Эля приоткрыла глаза. Ей было тепло и хорошо от того, что она вся была аккуратно закутана в плед. Откуда он взялся, девушка не могла припомнить. Прищурив глаза, чтобы не было заметно, что она проснулась, Эля посмотрела на своего охранника. Неужели это он её укрыл? Кирилл сидел на стуле и смотрел невидящим взглядом на её ступни, выглядывающие из-под пледа. Его красивые руки, с длинными пальцами, расслаблено лежали на коленях. В голову Эли закрались мысли об этом парне: "Интересно, о чём он думает?" Сейчас, когда он не знал, что за ним наблюдают, она могла рассмотреть его, не сталкиваясь взглядом с этими магнетическими глазами, вынуждающими смотреть только в них, засасывающими как трясина. Костяшки на его руках были сбиты, кожа, сквозь которую проступали синие вены, была испещрена старыми шрамами. Её взгляд поднялся выше, к лицу юноши, его тёмные глаза были задумчивы и печальны, справа по линии подбородка был длинный шрам. "Интересно, как он попал на службу к этому страшному человеку?" - думалось Эле.
Дверь открылась, и зашел Карен, разрушая тот чарующий образ, который начал рождаться в голове девушки. В руках его был поднос с завтраком, не обращая внимания на Кирилла, Карен подошел к столику посередине комнаты и поставил еду. Кирилл молча поднялся и вышел, как обычно это бывало.
- Доброе утро, Элеонора, - слегка потрепал Элю по плечу Карен, - Я знаю, что ты не спишь, так что не притворяйся и открывай глазки, - от этого сюсюканья ей стало до того тошно, что свело живот.
- Ты не передумала сотрудничать?
- Нет, не передумала, - напряженно сев на кровати и поборов страх, девушка взглянула ему в глаза, - Что я должна сделать?
Карен пристроился на краю лежанки и окинул её сосредоточенным взглядом:
- Ты сначала поешь. Похоже, сон пошел тебе на пользу. Нам для занятий необходимо твоё желание раскрыть себя.
Сосредоточено жуя завтрак: овсяную кашу с фруктами и кусок черного хлеба, Эля спросила:
- А можно впредь не класть эту гадость в кашу, - и отодвинула очередную ягодку на край тарелки, - Пусть повар не портит отличное блюдо.
- Я всегда считал, что девочки любят сладкую кашу, - Карен приподнял одну бровь.
- Не знаю как девочки, а я сладкой ем только рисовую кашу. То извращение, которое вы творите с геркулесом и гречкой есть невозможно, возможно только давиться! - откуда в ней взялась такая смелость, она не знала, Эля боялась этого человека, но в душе её зарождалось жёсткое желание сделать всё, чтобы выбраться отсюда.
- Я учту это, когда буду готовить в следующий раз, - каша встала комом в голе, и ей пришлось откашляться, вот уж чего девушка не ожидала так это то, что берёт еду из рук врага в прямом смысле этого слова. Закончив трапезу она встала с кровати и отряхнулась:
- Я готова.
- Отлично, - Карен направился к двери, - Пойдём. Я предпочитаю тренироваться в другой комнате, кто знает, может твой талант - это пирокинез, не хотелось бы спалить мой милый дом.
Эля последовала за ним. Когда они вышли из дверей, в коридоре, прислонившись к стене, стоял Кирилл, в его глазах было что-то странное, но что, девушка не успела понять.
- Ты пока можешь быть свободен, я позову тебя, когда мы закончим. Сходи, поспи, у тебя усталый вид, - улыбнулся помощнику Карен.
- Не расстраиваете девочку, она думает, что я робот - не ем и не сплю, - буквально на секунду на лице Кирилла вспыхнула улыбка, а в глазах появилось лукавое выражение, но только на секунду, потом лицо его утратило эмоции, словно и не было их там. Эти слова вызвали ответную улыбку Карена.
- Ладно, больше не буду понижать твой рейтинг в её глазах.
