в зубах и скалкой в руках, а также еще человек пять с разными колюще - режущими предметами. Так сказать благодарные зрители ждали своего кумира.
Кумир не спешил выходить. Он сидел за закрытыми железными дверями комнаты и не подавал признаков жизни ни на какие уговоры. Собака все завывала. На кухне Мая Ивановна пила валидол и валерьянку, а второй несчастный сосед студент-ботаник, причем называли его совсем не потому, что он изучал ботанику, мастерил какие-то огромные бируши из подручных материалов.
Вынести дверь к долбоящеру соседям не давала милиция, их потом всех нафиг поувольняют к чертям за то, что они не предотвратили порчу чужой собственности. А самим им предписывалась уговорами и разумными аргументами убедить 'нарушителя общественной нравственности прекратить противоправные деяния'.
Судя по мату раздававшемуся в соседних квартирах, злых сонных глазах обладателя арматурины и заканчивающейся сигаретой тетки накал страстей шел к своему пику и уже вот вот должен был начаться стихийный бунт.
Снова взвыла собака. И тут меня осенило. Навряд ли сам долбоящер слушает этот вой, по крайней мере он по любому сидит в наушниках и слышит его сквозь музыку, так как играть я ему категорически запретил. Видимо Вовкино внушение произвело должный эффект.
Мы вырубили электричество в квартире и стали ждать изменений. Логика меня не подвела. Сначала послышался крик соседа о том, какая собака женского рода отключила электричество, затем послышались шаркающие шаги. Мы затаились как мыши. Герой дня шел проверять щиток...
Надо отдать должное органам правопорядка в лице участкового Петровича и его помощника Васьки. Они так оперативно повязали преступника и затолкали обратно в комнату, что ни один из остальных благодарных зрителей не успел дотянуться до кумира.
Девченка из службы защиты животных вколола псине снотворное, та стихла и была загружена в спасительную клетку.
Мы очень сожалели, что с долбоящером Вськой, коим он оказался по паспорту нельзя было совершить те же действия.
Петрович взялся за душещипательную лекцию о пользе тишины для сохранности бренной Вськиной тушки. Я ушел проверять пироги, сотряпанные Майей Васильевной на предмет их наличия и вкусовых качеств.
А вот Серега с задумчивым видом завис у порога...
(пропущено...)
В трубке слышался печальный голос Петровича. Вы это с Шуровом, приезжайте, срочно. Помощь нужна. Разговаривать не когда, на месте мужики объясню.
Загадочно это было, зачем Петровичу, опытному участковому могла понадобиться помощь двух оперов в деревне Лыткино. Да еще и с благословения Михалыча. Там населения то было пять бабок и три калеки.
Мы въехали в деревню. Царила тишина. Не было ни бегающих ребятишек, ни бабок около магазина, ни мамаш с колясками. Как будто все кругом вымерло.
А по дороге нам на встречу гнал на милицейском уазике помощник участкового Шустриков. Предположив, что он остановится и просветит нас насчет происходящего мы затормозили. Шустриков нет. Его глаза горели ярче чем фары машины, взгляд выдвал неподдельный энтузиазм и любовь к своему делу. Он гнал дальше ...
Так как знакомы мы были с этим персонажем достаточно давно и знали о его выдающихся умственных способностях, то догонять его посчитали бессмысленным и поехали дальше.
Вскоре показалась сельская школа, около которого стояла вторая милицейская машина, а у дверей стоял Семенов. Более разумный помошник Петровича. Он помахал нам рукой и запустил внутрь.
Общее собрание было обнаружено в спортзале школы, где около притащенной откуда то доски стоял Петрович и что то старательно рисовал мелом. Народ, видимо все имеющееся население деревеньки, пристыженно молчал.
Петровичь дорисовал свой шедевр и тыкнул в него мелом.
Вот гордо объявил он причина всех Ваших несчастий и обвел кружком нарисованную бутылку с надписью водка, а не ведьма и зачеркнул крестиком видимо нечто изображающее оную.
Из лекционного курса Петровича нам стало известно, что местные жители выявили проживающую на их территории ведьму\оборотнихку, гражданку Кузякину, и пожелали лишить ее злых чар, посредством подогрева на большом, сделанном своими руками, костерке. В вину ей вменялись: три дня дождя подряд, ведь оно до этого то сушь стояла, смерть козы Машки, а то ведь бодрая вся такая скакала, а эта злыдень как глянула, так у Машеньки то глазки то и закрылись, прелюбодеяние с соседом Захарченко, приворожила его проклятая, и смерть некого гражданина Смолкина, скончавшегося по официальной версии от неуемного потребления горячительных напитков.
