Аннотация: Лес наступал. В этой части города все еще господствовали асфальт и бетон, но зеленые змейки растительности уже ползли по городскому ландшафту, разделяя его на удобоваримые для Леса куски. Поэтому Саша с Мариной торопились...
Лес наступал. В этой части города все еще господствовали асфальт и бетон, но зеленые змейки растительности уже ползли по городскому ландшафту, разделяя его на удобоваримые для Леса куски.
Поэтому Саша с Мариной торопились. Почти бегом они следовали вдоль прилавков с консервами и бутилированной водой. Марина хватала продукты, швыряла их Саше, а тот набивал рюкзаки. Молча, насуплено, вымещая на них раздражение.
Когда с запасами было покончено, Марина указала на отдел спортивного снаряжения, где среди прочего была свалена горкой спортивная обувь. Саша кивнул и направился к аптечному киоску. Бинты, йод, таблетки анальгина. Карманы рюкзака разбухли от медикаментов. Взгляд остановился на ленте презервативов. Саша задумался, посмотрел на Марину.
Та босиком ходила вокруг полки с кроссовками, высматривая свой размер и все еще держа в руках туфлю со сломанным каблуком. Босые ноги мягко ступали по кафелю, бедра сексуально покачивались. Если бы она додумалась обуть во время эвакуации что-то другое вместо туфлей на высоком каблуке, они бы сейчас ехали в грузовике вместе с остальными выжившими, а не догоняли их пешком.
Саша скомкал упаковки с презервативами и затолкал поглубже в карман. Может быть, позже, когда возбуждение не будет мешаться со злостью.
Где-то неподалеку раздался выстрел. Саша поймал взгляд Марины. В глазах ее читался испуг. Стрельба означает людей. В то же время стрельба означает угрозу, которая их преследует, или которую несут они сами. Как тот сумасшедший, что, угрожая им рогаткой со стальными шариками от подшипника, потребовал отдать продукты, которые они выносили из магазина пару дней назад.
Саша приложил палец к губам и швырнул Марине один из рюкзаков. Тот заскользил по полу к ее ногам. Ступни Марины нырнули в кроссовки, она подхватила рюкзак, подбежала с Саше и прижалась к нему. Саша сжал ее руку и, лавируя между прилавками, направился к выходу, где уже вовсю трещали автоматные очереди.
Снаружи ситуация изменилась. Саша мог поклясться, что за это время Лес отвоевал себе с десяток метров асфальта. Таща за собой Марину, Саша семенил вдоль стены магазина, спеша убраться подальше от Леса.
Грохот выстрела почти что взорвал барабанные перепонки. В стену над головой ударила пуля, выбив кусок штукатурки. На плечи высыпалось чуть ли не ведро серого крошева, несколько крупинок шрапнелью рассекли щеку. Саша замер. Ну и кто на этот раз виноват в свалившихся на них неприятностях?
Впервые за несколько часов Лес распахнул одеяния листвы, обнажая просвет. Близость опушки была обманчива. Область видимости все время заслоняли новые стволы деревьев, вплетая свои искореженные тела в уродливые шеренги лесного воинства. Но с каждым шагом просвет становился все шире, и у Кирилла крепчала уверенность в том, что они все-таки выберутся из Леса.
Сколько времени они шли? Логика подсказывала, что не больше нескольких часов. Часть они покинули на рассвете, а сейчас нет и полудня, судя по пробивающемуся сквозь панцирь листвы теплу, что изливалось на спины бойцов. Но затуманенное безумием происходящего сознание упорствовало во мнении, что идут они через Лес не менее нескольких суток.
Взгляд, замыленный видом гротескно изогнувшихся стволов, мгновенно уцепился за нечто прямое, торчавшее перпендикулярно земле. При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что это дорожный знак, поросший мхом снизу и опутанный плющом по всей длине. Он торчал из земли посреди Леса, словно зеленый палец, нацеленный в небеса с обвинением во всех бедах, что они обрушили вниз.
Кирилл стволом автомата несколько раз провел по поверхности знака, обдирая налет, скрывавший его содержание. "Неровная дорога". Да уж, если бы ирония была клубничным соком...
Определив, где относительно знака должна была проходить дорога и в каком направлении она вела, Кирилл махнул рукой, указывая, куда следует идти. Глобус, до этого пялившийся на знак и жевавший губу, кивнул. Толстый с Карасем, видя одобрение лидера, выдвинулись вперед.
Идти оказалось недалеко. Скоро из-под мха начал проступать асфальт, деревья редели, между стволов мелькали стены многоэтажек. А впереди так и вовсе серел участок тротуара, не поглощенный лесом. Прямо по пути, в форме почти что ровной окружности...
- Стой! - крикнул Кирилл.
Толстый замер. Облако зеленых спор хапнуло воздух перед его носом и втянулось обратно в полусферу аномалии, расчистившей дорогу от растительности. Под ногами заклубилась дымка ядовитых испарений.
Группа попятилась назад. Кирилл чуть не споткнулся о торчащий из земли корень, запутался в траве, взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Ботинок, увязший в клубке растительности, не поддавался.Обувь не просто зацепилась за травяной полог. Ползущие под ногами корни уже обхватили носок и лодыжку, карабкаясь по голени. Кирилл оглянулся в поисках помощи. Остальные оказались в таком же положении.