Они шли по длинному коридору, в котором не было окон, да и двери встретились только две. В конце коридора, в тупике, была последняя третья дверь, к ней-то видимо и лежал их путь. Комната производила странное впечатление: стены покрыты железом, пол мягкий, но непонятно из какого материала, скорее всего, огнеупорного, окон в комнате, так же как в коридоре и в Элиной темнице, не наблюдалось.
- Мы под землёй? - удивительно, но эта мысль посетила девушку только сейчас, до этого ей почему-то казалось, что они, наоборот, на каком-то высоком этаже.
- Да, конечно, - пожал плечами Карен, как будто она спросила, какую-то глупость, - Так теперь попробуем поработать. Ты умеешь медитировать?
- Ну, я представляю, что надо делать, но никогда не пробовала, - Эле не хотелось казаться полной дурой, не говорить же ему, в конце концов, что её познания в этой области стремятся к нулю.
- Ну, давай я расскажу всё же чуть-чуть, - уловка девушки была для Карен шита белыми нитками, как в общем и всё в ней, - Ты должна расслабиться и постараться сделать так, чтобы в голове не было ни одной мысли. Займи наиболее удобную позу и попробуй.
Эля, не раздумывая, плюхнулась на пол прямо посередине комнаты и, скрестив ноги по-турецки, закрыла глаза.
- Попробуй представить что-то умиротворяющее, например, что ты птица, летящая по бескрайним просторам, - голос Карена вползал в ей голову мерзкой змеёй, которую хотелось откинуть, от него вместо умиротворения в Эле начинало нарастать напряжение и кипеть злость.
- Я всё поняла, - злобно процедила девушка. - Попытайтесь мне не мешать. Я приложу все усилия, чтобы представить, что вас нет, поверьте, это сильно меня расслабит.
Она вздохнула и представила небо. Как свежий ветерок, щекоча, треплет прядку волос, заправленную за ухо. Она стоит на высокой скале, вокруг нет ничего, только свобода. Вдох, свежий воздух заполняет лёгкие, от этого становится так свободно, хорошо. Эля развела руки в стороны и почувствовала, что сейчас полетит, ещё раз вдохнула... В сознание лязгом вонзился посторонний звук, прислушавшись, она, поняла, что это приглушенные шаги, картинка и ощущение свободы моментально исчезло, видимо звукоизоляция у этой комнаты была хуже, чем в камере. Девушка злобно открыла глаза.
- Скажите своему цепному псу, чтоб он не вышагивал по коридору, это сбивает.
Карен выглянул из двери и что-то негромко сказал. Потом снова закрыл её и присел в углу комнаты.
- Он больше не будет, продолжай.
Она опять закрыла глаза и глубоко вздохнула. Представить горы уже не получалось. После недолгих усилий перед её мысленным взором появилась полянка, на ней было много цветов: желтые, белые, красные и фиолетовые. Эля неторопливо прошла в середину этого пёстрого ковра и легла. Видение было столь натуральным, что она даже почувствовала аромат, он был нежный сладковатый и успокаивающий. Вдох. Рядом жужжит шмель, перелетая с цветка на цветок. Вдох. Постепенно тело окутывает оцепенение и тяжесть, так бывает в полусне, когда ты хочешь пошевелиться и не можешь. Вдох. Оцепенение отпустило, и вместо него пришла лёгкость, начало казаться, что она парит над поляной. Вдох. Откуда-то из недр мозга начала подниматься пустота. Нет поляны, нет цветов, нет ничего. Есть только пустота и она, Эля, парящая в этой пустоте. Она не знала, сколько это продолжалось, но со временем это чувство покоя начало покидать её. Открыв глаза, девушка увидела железный потолок, Карен за это время перешел в другой угол и что-то увлеченно изучал на стене, после этой свободы ей стало так тошно и больно, что хотелось плакать, но Эля сдержалась, сцепив зубы, казалось, они вот-вот начнут крошиться, с такой силой она их сжала.
- Отлично, - сказал он, не оборачиваясь, - Теперь будет антимедитация, ты должна представить опасность, самую большую какую ты можешь вообразить. Но ты должна понимать, что она тебе по силам. И попытаться справиться.