Основными свидетелями обвинения являлись доротная гражданка Захарченко, заставшая мужа и ведьму в интересной позе в кустах лопуха рядом с домом и категорически не довольная данным фактом, протрезвевший гражданин Захарченко, который хотя и молчал, но всякий раз вздрагивал и кивал, как только ловил на себе разящий взгляд дражайшей супруги, владелица безвременно скончавшейся козы гражданка Филимонова, описывающая в подробностях смертельно-гипнотический взгляд Кузякиной и соседка, бабка Фекла, которая когда утром шла опохмеляться после бурного ночного возлияния как раз таки в компании почившего Смолкина, видела как у ее соседки лицо в морду превращалось. Остальные свидетельские показания в расчет не принимались, так как иной классификации как 'пьяный бред' просто не поддавались. Также какой-либо причинной - следственной связи между смертью Смолкина и действиями\бездействиями\мыслями гражданки Кузякиной выявить не удалось.
Как ни странно основным свидетелем защиты гражданки Кузякиной стал Серега, ни когда в глаза ее не видевший и доселе не подозревавший о ее существовании.
Он категорически отрицал факт присутствия в деревеньке оборотня, хотя и соглашался с тем, что запах паленой водки мог перебить все, что угодно. Он почти убедил в этом местное население, продемонстрировав свое происхождение, когда я 'случайно' наступил ему на ногу. Однако аборигены тут же сошлись на том, что она ведьма. Это все меняло, они уже обсуждали не охоту на волка, а создание костерка для прожарки ведьминской тушки.
И хотя к нам это отношения не имело, бросить бедолагу Петровича наедине с этим сумасшедшим домом рука у нас не поднялась.
Разобравшись с тем, что тут происходит, мы решили оставить Петровича дочитывать лекцию о вреде алкоголя и пользе здорового образа жизни,и потихоньку вывезти Кузякину из деревни. Когда мы уходили, в глазах Петровича читалась сизифовская обреченность и желание нажраться до состояния местных аборигенов.
Шустриков продолжал активно 'искать' ведьму, наматывая круги на милицейской машине по главной и одновременно единственной дороге деревеньки. Видимо его усердие выражалось в все большем ускорении бедного транспортного средства. Понять почему напуганная женщина должна была выскочить перед бешено мчащейся машиной было сложно, но логика Шустрикова ни когда не поддавалась пониманию простых смертных. Однако Петрович ценил его не за ум и сообразительность, а за исполнительность и умение не задавать глупых вопросов, хотя и на умные шансов тоже не было.
Найти гражданку Кузякину не составило труда. Нюх Сереги и пара вещей из ее дома сделали свое дело. Вытащив, забившуюся под банную лавку, орущую, визжавшую и кусавшуюся несостоявшуюся ведьму, мы погрузили ее в машину и дав отмашку Петровичу поехали в город.
Та еще была поездка, Кузякина крыла разнообразным матом жителей деревни в целом и каждого в частности, уточняя их родословную. Вначале мы пытались ее успокоить, а когда силы иссякли, молча сидели в надежде, что она охрипнет. Через какое-то время Серега не выдержал и начал рычать в ответ. К сожалению, Кузякину это не успокоило и дальше они уже радовали нас в тандеме.
Казалось, что мир вокруг сошел с ума.
И вот среди этого бедлама вдруг Кузякина уточнила, женат ли Шустов, видимо узрев безымянный палец без кольца и решив не терять время даром. Начальник побледнел и твердо уверил, что его сердце занято. Однако в связи с тем, что тишины очень хотелось, мне пришлось сдать шефа, заверив, что в его сердце живет лишь работа и он очень любит полненьких и голосистых дам. Взгляд шефа обещал мне скорую и быструю смерть. Однако тишина все это компенсировала. Кузякина извлекла как фокусник из шляпы, сумочку неизвестно где скрывавшуюся все это время, а уже из нее расческу, помаду и флакончик духов. Приводя себя в порядок и кокетливо поглядывая на объект свой любви, она решила задать очень своевременный вопрос, а какие духи Вы любите. Оказалось, что у нее есть с запахом малины и клубники. У меня были какие-то совершенно другие ассоциации с этим набором запахов и, чтобы не смущать влюбленную даму смехом, я закашлял. А Серега скорчил такую умную мину, что стало еще смешнее.
Но оказалось, что к нему действительно пришла мысль и он совершенно серьезно требует срочно поговорить с вожаком по поводу нашего дела.
Поэтому прибыв в город, сгрузив очаровательную мадам Кузякину в заботливые руки представителей власти и получив напутственные слова от Михалыча, из которых в цензурные можно было отнести только: 'да, вы...', 'я вас...' и 'вы у меня...', мы уже на машине Шустова поехали в поселение оборотней.