Толстый первым сорвал с плеча автомат, переключил огонь на одиночные и несколькими выстрелами отсек ожившую растительность. Кирилл последовал его примеру. Карась вовсю орудовал ножом. Корни извивались, истекая соком, и уползали в землю.
Хуже всего пришлось Глобусу с его "Кордом". Тридцатикилограммовой дурой, удерживаемой на весу, запросто можно было отстрелить ногу.
- Глобус, лови, - крикнул ему Кирилл и швырнул свой пистолет. Глобусбросил возиться с пулеметом, поймал обеими руками "Гошу" и всадил пол обоймы в землю вокруг себя.
За спинами бойцов раздался рык. Ну конечно, кто-то же должен кормиться жертвами аномалии.
- Боров, - на слух определил Карась.
Группа бросилась врассыпную. Кирилл перекатился, поводя автоматом справа налево, и только успел заметить бронированную тушу, пронесшуюся мимо него прямо в аномалию. Ядовитое облако замедлило движение мутанта. Боров взревел, затормозил, разрывая копытами землю и развернулся. Под дымящейся кожей скользили пластины, складываясь в защитный панцирь.
Заревел пулемет Глобуса. Рявкнули первые выстрелы. Набиравший было скорость боров сжался, словно эспандер, и зарылся мордой в землю. Пули прошибали костяную броню насквозь, выбивая брызги крови и куски мяса из туши мутанта. Снаряды выли, рикошетя от земли, летели щепки, выбитые из стволов деревьев. Завопил Толстый, на которого попали шипящие гильзы.
Довольный собой Глобус картинно закинул "Корд" на плечо, чуть не приложив к щеке горячий ствол.
- Мужики, если не будем шевелить поршнями, придется отбиваться еще и от этих, - сказал Карась, ткнув стволом снайперки за спину Толстому. Там уже собирались грибы, ползущие на запах мертвечины.
Группа обошла аномалию и двинулась дальше. Городской пейзаж уже преобладал над Лесом, но тут и там виднелись шляпки грибов, смотрящие вслед бойцам. Живая растительность сползалась медленно, но со всех сторон, сжимая вокруг них полукольцо окружения.
Лес закончился так неожиданно, будто часть его отсекли. Грибы сделали последний рывок, пытаясь облепить солдат, но несколько автоматных очередей отогнали ползущих тварей. Те толпились на кромке леса, но через границу его не перебирались. Группа пятилась, держа под прицелом врагов, пока не стало очевидно, что преследовать их не собираются.
Прямо по курсу был супермаркет. Зайдя за угол, бойцы обнаружили у выхода двоих людей. Те, очевидно, собирались давать деру, потому что бодро драпали вдоль стенки, пригибаясь под весом загруженных рюкзаков.
Глобус выстрелил из "Корда" поверх голов незнакомцев. В условиях города, где стены не гасили звук, а многократно отражали его, одиночный пулеметный выстрел прозвучал так, будто палили из рельсотрона. Парочка замерла - выстрел подействовал эффективнее любого окрика.
Бойцы приблизились к незнакомцам. Те повернулись, со страхом и надеждой глядя на приближающихся солдат.
- Смотрите-ка, мужики, да это же баба, - сказал Глобус.
Толстый с Карасем довольно заржали, поддерживая своего сержанта. Парень напрягся. Заметивший это Кирилл отступил на несколько шагов, чтобы держать в поле зрения всех сразу.
- Ты что себе позволяешь? - парень шагнул к Глобусу, заслоняя свою девушку. Та испуганно прижалась к плечу своего кавалера.
Глобус выхватил "ГШ" и выстрелил тому в голову. Парень повалился назад. Веером разлетелись кровавые брызги. Девушка, которой ошметками заляпало пол-лица, завопила и рухнула на колени рядом с телом. Кирилл набросился на Глобуса:
- Совсем охренел? Ты нафига пацана пришил?
- А фигли он на рожон лезет?
- Дал бы по роже, - процедил Кирилл, хватая Глобуса за воротник. - За мокруху тебе знаешь, что от Большого Брата будет?
- Знаю. Майор воскреснет и отдаст меня под трибунал. Не ссы, - сказал Глобус. Крутанув пистолет на пальце, он ткнул рукояткой в грудь Кириллу. - Держи, возвращаю. Что я, по-твоему, сделать должен был? Попросить подождать, пока мы его бабу пялим?
Кирилл оттолкнул Глобуса, схватил пистолет и сунул в кобуру.
- Ну что, кончаем в бабу и кончаем бабу? - спросил Глобус, обернувшись к своим бойцам.
Толстый с Карасем стояли неподвижно, вцепившись в оружие. Похоже, неожиданная агрессия, проявленная Глобусом, их шокировала не меньше, чем девушку, которая сидела, раскачиваясь, у трупа и выла.
- Я те кончу, - рявкнул Кирилл. - Отстань от девчонки, по-хорошему прошу.
- Седой, бабу оставлять нельзя. Может, последний раз в жизни кому-то присовываем.
Кирилл оглянулся, ища поддержки у Толстого с Карасем. Но у тех из взгляда уже исчез страх, уступив место похоти.Глобус, может быть, и отступился бы, не так уж сильно у него яйца чешутся, но терять авторитет в глазах подчиненных ему не хотелось.
- Помнишь, что ты мне сказал в части? Следующая - моя, - сказал Кирилл.