Эля закрыла глаза. Вдох. Она стоит на берегу моря. Волны слегка плещутся, на небо начинают набегать облака, погода стремительно меняется, превращаясь из приятного летнего дня, в сильную осеннюю бурю. Волны становятся всё больше, теперь, кажется, они кидаются на берег, скаля белые зубы пены. Одна из волн, высотой с человека, понеслась прямо на девушку не уменьшаясь, а, наоборот, наращивая свой размер. Страх, как и волна, накрыл её, Эля начала барахтаться, пытаясь выплыть, а вода, раздирая горло, заполняла лёгкие. "Не то!" - голос Карена спасительно врезается в голову, вытаскивая её из омута, в кои-то веки девушка была рада этому голосу. Открыв глаза, она увидела всё тот же потолок - какое облегчение. Дыхание сбилось, глаза слезились, кисти рук судорожно елозили по полу, сжимаясь в хватательном движении.
- Я могу ошибаться, но мне кажется стихийные бедствия это не твоё. Попробуй представлять людей, - он всё так же стоял спиной к ней, изучая стену.
Эля послушно закрыла глаза. Вот они с мамой идут по улице, а наперерез, откуда-то из подворотни, выскакивает парень с пистолетом, видение столь реалистично, что ужас сковывает, превращая все мышцы в камень. У парня растрёпанные волосы, засаленная одежда и абсолютно безумный взгляд человека, доведённого до ручки. Эля, поборов ступор, начинает метаться, пытается бежать, схватив маму за руку. Парень бежит за ними, нагоняя женщин огромными прыжками. Эля заворачивает в какой-то переулок и с ужасом осознаёт, что бежать больше некуда - тупик. Наряженные мышцы дрожат, мозг судорожно пытается придумать выход, но в подворотне уже темнеет, потому что парень завернул сюда, он смеётся и приставляет ствол к голове Элиной мамы. "Не то" - опять раздаётся в голове голос. Итак, снова потолок. Дыхание сбилось, девушка, ослабев, садится и обхватывает колени руками, ощущая как всё тело сотрясает нервная дрожь:
- Я больше не могу, - говорить получилось только шепотом.
- Я вижу, продолжим завтра. Пошли, - лицо Карена сделалось сосредоточенным. Они шли по коридору, а Эля, крепко стиснув себя, обхватила руками за плечи, пытаясь прекратить эту нервную трясучку. Карен открыл дверь темницы и пропустил девушку вперёд.
- Почему видения такие яркие? - спросила она, усевшись на кровать и поджав под себя ногу,- Они такие и должны быть?
- Нет, - ответил Карен, глядя в одну точку и потирая подбородок, - Я немного усиливаю их с помощью гипноза, чтобы спровоцировать выброс адреналина и подсознание выдало нужную реакцию.
- Сколько времени прошло?
- Пять часов. Ты долго не могла, успокоиться, - он посмотрел на часы, - Я сейчас принесу обед, - Карен скрылся за дверью и через секунду зашел Кирилл, он выглядел непривычно, поначалу Эля никак не могла сообразить, что не так, а потом поняла - у него был запанный вид.
- Как ты? - в глазах Кирилла на секунду вспыхнуло беспокойство.
- Нормально, - девушка поняла, что совершенно истощенна и, свернувшись на кровати калачиком, упёрлась лбом в стену. Стена была приятно холодной и приносила успокоение, как если бы у Эли был жар.
Ей хотелось отрешиться от всего происходящего, но, бесшумно открыв дверь, вернулся Карен с подносом еды. От мысли, что надо поесть, девушку тут же начало мутить, а когда запах свежеприготовленной котлеты достиг ноздрей, пришлось сделать усилие над собой, чтобы не бросится в санузел.
- Я не хочу, есть, - Элин голос звучал бесцветно.
- Ты должна. Иначе у тебя не будет сил завтра.
- Я ничего не хочу.
- Так. Я оставляю еду и до ужина ты должна её съесть. Если ты не будешь нормально питаться и спать, придётся отложить проверку. Так что, смотри сама, - не обращая внимания на протесты девушки, заявил Карен.
