Мы шли уже несколько дней, разбивать палатку приходилось часто и надолго, нет, не из-за Эрика, Кара бы взбунтовалась. Просто от того, что мы остались без еды, постоянно приходилось охотиться. Эрик практически не приходил в себя, хотя мы исправно кололи ему лекарство и я поила его травами, но температура держалась. Теперь он частенько бредил, а мы продолжали тащить его на себе, сколько злобных высказываний я выслушала от подруги, не передать словами. Она бесилась, просила и умоляла его бросить, но я отказывалась, по правде говоря, я очень сомневаюсь, что она сама бы его бросила, но раз я твёрдо стояла на своём, она так выражала свою усталость. Идти и вправду было тяжело, и если на привале я сидела с Эриком, то она охотилась, а отдых наш был скуден, можно ли считать нормальным сон, под вскрики больного?
В один из дней я попросила её дать мне ружьё, я не знала смогу ли убить живое существо, но если я хотела жить не в селе, я должна была это уметь. Мулатка сначала для порядка отказалась, но потом объяснила, как оно действует, и отпустила меня, а сама завалилась дрыхнуть в палатке.
Я шла по лесу стараясь наступать тихо и мягко, разглядывая землю и отыскивая следы. Кара постаралась объяснить мне, как отличать самку от самца, ведь у самки могут быть детёныши, её не следует убивать. Всё-то она знала, не человек, а ходячая энциклопедия. Вдруг, я услышала шорох и прямо передо мной выскочил заяц, он был небольшой, видимо рождённый в конце лета. Прыгнув он испуганно замер, прислушиваясь, я стояла за деревом и, кажется, перестала дышать. Кара говорила, что стрелять надо в голову, так вернее, да и шкура не портится, она за последние дни собрала уже несколько шкурок и, думается мне, намеривалась сшить себе штаны или что-то тёплое. Я прицелилась и выстрелила, зажмурившись, меня толкнуло отдачей ружья, и я, не ожидав этого, уселась в сугроб. Открыв глаза, я увидела, как на белом покрове растеклось ярко красное пятно, а заяц лежал с практически размозжённой головой. На меня накатила тошнота от вида этой картины. Господи, я застрелила его! Секунду назад он сидел здесь, шевелил ухом и был живой! У меня потекли слёзы, застилавшие пеленой глаза. Я смогла выстрелить, но сейчас не находила сил подойти к добыче и забрать её. Слёзы текли по щекам, когда я смотрела на зверя, а к горлу желчью подкатывала тошнота. Ася, соберись! Вам он нужен, чтобы есть! Долго я сидела в сугробе, давясь слезами и тошнотой и когда я всё-таки почти решилась встать и забрать зайца, из-за соседнего куста появилась лиса, вёрткая, красивая, с длинным пронырливым носом, похоже она охотилась недалеко и её привлёк запах крови. Я трясущимися руками навела ствол ружья на неё. Если я её убью, у нас будет больше пищи. Но она такая красивая, такая живая! Руки затряслись ещё пуще. Ася приди в себя, сейчас не время сантиментам! Я снова нажала на спусковой крючок инстинктивно закрыв глаза. Наверное, редкий охотник может похвастаться такой удачной охотой. Когда я заставила себя поднять веки и взглянуть, то увидела, что невдалеке от зайца лежала лиса. Оставался только один вопрос: как совладать со своими чувствами и желудком и принести добычу к палатке? Я ещё не мало проторчала в сугробе, попой топя снег, собираясь с мыслями и борясь с тошнотой, прежде чем решилась подойти и поднять их. Заяц был лёгкий, он ещё не успел нагулять жирок, как это было у двухлеток, я знала это, потому что на ферме, в селе, мы держали кроликов, лиса же была значительно тяжелее. Косого я несла за заднюю лапу, ели заставляя себя не отводить брезгливо в сторону руку, а Патрикеевну я тащила волоком за хвост. Нет, она не была настолько тяжела, но когда я попробовала закинуть её через плечо у меня перед глазами предстала её наполовину разбитая морда и меня вытошнило, поэтому я решила не экспериментировать и держать зверей на максимальном удалении от своих глаз.
Дойдя до палатки, я бросила добычу на снег и пошла, будить подругу. Она очень удивилась, увидев, что я принесла:
- Надо же! Да, ты, мягко говоря, везунчик, одно плохо - лису долго готовить. Ну да дарёному коню под хвост не заглядывают. Эх, уксуса у нас нет, её бы вымочить надо, - глаза у подруги горели азартным блеском, я понимала, что она в очередной раз может готовить, а это ей очень нравилось, да ещё и меха было много. Оставив её с добычей, я вошла в палатку, и, практически упав на спальный мешок, мгновенно уснула сном без сновидений, как говорится: 'Не знаешь, что делать, иди спать'. Сегодняшняя охота не была тяжела физически, но вымотала меня морально. Спала я долго и с удовольствием, не помню, чтобы с момента выхода из поселения детей я так сладко спала, в это раз мне всё было нипочём.
Когда я проснулась, в палатке было темно, все спали, рядом с работающей плиткой стояла миска, завёрнутая в одежду - приготовленный заяц. Я развернула плошку, она была чуть тёплая, и жадно принялась есть, от запаха во мне проснулся прямо таки животный аппетит. Поев я вышла наружу. Воздух был ледяным, он обжигал нос, когда я вдыхала, небо было чистым и по нему, разбросанные светящейся пылью, мерцали мириады звёзд. Я стояла, смотрела на них и думала, ну как может на земле сплошь и рядом происходить столько гадостей приправленных такой красотой природы?
- Ася, - расслышала я шепот Эрика, когда вернулась в палатку, я подсела к нему на спальник и по привычке пощупала голову, температура начала спадать. Я взяла его за руку, - Ася, зачем всё это? Закапайте меня в сугроб когда я усну, и я просто никогда не проснусь - я устал. У меня всё время, что-то болит, - я приложила ему палец к губам, нет эвтаназия это не про меня. Оставалось надеяться, что он не попросит об этом Кару, она менее щепетильна в таких вопросах. Он тяжело вздохнул, - какая же ты упёртая! - я погладила его по голове как маленького и легла спать.