- Так предыдущая была дохлая. И ты сам от нее отказался,- сказал Глобус. Но в голосе его послышалось облегчение. - Ладно, Седой, делай с ней что хочешь. Идем, мужики, мы себе посвежее найдем.
Кирилл наклонился над девушкой, попытался отодрать ее руки от тела. Девчонка поддалась, безвольно осев рядом на асфальт. Кирилл взял труп под мышки, усадил его и начал стягивать с него рюкзак. Тот сползал неохотно, вместе с курткой. Рюкзак Кирилл закинул себе за плечо, а куртку отряхнул и накрыл ей кровавое месиво, оставшееся от лица парня.
- Пойдем, - прошептал он девушке, поднимая ее за локоть. Нужно было догонять группу.
Мысли заплетались, и оставленные без контроля ноги заплетались вслед за ними. А потому Марина брела, словно поврежденная заводная игрушка.В голове стучала лишь одна мысль: "Саша мертв". Его убили. Недавние воспоминания путались, события последнего часа были будто сон, который силишься вспомнить, но в памяти всплывают лишь отрывочные фрагменты. Сашу застрелил вон тот, лысый. А заросший щетиной дылда, что тащит ее за руку - она его добыча? Кажется, да, Лысый сказал, что Дылда может забирать ее себе.
И что он будет с ней делать? Изнасилует до смерти? Нет, вроде он ее защищал. Марина украдкой взглянула на Дылду. Тот размеренно шагал позади своих товарищей, таща на себе рюкзак, автомат и почти что волоча Марину с упорством локомотива. Спокойный. И... начитанный? В памяти Марины смутно всплывало, что Дылда упоминал Большого Брата. Саша тоже начитанный. Был. Марина всхлипнула.
Дылда оглянулся. Ни раздражения, ни злости на его лице не было, только спокойствие. Не сбавляя шага, он сбросил с плеча лямку рюкзака, выпростал руку из рукава куртки, позволив одежде повиснуть на одном плече вместе с оружием и рюкзаком. После чего снаряжение перекочевало в правую руку, а куртка оказалась в левой. Не останавливая движения, автомат и рюкзак проследовали на плечо. Для Марины происходящее выглядело как фокус. Она заворожено наблюдала, как ее спутник переодевается на ходу, жонглируя предметами одежды, и шмыгала носом. Марина подумала, что она сейчас похожа на ребенка, которому показали сложенную из пальцев собачку, чтобы тот не плакал.
Дылда поравнялся с Мариной и набросил ей на плечи куртку. Громоздкая солдатская одежда укрыла Марину от шеи до колен. От неожиданно проявленной заботы Марина не просто расплакалась, а разревелась в голос, подвывая и размазывая по лицу косметику.
- Седой, заткни свою суку, - крикнул Лысый. - Тут что-то стремное творится.
Дылда, которого, оказывается, звали Седым, наклонился к ней и прошептал:
- Держись рядом - и все будет хорошо.
Марина проглотила ползший по горлу всхлип и огляделась. Группа проходила по мосту, проложенному через овраг. Когда-то по дну его протекал ручей, а потому овраг не засыпали, но построили мост. С тех пор городская инфраструктура разрослась, ручей пустили по трубам, а низина заросла. Образовавшийся подлесок гордо именовали лесопарковой зоной, но почти отвесный склон без единой тропинки, поросший бурьяном, вряд ли кто-то рискнул бы избрать местом прогулок. А потому зеленая река заменила собой настоящую воду. Сейчас же она явно вышла из берегов. Деревья разбросали свои ветви по дорожному покрытию, склонившиеся верхушки бодали перила. Изгибались будто в агонии стволы, подпирали конструкцию снизу, заставляя асфальт горбиться и демонстрировать блестящие смолой раны с поломанными ребрами арматуры. Кое-где сквозные отверстия пронзались стеблями плюща, а вокруг них расползались пятна лишайника.
Несмотря на очевидную потрепанность моста, по нему можно было идти. Ничего не скрипело и не шаталось, асфальт под ногами не крошился и куски моста не летели в пропасть, как любят показывать в фильмах, что без конца смотрит Саша. Смотрел.
Вот только эта незыблемость была обманчивой. Если долго смотреть в одну точку, то картина как будто бы не менялась. Но если переводить взгляд с одного на другое, а потом возвращаться к первому, то можно было заметить изменения. Они казались крохотными: там появился новый листик, а здесь разрослось зеленое пятнышко, просвет между плитами был в полпальца, а стал в палец шириной. И вот это незримое движение со скоростью улитки ужасало. Мост расползался под ногами.
Группе удалось миновать его без происшествий. Но когда они его миновали, выглядел мост так, будто растительность точила его десятки лет. Посередине расходилась трещина, которую едва ли можно было перешагнуть.
Дальше отряд двигался быстро и беспрепятственно. Этот район города, видимо, был эвакуирован, а Лес сюда еще не добрался. Седой все так же тащил Марину за руку, но теперь она видела в этом жесте защиту, а не угрозу.
- Эй! - раздалось откуда-то справа. - Мы здесь, сюда!
Бойцы заметно напряглись, вскинули оружие. Седой шагнул в сторону так, чтобы Марина оказалась внутри защищенного солдатами круга. Тот, у которого на оружии был оптический прицел, забубнел:
- На три часа. Здание школы, второй этаж. Три... шесть... девять целей. Трое взрослых, остальные - дети. Все без оружия.