- Хорошо... - казалось, что ещё чуть-чуть, и она рассыплется на тысячи мельчайших песчинок и это, наконец, будет счастьем.
Карен ушел, а Эля перевернулась на спину и тупо начала рассматривать потолок. Ей была знакома каждая точечка, она видела все их сотни раз. В душе было тошно, так тошно, что хотелось вывернуть себя наизнанку и вытрясти эту гадость. Отвернувшись к стене, она, намеренно, стукнулась головой об неё, как будто от этого тяжелые воспоминания сегодняшнего дня могли уйти. Но это не помогло, и она опять развернулась на спину, краем глаза отметив движение. Кирилл встал, нерешительно прошелся до кровати и снова вернулся к своему стулу. Это было первый раз, чтобы он ходил по комнате, не считая вчерашнего дня, когда Эля устроила истерику. Девушка взглянула ему в лицо, оно, вроде бы, как всегда ничего не выражало, только во взгляде была какая-то тяжесть, словно он пережил то же, что сегодня пришлось пережить ей, а может и больше, от этого становилось ещё муторнее. Не в силах смотреть ему в лицо Эля перевела взгляд на его руки, они были сжаты в замок, так сильно, что костяшки побелели. Нет, она ничего не понимает и, наверное, не хочет понимать, с этой мыслью девушка отвернулась к стене и замерла. Время остановилось, она знала точно, что оно не двигается, а может оно просто несётся с такой скоростью, что она даже не в силах его заметить?
- Не хочу, - девушка закрыла глаза, но тут же их открыла, потому что перед мысленным взором возник парень с пистолетом, его лицо было искажено нервной жестокой гримасой. Почувствовав, что кровать прогнулась от того, что на неё сели, она скосила глаза, но обзор закрывали её же ноги. Эля могла лишь ощущать лёгкий, приятный запах его одеколона, рука Кирилла легла на её руку.
- Поешь, - тихо сказал он.
- Не трогай меня, - очередной приступ паники заставил девушку дёрнуться и отползти на другой край кровати, - Не смей ко мне подходить, - Кирилл резко встал с кровати и отошел. - Ты как он! Ты хуже! Ты ему помогаешь издеваться надо мной, - не в силах совладать с собой она вскочила, схватила тарелку с супом и зашвырнула ею в Кирилла. "Как хорошо, что суп остыл", отрешенно подумал юноша. - Ты зверёныш, садист, - за тарелкой последовал стакан с соком, - Таких как ты, перестрелять нужно.
Кирилл понял, что следующая на очереди тарелка с картошкой и котлетой. Если она и её зашвырнёт, ей нечего будет есть, и Карен опять остановит выяснение таланта. Одним прыжком юноша оказался за её спиной и сжал в объятьях, заблокировав её руки. Эля вырывалась, брыкалась, кричала какие-то оскорбления и больно пинала его ногами, пыталась укусить, но он лишь терпел, сжав зубы. Минут через пятнадцать она начала успокаиваться.
- Всё? - казалось, его дыхание обожгло ей шею.
- Да, - процедила она сквозь зубы.
- А теперь, слушай меня, я много перевидал в этой комнате, он правда прекратит выяснение таланта, если ты не будешь есть и спать, - и добавил уже мягче, - Ты должна попытаться, когда он всё выяснит, и ты его научишь, будет легче. Ты сильная, я знаю.
- Почему я должна тебе верить? - это было сказано так же, сквозь зубы, но Кирилл ослабил хватку и почти отпустил девушку.
- Ты ничего не должна, это просто добрый совет, - его голос стал снова бесстрастным, он разомкнул руки, подошел к своему стулу и сел, так как сидел все эти дни: руки на коленях, глаза направлены на Элю, и в них полное отсутствие каких-либо эмоций.
Со злобной гримасой она плюхнулась на пол, там же где стояла и принялась с трудом запихивать в себя еду. Девушку мутило, каждый кусок пищи, засунутый в рот, вызывал рвотные спазмы, но она, упорно продолжала, не отрывая взгляда от чёрных, как омут, глаз своего тюремщика.