Меня сделали из трех кусков малахита. Один большой - темно-зеленая пластина с углублением. Два маленьких - две светло-зеленые ящерки с желтыми глазами, свернувшиеся вокруг углубления, как возле высохшего болотного озерка. Человек, который резал меня из камня, был бородатый и сердитый. Он улыбнулся только одни раз - когда закончил работу, поставил ее на стол перед собой, прищурился и почему-то щелкнул одну из ящерок по носу. Действительно, у этой ящерки вид получился несколько заносчивый - в сравнении со своей товарочкой. Но каменных ящерок что стучи по носу, что не стучи - их натуру уже не изменишь.
Человек сдал меня в какую-то контору, получил взамен немного разноцветных бумажек и ушел. Навсегда. Мне потом часто снилось тепло его рук - когда он ворочал, резал, скоблил и полировал меня, доставая меня - до того замурованную в камне. Интересно, а вспоминал ли он меня? Едва ли... А может и вспоминал - все-таки одна моя ящерка получилась - с особенным характером.
Вы удивитесь, но я в тот момент еще не знала, что я - пепельница. Тот человек, который сделал меня, кашлял прокуренно - но на самом деле не курил, а лишь страдал от малахитовой пыли.
Я узнала, что я пепельница, когда меня выставили в магазине и повесили на мне этикетку. Отвратительное ощущение, когда тебе назначают цену. Как на панели... Но худшее было впереди...
О вас никогда не тушили окурки? Вы никогда не воняли утренним холодным недокуренным бычком? В вас не плевали без всякого уважения? Зачем нужно было сажать на края пепельницы таких гордых ящерок - почти хозяек Медной горы - чтобы кто-то клал на них папиросу? Даже просто пепельницей быть мерзко, а я была пепельницей в холостяцкой квартире! Я покрылась слоем слежавшегося пепла, глазки у ящерок поблекли, я, кажется, навсегда пропиталась ненавистным запахом... Изредка во мне появлялись окурки со следами губной помады. Но обычно они пахли вином, и их хозяйки не задерживались в гостях дольше утра.
Но однажды меня взяли тонкие женские пальцы. Взяли не брезгливо - но отстраненно и даже сердито. "Как можно превращать красоту - в кухонный хлам!?". Она отмыла меня за пять минут - и я снова заблестела густо-зелено и мои глазастые ящерки подняли голову. Одна из них посмотрела женщине прямо в глаза - со вновь обретенной заносчивой надеждой.
Наверное, такие женщины становятся хозяйками сразу - становятся хозяйками даже не в кухнях или в квартирах, а в душах и сердцах глупых курящих холостяков. Мой боялся и сомневался в этом еще целый год - но она смогла растопить его. Вы не поверите - он даже стал мыть меня к ее приходу!!!
А потом, после свадьбы, дела пошли на лад очень быстро. Сначала окурков во мне стало все меньше. Ее любимая фраза была: "Выбирай: или мой поцелуй - или вот эта сигарета!" Он ругался и сердился, но как я была согласна с нею! А потом у нее появился живот, а потом в доме стал по ночам плакать младенец, и счастливый папаша бросил курить совсем.
А я... Думаете я осталась не у дел? Совсем нет. Я счастлива. Я стою на ее туалетном столике, и она хранит во мне свои серьги. А на шею ящеркам вешает колечки. Чаще - на ту, которая менее нахальная... А он дарит ей все новые и новые украшения и смеется над ее страстью к побрякушкам.
Кстати, я теперь стараюсь, чтобы меня не ставили на край стола - я боюсь не за себя! - скоро их маленькая дочка начнет ходить, и все мелкие красивые предметы должны быть от нее подальше!