Лысый расслабился, опустил оружие.
- Двигаем туда. Позырим, чо как.
Школа оказалась небольшим двухэтажным зданием, со всех сторон окруженным забором. Во дворе стояли грузовики с набитыми мебелью кузовами. А у входа столпились люди.
- Вы - спасатели? - спросила женщина. Молодая, чуть старше Марины.
Марина запаниковала. В памяти всплыл тот же вопрос, который она задала Лысому. Сейчас он озвереет и начнет убивать. Но нет, Лысый лишь скинул с плеча оружие и замер, опершись на ствол и с прищуром глядя на толпу. Марина посмотрела на Седого.
- Нет, мы всего лишь выжившие, - ответит тот. - Давно вы тут?
- Шесть дней. Нас должны были эвакуировать, но машина попала в аварию, - девушка кивнула на упершийся в ограждение грузовик.
- Это все, кто здесь остался или есть кто-то еще?
- Были еще водители грузовиков, но они сбежали в первую же ночь. Больше мы их не видели.
- А вы почему остались?
В разговор вмешался мужчина в очках.
- А некуда бежать. Когда мы поняли, что помощь не придет, Лес уже отрезал пути эвакуации. На западе и севере от нас река, на востоке, где был мост, теперь Лес, а на юге... - он с надеждой посмотрел на Седого. - Вы же с военной части, что к югу от города, что там?
- Там все мертвы. И солдаты, и командование, и эвакуированное население. Лес.
Лес. Одно короткое слово объясняло все. Последние несколько недель происходящее безумие всегда описывалось лишь этими тремя буквами. И произносились они значительно, словно неожиданно пробудившийся трепет перед природой мог ее утихомирить. ЛЕС.
В разговор вмешалась пожилая дама, что окружила себя детьми словно курица, опекающая цыплят:
- Сюда Лес пока не добрался.У нас есть припасы из школьного буфета, несколько раз мы видели вертолет. А потому решили остаться здесь и ждать помощи.
Услышав про припасы, Лысый оживился.
- Карась, Толстый, обшарьте здание, - распорядился он. - Есть маза застолбить эту точку.
Все мальчишки такие глупые. Ну почему они никогда не говорят о том, что думают? Лешка вон, темноты так боится, что аж ладошки вспотели. И ведь не признается же! Диана фыркнула от возмущения и включила фонарик. Лешка подпрыгнул. Диана захихикала.
- Дура, - буркнул Лешка, вытащил свою руку из дианиной ладони и отобрал у нее фонарик.
И обзывается он потому, что Диана ему нравится. Но в этом он точно никогда не признается, даже через сто лет. Взрослые и то о таком друг другу не говорят. Ведь всем же видно, что дядя Седой любит тетю Марину. Кстати, почему Седой? Седыми только старые бывают, а он почти не старый, хотя борода у него растет. Но она же короткая и черная. Вот дядю Карася понятно почему так называют. Он глаза пучит и рот открывает смешно, совсем как рыба. И Татьяна Владимировна ему нравится.
Вот и получается, что все в школе друг друга любят, но никто никому не признается. Только дядю Глобуса никто не любит, потому что он злой. Наверное, оттого, что голодный. Он большой, ему много есть надо. Не зря же взрослые за едой собираются идти. Они принесут дяде Глобусу поесть, и он подобреет. И все-таки, почему Седой?
- Лешка, а почему дядю Седого так зовут?
- Это кличка такая, потому что он крутой. У всех крутых есть клички.
- А почему такая кличка? Он же не седой совсем.
Лешка засопел.
- Краску ищи, - сказал он.
Диана чихнула. В подвале было темно, холодно и пыльно. В луче фонарика пыль клубилась так, что казалось, будто смотришь сломанный телевизор, когда на экране одни помехи показывают. Но банку с краской она увидела почти сразу.
- Вот она, вот она! - Диана запрыгала, указывая пальцем на полку с металлическими банками.
Лешка встал на цыпочки, дотянулся пальцами до банки и начал подтягивать ее к краю. Банка накренилась и чуть не вывернулась Лешке на голову. Но тот поймал ее обеими руками. Звякнул металл. Луч фонарика дернулся и уставился в потолок. Лешка топтался на одной ноге, другой подпирая донышко банки и поддерживая ее руками, в которых все еще был фонарик. Удержав равновесие, Лешка опустил банку на пол.
- Стой тут, - сказал он и пошел дальше, светя фонариком на полки.
Диана уселась на банку и принялась рисовать пальцем в пылирожицу. Лешка водил фонарем из стороны в сторону, поэтому у рожицы не было видно то правую половину, то левую. Казалось, что рожица живая и подмигивает Диане.
Вернулся Лешка. В одной руке у него была широкая кисточка, похожая на маленькую щетку, а в другой - плоская металлическая лопатка с острым краем.
- А это зачем? - спросила Диана, кивая на лопатку.
- Увидишь, - сказал Лешка и вручил ей кисточку с лопаткой, а сам взял банку.
Глупые мальчишки. Так сложно сказать?
На крыше было жарко. Светило солнце, и после подвала кружилась голова. Лешка походил с важным видом по крыше, прижимая банку к животу.
- Здесь, - сказал он, выбрав место.