Вожак угрюмо поздоровался с Шустовым, сделал вид, что я не существую, похлопал Серегу по спине и пригласил выпить чаю. Надо сказать, что когда оборотни стали жить открыто, то они ввели свою одежду чем-то похожую на моду хиппи, свои прически (распущенные волосы и тонкий обруч на голове), свои дома, где были огромные террасы и маленькие комнаты, похожие на берлоги. И именно на такой террасе они встречали гостей в любую погоду и в любое время.
Именно на такой террасе мы пили чай,а Серега, пытался объяснить причину нашей поездки.
Понимаешь, я чувствую запах, но это не оборотень, а что-то другое близкое. Ну как например малина и клубника. Запах разный, но чем-то похожий. Там на месте преступления и в коммунальной квартире бабушки Алекса есть след от этого запаха. Вроде как мимолетный, но стойкий, да еще и такой чужой и в то же время очень свой. Не знаю, как объяснить. На этом сбивчатая Серегина речь подошла к концу, а вожак задумался.
Знаешь, что Шустов, то, что я сейчас скажу не должно выйти за пределы этой комнаты. Я доверяю тебе, насколько можно доверять человеку. Ты отвечаешь за своего щенка, я за своего. Поэтому скажу, что знаю. Вы люди привыкли считать, что оборотнями могут быть только волки. И это почти правда. Только мы живем стаей и нам легче выживать, потому что есть поддержка. Это позволяло нам успешно скрываться и вытаскивать своих из любой предряги. Мы были самым успешным кланом за все столетия существования наших видов. Но мы не единственные. Эта новость была неожиданной для всех нас, включая Серегу. Он тоже слушал открыв рот.
Когда-то люди знали и понимали нас, мы были тотемом ваших племен. Не зря почти каждое племя выбирало тотемное животное. Именно оборотни были защитниками племен. Они жили среди вас и оберегали людей, а люди становились их семьей. Только волки были исключением, мы старались жить своим племенем и да, у нас тоже были тотемы, но из своих. Поэтому, когда люди перестали верить и стали уничтожать оборотней выжили в основном только мы. Но каждое млекопитающее по своей сути может быть оборотнем. Енот, дельфин, кошка.... Их почти не осталось, они почти вымерли, но иногда гены берут свое и в нормальной полноценной семье рождается ребенок с генами оборотня. Скорее всего он окажется не полноценным, у него будет лишняя рука или нога, и от него избавятся, сделают аборт, сдадут в приют. Но в любом случае почти в 90 случаях он станет изгоем и скорее всего не выживет. Но 10% остается в живых. Есть случаи, когда выживают целые семьи других видов, но это еще большая редкость.
Должны ли люди знать об этом? Не знаю. Ты и я помним войну. Любой повод, даже такой как этот может нарушить баланс. А это слишком страшно. Но и оставлять убийцу на свободе тоже нельзя. Поэтому ищите оборотня другого вида, как это уже не мое дело и он замолчал.
Новость была странной, в какой-то степени даже шоковой. Для нас, как и для любого жителя земли только волки ассоциировались с угрозой. Именно они были врагами, нелюдями, ожившим кошмаром. Но то, что говорил вожак просто меняло картину мира. И уже оказывалось, что оборотни это не больное ответвление на дереве эволюции, не раковая опухоль с мордой волка, а правило, естественный порядок вещей, характерный для любого вида.
Но нам надо было думать о деле. Так как запах был еще и в квартире Маи Ивановны решено было начать с нее. Хотя мы приехали уже очень поздно, было решено осмотреть, точнее обнюхать дом с учетом новых знаний.
На город было накинуто ночное покрывало. Призывно мелькали цветные огоньки, пробегали заблудшие машины, призывно улыбались красотки с рекламных проспектов. Когда мы подъехали к дому, было почти тихо. Где-то на крыше надрывалась флейта. Она давилась, хрипела и кашляла, умоляя прекратить ее страдания... но привыкшие ко всем соседи мирно спали под такой слабый шумовой фон. Серега ушел в себя, пытаясь учуять запах чужого, но в то же время своего соплеменника. Я и Шуров молчали, надеясь не спугнуть такую слабую надежду на раскрытие этого дела.
Я слышу запах, он он слабый, его что-то перебивает. А в квартире его было больше.
Представить, что оборотень был гостем веселой 'коммуналки' было сложно, но Серега настаивал. Причем с его слов гостем он был частым, так как запах не исчез полностью с нашей последней поездки, а стал сильнее и четче. Сначала мы решили поставить засаду с надеждой, что раз оборотень приходил два раза, то и третий зайдет, так как вылавливать многочисленных гостей долбоящера шляющихся по маршруту 'коммуналка' - хрен знает где еще было почти не реально. Но Шатов разрушил наш план, сообщением, что если Серега почуял чужака, то и тот его тоже, и больше в нехорошую квартиру он не сунется. Вот тогда мы стали отрабатывать всех посетителей музыкальной квартиры.