Очнулся я, как и полагается, не зная, что я и где я вообще. Голова трещала, словно ею вместо молотка долго и методично вбивали гвозди. И, судя по тому, какую боль мне причиняло лишь одно движение бровей и какая непривычная пустота царила в голове - из неё благополучно вытрясли всё ценное, заполнить пустоту как-то позабыв.
Постепенно ко мне стала возвращаться память. Вспомнив о том, что в последний раз я вокруг себя видел совсем недружелюбные морды, а где-то рядом должна быть Лена, я тут же дёрнулся встать, толком даже не открыв глаза, и, понятное дело, столкнулся с препятствием - я ж не удосужился даже оглядеться. От нового удара, причём, судя по ощущениям, обо что-то каменное, меня окончательно накрыла сильная головная боль, и сознание, не выдержав, взяло себе внеочередной отпуск. В голове всё смешалось, свет мелькнул яркой вспышкой, тут же погас, и... Всё. Полная неосознанка.
***
Второе пробуждение получилось не столь мучительным - голова явно болела меньше. Правда, и без головной боли мне было с чем разбираться.
Во-первых, из-за долгой неподвижности, у меня сейчас ныло и болело все тело - конечности вообще покалывало немилосердно, плюсом ещё было то, что сейчас непослушный организм просил, нет, даже требовал разобраться с тем, что ему, вообще-то, очень неудобно и тесно. Причём, взяться за решение этой задачи немедля!
Во-вторых, неожиданно для самого себя, я понял, что у меня во сто крат усилились все чувства: осязание мне чётко говорило, что в пещере (в которой я, собственно, и очнулся в первый раз) пол холодный, а где-то впереди выход; зрение, словно я позаимствовал его у какого-то ночного зверя, прекрасно справлялось с задачей ночного видения, бесстрастно отмечая оттенки, тона, полутона и ещё несколько десятков окраски окружавшего меня мрака и малой полосы света вдалеке, хотя в своём обычном состоянии я бы всё это многообразие попросту обозвал бы темнотой, и был бы по-своему прав; а обострившийся в разы слух, словно не замечая каменных стен, прилежно мне докладывал, что снаружи меня ждёт сюрприз. Живой, на коне, в железной бренчащей скорлупе и с какой-то железякой в руках.
И это было в-третьих. Вылезать после открытия сего "сюрприза" расхотелось совершенно, однако сей индивидуум очень настаивал. Стуча своей железякой снаружи по камням и внутри мне по барабанным перепонкам (вот и минус хорошего слуха), этот тип планомерно выкрикивал:
- Выходи, серая гадина! Недолго тебе жить осталось! - судя по хриплому голосу, он это выкрикивал уже час как минимум и прекращать сию пытку, по всему видно, даже не собирался. "Такое упорство да на хорошее дело бы," - с досадой подумал я, пытаясь заткнуть уши. Однако у меня не получилось: в пещере для меня места почему-то было мало, а руки попросту не могли достать до головы, будто укоротились.
Пока я размышлял о странностях своего тела, очень раздражавший меня стук внезапно прекратился, и тот же хриплый голос удивленно произнёс:
- А эти-то откуда тут взялись?
Эта фраза меня удивила и заинтересовала одновременно. По идее, этому моему "сюрпризу" концерт вести ещё, да вести... Пока меня до ручки не довести... Но, видно, не судьба мне озлобленным быть. Откуда-то взявшееся любопытство погнало от меня всю логику прочь, заставив встать и направиться к видневшемуся впереди свету. Это оказалось не так-то легко: то, что со мной явно что-то не в порядке, я уже смог понять, однако приноровиться к этим "непорядкам" пока не получалось. Процокав ("Как чем? Когтями, вестимо") по каменному полу и с трудом протиснувшись между стенами данной пещеры... я понял, что попал конкретно.
Выйти-то я из пещеры вышел, однако оказалось, что до входа мне ещё нужно протопать по каменному коридору. Который в высоту мне был до плеч, и не больше моих же плеч в ширину. Приходилось вытягиваться так, словно я балерина на сцене. Или камбала сухопутная, ага. Которая по стенам пятном пытается размазаться. А в конце коридора меня ожидала главная пакость: вход оказался меньше меня самого раза в два как минимум. Только голова и пролезет. На длиииной нечеловеческой шее. Впрочем, я этот коридор на голом энтузиазме преодолел минуты за три, ещё раз доказав, что если человеку (да и нечеловеку тоже) надо - он в лепёшку расшибётся, но сделает. Даже если расшибиться надо в буквальном смысле.
А снаружи моим глазам предстала эпичная картина битвы: серебристый рыцарь на гнедом коне усердно отбивался от каких-то чёрных теней, которые были хоть и слабы, но живучи и многочисленны. И, как я успел заметить, они не столько хотели убить рыцаря, сколько отобрать у него мешок, который сей предусмотрительный тип крепко привязал к седлу и отчаянно оборонял.
- Помочь? - вопросительно прознёс (или, если мне не показалось, всё же рыкнул?) я, мощным выдохом непреднамеренно сдувая пяток теней за скалы (или же это были горы?). О возможности вообще поднять в воздух людей я в тот момент как-то даже не задумался.
- Н-нет, спасибо, - пропыхтел рыцарь, отправляя в полёт очередную тень и, казалось, даже не удивившись моему появлению, - я сам... разберусь.
Однако я, понаблюдав ещё немного за обоими сторонами, понял, что скоро люди-тени всё же возьмут верх: рыцарь уже изрядно подустал, это чувствовалось по его дыханию, а тени всё пребывали, полные сил. Честно говоря, такой исход меня не слишком-то устраивал. Не выдержав, я уже собрался попробовать всё же вылезти, когда внезапно почувствовал явственное жжение в горле. Я открыл рот, дабы немного остудить разгоревшийся внутри пожар... а с выдохом из моей глотки вылетел большой и плотный оранжевый шар, что, отразившись о какую-то невидимую для глаза защиту рыцаря, выплеснулся во все стороны, превратив теней в пепел, а серебристого рыцаря - в чёрного, словно сажа. Ладно хоть коня не задел, а то вон, трясётся под всадником, как осиновый лист.
- Ну вот, теперь их не отмоешь, - огорчённо и раздосадованно пробурчал уже чёрный рыцарь, осмотрев свои "чудно" перекрашенные доспехи, потом слез с коня и принялся осматривать то, что осталось от теней.