Лешка поставил банку и отобрал у Дианы лопатку. Усевшись у банки, он начал ковырять лопаткой крышку банки. Крышка никак не поддавалась, Лешка сопел. Диане стало скучно, и она пошла гулять по крыше, щелкая фонариком. Подойдя к краю, она просунула голову между прутьев ограждения и увидела дядю Карася с Татьяной Владимировной. Они шли к магазину. Далеко, не докричаться. Диана щелкнула несколько раз фонариком в их направлении и пошла обратно.
Лешка уже расковырял банкуи теперь возил внутри кисточкой.
- Пиши, - он протянул Диане кисточку с капающей с нее краской. - У тебя ровнее получится.
Диана не без гордости взяла кисточку. Всем известно, что она учится лучше Лешки и любое слово может написать без ошибок. Хотя Лешка и в этом никогда не признается.
Диана попятилась, переваливаясь с ноги на ногу и волоча перед собой кисточку. Краска ложилась волнистой белой лентой. Когда Диана закончила, руки болели, а спина ныла, но на Лешку она смотрела взглядом победителя. Диана улыбалась, глядя на него, пока ее внимание не привлекло движение за спиной Лешки. Сначала она не поняла, что это, но поняв, закричала громче, чем когда бы то ни было.
Даже ежу было понятно, зачем Карась берет с собой в магазин Училку. Не для того, чтобы она выбирала продукты и уж точно не для того, чтобы она их тащила - девчонка была самой мелкой после детей. За те два дня, что группа размещалась в школе, он только и делал, что пускал из-за нее слюни. А теперь, видимо, решил, что остаться с ней наедине, вдалеке от посторонних взглядов, - это его шанс. Судя по испуганным глазам Училки, она это тоже понимала.
Открыто возражать никто не стал. Глобус с Толстым довольно скалились, а остальные лишь опускали глаза. За время пребывания здесь Глобус установил свои порядки. Хотя не оружие или агрессия заставляли людей подчиняться. Несмотря на всю животную грубость и гопницкое воспитание, Глобус был прирожденным лидером и неплохим тактиком. Во всяком случае, это во многом благодаря ему отряд пробился через Лес. И школу с точки зрения обороны он оценил грамотно: круговая оборона через окна, защита забора, широкий обзор и возможность отступления вверх по этажам. Магазин, опять же, относительно недалеко.
Кирилл отобрал у Карася снайперку, вручив ему свой АК-12.
- Прикрою тебя сверху, - пояснил он и постучал по крышке окуляра. Судя по недовольной роже Карася, намек "я буду за тобой следить" он понял.
Училке Кирилл сунул в руки "Гошу". Та держала пистолет на ладонях, явно не понимая, что с ним делать. Кирилл отобрал пистолет, поднес к ее глазам.
- Пистолет "ГШ-18", в простонародье "Гоша". Крепко держишь обеими руками, наводишь прямо перед собой и жмешь на спусковой крючок. Жмешь сильно, до конца. И глаза не зажмуривай. При стрельбе напрягай руки. Пистолет легкий, отдача большая, расслабишься - получишь в лоб. Чтобы выстрелить еще раз, отпусти спусковой крючок и нажми снова. Эту кнопку не жми, а то магазин с патронами вывалится.
Инструкции Кирилла во многом противоречили наставлениям по стрелковому делу, но и Училку назвать профессиональным стрелком было нельзя. Уж лучше пусть действует так, как сказал ей Кирилл, чем вообще никак. Он вернул Училке пистолет. Та благодарно посмотрела на него. Карась, все еще кривясь, махнул рукой и направился к выходу. Последовавшую за ним Училку Кирилл придержал за локоть.
- Держись позади Карася, - шепнул он ей. - Близко к себе не подпускай. У него оружие с предохранителем, у тебя - без. Так что, если схватится за ствол, у тебя будет фора. Но лучше не стреляй, лучше беги.
Когда Карась с Училкой удалились, Кирилл поднялся на второй этаж и устроился у окна. Отсюда просматривалась почти вся улица. Магазин лишь слегка заслонялся углом дома. Ни в окнах многоэтажек, ни среди брошенных на дороге машин не наблюдалось никакого движения. В оптику "ОРСИС" можно было разглядеть пакеты с чипсами на прилавках магазина.
Рядом устроилась Марина, прижавшись спиной к стене и обхватив колени руками. За последние дни их отношения изрядно потеплели. Марина отошла от шока после смерти своего парня и нашла в Кирилле защитника. Кирилл понимал, что еще слишком рано делать какие-то шаги со своей стороны - Марина плакала каждый раз, когда вспоминала Сашу. Поэтому Кирилл дальше простой дружеской поддержки не заходил.
- Почему Седой? - спросила Марина, разглядывая его ежик черных волос.
Кирилл поскреб отросшую за несколько дней щетину. Карась с Училкой будут пробираться между машин к магазину еще несколько минут, другого движения не наблюдается - можно и поговорить.
