За окном царила глухая ночь. До рассвета оставалось меньше часа, но этот час всегда кажется самым темным. Звезд не было. Вместо них сыпали мелкие, липкие снежинки. Старый снег почернел, проваливался пластами, но настоящую весну надо было еще дождаться.
За столом сидели двое. Говорил офицер, Калиновский слушал.
- Вы разве с самого начала не понимали, что это ваше восстание обречено на провал? Власть - сильнее. Вы же умный человек, Кастусь. Зачем вам это надо было? Увлеклись романтикой? Или вас купили? Ну, признайтесь, вам заплатили денег польские паны? Или французы?
Калиновский едва заметно качнул головой.
- Тогда зачем? Вам плохо жилось под царем? Так под кем-то другим будет еще хуже. Александр Николаевич уже начал реформы, дали бы ему время...
- Пан Александр отказался выполнить нашу просьбу про автономию, так?
- А вы в благодарность застрелили Велепольского. Ведь это он убеждал царя, что это лучший выход, а вы... Ну скажите, какая вам теперь разница, ради чего вы во все это влезли?
- Ради свободы.
Калиновский встал, прошелся по тесной комнатке, посмотрел за затянутое бычьим пузырем окно, оглянулся на офицера.
- Уведите! - приказал Калиновский, ослабляя галстук. Почему-то сегодня петля казалась слишком тугой, давила на горло.
Двое инсургентов вывели офицера во двор, во тьму и промозглость. В комнатку, стряхивая с сапог налипший снег, зашел нач.штаба Гродненского отряда инсургентов.
- Есть какие-то новости с фронтов?
- Все так же, пане Кастусе, - пожал плечами нач.штаба. - Пан Наполеон готовит новую порцию войск для мясорубки на Сене. Паны австрийцы, говорят, сделали еще шаг к границе, но только один...
- Что прусаки?
- Хотят карательную экспедицию совершить, но по таким дорогам... Пусть сунутся.
- Так... На каком участке видели ремонтную бригаду на чыгунке Варшава-Петербург?
- Здесь, пане Кастусе, - показал нач.штаба на карте. - Панам крестьянам обещают золото, если смогут поймать наших панов бомбистов.
- Значит, будем действовать подальше от сел, так? Готовь десятку, я поведу. Паровозы не должны доставить пополнение на восточный фронт, так? Хотя бы еще неделю. Полусотню - рубить телеграфные столбы, в бой не ввязываться, искать уязвимое место.
- А если его нет?
- Если солдаты стоят вдоль всех проводов - австрийцы скоро будут здесь, так?
- И что потом, пане Кастусе?
За окном громыхнул выстрел.
После вспышки ружейного огня показалось, что стало еще темнее.
- Поглядим.
23 марта 1866
Третий год полыхала Европа - от Сены и Рейна до Днепра, до Кавказских гор. По Балтийскому морю вольно гуляли английские корабли, останавливали прусских и российских купцов, жгли и топили военные суда, бомбили города. В море Черном польские и французские каперы отваживались заходить в устья Дона и Днепра, высаживали небольшие десанты, которые после быстрых налетов и грабежей так же быстро возвращались на борт.
На суше после первых стремительных подвижек линии фронтов замерзли - и еле-еле ползали то туда, то сюда. Солдаты десятками гибли в атаках, сотнями умирали от тифа, от простуд и воспалений.
Инсургенты - их уже давно звали партизанами - освобождали целые районы, куда не рисковали соваться ни прусские, ни российские войска, у которых были дела поважнее - сдерживать австрийцев, пытаться продвинуться на километр ближе к Парижу, потопить хоть один английский корабль...
Пойманный офицер смеялся в лицо командиру партизанской бригады.
- Солдаты отказываются воевать. Братаются. Офицеров, которые гонят в атаку - свои же стреляют, или штыком бьют. Все! Конец войне! А вы так ни черта и не добились. Кто вас теперь признает?! Кому вы нужны, волки литовские?! Подпишут мир на старых границах - и все, за вас примемся. Уж с вами-то солдатня церемониться не станет!
- Уведите.
Двое партизан увели пленного. Сотенный задержался.
- Пане генерале! А чы правду казау пан ахвицэр?
- Австрия и Россия качаются, пан сотник, так? Говоря словами манифестов - народы хотят свободы. В Петербурге уже идут уличные бои, так? Славяне на Балканах подняли восстание против османов...
- И что ж то буде, пане генерале?
- Поглядим.
24 марта 1869
Рушились Империи, рассыпались на небольшие государства, которые вскоре начинали отчаянно спорить между собой о границах. Миром договаривались редко - чаще хватались за пушки и ружья. Карта Европы перекраивались - резали по живому, сшивали грубой ниткой, без наркоза, швы расходились снова, и опять лилась кровь.
Рушились монархии. Одна за другой возникали республики, принимались конституции, формировались вооруженные отряды - и Свобода пожинала обильный урожай героев.
Неожиданно в Европейские дела вмешались США - поддерживали молодые демократии, помогали деньгами, оружием, советниками и идеями. Вздохнула Азия, освобождаясь от докучливых европейцев. Вздрогнула Африка, чувствуя дыхание свободы.
- Паны солдаты временного правительства в двух переходах от Варшавы, пане Кастусе, - говорил нач.штаба армии и показывал на карте, до куда добрались передовые дивизии.
- Конная армия пана Скобелева завязла подо Львовам, так?
- Так, пане Кастусе.
- Тылы у них отстали, так? Рушаем наперад. Ударим в бок, окружим, и побегут паны солдаты, только успевай догонять да головы рубить!
- А что потом, пане Кастусе?
- Поглядим...
25 марта 1871**
Весна выдалась ранняя. Еще не закончился март, но уже сошел снег, зацвели подснежники, густым бело-синим ковром покрывая склоны лесов и рощиц, полянки, подлески. Начинала зеленеть трава. Казалось, даже птицы раньше времени потянулись из дальних стран домой - на Родину.
Голоса выборщиков закончили считать, когда восток посветлел. Пока гонец домчался до победителя, чернота ночи сменилась темным аквамарином начинающегося рассвета.
- То поздравляю пана президента!
- Дякую, пане. Окажете мне честь быть военным министром, так?
- Так, пане Кастусе. Надеюсь, воевать больше не понадобится.
- Поляки могут сунутся с запада, украинцы с юга, так? С литовцами пока договорились о создании Литбела...