- До того, как пойти через лес, мы держали оборону в военной части, что за городом. К нам эвакуировали гражданских из соседних деревень, и приказ был один - сдерживать Лес. Мы жгли его огнеметами. Такая тактика давала эффект, но периметр надо было постоянно обходить, добавляя огня там, где Лес прорывал оборону. В моем огнемете в самый неподходящий момент появилась течь. Незначительная - тонкая струйка газа, вытекающая из шланга. Я обнаружил ее, стоя посреди Леса. Представь:ноги опутывают корни, к рукам тянутся вьюны, а передо мной стоит выбор - дать сожрать себя или сгореть вместе с лесом. Пришлось жечь. На меня газ не попал, но воздух вокруг вспыхнул. Тело защитил комбинезон, лицо - маска. А волосы испепелились. Потом еще неделю, пока отрастала шевелюра, они торчали серой щеткой на голове. Вот так я стал Седым.
- А что стало с той частью, которую вы защищали?
Кирилл помолчал.
- Там все погибли. Снабжение прекратилось, связи не было. Припасов было достаточно, но Лес достал нас из-под земли. Корни разворошили бетон и поубивали большую часть людей. Когда мы спасались бегством, нас было девятнадцать. Из Леса вышли только четверо, и...
Откуда-то сверху раздался детский крик. Долгий, пронзительный, полный ужаса вопль. Кирилл глянул в оптику. Карась с Училкой были у магазина. Черт! Слишком далеко, чтобы отозвать их обратно.
Кирилл снял винтовку с подоконника, сложил сошки и побежал к лестнице. Крик не утихал. На крышу! Со стороны магазина послышался выстрел. Кирилл узнал свой пистолет. За ним последовала автоматная очередь, оборвавшаяся чуть ли не середине выстрела. Останавливаться нельзя. Прыжки через несколько ступеней, дверь нараспашку, яркий свет летнего полудня - и двое детей, окруженные монстрами.
Крышу облепили летающие чудовища, одновременно напоминающие и птиц, и насекомых. Перистые тушки расслаивались посередине, открывая два ряда то ли ног, то ли жвал, беспрерывно перебирающих в поисках пищи. От тел отходили крылья как у бабочек, но объемные, раздувающиеся полупрозрачными мешками и сжимающиеся, отчего мутанты то взмывали, то опускались. Их способ передвижения больше всего напоминал медуз. И эти твари роились вокруг пары детишек.
Не целясь, Кирилл выстрелил. Уперев приклад в бедро, передернул затвор, выстрелил снова. Одна из тварей, сидевшая на перилах, исчезла, сметенная силой удара. Остальные бесшумно поднялись в воздух и облепили детей. Крик задохнулся. Масса, напоминавшая разворошенный улей, поднялась в воздух. Там, где стояли дети, осталась лишь банка краски и перевернутый сандалик. Кирилл посылал пулю за пулей в гущу стаи, молясь, чтобы дети не попали под огонь.
Сзади гавкнул "Корд" Глобуса. Очередь крупнокалиберных снарядов разметала стаю, как связку воздушных шаров в ветреный день. Разорванные тушки посыпались вниз, рой распался. Но от детей не осталось и следа. Кирилл дергал прицелом из стороны с сторону, пытаясь увидеть их среди разлетающихся монстров, но тщетно. Лязгнула лента "Корда", и пулемет затих.
Кирилл подбежал к краю крыши и навел "ОРСИС" на магазин. Там из дверей выбежал какой-то уродец, отдаленно напоминающий собаку. По земле волочились то ли выпущенные из брюха кишки, то ли мертвые конечности. Шея его заканчивалась отростком, похожим на гигантский усик улитки, только беспорядочно утыканный зубами. И между этих зубов торчала рука с зажатым в ней "ГШ". Кирилл пристрелил тварь. В дверь магазина метнулись два ее сородича.
- Пипец как поели колбаски, - сказал Глобус, взвалил на плечо "Корд" и поплелся к выходу, попутно толкнув локтем Марину.
Кирилл остался стоять на крыше, глядя на выведенную детским почерком гигантскую надпись "ПОМОГИТЕ, 14". Обмакнув кисточку в краску, он зачеркнул "14" и вывел сверху цифру 10.
Мелкие ублюдки. Ну почему все должно доставаться им? Нафига нужны дети в мире, которому пришел трындец? Разумнее было бы отдать все ништяки тому, кто может держать в руках автомат, а не только хныкать и просить есть. Теперь вот рискуй из-за бесполезных спиногрызов.
Глобус злился, но понимал, что очередной поход в магазин необходим. Они торчат здесь без еды уже вторые сутки, дома с каждым днем все плотнее облепливает зеленое дерьмо, а твари роятся в городе ночами и чуть ли не в окна скребутся. И ни одной вертушки на горизонте. В магазе местное паскудство наверняка свило гнездо. Дома обшаривать тоже не вариант -их облепили летающие твари.
Снаружи магазин производил впечатление заброшенного. Двери полуприкрыты, еда гниет в холодильниках. Вот только гора мусора в центре зала настораживает. Глобус походил вдоль витрин, высматривая опасность. Но в этот безветренный день все выглядело застывшим, как на фотке. Впрочем, в прошлый раз все тоже выглядело ништяк. И если бы Седой не бросился спасать шкетов, а прикрывал Карася, возможно, сегодня они жрали бы консервы.
Толстый вскинул автомат и проскользнул за двери, водя стволом из стороны в сторону. Географ поплелся следом.Глобус огляделся, щурясь от солнца. Из окна школы блеснул окуляр снайперки. Седой бдит, сука. Глобус поправил на плече лямку "Корда" и пошел вдоль стены магаза.
Завернув за угол, он нажал на курок, даже не задумываясь. Очередь из пулемета разнесла скалящуюся тварь на куски.Один снаряд прошил водянистую и будто бы бескостную башку, вырвав из нее солидный кусок, второй разорвал шею, заставив голову болтаться на нескольких жилах и лоскутах кожи, а третий вошел глубоко в тело, раскроив тушу пополам. Силой удара тело отшвырнуло к стене, размазав рыжую кровь по поверхности.
Почуяв движение, Глобус обернулся. Позади стояли еще две твари. Розовые отростки, торчащие из живота, подметали асфальт, а шеи медленно вытягивались из плеч, выдавливая наружу безглазые круглые бошки.
- Шухер! - заорал Глобус.
От резкого звука твари дернулись и бросились в атаку. Грохот выстрелов перебил визг пуль по тротуару, аккомпанировали ему очереди "двенадцатки" Толстого в магазине. Одного уродца прикончил Глобус, другого прибило к стене пулей, выпущенной Седым из "ОРСИС".
Из магазина больше не доносились звуки выстрелов. Уличив момент, Глобус заглянул внутрь. Стая тварей прыгала между прилавками. Мутанты дрались между собой, разрывая куски тел в кровавые ошметки.
Тюкнула пуля, оставив в стекле витрины отверстие, окруженное сеточкой трещин. Внутри магазина тварь сшибло в прыжке. Тело рухнуло на прилавки, повалив несколько стоек. Рядом с первой дырочкой появилась вторая. Пуля ушла куда-то в кучу мала, что образовалась в торговом зале и была скрыта от взгляда Глобуса.
Заорав, он повел "Кордом" справа налево, вжимая спусковой крючок. Пулемет дергался в руках, до онемения била в плечо отдача, ствол норовил задраться вверх, но Глобус удерживал оружие и не прекращал стрельбу. В щепки крошился пластик продуктовых полок, разлетались смятые ударами пуль продукты, стеклянное крошево витрин сыпалось наружу.
Внутри бросились врассыпную твари. За поваленными стендами Глобус увидел трупы Толстого и Географа. И одежда, и тела были изорваны в клочья. А поодаль виднелись два до блеска обглоданных скелета. Карась с Училкой, походу. Скелеты украшали горку земли, что вырастала из-под кафеля в центре зала. Оттуда, видимо, и перли слепые твари.
Разбежавшаяся было стая обратила внимание на новую угрозу. Глобус не пересчитывал, но ему показалось, что ублюдков не меньше десятка. Закинув "Корд" за спину, он рванул прочь от магазина. Позади раздались стук лап и вой, больше напоминающий пердеж.
Глобус лавировал между машин, перепрыгивал через байки и велосипеды. "Корд" колотил по заднице и стеснял движение, но Глобус был готов пожертвовать скорее ногой, чем оружием.Слева и справа ложились выстрелы из снайперки, отсекающие самых шустрых преследователей.
Когда Глобус ворвался в школу, погони уже не было. В глазах цвели круги, в голове шумело. Свело желудок. Черт, без жратвы этот забег может стать последним. Хоть открывай сезон охоты на тварей снаружи. Ну нет, Глобус скорее кого-нибудь из школоты зажарит, чем возьмет в рот хоть кусок тех уродов.
Спустился Седой.
- Ту стаю, что гналась за тобой, я покрошил. Но в магазе, походу, их еще дофига. Туда нам ходу точно больше нет, надо придумать что-то другое.
Самодовольный ублюдок. Сидел себе на балкончике, постреливал. Посмотрел бы, что ты придумаешь, когда за тобой на протяжении километра гонятся эти твари.Глобус сопел, согнувшись и пытаясь унять одышку.
- Придумать? - прохрипелон. - Ты там был? Ты это видел? Пока ты будешь придумывать, эти твари нас всех сожрут. Придут ночью и обглодают твою бабу, от ляжек до сисек.
Вокруг столпились шкеты. Приковыляла Директриса и бабу Седого с собой привела. И все смотрят на Глобуса так, будто он виноват в том, что все снова сидят голодные. Шли бы они все. Глобус сплюнул на пол, оттолкнул Седого.
- Шли бы вы все нахрен, - сказал он. -Дальше без меня, справляйтесь сами.
Глобус ушел в конец коридора, лязгнув решеткой, отгораживающей дальнее крыло школы. Все подавленно молчали.
Марина проснулась. То ли из-за того, что ей хотелось в туалет, то ли из-за голода. Сколько дней у них нет еды? Четыре, пять? Она не помнила. Кирилл собирался идти сегодня за едой в одиночку, если не удастся разыскать и уговорить Глобуса. Тот забаррикадировался в пустующем крыле школы, и с тех пор его никто не видел.
Было еще рано, но уже светало. Марина пробралась между троих спящих на полу детей и Директрисы к выходу из класса.В коридоре ощутимо попахивало. Вода в канализации давно пересохла, а жаркое лето только способствовало образованию устойчивой вони из туалета.
Пройдя по коридору и уже взявшись за ручку двери туалета, Марина почувствовала: что-то не так. Десятки раз она проходила по этому коридору, наблюдая одну и ту же картину. А в этот раз что-то изменилось. Что-то обыденное, на такое не обращают внимание, но оно должно бросаться в глаза, раз уж Марина его заметила.
Она вернулась, прошла по коридору снова, разглядывая обстановку. Упожарного щитка Марина замерла. Не хватало топора. А детей должно было быть четверо. С десяток мыслей сразу промелькнуло в голове. Поддавшись самой очевидной, Марина бросилась назад, в тот конец коридора, что вел в заброшенное крыло, куда никто не ходил уже несколько дней. Никто, кроме Глобуса.
Решетка оказалась распахнута. Поворот, спуск по лестнице, взгляд за угол. Все двери, кроме одной, заперты. Подкравшись, Марина заглянула внутрь.В кабинете лежал связанный скотчем ребенок. Рот его затыкала плотно примотанная к лицу тряпка. А по кабинету расхаживал Глобус, вертя в руках топор. Ходил он быстро, все время поглядывая на мальчишку, но что-то сделать пока не решался.
К косяку двери был прислонен пулемет. Марина ничего не смыслила в оружии, и разбираться времени не было. Но Глобус стоял спиной к ней, поэтому надо было использовать случай. Марина схватила оружие за ствол и попыталась замахнуться. Пулемет оказался необычайно тяжелым, поэтому удар прошел неудачно. Приклад ударил не в голову, а в спину, между лопаток.Глобуссловно бы кашлянул и повалился на пол, сломав парту.
Марина отшвырнула пулемет, схватила ребенка и побежала. Сзади заворочался, вставая, Глобус. Марина неслась, слыша только свист собственного дыхания и шум в голове, но ей казалось, будтоГлобус вот-вот схватит ее. На повороте она наткнулась на Кирилла, но объяснить что-то не хватало дыхания. Впрочем, тот сам все понял. Кирилл поднял автомат и рявкнул:
- Стой!
За спиной отскочившей в сторону Марины замер Глобус. Марина спряталась за спиной Кирилла, поставила мальчишку на пол и начала сдирать с него скотч.
- Беги, - шепнула она ему. Малыш бросился наутек.
Кирилл с Глобусом в это время сверлили друг друга взглядами. Кирилл не хотел стрелять, а Глобус не решался вкинуть пулемет. И неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы не сотрясший здание школы удар. Марина упала, Кирилл присел. Воспользовавшийся заминкой Глобусскрылся.
Вставая, Марина почувствовала, как крошится под ногами бетонный пол. По его поверхности бежали трещины, мелкие кусочки сыпались вниз. Рядом с ногой Марины из трещины показался корень. Опоясанное жгутами наростов, словно мышцами, растение извивалось, обнажая светящуюся синим плоть.
Кирилл дернул Марину за руку, оттаскивая подальше от рушащегося пола. Вскоре уже весь коридор заполнила шевелящаяся масса. Кирилл потянул Марину к лестнице, но пролет рухнул, отрезав путь наверх и завалив проход снизу.
- К пожарной лестнице, - скомандовал Кирилл.
Пожарная лестница шаталась и скрипела под ногами. Болты выкручивались из креплений, и пролет наклонился. Кирилл ступил одной ногой на нее, когда конструкция обвалилась с высоты второго этажа. Марина отвела взгляд от гремящих по бетону железяк и оглянулась. По стенам ползли вьюны, а следом по зеленой массе пробрались корни, цепляясь за живой ковер.
- Тебе придется прыгнуть, - сказал Кирилл. - Я буду держать тебя за руки и постараюсь опустить как можно ниже.
- Нет, нет, - зашептала Марина, но Кирилл уже выталкивал ее в дверной проем.
Марина ойкнула, когда из-под ног ушла опора. Она провалилась на полтора метра вниз и повисла, вцепившись в руку Кирилла. Тот качнул ее несколько раз назад и в сторону, после чего разжал хватку. Марина пролетела еще полтора метра и упала на траву в шаге от металлической балки, нацелившейся ей в грудь. Рядом приземлился Кирилл, перекатился, вскочил на ноги.
- Идем, - сказал он. -Посмотрим, как спасти остальных.
Оббежав школу, они обнаружили, что и основной вход, и запасной перекрыты буйствующей растительностью. Кирилл пнул один из шевелящихся корней. Трудно было даже определить, где другие люди: никто не кричал, не высовывался из окон. Здание рушилось, пожираемое Лесом, а они были бессильны помочь.
Кирилл подошел к одному из окон, прикладом разбил стекло и чуть было не лишился оружия. Вытаскивая его из проема, он ножом отсекал крючковатые усики растений, тянувшиеся следом. Марина закричала, указывая на ползущие к ним стебельки.
- Надо уходить, - сказал Кирилл. - Мы погибнем, если будем искать остальных.
За пределами школы ситуация была не лучше. Лес заявил свои права на этот город. Деревья разрывали асфальт, дома опутывала вездесущая зелень. В небе роились летающие твари, всполошенные пришедшим в движение Лесом.
Кирилл вскинул оружие, удерживая его одной рукой, а второй взял Марину. На ладони она почувствовала холод стали и увидела у себя в руке большой зазубренный нож. Кирилл несколько раз глубоко вздохнул и, опустив голову, шагнул в Лес. Марина последовала за ним.
Каких бы ужасных монстров ни рождала безумная природа, человек оставался самым страшным из них. И до тех пор, пока они будут искать убежища среди городских стен, в окружении других людей, они никогда не почувствуют себя в безопасности. И ничто не сможет остановить Лес. Им оставалось только выживать в нем или погибнуть, приспосабливаясь.